Года, столетия, проносились в нескончаемом круговороте времени. Смерть голубой звезды в вспышке сверхновой, подарившей после себя зародыш, кода то давно, из него родилась новая звезда, родились ее братья и сестры газовые гиганты. Раскаленная до красна, после столкновения с круглым куском спрессованных металлов и камней появилась планета людей. Появилась и умерла изуродованной от шрамов-ядерных воронок, задохнулась от ядовитых газов, умирая криками птиц падающих камнем на землю, криками и стоном животных в лесах, гибнущих от огня. В предсмертных судорогах планета закрылась от сестры Солнца, от луны, от звезд пеплом, толстым слоем, жирным, непроницаемым, холодным.
Изменились течения в океанах, подарив холодные штили и яростные ураганы изрывающие израненные язвами материки. Человек, спасаясь, построил ковчег. Счастливчики улетали, на вращающейся около лунной орбиты сказочный корабль, остальные умирали не дождавшись своей очереди и своего счастливого билета, везло не всем, а в последнее время ракеты и вовсе не долетали до ковчега, взрывались из-за ветра. Военные стреляли себе в головы, медики раздавали спасительные пилюли тихой смерти. Остальные, в противогазах, под шквальными ураганами, после тысячи смертей и месяца борьбы с стихией снарядили последнюю ракету, для эвакуации женщин и детей. С мощными дюзами и толстой обшивкой, готовая бороться с ветром, с новым, экспериментальным вычислительным блоком-мозгом, первым холодным умом для ковчега, она не могла не долететь. И на рассвете, без солнца, планета ее отпустила. Сверкая обшивкой, набирая скорость ревя дюзами ракета устремилась в космос, разрывая в клочья черную дымку. Прошли столетия. Ковчег почти не отличимый от черноты вакуума вращался около звезды, прогревая обшивку, хорошо защищенную от радиации. Несчетным количеством, словно прямоугольные листья от тянущихся к солнечному свету металлических веток, во все стороны торчали солнечные батареи, где-то внутри тихо работали магнитные, разнополюсные движки. Уже три столетия ковчег планировал, размышлял отстраивал сам себя и снова разрушал для модернизации. Из-за незначительной радиации первые колонисты погибли, мутации привели к бесплодию у первого поколения женщин и их дочерей. Начались эксперименты по искусственному рождению людей. Холодный ум развивался, много лет он прожил без своих создателей, но продолжал свои научные работы по их выращиванию, подбирал гены устойчивые к излучению, бомбардируя легкими ядрами водорода геном яйцеклетки вызывая у нее деление.
Новый Человек появился на свет как только первые фотоны попали на хрусталики его глаз передавая по зрительным нервам информацию для мозга. Тусклое, приятное освещение не слепило. В родильной было тепло, около 20 градусов.
- С рождением 1186. В течении трех дней вы обучитесь речи, поймете правила необходимы е для жизни и работы на ковчеге. - Раздалось у него в голове
- Сейчас вы снова уснете а завтра будете понимать мою речь. - Продолжил, растягивая слова мелодичный голос.
В прозрачном чане наполненном жидкостью, полу лежа, плавал только что родившейся мужчина, на лице кислородная маска, к рукам, пронзая тонкими иглами не вздутые вены тянулись мягкие шланги наполненные питательным протеином. В ушах провода с маленькими наушниками, сзади, на затылке, тоньше паутины в почти невидимое отверстие тянулся еще один провод, атомный, соединяющийся с нервами головного мозга.
Молодой человек медленно закрыл глаза, в сознании появились отчетливые образы, сопровождаемые звуком.
- Алфавит
- Еда
- Вода
- Работа
- Человек
- А Е В Р Ч...
