Немон Алексей : другие произведения.

Фиолет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С инженером по безопасности транспортного космического челнока Максом Армистовым происходит несчастный случай, который переворачивает вверх дном всю его жизнь и жизнь его семьи. Он сам оказывается на другой планете, где его ждет другая природа, множество испытаний и приключений. Его семья: жена и трехлетняя дочь остаются на Земле, ничего не подозревая о его чудесном спасении. После новости о гибели мужа Тине приходится перестраивать свою жизнь и принимать сложные решения в том мире, который уже совсем не такой, как наш в 2123 году. ФИОЛЕТ - это книга для всех. Это не фантастика в чистом виде, а современная история, объединяющая в себе сразу несколько жанров. Напряженный сюжет линии Макса не оставит равнодушными любителей историй о выживании в сложных условиях. Линия Тины на Земле будет по достоинству оценена теми, кто хочет представить, как люди будут жить в будущем. На закуску - совершенно неожиданная развязка.

   Фиолет
   Глава 1
   "Какая глупая смерть...
   ...к этому слову примеряешься всю жизнь, примеряешься, чувствуешь укол страха и отгоняешь страшную мысль. Или не отгоняешь вовсе. Напротив - лелеешь, думая, что все под контролем. А потом, когда страх преступает черту, просто переключаешься на другую мысль, более приятную.
   А теперь все по правде. Ты умираешь, Макс. Прямо здесь и сейчас. Премия за самую глупую смерть тебе обеспечена. Страх, доставшийся нам в наследство от доисторических созданий. Настоящий, от которого волосы встают дыбом, а в горле встает ком, да так, что нечем дышать. Всякие там бейз-джамперы и другие любители адреналина на самом деле играют в детские игрушки. Попробовали бы они себя в этой металлической бочке. Уж тогда бы и вспомнили все свои приключения. Я тоже вспоминаю, а что мне делать? Что мне, черт возьми, остается делать?"
  
   Макс думал об этом уже гораздо позже. Уже после того, как перестал кричать и скулить. Он думал, что паника не закончится, но слезы перестали сами собой. Пришло опустошение. Пустая голова и еще кое-что. Это кое-что - духота. Воздуха заметно не хватало. От этого мысли текли медленнее, и было уже не так уж страшно.
  
   После того как капсула отстрелилась от "Миранды", прошло не меньше восьми часов. И сейчас он уже был полностью уверен, что умрет. При контролируемом отстреле капсула направляется по линии курса корабля. Тогда есть шанс, что капсула сама долетит к объекту назначения или к объекту вылета, куда ближе. Также вероятно, что капсулу может подобрать аварийная команда. Но не на этот раз. Это Макс знал точно, потому что он, Макс Армистов, инженер грузового челнока "Миранда", очень хорошо знал инструкцию по внештатным операциям. Никакая команда за ним не выйдет. Он задохнется в тесной капсуле, испытывая высшую степень одиночества. Он сейчас один в бесконечном космосе, и помощи ждать неоткуда.
  
   Уже восемь часов через нижний иллюминатор Макс наблюдал, как Луна, освещенная Солнцем, удаляется - становится все меньше и меньше. Корабль исчез уже давно, зато к краю маленького окошка у него под ногами подобрался краешек знакомой планеты... дома, который ему уже не суждено было увидеть снова. То, что он наблюдал Землю с Луной вместе, означало только одно: его выплюнуло в противоположную от спасения сторону. Энергии выстрела хватит на то, чтобы обеспечить свободный полет длиной в миллиарды лет. Хорошо хоть, что не придется все это время ожидать смерти.
  
   Макс устроился на "Миранду" два года назад и вместе с командой из пяти человек сопровождал грузы на Лунный модуль и обратно. С Луны они везли изотоп Гелий-3 - идеальное топливо для термоядерных реакторов, которое так редко встречается на Земле. На Луну везли все, что придется. Так что багажное отделение Миранды было больше похоже на арабскую телегу, набитую всякой всячиной: запасами еды, одеждой, спиртным, веселящими таблетками для особо скучающих. Ну и конечно, один-два туриста в одну и другую сторону. Никакая добыча гелия не смогла бы воплотить идею лунного модуля так, как это сделал лунный туризм. Конечно, "Миранда" не туристический челнок с огромными иллюминаторами на всю стену, но те, кому было жаль лишнего миллиона долларов, могли и перетерпеть, ежась в неудобных креслах пассажирского отсека "Миранды".
  
   Работа непыльная, оплата хорошая. Три раза в сутки нужно обойти, или, как говорят космонавты, оплыть все технические отсеки. Иногда замечаешь что-то, возвращаешься к этому месту и лишаешь себя всех сомнений. Работа, хоть и не из сложных, но не для растерях типа Стива, помощника капитана, или Трейси, корабельного врача. Нет, это работенка для Макса Армистова, единственного украинца на американском корабле. У Макса талант докопаться до истины, и этот талант позволил ему, эмигранту из страны по ту сторону океана, получить работу на одном из двух действующих грузовых кораблей министерства транспорта Объединенной американской федерации.
  
   Макс по характеру любил играть по правилам, был очень надежным и ответственным. Люди, для которых эти слова являются делом принципа, - большая редкость. Но никогда он не подумал бы, что именно это так ценимое многими качество погубит его в пятницу 4 июня 2123 года. В первые часы после отстрела капсулы он рыдал во весь голос, понимая, что ничего уже не изменить. Для мужчин слезы - во многом детское воспоминание. Но тут гордость была ни к чему. По его щекам текли не слезы боли или обиды, скорее слезы бессилия - осознания того, что при всей развитости технологий никто и ничто не может повернуть время вспять. "Мы не можем исправлять ошибки, мы можем только сглаживать углы", - так говорил его отец.
  
   Вновь и вновь он прокручивал то, что с ним случилось. В свой второй за этот день обход Макс заметил едва заметное изменение в прокладке соединения одной из спасательных капсул с корпусом корабля. Сначала он сначала проплыл мимо, но не был бы он Занудоямистовым, если бы не вернулся обратно к входу второй капсулы. За стеклом шлюза ближе к нижней части входа на сделанной из плотного пластика изолирующей прокладке виднелась воронка. Из того места, где находился Макс, нельзя было сказать точно, что это - воронка или игра света? Перепробовав разные позы, благо невесомость дает возможность фантазии разыграться, он не смог закрыть вопрос. Закрывать все вопросы в работе - это принцип Макса и он, недолго думая, открыл дверцу шлюза.
  
   Заплыв внутрь, дверцу нужно было закрыть. Послышалось шипение, когда шлюз восстанавливал нужное давление в капсуле и... БАМ! Как будто кто-то с размаху ударил по дну бутылки. От удара головой об стенку капсулы Макс чудом не потерял сознание. Его расплющило по полу в неестественной позе. Двигатели капсулы при отстреле выбрасывают огромную энергию, дающую серьезное ускорение. Такие перегрузки могут выдержать только тренированные космонавты. Турист, скорее всего, умер бы на месте. Но Макс не умер. Несколько секунд произошло с момента отстрела, но он уже понял, что с ним произошло.
  
   Воронка была настоящей. Это была маленькая точка снижения сопротивления изолирующей прокладки. Но при разнице давлений внутри корабля и вакуумом снаружи даже самое незначительное ослабление могло привести к катастрофе. Изменение давления в капсуле, когда Макс открыл и закрыл дверцу, спровоцировало увеличение воронки, и началась необратимая разгерметизация внутри шлюза. Чтобы предупредить разгерметизацию капсулы, система отстрелила ее. В ином случае она могла разорваться и повредить обшивку челнока.
  
   В общем все просто, только Максу не нужно было туда лезть. И ни один нормальный человек без обостренного чувства ответственности не стал бы заплывать в капусулу и не умирал бы сейчас от удушья.
  
   Инструкция по внештатным ситуациям, раздел "Спасательные капсулы", пункт 3.21 гласил, что "Спасательная капсула может быть отстрелена системой в случае угрозы разгерметизации и во избежание повреждения корпуса корабля". Скверно жить в мире, где модели, основанные на нейронных сетях, могут предусмотреть все ситуации. Даже такие, в которой инженер Армистов сейчас оказался. Благодаря этим же моделям в инструкции появился пункт 3.22, в котором сказано, что если в момент непроизвольного отстрела капсулы в направлении, отличном от линии курса корабля, там находится человек, то проведение спасательной операции является нецелесообразным, поскольку запас воздуха в капсуле закончится быстрее, чем высланный вслед катер сможет догнать капсулу и пристыковаться к ней. О происшествии нужно срочно сообщить в командный центр. Вступать в контакт с пострадавшим членом экипажа строго воспрещается. Даже последнее предложение вставлено не случайно. Понятно, ведь он может повлиять на их решение. Мир нейронных сетей жесток.
  
   Гудение в ушах стало громче. Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Макс увидел Лизу - их с Тиной дочурку трех лет. Тину, как всегда улыбающуюся, нежную. Их окружал белый льющийся свет. Лиза звала его, маша пухлой ручонкой. Вдруг улыбка с лица Тины сошла, и Макс вспомнил свою боль. Боль, которая теперь, когда воздух в капсуле закончится, наконец отпустит его. От этой мысли ему стало немного легче. Пульс стал ровным.
  
   Отсутствие кислорода становилось критичным. Макс тупым взглядом рассматривал ореол атмосферы над краем Земли, выглядывающим из иллюминатора, наслаждался зрелищем и ждал конца. Внезапно что-то необычное начало происходить. Весь корпус капсулы резко растянулся в два, а может, в три раза. Причем растянулся вместе с Максом. Потом все, что видел Макс, как бы разошлось в разные стороны и начало скручиваться по спирали. Будто кто-то решил снять детский мультфильм про него. Наверное, мозг начал давать сбой из-за отсутствия кислорода. Но Макс действительно видел это, и лишним подтверждением тому стал вестибулярный аппарат. Желудок не смог выдержать такого испытания, и весь завтрак вышел прямо в салон капсулы. Кусочки пищи вместе с желудочным соком вылетели по спирали. После этого мозг отключился. В своем нелепом путешествии, начавшемся с непроизвольного отстрела спасательной капсулы, у Макса впервые появилась надежда.
  
   Он очнулся от оглушительного грохота. Вонь рвоты в предельной духоте добила бы его окончательно, если бы он не пребывал в полусознательном состоянии. Стена с мигающим красным предупреждением сменялась образами Тины, его дома в Киеве, родителей, снова мигающая красная иконка на весь экран...
  
   Взгляд сконцентрировался и наконец до него дошло, о чем твердило напоминание, мигающее на экране. Он должен пристегнуться. Грохот, каким бы невероятным это событие ни казалось, означал, что капсула входит в атмосферу Земли и если не пристегнуться сейчас, то собрать его можно будет только по частям. Из-за торможения он теперь прилип к носу капсулы. Ремни находились у борта. Нужно было перевернуться, чтобы занять правильное положение. Но легче сказать, чем сделать. Макс уперся ногами в нос капсулы и выпрямился. Много часов, проведенных в невесомости, дали о себе знать. Ему показалось, что кости таза не выдержат и сложатся домиком под весом туловища. Но с этим ему удалось справиться. Руками он взялся за поручни у дна капсулы и поднял ноги. Боже! Такое впечатление, что на его ногах повисло еще пять Максов и просят не бросать их в пропасть.
   Внезапно перегрузка заметно уменьшилась. Видимо, основная стадия торможения завершилась. Капсула встряхнулась и перевернулась вниз дном так, как будто кто-то решил просушить ее на бельевой веревке, а перед тем встряхнуть разок. Ноги его к этому времени уже были направлены к дну, иначе он, наверняка, сломал бы пару шейных позвонков. Щелк-щелк - два ремня были пристегнуты. Теперь у него появилось время оценить ситуацию.
   Итак, парашют открылся. Он приближался к поверхности Земли, но объяснения, каким образом он здесь оказался, нет и быть не может. Перед тем странным вытягиванием и скручиванием он ясно видел Землю в иллюминаторе, и, по его оценке, он был на расстоянии не менее двухсот тысяч километров от ее поверхности. Он просто не мог преодолеть это расстояние за час. А примерно столько он мог еще протянуть без обновления запаса кислорода. Тем не менее ему дышалось. Очень худо, но не хуже, чем до потери сознания. Значит, прошло несколько минут от силы.
   Как будто прочитав его мысли, включился насос обновления запасов кислорода. Макс сразу ощутил неимоверное облегчение. Углекислый газ вместе с нестерпимым запахом рвоты откачивался, а свежий, охлажденный в системе воздух стал поступать в салон. Ребята, проектировавшие эту капсулу, поработали на славу. Небось, не обошлось без пресловутых нейронных сетей. Теперь шансы на выживание Макс оценивал как вполне высокие.
   Порыв сильного ветра тряхнул капсулу, и это заставило задуматься о месте приземления. Тут он впервые вспомнил про иллюминатор. Капсула еще меньше походила на туристический челнок, чем "Миранда", поэтому угол обзора был очень небольшим. Посмотрев вниз, Макс увидел только темноту. Это означает, что сейчас ночь. А то, что в иллюминаторе не видно огней, означало одно из двух: либо капсула приводнится в океан, либо все небо затянуто облаками. Он боялся океана. Чего-чего, но после таяния ледников, суши на поверхности Земли осталось слишком мало. Конечно, есть системы оповещения, GPS и прочее, но удастся ли выжить до прибытия аварийной команды? Шторм также легко может разбить капсулу о скалы, и тогда ему не поздоровится. Но и облака тоже могут принести много беды. Штормы на Земле - не шутка, они уже убили миллионы за последние сто лет, и с каждым годом их аппетит все увеличивается. Еще в капсулу может ударить молния... Или сильный ветер порвет парашют - тогда временно Макс снова почувствует невесомость. Но только временно. Сколько еще можно придумать подобных исходов?
  
   Но, наверное, и хороших вероятных исходов можно было не меньше. Оставалось просто ждать. При всей опасности ситуации ждать было скучно. Картинка не менялась, капсула слегка раскачивалась на ветру, избыток кислорода - это все убаюкивало не хуже любящей матери. Он заснул без снов, просто упал в пропасть без сознания.
  
   Макс вышел из небытия спустя несколько часов. Его разбудил сигнал персонального помощника. Сигнал говорил о том, что заряд заканчивается, а также о том, что в его часовом поясе день. Помощник был настроен так, чтобы не будить своего хозяина, поэтому никогда не сигнализировал ночью. Помощник нужно было зарядить обязательно. Эта привычка вырабатывается с годами. Если этого не сделать, записанная на подкорку обязанность будет грызть тебя, словно какой-нибудь древесный жук. С пояса он отщелкнул зарядку, присоединил к помощнику, качнул рукой, едва напрягаясь, раз десять. Этого должно хватить на сутки. Теперь можно оценить ситуацию.
   Он лежал в полной тишине. Капсула была повернута боком. Судя по тому, что она не раскачивалась совсем, он уже был на поверхности и это не был океан. Слава богу, он приземлился на твердую почву. Через иллюминатор в капсулу вливался белый свет. Ясная погода - редкость, так что ему повезло вдвойне. Свет тянул к себе, как какая-то неземная магия. Все что с ним происходило - это была какая-то магия. Рука, зависшая над рычагом открытия люка, остановилась. Где, черт возьми, он оказался? Это не может быть Землей, никак не может быть. Возможно, он на другой планете? Вдруг, если он сейчас откроет люк, отравленный газ убьет его? Может, тут вообще нет атмосферы? У него началась паника. Как выбраться отсюда? Как решиться? Он весь дрожал, холодный пот выступил на лбу. Тишина давила на него, удушала, ему хотелось наружу, но он был смертельно напуган. Нужно было закрыть это вопрос, закрыть, закрыть прямо сейчас.
  
   Насос! Насос включился еще перед посадкой. Совершенно ясно, что с воздухом все нормально. Да и что за чушь? Где еще, как не на Земле, он мог оказаться? С какой скоростью нужно передвигаться, чтобы, находясь в непосредственной близости от Земли, попасть на другой космический объект, где есть атмосфера? Он разозлился на себя и с силой рванул рычаг. Послышалось шипение. Невероятно свежий прохладный воздух ворвался в капсулу. Это все походило на какое-то волшебство. Решительно открыв люк, он на четвереньках вылез из капсулы. Его глазам открылась абсолютно сюрреалистическая картина.
  
   Позже Макс понял, что именно поразило его в тот момент больше всего, - цвета. Все было сине-фиолетовым. На земле трава нежного голубого цвета. Капсула, видимо, лежала на поляне. В метрах десяти от нее начинались заросли. Здесь смешались красный, синий и фиолетовый. Не было зеленого. Складывалось впечатление, что его кто-то вычеркнул из цветовой гаммы или он смотрит на мир через специальный фильтр. На Земле хлорофилл, благодаря которому появляется кислород, делает все растения зелеными. Но тут практически не было зеленого. Сердце у Макса выпрыгивало из груди, в висках каждый удар отдавался болью. Он судорожно попятился назад и закрыл люк. Не было никаких сомнений: поляна, на которой он находился, могла быть где угодно, но не на его планете. То, что он свободно дышал этим чистейшим воздухом, говорило о том, что растения здесь тоже производили кислород, но как-то по-другому. Он точно был на другой планете. Сомнений в этом не оставалось. Ему немыслимым образом удалось решить загадку человечества, которое готовилось во всю к Большому переселению. Второй раз с момента пробуждения он повернул рычаг, выбрался из капсулы и встал в полный рост. Сине-фиолетовый пейзаж заливал белый струящийся свет. Он посмотрел вверх и увидел в небе небольшую, но очень яркую белую звезду. Это была другая звезда другой планеты из другого мира.
   Глава 2
   Ее помощник зазвонил, испугав ее. Так часто бывает, когда углубляешься в мысли. Она размышляла над тем, правильный ли выбор они с Максом сделали. Среди знакомых многие завидовали им, но она сомневалась в правильности этого решения и, признаться, с удовольствием передала бы кому-нибудь "эту честь". Но Макс всегда умел находить правильные аргументы. Все у него укладывалось по полочкам, находило свое место. Он не принимал спонтанных решений. Такие решения были по части Тины. Благо его рассудительности хватало, чтобы понять - не все хорошо, что рационально. Но тут Тине и самой хотелось услышать нужные аргументы и перебороть скребущие душу сомнения.
   - Тинуся, Земле не долго осталось терпеть нас. Мы еще переживем, кое-как, но наши внуки будут жить в аду, если вообще смогут выжить здесь. Прогнозы говорят, что еще 50 лет - и нормальные дни, когда можно будет безопасно выходить на улицу, станут большой редкостью!
   - Макс, Мама считает, что есть шанс остановить это. Каждый день у них в новостях приводят разные там показатели. Рост частоты штормов за последние десять лет замедлился.
   Когда Тина начинала говорить на эту тему, вид у нее был угнетенный. Макс знал, что Тина не пытается переубедить его, просто ей нужна идеологическая подпитка, чтобы справляться с прессингом Мамы.
   - Чистая пропаганда, Тина, неужели ты не понимаешь? Россия сделала ставку на это. А что правительству остается делать? У них нет денег на такую обширную программу переселения, а присоединиться не позволяют принципы. Это все политика. Теперь те, кто у руля уже не могут признать свою ошибку.
   Тина, я работаю в космическом агентстве, у меня есть доступ к секретным прогнозам. Это не то, что твоя Мама может посмотреть по телику. Подумай о Лизе. Она будет жить плохо, а у ее детей так совсем не будет шансов.
   - А ты не думал, что это Федерация сделала ошибку и не хочет ее признавать? То, что делает Россия для спасения климата, - это, может, и дороже даже, чем запускать здоровенный корабль к Марсу! ­
   Макс да и сама Тина понимали, что сейчас на самом деле говорит не Тина, а Дарья Федоровна - идеологически подкованная теща Макса.
   - Солнышко, Федерация тратит на оздоровление климата те же деньги. Ведь есть большой Львовский договор, на котором все страны подписались тратить на это наши деньги.
   - Если честно, я боюсь. - Взгляд Тины стал потерянным. - Что нас там ждет? Стеклянный купол и перспектива озеленения через пятьсот лет?.. Макс, чем ближе этот день, тем я больше боюсь.
   - Тинуся, бояться нечего, это прекрасное место. На Земле нет таких садов. Погода там всегда идеальная. Мы будем жить в раю, а Лизе будет обеспечена долгая счастливая жизнь! Давай закроем этот вопрос, а?
  
   Этот разговор состоялся неделю назад, перед очередным рейдом на Луну. Правильно, Макс закрыл вопрос. Как и многие другие свои вопросы. А теперь звонил телефон. Он звонил как-то протяжно и тоскливо. Номер не был опознан. Ощущение несчастья нахлынуло еще до того, как зазвучал незнакомый голос. Видео не было. Тот, на другом конце провода, не хотел видеть ее лица. Несколько слов... механическим голосом. Не исключено, что с ней вообще говорил робот. Кому захочется сообщать такие новости? Тина запомнила обрывки: "Мисс Армистова? Я звоню вам сообщить, что с вашим мужем произошел несчастный случай... примите наши соболезнования ... боюсь, что его уже нет с нами... страховая уже занимается выплатами..."
   "Страховая уже занимается выплатами... выплатами..." - вторилось у нее в голове. Если страховая занялась выплатами, значит шансов нет. Все кончено.
   В такие моменты хочется выцарапать у времени последние минуты. Минуты, которые только что не казались столь ценными, когда Тина была так расстроена тем, что Мама и Макс разрывают ее на части своими спорами. Она очень хотела бы вернуться туда - лишь на минуту назад! Но обратной дороги нет. Жизнь разделилась на жизнь до и после этого звонка.
  
   Помощник медленно выскользнул из рук и глухо стукнулся об пол. Тина почувствовала, как кровь отошла от головы, ноги подкосились, и она рухнула вслед за помощником. Слезы брызнули, и только после этого ей удалось вдохнуть. Неимоверным усилием Тина сдержала крик. Стянув подушку с дивана, у которого она сейчас лежала, она закрыла лицо и выдохнула разрывающие грудь рыдания.
   Она невольно представляла последние минуты Макса, его отчаяние, страх и одиночество. Сердце разорвалось на части, а мысли, как стекло, разбились на тысячи мелких острых, ранящих душу, образов.
   Господи, но ведь Макс не вернется! Что мне теперь делать?! Я больше НИКОГДА его не увижу!!! НИКОГДА - это не нескоро, это вообще никогда!
   Прошло не меньше получаса, когда Тина смогла наконец кое-как вернуться в реальность. Мысль о Лизе привела ее в чувства. Девочка не должна ничего узнать. Что ей можно говорить, а что - нет? Лиза души не чаяла в папе... Если сейчас сказать ей, что Макс погиб, то это может сильно повлиять на ее развитие.
   Тина встала на ноги. Колени задрожали под новой тяжестью горя. Еле волоча ноги, она пошла в ванную и хорошо умылась. Чувствовала, что долго не протянет без слез, но сейчас нужно сконцентрироваться и не дать Лизе что-то заподозрить. Она открыла дверь в комнату дочки. Лиза сидела на полу и играла с мини-детками - маленькими куколками, которые отзываются на имена и умеют делать разные штуки, если им скажет ребенок.
   - Мамоска, сто с тобой?
   - А что со мной не так, Милая? - Нижняя губа предательски задрожала, но Тина смогла сдержаться.
   - Твоя уыбка слиском гуусная!
   - Это ничего, Радость моя! Просто аллергия.
   - А! Аейгия! - Лиза возвратилась к своим мини-деткам.
   - Лиза, мамочке нужно съездить в одно место. Ты побудешь с Няней?
   - А во сто мы будем игать?
   - Я включу тебе самую лучшую игру. Будь умничкой и веди себя хорошо. Я скоро вернусь.
   - Луцсая игла! - Лиза была в восторге. - Па-па, Мамочка!
   - Па-па, Лизаня.
  
   Тина закрыла дверь в комнату дочери и по щекам снова потекли слезы. Она не знала, что делать дальше. Нужно было оставить Лизу сейчас и пережить все это. В таком состоянии нельзя выходить, но и оставаться дома, не выдав себя, было невозможно. Трехлетние дети на самом деле гораздо умнее, чем о них думают.
   Тина прошла в кухню и нажала кнопку на сенсоре аптечки.
   - Добрый день, Тина. Что вас беспокоит? - спросил компьютер.
   - Мне нужно успокоительное, - Тина, подумав немного, добавила, - сильное, но не на столько, чтобы заснуть.
   Внутри коробочки что-то зажужжало, и на панели появилось полтаблетки. Не обращая внимания на дальнейшие комментарии аптечки, Тина сунула лекарство в рот и запила стаканом воды из графина.
   Присев на кухонную табуретку, Тина опустила голову на стол. Слезы потекли сами собой. Было достаточно лишь представить себе Макса, каким он был, когда уезжал: со светлым взором и неизменной любящей улыбкой.
   Через несколько минут таблетка стала действовать, и ее горе, как боль от сильного обезболивающего, как будто укуталась мягкой упаковочной бумагой. Она все еще была там внутри, но мысли об этом и обо всем другом потекли как-то отстраненно.
   Тина поедет в агентство. Они не отделаются от нее роботом, который не дрогнул голосом, сообщая о "новости", столкнувшей ее жизнь в пропасть. Тина должна узнать, все ли они сделали, чтобы спасти его? Вдруг, это какая-то ошибка. Она не верила, что все закончилось. Так не могло случиться. Это не могло случиться с ее семьей, ведь они были так счастливы вместе! Были!
  
   Она подошла к гардеробу. В зеркало на нее смотрела другая Тина. Словно зомби с появившимися всего за час черными кругами под глазами.
   - Что-то, Тина, ты выглядишь сегодня не очень. Как насчет чего-то яркого для поднятия тонуса? - компьютер оценил ее на "не очень".
   - Что ты знаешь про мое "не очень"? - бессмысленная фраза, сказанная компьютеру, прозвучала, как из неисправного динамика. Тина не поверила, что это ее голос.
   Компьютер, похоже, понял свою ошибку и, когда она встала, просто открыл дверцу, приготовив джинсы и одноцветную майку - самое простое, что нашлось в шкафу.
  
   Одевшись, она подошла к пульту Няни и коснулась экрана. На черном стекле возник круг иконок меню. Прошуршав пальцем, она выбрала программу "Лучшая игра". В инструкции не рекомендовалось часто баловать ребенка этой программой, иначе малышу могла быстро надоесть Няня, и тогда пришлось бы нанимать настоящую, а это значительно дороже.
   - Привет, моя маленькая девочка! - из динамиков, установленных в каждой комнате, заструился мягкий голос Няни. Сегодня у тебя лучший день, потому что тебя ждет "Лучшая игра"!
   - Пливет, пливет, пливет! - запищала Лиза. Это будет здолово!
   - Ну а для начала давай немного посчитаем, посмотри наверх. Сколько уточек ты видишь на потолке?
   - Тли, тли, тли!
  
   Тина знала, что с Лизой будет все в порядке. Няня в курсе, чем заинтересовать малышку. Она и покормит девочку вечером специально приготовленными продуктами, и уложит спать, если понадобится. Макс закрыл вопрос, когда Тина впервые заныла, что начинает деградировать, сидя дома. Он всегда закрывал вопросы. Кто теперь будет их закрывать?
  
   Тина вышла на улицу. Они с Максом купили престижную квартиру на пятом этаже три года назад перед рождением Лизы. Менее дорогие квартиры находились под землей, хотя Тина знала, что и там жить не так плохо. Прожила ведь как-то с Мамой в Москве на минус десятом этаже, и ничего страшного. Фильтрованный обогащенный воздух, натуральный вид из окна, выведенный оптико-волокном с самой крыши. Но престиж есть престиж - он не всегда рационален.
  
   Погода на улице была очень ясная, даже чересчур. Такая ясная погода была невероятной редкостью. Макс был прав, с погодой в последнее время становилось все хуже. Тина взглянула на синее небо и освещенные ярким светом облака. Внутри обертки из успокоительного снова резануло осознание, что теперь мужа больше нет рядом. Как бы Макс обрадовался такому прекрасному дню!
   Машина распознала сигнал ее помощника и включила системы до того, как Тина села в кресла водителя.
   - Пункт назначения - космическое агентство, - проговорила Тина. Вести сама она не желала. В ее мире вождение было скорее развлечением, чем необходимостью. Да и таблетка, по-видимому, была слишком сильной.
   Маленький, чуть больше самой Тины, "смарт" тронулся с места. Бесшумный электрический двигатель не отвлекал от мыслей. Тине было о чем подумать - следовало принять решение, что говорить Лизе. Хотя решение это, как часто бывает, она уже приняла. А теперь лишь подбирала для него аргументы.
   Лизе она скажет, что ее отец участвует в важном задании и не сможет сейчас приехать. Конечно, будет масса вопросов, но со временем она свыкнется без него. Лиза слишком маленькая, чтобы не привыкнуть. А потом уже можно будет сказать правду. Для того чтобы некому было сказать ей правду здесь, она отправит ее к Маме на недели две.
  
   Тина достала помощник и коснулась цифры 1 на экране. Потом, подумав, быстро ткнула в иконку с зачеркнутой камерой. За первой цифрой был зарезервирован номер Мамы. Они созванивались с ней каждый день. Постоянными созвонами Тина как будто заглаживала вину за то, что они с Максом уехали в Америку.
   - Доченька. Почему видео выключено? Что-то случилось?
   - Мам, - у нее снова перехватило дыхание. Тина не могла выдавить из себя ни слова, - Мам! - повторила она снова.
   - Тина, что с тобой? Не пугай меня. Что-то с Лизой? Что с ней? Говори прямо сейчас.
   - Макс, Мама.
   Это было невероятно, но за тысячи километров, разделявшие их, Тина почувствовала... облегчение на том конце провода. Это было так ужасно, невероятно обидно, но правдой. Ее мать не любила Макса. Не любила за то, что он забрал ее единственную дочь в Федерацию, лишив возможности видеться каждый день. Не любила вдвойне, что убедил Тину согласиться на эту "кошмарную авантюру" - так она называла идею заселения Марса. Конечно, она не желала ему зла, но если б пришлось выбирать между ним и Лизой...
   - Дочка, что с Максом? Расскажи мне все.
   Голос Дарьи Федоровны вернул Тину к разговору.
   - Они сказали, что он пропал без вести. И надежды на спасение нет.
   Это звучало как приговор. Случайная фраза напомнила ей глубинную суть ее горя. Ничего уже не исправить, ничего уже не будет хорошо - она снова, несмотря на лекарство, зарыдала.
   - Тина, мне приехать? - мать была растеряна, но она всегда умела сохранять контроль над ситуацией. Работая управляющим большого московского банка, она являлась очень сильным человеком и умела держать себя и других в руках. Ее помощь не помешала бы Тине сейчас, но то облегчение, которое Тина почувствовала секунду назад, очень сильно кольнуло, засело в груди и подступало к горлу. Разговор, если бы он продолжился, закончился бы ссорой.
   - Не нужно, Мама. Я сама к тебе приеду. Привезу Лизу на некоторое время. Мама, прости, я не могу говорить сейчас больше. Я не могу. Позвоню тебе позже, прости. - Слезы потекли по щекам. Тина почувствовала их соленый вкус.
   - Как считаешь нужным. Но позвони мне обязательно и как можно скорее. Я буду ждать, - Дарья Федоровна поняла, что добиваться сейчас подробностей неправильно. Она позвонит сама, но позже.
  
   "Смарт" выкатил на большую автостраду. Рядом с ней мчалось еще много таких же малюсеньких машинок и гигантов-автобусов. На автостраде ручное управление было запрещено. Она заехала в освобожденное как будто специально для нее место в бесконечной колонне машин. Лента-тягач, которая проходила посередине каждой полосы, тащила машины в общем направлении. Ни о каких пробках и речи быть не могло. Каждый в своей очереди. "Советский коммунизм в деле", - любил говорить про эту ленту на дороге Макс.
  
   Через тридцать минут "смарт" аккуратно подрулил на парковку Федерального космического агентства. Это было место работы Макса, но Тина бывала здесь редко. На нее давило здание и вообще вся эта атмосфера суперинноваций. Другого такого странного сооружения не было в Атланте. Конструкция не предусматривала прямых углов. Их не было совсем: ни одной стены, выходящей ровно из пола. Снаружи и внутри тебя не покидало ощущение сюрреализма. Тина не могла долго находиться в нем. Один раз ее даже чуть не стошнило. Но Макс говорил, что даже к этому страшилищу можно привыкнуть. Он смог, она не смогла бы. Но сейчас ей было не до прихотей архитектора.
  
   Дверь перед ней раздвинулась, как шторка в объективах фотоаппарата: во все стороны - еще одна прихоть креативного автора. На ресепшене вежливая вышколенная до невозможности девочка попросила ее подождать. Через минут десять ожидания девочка с ее неизменной улыбкой рассказала Тине, как пройти в кабинет Майкрофта Тризби - шефа Макса. Он был руководителем проекта добычи гелия на Луне.
   Тина поднялась по лестнице на пятый этаж, поблукала немного в сложных коридорах и наконец нашла дверь. На двери висела табличка "Майкрофт Тризби, директор проекта Луна 3He". Зайдя в кабинет, Тина увидела тучного мужчину. Мистер Тризби выглядел на лет пятьдесят, с явно обозначившейся лысиной. Он сидел за большим столом с приставкой для проведения совещаний. Было жарко, но он был в пиджаке. На лбу выступили капли пота. Лицо выглядело озабоченным. Ему явно очень не хотелось вести столь неприятный разговор, но они оба понимали, что от этой встречи никуда не денется.
   - Миссис Армистова, примите мои глубочайшие соболезнования. Макс был прекрасным специалистом. Нам всем будет его не хватать, - фраза была заготовлена заранее. Но Тина все равно приняла ее с благодарностью.
   - Спасибо, мистер Тризби. Я ценю ваше участие. У меня есть к вам вопросы.
   - Я слушаю вас, миссис Армистова. Постараюсь помочь всем, что в моих силах.
   - Найдено ли тело? Почему вы уверены, что мой муж погиб? Я хочу понимать, почему страховая занимается подготовкой выплаты компенсации, если никто не видел тела?
   - Миссис, Армистова, - Тризби выдержал паузу, - возможности выживания вашего мужа исключены. При выполнении стандартного осмотра одна из спасательных капсул была непроизвольно отстрелена вместе с ним внутри. Через восемь часов после отсоединения капсулы она внезапно исчезла с радаров. Это может означать только одно: внезапная разгерметизация и взрыв. Простите меня, миссис Армистова, я должен был сказать вам правду.
   Последняя ее надежда улетучилась. Хотя она не сильно на это рассчитывала, но надеялась услышать, что есть вероятность приземления на Землю. Безысходность нахлынула на нее волной.
   - Как могло произойти, что инженер по безопасности оказался в этой капсуле? Он же не кто-нибудь, а инженер по безопасности. Майкрофт, простите, что называю вас так, - Тина вытерла слезы, которые снова потекли ручьем, - кто-кто, но он же должен был знать?
   После этого неформального обращения Тризби вдруг поменялся в лице. Он чуть подался вперед со своего стула и стал говорить совсем другим, участливым тоном.
   - Миссис, я понимаю ваше горе и сочувствую. Максим был хорошим парнем. Но что я могу вам сказать сейчас. Это космос, а космос связан с риском. Иногда даже инженеры по безопасности погибают. Мне действительно очень жаль.
   - Вы сказали, что Макс пробыл в капсуле восемь часов, почему никто не спас его? - Тина говорила это уже сквозь слезы.
   - На транспортном корабле отсутствуют мобильные управляемые средства. Возможности основного корабля не позволяют ему догнать капсулу. На это понадобилось бы двадцать пять часов, а к тому времени воздух в капсуле давно бы закончился. Вы понимаете, что я говорю.
   Тина кивнула.
   - Мы сразу оповестили центр управления полетами. Они выслали спасательную команду с орбитальной станции. Но еще до того, как спасатели смогли догнать капсулу, она исчезла.
   - Вы говорили, она взорвалась, - этот вопрос был задан автоматически. Тина уже толком не слушала Тризби. Все было и так ясно.
   - Это наиболее вероятная причина исчезновения капсулы с радаров. И поверьте, к сожалению, так оно и есть. Тело не обнаружили, но при взрыве капсулы от нее вообще мало что остается.
   Тризби закончил и молча смотрел, ожидая других вопросов. Тина поняла, что пора уходить.
   - Спасибо, мистер Тризби, я надеялась, но... - слова ее прервались, она больше не смогла говорить.
   - Миссис Армистова, будет проведено тщательное расследование. Мы сообщим вам о его результатах, как только что-то станет известным.
   Тина встала, попрощалась. Тризби проводил ее до двери.
  
   По дороге домой она зашла на сайт межконтинентальных авиалиний и заказала два билета в Москву и один обратно на тот же день.
   Дома Лиза уже крепко спала. Тина заслушала подробный отчет Няни, сопровождающийся видеозаписью, и легла в постель. Ей пришлось включить свет в спальне, потому что боялась оказаться наедине с мыслями в темноте. Полночи она смотрела в потолок и, измучившись, снова приняла успокоительное. Только после этого ей удалось заснуть. Утром следующего дня они с Тиной уже были в самолете.
   Глава 3
   Белый свет, заливавший поляну, ослеплял Макса. Свет был совершенно необычный. Такой невероятно белый, какой можно увидеть на Земле только отражающийся от снега. Но вокруг не было снега. Пришлось постоять немного, чтобы глаза привыкли к этому необычному освещению.
   Первым делом Макс решил осмотреться. Перед капсулой была небольшая поляна, укрытая нежно-голубого цвета травой. Он сделал несколько шагов, и оказалось, что трава плотная и упругая, как будто идешь по ковру с длинным ворсом. Поляна обрывалась через метров десять. Он слышал журчание: там внизу, наверное, пробегал ручей. Самой воды не было видно. За обрывом начинались заросли смеси фиолетового и красного цвета. Деревья были небольшие, может быть, метров пять высотой, но с очень плотной кроной, так что дальше ничего не было видно.
   Позади капсулы тоже был лес. При приземлении капсула сломила несколько деревьев, парашют теперь покрывал их, чуть колышась от ветра.
   Медленно ступая, словно он был не на ровной поверхности, а на краю обрыва, Макс приблизился к ручью. Журчание воды притягивало его. Каждый шаг становился увереннее. Ничего плохого с ним не происходило, поэтому сердцебиение постепенно восстановилось.
   Ручей действительно оказался ручьем с совершенно прозрачной водой, льющейся на дне русла, пробитого, как видно, за много лет. Ручей выходил из лесу, извиваясь как змея, и заходил обратно в лес с противоположной стороны. Макс подумал, что если ему придется, то он не сможет перепрыгнуть русло и нужно будет туда спускаться.
  
   Вокруг было много звуков. Они прямо наполняли все вокруг, овладевали сознанием. Периодически раздавалось громкое раскатистое карканье: "Карррракру". Для вороны было бы громковато, если она, конечно, не размером с быка.
   "Эээ-ууу-ааа-иииии", - заунывно пело какое-то чудище так, будто кто-то втягивал воздух в себя шепотом. Но шепот этот был тоже громким. Так крики многих людей превращаются в шепот на стадионе - "Эээ-ууу-ааа-иииии".
   И еще масса звуков, чуждых человеческому уху. Все они складывались в симфонию буйной жизни, властвующей на этой неизвестной планете. Жизнь бурлила здесь, кипела, прямо выливалась через край.
  
   Макс слушал эти звуки как завороженный. Они были одновременно прекрасны и устрашающи. Привычным движением он прихлопнул комара у себя на плече и продолжил слушать. Но тут до него дошло, что это не комар, а инопланетное существо, чуждая форма жизни, которая только что могла занести в его кровь целый букет ужасной заразы.
   Через поляну он ринулся в капсулу. Оттуда в нос ударил резкий спертый запах. Разница с воздухом снаружи была разительная, но он преодолел отвращение и залез внутрь.
  
   В капсуле хранился набор инструментов, теплые вещи, сухой паек, запас питьевой воды и, конечно, аптечка. Все это должно было спасти космонавта после приземления до прибытия спасательной команды. Дрожащими руками он достал вакуумный колпачок и, приложив его к месту укуса, отсосал кровь. Далее продезинфицировал перекисью водорода и наклеил пластырь. Оставалось только надеяться, что его иммунная система справится и он ничем не заболеет.
   Теперь можно было отдышаться и подумать. Макс смотрел в потолок капсулы и пытался собраться с мыслями после пережитого шока. Вдруг он начал смеяться. Макс смеялся во весь голос, даже схватился за живот.
   - Эй! Только что произошел первый контакт человека с инопланетянином. И для него, скажем прямо, закончился этот контакт не лучшим образом! - Макс снова прыснул. - Мы пришли с миром. Мы только хотим обменяться опытом и технологиями! - Он говорил таинственным голосом, подражая фантастическим фильмам.
   Этот смех помог Максу вернуться к нормальному состоянию. Если ему суждено было умереть от укусов здешних комаров, то он от них сильно не защитится, так что остается надеяться, что эти инопланетные кровососы не переносят ничего страшного. Чему быть, того не миновать.
   Сейчас нужно было спланировать дальнейшие действия. В первую очередь надо переодеться во что-то более защищенное, чем футболка и легкие штаны, в которых его выкинуло с корабля. Так или иначе, ему следует поостеречься. Если здесь есть комары, то голое тело для них, как для кота валерьяна.
   В капсуле хранился набор: плотные брюки и куртка. После переодевания Макс решил прибраться в капсуле. Благодаря ей Максу не придется строить для себя убежище, и это очень хорошая новость. Но он, определенно, не сможет провести ночь в этом смраде. Найдя в инструментальном наборе губку, Макс смочил ее немного и начал вытирание. Получалось неплохо. Через полчаса работы он уже надраил внутреннюю обшивку капсулы до блеска. Теперь нужно было ее немного проветрить.
   Макс открыл люк настежь и снова вышел из капсулы. Он оглянулся вокруг, и взгляд его упал на парашют, который все еще развивался над капсулой. Парашют необходимо было собрать. Этой очень полезной штуке можно было придумать массу применений. Кроме того, если на планете бывают сильные ветры, как на Земле, то хороший порыв мог наполнить парашют и утащить капсулу.
   Задача оказалась не из легких. Потянув за стропы, Макс увидел несколько мест, в которых парашют зацепился за деревья. Его нужно было освободить, а для этого залезть на дерево. Вооружившись десантным ножом (единственное оружие, предусмотренное в наборе для спасения космонавта), он обошел капсулу. На руки он надел перчатки со специальным покрытием, которые тоже нашлись в наборе.
   У деревьев, на которых лежал парашют, был не очень толстый ствол, но густая крона. Ветви снаружи кроны были усеяны мелкими синими листьями размером с монету. Парашют на одном из деревьев зацепился в самом верху кроны. Туда никак нельзя было залезть - слишком тонкие ветки вверху кроны. Подумав немного, Макс выбрал ветку подлиннее на уровне своего лица и начал рубить ее ножом у основания. Дерево было крепкое и поддавалось с трудом. Нужно было чем-то усилить удар.
   Под деревьями нашлись только опавшие листья и черный грунт. Тут он вспомнил, что видел несколько камней на траве, рядом с выходом из капсулы. Видимо, капсула при падении выдернула их из грунта и отбросила на траву. Он вернулся к капсуле и действительно нашел подходящий камень, раза в два больше кисти его руки.
   С этим инструментом дело пошло быстрее. Он приставлял нож под углом и бил по лезвию камнем. Несколько минут прошло, и ветка отошла от ствола, все еще находясь в воздухе, поскольку опиралась на другие ветви. Теперь он смог освободить ее и очистить от мелких веточек. Получилась длинная прямая и к тому же очень прочная палка. Длинная, но не настолько, чтобы можно было достать место зацепа снизу. Длиннее ветки вокруг не нашлось. Ему, пожалуй, и так повезло, потому что остальные были больше закрюченные, будто руки какой-нибудь колдуньи.
   Одна мысль не покидала Макса, пока он рубил. Сейчас это дерево схватит его и сожрет, за то, что он осмелился сделать дереву больно. Ведь на другой планете все деревья непременно должны быть плотоядными! Но, видно, сегодня аппетит у этого дерева пропал.
   Свой первобытный инструмент Макс приставил к столу вертикально. В следующий момент он схватил ближайшую ветку и, упершись одной ногой в ствол, подтянулся. Все шло нормально. Поднявшись по веткам метра два, Макс устроился поудобнее и взял палку, приклоненную к стволу. Парашют накрывал полкроны. Одна из веток зацепилась за край полотна и согнулась в напряжении. Было видно, что ей нужно только немного помочь, - и полотно будет свободно. Пока Макс тянул палку вверх, что-то мелкое, но очень шустрое метнулось из кроны. Макс подумал, что это могла быть птица или какой-нибудь здешний эквивалент. Но рассмотреть ее Макс не успел.
   Ветка действительно освободила парашют легко. Максу пришлось только несколько раз ткнуть ее в месте зацепа. Парашют сразу съехал с дерева. Это была большая удача. Вообще грубое полотно парашюта было сделано так, чтобы как можно меньше цепляться за что-либо.
   Через полчаса Макс, немного уставший, но довольный, складывал парашют. Вопреки ожиданиям, он ни разу не свалился с дерева, хотя в последний раз лазал по деревьям в далеком детстве. Конечно, тут помогла хорошая физическая форма, которую космонавты поддерживали в обязательном порядке. В полете Макс находился недолго, поэтому его мышцы и скелет не успели ослабнуть под действием невесомости. Бережно сложенный парашют он запихнул в специальное отделение в крыше капсулы, где крепились стропы.
   Дальше ему предстояло еще одно дело. Запас воды в капсуле был небольшой. Зато в капсуле имелся аппарат для обеззараживания. Что самое главное, аппарат мог безошибочно определить пригодность воды для питья, а от этого зависела жизнь Макса. Для того чтобы набрать воды, ему нужно было спуститься по скользкому покатому берегу ручья. Для этого он отрезал от парашюта одну из строп. Потом срезал с дерева еще одну ветку - не такую ровную, но все-таки длинную. Такая ветка вместе с мелкими веточками, которые на этот раз он не срезал, могла послужить хорошим настилом для подъема.
   Один конец стропы он привязал к люку капсулы, другой спустил прямо к воде. В месте, где веревка перегибалась с поверхности на склон берега, он привязал неочищенную ветку и спустил ее также вниз. Теперь, становясь ногами на ветку и держась руками за веревку, он медленно спустился к ручью. Ему понравился запах ручья. Он был свежим - никакой затхлости, что оставляло надежду на чистоту воды.
   Наполнив литровую флягу, Макс повесил ее на шею и поднялся наверх тем же путем. Фляга прилагалась к обеззараживателю. Поэтому он просто вставил ее в прибор, подсоединил к нему зарядку от помощника и хорошо покачал рукой ручку генератора. Вскоре прибор пикнул, показав, что заряд батарей полный. Можно было включать.
   Наступила тяжелая пауза. Компьютер что-то вычислял, а Макс смотрел на дисплей, затаив дыхание. Варианта было три: вода, пригодная для питья; вода, пригодная после обеззараживания; и непригодная вода. Секунды превратились в часы, все сознание Макса сузилось до одного этого маленького окошка. Ну давай же, давай!
   Аппарат пикнул снова, и на дисплее возникла надпись "clear". Есть, есть! Макс даже запрыгал от радости. Эту воду можно было пить без очистки. Это была прекрасная новость - суперновость! Но Макс все же поостерегся и включил программу очистки. Через несколько часов в этой фляге гарантированно не окажется ни одной бактерии.
   Все дела были сделаны, и, как будто почувствовав это, звезда, освещающая фиолетовую планету, прикоснулась к горизонту. Небо было залито оранжевым заревом. Первый день подошел к концу. Макс немного полюбовался этим неземным, но прекрасным закатом сквозь кроны деревьев. Потом залез в капсулу и задраил люк. Свет включать не стал, пора было выспаться. За день солнечные батареи дали капсуле достаточно энергии, и теперь автоматика поддерживала внутри баланс влажности и температуры.
  
   Засыпая, Макс постарался объективно оценить ситуацию, в которую попал. Он стал во многом первым. Первый, кто выжил после самопроизвольного отстрела капсулы. Отстрелы капсул случались и раньше, но никто не выживал. Макс первый, кто совершил гиперпрыжок в пространстве. Что произошло точно, он объяснить не мог, но то, что он за одно мгновение переместился к другой звезде, было очевидным. Именно это и называлось гиперпрыжок. Наверное, Макс попал в "червоточину", как называли их ученые и писатели-фантасты. Места, где искривления пространства - времени заставляют соединяться две точки, разделенные на самом деле миллионами световых лет. Можно представить себе оконный тюль из органзы, скомканный на полу, и нас - мурашек, лазающих по нему. Эта мурашка может пролезть несколько метров из точки А в точку Б на полотне тюля. Вместе с тем, за счет его изгибов, отдельные точки соприкасаются друг с другом, и если муравей найдет такую точку, то он сможет перелезть из точки А в точку Б за считанные секунды. Наверное, что-то в этом роде произошло и с Максом.
   Он был также первым, кто установил контакт с инопланетным существом. При этой мысли Макс улыбнулся, достал помощник и включил слайд-шоу. На экране появлялись и исчезали фотографии Тины, Тины с Лизой. Были фотографии его и Тины под кривым углом. Видно было руку мастера - фотографировала Лиза. Какие шансы у него увидеть их снова?
   Макс был первым во многом, но был ли он далеко не первым рогоносцем в этом мире? Эта, казалось бы, обыденная для сложившихся обстоятельств мысль отравляла его уже неделю. До отъезда он случайно наткнулся на ролик в тинином помощнике. Помощник зазвонил, когда она была в душе. Звонок Макс сбросил, но его внимание привлекла иконка видеозаписи в последних файлах. Макс подумал, что это очередное видео с Лизой в главной роли, и без задней мысли коснулся иконки. Но то, что Макс увидел в следующий момент, заставило его отбросить помощник на диван. Он видел Тину и какого-то мужчину: они обнимались и были рады тому, что вместе. Это как обухом по голове, все твои идеалы разрушаются в один момент. В тот момент Тина открыла дверь ванной, и Макс поспешил вернуть помощник на место. Больше ему не удалось посмотреть то видео. Он не успел рассмотреть этого говнюка, который обнимал его драгоценную Тину. Запомнилось только счастливое лицо жены, и этот образ не давал ему жить.
   Сославшись на срочные дела, Макс тогда выскочил из дому, стараясь не показаться на глаза Тине. Прежде чем закатывать скандал, нужно было хорошо подумать. Вечер он провел в пабе. Тине послал сообщение, что на работе день рождения и вернется поздно. Тина, конечно, удивилась и обиделась, но это потрясенного мужа сейчас мало интересовало. Вернулся Макс поздно и заснул на диване в зале. Это было нормально: Тина была очень чувствительная к запаху алкоголя и он делал так всегда, когда даже слегка выпивал на днях рождениях или на футбольных посиделках с членами экипажа "Миранды".
   Утром следующего дня Макс смог собраться и, не выказав ничего в своем поведении, нормально попрощался с Тиной и Лизой. В этот день он отправлялся в рейд на Луну. Если бы Макс знал, что все так сложится, то выяснил бы отношения прямо тогда. А теперь сомнения будут гложить его, пока он не состарится и не умрет на этой чужой планете. Это было ужасно. Макс очень любил свою жену и дочь. Эта любовь теперь проявлялась в страдании от безвременной разлуки и в сомнениях по поводу верности Лизы. В непреодолимом порыве Макс создал сообщение и отправил его: "Тина, я жив и все еще люблю моих девочек больше всего на свете!" Сообщение не было отправлено и зависло в "Исходящих". Но Максу было все равно. Он выключил помощник. Усталость навалилась на него, и Макс заснул крепким сном. В своем сне он вылез на вершину фиолетового дерева и обозревал бескрайние просторы вокруг. Планета была прекрасна, но он был на ней совсем один.
   Глава 4
   Для Лизы любой перелет был приключением. Они подъехали к громадному черному как смола самолету на электрическом автобусе. На борту их встретили приветливый стюард и стюардесса. Тине они пожелали приятного полета, а Лизе вручили леденец с логотипом авиакомпании.
   Тина с Лизой уселись в свои кресла и стали ожидать взлета. В самолете не было иллюминаторов. В целях обеспечения целостности обшивки они были заменены на внутренние мониторы в спинках сидений. Но Лиза все равно обосновалась около стены и теперь щелкала по экрану маленьким пальчиком, переключая разные камеры.
   Мягкий голос диктора затянул старую песню о безопасности. Тина подумала, что лучше бы они раздавали отравленные таблетки. Кому нужны спасательные жилеты, если этот самолет грохнется с двадцатикилометровой высоты в атлантический океан?
   Спустя некоторое время самолет двинулся с места. Стюард прошел по салону, проверяя, все ли пристегнулись.
   Вот уже самолет начал резко набирать скорость. Пассажиры, которые до этого шумно гомонили на весь салон, будто по команде притихли.
   - Мамощка, я боюсь, - прошептала Лиза. Обеими ручками она схватилась за мамину руку.
   - Не бойся, Лизаня, я с тобой. Все будет отлично, - сказала Тина и прижала дочь к себе.
   Признаться, Тина очень боялась летать. Особенно в этих современных самолетах, которые развивают скорость, в три раза превышающую скорость звука. Выжить в случае поломки было практически нереально. Зато полет из Атланты в Москву занимал всего четыре часа. Такая скорость полета достигалась выходом в менее плотные слои атмосферы. Там не было ни воздушных ям, ни турбулентностей и сопротивление воздуха было значительно меньше. Проблемы могли возникнуть только на взлете и при посадке. Участившиеся и усилившиеся штормы могли погубить любой самолет. В последнее время их наступление было абсолютно непредсказуемо.
   Самолет быстро набирал высоту. Сейчас им с Лизой предстояло покинуть Объединенную американскую федерацию, пролететь над Евро-Африканским союзом и прибыть в Российско-Азийский союз. Это были три наиболее влиятельных в современном мире геополитических центра. Хотя Тина не любила политику, ее, напротив, обожал Макс. Из него бы вышел неплохой политик, но себя он в этой роли никогда не видел. Зато очень любил посидеть с Тиной на кухне, втягивая ее в споры. Тине можно было совсем не смотреть новости -- политинформации на кухне вполне хватало.
   Сейчас, сидя в кресле, она думала о Максе и, стараясь отвлечься от горестных мыслей, предпочла воспоминания о таких вечерних посиделках.
  
