Рядом со мной остановилась машина, но я не обратила на неё никакого внимания. Кто-то вышел из неё и стремительно приближался. Мне было плевать, даже если сейчас меня засунут в машину, изнасилуют и убьют, пустота забирает все чувства даже страх. И действительно, чьи-то сильные руки подхватили меня и понесли. Ну, всё, надеюсь, они сделают всё быстро, чтобы я не мучалась, за сегодняшний день с меня достаточно.

Меня бережно посадили на заднее сидение, и кто-то сказал "Трогай". Неужели прям здесь, в машине? Ну и ладно, мне всё равно.

Ко мне потянулись руки и прижали к себе. Одна рука гладила голову, другая держала за плечи.

Ты выдержишь.... - послышался голос - ..... ты сможешь....ты сильная.

Я подняла голову на звук и увидела лицо полное сострадание. Красивое, доброе и почему-то знакомое. Чёрные глаза прожигали, чёрные волосы были убраны в хвост, алые губы завораживали. Маркус был безупречен. Он улыбнулся самой нежной улыбкой, и мне стало хорошо и тепло, пустота отходила словно море, в час отлива, обнажая всю грязь которую принесла со дна. Ко мне резко вернулась чувствительность и я зарыдала. Я уткнулась в грудь Маркуса и плакала. Маркус прижимал меня к себе и гладил по голове.

Поплачь, выплачь все слёзы вместе со всей грязью, которую тебе пришлось вынести. Я помогу, ты не одна. Всё будет хорошо.

Я плакала и сквозь плачь, слышала его голос. Он успокаивал, гладил изнутри, усыплял. Мне стало спокойно и тепло в его объятиях, я прижалась к нему всем телом и заснула. Мне снились звёзды и бесконечная вечность.

Проснувшись, я поняла, что меня куда-то несут. Куда несут? Зачем несут?

Окончательно открыв глаза, я увидела Маркуса, именно он и являлся моим "несуном". Я откашлялась, и он обратил на меня внимание.

Проснулась? - проговорил он не останавливаясь - а я думал ты до утра проспишь.

Спасибо, конечно, за заботу, но куда ты меня тащишь?

Маркус рассмеялся, и по моему телу прошла волна, нет, не мурашек. Словно тебя погладили шелком.

В спальню, куда ещё - ответил Маркус отсмеявшись.

Куда?! Я взбрызнулась, и Маркус остановился, но из рук меня не выпустил.

Зачем в спальню? Я не хочу в спальню - говорила я, пытаясь слезть с его рук.

Ты думаешь, стоило оставить тебя в машине?

Я на мгновение задумалась.

Опусти меня.

Маркус подумал и поставил меня на пол. Но все же продолжал придерживать за талию.

Эту руку тоже можешь убрать.

Он пожал плечами, но выполнил мою просьбу. Я осталась без поддержки и тут же голова напомнила о себе. Она закружилась, и мои ноги решили стать мягче. Только благодаря Маркусу я не упала.

Что-нибудь ещё? - спросил он, снова беря меня на руки.

Спасибо, но в спальню я всё равно не хочу.

Как скажешь.

Какой исполнительный, но не многословный, тип. Но до чего красивый. Нет, Алекс конечно тоже не урод, но... я сглотнула слюну. Алекс.... нет, Азар. Что-то волной пронеслось внутри моего тела к имени возникшим у меня в голове. Меня начало трясти. Маркус почти бежал, он пинком распахнул какую-то дверь и меня ослепил свет. Моё тело меня не слушалось, в голове был кавардак.

Сейчас, погоди - приговаривал Маркус стаскивая, с меня остатки пальто.

Меня трясло, тело горело и казалось, что кожа сейчас потрескается и из трещин вырвется лава и зальёт всё и всех. Я хотела кричать, но не могла произнести и звука, все звуки собрались голове. И тут на мою голову обрушился поток холодной воды. Крики в голове исчезли сразу, словно их смыло. Вода быстро протекала в низ, намокала на одежде и охлаждала. Я открыла глаза. Передо мной стоял всё тот же Маркус, на нём был чёрный пиджак и красная майка. По пиджаку вниз стекала струйка воды, майка тоже была в тёмных полосах. Я подняла голову и тут же холодные капли оросили моё лицо, становилось холодно.

Надо было сбить температуру - произнес Маркус.

Только сейчас я поняла, что мы стоим в ванной, а сверху на нас льётся вода из душа. Холодная вода. Маркус крепко держал меня за предплечье, чтобы я не упала. Видимо ему пришлось залезть под душ вместе со мной. Как мило, но мне стало как-то не по себе. Принимать душ с почти незнакомым мужчиной, хоть и в одежде, как-то не в моих правилах. Я боялась смотреть ему в глаза, поэтому тупо пялилась на его грудь. Майка уже достаточно промокла, чтобы принять очертания торса. Я сглотнула и захотела, чтобы вода стала ещё холоднее.

Спасибо - пролепетала я его груди.

Не за, что - ответили сверху - тебе надо смыть грязь и осмотреть раны. Они быстро заживут, но всё же осмотреть не помешает.

Маркус осторожно опустил меня на выступ, снял пиджак и потянулся к моей блузке. Я перехватила его руку.

Ты, что это собираешься делать? - спросила я.

Маркус посмотрел на меня, как на идиотку.

Ты в одежде собралась мыться?

Мне домой надо.

Маркус выпрямился, отключил душ и присел на корточки напротив меня.

Ты себя в зеркало видела? - начал он.

Я опешила, ну не королева красоты конечно, но и до кикиморы мне ещё далеко, а тут ещё в лицо такое говорят. Обидно.

Юля, извини, конечно, за такие слова в твой адрес, но как ты думаешь, что подумает твоя семья, если ты заявишься домой в таком виде? - продолжил Маркус - ты не обижайся, ты девушка красивая, но сейчас ты выглядишь так, словно на тебя наехал товарный поезд и протащил метров десять.

Как только он напомнил, все ссадины тут же начали саднить. Болело всё, если раньше я думала, что пострадала только моя голова, нога и рука, то теперь мне казалось, что история с поездом не такая уж и выдумка. Я посмотрела на ноги: юбка промокла и плотно облегала мою больную ногу, разрез съехал и выставлял на показ всю внутреннюю поверхность другой ноги, я поспешно сдвинула ноги вместе. Блузка пострадала меньше, но её тоже врят ли удаться спасти. Пальто я не видела, но думаю, что оно тоже стало бесполезной тряпкой. Маркус прав, такой я дома не должна появляться. Я даже не хочу представлять, как мама отреагирует, если я припрусь домой в таком виде, да ещё побитая.

- И что ты предлагаешь? - спросила я.

Я предлагаю воду, еду и кров, пока ты не поправишься.

Я вглядывалась в его чёрные глаза и ничего в них не видела. Словно смотришь в бездонный колодец. Почему он мне помогает? Откуда он вообще взялся? Эти вопросы всплывали в моей голове и ещё многие другие, но я все же не стала произносить их вслух. Позже, я была уверенна в этом, он ответит на них. Сейчас мне действительно надо принять ванну и зализать раны. Проблемы надо решать по мере поступления.

Хорошо.

Но помоюсь я одна - тут же добавила я.

Маркус скептически посмотрел на меня, но все же встал и вылез из ванной.

- Если буду, нужен, кричи - кинул он напоследок и ушёл.

Я осталась одна. Стало холодно, словно вместе с Маркусом ушло всё тепло. Разные мысли витали в моей голове, но решительно их, разогнав, я начала раздеваться.

Оказывается это труднее, чем я думала, не надо было прогонять Маркуса. Помощь бы не помешала. С блузкой я справилась почти без усилий, если не считать, что я работала в основном левой рукой. Косточка лифчика сломалась и слегка проткнула мне кожу. С юбкой я провозилась дольше всех. Эта зараза так пригрелась к моему израненному телу, что её пришлось отдирать. Избавившись от одежды, я решила перевести дух и осмотреть ванную.

Ванная была большая, почти с мою комнату размером. Ровно половину занимала ванна, в, которой я находилась. Подняв голову, я увидела под потолком странную плоскую штуковину с дырками. Это наверно душ. Дверь находилась напротив умывальника, над умывальником небольшое овальное зеркало, напротив ванной стоял четырёхдверный шкаф купе с двумя зеркалами по середине. В нём-то я себя и увидела. Ужас. Всё лицо бледное, в синяках и ушибах, на шее остались синие полосы от рук Диора, правое плечо сплошная сине-красная рана, правый бок пострадал меньше, чем плечо, но от этого боль не уменьшилась. Больше всего досталось правой ноге. Мне стало дурно от одного вида на неё. Видно смачно я проехалась по асфальту. Я потянулась к крану, у меня закружилась голова, снова, и я сползла на дно. Твою налево! Я снова предприняла попытку включить воду, но тут появилась, чья то рука и тёплая вода хлынула из крана. Я резко закрылась.

Маркус не обратил на это никакого внимания, он даже не смотрел в мою сторону. Он молча поставил на край ванны два небольших пузырька.

Когда ванна заполнила, вода выключится автоматически, вылей их в воду, тебе станет лучше - проговорил Маркус и вышел.

Я секунд десять спрашивала себя, что это было и не найдя ответа осторожно выглянула из ванны. Никого. Отлично. Можно расслабиться. Вода потихоньку прибывала, покрывая моё искалеченное тело. Когда она касалась ран, то я стискивала зубы от боли, но терпела. Вода лечит, а если я хочу вылечиться, то надо терпеть. Вскоре раны привыкли к воде, или может быть я к боли, но стало как-то легче. Шум льющейся воды успокаивал. Я почти заснула, как вдруг вода резко выключилась. Я даже немного испугалась, уж слишком резко. Маркус говорил, что у него автомат, и что-то он ещё говорил. Повернув голову, я увидела пузырьки. Не большие, сантиметров в пять в высоту и полтора в ширину. Стекло было тёмное, так что внутреннее содержание не было видно. Я осторожно взяла ближайший ко мне пузырёк. Почти не весомый, покрутила его в руках и открыла небольшую пробку. В нос тут же ударил резкий запах жасмина. Он мне, что духи подкинул? Намекает на то, что я воняю? Хам. Хотя бы, как-то по-другому сообщил об этом, а то сразу духами заливает. Хорошо, я ему ещё припомню.

Я решительно вылила содержимое флакона в воду, затем схватила второй. Он оказался без запаха и красного цвета. Вода тут же окрасилась красным. Я буквально почувствовала, как она стала плотнее и гуще. Я подняла руку и удивилась, как легко это получилось, тело наполнялось энергией. Боль ушла. Не знаю, что было в этих пузырьках, но оно явно помогло, по крайней мере, телу. С остальным всё обстояло по-другому.

Я зарылась в свои ладони, размазывая косметику по лицу. Как ни странно плакать не хотелось. Может, я уже всё выплакала, может, у меня больше нет слёз. Не знаю, в голове пустота. Такое ощущение, что до мозга ещё не дошло всё случившееся, и он слышит отголоски от глаз, тела и сердца, словно со стороны. Я закрыла глаза и опустилась в воду поглубже оставив на поверхности лицо. В детстве это было самым моим любимой позой принятия ванны. Раньше я наливала в ванную горячую воду, смешивая её с шампунями, и потом осторожно опускалась в это благоухающее, горячее чудо и не вылезала из него даже когда вода остывала. Сейчас же в этом сумасшедшем ритме жизни, ванная казалась роскошью. Утром встаёшь, быстро принимаешь душ, моешь голову, быстро производишь другие гигиенические манипуляции и на работу. Раньше всё казалось другим - простым. Проблем было меньше, и ты не задумывалась не о чём кроме себя, да и о себе ты думала в последнюю очередь. Вот и сейчас мне захотелось вернуться в детство и просто представить, что это всё сон. Вот сейчас я открою глаза и окажусь в спальне Алекса. Поверну голову и увижу его спящим рядом. Его тёплое, нежное дыханье согревает меня, одновременно щекотя. Я потянусь и дотронусь губами до его носа, губ, глаз. Он улыбнётся в полусне и заграбастает меня в свои крепкие объятья.

По телу побежали мурашки. Вернулись - засранцы!

