Sowelu Nikki. Свалка

Sowelu Nikki : другие произведения.

Свалка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Комментарии: 6, последний от 06/04/2018. © Copyright Sowelu Nikki Размещен: 01/02/2018, изменен: 06/04/2018. 340k. Статистика. Повесть: Фантастика Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Оценка: *7.003** Ваша оценка:
Аннотация: Постапокалипсис. После того как братца Ники продырявили ржавым обломком трубы, привычный ритм жизни полетел коту под хвост. И хоть Свалка никогда не была безопасным местом, чем дальше Крис пытался разобраться в цепочке кровавых событий, тем отчетливее понимал, что малолетку прикончили не случайно. Против банды головорезов, господствующих в Нижнем городе десятки лет, готовилась выступить новая сила, связываться с которой не следовало... В процессе. Прода регулярная!

1 глава. Смерть Томми

Известие о смерти Томми никого не удивило. Во всяком случае, не меня: малой вечно нарывался на неприятности, начиная от ночных прогулок по докам и заканчивая игрой в "Гайку" с завсегдатаями северной Свалки. То, что его пырнули ржавым куском трубы и оставили подыхать под перерабатывающим баком для отходов - предсказуемый исход. Но Ники плакала.

- Братик... Ему же всего десять было.

Ники сидела на земле, неровно покрытой камнями вперемешку с обломками мусора, в одной шерстяной кофте, которая едва прикрывала бедра. Вид засаленных рыжих волос, сосульками падающих на круглое лицо, подсказывал, что не мылась она давненько. Так что единственным моим желанием оставалось взять подругу за шкирку и отволочь к баку с водой. И отмоется, и в себя придет.

- Вставай. Пойдем в дом. Ты же почти голая выбежала. Замерзнешь, простудишься, - словно маленькому ребенку сказал я, делая шаг к Ники.

Ярко-голубые глаза зло сверкнули из-под кривой челки, будто я здесь был главным врагом. И я был виноват, что ее братец доигрался.

- Да кака разница, Крис?! Тебе вообще плевать, да? Ты чувствовать умеешь, а?

- Умею. Здесь холодно, и скоро приедут машины. Хочешь под уборку попасть? Идем в дом, - подавая руку, спокойно сказал я.

С недовольным сопением Ники все-таки ухватилась за мои пальцы и сжала изо всех сил. Только силенок было маловато: то ли из-за истерики, что выжала подругу досуха, то ли потому что она давно не ела. Но, судя по отвратному острому штыну, нормально сжать пальцы мешала зашкаливающая доза спирта в крови. Ники в очередной раз нажралась. Хорошо, что в этот раз хотя бы был реальный повод.

Когда подруга рывком поднялась, то чуть не ударилась макушкой о мой подбородок. Все-таки она очень низкая. Едва ли больше полутора метров, несмотря на то, что недавно стукнул двадцатник.

- Его там убили, - хрипло сказала Ники и мотнула головой в сторону закоулка.

Ржаво-коричневые металлические стены полуразрушенных гаражей окружали нас со всех сторон, а от вони разлагающегося мусора даже меня стало подташнивать. Подруга кивком указала на один из синих баков для переработки органических отходов. Если присмотреться, в полумраке можно было разглядеть пару приличных вмятин на пластиковой бочине и даже бурые пятнышки засохшей крови.

- Я догадался, что ты не просто так приперлась в северную часть Свалки перед отбоем, - резонно заметил я, стараясь подавить раздражение.- Ники, идем. Тебе нужно помыться.

- Воды нет.

- У меня есть. Идем. Нарвешься на патруль Суорэ в таком виде - пузырем спирта не отделаешься. Включай уже голову, Ники!

Буквально силком я потащил подругу по проржавевшему лабиринту. В северной части Свалки металлический потолок прогнулся совсем низко. Нет, конечно, метров пятнадцать над головой было, но ощущение, что весь Верхний город готов обвалиться тебе на макушку, не покидало. То слева, то справа слышался гул машин, сгребающих мусор, но я старался различить присутствие людей. Если кого-то сюда занесло, как и нас, то лучше бы нам разминуться. Вляпываться в драку из-за истерики Ники мне совсем не хотелось.

К чести подруги, она почти не спотыкалась и не всхлипывала, хотя под ноги нам попадалось немало острого хлама и битого стекла.

- Тебе совсем плевать? - все не могла уняться Ники. - Крис, у меня брата убили! А ты...

- Здесь постоянно кого-то убивают. По статистике в сутки умирает два человека. Радуйся, что хоть тело смогла увидеть, а не переработанный кубик, - ускоряя шаг, ответил я и кинул взгляд на потолочные лампы. Свет тускнел с каждым мгновением - близилось время отбоя.

- Крис! - возмущенно вскрикнула Ники и остановилась. - Да что, черт возьми, с тобой не так?!

Отвечать на риторический вопрос я не стал, уверенно сворачивая к выкрашенному в ярко-оранжевый цвет гаражу, который по совместительству был моим домом. Когда я открывал засов, Ники уже тяжело дышала мне в шею. И, хвала Верхнему городу, молчала.

... Вопросом: "Что со мной не так?" задавались все. Мой папаша пытался бы ответить на него до сих пор, если бы не нажрался и не заснул в металлическом коридоре в преддверии уборки. Наверное, пока машина прессовала его в маленький кубик, он тоже с горечью думал, отчего я такой бесчувственный. Мать рассуждала не меньше, но скончалась, не найдя ответа. Глупо скончалась, к слову, - в нелепой попытке родить мне брата, который тоже не выжил. Да, та еще семейка неудачников.

У меня, скорее, вызывало недоумение, каким еще можно вырасти в нашем городе? Каждый гребаный день копошась в отходах под звук перерабатывающих машин и видя нависающий ржавый потолок, сложно научиться сочувствию. Гораздо легче потерять грань между спрессованным телом очередного неудачника и пустой консервной банкой. После переработки они, кстати, мало чем отличались друг от друга. А ценность у консервов больше: если закинуть металлолом в перерабатывающий бак, то получишь литра два воды, а тело в среднем потянет всего на литр. Хотя зависит от массы, конечно, так что жизнь толстяка, может, чего-то и стоила на Свалке.

Ники была чуть ли не единственной, кто не задавал набивший оскомину вопрос. Но сегодня, похоже, даже у нее сдали нервы. Сидя на вручную спаянном железном столе и подтянув под себя грязные ступни, она с осуждением следила за каждым моим движением, пока я копался в проводах, пытаясь включить для нее подогрев воды. Кабели искрили, но подавать ток, чтобы нагреть бадью, отказывались.

- Крис, кто его убил?

Ники, как, впрочем, и многих других, отличала удивительная способность задавать бессмысленные вопросы. Как будто я мог знать ответ! Но, судя по прожигающему спину взгляду, вопрос был отнюдь не риторический.

Тяжко вздохнув и вытерев испарину, выступившую на лбу, я повернулся к ней:

- Видимо, те, с кем он играл в "Гайку". Может, проиграл, а может, выиграл - это в любом случае кому-то не понравилось.

Ники поджала губы, отчего ее круглое личико стало выглядеть еще забавнее и даже милее. Только опухшие от слез глаза и грязевые потеки портили картину.

- Нужно их найти, - уверенно произнесла Ники, но, подумав, исправилась.- Ты поможешь их найти?

- Зачем? И как? - скептически спросил я, возвращаясь к починке. - Ники, даже если мы их найдем, что ты сделаешь...

- Проломлю им головы! И сброшу трупы в перерабатывающий контейнер! - резко ответила подруга и, судя по звуку, спрыгнула на пол. - Нет, не так! Заживо брошу...

- Ники, ты не сможешь. По твоим же словам, бесчувственный психопат у нас - это я, а ты даже мухи не убьешь, - плоскогубцами выкручивая краник, прокомментировал я и, довольно улыбнувшись, отошел на пару шагов.

Железная круглая бадья, занимающая половину комнаты, начала явственно нагреваться. Процесс сопровождался поскрипыванием и подвыванием, тут же разносившимся по всему гаражу. От вибрации мои картины словно в укоризну чуть накренились, напоминая, что следует закрепить их прочнее.