   - Тина, знаешь ли ты, что не так давно страны не были объединены в союзы? - спросил он как-то, посербывая чай из большой чашки.
   - В общем знаю, только мне с трудом понятно, как они выживали, - ответила тогда Тина. Конечно, она знала историю, но любила послушать Макса. Порой она даже не слушала толком. Просто ей нравилось смотреть, как он говорит, только иногда прерываясь, чтобы отхлебнуть немного чая.
   - Выживали вполне, только все по-разному. Это было еще до Таяния, - тут Макс сел на своего конька и затянул рассказ, который Тина уже слышала, но не возражала против повторения. На кухне было так хорошо и уютно вдвоем. Лиза сопела в своей комнате, так что можно было наслаждаться обществом друг друга. Пусть даже за это нужно выслушивать исторические экскурсы. - Ну, ты знаешь, что еще в начале века человечество начало осознавать масштабы своего влияния на климат планеты, - продолжал Макс. - Начались бесчисленные конференции, съезды и форумы по этой теме. Как всегда - пустая говорильня. Но капля камень точит. Они таки постепенно сдвинули дело с мертвой точки. Все это закончилось тем, что во Львове в 2020 году по инициативе Украины, родине твоего мужа, они договорились окончательно, как будут спасать климат.
   Макс любил подчеркивать, что его родина - Украина. Он хрустнул печеньем и продолжил.
   - Позднее к Большому договору присоединились и другие страны, которые поначалу скептично отнеслись к этим идеям, но потом поняли, что теряют свою выгоду.
   Тина знала обо всем этом поверхностно. Ну не интересовали ее особо эти вещи. Послушать - интересно, а запомнить... Это было посложнее. Зато Максу было о чем поговорить. Ее знания, в основном, были сформированы из рассказов матери и программ канала Discovery. Конечно, ни Дарьи Федоровны, ни Тины к тому моменту еще не было, но данное событие до сих пор считалось самым значительным в новейшей истории мира.
   - Правительства стран поставили перед собой цель за следующие пятьдесят лет уменьшить объем потребления природных ресурсов вдвое. Если бы они так здорово сплотились на лет пятьдесят назад! - Макс даже покраснел от выпитого чая и так волнующей его темы. - До этого действовал Киотский протокол от 1997 года. Но была разница, Тина!
   - Угу, - кивнула Тина, так как на лице Макса образовалось вопросительное выражение. Пришло время Тине что-то сказать, вот она и сказала.
   - Ты знаешь, в чем была разница?
   - Нет, - с деланной скорбью Тина помотала головой, давая понять, чтобы Макс продолжал.
   - Вот ты, Тина, когда едешь в магазин сейчас, что ты берешь обязательно с собой?
   - Продуктовые сумки, ну и помощник, конечно.
   - Правильно, продуктовые сумки. А знаешь ли ты, что сто лет назад люди каждый раз, посещая гипермаркет, покупали два-три пакета? Тина, ты подумай, миллиард пакетов в день только из-за лени взять с собой сумку! - Макс все больше распалялся, но и на Тину эта новость произвела впечатление.
   - Но это же ужасно! - вскрикнула она и тут же спохватилась, что нужно вести себя потише, когда в другой комнате спит ребенок.
   - Именно! Это ужасно. Киотский протокол, Тина, был направлен на уменьшение выбросов парниковых газов. Но это было неправильно. Большой львовский договор говорил о том, что страны будут бороться с первопричиной: ленью, обжорством и ненасытной тягой к потреблению населения планеты.
   - Все-таки молодцы братья-славяне!
   - Тина, ты слышала такую аббревиатуру - СОБ?
   - Ну, в новостях часто говорят про то, что СОБ вырос на столько-то. Какой-то показатель общего богатства, что ли.
   - Правильно, это показатель, который сейчас используется для оценки благосостояния, стран. Расшифровывается как "сведенная оценка благосостояния". Ее уже придумали не братья-славяне, а немцы, но все равно. У стран, которые бережно относятся к природе, этот показатель выше. Ведь все мы любим отдохнуть на природе, подышать свежим воздухом. Основная суть договора, Тина, как раз и состояла в том, чтобы ввести этот показатель в основу развития стран. Ты знаешь, какой показатель был до этого? Только не падай.
   - Обещаю не падать. Или мне пристегнуться? - улыбаясь, спросила Тина.
   - Ох, лучше бы пристегнуться! ВВП!
   - Звучит не лучше, чем СОБ.
   - ВВП - это валовый внутренний продукт. Если коротко, то это сколько всего сожрало, выпило, выбросило на помойку или в лучшем случае оставило у себя ненадолго, чтобы очень скоро выкинуть на помойку, все население страны.
   - Теперь звучит устрашающе.
   - Конечно, устрашающе, Тина! Ты представь, они только и думали, чтобы наращивать этот показатель постоянно. Если прирост ВВП в какой-то месяц, не дай Бог, уменьшался, то это считалось большой трагедией. Ну чтобы ты лучше поняла, представь, что мы бы давали Лизе каждый день на сто грамм еды больше и очень бы расстраивались, если бы у нас не получалось впихнуть еще больше.
   - Брр, кошмар.
   - Ты права, кошмар. Этот кошмар, слава Богу, закончился, но было слишком поздно, - Макс подлил себе кипятку в чашку. - Этот показатель СОБ более отвечал мыслям людей, задыхающихся от смога в городах. Что толку от комфортной машины, если для того, чтобы добраться до работы, ты вынужден часами стоять в вонючих пробках? Результат не заставил себя ждать. Буквально все пропиталось идеей ограничения потребления. Каждый фильм, книга, отвечающие нужным критериям, получали финансовую поддержку. Школьные программы были переписаны заново. Теперь, начиная с детского сада, детей учат, что к вещам нужно относиться бережно. Что всегда нужно выключать приборы, которые тебе не нужны, и многому другому.
   - Но это нормально. Сейчас мне даже странно думать, что раньше было не так.
   - О чем ты? До этого было совсем не так. Изменение сознания людей стало толчком для развития энергосберегающих технологий. Тина, назови самый используемый тобой предмет обихода.
   - Зарядка? - спросила Тина с сомнением.
   - Точно, зарядка! Ты знаешь, в прошлом году ее признали самым значительным изобретением минувшего века. До этого рукой можно было накачать энергии на свет малюсенькой лампочки. А парень, который придумал твою зарядку, добился такого КПД, что нескольких движений хватает на то, чтобы зарядить помощник на целый день.
   - КПД - это тоже что-то типа СОБ?
   - Не важно, Тина. Важно то, что теперь большая часть повседневных приборов питается от наших движений. И это круто, потому что раньше даже для таких мелочей сжигали нефть. Ну не нефтью, конечно, в прямом смысле. Но они втыкались в общее питание. А электричество в основном добывали, сжигая продукт переработки нефти.
   - Кошмар. Это просто безумие.
   - Это безумие погубило Землю, Тина. Я тебе больше скажу. Ты знаешь, что такое эскалатор?
   - Конечно, это такая ездящая лестница для инвалидов и беременных. Когда я носила Лизу, меня на них пускали. Очень удобно!
   - Очень удобно, - Макс, шутя, перекривлял Тину, - так вот раньше было нормой ставить их везде. Все ездили на эскалаторах и лифтах. На второй этаж все поднимались на лифте, Тина, вдумайся.
   - Так они, наверное, все были толстяками, - захихикала Тина.
   - И это тоже. Ожирение в развитых странах считали национальной проблемой. Идея "Больше двигайся - меньше потребляй" стала популярной только в 20-х годах. Тогда и исчезли эскалаторы. До 5-го этажа подниматься на лифте стало разрешаться только инвалидам и будущим мамам. Люди стали больше ходить пешком или передвигаться на велосипедах. А что развивалось наиболее активно, так это развлечения. Теперь-то их гораздо больше, чем, сто лет назад. Именно в эту сферу потекли инвестиции: театры, грандиозные шоу, экстремальный спорт, туризм.
   - Но все тщетно, - с грустью перебила Макса Тина.
   - Да, так и есть. Все это действительно давало результаты, и каждый год страны собирались, чтобы похвалить друг друга, но многие надежды разрушились тогда в тридцать седьмом.
   - Это я знаю, Макс. Это уж ты мне точно сто раз рассказывал, - и она, говоря в нос, стала копировать его менторский тон. - Огромный кусок ледника в Гренландии съехал в океан в один день, прошло гигантское цунами и все затопило.
   - А я тебе рассказывал, что на территории британских островов был умеренный климат и развитое государство?
   - Неужели? Там же сейчас одни олени да местные чукчи.
   - Да! Ты меня удивляешь! - воскликнул Макс, который на самом деле был доволен тем, что появилась незаезженная тема. - Колоссальная масса пресной воды, растаявшая в океане, замедлила вечный двигатель Гольфстрима. Это такое течение в Атлантическом океане. Сложно было бы переоценить значение Гольфстрима для климата Европы того времени. За несколько последующих лет средняя температура на Европейском континенте снизилась на пять градусов. Собственно остановка Гольфстрима и привела к шквалу катаклизмов, который мы имеем сейчас. До сих пор Земля не оправилась от этого события. Потом настало темное время. Толпы беженцев перемещались по остаткам суши. Устройства многих государств были нарушены. Коренные жители этих мест вынуждены были защищаться от массовых наступлений беженцев. С оружием в руках экологические беженцы пытались отвоевать свое право на жизнь, и их можно было понять. Только Бог уберег Землю от ядерной катастрофы. Именно тогда зародились геополитические центры: США, Евросоюз, Россия, Китай, Эмираты, - они объединяли вокруг себя страны для совместной защиты интересов. Такое объединение помогло вернуть относительный порядок и прекратить губительные войны, - устав от длительной речи Макс замолчал.
   - Макс, тебе нужно было стать ведущим какой-нибудь программы на Discovery. А если серьезно, то я устала и хочу спать.
   - Сейчас, еще чуть-чуть, - Тина знала, что придется дослушать, иначе Макс будет бубнить окончание в постели. - В 2075 году был заключен мирный договор, в основу которого был положен пакт о равенстве народов. Так что теперь, Тина, и ты, и я, и любой человек независимо от расы, вероисповедания или национальности имеет равные права с любым другим человеком на проживание в любой другой стране. Так образовался мир, в котором мы с тобой живем, и так мы получили возможность переехать сюда в Атланту, город, где родился Мартин Лютер Кинг и придумали "Кока-колу".
   На этой позитивной ноте Макс завершил лекцию в тот вечер, и они отправились спать.
  
   Тина родилась в 2095 году и, пользуясь правом свободного перемещения, переехала с мужем в Объединенную американскую федерацию пять лет назад, а три года назад родилась Лиза. Они переехали сюда в основном потому, что Макс был стопроцентным приверженцем теории гибели цивилизации на Земле. Максу нечего было оставлять в Москве, где он работал до этого. Его родители погибли в собственной машине от упавшей стойки линии электропередач. Стойка упала от штормового ветра. Таким образом, обиду Макса на Землю можно было легко объяснить.
   Именно такой подтекст видела Дарья Федоровна в желании зятя переехать сначала в Федерацию, а потом и на Марс. Она была взбешена, когда в первый раз Тина сказала ей об этом. Но на то время Тина сильно устала от деспотичности матери и хотела выйти из-под ее влияния. Она переехала с Максом, чем вбила большой кол в отношения между ее семьей и матерью. Конечно, они виделись, но виделись редко - больше созванивались. И, сказать по правде, Тину это устраивало.
  
   Сейчас она летела в самолете в Москву. Сердце щемило от боли утраты, но и влекло к единственному родному человеку. Ей было очень одиноко, и она знала, что мать поймет ее горе. Ведь и самой ей когда-то пришлось потерять мужа. Отец Тины умер от рака печени, когда ей было всего пять лет. Для Тины это не было большой трагедией, она была слишком мала, но Дарья Федоровна так и не смогла пережить утраты. Она осталась совсем одна после переезда Тины. Все это понимали, но никто не намеревался ничего менять. Даже сейчас Тина не собиралась оставаться в Москве на долго. Она только рассчитывала поговорить с мамой немного, переночевать и возвращаться назад. Да и нужно было решать дела в Атланте.
  
   Высоко в небе в салоне авиалайнера диктор объявил о начавшейся посадке. Лиза, разделавшаяся с местным детским обедом, была в восторге от вида Земли сверху. На этой высоте видно было многое. Она беспрестанно твердила: "Мама, посмотли там! О, сто это там такое?.." Тина улыбалась, радуясь, что хоть Лиза может сейчас радоваться жизни. Ей не хватало Макса. Если бы не Лиза, она, наверное, только и делала бы сейчас, что рыдала, погрузившись в воспоминания. Но нужно было держать себя в руках ради дочери.
   Глава 5
   Макс проснулся в ужасе, не понимая, что происходит. Оглушающие звуки вырвали его из глубокого сна. Голова отказывалась найти объяснение происходящему. "Бам! Бам! Ба-бам!" - кто-то стучит по корпусу капсулы. Стучит невероятно сильно, от каждого нового удара звездочки начинали плыть у него перед глазами.
   Максу очень хотелось заорать, чтобы ОНО прекратило этот ужас. Но сознание уже возвратилось к нему, и здравый смысл подсказывал, что это нечто, которое так усердно долбит по обшивке капсулы, услышав признаки жизни внутри, станет еще активнее, чего ему меньше всего хотелось. Он только закрыл уши ладонями и лежал, съежившись, ожидая развития событий.
   "Бам! Ба-бам! Ба-бам!" - то, что пыталось проникнуть в капсулу, показывало свою настойчивость. Макс представлял себе огромного страуса, который долбит по капсуле гигантским крючковатым клювом. Вот он стоит над капсулой и наносит удары один за одним, не понимая, что за существо могло снести такое огромное и прочное яйцо. Скоро обшивка не выдержит и Макс увидит кончик клюва, а потом уже останется недолго до развязки.
   Этот грохот сводил с ума. Капсула раскачивалась из стороны в сторону. От нервного напряжения слезы брызнули из глаз. Нужно было как-то выпустить адреналин. Широко раскрыв рот, Макс вставил в него предплечье и закричал что есть духу. Помогло. Он крикнул так еще несколько раз. К счастью этот звук животное не уловило. Грохот прекратился. Через несколько секунд последний "бам" на прощание - и все затихло.
   Теперь Макс мог оценить масштабы урона, нанесенного его ушам. Свист, который он теперь слышал, был не тише самого того грохота. Кровь пульсировала в ушах. Он почувствовал приступ клаустрофобии. Все попытки унять панику не увенчались успехом. Максу вдруг стало душно до невозможности. Рука сама дернулась к ручке люка, и через секунду он был уже посредине поляны.
   К счастью никакого "страуса" поблизости не оказалось. Внезапное появление Макса на поляне вызвало переполох среди местных обитателей. Какие-то маленькие, но очень быстрые зверьки разбежались в разные стороны.
   На фиолетовой планете зарождалось утро. На траве сверкали капельки росы. Было достаточно холодно, отчего Макс моментально продрог до костей и начал дрожать. Цвета вокруг в багряном свете утренней звезды выглядели еще более сюрреалистично. Но главное было в звуках! Казалось, что вся местная фауна решила на расцвете проявить себя и самореализоваться в песне. Море звуков, не похожих на привычный хор дикой природы на Земле. Макс подумал, что, наверное, так выглядит и звучит сон наркомана.
   Минуту он стоял посередине поляны и бессмысленно озирался. Холодный воздух подействовал отрезвляюще, и возвращение в уютную теплую капсулу уже не представлялось Максу плохой идеей. Спешно он залез в капсулу и закрыл люк. Это происшествие несло за собой два важных вывода. Жизнь на этой планете очень развита и разнообразна, что дает надежду на то, что на ней, может быть, даже есть разумные существа. С другой стороны, это же разнообразие несет массу опасностей для Макса и он может не дожить до встречи с "братьями по разуму". Тепло, вырабатываемое системой микроклимата капсулы, усыпляло. Через несколько минут Макс снова спал крепким сном раннего утра.
  
   Проснувшись в этот день второй раз, Макс понял, что очень голоден. Прошло двое суток с того момента, как он последний раз ел на борту "Миранды". Слава Богу, капсула, которая стала с недавних пор его домом, была задумана как средство выживания во всех отношениях. Он поискал нужное изображение на стенках и скоро нашел понятный на всех языках символ тарелки с ложкой и вилкой. Нажатие на кнопку открыло скрытую нишу в стенке, где Макс нашел солидный сухой паек: несколько пачек пресного печенья, плоская банка с тушенкой и тюбики с картофельным пюре. На завтрак была съедена четверть запаса. Макс мог бы проглотить все сразу, ему этого очень хотелось, но он не знал, удастся ли ему найти другое пропитание в ближайшее время. К тому же укрепившаяся в нескольких поколениях привычка есть меньше, чем хочется, давала о себе знать.
  
   Итак, после того как вопрос с питьевой водой был решен, проблема поиска пищи стала для Макса наиболее актуальной. Вопрос требовал, чтобы его закрыли. А Макс был как раз по этим делам.
   Он вышел из капсулы. Сейчас Звезда была уже достаточно высоко над горизонтом. Воздух нагревался, и звуков вокруг поубавилось.
   Первым делом Макс внимательно осмотрел все деревья вокруг. Разных видов было не так много, может быть три или четыре. Большой удачей для него стало то, что на двух из них росли какие-то плоды. Эти деревья росли за ручьем, и плоды на них были достаточно большими, чтобы их рассмотреть.
   Один вид деревьев был низкорослым, с густой, раздающейся в разные стороны красно-синей кроной. Макс внимательно осмотрел одно из них. Листья оказались небольшими. Все дерево обильно усеяно крупными размером с яблоко голубого цвета плодами. Под деревом, насколько он мог судить, плодов не было. Раз так, то они, скорее всего, не еще не созрели. Хотя этот вывод можно было бы сделать, находясь на Земле, а что это означает здесь, можно только гадать.
   Второй вид деревьев был повыше, с редкими ветвями, устремленными вверх. Плоды росли в верхней части кроны поближе к свету. Они так же, как и у первого дерева, на вид казались достаточно увесистыми, но имели форму большого стручка ярко-белого цвета, что выделяло их на фоне темно-синих листьев. Попадались также плоды поменьше синего цвета. Они были едва заметны. Макс улыбнулся про себя: "Как же прикажете их теперь называть? На Земле я бы сказал, что они "зеленые", а на этой планете это слово вообще не уместно". Что самое главное, внизу под вторым деревом грунт был усыпан белыми стручками.
   Было всего два способа определить съедобность этих плодов: попробовать их самому или дождаться, пока что-то или кто-то не попробует его первым. Макс выбрал второй вариант. Удобно расположившись на одном из камней, вырванных его капсулой при посадке, он стал наблюдать.
   Ему понадобилось не так уж много времени, чтобы увидеть первое движение вблизи деревьев. Какой-то непонятный меховой комок с длинным рыльцем приблизился к белым стручкам на грунте. Складывалось впечатление, что кто-то решил сделать баскетбольный мяч, плотно набив шкурку животного. Этот меховой мяч довольно шустро передвигался на маленьких лапках и подвижным хоботком обнюхивал стручки. Вдоволь нанюхавшись, он начал поедать плоды дерева.
   Насытившись, животное издало звук, похожий на хрюканье свиньи. Звук был очень осторожный, даже робкий, но его вполне хватило. Через пару секунд обнаружилось движение в глубине леса, это приближались коллеги "хрюка" - так Макс решил прозвать это животное. Еще два зверька поменьше, чем первый, выпрыгнули на поляну и принялись за плоды.
  
   Так, наблюдая, Макс провел около часа. Хрюки, позавтракав, отправились прочь. Приходили другие мелкие животные, и все они уделяли внимание исключительно белым стручкам. Никто не позарился на голубые плоды первого дерева.
   Макс думал о том, что паек, как ни растягивай его, закончится через пару дней. И ему ничего не останется, кроме как попробовать продукты местной флоры и фауны. Учитывая то, что он дышит со всей этой сиреневой природой одним и тем же воздухом, пьет ту же воду, у него были большие надежды на съедобность этих плодов. Ведь то, что пригодно в пищу сразу нескольким видам животных, может сойти в пищу и ему. Но так или иначе, чтобы попробовать эти белесые стручки, ему придется вначале перебраться на другой берег ручья.
   Ручей имел узкое русло, что-то около трех метров. Пожалуй, его можно было бы и перепрыгнуть. Но, несмотря на хорошую физическую форму, Макс поостерегся выполнять такой трюк. Русло было глубокое, в его рост. Берега, судя по виду, частенько осыпались. Если другой берег, на который он приземлится после прыжка, не выдержит, то Макс упадет в воду. Все это могло бы привести к травме, а получить травму здесь, на чужой планете, без надежды на помощь Максу совсем не хотелось. Он ярко представил себе, как будет ползти с поломанной ногой вдоль ручья, и прыгать совсем расхотелось.
   Так или иначе, если он и перепрыгнет ручей и не умрет от пищевого отравления белыми стручками, не станет же он прыгать каждый день для добычи пищи? Нужен был мост. И почему бы ему не закрыть этот вопрос прямо сейчас?
   Самым очевидным способом проложить мост, было свалить дерево. Слева от поляны на берегу, на котором находился Макс, были подходящие массивные деревья - высокие, наподобие земной сосны. Если его свалить и очистить ветки, не убирая их совсем, то мост был бы достаточно удобным, а ветки служили бы перилами. Идея представлялась вполне подходящей, но было одно "но" - нужен был топор. К сожалению, в состав набора инструментов входил только нож. Идею пришлось отбросить. У основания дерево было сантиметров двадцать в диаметре. Макс представил, сколько времени уйдет на то, чтобы свалить это дерево ножом. Но жалел он не столько себя, сколько нож, который был его единственным металлическим орудием труда и средством защиты, наконец. Во что он превратится и долго ли протянет, если использовать его для таких дел?
   Наконец подходящее решение пришло ему в голову. Макс решил сделать подвесной мост. Стропы парашюта были длинными и очень прочными. Их запас у Макса был достаточным. Он взял одну семиметровую стропу, которая представляла собой витую из прочных нитей ленту, и расслоил ее поперек на две ленты поменьше. Прочности хватило бы даже, если разделить их еще на четыре части, но Макс решил делать мост добротно и с запасом прочности.
  
   Обе ленты он привязал к двум близкостоящим деревьям для того, чтобы было легче их натягивать, и разложил по поляне. Он обрубил еще две длинные ветви и нарезал из них короткие палки - будущие ступени для моста.
   Теперь на расстоянии примерно сорока сантиметров друг от друга он начал привязывать каждую такую ступень к двум веревкам. Все узлы он старался затягивать очень туго. Поэтому мост обретал свою форму достаточно медленно. Через два часа упорной работы на поляне лежала длинная веревочная лестница.
   Тут Макс понял, что у него есть проблема: как перенести и укрепить эту лестницу-мост на другом берегу? Получалось, что ему все же придется прыгать. Но прыгать очень не хотелось. Он потратил много сил на работу и порядком устал. Это был тупик. Он начал расхаживать взад-вперед по поляне, перебирая различные варианты. Но все идеи были неподходящими, и поэтому Макс только раздражался. Несмотря на усталость, он знал, что дело нужно было довести до конца. По-другому он не умел.
   Наконец он бросил тщетные попытки придумать способ переноса моста на другой берег. Самым правильным сейчас было отложить эти размышления и отвлечься. Он не раз убеждался в том, что люди только думают, что осознанно решают задачи и проблемы, стоящие перед ними. На самом деле мозг делает все сам по себе. Порой мы уже знаем решение и как бы проговариваем его, чтобы убедиться в том, что оно правильное.
   Макс расположился на берегу ручья, свесив ноги и вспоминая свои детские годы. Тогда он не был Максом Армистовым, все звали его Максимкой. У них в семье был любимый пруд с ручьем в парке, и этот, журчащий сейчас прямо под ним, чем-то напоминал ему тот, из далекого детства. Пруд был своего рода Меккой, к которой они с родителями часто приезжали, чтобы разложиться прямо на траве и съесть приготовленные мамой бутерброды. Теперь на Земле прошли времена пикников и вылазок на природу. Сама природа стала непредсказуемой. Люди стали привязанными к своим укрытиям, опасаясь очередного проявления гнева родной планеты на них - нерадивых ее детей. Невероятной силы шторм мог сформироваться ниоткуда всего за несколько часов. Если такой шторм застанет тебя на открытом пространстве, выживание может стать спорным.
   Да, те годы прошли. Они с Тиной вообще никуда не выходили и не ездили. Последнее время все помыслы были о Марсе. Он затосковал по Тине, по Лизочке, по родителям. В груди защемило от боли и ощущения невосполнимой утраты. Он больше никогда не увидит ни жены, ни дочери. Сидя у ручья, он обхватил голову руками и так просидел час-другой. Нужно было как-то научиться справляться с этим. Но закрыть такой вопрос сейчас он не мог, чувствовал, что не сможет никогда. Все это было так далеко и недосягаемо теперь.
   Спустя некоторое время ему удалось переключиться на другие темы, и отвлечение помогло. Как будто лампочка вспыхнула в голове. И приятное тепло очередной маленькой победы разума разлилось по телу. Пока Макс предавался воспоминаниям, мозг его продолжал искать решение и нашел его. Он вырезал еще одну палку, не очень длинную, но массивную и прочную. К этой палке он привязал лестницу, размахнулся и кинул на другой берег. Его задумка получилась не сразу. Много раз ему приходилось вытягивать палку обратно. Только после десятка неудачных попыток ему удалось достигнуть цели. Палка с лестницей пролетела мимо двух стоящих почти вместе деревьев. Теперь, управляя то одной, то второй веревкой лестницы, он развернул палку поперек этих деревьев, так что она плотно в них уперлась. Закрепив веревку на своем берегу, Макс наконец получил свой мост. Да, корифеи мостового строительства позавидовали бы ему!
   Остался последний штрих. Он разделил теперь уже на четыре ленты еще одну стропу. С первого шага по его мосту стало понятно, что тут нужны перила. Кое-как на четвереньках он перебрался на другой берег и закрепил две ленты на тех же деревьях, что и лестницу. Вернувшись обратно, он зафиксировал "перила" с другой стороны.
   Теперь мост был завершен. Макс был доволен работой. Несколько раз перейдя его туда-обратно, он с гордостью убедился, что мост прочный и достаточно комфортный. Теперь можно было приступить к стручкам.
   Отобрав несколько выглядящих наиболее привлекательно стручков, Макс уселся на траву прямо под деревом и начал рассматривать необычный плод. Оболочка стручка была белого цвета, сухая, прочная и, очевидно, в пищу не пригодная. Раскрыв стручок с помощью ножа, Макс обнаружил внутри своеобразные бежевые шарики, чем-то напоминающие сливки, только мелкие. Запаха плоды практически не имели. Отрезав от шарика малюсенький кусочек, он положил его на язык, готовый сразу же его выплюнуть. Но ничего особенного не произошло. Вкуса он не почувствовал. Макс осторожно разжевал и глотнул кусочек. После того, хотя есть очень хотелось, он решил подождать немного. Спустя полчаса ничего страшного не произошло. Желудок никак не отреагировал, если не считать факта, что есть захотелось еще больше.
   Он решил продолжить эксперимент и откусил сразу половину сливки. Никаких косточек внутри не было, просто однородная масса. По вкусу напоминало попкорн, только плотный. То есть плод был относительно безвкусным, но сытным. После опустошения нескольких стручков он почувствовал, что наелся. Макс собрал несколько стручков с собой про запас и вернулся по мосту на свой берег.
  
   К разочарованию Макса, желудок все-таки не справился с инородной едой, но сильно плохо ему не было. Возможно, к стручкам можно было привыкнуть. Можно сказать, это было большой удачей. Прямо у него под боком рос обильный источник пищи, дающий основания надеяться, что голодная смерть ему не грозит.
  
   Прошло уже достаточно времени с того момента, как он проснулся. После активного дня усталость навалилась на него, но было все еще светло. На интуитивном уровне Макс чувствовал, что на Земле через столько времени должно было бы быть темно. Времени он не засекал, но сутки на этой планете, по-видимому, длились чуть дольше.
   С этого дня он решил засекать час заката. Время от одного заката до другого с определенной погрешностью покажет ему размер суток.
   Сегодняшний день Максу понравился. Он был доволен результатами свой работы и уже строил планы на будущее. В основном эти планы касались поиска новых разнообразных источников пищи и расширения исследованной территории вокруг капсулы. Мысли его возвращались к Тине и их дочурке. Он надеялся, что у них все будет хорошо. Надеялся, что Дарья Федоровна не воспользуется ситуацией и не убедит Тину отказаться от переселения. Это была цель его жизни - переселить свою семью с Земли, обеспечив себе и родным будущее на века и тысячелетия вперед. В душе теплилась надежда, что так и произойдет. Он безумно скучал, душа рвалась прочь из этого места, но разум говорил о том, что все эти помыслы бесполезны. В конце концов, то, что он выбрался из такой передряги живым и здоровым, было просто невероятным чудом. Как тут не поверить в сверхъестественную силу, вмешивающуюся порой в нашу жизнь?
   Звезда опускалась все ниже к горизонту. Красный свет заката открывал живописную картину. Последние лучи звезды пробивались через лес, оставляя видными только силуэты. Наконец видным осталось только алое зарево. Стало прохладно. Максу пора было возвращаться в капсулу.
   Глава 6
   Началось снижение. Учитывая высоту, с которой спускался самолет, посадка была стремительной. Серьезного вида стюард прошел по салону и тщательно проверил, все ли пристегнули ремни. О, это был далеко не самый любимый момент в полете. Для Тины целым испытанием была посадка. Ужасное впечатление - чувствуешь, как внутренние органы всплывают внутри твоего тела, вестибулярный аппарат посылает противоречивые сигналы и мозг решает, что это отравление. Очень сложно избавиться от ощущения тошноты. В тех самолетах, которые летали сотню лет назад, пассажиры, наверное, не испытывали таких неудобств. Тут же в салоне создавалась практически невесомость. Если бы Тина прямо сейчас отстегнула ремень и оттолкнулась ногами, то не исключено, что зависла бы посередине салона. Лизе бы, наверное, очень понравилось.
   Лиза сидела, притихнув, и рассматривала изображение Земли на мониторе. Для нее это был не первый перелет. Тогда восторга было гораздо больше, чем сейчас. Тина достала из кармана ключи с брелоком и позвала Лизу.
   - Солнышко, посмотри сюда. Мама покажет тебе что-то интересное. - Тина подняла ключи перед собой. Они плавно опустились, как будто это были никакие не ключи, а воздушный шарик.
   - Как это, Мамаська? - прошептала Лиза. Ее удивлению не было предела. Когда-то Макс показал Тине такой же фокус, она, пожалуй, была не меньше удивлена. Тина улыбнулась Лизе и этому воспоминанию.
   - Мы опускаемся на Землю так быстро, что она не успевает нас притягивать, - cлово в слово она повторила то, что сказал ей Макс тогда. Даже тем же тоном.
   - Гм, - задумчиво кивнула Лиза. Где она могла видеть такой жест? Наверняка ничего не поняла, но обязательно потом будет думать над этими словами. А потом, когда Тина совсем уже забудет про это, выдаст свое заключение.
   Тина отдала ключи Лизе и задумалась о предстоящей встрече с матерью. Они виделись редко. Где-то раз в полгода Тина с Лизой садились на такой самолет и летели в Москву. Макс туда не ездил. Все время находилась какая-то причина: работа, встречи и прочее. Но, конечно, настоящую причину все понимали. Дарья Федоровна Макса не жаловала, а Максу не хотелось выслушивать ее уколы. Тина сильно страдала от этого раздора, но ничего поделать не могла. Это были принципиальные разногласия. Она понимала, что мама не может простить Максу их переезд и намерение навсегда оставить Землю, но сама в то же время поддерживала идею Макса. Сейчас ей не хотелось думать на тему того, нужно ли переоценить эту идею. Просто не хотелось - и все, но она знала, что рано или поздно этот вопрос встанет, и нутром чувствовала, что очень скоро.
   Спустя несколько минут на экране их обоих мониторов начала мигать надпись: "Пожалуйста, спрячьте ключи в карман. Такая игра может быть опасна!" Тина сначала возмутилась, но потом до нее дошло, что чудесным образом Лиза до сих пор не попробовала кинуть ключи вверх, а в этих условиях они полетят туда гораздо быстрее, чем обычно. Пришлось ключи у Лизы забрать. К счастью, как любой нормальный ребенок, Лиза уже потеряла интерес к этой игре и уже рассматривала надпись на экране. Читать она еще не умела. Хотя некоторые ее подруги в этом возрасте уже пичкали детей разными знаниями, они с Максом решили, что учить читать в три года - это излишне.
  
   Шасси самолета легко прикоснулись к посадочной полосе. Весь салон задрожал от включенного реверса. Этот момент больше всего напрягал Тину. Многие вокруг начинали хлопать как раз тогда, когда включался реверс, а Тину это всегда злило. Представить только, огромная многотонная машина мчится по взлетной полосе со скоростью больше трехсот километров в час. Это похоже на фуру с двойным прицепом, несущуюся по автостраде с бешеной скоростью. Чему тут аплодировать, когда любая неровность или отвалившаяся от другого самолета деталь может погубить их всех? Традицией каждого полета было подумать об этом. Был бы тут Макс, она по той же традиции обязательно проговорила это все вслух, а он бы, как всегда, ответил: "Не переживай, все будет хорошо". Лиза зато хлопала вместе со всеми. Тина не стала ее останавливать, ни к чему передавать ребенку все эти глупые страхи.
  
   В Москве индивидуальные средства передвижения были непопулярными. Чтобы решить проблемы пробок и уменьшить выбросы СО2, местные власти сделали акцент на общественном транспорте. Огромные троллейбусы, трамваи, монорельсы и другие причудливые электрические виды транспорта охватывали весь город и могли быстро и комфортно доставить тебя в любую точку. На владение автомобилями в свое время ввели такие сумасшедшие налоги, что позволить себе эту роскошь могли себе только самые сливки. Полиция, неотложка и другие службы - те ездили на своих фургонах, но им сам бог велел, как говорится.
   На остановку Тина вошла с Лизой на руках, проведя помощником мимо специального устройства, списывающего плату за проезд. Система общественного транспорта в Москве была настолько сложна, что нормальному человеку было бы слишком сложно в ней разобраться. Но в этом не было надобности. Каждая остановка была оборудована специальными компьютерами, где можно было указать точку назначения. Тина подошла к одному свободному и ввела адрес. На мониторе возник маршрут, обозначенный на карте Москвы, и рядом список с видами транспорта, на которые нужно пересаживаться, и названия остановок. Но Тина даже не глянула туда. В специальном поле она ввела свой номер телефона и через секунду получила маршрут на свой помощник. Теперь оставалось ждать, пока подойдет нужный троллейбус.
   Через минут пять и несколько пропущенных троллейбусов с трехзначными номерами помощник сигнализировал о приближении нужного транспорта. К остановке подкатил длинный двухэтажный в несколько вагонов троллейбус. В часы пик такой, наверное, легко вмещал человек пятьсот, если не больше. Лиза, естественно, потребовала подняться на второй этаж. Они вошли в троллейбус и заняли любимое место Лизы перед лобовым стеклом вагона. Мимо проплывали дома, вывески. Тина смотрела сквозь них, горюя о Максе. За окнами она видела беженцев. Их было легко отличить по плохой одежде и замученному виду. Здесь в Москве их неравенство с местными жителями проявлялось слишком явно. Хотя формально они имели равные права с местными, к ним все равно относились, как к людям второго сорта. Да и было их в Москве слишком много, чтобы город мог их принять, разместить и обеспечить работой.
   Тине с дочерью пришлось один раз пересесть. Об этом им также заранее сообщил помощник. Волноваться было нечего. Компьютер выбирал не только самый оптимальный маршрут, но и самый комфортный, с учетом даже загруженности линий. Через час они уже были у матери Тины. Лифт спустил их на минус десятый этаж в квартиру, где выросла Тина и где до сих пор жила Дарья Федоровна. Ее мать, хотя и была далеко не бедной, свою скромную квартиру менять категорически отказывалась.
  
   Дарья Федоровна открыла дверь сама, домохозяйка Лена возилась на кухне и только отозвалась громким "Привет!". Тина сразу почувствовала запах их дома. Свой собственный запах имеет каждый дом, и именно он, а не то, что ты видишь или слышишь, вызывает ностальгию.
   - Здравствуй, Мамочка. - Тина отметила пробивающуюся седину на висках у мамы.
   - Здравствуй, доченька. Как ты?
   - Нормально, насколько это возможно, Мама. - Тина расширила глаза и всем видом показала: "Лиза не знает".
   - А как поживает моя внученька? - Дарья Федоровна все поняла и обратилась к внучке.
   - Холосо! - крикнула Лиза и быстро перешла от официальной части к интересующей теме. - Сто ты мне плиготовила?
   - Ну вот, так и сюрприз не получится! - деланно обиделась Дарья Федоровна. - У меня для тебя сегодня что-то совсем необычное, но сначала марш мыть руки.
   После этих слов Лиза прошмыгнула между женщинами и побежала в ванную.
   - Поговорим потом. Я ничего пока ей не говорила, - прошептала Тина.
   - Я все поняла. Ты тоже следуй за Лизой. Пора обедать.
   На обед был украинский борщ в маленьких тарелках-кружках. С десяток пельменей на каждого и коронный мамин торт, который в отличие от остальных блюд Дарья Федоровна готовила сама.
   За столом они разговаривали ни о чем. Мать рассказывала последние новости об успехах Российско-Азийского союза в деле спасения планеты. О политике.
   Дарья Федоровна вспомнила традиционно о своем старшем сыне - брате Тины. Александр уехал из дома в шестнадцать лет и больше не появлялся. Характером Саша пошел в маму, а два таких человека в одной семье уживаться не смогли. Они виделись с ним очень редко. Тина до сих пор считала, что брат поступил верно, но с тех пор он стал чужим. Он уехал на Дальний Восток, там женился на местной. Было у него трое деток, и плевать они хотели на все приближающиеся катаклизмы.
   Поговорили о погоде, которая, по словам Дарьи Федоровны, постоянно налаживалась к лучшему. Тина смотрела на нее, но не слушала. Лизу тем более не интересовали эти разговоры. Она смела все, что для нее приготовили, и с нетерпением ждала обещанного сюрприза. Лиза отлично знала, что клянчить у Бабушки - дело гиблое.
   Наконец Дарья Федоровна поднялась со стула и многозначительно объявила:
   - Теперь, Лиза, пришло время для сюрприза. - Она открыла дверцу тумбочки и передала внучке небольшую коробку. - Открывай медленно, а то все волшебство распугаешь.
   Пока Лиза раскрывала коробку, Дарья Федоровна таинственным голосом вещала:
   - Это волшебные куклы, Лиза. Мне их подарил дедушка. Сейчас таких не делают. Они сделаны вручную волшебником твоей родной страны. В вашей Америке все делают из пластмассы, да и у нас сейчас тоже. Эти куклы из волшебного дерева. В тот час, когда ты крепко заснешь, они оживут и начнут танцевать танец, а потом заведут беседу о том, сколько добрых дел ты сделала за день.
   "Все-таки мама мастер на спецэффекты. Погляди только на Лизу, у нее сейчас сердечко выпрыгнет от восторга!" - думала Тина.
   Тина дрожащими пальчиками одну за одной вытянула из коробки искусно сделанные куклы балерины, пьеро и петрушки. Все они были одеты в миниатюрные тряпичные костюмы. Это была действительно дорогая вещь, и мама не зря старалась, чтобы показать Лизе, что ей досталось.
   - Можно я пойду поиглаю? - спросила Лиза у Тины.
   - Конечно, радость моя, иди поиграй, а мы с Бабушкой поговорим.
  
   Когда Лиза вышла, Тина начал свой рассказ. Ей очень нужно было излить душу. Дарья Федоровна ни разу ее не перебила. Сказав последнее слово, Тина заплакала, и мать обняла ее, давая выплакаться. Сейчас ничего другого ей было не нужно. От этого разговора Тине постепенно стало легче.
   - Что ты будешь делать? - спросила Дарья Федоровна дочь.
   - Не знаю еще. - Тина ждала этого вопроса. Она знала, что кроется за ним. За ее ответом ничего не последовало. Дарья Федоровна молчала - ждала, пока дочь продолжит. - Мама, если ты о переселении, то я не хочу об этом говорить сейчас.
   - Я не настаиваю, но ты должна хорошо подумать. - Дарья Федоровна говорила осторожно, понимая, что задевает дочь за живое. Но она была уверена в своей правоте и готова попробовать еще раз уговорить дочь отказаться от глупейшей, как она считала, затеи.
   - Я знаю, чего ты хочешь, - гнев Тины прорывался наружу. Она всеми силами старалась его сдержать, но ссора была неизбежна. Этот гнев, как патронташ, был готов заранее. Обе они знали, что спор состоится, и уже заранее были обижены друг на друга за еще не сказанные слова.
   - Я не скрываю, чего хочу. Но теперь...
   - Теперь?! - Лиза прервала ее на полуслове. - Мы даже еще не помянули Макса, а ты уже топчешь идею его жизни!
   - Мне очень жаль твоего мужа и тебя, Тина. Но не забывай, что это он растоптал мою жизнь, отобрал у меня дочь и внучку, - они шипели друг на друга. Несмотря на шепот, Тина думала, что сейчас не выдержит и треснет посуда.
   - Пожалуйста, Мама. Теперь я с тобой и умираю от горя, а ты разрываешь мне сердце, даже не скрывая своей ненависти к Максу.
   Это нужно было заканчивать. Тина надеялась, что они продержатся без ссоры подольше.
   - Я пойду в душ, Мама. Нам не стоит больше говорить об этом. Все как-то образумится.
   С этими словами Тина вышла из кухни и направилась прямо в ванную. Там она долго стояла под струями воды. Ей было обидно и тоскливо. Слезы смешивались с каплями воды и утекали вниз. Она хорошо знала и себя, и маму. Это был не первый разговор на эту тему, и он почти всегда заканчивался на повышенных тонах. Правда, обычно она сильно страдала на эту тему, а сейчас не находила матери оправдания.
   Они так и не говорили в этот день больше. Спали они с Лизой в одной кровати. Лиза тихонько дышала. Тина долго не могла заснуть. Она все думала, должна ли она теперь переселяться на Марс? Что ей там делать? Может, ее внукам и правнукам будет от этого толк, но как проживет жизнь она? Что она будет делать в этом неизвестном мире без Макса, без его поддержки? Может быть, мать действительно права? Может быть, Русские преуспеют в своих инициативах и сумеют восстановить климат планеты?
   Лиза перевернулась на другой бок и прошептала: "Папощка". Она сказала это с такой любовью и нежностью. Слезы брызнули из глаз Тины, она еле сдержала стон. Нет, ради Макса они сделают то, о чем он так долго мечтал, на что уходили все его силы и старания. Он загубил блестящую карьеру финансиста, переучился на инженера и все это только ради того, чтобы устроиться на работу в космическое агентство и наконец получить приоритетное право на переселение. Неужели она предаст его? Нет! Они с Тиной переселятся на Марс. Это решение показалось ей правильным. Теперь Тина успокоилась и заснула.
  
   Утром она поднялась с постели невыспавшаяся. Завтрак прожевала, не думая ни о чем. Перекинулась несколькими словами приличия с Леной. Пора было выезжать. С матерью они не обмолвились за завтраком ни словом.
   На пороге Тина подняла Лизу на руки.
   - Веди себя хорошо и слушайся Бабушку. Я скоро приеду.
   - Плиезжай посколее, Мама! - Лиза обняла ее своими ручонками и по-детски чмокнула. Тина тоже поцеловала ее в щеку и поставила на пол.
   - До свидания, Мама. - Она прикоснулась губами к щеке матери. Поцелуй был холодный. Но она уже чувствовала, что готова простить ее. - Звони мне. Лицо Дарьи Федоровны просветлело.
   - До свиданья, дочка. Позвоню.
  