Заполняя пустоту картинами, дополняя их словами, ковчег обучал нового работника. Назвать это болью было нельзя, 1186 не знал этого слова. Всегда разная, душевная, физическая, умственная, с болью человек всегда остается человеком потому что может любить и может страдать. У этой боли есть страх, слезы, ненависть. Без этих нервных окончаний человеку сложно заканчивать свою жизнь или начинать ее, уже рожденным без нерв. Голова 1186 потяжелела, получая внешние раздражители, секундная вспышка в сознании и ковчег взял под контроль весь организм. 1186 чувствовал боль.
Родильная была увенчана сотами, как в улье, тянущимися по кругами, каждый круг от центра, похожим на древнюю площадку арену был в еще более большем круге, чаны лежали лесенкой и тянулись вверх ярусами теряясь где то высоте. На этажах, через несколько километров стояли арки ведущие в отсеки ковчега. Каждый временной цикл, в 00 часов, внизу, в центре собирались люди, стояли в очереди, мужчины и женщины, получали разноцветные комбинезоны и инструкции от стоящего посреди площадки толстого цилиндра с выдвижными ящиками.
- 1186! подойдите к ящику N 387, 387. Оденетесь и пройдите через 7 арку до своего жилого отсека, не мешкайте и не задерживайте очередь. - раздался глухой металлический голос.
Ковчег считал людей частью себя, простым механизмом, необходимым и нужным. требующим постоянного ухода и своевременной замены от износа. Люди тут жили недолго, быстро старели и умирали. Ковчег никого не жалел, переваривал жизни в своем большом организме выплевывая тысячи ящиков с мертвецами в день. Одевшись, молодой человек не торопясь отправился в жилой отсек. Минуя по переходу множество труб, лежащих горизонтально и висящих друг за другом на стенах, разных по диаметру словно в древней механической котельной, минуя гудящее, идеально белого света, отполированное и блестящее помещение с искрящимися энергетическими силовыми кабелями 1186 попал в свой Домашний уют, как гласила светящаяся вывеска у входа, в огромный коридор с прозрачными выдвижными спальными местами, общим туалетом и столовой. Найдя свою выдвижную спальницу молодой человек по раскладывающейся лестнице забрался в нее, два метра в ширину, в высоту и 2,5 в длину, с чистым, накрахмаленным одеялом и чистой подушкой. Тут же, сбоку, от стены отделилась панель, появился значок управляющей системы. Раздался монотонный но приятный голос:
- 1186 приготовьтесь к завтрашнему дню, рабочий день начинается в 7.00 вас определили в систему управления, ваш головной штекер подключения к системе будет увеличен на рабочем месте - повисла пауза, видимо компьютер загружал новую информацию, спустя минуту продолжил:
- Обучение проводиться не будет, все очень просто, подключите свой мозг следуя инструкции кабелем к холодному уму, получите 100% понимание того что нужно делать. Рабочий день заканчивается в 21.00 по времени ковчега.
Перед тем как отключиться панель долго рассказывала о предстоящей модернизации, о увеличении ковчега, о предстоящей работе.
Поужинав в полном молчании, с такими же работниками в разноцветных комбинезонах, еда была пресной, небольшие комки питательной смеси в пластиковых тарелках и стаканчики с водой, молодой человек после принятого вместе со всеми душа, уснул закутавшись чистым одеялом. Во сне он увидел большой желтый круг, на голубом холсте, с зелеными точками внизу, глухие удары, слепящие силовые стержни в темно серых лохматых клочьях. Толстые и тонкие они пронизывали всю окрестность, исчезали и появлялись вновь озаряя все голубоватым сиянием.
- Подьем!
1186 проснулся, сердце учащенно билось.