- Для тебя все шуточки?! Крис! Да что мне делать теперь, а?! - внезапно подскочила ко мне Ники и схватила за ворот куртки. - Скажи! Скажи, а?!

- Помыться. Ты когда последний раз принимала ванну? Вот. А пока шлялась в таком виде, могла подцепить любую заразу. Залезай, расслабляйся, - спокойно убирая ее руки ответил я, - а потом... Потом, если захочешь, будем искать тех, кто убил твоего брата.

- Будем? - будто не веря, осторожно переспросила подруга и уставилась на меня широко раскрытыми небесно-голубыми глазенками.

- Будем, - устало подтвердил я. - Иди в ванну.

Чтобы не смущать ее, я отвернулся и прошел к одной из картин - ярко-фиолетовыми широкими мазками на полотне был нарисован океан. Не факт, конечно, что реальные соленые воды радовали глаз таким же кислотным цветом. На фотографии, доставшейся от дедушки, океан вообще был сине-голубым. Но на Свалке особого разнообразия красок не найдешь, так что пришлось рисовать фиолетовым. Рисовать, а теперь смотреть по вечерам на волны, пену кислотно-зеленого цвета, на непонятных существ, которые только я гордо именовал рыбами. Эх, а дед, заставший еще времена до Свалки даже умел плавать. Забавно, что мне океан никогда и не увидеть, не то что поплавать.

Судя по звукам, Ники осторожно поднялась по винтовой лесенке, а затем плюхнулась в воду. Блаженный вздох подсказал, что бадья таки нагрелась.

- Как ты оказалась почти без одежды и обуви?

Повернувшись, я мог видеть только растрепанные волосы на затылке, забавно оттопыренные уши и торчащие из воды острые коленки с парой ссадин. От моего вопроса Ники смущенно дернулась. Кончики ушей явственно покраснели, как будто их окунули в краску.

- Не помню... Я пила... потом... В общем, так получилось. Как мы будем их искать?

- Не знаю. Ты мне скажи, с кем Томми общался в последнее время, - послушно перевел я тему. - Он все также сбегал по ночам?

Хлюпанье воды и мрачное сопение означали "да". Конечно, я мог только догадываться, что творилось в голове Ники, но скорее всего она готова была погрузиться в омут самобичевания. Этим подруга и занималась последний год после гибели матери. Как ни старалась она стать для Томми полноценной семьей, заботиться о нем, ничерта у нее не получалось. Тот сбегал раз за разом, ввязывался в переделки и отказывался паковать мусор - классическая история для наших мест. Он хотел казаться взрослым, только вел себя как младенец, не понимающий, что, если не соберешь свою порцию отходов, ни еды, ни воды не получишь.

Глупый, взбалмошный мальчишка мне никогда не нравился. Конечно, я не скажу Ники вслух, что рад его смерти, но теперь жизнь станет спокойнее. Быть может, она сама это понимает.

Из бадьи стали доноситься всхлипы.

... Или не понимает.

- Ники, я пойду сдам вечернюю партию и принесу нам ужин.

Два мешка, набитых металлоломом, оттягивали руки. Но раз придется сегодня кормить и Ники, то надо закинуть на переработку отложенную двойную партию. Перерабатывающие черные контейнеры тускло поблескивали матовыми боками от слабого света потолочных ламп. С трудом откинув тяжелую крышку и чуть не ободрав пальцы, я поочередно вытряхнул содержимое мешков. На заляпанном краской мониторе высветилась надпись: "Сорок четыре килограмма. Железные пластины". Отлично, на ужин нам хватит.

Выбрав на панеле пункт "еда", я закрыл крышку и принялся ждать. Натужное хрипение и малопонятные иероглифы, замелькавшие на экранах, говорили, что началось компрессирование. Как подсказывал опыт, процесс займет не меньше двадцати минут.

Отойдя к ближайшему гаражу, я устало привалился к проржавевшей стенке. Боковым зрением заметил двух пареньков, похожих друг на друга как две капли воды: мелкие, грязные, в затасканных до дыр джинсовых комбинезонах и заводских ботинках. Светлые волосы обоих были завязаны в неаккуратные, растрепавшиеся хвостики. Поморщившись, я с трудом вспомнил имена близнецов: кажется, Микки и Рикки. Двое сирот, нашедших себе местечко в восточной части, недалеко от баков, перерабатывающих стекло, редко появлялись в моем квартале.

Ребята с трудом тащили порванный в нескольких местах холщовый мешок, из дыр которого проглядывались штыри. Увидев, что бак занят, они расстроенно плюхнулись прямо на землю.

Если мне не изменяла память, то эти двое шалопаев частенько играли вместе с Томми на северной Свалке. Учитывая последние события, они могли даже быть замешаны в смерти братца Ники.

- Вы знаете, кто убил Томми?

От звука моего голоса, а быть может, от чересчур прямого вопроса, близнецы одновременно вздрогнули, и их испуганные взгляды остановились на мне. Ребята даже дернулись, в желании тут же сбежать, но с трудом притащенная партия металлолома служила тем еще якорем. Близнецы могли не сомневаться, что смойся они сейчас, я самолично заброшу металл на переработку и заберу положенную плату себе. Честность и справедливость - это не ко мне.

Микки мрачно сел задницей на мешок и обхватил с двух сторон руками, будто готовился в случае чего сдохнуть, но не сдвинуться с места.

- Мы ничего не знаем, - подал голос Рикки, загородив брата и выразительно расправив плечи.

Хоть смейся, хоть плачь - в мальце едва ли было больше двадцати килограммов.

- И с каких пор вы стали таскать металл? - скептически спросил я и медленным шагом направился к ним.

При желании я мог раскидать близнецов одной левой: обоим недавно стукнуло то ли десять, то ли одиннадцать. О мышцах речи еще не шло.

- Хотим и таскаем. Не запрещено, - ответил Микки и заелозил задницей по мешку. - Чего тебе?

Мелкотня вела себя подозрительно. Так что даже у меня проснулся интерес: что же такого они прятали?..

Я быстро обогнул Рикки и оказался прямо напротив так охраняемого мешка. Схватив холщовую ткань, резко потянул на себя, отчего Микки кубарем полетел на землю. В открывшейся горловине я увидел штыри и ровные пластины. Да только явно не железные, а стальные.

- Эй! А ну отдай! Это наше! - как девчонка завизжал подскочивший Микки и вцепился мне в куртку. - Отдай, понял?!

Судя по сопению в спину, Рикки тоже подбежал совсем близко и готов был вцепиться в меня зубами и ногтями.

- Так, мелкотня. Вы мне рассказываете, откуда у вас сталь и что случилось с Томми, а я ухожу. И оставляю вашу добычу, - спокойно сказал я и развернулся к насупленным близнецам.

Ярость отчетливо проступала на их измазанных в грязи мордашках, да только в глазах еще мелькали тени страха. Ребятня понимала, что я не шучу. А ведь навскидку стали в мешке хватит, чтобы неделю набивать пузо и не копошиться на сборе стекла.

- Где нашли, там больше нет, - ответил Микки и попытался схватить мешок.

- А что с Томми - не знаем, - поддакнул Рикки, тоже потянув измазанные ладошки к добыче.

- Так не пойдет, - выразительно покачал я головой и не без труда закинул мешок себе на плечо. - Или вы рассказываете, или я ухожу вместе с этим.

Близнецы переглянулись. Впрочем, мысленный диалог длился недолго, и почти сразу они стали тараторить на перебой:

- Мы играли с Томми на Северной.

- Ага, как всегда. Ничего необычного, а потом пришел этот тип...

- Такой высокий тип, весь замотанный в тряпки...

- Даже лицо замотано!

Поняв, что перебивают друг друга, близнецы вновь переглянулись, и голос взял Микки. Рикки же стал с опаской оглядываться, словно выискивая свидетелей нашей беседы.

- Он сел с нами, сыграть партейку. Играли на цветное стекло, но он очень плохо играл. Продул нам все, что только можно! Но ему как плевать было. Только спрашивал много...

- О чем? - полюбопытствовал я, опуская мешок на землю, что не ускользнуло от взглядов близнецов.