   Обратный пусть был короче. Помощник определил на этот раз менее загруженную линию. Через два часа ее самолет уже взлетал. От решения, которое ночью она приняла, ей было значительно легче. Мать она вполне понимала и уже не злилась на нее, поскольку та не могла повлиять на ее решимость. Колония на Марсе скоро должна стать для нее и Лизы новым домом.
   Глава 7
   Макс провел на фиолетовой планете уже неделю. В своем древнем деле собирательства он весьма преуспел. Те белые сливки в стручках, как он смог убедиться, были самыми невкусными плодами в окрестности. Потом он со смехом вспоминал, как построил второй бруклинский мост для того, чтобы добраться до этих безвкусных стручков. Да это все равно, что есть сырой картофель, когда вокруг полно спелых яблонь и персиков. Уже на следующий день, во время обхода леса на своем берегу, он нашел сочные сладкие плоды размером с его кулак. От них с желудком не происходило ничего особого. Они были невероятно вкусными и походили на бананы с клубникой.
   Позже он нашел что-то похожее на орехи. Эти плоды также росли в стручках. Под деревом их почти не было, но не потому, что они были неспелыми, а потому, что эти плоды, очевидно, были любимым лакомством хрюков. Внутри длинного с полметра стручка пряталось около десяти орехов. Эти плоды были очень питательными и хорошо утоляли голод.
   Однако фрукты и орехи не могли долго удовлетворять потребностей Макса. Уже через неделю ему было дурно от этих плодов. Ему отчаянно хотелось белка. Странное чувство, которое нормальные люди обычно не ощущают. Ему виделись дымящиеся ароматные кусочки мяса на решетке барбекю. Он чувствовал вкус у себя во рту, и желудок, набитый инородными фруктами, скручивался и съеживался, требуя мяса. Он подолгу не мог заснуть - только пролетала мысль о стейке на кости, который не так давно готовила Тина, и сон как рукой снимало.
   Овощи или их подобие, которое могли бы восполнить недостаток белков в рационе, в округе отсутствовали. Да и Макс больше предпочитал мясные блюда. Овощи - это было по части Тины, хотя и от них бы, конечно, не отказался бы.
   В первую очередь все помыслы Макса были о хрюках. Очевидное сходство с земной свиньей обещало ему, хоть и не кошерное, но вкусное мясо. Но, несмотря на всю находчивость и ловкость, с тем скромным вооружением, которое было, поймать хрюка ему так и не удалось. Животное оказалось достаточно подвижным и осторожным. К тому же эти зверьки каким-то образом умудрялись передавать друг другу информацию об опасности. Стоило Максу напугать одного хрюка неудачной попыткой нападения, как об этом знали все другие особи. Теперь Максу не удавалось подойти к животным и на десять метров. Все хрюки сбегали еще до того, как он к ним приближался. Засады тоже ни к чему не приводили. Макс не сомневался, что рано или поздно найдется способ поймать и отведать хрюка, но сейчас он решился переключиться на другую живность.
   Еще тогда, когда он строил мост, он видел темные фигуры в ручье. Возможно, это были рыбы. Вот именно на них сейчас решил сконцентрироваться Макс. Ловить их на наживу было бесполезно. Во-первых, не было крючков, во-вторых, не было наживы. Помогало то, что ручей был мелким, и потому рыбу было хорошо видно.
   Почти все решения последней недели для Макса начинались с палки. Это решение не было исключением. К длинной палке Макс привязал свой нож и спустился в ручей. Там, где ручеек был достаточно узким, он встал двумя ногами на разных берегах и стал ждать. Но все оказалось не так просто. Уже через полчаса такого стояния руки в полузамахе ужасно устали, спина ломилась от непрерывного напряжения. Стало ясно, что в такой позе он долго не простоит. Он присел немного поодаль на склон и только прикоснулся третьей точкой к земле, как темная фигура проскользнула по руслу к тому месту, где он стоял несколько секунд назад. Первая реакция была инстинктивная. Отбросив свое импровизированное копье, он бросился в воду, надеясь руками словить инопланетное создание. Но создание, что было вполне логично, было крайне сложно поймать голыми руками. Макс, хоть и почувствовал холодное прикосновение, но не смог ничего сделать, когда рыба, сильно мотнув хвостом, проскользнула прямо под ним дальше вниз по ручью.
   "О Боже, какой же я дурак! Если бы я не сел тут! Осел!" - кричал он в полный голос, валяясь в ручье и разбрасывая вокруг брызги руками. Полежав в воде минуту, он наконец смог овладеть собой и выбрался на берег. Пришлось посушиться. Макс развесил всю одежду на сучьях и расхаживал по поляне голый. За неделю пребывания здесь он убедился, что укусы здешних кровососов были для него безопасными. К тому же его кровь, видимо, не была для них привлекательной, и комары особо не досаждали. Для него было неожиданным впечатление от такого вынужденного нудизма. Ощущение невероятного единения с природой, пусть и чуждой, наполнило его тело новой энергией, а голову идеями.
   Теперь он решил попробовать новую тактику. Вместо того чтобы перегораживать ручей, он стал рядом с ручьем, опершись одной рукой о крутой берег. Обзор всего ручья был хороший, и он думал, что успеет приготовиться, увидев рыбу из-за очередного поворота русла. Так что его гарпун стоял рядом с ним. Такая позы была значительно удобнее, что позволяло Максу спокойно выжидать добычу. И добыча приплыла даже быстрее, чем он ожидал. Видимо, раньше его фигура была заметна, а теперь сливалась на фоне берега. Он увидел темный силуэт рыбины, сантиметров шестьдесят длинной с телом, расширяющимся к середине и снова сужающимся к хвосту наподобие сигары. Рыба была темная, и не будь яркого света от звезды, он бы, наверное, не смог бы ее рассмотреть. Она плыла не спеша. Макс очень медленно поднял гарпун, стараясь, чтобы он не отделялся от тела слишком далеко, и прицелился в точку, где рыба, как ему казалось, должна была оказаться через несколько мгновений. Но она как почувствовала. Сдвинулась с центра и проплыла по дальнему от Макса берегу. Ждать больше нельзя было. Макс без размаха выкинул гарпун вперед. В месте падения гарпуна все покрылось илом, он видел удар хвоста. Макс был уверен, что затея удалась, но ошибся. Когда он поднял гарпун, ничего там не увидел. Разочарованию не было предела. Весь ручей был в иле. Теперь тут может проплывать сколько угодно рыб, он все равно ничего не увидит. Но не в правилах Макса было отступать от затеянного с первой провалившейся попытки. Ил скоро осел, и ручей снова был абсолютно прозрачным. Он опять стал ждать рыбу, и она приплыла. К несчастью, Макса вновь ждала неудача. Неудачными были и еще несколько попыток, пока он наконец не увидел своей ошибки. Правда, скорее дело было не в его ошибке, а во врожденной хитрости рыбы. За долю секунды до того, как нож должен был вонзиться ей в спину, она замечала движение сверху и инстинктивно делала резкое движение против своего движения: назад и немного в бок. Макс увидел это движение случайно. Еще несколько неудачных попыток ушло на эксперименты. Всегда назад и влево, назад и влево. Может быть, не влево, а в сторону угрозы - простое обманное движение. После этого нехитрого маневра рыба продолжала двигаться прямо, закрытая завесой из ила.
   Теперь пришло время Максу показать уровень своего интеллектуального развития. Он решил кидать гарпун не перед рыбой, а там, где она оказывалась после его замаха: назад и влево. Вот он дождался следующей рыбы. Она зачем-то задержалась перед перешейком, который сторожил Макс. Как будто решила подразнить его. Макс, хоть и чувствовал усталость, сконцентрировал всю свою волю и внимание на броске. Каждый мускул был напряжен. Даже звуки, окружавшие его, как будто притихли. Капли пота стекали по лбу. Рыба как на зло оставалась на месте, но Макс знал, что кидать гарпун нужно туда же. После стольких попыток это движение было в какой-то мере отработано. Менять прямо сейчас угол броска было бессмысленно, он наверняка промахнется. Но соблазн был высок.
   Пока он размышлял на эту тему, рыба без предупреждения ринулась к перешейку. Макс почувствовал, как адреналин поступил в кровь: напрягся и выбросил гарпун - назад и влево. Снова весь ручей наполнился илом, но движение не прекратилось, он видел, как рыба тщетно пытается сбросить с себя гарпун. Взволнованный, Макс бросился в ручей и уже через секунду крепко держал плотное холодное тело в руках. Это была минута триумфа. Весь день был потрачен на рыбалку, но результат того стоил.
   Теперь Максу очень захотелось устроить себе целый пир. Эту рыбу нужно было приготовить. Портить такой улов, съев его сырым, не хотелось. Да и рыба - это все-таки не фрукты. Мало ли какая зараза в них может быть? Сейчас рыба лежала на траве, и Макс мог рассмотреть ее более детально. Вся она была покрыта серого цвета кожей без чешуи. Голова маленькая, а наиболее широкое место - посередине туловища. В принципе это создание не сильно отличалось от некоторых земных рыб.
   Нужно было развести огонь. Даже странно, что за неделю он так ни разу не попробовал сделать этого. Хотя почему нет? Капсула давала ему кров и тепло. Питался он фруктами, которые не нуждались ни в варке, ни в жарке.
   Сухих ветвей в лесу было предостаточно. Он освободил нож от гарпуна и нарезал им кучку мелких щепок. Тут же наточил стружек. Проблему запала он для себя уже решил. Он прочитал много приключенческих книг в юности и теперь применял полученные тогда и, казалось бы, бесполезные в его время знания.
   Ему не пришлось искать линзу или еще что-то в этом роде, с ним был помощник, вернее, зарядка от помощника. Это было несложно. С помощью ножа он приблизил два контакта и качнул несколько раз. Возникшая искра через секунду сделала свое дело, и Макс увидел тонкую струйку дыма от нарезанных стружек. И снова его поразил запах дыма. Откуда в современном мире он мог почувствовать запах? Вся пища готовилась в электрических духовках и на высокоэкономичных плитках. Сгорание чего-либо вообще, можно сказать, было под запретом, а уж тем более сгорание древесины. Но этот запах! Как же он был восхитителен! Но мечтать подолгу было некогда. Макс склонился над кучкой стружек и начал методично раздувать огонь, подкладывая щепки. Огонь разгорался, и через минуту Макс уже бросал в огонь поленья.
   С рыбой было сложнее. Купленную рыбу всегда потрошила Тина. Он видел, как она это делала, но никогда не пробовал - был слишком брезгливым. Но тут деваться было некуда. Ножом он разрезал брюхо создания, из него вывалились внутренности. Они были довольно странного вида, но разобраться в этой слизкой куче трубочек и шариков было Максу не под силу. Он просто положил их в заранее выкопанную ямку и прикопал сверху. Листом своего любимого фруктового дерева он удалил остатки внутренностей изнутри рыбы и отложил в сторону.
   В качестве шампуров Макс использовал две ровные тонкие ветки, которые он предварительно очистил от коры, чтобы в рыбу не попали какие-нибудь вредоносные бактерии.
   Для укрепления шампуров он установил две рогатины, также вырезанные из свежего дерева, чтобы они не сгорели до того, как рыба приготовится.
   Никаких приправ у Макса не было, поэтому он натолкал живот рыбы листьями плодовых деревьев, надеясь, что их аромат сможет украсить вкус. Правда, он не знал вкуса этой рыбы, поэтому этот кулинарный изыск был своего рода игрой.
   Блюдо готовилось прямо на глазах. Макс даже был вынужден поменять рогатки на более высокие, чтобы мясо не сгорело раньше, чем будет приготовлено.
   По поляне разносился приятный аромат. Желудок Макса, так настрадавшийся от отсутствия белка, стал скручиваться с новой силой. Не исключено, что снял он ее не вполне дожаренной. И не беда, что вся рыба была покрыта запекшейся черной корочкой, полной канцерогенов, о чем бы Тина обязательно ему сказала, будь она здесь. Все это было чепухой по сравнению с тем удовольствием, которое он ощутил. Ему казалось, что ничего вкуснее в жизни он не пробовал. Это было восхитительно! Он съел ее всю до последнего кусочка и, наверное, в первый раз за неделю по-настоящему наелся.
   Макс даже не заметил, как звезда спряталась за горизонт. Уютно потрескивал костер, приглашая к заунывной беседе. Жаль только, что побеседовать было не с кем. Он подбросил дров и откинулся на мягкой траве. Оставаться здесь было опасно. Вокруг темень, хоть глаз выколи. Спутники у фиолетовой планеты, наверное, отсутствовали. Так что единственное, что здесь светило, - звезды, а костер оттенял весь этот свет. Создавалось ощущение бездны вокруг. Даже капсулы не было видно, хотя она была в двух шагах от него. Но ощущение не было пугающим.
   Магия костра притягивала. Картину дополняли запахи и звуки. Макс слышал шум листьев, шелестящих от ветра, мерные звуки каких-то неизвестных животных, потрескивание костра. Он чувствовал запах свежести ночного леса и дыма.
   Спать совсем не хотелось. Не было смысла сейчас лезть в тесную капсулу, где он все равно бы не заснул. Воспоминания уносили его в далекое детство, в котором такой костер был обычным развлечением для его семьи. Наверное, больше двадцати лет он не чувствовал этих запахов. Зрение и звуки обыденны для нас. Телевидение дает нам всю полноту ощущений, но люди так и не научились передавать запахи. Разве что на некоторых шоу и в кинотеатрах, но все же запахи как-то исключаются пока из массовой медиаиндустрии. И именно запахи становятся откровением в современной жизни. Макс думал о том, что прикосновения, возможно, могут влиять на нас так же. Ощущение руки матери. Махровая простыня, которой ты в последний раз укрывался в детстве. У каждого свои ассоциации. Но именно запахи и прикосновения могут поднять из глубины сознания давно забытые приятные воспоминания, и именно это называется ностальгией.
   Об этом размышлял Макс, чувствуя приятное и в то же время тоскливое ощущение ностальгии по детству. Мысли его переключились на Тину и ролик, который ему не посчастливилось увидеть перед отлетом. Сейчас его добродушие позволяло посмотреть на все это с иной стороны. Он уже никогда не вернется к своей семье, а Тине нужно продолжать жить. Этот парень, какие бы чувства он не вызывал у Макса, был надеждой Тины на нормальную жизнь после ухода Макса. Он так называл то, что произошло с ним, - уход. Ведь он не умер, он здесь, но Тина никогда об этом не узнает.
   Все эти размышления были вполне разумны, но сердце Макса не позволяло, по-честному, принять их. Сколько бы аргументов ни нашлось, он не мог принять то, что его любимая ненаглядная Тина будет еще с кем-то, кроме него самого. Он все прокручивал в сознании несколько секунд ролика и понимал все больше, что никогда не примет этого.
   Прошло немало времени. Костер, догорая, оставил только тлеющие угли. Они не давали света, но все еще притягивали к себе взгляд. Макс почувствовал, что пришло время засыпать. Ему пришлось на ощупь искать вход в капсулу, и пока он этим занимался, то прямо чувствовал, что засыпает под дверью. Вот так бессонница сменилась непреодолимым желанием поспать. Едва коснувшись головой пола капсулы, он провалился в сон. В эту ночь ему впервые приснилась фиолетовая планета. Она становилась его новым домом.
   Глава 8
   Утро Тины всегда начиналось с занятий на тренажере. Это стало неотъемлемой частью жизни для нее и для многих людей ее времени - привычка, сформированная с самого детства. Недавно они с Максом приобрели тренажер нового поколения. Он был компактный, но мог трансформироваться так, что позволял выполнять упражнения для десяти различных групп мышц. "Крутой гаджет!" - так сказала ее продвинутая знакомая на работе, когда Тина рассказала ей о приобретении. Тренажер был умной игрушкой с искусственным интеллектом. Он тщательно записывал данные обо всех выполненных ранее упражнениях, анализировал прогресс в развитии своего подопечного. В общем, был напичкан электроникой по самое не хочу.
   Этим утром Тина села в кресло тренажера, занимавшего почетное место в углу спальни около эркера, и провела большим пальцем через сканер. Тренажер включился автоматически, приветствуя Тину.
   - Доброе утро, Тина! Рад, что ты снова решила позаниматься. - Далее тренажер как всегда делал традиционную многозначительную паузу, давая Тине поприветствовать себя в ответ. Эта странная на первый взгляд прихоть разработчиков давала тренажеру возможность оценить настроение подопечного и сформировать соответствующую программу тренировки.
   На этот раз Тина просто промолчала.
   - Я вижу, ты не в духе, - высказал свое сожаление динамик тренажера. - Что ж, тогда я рекомендую ободряющую программу. Напрягаться сильно не будем. Усталость нам сегодня ни к чему. Для разогрева проедем на велосипеде два километра по ровной местности.
   Тина думала о том, что эту железную рогатину, к счастью, не наделили фальшивыми чувствами сожаления или чего-нибудь в этом роде. Сейчас бы начал еще расспрашивать, что с ней случилось. У гардеробного шкафа такой грешок был.
   Тренажер был подключен к центральной системе снабжения квартиры электричеством. Занимаясь, Тина пополняла запас энергии для своего дома, и это было обыденной составляющей жизни XXII столетия. Ничего здесь не пропадало зря. Все стены высотных домов с солнечной стороны были полностью укрыты солнечными батареями, вся крыша - накопителями солнечного тепла, которые нагревали воду.
   После выполнения еще нескольких "ободряющих" упражнений тренажер объявил результаты: вес, пульс, артериальное давление и его общую оценку формы Тины - "хорошо". Раньше было "отлично", но какая форма могла быть, когда уже неделю Тина спит по четыре часа в сутки, а остальное время ночью проводит, рассматривая потолок в темноте?
   После тренажера Тина приняла душ. Душ тоже экономил. Вода фильтровалась и использовалась многократно. Распылитель выдавал тончайшие струйки воды, которых тем не менее хватало для комфорта.
   На работе Тина взяла отпуск. Она работала в фешенебельном агентстве, которое предоставляло эксклюзивные услуги, развлекая людей. Эксклюзивными эти услуги были потому, что сценарий для каждого клиента разрабатывался индивидуально. Был когда-то древний фильм "Игра" с не менее древним Майклом Дугласом в главной роли. Есть кинокартины, которые можно смотреть и через сто лет. В этом фильме с главным героем происходят невероятные события, а в конце обнаруживается, что все это был хорошо организованный розыгрыш.
   Сейчас же такие розыгрыши стали целой индустрией. Тина работала в лучшем агентстве. Ей посоветовал устроиться туда Макс. Сама она бы не решилась даже переступить порог этого агентства. Но он верил в нее больше, чем она сама. Макс давно заметил, насколько богата фантазия жены. И она попробовала. Прошла тест, потом испытание. И о чудо! Ее выбрали, как потом оказалось, одну из почти двух сотен претендентов!
   Но сейчас ей было не до работы. Как можно развлекать людей, когда не верится, что ты когда-нибудь снова сможешь улыбаться?
   После душа скромный завтрак. Фрукты, зеленый чай и один бутерброд с черной икрой. Скромно, потому что мало, но очень изысканно. В ее мире так было принято. В ту эру, когда мир захватили инициативы "воздержания во имя спасения", многие правительства пропагандировали идею скромного, но вкусного питания. Учитывая, что цены на продукты питания сильно возросли, выход был вполне очевидным. Вместо того, чтобы поедать огромные тарелки еды и наращивать пузо, людям было предложено есть деликатесы маленькими порциями. Подобные дела делаются не сразу, но во многих странах эти действия дали результат. Кушать стали почти вдвое меньше. Есть много стало попросту неприличным. Как, например, пукнуть за столом. Чувство перенасыщения, когда желудок давит на диафрагму, стало вызывать стыд. С детства Тину учили выпивать перед едой стакан воды и выходить из-за стола с легким чувством голода, которое проходило через пятнадцать минут. Зато на столе кроме основной еды всегда стояли изысканные закуски, и было принято пробовать маленький кусочек от каждого.
   Такие инициативы не только решали продовольственную проблему, но и улучшали здоровье человечества. Кроме того, сократились объемы пищевого мусора. Так говорили политики. Иногда даже они говорят правду.
   Но Тина сегодня не думала обо всем этом. Она все делала на автомате. Она даже и не замечала, что с ней происходит. Вот после завтрака по привычке включила телик. Изображение из маленькой коробочки проецировалось в воздухе перед стеной. По желанию можно было изменить его размер и подвинуть место проекции в любое место комнаты. Удобная вещица.
   Также по привычке Тина зарядила свой помощник несколькими энергичными движениями зарядки. Запас "дел" закончился. Она смотрела сквозь изображение телевизора, не осознавая смысла в передаче. Думала о том, что завтра девять дней со смерти Макса. Она уже смирилась и называла то, что с ним случилось, смертью. По крайней мере заставляла себя так считать. Завтра придут их друзья. Тина заказала любимое кафе Макса на террасе двадцатого этажа одного из бизнес-центров города. Макс обожал вид, который оттуда открывался. Это было не дешево, но Тина хотела таким образом почтить его память.
   Но если бы она могла, то с удовольствием отказалась бы от этого мероприятия. Ее депрессия углублялась с каждым днем. Ей ничего, абсолютно ничего не хотелось. Она ничего не ждала в будущем. Тина понимала, что ради Лизы из этого состояния нужно выходить, но не было никаких моральных сил.
   Взглядом она обшаривала вещи в комнате, то и дело натыкаясь на воспоминания о Максе. Вот его любимое кресло с потертой обивкой. Тина все уговаривала Макса сдать его в утиль, но он наотрез отказывался. Это старенькое скрипящее кресло сильно диссонировало со всем интерьером. Теперь она сожалела, что Максу так доставалось за это кресло. А под этой картиной, если ее поднять, можно будет найти сразу три дырки в стене. Два раза он прилаживал картину, а Тине все казалось, что она висит криво. И Макс спокойно перемерял и делал дырку снова. Он проявил тогда невероятное спокойствие. Она бы так не смогла.
   Наконец ее взгляд упал на гитару. Отличная концертная шестиструнка, на которую Тина раскошелилась еще до свадьбы. Гитара стояла на специальной подставке. Черный гладкий лак отражал блики лампы. Она была великолепна. Тина вспомнила, как Макс прямо-таки до потолка прыгал, когда ее увидел. Он мечтал о ней, и не важно, сколько стоила эта гитара, его восторг стоил большего. На этой гитаре он играл ей романтические песни вечерами, и это было так прекрасно. Все хотел научить ее. Да она все отшучивалась. Видела, что Максу очень бы хотелось, чтобы она попробовала, но лень, хоть она и двигатель прогресса, была сильнее.
   Макс вообще был очень озабочен ее талантами. Раскрыл ей глаза на ее фантазию, которую можно было применять для дела. А то когда-то подслушал, как она тихо подпевала под песенку из помощника, и с тех пор не отставал от нее с предложениями освоить какой-то музыкальный инструмент. Макс считал, что музыка украшает душу.
   И сейчас, глядя на гитару, Тина почувствовала сильный порыв. Это было как озарение. Может, как раз самое время выполнить столько раз данное обещание? Если она не может теперь быть рядом с ним физически, то, если научится играть на его гитаре, сможет быть ближе к нему духовно?! Эта идея сразу охватила ее сознание, но, несмотря на порыв, она не стала прикасаться сейчас к гитаре. Она не раз пыталась поучиться после очередных уговоров, но интерес быстро угасал. Гитара оказывалась не такой простой, как в руках у Макса, и, кроме фальшивого бульканья, у нее ничего не выходило. А с первыми мозолями на пальцах Тина и вовсе отказывалась от этой затеи.
   Теперь нужно сделать все правильно. Но некому было подсказать, как это - правильно? Хорошо запомнилось из тех уроков Макса, так это то, что не нужно начинать с гамм и нот.
   - Что же, Макс, станешь учить меня "до-ре-ми-фа-со-ля-си"? - игриво спрашивала она его.
   - Нет, солнышко. Не хочу отбить у тебя охоту с первого раза.
   - Что же тогда?
   - Ты просто поставишь свой пальчик на второй лад на четвертую струну и проведешь по струнам. - Макс терпеливо смотрел, как Тина пытается пальцем прижать струну. - А теперь проведи вниз по струнам. Feelings, nothing more than feelings, trying to forget my feelings of love. - Он тихо запел.
   Это было так здорово! Она всего лишь нажала струну в одном месте и провела по струнам, а у Макса нашлась целая песня под это "брынь".
   Вот в чем был его конек. Нужно научиться играть пусть простую, но песенку, чтобы первый результат был виден сразу. В первый вечер научись играть что-то легкое - и ты поверишь в себя. А дальше уже само пойдет. Тогда Тина относилась ко всему этому как к шутке, и ее терпения не хватало даже на эту простейшую песенку. Но сейчас ее намерения были гораздо серьезнее.
   Сейчас, захваченная идеей, она схватила помощник и вошла в программу "Потребительский рай". Это был и впрямь рай для покупателя. Так сказать сеть обмена мнениями по всему миру. Если ты хотел купить что-то, то должен был сперва поделиться мнением о своем недавнем приобретении. На сайте она прочитала приветствие.
   - Привет! Ты недавно купила новый тренажер. Поделись впечатлениями.
   Про тренажер они знали из памяти помощника. Ведь с него и списывались деньги за покупку. Тут уж ничего не поделаешь. Это была разумная плата за доступ к отзывам всей планеты. Говорят же: "Миллион мух не может ошибаться". Она спешно напечатала пару абзацев и нажала кнопку "Отправить". Что попало писать было нельзя. Программа быстро проверяла логику, и если ты писал всякую чушь, то не принимала ответ. Наконец программа предложила ввести свой запрос. Тина написала: "Лучший виртуальный самоучитель игры на шестиструнной гитаре". Секундная пауза, и она увидела рейтинг. Тина даже не стала читать описание. Просто щелкнула на ссылку "Где купить". Помощнику хватило несколько секунд, чтобы сориентироваться по GPS навигации и определить ближайшие магазины. Профиль Тины предполагал, что она любит нормальный, но не слишком навязчивый сервис и скорее ценит время, нежели деньги. Наконец на экране помощника замигала иконка о готовом маршруте.
   Быстро собравшись, Тина вышла из дому и подбежала к "смарту". Сутки он стоял на подзарядке, и, когда Тина вошла в машину, деньги списались с помощника автоматом. Мягкий голос внутри машины сообщил: "Тина, ваш помощник подготовил маршрут к музыкальному магазину "Дека". Желаете отправиться туда прямо сейчас?" Тина ответила утвердительно, и через секунду "смарт" плавно отчалил с парковки.
   На собственном приводе "смарт" ехал недолго. Как всегда, машина, доехав до ближайшей автострады, подхватывалась лентой тягача. Вся система автотранспорта в городе основывалась на специальных тягачах. Эти тягачи представляли собой подвижные крюки, выступающие из дорог общего назначения. Когда любая машина прибывала к такой дороге с второстепенной улицы, компьютер общей транспортной системы связывался с бортовым компьютером автомобиля. Система сама решала, сколько машин будет пропущено, управляя машиной, впускала ее в поток и подхватывала на крюк.
   Все движение машин управлялось в едином центре, в котором постоянно рассчитывались оптимальные маршруты для всех участников движения. При такой системе пробки вообще не существовали. Была только постоянная тянучка со стабильной скоростью - двадцать-тридцать километров в час. Никаких аварий, никаких пробок - строгая, хотя и несколько унылая дисциплина движения.
   Сами тягачи работали на электричестве и являлись более экономичными, чем индивидуальный транспорт. Во многих городах Федерации была внедрена такая система. Но зато явным негативом оказывалась жуткая скука. Сложно было не заснуть за рулем, хотя это и было абсолютно безопасно.
   Тине эта рутинность передвижения приходилась сейчас как раз по душе. Она смотрела на окружающий мир через окно "смарта". Погода снова портилась. Дул ветер, и не исключено, что все могло закончиться серьезной бурей. Но предупреждения пока не было, поэтому Тину все это не сильно волновало. Серое небо и ветер, нагибающий деревья, соответствовали ее настроению в эти дни.
   Сложнее всего было справиться с безразличием, которое она ощущала ко всему, что было рядом. Даже невероятно, как такая необычная по сути идея могла вытащить ее из этой ямы "ничего не хочу". Ей очень хотелось сделать что-нибудь для Него, да и для себя по большому счету.
   Тягач начал смещать "смарт" поближе к правой полосе, что означало приближение к магазину. Легкий щелчок отсоединения от тягача - и "смарт" покатился уже на своем двигателе к парковке причудливого здания магазина "Дека". Тина раньше не видела этого магазина. Такое здание она бы не забыла. Оно напоминало груду огромных музыкальных инструментов, слившихся в одну большую композицию. Вот там торчит задняя часть корпуса контрабаса высотой с трехэтажный дом. Чуть ниже прямо в нем выступал корпус рояля и еще много торчащих в разные стороны угадывающихся форм. Все это было раскрашено в яркие, радующие глаз цвета. Здание как будто насмехалось над силой притяжения, поскольку все эти выступы в форме инструментов-комнат висели в воздухе без всяких опор. В их мире вообще было немодно строить прямоугольные здания. Каждый новый проект принимался комиссией, которая не только оценивала соблюдение всяких норм, но и художественную ценность проекта, его новизну и креативность. Но даже на фоне других не менее интересных строений магазин был поистине выдающимся.
   Внутри царила таинственная и в то же время веселая атмосфера. Где-то на демонстрационной сцене в центре "контрабаса" ансамбль играл знакомые мотивы в современной обработке на каких-то неизвестных Тине инструментах. Людей было немного, но если учесть, что сегодня был рабочий день, то можно было сказать, что магазин действительно пользовался успехом.
   Ее помощник, вступающий во взаимодействие с внешним миром порой чаще, чем его хозяйка, сообщил центральному компьютеру магазина, что вошедшая покупательница не любит приставучих менеджеров и предпочитает походить по залам без сопровождения. Когда понадобится, она сама позовет менеджера.
   Тина послушала немного ансамбль, но потом отошла в сторону: необычные звуки этих инструментов не доставляли ей удовольствия. Потом она прошла ряд гитар, убедившись, что та гитара, которую получил Макс, до сих пор выглядит очень респектабельно. Какой-то парень сидел на высоком концертном стуле и наигрывал грустный блюз. Эти звуки были ей больше по душе. Она остановилась на минуту, глядя на пальцы, перебирающие струны. Немного фантазии - и перед ней уже сидел Макс. Она застыла без движения - не хотела поднять голову и увидеть лицо не Макса, не хотела прервать это видение. Но парень сам вернул ее в сознание.
   - Миссис, могу я чем-то вам помочь? Вы подыскиваете гитару.
   - Ах, что вы сказали? - Тина впервые глянула на него. Ничего общего с Максом. Типичный янки.
   - Мне показалось, что вы хотите задать мне вопрос. Извините, что прервал ваши размышления. - Лицо парня излучало доброжелательность.
   - Знаете, я просто слушала, но раз уж вы спросили... Я ищу хороший самоучитель для гитары.
   - Верно, для сынишки? - улыбка стала еще шире.
   - Не-ет. - Тина даже улыбнулась, возможно, впервые за последнюю неделю. - Это для меня.
   - Охо! К нам редко заходят молодые девушки, желающие научиться играть на гитаре. Это здорово! Как же вас угораздило?
   - Это длинная история, - улыбку как рукой сняло. Продавец тут же понял, что перегнул палку, и перешел на деловой тон.
   - Лично я порекомендую вам вот этот. Классная штука! Не занудствует и поначалу достаточно прост. А чем дальше, тем интереснее.
   Виртуальный самоучитель представлял собой коробочку - накопитель данных, который подключался к телику, ноутбуку или даже к помощнику. Лучше всего было подсоединить эту штуку к телевизору, тогда можно близко рассматривать учителя и давать голосовые команды.
   - Будете смотреть сейчас? - задал вопрос парень.
   - Нет-нет. Я вам доверюсь, - Тина рассеяно махнула рукой и побрела к выходу.
   Расплачиваться было не нужно. На выходе компьютер считал информацию и списал деньги. Помощник только предложил подтвердить оплату, тихо пиликнув. Она нажала клавишу подтверждения, даже не взглянув на цену.
   По дороге домой Тина обдумывала завтрашние поминки. Что будут говорить о Максе? Наверное, только хорошее. А что можно сказать про него плохого? Какой он был рассеянный и многое забывал? Или что он не любил шопинг? Макс был самым лучшим, единственным во вселенной и самым родным человеком для нее. Теперь они с Лизой отправятся на Марс одни одинешеньки с совершенно чужими для них людьми. Время все лечит, но лечение протекает очень медленно.
   Войдя в дом, она положила самоучитель на самое видное место и легла на диванчик перед выключенным телевизором. Она лежала и смотрела то на гитару, то на самоучитель. Это продолжалось не меньше часа. Наконец с усилием поднялась и, пройдя через комнату, взяла гитару в руки. Тихо, еле прикасаясь, провела пальцами по струнам.
   В этот вечер она больше не прикасалась к гитаре. Делать это сейчас было бы неправильно. Она очень устала, в основном морально, и в этом состоянии не стоило ничего начинать. Завтра нужно пережить поминки, а после того в какой-то день, прямо с утра, когда жизнь, возможно, не будет казаться ей столь мрачной, она начнет ее заново.
   Глава 9
   За месяц пребывания здесь Макс не отходил от капсулы слишком далеко. В этом не было большой необходимости, поскольку ручей, наводненный рыбой, и плодоносные деревья были под боком. Он уже изучил каждое причудливое деревце и куст в округе и все не прекращал удивляться их необычной окраске. Так может выглядеть сад сирени во время цветения. Для ощущения природы такой, к которой он привык, очень не хватало зеленого цвета. Но за месяц он уже свыкся с новым окружением и научился даже получать от него удовольствие.
   Макс ставил будильник помощника так, чтобы просыпаться до рассвета. Выходил на поляну и, впитывая бодрость раннего утра, делал зарядку. Вокруг вся природа готовилась к встрече звезды. Ночные звуки уже к тому времени затихали, и эстафету перехватывали дневные жители фиолетового леса.
   Алое зарево появлялось перед восходом звезды. В это время Макс уже держал помощник наготове. В момент, когда диск звезды появлялся между деревьями, он засекал время восхода. Благодаря таким замерам ему удалось измерить, что сутки на планете длятся около двадцати семи часов.
   Звезда появлялась неизменно в одном и том же месте. Ветки деревьев на фоне диска восходящей звезды находились каждое утро в одном и том же месте. Из этого можно было предположить, что ось вращения фиолетовой планеты не наклонена достаточно сильно, чтобы здесь происходила смена времен года. Просто чем дальше ты от экватора, тем будет прохладнее климат. Ему же, судя по всему, посчастливилось попасть в зону субтропиков, где климат был ровным и спокойным. Так, за месяц не было ни одного шторма, что было достаточно необычно для жителя современной Земли.
   День обычно проходил в поисках пищи и рыбалке. Вечером Макс занимался приготовлением: запекал на углях, коптил. Ему даже удалось накопить небольшой запас копченой рыбы и плодов деревьев.
   Под вечер, сидя под костром, Макс обдумывал планы на будущее. Основная его идея была в том, что при таком очевидном разнообразии жизни на этой планете, вероятно, могут обитать разумные существа. Даже на его истощенной деятельностью человека Земле остались нетронутые уголки на островах и в Южной Америке, где природа была точно такой же первозданной. Может быть, в какой-то тысяче километров отсюда есть целые города и цивилизации? Кто знает, какого уровня развития могли достигнуть "кто-то сапиенс"? И, если уж мечтать по полной, возможно, и они обладают космическими технологиями, которые позволят ему вернуться домой?
   Но прежде чем отправиться в путь в поисках цивилизации, нужно было отойти от капсулы больше, чем на пятьдесят метров. Для начала Макс решил пройти в одном из направлений два часа, а потом вернуться назад. Большой проблемой было определить это одно направление. Даже отойдя вглубь леса на несколько шагов, Макс понимал, насколько легко здесь заблудиться. Деревья росли очень часто и были похожи одно на другое. Очевидным решением был бы компас, но в наборе, заботливо составленном для потерпевшего бедствие космонавта, компас не предполагался. По инструкции Макс должен был бы оставаться на месте, ожидая, пока его найдут и спасут. Ведь капсула постоянно генерирует сигнал маяка для спасательной команды.
   Также стоял вопрос, станет ли компас вообще полезен на этой планете. Вообще образование ядра из металла было логичным для любой планеты, поскольку более тяжелые вещества стремились к центру планеты. Но есть ли у этого ядра достаточно сильное магнитное поле? Гадать об этом не было смысла, зато был смысл попробовать сделать компас самому и проверить, есть ли на этой планете север и юг в понимании землян.
   К счастью, в инструментальном наборе находилась отвертка. Сложно сказать, чем она полезнее компаса в условиях выживания, но она имелась в наборе, и, главное, ее наконечник был намагниченный. В наборе также присутствовало несколько игл. Макс хорошенько потер наконечник одной иглы об отвертку и попробовал ее на других. Идея сработала, кончик иглы тоже намагнитился. Теперь пришел черед самого компаса. Ножом Макс вырезал тончайшую щепку длиной немного больше иглы, налил на дно кружки воды и опустил щепку в чашку. Далее игла была аккуратно уложена на щепку.
   Как только Макс оторвал палец от иглы, стало ясно, что самодельный компас работает. Щепка уверенно развернулась на дне чашки и замерла, указывая намагниченной стороной в одном направлении прямо через ручей. Кроны деревьев также указывали в эту сторону - значит, направление теплее и приведет его к экватору. Макс попробовал покрутить чашку, но щепка, как и ожидалось, показывала в том же направлении, что и до этого. Еще одна маленькая победа порадовала Макса и добавила уверенности в том, что пора осуществить свое первое путешествие вглубь леса.
   На случай встречи с какими-нибудь крупными хищниками Макс сделал себе копье, привязав нож к длинной ровной палке. Собирать было особо нечего, ведь он намеревался провести в пути не более четырех часов. Вместе с тем, на крайний случай, он взял с собой одну копченую рыбину и двойной запас воды. Перейдя веревочный мост, он обернулся на капсулу, ставшую ему с недавних пор новым домом, и двинулся в путь.
   Идти было легко. Несмотря на частые деревья, на поверхности растительность не была буйной. Никаких зарослей кустарников или, того хуже, колючек. В основном вся поверхность была засыпана опавшими листьями деревьев и иногда голубой упругой травой. Крона деревьев отбирала у нижней части большую часть света, а растениям внизу этого света было недостаточно. Время от времени Макс делал зарубки на деревьях в виде стрелки, указывающей против движения.
   Интересно, что за все время его прогулки ему не встретилось ни одной поляны, подобной той, на которой сейчас лежала капсула. Не исключено, что капсула автоматически направила себя к этой поляне, чтобы не садиться в лесу. Ведь тогда исход мог бы быть не такой удачный.
   Через час прогулки Макс начал понимать, что его путешествие может закончиться ничем. Пейзаж не менялся, лес не становился ни гуще, ни реже. Макс просто шел в этом бесконечном лесу. Прогулка постепенно перестала его забавлять, и он шел уже скорее из принципа, а не с какой-то целью.
   Во время "прогулки" по лесу, Макс размышлял о том, какое огромное значение для человека играет цель. Вот сейчас он не прошел и двух часов, а весь энтузиазм почти полностью испарился. Раздражение всплывало на поверхность, и Макса порывало не дожидаться сигнала помощника о том, что два часа истекло, развернуться и идти к капсуле. Но если бы прямо сейчас ему кто-нибудь сказал бы, что осталось пройти сотню километров, чтобы найти город инопланетян, он бы легко нашел бы в себе и силы, и желание.
   Так он шел, раздражаясь и злясь, обдумывая в голове язвительные эпитеты для самого себя, придумавшего эту затею, и вдруг услышал звук, который сильно отличался от общего фона привычных звуков леса.
   Прямо на него шло или скорее бежало что-то большое. Вся мелкая живность вокруг затихла, чувствуя приближение опасности. Не только звук выдавал приближение огромного существа. Макс всем нутром ощущал то, что приближается к нему сейчас. Адреналин моментально поступил в кровь, сердце бешено застучало. Макс стоял в оцепенении несколько секунд. В какой-то момент он услышал фырканье. Подобный звук издают лошади: "фрр - прр". Но это была не лошадь. Воздух пропитался напряжением и открытой агрессией. Наверное, Макс нарушил территорию какого-то животного и оно направлялось сюда, чтобы проучить наглеца раз и навсегда.
   Макс наконец вышел из ступора, и ноги сами понесли его в лес подальше от надвигающегося шума. Жизнь его на фиолетовой планете в последний месяц проходила абсолютно беспечно. Так человек чувствует себя в лесу где-нибудь на территории земных лесов. Деревья, птички, ягоды да грибы. Никаких реальных угроз. И тут вот такое!
   Он бежал изо всех сил и думал о том, что бежит по направлению от приближающегося звука. Сколько раз в фильмах он наблюдал подобную картину и удивлялся глупости киногероев, которые не могут додуматься свернуть с пути. И тут же сам, как последний дурак, несется сломя голову по этому пути. Страх заставлял его бежать и бежать, и Макс чувствовал, что громадина уже совсем рядом.
   Наконец, обогнув очередное дерево, он резко изменил направление, схватившись за ветку рукой, и что было мочи побежал в сторону. Ничего кроме шума своих шагов и ветра в ушах он не слышал. После нескольких минут бега по лесу Макс понял, что ему сейчас следует затаиться, а не нестись, производя шум. Увидев большой камень, поросший мхом, он прыгнул и спрятался под ним, затаив дыхание.
   Кровь в голове стучала так громко, что нельзя было понять, слышит он что-нибудь или нет. Долго задерживать дыхание не представлялось возможным, потому что организм после длительного бега требовал кислорода.
   Спустя несколько минут Макс убедился, что его больше никто не преследует. Лес вокруг жил своей жизнью, ничем ему не угрожая. Успокоившись, он вспомнил про компас. Руки Макса все еще сжимали чашку, но ни воды, ни щепки с иглой не было. Ему было не до чашки в тот момент, когда он уносил ноги, и вода выплеснулась вместе с иглой. В любом случае, он не знал, насколько и в каком направлении от отклонился от маршрута. Вокруг он видел только бесконечные деревья и ничего более. Только он избежал одной смертельной опасности, как реальностью стала другая - заблудиться в этом бескрайнем лесу.
   Макс сел на камень и постарался расслабиться, чтобы не поддаваться панике. Откуда он услышал звук? Он попытался вернуть в сознании образ последних секунд, перед тем как услышал приближение животного. Звук был справа. Макс впервые услышал его ровно справа и только после этого повернулся к источнику звука лицом. Потом Макс стал бежать по направлению от надвигающегося шума. Если он шел на север, значит он немного отклонился к западу. Теперь, чтобы вернуться назад, нужно идти на юг, немного отклоняясь к востоку. Макс стал внимательно изучать деревья, камень, на котором сидел. По мху на камне, по кронам деревьев можно было определить примерное направление на север. Все эти растения стремились к более теплому экватору. Можно было бы еще сориентироваться по звезде, но ее было едва видно через кроны высоких деревьев. В конце концов Макс решил идти в намеченном направлении в надежде встретить дерево с пометкой.
   Прошло два часа. К этому времени Макс должен был уже приблизиться к капсуле, но он так и не встретил ни одного дерева со стрелкой. В отчаянии Макс начал беспорядочно менять направления и пару раз ловил себя на том, что ходит по кругу. Так он метался еще некоторое время.
   Вокруг начали сгущаться сумерки. Мысль о ночевке прямо здесь на грунте приводила его в ужас. Ночью лес наполнялся страшными звуками, и он будет абсолютно беззащитен в темноте. Но о ночевке следовало думать уже сейчас. До заката, судя по времени, оставалось около часа. Он посмотрел вверх, пытаясь отыскать звезду, но увидел только красный свет предзакатного зарева. И тут прекрасная идея пришла к нему в голову. Он мог бы заночевать на дереве. Там будет относительно безопасно. Проблема состояла только в том, что внизу у подходящих деревьев практически нет сучьев. Подъем обещал быть сложным.
   Макс огляделся вокруг и выбрал дерево, у которого на относительно небольшой высоте крона расходилась ветвями и создавала как бы чашу. Пожалуй, в этой чаше можно было бы расположиться на ночлег.
   Он отвязал нож от копья и вложил в ножны на поясе. Палку оставил внизу - большого смысла там наверху в ней нет. Крепко обняв гладкий ствол дерева, он поднял ноги и подошвами уперся в бока ствола так высоко, насколько мог. Теперь был ответственный момент. Только слегка придерживая ствол одной рукой, он выпрямился и обнял ствол выше. К счастью, ноги не проскользнули, а его утренние занятия позволили ему повторять это движение снова и снова. Цель была близко, и через минуту он уже схватился рукой за отходящую от ствола ветвь.
   Наверху оказалось достаточно уютно. Ему удалось полностью расслабиться, расположившись полусидя на ветвях. Импровизированное убежище находилось где-то в трех метрах от поверхности, и Макс надеялся, что этого будет достаточно. В случае опасности он сможет забраться еще выше, но там уже не будет так комфортно.
   Тем временем сумерки переросли в ночь. Макс привязал себя к ветвям на случай, если он действительно сможет заснуть. Тогда веревка не позволит ему свалиться вниз.
   Так, сидя на дереве, он собирался провести эту ночь. После событий, которые ему пришлось пережить сегодня, спать совсем не хотелось. Да и лес наводнился ночными звуками. Ничего не оставалось, кроме как рассматривать звезды. Здесь ветви не мешали так сильно. При отсутствии искусственного освещения в небе Макс видел мириады звезд, маленьких и крупных. Это была совершенно незнакомая картина. Никакой тебе Полярной звезды, Большой и Малой Медведицы. Зато здесь был свой "Млечный путь".
   Внизу шерудела какая-то живность, но ему казалось, что сейчас он в безопасности, и эти звуки вокруг не сильно его заботили. Макс гадал о том, находится ли он сейчас в той же галактике, что и Земля. Может быть, вон та тусклая махонькая звездочка - это Солнце, а может быть, вон та... Он остановился на одной из подходящих и решил сам для себя, что это и есть Солнце. Запомнил ориентиры по другим большим звездам, чтобы найти ее потом вновь. Эта звездочка была частью созвездия. Макс стал рассматривать созвездие, пытаясь угадать, на что оно похоже. Ведь это так интересно, в каком созвездии находится твоя звезда. Постепенно стали складываться образы. Человек всегда инстинктивно ищет во всем знакомые образы. Мы видим животных в корнях причудливой формы, в пятнах на стене или облаках... Через какое-то время Макс рассмотрел животное - слон или даже мамонт. Вот, оказывается, мы все из созвездия мамонта. Эта мысль вызвала улыбку.
   Было приятно думать, что Тина и Лизочка сейчас там. Он представил себе, как Тина сейчас укладывает Лизу в постель и грустит о нем. Надеялся, что грустит. Ему захотелось отправить послание ей: "Тинуся, люблю тебя!" - повторял он про себя, устремив взгляд к звезде, и как будто даже почувствовал ответ от нее. Звуки вокруг, которые раньше казались устрашающими, теперь убаюкивали. Сказывалась усталость. Сон, как всегда, подобрался незаметно, унося его на Землю домой.
  
   Проснулся он оттого, что все-таки съехал с ветки и боком повис на той веревке, которой привязал себя вчера. От неожиданности он начал прерывисто глотать воздух и размахивать руками. В конце концов, придя в себя, он подтянулся и вернулся в положение, в котором заснул. Звезда уже поднялась. Вокруг было светло. Ноги, всю ночь пребывавшие в полусогнутом состоянии, ужасно затекли. Ему понадобилось несколько минут, чтобы вернуть подвижность.
   Утром отдохнувший мозг быстро предложил решение сложившейся ситуации. Вместо того чтобы спуститься, Макс полез наверх. Медленно ветка за веткой он пробирался к верхушке, каждый раз тщательно проверяя ветви, которые становились все тоньше, на прочность. К его радости, дерево оказалось достаточно прочным и ломаться не собиралось. На самой верхушке ствол очень сильно наклонился под весом Макса, но ломаться не собирался. Положив одну ногу на нижнюю ветвь, Макс занял достаточно устойчивое положение и смог наконец оглядеться. Зрелище, открывшееся ему, поражало своей красотой. Бескрайние просторы леса, расходящиеся во все стороны до горизонта... А там, где, как он предполагал, был экватор, Макс увидел Его. Огромный. Синий. Бескрайний. Вот она цель, к которой нужно стремиться, - океан! Он еще не подумал об этом толком, но душа уже устремилась к этой огромной синей воде. Лесную долину закрывал горный массив, который тянулся вдоль горизонта с запада на восток. Прямо перед ним горы заканчивались, открывая океан во всей красе. Несколько минут он наслаждался видом. О возвращении домой (так он стал называть капсулу) волноваться теперь было нечего. Свою поляну он увидел еще до того, как залез на самый верх. Она была буквально в сотне шагов от места его ночевки. Наверняка, вчера он не раз проходил рядом, блуждая в разных направлениях. Но не это сейчас занимало его. Океан захватил сознание полностью. Все его помыслы были о том, как попасть туда. Макс уже строил планы. Он чувствовал, что именно океан даст ответы на его вопросы и приблизит к мечте.
   Глава 10
   Ее разбудил SMS. Кому взбрело в голову писать сообщения в такую рань? Еще толком не проснувшись, Тина потянулась за помощником, и стоило ей только взглянуть на экран, как сон мгновенно улетучился. Кровь ударила в голову. Тина стыдливо оглянулась, как будто кто-то мог увидеть ее. Это писал ОН!
   Ее затрясло только от одной мысли об этом. "Как я посмела? Как же я посмела?!" - стучало в голове. Минуту она сидела в полном ступоре, рассматривая сообщение и переминая помощник в руках. Дрожащими пальцами написала: "Не пиши мне больше!!!" Сделав паузу, приписала: "Никогда, ПРОШУ!!!" - и сильно прижала пальцем иконку "Отправить".
   Не прошло и нескольких секунд, как она получила сообщение от него снова. Что там - недовольство, обида? Тина даже не читала. Ее нервы были на пределе. Решившись на следующее сообщение, она написала: "ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!!!" - и опять недовольный ответ через несколько секунд.
   "Господи! Неужели он не понимает! Что же это происходит такое". Ее нервы не выдержали, и она в голос зарыдала. "Оставь меня в покое, говнюк!" - кричала Тина, уже не сдерживая слезы. Вчера ей удалось целый вечер держаться. Никто не знает, чего ей это стоило. На поминки пришли их друзья - по большей части такие же эмигранты, как и они с Максом. Все старались вспоминать хорошие моменты. Каждый начинал с "А помните, как Макс...". И она слушала эти приятные истории, улыбаясь вместе со всеми и почти забывая, что его уже нет рядом. Но кто-то неизменно прерывал череду забавных рассказов, поднимал стакан и выражал ей соболезнования, заключая: "...и пусть пухом ему будет земля". Тине каждый раз в голову приходила неуместная мысль: "Какая земля сейчас должна быть ему пухом, когда его останки блуждают в бескрайнем космосе?.."
   Ночь стала сплошным кошмаром. Алкоголь не принес облегчения. Тина выпила сама не меньше бутылки вина. Она отчаянно желала забыться и не чувствовать боли. Придя домой, она, не раздеваясь, плюхнулась в кровать и даже заснула. Но это был скорее не сон, а полудрема, в которой сны смешивались с реальностью. Самый страшный кошмар приснился ей ближе к утру. Ей снилось, что она не в своей комнате, а в каюте космического корабля. Она смотрит на звезды через иллюминатор и вдруг замечает какую-то точку вдали. Точка не спеша приближалась к ее кораблю. Приближалась и постепенно превращалась в фигуру человека. Лица еще не было видно, но она уже знала, кто это. В какой-то момент Тина поняла, что это сон, и начала щипать себя, бить по щекам, но движения выходили вялыми. Видение не хотело покидать ее сознание.
   Фигура все приближалась, но не поворачивалась лицом. Тина услышала глухой звук удара об обшивку корабля. Она все смотрела в иллюминатор. От удара тело перевернулось, и стало ясно, что она не ошиблась. Это был Макс. Лицо белое как мел. Его глаза раскрылись, но она не увидела глаз. Вместо глаз у него был космос. Призрак что-то кричит, и вместо рта у него тоже космос, но по губам Тина смогла прочитать: "Помоги мне!"
   На этом ужасный сон прекратился. Она проснулась вся в поту и еще долго не могла заснуть. Только под утро она забылась снова.
   Сейчас Тина рыдала на своей кровати, свернувшись калачиком. Ей было бесконечно стыдно. Только сейчас она понимала, насколько в действительности любила мужа и насколько чуждым был ей этот человек, который теперь так настойчиво добивается ее внимания.
   Еще одна SMS'ка. Неужели он никогда не прекратит? В порыве она отбросила помощник, одела, что попалось под руку, и выбежала на улицу. Дойдя до "смарта", Тина поняла, что без помощника машина бесполезна, но ведь именно от него-то и бежала. Недолго думая, она пошла по тротуару. Лишь бы подальше от этих SMS'ок. Казалось, целую вечность Тина не ходила пешком. Люди, неимоверное количество незнакомых людей встречались ей. Она настолько отвыкла от общества, что моментально растерялась. Ей казалось, что все смотрят на нее осуждающе, вглядываются ей в душу и знают про ее позор. На самом же деле им было совершенно все равно. Просто она шла по левой стороне тротуара против потока и создавала неудобство всем встречным. Только через квартал она поняла это и сошла на другую сторону.
   Тина все шла и шла куда глаза глядят. За рулем все выглядело по-иному. Да и за каким рулем? Каждый день заходишь в машину и говоришь, куда тебе надо, а потом погружаешься в свои мысли. Город казался ей совсем незнакомым, но она продолжала идти куда-то по незнакомым улицам, сама не замечая, что совсем потерялась.
   Тина думала, как ей избавиться от Него. Может быть, позвонить? Ей казалось, что, если она позвонит хоть раз, он больше никогда не отстанет. Ей не хотелось слышать его голос. Ей вообще не хотелось вспоминать о нем, но нужно было что-то решить с этой проблемой. Хотя было ли это проблемой на самом деле? Крамольная мысль, от которой ей сразу стало тошно, посетила голову: "А почему это так плохо? Теперь, когда Макса нет. Конечно, ни о каких отношениях сейчас речи быть не может, но это не будет продолжаться вечно? Нет, нет и нет!" Сейчас она не могла даже на секунду предположить отношения с другим мужчиной.
   Самым простым решением было бы заменить номер помощника. Но сколькими проблемами это было чревато! Буквально все вокруг вступало во взаимодействие с помощником в повседневной жизни, накапливало информацию и создавало комфорт. Ее "смарт", магазины, в которых она привыкла бывать, бытовые приборы "знали" все о том, что она не любит или наоборот предпочитает. Пройдет не менее года, когда они заново научатся понимать ее с полуслова. В конце концов ничего лучшего, чем игнорировать его SMS'ки и звонки, она не придумала. Придется потерпеть - сама виновата. Когда-нибудь же ему надоест писать без ответа?
   В этих размышлениях Тина прошла еще несколько кварталов и с ужасом обнаружила, что стоит посередине пустынной улицы. Вокруг были обшарпанные социальные дома, разоренная бродягами мусорка и ни души. Только тут она поняла, что совершила большую ошибку, заблукав так далеко от своей улицы.
   Вдалеке в нескольких домах от места, где она стояла, она увидела какую-то фигуру. Тина ускорила шаг, пытаясь догнать ее. Подойдя ближе, она увидела очень дурно одетую женщину с тачкой, нагруженной всяким тряпьем.
   - Простите, вы не знаете, как пройти к центру? Я немного заблудилась, - Тина задала вопрос в спину женщине и неприятно удивилась, почувствовав дрожь в собственном голосе.
   - De nada comprendo, la Muchacha! - Женщина развернулась к ней лицом и улыбнулась, обнажив остатки зубов. В лицо Тине ударил крепкий запах спиртного.
   - Perdonen, - пересилив себя, Тина улыбнулась в ответ и сказала единственное слово на испанском, которое знала.
   Далее женщина подошла к ней и, схватив за руку, стала что-то настойчиво лепетать, заговорчески улыбаясь и показывая куда-то в сторону. Тина не понимала ни слова, но эти прикосновения и запах были ужасно неприятны. Она вырвала руку и отошла на несколько шагов. Но та не отступила и довольно шустро начала двигаться к ней. Тина инстинктивно отбежала в сторону и, увидев, что женщина продолжает ее преследовать, побежала, не оглядываясь. Вслед ей полились ругательства на испанском, но Тину больше никто не догонял. Убегая, она свернула на какую-то улицу, обнаружив, к радости, что там было довольно людно.
   Сейчас она уже точно знала, что забрела в бедный квартал, где жили в основном экологические беженцы, а также коренные - бездельники и неудачники. Обеспеченные люди, сами того не замечая, полностью отгораживают себя от такого общества. Вся их жизнь проходит в домах, квартирах, машинах и культурных местах. Да, по телевизору часто показывают неблагополучные семьи, преступников и прочий подобный народ. Тина всегда жалела их. Они с Максом участвовали в благотворительной программе, отчисляя часть от доходов в специальный фонд. Но вот встретиться вживую с ними для Тины было целым откровением.
   Здесь она своим видом привлекала всеобщее внимание. Никто не думал о вежливости. Мужчины осматривали ее с ног до головы, подолгу задерживаясь взглядом на "самом интересном". Тине казалось, что она идет абсолютно голая среди толпы сексуально озабоченных подростков. Некоторые даже не скупились на пахабные шуточки в ее сторону, не заботясь о том, услышит она их или нет. Нужно было срочно выбираться из этого места. Пару раз она пыталась спросить у женщин, как выбраться отсюда, но они ее игнорировали. К мужчинам обращаться она опасалась. Вдруг произошло то, чего она больше всего боялась. Дорогу ей преградил какой-то устрашающего вида пуэрториканец. На вид он был настоящим бандитом из трущоб, именно таким, как показывают в фильмах. Гладко выбритая голова с татуировкой на самой макушке. Татуировки на плечах и руках. Во взгляде светилась злоба и какая-то неимоверная звериная харизма. Всем своим видом он подавлял любое возражение. Она попыталась обойти его, но он грубо схватил ее за руку повыше локтя и вернул ее на место.
   - Что такая конфетка делает в наших краях? Ищет принца голубых кровей? ­- бандит говорил это, недвусмысленно обшаривая ее глазами.
   Тина собралась, насколько смогла, и срывающимся, совсем не подходящим для ситуации голосом сказала:
   - Вам лучше пропустить меня. Мой муж сейчас подойдет. - Ее колени начали предательски дрожать. Ситуация была отчаянная.
   - Какой муж, маленькая лгунья? Я за тобой уже давно смотрю. - Он оглянулся на двух своих приятелей не менее угрожающего вида. Те как будто обрадовались вниманию и начали ухмыляться. - Не смей мне врать, сучка!
   - Оставьте меня в покое! Вот можете взять драгоценности. - Она начала снимать серьги, но пуэрториканец остановил ее.
   - Успеешь еще отдать свои побрекушки. Пойдем-ка поворкуем с нами. - Он зашел сзади и подтолкнул ее. Потом гаркнул несколько слов на своем языке, и те двое побрели куда-то по улице, то и дело оборачиваясь.
   Господи, как она могла попасть в такую передрягу?! Людей вокруг было много, и все они точно понимали, что тут происходит. Она заглядывала молящим взглядом в лица прохожим, но они сразу опускали глаза и обходили их поодаль. Никто не собирался ей помогать.
   - Иди, конфетка, не бойся. Будешь вести себя хорошо, мы тебе больно не сделаем. - Идущие спереди начали издавать гикающие звуки, отдаленно напоминающие смех.
   Страх сковывал ее мысли. Она чувствовала себя безвольной овцой, которую ведут резать. Много раз она слышала такие ужасные истории и тут, по своей невероятной глупости, оказалась в главной роли. Конечно же, она не верила этим уговорам про то, что ей не причинят вреда. В этих звериных глазах она не видела даже намека на сострадание. С таким же успехом можно было бы молить о пощаде гиену. В лучшем случае ее изнасилуют три этих грязных пуэрториканца, в худшем - изобьют до смерти после того. От этой мысли она чуть не потеряла сознание. Они поворачивали в какой-то переулок. Рядом стоял прилично одетый парень и смотрел ей прямо в глаза. С мольбой одними губами она обратилась к нему: "Помогите мне, пожалуйста". Слезы потекли по щекам. Надежда блеснула в ней, но парень побледнел и опустил глаза. Идущий сзади бандит, видимо, тоже заметил незваного свидетеля. "Проваливай отсюда", - прошипел он.
   Отчаяние охватило ее. Набрав в легкие побольше воздуха, она закричала: "Помогите! Убивают! На помощь!" Двое, те, что шли спереди, в первый момент опешили и растерянно смотрели на своего главаря.
   Тина, воодушевленная результатом, вдохнула еще раз, но закричать ей не пришлось. Перед глазами возникло красное зарево. Бандит, стоявший сзади, ударил ее кулаком в затылок. Она почувствовала, что потеряла ориентацию, и следующий удар ощутила рукой - уже об асфальт. Тина лежала на тротуаре, вдыхая запах грязной улицы. Вот когда рушатся хрустальные дома цивилизации, которые мы строим вокруг себя всю жизнь. Грубость и жестокость живут с нами совсем рядом, но мы как бы не смотрим в их сторону. "Ох, как же я попала", -- думала она.
   - Кончай орать, дура, или отобью тебе башку. Поднимите ее. - Он проговорил это тихо, отчего сказанное казалось еще более угрожающим.
   Кто-то подхватил ее под руки и поставил на ноги, не преминув порядком обшарить. Это было так ужасно. Лишь несколько грубых прикосновений. Позже на своей блузке она обнаружила следы грязных пальцев. Она больше не кричала и послушно следовала в темный переулок. Она готовилась перенести этот ужас и выжить ради Лизы. Слышала, как бандиты обмениваются впечатлениями на своем языке, предвкушая развлечение. Они шли и шли, углубляясь в трущобы. Когда всякая надежда покинула ее, откуда-то сзади послышался тихий не совсем уверенный голос.
   - Пять минут назад я вызвал полицию. Они будут здесь с минуты на минуту. Вам лучше убраться отсюда прямо сейчас. - Позади них стоял тот парень. По нему было видно, что он сильно нервничал. Фраза была заготовлена, но голос все равно дрожал.
   - Ах, это ты, хренов говнюк! Я же тебе сказал проваливать. Что тебе нужно? - Бандит был явно сильно удивлен, но не растерялся и сразу же пошел в наступление. Он сделал несколько шагов в направлении парня, но тот остался на месте. Паренек был бледный, как полотенце. Тина смотрела на него и понимала, что дело проигрышное.
   - Верьте или нет, но в полицию я позвонил. Почему бы мне не сделать этого? У меня отец полицейский. Лучше уходите, иначе загремите в тюрьму. - Вот эта фраза прозвучала увереннее. Наверное, ее он сочинил только что.
   - Тюряга нам дом родной, придурок! - Бандит сделал еще шаг и вынул из-за пояса нож. - Что тебе до этой телочки? Мы ее потрахаем немножко и отпустим. А ты ж зазря загинешь. - От этих слов Тина снова стала терять сознание, но каким-то чудом сдержалась. Откровенность сказанного была для нее неимоверным кошмаром.
   Ситуация накалялась. Парень, несмотря на скромное телосложение, оказался молодчиной! Да одно то, что он сюда пришел, уже давало какую-то надежду. Тина, пока длился этот разговор, судорожно искала решение. Тут впервые голос подал один из тех двоих, что шли впереди Тины. По его голосу сразу было понятно, что интеллектом он не блещет. Она думала, что такое можно услышать только в кино.
   - Слушай, Рамирес, а вдруг он не блефует? Я только вышел. Оно того не стоит, брат. На хрен мне эта телка, чтобы меня имели потом здоровенные пидары в тюряге?
   - Какой я тебе, брат, дебил. Я же сказал обойтись без имен! Конечно, этот говнюк блефует, посмотри на него, он сейчас написает себе в штаны!
   И тут Тина предприняла то, чего от нее не ожидал даже неожиданный спаситель. Решившись, она оттолкнула одного из бандитов и, оббежав вокруг главаря, встала рядом с парнем. Бандит, который был повернут к ней боком, хотел ее задержать, но не успел: слишком поздно заметил, что она убегает.
   - Брат, я уношу ноги. Если хочешь, трахай ее сам. - Бандит, которого она оттолкнула, махнул рукой почти театральным жестом, развернулся и пошел прочь. Второй, так и не вымолвив ни слова, посеменил за ним. Теперь их было двое против одного.
   Рамирес был зол. Очень зол, но стоял в недоумении, что делать дальше. В этот момент в отдалении прозвучал голос полицейской сирены, что в этом районе не было редкостью. Но именно в этот момент все поверили в приближение копов.
   Медленно выговаривая каждое слово, Рамирес обратился к ним.
   - Ладно, голубки, идите, поворкуйте пока. Я вас из-под земли достану. И это случится тогда, когда вы и думать про меня забудете. - Он гордо развернулся и пошел прочь, смачно сплюнув напоследок.
   Тина и ее неожиданный спаситель так и стояли рядом, не двигаясь. Ей до сих пор не верилось, что весь этот кошмар закончился.
   Чтобы разрядить обстановку, Тина проговорила в нос, кривляя Рамиреса:
   - Ладно, голубки, идите поворкуйте пока. - И после того рассмеялась. - Наверное, нам нужно отсюда убираться поскорее, - обратилась она к парню. - Вы проводите, меня, спаситель?
   - Конечно, я только не знаю, где вы живете. - Он был явно доволен тем, что сделал, но все еще не мог отойти.
   - Я живу в центре. Вы знаете, как туда попасть? - Тина взяла его под руку и сдвинула с места. Из этого ужасного переулка нужно было выбираться.
   В компании с ним было не так страшно идти по этим мрачным улочкам. Парень был, видно, неразговорчивым, но через некоторое время все же решился спросить.
   - Как такая девушка, как вы, оказалась в этом месте?
   - Ваше появление здесь было не менее неожиданным.
   - Я люблю возвращаться пешком с работы. Сегодня я просидел всю ночь за компом.
   - Не думаю, что я хотела бы попасть сюда еще раз. Неужели вы проходите здесь каждый день? - удивилась Тина.
   - Это самый короткий путь. Почему бы и нет? Брать с меня нечего. За все время мной никто не заинтересовался.
   - Да уж! - с иронией произнесла она. - А мне стоило только один раз забрести сюда случайно.
   - Поверьте, вас невозможно не заметить.
   Это был тонкий комплемент. Тина оценила его, но в данный момент ей было не до комплиментов чужого мужчины.
   Они прошли несколько кварталов и, выйдя из-за очередного поворота, неожиданно для Тины оказались прямо в центре. Она даже не подозревала, что от утопающего в роскоши центрального района так близко до настоящих трущоб.
   - Отсюда я пойду сама. Вы не представляете себе, как я вам благодарна. Вы настоящий герой. - Тина смотрела на него. Обычный парень. Совсем не похож на мачо. Но иногда и в таких обычных парнях просыпается смелость и отвага.
   - Так скоро? Я даже не узнал, как вас зовут. - Он был скорее растерян, чем разочарован, и Тине это понравилось.
   - Скажите, а кем на самом деле работает ваш отец?
   - Полицейским, - сказал он просто.
   Тина рассмеялась.
   - Тогда мне очень повезло!.. - Она задумалась. На лице ее светилась улыбка. - Вам лучше не знать мое имя. Давайте расстанемся сейчас и оставим все как есть. - Она поцеловала его в щеку, изящно развернулась и пошла по направлению к своему дому.
   Тина знала, что он смотрит вслед. Понимала, что кокетничать сейчас было бы неуместно. Но уж очень ей хотелось подарить своему спасителю хорошее воспоминание на всю жизнь.
   Придя домой, она проверила помощник: десять сообщений. Но после того, что ей пришлось пережить, эти сообщения казались мелкой неприятностью. Тина лежала в постели и, засыпая, думала о Максе. Потом о том человеке, который засыпал ее сегодня сообщениями. Чего она на него взъелась так? Ведь он-то не знает, что произошло. Попишет и перестанет.
   Тина подумала также о том нескладном пареньке, который нашел в себе силы подойти к этим головорезам. Ведь он не вызывал никакой полиции. Все знали, что копы прибыли бы нескоро.
   Сможет ли она когда-нибудь полюбить кого-то, кроме Макса? Тина была благодарна этому парню, даже гордилась им в некотором смысле. Но ни о каком романтическом влечении речь не шла. Она проверила свое сердце, и стало ясно, что оно было занято другим. С этой мыслью Тина заснула. На этот раз спокойным сном. Послезавтра ей предстояло забирать Лизу домой.
   Глава 11
   Дарья Федоровна с удовольствием смотрела на Лизу, сидящую рядом. Они ехали в автобусе, как водится, на втором этаже у лобового стекла. Автобус мягко покачивался, что создавало приятную и успокаивающую атмосферу. Все пассажиры выглядели умиротворенно, смеялись и разговаривали каждый о своем.
   Сегодня выдалась на редкость ясная погода, и Дарья Федоровна решила вывезти Лизу за город. Для Лизы это было первое подобное путешествие, и она была полностью погружена в исследование пейзажей за окном. От нее слышны были только охи да ахи. Автобус уносил их на запад к сохранившимся лесам, где правительство основало самый большой на территории Союза национальный парк. Дорога предстояла не близкая. Несмотря на огромную скорость - автобус мог развивать до двухсот пятидесяти километров в час по автобану, - им предстояло ехать около трех часов. Пейзажи вокруг на самом деле представлялись довольно унылыми: поля да маленькие островки деревьев, но для Лизы это все равно было внове.
   Поездку Дарья Федоровна задумала давно и с определенной целью. План был достойным ее ума. Она уже давно поняла, что прямые уговоры никак не повлияют на решение Тины. Последний с ней разговор показал, что исчезновение Макса ничего не поменяет. Более того, добавилось какое-то болезненное чувство долга. Если раньше уговоры Дарьи Федоровны терпеливо выслушивались, то теперь они воспринимались прямо как оскорбление памяти о погибшем муже. Она не держала обиды на дочь за те резкие слова, что были сказаны. Мало ли, что мы думаем друг о друге, но никогда не говорим вслух?! Иногда такие слова всплывают на поверхность и больно ранят, но нужно уметь прощать своих близких. Кому, как не Дарье Федоровне, было лучше всех известно, что значит потерять мужа с ребенком на руках? И в конце концов, она, - мать - мудрее и старше.
   Нет, ей было не до обид. Главным для Дарьи Федоровны уже несколько лет стало удержать свою дочь и внучку от этой ужасной бесполезной и глупейшей затеи с Марсом. Постоянные уговоры Тины, несмотря на внешне кажущуюся бесполезность, являлись частью ее плана - некой профилактикой. Она хотела, чтобы сомнения никогда не покидали Тину, и в нужный момент удачное событие позволит дочке принять правильное решение. Решение, которое было для самой Дарьи Федоровны совершенно очевидным. Вся эта затея - опасная, не сулящая никаких выгод авантюра.
   Даже сегодняшняя поездка в национальный парк вместе с Лизой тоже была небольшой частью плана. Очень аккуратно она посеет в маленькой и абсолютно непосредственной головке Лизы понимание того, что они оставят здесь на Земле, отправляясь в стеклянную будку на мертвой красной планете. И может быть, потом в самый удачный, как это умеют только дети, момент Лиза скажет об этом своей маме. А устами младенца, как известно, глаголет истина.
   Местность за окнами автобуса становилась более лесистой. Через некоторое время они уже ехали по лесной дороге. Такого Лиза точно никогда не видела. Показавшийся рядом с автобусом олень вызвал море восторга. "То ли еще будет, Лизаня", - удовлетворенно думала Дарья Федоровна.
   Автобус теперь двигался медленно, давая пассажирам рассмотреть каждый куст и деревце. Все стали открывать окна, и непривычный запах живого леса ворвался в салон автобуса.
   - Что это пахнет, бабуска? - спросила Лиза, принюхиваясь, как какой-то маленький зверек.
   - Это пахнет жизнь, внучка, - многозначительно ответила Дарья Федоровна.
   Лиза, хоть ничего и не поняла, но удовлетворилась ответом и продолжила во все глаза рассматривать окружающий лес. Почти каждое дерево в этом лесу было древним. Дух захватывало от огромных трехсотлетних дубов-великанов, выделяющихся из массы других, не менее древних деревьев. Этот лес столетиями охранялся от лесорубов и браконьеров и был подлинным национальным богатством в мире, где сохраненная природа ценилась выше, чем любые другие ресурсы. Разве может что-то сравниться с лесной дорогой, где деревья создают нерукотворный тоннель, сохраняя уют и прохладу?
   Смотря на все это, Дарья Федоровна испытывала гордость за Союз, где жила та часть человечества, которая не собиралась бросать свой дом. Все силы здесь прилагали к тому, чтобы спасти планету, отдать ей долг за все те беды, что принесли люди за несколько столетий своего безмерного потребления. Американцы всегда ищут легкие пути, а они, русские, со своей пусть непонятной для остального мира душой смогут найти решение. Она была уверена в этом на все сто.
   Автобус мягко подкатил к парковке, и все пассажиры стали выходить на улицу. Здесь было много других автобусов, полных людей, не пожелавших упустить такой шанс насладиться природой и ясной погодой. Дарья Федоровна была уже здесь не раз и сама вполне могла проводить экскурсии. Она даже знала неизвестные маршруты "для избранных". Пройдя по ним, можно было отдалиться от основного потока туристов. Купив билеты, бабушка с внучкой пошли по лесной тропинке, на которую указывала табличка "Только для персонала". Несколько лет назад Дарья Федоровна была по работе знакома с директором заповедника, который и показал ей этот путь.
   Дарья Федоровна заметила табличку, которую искала, и подвела к ней Лизу.
   - Знаешь, Лиза, эта табличка волшебная, - серьезно проговорила она.
   - Как это? - спросила Лиза, рассматривая табличку.
   - Ты можешь прочитать, что на ней написано?
   - Неа! Няня учит меня. Я уже знаю буквы, но читать не умею. - Лиза была очень горда своими знаниями и добавила. - Но я сколо буду читать сама, бабуска. Вот увидис!
   - Я не сомневаюсь, солнышко. Но пока я прочитаю тебе эту священную надпись. Здесь записана великая мудрость, и я хочу, чтобы ты запомнила ее навсегда, обещаешь?
   - Да, бабуска. Обесаю! - Лиза казалась в этот момент такой серьезной. Как будто ей было совсем не три года, а все шестнадцать.
   - Здесь написано, что каждое дерево на Земле производит столько чистого воздуха, сколько нужно для жизни одного человека, - голос Дарьи Федоровны сделался таинственным. Таким голосом вещают добрые волшебницы из сказок. Лиза смотрела на нее во все глаза.
   - Но не это главное, - она продолжила, взяв Лизу за руку. - У каждого на Земле есть свое дерево. Если кто-то срубит его, то душа станет искать себе другое дерево. Если же на Земле станет слишком мало деревьев, то люди не смогут жить, им станет нечем дышать. Поэтому деревья и всю природу вокруг нужно беречь и защищать.
   - Бабуска, а где тогда мое деево?
   - Не знаю, милая. Может быть, в этом лесу. Если мы встретим его сегодня, то ты сама почувствуешь. Пойдем.
   Дарья Федоровна повела Лизу дальше по тропе. Некоторое время они молчали. Видно было, что девочка обдумывает сказанное. То и дело она останавливалась около нового дерева, обнимала его и через секунду говорила разочарованно себе под нос: "Не, не мое".
   Через полчаса тропа привела их к большой деревянной конструкции. Это была вышка с лестницей, уходящей ввысь. Они стали подниматься, и, добравшись до верха, смогли оглядеться вокруг. Здесь лес был прямо как на ладони. Дальше на запад он простирался до самого горизонта. Невдалеке были видны другие такие же вышки. Их построили специально для туристов.
   - Как здолово, бабуска! Сколько же тут делевьев, на всех хватит!
   - Да, Лиза. Деревьев тут много, но на всех их не хватит. Людей на Земле стало слишком много, и каждое дерево теперь на счету.
   Между вышками были натянуты подвесные мосты. Лиза бесстрашно передвигалась по ним, а Дарья Федоровна едва поспевала за внучкой. Во время переходов встречались разные животные: косули, зайцы и, даже, медведица с медвежатами за оградой, которая отделяла туристическую территорию от опасных животных. Они подолгу наблюдали за лесными жителями. Про каждое животное Дарья Федоровна рассказывала Лизе что-то интересное так, чтобы это отложилось у нее в памяти.
   - Как много разных зверей мы сегодня увидели, Лиза! Запомни, только на Земле есть столько разных зверей, птиц, деревьев и трав. Это наш дом!
   - А Папащка говорил, мы сколо полетим на Малс.
   - Может, и полетите, Лизаня. Но там ничего подобного ты не встретишь.
   Так они прошли изрядное расстояние, и обе уже порядком устали. Пора было возвращаться. С очередной вышки они спустились на землю и пошли по тропе, на которую показывал указатель "К выходу".
  
