Те, впереди, топали так громко, что поначалу подумалось - княжич выслал людей навстречу. Не для охраны, понятно, его тут хорошо знали, а немного поторопить, к примеру. Но это были не княжьи и, вообще, не здешние...
- Накопи и сходи в хорошую лавку. Узнаешь, как я готовлю...
- Никто этого больше не узнает!
Напали втроем, мешая друг другу. Подхваченная в левую руку разделочная доска была ему и щитом, и дубиной. А правой он бил ножом. Убивать ножом куда легче, чем работать. Убивать, вообще, - самая простая и дешевая работа. Эти умели только убивать. Голодные и глупые. Глупые, а потому голодные. Были бы умнее, сообразили, что значит напасть на Резчика. Им и при удаче пришлось бы бежать из Города - такого тут никому не простят. Значит, так или иначе, смерть. Но они были голодные и глупые... А он был сытым. И он умел делать ножом самую простую работу.
Казалось, что за искусство нарезать мясо? Еду делает повар! Но поваров в Городе было много, даже лучших - не меньше десятка, а Резчик был один. Кто пробовал приготовленное из его нарезки и то, что резали сами повара, понимал разницу. Ему не раз предлагали продать свой нож. Он охотно соглашался и тут же покупал новый, оставляя себе хорошую выручку. Потом стали говорить, что нож у него только для вида, а режет он на самом деле собственным, по особому заостренным ногтём. Пришлось показать себя за работой.
Ногти ему и вправду помогали. Особенно на указательном и безымянном. Иначе за мясо так просто не возьмешься. Левой рукой. В деле она важнее, чем правая. Именно левая чувствует мясо, облепляется им, оживляет и вкладывает смысл в неповторимо податливую, прохладную, а затем теплую бесформенную массу . А правой руки почти как бы и нет. В работе он ее не ощущал, как руку. От правой оставался лишь нож, быстро ходивший перед глазами, будто бы сам по себе, готовый резать его собственную плоть так же, как он входил в мясо, отделяя от него кости, сухожилия, жилы, прожилки, слизь. Кусок за куском, словно сам резчик распадался на части под сверкающей сталью. Правая рука у него всегда оставалась чистой, а с левой он тщательно снимал потом мясную засохшую пленку, как змея сбрасывает кожу, перерождаясь каждый раз заново. Да, важен глазомер и твердость руки с ножом. Но важнее ощущение живого под пальцами, под ногтями...
Повара видели в мясе лишь заготовку будущего блюда. Потому, как ни старались превзойти его, получалось у них не то. Хотя иные пускали на кухнях в ход самые совершенные механические устройства. То есть, конечно, они могли разъять мясо в ничто, в нечто готовое принять в руках повара любую форму. Но ведь мясо должно оставаться мясом, а не мясной кашей или запеканкой! И повара смирились, поняв, что не всё им подвластно. Чтобы приготовить мясное блюдо для ценителей вкуса, надо было идти к нему, Резчику. Раньше он готовил лишь для себя, угощая иногда редких гостей. Готовил по-простому, без сложных кулинарных изысков. Он и сейчас забирал себе половину нарезанного мяса, сам готовил и всё съедал один, хотя мог бы содержать на получаемое, как плату, мясо хороший верхний дом вместо теперешней конуры. Желающих поесть доброй еды было так много, что всё нарезанное им тут же расходилось по лучшим харчевням. Их содержатели наперебой звали его к себе на полное содержание. Да что харчевники... Большие люди приглашали его в свои усадьбы, обещали поставить выше повара, выше ключника, лишь бы он резал им мясо. Но он не отказал лишь однажды, в этот раз, когда княжич попросил его по старой дружбе. Прийти и нарезать для особого случая.
На кухне внимательно посмотрел в глаза тамошнему начальнику. О приглашении Резчика в усадьбу, кроме самого княжича, знал только повар. Неужели это он нанял глупых ганов? Сам что ли дурак? Такому и мясо доверять обидно! Да нет, глядит честно. Наверно, проболтался по недомыслию, похвастался, что у него будет работать сам мастер, соседнему поваришке. А тот взревновал - не у меня, так и ни у кого. Ну да ладно! Потом, может, разберемся, а пока дело.
- Где мясо? - коротко спросил у повара.
Надо было посмотреть все куски заранее. Может, придется какие-то заменить. Он оживлял, бывало, и самое безнадежное, совсем уже мертвое мясо... Но сойдет ли оно для особого торжества, да и он не всесилен при всех своих талантах. А бывает мясо просто чужое, не объяснить... Приходилось извиняться и в следующий раз работать без платы.
Простой вопрос вызвал у повара непонятное затруднение. Тогда Резчик молча прошел к мойке и стал очищать нож от остатков засохшей крови. Не то, чтобы он был особо брезгливым, но прах ганов должен был уйти туда, где ему место.
За спиной хлопнула дверь, раздались уверенные шаги. Резчик, не торопясь, повернулся к вошедшему княжичу. Повар юркнул за его спиной из кухни. Княжич бросил на стол увесистый кусок, завернутый в побуревшее полотно.
Резчик задумчиво почесал бровь кончиком ножа.
Княжич решил приготовить ему сюрприз.
Это не рыба, даже если сейчас можно где-то выловить такую большую. Для разделки рыбы его приглашать бы не стали. На это есть свои умельцы - китайцы за старой канавой.
Какой-нибудь экзот? Змея или ящер?
Если так, придется отказаться. Непосильная работа. Змея костлява, а у ящера мясо слишком волокнисто. На такой кусок у него уйдет весь день и ночь без остатка. Впрочем, может, черепаха...
Резчик подошел к столу и стал разворачивать сверток с мясом. Хватило одного взгляда. Провел ножом. Как мясо оно было идеально. Нерешительно коснулся левой рукой и тут же отдернул.
- Много такого?
Княжич кивнул:
- Завтра его будет довольно во всех лавках! Еды хватит на всех.
- Значит, опять?
- Да, так.
Из мяса в городе уже давно не было ничего крупнее крысы. Да и крыс выловили почти всех. Повара исхитрялись готовить мясные кушанья из мышей и землероек. Это мясо было съедобным, но только Резчику удалось сделать его снова вкусным, ибо разделка столь мелких туш открыла надобность в особом искусстве. То, что лежало на столе было большим, таким, каким мясо было раньше. Чтобы резать его, хватит умения обычного повара. Вот только взяться такое мясо могло лишь из одного источника.
- Похоже, Резчик больше не нужен?
- Хватит тебе быть Резчиком. Пора снова стать Воеводой!