Почувствовав облегчение, Микки затараторил куда охотнее:

- О семье. Кто у нас есть. Как узнал, что у меня и Рикки никого - так все, будто плевать стало. А у Томми про сестру много спрашивал...

- И вы рассказывали? Незнакомцу в тряпках на северной Свалке? - даже я поразился недальновидности мелкотни. До такой тупости еще додуматься нужно.

- Он же цветное стекло нам проигрывал, - пробурчал Рикки. - Вот и рассказывали, чтоб не ушел... Но Томми много говорил. Даже что Ники постоянно пьет...

- А потом тот чудик предложил Томми сыграть на что-то вдвоем.

- На что-то? - скептически уточнил я.

- Мы не видели, - с пыхтением ответил Микки. - Из кармана что-то ему показал, а нам - нет. Томми сразу согласился.

- И вы просто ушли? - не поверил я.

- Мы не хотели. Любопытно было. Да и по лицу Томми было видно, что там что-то ценное. Но чудик с нами играть отказался, а потом и вовсе сказал, где мы с братом можем найти сталь.

- Мы не сразу поверили! - вновь влез Рикки, словно оправдываясь. - Но Томми сказал нам идти. Обещал поделиться, когда выиграет... Мы и ушли.

- Больше мы его не видели. Отдай мешок! - требовательно закончил рассказ Микки.

Я посмотрел на мелкотню: судя по лицам, они не врали. Все их мысли явно занимал мешок у меня в руках. Да и история, хоть и отдавала бредом, была похожа на правду. Незнакомец в тряпках, играющий на цветное стекло, - подобную чушь специально не придумаешь, разве что ширнувшись серым порошком. Кивнув, я швырнул мешок к ногам близнецов. Те, как два маленьких коршуна, тут же вцепились в ткань с такой силой, что даже костяшки побелели.

- Где сталь нашли?

- Там больше нет, - тут же на автопилоте огрызнулся Рикки, но, пожевав губами, смягчился,. - Правда, больше нет... Сам смотри, если хочешь. На южной окраине, там где железные пещеры. В третьей слева, если четыре раза направо свернуть. Грудой лежало - мы и забрали.

Раздался оглушительный писк, и с хрипом отъехала нижняя затворка перерабатывающего бака. Под голодные взгляды ребят, я вытащил из отсека плотный сверток из пищевой бумаги и запихал его под куртку.

Уходил от черных баков я под облегченные вздохи близнецов. Похоже, они до конца не верили, что с трудом найденная добыча останется у них. О смерти Томми они явно не горевали, с жадностью сваливая сталь в открытый бак.

Но Ники называет бесчувственным именно меня.

2 глава. Железные пещеры

Дожидаясь пока я закончу ужин, Ники в нетерпении постукивала железной ложкой по дну тарелки. Капли смеси разлетались во все стороны, наполняя каморку кислым запахом порошкового мяса. Аппетита мой рассказ о незнакомце в тряпках подруге не прибавил.

- Крис! Идем уже!

Ники подскочила и тут же подтянула спадающие холщовые штаны цвета хаки. Выглядела она значительно лучше: чистые волосы ниспадали бронзовым водопадом на плечи, на лице не осталось грязи и пыли, а синяки и ссадины скрывались под мешкообразной одеждой. Только покрасневшие глаза и искусанные до крови губы подсказывали, что истерика не прошла даром.

- Ночью в железные пещеры... - речитативно повторил я, уже не надеясь на адекватное поведение Ники. Отчего-то большинство людей перестает мыслить разумно, когда речь заходит о смерти родственников.

- Не пойдешь со мной - пойду одна, - с вызовом воскликнула Ники и чуть не притопнула ногой от плохо скрываемого раздражения.

- Что ты хочешь найти? Думаешь, чудик в тряпках сидит там днем и ночью? - с аппетитом забрасывая в рот бумажный хлебец поинтересовался я и с любопытством посмотрел на подругу.

Та заметалась по комнате, то и дело подтягивая спадающие штаны, и нервно проводя рукой по волосам. В глазах появился сумасшедший блеск, а на лбу выступила испарина.

- В железных пещерах уже двести лет стали не видели. Значит, он специально ее туда притащил. Значит, он там был... И мы можем... Не знаю, Крис! Но мы можем там что-то найти! Что-то узнать! Ты же обещал!

Только чтобы не видеть вновь краснеющие от слез глазенки и не слышать всхлипы, я нехотя поднялся из-за стола. Лучше провести одну ночь в железных пещерах, чем весь следующий день вытаскивать непутевую Ники из неприятностей. Хотя пункт для ночевки она выбрала тот еще.

Железные пещеры, еще до эпохи Последних войн, называли промышленным районом. То есть, завод на заводе, каждый из которых пыхтел трубами круглые сутки, выбрасывая в воздух тонны золы и сажи, навсегда отпечатавшиеся на потолке черно-ржавым следом. Во время войн почти все были переформированы, а после - разграблены до последнего винтика. Сейчас, когда воровать стало нечего, железные лабиринты облюбовали ценители серого порошка, от которого легко можно было в припадке вырвать кусок стены и расшибить кому-то башку.

Послушно свернув четыре раза направо, мы с Ники оказались в заброшенном литейном цехе машиностроительного завода с искривленной крышей и свисающими, наполовину обломанными балками. Неровный свет потолочных ламп пробивался через дыры в крыше, слабо освещая помещение, отчего постоянно приходилось щуриться. На полу отчетливо виднелись пыльные разводы и смазанные отпечатки подошв. Рядом с полуразрушенной вертикальной топливной печью остался внушительный след - похоже, именно там лежали стальные пластины, доставшиеся близнецам, а чуть дальше валялся скомканный отрез черной ткани.

Ники уверенно подошла к копильнику, в который раньше стекал расплавленный чугун, и, сморщив нос, заглянула внутрь. Что-то заметив, она запустила руку в отверстие и, знатно измазав рукав шерстяной кофты в золе, достала подпаленную по краям синюю трубку, на внутренней стороне которой виднелся серый налет.

Принюхавшись, Ники повернулась ко мне:

- Пару дней назад здесь кто-то ширялся.

Ничего не сказав, я лишь вопросительно вскинул бровь, ожидая продолжения дедуктивной цепочки. Ники подошла к тканевому отрезу и поддела его носком ботинка. Теперь можно было разглядеть вышитую белыми нитками надпись "Тоннори С.". Ники повернулась ко мне, но не успела и рта раскрыть, как из-

за печной шахты вынырнул парень в черном плаще, лицо которого полностью скрывал капюшон.

В полумраке блеснула заточка с перемотанной тканью ручкой. Шип уткнулся в шею подруги в миллиметре от сонной артерии, но не вошел под кожу, а лишь легонько оцарапал. Алая тонкая дорожка выступившей крови извиваясь ручейком, побежала вниз. Ники остолбенела, боясь пошевелиться, только уставилась испуганными глазенками на меня.

- Где Крафт? - глухой голос донесся из-под капюшона.

Незнакомец обхватил Ники второй рукой за плечи и угрожающее вдавил шип в шею. Чутье подсказывало, что я не успею выхватить из-за пояса нож и подскочить к подруге прежде, чем ее зарежут. Да, мне нужно всего восемь секунд, чтобы всадить и прокрутить лезвие в сердце чужака, но их у Ники нет.

- Мы не знаем, кто такой Крафт, - медленно ответил я. На что чужак еще сильнее вдавил заточку в шею подруги. Та дернулась то ли от боли, то ли от страха, оцарапываясь об острые края шипа. Бледная кожа почти полностью утонула в алой крови. - Убьешь ее - сдохнешь.

- Не тебе угрожать, доходяга - огрызнулся незнакомец, но заточку все-таки отодвинул. - Что вы здесь делаете?

- Ищем того, кто вчера прирезал ее братца. Отпусти ее. Она ничего не знает, - с трудом сдерживая злость, ответил я.

- Вчера на Северной? - в голосе мелькнуло разочарование.

- Ты... - Ники попыталась что-то сказать, но заточка все еще была слишком близко к горлу. Упрямо закусив губу, подруга тихо продолжила. - Ты... что-то... знаешь?