   Первой что-то неладное почувствовала Лиза.
   - Бабуска, почему так тихо?
   Дарья Федоровна только что поймала и себя на этой мысли. Все время их путешествие сопровождал гомон птиц и шум леса, а теперь вокруг стала гробовая тишина. Все цвета вокруг стали серыми, как в сумерках, но по времени до сумерек было еще далеко.
   - Господи, только не это. Пойдем, Лиза, пойдем сейчас же! - Дарья Федоровна схватила Лизу за руку и потянула вперед по тропе, но та уже не могла идти быстро и сразу же захныкала. Пришлось взять ее за руки.
   Дарья Федоровна почти бежала, с Лизой на руках. "Только бы успеть. Только бы успеть". Усталость давала о себе знать, да и Лиза уже не была легкой. Ей пришлось замедлить шаг, чтобы не схватить инфаркт прямо здесь. Лиза плакала, не понимая, что происходит. Дарья Федоровна прижала девочку лицом к себе и второй свободной рукой поглаживала ее по голове, приговаривая успокаивающие слова. Но на душе у нее было совсем неспокойно.
   Солнца как не бывало. Все ее худшие ожидания оправдывались. Напряжение и опасность повисли в воздухе, который сразу стал тяжелым, как желе. Надвигался ураган, и сейчас нужно было срочно найти убежище. Ветер стал налетать мощными порывами, унося за собой листву и мелкие веточки. Очередной порыв чуть не сбил ее с ног. Хорошо было то, что Дарья Федоровна знала, где укрыться. Поблизости находилась изба лесника. Она вспомнила о ней очень ясно, как только почувствовала опасность. Но сил оставалось совсем мало, и женщина боялась, что ей не удастся добраться до избы с ребенком на руках раньше, чем ураган настигнет их.
   Сильные порывы налетали все чаще. Вверху ветер уже разошелся вовсю, сгибая могучие стволы деревьев под невероятным углом. Казалось, вот-вот какое-то из них не выдержит и повалится прямо на спасающихся. От сильного напряжения и усталости у Дарьи Федоровны начало темнеть в глазах. Ей приходилось останавливаться для передышки, но как только она это делала, Лиза начинала кричать и умолять убегать побыстрее. Они обе были сильно напуганы.
   Навстречу им несколько раз попадались бегущие с перекошенными от страха лицами люди. Дарья Федоровна знала, что многие из них обречены. Они озирались испуганно, но продолжали бежать дальше. В какой-то момент предательская мысль закралась в голову. А вдруг там и впрямь нет никакой избы и она бежит, унося внучку все дальше от спасения?
   Но изба все-таки была. Через несколько минут очередного марш-броска с Лизой на руках Дарья Федоровна увидела деревянный домик и самого лесника, который махал обеими руками, показывая дорогу. Последние метры до избы пришлось преодолевать под сильнейшим порывом ветра. Будто ему не хотелось отпускать своих пленников. Но все же им удалось добраться до деревянной двери избы. Лесник тут же захлопнул дверь и со скрипом задвинул внушительный засов.
   - Лихая погодка выдалась. Ох, лихая! - причитал лесник. - Давно в наших краях бури-то такой не было.
   Лесник, как полагается, был одет в бушлат и шапку. Форма этой одежды не менялась уже лет двести. И борода у него была той же моды. Говорил он размеренно, с говорком. В крепкой срубленной избе рядом с этим лесным человеком было гораздо спокойнее, но не безопасно совсем. Рокот бушующего ветра вокруг нарастал с каждой минутой, а изба то и дело тряслась и скрипела от сильных порывов. Дарья Федоровна посмотрела вверх и увидела крышу из соломы прямо на сваях. Вот где была самая большая опасность.
   - Крышу не сорвет? - коротко спросила Дарья Федоровна, обращаясь к леснику.
   - Ох, не знаю, крыша крепкая, но и буря-то не слабая! - ответил дед, озабоченно глядя на крышу. - Даст Бог, выдержит.
   Так они стояли посредине избы, не зная, что предпринять и боясь присесть, чтобы не прислоняться к стенам.
   - Вам бы в углу вон там схорониться. Там горка насыпана, ветер туды не дует, - предложил лесник, показывая в дальний угол.
   Только он это сказал, как сильнейший порыв затряс избу так, что они все чуть не попадали. Бревна начали скрипеть. Лиза снова заплакала, и Дарья Федоровна, подняв ее снова на руки, пробежала через комнату в тот угол, куда показал дед, присела, держа Лизу на коленях.
   Еще один порыв. И еще один. Как в море: каждый вал все сильнее. Потом неожиданно все враз стихло. Лесник даже встал и попытался выйти на улицу, но Дарья Федоровна его остановила.
   - Не открывайте дверь! Это еще не конец! Мы в центре урагана! - Лесник, хоть и остановился, но явно сомневался. Долго ждать не пришлось. Новый яростный порыв налетел на избу, отчего стены даже покосились. От удара дед не устоял на ногах и повалился на пол. Тут же на четвереньках он пополз к другой балке. Опираясь на нее, он снова встал на ноги.
   Еще порыв - и следующий порыв. Этому не было конца. Избушка доживает свои последние минуты. Крышу не сорвало еще чудом, и неизвестно было, на каком честном слове она до сих пор держится.
   Внезапно раздался страшный грохот. Дарья Федоровна прижала Лизу к себе и сильно зажмурила глаза. Казалось, что бомба взорвалась прямо посередине комнаты. Когда она снова открыла глаза, то противоположной стены уже не было. Она увидела, как ствол огромного дерева исчезал в стороне, унося за собой обломки стены. Лесник стоял на том же месте и, видно, кричал. Глаза его почти вылезали из орбит, а вместо руки торчал кровавый ошметок. Еще секунда и ветер подхватил его, подняв на несколько метров вверх, ударил о ствол стоящего рядом с избой дерева и понес куда-то вверх.
   С того момента она больше не открывала глаза. Обхватив балку и крепко прижав к себе Лизу, она повторяла стиснув зубы: "Господи, только бы это закончилось! Пусть это закончится! Пусть это закончится прямо сейчас, Господи!"
   Грохот и неистовство ветра длились, казалось, целую вечность. Но и кошмару приходит конец. Ветер вскоре ослаб и постепенно стих совсем. Даже не верилось, что все это наконец закончилось. Дарья Федоровна с минуту не решалась сдвинуться с места. Но все же нужно было выбираться. Женщина оторвала от блузки рукав и обратилась к Лизе.
   - Внученька. Сейчас воздух очень жестокий и может повредить твои глазки. Я уже взрослая, и мне это не страшно, а тебе я сейчас повяжу эту тряпочку на глаза, ладно?
   - Холосо, бабушка, - еле слышным голосом пролепетала Лиза.
   Девочке не нужно было видеть все это. Второй рукав Дарья Федоровна с радостью бы повязала себе, если б могла. В тропе теперь оказалась ненужной. Многовековой лес был практически уничтожен. Большинство деревьев были повалены, как спички. Она рассмотрела невдалеке устоявшее здание станции и направилась к нему с Лизой на руках. Ей встречались изуродованные тела животных и людей. Стихия, длившаяся чуть больше получаса, уничтожила один из прекраснейших природных парков планеты, искалечила жизни сотен людей, приехавших насладиться природой в этот день.
   На станции собрались выжившие. Их было много, но далеко не столько, сколько по ее расчетам должны были привести сюда десятки автобусов, которые сейчас в беспорядке лежали около дороги, какие на боку, а какие вовсе на крыше.
   Спасатели прибыли только через час. В других автобусах, которые подъезжали взамен разбросанных теперь по дороге, их забрали и отвезли в городскую больницу. От услуг врачей Дарья Федоровна отказалась, и они отправилась домой на рейсовом автобусе.
   По дороге она всеми возможными способами пыталась отвлечь Лизу разными историями и байками. Ей самой нужно было отвлечься от пережитого ужаса. К счастью, несмотря на сильный испуг, Лиза оттаяла и уже при подъезде к Москве стала повеселее.
   Домработница Лена встретила их глазами полными испуга, но Дарья Федоровна сразу пресекла все вопросы. Они первым делом помыли Лизу, покормили и уложили спать. Дарья Федоровна сама прочитала ей сказку, и уставшая девочка заснула уже на второй странице.
   Не откладывая тяжелое дело на потом, Дарья Федоровна набрала Тину и рассказала ей все как было. Выдержала вспышку ярости, слезы и укоры дочери. Она была готова выдержать все это, чтобы облегчить душу: не спорила и не возражала. А когда Тина наконец успокоилась, проговорила ровным голосом.
   - Прости меня, Тина, дуру старую. Знаю, нет мне прощения, но ты прости меня, дочка.
   Тина, уже выкричавшая и выплакавшая всю злобу на мать, проговорила, всхлипывая:
   - Не нужно, мама. Ты меня тоже прости за слова такие. Я знаю, что этого урагана не должно было быть. Но я так испугалась за вас, - слезы помешали ей договорить.
   После того они еще говорили до полуночи на другие темы, чтобы успокоиться. Попрощались, пожелав друг другу доброй ночи.
   Дарья Федоровна в этот вечер долго не могла уснуть. Разве можно было нормально заснуть после такого кошмарного дня? Но не впечатления от пережитого отгоняли сон. Ее мучила одна мысль, прочно обосновавшаяся теперь в ее голове, разрушая многолетние устои. Глубокой ночью она включила свет в своей комнате, нашла помощник и включила режим ноутбука. Большой экран повис перед ней в воздухе, а на диване помощник осветил сетку клавиатуры. Зайдя на сайт поисковика, она, подумав, набрала "Move to Mars".
   Глава 12
   За следующим кустом была спрятана последняя ловушка. Сегодня охота проходила не слишком удачно: всего два мелких суслика. Сусликами их, конечно, можно было назвать с натяжкой. С таким же успехом этого зверька можно окрестить и белкой, и лисой. Он все равно не был похож ни на одно, ни на другое, ни на третье. Только Макс решил, что на фиолетовой планете -- это суслик. Суслик имел длинное вытянутое тельце с коротким черным мехом. На меху красовались редкие лиловые пятна. Голова у зверька была совсем маленькая - только пасть с мелкими, но острыми зубами да уши. Зато хвост - вдвое длиннее тела. Мяса с него выходило немного, но только этот зверек попадался в ловушку. Остальные животные, видимо, оказывались умнее и осторожнее.
   Последняя на сегодня ловушка тоже оказалась пустой. Пусть в этот день охота не удалась, но в целом за последние месяцы Максу удалось разнообразить свой рацион. Он нашел новые плоды, пригодные в пищу, продолжал каждый день ловить рыбу. Первый суслик попался в ловушку всего месяц назад. До этого Макс перепробовал массу вариантов приманок. Сначала в определенных местах на голом месте разложил все виды плодов, какие смог найти, и кусочки рыбы. Через пару дней Макс обнаружил, что особым спросом у местной фауны пользуются только некоторые плоды. Те самые плоды, которые он нашел в первые дни, как он думал, подбирались хрюками. Другие, как выяснилось позднее, были лакомством для сусликов.
   Конструкция ловушки, в которую легко попадался суслик, была проще простого. Макс клал тяжелый плоский камень на согнутую тонкую палку. Палка ставилась так, чтобы едва-едва удерживать камень. Легчайшее прикосновение к ней нарушало равновесие, и камень тут же падал на зверька. Со своим длинным телом суслику волей-неволей приходилось разворачиваться под ловушкой, из-за чего он неизбежно прикасался к палке.
   Какая бы ни была охота, Макс иногда добывал больше, чем мог съесть. В такие удачные дни вторую половину дня и всю ночь он занимал себя заготовкой мяса. Он достаточно много времени потратил на то, чтобы придумать, как охлаждать дым, чтобы получать мясо холодного копчения, которое сохранялось значительно дольше. Сначала он просто коптил предварительно отваренное мясо на дыму костра. Но такой продукт, хоть и был довольно вкусным, сохранялся лишь несколько дней. Наконец он догадался сделать углубление в виде кармана в глинистом крутом берегу ручья. Это была своего рода печь. Из этой импровизированной печи вверх к поверхности он прокопал вертикальное отверстие, а от этого отверстия вырыл небольшую траншею. Сверху эта траншея была укрыта плотным слоем листьев.
   Когда дым из разведенного в глиняном кармане костра проникал в отверстие, он проходил немалый путь по траншее и таким образом охлаждался. В конце своего пути охлажденный дым окутывал куски мяса, разложенные на решетке над выходом из траншеи.
   С того самого дня, когда Макс впервые взобрался на верхушку дерева, мысль об океане не оставляла его. Океан стал целью, которая так нужна была ему, потерянному на этой чужой планете. Имея цель, Макс приобретал смысл своего одинокого существования. Но хорошо поразмыслив, он понял, что к такому путешествию нужно подготовиться. Спешить-то ему было некуда, поэтому он тщательно продумывал план дальнего похода.
   Насколько он мог судить, до океана было около двадцати километров. Казалось бы, небольшое расстояние, но по пересеченной лесной местности дорога может занять несколько дней. Макс очень надеялся на то, что ручей, находясь в близости с океаном, должен впадать в него. Очевидным решением было двигаться по руслу ручья. Но русло может проходить далеко не по кратчайшему пути. Поэтому общий путь до цели может даже удвоиться. Нужен был какой-то, пусть небольшой, запас пищи.
   Вскоре стало ясно, что с сусликов было слишком мало проку. За месяц утомительных всенощных, проведенных за постоянным поддержанием огня, Максу едва удалось накоптить небольшой пучок безвкусного нежирного мяса -- на два скудных обеда, не более. После недолгого хранения мясо суслика скорее было похоже на бечевку как по вкусу, так и по жесткости. За время фруктово-рыбной диеты Макс заметно исхудал и чувствовал, что теряет силы. И этот вопрос, по мнению Макса, нужно было срочно закрывать.
   Однажды, исследуя окрестности, Макс наткнулся на поваленное дерево. Отвернув прогнившую кору, он к своему невероятному удовольствию обнаружил там крупных личинок, пожирающих древесину. Они были совсем как пальмовые короеды на Земле. Собрав всех личинок, что он смог найти, он почти побежал к капсуле. В этот же день личинки были пожарены на раскаленном плоском камне и съедены с большим аппетитом. За такое блюдо в ресторане пришлось бы выложить кругленькую сумму. На Земле насекомые давно вошли в повседневный рацион. Уже прошло лет пятьдесят, как люди наконец поняли то, что давно подсказывала природа. Насекомые, существующие в огромном количестве, являются прекрасным источником белка и протеинов. К тому же они гораздо эффективнее превращают съеденные растения в белок и, в отличие от коров, например, не производят столько парниковых газов.
   Но здесь, на фиолетовой планете, Максу было не до экономии ресурсов. Он, в принципе, ел бы сейчас все, что пришлось. Ах, если бы в этот момент кто-то предложил бы ему говяжий стейк! Дорого бы он за него отдал.
   В любом случае, короеды были для него прекрасным лакомством, но, к сожалению, других мест, где личинки бы обитали в изобилии, ему так и не удалось найти. Другие же насекомые, которые ему приходилось здесь видеть, были слишком малы и не пригодны в пищу.
   Вечерами, закончив все свои дела, он сидел на берегу ручья, рассматривая воду, и думал о том, как же ему, наконец, поймать хотя бы одного хрюка. У этого, надутого, как меховой шарик, зверька должно было быть вкусное мясо. Так Максу почему-то казалось. Но только хрюки, видимо, и сами знали о своей привлекательности и здорово осторожничали.
   Неделю назад Макс потратил несколько дней на безуспешные попытки убить хрюка, метая в них копье. Нож, привязанный к палке, превращался в вполне сносное оружие. Но если ему и удавалось выследить семью хрюков, собирающих опавшие плоды, то животные никогда не подпускали его слишком близко, чтобы можно было попасть в цель. Хрюки часто разбегались в разные стороны еще до того, как копье падало на землю. Все, чего он добился, так это того, что все семьи хрюков, обитающие поблизости, уже точно знали, что это странное двуногое существо опасно и от него лучше спасаться бегством как можно скорее.
   В своих мыслях Макс все чаще и чаще приходил к необходимости более эффективного оружия. Хороший лук, как он думал, мог бы помочь. Но первые попытки сделать его оказались тщетными. Для начала он попробовал просто привязать тонкие волокна строп парашюта к согнутой палке. Но стрелы из такого горе-лука пролетали от силы метров пять. Таким способом хрюков даже не удалось бы испугать. Тогда он бросил эту затею, поскольку его больше занимала идея о хорошей ловушке. Но теперь Макс снова вернулся к луку как к единственному возможному варианту улучшения результатов охоты.
   Было вполне понятно, что для того, чтоб послать стрелу на большое расстояние, нужна большая энергия. Обычную палку было слишком легко согнуть. Она не накапливала достаточно силы, чтобы потом вернуть ее стреле. Когда-то давно Максу довелось иметь дело с луком. Один его знакомый хвастался своим хобби. Макс помнил легкий укол зависти, который ощутил, когда хозяин лука попадал в яблоко на расстоянии десяти метров. Но тот лук весь был выполнен из полимерных материалов. Макс не считал себя слабаком, но когда натягивал тетиву того лука, то руки предательски дрожали. Зато его знакомый без труда натягивал тетиву, смешно приставляя ее прямо к носу, и отпускал. Если б кто знал, как он завидовал ему сейчас! С таким луком и стрелами можно было бы обеспечить себя мясом на год вперед.
   Правда, из чего бы ни был выполнен лук, главными особенностями было сочетание прочности и гибкости. Для прочности древесина должна быть высушена, но в этом случае возникала другая проблема. Палки в сыром лесу скорее превращались в труху, чем в прочную древесину. Сами эти палки были прямыми, и на них было сложно натянуть тетиву. При попытке же сильно согнуть такую палку она ломалась.
   Все его бесконечные попытки заканчивались предательским "клац" и потоком ругательств в сторону палки, леса и хрюков, из-за которых Макс был вынужден испытывать столько разочарований. Луки ломались при первом или втором, если повезет, выстреле.
   Один раз из достаточно большого полена Макс смог вырезать лук, форма которого была заранее изогнута. Кто бы знал, каких трудов ему стоило эта резьба, ведь единственным инструментом для него оставалсяс нож. В результате лук все равно сломался сразу в двух местах. И только потом, спустя некоторое время после вспышки раздражения и разочарования, Макс понял, что в этом вырезании не было большого смысла. Искусственный изгиб нарушил структуру волокон, и прочность стала гораздо ниже.
   Наконец как-то утром, еще не оправившись ото сна, Макс вспомнил, что дереву можно придать любую форму, если обработать древесину паром. Возбуждение от этого открытия захватило его полностью. В этот день он даже не ходил проверять ловушки. Все его внимание было сконцентрировано на луке.
   Сначала нужно было хорошо обработать паром по крайней мере места сгибов. Из подходящего полена Макс сначала выстругал заготовку. Он не обрезал древесину, а откалывал доску от полена. Вбивая нож в поперечину полена, Макс получал небольшую щель и в нее вставлял заранее выструганный деревянный клин. Таким образом, получалась относительно ровная доска, состоящая из ненарушенных волокон. Вот в чем, как полагал Макс, должен быть секрет прочности. Уже из этой доски он выстругивал более узкую планку, сужающуюся на двух концах.
   На длинной палке, положенной на рогачи, он разогрел в кастрюльке и кружке из спасательного набора воду. Пришлось постараться, чтобы они были подвешены на одном уровне. Заготовку Макс положил на кружку и кастрюлю так, чтобы пар проходил одновременно через места сгибов. Время от времени всю конструкцию приходилось снимать и переливать воду из кастрюли в чашку, поскольку там вода выкипала быстрее. Пропарив таким образом палку около часа, Макс мог принятья за сгиб. После пропарки дерево действительно очень легко поддавалось деформации. До сих пор он не был уверен в результате полностью, но сейчас радость охватила его. Дерево в местах сгибов стало эластичным, как резина. Согнув под подходящим углом оба конца, Макс зажал лук между тремя заранее подготовленными камнями. Все угли из костра он подгреб с обратной стороны камней, чтобы те их подогревали, но не жгли сам лук.
   Все действия с луком на этот день были завершены. Пообедав из запасов, Макс решил, что такой эмоциональный подъем, как сейчас, было очень жаль потратить впустую. Он вспомнил еще об одной идее, которая иногда приходила к нему в голову вечерами, когда, сидя на поляне, он скучал по Тине и Лизе. В такие моменты ему очень хотелось поиграть на гитаре что-нибудь. Ему казалось, что музыка могла бы приблизить его к родным, если не физически, то духовно.
   Разумеется, ни о какой гитаре здесь на фиолетовой планете речи быть не могло. Но кое-что все-таки можно было сделать. Однажды, гуляя по лесу, он набрел на дерево, очень напоминающее по структуре бамбук. Срезав тогда один черенок, он смог убедиться, что этот бамбук с синими, как небо в летний день, листьями, был полый внутри. Как нельзя лучше ветка такого дерева подходила для чего-то наподобие дудочки или сопилки, как называют ее украинцы.
   Он долго возился над правильным отверстием свистка, а потом по очереди вырезал десять дырочек под пальцы. Дудочка из местного бамбука вышла не очень. Некоторые ноты фальшивили, но Макса это не смущало. Кто мог услышать его здесь? Хрюки и суслики? Он надеялся, что им его грустная мелодия, затянутая на закате, понравилась. В этой девственной тишине засыпающего леса, когда дневные жители уже прятались по своим норам и гнездам, а ночные еще не продрали глаза, звуки сопилки звучали волшебно. Он верил, что где-то там, на Земле, Тина сейчас видит сон и слышит эту мелодию, знает, что он не погиб, и безумно скучает.
  
   На следующий день утро бесцеремонно ворвалось в его сознание. Макс не помнил, как заснул и что ему снилось. Неизвестно сколько бы еще он спал, если б не звук будильника. После традиционной зарядки и замера времени восхода он первым делом проверил свой лук. Результат превзошел все его ожидания. Его новое оружие, скованное камнями, выглядело прекрасно. Угли давно превратились в золу, а камни остыли. Только Макс поднял свой лук, то сразу понял, что его задумка удалась. Оба изгиба остались на месте. Попробовав один, потом другой, Макс убедился, что древесина не поддается изгибу так просто, как вчера после пропарки. Теперь ему нужна была хорошая тетива и стрелы.
   В памяти у него осталось, что у правильного лука тетива должна быть на десять сантиметров короче, чем размах самого лука. Так, по крайней мере, говорил его знакомый. Из волокна стропы Макс связал петлю и тщательно закрутил ее в длинную косичку. Так у него получилась очень прочная тетива с двумя петлями для захвата на концах. Одну петлю он посадил на заранее вырезанную прорезь на конце лука, потом зажал лук между ног и, согнув лук на себя, надел вторую петлю. "Просто класс!" - вслух оценил свою работу Макс.
   Стрелы также были подготовлены заранее. В лесу ему удалось найти кусты с частыми длинными ветвями, торчащими вверх. Эти ветви были совершенно прямыми и как нельзя лучше подходили для стрел. Для наконечников сгодились крепления парашюта. Это были небольшие алюминиевые прямоугольники с отверстиями для строп. Сгибая прямоугольник по диагонали и тратя несколько минут на сгибание и разгибание, Макс получал два острых наконечника. Такие наконечники он вставлял в расщепление и туго стягивал тонкой обметкой.
   Пришло время проверить лук. К небывалому восторгу Макса, первая же стрела, пущенная из лука, пролетела метров тридцать, прежде чем плотно встряла в землю. Даже пришлось потратить немало времени, чтобы найти ее. Лук не сломался ни на втором, ни на третьем выстреле и, похоже, вообще не собирался ломаться. Макс уже предвкушал вкус жареного мяса сегодня на ужин.
   Излюбленным местом для хрюков были заросли безвкусных белых плодов. Направляясь к поляне, Макс с улыбкой вспомнил, как тогда, в первые дни, уговаривал себя, что они не только пригодны в пищу, но и очень вкусные. Сейчас-то он мог смело сказать, что эта пища для свиней, вернее для хрюков. Макс уже не раз был здесь и немало времени потратил на безрезультатные попытки поразить хрюков копьем. Сейчас он снова возвращался туда и надеялся, что хрюки сегодня подпустят его достаточно близко.
   Но не все так просто. Два часа в невероятном напряжении внимания он просидел на ветке, спрятанный густыми листьями, и собрался уже, было, уходить, как услышал шорох и характерное похрюкивание. Это семья ничего не подозревающих зверьков прибыла для трапезы. Расстояние было подходящим для лука, но не для копья - метров десять или чуть больше. Раньше Макс убедился, что ближе к хрюкам подходить было бесполезно. Даже если ты совершенно не двигался и не дышал, они каким-то непостижимым образом все равно ощущали его присутствие и не подходили.
   От напряжения Макс даже вспотел. Капля пота повисла на носу. Ему очень хотелось смахнуть ее, но он удержался. В семье было около семи особей. Трое животных обычного для хрюков размера - как баскетбольные мячи. Еще трое футбольных меховых мячиков - видимо, детеныши. И наконец, самый большой хрюк выделялся из всей компании. Для него Макс даже не смог подыскать подходящий мяч. Этот хрюк ел меньше всех и больше смотрел по сторонам. Нужно было выбрать цель. Где-то на уровне подсознания Макс понимал, что если целиться в группу, то никуда не попадешь. Медленно и аккуратно он поднял лук. Вспомнились назидания того знакомого: "Не целься слишком долго. Руки устанут, и тогда ты все равно не попадешь".
   Большой хрюк смотрел как раз в сторону и был отличной мишенью. Растянув тетиву, подражая единственному лучнику, которого он знал, Макс приставил стрелу к кончику носа. Он видел большого хрюка прямо по линии стрелы, чуть приподнял лук, чтобы учесть расстояние, и разжал пальцы.
   "Вжик", - стрела вылетела в направлении хрюков, и Макс увидел ее полет, как в замедленной съемке. Капля пота наконец свалилась с носа, и через секунду Макс вздохнул с облегчением - он попал. Точно попал, потому что тишина вокруг была нарушена оглушительным визгом. В нем Макс слышал смешение боли и гнева. Недолго думая, он ринулся к поляне. Хрюков и след простыл. Большого тоже не было, но Макс понимал, что если тот ранен, то далеко ему не уйти. И действительно, хорошо оглядевшись, он увидел кровь на голубой траве. Кровь у местных животных, похоже, была того же состава, что и на Земле, - красная. А почему бы и нет? Ведь никто не удивляется, что ученые, живущие в разных уголках планеты, одновременно изобретают одно то же. Почему бы и матушке природе в разных местах вселенной не дойти до того, что кислород лучше всего переносить эритроцитами?
   Он увидел еще один след поодаль - вожак хрюков истекал кровью. Макс, видимо, здорово его ранил. Долго искать не пришлось. Через десяток шагов он нашел хрюка. Не было сомнений в том, что это был вожак. По сравнению с теми хрюками, каких ему доводилось видеть, этот был гигантом. Хрюк лежал, вдыхая последние глотки воздуха в своей жизни. Его круглое, как мяч, тело вздымалось при каждом вздохе. Маленькая голова на короткой шее лежала на земле. Открытый глаз смотрел в небо, а из пасти струйкой стекала кровь. Стрела попала хрюку в бок и прошла насквозь. При приближении Макса животное начало брыкать задними ногами, но встать ему уже не пришлось. Через секунды глаз потух и жизнь ушла. Максу сразу стало как-то тоскливо и жаль это животное, но ему нужно было отогнать такие мысли. Перед ним теперь лежала туша мяса. Природа жестока, и если хочешь жить, сантименты ни к чему. Взяв хрюка за ноги, Макс взвалил его на плечи. Сколько тысяч лет прошло с того дня, как его древний предок вот так же взваливал свою добычу на плечи? Но каждая клеточка помнила этот охотничий азарт и радость добычи. Желудок сворачивало от образа прожаренного стейка. Максу вдруг сильно захотелось закричать. Желание было иррациональное, но настолько сильное, что он не смог сдержаться. Древний дух проник глубоко и просился наружу. "Аиии-гааа!" - разнеслось по лесу. Охотник возвестил о добыче.
   Идя к капсуле, Макс оценил размеры хрюка. Туша была плотной и тяжелой. Свалив животное возле кострища, он почувствовал облегчение. Еды было много!
   Подточив нож о камень, Макс взялся освежевать тушу. Ему нужно было позаботиться о том, чтобы сохранить шкуру. Кто знает, для чего она сможет пригодиться в будущем? Хотя Макс и не был специалистом, но догадывался, что шкуру нужно снять с туши, как шкурку с банана. Он отрезал голову у основания шеи и подобие копыт на концах коротких ног. После того сделал продольные разрезы на лапах и по всей туше сверху вниз. Небольшое усилие - и шкура соскользнула на удивление легко. Еще не меньше часа ушло на то, чтобы разделить тушу на небольшие куски. Макс очень старался, но его движения все равно были неумелыми. С горем пополам ему удалось разделать тушу и приняться за готовку. Ничего лучше жарки на шампурах ему не пришло в голову. Из того же куста, из которого он недавно мастерил стрелы, Макс теперь вырезал несколько шампуров. Костер как раз догорел, и Макс выложил на распорках целый ряд отменных шампуров. Не имея другого маринада, Макс натер мясо фруктами.
   Смотреть на готовящееся мясо было тяжело. Вокруг разносился давно забытый запах. Все время приготовления он боролся с желанием схватить кусочек прекрасного, истекающего жиром мяса, но удержался.
   Когда готовка завершилась, можно было наконец снять пробу. Мясо хрюка было восхитительным. Тина не оценила б эту картину: жир прямо стекал по щекам. Холестериновый ужас - именно так бы она это и назвала. Макс улыбнулся от воспоминания, но стыдно ему не стало. Худой и изможденный. Только сейчас он понимал, как не хватало ему настоящей еды на фиолетовой планете. Пусть мясо было совсем не соленым и не перченым, но по сравнению с пресной рыбой и жесткой суслятиной это было настоящим чудом. Одним словом вкуснятина.
   Правда, ночью ему пришлось тяжко. Желудок к таким порциям совсем не привык, но и спать-то не хотелось. Его охота сегодня стала первым крупным успехом. И этот успех вселял в него уверенность в будущем. Конечно, никто не отменял его тоски по близким. Но к тоске теперь прибавилось еще что-то. Он знал, что не пропадет. Макс разложился под костром, думая обо всем, что случилось и может случиться. В мечтах своих он все чаще приходил к океану. Он не мог объяснить для себя это непреодолимое влечение. Чувствовал всем сердцем, что там его ждет что-то важное, способное изменить все к лучшему, способное дать надежду.
   Глава 13
   Дни проходили один за другим, не принося облегчения. Тина страдала от одиночества. Конечно, она не была совсем одна. Рядом была ее прекрасная дочурка. Они по-прежнему каждый день созванивались с матерью. С того злосчастного дня, когда мама с Лизой чуть не погибли, что-то сильно поменялось в их отношениях. Лиза зла на мать не держала, ее первая обида давно перегорела, а сам случай даже сблизил их. Их разговоры стали более искренними и мама, о чудо, больше ни разу не упомянула о Марсе и своем отношении к нему. Поначалу как-то даже робко и неуверенно они не давали друг другу положить трубку. Теперь же стали созваниваться по нескольку раз в день. Раньше об этом даже нельзя было подумать. Они заговаривались иногда по часу. Оказалось, что им есть что друг другу рассказать.
   Но ей все равно было ужасно одиноко. Макс не был для нее просто близким человеком. Бывает, любящие друг друга люди по-настоящему срастаются душами. Это был как раз тот случай. А сейчас у нее как будто ампутировали половину души - грубо, не спросив разрешения.
   Еще одно. Каждый день начинался и заканчивался Его сообщениями. Не проходило и часа, чтобы помощник не пропиликал стандартную мелодию. На следующий же день после встречи с пуерториканцами в бедном квартале она догадалась включить Его номер в черный список, но это не помогло. Да и как? Достаточно ввести в интернете "Как убрать себя из черного списка", чтобы получить тысячу добрых советов от хакеров. На каждый лом есть свой прием.
   Подумывала Тина и про смену номера. Но это было бы слишком круто. В ее мире номер помощника был чем-то важнее имени. На него завязывалось абсолютно все вокруг. Машины, автобусы, магазины постоянно накапливали информацию о ней. Учились быть ей угодными. Например, все магазины в округе знали, что она не любит назойливых продавцов. Службы доставки знали прекрасно, когда она бывает дома. Этот список можно было продолжать до бесконечности. В том же поисковике можно было получить не менее тысячи не менее добрых советов о том, как правильно сменить номер. Но как было очень верно подмечено в первой же странице инструкции, "Если у тебя нет достаточно веской причины делать это, лучше не стоит - слишком много геморроя!" Да начать хотя бы с того, что домашний компьютер не впустит ее в дом, если не позаботиться о перепрограммировании заранее.
   В общем, учитывая все эти "против", Тина решила просто перетерпеть поток Его сообщений. Она искренне надеялась, что его энтузиазм иссякнет и этот кошмар, каждый час клюющий ее совесть, закончится. Но у него, похоже, были другие планы. Не сложно было бы догадаться, какую тактику приняла Тина, и эта игра была не так уж сложна. Он просто писал не меньше одного сообщения в час и набрался терпением.
   И было еще третье. Лиза, которая души не чаяла в Максе, каждый день задавала мучительные вопросы: "Когда же вернется наш папощка? Посему он не звонит? Аньше он звонил кавдый день?" Тина сочиняла разные небылицы про папину затяжную командировку. Рассказывала Лизе о его приключениях. Показывала отосланные ею же сообщения и говорила, что услышать голос папы они никак не могут. Можно было бы уже выпустить целый сборник детских сказок о приключениях Макса Армистова.
   Это ежедневное вранье ужасно угнетало Тину. Порой ей так хотелось расплакаться на глазах у дочки и поведать ей историю о том, что их папа никогда больше не вернется, что нет у него никакого тайного задания и все задания на своем веку он уже выполнил, оставив их одних одинешеньких. Один раз она даже начала говорить это, но Лиза прервала ее.
   - Фто ты такое говоришь, мама? Как это папа не велнется? - она смотрела своими детскими глазенками прямо на нее. Тина увидела в этих глазах ужас. Не детский наивный испуг, а истинный ужас взрослого.
   - Нет-нет, конечно же, нет Лизаня. Папочка, больше не вернется на Землю. Мы встретимся с ним уже на Марсе, - выдохнула очередную ложь Тина, но тут же увидела, что поступила правильно. Ужас ушел, и появилась обида. Лиза встала на ноги и заплакала.
   - Не говоли так больше! Папочка велнеться! Када мы поедем на Малс?! Я хочу к папочке!!!
   - Скоро, очень скоро, ласточка.
   Тина прильнула к себе упирающуюся девочку. Стала часто гладить ее по головке, шепча извинения и успокоения. Через минуту Лиза уже успокоилась и задавала новые вопросы о любимом папощке.
  
   Сегодня ее пригласили в агентство. Расследование гибели Макса завершилось, и агентство готово было донести до нее результаты. Тина стал перед гардеробным шкафом.
   - Что желаете надеть сегодня? - в последнее время шкаф стал немногословным и совсем не шутил. Нетрудно было заметить, что запас его шуток вызывал у Тины только негативную реакцию. Программа была достаточно умна, чтобы вовремя перенастроиться и не доставлять хозяйке столько неудобств.
   - Нужно что-нибудь построже. Почти траурное. Думаю, темный деловой костюм подойдет.
   Через секунду на зеркале возникло несколько изображений Тины в разных костюмах. Она ткнула пальцем в подходящий. Что-то внутри начало клацать и жужжать, а потом дверца открылась, показав нужный костюм на единственной висящей вешалке.
   Одевшись, она посмотрела на себя в зеркало. Костюм был явно велик. А ведь еще недавно она едва влазила в брюки. Синяки под глазами, и тоска в глазах. Так давно она мечтала чуть похудеть, а сейчас результат бессонных ночей совсем ее не радовал. С лицом нужно было что-то сделать. Немного тонального крема, пудры, серые тени и тушь. Немного женского волшебства - и лицо уставшей женщины превратилось в воплощение изящной строгости.
   Тина попрощалась с малышкой, настроила Няню на обычную программу и отправилась в агентство. Через полчаса ее "смарт" подкатил к парковке. Снова это уродливое здание. Оно как будто ненавидело Тину, и эта нелюбовь была взаимной. Пройдя через дверь-объектив Тина обратилась к неизменно вежливой девушкой на ресепшене.
   - Добрый день. У меня назначена встреча с мистером Тризби. Предупредите его, пожалуйста, что я прибыла.
   - Добрый день. Одну секундочку, - девушка сверила что-то в компьютере. - Пожалуйста, проходите. Он ожидает. Вы знаете, как пройти?
   - Да, спасибо.
   Тина хорошо помнила тот кабинет, в котором около трех месяцев назад Майкрофт Тризби отобрал у нее последнюю надежду увидеть Макса живым. Она могла только гадать, что ей расскажут сегодня. Чуть кивнув секретарше около кабинета Тризби, она не дожидаясь какой-либо реакции с ее стороны, открыла дверь в кабинет бывшего шефа ее мужа.
   Тризби с того момента, как она видела его в последний раз, еще больше пополнел. Похоже, его не касалось стремление человечества потреблять меньше во имя спасения. Но она была равнодушна к его отношениям с экологией.
   - Присаживайтесь, миссис Армистова. Нам есть о чем поговорить сегодня.
   "Интересно, сколько раз он проговаривал про себя эту фразу?" - подумала Тина и молча села на стул для посетителей.
   - Мы провели тщательное расследование гибели вашего мужа, - Тризби сделал многозначительную паузу, но Тина продолжала молчать. - Я должен сообщить вам следующее.
   Тина продолжала молчать. Она была ужасно зла на систему, которая отобрала у нее мужа, но понимала, что Тризби здесь не при чем.
   - Ваш муж нарушил технику безопасности при осмотре аварийной капсулы. В тот же момент, когда он увидел неисправность, он должен был оповестить командование. Но вместо этого мистер Армистов, к сожалению, вошел в капсулу, чем разгерметизировал ее окончательно. На этом диске, миссис Армистова, материалы следствия. Как вдова вы имеете право ознакомиться с ними. -- Говорить ему было явно тяжело. Все это было похоже на бессмыслицу. Он рассказывает то, что должен, она - слушает то, что нужно.
   Тина уже не слушала его. Ею вдруг овладела ярость. Она сидела и давила в себе чувство, стремящееся наружу. "Только это недоделанное агентство во всем виновато. Почему у них нет автоматики на кораблях, предупреждающей о таких случаях, почему?" -- думала она, вперив бессмысленный взгляд в этого человека, который всего лишь выполнял свои обязанности, поясняя ей "обстоятельства".
   Она дождалась, пока Тризби закончит, проговорила тихо бессмысленное "все понятно", встала и направилась к двери. Ее никто не остановил.
  
   Эта вспышка неожиданной ярости была не первой. После первой у нее начались проблемы на работе. Где-то пару недель назад ее агентство обслуживало супружескую пару. В агентство обратилась женщина, удрученная состоянием отношений с мужем на пятом году совместной жизни.
   "Он совершенно меня не замечает! Будто я просто мебель какая-то", - жаловалась она при встрече: "А ведь я еще совсем ничего. Мужчины обращают на меня внимание, а я ни в какую. Но он! Он точно завел себе любовницу!"
   Суть ее, как могло показаться, простой, но очень изящной идеи состояла в том, чтобы устроить хорошую эмоциональную встряску для своего муженька. А в этих делах агентство, в котором работала Тина, было настоящим профи. Уже на первой встрече Тина и заказчица, которую звали Кейти, сформулировали основную идею представления. Последнее слово "представление" было профессиональным, но и для клиентов оно прекрасно отражало содержание предоставляемых услуг.
   На следующей встрече команда креаторов представила Кейти презентацию будущего представления, щедро здобренную трехмерными сценами. Кейти была в восторге и подписала смету, не глядя особенно на сумму. Вот тут и начиналось дело. Раньше Тине очень нравилась ее работа. Они дарили людям столько эмоций, а теперь вот собирались даже воссоединить семью. Но что-то теперь мешало ей получать удовольствие. Если бы не опыт и врожденное чувство ответственности, то она, верно, завалила бы все мероприятие. Сейчас же, наблюдая на нескольких мониторах за ходом представления, она лишь выполняла свою работу - почти на автомате.
   Для клиента все началось с того, что вечером его жена не вернулась домой. Телефонной связи с ней не было целый день, и поэтому к вечеру муж Кейти, Айрон, не на шутку обеспокоился. Они были женаты уже пять лет. За это время он не раз разочаровался в том, что совершил такую большую глупость - женился. И хотя он еще помнил те ощущения на заре их знакомства, когда он готов был по первому ее слову нестись в другой конец города за какой-нибудь ерундой типа баночки русской икры, сейчас все эти воспоминания были как в тумане. Каждый день одно и тоже: одни и те же передачи по телевизору, одни и те же слова, один и тот же макияж и даже упреки одни и те же.
   Однако сегодняшний день был совсем не похож на другие. После раздражения и злости на свою Кэт он по-настоящему испугался. Все это время за ним наблюдали, следя за тем, чтобы все шло по сценарию. В 23:00, когда у Айрона началась истерика и он, схватив трубку, дрожащей рукой начал набирать 911, трубка зазвонила сама. На другой стороне говорил сотрудник агентства, но Айрон, естественно, об этом не догадывался.
   - Ало! - Голос Айрона дрожал от нетерпения. - Ало, Кэт, это ты, ало!
   - Мистер Нерроу? - в трубке раздался сухой, измененный компьютером голос.
   - Да это я. Кто это? Кто это говорит?
   - Вам не следует нервничать. Ваша жена у нас...
   После этого тщательно подготовленное представление длилось еще несколько дней. За это время Айрон, как и предполагала его жена, спустившийся в бар "подумать", наткнулся на подставного незнакомца. Тот рассказал ему свою историю и дал совет, как обмануть бандитов, которые требовали огромный выкуп, и даже взялся помочь. На следующий день незнакомец (сотрудник агентства) помог Айрону подготовить "куклу" - кейс с поддельными купюрами. Все шло по плану.
   Почти все эти действия Кейти наблюдала по видео. Она была ужасно довольна происходящим и приятно удивлена тем, что ее Айрон не сдрейфил и делал все для ее спасения. Да только за это она готова была выкинуть кругленькую сумму!
   При передаче кейса "похитители", понятное дело, раскусили обман и кинули Айрона в подвал к жене. Их встреча также снималась на видео. О! Это было еще то зрелище. Некоторые чересчур сентиментальные сотрудники агентства даже пустили слезу.
   В финале Кейти подговорила мужа оглушить охранника и сбежать. Как в настоящем голливудском фильме, Айрон подкрался к охраннику и треснул его по затылку дверной ручкой. У охранника под париком была титановая пластина, так что он совсем не пострадал. "Оглушенный", он свалился на пол, а Айрону с Кейти ничего не оставалось, как сбежать.
   По правилам, агентство обязано было оповестить клиента о том, что все происходящее - розыгрыш. Кейти сильно упиралась против этого условия, но агентству совсем не хотелось иметь дело с полицией. Ведь Айрон мог бы пожелать провести расследование. К радости Кейт, признание совсем не расстроило мужа. Он был в восторге от пережитого и невероятно горд собой. Ведь, в конце концов, он сам принимал решения, ничего не подозревая. На заключительной встрече Айрон на прощание решил похвалить агентство.
   - Вы просто непревзойденные! У меня нет слов, чтобы описать, что я пережил! Но и я был хорош, ведь правда?
   - О да, Мистер Нерроу! - отвечала ему Тина. - Вы повели себя как настоящий мужчина. - Сколько таких комплиментов ей приходилось говорить своим клиентам! Да эта фраза даже была включена в стандартный скрипт!
   - Это было лучше полета на Луну, - продолжал Айрон, расцветший от похвалы. - Друзья звали меня понюхать лунного пороху. Но какой там может быть адреналин? Ха-ха! - И вот тут мистер Нерроу сказал кое-что, что ему совсем не следовало говорить. - Хотя я слышал, что какой-то дуралей недавно сам себя вытряхнул из корабля. Вот умора!
   С этой фразы все и началось. Без всякого предупреждения, даже забыв сменить вежливую улыбку на какое-то более подходящее выражение лица, Тина выплеснула на Айрона Нерроу все, что она о нем думала. А думала она о нем, что он трус и жмот. Что пожалел для жены денег и, рискуя ее жизнью, решил обмануть похитителей. Что его бедной жене пришлось не меньше часа уговаривать его стукнуть по затылку охранника, у которого даже шея занемела столько времени не поворачиваться на них и сидеть, как истукан.
   Выпалив все это, она вышла из переговорной, оставив клиентов самих с собой. Она понимала, что поступила неправильно, но что уже можно было исправить? После того инцидента у нее состоялся серьезный разговор с начальством. Ее отправили в отпуск. Тина была уверена, что ее не выперли сразу только из уважения к ее прошлым заслугам и горю.
  
