Лахтиков Николай Александрович : другие произведения.

На грани полураспада, глава 0

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Каждый день в нашей жизни случается множество событий, и каждый день вносит свои коррективы в наш характер. Всю жизнь мы мечтаем стать другими, пытаемся изменить себя и достигнуть какой-либо определённой ступени саморазвития. Однако, существует немало тяжёлых грузов и балластов, являющихся порой непосильной ношей, что лихо тянут нас вниз. Они состоят из наших пороков и слабостей: страха и лени, ненависти и злобы, тщеславия и гордыни. Все эти чёрные качества одного из полюсов нашей души во множестве случаев портят и рушат человеческую жизнь. Жизнь ставит перед нами интересный вопрос: Можно ли превозмочь и превзойти данные пороки, побороть и сокрушить их в себе? Возможно ли человеку оставаться человеком? Смогут ли герои, под напором жутких и сложных окружающих условий постапокалипсиса сохранить за собой это звание? Или же они так и будут прозябать на дне, в оковах сомнений и страхов?
   Тихим солнечным днём по открытым провинциальным лужайкам прогуливался лёгкий игривый ветерок, нежно колыхая сочную зелёную листву и душистую траву. В небе кружились стаи резвых птиц, изредка оседая на пышных кронах высоких деревьев. Яркое светило невольно клонилось к закату, с каждым часом всё больше скрываясь за тёмной линией горизонта, озаряя окружающие ландшафт плотным оранжевым оттенком. Жаркий зной понемногу отступал вслед за уходящим солнечным диском, открывая дорогу желанному холодку. Казалось, что природа приближалась ко сну, облачаясь в своё таинственное одеяние. Эта великолепная игра световых масок, отображённая плавной сменой времени суток, медленно пропускала тёмную ночь, неумолимо приближавшейся с востока. Грань между двумя противоположными цветовыми манерами являлась настолько размытой, что трудно было отыскать линию соприкосновения двух несовместимых тонов. День, полный активного бодрствования и труда, передавал свой пост волшебному периоду времени, полному грёз и мечтаний.
   Под эту блестящую игру света и тени, под колыбельное пение талантливого птичьего хора на фоне уходящего солнца невольно выделялась фигура мужчины. Он неподвижно сидел на старом бетонном блоке уже много часов. Его тяжёлый взгляд, полный острого сожаления, всё это время оставался прикованным лишь к одному снимку. Было отчётливо видно, какое значение имела фотография, потому что на ней изображались счастливые лица жены и маленького сына. Их жизнерадостный образ пробуждал на холодных душевных просторах громадное пламя надежды, которое разливалось по сердцу точно лава из жерла вулкана. Прилив тёплых родительских чувств возрождал в засохшей памяти все яркие воспоминания о незабываемой семейной жизни. Отрадный дух ностальгии затмевал своим ликом весь окружающий мир.
   Многим людям он казался причудливой статуей мыслителя, что задумчиво повесил голову под тяжестью безмерных раздумий. У других его сутулая фигура ассоциировалась с гроссмейстером, который старается просчитать дальнейший ход противника. Некоторым он представлялся каменным изваянием, посвящённым великим философам, извечно озабоченным нескончаемым постижением смысла жизни. У кое-кого даже пронеслась совершенно глупая мысль о том, что перед ними мёртвое тело. Со стороны этот мужчина выглядел странным, из-за чего подвергался различным безмолвным насмешкам.
   И всё-таки такой ретивый образ, поспешно сложившийся в сознании окружающих, составлял полный обман. Взор мужчины остановился на милых лицах и более не шевелился. Никому из проходящих и в голову не могло прийти, что этот человек потерял всю свою семью и уже почти два года живёт под стягом страданий. Более двадцати месяцев его пожирает горечь утраты и не дают покоя приходящие во снах лики родных. Этот человек среди родственников, коллег и знакомых слыл преданным и любящим отцом, готовым отдать за супругу и ребёнка собственную жизнь.