Чужак вместо ответа удобнее перехватил шип и замахнулся - рефлексы Ники в кои-то веки сработали как надо. Она резко ударила ботинком по лодыжке и, чуть пригнувшись, изо всех сил рванулась вперед. От неожиданности захват ослаб, и Ники полетела лицом вниз. Не успев выставить руки, она грохнулась и стесала кожу на левой щеке.

Дожидаться реакции чужака я не стал, а тут же бросился на него, выхватив охотничий нож, и сшиб на пол. Вместе мы рухнули на бетон, да только противник оказался снизу. Замахнувшись ножом, я попытался всадить лезвие в грудь, но получил удар под дых двумя ногами, который отбросил меня в сторону.

Ники уже успела отползти и теперь, забившись в темный угол разрушенного помещения, пыталась остановить кровь. Хоть о дурехе можно было не волноваться.

Резко схватившись за скользкий край плаща противника, я потянул на себя. Ткань с треском разошлась прямо в руках. Кусок остался у меня, а чужак едва удержал равновесие и на мгновение растерялся, давая мне время подняться. На открывшемся широком черном поясе показался красный матовый кругляш со светящейся цифрой "23". Но это оказалось последним, что я успел рассмотреть - помещение затянул едкий зеленый дым из разбившейся склянки.

Закашлявшись и плотно закрыв глаза, я вслепую наотмашь ударил ножом перед собой. Лезвие вошло во что-то мягкое, а на пальцы полилась теплая вязкая кровь...

Обессиленно согнувшись в раздирающем приступе кашля, я сполз на бетон и потерял сознание.

Холодный воздух пробивался в нос, принося запах протухших яиц и немытых тел. Надо мной простирался ржавый потолок Нижнего города, а не ожидаемые полуразрушенные крыши бывших заводов. Совсем близко,

привалившись к стенке и прикрыв глаза, на щебенке сидела Ники. Шея подруги была обмотана отрезом черной ткани, в паре мест пропитавшимся кровью.

- Очнулся? - устало спросила Ники. - Я тебя вытащила, дылда. Можешь сказать спасибо.

Приподнявшись, я зашелся в очередном приступе кашля. По рту и гортани словно растекся расплавленный чугун, который нестерпимо хотелось отхаркнуть. Помотав головой, я встал, с трудом сохраняя равновесие.

- Можешь извиниться за то, что мы вляпались из-за тебя.

Ники обиженно и немного раздраженно засопела. Сморщив курносый нос, она провела рукой по обмотанной шее и все-таки виновато выдохнула:

- Прости, Крис. Ни черта мы не выяснили, только вляпались. Все как всегда.

Вновь закрыв глаза, подруга устало привалилась к стенке, и стала отчаянно биться макушкой по железной поверхности. Каждый слабый удар отдавался болью в моей раскалывающейся от зеленого дыма башке.

- Кое-что узнали. Я знаю, где мы сможем найти этого психа с заточкой. Переставай заниматься самобичеванием и пойдем домой спать, сегодня прохладно, - монотонно проговорил я и протянул подруге руку.

В опустошенном взгляде Ники медленно расцветала надежда, и она нерешительно схватилась за протянутую ладонь.

- Крис, я тебя расцелую. Как?! Где мы можем его найти?

- На Арене...

Потолочные лампы с протяжным "Пи-и-и" отключились, погружая Нижний город в темноту. Значит, стрелки часов дошли до двенадцати. Если мы не хотели вляпаться еще сильнее, нам следовало как можно быстрее оказаться под крышей моего гаража. Хоть обычно Ники было не заткнуть, дорога до дома прошла в тишине, прерываемой редкими ругательствами, когда нога в потемках цеплялась за булыжник или сваленную кучу мусора.

Говорить об Арене подруге не хотелось. У меня мелькнула надежда, что теперь Ники все-таки отбросит наивные попытки найти убийц Томми. Конечно, чушь - об упрямстве подруги можно было слагать легенды, особенно если она что-то втемяшила в пустую голову. Но напоминание о самой жуткой части Свалки окатило Ники ушатом ледяной воды и остудило пыл хотя бы до утра, ведь об Арене она знала не понаслышке. Именно там сдох ее папаша.

Арена стала достопримечательностью Свалки, когда власть захватила вооруженная толпа братьев Суорэ. Хоть многие и сетовали на произвол, который устроила семейка, я смотрел на них благосклоннее многих. Глупо отрицать заслуги лишь потому что Суорэ - те еще головорезы. Шайка наладила работу перерабатывающих баков, не давая сжульничать: попробуй подкрути что-то в настройках - на следующих день твой переработанный труп отыщут в доках. Братья запустили в работу четыре автоматизированные машины для уборки, делая жизнь на Свалке пусть неудобной, но хотя бы возможной, а еще создали полицейские патрули. Да, те состояли из отбитых на голову головорезов, но лучше одна организованная толпа, подчиняющаяся каким-никаким, но правилам, чем разрозненные банды беспредельшиков. Ники была не согласна.

Как и многие наивные идиоты, не сбросившие розовые очки, она искренне возмущалась распространению серого порошка, хотя сама не брезговала нажираться самодельным алкоголем. Выла о комендантском режиме, который все равно не мешал отбитым на голову отморозкам шляться по ночам. Таким как она сама и ее ныне покойный братец. Ники кричала о вымышленной свободе, цена которой в наше время - проржавевшая пластина. А еще сетовала на Арену - место для боев без правил, до самой смерти, в которых сама же один раз и участвовала по собственной воле.

Отсутстсвие рационального мышления у жителей Свалки и Ники, в частности, меня давно перестало удивлять. К счастью или сожалению, но еще в двенадцать лет до меня дошло, что люди - те еще кретины, так что лучше смириться и получать из этого выгоду. К тому же, я тоже тот еще идиот, раз сейчас чуть не подох от отравляющего зеленого газа ночью в железных пещерах.

До дома мы добрались без приключений - патрули, не к слову помянутых, братьев не шастали в районе заброшенных заводов, предоставив земли местным наркоманам. Последние, к счастью, тоже обошли нас стороной.

Дома Ники без вопросов полезла в медицинский шкафчик, в поисках спирта и бинтов для обработки ран. С отвращением подруга сорвала черный кусок ткани и оголила покрытую бурыми разводами шею. Маленькие ранки, похожие на укусы насекомых, уже не кровоточили, но из точек еще сочилась желтоватая сукровица. В паре мест на кожу налипли грязные нитки, которые Ники, забавно сморщив носик, стала осторожно убирать двумя пальцами

Пройдя к кухонным шкафчикам, я достал маленькую стеклянную колбу с марганцовкой и, под настороженным взглядом Никки, стал готовить раствор, периодически заходясь в приступах кашля. Нужно было как можно скорее очистить организм от химическое дряни, осевшей плотным налетом на внутренностях, пока не стал харкать кровью.

- Ты уверен, что тот... т-с-с... Зараза! Тот с Арены? - обрабатывая шею и шипя от боли, спросила Ники.

Подруга не смотрела на меня, а с головой ушла в процесс. Чутье подсказывало, что не смотрела на меня Ники еще и от смущения - каждый раз, когда речь заходила об Арене, она вспоминала начало нашей дружбы и явственно краснела. Трудно представить, но десять лет назад подруга была еще большей дурехой. И вспоминать об этом, само собой, недолюбливала.

- У него был значок Игрока,- разводя раствор до бледно-розового цвета, ответил я.

- Т-с-с, - вновь зашипела подруга от боли и сглотнула слезы. - Сколько?

- Двадцать три.

Диалог понятный всем жителям Свалки: на счету чудика с заточкой было двадцать три трупа. Впечатляющий результат, учитывая, что руки, ноги, а главное - башка, у незнакомца до сих пор были на месте. Найти его на Арене не составит труда, ведь, как правило, больше пятнадцати мало кому удавалось набрать. Мне следовало радоваться, что чудик не вступил со мной в схватку, а предпочел вывести из строя газом.

- Еще я задел его ножом. Кстати, ты забрала его?

Ники, не поворачивая головы, достала из кармана охотничий нож и бросила мне под ноги. Металл, покрытый уже подсохшей кровью, со звоном ударился о пол в паре сантиметров от ботинка. Делая глоток марганцовки, я устало посмотрел на подругу:

- Не учили не бросать острые предметы?