Я вытащила ладони из воды и потёрла кончиками пальцев серединки глаз. Если это сон, то просыпаться "ой" как не хотелось. Где-то внутри я понимала, что что-то надо делать. Но что и зачем? Я не знала. Глупо, конечно, но лично я, с таким сталкивалась впервые. Да и врят ли, кто-либо из моих друзей и знакомых бывал в такой ситуации. Единственное, что они мне посоветуют (если я им всё расскажу, конечно) - это обратиться к хорошему психиатру (если сами тут же не вызовут неотложку). Мать моя женщина, парень мой.... неизвестно ЧТО. Всё, хорошего понемножку, пора вылезать и заканчивать злоупотреблять гостеприимством Маркуса.

А кстати Маркус!

Он там, откуда взялся?

Что-то здесь не чисто. Мне самой стало смешно. Я бы удивилась, если бы в этой ситуации хотя бы что-то было, ну хотя бы не сильно грязным.

Ладно, мыться, вытираться, одеваться и с боем вырывать правду. Хотя, по сути, хочу ли я её знать? Вот, узнаем, тогда и посмотрим, хотим или не хотим. Лично сейчас, я хочу знать, что здесь происходит, что ЭТО было и каким боком я в это вляпалась.

Через пол часа я поняла, что вылезать мне совершенно не хочется. Тело млело и нежилось, совершенно игнорируя то, что вода остыла. Мозг, тоже, понимал, что лучше холодно, но не больно, чем тепло и болит каждая косточка (особенно если учесть сотрясение).

Выслушав все протесты с обеих сторон, я решила всё же вылезти.

Как ни странно, но это мне удалось быстро (с третьей попытки) и тут же отпрянула едва, не свалившись обратно. На меня смотрело страшилище с вылезшими из орбит глазами и перекошенным лицом. Тело существа напоминало труп, который, судя по цвету, забили до смерти, так ещё и после долго пинали ногами.

Только через минуту, не меньше, я вышла из ступора и вытолкав своё сердце и мозг из пятки, смогла опознать в трупе себя. Странно, что я вообще передвигаюсь. Когда я лежала в ванной, я не чувствовала себя настолько, насколько было повреждено моё тело. Вся сила уходила на поддержание того, что внутри, а на боль физическую я не обращала внимания, пока не увидела последствия, пережитого мной вечера.

Как я вообще ещё в сознании. Да я вымылась (с горем пополам), смыла с себя всю грязь и кровь, но лучше не стало, скорее наоборот. Вся правая сторона была сплошным синяком с кровоподтёками. Правая нога счёсана до мяса. Я закрыла глаза и попыталась вернуть любопытный желудок обратно. Та-ак, на ноги не смотрим. Под левой грудью, что-то выпирало, и я очень надеялась, что это не ребро. На шее синел отпечаток руки, нет лапы. Рукой назвать, то, что меня душило, было трудно. Как не странно, лицо особо не пострадало, не считая небольшой царапины на щеке, пудовых мешков под глазами (удивительно, что не опухли, ещё бы, столько плакать) и бледного вида. Упырь, одним словом. Волосы не пострадали, но пересчитывать я их не стала. Но будь я на их месте, то встала бы дыбом и свалила.

Вдоволь насмотревшись, я пришла к вполне утешительному выводу: жить буду, но с трудом (по крайней мере, пока до больницы не доберусь).

Так, что мне там предложил Маркус вместо моего тряпья?

Минут через десять, я всё-таки выбралась из ванной. На голове громоздился тюрбан из полотенца, сама я куталась в большой, мягкий и тёплый халат-унисекс. Так, что хрен разберёшь Маркуса оно или нет. Но на ногах моих были явно женские, розовые тапочки.

Коридор был тёмным, холодным и не уютным, так что я быстро направилась к свету.

Свет явил мне гостиную. Большую. У левой стены стоял огромный телевизор или, скорее всего домашний кинотеатр. Напротив, как и полагается, был диван чёрного цвета с красными вставками. По бокам дивана расположились два кресла. По середине стоял небольшой стеклянный столик. Справа от двери возвышалась барная стойка, но самого бара я не заметила. Там где он должен был находиться, висела большая картина восхода солнца, и такая реалистичная, что казалось окном. Небо мерцало всеми цветами радуги начиная от ярко-красного и заканчивая темно-синим. Солнце едва появилось из-за горизонта, но уже точно давало понять, что ночь закончена.

Нравиться? - раздалось сзади.

Я резко развернулась и только, когда у меня потемнело в глазах, поняла, что не стоило этого делать.

Сильные руки не дали мне упасть, но вот тюрбан из полотенца был утрачен. Мокрые волосы тут же облепили мою голову. Стряхнуть их я побоялась. Когда же зрение вернулось ко мне, я лежала на диване, а на моём лбу покоилась холодная большая ладонь. То, что холодная, мне нравилось (или скорее моей голове), но вот из-за её величины, я не могла увидеть её хозяина. Нехотя, я убрала руку. Передо мной сидел Маркус. На нём была чёрная шёлковая рубашка, остальное я не видела, но надеялась, что одной рубашкой дело не ограничилось. И действительно. Маркус потянулся в столику сверкнув чёрными джинсами. Так, кого хороним?

Пей - проговорил Маркус, всовывая мне в руки стограммовый стакан. Внутри плескалась мутноватая жидкость, и во мне закралось подозрение о наличии у Маркуса самогонного аппарата. К тому же эта сцена мне показалась знакомой. Дежавю?

Я недоверчиво посмотрела на мужчину.

Пей, и ты всё узнаешь - сказал Маркус.

Тоже мне объяснение. Любая другая на моём месте давно бы окочурилась или хотя бы сбрендила. Я же подумала, что если он бы хотел моей смерти, то я бы здесь не сидела, а лежала зарытая где-нибудь в лесочке.

Стакан я взяла и Маркус смог убрать свою руку. Но глаз с меня так и не убрал. Я буквально осязала его. А то мало я, что там выкину, вот возьму и утоплюсь в стакане.

Что это? - спросила я.

Пей, полегчает - отрезал Маркус.

Вот ответ, так ответ. Хотя если вспомнить тот пузырёк в ванной (ведь действительно полегчало). Ну ладно. Я поднесла стакан поближе, и в нос тут же ударил резкий запах спирта.

Ты решил меня спиртягой успокоить?

Маркус улыбнулся и у меня по телу заметались мурашки.

Пей - повторил он - потом спасибо скажешь.

Я недоверчиво взглянула на обоих: Маркуса и стакан.

Понимаешь, я физически не смогу это выпить - проговорила я.

Это водка - ответил Маркус.

А закусить?

Пей.

Вот, пристал, пей да пей!

С моей головой мне пить не то, что не хотелось, не рекомендовалось. Башка и без того раскалывается, но "пей" это не ответ на мои вопросы, а их у меня накопилось достаточно. Ладно, была, не была, надеюсь, не вырвет.

Взглянув на пойло, моё лицо само собой скривилось в болезненную гримасу. Нет, водку мне приходилось пить, но не стаканами же, да ещё одной. Это батеньки алкоголизмом попахивает. Может, если нос зажать, пронесёт? "Ага, - подхватил вредный голос в голове - пронесёт, ещё как пронесёт".

Я тяжело вздохнула и ещё раз взглянула на Маркуса. Тот два раза кивнул.

Ну, ладно. Я резко выдохнула в сторону (точно заправский алканавт) и глотнула. Такого мерзкого пойла с роду не пробовали ни мои губы, ни язык и тем более горло. Рот обожгло моментально, словно туда влили расплавленный свинец. Желудок метался по телу в надежде избежать этой дряни. Дыхание перехватило сразу же (наверное, чтоб запаха не чувствовать). Мой организм всеми клеточками был против такого изощрённого садизма с моей стороны, но не пить я не могла. Как бы ни противна была эта "водка" (что-то сомневаюсь я в её качестве) руки не предпринимали попытку отбросить стакан, а горло не прекращало глотать.

Не знаю, сколько длился это мазохизм, но когда он закончился, мне очень захотелось курить. Я с грохотом поставила стакан на журнальный столик, абсолютно не беспокоясь о его стеклянном происхождении. Плевать! Хочу курить, хочу курить, очень хочу!!!!

Курить.... дай.... очень... - все, что смогла выговорить я.

Маркус удивлённо вскинул брови и усмехнулся, но поднялся. Я следила за каждым его движением, словно от этого завесила моя жизнь. Он зашёл за барную стойку и буквально через минуту я уже затягивалась длинной тонкой сигаретой, абсолютно не чувствуя ни вкуса, ни дыма, ни запаха. Как не парадоксально, но у меня после затяжки было такое чувство, словно я долго не дышала полной грудью, а сейчас впервые за долгое время смогла полностью насладиться свободой. Мозг, словно выплыл из тумана, как ёжик из одноимённого мультфильма. Что-то внутри меня изменилось... Нет - пришло в норму. Проснулось, очнулось, задышало. Я два месяца не курила и скажу честно, не жалела об этом. Да я вообще не вспоминала о сигаретах, а если видела, как курят другие, то не понимала, как это можно делать. Я казалось, забыла, что всего недавно сама вдыхала эту отраву и была вполне счастлива. И лишь теперь в моей голове начало проясняться. Не знаю, виновата ли здесь "Маркусова водка" или я всё же смогла взглянуть на мир своим, пусть и не всегда трезвым взглядом. Два месяца назад многое произошло внезапно. Я перестала пить с друзьями пиво и другие алкогольные напитки. Стала менее раздражительной. Недавно, вообще резко сбросила вес и, как ни странно без последствий. Про зубы вообще молчу. За последний месяц я не смогла найти ни одной дырки, хотя мои зубки являлись мечтой стоматолога (особенно платного). Буквально за два месяца я превратилась в другого человека. Стала более аккуратной, полюбила шоколад...

Перестала мечтать...

Я закрыла глаза. Сигарета выскользнула из пальцев.

"...нет власти твоей надо мной...

Пошёл вон из моей головы!!!"

Внутри резко всё похолодело.

Я резко открыла глаза. Передо мной сидел Маркус. Упавшая сигарета исчезла, но мне было не до неё.

- Ещё - проговорила я.

Ты уверена? - спросил Маркус.

- Как никогда.

Маркус перевел взгляд на столик. Я последовала его примеру. На столике стоял "мой" стакан, точно там, где я его поставила. Было только одно отличие, он был не пустой, хотя я могла поклясться, что выпила все до дна. Плевать!

Я схватила стакан и почти залпом его осушила. Мне было всё равно, что обо мне подумает Маркус, сейчас это было не важно.

Курить уже не хотелось. Сейчас, единственным моим желанием было знать, что производит, происходило и произошло.

Я посмотрела на Маркуса совершенно другими глазами. Я же его совершенно не знаю. Вижу, так вообще второй раз. Он буквально из ниоткуда появился в моей жизни и помог в самый ужасный момент. Но кто же он на самом деле? Мой спаситель? Или очередной обман?

- Я хочу знать - проговорила я.

Маркус улыбнулся, чем страшно напомнил мне чеширского кота, только я была далеко не Алиса. Хотя если вспомнить про "выпей это", "съешь то", то видно кролики у нас попались одинаковыми, не считая, что мой чёрный, с крыльями и полным ртом острых зубов. Жуть, какая.

Задавай вопросы - промурлыкал "Чеширский Маркус".

Легко сказать - вопросы. Они крутились в моей голове, словно мухи над.... мёдом. Но проблема была в том, что просто узнать было мало, хотелось понять.

Что это было? - спросила я, прежде чем подумала.

Скажу честно, вырвалось. Но Маркус видимо меня понял.

Если сказать человеческим языком, то простое ребячество - проговорил он - показуха, демонстрация силы.

С чьей стороны? - спросила я.

Маркус долго не отвечал, и я уж подумала, что не ответит, но он заговорил.

Трудно сказать.

Маркус встал с дивана и направился к бару.

Ничего не хочешь выпить? - кинул он через плечо.

Нет, спасибо - чисто механически произнесла я, тупо уставившись в то место, где сидел Маркус - я достаточно на сегодня выпила.

За спиной загромыхало и забулькало. Через пару минут появился Маркус с бокалом чего-то красного. Он так бережно держал бокал, будто от этого зависела его жизнь.

Впервые за всё это время он не смотрел на меня. Всё его внимание занимал напиток. Казалось, он все цело поглощён им, но вдруг Маркус поставил бокал на журнальный столик, так и не пригубив. Его внимание снова вернулось ко мне.