   Но судьба бывает порой слишком жестока и потому оторвала его от семьи, как раз в тот момент, когда родные нуждались в помощи. И к несчастью его стараний оказалось недостаточно, чтобы их защитить от жуткой катастрофы, полыхнувшей так неожиданно. Проведение отнеслось к нему со присущим ей цинизмом и не позволило даже узнать о дальнейшем исходе событий. Государство трубило о неизбежной гибели всех, кому не посчастливилось выбраться из очага жуткого бедствия. Ему вспомнились печальные репортажи о ходе зловещих событий в столице России, но больше всего его преследовала первая новость, шок от которой ощущался до сих пор: 'Сегодня в два часа, двадцать пять минут по Московскому времени, на столицу России нахлынули новые волны беспорядков. Весь район вокруг Останкинской башни оцеплен подразделениями полиции и Росгвардии.' После этой новости напряжение не сходило с лица Алексея и чем дальше уходили дни, тем ужасней приходили вести. 'Неизвестная толпа прорвала оцепление полиции... Никто не знает, что это такое... Некоторые говорят о митингующих, другие о революционерах, третьи о террористах. Кто-то прямо утверждает - это не люди.' В первый месяц Москва оказалась полностью потеряна правительственными войсками и в тот же момент её закрыл непреодолимый силовой барьер. 'Спустя два месяца после начала катастрофы, нашим войскам удалось остановить противника в пределах Московской области,' - вещал тогда с экрана какой-то журналист. Не смотря на частую смену репортажей одно оставалось неизменным: его близкие так и не вернулись. Однако Алексей продолжал уповать на решимость правительства, на упорство военных и росгвардии, или просто на чудо. Попасть в столицу ему так и не удалось, поскольку вся область была перекрыта, а город окружён непроницаемым занавесом. И впервые в жизни он столкнулся с собственной беспомощностью.
   Наступил безотрадный период в его столь резко изменённой жизни. Ужасное горе с каждым новым днём пожирало его душу. Горечь утраты превратила очередные минуты пребывания в этом мире в бесконечную пытку. Он пытался побороть в себе ужасную боль самостоятельно, чтобы не сломаться окончательно. Порой наступали такие кошмарные дни, что ему хотелось рвать на себе волосы. Именно в эти мгновения у него рождалась подлинная ненависть к собственной персоне. Какой-то мистический дух грозно порицал его за слабость и безответственность. Когда молодой человек проходил мимо зеркала и замечал в нём свой ненавистный лик, то призрак возмездия неустанно твердил: "Алексей, ты виноват в их гибели. Ты полюбил девушку и родил от неё сына. Обещал защитить в любой час и от всякой угрозы. Но покинул их в самый неподходящий момент. Ты нарушил данное слово. Как ничтожный отец. Что ты смотришь на лицо своё? Это лицо того, кто обрёк семью на смерть. Они тебе верили и ждали до последней секунды. А ты не справился. Ты сейчас взглянул в глаза свои. В них горит костёр предательства и с этим клеймом тебе теперь жить." Иногда ему чудился чей-то тёмный силуэт, преследующий его по пятам, равнодушные очи которого заставляли отводить стыдливый взор. Словно он стоял на скамье подсудимых за тяжкое преступление и боялся посмотреть в глаза верховному судье. Уж слишком, как ему казалось, очевидна его вина. Поэтому, он покорно признал себя виновным и безропотно нёс это бремя.
   Однако горькое признание себя некудышным отцом встретило грозный протест совести. Она оперировала к одному простому факту: слова представителей государственной машины абсолютно недоказуемы и опрометчивы. Поскольку Алексею не были представлены тела погибших родных и ему до сих пор не пришлось предать их земле. Следовательно, все те громкие заявления с экранов телевизоров являлись ничем иным, как пустыми словами. Такие неоднозначные мысли заставили усомниться в прискорбном исходе событий.
