Казимир Бобров сидел в своей каморке за столом, покрытым клеёнкой с выцветшими разводами, и писал. Писал он, как всегда, стихи - нескладные, злые, такие, от которых сам потом морщился, но бросить не мог. За окном шумел дождь, по крыше стучали капли, а в соседней комнате храпел его старший брат, Вольдемар, актёр-охранник, человек практичный и преуспевающий.
- Брось ты эту ерунду! - говорил Вольдемар за ужином, размазывая по чёрному хлебу маргарин. - Кому нужны твои вирши? Лучше бы в актёры-охранники подался, как я. Выступаешь перед пенсионерами на утренниках - хлоп-хлоп, охраняешь собес - раз-раз, и жалованье в кармане. А ты что? Сидишь, бумагу мараешь...
Казимир молчал, но внутри у него всё кипело. Он ненавидел прогресс, книги, самосовершенствование - всё, что требовало усилий. Но стихи... стихи были его единственной отдушиной, хоть и неудачной.
На следующее утро, когда Вольдемар ушёл на службу, Казимир схватил карандаш и набросал злое стихотворение про брата:
"Вольдемар в мундире, Вольдемар при деньгах,
На утренник вышел - пенсионерам насмех.
Охраняет собес, важный, как министр,
А в душе - пустота, словно старый сундук..."
Он читал и перечитывал строки, чувствуя, как злость сменяется тоской. Вольдемар, конечно, был глуп, но он хотя бы знал, чего хочет. А Казимир? Казимир только злился и писал стихи, которые никто не станет читать.
Вечером Вольдемар, вернувшись, нашёл листок на столе. Прочёл, фыркнул и бросил в печку.
- Чушь, - сказал он. - И бумагу зря переводишь.
Казимир промолчал. Но когда брат улёгся спать, он снова взял карандаш и начал писать. Потому что больше ему ничего не оставалось.
А за окном шумел дождь, и жизнь шла своим чередом.