Бедняжка - проговорил он - ты даже не знаешь, во что вляпалась и куда попала.

Он говорил ласково, а на губах играла усмешка. Но глаза. Его глаза оставались серьёзными, и я даже уловила какой-то блеск. Всего на мгновение, но он совершенно не сочетался ни с голосом, ни с ухмылкой. Жалось. Нет, сочувствие чистое и искреннее.

Так объясни мне.

Это трудно, не я должен был тебе это объяснять. У нас разные миры.

Ты говорил мне, чтобы я задавала вопросы. Я задаю, но ответа пока не получила, только жалкие недоговорки - разозлилась я - если ты не можешь мне помочь, то я найду другого, поразговорчивей.

Я встала и видно очень резко. Голову пронзила молния, и я снова опустилась на диван. Но голова болеть не перестала. Даже наоборот. Видно сказалось спиртное. Голова горела, и казалось, сейчас лопнет или взорвётся. Я надавила на виски в надежде избежать взрыва, и сползла на пол. Из-за рта вырвался крик. В глазах потемнело, а за тем покраснело. "Ну, вот и смерть моя пришла" - пронеслось в голове, прежде чем я поняла, что это не кровоизлияние в мозг. Спустя мгновение я начала различать очертания. Всё было очень не ясно, но единственное, что я поняла - это была не гостиная Маркуса. Место было ужасно знакомое, но память мне отказалась помочь. Комната была в полумраке, но темнота была живой, словно источник света двигался, затем я увидела огонь и камин, а рядом... Воздух, который я успела вдохнуть, так и остался в лёгких, словно испуганный зверёк. Глаза тоже попытались закрыться, но веки не двигались. Всё моё естество замерло и затаилось. То, что я увидела, описать не возможно. Пол был весь в крови. Грудная клетка разорвана, белые кости рёбер под неестественным углом, и кровь, море крови и она продолжала сочиться, что говорило о том, что сердце ещё бьётся. Боже. Что-то тёмное закрыло вид и резко нырнуло во внутрь. Тело дёрнулось и затихло. Белое тело девушки лежало не подвижно, а над ней склонилось нечто тёмное и с жадность, что-то поедало из её груди. Моя рука сама собой метнулась к месту расположения сердца. Чавканье резко прекратилось, и существо медленно высунулось наружу. Я не могла полностью рассмотреть его, но оно явно было человекоподобным. Чёрные мускулистые лапы были перепачканы в крови (видно ими он разрывал грудную клетку), всё остальное тело лежало между раскинутых ног жертвы. У меня задрожали руки, и поплыло перед глазами. Он был внутри, он... Что-то поднялось со дна моего кишечника, и я начала проваливаться в темноту. Последнее, что я увидела, это чёрные кожаные крылья, раскинувшиеся над обоими.

Я резко выдохнула. Всё это время я не дышала. Грудь болела от напряжения. И какое-то время я не могла нормально вздохнуть. Когда же дыхание восстановилось, я решила открыть глаза. Передо мной предстала гостиная Маркуса. Я вернулась, но откуда?

Я, скорее, услышала, чем увидела Маркуса. Он лежал, неподалёку опираясь на руки, и тяжело дышал. Его лицо закрывали волосы, и мне ужасно захотелось до него дотронуться.

Не трогай меня! - воскликнул он и отшатнулся.

Я замерла с протянутой рукой. Что произошло?

Маркус...

Молчи.

Он говорил с придыханием, и вот тут я действительно испугалась. Я же абсолютно не знала этого человека, и ожидать от него можно чего угодно. Он знакомый Алекса, а если Алекс, которого я знала дольше и ближе, имел свой страшный секрет, то не факт, что и Маркус может быть таким же.

Маркус пошевелился и облокотился на кресло, обнажив, наконец, лицо. Оно было ужасно бледным. Конечно, и раньше он не отличался смуглостью, но сейчас кожа была почти прозрачной и я буквально видела все жилки и вены. Скулы, нос, всё заострилось. Губы же казались налитыми кровью. Я поморщилась, отгоняя неприятные ассоциации. Но больше всего меня поразили его глаза. Они были чёрные, полностью чёрные без белков. По мере того, как дыхание выравнивалось, чернота спадала. Она сползалась с уголков глаз к зрачку. Кожа не потеряла своей белизны, но прозрачность исчезла. Единственное, что оставалось прежним - это губы. И только сейчас я заметила, что сравнение с кровью оказалось правдивее, чем я думала. Из губы текла кровь, словно он её прокусил.

Передо мной сидел всё тот же невозмутимый Маркус, каким я его знала. Всё то, что было несколькими секундами ранее, казалось сном, видением. Маркус смотрел на меня в упор. Он впервые, за всё время нашего знакомства был серьёзен, как никогда. Ни намёка на усмешку или ухмылку. Игры кончились.

Никогда не присутствовал на инициации - проговорил он - ужасное зрелище даже для меня.

Я насторожилась. Недавнее происшествие выбило меня из колеи, ошарашило и ужаснуло, но то, что я увидела минуту назад, окончательно уничтожило моё восприятие мира. Раньше я верила, что в этом мире мы не одни (не считая инопланетян), но я была скорее материалисткой и одной веры было не достаточно, надо было пощупать и потыкать, прежде, чем кричать "Эврика!". Да, я потрогала и потыкала, да что там говорить. Я спала с ходячим доказательством того, что человек не является самым первым в пищевой цепочке. И на старуху бывает проруха. Но что-то "Эврика!" кричать не хотелось.

Кто ты? - смогла всё же вымолвить я.

Маркус всё так же не спускал с меня взгляда. Он даже не моргнул ни разу, от чего мурашки на моём теле встали дыбом.

Не думаю, что ответ тебе понравиться - ответил он.

Я сглотнула. Дыбом встали не только мурашки. Позже, проговорил мой внутренний голос, позже я узнаю и об этом.

Маркус прикрыл глаза, но что-то мне подсказывало, что даже если ему их выколоть, слепым он не будет. Я буквально чувствовала, что он за мной наблюдает, даже не смотря на меня. Ни одно движение не скроется от него, даже с закрытыми глазами.

Веришь ли ты в дьявола? - внезапно спросил он, не открывая глаз.

Странный вопрос. Обычно спрашивают "Веришь ли ты в бога?", а за тем уже в дьявола.

Не поняла.

Маркус повторил вопрос, но уже открыв глаза.

Если честно, я не знала, что ответить. Религия всегда была для меня чем-то неосязаемым. Это то же самое, что рассказать сказочку про Белоснежку, а потом спросить "Верю ли я в волшебство?".

Я верю, в добро и верю, что зло существует - ответила я.

Ты атеистка?

Половинка на половинку.

Мужчина усмехнулся и, согнув левую ногу в колени, облокотил на неё руку.

Уже не первый раз слышу такой ответ. В Бога мы верим, но молиться ему не собираемся, пока вошь не укусит за задницу.

Причём тут это? - спросила я.

А при том, моя дорогая, что и Бог, и дьявол существует, но немного в другой интерпретации.

Ага.

Издавна, ещё на заре веков, на земле властвовали две могущественные силы - продолжил Маркус - можно назвать их примитивно: "добро" и "зло". Хотя, если капнуть поглубже, то это просто две противоположности: как "чёрное" и "белое", "день" и "ночь", мужчина и женщина - он пару секунд помолчал (видно, чтобы я переварила сказанное).

- У них были свои собственные миры: Адала - обитель тьмы и Алсбери - хранилище света. Земля была, как бы, связывающим звеном. Друг с другом они контактировали мало, скажем честно - враждовали. До войны, конечно, не дошло, благодаря людям. Когда появился человек, всё внимание сил перешло к нему. Ведь человек, это единственное существо на земле, в котором собрано сразу две противоположности. Человек может быть подвластен тьме, но в такой же мере стремиться к свету, или наоборот. К тому же люди слишком мало живут, чтобы понять и постичь. Но самое важное, за что идёт извечная борьба Адалы и Алсбери - это душа человека.

Ты мне сейчас возникновение религии рассказываешь? - спросила я.

Маркус недовольно на меня посмотрел, и я тут же представила себя в роли любознательной ученицы, которой не терпится узнать побольше.

Всё, молчу, молчу.

Я улыбнулась своей самой искренней улыбкой, на которую были способны мои губы. Маркус выдержал и ответил. Скажу честно, у него лучше получилось. Я же, когда улыбалась просто губами, поразительно смахивала на лягушку.

Юля, ты просто не понимаешь, чем отличается обычный "смертный" человек от бессмертного существа - продолжил Маркус - и религия здесь не причём. Когда-то человек променял внутреннее на внешнее, отказался от непомерной силы, заперев её в провода, железные ящики и назвав природным явлением. Он закрылся неверием и незнанием, потеряв связь с остальными обитателями земли. Как говориться "Если я в тебя не буду верить, то ты меня не тронешь". Да мы и не трогаем.

Маркус потянулся, разминая затёкшие конечности, взял бокал, стоящий на столике, и немного пригубил. На его лице тут же отразилось удовольствие. Он даже глаза закрыл от умиления. Вдоволь насладившись вкусом, он с явной неохотой проглотил жидкость.

La rose en bouton - проговорил Маркус на чистом французском, неотрывно смотря на бокал - такого уже не делают. Да, только человек способен на такие вещи.

Я не совсем его понимала. Его трепетное отношение к напитку, напоминало последнюю трапезу перед казнью. Странные у меня сегодня мысли. Всё о смерти или о крови. Брр.

Маркус ещё пару секунд покрутил бокал в руках и поставил обратно. Его внимание снова вернулось ко мне.

Человек, извечно задумывался о бессмертии, совершенно не понимая, что самым бессмертным является он сам. Как? Сейчас объясню. Ты никогда не задумывалась о том, что значит бессмертие? Долгая жизнь, вечная молодость, не способность умереть. Долгая жизнь - да, вечная молодость - у кого, как, не способность умереть - полная чушь. Смерть настигает всех, она не делает различий. Но всегда есть одно "но" - к кому-то она приходит часто, а к кому-то один раз, но уже навсегда. Люди никогда не задумываются, почему именно их душу называют "бессмертной", не тело, а именно душу. В ней всё дело, в душе. Она воистину бессмертна, её нельзя убить, она не стареет, потому, что не имеет возраста и она вечна. Оболочка появляется, изнашивается и приобретается новая, словно одежда, которую ты меняешь по мере изнашивания.

Ты говоришь о перерождении.

Это вы так говорите - отмахнулся Маркус - "бессмертные", о которых мечтают люди, ещё какие смертные. Да, они живут долго, очень долго, но им, в отличие от людей всю жизнь жить в одной одежде и если к ним приходит смерть, то они воистину умирают, без права на возрождение. Кто-то и есть сама душа, принявшая материальную форму, кто-то её и вовсе не имеет, пользуясь только оболочкой.

Маркус замолчал. Предоставив мне время для переваривания полученной информации. Не знаю, может шок, от пережитого, ещё не прошел, или удивляться я уже разучилось, но особого, такого эффекта на меня его лекция не вызвала. Хотя, судя по всему, мне сейчас открыли величайшую тайну мироздания. Я ещё раз прислушалась к эмоциям. Пусто. Может для видимости удивиться? Нет, актриса из меня никакая, как бы я себе не льстила.

Ладно, в этом разобрались - осторожно проговорила я (мало ли обидится) - вернёмся к моему случаю.

Маркус снова провёл по мне своим ренгеновским лучом (так и облучение заработать не долго) и улыбнулся. Что-то в его улыбке мне не понравилось. Так улыбается удав кролику.

Добро пожаловать Ulaay - phiola Azara, в наш мир - Маркус склонил голову, но когда он её поднял, я резко вскочила, нет, взлетела на диван.

На меня смотрело бледное, бескровное лицо с чёрными, без белков глазами и улыбающейся клыкастой улыбкой. Пару минут назад я видела его, но лишь мгновение, сейчас же мгновение растянулось. Нет, Маркус остался, так же красив, но его красота стала опасной и скорее пугающей, чем притягивающей. Черты лица заострились, руки вытянулись в когти не имеющие ногтей. Но больше всего пугала его улыбка и взгляд. Вот теперь я по настоящему испугалась. Сердце бешено билось в груди, грозя выскочить и убежать (видно пятка, не казалась ей таким уж надёжным местом). Мурашки метались по телу, и я буквально чувствовала их желание удрать вслед за сердцем, если тому удастся совершить побег. Меня затрясло.