Ники только отмахнулась и под моим осуждающим взглядом присела на кровать прямо в грязной одежде. Делать замечание ей было, конечно, бессмысленно, да и, что греха таить, я сам не был особым поборником чистоты. Не сегодня уж точно, слишком устал, и слишком жгло горло.

- Как думаешь, кто этот Крафт, которого он искал?

- Не знаю. И знать не хочу.

- Но этот гад точно что-то знал о Томми! Слышал, как сразу спросил про Северную? - нервно облизнула губы Ники и зарылась пятерней в волосы. - Он точно что-то знает...

- Никс, - обратился я к подруге старым прозвищем, которое не использовал еще со времен Арены. Та тут же дернулась, словно ей залепили пощечину. - Ты идиотка. Но скажи мне честно, почему тебе так важно найти убийцу Томми?..

- Потому что идиотка, - огрызнулась Ники и зло дунула на рваную челку. Пару раз вздохнув и пожевав губами, подруга нехотя и очень медленно все-таки ответила. - У тебя не было семьи, Крис. Не было. Тебе не понять, что такое семейные обещания. Я поклялась отцу позаботиться о Томми. И перерезать глотку всем его обидчикам. Обещала - и выполню. Не хочешь помогать - не помогай, но раз нужно, то я отправлюсь и на Арену.

Показав, что разговор окончен, Ники сбросила ботинки и забралась под одеяло.

Когда я отошел разводить вторую порцию марганцовки, то услышал ее тихий голос:

- Только тогда я наконец-то буду свободной...

Хотел бы в сотый раз повторить подруге, что это редкостная чушь, но уже через мгновение с кровати донеслось тихое посапывание. Денек для Ники выдался тот еще, так что неудивительно, что она отрубилась. Зато у меня сна не было ни в одном глазу.

Подхватив стакан, я уселся за стол и взял раскрытую книгу - словарь медицинских терминов. Та еще нудятина. Но нудятина, не дающая превратиться в идиота. Мягкие и слизкие из-за химической пропитки страницы с трудом переворачивались, а резкий запах неприятно щекотал ноздри. Впрочем, невелика плата за возможность получить хоть каплю информации. Начнись Последние войны чуть раньше, когда книги печатали на обычной бумаге, не приспособленной для дальнейшей переработки в еду, то ничерта бы от прошлого мира не осталось...

На пол вылетел один из вложенных листков, исписанный калиграфиеческим почерком деда: "Свалка".

"...Протяженность подземных территорий с юга на север - 110 км. Конец обжитых земель - на 60 км. С запада на восток - 40 км. За обжитыми землями дальше - плотно сбитые горы мусора. Если Суорэ, как обещают, смогут запустить перерабатывающие машины в ближайшие годы, то на эти завалы уйдут десятилетия. Пройти практически невозможно. На прохождение пары метров уходит полчаса. Патрули ходят вокруг раз в 2-3 дня, выясняя никто ли не отбился. За 2 недели встретился всего один сумасшедший, похоже, сидевший на порошке. Все, что можно съесть, уже вынесли, хотя, быть может, в глубине и можно что-то найти. Судя по технической документации, Свалка полностью выдолблена в земле и за ее пределами только голые бетонные стены. Туннелей нет."

Невольно я ностальгически усмехнулся: дед имел шило в заднице и не умел сидеть не месте, обследуя все закутки Свалки. Конечно, в его время это еще было важно, ведь нужно было искать еду. Ни электричество, ни перерабатывающие баки ведь тогда еще не запустили. Как ни крути, как ни проклинай отбитых головорезов, но они сделали нашу жизнь проще и не дали сдохнуть от голода. Долго бы на одном собирательстве консервов мы бы не протянули...

Вложив листок обратно между страниц, я вчитался в очередной термин: "Седативное"...

3 глава. Знакомство с Ники

Десять лет назад

Потолочные лампы уже отключили, так что Нижний город почти полностью утопал в вязкой темноте, кроме одного здания - Арены. Полукруглое строение, собранное из разношерстных железных обломков, маняще поблескивало разноцветными диодами. В окнах-бойницах мелькали хаотичные тени, в которых с трудом угадывались силуэты людей - отчего-то они притягивали исполненный любопытства взгляд. А барабанная дробь, прерываемая звоном и хлопками, заставляла сердце учащенно ударяться о грудную клетку. Будто оно хотело с хрустом проломить ребра и рвануть туда - к сияющим багровым цветом бойницам и опьяненным кровью и хмелем жителям.

Нервно облизнув пересохшие губы, я сильнее перегнулся через ободок крыши соседнего с Ареной здания, едва не сваливаясь вниз на щебенку. Шаг вперед - и пролечу два этажа, хвала Верхнему городу, если не расшибу башку. Проржавевший металл под скрюченными пальцами холодил кожу и заставлял зябко передергивать плечами. Но мне хотелось ближе, как можно ближе оказаться к Арене. Да только до шестнадцати лет туда не пускали. Можно подумать, братьям Суорэ было дело до психики детей - ха!

У входа стоял один из головорезов банды - двухметровый амбал с лицом, явно пару раз стукнутым кирпичом. Да только ни свисающие щеки, ни шрамы, ни даже пустоватый взгляд водянистых глаз не могли меня напугать. А вот крепко сжатое в руках ружье остужало пыл, заставляя прятаться на крыше.

Из темноты вынырнула девчонка: низкая, мелкая, с огненной гривой рыжих волос и измазанной грязью мордашкой. На ногах телепались громадные берцы, а на плечах хомутом висела черная куртка с ободком из искусственного кислотно-зеленого куцего меха. Гордо вскинув голову, пигалица уверенным шагом попыталась промаршировать мимо охранника. Да только стоило приблизиться, как громила, резко схватив за капюшон куртки, вздернул ее вверх словно пушинку и сморщил нос:

- Куда?!

- А я карлик! - пропищала девчонка и забавно замотала ногами в воздухе.

Морда охранника исказилась - только в страшном сне эту конвульсию можно принять за улыбку, но утробный грубый смех подсказал, что головорез Суорэ знатно развеселился. Отшвырнув девчонку как тряпичную куклу, он выразительно показал ей дуло ружья:

- Брысь отсюда!

- Мне шестнадцать! - подскочив с земли, словно ужаленная, пропищала девчонка.

От такой глупой лжи даже я фыркнул себе под нос: как же, шестнадцать! На вид пигалице едва ли стукнуло десять. Даже скудного интеллекта головореза хватило, чтобы это понять.

- Брысь сказал! Пока не пристрелил, дуру, - гаркнул тот.

Девчонка обиженно засопела и вытерла нос громадным рукавом куртки. С крыши мне было не разглядеть, но, похоже, на мордашке заблестели злые слезы. Однако вместо того, чтобы развернуться и уйти, пигалица яростно притопнула ногой, отчего бляшки на берце громко звякнули.

- Я хочу участвовать в драке! С Майки! Я должна убить Майки!

Охранник разразился гомерическим хохотом, чуть не выронив ружье. Отвечать мелкой он даже не подумал, только махнул лапищей, мол, убирайся по добру, по здорову, блаженная. От любопытства я еще сильнее свесился вниз, стараясь повнимательнее рассмотреть чокнутую. Ведь точно чокнутая!

Пигалица резко рванула к арочному входу, стараясь проскочить мимо охранника, однако тот, несмотря на внушительные габариты, неповоротливостью не отличался. Быстро, не раздумывая, он размахнулся и засадил плашмя прикладом по спине девчонки.

Та отлетела от удара и пропахала землю лицом, не успев и руки выставить. Невольно я поморощился, только представив, как острая щебенка впивается в кожу. Но девчонка даже не пикнула, а уже через секунду вскочила. Да только из-за падения она умудрилась расквасить нос: даже с крыши было видно, как кровь залила всю мордашку. Пигалица попыталась зажать ладонями лицо и тут же вскрикнула - похоже, сломала.

Ее заметно пошатывало, а голос прозвучал ниже и грубее:

- Козел!