   Сначала он пытался смириться с суровой реальностью, но чем больше подбирал для этого доказательств, тем скорее в нём возрождалась надежда. Доводы, приведённые внутренним голосом, оказались на поверку весьма убедительными. К сожалению, рождались и обратные суждения. Например, вокруг него проживало множество таких же людей, которые лишились гораздо больше родных, и к ним так никто и не вернулся. Если бы являлись живыми и здоровыми, то давно бы возвратились. Вдобавок, тел близких никто не увидел, а это ещё не делает их живыми. Однако эти умозаключения не могли долго стяжать любящего отца, а потому теряли позиции. Всё-таки крохотная доля вероятности того, что супруга и сын могли уцелеть гораздо сильнее согревала его нутро. Ведь даже маленькая надежда способна утешить в самые трудные моменты.
   С течением времени ни на секунду не утихало противоборство двух точек зрения о дальнейшей судьбе его близких. Эти моральные разногласия преследовали Алексея повсюду. За каждым углом и в любом помещении. При свете дня и во мраке ночи.
   Крепнущая надежда постепенно становилась преобладающей силой, однако для полного триумфа над полчищами сомнений ей было нужно совершить крутой манёвр. Она являла собой весьма креативное существо и потому сумела сотворить нечто оригинальное, с помощью чего намеревалась прорвать неприступную стену растерянности. Этим умственным оружием оказался тщательно отрепетированный сон. Материалом для него послужили дорогие обрывки воспоминаний, а сюжетом счастливые дни недавней семейной жизни.
   В одну прохладную ночь крепко спящему Алексею явилось новое и внушительное видение. Оно началось с исчезновения черного занавеса. Взору открылись яркие декорации: двор с детской площадкой, свежая зелень деревьев и кустарников, высокий жилой дом, идущие мимо прохожие. На детской площадке резвились милые дети, позади которых стояли их мамы. И среди них, как это ни странно, оказались его сын и жена. В этом сновидении он почувствовал себя в собственном теле и не был всего лишь зрителем. Его будто поместили в экспериментальную камеру, наделив плотью, позволив передвигаться и мыслить, подобно живому человеку. Ему было отрадно лицезреть свою семью в целости и сохранности, хотя бы в потустороннем мире. И он, переполняемый радостью немедленно устремился к своим близким, желая их поскорее обнять и прижать с себе. Хотя бы на миг ощутить стук их живых сердец, услышать ровное дыхание, увидеть ещё не иссохшие лица, которых не коснулась рука смерти.
   И вдруг небеса сверкнули раскатом оглушающего грома. Небеса озарились огнём и горящие глыбы, точно тысячи капель дождя, рухнули на землю. От их чудовищного удара содрогнулась земля. Высокое многоэтажное здание посыпалось, словно карточный домик. На головы прохожих полетели громадные бетонные обрывки, зубастые ошмётки стекла вонзили своё остриё в горячие головы, нервно метавшиеся в панике. Под ногами треснула почва, извергая из глубоких расселин пламенное дыхание. Развернулась жуткая сцена, которая сбила с ног ошеломлённого Алексея хлёстким ураганом. В лицо брызнул поток яркого света и раскалённого дыма. Дьявольская вакханалия одним дуновением отшвырнула потрясённого зрителя на несколько метров. Воинственный смерч вобрал в себя груду разбитого металла и камня, рваной листвы и корней, отдаваясь смесью предсмертных криков. Скованный Алексей мёртвой хваткой держался за клочок дребезжащей земли. Разъярённое ненастье постепенно стихло, оставив после себя разрушенный и мрачный ландшафт. Наступило затишье.
   Алексей внимательно прислушался к окружающему безмолвию, тщательно прижал руки к твёрдой поверхности, несколько приоткрыл зажатые глаза. Убедившись в спокойной обстановке, он поднялся и беглым взглядом пытался отыскать среди груды искорёженного металла и бетонных обломков кого-то ещё. Однако все его попытки оказались тщетными. Повсюду расстилались лишь мрак и пустота.
