Охота на водоплавающих птиц требует от охотника большой выносливости, ловкости, а также смекалки и умения хорошо владеть охотничьим ружьишком - быстро и метко стрелять по несущимся вихрем чиркам или красноголовым ныркам, по поднявшимся кряквам или по налетевшей стае белобоких гоголей. Большинство охотников первые свои выстрелы сделали по уткам.
И их первый трофей - гулко шлепнувшийся в воду нарядный селезень - на всю жизнь закрепил в них охотничью страсть. Охотничья удача и счастье никогда не повторяется. Невозможно предвидеть результат намеченной охоты. Каждый раз судьба сначала испытывает тебя на прочность, посылая дни, когда, казалось бы, всё должно сложиться хорошо, но возвращаешься домой с пустым рюкзаком.
А потом вдруг снежным комом удача валится на тебя разом, вызывая бурю положительных эмоций. И тогда приходит на ум: "А если бы чуток не так всё пошло бы не так и то упорхнуло бы счастье, и ничего бы не было ?". Так и в тот сезон 1978 гола. До открытия весенней охоты на водоплавающих, птицы в окрестностях Александровки было вроде бы много.
Местные зверобои строили планы, возбужденно споря, куда лучше пойти. Но получилось так, что уже после первой зари многие огорчились: утка куда - то пропала. Потом рассказывали, что табуны в основном улетели на большие водоёмы под Бобровку, Троицк и Таёжку.
Кто - то видел, что утьё - кряква собралось на озере - Долгое в бывшей деревеньке Татарка, где для водоплавающих было много корма. В общем, мало кто приходил домой с добытой дичью. А уж если кто стрелял по великой удаче весеннего дикого гуся, так об этом молва сразу быстро разносила среди охотничьего братства.
Наступила весна. Конец апреля. В глухой тайге местами ещё лежал снег, оттаявшие болотные хляби делали здешние сибирские буреломы в округе колхоза "Вперёд к коммунизму" непроходимыми. Весенние ветра нынче тоже внесли свои коррективы, не только меняя ежедневно облик озера, но и заставляя дичь отсиживаться в камышах.
Кузьма помнил, чтобы весь апрель были такие сильные ветры, да ещё с севера и востока. Весенняя погода тоже не благоволила к местным охотникам. Но как только выдался первый погожий денёк, да ветер чуть ослаб, решил Федотов сходить на "Карасёвое" озеро, что вблизи "Железной сети" спозаранку, посидеть в скрадке покараулить уток.
В предутренней прохладе дремала девственная тайга. Кузьма, кряхтя и нецензурно выражаясь, сторожко пробирался в обход колючих кустов, за которыми начинался косогор, покрытый молодым густым ельником в сторону небольшого озерца, где могло быть утиное племя. Чуть забрезжила над речкой Улуйкой, над лесными чёрными макушками ранняя зорька.
Тёмным и мрачным казалась в эту пору глухая тайга. Весенний девственный лес ещё дремал под тусклыми утренними звёздами. Начинало светать. Со всех сторон охотника окружали силуэты тёмных деревьев...
Зеленовато - мглистое небо на глазах покрывалось тонкими серыми в предутреннем свете, облачками. Кругом стояла тишина, и только порывы ветра изредка с лёгким шумом играли сосновой хвоёй над головой... зверобой хорошо знал здешние места, но уже года два не посещал эти места. Он удивлялся, как незаметно и скоротечно трансформировалась тайга.
Словно живое существо, повернувшись с боку на бок, она преобразила заметные ориентиры, выставляя им на смену другие незнакомые глазу и памяти. Здесь чаще стали встречаться упавшие деревья и одряхлевшие пни, а также рытвины, прикрытые толстым слоем хвои и листьев. Непролазной стеною вставали впереди заросли молодого ельника и кучи буреломов.
Самые опасные завалы в сибирской глухомани были многослойные, не менее трёх разнонаправленных слоёв. Если всё это происходило в дождь, то категория сложности автоматически возрастала на единицу. Самое коварное дерево здесь - пихта. Кажущийся сухим и надёжным ствол упавшего дерева на самом деле настоящая ловушка.
