Встреча праздника - не всегда повод для радости. Те, кто одинок в эти часы - те одиноки вдвойне...
Вот и гражданин начальник стражи, Вайфайр Виктумыч, бродил по пустому зданию и тяжело вздыхал. Все подчинённые наслаждались отдыхом и готовились праздновать, лишь Вайфайр оставался на страже порядка, да Элвин Добрые Руки прогуливался вокруг здания, ударами колотушки напоминая жителям Камнегарда о законе и порядке. Колотил он, правда, по стенам - ибо жители знали силу его добрых рук и безнадёжную справедливость характера, и заблаговременно скрывались в тёмных подворотнях.
Так они и бродили - один снаружи здания, другой внутри и тяжкие вздохи иногда совпадали с отзвуками ударов.
Но вскоре раздался и новый звук - сначала тихий, он набирал силу, пока не заглушил не только доносящиеся с улицы стук и топот подбитых металлом сапог, но и вздохи главы стражи. Звуком этим, как не странно, были беспорядочные удары в пол.
Вайфай Виктумыч прошел в угол и, поднатужившись, поднял массивную крышку люка.
- Вот хоть раз бы пришел по нормальному, через дверь - пробурчал он сердито, с шумом опуская каменную плиту на место.
- А нормальные гномы как раз по улицам не ходят - заявил гость, смахивая с бороды паутину - да и на улице чем разживёшься? А вот под землёй много чего найти можно! - и из здоровенного мешка бородатый любитель подземелий с гордым видом извлёк немаленький бочонок.
- Сокрушовиц Тёмное - прочитал Вайфайр, глядя на этикетку с изображением здоровенного орка - Эх, друг Поддарий, вот только не говори, что нашел ты его в глубоких катакомбах, где сотни лет не ступала нога человека - пиво, оно не вино, знаешь ли...
- Да какие катакомбы... Есть тут в трактире одном ход в подвал, а хозяин-то про ход оный и не знает... Только не надо вот глаза такие делать - во первых, пиво-то контрабандное, темноградское, а во вторых - я за него честно оставил целых четыре... Вру, три медные монеты! - и гном ловко открыл ёмкость.
- Три монеты... Это как-бы мало... - ещё сопротивлялся Вайфайр.
- Сразу видно - ты нечасто торгуешься с гномами - победно заявил гость - да и на налогах он экономил, раз контрабанда, а я вот эти налоги и возвращаю городу в твоём лице и, прошу заметить, без излишней бюрократии!
Глава стражи вздохнул и пошел за кубками, молчаливо признав наличие определённой логики в словах гостя...
- А! Я чего пришел-то - заявил Поддарий после очередного кубка и начал шарить в мешке. Вайфайр не удивился бы второму бочонку, но гном извлёк всего лишь книгу - с красиво раскрашенной обложкой, но ветхую и пыльную - Я тут нашел этот редкостный иноземный фолиант, в котором рассказывается как встречают новый год в других мирах. Почему бы и нам не устроить такой праздник?
Гном икнул, просеменил в угол и, ухватившись за бронзовое кольцо, пробурчал в бороду - Ну ты изучай пока, а я по делам сбегаю, ненадолго... Кстати, у тебя нет трёх... Хотя нет - шести медяков? Впрочем, не надо...
Вайфайр обречённо вздохнул: он уже понимал, что праздник будет весёлым, возможно - слишком весёлым...
Но он и не догадывался - насколько.
Светало. По пустым улицам, громыхая скрытими под тонкой шубой доспехам, тяжким шагом ступала двухметровая Снегурочка. Шаги её были тяжки из-за мешка на плече, речь же, напротив, была лёгкой и стройной, украшенной многими метафорами и цветастыми эпитетам, которые лучше опустить. Вторя им, из мешка доносилось заливистое - Хр-р-р... Хрр... Хр-р-р...
Дойдя до рынка, Снегурочка опустила мешок на прилавок, присела рядом и, стащив со шлема дурацкую шапочку с накладными косами, стала утирать пот с лица.
- Больше - никаких таких праздников! - прохрипела она голосом Вайфайра. В ответ из мешка раздалось: - А ну-ка, давай-ка, плясать выходи! Как звать то тебя, милая? - и две короткие, но мускулистые руки облапили Снегурочку в районе грудного панциря. Затем мешок разочарованно произнёс: - Совсем доска... - и перешёл на прежний режим: - Хр-р-р, хрр, хр-р-р...
Снегурочка поднялась одним рывком - вместе с мешко. Лицо её было застывшим, как мрамор и таким же белым.
- Совсем! Никаких! Праздников! - прошептала она всё тем же голосом главы стражи и удалилась тяжким, размашистым шагом.
И улицы вновь опустели. Только на центральной площади стоял Элвин Добрые Руки, обмотанный мишурой и серпантином. Его Добрые Руки так и тянулись оборвать с доспехов всю эту дрянь, но он стоял, верный приказу - лишь иногда поминая схад, когда за шиворот ему лилось горячее масло из закреплённого на шлеме светильника в форме большой красной звезды.