   Испуганный отец не верил своим глазам, не желал смириться с увиденным, и полный надежды кинулся к уже остывшим руинам. Каждый сделанный шаг на пути к пропавшим родным порождал тысячи преград. Из неоткуда возникли равнодушные лица солдат и полицейских, из холодных уст которых полилась ядовитая словесная жижа. Они искренне утверждали о гибели всякого, очутившегося в центре катастрофы. Но Алексей не поддавался на их ложные убеждения и старался пробиться сквозь прочный заслон и в момент очередной попытки прорыва ему показались живые люди, словно восставшие из пепла. И среди них появились лики родных. Вихрь ужасающего смерча не причинил им ни малейшего вреда. Беззащитным удалось избежать столкновения с мучительной смертью, которая случайно пренебрегла очередными жертвами из-за полного удовлетворения своей алчной сущности. Словно этой беспристрастной госпоже оказалось присуще чувство милосердия.
   Однако смертельная опасность по-прежнему угрожала уцелевшим. Ведь погибшие люди оказались поражены не столько шквалом разрушений, сколько жутким вирусом. Эпидемия превратила их в кровожадных зверей, что рыщут как дикие собаки в поисках свежего мяса. Удачное спасение было лишь отсрочкой от неизбежного. И Алексей получил последнюю возможность, чтобы освободить свою семью из цепких лап безжалостных чудовищ.
   И вдруг какая-то огромная клешня схватила его за ноги и резко потащила прочь. Пленник тщетно пытался освободиться из её острых ручищ. Как будто две ноги заковали в кандалы и прицепили к ним тяжёлый шар, который тянул на дно пропасти. Тело неслось параллельно земной поверхности с такой скоростью, словно летело вниз с крыши небоскрёба. Алексей бился в жутких конвульсиях, пытаясь остановить этот кошмар. Его руки беспорядочно хватались за ближайшие ветки деревьев и острые крыши домов. Но скорость движения оказалась настолько высокой, что любое касание превращалось в хлёсткий удар, отчего обе руки разбились до крови. Отчаянная натура из последних сил схватилась за сухую почву ногтями, сбивая тысячи островков из камней и кустов. Попытка переломить бедственную ситуацию увенчалась сломанными и стёртыми ногтями. И в окончательном рывке к избавлению он вгрызся зубами в тернистую гладь, устремляя мужественный взгляд к своим близким. В нём сияла искренняя надежда. Однако, сколь не была сильна вера в победу, её явно не хватало, чтобы разорвать прочные цепи.
   Как только милый образ семьи скрылся за массой дремучих лесов, за множеством погибших деревень, за кучей мёртвых городов, за бетонной стеной запретного периметра, то Алексей получил желаемое освобождение. Выброшенный у границы закрытой зоны, в сердце которой осталась его семья, он пребывал в тягчайшем одиночестве. Вокруг постоянно раздавался противный смех неведомого духа, который ехидно потешался над побеждённым мальчишкой.
   После незавершённой концовки Алексей постепенно приходил в себя. Леденящий ужас ночного сновидения более не терзал его. Но жгучий отпечаток, оставленный этой ужасной композицией, преследовал и по ныне, потому что горько напоминал о теперешней одинокой жизни. И сейчас она взглянула ему прямо в глаза. И вновь его постигла тяжёлая вина за непростительное бессилие.
   С течением времени безумная надежда постепенно окрепла и сумела вразумить своего поникшего господина. Отныне все его бессвязные думы слились в единое целое и сконцентрировались на достижении заветной мечты, отбросив прочь заносчивый страх.
   И теперь, находясь в объятиях палящего солнца, посреди серой толпы, Алексей стоял на пороге великих свершений. И как в том мистическом сне рядом пролегала граница запретной карантинной зоны, в жерле которой томилась его возлюбленная семья. Ему предстоял громадный прыжок в сто пятьдесят километров, но длинное расстояние, усеянное бесчисленным количеством опасностей, меркло на фоне предвкушаемого результата.