Маркус резко сместился, я просто не смогла уловить его движение. Я еле успела вскрикнуть, когда его лицо оказалось в сантиметре от моего. Всё моё тело вжалось в диванную спинку, стараясь просочиться сквозь неё. Маркус не спешил, он напоминал хищника перед добычей. Надо сначала поиграть, нагулять, так сказать аппетит. Я боялась пошевелиться, да что там, дышала с трудом. Маркус приблизился к моей шее, точнее к её основанию.

Ты пахнешь страхом и кровью - проговорил он с придыханием.

Надо, что-то делать или чувствую, дело кончится не в мою пользу. Собрав всю силу (точнее её крошки) в кулак я заставила свой голос не дрожать.

Я..я не разрешала тебе...Ой!

Маркус лизнул мне шею. Я попыталась оттолкнуть его, но поняла, что легче сдвинуть танк. Маркус отодвинулся от моей шеи и взглянул в мои глаза. Лучше бы он сосредоточился на шее. Его лицо на расстоянии миллиметра не придавало оптимизма. Я сглотнула.

Маркус, пожалуйста - взмолилась я уперевшись о его грудь.

Маркус прикрыл глаза, и по его телу пробежала дрожь. Я попыталась воспользоваться моментом и выскользнуть. Не получилось. Теперь я лежала на диване припечатанная Маркусом. Моё израненное тело застонало, и Маркус подхватил стон. Только его стон не предвещал ничего хорошего. Мой кстати тоже. Я снова попыталась вырваться, но Маркус легко подавил сопротивление, схватив руки, за запястья прижимая их к дивану. Он тяжело дышал. "Надеюсь, он меня съест" - пронеслось в голове. Но моё предположение разлетелось вдребезги, когда он коленом раздвинул мне ноги.

Маркус нет! - закричала я.

Под халатом я была абсолютно голая. Он и так уже весь перекрутился, обнажив левую грудь. Это не ускользнуло от его внимания. Маркус опустился ниже и лизнул сосок. Я вздрогнула. Он взглянул вверх и снова лизнул, на этот раз медленней. По телу пробежал ток. Проклятое вожделение.

Зачем ты это делаешь?

Маркус оторвался от моей груди и навис надо мной.

Проси, умоляй - прошептал он - это меня возбуждает. Может, я удовлетворюсь только одним голодом.

С этими словами он впился мне в губы. Первое, что я почувствовала, это его язык, проникший в меня ломая последние сопротивление, а затем зубы, нет - клыки. Я очень боялась пораниться. Хищников будоражит вид, запах и вкус крови. А насколько я поняла, Маркус к травоядным не относился. Так, что я ответила на поцелуй. Маркус замер на мгновение (видно не ожидал такой быстрой победы) затем снова продолжил, но уже мягче. Это навело меня на мысль.

Я застонала, прижимаясь к нему всем телом (кстати, стон у меня получился нормальный, тело болеть не переставало ни на минуту, особенно нога). Маркус оторвался от меня и посмотрел в глаза. Я очень сильно попыталась изобразить возбуждение, наверно всё же получилось (или он признал желаемое за действительное), так как он снова приник к моим губам, ослабив руки. Мне только того и было нужно. Я собрала все свои остатки от остатков силы, вжалась в диван и спружинила вперёд. Маркус не ожидал этого, что дало мне ещё немного свободы, чем я незамедлительно воспользовалась. Не учла я одного обстоятельства: халат распахнулся, но пояс держал крепко. Основной вес тела Маркуса оказался на моём халате. Так что я спружинила обратно в крепкие объятия насильника. Маркус на этот раз решил оставить одну руку свободной. Мои же руки были припечатаны к дивану над головой. Ему совершенно ничего не стоило держать их одной рукой, как бы я не сопротивлялась.

Хитро - проговорил Маркус - да же я забыл про этот трюк. Наслаждаясь твоим телом.

От моих манипуляций, халат распахнулся ещё больше, и теперь вся моя передняя часть была выставлена на показ. Маркус провёл свободной рукой вдоль правого бока. Я вздрогнула, ибо именно там находилось всё моё сосредоточенье боли. Но Маркус не стал на этом останавливаться и пошёл ниже.

- Нет, я прошу, Маркус, не надо - взмолилась я, чувствуя, как увлажняются мои глаза - отпусти меня.

Маркус не слушал, всё его внимание было направленно на движение руки. Когда его рука дошла до колена, она начала путь назад, только уже с внутренней стороны бёдер. Я рванулась назад. Маркус повернул голову ко мне.

- Тебе не нравиться? - спросил он - врёшь, я чувствую, как отзывается твоё тело, как оно жаждет, чтобы его приласкали, утешили.

Он нагнулся к моему уху и прошептал:

Ты создана, чтобы дарить наслаждение, так дари, если не можешь брать сама.

Я заплакала. Пережить "такое" и закончить "так"? Ну, нет, уж если я с двумя монстрами справилась и пострашнее Маркуса, так чего же я здесь спасовала. Меня вдруг обуяла такая злость, что слёзы сами высохли, и я закричала, долго, надрывно. Всё моё тело горело, сердце бешено колотилось в грудь, забыв про трусость. Маркус резко отшатнулся, и я увидела дым на его руках и голой груди. "Так ему и надо" - пропищал кто-то в моей голове. Я словно с цепи сорвалась. Тело светилось, волосы развевались. Маркус стоял в метре от меня, закрываясь от света.

Никогда! Слышишь! Никогда больше не прикасайся ко мне! Я - Юлая запрещаю тебе во имя Красной Царицы!

Мои ладони горели огнем, и я выплеснула его на Маркуса. Маркус отлетел к стене. Я ещё пару секунд наблюдала, как красиво он сползает вниз, и потеряла сознанье.

Побудка оказалась ужасной, мокрой, и холодной. А чего ожидать, когда тебя бросают в холодную воду. Я заорала и мне тут же в нос и рот залила вода.

Тихо, тихо, тихо - проговорил знакомый голос - всё хорошо.

Я откашлялась и открыла глаза. И тут же вновь нырнула под воду, но меня тут же подхватили руки и вытащили на поверхность. Моим спасателем оказался Маркус. Это был старый добрый Маркус, ни чёрных глаз, ни клыков, кожа бледная, но человеческая. Только взъерошен был немного, и с левой стороны рта краснела дорожка засохшей крови. На груди краснел ожог, достаточно сильный. Мне очень захотелось взглянуть на его ладони.

Успокойся - проговорил Маркус.

Я отодвинулась от него как можно дальше и только сейчас заметила, что мы находимся в ванной. Я в самой ванной, голая (как всегда), а Маркус сидел около, все ёщё протягивая ко мне руки.

Не прикасайся ко мне! - крикнула я, пытаясь прикрыться.

Маркус вздохнул и, отвернувшись, сел на пол облокотившись на ванную. Меня его поза не расслабила.

- Прости - заговорил он - но я должен был проверить.

"Пизди Пизди, я буду слушать" - раздался противный голос в голове.

Ты просто не представляешь, что произошло.

"Ещё как представляю". Да заткнись ты!

Ты... ты уникум - проговорил Маркус - ты единственная в своём роде. Конечно, Сосуды встречались и раньше, но чтобы такие.

Он повернулся, и я снова отодвинулась.

Юля - заговорил он - я знаю, что напугал тебя...

Напугал!? Да я чуть в штаны не наложила, будь они на мне надеты.

Мне надо было знать... Неважно. Такого больше не повторится.

Он медленно встал, и было видно, что ему это удаётся с трудом.

Я принесу тебе одежду - кинул он через плечо и вышел.

И я снова осталась одна со своими мыслями. Ненавижу эти шумные собрания.

Маркус принёс одежду и вышел из ванны, так на меня и не взглянув. Может, ему было стыдно (хотелось бы), а может, он меня боялся (вот ещё!). Я осторожно выбралась из ванной. Замёрзла жуть. Зуб ни как не хотел попадать на зуб. То, что принес Маркус, меня насторожило. Нет, там не было ничего странного. Небольшие кружевные трусики нежно голубого цвета и шёлковая пижама, тоже явно не мужская. Закрадывался вопрос: "Откуда?". Нет, в том, что Маркус не обделён вниманием женщин, я поняла ещё при первом знакомстве, так, что это могла оставить его очередная пасия, но если учесть произошедшее, то наплывала мысль о трофее, и почему-то не думалось, что трофей остался на память, как подарок. Та-ак, пора уносить ноги, пока тебя не вынесли ими вперёд, если вообще их не лишишься. Интересно, что подумают люди, увидев избитую полуголую девушку, разгуливающую в пижаме в конце февраля? Зная наш участливый народ, то скорее я помру от холода или буду звездой любительской съемки в Интернете, прежде чем я доберусь до палаты Љ7.

Одевшись, я подошла к зеркалу. А чё, ничего. Голубой цвет мне идёт, особенно к синякам. Так, где мои боевые шрамы? Насколько я помню, у меня была царапина на правой щеке. Вот, тут, или тут, ну или тут. Я ощупывала щёку с таким усердием, что должно было появиться, как минимум пять царапин и по-хлеще. Через пять минут бесплотных поисков и решила проверить остальные раны. Ванную потряс оглушающий крик. Дверь тут же с грохотом отворилась, и в ванную влетел шальной Маркус. Обшарив комнату глазами, он остановился на мне. Я, задрав штанину до бедра, испуганно пялилась в зеркало.

Что? - спросил мужчина.

В ответ я потыкала зеркало. Маркус подошёл по ближе и заглянул туда, куда показывал мой перст. Внимательно обследовав зеркало (он даже его лизнул) он удивлённо уставился на меня.

Где они? - прохрипела я.

Кто? - спросил Маркус.

Я облизнула пересохшие губы и сглотнула.

Ушибы - ответила я - последний раз, когда я в..сюда смотрела,... был труп.

Маркус поднял левую бровь.

Где раны я спрашиваю! - не выдержала я - у меня нога была в мясо, ребро сломано, пол тела счесана, про шею я вообще молчу! Что ты со мной сделал?!

Маркус вконец успокоился, и даже прислонился к косяку двери, скрестив руки на груди. На его лице играла улыбка аля "Я знаю, то, чего не знаешь ты".

Выброс силы спровоцировал быструю регенерацию.

И всё? Твою ж мать! А я не догадалась!

А теперь ещё раз и по-русски.

Маркус вздохнул.

Следуй за мной.

Я недоверчиво на него посмотрела, но Маркус уже развернулся и вышел. Ничего не оставалось, как идти следом. Мы шли не долго. Маркус остановился перед массивной дубовой дверью и легко толкнул её. Та послушно открылась. Может там внутри пластик?

Комната была большая и я сразу поняла, что это спальня. Мебели мало, а точнее одна кровать с балдахином громоздилась по середине комнаты. Сверху свисала большая хрустальная люстра. Вот и всё. Ни тумбочки, ни шкафа, ни чего. Я резко остановилась и развернулась обратно, но дверь уже закрылась. Подёргав ручку, я поняла, что внутри, скорее всего титан.

Ты идёшь? - раздалось сзади.

Я вздрогнула. Маркус стоял у другой двери поменьше, как же я её сразу не заметила. Там, наверное, его кабинет, а спальня является проходной. Я покраснела. Всё моё внимание занимала кровать и .... Извращенка хренова, хотя если вспомнить, то, что произошло недавно... Краска схлынула, и я с высоко поднятой головой направилась в другой конец комнаты.

Маркус вежливо предложил войти первой (странно, в спальню он мне первой войти не предложил, наверно подумал, что я сбегу). Кабинет был не большой, но какой-то мрачный. Весь в синих и чёрных тонах (наверно это самые его любимые цвета). Окон не было вообще, так же как и стола. У дальней стены находился камин, напротив его стояло большое массивное кресло. Над камином висела голова Лося или оленя, нет скорее лося (как банально). Другие стены были завешаны портретами каких-то людей разных эпох. Ковёр был мягким и тёплым. Мне это понравилось, особенно моим ногам.

Маркус зашёл следом.

Садись - проговорил он, указывая на кресло.

А ты?

Я постою.

