В третьем подъезде Минздрава, у тяжёлых дубовых дверей, день и ночь сидел старый охранник Петрович - толстый, краснолицый, с мутными глазами, и вечным запахом калужского бренди. Он сидел там уже десять лет, может, двадцать - сам не помнил. Время для него текло густо и медленно, как забродивший сироп.
Однажды к нему подошёл сам директор департамента Лазолванов - человек в строгом сюртуке, с холодными, как зимние окна, глазами.
- Ты знаешь, кто я такой? - спросил Лазолванов, оглядывая Петровича с лёгким отвращением.
Петрович поднял на него мутный взгляд, почесал живот и ответил хрипло:
- А вы сходите в отдел кадров... Там скажут, как вас зовут.
Лазолванов нахмурился.
- Вы пьяны?
- Бывает, - честно признался Петрович. - Иной раз и имя своё забываю... А всё равно иду охранять.
Директор молча развернулся и ушёл. Через час он вызвал начальника охраны Антипова и приказал:
- Убрать этого пьяницу.
На место Петровича посадили нового охранника - Казимира Боброва, тощего поэта с грустными глазами. Ему выдали форму, но отобрали бумагу и ручку, чтобы не писал стихов, которые никому не нужны.
Бобров сидел на том же стуле, что и Петрович, смотрел на тусклый свет фонаря за окном и шептал рифмы про себя.
А Петрович тем временем шёл по улице, пошатываясь, и бормотал:
- Как же меня звали-то?..
Но никто ему не ответил.
И подъезд Минздрава был как прежде - холодный, немой, равнодушный.