   Алексей не слыл человеком легкомысленным, а как раз наоборот, весьма расчётливым и рассудительным. Поэтому он тщательно готовился к предстоящему походу: искал надёжного проводника для безопасного проникновения за кордон; собирал в дорогу всё необходимое на первое время, поскольку обладал точной информацией о наличии на территории зоны нелегальных пристанищ, где хорошо налажена местная торговля; провёл несколько дней в поисках достойного напарника, ибо считал своё путешествие в одиночку бесперспективным.
   Все поставленные задачи являлись выполненными за короткое время. На их осуществление пришлось потратить немало денег, подавляющая часть которых понадобилась на взнос проводнику. Оставшаяся доля финансов была отложена как страховка от непредвиденных ситуаций. Много одежды в далёкое странствие брать не стал и собирался идти налегке. Ведь гид обещал доставить Алексея на одну из населённых точек, где ему будет дана возможность приобрести всё, на что толкала нужда. Однако не существовало ни единой гарантии, что проводник говорил правду или пытался развести на деньги. И всё же Алексея обольщало главное условие: "Расплата только после доставки на точку." К тому же ему удалось заручиться поддержкой одного старого друга, знакомого ещё детства.
   И вот из плывущей людской массы постепенно выделялась совершенно отрешённая фигура. Этим человеком являлся пришедший напарник, откликнувшийся на призыв о помощи без лишних сомнений. Он был единственным, кто согласился отправиться в опасный поход и звали его Николаем.
   Всё началось с очередного визита Алексея к своему товарищу. Они почти каждые выходные любили гонять чаи, перекидываться в карты, играть в компьютерные игры по локальной сети и ностальгировать о детстве. Иногда им доводилось выбираться на природу: жарить шашлыки, ловить рыбу, кататься на велосипедах или собирать грибы с ягодами.
   Прозвенел дверной звонок и тут же отворилась дверь. Из-за неё показался выоский, тёмноволосый и короткостриженный юноша.
  - Здарово, дружище, - поздороволся Алексей.
  - Алексеич, приветствую, - друзья обменялись рукопожатиями. - Ну что, по чайковскому?
  - Давай.
   Сколько бы Алексей не посещал берлогу своего приятеля, то его всегда поражала скромность быта. В единственной комнате имелось два шкафа: в одном хранились вещи, а в другом на полках стояло множество книг об архитектуре, черчении, основах изобразительного исскуства, истории, философии и немного художественной литературы. В углу стояла чертёжная вертикальная доска. На тумбочке лежали все необходимые инструменты. У широкой стены располагался старенький раскладной диван. И на протяжении нескольких лет интерьер помещения практически не менялся.
   Пройдя на кухню, товарищи заварили чай и закусили баранками. Поначалу Алексей боялся говорить о своих планах, потому что все предыдущие знакомые восприняли такие намерения слишком странными. Николай оставался последним в большом списке старых знакомых, потому что все предыдущие по разным причинам отказались: кто-то боялся потерять работу; другой, оставить на произвол судьбы свою семью; остальные либо не пожелали иметь дело с законом, либо испугались опасных порождений мёртвой зоны. Отчего ему не приходилось рассчитывать на положительный исход грядущего разговора.
  - Ну что, может сыграем? - и Николай достал колоду карт.
  - Можно, раскладывай, - Алексей выпил чаю. - Как на работе?
  - Так, у меня шестёрка. Да как!? Стабильно. Но если честно, что-то никак не получается. Мои архитектурные проекты редко принимают. Начальство говорит, что слишком дорогие и без изюминки.
  - Это, наверное, из-за того типа?
  - Может быть. Благодаря нему у нашей фирмы хорошие контракты. Знаешь, идёт как по накатанной. Человек приносит прибыль, а я всё что-то экспериментирую... Думаю, увольняться буду. А то поставили в помощники к этому типу. Такое себе.
  - Ну да, согласен. Помнишь, как мне говорили: "Будешь начальником, тогда и придумывай", - Алексей подкинул другу ещё пару карт.