Я пожала плечами и уселась в кресло. Маркус достал откуда-то два полена и подбросил их в камин. Через пару минут в комнате посветлело и потеплело. Сам хозяин остался стоять у камина, вглядываясь в огонь. Красиво. Существуют три вещи, на которых человек может смотреть вечно: вода, огонь и как считают деньги. Последнее звучит не красиво, зато правда. Маркус заворожено смотрел на огонь, и я поняла, почему в его кабинете нет стола. Вот так сидя в удобном кресле и наблюдая, как языки пламени пляшут над побеждённым деревом, можно расслабиться и уйти от внешнего мира. Да в принципе, зачем вообще нужен кабинет в собственном доме? Работу и все дела надо оставлять за порогом, а дом должен быть убежищем. И почему собственно я решила, что это кабинет?

Много веков назад люди поклонялись демонам Адалы и ангелам Алсбери. С этого началось разделение добра и зла, света и тьмы. Хотя и те и другие вели холодную войну за бессмертные души людей. Не спрашивай меня, зачем им они нужны. Правда затерялась так давно, что даже самые старые из них не смогут ответить на этот вопрос. Но смысл остался. Души нужны всем и за них боролись. В те времена, существовал на земле, один народ. Странный народец. С другими людьми не контактировал жил обособленно, да многие вообще не знали об их существовании, что совсем не удручало. Сейчас люди, скорее всего называли бы их сатанистами или дьяволопоклонниками, так как они поклонялись Гоару и его демонам. Демоны многому научили тех людей, открылись им и были вознаграждены. Так появилась Fiola или по проще Сосуд. Сосудом обязательно должна была быть девушка. Демон зарождал в ней семя силы, которая, словно плод - созревала и крепла. Потом демон "собирал урожай". Но ни в каждой человеческой девушке заложен Сосуд. Его надо было найти и не каждому демону это удавалось. Чтобы совершить обряд девушка должна быть чиста. Во время обряда, демон убивает девушку, съедая её сердце. Душа освобождается от тела, но не улетает, а сама становиться телом. В этот момент человек перестаёт быть человеком и становиться Fiola инициировавшего её демона. Она его собственность и без него она просто не сможет существовать, жить - Маркус впервые за время этого рассказа повернулся в мою сторону - теперь ты понимаешь, почему ты уникум?

Я молча захлопала глазками. Мысли вдруг все дружно покинули меня, и я лишь молча покачала головой.

Ты Ulaay - Fiola Azara.

Хлопанье продолжилось.

Ты Юлая - Сосуд Азара, ты единственный Сосуд, отказавшийся от своего хозяина и не умерший на месте, да что там говорить, ты единственная Fiola которой вообще пришла эта мысль в голову.

Хлопанье не прекратилось, но какая-то извилина, наверное, что-то забыла и решила вернуться в мою голову. Я судорожно в неё вцепилась.

Ты говоришь... - я сглотнула - бред какой-то.

Остальные мысли начали потихоньку возвращаться в подмогу подруге.

Маркус вздохнул и присев на колени возле меня взял мою руку в свою. Его ладонь была холодной, но приятной на ощупь.

Юля, я понимаю, как это трудно принять, но Алекс - не человек, точнее только на половину. Он - Азар седьмой сын Талара Кровоглаза одного из высших демонов Гоара.

Ну, что я могу сказать? Лучше бы он был мутантом и спасал землю от зла в лице Диора, как там его, Краснолицего. Нет, я могла сделать шокированное лицо, вскочить, устроить истерику повторяя: "нет", "этого не может быть", но зачем. Другого объяснения (кроме мутанта), я не находила. Мой мозг, конечно, сопротивлялся такому положению вещей, поэтому мысль "О, Боже я спятила!", так и не пришла ко мне. И тут мне вспомнилось видение в гостиной. Тогда ко мне пришло всё, и "О Боже!", затем "Твою...", а потом "Вот "@#$%". Вот вляпалась! Я какой-то горшок для рассады! Зашибись! Ненавижу! Я резко вырвала свою руку из руки Маркуса, он не возражал, но отпустил с неохотой.

Что я ещё должна знать? - спросила я зло.

Маркус секунд 10 молчал (видно ожидал другого эффекта).

Точно ответить не могу. О восставших Сосудах я знаю мало, а точнее вообще не знаю - ответил он вставая.

На меня вдруг накатила такая усталость, что даже злость пропала. Да пошли вы все, со своими Сосудами, горшками и пахарями. Мне надоело, я устала, у меня сегодня был трудный день, я просто хочу спать.

Можно я прилягу? - спросила я.

Да, конечно.

Я медленно встала и направилась к двери.

Моя спальня в твоём распоряжении - проговорил Маркус в след.

Спокойной ночи - ответила я и, не оборачиваясь, вышла за дверь.

Кровать была не большая, а просто огромная. Шторы балдахина закрывали все, не пропуская ни единого лучика света, но я прекрасно видела в темноте. И кажется, догадываюсь, откуда у меня такой дар. Я не слышала, как Маркус выходил, может, он вообще собирался ночевать в кабинете, сейчас меня это мало волновало. На меня снова напала глубокая апатия или попросту "похуизм", грубо, зато правда. Сейчас мне не хотелось думать о том, что рассказал мне Маркус. Но мысли плыли и плыли и плыли даже тогда, когда я засыпала.

Как же не хочется чувствовать себя чей-то собственностью, игрушкой или банкой для консервирования. Разве так можно? Я человек, живое существо, разве можно просто взять и перевернуть всё верх дном. У меня и раньше жизнь была не простая, а тут... Хотя нет, по сравнению с этим, жизнь у меня была просто сказка. Вот надо ли? Влюбилась, первый раз в жизни, а он оказался демоном. Рассказать кому, не поверят. Скажут: "Девочка, тебе лечиться надо" и правильно сделают. Таких, как я в психушке держать надо. Боже мой! Если подумать, что со мной сделал Алекс, как именно он лепил из меня свой Сосуд.... Мурашки по телу бегут от одного воспоминания. И что он хотел этим? Он же прекрасно знал, что рано или поздно я обо всём узнаю. На глазах навернулись слезы, и я сильнее их сжала, нет, хватит хныкать. "Ты... ты уникум.... без него она просто не сможет существовать, жить". Он знал, что я никуда от него не денусь, я должна была принадлежать ему полностью. Мурашки снова напомнили о себе. Сволочь, какая же ты мразь!

Юля...

Я затаила дыхание.

Юля, открой глаза.

Я осторожно приоткрыла левый глаз и тут же открыла правый. Спальня Маркуса исчезла. Я сидела в большом резном кресте "а-ля трон", на мне было мягкое, длинное, бархатное платье викторианского стиля. Вокруг было темно, но постепенно темнота преобразовывалась в большой мраморный зал с колоннами, уходившими в звёздное небо. Я, что сплю или это ещё одни шуточки Маркуса.

Да, ты спишь - послышалось из-за ближайшей колонны, и тут же из неё выплыл Алекс.

Я никогда его таким не выдела. На нем был длинный плащ с серебряной брошкой. Торс голый, обтягивающие бриджи и высокие кожаные сапоги. Он поклонился мне, и волосы водопадом заструились по его плечам, закрывая лицо. Я сглотнула. Они были длиннее чем обычно, скорее, до пояса или чуть ниже.

Ты прекрасна, как никогда - проговорил он.

Что ты делаешь? - спросила я.

Алекс усмехнулся, и по телу сразу побежала куча мурашек.

Мы не смогли поговорить тогда, я хочу поговорить сейчас.

Алекс не спускал с меня глаз. Он был красив как никогда. Именно такой красотой, которая мне нравилась, о которой я мечтала - мой принц на белом коне. Только он не принц, да и на коня он тоже не тянет.

Я не хочу с тобой иметь ничего общего, даже сны.

Я с силой ущипнула себя за руку. Боль я почувствовала, но не проснулась. Через мгновение я оказалась прижатой к Алексу.

Ты сумела оттолкнуть меня - проговорил он - как тебе это удалось, я сейчас обсуждать не хочу. Для меня сейчас важнее не это.

Пусти меня.

Я попыталась вырваться. Бесполезно, легче вылезти из переполненного вагона метро в час пик. Алекс прижал меня крепче, перекрывая последние попытки высвободиться.

Я не твоя собственность! - крикнула я.

Боже, Юля, кто тебе это сказал? - удивился Алекс - ты никогда ею не была. Скорее я принадлежал тебе, чем ты мне.

Алекс отпусти меня.

Я люблю тебя...

Хватит врать!

Так, плакать мы не будем, не дождётесь. Я проглотила большой комок.

Алекс неожиданно отпустил меня, я не ожидала этого и упала. Пол был холодный.

Юля...

Не подходи ко мне - отшатнулась я.

Алекс послушался. На его глазах блестели слёзы.

Я очень сожалею, что не сказал тебе. Я боялся, что ты не поймёшь....

И правильно боялся.

Не хотелось смотреть на него снизу вверх, и я поднялась на ноги. В платье это было не удобно. Но я справилась и на всякий случай отошла подальше.

К чему всё это? - спросила я - ты ждёшь, что я кинусь тебе на шею? Если так, то не так хорошо ты меня знаешь. Ты использовал меня, превратил в... в невесть что. Что ещё ты хочешь от меня? Доверия? Любви?

Прощения - тихо ответил Алекс - я знаю, что не заслуживаю его, но Юля, я не врал тебе...

Ты просто талантливо не договаривал. Хватит Алекс! Нет, Азар.

Алекс вздрогнул, услышав это имя.

Не надо Юля...

Один раз мне удалось тебя прогнать, хотя если верить тому, чего мне поведали, то я вообще не должна уже была существовать.

Алекс опустил глаза. Он стол весь разбитый и боль сочилась из него словно сок из коры берёзы. Вот он, мой любимый мужчина, передо мной. Стоит, только протяни руку и всё закончиться. Мы снова будем вместе...

Прекрати! - крикнула я.

Я ничего не делаю. Это твои мысли, ты выгнала меня из своей головы.

Нечего было туда соваться. Ты завладел моим телом, сердцем, но хотя бы голову оставил бы мне. Или тебе нужна была безвольная кукла...

Алекс дёрнулся, как от пощёчины. Мне ужасно захотелось подбежать и прижаться к нему. Чёрт! Если я и дальше буду так высказывать свои эмоции, то долго не выдержу.

- Алекс - проговорила я спокойнее - отпусти меня. Если ты действительно меня любишь, то отпусти.

Я не могу - прошептал Алекс - не было ещё такого случая, что бы....

Он запнулся.

Сосуды уходили от своих хозяев?

Алекс резко поднял на меня глаза. Казалось, он был удивлён, но тут что-то вспомнил и успокоился (видно понял, откуда я всё узнала).

Я не могу к тебе подойти, прикоснуться в живую пока ты сама не примешь меня. Сны не являются физическим воплощением человека, и то, что я могу проникать в твои сновидения, возможно, является последней не оборванной нитью связывающей нас. Может она и есть та причина почему ....

Он снова запнулся.

Я ещё жива? - спросила я - Алекс давай называть вещи своими именами. От того, что ты их не называешь, их смысл не меняется. И я готова рискнуть, лишь бы нас больше ничего не связывало.

Его глаза расширились, но только на мгновение, затем он снова опустил их. Всё его тело напряглось, но всё же он взял себя в руки и снова взглянул на меня. В его глазах больше не было ни боли, ни нежности, только холод. Словно море замёрзло в его глазах.

Будь, по-твоему - спокойно проговорил он - я больше тебя не побеспокою.

Я проснулась резко. Сердце бешено колотилось, а на щеках блестели слёзы. Чёрт! Всё же расплакалась. Твою ж на лево! Почему, почему я в это вляпалась? Какая я была дурочка, когда мечтала о приключениях и вот, на тебе. Кто-то же умный говорил, что надо быть поосторожней со своими желаниями. Я сглотнула и попыталась прийти в себя. Трудно, но нужно.

Шторки балдахина плотно закрывали кровать, но я знала, что солнце уже встало. Откуда? Не знаю, и знать не хочу. Хватит с меня сегодня.

Я села и отодвинула тяжелую ткань. В кресле напротив сидел Маркус.

И давно ты здесь? - спросила я чисто формально.

Вечность.

Не тот ответ, который я ожидала.

Кто ты? - снова спросила я.

Неужели это так важно?

Я могла бы сказать нет, но знала, что это будет не правдой. Надоела лож, скрытность и недосказанность.

