Впервые я увидел ее летом, буквально через пару дней после знакомства в ночном клубе с ее матерью. Люба не сказала мне, что у нее есть дочь, поэтому я был шокирован, когда вступил на порог квартиры своей новой любовницы, и мне навстречу выбежал маленький ребенок. Я на всю жизнь запомнил тот печальный взгляд серо - голубых глаз. Девочка несмело потянулась к матери, но та демонстративно отпихнула ее от себя и прошла в комнаты, поманив меня за собой. Ребенок прижал к груди грязного, плюшевого медведя с оторванным глазом и с грустью посмотрел матери вслед. -У тебя есть дочь? А почему ты не рассказывала ничего о ней? Как ее зовут? - начал я расспрашивать Любу, но та только отмахивалась от меня. -Кристина. Пять лет ей. -Почему ты не говорила о ней ничего? - повторил я свой главный вопрос. -Не хотела. Боже, забудь ты о ней, - девушка обхватила меня за шею и уселась ко мне на колени. Однако все мои мысли занимала только та малышка, которую я увидел, войдя в квартиру, из-за чего в постели я вел себя несколько вяло, чем разозлил Любу. -Что-то слабоват ты сегодня был как любовник, - проворчала девушка и, повернувшись на бок, заснула. Я достал из кармана брюк сигареты и закурил. Я вспомнил свое детство. Моя мать точно так же возвращалась домой каждый раз с новым мужчиной, отталкивала меня от себя, уходила в другую комнату и запирала дверь. Я не видел ее целыми днями. Она часто забывала накормить меня, не замечала, что моя одежда проносилась, и пора бы купить новую. Она не принимала никакого участия в моей жизни. Она не помнила, когда мой день рождения, она не знала, как я учусь в школе, она с трудом могла припомнить, в каком я классе. Я был лишен родительской заботы и ласки, вследствие чего вырос и начал вести такую же жизнь, как и моя мать. Она умерла от передоза, когда мне было 17. В ту пору я уже работал и жил отдельно от нее в съемной квартире. На ее могиле первый и последний раз я был в день похорон. По выходным я исправно посещал дискотеки, клубы, выпивал с друзьями, шатался по барам, подцеплял каждую ночь новую девку. В рабочие дни я старался быть менее активным, так как боялся потерять работу. Сейчас все мое детство всплыло у меня перед глазами, как давно забытый, старый кошмар. Я вздрогнул, потушил сигарету и лег спать. Наутро я проснулся раньше Любы и пошел в ванную. Идя обратно в спальню, я заметил на диване Кристину, которая сидела, обхватив ноги руками и уткнувшись лицом в колени. Я подошел к девочке и заставил посмотреть себе в глаза. -Эй, ты почему не спишь? - поинтересовался я у малышки. -Я кушать хочу, - ответила мне девочка. -Ну, давай посмотрим, что можно покушать. Холодильник Любы оказался девственно пуст. И снова горячая волна воспоминаний обдала меня. Я вспомнил, как в детстве так же часто открывал холодильник и видел там пустые полки. От голодных глаз ребенка защемило сердце. Я быстро оделся и вышел в коридор. -Я схожу в магазин и куплю что-нибудь, - пояснил я Кристи. Тогда та подбежала ко мне и попросила: -Возьми меня с собой! Пожалуйста! -Ладно, - согласился я. Мы вышли на улицу. Ребенок доверчиво взял меня за руку и зашагал рядом. Я чувствовал себя немного неловко, ловя на себе случайные взгляды прохожих. Даже не понимаю, от чего именно я испытывал такой дискомфорт, скорее всего от того, что впервые шел с ребенком по улице. Хотя в сущности, что в этом такого?... В магазине Кристи вела себя тихо и спокойно: не капризничала, ничего не просила, не задерживалась возле прилавков, никуда не убегала. Я накупил продуктов и двинулся к кассе. В очереди перед нами стояла невысокая девушка с мальчиком лет 6-7, который капризничал, требуя, чтобы мама купила ему шоколадку. -Я уже купила тебе две шоколадки! Куда тебе ещё одна?- отвечала уставшая девушка, гладя ребенка по голову. Тут я вспомнил, что забыл купить что-нибудь сладкое для Кристины. Я перевел взгляд на девочку и поинтересовался: -А ты какую шоколадку хочешь? -Не знаю... Никакую, - ответил мне ребенок, смотря на меня искренними, честными глазами. -Тебе мама какие обычно покупает? - продолжил я. -Мама мне шоколад не покупает. Говорит, что денег нет, - ответила Кристина. Меня передернуло. Я взял с прилавка несколько шоколадок и положил их на ленточный конвейер. Уже дома я приготовил себе яичницу, а Кристине сварил манную кашу. К сожалению, готовить я мало что умел, да и мне это никогда не было нужно. Мне вполне хватало консервов, полуфабрикатов, которыми я питался каждый день, но все же ребенка этим кормить не решился. После завтрака я опустился на диван и включил телевизор, а Кристина с шоколадкой в руках села ко мне на колени. Люба по-прежнему спала в соседней комнате и, похоже, в ближайшее время вставать не собиралась. Кристи вскоре заснула, прижимаясь ко мне. Я убавил громкость на телевизоре и замер, боясь потревожить сон ребенка. Пример через час, наконец, вышла из спальни Люба. -Привет! - радостно крикнула она, при виде меня. -Тише ты! Ребенка разбудишь! - прошептал я. -Ой, да ну ее! Слушай, мы сегодня на дискотеку пойдем? Вроде, ребята говорили, что хорошие