  - Ага, - кивнул Николай. - Да и в коллективе что-то как-то не очень. Все по своим углам. А когда за обедом пересекаемся, общение вообще никак не идёт. Они всё о гулянках, поездках, всяких тусовках. Но мне это не интересно. Они меня "моралистом" кличут.
  - Может попроще надо?
  - Куда уж!? Когда тебе говорят, что нужно учиться пить. Ведь мне 25 лет. Я отвечаю: "В этом возрасте надо учиться чему-то другому". Я же не пью. Ты знаешь.
  - Ещё бы. Ну люди такие. Не бери в голову, - и Алексей взял три карты, которые не смог отбить.
  - Да и вообще, что-то устал я. Жизнь как-то быстро несётся. День, как искра. Суета эта. Живёшь от выходного до выходного, от зарплаты до зарплаты. Всегда куда-то бегут, спешат.
  - Может просто детство подошло к концу? - усмехнулся Алексей.
  - Возможно, а может всё потому, что слишком много говорю о сложных вещах!? Говорить обо всём и не о чём так надоедает. Пить не хочу. Особо не путешествую. За новинками в музыке, в кино, в телефонах особо не слежу. Даже порой не понимаю о чём разговор. Может отстал от жизни?
  - Это просто компания такая. Я тоже не шибко слежу за этим. Блогеры, мемы, ленты в инстаграме, всякие истории там. Особенно, когда говорят: 'Ты что не слышал? Да это же самый популярный.' Настолько известный, что я не в курсе.
  - Во-во, - отбился Николай. - Мы живём в обществе потребления. Все стремятся как можно больше попробовать, посмотреть, купить. Покупка ради покупки. Не понимаю. Я беру компьютер, чтобы он работал, пока не помрёт. Я покупаю еду, чтобы быть сытым, а не чтобы нажраться. Беру одежду и не меняю, пока не порвётся, не износится.
  - Ну ладно. У каждого поколения свои интересы. Как на личном фронте? Не обзавёлся подругой?
  - Нет, - печально молвил Николай. - Что-то всё никак. Мне они говорят, что я человек из прошлого века. Слушаю ретро музыку, смотрю старые фильмы. Мол, нам нужен мужчина, который берёт и делает. А я что, против? Просто важно, как мне кажется, человек не обидеть. Чтобы всё в отношениях было взаимно.
  - Сразу вспомнил, как ты рассказывал. Тебе одна говорила: 'Блин, ты такой классный. Вот бы мне найти такого, как ты'.
  - Да, помню. Решил, кстати, на сайтах знакомств попытать удачу. Там вообще либо игнорируют, либо просят купить их интимные фото. Да и виртуальное общение не нравится. Тяжело писать. Приходится высасывать темы из пальца. К тому же эмоций нет.
  - Понятно. Заметил, кстати, у тебя книг больше стало.
  - Конечно, всё читаю. Столько интересного. Закончил Джека Лондона, Гюго. Сейчас читаю Островского. 'Как закалялась сталь'. Что же всё обо мне!? Сам-то как?
  - Никак не отойду от случившегося. Пусть это и было почти два года назад. Ночные кошмары не дают покоя. Не могу принять, что они погибли. Из раза в раз преследуют их лица. Живые, понимаешь? Мне кажется, что они уцелели. Да, я не могу это ничем доказать. Вот только внутри всё грохочет. Как будто сердце подсказывает.
  - Хочешь это проверить? - с удивлением спросил Николай.
  - Да. Я не буду знать покоя, пока это не выясню. Некоторые мне говорили, что это звучит глупо. Но я готов рискнуть. Вот только в одиночку боюсь не справлюсь. Поэтому, если поможешь, то буду признателен. Если откажешься, я всё пойму, - и Алексей закончил игру своей победой.
  - Столько времени прошло. Да и Москва, как мы знаем, закрыта. По периметру сторожат военные. Вспомни, что говорили в новостях, писали в интернете о тех ужасах. О заражённых, - взволнованно напомнил Николай.