Головорез Суорэ на секунду остолбенел от подобной наглости, но потом сделал угрожающий шаг на встречу дурёхе. Та резко крутанулась на месте, чуть не упав, и покачивающейся походкой пошла влево.

- Эй! Ты! На крыше! А тебе чего здесь надо?! - гаркнул охранник, да так, что от неожиданности я чуть не полетел вниз. Лишь в последнюю секунду изо всех сил вцепился пальцами в железный ободок. - Тоже карлик?!

Замотав головой, я поспешно стал отползать назад. Однако выдохнуть смог только когда убрался с крыши и сбежал по сколотым ступенькам на улицу, подальше от Арены. Получить пулю совсем не хотелось.

В поле зрения, справа, попала не к добру помянутая девчонка - она стояла, привалившись к стенке соседнего гаража, запрокинув голову. Кровь из носа не спешила останавливаться и уже измазала алыми разводами все смазливое личико.

Поразмышляв не более пары секунд, я все-таки решил осторожно подойти к ней:

- Эй, зажми переносицу. Так кровь быстрее остановится.

Девчонка зло сверкнула голубыми глазенками, но послушно надавила двумя пальцами на нос. Вблизи ее кукольное личико с пухлыми губами смотрелось совсем еще детским. Конечно, охранник не поверил, что ей шестнадцать! О чем только думала?..

- Ты зачем на Арену рвалась? - замявшись, спросил я. - Еще и через главный вход?

Пигалица обиженно надула губы, словно я ее оскорбил, но после вдумалась в смысл моей фразы и заинтересованно повернула голову:

- А ты знаешь не главный?

Из-за сломанного носа голос звучал глухо, прибавляя все-таки пару лет. Не то что мерзкий писк, слышанный мной с крыши.

- Так зачем тебе на Арену?

Девчонка медленно сползла по стенке и села на землю, то ли от головокружения, то ли просто от усталости. Вытянув ноги, она заелозила задницей по щебенке, пытаясь сесть поудобнее, и до побелевших пальцев надавила на переносицу.

- Уши заложило, что ли? Хочу сразиться с Майки Отшельником.

- У него же девять трупов! - ошарашенно переспросил я, хоть затея была идиотской далеко не из-за этого.

- Десять, - зло ответила девчонка и хрюкнула. - Зараза! Когда же эта кровь остановится!..

Подойдя совсем близко и присев на корточки, я уверенно скомандовал:

- Убери руки.

Как ни странно, пигалица вновь послушалась и убрала свои пальчики. Нос чуть сместился вправо, всего на пару миллиметров, но было понятно, что он сломан. Если не вправить в ближайшие минуты, то ей придется еще долго хрюкать. Осторожно взявшись большим и указательным пальцев за спинку носа в месте смещения, я посмотрел прямо в глаза девчонки:

- Сейчас будет очень больно.

В ее взгляде мелькнула тень страха, но она упрямо закусила губу и едва заметно, нервно кивнула. Сам внутренне сжавшись, я резко потянул вниз, а затем вбок, возвращая нос в прежнее положение. Хруст заглушил звонкий вскрик девчонки, которая тут же изо всех сил пихнула меня в грудь. От неожиданности я покачнулся и грохнулся на спину, больно стукнувшись копчиком.

Когда я приподнялся, девчонка уже стояла на ногах, вытирая остатки крови рукавом куртки и болезненно морщась. Посмотрев на меня, она как ни в чем не бывало спросила:

- Так ты знаешь, как еще попасть на Арену?

- Ты чокнутая, - ошарашенно выдавил я.

- Обычно меня называют Никс, но можешь называть и чокнутой, - криво усмехнулась девчонка. - Так ты со мной?

- Куда?..

- Посмотреть, как я надеру задницу Майки,- с непробиваемой уверенностью ответила она. - Давай, показывай другой вход.

И не дожидаясь, пока я поднимусь, Никс пошатывающейся походкой вновь направилась в сторону галдящей Арены. Осторожно встав с земли и отряхнувшись от грязи, я поспешил следом. То ли, чтобы посмотреть, чем закончится сумасшедшая затея, то ли в глупой попытке остановить упрямую девчонку. Не может же она быть настолько убийственно упрямой?..

Опередив пигалицу на пару шагов, я обогнул Арену слева, подойдя к соседнему заброшенному двухэтажному зданию, стены которого ощутимо накренились вбок. Теперь между строениями едва ли был зазор больше двух метров. Провалы окон на втором этаже поблескивали осколками разбитых стекол.

- Через те дыры можешь перебраться в бойницу Арены. Ты пролезешь. Но там тебя схватят в два счета, - указал я пальцем вверх: правое окно располагалось чуть ниже бойницы.

Никс кивнула, хоть особой признательности в движении башкой не наблюдалось, и быстро проскользнула к провалу входа. Там на секунду обернулась и, сузив глаза, уставилась на меня:

- А ты, как трусишка, так и будешь с крыши ресницами хлопать? Или вспомнишь, кто из нас девчонка, и пойдешь со мной?

Фыркнув, я покачал головой - только "на слабо" меня не брала какая-то пигалица с опухшим носом. Никс пожала плечами и скрылась в заброшенной постройке, поспешных взбираясь по лестнице. Спрятавшись под козырьком ближайшего здания, я с долей любопытства уставился на окно.

Через минуту там показалась рыжая взъерошенная голова: Никс забралась на подоконник и под ее берцами захрустело битое стекло. Крошево острым дождем посыпалось на землю от резких, угловатых движений. Девчонка, с трудом удерживая равновесие, потянулась руками вперед к узкой бойнице, да только до нее было все же больше полутора метров. А ростом пигалица не вышла.

Упрямо мотнув головой, Никс буквально рухнула вперед, выставив перед собой прямые руки. На мгновение мне почудилось, что чокнутая полетит на землю, но та все-таки уцепилась за край отверстия бойницы.

...Левая нога предательски поскользнулась на стекле, и девчонка с писком повисла на руках.

- Дуреха! - раздраженно воскликнул я и со всех ног кинулся в здание.

Сердце мощными ударами вновь попыталось пробить грудную клетку, когда я влетел на подоконник и увидел из последних сил держащуюся девчонку. Побелевшие от напряжения пальцы предательски подрагивали, а тяжелое сопение подсказывало, что долго Никс не продержится. Арена взорвалась какофонией визгов и криков, заглушая мой голос:

- Никс, я тебя втолкну внутрь!

Опасно накренившись вперед, я обхватил девчонку за талию и буквально выпихнул ее наверх. Задергав ногами и чуть не заехав подошвами берц мне по лицу, Никс вкатилась к узкое отверстие бойницы. Когда ее колени коснулись поверхности, я облегченно выдохнул.

Слава Верхнему городу, все закончилось.

Пигалица обернулась ко мне и вдруг протянула все еще подрагивающую от перенапряжения руку:

- Давай за мной. Поздно бежать, дылда.

До конца не соображая от выброса адреналина в кровь что творю, я послушно потянулся двумя руками вперед и ухватился за край бойницы. Подтянуться не составило труда. Вместе с пигалицей мы кубарем влетели в узкий коридор и грохнулись на пол. А вот подняться не успели - рядом с нами выросла фигура еще одного головореза Суорэ - мелкий, пузатенький парниша в коричневой кожаной куртке на голое тело и холщовых штанах бордовой расцветки. И все было бы не так страшно, если бы не гребаный заряженный револьвер в пухлых потных ручонках, направленный мне точно в лоб.

- Ну что, долазились? - нехорошо усмехнулся Пухлый, давая понять, что давно следил за нашими поползновениями. - А ну подъем, детишки.

Учитывая выпирающие прогнившие зубы, ухмылка вышла мерзкой. Меня обдало тухлым зловонным дыханием, от которого захотелось выблевать ужин, но я с опаской поднялся. Взгляд приклеился к черному дулу револьвера, которое в издевку колебалось вверх-вниз, но по-прежнему было направлено мне в башку.

- Отведи нас к Палачу! - раздался гнусавый голос пигалицы. Пухлый округлил глаза и перестал ухмыляться. - Я хочу драться с Майки Отшельником!