На человека ты не тянешь. А если вспомнить вчерашний инцидент, то даже и близко не стоишь. Я хочу знать, с кем я имею дело. Неужели я не имею на это право?

Маркус молчал долго, стараясь прожечь во мне дырку и я ждала пока он решиться.

Я вампир.

Так. И чего мы ожидали? Алекс - демон, Маркус вампир, я вообще неизвестно что. Боже, куда катиться мир.

Какой вампир? - спросила я, чтобы спросить.

Истинный.

Объяснение в стиле Маркуса. Подробностей не дождёшься.

Понятно.

Маркус улыбнулся, затем улыбка его стала шире, а затем он вовсе засмеялся. Попытка сдержаться, пошла крахом. Смех, настоящий здоровый смех, не то чувство, которое так легко погасить или сдержать. Маркус смеялся громко и заразительно, и я не выдержала и улыбнулась в ответ, а затем тоже засмеялась. Мы смеялись долго, пока не заболели животы и из глаз не брызнули слёзы. Мой смех резко оборвался, когда я увидела красные глаза вампира и две кровавые дорожки на щеках. Маркус прекратил не так резко и всё продолжал улыбаться, когда доставал шёлковый платок и протирал им глаза и лицо.

Давно я не испытывал такого чувства - проговорил он.

Ты пьёшь кровь? - Маркус замер и посмотрел на меня. Улыбка исчезла. Страшно было на него смотреть, словно на человека смотришь болеющего страшной болезнью.

Да - это моя пища.

Людей?

Ты сама знаешь ответ, так зачем спрашиваешь?

Я опустила глаза.

Маркус вытер лицо и глаза полностью и направился к кровати. Я вздрогнула, когда он сел на неё.

Юля, я такой, какой есть и не обязан оправдываться.

Но ты оправдываешься.

Маркус вздохнул.

Ну, что я могу сказать... Ты действуешь на меня негативно.

Я округлила глаза.

Я?!

Ты - он уселся поудобней - за один вечер, проведённый с тобой, я испытал бурю эмоций, которых и по одиночке не часто испытываю. К тому же я использовал, из-за тебя же, единственную долю человеческой пищи, которая разрешалась мне только раз в год.

Я молча хлопала ресницами. Ну что я могла сказать? Возмутиться и обидеться? На что? На то, что подобрал, помыл, приютил и просветил? Я конечно эгоистка, но не до такой степени. Моё тело оказалось менее тормазнутым и любознательным.

Спасибо тебе за всё - проговорила я, уткнувшись в грудь Маркуса и прижимаясь к нему всем телом.

Для вампира моё поведение оказалось неожиданностью. Но он быстро сориентировался, и я почувствовала его руки на своих плечах. Он мягко меня отстранил и посмотрел в глаза.

Всегда к вашим услугам - сказал он - мой дом для тебя всегда открыт. Обращайся если что.

И он мне подмигнул.

Я улыбнулась и впервые за всё это время я начала верить, что мой мир восстановится. Пусть не скоро и не легко, но я приду в себя и смогу смело топать по своей дорожке, не оборачиваясь назад, не о чём не жалея.

И тут у меня заурчал живот.

Ну вот. Такой момент испорчен. Моё лицо залила краска. На Маркуса я больше не смотрела.

Руки вампира на моих плечах затряслись, и я поняла, что он смеётся. Беззвучно, но сильно.

Нет, я конечно рада, что вызываю в людях такие эмоции (а теперь уже и в вампирах), но всё же я не клоун.

Да иди ты - обиделась я, отталкивая Маркуса.

Вампир распластался в ногах кровати и засмеялся в полный голос.

Вот, почему я люблю людей....

Потому, что они вкусные?

Маркус повернул ко мне голову. На миг в его глазах промелькнула настороженность.

Не только. За то, что они даже в экстриных ситуациях не забывают о своих потребностях.

Кто бы говорил - фыркнула я, сложив руки на груди.

Маркус повернулся ко мне боком и облокотился на локоть.

А я вижу ты спец по нечисти.

Да нет - проговорила я - так, чисто фальклёрно.

Брови вампира взлетели вверх.

Неужели я как-нибудь проснусь с осиновым колом в груди?

Ну если верить Брему Стокеру и Ван Хельсингу, то проснуться тебе уже не удастся. Но я же не собираюсь тебя убивать. Хотя, если для эксперимента.....

Воображение тут же подбросило подходящую картинку: Маркус в гробу, мертвенно бледный, в костюме "а-ля Дракула" с длинючими клыками торчащими из кроваво красных губ. И себя в роли упомянутого Ван Хельсинга крадущуюся к гробу с колом на перевес, словно индеец африканского племени на охоте... Всё это я в лицах пересказала Маркусу. Второй раз слёзы Маркуса меня не встревожили.

Я так с тобой весь завтрак высмею - проговорил вампир, комкая уже красный платок.

Он мёртв? - спросила я серьёзно.

- Кто?

Ну...

Я не знала, как назвать того бедолагу, который стал завтраком Маркуса. Вслух называть завтраком человека, язык не поворачивался.

Не знаю - ответил Маркус - я с ним не знаком.

Ресницы снова пошли на взлёт.

Маркус вздохнул.

Юля, уже прошли те, временя, когда вампиры охотились на людей. Да, мы пьём их кровь, но для этого есть специальные доноры, которые с радостью расстаются с частью своей крови.

Умно - проговорила я - особенно если учесть, что средства массовой информации подкидывает вам кучу фанатиков стремившиеся к вечной жизни.

Маркус усмехнулся.

- Нам не нужно привлекать к себе много внимания. Мы испокон веков живём в тени. Люди называют нас кошмаром, им легче в нас не верить, чем спать в полглаза и держать под подушкой оружие, за неимением острых когтей, клыков и магии. Но отрицанием ада, землю раем не сделать.

Я молчала. Буквально за один вечер и ночь всё моё восприятие мира рассыпалось в прах. Меня с силой выдернули из привычной жизни и бросили на растерзание другой стороны, где человек является жертвой, игрушкой, чьим-то завтраком и вещью.

Ладно, хватит с тебя на сегодня - проговорил Маркус, протягивая мне руку - пойдём, я тебя покормлю.

- Чем? - насторожилась я.

- Тут у меня где-то ляжка девственницы завалялась...

Я сощурилась.

- Яичницу будешь? - сказал он улыбаясь.

Я приняла его руку.

Надеюсь, из яиц девственника?

Наверно завтрак он свой всё же высмеял.

Домой я приехала через два часа. Мама ушла на работу, поэтому объяснять ей, откуда на мне чужая одежда, не надо было.

Я сама удивлялась, откуда у Маркуса женская одежда, но расспрашивать не стала. Будем надеяться, что это от его многочисленных любовниц презенты, а не от хозяйки завалявшейся ляжки.

Раздевшись, я ещё раз осмотрела своё тело в мазохической надежде найти хоть какое-нибудь доказательство вчерашнего побоища. Бесполезно. На мне всё зажило как на собаке, хотя мне бы и собака позавидовала.

Ладно, хватит сокрушаться о боевых ранах. Так, где мой халат.

При поиске халата я наткнулась на футболку Алекса. Ну вот, приплыли. Она валялась в шкафу, заваленная моими вещами почти месяц, но всё ещё сохранила его запах. И я не сдержалась и уткнулась в неё лицом. На глазах тут же навернулись слёзы, и я отдёрнулась. Хватит! Вытерев глаза тыльной стороной ладони, я засунула футболку обратно в самый дальний уголок. Я знала, что избавиться от неё было бы легче, но футболка всего лишь вещь, её отсутствие ничего не исправит. Ведь от себя я не избавлюсь, и сколько не мойся, буду ощущать его запах на мне. А если верить в историю про Сосуд, то не так уж много у нас различий с футболкой. Надо просто взять себя в руки и жить дальше. Не я первая и ни я последняя, кто расстается с любимым человеком. Хотя если разобраться в причине, то можно считать меня первопроходцем.

Прошла неделя. От матери я ещё как-то скрывала наш с Алексом разрыв, а вот Настьке пришлось покаяться. Нет, я, конечно, не стала открывать ей истинную причину, но и придумывать душещипательную историю с изменой или скандалом, не стала. Просто сказала, что не сошлись характерами. Настька попыталась выспросить подробности, но я отмахнулась тем, что мне больно об этом вспоминать. Так, что мы сошлись на том, что "все мужики сволочи" и домой я пришла в четыре утра пьяная в "зюзю". Мама ждала меня с распростёртыми кулаками и заготовленной, за время ожидания, речью. Пришлось и ей сознаться о причине моего "нажратого" состояния. Как ни странно, она меня поняла, достала бутылку водки и, отвергая все мои возражения, разлила по рюмкам. Мотивируя, что "надо выпить за первую несчастную любовь моей доченьки" (ух ты какой праздник). Так, что спать я легла только в шестом часу с полной уверенностью, что не только я и Настька прознали о настоящей сущности всех существ мужского пола.

Встала я рано и как огурчик. Никакого похмелья (учитывая, СКОЛЬКО я выпила), я в себе не ощущала, даже обидно было, что мой рот не пришёлся, на сей раз, подходящим кошачьим туалетом.

Странный я человек. Мне бы радоваться, что меня не тянет обниматься с унитазом, а я сокрушаюсь. Может Маркусу позвонить? Где-то у меня была его визитка... Нет! Я и так достаточно им попользовалась. Хотя одежду отдать все-таки стоит.

Так прошла ещё одна неделя. Солнышко начало светить ярче, а снег идти реже. Но зима, словно последний клиент в баре, ни как не хотела сдавать свои позиции. Вот так всегда, весне приходиться с боем и хитростью вырывать своё время. Её старшая сестрица уходит с ленцой и неохотой, забирая с собой здоровенный след ботинка на заднице.

Моя жизнь снова превратилась в рутину. Дом, работа, гулянки, дом. Новая работа уже не казалась хорошей идеей, и я с досадой и тоской смотрела на Ашан, но обратной дороги нет, как нет её и в моей личной жизни. Алекс, как и обещал, меня больше не тревожил. Но сны и без него были тревожными. Пару раз я ходила на ужин с Маркусом, но заканчивалось это порогом моего подъезда. Я знала, что нравлюсь ему (да он это и не скрывал) и, по крайней мере, знала, с кем имею дело, но выбирать между двух зол я была сейчас не в состоянии. Маркус всё понимал и не просил большего, что давало ему большой плюс.

Можно сказать, что моя жизнь вернулась в прежнее русло. Уныло, скучно и одиноко, если бы не одно странное обстоятельство, то есть, несколько. Улучшение зрения, слуха и других органов чувств я ещё как-то принимала. Да, что скрывать, мне нравилось, что я могла видеть и в близи и вдалеке даже лучше бинокля, слышала комариный писк в километре от меня (иногда это нервировало), по запаху могла определять даже цвета, не говоря уже о существе который его оставил, в общем, все мои чувства обострились до придела. Ночью они обострялись ещё больше, и я просто не могла заснуть. Появлялось непреодолимое желание вырваться из этих четырёх стен на свободу. Почувствовать травку под босыми ногами, насладиться ветром, потанцевать поз музыку земли. Однажды я проснулась стоя на подоконнике у открытого окна на балконе. Это была последняя капля, и я обратилась к единственному, кто мог мне помочь.

А чего ты хотела? - проговорил Маркус - ты получила силу, которой не можешь управлять.

Я задумчиво потянула из соломинки томатный сок. Мы сидели в небольшом кафе на Арбате. Маркус был как всегда элегантен и одновременно прост. На нём был длинный пиджак, под ним чёрная шёлковая рубашка, открывавшая верхнюю часть груди и чёрные джинсы. Волосы он заплёл в аккуратную косичку. Он мне больше нравился с распущенными волосами, но под этот наряд лучше подходила косичка, с распущенными волосами он бы смахивал на сумасшедшего дирижера.

Я не стремилась её обретать - пробурчала я.

Маркус вздохнул. Да, а кому сейчас легко....

Как бы тебе объяснить? - он облокотился на стол - после инициации ты обрела некую силу, а семя Алекса...

Ты можешь называть ЭТО, как-нибудь по-другому? - перебила его я.

Маркус покосился на меня.

Ну и как я "ЭТО", по твоему должен называть?

Я задумалась.