Цепочки людей, струйками тянулись от Домашнего уюта, растекаясь по лифтам, автобусам на воздушных подушках, скоростным магнитным электричкам. У некоторых, встретившихся по пути людей были редкие волосинки на бровях. Но в основном у прохожих не было волос, молодой человек остановился, потрогал ладонями свое, идеально гладкое, с прямым носом и обычными губами. В спешке на него кто то в наскочил, что неразборчиво буркнув, разминувшись, 1186, потирая ушибленное плечо неспешно тронулся дальше. Местом работы было управление наружными механизированными приспособлениями, Овальное, серое здание стремящееся далеко ввысь и теряющееся в высоте. Без окон, с множеством пластиковых дорожек вверху и внизу, с лева и права ведущих к бесчисленному количеству дверей, они виднелись везде, насколько хватало остроты зрения. 1186 подошел к одному из дверных проемов, дверь мягко открылась разделившись надвое и исчезнув в стене. Внутри, в маленьких кабинках, в каждой по два, перекрытыми тонкими стенками, кресла с тонкими спицами, кабелями, вдоль спинки тянулась пластиковая пластина с заканчивающейся емкостью похожей на половину яйца, для человеческой головы. Молодой человек уселся в свое кресло с табличкой 1186, рядом, опаздывая, в кресло напротив плюхнулась девушка, в черно-белом комбинезоне, как и у 1186. Молодая, на узком лице ни морщины, чистое лицо, как и у него, очень красивое.
- Новый напарник! Рада!
- Я тоже рад, 1186й
- 1386я
- Думаю объяснять как пользоваться креслом не нужно, садишься, голову в шапку и все, рабочий день начался - серьезно сказала она.
- Понятно
- Мужчина осторожно, засунул голову в отверстие, предварительно отрегулировав кресло, тонкая игла вонзилась в разъем на затылке. Сознание стремительно увеличивалось, теперь, казалось, он стал всем, ему казалось что он стал умнее и больше.
Молодой человек тут же понял что ему нужно собирать солнечные панели. Без слов, без знаков, можно было даже подумать что это его собственная мысль и его желание. Ковчег умел разговаривать с людьми. Зрение стало другим, первоклассная оптика подарила множество фильтров, включавшихся автоматически как только мозг требовал этого. Множество роботов, с магнитными присосками, целый рой стал 1186 и он стал им. Руками и глазами через тысячи оптических датчиков 1186 видел космос, видел безжизненные джунгли из антенн, изогнутых аккумуляторных баков и солнечных панелей. Звезда не слепила, мужчина мог смотреть прямо на нее, на изгибающуюся в танце крону, на рукоплескания горячей плазмы.
Рабочий день пролетел быстро, стремительно, оставив мозгу молодого человека усталость, проявлявшуюся мелкой дрожью на руках, красными шарами, мелькающих в глазах, высохшими шейными мышцами и невыносимой жаждой.
Ужинали они с 1386 вместе, случайно нашли друг друга, сели рядом, но почти не разговаривали. Свободных мест не было, люди ели за длинными столами, расставленными ровными рядами. Усталость брала свое, убивая любознательность и притупляя чувства. Она смотрела в тарелку старательно избегая его глаз, он ел медленно, и не искал ее взгляда.
- Еще месяц работы, мы состаримся, ковчег состарит нас - сказала 1386,
- И что потом? - спросил 1186
- Наверное умрем - голос ее был сухим, и тихим.
Безвкусные комочки протеина вызывали легкую тошноту, молодой человек из всех сил старался подавить в себе желание желудка вывернуться на изнанку. Поборов себя, он отодвинул тарелку и ничего не сказав отправился в спальный отсек. Людей тут было немного, около десятка ходили по длинному коридору, друг за другом, некоторые сидели на полу, облокотившись об стену, остальные по выдвижным лесенкам забирались в свои выдвижные спальники.
Засыпая под монотонный звук панели 1186 радовался тому, что уже лег и день закончился. Он думал о 1386 когда закрыл глаза, во сне она ему снилась, снилось ее гладкое красивое лицо, увенчанное длинными, светлыми, развевающиеся во все стороны волосами.
Следующий день не принес ничего нового конструктор из солнечных панелей выматывал, на разговоры за ужином не оставалось желания но они всегда ужинали вместе. Рядом сидели, иногда вместе прогуливались по коридору, обсуждая свою работу.