   Сейчас, выходя из космического агентства, она была довольна собой. На что ей работа? Скоро она покинет эту умирающую планету. Она бы поспорила с результатом следствия, но не собиралась ничего оспаривать. Агентство было государственным. Стоило сунуться в это дело, как поднялась бы ужасная шумиха. И дело не в том, что она сомневалась в результате. Нет, совсем напротив. Она была уверена, что многие шишки лишились бы работы, а кое-кто угодил бы в тюрьму. Ей только нужно было обратиться к друзьям журналистам. Но за это ей пришлось бы заплатить другую цену. Газетчики и телевизионщики с радостью вцепились бы в это дело. Просмаковали бы все косточки. Потом в дело вступились бы другие нечистые на руки мастера пера и стали бы сочинять пасквили о Максе и их семье. За удачный повод проявить свои взгляды вскоре схватились бы и политики. И тогда эту историю уже было бы невозможно остановить. Через некоторое время каждая семья в Федерации имела бы свое мнение по поводу того, был ли Макс виноват или нет, а также какой моральный облик имеет его жена. От этих мыслей у Тины закружилась голова. Нет, конечно, она не будет втягивать свою семью во всю эту грязь ради выяснения отношений с агентством.
   Да и соль была в том, что Тина поверила Тризби. Именно так! Она поверила, потому что Макс всегда был занудой. Она бы удивилась, если бы он не полез в эту чертову капсулу. "Ему же обязательно нужно было все проверить, закрыть чертов вопрос. Вот и закрыл свой вопрос, с моим в придачу". Об этом думала Тина, садясь в "смарт". Была она невероятно зла на Макса. И эта ее злость впервые вырвалась наружу. Раньше она в себе эти мысли подавляла, но теперь была рада, что наконец была откровенна сама с собой. Ругала его последними словами. Ругала, ненавидела и любила в одно время. Любила больше всего на свете.
   Дома, закрывшись сама с собой в комнате, устроила истерику. Тина рыдала и кричала в подушку, пока не выплакала все слезы. И с того самого вечера произошел перелом в ее жизни. Горе чуть ослабило свою хватку, боль притупилась, и ее жизнь сконцентрировалась на новой цели. Главным сейчас было сделать жизнь дочки счастливой, покинуть Землю и найти счастье на Марсе, как хотел того Макс.
   Глава 14
   "Прямо сейчас! Нужно сделать это!" - твердил про себя Макс, догоняя рогача. Он держал лук наготове, а ноги сами несли его, огибая кусты и кочки. Уже три месяца прошло с того момента, как ему удалось смастерить лук, и за это время он стал довольно сносным стрелком. Свои охотничьи угодья, как он сам называл территорию леса вокруг капсулы, он знал уже как пять пальцев на собственной руке и теперь мог бежать по лесу с приличной скоростью, сконцентрировав все внимание на цели. Так же, как люди могут в собственной комнате пройти ночью до уборной в полной темноте, Макс сейчас со всех ног несся по лесу. Вот только его комната была размером в несколько гектар.
   Добычей сегодня мог стать редкий гость - рогач. По размеру это животное было схоже с земным оленем. Но сходство заканчивалось размером и еще разве что рогами. Скорее эта штуковина была похожа на гигантского жука с тремя парами крепких ног, прикрепленных к овальному туловищу. Головы у рогача не было совсем, а рога беспорядочно покрывали спину. Зрелище устрашающее, но Макс уже привык не удивляться здешней фауне. Все тело рогача было покрыто белой шерстью с синими полосками, как у зебры. Только окрас зебры был, на подобии рояля, - черно-белый, а рогач как будто натянул морскую тельняшку. Следовало отметить, что на фоне сиреневых и синих деревьев этот окрас очень хорошо маскировал зверя, и сегодня Максу удалось увидеть рогача только из-за того, что он набрел прямо на него случайно.
   Макс замечал рогачей и раньше, хотя и очень редко. В основном, когда он замечал стайку этих животных, те уже были вне досягаемости. Но сегодняшняя встреча была удачей. Вот он прямо перед Максом во всей красе! Макс почти поравнялся с рогачом, огибая стволы деревьев. Макс на ходу натянул тетиву и выстрелил.
   Стрела пролетела выше животного и ударилась в один из торчащих рогов. Сожалению Макса не было поредела, но он не терял надежды. Макс натянул лук еще раз, и в этот момент нога зацепилась за корень какого-то дерева. Через мгновение горе-охотник уже кубарем катился по настилу травы и опавших веток.
   Минуту Макс пролежал, распластавшись на мягкой траве, стараясь сберечь нервы от разочарования и восстановить дыхание. На этот раз рогач ушел. Позитив можно было увидеть в том, что после такого эффектного падения Макс, похоже, ничего не сломал. В этой махине с рогами было не меньше ста килограмм. В конце концов, он даже не смог бы заготовить столько мяса!
   Дыхание постепенно возвращалось к нормальному ритму. Макс лежал в траве и думал о предстоящем путешествии. Месяц он готовился к походу к океану и, как ему казалось, был уже готов. Не то чтобы его страшило расстояние. Оно было не так уж велико, но как настоящий зануда он предпочитал подготовиться капитально. Это время ушло не только на подготовку провианта. По большей части Макс потратил их на тренировки и привыкание к условиям леса. За это время он научился чувствовать и понимать лес. Он смог привыкнуть к странным ночным звукам, научился ориентироваться, лазать по деревьям.
   Для ночной ночевки из строп и парашютного полотна он сплел что-то наподобие гамака. Этот гамак можно было привязывать к деревьям на большой высоте, и там проводить ночь в относительной безопасности.
   Лес уже не страшил его больше. Макс стал забывать земную флору, и эти невероятные сиреневые и фиолетовые оттенки стали для него нормой жизни. Если в вашу комнату клеят новые обои, то должно пройти какое-то время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. А потом они вдруг и сами становятся "старыми". Синие и сиреневые оттенки деревьев стали теперь единственно верным цветовым решением. В свете заходящей звезды он даже находил эти цвета прекрасными. Так оно и было на самом деле.
   Макс продумал свое предстоящее путешествие в мельчайших деталях. Мясо рыбы и хрюков, как и раньше, он коптил лентами на густом дыму, и сейчас его запасы Мяса были предостаточными.
   Немало времени ушло на проектирование нового жилища, ведь капсулу он не мог взять с собой. К счастью, в его распоряжении для этих целей был прекрасный материал - парашют. Из него он задумал сшить двухслойную палатку, и хотя он видел такое сооружение лишь однажды в детском журнале, Макс надеялся, что все получится.
   Идея по сути была достаточно проста. Палатка должна быть построена наподобие циркового шатра, только не круглой, а прямоугольной формы в основе. Всю конструкцию держали четыре вкопанные вертикально подпорки. Посередине палатки стояла основная опора из длинной палки в человеческий рост. Основная опора упиралась в центр полотна, и от этого места расходились канаты из строп. Эти канаты растягивались во все стороны и закреплялись колышками в земле. На этом можно было бы остановиться, но Максу хотелось соорудить действительно достойное жилище.
   Под внешним слоем полотна сразу же располагался второй, внутренний слой. Он опирался на те же распорки, а канаты, удерживающие его, крепились к земле внутри под внешним слоем. Такая конструкция должна была защищать как от жары, так и от ночного холода, создавая воздушную прослойку.
   Поскольку полотно парашюта на этой планете было бесценным, Макс сперва построил маленькую палатку и именно на ней он много экспериментировал, добившись в результате максимально удобной и прочной конструкции. Маленькая палатка выглядела очень забавно. Пожалуй, Лизе она бы очень понравилась.
   Пользуясь этой же игрушечной палаткой, он нашел, как лучше всего ее складывать, так что, когда дело дошло до реальных размеров, ему оставалось только правильно раскроить и сшить полотно.
   Наконец настал день, когда Макс решился выйти в путь. Рано утром после традиционной зарядки, он собрал вещи. На плечах ему предстояло пронести палатку, сложенный гамак, небольшой мешок с провиантом, лук и колчан со стрелами. Воды во флягу он набрал совсем немного, поскольку собирался идти вдоль русла ручья. Ноша была не самой легкой, но другого выхода Макс не видел. У него были большие сомнения, что он сможет построить себе хорошее убежище на берегу моря из веток или чего-нибудь в этом роде. Приходилось, как улитке, нести свой дом на себе.
   За день до того над капсулой Макс соорудил что-то вроде дозорной башенки с длинной мачтой. На конце мачты он прикрепил белый флаг из парашюта. Он надеялся, что эта мачта поможет ему легко найти обратную дорогу.
   Был ли смысл в этом походе? Он сомневался. Будь Макс на Земле, покидать капсулу было бы ненепростительной глупостью, ведь ее маяк помог бы спасательной команде найти его. А какой прок от этого маяка здесь, возможно, в миллиардах миллиардов километрах от живого спасателя? Да, капсула помогла бы спасти его жизнь, послужила бы ему убежищем от всех опасностей. Но в тоже время она держала его на месте, как корабельный якорь. Макс совсем не хотел провести остаток дней в этом лесу, отлавливая хрюков и пусть даже рогачей для пропитания. Душа его требовала поиска, поиска и надежды. Стремление покинуть это место было скорее иррациональным. Макс не знал, чего он хочет и чего ему ожидать. Но в те редкие моменты, когда сомнение закрадывалось в его голову и он думал, что хочет остаться, какая-то неведомая сила отбирала у него покой. Макс начинал плохо спать и, если такое слово вообще можно было бы применить, мучился стыдом. Очень скоро он снова принимал решение покинуть капсулу и отправиться к океану, и сразу же его жизнь возвращалась к норме. Вскоре он перестал сомневаться и только и думал о том, чтобы как можно лучше подготовиться к походу.
   Сегодня, собрав все вещи, Макс захлопнул люк капсулы. По старой традиции присел на камне на дорожку, поднял тюки и, перейдя через свой подвесной мост ручей, отправился в путь. Веревку, служившую перилами, он сложил и забрал с собой, понимая, что разбрасываться столь ценным материалом не стоит.
  
   В пути именно ручей стал его основной проблемой. Он рассчитывал на него как на главный источник воды и пищи. Ведь унести достаточный для всей дороги запас он вряд ли смог. Разве что если бы отбросил свою палатку из парашютного полотна. С того момента, как он перешел веревочный мост, Макс шел по течению, надеясь, что тот рано или поздно должен впасть в океан. Но ручей и не собирался поворачивать. В результате Макс полдня шел, ни на метр не приближаясь к цели. Но как бросить ручей, если весь план был основан на том, что он будет рядом? Поселившись рядом с океаном, нужно ведь иметь в виду, что морской водой не напьешься.
   Поворот, к счастью, все-таки, случился, но через целых три дня пути. Вот где Макс действительно оценил свою запасливость. До океана было рукой подать, но без воды в чаще леса и без ориентиров он мог совсем заблудиться. Поэтому предпочел все же идти по ручью. К третьему дню пути ручей наконец круто повернул без видимых на то причин. Никакого препятствия или резкого склона не было видно. Как будто ручей действительно услышал мольбы и сжалился над путешественником. Теперь Макс наконец направлялся к океану.
   Он шагал недалеко от берега ручья по мягкой, как ковер, голубой траве. Шаги по такому настилу давались легко, и ему казалось, что так можно идти целую вечность. Где-то высоко ветерок шумел фиолетовыми, синими и красными листьями деревьев, создавая уют летнего леса. Он уже пробыл здесь полгода, а погода никак не поменялась. Днем было в меру жарко, ночью - в меру прохладно. Иногда выпадали легкие дожди, но они не приносили неприятностей. Скорее просто освежали природу вокруг. Прямо-таки удивительным для Макса везением было то, что капсула упала именно в этом месте с таким мягким климатом. Тот факт, что продолжительность дня здесь никак не изменялась, говорил о том, что смены времени года ожидать не придется. Ближе к экватору здесь должно быть теплее, а ближе к полюсам - холоднее. Не исключено, что на самом экваторе Макса встретили бы сплошные пустыни, а поближе к полюсам - тундры и вечная мерзлота. Судя по тому, что в полдень, когда Звезда доходила до зенита, предметы отбрасывали небольшую тень, он находился сейчас где-то в среднем климатическом поясе. Сейчас он направлялся в сторону Звезды, то есть к экватору, и там должно было быть теплее и влажнее.
   Следовало только еще раз подивиться, каким идеальным местом для жизни являлась его родная планета. Наклоненная ось позволяла ей попеременно подставлять бока солнцу, делая пригодным для жизни большие территории. И это идеальное место люди умудрились практически уничтожить всего за сто лет промышленной эры, удовлетворяя свои бесконечные потребности! Вот сейчас Макс шел по поверхности другой планеты. Она как родная сестра была похожа на Землю. Разве что чуть иная. Тут тоже развилась жизнь, которая дышала таким же воздухом и обитала рядом с водой. Его самодельный компас из иглы сработал, значит у планеты тоже, как и у Земли, было ядро, защищающее от космической радиации.
   Насколько Макс мог судить по своим ощущениям собственного веса и предметов вокруг, размер планеты был примерно таким же, как у Земли. Она могла бы стать новым домом, но в доме плохо жить одному. Направляясь к океану, Макс в глубине души надеялся найти кого-то или что-то, что могло бы скрасить его одиночество: своего Пятницу или пусть даже Субботу - не важно.
  
   В третий день с небольшими привалами он прошел двенадцать часов и прошел, как ему показалось, приличное расстояние. Два раза во время привала Макс взбирался на дерево и, найдя мачту с флагом, оставленные над капсулой, мог прикинуть пройденное расстояние.
   Вечером совершенно изможденный, но довольный результатом, он потратил последние силы на то, чтобы развесить гамак на дереве и с трудом завалиться в него. Как раз начинало темнеть. Вокруг раздавались звуки ночных обитателей. Чем-то эти монотонные трели походили на земных сверчков и цикад. Небо было чистое, и взору открывалось черное небо, усыпанное звездами. Вечерней традицией для Макса стал просмотр фотографий и нескольких видеозаписей. Его любимое фото было то, где он поймал Тину с Лизой кадр совсем неожиданно. Он уловил момент, когда Лиза вдруг улыбнулась во весь рот, обнаружив ряд молочных зубок, а Тина в порыве как раз наклонялась, чтобы взять дочку на руки. Обе они тянули друг к другу руки. В них было столько эмоций, столько жизни, как будто они вдвоем были сейчас тут рядом. Он мог рассматривать эту фотографию часами. Знал на ней каждый блик света, каждую деталь одежды, каждую прядь развивающихся волос жены и дочери. Поглаживая их лица пальцем, он разговаривал с ними, в деталях описывая подробности прошедшего дня. Сегодня ему было что рассказать родным. "Ох, Тина, я оторвал сегодня свою... ой, Лиза, закрой ушки... задницу от капсулы. Представь себе! Я все-таки решился на эту авантюру. Можно сказать, устраиваю себе отпуск на морском побережье!" - об этом и еще о многом он рассказывал им этим вечером. И как-то случайно и неожиданно его посетило воспоминание о той злосчастной видеозаписи. В последнее время он старательно отгонял эти мысли, но сейчас не смог.
   Была ли Тина на самом деле верна ему? Какими бы доверительными не были их отношения, не могла ли она встречаться с другим мужчиной? Одна только мысль об этом обжигала его каленым железом. Беда была еще в том, что видеозапись, увиденная мельком, ничего не означала. Макс не отличался хорошей фотографической памятью и запомнил только образ. Время еще больше стерло этот образ из памяти, и он не мог сейчас вспомнить, как выглядел этот предполагаемый любовник, что они делали на самом деле на этом видео, целовались ли или только обнимались. Ответ негде было искать. В этом и была вся соль. Будь он сейчас на Земле дома, он бы давно выяснил отношения с Тиной и расставил все точки над i. И не факт, что это была измена. Он представлял себе их разговор. То, как Тина умоляет его выслушать объяснения, и он, в отличие от героев многочисленных подобных сцен в фильмах, выслушивает все до конца, справляясь с гневом и раздражением. Он представлял, как уходит, чтобы не наговорить резких слов и, остыв хорошенько, понимает, что все объяснения - это правда.
   Макс представлял себе и другие сценарии. Как Тина, набравшись смелости, говорит ему прямо в глаза о том, что любовник у нее все-таки есть. Что Макс был слишком погружен в свою работу и слишком мало внимания уделял своей жене.
   Все эти варианты были в сто раз лучше того, что он имел сейчас - перспективы до конца дней томить себя вопросом, была ли Тина верна ему тогда. Так или иначе, он приходил к тому, что прощает ее. Прощает, потому что любит и потому что так легче.
   Экран помощника погас сам после минуты бездействия, поскольку Макс от усталости заснул под мерное пение сиреневых цикад.
   Глава 15
   - Тина, впервые за это время я могу достаточно искренне сказать, что у вас очень неплохо получается!
   - Вот уж поистине изысканный комплимент! - рассмеялась Тина. - Это же надо, чтобы самоучитель был с такими манерами.
   Но пусть это всего лишь машина, Тине было чертовски приятно услышать похвалу. Ее брынчание и бульканье по струнам наконец стали превращаться в мелодии. С того дня, как она впервые провела по ним рукой, уже прошло немало времени. Она помнила, как буквально на второй день занятий она чуть не бросила эту затею. Пальцы, натертые о струны, ужасно болели, а результат был близок к нолю. Самоучитель твердил, как попугай, что для получения чистого звука ей нужно сильнее прижимать струну. Но куда же уже сильнее?!
   И вообще, научиться чему-то сложно. Макс любил об этом говорить. "Понимаешь, Тина. Это только так кажется со стороны, что все просто, когда видишь, что кто-то рисует, играет на музыкальном инструменте, поет. Искусство - оно на то и искусство, чтобы делали его искусные люди, добившиеся мастерства. Многие, к примеру, смотрят на картины, как на должное. Вот, мол, чем тут удивить? А ты задумайся на секунду. Возьмем картину с изображением неба на закате. Художник использует сотни оттенков, чтобы лишь красками передать свет и тень так, чтобы нам всем казалось, что солнце действительно скрывается за этими нарисованными облаками. Стоит только один раз попробовать изобразить что-то, чтобы понять, насколько в действительности это сложно".
   Вот теперь она прочувствовала, что играть на гитаре не так уж просто. Если б Макс был здесь, то она бы уже давно пришла к нему с повинной, свернулась калачиком рядом и попросила бы отозвать данное обещание. Он бы пожурил ее немного, а потом со смехом разрешил бы не страдать и не портить маникюр. Ну а тут было другое дело. Очень уж ей не хотелось нарушать это обещание, данное самой себе. Она желала сделать что-то значимое в память о самом любимом человеке на свете.
   Кроме самоучителя основным слушателем для Тины была Лиза. Тина специально разучивала именно колыбельные и пела их на ночь каждый вечер. Только вот поначалу Лизе было совсем не до сна. Было очень весело слушать маму, то и дело останавливающуюся и с серьезным видом извиняющуюся перед Лизой. "И опять начинаем песенку сначала!" - приговаривала Тина. После этих упражнений она откладывала гитару и пела колыбельную без аккомпанемента. Ведь нужно же было дочке как-то засыпать.
   И вот недавно случилось чудо. Задумавшись, наигрывая колыбельную, она сама не заметила, как Лиза тихонько засопела в своей кроватке. Вот это да! Она и сама не заметила, как постепенно стала играть без огрех. А сейчас и самоучитель отметил прогресс. Вот она - ступень к мировому признанию!
   Тина отложила гитару. На сегодня урок был закончен. С недавних пор у нее было не так уж много занятий. Работу она бросила сама, не дожидаясь, пока ее попросят. Собрала свою коробочку во время обеда и тихо ушла, никого из коллег даже не предупредив. Не хотелось отвечать на бесконечные "зачем" и "почему". Интересно, что никто из коллег даже не позвонил ей потом. Вот такая она, дружба на работе! Одним словом - никакая. Да и сама Тина думала, что будет страдать по работе, а уже на второй день забыла, что она у нее была - вся погрузилась в дочь. Зато Лиза была на седьмом небе от счастья. Никакая ведь электронная няня не заменит ребенку маму.
   Собственно говоря, жалеть было не о чем. Денег у Тины оставалось предостаточно. Страховая компания выплатила внушительную сумму уже через месяц после исчезновения Макса. А какие-либо карьерные претензии были сейчас ни к чему, ведь скоро они должны покинуть Землю.
   У Тины уже много месяцев были серьезные проблемы со сном. Она засыпала очень долго, погружаясь не в сон, а в полудрему, где бредовые мысли, завязанные на популярной песне, эпизоде из прошлого или, еще хуже, на каких-то цифрах, прокручивались по кругу всю ночь. Ее психиатр сообщил, что это последствия сильного стресса. Будто она сама этого не знала?! Раньше нечто подобное она ощущала только во время простуды и высокой температуры. А теперь каждая ночь была мучением.
   Снотворное помогало. Она просто выключалась, как будто кто-то нажимал потайную кнопку power. А потом включалась под звук будильника. Никаких снов, вообще ничего. Такой сон не приносил отдыха мозгу, но и не мучил ее. И соблазн выпивать таблетку каждый вечер был слишком сильным. Но, как это часто бывает, ее организм начал привыкать к препаратам, и одной таблетки на ночь становилось мало. Тина, уговаривая себя, что третьей не будет, стала принимать по две.
   Проблему своим исключительно маминым чутьем почувствовала Дарья Федоровна. На заданный в лоб вопрос Тине пришлось ответить правду. И в ответ на это она услышала единственно важный и потому верный аргумент: "Будущее Лизы в твоих руках. Подумай, нужна ли ей мама - медикаментозная наркоманка?" Вот так вот жестко, прямо и без ненужных стонов мама вернула ее в норму. После этого разговора в тот же день Тина с Лизой вылетели в Москву. Там Дарья Федоровна старательно каждый вечер заговаривала Тину. И та с горем пополам стала засыпать самостоятельно без таблеток. Ей стали сниться сны, навеянные отвлеченными разговорами и воспоминаниями. В снах она была счастлива, поскольку Макс был там с ней. А на утро правда настигала ее и колола в груди.
   Тогда Тина уехала из Москвы, поправив свой сон и здоровье. Нельзя сказать, что она стала спать как младенец, но бредовая полудрема ушла.
  
   Сегодня после урока игры на гитаре был запланирован поход в торговый центр. Конечно, Тина могла бы заказать все на дом, но предпочла пойти развеяться. В ее мире культура шопинга была особой. Принято было много ходить, много смотреть и мало покупать. Можно сказать, что шопинг такого рода был особым искусством.
   "Смарт" доставил ее к громадному зданию торгового центра уже через полчаса. Когда она вошла с помощника была списана плата за вход. Торговый центр представлял собой скорее развлекательный центр. Поскольку покупать много было не принято, акцент смещался на разного рода зрелища и шоу. Люди приходили в такие центры для развлечения. Тина знала семьи, которые целый выходной могли потратить в подобных местах.
   Тина не была в этом центре достаточно давно, и здесь добавилось много чего интересного. Она останавливалась у витрин с разными безделушками просто для того, чтобы рассмотреть их. Зашла в пару излюбленных бутиков и перемеряла там гору одежды. Это тоже был своеобразный ритуал. В обычный день она могла бы выйти, так ничего и не купить. Ей хотелось порадовать себя и купить что-то исключительное. Денег сейчас у нее было много, а на Марсе они не были никому нужны. Так почему бы и нет? Через несколько бутиков она увидела то, что искала. Совсем небольшое помещение со стеклянной витриной принадлежало известнейшей марке одежды. Это было одно из тех фешенебельных мест, в которое они с Максом даже из праздного любопытства не заходили. Какой-то голографический проектор создавал за витриной светящуюся дымку. От этого возникало впечатление нереальности выставленных товаров. Ценников на вещах не было, но Тина была убеждена, что за цену одной такой вещи можно было бы купить всю ту гору тряпок, которые она недавно перемеряла. Раньше она бы сто процентов предпочла гору тряпок, но теперь никаких особых ограничений для нее не было.
   Как только она зашла в бутик, к ней подплыла томного вида дама. Компьютер бутика еще не знал, что Тина не любит назойливых консультантов, но тут возражать не стала. Дама была высшего класса. Говорила мало, глупых советов не давала и даже глазом не повела, рассмотрев простенький наряд Тины. Зато две "дуры", другого слова у Тины для них не нашлось, бывшие внутри тогда, когда Тина вошла, ее персону не пропустили и даже не постеснялись довольно громко обменяться мнениями. Сами они были одеты очень вызывающе и явно не в бутике такого уровня, если вообще в приличном месте. Тина же всегда придерживалась простоты в одежде, но при этом выбирала только качественные бренды. Она могла бы сейчас поспорить, что ее простенький наряд стоит больше, чем эти две пестрые "пижамы" с сапогами на шпильках вместе взятые. Тина бросила на них уничижительный взгляд и проследовала за продавцом вглубь витрины.
   Консультант вдруг, к удивлению Тины, разделила ее отношение к посетительницам и тихо сказала:
   - Не стоит обращать на них внимание. Я как консультант не имею права выдворить их отсюда, хотя с удовольствием сделала бы это.
   Возможно, это был продуманный ход профессионала, но Тине было приятно, что консультант видит в ней более перспективного покупателя. Ей вдруг сильно захотелось закрыть им рот особым способом. И как будто прочитав ее мысли, женщина заговорческим, но не потерявшим томности голосом проговорила.
   - Мы ведь сейчас их удивим, правда?
   - О да! - в тон ей ответила Тина.
   Она круто развернулась к центру бутика и подошла к, наверное, самому дорогому набору: сумочке и туфлям. Как будто назло всей безвкусице мира, они были удивительно простыми: однотонный неяркий беж и только две тонкие черные полоски выдавали благородное происхождение от всемирно известного дизайнера.
   - Я, пожалуй, возьму эти, - стараясь говорить как можно беспечнее. "Боже, неужели, это сейчас делаю я?" - подумала она про себя.
   Эффект превзошел все ожидания. Даже у консультанта нижняя челюсть чуть подалась вниз, а что уже говорить о тех двух. Им бы точно не помешали сейчас повязки наподобие тех, что делают при больных зубах.
   Туфли пришлись впору. Пока покупки заворачивались, в бутике царила гробовая тишина.
   - Всего доброго! Заходите к нам еще, - попрощалась консультант. На секунду она сбросила маску томности и весело подмигнула Тине. Та в ответ не сдерживала улыбки.
   С пакетами однозначно узнаваемого бренда в руках идти по проходам торгового центра стало значительно интереснее. Тина то и дело ловила завистливые взгляды прохожих.
   В самом центре вестибюля ее внимание привлек установленный, видимо, недавно фонтан. Он представлял собой высокую в три этажа конструкцию. В середине к стеклянной мачте крепились расходящиеся во все стороны и на разной высоте подставки. На этих подставках лежали полупрозрачные около метра в диаметре блюда из того же стекла. Из каждого блюда попеременно прямо из центра вылетала вверх плотная струя воды, обрываясь, только успев начаться. Таким образом, получалась своеобразная колбаска из воды, которая вылетала из одного блюда в другое. Зрелище получалось прямо-таки завораживающее. Водяные колбаски то беспорядочно перелетали из одного блюда в другое, то вдруг начинали строгим сроем подниматься вверх. На самой вершине вся вода в результате попадала в воронку и спускалась внутри мачты в нижний бассейн.
   Вместе с ней чудо фонтанной инженерии наблюдало немало народу. Тина, бросив беглый взгляд на окружающую публику, вдруг почувствовала некий импульс. Так всегда бывает, когда замечаешь знакомое лицо. Она посмотрела на парня, привлекшего ее внимание, но никак не могла припомнить, где она его видела.
   Незнакомец вдруг тоже поймал ее взгляд, и эта встреча глазами сразу пробежала мурашками по коже. Тина и до этого не раз задумывалась, почему взгляд в глаза незнакомому человеку вызывает такую реакцию организма? Как будто он не посмотрел на тебя, а прикоснулся. Макс называл это прикосновением души.
   Парень, видно, тоже ее знал, но не решался подходить. Словно приглашал ее самой определиться, хочет ли она этой встречи. И в этот момент Тина вспомнила, где она видела эти немного застенчивые глаза. Да ведь это тот самый герой, который недавно так кстати избавил ее в трущобах от больших неприятностей! Как она вообще могла забыть его? От этого ей даже стало немножечко стыдно, и она сама подошла к нему первой.
   - Добрый день! Я рада вас видеть. Мир тесен, а Атланта и подавно, - Тина улыбнулась, давая понять, что встреча пришлась кстати. После шопотерапии настроение у нее было на ура.
   - Я тоже так рад встретить вас снова, - парень смотрел на нее не отрываясь. Не трудно было догадаться, что он влюбился в нее по уши еще тогда. Пару месяцев назад она, возможно, закончила бы на этом встречу, но сейчас ей очень хотелось поговорить с живым человеком, который к тому же ловил каждое ее слово.
   - Часто здесь бываете? Решили сменить маршрут возвращения домой? - она лукаво улыбнулась, ну а он, видимо, настолько был поглощен ею, что забыл улыбнуться в ответ.
   - Извините? Маршрут?.. Ах да! Нет, я просто пришел купить продукты. Я так рад, что вы здесь. Я с того дня только и думаю, что о вас.
   Нельзя сказать, что такая юношеская прямота ее порадовала. По ее мнению, можно было бы пока попридержать эти детали. Ей ничего не стоило поменять линию разговора, но, почему-то, не хотелось.
   - Я должна сказать вам без обиняков, что такие слова не стоит говорить девушкам, если вы их едва знаете, - несмотря на прямоту слов, ее улыбка, похоже, сгладила ситуацию, и собеседник даже нашелся с ответом.
   - Тогда нам, наверное, пора познакомиться. Ведь вы так и не открыли мне вашего имени. Меня зовут Патрик.
   - Очень приятно, Патрик. А меня Тина. Теперь будем знакомы.
   Они поговорили еще немного о скверной погоде. О прекрасном фонтане, а когда темы закончились и повисла неудобная пауза, он наконец произнес то, что Тину одновременно и испугало, и привлекло.
   - Как вы бы отнеслись к тому, чтобы сегодня вечером сходить куда-нибудь?
   Ее первой реакцией было "нет". Она и не думала толком над ответом - он просто сразу вырвался у нее.
   - Наверное, не стоит.
   Патрику было сложно скрыть разочарование. Он как-то сразу сник. А Тина смотрела на него и думала. А почему нет? Ее муж погиб. Она любила его, конечно, больше всех на свете. Но она должна с кем-то общаться. Этот парень, несмотря на его очевидные помыслы, мог бы по крайней мере стать ей другом.
   - Знаете, что я вам скажу, Патрик? - она сделала паузу, смотря в лицо этому незнакомому человеку, который уже так много успел сделать для нее. На лице его не было энтузиазма, ведь дальше по классике жанра должны были бы последовать успокоительные слова. Но Тина сказала совсем не то, что он ожидал. - А я передумала.
   Тут уж парень не удержался и улыбнулся на все тридцать два зуба. Было так приятно смотреть на эту счастливую улыбку и думать о том, что этот человек так рад только тому лишь, что Тина проведет вечер с ним.
   Они договорились о том, что Патрик заедет за Тиной на своей машине в четыре вечера. Допоздна она, конечно же, гулять не могла, поэтому наметился скорее не ужин, а поздний обед. На этом и расстались.
   Целый день Тина ощущала невероятный эмоциональный подъем. Ей было и весело, и страшно одновременно. Что-то ныло в солнечном сплетении, говоря о том, что вечером намечается нетривиальное событие. Тина решила не думать о том, правильно ли она поступает. Такие мысли привели бы ее к сомнениям. Ведь она уже пообещала, и было бы очень неправильно обмануть ожидания ее недавнего спасителя.
   Первым делом, придя домой, она решила показать покупки гардеробному шкафу. Это было привычное дело. Шкаф запоминал всю одежду, которую имела хозяйка, и потом следил, чтобы она вся использовалась и не залеживалась на полке. Кроме того, он умел подбирать интересные комбинации в одежде. Короче, служил персональным стилистом.
   Раздевшись догола, чтобы шкафу было легче отделить новые элементы одежды, она натянула туфли и повесила на плечо сумочку.
   "Пикантная картина! - усмехнулась сама себе Тина, - Может, так и пойти?" В зеркале на нее смотрела, как ей казалось, все еще сексуальная и привлекательная Тина. Она повернулась одним боком, вторым и с удовлетворением отметила, что возраст пока не давал о себе знать. За последнее время она сильно похудела, но не до торчащих ребер, как сказала бы ее мама. Соломенного цвета волосы доставали до плеч. Синяки на лице с тех пор, как она стала более или менее нормально спать, почти совсем сошли.
   Гардеробный шкаф тем временем закончил распознавание новых элементов и задал дежурный для таких случаев вопрос.
   - Желаете посмотреть комбинации с этим набором?
   - А как же! Желаю, конечно! - сегодня вечером она наденет эту самую дорогую вещь в ее гардеробе. А почему нет?
   Через секунду на зеркале стали появляться различные сочетания ее новых туфель и сумочки с разнообразными брюками, юбками, костюмами и прочим. Она решила сузить выбор.
   - Я иду в ресторан на обед. Хотелось бы подыскать что-то без брюк в тон, но не вечернее платье.
   Обдумав новые вводные, компьютер начал показывать комбинации заново. Тина могла менять, возвращать их снова или откладывать движением пальцев над зеркалом. В итоге она остановилась на неброском, но изящном наряде: длинной коричневой юбке ниже колен с небольшим разрезом сбоку и этого же тона, но светлее, цвета блузе из тонкой ткани с открытым плечом.
   За пятнадцать минут до назначенного времени она увидела седан красного цвета, подъезжающий к парковке около дома, и улыбнулась про себя: "Какой молодец! Выехал заранее, чтобы не опоздать". Сама она специально задержалась на пятнадцать минут, считая, что выходить вовремя неприлично. Весело было наблюдать через окно, как Патрик то и дело поглядывал на часы с букетом в одной руке.
   Букет, как и следовало ожидать, был большой пышный и, по-видимому, состоящий из красных роз. Мужчины почему-то очень редко понимают что-нибудь в цветах. Для них - чем больше и ярче, тем лучше. Макс - и тот только через год совместной жизни с Тиной додумался, что главное не размер, а композиция.
   Тина по работе хорошо знала, до чего сейчас дошло искусство композиции букетов. Можно было заказать букет с голографическими бабочками, которые летали над цветами, оставляя за собой светящиеся следы. С помощью разных эффектов достигали прямо-таки сказочных результатов. С другой стороны, здорово, что Патрик вообще додумался до букета. Многие из их поколения считали такую форму выражения слишком устаревшей. А Тина вместе с тем находила цветы очень романтичными.
   Она поцеловала Лизу и попросила ее слушаться Няню: "Мамочка вернется очень скоро. Не скучай!"
  
   Через минуту Тина уже сидела в машине Патрика. Тот заметно волновался и не мог подобрать удачной темы для разговора. От того он смущался еще больше, и Тине пришлось самой спасать ситуацию. Она стала задавать ему отвлеченные вопросы, а он с радостью отвечал.
   Как настоящий современный мужчина Патрик не признавал автоматического управления, и все участки дороги, которые не были оснащены централизованным тягачом, вел машину сам. Своим седаном Патрик явно гордился, и она решила сделать ему приятное.
   - У вас такой интересный автомобиль, Патрик. Я в этом не много понимаю, но в нем гораздо уютнее, чем в моем "смарте", и тише, кстати.
   - О да! - сев на свой конек, парень оживился. - Не скрою, мне машина тоже нравится! Это последняя модель Pontiac. Она на пневматическом ходу - абсолютно экологически чистая.
   - Но ведь ее тоже нужно заряжать электрическим насосом? - Тина как-то выслушала лекцию от Макса и знала, что ответит Патрик. Но тот так забавно гордился своим автомобилем, что ей хотелось продолжить тему.
   - Да, нужно. Но энергии тратится меньше. При этом мощность у двигателя больше. Вот, почувствуйте, как она тянет! - сказав это, Патрик нажал на педаль газа, и даже Тина смогла оценить приятное ощущение от ускорения, вдавливающего ее в сиденье.
   - Впечатляет! Но, может, лучше притормозим, а то скоро поворот на основную дорогу.
   - Не беспокойтесь, я о нем помню.
   Автомобиль действительно плавно притормозил, и, дождавшись своей очереди, Патрик вывернул на полосу с тягачом.
   - Не люблю я этот тягач. Кто его только придумал?
   - Наверное, тот, кто не любит пробки, - с некоторым шутливым укором проговорила Тина.
   - Скорее всего, вы правы. Но я так люблю погасать! - Несмотря на то, что Тина как раз не жаловала любителей погасать, ей не удалось сдержать улыбку. Этот Патрик все больше казался ей милым.
  
   К чести кавалера Тина отметила, что ресторан выбран хороший. Даже, можно сказать, фешенебельный. Pontiac подъехал к многоэтажной свечке в центре города и нырнул в подземную парковку. Оттуда они на лифте поднялись на самый верх в ресторан Triumph. Тина знала, что тут любят проводить вечера знаменитости. Ресторан располагался на шпиле башни. Все помещение имело круглую форму с прозрачными окнами. Из этих окон в ясную погоду открывался прекрасный вид на город и окрестности.
   Столик был заказан Патриком заранее, но по-другому и быть не могло. Вряд ли кто-то мог бы сюда заглянуть просто так. Они пришли на обед в будний день, и все равно почти все столики были заняты.
   Triumph, кроме прекрасного вида, открывающегося из окон, славился своей кухней. В современном мире в ресторанах было принято не есть, а только пробовать. Посетители могли заказать не два, не три, а целых десять наименований. Поэтому в ресторанах прежде всего ценилось разнообразие закусок, ну и, конечно же, мастерство повара.
   Тина в этот вечер даже решилась попробовать вино. С момента поминок Макса она больше не употребляла ни капли алкоголя: хватило тогда сполна. Да и она боялась привыкнуть. Уж слишком это было просто - заливать свое горе вином. Но сейчас ей было легче, и уж очень хотелось немного расслабиться. Они заказали бутылку дорогого французского шампанского.
   Кому-кому, а Патрику вино пошло на пользу. Он перестал смущаться и даже разговорился, что Тину вполне устраивало. Рассказывать много о себе ей как-то не хотелось.
   Оказалось, что Патрик занимался очень интересным делом. Он был оператором трехмерных спектаклей. Тина всегда восхищалась этими замечательными сценами, которые телевизор мог разворачивать на всю комнату. Тогда можно было, сидя на диване, наблюдать происходящие события прямо на полу своей комнаты. Такие постановки были редкими. На десяток плоских фильмов приходился только один трехмерный, и все ждали их с нетерпением.
   Патрик рассказывал много интересного о технологиях, с помощью которых снимались эти фильмы.
   - Понимаешь, - они уже договорились перейти на ты, - чтобы построить трехмерную сцену, необходимо снимать предметы одновременно с нескольких точек. И эти точки должны быть под определенными углами. Если объект движется по сцене, то для него устанавливаются отдельные камеры, которые меняют положение вместе с ним.
   Тина не все понимала, но Патрик говорил с таким увлечением, что ей было действительно интересно.
   - Вот ты подумай, - продолжал он, - мы предварительно знакомимся со сценарием и программируем подвижные камеры с тем, чтобы они передвигались вместе с артистом. Это совсем не просто!
   - Ох, Патрик. Уверена, что это совсем не просто. - Тина улыбалась.
   - Тут сложность в том, что нет перспективы. Очень трудно показать горы на фоне. Зритель видит ограниченную сцену, и у режиссера нет преимуществ панорамных сцен. Но как-то они выходят из положения. Сценарии ведь пишут специально.
   На этой фразе подошел официант. У него на блюде было сразу три их заказа. Сперва они в качестве аперитива съели по маленькому бутерброду с черной икрой. Второй была закуска из бекона с оливками и каперсами на чипсе из зеленого яблока. Третьим, можно сказать основным блюдом, был пожаренный отдельно желток утиного яйца со стружками трюфеля.
   Все это было восхитительно. Тина давно не пробовала такой вкуснятины и наслаждалась каждым кусочком. Вино из-за длительного воздержания быстро ее опьянило, и ей было действительно хорошо.
   - Скажи, ты знаешь, что означает твое имя? - спросил Патрик неожиданно.
   - На русском ничего хорошего, - пошутила Тина в ответ. На самом деле к своему стыду она не знала ответа.
   - Ведь Тина - это сокращенно Августина, не так ли?
   - Действительно так. - Тину заинтриговала тема. Какой внимательный парень. Он только утром узнал ее имя и вот успел подготовить для нее такой сюрприз. - Мне было бы очень интересно узнать продолжение.
   - Августина значит величественная. И это правда! Это слово подходит к тебе как нельзя лучше. Ты знаешь, я никогда не встречал такой девушки, как ты. - Он закончил на этом. Такое дозированное признание очень польстило Тине. Она не стала ничего отвечать, но на лице ее отразилось благодарность за слова.
   В ресторане был объявлен час танцев. В ее мире этот вид искусства был частью повседневной жизни для многих. В школе и в университетах танцы являлись обязательным предметом, и каждый интеллигентный человек обязан был знать основные па и уметь танцевать. На разных вечеринках, как дома, так и в публичных местах, пляски были неотъемлемой частью времяпровождения.
   К сожалению для Тины, Макс не любил танцевать. Нет, он, конечно, умел, но двигался без энтузиазма и часто увиливал от этой участи, соглашаясь уступить Тину для танца кому-то из их друзей. Зато он знал очень много интересного о музыке.
   Первым танцем в ресторане Triumph было объявлено танго. Как-то Тина спросила у Макса, в чем секрет этого танца. Макс всегда был всезнайкой, и если кто-то хотел получить от него хороший ответ, то он обычно давал его.
   Тогда Макс вырвал из блокнота листок бумаги и быстро написал на нем несколько строчек:
  
   ТА-ци-ТА-ци-ТА-ци-ТА-ТА-ци-ци
   ТА-ци-ТА-ци-ТА-ТА-ци-ци
   ТА-ци-ТА-ци-ТА-ТА-ци-ци
  
   - Прочитай то, что я тут написал. Каждый слог должен занимать равное время. Читай в быстром темпе.
   Тина попробовала, но получилась какая-то чепуха.
   - Ты читаешь неравномерно, - терпеливо объяснял Макс. Что-что, а объяснять он умел очень хорошо. - Попробуй стучать по коленке так, чтобы в секунду получалось два удара. - Тина попробовала, и, когда добилась равномерного постукивания, он продолжил. - А теперь на каждый удар произноси слоги. Вот именно так.
   Тина бурчала "таци-таци", пока Макс не удовлетворился результатом.
   - А теперь попробуй точно так же, но не стучи.
   Без стука было сложнее, но у нее получилось.
   - Ну а теперь стучи только на слог "ТА".
   Когда Тина попробовала, у Макса было лицо победителя. Да и она неожиданно для себя услышала ритм танго, который сама же и отбивала на коленке.
   - В этом и есть секрет танго! - рассказывал ей Макс. - Слог "ТА" - это сильная доля. На нее нужно стучать, а слог "ци" - это слабая доля. Ее нужно пропускать. Секрет в том, что в двух последних парах долей я поменял "ТА" и "ци" местами. Если б я не сделал этого, то получился бы марш.
   Эта ассоциация тогда вызвала смех у Тины, и они еще долго посмеивались над образом страстной аргентинской пары, танцующей под марш.
   Тогда она все поняла. Без всякого труда теперь могла незаметно отстукивать ритм танго, легко определяя перепутанную или, как ее назвал Макс, смещенную долю.
   Тина вдруг очнулась от воспоминаний и увидела, что Патрик смотрит на нее вопросительно.
   - Прости, Патрик, я отвлеклась. Что ты сказал только что?
   - Я безуспешно пытаюсь пригласить тебя на танец. - На лице Патрика была улыбка.
   Тина вслушалась в музыку и с удивлением обнаружила, что Патрик сейчас предлагал ей потанцевать под один из самых сложных танцев. Это было современное ответвление от танго - amplio tango. От классического аргентинского танго этот танец отличали сложные размашистые па и почти акробатические поддержки. При этом танец сохранял страстность и чувственность.
   Тина засомневалась. Далеко не многие решались исполнять этот танец. В стандартную программу обучения он не входил. Сама она изучала его в кружке. Но неужели этот скромный щуплый оператор трехмерных спектаклей решился пригласить ее? А ведь он оказывался по-настоящему смелым парнем, и все больше нравился ей.
   - Решайся, Тина, а то пропустим ampilio. Его больше не поставят, - взмолился Патрик.
   Решительным движением Тина отодвинула стул и поднялась. Патрик последовал за ней. В танце ключевую роль играл мужчина. Ей необходимо было только следить за тем, какое па он сейчас собирается станцевать. Патрик оказался очень хорошим партнером. Танцевать с ним было легко.
   Сначала ей было немного страшно, ведь уже несколько лет ей не приходилось выполнять эти па. Но руки и ноги вспомнили все сами. Лиза с Патриком порхали в одиночестве на танцплощадке. Все присутствующие оставили разговоры и смотрели на них как завороженные. Тина чувствовала себя прекрасно, получая истинное наслаждение от сложных, но правильных и поэтому прекрасных движений.
   Несколько раз они довольно нескромно прижимались друг к другу. Но ведь танец требовал того. Из песни слов не выкинешь. И вот тогда Тина ощущала уже напрочь забытое ощущение, зарождающееся где-то внизу живота и поднимающееся к солнечному сплетению. Чувство было очень сильным. Поднимаясь еще выше от груди к горлу, оно заставляло вдыхать поглубже, потому что выдохнуть сразу было сложно.
   Танец внезапно закончился, и вокруг раздались аплодисменты. Было чертовски приятно! Они стояли посередине зала, держась за руки, и оба искрились улыбками.
   - Спасибо тебе, Патрик. Мне давно не было так хорошо, - сказала она ему на ухо.
   - Ты была прекрасна, - он тоже прошептал ей это на ухо, и она почувствовала тепло его дыхания.
   Все еще держась за руки, они возвратились к столу. Другие посетители ресторана говорили что-то одобряющее, когда те проходили мимо их столов.
   После танца они еще о многом говорили, но мало слушали: просто смотрели друг на друга. Патрик - с нескрываемым обожанием. Тина - по-новому: чуть лукаво, как будто оценивала своего собеседника заново.
   Их обед завершился десертом из голубого сыра, смешанного с черным шоколадом. Тина никогда бы не подумала, что два таких разных продукта могут так сочетаться. Как будто они усиливали многократно вкус друг друга. Вино было допито, и Тина чувствовала легкое веселящее опьянение. Возможно, не столько от вина, сколько от переполнявших ее забытых ощущений.
   Она села в машину к Патрику, обдумывая еще не сделанное предложение. Что она скажет, если он... если он спросит? И он спросил.
   Тина, - его голос слегка дрожал, но вино добавило ему немного смелости. - Ты не хотела бы поехать ко мне?
   Тина смотрела на него. Такой чудесный парень. Что плохого в том, что они собираются сделать? В их мире ханжество и деланное целомудрие давно уступило место осознанию силы либидо. Спасибо старикану Фрейду.
   Прикосновения Патрика во время танца не выходили у нее из головы. Достаточно было прокрутить их в фантазии, как в груди снова возникало ТО чувство. И ей это нравилось. Зачем обманывать себя? Ей очень хотелось этого.
   Впервые за этот день она вслух произнесла фразу, которую успела проговорить про себя уже не раз.
   - Почему бы и нет? У нас осталось немного времени, Патрик, - сказала и ужаснулась, но назад слов не взяла.
   Адреналин поступил ей в кровь, адреналин и еще кое-что. После сказанного они больше не говорили, как будто задумали вдвоем ограбить магазин, а теперь боялись сказать хоть слово, чтобы не передумать. Одно дело думать и представлять это, а другое - понимать, что это точно произойдет. Для нее вечер теперь разделился на до и после сказанного "почему бы и нет".
   В ее голове всплывали вопросы. Как это произойдет? Будет ли он с ней нежен? Не станет ли спешить? Эти вопросы наплывали один за другим, и нервозность нарастала. Тина пыталась вернуть то ощущение, которое позволило ей сказать "да". Ведь это было буквально десять минут назад. Куда все подевалось?
   Она видела, что они удаляются от центра. Патрик, хоть и нехотя, но включил автоматическое управление, поскольку чувствовал опьянение. Еще несколько минут - и они будут на месте. Времени не много, и все произойдет слишком быстро. Нужно ли ей это на самом деле?
   Ее нервозность, по-видимому, передалась и Патрику. Он не нашелся, что сказать и чем отвлечь их обоих, а ей сейчас совсем не хотелось стелить красную дорожку к постели. Он только поглядывал на нее изредка, и в этом взгляде читалось почти сожаление. Возможно, он тоже увидел, что своим предложением разрушил хрупкую ауру сказочного настроения.
   И вот тут произошел перелом. В потоке мыслей Тины возник Макс. Вот кто был всегда нежен и страстен ровно на столько, на сколько ей хотелось. Вот кто был ее половинкой, неотъемлемой ее частью, которая вдруг исчезла из ее жизни. В голове ее как будто щелкнул воображаемый переключатель. Она и раньше замечала, что опьянение от выпитого вина уходит не постепенно, а как будто волнами. Щелк - и взгляд, мысли сразу становятся яснее. Она вдруг сразу осознала, что скребло ее весь день. Подсознательно она все время сравнивала Патрика с Максом. И дело даже не в том, что почти во всех случаях Макс побеждал это сравнение. Нет, дело было в том, что ее муж даже не собирался покидать ее сердце. Оставлять в нем место для кого-либо. И сейчас после этого неожиданного "переключения" Тина совершенно ясно поняла, что им не следует делать этого. Они не собирались никого грабить, но не зря так нервничали, потому что задумали разрушить ее покой. Ответ был исключительно прост. Ей не стоит разрушать сейчас свою жизнь лишь из-за того, что она уже сказала "да".
   - Патрик, - ее голос прозвучал едва слышно. Ей показалось, что он услышал, но не повернул к ней головы.
   - Патрик, прости меня... я не смогу. Высади меня здесь.
   Патрик повернулся к ней, и, к своей радости, она не прочитала в его глазах укора.
   - Ты знаешь, Тина. Я уже сто раз за эти несколько минут пожалел, что сделал это. Все должно остаться как есть. Ты прекрасная девушка, но ты слишком любишь своего мужа. Ты об этом не говоришь, но это чувствуется в каждом твоем слове.
   Тина смотрела на него с благодарностью.
   - Я отвезу тебя домой, - заключил он после паузы.
   - Спасибо, Патрик. Ты, наверное, последний романтик и порядочный человек на планете.
   Хорошее настроение, как ни странно, вернулось к ним обоим. До дома было недалеко. Тина была искренне ему благодарна за то, что ей не пришлось объяснять неожиданную смену решения. Патрик был большим молодцом.
   Когда они подъехали к дому, он вышел из машины первым и, довершив образ настоящего романтического рыцаря, открыл перед ней дверь и помог выйти. Тина забрала свой букет, и вместе они дошли до дверей парадного.
   - Патрик, - в ее голосе слышалось спокойствие, дружелюбие и благодарность. - Спасибо тебе. Ты подарил мне незабываемый вечер. - После этого, не дав ему опомниться, она поцеловала его в губы. - Прощай.
   Патрик стоял ошарашенный, не найдя что сказать. Только прошептал одними губами ей вслед:
   - Прощай, Тина.
   В это время она уже скрылась за дверью парадного. Больше они никогда не виделись.
   Глава 16
   Он почувствовал приближение этого за несколько секунд. Черная ментальная волна накатила на него сзади, заставив волосы встать дыбом, а сердце стучать чаще. Но у него было слишком мало времени, чтобы правильно оценить эти подсознательные сигналы. Слишком мало времени, чтобы спастись.
   Макс был в пути уже три дня. Эти три дня были слишком уж спокойными для леса, наполненного диковинными животными и растениями. Для фиолетового леса, в котором Макс был чужаком. То, что эти три дня прошли так гладко, стало по-настоящему его нервировать. И ожидания неприятностей его не обманули. Но он все же надеялся, что опасность не проявит себя так внезапно.
   Периферическим зрением Макс увидел черное пятно, надвигающееся сзади сверху. Инстинктивно он закричал и прикрыл голову свободной рукой. В этот же момент пальцы обожгло волной боли, а руку что-то с силой дернуло так, что Макс удивился, что она не выпрыгнула из сустава. Он едва удержался на ногах, сделав несколько шагов вперед, чтобы восстановить равновесие.
   То, что он увидел выпрямившись, могло существовать только в фильмах ужасов. Он впервые в жизни почувствовал буквально, как на затылке у него встали дыбом волосы. В десятке метров перед ним возвышалась огромная черная махина. Чудовище стояло на задних ногах, не шелохнувшись. Оно было около двух метров роста. Все тело покрывала густая скомканная во многих местах черная шерсть.
   Но самую страшную картину представляла собой голова, если этот отросток вообще можно было назвать головой в земном понимании. Всю предполагаемую морду чудовища занимала огромная ужасающая пасть. Старшие дети любят пугать своих младших братишек и сестер, сложив кисти двух рук и скрестив пальцы. Вот где-то так и выглядела эта пасть-голова. Огромные клыки сантиметров по десять перекрещивались снаружи морды. Губы, как-либо скрывающие эту систему "рвать-кусать", отсутствовали. Места для глаз на голове уже не хватило, все было занято этими огромными клыками. Два глаза располагались на концах двух длинных подвижных ножек, которые выходили слева и справа головы там, где Макс ожидал увидеть уши.
   Мрачность сложившейся сцене добавляло то, что оба они, Макс и чудище, не двигались. Как в китайском пафосном фильме, они стояли, смотря друг на друга. Только несколько опавших листов планировали между ними.
   Пульс отдавался у него в руке, и каждый новый удар сердца отдавался болью в мизинце и безымянном пальцах. Макс первым нарушил паузу без движения и посмотрел на свою левую руку. Там он увидел то, что и ожидал: двух пальцев, которые отдавали болью, на ладони не хватало. Из кровавых обрубков на землю вытекала кровь.
   После того, как он поднял руку, животное сделало несколько шагов по направлению к Максу. Это движение восстановило сознание реальности событий. Сложно было бы описать словами тот ужас, который охватил его. Эти два шага животное прошло невероятно быстро. Он и мигнуть не успел. "Боже ты мой, да у меня нет никаких шансов", - подумал Макс.
   Тишина вокруг была неожиданно нарушена смачным "хрум". Сомнений не было: звук исходил от головы животного. Как будто кто-то с силой раскусил сушку. А потом последовал звук, после которого Макс чуть не упал в обморок: "Ммм-мм", - зычно промычало чудище. "Сушка" пришлась ему по душе. Звук получился почти человеческим. В иной ситуации Макс, может быть, и посмеялся бы с этого сходства. Но сейчас было совсем не до шуток. Колени его предательски задрожали. Нетрудно было догадаться, что эта хреновина только что распробовала его пальцы. И лакомство пришлось ему по вкусу.
   Нужно было что-то предпринять. Макс понимал, что шансы на спасение незначительны. Но эта вынужденная пауза помогла ему пережить первый шок и оцепенение. Он судорожно искал решение. Правая рука опустила тюк на землю и потянулась к поясу, где висел нож.
   Чудовище, видимо, тоже решило, что пора переходить к действиям. От момента его нападения прошло лишь несколько секунд. Но Максу казалось, что эти секунды продлились целую вечность. Он молил Бога, чтобы нож не застрял и он успел его выдернуть.
   Как в замедленной съемке, Макс увидел, что зубастая махина сделала еще несколько шагов в его сторону, присело как будто на корточки и с силой оттолкнулось. Сколько силы было в этом прыжке! Оно просто полетело вперед параллельно земле.
   Все это время Макс стоял не шелохнувшись. Все свои силы - и физические, и моральные - он берег для одного единственного выпада, который, как он надеялся, мог спасти ему жизнь.
   Каким бы быстрым не было это животное, скорость его передвижения в воздухе все равно снижалась. С законами физики даже на этой планете не поспоришь. Макс видел, как чудовище подлетало к нему. Он успел рассмотреть огромные клыки и даже капли своей крови с краю челюсти.
   В нужный момент Макс резко нырнул вперед и, перевернувшись на спину, выставил обе руки с зажатым ножом вверх. Глаза он инстинктивно закрыл, но в руках почувствовал столкновение с чем-то твердым.
   Уже через секунду Макс понял, что его выпад, к счастью, удался. Мерзкий оглушающий визг раздался по лесу, отражаясь от деревьев. Ужасный крик продолжался несколько секунд, но потом затих. Макс быстро поднялся на ноги, и соперники снова встали напротив друг друга. Положение вещей изменилось. Макс чувствовал себя увереннее, а вот животное, скорее всего, засомневалось в успехе. На теле у него виднелся длинный ровный разрез от ножа Макса. Из разреза сочилась кровь. Глаза на ножках посмотрели на разрез, на Макса, снова на разрез и снова на Макса.
   Открыв свою огромную пасть, чудище издало зычный рев. Но Макс заставил себя не паниковать. Ему хватило ума понять, что чудовище теперь проверяет его на прочность. И он знал, что следует сделать.
   Набрав полные легкие, он закричал так громко, как только смог. Выдохнув в этот крик весь воздух, Макс вдохнул и закричал еще раз, при этом решительно шагнув вперед. И это подействовало. Оно больше не кричало. Невероятно, но чудовище, гордо развернувшись, медленно направилось вглубь леса. Макс не верил своим глазам, но оно все-таки ушло. Один лишь раз, пока Макс смотрел ему вслед, оно обернулось, бросив взгляд, наполненный почти человеческой злостью. В этом взгляде Макс прочитал уверенность, что встреча не была последней.
   Когда чудище скрылось в чаще, он, обессиленный, упал на землю.
   Макс как будто заново родился. Смотрел на небо и понимал, что только благодаря чуду он сейчас смотрит в эту бесконечную синеву. Эмоции выплеснулись наружу, и Макс начал хохотать, распугивая мелкую живность вокруг. Он даже принялся колотить руками по земле, но двух ударов левой хватило, чтобы вспомнить о нанесенной ему травме. Из того места на ладони, где ранее красовались два его пальца, до сих пор лилась кровь.
   Прекратив смеяться и оглядевшись вокруг, он увидел много крови на траве и вдруг понял, что рана может представлять для него большую опасность. Мало того, что он истекал кровью, так еще и прямо сейчас через эту открытую рану могут проникать бактерии и микробы с грязных клыков чудища, совершенно незнакомые его иммунной системе. И если чудовищу не удалось убить его, то дело довершат другие невидимые убийцы.
   Поднявшись на колени, он почувствовал, что уже начинает слабеть от потери крови. Действовать нужно быстро. С большим трудом ему удалось собрать немного хвороста. С каждым шагом рука болела все больше, а от ощущения потери крови кружилась голова. Макс надеялся, что не потеряет сознание до того, как не закончит задуманное.
   Как назло, хворост оказался сырым, и его удалось разжечь только с третьей попытки. Стало мутить, и, чтобы не лишиться чувств, Макс лег на бок около костра. В таком положении кровь снова вернулась к голове и сознание прояснилось. Осталось сделать самое сложное. Он лежал на боку и наблюдал, как прогорают угли. Дальше медлить было нельзя. Собравшись с силами, Макс вытянул обгоревшую ветку из огня. На конце ветки пылали раскаленные угли. Посмотрев на ветку, он вернул ее обратно и огляделся. Выбрал кусок другой ветки и вставил себе в рот.
   "Все! Сделай это прямо сейчас!" - сказал себе Макс, вытащил ту же ветку из огня и решительно приставил ее к обрубкам ладони. Где-то там, куда он старался не смотреть, зашипело. Сотни раз он видел эту сцену в фильмах. Но боль, которую он почувствовал после того, вряд ли можно было сравнить хоть с чем-нибудь в его жизни. Он слышал, как хрустнула ветка, раздавленная зубами, и прежде чем потерять сознание, успел почувствовать ужасный запах жженного человеческого мяса.
  