  - Знаю. И то, что это незаконно. Но я уже договорился с человеком, который нас туда проведёт. Потом и до ближайшего пристанища подбросит. Оружие, говорит, по приезде можно будет получить. Нужно только поработать немного.
  - Ты уверен в этом парне? А если просто вывезет, грохнет и деньги заберёт. Такое тоже бывает.
  - Всё может быть. Но волков боятся, в лес не ходить. Ну так что?
  - У меня есть время подумать?
  - Да, пару дней, - Алексей допил чай. - Давай дружище. Буду ждать твоего звонка.
   Выходя из подъезда, Алексея долго терзала следующая мысль: 'Спасение утопающего, дело рук самого утопающего.' Порой он даже соглашался с этим, аргументируя тем, что слишком бесчеловечно подвергать опасности посторонних людей, если проблема касается лишь тебя самого. Его просьба звучала ни в грубом повелительном тоне, ни в унизительной форме, чтобы надавить на жалость. Всё-таки оставалась крохотная доля вероятности, что человек удовлетворит его просьбу. Ведь ещё никогда Николай не отказывался от помощи кому бы то ни было.
   На другой день задумчивый юноша блуждал по квартире и размышлял о предложении своего друга. В его руках побывал телефон, где уже почти два месяца ему никто не писал и не звонил. Чаще всего именно ему приходилось быть инициатором встреч и посиделок. Листая заметки в социальных сетях становилось мерзко и неприятно, что так происходит изо дня в день. Фотографии знакомых сливались в одну монотонную панораму, где всё казалось каким-то неинтересным, обыденным, банальным. Николай в глубине души желал разнообразия, но не внешнего, а внутреннего. Новых эмоций, ощущений и опыта. Он будучи не посвящённым в детали путешествия посчитал этот странный визит за удачный выбор, что пал именно на него. Ему оказали честь. Подобное умозаключение сложилось в нём исключительно потому, что в нём доселе никто так не нуждался и ни разу не просил о помощи. Вдобавок, недавняя бурная и плодотворная студенческая жизнь, полная научных изысканий, резко сменилась на обыкновенную, которую вокруг проживали миллионы 'нормальных' людей. Уже к вечеру ободрённый Николай позвонил товарищу и бескорыстно, искренне согласился помочь.
   Алексей совершил финальную пробу на удивление удачно. Николай дико ликовал вместе с другом, потому что его в этом 'счастливом и цивилизованном' мире никто и ничто не держали, а как раз напротив гнали прочь от этого духовного удушья. Наступил тот самый драгоценный момент избавления от всех тесных оков невыносимого и вынужденного существования, которым Николай поспешил воспользоваться. Он чётко понимал всю суть данного выбора, ведущего в густой туман неопределённости, но быть может именно в нём ему удастся существенно изменить свою жизнь и принести большую пользу своему другу. За честь, оказанную в такой волнующий час, Николай был готов приложить максимум усилий и действовать с полной отдачей, дабы оправдать исполненный выбор товарища и не подвести его.
   И окутанный лаской чарующего вдохновения, Николай находился в преддверии грандиозных приключений, по крайней мере так ему грезился предстоящий поход. Перед грядущей точкой невозврата его отважная натура наполнялась невиданной ответственностью перед напарником и консолидировала все его мысли. Поэтому, наблюдая вселенскую грусть на лице Алексея и сопереживая его тоске по родным, он выступил из толпы и подошёл к своему компаньону:
  - Верь. Мы найдём их. Я обещаю, - Николай в знак поддержки положил руку ему на плечо.
   Алексей не сразу заметил подошедшего друга и некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Однако ясно осознавая всю неотвратимость грядущего, он отбросил прочь всякие колебания и поднялся:
  - Конечно. По другому быть просто не может, - и обернулся к Николаю, чтобы обнять его. - Рад тебя видеть. Надеюсь, много с собой не взял?
  - Нет, - Николай сбросил рюкзак и показал его содержимое. - Как видишь только раскладной ножик, спички, аптечка на всякий случай... А так всё. Ты же сам сказал, что нам всё предоставят по приезду и не нужно заморачиваться.