Стоит довериться ему, неосторожно наступив, как подгнившая кора, будто намыленная соскальзывает, оголяя ствол, и ты теряешь равновесие. А за спиной большой груз и кругом торчат острые сучья, так и норовящие тебя проткнуть насквозь. Тяжело дыша, поправляя врезавшиеся в плечи лямки рюкзака, смахивая соленые капли пота со лба, с бровей и даже с носа, он думал о чём - то своем, незаметно осматривал привычные для глаза зеленые чащи, с неподвижными тенями стволов берёз и осин.
"Дорогу когда - то прорубили в таёжной чаще, и потом заготавливали лес и вывозили по ней !" - думал неутомимый путник. Его внезапно пронзила мыль о гармонии в природе, о красоте, о том, что живое, реально одушевлённое высшими силами, не сравнимо с самой точной копией.
С собой зверобой взял полтора десятка чучел и почти час продирался по непролазному валежнику. Бурелом здесь был знатный, словно поработал десяток великанов. В природе всё идёт постепенно. Большой лес всегда состоит из деревьев разных возрастов: отживающие свой век и совершенно сухие во множестве других, зелёных и цветущих, незаметны. Охотнику под ноги попадали валёжины.
Валёжины - это трупы лесных великанов, тлея внутри, они ещё долго сохраняют наружный вид. Кора их обрастает местами мохом и даже травою. Ниже по косогору появилась едва заметная тропинка. В воздухе разлился хвойный аромат. В лицо бил тугой тёплый ветерок. Примерно через полчаса
Кузьма вступил в заросли редких кустарников. Дальше они постепенно густели, просветы исчезали. Откуда - то донёсся одинокий крик хищной птицы. Охотник остановился и огляделся по сторонам. Крик хищной пернатой не повторился, но тревожные мысли, навеянные им, так и остались в душе.
Густой ельник неохотно пропускал в свои объятия. Пахучие ветки нещадно хлестали по лицу, а стелющиеся по земле стволы валёжин мешали идти. Зато сколько в этих зарослях было хвойной свежести и дурманящего голову весеннего аромата ! Кузьму с детства привлекала таинственная тайга своим неповторимым величием и вечным спокойствием.
Она никогда ему не надоедала, не утомляла, когда зверобой проходил по её дебрям десятки километров за день. Гордой монументальностью девственного леса можно любоваться вечно, как и бегущей водой и золотистым пламенем огня. Особенно любил зверобой уремы расположенные по берегам речушки Улуйки.
Здесь вблизи водной артерии кроме черемухи и рябины, много всяких кустов: калины, жимолости, боярышника, тальника, смородины росли многие деревья и предпочтительно таловые кусты, пронизанные и живописно обвитые до самого верха цепкими побегами дикого хмеля, обвешанные, словно новогодними гирляндами сначала зелёными шишками, внутри которых таились мелкие, круглые, горькие на вкус, хмельные семена.
Множество соловьев, варакушек и всяких певчих птичек населяло зеленые, густорастущие кусты такой уремы. Соловьи заглушали всех. День и ночь не умолкали их свисты и красивые раскаты. Солнце пряталось за горизонт, и ночники сменяли до утра усталых денных соловьев.
Только там, при лёгком шуме бегущей речки, посреди цветущих и зеленеющих деревьев и кустов, теплом и благовонием дышащей ночи, имел полный смысл и обаятельную силу замысловатые, завораживающие соловьиные песни и рулады...
Он привык к одиночеству, оно не удручало его. Окружающая природа представлялась ему, как нечто одушевлённое, с ней он, видимо, делился своими потаёнными мыслями. В постоянных скитаниях по лесной глуши охотник как будто искал и жаждал приключений, восхищаясь великолепием и непреходящей красотой девственной природы.
Вечный странник - ветерок бросал прохладу в лицо, проносясь мимо его по своим делам. Заросший смешанным лесом, косогор плавно спускался к озеру, продольными волнами, похожими на заросшие овраги с пологими склонами. Вот он и на месте.