ди-джеи будут выступать... Оторвемся! -А Кристи? -А что Кристи? Она уже привыкла. -Но... как ты так можешь? Это же дочь твоя! -Это ошибка всей моей жизни! - гаркнула Люба и ушла в ванную, с треском захлопнув дверь. От громкого удара Кристина проснулась. -Извини, что разбудили, - виновато улыбнулся я, гладя ребенка по голове. -А вы сегодня снова уйдете? Я задумался. Люба точно пойдет на очередную тусовку и снова оставит девочку одну. Я вряд ли смогу полноценно отдохнуть, ибо все мои мысли будут обращены к Кристине. Пожалуй, останусь с ней. Когда я высказал Любе свое решение, она непонимающе захлопала ресницами и удивленно спросила: -Зачем тебе это? -Нельзя ребенка одного оставлять. -С каких пор ты столь сентиментален? -Моя мать такая же была: клубы, дискотеки, мужчины, алкоголь... Я понимаю Кристину как никто другой. -Ой, Боже мой! Да делай, что хочешь! Я иду отрываться, а ты тут от скуки подыхай. Ближе к вечеру Люба ушла. Я до последнего надеялся на то, что она одумается и предпочтет остаться дома, но все мои надежды рухнули со звуком захлопнувшейся двери. -Ну, чем займемся? - поинтересовался я у Кристины. -Пошли погуляем? - предложила девочка. -Хорошо. Мы прошлись по узким улочкам, посидели в тихом скверике, где Кристина покачалась на качелях, зашли в ночной магазин, в котором я купил девочке мороженное. На обратном пути Кристи подустала и уже еле волочила ноги. Тогда я взял малышку на руки и понес домой. Никогда не забуду то ощущение, когда теплые, маленькие ручки обхватили меня за шею, а тихое дыхание спящего ребенка щекотало мне ухо. Дома я уложил ее спать, а сам остался сидеть рядом, наблюдать за тем, как Кристи спит. Люба вернулась домой только на следующий день, поддатая и довольная она сразу завалилась спать. Я с омерзением смотрел на нее. Мне стало так стыдно перед Кристи и за себя и за ее мать... Я не смог уйти. Через неделю я переехал жить к Любе. Звал их сначала в свою квартиру, но девушка отказалась менять место жительство. С каждым днем мое отвращение к Любе росло и росло, но вместе с тем росла и любовь к Кристине, которая держала меня в этой, с позволения сказать, "семье". Люба открывалась все с более мерзких и гадких сторон. Она приходила домой только тогда, когда не с кем было провести ночь. Для вида и исключительно в моем присутствии она неумело обнимала Кристину, целовала ее в щеку и уходила на кухню. Там она закуривала, наливала в стакан дешевую водку и начинала жаловаться на свою жизнь, корить себя за то, что она "плохая мать". Опять же, делала она все это только для того, чтобы я оставался рядом, ведь ей нужно было, чтобы кто-то заботился о Кристи, пока она прожигала свою жизнь. Мы с девочкой очень сблизились. Она рассказывала мне о Любе, о себе, и от жутких подробностей, которые я узнавал, у меня сжималось сердце. Каждый вечер я пытался поговорить с Любой, образумить ее, и нередко она соглашалась со всем, что я говорил, а на следующий вечер натягивала юбку покороче, размалевывала лицо яркой косметикой, надевала туфли на высоких каблуках и уходила из дома. Однажды она вернулась часа в три ночи домой и с порога начала орать. Я вышел в коридор, желая высказать ей все, что я о ней думаю, следом выбежала Кристина. Она потянула руки к матери и радостно произнесла: -Здравствуй, мамочка! - девочка попыталась обнять мать за талию и прижаться к ней. Но Люба брезгливо оттолкнула ребенка, от чего Кристина заплакала. Девушка бросила сердитый взгляд на дочь, затем схватила ее за руку и потянула к себе. -Не ори! - крикнула мать, от чего Кристи зарыдала ещё сильнее, тогда Люба размахнулась и хотела уже ударить ребенка, но я успел перехватить ее руку. -Как ты смеешь так с ней обращаться! Она же живая! - возмутился я, - Она любит тебя и скучает! -Да мне наплевать! Она меня раздражает! Лучше б сдохла! А ты руки убери... Эти слова отдались эхом в моем сознании. Я уже не соображал, что делал. Я с силой ударил девушку по лицу. Люба вскрикнула, прижала руки к лицу и залилась слезами. -Папа! Не надо! - крикнула Кристина и прижалась ко мне, - Не надо бить маму... Меня будто горячей волной обдало. Я подхватил ребенка на руки и начал целовать ее. -Все хорошо. Прости меня, солнышко. Я не буду больше. Все хорошо, - прошептал я и унес ребенка в спальню. Что в тот момент испытывала Люба, меня не волновало. Я ощущал себя самым счастливым человеком на земле. Кристи назвала меня отцом, а все остальное для меня уже не имело никакого значения. Та ночь стала переломной в нашей жизни. И именно тогда я принял самое важное решение. На следующее утро я собрал свои и Кристинины вещи, приготовил завтрак и пошел будить девочку. За завтраком Кристи спросила у меня, почему мы встали так рано, на что я не задумываясь, ответил ей: -Мы уходим. Кристина отнеслась к этому известию совершенно спокойно. Она даже не стала прощаться с матерью. Мы покинули квартиру, и на память о нас осталась только коротенькая записочка, которую я быстренько накарябал за пару минут до ухода. "Люба, ребенок хочет нормальной жизни. Я забираю Кристину с собой. Прощай".