   Макс очнулся от холода ночи. Вокруг была кромешная тьма и ставшие уже привычными за три дня звуки ночных обитателей леса фиолетовой планеты. Сначала он очень смутно понимал, что он здесь делает и что с ним произошло. Голова болела, как с очень большого похмелья. Постепенно к Максу возвращалось понимание того, что его положение сейчас оставляет желать лучшего. Он лежал на земле в лесу, совершенно незащищенный. Костер давно догорел, и последние угли едва дымились в темноте. Пошарив рукой рядом с костром, он нашел несколько сухих веток и бросил на остатки углей. Потом, все еще лежа на боку, приблизил губы к самым углям и начал дуть. Медленный вдох и такой же медленный выдох, чтобы не закружилась голова. Через некоторое время ветки занялись и огонь осветил небольшое пространство вокруг.
   Макс вспомнил о покалеченной руке. В свете костра ему удалось рассмотреть рану. Кровь не текла, что уже было хорошей новостью. Но в остальном выглядело все кошмарно: черные уродливые обрубки. Если бы у него в тот момент был доступ к минимальному медицинскому оборудованию, он, возможно, смог бы правильно зашить остатки кожи. Но в данный момент он больше думал о том, чтобы за то время, пока он истекал кровью, какая-нибудь местная зараза не проникла в кровь. А красоваться тут все равно было не перед кем. Макс надеялся, что удастся избежать воспаления. Хорошо еще, что он остался с рукой. Эта хлеборезка могла бы легко отхватить ее до плеча, если б достала.
   На оборудование гамака у него совсем не было сил. Да и это вряд ли было бы возможным в такой кромешной тьме. Все, на что его хватило, это, ползая на четвереньках, собрать еще хвороста. Макс надеялся, что огонь сможет отпугнуть ночных хищников. В своих поисках он набрел на поваленное дерево небольших размеров. Его сухих ветвей вполне хватило.
   Остаток ночи Макс провел в полудреме, приклонившись спиной к стволу дерева. Он то и дело просыпался и, вспоминая о костре, подбрасывал несколько сухих веток в кострище. Постоянные мысли о костре не давали нормально заснуть. Когда наконец начало светать, он сгреб остаток хвороста и кинул его в огонь. В свете восходящей Звезды в поддержании огня не было большой надобности. Под утро беспокойная полудрема сменилась глубоким сном.
   Очнулся Макс днем, когда Звезда была уже почти в зените. Пробуждение не принесло облегчения. Рука ужасно болела. Макс чувствовал себя очень ослабленным. Ему хватило один раз попробовать подняться на ноги, чтобы понять - в этот день он больше никуда не пойдет. С огромными усилиями он насобирал хвороста и снова позволил себе лечь. Нужно было набраться сил и развесить гамак. Ведь вторую ночь в этом лесу, так беспечно проведенную на земле, он мог бы и не пережить.
   Глава 17
   Жизнь всегда идет своим чередом. Так любил говорить отец Тины, и его слова она частенько вспоминала после ухода Макса. Время летит как скорый поезд, а ты сидишь в своем купе и наблюдаешь меняющиеся картинки. Не важно, хочешь ты этого или нет, этот поезд продолжает путь, не сбавляя скорости.
   И еще одну истину знала Тина. Каким бы невообразимым ни казалось горе, время залечивает раны. И если хватит сил пережить потерю любимого человека в первое время, то потом жизнь продолжится. Боль не уходит совсем, но со временем она притупляется, хоть иногда и напоминает о себе, как старый шрам.
   Ей казалось, что она не сможет больше улыбаться, смеяться, но вот сейчас она смотрела на Лизу с улыбкой, наблюдая, как та, подражая маме, выбирает себе наряд в своем гардеробном шкафу. Ее шкаф с ней не разговаривал, но Лиза прекрасно справлялась и за шкаф и за себя.
   - Как нассёт цего-то тозественного, скафцик? - спрашивала Лиза у своего мини-шкафа-купе.
   - Не знаю. Мозет, оденес тот озовый костюм, котоый вы с мамой купили недавно? Он будет к месту, - комично изменив голос, Лиза отвечала сама себе.
   "Господи! К месту. Откуда ж она взяла эту взрослую фразу!" - думала Тина. Разве было что-то лучше, чем наблюдение за ее дочуркой, которая каждый день выдавала что-то новое?! Вот теперь это "к месту". Тине показалось, что она никогда так не говорила. Может быть, Няня научила?
   - Одевай, Лиза, этот костюмчик. Он действительно прийдется к месту. Все будут от тебя в восторге!
   - Ма, а плавда, сто там будут зывые гномы? - Лиза легко переключилась на другую тему. За последний час она уже очередной раз беспокоилась за гномов.
   - Да, доченька. Обещаю. Будут и гномы, и говорящие звери.
   - Класс! Сколее бы!
   - Не гони время, солнышко. Скоро мы уже поедем.
   Сегодня был долгожданный для Лизы день. Они собирались посетить одно из самых лучших в Федерации детских шоу. Знакомые Тины говорили, что это шоу действительно потрясающее, и не только для детей. Они с Лизой знали об этом шоу уже год. В их город оно должно было прибыть только сегодня. Но от ожидания не было вреда. Они с Максом еще до рождения Лизы договорились о том, что ребенок не должен сразу же получать то, чего хочет. Они считали, что ребенку полезно ждать чего-то, мечтать об этом, прилагать какие-то усилия, чтобы получить это, например, вести себя хорошо. Считалось, что такой подход формирует целеустремленность. Да и вполне очевидно, что долгожданное приносит больше радости. Если Лиза хотела дорогую игрушку, то получала ее на ближайший праздник. И этот подарок делал ее по-настоящему счастливой. Лиза носилась с подарком повсюду, не выпуская из рук. Тина знала многие семьи, где детей буквально заваливали игрушками. Все они превращались в гору хлама, не представляющую для ребенка никакой ценности.
   Шоу было из разряда таких желаний. Только тут ждать его пришлось уж слишком долго. Тина думала, как бы не получилось разочарования. Но все, кто видел его, обещали незабываемые впечатления.
   Определившись наконец с нарядами, они обе вышли из дома и сели в "смарт". Шел дождь, отчего стемнело быстрее, чем обычно. Как всегда, Тина не стала принимать ручное управление, а просто указала пункт назначения. Всю дорогу они с Лизой обсуждали предстоящее шоу. Лиза серьезно интересовалась количеством зрителей. Будут ли все дети с мамами или папы тоже будут? После этого упоминания Тине вновь пришлось рассказать длинную историю про затяжную командировку, в которой папа пребывал уже так долго.
   Спустя полчаса они подкатили ко входу детского театра. Тина помогла Лизе выбраться с заднего сиденья, потом дала команду "смарту" парковаться в подземном паркинге и, закрыв дверь, проводила его взглядом.
   Вокруг было много детей разного возраста с родителями и без. Шоу привлекало всех, и, несмотря на дождь, в воздухе как будто присутствовал газ веселья. Разноцветные клоуны встречали детей, раздавали воздушные шарики. По пути к турникетам стояло много маленьких лавочек с миллионом разных детских забав. Лиза остановилась около одной из лавок, где продавец в костюме клоуна Пьеро продавал "волшебные обручи". Призывным, но, как следовало из образа, печальным голосом продавец-Пьеро подзывал всех ребятишек, которые проходили рядом.
   Волшебный обруч надевался на голову и создавал вокруг головы прямо в воздухе голографических мотыльков, маленьких фей и прочую сказочную живность. Лиза была не из тех детей, что канючат, пока не добьются своего. Знала, что это бесполезно. Если б Тина ответила "нет", то одного раза бы хватило. Но на этот раз Тина не собиралась отказывать. Ведь это был такой особенный день, что не грех побаловать любимую доцю. Да и Тине эта замечательная игрушка очень понравилась.
   С волшебным обручем на голове, сказочными эльфами вокруг нее Лиза с гордым видом первая прошла через турникет. Тина последовала за ней. Из прорези в турникете вылезло два талона с указанием мест. Нумерация была какая-та необычная для театра: вместо ряда указан номер "четверки". В 19-й четверке их места были 1 и 2. В самом зале группы по четыре кресла стояли в несколько рядов. Сцены не было видно. Казалось, что все пространство занято этими креслами. "Они, наверное, переделали весь театр для шоу", - подумала про себя Тина.
   Но на этом неожиданности не закончились. Каково же было удивление, когда она обнаружила на сиденьях страховочные ремни. Это уж совсем сбивало с толку. Можно подумать, они пришли не в театр, а на аттракцион "русские горки".
   Люди прибывали, и Тина видела, что все посетители делятся на тех, кто удивляется ремням, таких было большинство, и тех, кто, видимо, что-то знали и улыбались, заговорчески перешептывались. Очевидным было лишь то, что всех ожидает нечто необычайное.
   После третьего звонка двери в зал были закрыты и никого больше не пускали. Любителей буфетов очень настойчиво попросили в зал уже после первого звонка. Строго вида, но уже традиционно одетый в клоуна работник театра прошелся по рядам, проверяя, чтобы все посетители были пристегнуты.
   Наконец свет погас и шоу началось. С первой же секунды стало ясно, зачем были нужны ремни на сиденьях. Без всякого предупреждения "четверки" разъехались в разные стороны, образовав амфитеатр вокруг сцены. Это произошло так неожиданно, что большинство зрителей закричали от испуга, но этот крик быстро перешел в восторженные восклицания. У Тины ассоциация с "русскими горками" стала еще ярче, но только до того, как началось представление.
   У самой сказки был стандартный сюжет. Наверное, человечество никогда не устанет эксплуатировать вечные ценности: дружбу, любовь, смелость. История разворачивалась в сказочной стране, наполненной разными чудесными существами: эльфами, гномами, орками и прочими добрыми и злыми тварями. Маленькая девочка-эльф Гретта заигралась с солнечным лучом и попала в поток ветра, летевшего в холодную страну орков. Несложно было догадаться, что в этой истории Гретта будет долго возвращаться домой, побывав в тысяче передряг.
   Но главное было не в сюжете. Дух захватывало от великолепно сделанных костюмов, которые мастерски дополнялись визуальными голографическими эффектами. В состав эффектов входили даже запахи. Так, в пещере гномов пахло нефтью, а в сцене, где Гретте пришлось тайком заночевать в конюшне короля, приятно пахло сеном и лошадьми.
   Их подвижные "четверки" сидений не прекращали удивлять на протяжении всего спектакля. Каждый раз при смене декораций они перемещались, и новая сцена представлялась в новом ракурсе. Тине особенно запомнился эпизод, в котором Гретта с другом гномом убегали от огромного камня, катившегося в горном тоннеле. Идея по сути затасканная, но каково исполнение! Сцена состояла из огромного колеса. Два артиста бежали внутри колеса, как белки. За ними в этом же колесе катился огромный валун. Сам валун наверняка был из папье-маше, но сабвуферы, выдающие низкий грохот перекатывания, превращали валун в совершенно реальный. Колесо-сцена были освещены так, что был виден только небольшой участок, по которому в данный момент бежали артисты и катился валун. Особенно здорово было то, что "четверки" с сиденьями по очереди группами заводились в центр огромного кольца так, что зрители висели прямо над головами маленьких беглецов, а сзади за плечами грохотал валун. Даже Тина испытала прилив адреналина, а уж что говорить про Лизу.
   В некоторых сценах зрители вовлекались в спектакль. Один раз Гретте для того, чтобы выбраться из плена хозяйки орков, нужно было поймать множество "волшебных" мыльных пузырей. Четверки из амфитеатра превратились в своеобразный колодец со стенами из сидений и сценой на дне. Снизу поднимались сотни мыльных пузырей, раскрашенных голографическими фигурками, а внизу Гретта взывала о помощи всех детей мира, которые могли бы помочь ей поймать пузыри и освободиться. Естественно, дети были рады помочь, и общему восторгу не было предела.
   Лиза пищала, радовалась и аплодировала. Шоу не оставило равнодушными никого в зале, и когда оно наконец закончилось, как и полагается, голливудским хэппи эндом, все выходили, делясь впечатлениями, как будто они были знакомы уже много лет.
   По дороге домой Лиза без умолку лопотала что-то про героев сказки и их приключения, захлебываясь словами. Она даже потребовала набрать бабушку, чтобы рассказать ей о шоу. Дарья Федоровна, правда, ничего не поняла, но терпеливо выслушала весь возбужденный рассказ внучки от начала до конца.
   Тина наблюдала за своей дочкой, думая о том, что на Марсе, наверное, не будет таких шоу. Сможет ли она вообще сделать ее счастливой там? Не станет ли дочка, когда вырастет, винить мать в том, что та оторвала ее от цивилизации и привезла на чужую планету в маленькую колонию, которая должна была стать чуть ли не коммуной. В таких спорах сама с собой Тина все равно приходила к тому, что ее решение было правильным. После ужаса в российском национальном парке у Тины не возникало сомнений, что никто на Земле теперь не может считать себя в безопасности.
   Дома Лиза, не удовлетворившись тем, что пересказала спектакль бабушке, сразу после ужина отправилась в комнату рассказывать все Няне. Хоть Няня имела всего лишь компьютерные мозги, ее программе хватило сообразительности использовать разговорчивость Лизы на пользу. Лиза и сама не заметила, как из рассказчика она превратилась в слушателя. Няня подобрала ей похожую сказку из своего репертуара, под которую Лиза заснула совершенно счастливая. Тине осталось только переодеть ее, полуспящую, и уложить в кроватку.
   После этого Тина решила посидеть немного на балконе. Она дышала воздухом и смотрела на капли дождя, падающие за окном. Ее помощник в этот день принял пять сообщений от НЕГО. С того самого дня, как она получила первое сообщение, они не прекращались ни на день. Сложно было понять, откуда ОН черпает фантазию и энтузиазм, ведь ни на одно из них Тина не отвечала. Она и не читала их, понимая, что если станет читать, то рано или поздно ее броня сломается.
   Порой она очень сильно злилась на НЕГО. Какое он вообще имел право надоедать ей своими сообщениями? Но сегодня у нее было какое-то особое настроение. Уже ставшим привычным движением она вытирала ЕГО сообщения одно за другим, развалившись в шезлонге на балконе. И вдруг ей пришла в голову одна идея, которую раньше она старательно отгоняла от себя. А что, если ЕМУ позвонить? Именно так: не написать, а именно позвонить. Ведомая неожиданным импульсом и боясь передумать, она кликнула на иконку звонка и услышала гудок. Трубку взяли сразу, и она услышала незнакомый голос.
   - Алло, это ты, Тина? Алло, неужели это ты звонишь? - Голос был взволнованным. Тембр обычный мужской, ничем особенным не выделяющийся.
   - Здравствуйте. - Тина выдержала длиннющую паузу, перед тем как сказать это.
   - Здравствуйте, Тина. Я не думал, что вы вот так просто мне позвоните после стольких сообщений. - Голос на той стороне трубки дрожал.
   - Вы хотели поговорить со мной. Говорите, я вас слушаю. - Голос Тины, напротив, был обыденным. Она говорила просто и без эмоций. Так, как говорила бы с продавцом в магазине или с работником справочной службы.
   - Я даже не знаю, что сказать. Это так неожиданно. - Волнение сменилось какой-то неуверенностью. Чувствовалось, что ОН, несмотря на все свое желание, не знает, что говорить. Зато Тина уже решила, что ему скажет.
   - Пообещайте мне одну вещь, - она выдержала вопросительную паузу, но ОН не ответил. Тогда Тина продолжила. - Пообещайте мне, что больше никогда не будете мне писать. - Тут ей пришлось выдержать огромную паузу, но она все-таки дождалась ответа.
   - Я не знаю, что сказать. Ведь у нас все так хорошо начиналось, и вдруг вы исчезли. Я дал себе обещание, что... - ОН замялся, - что...
   - Что заставите меня ответить, - продолжила Тина за НЕГО. - Что же. Вы добились своей цели. Вот я вам позвонила. Вы можете сказать мне, что захотите. Я обещаю выслушать вас. Но прошу вас больше мне не писать и не звонить тем более.
   - Но я не могу дать вам такого обещания. Вы так мне понравились.
   - И поэтому вы решили отравить мне жизнь? - Она снова ЕГО перебила. - Послушайте. Эта игра забавляет только вас. Мне она не приносит радости. Напротив, каждый день ваши сообщения приносят мне только страдания.
   - Но как же это? - ОН был явно ошарашен. Неужели такая идея не приходила ЕМУ в голову? - Я ведь не желал ничего плохого! Вы читали мои сообщения?
   - Я их не читала.
   - Но почему? - На этом вопросе ОН повысил тон. В голосе уже чувствовалась обида. Оказывается, все его творческие потуги, выливавшиеся в его ежедневные сообщения, пропали зря.
   - Потому что у меня погиб муж! И мне, мягко говоря, не до ваших С-О-О-Б-Щ-Е-Н-И-Й! - Последнее слово она прокричала по буквам, как будто вдалбливая гвозди. Эту фразу она нарочно приберегла напоследок. Чтобы у ее воздыхателя не было времени сориентироваться и придумать другое оправдание для себя.
   - Я, я... - ОН не мог подобрать слова. - Я так сожалею, - наконец выдохнул ОН. - Простите меня.
   - Я прощаю, - Тина тоже вздохнула. Она добилась своего. Слово не воробей, как говорится. - И если вам больше нечего сказать, то я говорю вам: прощайте. Я не держу на вас зла, и вы простите. Всего хорошего. - Она нажала кнопку прекращения разговора на помощнике.
   Сомнений быть не могло. ОН больше не будет писать. История длиной в восемь месяцев закончилась. Если бы она знала, как легко было это сделать, разве терпела бы все те сообщения так долго? Но она терпела их как свое наказание за свою "почти измену", как Тина сама это для себя называла.
   Восемь месяцев назад к ней в помощник "постучался" незнакомец. Вообще в ее мире было принято знакомиться через помощник. Многие ее знакомые так развлекались, даже те, кто были женаты. Большинство не видело в этом ничего зазорного.
   В любой другой день Тина бы не отреагировала на этот запрос, но тогда они слегка повздорили с Максом, очередной раз обсудив предложение Дарьи Федоровны пересмотреть идею с переездом. Ей, исключительно из капризных соображений, хотелось сделать Максу маленькую пакость, и она ответила на запрос. Разумеется, Макс об этом ничего не знал.
   Сначала сообщения были редкими: одно или два в день. Но потом ОН вошел во вкус и начал писать довольно часто. Каждое сообщение было все смелее, и она даже не заметила, как их переписка превратилось в то, что в ее обществе могли назвать виртуальным сексом. Для нее это была только игра. Но чем дальше, тем меньше она ей нравилась. Тина то и дело осаживала его откровенные тексты и в конце концов стала отвечать через раз, и то с призывами прекратить эту глупую игру.
   Больше всего она боялась, что Макс увидит переписку. Это превратилось в настоящую фобию. Ночью ей снились ужасные разоблачения и ссоры с мужем. Днем она вытирала каждое сообщение, не успев получить его. Она установила на НЕГО специальный беззвучный режим, чтобы сообщения не привлекали внимания. И все равно боялась. Везде таскала помощник с собой, даже в ванную и туалет.
   И вот эта история закончилась. Она позвонила не просто так. Еще до того, как услышала ЕГО голос, она была уверена в том, что этим звонком ей удастся все прекратить. Она понимала, что если бы она сделала раньше, у нее бы не хватило спокойствия поговорить с НИМ именно так, как следовало. А следовало, по ее задумке, показать ЕМУ, что им не о чем говорить друг с другом. Ей хотелось своим бытовым тоном разрушить тот образ, который ОН сам себе построил, и лишить ЕГО возможности мечтать о себе. За все время она даже не узнала ЕГО имя, а так и называла местоимениями прописными буквами. Больше ОН ей не писал.
   Глава 18
   Вспоминая потом этот день, Макс не мог поверить, что нашел в себе силы развесить гамак на достаточной высоте. Встреча с чудовищем забрала у него все силы. Движения были медленными. То и дело он останавливался, чтобы передохнуть. Руке не становилось хуже, что не могло не радовать, но слабость осталась. В тот день им двигал страх. Прошлой ночью, которую он провел около костра, ему через сон мерещилось, что чудовище, не так давно закусившее его пальцами, сейчас выйдет из-за соседнего дерева. Он мог поспорить, что он действительно видел его в ту ночь. Возможно, что оно просто не решилось подойти к огню. Но Макс знал, что так просто все это не закончится. Что-то разумное он увидел в тех глазах: жажду мести, обиду? Он распознал разум, которому хотелось убивать не для еды и не для защиты своей территории.
   Макс уже в деталях продумал, что станет делать, если снова встретит этот ужас. Но не сегодня. Сегодня ему совсем не хотелось с ним встречаться. Ему не хватит сил сделать то, что нужно. Каждый раз, когда он, обессиленный, останавливался, стоя на ветке, чтобы передохнуть, ему представлялась яркая картина. Он лежит на земле, корчась от боли, а чудовище пожирает его, начав с ног. Есть маньяки, которым нравится смотреть по телевизору программы о хищниках. Так вот там частенько можно увидеть такую картину: обессиленная антилопа, уже не сопротивляясь, лежит в траве африканской саванны, а несколько голодных гиен жрут ее, не обращая внимания на боль и страдание жертвы.
   Когда наконец гамак был оборудован, Макс ввалился в него с ветки, что была чуть повыше и больше сегодня уже не вылазил оттуда. В тот момент Макс понял, что силы на исходе. Есть такая усталость, которую редко можно ощутить, когда живешь в комфорте. Макс не мог шевелиться. Он лежал в гамаке на боку, но не смел повернуться.
   До того, как лезть на дерево, он разжег внизу "длинный" костер. Выложив хворост не в большую, как обычно делается, кучу, а в длину. Он надеялся, что так огонь будет гореть дольше.
   Наверху было спокойнее, хотя Макс и не был уверен, что чудовище, если захочет, не допрыгнет до него, оттолкнувшись сильными задними лапами. Он надеялся, что не допрыгнет. Он итак сделал невозможное. Макс настолько устал, что не мог заснуть. Мысли бежали по кругу, создавая бредовый микс из его теперешней жизни на фиолетовой планете и его прошлой жизни там, на Земле. Какая-то мелодия, которую в сознательном состоянии он даже не вспомнил бы, звучала, как и мысли, по кругу. Он слышал оркестр во всех деталях и не мог не удивляться, откуда его голова все это взяла.
   Бессонница - та еще радость. За годы жизни Макс утвердился в этом однозначно. Еще до знакомства с Тиной у него были большие проблемы со сном. Сам себе он объяснял эти проблемы зацикленностью на работе. Оно так в общем и было. Он все думал и думал о том, что он сделал сегодня и что сделает завтра. Эти мысли крутились, как заезженная пластинка, повторяясь раз за разом, не принося ни сна, ни пользы. Люди в такой ситуации подсознательно пытаются решить проблему бессонницы, думая о ней. Но он точно убедился, что нельзя заснуть, думая о чем-то вроде: "Нужно заснуть. Поскорее бы заснуть. Ну когда же я засну?"
   Дома, если мысли одолевали его и он не мог заснуть подолгу, Макс старался отвлечься. Вставал, смотрел телевизор, читал, а потом пробовал заснуть снова. Сейчас ему некуда было вставать, а спуск с гамака в лесу, где уже стемнело, мог бы принести ему уж слишком большую встряску. Он старался сбить череду повторяющихся образов, мечтая об океане. Как он выглядит на этой планете? И вот в голове, не как фотография, скорее как эскиз карандашом, возникал образ синего бескрайнего моря. Ему представлялась долина с тихой бухтой, слева горный кряж, который он видел тогда с вершины дерева. Долина вся укрыта зеленой... нет, конечно же, голубой травой.
   И тем не менее он снова словил себя на том, что долины нет. Он видел все те же образы, бегущие по кругу, и даже не заметил, как это произошло. Нужно было начинать все сначала. Снова: бухта, горы, океан... В какой-то момент Макс резко очнулся. Он даже не сразу понял, что произошло. Какая-то мысль вырвала его из дремы. Мозг ухватился за свою находку, как будто сам Макс не принимал в этом участия. Схватился и забил тревогу. "Что же такого я увидел в этих картинках?" - вопрос, с которым он проснулся, но и воспоминания об этой мысли улетучивались с катастрофической скоростью.
   "Боже, неужели это Он? Неужели это Он?" - бормотал Макс себе под нос, рассматривая небо, но на самом деле не видел его. Макс судорожно пытался найти в своей памяти хотя бы какое-нибудь, хотя бы самое маленькое подтверждение своего открытия. Сон уже ушел полностью, да и о каком сне могла идти речь, когда в своем сне он увидел Его! Увидел того мужчину со злосчастного видео. Но только сейчас, через несколько минут, пребывая в полном сознании, Макс не мог его вспомнить. Тот тумблер в его голове щелкнул, когда Макс практически заснул. И щелкнул он не зря, это Макс знал точно. Если бы Этот приснился ему сам по себе или с Тиной, это бы так его не удивило. Расстроило бы, но не удивило. Нет, то, что он увидел, определенно удивило его. Но он так резко проснулся, что теперь никакие усилия не могли вызвать этот образ снова. Нельзя было терять ни секунды.
   "О чем я думал? Нет, я ни о чем не думал. Что я видел? Я видел Тину, Лизу. Так, Тину, Лизу. Тину, Лизу... Нет, я просто зря теряю время. Нельзя зацикливаться на Тине с Лизой. Кого еще я там видел? Маму, папу. Неужели Он мог быть знаком с ними? Нет, не мог! На той записи Он выглядел чуть старше меня. Если б Он мог быть связан с родителями, я бы запомнил его только пацаном. Может быть, друзья? На работе. Я видел Его на работе!.. Нет, не помню, не помню... Спокойно..."
   От возбуждения Макс даже начал раскачиваться в своем гамаке. Скрип раскачивающихся строп заставил его остановиться. Сейчас было не совсем удачное время для того, чтобы вывалиться из гамака. Все вокруг отошло на задний план. Он забыл все. Где он... Все пережитое накануне... Это не имело значения. Главным было понять, кого он увидел в этом сне. Он снова попробовал сконцентрироваться.
   "В моих снах не было друзей, иначе я бы прямо сейчас вспомнил их образы. Я видел только семью. Мама и папа - вот и вся моя семья. Тина и Федоровна - вот и вся их семья. Ох ты ё-мое. Вот и все!.. Неужели это Он?!"
   Ничего не существовало вокруг. Макс замер. Возможно ли это?! Он замер не только физически. Он старался успокоить мысли, расслабиться. Не существовало никакой возможности проверить догадку, но теперь не стоило мельтешиться. Макс достал помощник и начал просматривать фотографии одну за одной. Он видел каждую уже по сто раз, но все равно медленно и методично рассматривал каждую. Ведь мы видим только то, что хотим видеть. Он знал, что на этих фотографиях нет того, кого искал, но все равно внимательно вглядывался в каждую. Медленно, сдерживая нетерпение: "Не то, не то, тоже не то..." Папка с фотографиями закончилась. Потом он открыл вторую папку и третью. Больше папок не было. С каждой новой фотографией его раздражение росло. Когда последняя фотография появилась на экране, он едва справился с желанием отбросить помощник. Это все.
   Ему вдруг стало безумно жаль себя. Судьба вырвала его из привычной жизни и засунула его в это богом забытое место. И вот такая шутка произошла именно тогда, когда сомнения убивают его. Все долгие месяцы, которые он был здесь, Макс старательно отгонял эту мысль. А вот теперь злость и сомнение вырвались наружу. Он набрал полные легкие и изо всех сил закричал. Пусть все эти странные твари услышат его горе!
   Макс еще долго лежал в гамаке, хныча, как ребенок. Стыдиться здесь некого, а ведь ему было по-настоящему хреново. Он и не заметил, как в конце концов заснул.
  
   Утро застало Макса врасплох. Он проснулся от громкого кряканья прямо перед собой. Открыв глаза, он увидел какую-то чудную пташку. Пташку или мышку, сложно было разобрать - это было что-то с крыльями, но без перьев. Это что-то сидело на соседней ветке в метре от его лица и крякало: "Кря-кря". Кряканье уж очень было похоже на настоящую утку. Получалось очень комично, как будто кто-то неправильно озвучил картинку. Макс махнул рукой, чтобы прогнать "крякалку", но та и не думала улетать. Будто у нее и впрямь было важное задание на сегодня - разбудить Макса окончательно.
   Пташка-мышка наконец вспорхнула и улетела прочь. Макс огляделся. Фиолетовый лес давно проснулся, и всякая живность бодро шумела вокруг. Белый свет заливал небо, и пышущая силой жизнь леса, как будто вливалась в него. Этим утром Макс почувствовал себя значительно лучше. Голова была ясная, как только что вымытый стакан. Казалось, щелкни по макушке - и услышишь мелодичное "дзи-и-нь".
   Тело все затекло от лежания в гамаке. Макс решил потянуться, и вот как раз в тот момент, когда он весь вытянулся в своем гамаке, яркая вспышка осветила его сознание. От потрясения он чудом не выпал из гамака, но удержался. Трясущимися руками он вытащил помощник, прокрутил все папки, ни на чем не останавливаясь, дошел до корзины. И здесь он нашел то, что искал. Макс был как раз из тех зануд, которые не чистят корзину, пока она не переполнится. Памяти у помощника было достаточно. Так что Макс был уверен, что найдет то, что нужно.
   Тут было на что посмотреть, но он останавливался только на графических файлах. "Не то, не то, bingo!" Помощник, словно нарочно издеваясь, потормозил, открывая файл. Это была семейная фотография: не его - Тины. На фотографии Макс видел много людей, заснятых на каком-то семейном вечере. Из всех этих людей он хорошо знал только двоих: свою жену и ее мать. Все остальные были ему незнакомы, поскольку они не поддерживали никакой связи с другими родственниками Тины. Эта фотография попала к нему случайно. Одно из тех неимоверных совпадений, которые иногда случаются. На этом фото ему очень нравилась Тина, и Макс загрузил фотку к себе на помощник только для того, чтобы вырезать любимое личико. А потом просто удалил файл.
   Максу хватило лишь одного взгляда, чтобы понять, что он не ошибся. Если б не это фото, он бы никогда не смог бы описать того мужчину, но. увидев его теперь на фотографии, узнал с первого взгляда. Пазл сложился в картинку, все вопросы получили ответы, а с души свалилась тяжесть весом с целый тренажерный зал.
   Все просто. На том видео Макс видел Тину с братом. Именно тем братом, с которым Макс никогда в жизни не встречался. Тина очень его любила и нередко вспоминала, жалея о том, что тот покинул семью.
   Она была так счастлива на видео, но Макс видел только свою ревность. А ведь Тина с братом виделись так редко. Макс вспомнил, что его тогда еще удивил ракурс съемки. Казалось, что кто-то лег на землю, чтобы снять их. Но ответ был таким простым. Их двоих снимала Лиза. Ведь Тина с Лизой совсем недавно, будучи в Москве, летали на Север повидать дядю. А Макс, идиот, так ни разу и не вспомнил об этом. Ему легче было поверить, что его жена изменила ему, чем просто хорошенько напрячь мозги!
   Совсем недавно ночью он кричал и хныкал от безысходности, а теперь хохотал на весь лес, впитывая все больше жизненной силы. Он сам себя поймал на том, что смеется, как какой-то трубадур из сказки, старательно и зычно выговаривая "ха". И от этой мысли стало еще смешнее. Подумать только, как давно он не смеялся по-настоящему. Он пожалел, что Тины не было рядом, но эта мысль не испортила ему настроение. Да и вообще ничего не могло бы испортить ему настроение сегодня. Макс сложил свой гамак всего за несколько минут, с улыбкой вспоминая, как висел вчера на дереве подобно ленивцу. Еще несколько минут было потрачено на то, чтобы подкрепиться немного из запасов, и Макс выступил в путь.
   Этим утром ему стало значительно лучше. Слабость осталась, но это ни в какое сравнение не шло с прошлым днем. Только теперь Макс смог оценить, насколько мысль об этом видео, где Тина с братом кружились, обнимая друг друга, давила на него все это время. Душа его теперь была открыта, и только океан всецело владел ею.
   Который раз он задавался вопросом, что он ищет? Что даст ему океан? Кто знает, может быть, когда он достигнет берега, следующей целью для него будет пересечь его? А может быть, ему не придется этого делать. Теперь уж он не боялся признаться себе в том, что он ищет на самом деле. Жизнь на этой планете была очень развита. Почему бы ему не найти здесь разумных существ? О возвращении домой он не думал, просто выбросил эту мысль из головы. Но вот после встречи с тем черным волосатым чудовищем возможность найти разумных инопланетян среди всей этой синевы становилась более реальной. До этого Макс видел только хрюков да рогачей, но они не претендовали на такую роль. А вот это создание смотрело на него уж слишком осмысленно. Кто знает, может быть, оно является прообразом чего-то sapiens, как земная обезьяна.
   Макс провел в пути еще день. Изменения ландшафта вокруг говорили о том, что он идет в верном направлении. Он даже не стал тратить время на то, чтобы вылезти на верхушку леса, только прибавил темп. Деревья в лесу стояли реже, а через почву все чаще просматривался песок. На этой планете песок, как и на Земле, был желтый.
   Когда Макс впервые рассмотрел синеву воды через лес, сердце стало стучать чаще. Он не удержался и побежал. Вся его слабость улетучилась без следа. Он уже видел, где лес заканчивался окончательно. Еще несколько шагов - и он выбежал на широкую, метров сто, полосу пляжа. Его истертые донельзя форменные кеды быстро набрали песка, но Макс, не обращая внимания, продолжал бежать.
   Он чувствовал запах моря: точно такой же, как и на Земле. С трудом отдавая себе отчет в том, что делает, Макс скинул с себя униформу, застиранную в ручье около капсулы, и совершенно голый бросился в воду. Вода была теплой и мягкой. Она приятно освежала и была просто бесконечно хороша. Далеко он не заплывал, боясь стать обедом какого-нибудь здешнего эквивалента акулы, а только шумно барахтался на мели.
   Сейчас Макс точно знал, зачем он так стремился к морю. Здесь все было, как на Земле. Желтый пляж, синее море. Даже лес сзади, если прищуриться, сошел бы за зелень. Накупавшись, он вылез из воды и еще долго сидел голый на пляже. Было так здорово сидеть вот так в песке, смотреть на мелкие волны и ловить кайф, который приносит момент достижения цели.
   Вдруг краем глаза он уловил какое-то движение слева. Далеко от него прогалину песка рядом с лесом пересекало целое стадо огромных причудливых животных. Они были похожи на жирафов, но, разумеется, сине-сиреневого окраса. Шесть ног и длинная шея, оканчивающаяся головой с мощными короткими рогами. Поначалу Макс вскочил, не зная, как быть, закрыв рукой то, что было между ног. Сделал это инстинктивно, но потом вспомнил, что здесь нет нужды выполнять земные ритуалы. Этим шестиногим жирафам, похоже, не было до него никакого дела. Они шли куда-то, передвигая каждую ногу отдельно, что делало их очень медлительными. Одно из животных наклонилось и стукнуло рогами какой-то плод, напоминающий кокос. Удар получился неслабый, и легкий холодок поднялся от солнечного сплетения Макса вверх к горлу. Не хотелось бы попасть под такой пинок. От удара плод раскололся, открыв, как видно, съедобное содержимое. Наблюдая за ними, Макс вдруг вспомнил ту безумную ночь, когда что-то ломилось к нему в капсулу. Тогда он представлял себе некоего страуса, пусть даже и фиолетового. Но вот, оказывается, что пыталось проникнуть к нему в ту ночь! Хорошо, что его капсула оказалась крепкой.
   Когда поток из странных животных иссяк, Макс снова уселся на песок и продолжил рассматривать волны, к которым так стремился. Так он просидел, бездельничая, пока Звезда не начала спускаться к горизонту. Для ночевки Макс вынужден был вернуться в лес. Время на обустройство палатки он потратил, сидя на берегу. Но беды в этом не было. На фиолетовой планете некуда спешить.
   В очередной раз он развесил гамак на дереве и улегся, думая о том, что делать дальше. Ему предстояло обустраиваться в новых условиях, но это нисколько его не напрягало. Традиционно он достал помощник, открыл любимую фотографию и во всех подробностях рассказал Тине с Лизой о своем дневном купании, про шестиногих животных и обо всем, что пережил сегодня. Макс рассказывал и верил, что у них тоже все хорошо. Потом в свежем вечернем воздухе раздался звук нежной мелодии его сопилки. Даже ночью через деревья он видел море, к которому так стремился. И море давало надежду на лучшее.
   Глава 19
   Вы оказались в лифте с другими людьми. Лифт застрял. Кто скажет первое слово? Конечно, я. Может, и я. Кто-то другой.
   Может, и я.
   Сколько лет вы можете работать на одном месте? Меньше трех лет. До пяти лет. Больше.
   До пяти лет.
   Бывает ли, что хочется что-то поменять? Никогда. Случается. Бывает часто.
   Случается. На этот вопрос Тина не соврала. На самом деле ей часто нужно что-то менять. Она физически ощущала необходимость что-то менять постоянно. Но нужно было пройти этот тест. Очень не хотелось, чтобы из-за этих вопросов ей запретили сделать то, чего так хотел Макс: попасть на Марс. Последний вопрос был из разряда провокационных. В хорошем психологическом тесте всегда есть несколько провокационных вопросов. По ним судят, на сколько человек, который проходил тест, хотел бы приврать. Это как раз тот случай. Если бы она ответила "никогда", то это бы расценили как ложь и поставили бы под сомнение все остальные ответы, по которым она действительно немного приврала. Разве есть люди, которые никогда не желают изменений? Если и есть, то их очень мало.
   Тина сидела в небольшом помещении с белыми матовыми стенами. Блики от скрытого в потолке освещения отражались от стен. Один из таких бликов немного слепил ей глаза, поэтому приходилось отклонять голову чуть вбок. На коленях у нее лежал тач-щит - сверхтонкая сенсорная компьютерная панель, сплошной экран формата А4. Такие штуки часто можно было увидеть у агентов компаний, которые проводили опросы на улицах.
   В комнате кроме нее находилось еще девять человек. Все они сегодня проходили тест в космическом агентстве. Ее, как и большинство других в этой комнате, раздражало отсутствие прямых углов в этой комнате, но с этим ничего нельзя было поделать. В этом здании других не было. Кресло было неудобное, как будто кто-то нарочно придумал его, чтобы создавать нервозное настроение. И эта нервозность висела в воздухе. Не только потому, что все сидели на одинаково неудобных креслах. Скорее потому, что знали, от результата теста зависит их судьба в долгосрочном так сказать плане. Судьба их рода, генов и хромосом, так они по крайней мере думали. Большинство здесь присутствующих искренне желали съехать с родной планеты, которая задыхалась от деятельности человека. И только немногим место досталось просто так. Тина была из таких. Ее семья получила право на переезд только потому, что Макс работал в агентстве. Но вот остальные очень постарались, чтобы попасть в эту комнату.
   Никто не рассказывал им, к чему этот тест. Но по составу вопросов несложно было догадаться.
   Есть ли соседи, с которыми Вы не здороваетесь из-за ссоры? Есть. Нет.
   Нет.
   Кто, как считаете, должен участвовать в решении проблем с парковкой в вашем районе? Городская власть. Управдом. Жильцы.
   Жильцы.
   Цель теста, очевидно, была в том, чтобы определить, способен ли человек долго прожить в ограниченном пространстве колонии. Не свихнется ли он от перспективы до конца жизни находиться под куполом колонии размером не больше десяти футбольных полей. Ведь это только кажется, что все просто. На самом деле такое может выдержать не каждый.
   Нажимая стилусом в области напротив ответов, Тина тайком поглядывала на остальных. Вот эта женщина, одетая с недавних распродаж, наверное, испытывает последний шанс поменять что-то в жизни к лучшему. Волнуется не на шутку, сразу видно. А вот этот мужчина... Он уже перевалил за пятьдесят... Может быть, тоже от агентства или заплатил неофициальный тариф кому надо и уже не парится.
   Если Вы были бы одиноки, то кого бы искали? Принца (принцессу). Нормального парня (девушку). Кто-то сам меня найдет. Никого.
   Принца. Пусть знают. Что за дурацкие вопросы они задают? Тина знала, что этот ответ "неправильный" или "нежелательный". Но уж слишком ее разозлило то, что они вообще его задают.
   И почему они всегда ставят мужской вариант ответа первым, а женский в скобках? Что это за дискриминация?
   Тина почувствовала на себе чей-то взгляд, подняла глаза и успела заметить, как соседка, та самая, что, как видно, очень хотела пройти тест хорошо, рассматривала ее. "Смотри, смотри... Интересно, что она про меня думает? Что одета с недавних распродаж?" Тина едва подавила смешок. В этой тишине, нарушаемой только напряженным дыханием и скрипом стилусов по панели, такое себе "хи-хи" было бы, как гром среди ясного неба.
   Наконец бесконечные вопросы закончились. Тина увидела на экране надпись, предлагающую сдать панель супервизору и благодарность за участие в тесте. Тина вышла из кабинета первой. Ей сразу вспомнилось, как в университете она всегда выходила с экзамена первой. Приятное воспоминание о том, что уже не вернуть никогда.
   Она как раз подходила к двери, когда девушка из приемной окликнула ее.
   - Миссис Армистова! Позвольте задержать вас на минутку, - девушка была, как всегда, невероятно вежлива. Как будто здесь было не космическое агентство, а фешенебельный отель.
   - Да. В чем вопрос? - Тина вернулась к стойке.
   - Вам нужно подать заявление о принятии вас в программу.
   Девушка протянула Тине очередной тач-щит. На нем был текст подготовленного заявления. В тексте говорилось о том, что Тина заявляет о своем полностью осознанном желании участвовать в программе колонизации Марса и пребывает при этом в здравом уме и рассудке. Нажав стандартную для таких случаев кнопку внизу экрана, Тина прочитала вслух отдельные слова текста, выделенные цветом, а потом провела пальцем через специальную область в торце тач-щита.
   Мама рассказывала, что когда-то подобные заявления нужно было писать собственноручно на листе бумаги. Сейчас бы этот способ выражения своих намерений посчитали бы варварством. Подумать только, убивать дерево для такой чепухи! Сейчас для подтверждения ее осознанного согласия достаточно было прочитать самостоятельно несколько слов и подтвердить это все отпечатком пальца. Для немых, вроде, была отдельная процедура, но Тина ее точно не знала.
   Она передала заявление вежливой девушке и только собралась развернуться, как та задала еще один вопрос.
   - Миссис Армистова. Не могли бы вы подсказать, когда ваш муж сможет посетить нас?
   Тина смотрела на нее, борясь с раздражением. Она выдержала чуть заметную паузу перед ответом, чтобы успокоиться.
   - Полагаю, что никогда. Мой муж погиб, вы об этом не знали? - Теперь уже пришла очередь девушки удивиться. Выражение ее лица было настолько выразительным и смущенным, что Тина сразу перестала злиться.
   - Простите, ради бога, - краска моментально залила лицо девушки. - У нас, наверное, какой-то сбой в программе. Мне, правда, очень жаль.
   И вот тут работник агентства задала простой, казалось бы, и совершенно логичный вопрос. Который до сих пор не приходил Тине в голову.
   - Простите за такой вопрос. Но кто в таком случае полетит вместо него?
   Тина не смогла ответить на этот вопрос. Он прямо-таки ошарашил ее, и всю дорогу, сидя в "смарте", она думала об этом. Ей объяснили, что если она сама не найдет замену, то ее подыщет агентство и, о ужас, им придется жить вместе, поскольку количество выделенных кают в колонии ограничено. Последнее обстоятельство особенно расстраивало. Совсем не хотелось, чтобы к ним подселили какую-нибудь выжившую их ума тетку, согласную отправиться на Марс одной. Брр, даже дрожь по коже пробежала. Или еще того хуже, какого-нибудь неудачника, который с радостью согласится на предложение пожить в одной комнате с одинокой вдовой и маленьким ребенком, даже если ради этого понадобится отправиться на другую планету.
   "Может быть, Жюли?" Жюли - веселая и непринужденная француженка, с которой Тина работала в одной креативной группе. Жюли была из тех людей, кого Макс называл "легкие, как гусиный пух". И дело было не в весе, хотя та и была худенькая, как стручок, а в том, что с ней было удивительно легко общаться. Жюли постоянно рассказывает что-то веселое, сыпет искрометными шуточками. Никогда никто не слышал, чтобы она на что-то жаловалась. И даже если что-то неприятное происходило с ней, она все равно превращала это в повод подшутить. Как-то эвакуатор забрал ее машину за парковку в неположенном месте. Жюли в тот день опоздала на работу, а в обед все услышали длинную веселую историю о том, как Жюли сегодня добиралась на работу, какие приключения с ней произошли и вообще, как она рада, что ей представилась возможность пройтись пешком.
   Конечно, такие люди всегда притягивают к себе. Слишком многие вокруг привыкли постоянно жаловаться. Для некоторых это входит в привычку. Всегда найдется повод, на что пожаловаться: не выспалась, болит голова, нет денег и еще тысяча других поводов. Такие люди сами не замечают, как отталкивают от себя окружающих своим нытьем. А вот таких, как Жюли, было слишком уж мало.
   Все, конечно, было бы здорово, но она никуда не поедет. Можно было бы не предлагать. Что она там будет делать? Ей нужно постоянное общение. Судя по рассказам, она постоянно поддерживает отношения не менее чем с тремя мужчинами. И в это легко верилось. Ей постоянно кто-то звонит, куда-то приглашает. На Марсе она не протянет и месяца, а назад дороги уже не будет. Да и Жюли ни за что не пройдет тот тест, который Тине дали сегодня в агентстве. Кто первый заговорит в лифте, если тот застрянет? Да Жюли заговорит первой еще до того, как он застрянет! У нее точно будет ноль баллов из ста.
   Нужно было искать другой вариант. В голове неожиданно возник образ недавнего знакомого - оператора трехмерных сцен. Патрик? Она даже успела забыть тот случай в трущобе и тот один день, который они потом провели вместе. Патрик, возможно, согласился бы. Пусть она и оборвала все его порывы тогда, но и не такое бывает. В фильмах, вон, через один можно увидеть подобную историю. Ну а людям часто хочется романтики в жизни, так что, кто знает... Вот только Тина совсем не была уверена, что захочет жить с этим неуверенным в себе молодым человеком в одной тесной каюте. Настанет момент, когда романтизм закончится и останется чистая вытяжка от парня, откровенно говоря, не в ее вкусе. А как быть с Лизой? Вряд ли она воспримет его как своего нового папу.
   Стоило Тине всерьез задуматься о ком-либо в роли пожизненного соседа, как вариант отбрасывался, не выдерживая даже минимальной критики. И вдруг, сидя в своей машине, Тина в голос проговорила: "Господи, какая же я дура! Почему я сразу об этом не подумала? Как я могла?" От расстройства она даже расплакалась. Зачем ей придумывать кого-то чужого, когда у нее есть мама! Конечно, она всегда была категорически против переезда. Да, Тина сама фактически сбежала из-под ее деспотичного влияния, как только появилась возможность. Но ведь это была ее Мама. К тому же многое изменилось за последнее время. Они сблизились. Их ежедневные разговоры по телефону превратились из бесцветных отчетов в оживленные беседы. В последнее время мать для нее стала настоящим другом, таким, какого у Тины не было никогда. И вот ее-то теперь она вспомнила в последнюю очередь.
   Учитывая отношение матери к идее переезда на Марс, Тина в общем сильно сомневалась, что та согласиться. Но она просто обязана была сделать такое предложение. Тина вытерла слезы и привела себя в порядок. Ей не хотелось, чтобы мама по видеосвязи увидела ее в таком состоянии. Мама вообще не очень любила, когда кто-то распускает нюни. Тине почему-то было сложно нажать иконку с фотографией матери. Сложно было себе признаться в этом, но она боялась и не хотела услышать ответ. Ответ, который был вполне ожидаем. Наконец она перестала колебаться и нажала кнопку вызова на сенсорном экране помощника. Через несколько секунд изображение матери появилось в воздухе чуть выше помощника, который Тина держала в руках.
   - Здравствуй, Тина. Почему ты звонишь днем? Что-то случилось?
   - Ничего не случилось, мама. Не беспокойся. Просто у меня есть срочный вопрос к тебе.
   - Говори, дочка. Я тебя слушаю. - Лицо Дарьи Федоровны, повисшее в воздухе, было непроницаемым, но нужно было быть дочерью этой "железной женщины", чтобы уловить беспокойство в ее ответе.
   - Мама, - в голове Тина подготовила фразы, которые скажет, но они все разом вылетели из головы. Пришлось спрашивать по-простому. - Агентство хочет знать, кто полетит на Марс вместо Макса. - При слове "Марс" лицо Дарьи Федоровны слегка передернулось. Одного этого мимолетного движения было достаточно, чтобы понять, что Тина очень зря все это затеяла. Но она решила закончить фразу. - Мама, я хочу, чтобы ты полетела со мной.
   Секунду или две лицо матери ничего не выражало, а потом Тина увидела, как та потянулась к кнопке на помощнике и видео пропало. Связь, однако, не была прервана: Дарья Федоровна только выключила видео. Тина могла ожидать чего угодно, но не такой реакции. Ей хватило мгновения, чтобы разозлиться. Разозлиться на мать, которая прямо сейчас начнет высказывать ей все, что думает на эту тему. Злиться на себя за то, что решилась на этот совершенно бесполезный шаг. Как она вообще могла подумать о том, что ее принципиальной мамочке это может быть нужно? Тина, наверное, что-то бы сказала прямо сейчас, если бы не необычный звук, который послышался ей из динамика помощника. На той стороне в России ее мать плакала. Плакала навзрыд, чего Тина никогда от нее не слышала. Вся ее злость в раз улетучилась, но прежде чем Тина успела обдумать мысль о том, что умудрилась сильно обидеть мать, та заговорила.
   - Тиночка, если бы ты знала. - Ее слова прерывались на всхлипы. - Если бы знала ты, как я хотела, чтобы ты это сказала!
   Вот уж чего Тина не ожидала! Неужели все это происходит на самом деле?
   - Мамочка, но я не думала даже, что ты могла захотеть. - Теперь уже обе женщины плакали.
   - Тина, я уже несколько месяцев думаю об этом. Но мне хотелось, чтобы та сама принимала решение.
   - Но если бы ты хоть намекнула. - Радость и стыд перемешались в ее душе. Ведь она могла бы так и улететь!
   - Тина, зато теперь я по-настоящему счастлива. Я поеду с тобой. - Дарья Федоровна уже смогла взять себя в руки. Ее голос не прерывался. - Буду с тобой и с моей любимой внучкой. Может быть, Марс не лучшее место, но мне, пожалуй, все равно.
   Они закончили разговор, и в этот день Тина еще много думала о случившемся. Неужели вся ненависть ее матери к идее поездки на Марс основывалась только на нежелании потерять дочь? Никакой такой ненависти к Марсу и не было вовсе. На самом деле был только страх остаться в одиночестве. Ну а Макс? Он просто стал символом этого страха, человеком, отобравшим у нее дочь. Как глупо все получилось. Если бы мама с самого начала не была против, Тина могла бы похлопотать за место на корабле.
   Так или иначе, былого не вернешь. В этот вечер произошло очень важное событие в ее жизни. Пазл собран, как сказал бы Макс. Слишком сложный пазл, на сбор которого ушли все прожитые годы. Но работа того стоила.
   Глава 20
   Как бы там ни было, но уверять себя слишком долго в том, что сон в гамаке это хорошо и удобно, Макс больше не мог. Конечно, если выбирать между сном на сырой земле в лесу и гамаком, подвешенным на деревьях, то выбор был очевиден. Но когда появляется альтернатива, гамак становился по-настоящему невыносимым. Если бы кто знал, как Максу хотелось вытянуть ноги во сне. Но до сих пор для него это было недостижимой роскошью. Капсула была отличным убежищем, но никак не тянула на номер люкс. Спать в ней можно было только в позе новорожденного, и к концу ночи, проведенной в ней, все тело ныло от застоя.
   Гамак в этом отношении заметно выигрывал. Лежа в нем, Макс лишь немного сгибался в пояснице. Но и у гамака недостатков хватало с лихвой. Во-первых, лежать на боку было очень неудобно. Для этого нужно было выгибаться настолько неестественно, что хотя Макс и умудрялся так заснуть, но потом возникали большие проблемы со спиной. Во-вторых, гамак продувался со всех сторон и, как бы Макс не кутался в полотно, это состояние постоянного обдува не давало спокойно заснуть и грозило простудой.
   Зато теперь, на следующий день, после того как он дошел до побережья, он проснулся с мыслью, что знает, как потратить свой первый день здесь. Ведь не зря же он столько времени тащил за собой палатку?
   Первым делом нужно было выбрать правильное место, и для этого следовало хорошо осмотреться вокруг. Справа от него побережье, казалось, было бесконечным. Сужающаяся желтая полоса пляжа уходила вдаль и скрывалась за мысом только где-то на самом горизонте. Слева же в километрах пяти от него начинался горный массив, который Макс уже видел раньше. Тут пляж прерывался скалой, которая стояла поперек линии берега, опускаясь прямо в море.
   В этой стороне на ровной глади песка то и дело попадались громадные угловатые валуны. Некоторые величиной с загородный коттедж, другие - поменьше. Они были разбросаны в беспорядке, но ближе к горе их число увеличивалось. Он и раньше видел камни, разбросанные в лесу, но не придавал им значения. Здесь же, на песке, они были слишком хорошо видны, чтобы не задуматься, откуда же они. Все это наводило на мысль о вулкане. Причем вулкан этот, судя по всему, был невероятной силы, если смог разбросать вокруг такие гигантские осколки. Дрожь пробежала по спине, когда он представил себе извержение. Хорошо, что он опоздал к представлению, судя по всему, на несколько миллионов лет.
   Один из таких осколков-гигантов лежал совсем недалеко. Максу нужно было оставаться недалеко от ручья, и потому этот валун был настоящим подарком. Прямо под ним со стороны леса Макс решил ставить палатку. Конечно, скала закрывала вид на прибой, но зато отлично защищала от ветра, что было куда важнее. Кроме того, на берегу, в отличие от леса, было достаточно жарко днем. А скала в полдень отбрасывала, хоть и не большую, но достаточную для палатки тень. Подойдя к скале, Макс смог рассмотреть валун более внимательно. Он увидел твердую, как литую, породу с множеством рытвин, выступов и острых углов. Все эти углы были невероятно прочными и не раскрошились даже после того, как Макс с усилием ударил другим камнем об уступ. Не скала, а просто тренировочная площадка для любителей альпинизма. Для себя Макс сразу поставил заметку, что нужно будет обязательно попробовать влезть наверх.
   Когда палатка была разложена на песке, Макс вдруг осознал неожиданную сложность. Песок был не лучшим грунтом для того, чтобы в него что-то забивать, и уж тем более для того, чтобы забивать в него опоры для тента палатки. Пришлось потратить массу времени, чтобы сначала найти камни подходящего размера, потом для каждого колышка руками выкопать в песке внушительную яму и, завалив ее камнями, прочно закрепить в них каждый колышек. На все про все ушло около полутора часов, и, когда палатка была разложена, Макс порядком вымотался. Ему страшно захотелось опробовать палатку прямо сейчас. Открыв заслонку, он залез вовнутрь и сразу понял, что все его усилия были потрачены не зря. В палатке было очень уютно и даже прохладно. Прослойка воздуха между первым и вторым слоем хорошо защищала от жары снаружи. У его палатки было дно, сделанное так же, как и стены, из парашютного полотна. Позднее он собирался выстлать его сухой травой, но сейчас он разлегся просто так на полу, под которым был все еще теплый песок. Это было восхитительно! Особенное удовольствие доставляла возможность растянуться во все стороны. Он лежал на спине. Разбросав руки и ноги наподобие знаменитого Витрувианского человека Леонардо да Винчи, Макс лежал и слушал прибой. От удовольствия он даже стал насвистывать себе что-то под нос. Улыбка сама собой растянулась на лице. Он позволил себе полежать еще какое-то время.
   Он думал о том, что возможность полежать вот так, ничего не делая и получая удовольствие, - большое благо. И счастлив тот, кто может себе это позволить. Есть люди, которые всю жизнь крутятся как белка в колесе, думая, что их главное предназначение в жизни - заработать больше денег, занять позицию повыше и тому подобное. Когда же такие люди встречаются со своими давними знакомыми, не достигшими подобных успехов, они очень любят поучать остальных, что им делать и как им жить. Но думают ли они, что те их менее успешные знакомые не хотят бежать в своем колесе быстрее. Они предпочитают довольствоваться тем, что есть, и идти по жизни, как это говорят, не напрягаясь. Вот и возникает вопрос, что дороже, недвижимость, дорогая одежда, машины или возможность посередине дня вот так вот растянуться на кровати в своем доме и ни о чем не беспокоиться?
   Мысль была интересная, но Макс относился скорее к первой категории людей и долго расслабляться ему не нравилось. Только он не стремился ни к власти, ни к большим деньгам. Для него ценнее была интересность пути в этом колесе, поэтому он всегда старался бежать быстрее.
   Этим днем у него было еще одно дело. Все его запасы пищи закончились. Перекинув свой самодельный лук через плечо, он отправился в лес на охоту. Интересно, что он только-только покинул сиреневый лес, чтобы поселиться на берегу моря, но уже чувствовал себя в гостях. В лесу было прохладно. Он шел рядом с руслом ручья, высматривая на земле следы животных. Затаиться около места водопоя было самым простым способом найти дичь. Наконец, он набрел на то, что искал: участок голой земли, истоптанный частыми следами копыт хрюков. Как раз то, что было нужно.
   Макс залез на дерево со стороны, куда от водопоя дул ветер, с тем чтобы не обнаружить себя запахом. За месяцы пребывания на фиолетовой планете Макс порядком поднаторел в охоте, знал многие тонкости и уже почти не сомневался в результате.
   Хрюки обычно приходили на водопой к закату, и, по его расчету, ждать оставалось не долго. Он сидел на ветке низкорослого дерева с широкой кроной. Темно-сиреневые его листья служили отличным укрытием. Чтобы как-то занять себя, он стал рассматривать свое оружие. С улыбкой Макс вспомнил, сколько труда было потрачено на то, чтобы сделать этот лук. За все время это был уже третий хороший лук, который он сделал своими руками. Два первых уже сломались. И каждый новый был лучше своих предшественников. На этот раз Макс очень тщательно выбирал древесину и подбирал толщину дерева в разных местах. Посередине лука было вырезано углубление для левой руки и небольшая выемка для хода стрелы. Этот лук уже служил долго, и казалось, что сможет прослужить еще. Как-то вечером Макс даже украсил его нехитрым орнаментом, который он выжег, раскалив острие отвертки на костре.
   Стрелы тоже подверглись усовершенствованиям. Первые были не совсем ровными и через раз летели боком. Потом Макс вспомнил, как в одном древнем фильме, которые показывали только в ночное время, технологию производства стрелы описывали в деталях. Деталей этих он, к сожалению, не помнил, но зато в его памяти остался образ окончания стрелы с птичьими перьями. Перья служили для стрелы стабилизаторами и заставляли ее лететь прямо даже на ветру.
   Проблема была в перьях. Птицы в лесу обитали, и он их видел не раз, но все они были слишком мелкими, чтобы можно было использовать их перья для стрел. Да и вообще в наличии перьев Макс сомневался. Словить пташек было тяжело, а проку с них было мало. Поэтому Макс даже не знал наверняка, нашел ли бы он там что-то подходящее. Может быть, у них вместо перьев было что-то еще. Сиреневая чешуя, к примеру. А почему нет? Ведь он все-таки жил теперь на другой планете.
   Для стабилизации стрел он решил использовать кору дерева. Совершенно случайно, исследуя как-то лес вокруг капсулы, он набрел на дерево с очень странной корой. Вряд ли на земле можно было найти что-то подобное. Кора была плотной и тонкой, легко отслаивалась от ствола и по своим свойствам напоминала очень жесткую резину. Ее можно было разрезать, но не поломать, поскольку вместо того, чтобы треснуть, она изгибалась. Макс тогда отметил это дерево у себя в памяти как такое, которое может очень хорошо пригодиться в будущем. И вот момент настал. Из этой резиновой коры можно было вырезать тонкие пластинки, которые были достаточно легкими и прочными. Сначала две пластины в форме вытянутых треугольников он складывал через разрезы в центре крест-накрест наподобие картонных елочек, которые любят мастерить дети. В окончании стрелы он делал глубокий продольный разрез также крест-накрест и вставлял туда елочку из пластинок. Для закрепления окончание стрелы он потом плотно перематывал тонкой нитью.
   Такая стрела летела хорошо, но, к несчастью, при выстреле сильно отклонялась. Пролетая мимо лука, стабилизаторы бились о дерево, отчего стрела, пусть немного, но меняла свое направление практически непредсказуемо. Попадать из такого лука даже после усиленных тренировок получалось только один раз на три неудачных.
   По своему обыкновению Макс места себе не находил и все пытался придумать, как избежать удара стабилизаторов о лук. Ему нужно было закрыть этот вопрос. Решение, как всегда, пришло неожиданно. Как-то после обеда он сидел около костра, и взгляд его упал на капсулу. На дне у нее были нарисованы специальные отметки, которые используются при стыковке с другим кораблем на тот случай, если спасательная команда найдет капсулу в открытом космосе. Основных отметок было три. Они расходились, как лучи, от люка в разные стороны. Рассматривая их, Макс вдруг понял, что если он сделает вместо четырех пластинок три, то можно пускать между ними стрелу так, чтобы лук практически не касался стабилизаторов. В тот же день он перепортил с десяток хороших заготовок под стрелы, но все же сумел получить стрелу с тремя лепестками стабилизаторов на конце. Результат был восхитительным. За все это время Макс так усердно тренировался стрелять с плохими стрелами, что этой стрелой он попадал в цель в девяти из десяти попыток.
   Сейчас, сидя на дереве, Макс с удовлетворением рассматривал плоды своего труда, как вдруг скорее почувствовал, чем услышал приближение стайки хрюков. Он весь напрягся и замер без движения. Макс знал, что сейчас самое важное не обнаружить себя. Вожак стаи не будет пить, пока не попьют все другие хрюки. Слух и реакция у этих животных были отменные. Если попытаться выстрелить не вовремя, то стайка разбежится в разные стороны еще до того, как Макс натянет тетиву. Нужно было иметь терпение.
   Сначала к воде подбежали маленькие поросята. Вместе с ними старшие хрюки подошли к берегу и стали пить, отпихивая друг друга. И наконец, вожак, нагнув голову, быстро побрел к воде. Именно этот момент нельзя было упускать. Макс уже заранее выбрал большого жирного самца в качестве цели. Это не был вожак, но размером был не намного меньше. В этот день Макс сделает большое одолжение старшему хрюку, убрав конкурента. На прицеливание времени не было. Он быстро растянул тетиву и сразу же выстрелил. Через мгновение раздался мощный визг, и стая бросилась врассыпную. Визг означал, что Макс попал и сейчас большой самец где-то рядом. Он увидел движение в нескольких метрах от поляны и, пройдя туда, нашел раненого хрюка лежащим на боку. Ноги его еще брыкались в агонии, но жизнь в глазах угасала. Макс подошел к хрюку, взял за переднюю ногу и быстро вставил нож по самую рукоятку. Казалось, до этого хрюк не кричал совсем. Он теперь завизжал так, что у Макса заложило уши. Макс инстинктивно отошел на несколько шагов и ждал, пока крик закончится. Каждый раз во время охоты Максу приходилось переживать эти ужасные минуты ожидания смерти. Привыкнуть к этому было невозможно. Но каждый раз он удивлялся, насколько быстро меняется отношение к происходящему до и после смерти животного. Сострадание и сожаление резко сменялось на безразличие. Наблюдая этот момент, он все больше для себя убеждался, что в живом существе есть энергия, дух или душа, как кому угодно. И это что-то покидало тело, оставляя за собой лишь груду мяса, не вызывающего сочувствия. Через несколько невыносимо долгих минут страдания животного закончились, визг прекратился, глаза потухли. Макс подошел к туше, взял за передние и задние ноги, взвалил на плечи и понес свою добычу домой.
  