Как же мне захотелось стукнуть мелкую идиотку! Но здравый смысл, который у меня, в отличие от пигалицы, присутствовал, говорил не дергаться, а послушно стоять на месте. Мысленно молясь Верхнему городу, чтобы выбраться с Арены живым, я наблюдал за разворачивающейся сценкой.

- К Палачу, значит-с, - протянул Пухлый и заинтересованно присмотрелся к Никс. - А откуда ты знаешь про Палача?

- Мой папа - Марвел Штырь! - с гордостью ответила пигалица.

- А-а-а, - задумчиво протянул Пухлый и сощурил глаза. - Это его Майки выпотрошил как тухлую селедку вчера?..

Мне не нужно поворачиваться к Никс, чтобы ощутить, как она вся затряслась от злости. Не успев толком подумать, я одним движением встал перед ней, не давая с кулаками броситься на Пухлого. Если чокнутая полезет в драку, то стрельбы не избежать, и все закончится нашими продырявленными тушками.

- По шестому правилу Арены я требую кровной мести, - серьезно и удивительно спокойно произнесла Никс, похоже, давно заготовленную фразу. - Скажи Палачу, что я требую крови Майки Отшельника!

Пухлый вместо того, чтобы разразиться хохотом, как головорез внизу, вдруг серьезно поманил девчонку толстым пальцем:

- А ну за мной.

И не дожидаясь реакции пигалицы уверенно направился по железному коридору вперед. Никс тут же потрусила следом, хоть походку нельзя было назвать уверенной - видимо, все еще не отошла от удара, потому пошатывалась при каждом шаге. Я кинул взгляд на бойницу, через которую пробрался внутрь Арены, но не успел даже дернуться, как прогремел голос Пухлого:

- Даже не думай! Тоже за мной пошел, мститель.

С объяснениями, что мне кровная месть даром не сдалась, я решил повременить. Пухлый затащил нас в темный закуток, куда с трудом пробивался свет алых диодов, и мощно треснул кулаком по ржавой металлической дверце с покосившейся табличкой "Приемная". С той стороны донеслось шебуршение, затем погрюкивание и наконец недовольный с хрипотцой голос:

- Чего?

- Дочка Штыря за кровной местью приперлась! Выпустишь на Арену? - гаркнул Пухлый без доли иронии в голосе.

- Пусть идет, - раздалось из-за двери. - Через час свободное место, Рыжий скопытился. Майки сам скажи, чтоб готовился.

- Палач, ты бы глянул, - с ухмылкой почесал голову револьвером Пухлый. - Тут дело особое...

Дверца со скрежетом распахнулась, и из погруженной во мрак каморки медленно выкатилось инвалидное кресло. Спицы в колесах угрожающее позванивали под уверенными движениями накачанных рук. Ноги Палача скрывал черный шерстяной плед, а лицо прикрывала треснувшая в нескольких местах белая хоккейная маска. Так что пойди пойми пятнадцать тому или пятьдесят.

- Сдурел? - коротко бросил Палач, лишь увидев пигалицу, и стал прокручивать колеса кресла назад.

- Она хочет, а толпа требует новенького, - развел руками Пухлый. - Выпустишь?

- Я владею ножом! - влезла неуемная девчонка, бесстрашно приблизившись к креслу и заглянув в прорези маски. - Пустите меня.

Палач на пару секунд замер, раздумывая и что-то разыскивая в голубых глазенках пигалицы, а после махнул рукой.

- Выпускай, - хриплый голос обжег полнейшим равнодушием. - Труп девчонки сдашь мамаше, если та еще жива. На переработку не спихивай, я самолично за этим прослежу. Будет возмущение в толпе - сам разбирайся.

После этого Палач спокойно заехал обратно в каморку и с грохотом захлопнул дверь.

- Ну что, мелочь, кровная месть, так кровная месть, - мерзко осклабился Пухлый, продемонстрировав черные из-за порошка зубы, и повернулся ко мне: - А ты, значит-ца, секундантом на дуэли будешь.

Понимая, что как говорил дед, бежать с подводной лодки поздно, я не слишком уверенно кивнул. Мысли уже занимали тщетные попытки вспомнить: убивают ли секундантов на Арене или нет?..

4 глава. Одна минута и сорок восемь секунд

Ники ушла рано утром, не попрощавшись. Только на столе оставила записку корявым почерком с громадной кляксой в конце: "Переоденусь и разберусь с делами. Увидимся на металлоломе". Ручку, к слову, она прихватила с собой, то ли по рассеянности, то ли уже умудрилась растерять весь запас канцелярских принадлежностей, который я ей подарил в прошлом месяце на день рождения.

Разборки с братцем Ники ненадолго выбили меня из графика, однако следовало возвращаться к привычной работе. Набить брюхо на халяву, как иногда делала Ники, у меня не получится.

Еще до восьми утра я добрался до северо-восточной части Свалки, в самое крупное скопление металлолома. Знакомые лица копошилась в грудах строительного мусора, органических отходов и битых кирпичей, старательно выискивая ценный металл. Пока я поднимался по тропке к своей негласной делянке, успел нехотя кивнуть на приветствие долговязому Джеку и Рою, которые успели уже сгрести приличную кучу штырей и сейчас устало сидели, вытирая струящийся пот. На северо-востоке работали только те, кто мог дотащить на своем горбу приличную партию железа. Хлюпикам не место на металлоломе. К счастью для меня, такие как Джек и Рой не отличались говорливостью и не лезли с расспросами, а просто делали свое дело, заткнув рты.

Пусть Ники бы возмущенно меня стукнула за гендерные стереотипы, но на стекле, куда в основном сбредались женщины, стоял тот еще галдеж. Даже под дулом револьвера не смог бы там проработать и суток. Чесать языком не входило и в сотню любимых занятий.

Сбросив куртку и оставшись в одной майке, я вытер испарину со лба. Похоже, в Верхнем городе ощутимо поменялась температура и наступила жара. Быть может даже пришло лето - сложно следить за временами года, когда над головой неизменный проржавевший кусок металла.

В такие душные дни наверху жизнь у нас превращалась в баню, так как потолок прогревался за считанные часы и дышать приходилось словно через слой ваты. Горячий, наэлектризованный воздух обжигал гортань, заставляя то и дело делать жадный глоток воды из пластикового контейнера.

Нацепив перчатки, чтобы не оцарапать ладони, я принялся разгребать ближайшую городу отходов, выуживая железки. Через три часа поясница уже адски саднила, майка пропиталась кислым потом, а на руках, несмотря на всю осторожность, появилась пара мелких порезов. Да только железа толком не нашлось - мелкие запчасти, пара внушительных крюков и всего половина дверцы от автомобиля.

- Крис! - раздался возбужденный голос Ники, вынырнувшей из-за ближайшей мусорной горки. - Ты как?

Устало присев на найденную автомобильную дверцу и сделав жадный глоток воды, я оценивающе прошелся взглядом по подруге. Та приоделась и даже прихорошилась: вместо моих не по размеру громадных штанов цвета хаки она нацепила обтягивающие, порванные в паре мест голубые джинсы, а сверху заляпанную в паре мест краской кофту с тем еще декольте. Да и выглядела куда бодрее и даже веселее, в голубых глазах так и сверкали искры. На мою вопросительно вскинутую бровь Ники тут же затараторила, не хуже близнецов у перерабатывающего бака.

- Я ходила распрашивать. Че так пялишься, как монах, Крис? Как еще думаешь развязать язык кому-то в этой помойке, - будто оправдываясь, воскликнула Ники и жадно выхватила контейнер с водой. Сделав пару глотков, тут же скривила лицо и чуть не сплюнула. - Кх-х... Что-то с водой в последнее время... Так горчит... Странно. Ты что не чувствуешь?..

Я лишь пожал плечами: когда усталость наваливается чугунным грузом на плечи, будешь хлебать хоть воду из болота с привкусом тины или того хуже - водичку из доков, провонявшуюся бензином и стоками химзавода. Ники с подозрением заглянула одним глазом внутрь контейнера, сморщила нос, но все же сделала еще пару глотков.

- Двадцать три сейчас у двоих на Арене. Кира Когтя и Неуловимого Джека, - продолжила Ники.- Оба под описание подходят - не амбалы, а юркие парни. Вечером Коготь должен биться. И малыш Рик по дешевке через пару часов притащит мне две проходки. Так что сможем пройти на Арену... Ты же пойдешь... Ты же собираешься со мной туда?