А можно "ЭТО" называть просто ЭТО? Не упоминая это слово.

Юля, не будь ребёнком.

При чём тут это? - обиделась я - тебе-то хорошо, а я себя инкубатором чувствую.

Маркус рассмеялся.

- Ты не возможная - проговорил он - ладно, пропустим. Смысл в том, что когда ты была с Алексом, он отгораживал тебя от той силы, которой наделил в процессе перерождения. А когда ты оторвала его от себя, он потерял над этим контроль и щиты снялись сами собой.

Зашибись. "Не было печали, просто уезжала крыша..." И что же мне теперь делать с сорвавшейся с цепи силой?

А можно, как-нибудь снова поставить щиты, не прибегая к помощи Алекса?

Маркус удивлённо посмотрел на меня.

Тебе не нравятся твои новые способности?

Нет - поспешно проговорила я - не в этом дело. Хорошее зрение и слух мне особо не мешают, тут другое. Маркус, я просто боюсь, что сойду с ума.

Вампир пристально вглядывался в моё лицо и молчал. Не знаю, что творилось в его голове, но надеюсь, что если не понимание, то хотя бы сочувствие ко мне он испытывал.

В твоём случае я ничего определённого сказать не могу. Честно говоря, я не знаю никого, кто бы мог тебе ответить на твои вопросы. Но если ты хочешь узнать хоть какой-то ответ, то я могу предположить, что ты слишком рано ушла от Алекса... Дай мне договорить - погасил моё возмущение Маркус - ты пришла ко мне за ответом, так будь добра его выслушать.

Я с трудом проглотила готовые вырваться слова возмущения. Он прав, я спросила, он ответил.

Алекс поступил, не совсем правильно, но, насколько я его знаю, он не всегда отличался сторонником правил. Он сын одного из Верховных демонов и многое сходило ему с рук. Но дело даже не в этом. Юля - ты не человек. В ту ночь человек в тебе умер, теперь ты другая. Твои способности будут только возрастать. Ты можешь их подавить, но именно жизнь в постоянном напряжении сведёт тебя с ума, а не само наличие силы.

И что я должна, по-твоему, делать?

Смирись - просто сказал Маркус - другого выхода у тебя нет. Ты никогда не станешь такой, как прежде.

Вот и поговорили. Спасибо. Я всё поняла.

Да, влипла.

Неужели кроме Алекса никто не сможет утихомирить эту силу?

Маркус не ответил. Он просто молча смотрел на меня. И как всегда я абсолютно не знала, что копошиться в его вампирской головушке.

К нам подошел официант и принёс счёт. Маркус быстро расплатился и довольный официант (видно не плохие чаевые) удалился. Я в их отношения не вмешивалась. Один раз попыталась возмутиться, но Маркус так на меня посмотрел, что раз и навсегда отвадил меня от этого занятия.

Ты ответишь на мой вопрос?

Не сейчас - ответил вампир.

Но ты же знаешь на него ответ.

Маркус снова промолчал.

Позже, позже ты узнаешь, но не сейчас.

Я, молча, выругалась.

А раньше нельзя? - проговорила я как можно спокойней.

Пошли, я отвезу тебя домой - отрезал Маркус.

Твою ж на лево! Теперь от него точно ничего не добьёшься. Ну, ничего, я девушка настырная, не разговорю, так доконаю. Я разозлилась, но ужасно не хотелось с ним спорить. Если он не ответил сразу, значит, сегодня я останусь ни с чем. Гад. Ему просто нравиться надо мной издеваться. Напускает на себя загадочный вид и ведёт себя со мной так, словно я дитё маленькое (хотя, учитывая его возраст я ему и во внучки не гожусь, скорее в пра-пра...).

Вампир плавно выскользнул из-за стола, и через мгновение стоял возле меня, протягивая руку.

Ты можешь так не делать? - процедила я сквозь зубы - мы не одни.

Знаю - промурлыкал он - человеческий разум плоск и однообразен. Он не замечет даже того, что находиться у него под носом.

Да что ты?!

Маркус резко схватился за подлокотники стула и развернул его вместе со мной к себе лицом.

Ты слишком цепляешься за свою человеческую память. Ни к чему хорошему это не приведёт.

Я - человек. И пусть это будет не правдой, но я верю в это так же, как маленький ребёнок верит в Деда Мороза и Буку под кроватью.

Бука под кроватью может быть реальнее спящего на ней ребёнка - тихо проговорил Маркус - а вера ещё никого никогда не спасала. Вспомни вашего Бога.

Я сглотнула. Что это с ним? Неужели его задели мои слова? Но почему? Насколько я знала, Маркус был истинным вампиром, он родился таким и никогда не был человеком...

Стоп!

Он никогда не был человеком, вот в этом всё и дело. Его картины, где до мельчайших подробностей нарисован восход солнца. Дети, весело играющие на солнечной поляне в лесу, казались такими живыми, что так и подмывало присоединиться к ним. Маркус был художником (как ни богохульно звучит) от Бога. Хотя если призадуматься, сколько времени он оттачивал своё мастерство, Давинчи сдох бы от зависти задолго да Моны Лизы. Но то, что картины Маркуса были такими живыми, виновата не только многовековая практика. В них читалась скрытая боль. Казалось, он завидовал людям, нет, не казалось. Я вспомнила, с какой горечью и невесёлой усмешкой он пенял людям их стремление к вечной жизни. А ведь действительно. Из всех бессмертных существ человеческий род считался самым живучим. Хотя жизнь человека длилась всего ничего, человек имел возможность перерождаться и заново прожить свою жизнь. Душа, вот чем отличается смертный от бессмертного.

Вся моя злость куда-то ушла. Мне стало ужасно жалко Маркуса с его вечной болью.

Вампир заметил изменение, и непонимание отразилось в его глазах, но лишь на мгновение.

Отвези меня домой - проговорила я спокойно.

Маркус нахмурился, но отстранился, давая мне встать. Я улыбнулась и встала из-за стола.

Больше к этому разговору мы не возвращались.

Юль, там тебя молодой человек спрашивает.

Я оторвалась от машинки, но все мои мысли были ещё заняты тюлью, которую я шила.

Да, выучилась, называется, швея хренова! Не то, что Янка, вон, как славно работает, хрясь-хрясь и вот вам шторы, ещё хрясь и полный набор для интерьера. А я?

Я с отвращением уставилась на многострадальную тюль. Американка ни как не хотела идти ровно. Стежки походили на следы пьяного муравья возвращающегося в муравейник. Да, долго, чувствую, я здесь не продержусь.

Ты пойдёшь? - повторила Маринка - или его в шею гнать?

Я молча захлопала глазами. Вокруг установилась тишина, и я буквально чувствовала на себе все семь пар глаз. Так, пора сматываться, хотя отвертеться мне всё равно не удастся.

Ателье штор, куда меня устроила подруга, было не большим, и находился в подвале какого-то дома на Арбате. Работа мне не нравилась, да и с коллективом я общего языка не нашла. Но уходить было ещё рано (я там вторую неделю работала), да и не куда.

Железная дверь открывалась с трудом. Трудно было играть в "тяни-толкай" с ветром, но я справилась и тут же пожалела об этом. Ветер принялся за меня напоминая, что надо было всё-таки накинуть пальто поверх свитера. Свитер был тёплым, но с мартовскими холодами всё равно не справлялся.

Я поёжилась и решила покурить. К моему глубокому разочарованию зажигалка осталась в многострадальном пальто, которое висело внизу на вешалке. Это не улучшило мне настроение.

Ну и где же этот козёл? - воскликнула я в сердцах. Холод уже проморозил свитер насквозь, и пытался пробраться к костям, минуя кожу.

А ты по сторонам посмотриии - проблеяло слева.

Я обернулась. Слева, у стены стоял парень в косухе и драных джинсах. Голова была спрятана в капюшон и только позже я поняла, что капюшон от кофты под косухой. Но он не выглядел замёршим. Косуха расстегнута, руки в карманах джинс, сам стоит, так небрежно, облокотившись о стену. Что-то не припоминаю, что бы я знакомилась с каким то панком. Нет, раньше я общалась в кругу неформалов, но лишь поскольку постольку. И кому же я понадобилась через столько лет?

Ты кто? - спросила я.

Ба! - ответил парень, отлипая от стены и взмахивая руками - совсем ты мать с катушек слетела, своих не узнаёшь.

Свои в такую погоду дома сидят, ну или где-нибудь в тепле, а не шляются по дворам, мешая людям работать.

О, прости, не знал, что ты во дворах работаешь.

Ладно - сказал он серьёзно и подошёл ближе - поговорить надо.

Я слегка отстранилась, и парень снял капюшон.

Твою ж налево!

Я тоже рад тебя видеть - радостно проговорил Миша и полез обниматься.

Я его радость не оценила и увернулась.

Чего надо?

Как грубо - проговорил парень - а где же дружеские объятья, слёзы радости на глазах? Давно же не виделись.

Я вздохнула. Как же я устала.

Миш, я сейчас не в том состоянии, чтобы с кем-то ругаться. Пожалей меня, если ты на такое способен, и оставьте меня в покое.

Развернувшись, я ухватилась за дверь. На этот раз открыть мне её не дал не ветер. Я молча смотрела на руку - замену ветра.

Юль - тихо проговорил Миша - я не собираюсь тебе что-то доказывать, рассказывать и умолять простить, я просто хочу поговорить и всё. Просто спокойно посидим где-нибудь в более тёплом месте, и ты меня выслушаешь. Не понравиться, оденешься и уйдёшь, договорились?

Вот нахал. Я зло посмотрела на парня, тот поморщился, но выдержал.

Пожалуйста - поканючил он - это ненадолго. Обещаю, грузить не буду. Скажу, что хотел, быстро, чётко, по военному и всё, меня нет.

Я вздохнула. Как же меня это достало. Жила же себе спокойно, никому не мешала. Так вот тебе, на, вляпалась. Чёрт!

Руку убери.

Юль...

Ты мне пальто дашь надеть, или моржевать прикажешь?!

Миша быстро оглядел моё синеющее лицо и бескровные руки и тут же убрал свою. Я быстро проскользнула во внутрь.

Я буду ждать тебя здесь, у двери на коврике. И если ты не выйдешь, к вечеру сама будешь отскребать мой труп от двери.

Я вздохнула ещё глубже и пошла за пальто.

Мы сели в маленьком уютном ресторанчике. Народу было не много (конечно, в 11 утра), звучала спокойная музыка и, а на улице шёл снег. Мы сели у окошка, и я вспомнила, как мы с Сашкой точно так же недавно сидели в небольшом ресторанчике у нашего дома, отмечали моё избавление от Ашана. Было уютно и тепло.

Только Миша портил всё настроение.

Я заказала чай, Миша заказал поесть.

Ну?

Что ну?

Миша, не зли меня - проворчала я - или ты говоришь, или я ухожу.

Коротко и прямо - проговорил Миша - вот чего мне в тебе нравиться Юлька, так это твоя прямота...

Миша - процедила я.

Да сейчас... О, твой чай несут и мой хавчик тоже.

Официант ловко расфасовал продукты и удалился.

Нравиться мне это место - проговорил Миша - готовят терпимо, главное несут быстро. Ты не возражаешь, я поем? А то такие серьёзные дела решать на пустой желудок, как-то неудобно.

Возражаю - ответила я, но парень меня уже не слушал, а смачно кушал.

Даже мне не предложил, нахал. И чего я вообще согласилась с ним пойти? Говорила же, что хочу быть подальше от семейства Алекса. А может, он специально брата подозвал? Сам же обещал не приближаться, а брата прислал и нормально, и обещание выполнил, и я его не увидела. Хотя увидеть очень уж хотелось, хоть одним глазочком... Так хватит, он демон, я че..... М-да.

Ну вот - сказал Миша, откидываясь на стул - наелся.

На столе стояли три огромедные тарелки вылизанные дочиста. А порции у них тут не маленькие, я сама видела, когда приносили. Неужели он так быстро всё схомячил.

Чего? - спросил Миша, видя моё ошарашенное лицо.

Я перевела на него взгляд, и покачала головой.

Ничего. Говори, зачем пришёл?

Погоди, дай дух переведу.

Так, всё я пошла - сказала я, доставая из сумки деньги за чай, хотя даже глоточка из него ещё не сделала.

Миша резко схватил мою руку.