   Через несколько дней пребывания на берегу океана, Макс решил подняться на гору, стоявшую рядом. Вся гора была покрыта плотным фиолетовым одеялом леса, но на самой вершине открывалась лысина. До этой лысины Макс планировал добраться за сутки. Оттуда же он надеялся хорошенько рассмотреть окрестности. Об этом он мечтал с того самого первого дня, как заметил эту гору рядом с океаном. Поэтому, не долго думая, он собрал немного запасов, гамак для ночевки и отправился в путь.
   Поначалу Макс попробовал идти просто в гору, но очень быстро понял, что такой подъем отнимает слишком много сил. Пришлось прокладывать по горе свой собственный серпантин. Он шел по тридцать минут, сначала влево под небольшим углом, потом вправо под таким же углом и так постепенно поднимался к вершине. Растительность на горе отличалась от леса в долине. Как и на Земле, на горном грунте выживали только отдельные виды деревьев с длинными тонкими листьями-иглами. Получалось, что и здесь на фиолетовой планете высоко в горах выживали хвойные. Только вряд ли на Земле можно было бы найти иголки длиной по тридцать сантиметров глубокого лилового оттенка. Ветви деревьев спускались сверху, и Макс то и дело срывал одну-две иглы, разминая в руках. Смолы в этих иглах не было, на руках оставался только приятный цветочный запах.
   Макс взял хороший темп и надеялся к вечеру достигнуть вершины. Он шел по мягкому травяному настилу и думал про свою семью. Он все гадал, продолжит ли Тина начатое, не откажется ли от переезда на Марс. Эта мысль часто посещала его в последнее время. Больше всего он волновался, что Дарья Федоровна в его отсутствие сможет убедить свою дочь, у которой без Макса будет значительно меньше правильных аргументов. Дарья Федоровна умеет убеждать, делает это методично и с должной настойчивостью. Макс запрокинул голову. Там высоко между ветвями пробивался яркий свет белой Звезды. Где-то там, в небе, его жена, может быть, прямо сейчас принимает решение. Обращаясь к небу, он с досадой в голосе сказал:
   "Ах, Тина, Тиночка, не слушала б ты свою ма
   а
   а
  
   а
  
   а..."
   В первую секунду мозг Макса отказался понять, что происходит. Он выровнял голову. Картинка перед глазами резко поднялась вверх и сменилась черным. Как будто до этого он смотрел телевизор, и последний кадр сцены из леса сменился банальным спецэффектом - уехал вверх.
   Через мгновение он понял, что ноги его потеряли опору: он падал! Еще через мгновение он почувствовал, как ноги ударились о твердую поверхность. От ног удар передался на все тело, и его незаконченное на звуке "а" слово прервалось неуместным "хк". Он перекатился через голову и замер, лежа непонятно на чем и непонятно где.
   От удара дыхание перехватило. Он тщетно пытался выдохнуть или вдохнуть, но ничего не выходило. Макс пролетел сверху приличное расстояние, но что-то смягчило его падение. Если бы он грохнулся вот так на скалу, то, наверное, сейчас уже не мучился бы удушьем. Вокруг было темно. Свет виднелся только вверху. Он упал в узкую расщелину. Настолько узкую, что мог бы, как видно, ее перепрыгнуть. Мог бы, если бы так беспечно не рассматривал небо, вместо того чтобы смотреть себе под ноги.
   Но жалеть о своей глупости было некогда. Когда он уже решил, что больше не сможет дышать, сдавленный выдох, больше похожий на скрип ржавой двери, вырвался из груди. За этим выдохом последовал не менее трудный вдох, но он все же дышал.
   Обретя снова способность дышать, Макс смог впервые обратить внимание на все остальное. Но тут его ждало большое потрясение. Все вокруг него и под ним было живым. Какие-то насекомые, которых он не мог видеть в полумраке, кишели вокруг. Но видеть их было необязательно, достаточно было того, что он их чувствовал. Миллионы маленьких жуков копошились под ним и уже облепили его со всех сторон. Только сейчас до него дошло, что именно смягчило удар. Он, наверное, раздавил тысячи этих насекомых при падении. Осознав, в чем он лежит, Макс в ужасе вскочил на ноги и принялся с брезгливостью стряхивать с себя жуков, но куда там. Они были везде и не собирались оставлять Макса так просто. Через несколько минут тщетного брыкания и топтания сотен жуков вокруг, он понял, что все это совершенно бесполезно. Их было СЛИШКОМ много. Так много, что в них, наверное, можно было бы захлебнуться. Он стоял на дне расщелины, как какой-то герой комикса: сверхъестественное существо, состоящее их одних только жуков. Они были повсюду: под рубашкой, в волосах. Жуки лезли ему в нос и в глаза. Понимая, что освободить все тело от них не удастся, Макс все усилия сконцентрировал только на том, чтобы защитить хотя бы лицо.
   В этих условиях было ужасно сложно, просто невозможно сосредоточиться, но он все-таки заставил себя оценить ситуацию. Ситуация была предельно проста. Он находился на дне узкой расщелины с отвесными стенами. До поверхности было метров пять. Он стоял по щиколотку в каких-то мерзких тварях, которые сводили его с ума. Позитив был только в том, что ни одно из этих насекомых до сих пор не попыталось его укусить или ужалить. Все они довольствовались, похоже, возможностью полазать по Максу вдоволь. Но и одного этого было вполне достаточно.
   Превозмогая отвращение и продолжая работать руками, чтобы освободить лицо, Макс сделал несколько шагов к стенке расщелины. Жуки под ногами хрустели, как снег в морозное утро. "О Господи, это же невозможно вытерпеть!" - закричал Макс. Крик его отразился эхом. Жуков от этого крика меньше не стало, но ему почему-то полегчало. На стене жуков не было, что удивляло и радовало одновременно. Стена состояла из твердой скалы той же фактуры, что и та, под которой он разбил свою палатку: вся в углублениях и выпуклостях. Это определенно давало надежду на то, что выбраться отсюда возможно.
   Раздумывать долго Макс не стал. Что угодно, лишь бы уйти подальше от этого живого месива. Гамак и запасы пришлось бросить, чтобы облегчить подъем. Он нашел опору для ноги, схватился за уступ сверху и подтянулся. Второй ногой он нашарил углубление выше, а свободной рукой продолжал смахивать с себя жуков. Так постепенно он смог подняться на два метра вверх. Жуки, почувствовав, видимо, что их насильно пытаются вытянуть из родной расщелины, стали сбегать с тела Макса по стене вниз. От этого он почувствовал невероятное облегчение, что добавило сил. У него, наконец, появилась возможность использовать все четыре конечности для подъема. До этого он никогда не пробовал заниматься альпинизмом, но его натренированное за долгие месяцы ежедневной охоты тело справлялось с задачей.
   Наконец, когда до выхода оставался всего метр, дальнейший подъем оказался невозможным. Стена здесь уходила под углом и становилась отвесной. Каким бы тренированным не был Макс, он просто не представлял себе, как можно пролезть по наклоненному отвесному склону, цепляясь, одними лишь пальцами. Так он висел на стене, ругая себя последними словами за то, что сразу не оценил этой опасности. Другая стена, которая сейчас была совсем рядом, не наклонялась в этом месте и была бы удобнее для подъема. Но он уже был здесь на другой стороне, и больше всего на свете ему сейчас не хотелось возвращаться вниз в общество жуков.
   В голове роились разные мысли, которые, однако, не приносили решения. Он просто находился в нулевом цикле сам с собой, повторяя как заклинание: "... закрыть вопрос. Как закрыть вопрос? Вопрос. Как закрыть вопрос?.." Несмотря на то, что он закрепился сейчас на стене достаточно прочно, ему приходилось напрягать руки, чтобы не свалиться вниз. От этого он начинал сильно уставать и почувствовал, что если не предпримет что-нибудь прямо сейчас, то руки сами по себе расслабятся и он полетит спиной вниз. Падение на этот раз могло оказаться не таким удачным.
   Спустя несколько бесконечных минут он решился на отчаянный шаг. Первым делом Макс поменял местами руки, которые держались теперь за те же выпуклости в скале, но были перекрещенными. Правую ногу он поставил на уступ рядом с левой: к счастью, места хватило. Теперь оставалось самое сложное. Медленно, но решительно, чтобы не передумать, Макс отставил левую ногу назад и, разворачиваясь правой ногой на ступе, развернулся спиной к стене. Руки все еще держались за те же уступы в скале, но не были сейчас перекрещенными. Пятками он стоял на уступе, а спина прижималась к холодной неровной поверхности стены. Ужасно разболелась левая рука, два пальца на которой недавно стали обедом черного чудовища. Долго стоять в таком положении Макс не смог бы. Нужно было действовать быстро. В метре от него была другая стена расщелины. Прямо на уровне глаз Макс увидел идеально подходящий для его цели природный карниз, образовавшийся в скале.
   На секунду, переведя дух, Макс присел, выгнувшись дугой, отпустил руки и, сконцентрировавшись всецело на карнизе перед глазами, оттолкнулся ногами. Этот трюк прошел на удивление легко. Первыми противоположной стены коснулись руки. Макс тут же с силой уцепился за карниз и, согнувшись в воздухе, уперся ногами. Мгновение спустя, ноги уже нашли подходящую опору.
   Сердце бешено колотилось, но самое страшное было позади. Еще немного усилий - и голова Макса показалась над поверхностью. Выбравшись из расщелины полностью, он развалился на траве, не в силах пошевелиться: просто дышал и смотрел на небо. В очередной раз ему удалось избежать смертельной опасности, и в очередной раз он не мог понять, почему так происходит.
   Он не верил в Бога, не верил в судьбу, но каждый раз после чудесного спасения задумывался о том, что все это не может быть случайностью. Он должен был погибнуть еще там, в спасательной капсуле, от недостатка кислорода, но непонятная непостижимая случайность закинула его на эту планету. Позже он избежал участи стать обедом инопланетного чудовища, хотя никогда до этого не сталкивался с дикими животными страшнее белки.
   И вот, наконец, он вылез живой и невредимый из пятиметровой ямы с отвесными стенами и полчищами черных жуков в качестве усложнения задачи. Как может одному человеку так везти и не везти одновременно? К чему и зачем все это?
   Около часа прошло, прежде чем Макс заставил себя встать и продолжить путь. Он уже не засматривался на небо и внимательно смотрел себе под ноги. Слишком много времени и сил было потеряно. Макс, правда, был не из тех, кто бросает начатое, но там, в расщелине, он потерял гамак и запасы. Больше всего было жаль гамак, на который ушло столько драгоценного материала. Все тело ужасно ныло после падения и подъема по скале. Идя наверх, Макс еле волочил ноги, и когда лес стал все более редеть, он решил для себя, что до вершины в этот раз он доходить не будет.
   Было уже темно, когда Макс добрался до края леса и достиг "лысины" горы. Здесь росла только привычная голубая трава и одинокие кусты. Нужно было подумать о ночлеге. Он вернулся к краю леса и во мраке ночи, освещаемом только звездами, насобирал сухого хвороста и мягкой хвои для настила.
   Пришлось устраиваться на открытом месте. В качестве укрытия от ветра удалось найти только большой камень около полуметра высотой и два метра длиной. Возможно, это был меньший брат того камня, около которого Макс разложил свою палатку, и попал он на это совершенно голое место тем же путем - из жерла вулкана.
   Прямо под валуном Макс разложил костер и соорудил из хвои небольшую постель. С наступлением темноты стало заметно холодней. Здесь на горе, несмотря на то, что она поднималась на относительно небольшую высоту, климат был более суровым, чем на побережье. Ветер пробирал до самых костей, и, если бы не камень, под которым он укрылся, Макс бы, наверное, не заснул вовсе.
   Ночь прошла ужасно. Максу все мерещилось, что странные уродливые твари подбираются к нему из леса. Он постоянно просыпался, чтобы подбросить несколько сухих палок в огонь.
   С первым лучом Звезды Макс решительно поднялся с настила. Было очень холодно. Все вокруг покрылось крупными каплями росы. К тому времени Макс уже весь дрожал как осиновый лист и всерьез опасался за свое здоровье после такой ночи. Клацая зубами и пританцовывая, Макс насобирал хвороста для костра. После того, как костер разгорелся ярким оранжевым пламенем, ему удалось согреться и привести мысли в порядок.
   Очевидно, что ему следовало возвращаться. Еще одна такая ночь - и он мог сильно простудиться. А в этом месте помощи ждать неоткуда. Вокруг все было затянуто утренним туманом, но он надеялся, что через некоторое время воздух очистится. И действительно, не прошло и часа, как он смог оглядеться и внимательно рассмотреть всю прекрасную, но, к сожалению, пустынную панораму вокруг.
   Внизу он видел склон горы, покрытый лиловым одеялом леса. Лес продолжался и ниже. Где-то там вдалеке ему даже удалось разглядеть маленькую белую точку. Это был белый флаг из парашютного полотна, который он оставлял для того, чтобы обозначить капсулу.
   Синяя гладь океана слева от него прерывалась узкой полоской желтого песка. Полоска уходила вдаль и на всем протяжении была совершенно чистой. Только редкие валуны - остатки древнего извержения выделялись черными пятнами, чем дальше, тем реже. Повернув за мыс, полоса пляжа продолжалась все так же ровно и пустынно. Все остальное пространство было целиком занято бескрайним фиолетовым лесом.
   Пейзаж был величественным и прекрасным, но не за видами Макс стремился сюда. Разочарование и усталость навалились на него в этот момент. Как ни смотрел и ни вглядывался, нигде он не смог разглядеть ни единого признака жизни. Даже какого-либо существенного изменения ландшафта, к которому можно было стремиться: только бесконечный лес, море и пляж.
   В этот же день поздним вечером Макс добрался до своей палатки и в очень скверном настроении завалился спать. Но уже на следующее утро, отдохнувший и, несмотря на опасения, здоровый, он проснулся с новыми мыслями и идеями, которые еще предстояло реализовать.
   Глава 21
   Дни пролетали с сумасшедшей скоростью. Тине казалось, что последние месяцы жизни ее семьи на планете Земля кто-то записывает на камеру, а потом прокручивает для нее в ускоренном темпе. Казалось, с того момента, как она уволилась с работы, должно было бы появиться масса свободного времени, но дел хватало и без работы. Слишком много времени занимала подготовка к отбытию.
   Еще год назад они с Максом думали, как будут проходить эти последние месяцы, но теперь Тина вынуждена была всем заниматься сама. Собственно, важнейшей частью этого плана являлась продажа имущества. Все, что накоплено за годы жизни на Земле, по правилам колонии должно было быть оставлено здесь же. Организаторы переселения очень заботились об обеспечении "справедливого равенства участников программы" - так они это называли. Задумка была в том, чтобы дать всем поселенцам равные возможности в построении своей жизни в колонии. Разумеется, здесь был американский проект, и за пару сотен лет никто не стал любить коммунистов с их идеалистическими идеями. Но все же поставить всех на одинаковую стартовую линию.
   Каждый поселенец дееспособного возраста знал, кем будет работать. Вакансии были заранее определены, и при отборе участников пригодность к выбранным профессиям стала одним из главных критериев. Было много мест для садовников, работников ферм, специалистов-энергетиков, врачей, строителей и всех других профессий, востребованных на станции. Профессиональных фан-менеджеров в числе этих вакансий, естественно, не было. Поэтому Тине пришлось вспоминать свое первое, педагогическое, образование и записываться на учителя гуманитарных предметов в школу колонии.
   Для обеспечения того же пресловутого стартового равенства заработные платы для всех профессий в колонии были примерно одинаковые. Идеальная ситуация, если посудить. Каждый может заниматься делом, которое ему по душе, зарабатывать на жизнь и не чувствовать неудобства из-за того, что твой заработок мог бы быть и выше, если бы ты плюнул на сантименты и работал там, где хорошо платят.
   Соль же была в том, что даже организаторы мало верили, что этот баланс в колонии сможет продлиться слишком долго. Люди, поселившиеся на Марсе, будут предоставлены сами себе. Не так много должно пройти времени, чтобы человеческая натура, жаждущая успеха и выделения среди других, дала о себе знать. Какие-то профессии окажутся невостребованными, а другие, наоборот, будут в дефиците. Колонии придется платить больше последним за счет снижения оплаты первым, чтобы сохранить баланс.
   Более того, в колонии заранее разрешалась торговля, что рано или поздно должно было привести к развитию новых путей заработка. Так что в вечное равенство никто не верил и даже не думал об этом. Речь шла только о том, чтобы создать одинаковые условия для старта. А там уже самые успешные должны будут достигать успеха - вершины микро-общества колонии и вести это общество в нужном направлении.
   Деньги на Марсе планировались свои. По прибытию в колонию у каждого на счету должна была быть сумма, эквивалентная двухмесячному заработку, и на этом все. Дальше каждый должен жить благодаря своему труду и изобретательности. Багаж, который разрешалось взять с собой, был весьма ограничен. Существовал даже вполне конкретный перечень, описывающий, сколько пар обуви, верхней одежды, различных устройств, включая бритву, помощник, часы, можно было взять с собой.
   Когда они с Максом впервые увидели список, скачав с сайта космического агентства, то опешили. Набор был поистине спартанский - ничего лишнего. Максу как космонавту было легко понять такую сдержанность. Но Тина тогда была возмущена до предела. Она отлично помнила тот вечер.
   - Послушай, Тина. Это не шутка. Каждый грамм груза, перевезенного в космос, стоит невероятно дорого. А теперь подумай, что эти деньги совершенно ничего не принесут всем тем организациям, которые занимаются полетом. Вот они и экономят.
   - Но Макс! Это же просто чепуха какая-то! Как они могут уравнивать количество вещей для мужчин и женщин! - Тина была в шоке. Даже почувствовала, как щеки порозовели. - Это ведь какому идиоту могло прийти в голову разрешить только пять рубашек или легких блуз?
   - Как по мне, это и так много, - подшучивал Макс. Он прекрасно понимал, о чем Тина говорит сейчас, но не мог упустить возможности подшутить над вечной женской страстью к вещам.
   - Нет, ну конечно, тебе можно было бы обойтись и одной рубашкой! Если бы я не покупала тебе новые, ты бы каждый вечер стирал и утром одевал одну и ту же. Но я-то как буду? Кстати, кстати, - на лице Тина изобразила кровожадную усмешку, - а нельзя как-нибудь, чтобы ты взял одну, а я девять?
   Они обсуждали список тогда до позднего вечера, потешаясь над грядущей перспективой. Когда дело дошло до галстуков, пришла очередь Макса возмущаться.
   - Тина, солнышко, как я буду выбирать один галстук? Ты знаешь историю про осла, который издох от голода? - Тина вопросительно промолчала. - Перед ослом вывалили две кучи сена - абсолютно одинаковые. Он был ужасно голоден, но издох, так и не сумев сделать выбор.
   - Послушай, дорогой. - Тина перешла на заговорческий шепот. - Ты ведь у меня не осел?
   - Я-то не осел! Но как я выберу из двадцати своих галстуков один, хотел бы я знать?
   - Я знаю одно решение. - Все тем же шепотом, едва сдерживая смех, продолжала Тина. - Я куплю тебе один новый!
   Они много смеялись в тот вечер. Сейчас Тина с тоской вспоминала эти замечательные минуты, проведенные вместе. Минуты, которых никогда не покажется много.
   Именно в тот вечер они впервые задумались над тем, что станут делать с тем добром, что у них накопилось. Мебель, дорогая бытовая техника, сама квартира в престижном районе города - все это пропадало зря. Конечно, оставшиеся вещи, они поначалу собирались оставить Дарье Федоровне. Но та, будучи последовательной в своих намерениях отговорить Тину от поездки, не собиралась создавать им такое простое решение и просто отказалась от всего этого богатства.
   Несмотря на спартанскую строгость перечня допустимого багажа, была в нем одна очевидная лазейка. В дорогу можно было взять до ста граммов ценных металлов и драгоценных камней. Когда Тина дошла до этого пункта в списке, у них у обоих поотвисали челюсти. Этот пункт, нелепо расположенный между носками и набором для бритья, уж очень сильно выпадал из общего строя. Будто кто-то допустил ошибку или, наоборот, спрятал эту деталь для того, чтобы дать шанс кому-то стать все-таки немного "равнее", чем другие. Первой тогда пришла в себя Тина.
   - Максим, так ведь если купить бриллианты, нам и несколько десятков граммов хватит, чтобы вместить все наши богатства.
   В ответ Макс промолчал.
   - Макс, почему ты молчишь? Ведь так здорово, что мы нашли этот пункт. Среди всех наименований можно было бы пропустить такую мелочь! - Тина была очень довольна тем, что именно она сделала такую находку.
   - Ты знаешь, что я думаю, Тина? - наконец подал голос Макс.
   - Ну, дорогой, не нужно делать такое серьезное лицо. И не забирай у меня заслуги. - Тина деланно надулась. - Сейчас начнешь умничать и забудешь, что это я нашла такую лазейку.
   - Тина, послушай. Давай без шуток. - По лицу Макса Тина поняла, что тот говорит серьезно. - Если бы вылет был завтра, я бы сейчас же, не теряя времени, полетел в ювелирный магазин скупать драгоценности. Но, Тина, до вылета больше года!
   - И наверное, не мы одни найдем этот пункт. Ты это хочешь сказать? - Тина уже успела расстроиться. Вывод был очевиден.
   - Да я уверен, что к моменту вылета не будет ни одного поселенца, который бы не знал об этом пункте.
   - Ну все! Я так и знала! - разочарованию Тины не было предела. - Давай читать дальше. Может, еще что найдем. Будем с тобой наедяться, что все остальные, дочитав этот пункт, уже бегут в ювелирку.
   Шутка вышла удачная, но Макс был весь в какой-то идее, поэтому пропустил ее мимо ушей.
   - Тина, ты вот подумай, зачем они его сюда вставили? Ну действительно, не ошиблись же они? Ведь они на каждом углу твердят про идею равенства.
   - Затем, чтобы нас позлить?
   - Нет, Тина. Они это сделали, чтобы настроить нас на эту идею. Заставить нас полениться. - Макс говорил это с горящими глазами. Тина любила видеть мужа в таком возбуждении.
   - Я понимаю, о чем ты. - Уже более серьезно сказала Тина. - Они вставили этот пункт, чтобы все расслабились и на все свои деньги купили бриллиантов.
   - Бинго! - Макс хлопнул по столу и вскочил, принявшись расхаживать по комнате. - Ах Тина, мы же с тобой не дураки. Мы не станем покупать бриллианты. Я скажу тебе, как все будет. Там на Марсе каждый дуралей будет обвешан бриллиантами и блестеть, как новогодняя елка. И они ни черта не будут стоить. Уверяю тебя, не больше, чем бижутерия. И только единицы не сделают такой глупости! Мы не будем лениться и что-нибудь придумаем.
   В тот вечер было много разных версий, но они так и не остановились ни на одной из них. Решили отложить решение, а потом... потом Макс исчез.
   Сейчас Тина реализовывала свою собственную идею. Настолько же простую, насколько оригинальную. К тому же идея была чисто женская и поэтому претендовала на еще большую оригинальность. Ведь этим миром до сих пор правили мужчины. Мысль о том, куда вложить все деньги от продажи имущества, родилась совершенно случайно в тот день, когда, пребывая в депрессии, она потратила огромную сумму на сумочку и туфли в модном бутике.
   Все было гениально просто. Каждую позицию в списке Тина собиралась заполнить самыми эксклюзивными вещами. Она может купить все вещи от кутюр, одеться как суперзвезда на красной дорожке. С каждым годом пребывания на Марсе женщины будут все больше страдать от отсутствия возможности купить что-нибудь эдакое. И вот тогда, когда среди учителей, фермеров и монтажников колонии начнут появляться первые состоятельные люди, Тина сможет предъявить поселенцам свой товар. Она была уверена, что этим обеспечит себе стартовый капитал и бренд заодно. Ну а предсказать развитие ее модного бизнеса будет несложно. И всего этого она сможет добиться без особых усилий. Макс бы гордился тем, как она закрыла этот вопрос.
   Что уж говорить о том, что реализовывать эту идею было более чем приятно. Тина заходила в магазины самых модных брендов и с непринужденным видом обращалась к консультанту.
   - Подскажите, пожалуйста, мне нужны носочки? У вас найдется что-нибудь для меня?
   На продавцов в магазине такие заявления действовали как магия. Если эта дама даже "носочки" ищет в Chanel, то что ожидать от нее далее?
   Ей нравилось наблюдать реакцию работников магазина, когда, рассмотрев внимательно и примерив одну из самых дорогих вещей на витрине, она изрекала.
   - Скажите, а нет ли чего-нибудь престижнее?
   Тину уже знали во всех фешенебельных магазинах города. Она покупала редко и выбирала с особой тщательностью, но если покупала, то это был настоящий эксклюзив. Консультанты еще до того, как компьютер системы считывал ее данные в системе, бросали клиентов, стараясь опередить коллег, и подбегали к Тине. Она и шага не успевала сделать, а ее уже чуть ли не на руках носили от одной эксклюзивной вещи к другой.
   Дарья Федоровна, не будучи изощренной в этих вопросах, только продавала имущество. Все вырученные деньги она делила пополам. Одну половину отправляла старшему сыну Саше, хотя тот и отказывался всячески, но в конце концов сдался под натиском аргументов матери. Вторая половина поступала на счет Тины и тут же успешно обменивалась на плащик Burberry или обувь Gucci.
   Оставалось два месяца до вылета. Дарья Федоровна распродала все окончательно, оставив только немного денег на мелкие расходы. Было очень необычно и страшно покупать билет в одну сторону. Но она была не из тех, кто станет разводить нюни по какому-либо поводу. Будучи уже в уважительном возрасте, Дарья Федоровна Железная целиком и полностью оправдывала свою фамилию, доставшуюся ей, правда, от мужа. Раз приняв решение, она уже не сомневалась. Поэтому, когда настал день, она легко и без сожаления покинула Москву. В тот же день прибыла на такси в гостиничный номер, который с недавних пор снимала Тина. Квартира к тому времени была уже продана, что позволило довершить и так уже неимоверно дорогой гардероб двух женщин и маленькой девочки. К сожалению, Тине пришлось продать и недавно купленную гитару. Только-только она вошла во вкус, но позволить себе такую роскошь в багаже было никак нельзя.
   В эти последние два месяца женщины регулярно посещали семинары и тренинги, которые были обязательными для будущих колонизаторов. На семинарах они разбирали проблемы, которые возникают в маленьких городах. Их учили нормально относиться к мысли, что о тебе все будут знать все. Что всякое твое действие будет обсуждаться бесчисленное количество раз. О высоких требованиях к морали в таких мини-сообществах.
   - Фактически вы все почувствуете себя кинозвездами, потому что в нашей жизни именно публичные люди привыкают к повышенному вниманию к своей персоне. - Такое сравнение приводил тренер. - Вы должны просто принять это и не сопротивляться. Если вы привыкли делать то, что может не понравиться сообществу, то либо измените свои привычки, либо примите то, что вас будут обсуждать. Вам решать.
   Другая тема - закрытое пространство. Они прослушивали интервью с теми, кто вынужден был подолгу находиться в ограниченном пространстве в обществе с другими людьми. Это были интервью с космонавтами, работниками полярных станций и даже пожизненными заключенными.
   Все они подтверждали одну и ту же истину. Люди любят перемены. Они желают их сознательно или бессознательно. Это чувство является одним из двигателей развития человечества. Но если нет возможности создавать глобальные перемены в жизни, можно постоянно подпитывать себя хотя бы незначительными изменениями.
   Один заключенный рассказывал, что он каждый месяц обновляет плакаты в своей камере. В отведенное для гуляния время он регулярно меняет последовательность действий и маршрут. Наконец, предоставленный сам себе, он постоянно читал и изучил несколько иностранных языков.
   Купол на Марсе занимает всего несколько гектаров, и пять сотен человек, которые там будут находиться, не смогут покинуть эти несколько гектаров в течение, в лучшем случае, тысячи лет. Поколение за поколением не будут знать ничего, кроме этого пространства. Тут следовало отдать должное создателям колонии. Эти несколько гектаров должны были стать настоящим раем для их жильцов. Именно открытием новых таких подробностей всегда заканчивались семинары. Им показывали фотографии прекрасных садов, скверов, вестибюлей общественных зданий. И вид этих фотографий давал всем присутствующим надежду на то, что в этих условиях они смогут справиться с "социальной клаустрофобией".
   Но и до прибытия в колонию их ждал полуторагодичный перелет в космическом корабле. Вот уж где пространство обещало быть действительно ограниченным! Каюта, узкие коридоры и несколько мест для общественных посиделок. Такой полет мог стать настоящим испытанием. Чтобы избежать трагедии, их снова и снова тестировали на способность справиться с трудными условиями. Приходя на очередной тест, Тина обнаруживала, что некоторые члены группы больше не появлялись. Их место занимали другие претенденты. Они сидели, взволнованные неожиданно представленным шансом и старательно заполняли тесты.
   При регистрации Дарьи Федоровны оказалось, что для них она представляет большую ценность как квалифицированный управляющий. Ей предложили почетное место руководителя мусороперерабатывающей станции. Конечно, как топ-менеджер банка с многолетним стажем Дарья Федоровна сначала опешила и подумала, уж не шутят ли над ней. Но потом, когда ей со всей серьезностью объяснили, что это направление, несмотря на свою внешнюю непривлекательность, является наиболее важной частью системы жизнеобеспечения колонии, согласилась. После того она, конечно, побурчала немного, но и она, и Тина были на самом деле довольны тем, что не пришлось выбирать между позициями садовников, уборщиц и куховарок. Такой работой мать Тины вряд ли смогла заниматься долго.
   Каждый день приближал их к моменту вылета. Дарья Федоровна не показывала виду, но все же немного волновалась. Лиза, напротив, прожужжала всем уши предстоящим путешествием. Вот уж кто действительно ждал полета с нетерпением.
   Больше всех переживала Тина. Уложив Лизу спать, она садилась с матерью на кухне за традиционным чаем и обсуждала все свои беспокойства. Но Дарья Федоровна слишком давно и прочно вошла в образ железной леди. Все ее аргументы сводились лишь к тому, что раз решение принято, то не следует беспокоиться. Она совсем забыла все свои аргументы против, которыми долгие годы подкармливала Тину.
   В такие моменты Тине безумно не хватало Макса, который всегда находил для нее нужные слова, мог утешить, убедить и успокоить. Почти каждый вечер она тихо плакала, возвращаясь к мысли о том, что никогда не сможет забыть своего мужа, никогда не найдет для него замены. Она знала, что время залечит душевные раны, и болезненная тоска постепенно сменится грустью и ностальгией. Но никогда это чувство не уйдет совсем. Ей и не хотелось этого.
   Глава 22
   День за днем складывал картину новой жизни Макса на берегу океана. Каждое утро начиналось с пробежки по берегу и физических упражнений. В этом диком месте, где способности лазать по скалам, быстро бегать и метко стрелять были вопросами жизни и смерти, нужно было заботиться о физической форме. Не так давно Макс прибавил ко всему утренние водные процедуры.
   Поначалу он опасался воды. И с тех пор, как он ступил на этот берег и искупался тогда впервые, следующий раз он зашел в воду только через несколько месяцев. Природная любовь к морю победила в нем страх неизведанного. Воображение рисовало в голове страшных гигантских чудищ. Их тела, не обремененные силой тяжести, могли бы достигнуть любых масштабов. В существовании огромных морских хищников Макс ни на секунду не сомневался. Если хищники были на суше, то должны быть и в воде.
   Но как же он любил море! Как оно манило своей прохладой в бесконечные жаркие дни на берегу! Эту пытку невозможно было выдержать. Все знают, насколько запретный плод сладок. В один такой день, выдавшийся особенно жарким, Макс просто не выдержал, в порыве скинул с себя одежду и с разбега плюхнулся в воду. Море обняло его своею прохладою со всех сторон. Он сделал глубокий вдох и нырнул. Вода по ощущениям была не очень соленой, поэтому Макс решился открыть глаза. Сильными размашистыми гребками он продвигался сквозь толщу абсолютно прозрачной воды, распугивая мелких рыбешек. На одном вдохе ему удалось проплыть десяток метров прямо над дном. Прекрасное ощущение свободы овладело им. Он понял, как ошибался, отказываясь от моря длительное время, и именно тогда решил, что с того дня, несмотря ни на что, будет плавать каждый день.
   В тот день он отвел душу. Докупался "до синих губ", как говорили родители в его детстве. Вечером, сидя около костра, он думал о том, как избавиться от страха моря и обрести ощущение безопасности. В конце концов он принял простое решение - наблюдать. В тот день, когда он раскладывал на этом берегу палатку, он пообещал себе, что когда-нибудь взберется на огромный кусок скалы, служивший его дому укрытием от света Звезды и ветра. И этот момент настал.
   Наутро Макс собрал запасы воды и немного пищи, свернул все в мешок из парашютного полотна и накинул за самодельные лямки на спину. Каждый палец он аккуратно обмотал отрезками ткани, чтобы не поранить их о твердую поверхность скалы. Никакой страховки, естественно, не было, но после подъема из расщелины с жуками там в горах он был уверен в своих силах и без страха начал подъем. Маршрут подъема он наметил заранее, рассчитав практически каждый свой шаг. Делу помогала твердая, как сталь, поверхность скалы, как будто специально усеянная углублениями и уступами для занятий альпинизмом. Ни один из них ни разу за все время подъема не откололся. Не прошло и двадцати минут, а Макс уже был на вершине валуна, преодолев метров десять высоты.
   Здесь было жарко, и для того, чтобы не спечься, Макс приготовил для себя импровизированную белую чалму из парашютного полотна и такую же белую, отражающую свет накидку. В этом одеянии было почти не жарко - терпимо.
   Сверху длинная полоса берега была видна как на ладони. Макс смог разглядеть именно то, что надеялся увидеть. В метрах двухстах после песочного дна дорогу морю преграждал риф. О его существовании Макс догадывался по волне, которая всегда вздымалась пеной и разбивалась в этом месте. Далее за рифом море становилось темно-синим, что говорило о том, что после рифа начинается настоящая глубина. Все, что жило и охотилось, - там за рифом. Все, что было большим и могло угрожать Максу, попросту не могло проникнуть за эту естественную преграду.
   С высоты валуна Макс видел многочисленные стайки мелких морских животных, но за целый день изнурительного неподвижного сидения под палящей Звездой он так и не увидел ничего сколь-нибудь крупного и страшного. Конечно, оставался шанс набрести на какую-нибудь ядовитую тварь, но точно такая же опасность могла поджидать его где-то в песках, голубой траве или фиолетовом лесу. Чему быть, того не миновать.
   Сидя на вершине, Макс дождался темноты, поскольку хотел довести дело до конца. Известно же, что хищники могут целый день отдыхать, а вечером выходить на охоту. Он внимательно всматривался в водную гладь до тех пор, пока не стало совсем темно. Тогда он разложился прямо здесь на скале, укутавшись в накидку, и вскоре уснул.
   На следующее утро Макс первым делом нашел подходящий каменный выступ и крепко привязал к нему заранее подготовленную веревку из оставшихся строп парашюта. С помощью этой веревки ему удалось достаточно быстро спуститься. Кроме того, для него теперь открывался более простой путь наверх, если бы ему понадобилось повторить подъем в будущем.
   С того дня купания вошли в его повседневную жизнь на планете сиреневых лесов, желтых песков и синего океана. После зарядки и плавания Макс обычно отправлялся на охоту. Не всегда он возвращался с добычей, но мяса ему вполне хватало. Там же в лесу он регулярно пополнял запасы воды. После дневного отдыха в палатке следовал сбор дров, которые Макс старался каждый день собирать с некоторым запасом, чтобы в случае чего иметь возможность не покидать палатку несколько дней.
   Вечерние костры также были частью его жизни. Он регулярно раскладывал четыре костра вокруг палатки. Два раза за ночь он просыпался по будильнику, выставленному на помощнике, чтобы подбросить дров. Костры, как он полагал, должны были отпугивать хищников. И хотя он ни разу не видел никаких других животных, кроме хрюков, поблизости, он, преодолевая лень, каждый день собирал дрова и разжигал костры. Слишком уж сильно в его сознании засел образ огромного мохнатого чудовища с двойным рядом зубов.
   Постепенно костры и ночные пробуждения также превратились в привычку. Именно эта бесконечная, непрекращающаяся и неизменная рутина сводила его с ума. Каждый вечер, сидя на песке около костра, он играл на своей самодельной дудочке. Сам того не замечая, Макс с каждым днем играл мелодии все тоскливее и тоскливее, сочиняя их на ходу. Отсутствие двух пальцев несколько ограничивало возможности игры, но он довольно быстро привык обходиться без них. Эти тоскливые звуки, рвавшиеся из души, красноречивее всего другого говорили о том, что долго он так не протянет.
   Ложась спать, он открывал помощник, просматривал фотографии и, дойдя до своей любимой, давал отчет о проведенном дне Тине и Лизе. Он гладил их изображения, и порой слезы сами собой наворачивались на глаза. Были дни, когда он в исступлении отбрасывал помощник, выбегал из своей палатки и так бежал по бесконечному пляжу навстречу звездам, сколько мог, давая волю рыданиям.
   Всю невозможно скучную и однообразную рутину Макс старался скрасить мелкими достижениями в улучшении своего быта. С момента его переселения на берег он потерял один из источников пищи и, соответственно, разнообразия - рыбу. Здешние рыбы не подплывали близко к устью ручья, чтобы не рисковать быть выплеснутыми течением в соленую воду. За рыбой нужно было идти слишком далеко по руслу вглубь леса, и Макс очень редко позволял себе такие вылазки, которые могли занять целый день.
   Потерю речной рыбы Макс решил восполнить морскими животными, стайки которых он видел тогда с вершины валуна. Как и на пляже, на мелководье также попадались отдельные валуны, выплюнутые когда-то бушующим жерлом вулкана. Для ловли рыбы Макс приспособил колючки с одного из кустов, на которые насаживал небольшие кусочки мяса хрюков. Эти колючки осыпали все ветки куста, растущего в лесу в изобилии, и были направлены чуть вверх от ветви. Если срезать колючку вместе с небольшим участком коры, то получалось некое подобие крючка. Но самое замечательное свойство этих колючек состояло в небольшой зазубрине, которая имелась на каждой игле. Благодаря этой зазубрине игла, войдя в тело, выходила потом обратно с большим трудом и очень болезненно. Максу хватило в свое время одной встречи с этим недружелюбным кустом, чтобы потом обходить его десятой дорогой.
   Подвешенная на тонкой нити, отслоенной от парашютного полотна, колючка с приманкой оказалась неплохой снастью для ловли рыбы. С небольшим запасом приманки Макс обычно доплывал до ближайшего валуна, одиноко торчащего из моря, и, сидя на нем, вылавливал все, что могло позариться на мясо.
   В основном ему удавалось поймать плоскую желтую, как сам песок на дне, рыбину с телом почти круглым, как у земной камбалы, но покрытой неприятной слизью. Он жарил пойманную рыбу прямо в шкуре на углях, и ее вкус значительно превосходил тот, что был у обитателей ручья.
   День охоты Макс чередовал с днями рыбалки, время от времени давая себе выходные. В эти дни он либо валялся целый день в палатке, размышляя о будущем, либо отправлялся исследовать окрестные леса, высматривая новые места, подходящие для охоты, подбирая новые пригодные в пищу плоды деревьев.
   За время пребывания здесь Максу удалось отметить одну очень интересную особенность местной фауны. Эволюция на фиолетовой планете в какой-то момент свернула не на том повороте, что на Земле, и увела все живые существа немного в сторону. Животные здесь имело одну общую замечательную особенность. Голова или, скажем, ее подобие служило только для расположения глаз и рта. Была она обычно меленькой и практически неподвижной. Глаза же, наоборот, располагались на подвижных конечностях, давая себе свободу обзора.
   Среди ученых на Земле принято считать, что мозг располагается в голове, чтобы быть поближе к основным органам чувств: глазам, носу, ушам. Здесь же уши, насколько Макс мог судить по подобию ушных раковин, находились обычно с боков туловища. Нос - когда как: у хрюков, видимо, был тоже на голове вместе с рылом. А где находится орган обоняния у местных сусликов Макс так и не понял. Но, собственно, главное отличие состояло в том, что в голове отсутствовал мозг.
   Разделывая свою добычу, Макс поначалу не слишком разбирался в потрохах, предпочитая их просто выбрасывать. Но потом все же задался вопросом, почему голова у всех животных, которых он видел, включая мохнатое чудовище, закусившее его пальцами, была чрезмерно мала. Для того чтобы получить ответ на вопрос, он провел один раз тщательное анатомическое исследование тела хрюка, не поленившись даже препарировать голову. Черепа в земном понимании там не обнаружилось. Пришлось искать мозги в другом месте, и вот тогда, разбирая каждый внутренний орган отдельно, он нашел его в центре чрева. Мозг, имеющий форму правильного шара, располагался в отделении из неких внутренних ребер, прочно прикрепленный к позвоночнику. Может, он и был здесь дальше от органов чувств, но зато значительно ближе к конечностям, которыми управлял.
   Сделав это открытие раз, Макс находил подтверждение теории о свернувшей эволюции во всех видах, которые ему удавалось поймать. Мозг рыб располагался там же, суслики тоже не могли похвастаться умной головой. Так или иначе, такая особенность, по-видимому, не представляла никакого неудобства всем этим чудным созданиям, и они не выделялись никакими особенными свойствами, как, например, скорость или сообразительность в сравнении со своими земными собратьями.
  