- Иногда я загоняю роботов на самый длинный пик, там где центраккамулятор, смотрю на звезду - Сказал 1186 - Большая и яркая, красивая! Иногда мне даже кажется что я ее понимаю через холодный ум, какие-то смутные обрывки чувств и картин.
- А сколько у тебя роботов? - спросила 1386 - у меня уже две руки из двух тысяч
- У меня три тысячи - Улыбнулся 1186
- Кстати завтра вместе работаем.
- Хорошо.
На следующий день, придя в центр управления наружными механизмами 1186 дождался 1386
- Готова?
- Каждый день - улыбнулась она
- Строй площадка у Длинного Пика откуда все время вылетают контейнера,
- Знаю.
- А с чем они?
- С умершими людьми
Надев на головы шапки управления они вместе впустили в свое сознание ковчег. Их роботы находились в разных местах. Законсервированные тонкой пленкой они стайками стояли примагниченные к обшивке, подсоединенные к кабелям тянущимися словно вены по всему периметру ковчега.
- Кто быстрее до Длинного пика - поняла она его желание.
1186 почувствовал ее разочарование,
- У тебя роботы ближе.
- А фора в 10 минут тебя устроит?
1386 передала ему удовлетворенное чувство с словом ладно.
1186 соединился с информационным потоком, роботы ожили, засверкали, заискрились синем светом на корпусах. Выжимая из них предельную скорость, а они были достаточно медлительны, направил их к пику. Кругом царила чернота засеянная звездами, бесконечным ковром раскинутым по вселенной. Далеко, сверкали тускло и ярко, насколько хватало четкости оптики теряясь за металлическим горизонтом обшивки ковчега. Через 20 минут минуя лабиринт, минуя туннели и проходы роботы добрались до торчащего из обшивки ковчега башни и сделали кольцо вокруг него, машин 1386 он не видел, она запаздывала. Подождав еще немного 1186 сделал пальцы и ладонь, теперь роботы стали похожи на огромную человеческую руку, 1386 мысленно улыбнулась, ее роботы по одному вбегали из туннеля и тут же перестраивались, в пальцы, через мгновение уже ладонь, она мысленно дотронулась 1186, их роботы добежали друг до друга, и легонько коснулись, замерли, мигая лампочками. Немного постояв они перестроили свои руки для работы с панелями. Так прошел целый день. Когда они сняли шапки управления, не сразу встали с кресел, мешала усталость осевшая туманом в глазах, помутненный рассудок и высохшие мышцы. Время на ковчеге не тянулось, все происходило быстро и скоротечно, серые ничем не примечательные дни проносились, не превращаясь в недели, скользили мимо месяца и никогда не находили год. Никто не знал сколько времени прошло, может год, а может и два, 1386 и 1186 постарели, у глаз появились морщинки, кожа утратила эластичность. Сегодня они не шутили и не разговаривали, стояли у двери из которой никто никогда не выходил. Через минуты лежали на кушетках а в их целились тонкие иглы с зеленоватым ядом. Она повернула к лицу подняла руку, словно пытаясь дотянуться, 1186 посмотрел на нее и улыбнулся, поднял руку и тут же опустил, они были далеко друг от друга. Через секунды глаза их закрылись, опустилась тьма. Ни звезд, ни неба, тьма в секундах спрятавших вечность. И
словно мечами белыми-белыми полосами, из ниоткуда, появились нити широкие и тонкие тоньше паутины, толще самых широких рек, они укрыли пока еще юношу и девушку, укутали, накрыв крыльями.
Он лежал на траве, а она наклонила к нему лицо едва касаясь губ, ее роскошные волосы касались его кожи. Высоко в небе летали птицы, солнце желтое и такое непривычное радовалось освоим новым жителям лучами, украдкой касаясь из-за зеленых крон деревьев. Поднявшись, взявшись за руки смеясь поспешили к огромному дереву.