Юль подожди, остынь. Я просто не знаю, как начать.

В глазах парня было что-то такое, что мне захотелось остаться и я села на место. Миша тут же отцепил руку.

Он не смотрел на меня, и это напугало меня ещё больше.

Что-то случилось? - осторожно спросила я.

Миша вздохнул.

Нет, но случиться.

Миша...

Подошёл официант и забрал тарелки, поставив перед парнем чашку кофе.

Миша обхватил чашку руками и вдохнул аромат.

Ты знаешь, только здесь делают такое кофе, ни где я не пробовал такого кофе, а поверь мне, я побывал во многих местах.

Я молчала. Мне одновременно нравилось, что Миша ходит кругами, и не нравилось. Ужасно хотелось услышать, что-нибудь об Алексе, хоть я и твердила, что не хочу ничего о нём слышать. Миша сейчас был единственной ниточкой связывающей нас.

Когда я был маленький, Алекс часто готовил мне шоколад и приносил в постель. И по утрам и в обед, и на ужин - Миша содрогнулся - теперь я пью только кофе, без сахара.

Он посмотрел на меня.

Тебя он им тоже пичкал, да?

Я не понимала о чём речь, но кивнула.

Я так и знал. Алекс прекрасно готовит, но коронное его блюдо, это шоколад. Видно в детстве не дополучил...

Миша, к чему ты клонишь? - всё-таки спросила я.

Он так резко опустил чашку, что я вздрогнула.

Ты в последнее время не замечала в себе никаких странности?

Надо же, дошёл. Я прищурилась.

Замечала - ответила я - а что?

А ты знаешь от чего они?

Догадываюсь, от кого я их подцепила.

Значит доктор Маркус, тебе не смог помочь?

Я застыла. Ах, вот оно что.

Доктор, не доктор, но помог достаточно - холодно проговорила я - а что это тебя стало интересовать, с кем я общаюсь?

Ревную - ответил Миша.

Да не ужели.

Миша перестал улыбаться, за то моя улыбка разделяла верхнюю половину лица от челюсти. Вот, как? Шпионить за мной вздумали? Я даже не знаю, как их обозвать то можно. Любое ругательство будет для них слишком мягким.

Это всё? - спросила я, буквально почувствовав на языке вкус мёда - я могу идти?

Миша долго на меня смотрел, пронзительно так. Затем резко откинулся на спинку стула и потянулся.

Ну и, слава Богу - проговорил он - а я уж боялся, что ты теперь верить никому не будешь.

Все мои мысли куда-то испарились или точно так же, как и я были в ступоре. Никогда у меня ещё не было такого... странного разговора. Если так пойдёт дальше, моя голова привыкнет к пустоте.

Миша взглянул на меня и рассмеялся. Хотя с братом они были как небо и земля, но всё же какие-то одинаковые черты я уловила. Тот же блеск в глазах, такая же привычка наклонять голову в право, когда ехидно улыбаешься. Да, определённое сходство есть, только этот лоботряс, а Алекс... - демон.

Слушай - начала я, когда вспомнила весь алфавит - я рада, что ты так обо мне волновался, но ещё раз повторяю, я не хочу иметь ничего общего с вашей семейкой из...из ада. Спасибо, натерпелась уже. Мне достаточно одного сводного братишки. Не имею желания ни общаться, не лицезреть больше ни кого из вашего подземного царства. Усёк? Отлично, я пошла.

Я уже почти встала, когда Миша тихо проговорил:

А с небесным?

Я застыла на месте.

Что?

Миша склонился над столом.

Твою нелюбовь к тёмной половине я уже понял, а как ты относишься к свету?

Я снова села.

Миш - сказала я спокойно - ты можешь говорить яснее, чётче и не выводить меня из себя. Ещё один виток вокруг да около и ты меня вывинтишь окончательно.

Миша молчал, и это бесило ещё больше. Да, он меня зацепил, но лишь слегка и я могу в любой момент плюнуть, вильнуть хвостом и пойти дальше возиться с проклятой тюлью, проклиная всех американок и американцев вместе взятых. Парень об этом прекрасно знал и не торопился. Наигрывая аппетит моего любопытства. Что ж "рыболов" хренов, молись, чтобы наживка стоила того.

Ты же знаешь, что мы с Алексом кровные только по матери?

Слышала - бросила я - дальше.

Ух, как ты быстрая....

Я тихо зарычала.

Всё, всё, уже начал.

Миша тяжело вздохнул.

Я такой же полукровка, как и Алекс, только мой отец один из Хранителей Алсбери.

И почему я не удивляюсь?

К нам подошел официант и принёс чашку чая (а он не лопнет?). Миша поблагодарил его и, обхватив чашку ладонями, притянул к себе. Я вспомнила о своём чае. Он, конечно же, уже остыл и даже успел покрыться плёнкой. Брр.

Миша подул на кружку и небольшой белый дымок затрепетал. Я даже позавидовала. Мой чай можно было только поставить на разморозку.

- Можешь считать меня ангелом - он усмехнулся, но смех вышел каким-то горьким.

Миша пригубил от кружки. Я обиженно взглянула на свою. И вовсе отодвинула это безобразие на край стола. Может заказать ещё одну чашку?

Так - проговорила я - значит если ты сын божий, то Алекс что антихрист? Час от часу не легче.

Парень подавился чаем, выплеснув его остатки на стол. И закашлялся.

Ты думай, о чём говоришь! - воскликнул он.

На нас обратили внимание, и Миша замолчал. Он схватил сразу несколько салфеток и кинул их на образовавшуюся лужу на столе. Взяв другую, Миша тщательно вытер себе рот.

Я ждала, но терпения оставалось всё меньше и меньше.

Миша, время деньги, и мне в отличие от некоторых работать надо, обед не резиновый. Или ты мне сейчас, сию минуту, не говоришь, чего тебе от меня надо, или я уйду.

Меня оскорбляют твои намёки...

Всё я пошла.

Я встала и, подхватив пальто, направилась к выходу.

Юля ты ему нужна - послышалось сзади.

Я остановилась.

Ещё бы - процедила я, не оборачиваясь - где же ещё он такую дуру найдёт.

До выхода оставалось не больше двух метров.

Он умирает.

Меня словно колодезной водой окатило. Мозг отключился, и тело само повернулось.

Ты что такое говоришь? - проговорила я немеющими губами.

Миша поднял на меня полные беспокойства глаза.

Сядь.

Я послушно села положив пальто на колени.

Если это очередной способ меня задержать, то не смешно.

Я не шучу, Юля - тихо проговорил Миша - да, Алекс далеко не ангел, в прямом и переносном смысле, но до исчадия ада ему далеко. Юля, я знаю, о чем говорю. Когда мать нас бросила, Алексу едва стукнуло восемнадцать. Представь себе восемнадцатилетнего парнишку, в котором бушуют человеческие гормоны во главе с демоническими возможностями.

Алекс говорил, что ваша мать умерла.

Для него это одно и тоже.

Миша вцепился в чашку, словно утопающий в спасательный круг.

Однажды он пришел домой в ужасном состоянии. Весь всклокоченный ободранный с горящими глазами. Я тогда всю ночь под кроватью просидел, забившись в самый дальний угол.

Я с трудом сглотнула внезапно возникший ком в горле.

Мне было семь лет, когда в моей комнате появилось нечто большое, когтистое, крылатое и с зубами, которых и зубами то не назовёшь.

Тут Миша оторвался от кружки и впервые, за время разговора посмотрел на меня.

Юля, он был весь в крови. Я всегда буду помнить этот запах железа и этот полный боли крик переходящий в стон. Я настолько перепугался, что буквально слился с пространством под кроватью. Видела бы ты, как он потом меня от туда выманивал - Миша усмехнулся, но усмешка вышла какой-то не настоящей.

Внезапно улыбка слетела с его губ. Я испугалась этого очень серьёзного и решительного взгляда. Никогда, за время нашего знакомства я не видела у него таких глаз. Словно серый гранит в очень старом здании, которое пережило больше, чем его изготовитель.

Алекс рос, не осознавая кто он есть на самом деле. Тогда, он впервые столкнулся со своей второй ипостасью.

Совсем недавно, я думала, что меня уже не возможно в чём-то удивить, но это...

Ты шутишь - скорее уточнила, чем спросила.

Этим не шутят - ответил Миша.

Я тупо заморгала.

Алекс не человек, но и не совсем демон. Он полукровка - Миша придвинулся поближе - вообще-то истинных демонов очень мало. В основном они все полукровки. Диор, например, наполовину суккуб. Просто не каждая демоница может позволить себе ребёнка от демона. Ребенок появляется на свет, уничтожая свою мать.

Что ж, удивляться я может, и разучилась, а шокироваться, пока нет.

Он уже в утробе начинает медленно уничтожать своего создателя. И его рождение скорее являться долгожданным избавлением.

А как же Алекс?

Для особо непонятливых, Алекс полукровка. Его мать человеческая женщина. А полукровки в основном до определённого возраста являются обычными детьми.

М-да. Благотворный получился обед, благотворный. Если уж не желудок наполнила, то хотя бы мозги наелись и отключились.

Ладно, с этим тоже всё ясно - проговорила я - какое это имеет отношения, к предсмертному состоянию твоего брата?

Миша поднял на меня полные беспокойства глаза.

Юля, ты нужна ему.... Не перебивай - быстро произнёс он - дай мне договорить. С тех пор, как вы расстались, он ушёл в себя. Ни с кем не общается, ни с кем не видится. Я уже несколько раз пытался до него достучаться, но он только отмалчивается и отмахивается. Юля, он слабеет. Я прям, чувствую, как из него уходят силы. Он презирает Гоар и всех обитателей Адалы. Да что там говорить он сам себя презирает за то, кем является. Скажу честно, он многим дорожку перешёл и многие точат на него клык, когти и другие острые конечности. Он ещё жив, только из-за покровительства отца и силы, которую имел до встречи с тобой.

Со мной!? - воскликнула я - причём тут я?

Юля, ты его сосуд, при инициации он вложил в тебя семя силы и если бы вы....

Замолчи! Ничего больше не хочу слышать! С меня хватит!

Всё я больше не могу. Достали! Почему нельзя просто оставить меня в покое, почему мне не дают забыть, за что я должна страдать? За то, что полюбила? За то, что доверяла (хотя нечему было)?

Если бы да кабы, на носу росли грибы - вспомнила я стишок из детства - не смей меня в чём-то либо упрекать! Я не стремилась к званию почётного горшка! И мне абсолютно наплевать о том что, обо мне думаешь ты и вообще все остальные! Понял?!

Я резко вскочила и буквально выбежала из кафе. Ветер тут же напомнил мне о своём существовании, так ещё и снег начался. Проклятая зима. Проклятая погода. Поганый день. С каким бы я удовольствием поехала домой, в тепло, в уют, в безопасность. Я бы достала подушку, одеяло, включила расслабляющую музыку и постаралась не заплакать.

Уже подходя к работе, я увидела знакомую фигуру. Чёрт, как он сюда добрался раньше меня? Вот гад, не отстает. Может позвонить Янке и попросить, её, чтобы она меня отпросила на работе.... Чёрт, там моя сумка! Я закрыла глаза, медленно вздохнула. Досчитала до десяти. Потом ещё до пяти и направилась к двери. Миша не двигался и не произнёс ни слова, пока я не подошла к двери.

Без силы - Алекс умрёт, а ты умрёшь с его силой.

Палец замер в сантиметре от звонка.

Миша развернулся и направился в мою сторону.

Ты можешь бежать от меня. Ты можешь бежать от Алекса, но от себя ты не убежишь - говорил он подходя - ты та, кто ты есть и ты была создана именно для этой цели. Ты сумела разорвать связь с твоим создателем, но в тебе его сила и она созревает. Скоро ей будет не хватать места. Что ты будешь делать, когда она пороситься наружу? Если уже не проситься.

Я вздрогнула. То, что творилось со мной всю неделю, неужели это её отголоски. Неужели это её попытки выбраться. "Твои способности будут только возрастать. Ты можешь их подавить, но именно жизнь в постоянном напряжении сведёт тебя с ума, а не само наличие силы..." Маркус был прав. Это сводит меня с ума. Я сглотнула и покосилась на Мишу, который успел уже подойти почти в плотную.

И что ты предлагаешь?

Миша улыбнулся, и я поняла, что попалась.