  - Так, по крайней мере, обещал проводник, - и Алексей глянул на часы. - Сейчас должен подойти. С работой удалось решить?
  - Да, я давно собирался уволиться. Вот так и сделал. Так что, меня уже ничто не держит.
  - Ну, если что, ты меня знаешь. За мной не заржавеет, - заверил Алексей.
  - Да ну, брось. Кто знает, может быть и я приду к тебе когда-нибудь за помощью. Лучшая награда будет тогда, когда у нас всё получится.
   Бесконечной вереницей тянулись вспять уходящие минуты, а с ними солнце скрывалось за горизонт. Этот день у Николая отождествлялся с логичным завершением затхлой мирской жизни и уносил с собой все общественные предрассудки, стереотипы и страхи, открывая дорогу поистине новому, а главное внутренним переменам. Он твёрдо полагал, что с пересечением воспрещённой границы жизнь его изменится в лучшую сторону. Там он сможет почувствовать себя по-настоящему свободным и будет вершить судьбу самостоятельно. Алексей смотрел вперёд приземлённым взглядом и для него это смертельное пространство являлось всего лишь вытянутой полоской в полторы сотни километров, которую его натура обязалась преодолеть. Ему вовсе были чужды подобного рода умозаключения о начале другого жизненного этапа. Ему совершенно не приходило в голову что-то менять в характере. Он свято надеялся возродить ту счастливую пору и воссоединиться с семьёй.
   Слишком затянувшееся ожидание оказалось скоропостижно прервано по вине прибывшего гида, назвавшегося Егором, который вежливо поприветствовал клиентов и внимательно проверил деньги, но действовал согласно договорённостям. Удостоверившись в храбрости и решительности своих подопечных, он попытался отговорить их от затеянного:
  - Ребят, предупреждаю, вы точно хотите туда? Во-первых, это незаконно и могут возникнуть в будущем проблемы с властями. Во-вторых, там не зоопарк, и смерть подстерегает на каждом шагу. Вы можете вообще сдохнуть и это станет вашей могилой. Вы уверены, что хотите пойти?
  - Да, разумеется, - ответили хором друзья. - Ну, когда начинаем?
  - Раз уверены, то следуйте за мной.
   Группа двинулась вслед за ним и достигла огромного поля, за которым располагался плотный лесной массив. Солнце уже почти полностью спряталось от людских глаз и местность поглотила наступающая тень, которая своевременно укрыла под собой подозрительные физиономии, шагающие к запретной границе. Однако было нужно преодолеть не только громадное поле, а сколько усиленные патрули пограничников и не попасть в спектр яркого луча прожектора, освящающего подконтрольный участок с вышек. Благо трава на этой равнине за полтора месяца лета проросла высокая и здесь её никто не косил, отчего она явилась прекрасной и надёжной маскировкой. Путники смогли раствориться в зарослях под её покровом.
   Алексей и Николай с точностью выполняли все указания: когда нужно пригибались, когда нужно останавливались. Право на ошибку у них не было. Изредка проходящий мимо озаряющий луч, не спеша выискивающий очередных преступников, точно голодный хищник, неумолимо вверг в пучину леденящего страха. Но их подтачивал вдохновляющий тезис: 'Важно не попасться на глаза сейчас, а после уже можно будет смело расслабиться. За периметром нас точно никто искать не станет.'
   Время проносилось незаметно. Не успела команда опомниться, как остались позади те несколько километров необъятного поля. Эта своеобразная нейтральная полоса теперь навсегда их отделяла от привычного и стабильного существования. Никто из них нисколько не печалился об ушедшем жизненном промежутке, по-своему наполненным невзгодами и радостями. Он был им ненавистен, что дальнейшее пребывание в нём представлялось бесперспективной мукой. Трата времени на застойный и заученный алгоритм действий не вызывала и капли скорби по изжившему себя миропорядку. Под влиянием этих размышлений Николай и Алексей отпускали надоевшее прошлое с высочайшей отрадой.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"