Судя по смущенно порозовевшим щекам Ники только сейчас додумалась, что я могу послать ее в Верхний город. Нервно закусив губу, подруга уставилась на меня.

- Не знаю. У меня почти полностью закончились отложенные запасы. Не до Арены, сейчас. И я по-прежнему считаю это все глупой идеей, а тебя - идиоткой, лезущей куда не нужно, - жестко ответил я, чувствуя что жара и усталость окончательно меня доконают.

К счастью, Ники привыкла к моей периодической грубости. Расстроенно дунув на челку, она вскочила и стала мерить широкими шагами очищенный участок вокруг меня. От мельтешения у меня быстро стала раскалываться голова, так что я прикрыл глаза. К сожалению, от голоса подруги это избавить не могло:

- Хорошо. Ты... ты и не должен. Тьфу, прости Крис. Сама не знаю, чего тебя впутываю. У меня, похоже, совсем башка не работает в последнее время. Я сама пойду. Тогда сейчас скажу Рику, что нужна всего одна проходка...

- Это и-ди-от-ская затея, - по слогам, медленно повторил я, с трудом пытаясь побороть раздражение. - Ники, тебя там до сих пор помнят. Если наткнешься на Палача или Пухлого...

- Ты преувеличиваешь, - недовольно ответила Ники. - Тем более, я сильно изменилась.

-... они тебя прирежут, а труп сбросят в доках. А я не буду каждый раз спасать твою задницу.

- Сама спасу свою задницу, если понадобится, - уже с долей раздражения ответила Ники.

- Как тогда? - скептически спросил я, раскрывая глаза.

Подруга уже не ходила, а сидела под импровизированным пластиковым навесом, скрестив ноги по-турецки. От моей последней фразы она дернулась и непроизвольно потянулась к вырезу кофты, осторожно нащупывая задрожавшими пальцами грубую, выпуклую полоску старого шрама...

Десять лет назад

До боя оставалось не так много времени, когда меня с Никс буквально швырнули в маленькую каморку, неподалеку от центра Арены, и захлопнули дверь. Через тонкие, вибрирующие от каждого неосторожного движения стены, прорывался рев толпы, смешанный со звоном металла. Улюлюканье и хлопки, казавшиеся такими манящими с крыши соседнего здания, сейчас в паре метров от меня вызывали оторопь и желание забиться в угол. Мне хотелось убраться как можно дальше от залитой кровью Арены и от чокнутой знакомой, которая выглядела куда спокойнее меня. Будто не ей предстояла схватка не на жизнь, а на смерть с отбитым наглухо Отшельником, который, по слухам, вгрызался в плоть поверженных противников, как дикий зверь.Отпечатки зубов на трупах - это его метка.

Медленно и методично пигалица разминалась: наклоны, растяжка рук, затем ног и приседания. Все выглядело бы куда забавнее, наблюдай я за подобным зрелищем не в запертой коморке. Да и что ей, мелкой идиотке, даст разминка? Как будто есть хоть малейший шанс... Разве что толпа сжалится и попросит выставить пигалицу с Арены, отвесив хорошенький пинок под зад на прощание.

- Если ты так хотела отомстить за смерть отца... - не выдержал я, но запнулся, натолкнувшись на злой взгляд голубых глазенок.

- Убийство, - жестко поправила меня пигалица.

- Убийство своего отца, - послушно поправился я. - Почему ты не подкараулила Майки в темной подворотне? Или не швырнула чем тяжелым с крыши? У тебя вообще мозги есть, припереться сюда, на Арену?..

Никс раздраженно засопела и выудила из кармана безразмерной куртки громадный нож - лезвие сантиметров двадцать пять, не меньше. Задумчиво всматриваясь в свое отражение, она медленно произнесла:

- Он разорвал его на глазах у всех. И пинал... и жрал... его труп. И я убью его на глазах у всех. Пусть знает, почему он сдох.

Речь прозвучала угрожающе, только на последних словах у Никс на глазах заблестели предательские слезы. Она жалобно хрюкнула опухшим носом и попыталась поспешно вытереть лицо рукавом, чуть не задевая саму себя заточенным лезвием. На мгновение мне даже стало жаль пигалицу, но раскрыть рта и утешить ее я не успел.

Дверь каморки отворилась, а на пороге появился Пухлый, все в той же куртке на голое тело, открывающей неприглядное выпирающее пузо с волосяной дорожкой. Ухмыльнувшись, он кивнул Никс:

- На выход, мстительница. Толпень тебя уже ждет не дождется... Им комедии хочется.

Никс кинула затравленный взгляд на меня, а потом гордо вскинула подбородок и направилась из каморки.

Пухлый, настоящее имя которого так и осталось загадкой, проводил нас к железной решетчатой дверце, открывающей проход к главному полю Арены. Сквозь прутья проглядывались покосившиеся ряды трибун, битком набитые разгоряченными предыдущими боями жителями Свалки.

Воздух, будто пропитанный недавно пролитой кровью, с примесью подгоревшего серого порошка оседал на языке металлическим и чуть горьковатым привкусом, пьяня и дурманя. Заставляя пульс подскакивать за сотню ошеломительно громких ударов в минуту. Песок, бордовый, сбитый во влажные комья, захрустел под подошвами ботинок, когда Никс на подрагивающих ногах вышла на поле под жадные взгляды толпы. "Хрр-р-хр-р-р-с-с-т" стал казаться мне самым громким звуком на Свалке, а фигурка пигалицы в громадной черной куртке - единственным четким пятном. В красном свете диодов казалось, что Никс уже утонула в крови.

Пухлый толкнул меня в спину и указал пальцем на первый, огороженный бетонным бортиком ряд у самого поля.

- Место для секундантов, - увидев мой непонимающий взгляд, нехотя пояснил Пухлый и крутанул на пальце револьвер. - Чапай, чапай, малец. Хотел же на бой посмотреть, хех.

Драться предстояло пигалице, а ноги отчего-то перестали слушаться меня. Путь до положенного места показался самым длинным в жизни. Песок, как живой, обволакивал и цеплялся за ботинки, не давая сделать и шага.То слева, то справа поблескивали валяющиеся ножи, штыри и куски арматуры с уже подсохшими бурыми каплями. Невольно вглядываясь в обдолбанных порошком и покрасневших от хмеля зрителей на трибунах, я старался увидеть во взглядах жалость или сочувствие, но куда там! Звери, а не люди жаждали оплаченного тяжким трудом зрелища.

Никс сбросила куртку, оставшись в белой майке с тонкими лямками. Сколько в ней килограмм? Двадцать? Тридцать? Пигалица напоминала скелет, обтянутый кожей, а скинь она одежду, наверняка бы сверкнула выпирающими ребрами. По толпе прошлись смешки, а уж когда она показала нож, то и откровенные похрюкивания.

На другой стороне круглого поля появилась фигура Майки Отшельника: как и у Никс на нем красовалась одна лишь майка, да широкие штаны, но в отличие от девчонки он мог похвастаться габаритами. В мощных руках, покрытых рубцами шрамов, как растяжками, поблескивало лезвием мачете. Черные волосы, завязанные в высокий хвост, колебались при каждым решительном шаге. На лице же - ни одной эмоции, только в глазах неимоверная скука.

- Кровная месть! - прохрипел из динамиков, подвешенных у потолка, мужской голос. - Дочь по правилам Арены требует крови Майки Отшельника! Ставки на продолжительность боя сделаны. Самый высокий коэфициент - одна минута и двадцать пять секунд.

Как обухом жахнуло понимание: сейчас толпень ждет не зрелища, а сыгравшей ставки. От того через сколько минут отлетит башка пигалицы на песок, зависит набьет кто-то сегодня брюхо или нет. И судя по прогнозу, Никс осталось жить меньше пяти минут.

- Отсчет времени пошел! - гаркнули из динамиков, и в тот же миг алые диоды вокруг поля потускнели до темно-бордового.

Квадратные цифры таймера, подвешенного над центром поля, с шелестом стали переворачиваться.