   В таких вот исследованиях окружающего мира проходили дни. Жизнь на фиолетовой планете заметно изменила облик инженера транспортного космического челнока "Миранда". Конечно, мозг Макса оставался в его голове, но сам он, пребывая в этом чужом мире, преобразился до неузнаваемости. Если бы кто-то из его знакомых увидел бы Макса сейчас, то, скорее всего, не признал бы. Форменная одежда, доставшаяся ему от космического агентства, давно изошла на нет и превратилась в лохмотья. Какое-то время он пытался латать ее, но в конце концов от нее пришлось полностью отказаться.
   С большими трудами Макс сшил себе подобие длинных шорт из парашютного полотна, но надевал его только, когда выходил в лес, чтобы меньше царапать ноги. Грубая ткань слишком натирала кожу, и поэтому носить ее постоянно было невозможно. В обычное же время он носил одну лишь набедренную повязку, сделанную из более мягкой ткани от его бывшей одежды. Бывало, и просто разгуливал по пляжу абсолютно голый, пользуясь таким себе небольшим преимуществом одинокого жителя пустынного морского берега.
   Кожа его приобрела устойчивый, ничем не смываемый коричневый оттенок и стала совершенно невосприимчивой к лучам Звезды. Волосы, бывшие ранее темно-русыми, выгорели абсолютно. Как ни старался Макс поддерживать свою голову в приличном порядке, бритье и подстригание сильно потупившимся ножом было не самым приятным занятием. Поэтому отваживался на эту процедуру он лишь изредка. Лицо его заросло густыми усами и бородой, а волосы образовывали беспорядочную белесую копну.
   На мускулистом теле не просматривалось ни единого намека на жир. Он не как человек, а скорее, как какое-нибудь дикое животное, состоял теперь из одних мышц и сухожилий.
   Каждый день, проведенный в чужом мире, Макс посвящал поиску причин жить дальше. Он боролся с непомерным чувством одиночества, стараясь развлечь себя чем только можно. Однажды, рассуждая о достижениях человечества, он пришел к выводу, что едва ли не самым замечательным таким достижением является хлеб. Из семян растений человек научился изготовлять пищу, которая спустя тысячи лет занимала в рационе землянина основную роль. Хлеб не зря ставят наравне с водой, ведь этих двух простых вещей хватает для того, чтобы жить.
   Многие месяцы Макс довольствовался только мясом, рыбой и фруктами. Если посудить, то это более чем достаточно. Но все равно частенько Макс думал о том, на сколько, пусть даже черствая безвкусная лепешка, скрасила бы его рацион. Тем не менее о лепешках, пышных булочках, французских багетах и кирпичах пахнущего свежеиспеченного ржаного хлеба ему оставалось только мечтать. Ни здесь на берегу, ни в глубине леса не росли травы, дающие колоски и семена. Куда ни посмотри, везде на грунте виднелись, похожие на побеги лука травинки: плотные и упругие, без намека на ответвления или колос. По такой траве было удобно идти, потому что она пружинила, как ворсистый ковер, но семян не было. Здесь на этой чуждой планете Макс дал себе зарок есть только то, что едят другие животные, и самих животных. Экспериментировать на себе пригодность в пищу всего, что росло, Макс не решался.
   Но однажды ему все-таки повезло. Как это часто бывает, лишь случайность помогла ему найти то, что он тщетно искал много месяцев. Случилось это вечером на закате. В эти часы Макс любил сидеть, прислонившись спиной к камню, и наблюдать, как маленький багряный шар Звезды опускался к горизонту. В такие моменты его голова была пуста от мыслей. Всем своим сознанием он внимал красоту открывающегося вида. Птицы на берегу были редкостью, поэтому фигура пичуги, летящей низко над самым песком, привлекла его. Ленивым взглядом Макс проводил черную точку и уже было возвратился к созерцанию заката, как вдруг сердце его стало биться сильнее. Он осознал, что пташка не просто пролетела мимо, а опустилась на траву, чего он никогда ранее не видел. Сонливость как рукой сняло. Макс весь напрягся, как дикая кошка перед броском, и медленно на четвереньках стал красться к полосе травы, выдающейся пятном из леса. Именно там присела и скрылась в гуще плотной травы пташка. Если она улетит раньше, чем Макс подойдет достаточно близко, он так и не узнает, что она там искала. А ведь это был не просто вопрос любопытства. Каждое такое наблюдение повышало шансы на его выживание.
   Поначалу он думал, что упустил момент. Но только уже собрался расслабиться и вытянуться во весь рост, как заметил едва уловимое движение в траве. Вот она! Макс впервые вблизи увидел здешнюю птицу. Как и в случае с сусликом, птицей эту чудную тварь можно было назвать только условно: микроскопическая голова, как и следовало ожидать, все тельце в мелких и черных, как у ворона, перьях. Голова без клюва. Вместо него пташка обладала резко выделяющейся на черном фоне красной пастью. Все это выглядело несколько устрашающе, но Максу было не до того. Он с замиранием сердца наблюдал, как чудо-птица методично одну за другой сламывала травинки. Выбирала она не всякую, а только слегка уже пожелтевшую. Острые зубы легко срезали травинку у самого корня и из них, о чудо, одна за другой, выпадали маленькие круглые горошины. Сколько раз он обращался к этим травинкам в поиске колоска, но разве мог он предположить, что вместо травинок он каждый день подминает своими ногами стручки, полные зреющих семян!
   С этого дня у Макса появилось новое занятие. Каждый день он обходил округу, собирая семена травы. Трава эта в изобилии росла в округе рядом с лесом и в самом лесу, но он, соблюдая осторожность, собирал только семена пожелтевшей травы. Именно так поступала птица. Ведь не исключено, что до созревания семена могли содержать вредные вещества или вовсе быть отравленными. Такое часто встречается в природе, которая старается предоставить растению возможность довести семена до зрелости.
   Горошины были практически безвкусными, но это было, пожалуй, к лучшему. Этого и следовало бы ожидать от злака. Семена на вкус оказались чем-то средним между зерном пшеницы и сухим горохом. Тщательно разжевывая их, Макс убеждался в том, что в них нет ни тени горечи или пряности, которые вовсе не подходили для его целей.
   Зернышко к зернышку он каждый день увеличивал горку, бережно сложенную на ткани в углу палатки. Вечерами он, как какой-то подземный гном, упивался своим богатством. Макс набирал семена пригоршнями и медленно высыпал их обратно в горку, наслаждаясь зрелищем.
   Спустя две недели скрупулезного ежедневного труда у Макса наконец собралось достаточное количество семян для того, чтобы подойти вплотную к самому главному. Сначала все семена с помощью двух плоских камней были старательно перетерты в муку.
   Стремясь к тому, чтобы получить в результате настоящий хлеб, Макс также задумал получить очень важный ингредиент - соль. До этого макс как-то смог без нее обходиться, но сейчас ему уж очень хотелось получить настоящий хлеб. Для этого каждое утро он разливал морскую воду на большом разложенном на берегу полотне ткани. Парашютная ткань не пропускала воду и поэтому вместо того, чтобы тут же впитаться в песок, вода медленно испарялась, оставляя за собой самую настоящую соль. Вечером на закате Макс соскребал с ткани ножом крошечные порции драгоценного минерала, и к тому дню, когда он принялся за помол семян, соли накопилось вполне достаточно.
   День Большой готовки, как он сам для себя его называл, был им тщательно подготовлен и задуман заранее. По всему побережью Макс разыскал шесть плоских камней. Каждому камню он отдельно придал прямоугольную форму, миллиметр за миллиметром стачивая их ударами другого камня. Работа эта была тяжелой, но дело того стоило. Теперь из этих ровно обточенных камней можно было составить подобие ящика почти без щелей: один камень на дне, четыре по сторонам и один сверху. Это и была его печь.
   С самого утра он составил пять из шести камней. Камень-крышку он оставил рядом так, чтобы его можно было потом легко задвинуть наверх. Вокруг Макс разложил большой костер, который нагревал камни. Для приготовления теста он приглядел подходящую выемку в камне, лежащем на песке около его палатки. Именно к этому камню он любил вечерами прислонять спину, так что тот служил ему шезлонгом. Теперь он же послужил Максу кухонным столом.
   В выемку он вылил соленой морской воды, процедив ее предварительно через рубашку. В этой воде Макс растворил еще немного соли, которую приготовил заранее. Потом аккуратной струйкой стал высыпать в воду муку, одновременно помешивая тесто рукой. Сердце Макса замирало, когда на его глазах, а вернее, под ладонями, вода и измельченные семена инопланетного растения стали превращаться в самое что ни на есть тесто. Руки его дрожали от возбуждения, он чувствовал себя жрецом древней религии, выполняющим какой-то особый ритуал под лучами белой Звезды. После замешивания он оставил тесто в покое. Бог знает, из какого потайного уголка памяти всплыли слова матери: "Тесто, сынок, должно отдохнуть перед дорогой в печь".
   Пока тесто отдыхало, Макс продолжал трудиться. Нужно было приготовить мясо. Впервые за долгое время у него появился шанс попробовать действительно вкусное мясо. Ведь на этот раз у него была соль! Утром он натер кусочки свежего мяса хрюка, оставшегося со вчерашней охоты, солью и высушенными фруктами. Теперь же он нанизал кусочки на вырезанные из веток шампуры и поставил их готовиться на те же угли, что сейчас нагревали печь.
   Получаса, по его мнению, для отдыха теста было вполне достаточно. Вдруг еще разленится и не захочет превращаться в хлеб? Из полученного теста Макс вылепил пять лепешек величиной с ладонь и, выложив их на руку, все еще играя сам с собой в ритуальное действо, гордо подошел к костру. Там между углями его каменная печь уже вовсю дышала жаром. Вокруг костра было нестерпимо жарко, и Максу пришлось по одной вбрасывать лепешки внутрь каменного ящика, каждый раз отпрыгивая в сторону, чтобы не обжечься. Наконец он задвинул камень, тем самым закрыв заслонку своей печи.
   Он очень боялся, что его лепешки сгорят, поэтому уже через несколько минут отодвинул крышку и заглянул вовнутрь. Он успел как раз вовремя. Из каменного ящика повалил пар, а когда он рассеялся, то внутри стало возможным разглядеть лепешки, которые уже начали обугливаться с краев. Не теряя времени, Макс двумя палками начал тянуть первую лепешку из печи. Руки так дрожали, что эта дрожь передавалась лепешке с удвоенной силой. В конце концов лепешка выскользнула прямо на угли и тут же начала гореть. Преодолевая порыв тут же броситься за ней, Макс чуть сам не грохнулся прямо в печь. Он начал выковыривать несчастную лепешку из углей, но она, как назло, зацепилась за головешку и только разгоралась все больше.
   После нескольких неудачных попыток он оставил первую лепешку гореть, поскольку рисковал передержать остальные. Там внутри между камнями они уже совсем почернели.
   Еще две лепешки постигла та же участь, и только две из пяти были извлечены из печи успешно. Правда, они были вывалены в песке. Все валилось из рук. К тому моменту, как последнее чудо выпечки шлепнулось на песок, в воздухе почувствовался резкий запах горелого мяса. Пришлось оставить лепешки в песке и бежать к подгорающей дичи. Несмотря на все неудачи, Макс пребывал в отличном расположении духа. Придет время, и он обязательно поднатореет в готовке. А пока главное было в том, что его мечта о хлебе сбывается, благодаря собственной смекалке и настойчивости. Осознавать это было чертовски приятно.
   Наконец, когда готовка была позади, Макс разложил на полотне перед собой две выжившие обуглившиеся лепешки и не менее подгоревшее мясо. Он очистил мясо и лепешки от запекшейся черной корки, завернул один из кусочков мяса в лепешку и положил в рот. Бинго! Вкус был восхитительным. Растягивая удовольствие, он вдохнул запах. О, это было божественно! Пахло хлебом. Он мечтал о нем все эти долгие месяцы: вкуснейшее жирное подсоленное мясо и хлеб. Пусть пресный и безвкусный, но все же настоящий.
   - Вот оно, счастье! - думал про себя Макс. - Пусть маленькое, пусть на фоне вселенского горя от разлуки, но счастье.
   Он стыдился этого чувства, но все-таки был счастлив, потому что шел к цели и собственными руками сделал все, что нужно для того, чтобы достичь ее. И вот он лежит сытый и довольный на берегу чистейшего моря, рядом с лесом лилового оттенка, и смотрит на горизонт. Еще один шаг к победе над собой и, может быть, даже... а почему бы и нет?.. может быть, даже к спасению.
   Глава 23
   Она и не представляла себе раньше, каково это. Наступила последняя ее ночь на планете Земля. Глубокое беспокойство, смешанное со страхом неизвестности, занимали все ее сознание. Подобное ощущение возникает, когда оставляешь родной дом на долгое время. Но ведь тогда ты знаешь, что вернешься. Сейчас же о возращении речь не шла. И это ощущение "никогда" давило на нее всей мощью. Тина даже не пыталась заснуть. Она только что уложила Лизу и теперь, не отрываясь, смотрела на дочурку, любовалась пшеничного цвета прядями непослушных волосенок, закрывающих лоб, и думала о том, что жизнь отдала бы за то, чтобы Лиза была счастлива.
   О своем счастье она уже не помышляла. Не думала и не хотела его. Сколько раз в душе примерялась она к чувству безмятежности и гармонии, какое ощущала тогда, когда Макс был рядом. Но примерить его к себе было теперь невозможно. Нет, не чувствовалось той боли, что была тогда с самого начала, но ощущение невозвратности счастья сопровождало ее все время. Лиза и ее счастье стали теперь единственным ее помыслом. Только ради нее и ее будущего согласна была теперь Тина жить, говорить и улыбаться.
   Вместо сказок Лиза стала требовать рассказывать ей о папе. Каждый вечер Тина выдумывала истории. И если раньше это доставляло ей неприятные ощущения, что-то вроде стыда за обман, то теперь она даже вошла во вкус. Целая история приключений сложилась из этих вечерних сказок.
   - Ах Лиза, папа сегодня прислал нам с тобой письмо. У него все хорошо...
   - А он узе поболол стласное цюдисе? - Прерывала ее Лиза, желая поскорее переключиться на интересненькое. Но Тина, прямо как опытный рассказчик, не спешила перейти к главному.
   - Погоди, Лиза, имей терпение. Дойдет дело и до чудища. Папа наш выполняет очень важное задание.
   - А я знаю! Он изу... - Лиза остановилось на сложном слове, - изуцяет новую планету!
   - Правильно, мое солнышко. Наш папа изучает новую планету для того, чтобы мы могли с тобой скоро туда переехать. Сначала мы втроем с бабушкой полетим на Марс. А потом, спустя некоторое время, полетим на другую планету к папе.
   - А сколо полетим? Я так хочу увидеть папощку!
   - Не знаю, Лизаня. Знаю, что полетим, а как скоро - не знаю. Зато он будет писать нам письма каждый день.
   В таких вот диалогах проходили вечер за вечером. Тина рассказывала Лизе о борьбе папы со страшным черным чудищем. О том, как папа гонится за ним по чудесным лесам, полям и рекам, а чудище все ускользает. Лиза слушала внимательно, но сон брал свое, и ее глазенки постепенно смыкались.
   Но Тина даже после того, как дочурка засыпала, продолжала историю дальше. Переживала вместе с Максом все его приключения, существовавшие только в ее фантазии, и от того ей становилось легче.
   Сейчас, правда, ничего не придумывалось. Она только и размышляла о том, что в последний раз завтра проснется на родной планете.
   Заснуть было тяжело еще оттого, что ей нужно было тренировать тело к невесомости. На семинарах в агентстве очень настоятельно рекомендовали за несколько недель до отлета лежать, положив ноги на возвышение. Это было страшно неудобно, поскольку больше крови поступало в голову. Именно это ощущение было основной проблемой невесомости. При отсутствии притяжения необходимость в большом давлении, создаваемом сердцем, отпадало. Но организм не мог быстро приспособиться к новым условиям и продолжал качать кровь с прежней силой. От этого больше крови поступало в голову, что вызывало тошноту, дезориентацию и прочие неприятности. Если же спать таким неудобным способом накануне вылета, то негативных последствий можно было избежать.
   Ей захотелось вдруг встать. Тихо, чтобы не разбудить Лизу, она поднялась с постели и пошла в спальню. Там Тина открыла настежь окно: обе большие створки, доходящие почти до пола, и с наслаждением вдохнула воздух. Приятный ветер ворвался в спальню и вместе с ним еще кое-что необъяснимое. Совершенно ясно прямо перед собой Тина вдруг услышала голос мужа: "Тина". Она готова была поклясться чем угодно, что слышала это слово собственными ушами. Это не был какой-то образ, нет. Ее имя прозвучало громко и отчетливо без эмоций так, как будто за именем должно было последовать целое предложение, но кто-то оборвал его.
   От неожиданности она едва удержалась, чтобы не закричать. Окно Тина тут же закрыла и, присев на кровать, вслушивалась в тишину, но ничего кроме стука собственного сердца не услышала. Целый ураган мыслей вертелся теперь у нее в голове. Неужели сходит с ума? Такое вполне могло произойти от длительных переживаний. В ее мире к психическим расстройствам относились прагматично. Это не считалось каким-то исключением или чем-то особо необычным.
   Вслед за мыслями о сумасшествии возникла безумная мысль. А может, это и вправду Макс? В загробную жизнь она не верила, зато верила в связь близких людей на расстоянии. Современная наука давно изучила и доказала, что такая связь в действительности существует и проявляется в том, что близкие люди, находясь на значительном отдалении, чувствуют сильные переживания друг друга. Но вот чтобы они переговаривались - о таком она не слышала. Мысль об этом сильно ее взбудоражила. Крохотная надежда зародилась вдруг, но была тут же нещадно раздавлена десятками аргументов. Никто не мог бы выжить в капсуле без воздуха. Капсула исчезла с радаров, значит был взрыв. Все эти аргументы она знала и не могла придумать ни единой возможности, как Макс мог остаться жив.
   Душа Тины разрывалась на части. Она снова и снова прокручивала в голове вкрадчивое "Тина", сказанное голосом ее мужа. Тина представила, как две разделенные души связываются между собой, несмотря на огромное расстояние, неразрывной нитью. Пыталась сконцентрироваться на образе этой нити и шептала про себя: "Макс, миленький, если ты есть где-то, скажи мне еще раз. Дай знать, что ты жив. Макс, миленький мой!.." Сама не заметив как, она все-таки провалилась в сон.
   Тина проснулась от звонка в дверь. Звонили настойчиво и уже, видимо, не первый раз. На своем помощнике Тина увидела, что проспала в это утро неожиданно долго. Там же было сообщение о десятке пропущенных звонков от матери. Видно, это она, волнуясь за дочь с внучкой, требовательно звонила сейчас в дверь. Тина подбежала к двери, мельком взглянув на изображение мамы, на повисшей в воздухе картинке домовизора, и бросилась открывать. Взволнованная Дарья Федоровна тут же успокоилась, поскольку имела очень крепкие нервы, но не преминула хорошо отчитать дочку за доставленные беспокойства. Лиза только сейчас раскрыла глаза и выбежала встречать бабушку.
   - Да что с вами такое случилось, сони? Что вы вчера делали-то? Гуляли допоздна, что ли? Как же можно не слышать, что я трезвоню во все, что только можно. Знала бы, что так будет, так притащила бы вам сирену от полицейского кара! - сокрушалась Дарья Федоровна. При всем ее недовольстве она не могла скрыть радости от того, что ее дочь выглядела заметно отдохнувшей с ночи.
   Тина и вправду чувствовала себя хорошо. Она проспала без снов и ощущала в себе силы. За окном был чудесный солнечный день. Земля, как видно, не стала на них обижаться и решила проводить хорошей погодой.
   Дарья Федоровна вернулась из Москвы, где устраивала девичник для своих давних подруг. Тина долго хохотала, узнав, что к середине ночи они даже "завеялись", как выразилась ее высоко интеллигентная мама, в стриптиз-бар.
   - О Боже, Тина. Я бы никогда по собственной воле не пошла туда, - сокрушалась Дарья Федоровна. - Но это Катерина Ивановна всех подговорила, и они затащили меня туда обманом.
   - И как тебе? - улыбаясь, любопытствовала Тина.
   - Да как?! Это просто кошмар! Перекаченные молодые люди раздеваются прямо перед тобой догола! Немыслимо! Стыд и срам, одним словом.
   - Но вы все-таки досидели до конца?
   - Да. А куда ж было деваться? Уходить никто кроме меня не желал, не могла же я испортить свои же проводы? Пришлось наблюдать все это. Ты б видела, как эти старые кошелки пищали, ну прямо подростки на концерте микс-фанка. Вот на кого было интересно поглядеть!
   Тина от души смеялась, а Лиза, хотя ничего и не понимала, тоже смеялась и прыгала вокруг них, радуясь оттого, что все рады.
   В полдень следовало выезжать. "Смарт" был благополучно продан неделю назад и превращен, как и все остальное, в модную одежду. Все вещи были заранее тщательно упакованы в специальные чемоданы. В агентстве контролеры проверяли каждую вещь, сверяясь со списком. Все чемоданы были одинакового размера и упаковывались с помощью специального пресса. Вещи набирались в отдельные прямоугольные сумки из прочного материала, потом сжимались и наглухо застегивались. Такие вот брикеты из вещей потом укладывались кирпичами в общий чемодан. В один такой чемодан можно было уложить чуть ли не сотню вещей, и при небольшом объеме чемодан был тяжелым, как камень. Конечно, такая укладка могла испортить драгоценные вещи, но другой альтернативы не было. Место на корабле стоило слишком дорого.
   Ровно в полдень Дарья Федоровна, Тина с Лизой на руках вышли из гостиницы и сели в муниципальное такси. Это был многоместный электрокар с прозрачными стенами и крышей для удобства осмотра. Они ехали, как будто заново смотрели на красоту города, который покидали навсегда. Все вокруг было залито ярким светом. "По крайней мере там на Марсе нам будет светить все то же солнце", - подумалось вдруг Тине. И от этой мысли стало веселее.
   Спустя два часа они подъехали к парковке космопорта, который располагался за городом. Плата за проезд была списана с помощника, и тот тут же напомнил, что денег осталось совсем мало, а кредит закрыт. Только Тину это не беспокоило. Она успешно справилась со сложной задачей, потратив ко дню вылета всю сумму на счету.
   В лучах солнца космопорт выглядел величественно. В центре здания возвышался огромный необъятный купол, окруженный многочисленными башнями. Чем-то вся эта архитектура напоминала исламскую мечеть с башнями-минаретами. Только стиль был слишком современным: стекло и металл, прозрачные стены, пропускающие достаточно солнечного света для экономии затрат на освещение и отопление.
   Космопорт не мог сравниться с аэропортами по многочисленности посетителей. Отсюда в основном отправлялись корабли на Луну, а охочих и, главное, имеющих деньги на такое развлечение было немного.
   Зайдя в просторный холл, будущие переселенцы увидели другие семьи, ожидавшие вылета. Скоро эти люди станут единственными их соседями, а пока Тине почему-то вовсе не хотелось навязываться к ним в знакомые. "Будет еще время", - думала она про себя. Другие тоже не выказывали особого желания собраться вместе, поэтому все расселись кучками, только изредка окидывая друг друга любопытными взглядами.
   Ждать пришлось недолго. По громкоговорителю объявили о необходимости пройти на регистрацию, вокруг в воздухе появились прозрачные голограммы стрелок, указывающих путь к окошку регистрации. Когда подошла их очередь, строгого вида мужчина за стеклом тщательно проверил все документы. Лизу он попросил поднять и поднести к окошку. Потом удивительно долго изучал улыбающуюся мордашку и, удовлетворившись, наконец, совсем неожиданно подмигнул ей. Лицо при этом оставалось таким же строгим. Лизе этот "странный дядя" очень понравился, и она долго еще оглядывалась на будку, оставшуюся позади.
   Всех переселенцев тут же усадили в автобус и долго везли по ровной, как яичная скорлупа, дороге. Дарья Федоровна, удивляясь, даже отметила задумчиво: "Да. Что говорить. В России так и не научились строить хорошие дороги".
   По выходу из автобуса Тину ждало большое потрясение. Перед ними на пустынной полосе красовался небольшой челнок. На борту его, недавно подкрашенном, как видно, красовалось название "МИРАНДА". Как ни пыталась Тина отвратить это, как ни умоляла бюрократов агентства пожалеть ее, ей все-таки придется покинуть Землю именно на этом злосчастном корабле, из-за которого погиб ее муж.
   Ей пришлось справиться с собой, чтобы не расстраивать остальных. Ведь кроме нее никто и не знал, что это именно тот челнок. Люди медленно входили по трапу внутрь корабля, и почти каждый перед дверцей останавливался, чтобы оглядеться в последний раз. Никто никого не подгонял. Всем было понятно желание проститься с родной планетой.
   "Миранда" - грузовой корабль, не приспособленный для перевозки людей. Места были оборудованы в транспортном отсеке без единого иллюминатора. Зато в спинки сидений были встроены экраны, и сейчас они показывали вид снаружи. Ремней безопасности было несколько. Они очень плотно застегивались на груди и пояснице. Для детей предусматривалось специальное сиденье. Один из членов экипажа прошелся по салону и отдельно пристегнул каждого.
   Глухой скрежещущий голос из единственного динамика в салоне объявил, что они отправляются на Луну. Для капитана это был всего лишь очередной полет, а для всех людей, теснящихся в грузовом отсеке, - начало длинного путешествия без обратного билета.
   Все заметно нервничали. Почти никто не разговаривал. Лиза сидела между Тиной и Дарьей Федоровной, держа за руки обеих. Все ждали взлета.
   Наконец "Миранда" тронулась с места. В экранах показывали вид с лобового стекла. Сидящие могли наблюдать, как они проехали несколько соединительных магистралей и наконец вывернули на взлетную полосу. Реактивные двигатели набирали обороты, а скорость увеличивалась с такой силой, что спинки сидений начали поскрипывать под тяжестью вдавленных в них тел. Лиза сжала свои пальчики, а Тина успокоительно поглаживала ее ручку, хотя и сама безумно волновалась.
   Следовало отметить, что взлет ничем не отличался от того, который можно было почувствовать в обычном межконтинентальном самолете. После того, как шасси оторвались от земли, экран переключился на вид снизу. Там все увидели стремительно удаляющиеся дома, деревья и машины, которые с этой высоты казались игрушечными. Вот показался космопорт с величественным куполом, который даже отсюда выглядел огромным.
   Челнок развернулся над городом, как будто нарочно давая переселенцам последний раз взглянуть на Атланту во всей красе. Тина чувствовала, что набор скорости не прекращается. Всех их вдавливало в сиденья с той же силой, что и при взлете. Они поднимались все выше, и напряжение в салоне ощущалось почти физически. Никто все еще не осмеливался сказать ни слова. Даже дети, обычно проявляющие живой интерес к полетам, притихли и, как завороженные, смотрели в свои экраны.
   В салоне было достаточно шумно. О комфорте пассажиров при проектировке транспортных челноков никто не думал. Грохот мощных реактивных двигателей давил на уши, но никто не жаловался. Они все поднимались и поднимались над Землей, преодолевая сотни метров в секунду.
   После того, как челнок вошел в разреженные слои атмосферы, где реактивные двигатели уже не могли нормально работать, в динамике заскрежетал голос капитана: "Включаем ракетные двигатели. В салоне прошу приготовиться". Приготовиться никто не успел, потому что сразу после последнего слова весь челнок содрогнулся, как от удара, и с воем ринулся вперед. Все от неожиданности вскрикнули. Некоторые маленькие дети начали громко плакать. Лиза, напротив, молчала, только еще крепче сжала пальцы на руках Тины и Дарьи Федоровны.
   Казалось, что до этого челнок не летел вовсе, а стоял на месте. Грохот снаружи стал невыносимым. Всех их вжало в кресла так, что невозможно было оторвать конечности. Челнок трусился, как будто не летел, а ехал по бездорожью. Изображение на экране с момента включения ракетных двигателей погасло, и посередине экрана мигала надпись: "Внимание! Полет проходит нормально. Второй этап ускорения закончится через двадцать минут".
   Сложно было представить, как такое напряжение можно было переживать еще двадцать минут, но его все-таки пережили. И в конце этого ужаса их ждала достойная награда. Когда надпись на экране показала, что до завершения этапа ускорения осталось одна минута, начался эффектный обратный отсчет времени. Все взгляды устремились на экраны: "...47, 46, 45..." Казалось, что время замедлилось, и каждая секунда тянулась, как карамель. "...10, 9, 8..." Тина почувствовала, как руки ее вспотели от напряжения. Несмотря на отсчет, выключение основных двигателей произошло внезапно, когда на экране показалась цифра "2". Все почувствовали невероятное облегчение. Тишина, воцарившаяся вокруг, хотя часть двигателей все еще продолжала работать, была невероятной. Тряска прекратилась вместе с грохотом. Вместо цифры "0" на экране включилась картинка, и уже через секунду весь салон загремел аплодисментами и восхищенными возгласами. Их глазам открылась фантастическая картина - Земля во всей своей красе. Они видели изгиб поверхности, синие океаны, поблескивающие на Солнце. Величественные Азия и Африка открывались их взору. Огромные территории, занятые пустыней, и совсем незначительные полосы зелени в северной и южной части континентов. Последствия глобального потепления здесь были на лицо. Но все же от этого зрелища невозможно было оторваться.
   Из восторженных размышлений Тину вернула Лиза: "Мамощка - мне плохо. Я сейчас лыгну".
   Тина вдруг осознала, что они должны были бы уже находиться в состоянии невесомости. Она рванулась к карману с бумажным пакетом, и от этого движения ей тоже стало нехорошо. Она все же справилась с собой и подсунула пакет Лизе как раз вовремя.
   Лиза была не первая. Пакет вакуумный и всасывал все, что в него попадало, но, к несчастью, были те, кто не успел и по салону в разные стороны стали разлетаться куски завтрака. Невыносимый запах стал разноситься по салону, и тут уже даже самые стойкие желудки не выдержали. Этот кошмар спустя несколько минут прекратился. В салоне включился мощный вентилятор, который засосал в себя летающие остатки переваренной пищи. Все люди сидели, откинувшись на креслах, с зелеными лицами. Дарья Федоровна впервые с момента взлета подала голос: "Не космический корабль, а салон зомби какой-то". Фраза была сказана громко, и после паузы кто-то в другом салоне зычно засмеялся. А потом уже остальные подхватили смех. Шутки посыпались со всех сторон и, несмотря на пережитое, переселенцы стали хохотать наперебой, а к бледным лицам возвращался румянец.
  
   Полет на Луну занял трое суток. За это время все освоили особенности жизни в невесомости. Большую часть времени пассажиры были пристегнуты. Разрешалось только по одному выплывать в туалет. С самого начала один из членов экипажа демонстративно вплыл в салон и рассказал основные правила поведения.
   - В воздухе не за что держаться. Если вы сделаете неловкое движение, то можете отправиться в другую часть салона и достаточно больно удариться о первое же препятствие, - поучительным тоном рассказывал космонавт. - Постоянно за что-то держитесь и не упускайте из вида пол. Ваш мозг сейчас держится за эти сиденья и проход, как утопающий за соломинку. Он сейчас "знает", что это низ, а там, где свод потолка, - верх. Но стоит вам перевернуться... - в этот момент космонавт слегка оттолкнулся от пола, проделал ловкий кульбит в воздухе и уперся ногами в потолок. Дети после такого трюка начали смеяться и хлопать. - То, что я сейчас сделал - очень непросто повторить. Я очень не советую этого делать, поскольку вас, скорее всего, стошнит. Далее. Туалет у нас особенный, - на этом моменте прозвучала театральная пауза. В рядах послышались смешки, после чего он продолжил. - Не нужно смеяться. Там вам будет не до смеха. Хотя многие все-таки находят его забавным. Эта штука всасывает все наподобие этих пакетов, которыми некоторые из вас уже успели воспользоваться.
   Далее каждого пассажира по очереди космонавт отстегивал от сиденья и провожал в туалет. Лиза с нетерпением ждала своей очереди, и, как только ее отстегнули, тут же оттолкнулась ножками и попыталась перекувыркнуться. К счастью, опытный космонавт-гид был готов к такому повороту событий и словил ее за ножку.
   - Не нужно так делать, детка. Иначе придется пристегнуть тебя до конца путешествия, - потом, перейдя на шепот, он проговорил ей на ухо, - потерпи три дня. На Луне сможешь наиграться вволю.
   Лиза тут же все поняла и все три дня после этого вела себя примерно.
   На время сна сиденья выпрямлялись и выстраивались в два ряда сверху и снизу: четные -сверху, нечетные - снизу. Получалось что-то вроде полок в допотопных российских поездах, которые все еще использовались в отдаленных районах. Космонавт-гид посоветовал прятать руки под ремни, иначе они будут плавать рядом. От этого ощущения висящих рук было очень сложно заснуть.
   Три дня пролетело достаточно быстро, в основном благодаря гиду. Как выяснилось, его звали Энрике. Других членов экипажа видно не было. В какой-то момент Тина хотела спросить Энрике о Стиве - помощнике капитала, друге Макса, которого знала лично, но потом передумала. Зачем бередить душу?
  
   Пассажиры челнока подолгу смотрели на экран, где Земля, освещенная солнечными лучами, представлялась во всей красе. Под конец третьих суток им сообщили, что Луна уже близко. Экран переключился на Луну, и они увидели ее поверхность, всю изрытую кратерами. Как же необычно было смотреть на нее, которая на земном небе занимала пространства не больше мячика для пинг-понга, такую огромную теперь. Зрелище было сказочное. На экране красным кружком было выделено место, на котором спустя некоторое время стало возможным различить лунный город.
   Лунный город был построен для добычи важного топлива, а также для размещения космических туристов. Город состоял из небольшого размера куполов, соединенных тоннельными переходами. С высоты можно было различить около пятидесяти отдельно стоящих космических павильонов. Матовая поверхность стен поблескивала на солнце, выделяясь на желтой пыльной поверхности Луны.
   Челнок плавно прилунился на взлетной площадке. После этого переселенцам пришлось ожидать около часа. В салоне было очень тихо, и многие, несмотря на важность события, даже задремали. Тишину прервал голос капитана, который все тем же скрежещущим и не выражающим эмоций голосом проговорил: "Пассажиры, приготовьтесь к высадке".
   - Господи, кто дал этому болвану микрофон, - негодовала Дарья Федоровна. - Сказал бы что-нибудь красивое. Ведь мы ж не в Мытищи все-таки прибыли, а на Луну!
   - Мама, он же капитан, а не диктор, - с укором прошептала Тина.
   - Так дали бы микрофон нашему Энрике. У него бы лучше получилось!
   Все вокруг начали одобрительно галдеть, и тут, как на заказ, в салоне появился Энрике.
   - Уважаемые переселенцы! - Энрике прямо весь сиял. Вот кого было приятно послушать в такой знаменательный момент. - Наш полет завершился, а ваше долгое путешествие только начинается. Позвольте мне от лица экипажа космического челнока "Миранда" и всех жителей планеты Земля пожелать вам удачи. Вам - смелым людям, отважившимся на этот поистине героический поступок ради спасения человечества. От лица всех землян привет вам, будущие марсиане!
   Речь его была прервана аплодисментами. Затем Энрике попросил всех расстегнуть ремни и по очереди без спешки переходить в шлюз по направлению стрелок, расположенных на полу. Невесомость осталась в космосе, но притяжение на Луне было гораздо меньшее, чем там, откуда они прибыли. Тела здесь казались легкими, как пушинки. При ходьбе, несмотря на отсутствие места, все старались подпрыгивать, чтобы проверить на себе чудесную лунную гравитацию. Лиза, проходя, а вернее, пропрыгивая мимо Энрике, потянулась к нему, а когда он наклонился, чмокнула в щеку. Все говорили ему "до свидания" и проходили в тесное отделение шлюза.
   Когда же последний переселенец зашел внутрь, Энрике, в последний раз помахав рукой, закрыл за ними дверь. Послышался звук закручивающегося вентиля. Тут же открылась дверь с другой стороны шлюза, и от перепада давления у всех сразу заложило уши. С той стороны их ждала девушка в белом комбинезоне и сияющим лицом. Она поприветствовала их и повела через длинный коридор в зал ожидания.
  
   В зале ожидания было очень уютно. Над головой простирался прозрачный купол, а отдельные сиденья были оборудованы наподобие шезлонгов так, чтобы было удобнее смотреть на звезды. Картина и впрямь была потрясающая. При отсутствии атмосферы и источников света на поверхности все звездное небо было как на ладони. Даже самые маленькие звездочки были отчетливо видны. В зале играла тихая классическая музыка. После пережитого длительного перелета на всех вдруг навалилась усталость, и многие из присутствующих в зале стали засыпать. Дарья Федоровна устроилась с Лизой на шезлонге, и сейчас они вдвоем сопели в такт музыке. А Тина так и не смогла заснуть. Она смотрела на них и думала о том, что впервые без сомнений смотрит в будущее.
  
   Через пару часов та же девушка в белом комбинезоне и с неизменной улыбкой стала забирать переселенцев небольшими группами для расселения. Дошла очередь и до Тины с родными. Полусонные, с Лизой на руках они зашли в номер лунного отеля и сразу же легли спать.
   В городе на Луне переселенцы пробыли в общей сложности двое суток. В первый день их всех повели на обзорную экскурсию. Им показали зал для наблюдения за звездами, который отличался от зала ожидания тем, что вместо музыки голос в динамиках рассказывал о звездах, а прямо на прозрачном куполе рядом со звездами появлялись пояснения и иллюстрации к рассказу.
   Затем их провели в игровой зал. Энрике не обманул Лизу. В этом зале было расставлено очень много платформ, тумб и мостиков между ними. Все они были разной высоты. И пол, и все предметы были оббиты мягким материалом. Здесь взрослые и дети развлекались, перепрыгивая с одной платформы на другую. Как и следовало ожидать, прыжки здесь давались гораздо легче, чем на Земле. С силой оттолкнувшись, взрослый человек мог прыгнуть на два метра, а то и более. Лиза пропрыгала не меньше двух часов, и ее еще после того пришлось с истерикой забирать оттуда. Даже Тина попробовала попрыгать по этим забавным платформам, и только Дарья Федоровна предпочла наблюдение за забавами дочери и внучки.
   Луна была отчасти туристической Меккой, поэтому все здесь было устроено с комфортом. Номера достаточно просторные. На потолке прямо над кроватью в каждом номере располагался огромный иллюминатор. Из него была видна Земля. Смотреть вот так на планету было очень необычно. Дух захватывало от ощущения, что это реальная картина, которую можно было видеть собственными глазами через толщу стекла и необъятного космоса за ним.
   Управляя специальным джойстиком рядом с кроватью, можно было приближать любой участок на земной поверхности. Лиза очень хотела увидеть родной дом, и после нескольких неудачных попыток и не без помощи Тины ей это удалось.
  
   Много интересного было на Луне, но на третьи сутки всем пора было отправляться на межпланетный лайнер. Их снова собрали в зале ожидания. Людей было больше, чем тогда, когда они прибыли на Луну. Видимо, переселенцев отправляли отдельными партиями, а теперь собрали всех вместе. Проходили часы, в течение которых людей по восемь человек, вызывали и уводили куда-то за дверь с двузначной для лунных условий надписью "ВЫХОД".
   Подошла очередь Тины с семьей. Она все волновалась, что их могут разделить, но этого не произошло. Вместе они прошли за дверь, но за ней обнаружился очередной КПП, где их документы заново тщательно сверили. После проверки их завели в маленькую комнатку с двумя рядами сидений по сторонам. В это помещение больше ничего не могло бы поместиться. Даже заходить пришлось по очереди, а когда все расселись, то проход был полностью занят коленями сидящих.
   Через тридцать минут томительного ожидания комнатка вдруг вся встрепенулась и задрожала. В стенах неожиданно открылись заслонки, и переселенцы увидели звездное небо вокруг. Комната оказалась салоном маленького челнока, предназначенного для перемещения пассажиров в космосе на небольшие расстояния. Через некоторое время люди, сидевшие напротив Тины с матерью и дочкой, начали возбужденно показывать куда-то им за спину. Тина обернулась и сразу же поняла, что привлекло всеобщее внимание. В иллюминаторе за их спиной показывался вид на огромный лайнер. Лайнер имел вытянутую сигарообразную форму. Его поверхность ослепительно сверкала в лучах солнца. Весь корабль достаточно живо вращался вокруг своей оси, как будто готовясь ввернуться в космические дали. Как выяснилось позднее, вращение было необходимо для создания искусственной гравитации внутри.
   Сейчас они проплывали мимо капитанской рубки. Кабина внутри лайнера не вращалась, а оставалась неподвижной под прозрачной частью корпуса на носу корабля. Челнок пролетал настолько близко, что переселенцы могли рассмотреть лица сидящих в ней членов экипажа. Смотря на эти строгие сосредоточенные лица, Тина почувствовала уверенность и спокойствие. Их долгое путешествие уже началось. Впереди их ждало пятьсот дней перелета в бескрайней пустоте космоса.
   Глава 24
   Капитан Дик Каливан родился и вырос в Федерации и, несмотря на любовь к родине, воспитанную семьей военных, страстно верил в идею переселения на Марс. Это был поистине железный человек. Никогда ни при каких обстоятельствах подчиненные и коллеги не обнаруживали в нем слабинки. Он обладал несгибаемой волей, которая в сочетании с врожденным чувством справедливости создавала идеального лидера. Все, кто с ним работал, готовы были пойти за ним в огонь и в воду. Те же, кому такой стиль управления был не по душе, долго не выдерживали и уходили сами, чего Дик Каливан, по правде сказать, от них и добивался.
   Он и члены экипажа сидели сейчас в капитанской рубке и обсуждали последние приготовления к вылету. Все лица, обращенные к капитану, выражали серьезность. Для многих подобные совещания были настоящим испытанием: так вел их Дик.
   - Ник, почему пятый бак до сих пор не заправлен? Сегодня с утра в нем должно было быть топливо, - спрашивал Киливан у Ника Саймака - лейтенанта гражданской космонавтики, с которым они летали уже десять лет. Несмотря на все эти годы, проведенные вместе, Дик не собирался спустить ему просроченную заправку.
   - С Луны в последний момент отказали в дозаправке. Сказали, что топлива пока нет, - у Ника чуть заныло в солнечном сплетении. Десять чертовых лет прошло, а он побаивался таких вот взбучек. Все остальные члены экипажа молчали, не смея пошевелиться.
   - Это ничтожное оправдание, и ты это знаешь. - Дик выдержал длительную паузу. Вот этот прием Саймак изучил досконально. На него он уже не производил такого впечатления. Зато он заметил, что Джейни, корабельный врач, которая на этом корабле впервые встретилась со знаменитым капитаном Каливаном, опустила голову и даже сглотнула. - Ты отлично знаешь этих продажных шалопаев с Лунной станции. Они загнали наше горючее какому-нибудь туристическому кораблику, решившему сделать лишний виток вокруг Земли. Разве ты этого не знал? - Дик говорил негромко. Всем приходилось вслушиваться в его слова. Это тоже было его стилем. Он всегда так делал, чтобы другие боялись даже пошевелиться и внимали каждому слову.
   - Так точно. Знал, - выпалил Саймак. И хотя ему было что сказать, замолчал, выжидая, пока ему зададут следующий вопрос.
   - Что же было предпринято для того, чтобы этот чертов бак заполнился вовремя? - несмотря на угрозу, Каливан продолжал говорить тихо. От этого напряжение вокруг только нарастало.
   - За два дня до заправки я слетал на станцию лично и припугнул заправщиков большими неприятностями. За день до заправки я лично проверил через знакомого в службе управления полетами информацию о прибытии туристических кораблей. Таких не ожидалось.
   - Так что же тогда произошло? - голос Каливана не смягчился, но Ник прекрасно знал, чего ожидает капитан, и задолго до сбора подготовил аргументы в свое оправдание.
   - За час до заправки без предупреждения явился правительственный челнок. Кому-то из больших шишек взбрело в голову полюбоваться на средство наполнения бюджета Федерации. Я немедленно вылетел на место, отчекрыжил всех на чем свет стоит. Завтра в 9:00 бак будет заправлен, далее заправка пройдет по плану.
   Потом последовала длинная, даже невозможно длинная для некоторых из присутствующих пауза. Каливан неотрывно смотрел в глаза Нику, как будто внутри у него был спрятан детектор лжи. На самом деле он обдумывал полученную информацию. Наконец неизменно тихим голосом он сказал, обращаясь к Саймаку.
   - Хм. Признаю, все сделано правильно.
   Вот в этом и был весь Каливан! Только что он готов был испепелить взглядом подчиненного, но, услышав достаточно для оправдания, тут же признал его правоту. Мало кому удавалось соединять в себе неумолимую жесткость и одновременно чувство справедливости. Каждый из присутствующих, кто хорошо его знал, мог быть уверенным, что если бы Саймак не нашелся, что ответить, то ему бы пришлось худо. За это Каливан снискал к себе огромное уважение.
   После сказанного капитан обвел всех взглядом, давая понять, что вопрос закрыт. В нем чувствовалось напряжение, и оно передавалось всем членам команды. Напряжение, необходимое для того, чтобы проект невероятной важности стартовал как надо. Все, за что Каливан брался в своей жизни, стартовало, проходило и заканчивалось как надо. Что уж говорить о корабле "Надежда", который он считал делом всей жизни.
   - Что же. Считаю не лишним очередной раз обсудить важность нашей миссии. - Каливан снова обвел всех взглядом, как будто кто-то мог бы возразить, но все молчали. - Мы есть надежда человечества на выживание. Не только в физическом смысле, но и в духовном. - Строгий вид капитана немного не вязался с вдохновенной речью, но эта особенность тоже была его частью. Многие признавали в нем хорошего оратора. - Все мы слишком поздно вспомнили о том, что наш дом, наша родная планета требует к себе более осторожного отношения. Вместо того чтобы уважать свой дом, люди как будто бы погостили на Земле, думая, что за ними все уберут. Теперь уже слишком поздно делать шаги назад. Никто не в состоянии исправить тот урон, который люди всего за несколько сотен лет бурной жизни нанесли своему дому. Теперь нам предстоит найти для человечества новое жилище. И все мы должны надеяться, что там эти роковые ошибки уже не будут допущены. Вас всех никто не звал сюда насильно. Все вы, насколько мне известно, верите в то, что Марс может стать нашим новым домом. - Все снова промолчали, выражая согласие.
   - В чем же состоит наша миссия? Как мы узнаем, что мы достигли успеха? Что скажешь, Майк? - Капитан обратился к помощнику капитана, рослому седому афроамериканцу, сидящему напротив.
   - Я думаю, капитан, мы должны добраться до Марса.
   - О да, я согласен, мы должны туда добраться, но разве все равно, как мы туда доберемся?
   В этот момент взгляды членов команды невольно отвлеклись к окну обзора. Капитан Каливан сидел спиной к окну и не мог видеть, что привлекло внимание остальных. Он поднял руку, указывая за спину. - Вот мой ответ.
   Теперь, развернувшись, Каливан увидел то, что и ожидал. Прямо над капитанской рубкой в этот момент медленно пролетал крохотный челнок. Из иллюминаторов любопытные взгляды рассматривали их. Челнок проплывал так близко, что можно было рассмотреть лица. Каливан снова развернулся, и все взгляды опять были обращены к нему.
   - Джейни, что скажете вы?
   - Мы должны доставить на Марс всех этих людей в целости и сохранности. - Джейни, которой дали слово, заметно волновалась, но ответ был, по-видимому, верным.
   - Именно так, подчеркиваю, в целости и сохранности. И это касается не только их физического здоровья. Пятьсот дней эти люди, совершенно не подготовленные даже к коротким космическим перелетам, проведут в замкнутом пространстве. И я очень хочу, чтобы они прибыли на Марс в нормальном состоянии, готовые преодолевать трудности, ожидающие их там. Поэтому я прошу вас напрячь все внимание и приложить максимум усилий, чтобы наш старт и полет прошел по плану. Думайте на шаг вперед. Все перепроверяйте. Продумывайте все, что может случиться.
   В этот момент Каливан в упор посмотрел на Ника.
   - Лейтенант Саймак, за несвоевременную заправку пятого бака получаете наряд вне очереди. У вас как раз появится время подумать, как в следующий раз предусмотреть возможность появления правительственного челнока. Все свободны.
   Члены команды оторвались от мест и расплылись в невесомости по постам. Ник Саймак уходил довольным. Наказание было плевым, да и справедливым, впрочем, как всегда.
  
   После сборов, оставшись один, Каливан достал сложенный в трубочку рукописный блокнот, развернул его и начал что-то писать электронным пером. Ему нравилось писать, хотя в его мире большинство людей забыли, как это делается. В школах рукописному письму уже не учили, но некоторые родители, в том числе и его мать, считали, что это совершенно необходимо.
   "Почерк - зеркало индивидуальности. Когда ты пишешь рукой, черкаешь, делаешь пометки на полях, ты как будто изливаешь душу на бумагу". Бумаги, конечно, не было. Ее заменял гибкий тончайший тач-скрин, который легко сворачивался в трубочку и помещался в карман. Но письмо осталось.
   Сейчас Дик готовил речь на вечер. Ораторское искусство вовсе не было для него врожденным. В летной академии его доклады были косноязычными донельзя. И однажды после занятия преподаватель попросил его остаться. Когда из аудитории все вышли, преподаватель по политической истории Федерации сказал ему тогда: "Мистер Каливан, я просмотрел ваши оценки и психологические тесты. Вы вполне можете рассчитывать на огромный успех в жизни. Но с такой речью никто не сможет признать вас лидером. Вы должны срочно с этим что-то сделать".
   Больше он ничего не сказал, но и того было достаточно, чтобы целеустремленный юноша в тот же вечер обдумал, как он станет лучшим оратором академии. Через год он победил в конкурсе ораторского искусства, чем удивил всех чрезвычайно. Когда он подал заявку, это было новостью дня в академии. Приятели подшучивали над ним, а он, знай, улыбался про себя. Целый год каждую неделю он выбирал себе тему и готовил доклад сам для себя. Часами он тренировался перед зеркалом, записывал себя на видео, прослушивал и анализировал ошибки. За каждое слово-паразит, сказанное где-либо, он штрафовал себя, откладывая деньги в специальную коробку.
   Сейчас он по привычке писал доклад в блокноте. Хотя ему уже не приходилось подолгу заучивать текст наизусть и тренироваться, он все равно записывал его, отдавая дань придуманному когда-то ритуалу. Закончив писать, он перечитал текст несколько раз, сделал некоторые правки, поднял блокнот и отпустил его в воздухе перед собой. Блокнот поплыл перед его глазами в невесомости. Капитанская рубка - единственная часть корабля, которая не вращалась вокруг своей оси, поэтому внутри нее гравитации не было.
   Каливан отстегнулся от капитанского кресла, подхватил все еще висящий в воздухе блокнот и легко оттолкнулся от пола. Незаметного движения стоп хватило, чтобы в мгновение пересечь всю рубку и остановиться прямо около люка, расположенного в центре стены. Только будучи в полной уверенности, что все члены экипажа разошлись по постам, капитан мог позволить себе такую шалость. По технике безопасности допускались только передвижения по стенам. Если бы сейчас кому-то вздумалось открыть люк, то синяков не избежали бы оба. Но все-таки было очень приятно проверить мастерство, выработанное за годы полетов и пребывания в невесомости.
   Через люк Каливан вплыл в недлинный коридор в виде трубы. Коридор, в отличие от рубки, вращался. Все его стены были усыпаны небольшими выпуклостями. Держась за эти бугорки размером с поляблока, внутри коридора было легко передвигаться. Всего несколько секунд в этой оббитой мягкой тканью трубе было достаточно, чтобы начать вращаться вместе с ней, и сейчас уже казалось, что вращается не коридор, а люк, через который капитан попал вовнутрь.
   Следующий люк вел в кабину лифта. Попадая в лифт, космонавт сразу понимал, что сейчас придется иметь дело с гравитацией. В кабине был явно обозначен верх и низ, что в состоянии невесомости было бы бессмысленно. Для Каливана этот переход стал рутинным делом. Хотя центробежные гравитационные установки применялись очень редко, в основном из-за требуемых размеров корабля, ему уже приходилось иметь дело с ними. Он даже успел побывать раз на Марсе пять лет назад.
   В части лифта, обозначенной как низ, был установлен ряд сидений. Каливан сел в одно из них, пристегнулся и нажал кнопку спуска. Лифт слегка заурчал и медленно пополз в направлении к стенам корабля.
   Корабль имел форму сигары, закругленной на месте капитанской рубки и имеющей длинный сужающийся на конце хвост. Средняя часть корабля была размером с десятиэтажный дом. В средней же части располагалось жилое помещение для пассажиров и членов экипажа. Каливан сейчас спускался из центра к стене. Лифт двигался медленно, позволяя сидящему в нем капитану привыкнуть к гравитации. С каждой секундой ощущалось увеличение веса тела. За минуту корабль делал около четырех оборотов. Если бы стены были прозрачными, то вряд ли кто-то смог существовать внутри из-за морской болезни, но, не видя ничего вращающегося, пассажиры легко переносили пребывание внутри. Легкая тошнота при переходе, которая обычно проходит прямо в лифте, и ничего более.
   Немного непривычным был постоянно закругляющийся кверху пол, но со всем в конце концов свыкаешься. Выходя из лифта, Каливан уже стоял на ногах. Хотя его тело весило в четыре раза меньше, чем на Земле, - это все же была гравитация, которая делала пятисотдневное путешествие в открытом космосе более комфортным и безопасным для здоровья. К тому же гравитация на Марсе в два раза меньше, чем на Земле. Поэтому к слабому притяжению тоже стоило привыкать.
   Пройдя несколько запутанных коридоров, капитан открыл дверь каюты и уже через пятнадцать минут спал в койке. На завтрашний вечер, если будет все улажено с заправкой, был назначен старт.
  
   О начале следующих суток Каливан, как всегда, узнал от помощника. Его тихое пиканье, казалось, не могло прервать самый чуткий сон, но капитану этого было достаточно. Он быстро встал с постели, принял душ и вышел из каюты. Вереница узких коридоров, выходящих из кают, вела всех, кто пребывал на корабле, в общий зал. По дороге он встречал каких-то людей, с которыми еще не был знаком. Это были пассажиры корабля, которые, увидев форму, с любопытством разглядывали космонавта, а он только слегка кивал головой в знак приветствия.
   Зайдя в зал, Каливан увидел достаточно много людей, сидящих на расставленных сиденьях. Многие с восторгом оглядывались по сторонам, и это отзывалось чувством гордости в душе капитана. Ведь именно он настоял на выделении места на корабле под общий зал. Само его создание, а уж тем более оформление было невероятной роскошью для космического челнока. Но Каливану удалось убедить проектный совет в том, что людям, пребывающим в замкнутом пространстве более полутора лет, нужна такого рода эмоциональная отдушина. Место, которое со временем может стать излюбленным местом для времяпровождения, как центральные парки в городах.
   Зал, собственно, так и назывался - центральный парк. Других парков на корабле, правда, не было, но и одного было достаточно, чтобы называть его центральным. Весь пол помещения пересекался узенькими дорожками. Между ними в непешеходных островках был насыпан гравий, а на нем в горшках расставлены разнообразные растения. Повсюду стояли компактные лавочки с четырьмя сиденьями на каждом. В парке даже были установлены два небольших фонтанчика, которые собирали вокруг себя больше всего переселенцев.
   Но самой замечательной особенностью парка был прозрачный потолок. Посмотрев вверх, можно было увидеть людей, сидевших на таких же лавочках вверх ногами на противоположной стене корабля. Ощущение было непередаваемым, и разговоров вокруг только и было, что об этом. "Вот и хорошо, - думал Каливан. - Быстрее раззнакомятся!"
   Пройдя через лабиринт узких дорожек, Каливан оказался в следующем помещении - столовой. Здесь роскошь заканчивалась. Малюсенькие столики, натыканные настолько плотно, насколько это было возможно, со стульями, выдвигающимися из-под столешницы. Убогий декор на стенах в виде фотографий звездного неба. И наконец, низкий потолок, до которого можно было легко достать рукой.
   У посетителей был выбор только между нормальным и диетическим набором. Каливан подошел к автомату, выбрал на большом сенсорном экране диетический набор и, забрав через несколько секунд запечатанный в тончайшую фольгу разогретый поднос, подошел к ближайшему столику.
   В наборе он не нашел ничего неожиданного: овсяная каша без масла с солью, сваренное вкрутую куриное яйцо, листья салата и зеленый чай. Яйцо и салат - с корабельной фермы, которая была призвана обеспечивать переселенцев свежими продуктами на протяжении всего полета. Капитан только успел погрузиться в размышления о предстоящем старте, как услышал голос.
   - Доброе утро, капитан. Позволите? - Дик поднял голову и увидел Джейни - корабельного доктора.
   - Да, пожалуйста, присаживайтесь. - Каливан не любил вести беседы во время завтрака, и если бы Джейни давно летала с ним в одной команде, то, пожалуй, отказалась бы от идеи подойти. Но она не знала этого, и поэтому с сияющим лицом села напротив и стала выжидающе смотреть на капитана. К ее удивлению и сожалению, Каливан и не думал поддерживать светскую беседу и, уткнувшись носом в тарелку, продолжил есть. Джейни силилась придумать какой-то вопрос, на который нельзя бы было ответить коротко, но ничего не приходило в голову.
   Так ничего и не придумав, она стала разворачивать свой поднос. Шум обертки на секунду вывел капитана из собственных мыслей. Он посмотрел на обертку, задержался на секунду на слове "нормальный" и снова продолжил есть. Этот брошенный коротко взгляд подсказал ей идею.
   - Вы, наверное, удивлены, что я предпочитаю нормальный набор?
   - Нет, отнюдь. - Как и ожидала Джейни, капитан ответил очень коротко и снова продолжил есть. Но она не собиралась сдаваться.
   - Я подсчитала сумму калорий в обоих наборах в условиях гравитации. Оказалось, что диетический набор не дотягивает до нормы, а нормальный как раз подходит женщине моей комплекции. - Эта информация, по-видимому, оказалось интересной для Каливана, поскольку он оторвался наконец от тарелки и впервые внимательно посмотрел на Джейни.
   - На упаковке написано, что наборы подобраны и одобрены для космических полетов Федеральным институтом диетологии. Мне сложно было бы сомневаться в их компетенции. - Капитан смотрел на Джейни, ожидая ответа.
   - Я тоже не сомневаюсь в их компетенции, - возразила Джейни. - Более того, они действительно идеально подходят для космического полета.
   - Сдаюсь, вы меня заинтересовали. В чем же тогда дело? - Капитан был весь во внимании. "Ха, а ведь мне говорили, что он пуленепробиваемый", - с торжеством подумала Джейни.
   - Эти наборы одобрены для космических полетов в условиях невесомости. А здесь, судя по тому, что мы с вами не плаваем вперемешку с листьями салата, есть гравитация.
   - Хм. - Каливан едва заметно улыбнулся. - А ведь и вправду. Наверняка эти болваны не учли маленькую деталь. - Он сделал небольшую паузу и с лукавой интонацией продолжил. - А знаете ли вы, Джейни, что инициатива наказуема?
   - Я, наверное, угадаю, что вы хотите мне поручить, - смеясь, ответила Джейни.
   - До конца дня сегодня прошу вас пересмотреть меню этих наборов. Я бы не хотел, чтобы половина пассажиров, предпочитающих нежирную пищу, прибыли на Марс худыми скелетами.
   - Так точно, сэр! - Джейни, хотя и не была военной и не обязана была обращаться к капитану по форме, решила подыграть ему.
   За завтраком они больше не разговаривали. Джейни думала о том, что капитан не такой уж черствый сухарь, как о нем говорили. А сам капитан о том, что он слишком давно не общался один на один с женщинами. И этот короткий разговор поднял из глубины холостяцкой души что-то давненько забытое.
  
   После завтрака последовал обход корабля. Потом было длительное совещание, на котором Каливан задавал десятки вопросов каждому и, получив на них правильные ответы, все больше убеждался, что все идет по плану.
   К вечеру всех переселенцев собрали в парке. На экранах мониторов, встроенных повсюду в стены, мерцала надпись:
  
   Внимание! Через несколько минут будет транслироваться обращение капитана.
  
   Когда переселенцы расположились около мониторов, картинка сменилась и все увидели Дика Каливана, одетого в праздничный мундир с блестящими эполетами и эмблемой Федерального космического агентства. Каливан стоял перед пультом управления полубоком к камере.
   - Добрый вечер, уважаемые переселенцы! От лица всего экипажа пассажирского космического челнока первого класса "Надежда" приветствую вас на борту. Мы все стоим вначале большого пути, и миссию нашу невозможно переоценить. На этом челноке в путь собирается надежда всего человечества. Именно мы сделаем первый шаг к распространению и выживанию человеческой расы. Именно мы спасем ее от неминуемого исчезновения, которое ждет ее на Земле. Еще никто не пробовал перевести такое огромное количество людей на такое невероятное расстояние. Мы станем первыми.
   В парке царила тишина. Все от мала до велика неотрывно смотрели на своего капитана и проникались тем, что он говорил.
   - Этим вечером я призываю вас осознать важность полета и задуматься о том, что от каждого из нас зависит успех нашего дерзкого мероприятия. Экипаж "Надежды" - это лучшие из лучших. Отправляясь в дальнюю дорогу, у меня нет ни капли сомнения в их профессионализме и вере в идею переселения. Наша основная цель - довести всех нас к нашему новому дому в целости и сохранности. Но и вас я прошу о помощи. Будьте бдительны, не забывайте, что мы одни в бескрайнем космосе и помощи нам будет ждать неоткуда. Неукоснительно соблюдайте все правила безопасности и распорядок дня, выполняйте указания членов экипажа и помогайте друг другу.
   После этих слов капитан сделал несколько шагов в сторону, камера последовала за ним.
   - Сейчас на ваших глазах я включу систему старта. С этого момента начнется разогрев двигателей. Топливо тут же пойдет на убыль. Наше путешествие начинается. - Каливан повернулся к панели. - Внимание команды, все системы готовы? Прошу дать старт.
   В этот момент по корпусу корабля прошла легкая дрожь. Глухой мерный грохот стал нарастать каждую секунду. В зале стали слышаться робкие хлопки. Уже через несколько секунд все пассажиры "Надежды" аплодировали капитану, который стоял перед камерой с уверенным и преисполненным жажды успеха лицом. Подождав, пока аплодисменты стихнут, капитан обратился к переселенцам.
   - А сейчас прошу выполнить первый мой приказ. Через полчаса "Надежда" начнет набор скорости. В этот момент все пассажиры будут испытывать перегрузки. Все, кто сейчас не в своих каютах, незамедлительно вернитесь в них, расположитесь в специальных креслах безопасности и пристегните ремни. Мы отбываем!
  
   Спустя час "Надежда" уже мчалась в космос по направлению к Венере. Войдя в поле ее гравитации и сделав круг, "Надежда" должна была получить достаточно ускорения, чтобы достигнуть Марса.
   Но в первые же двадцать четыре часа полета произошла авария. Какой-то мелкий предмет вонзился в корпус корабля, пробив первичную броню. Пришлось остановить ускорение и выйти в открытый космос для устранения поломки. На это время в целях экономии энергии пришлось выключить свет во всем корабле.
   Капитан, внешне спокойный, негодовал внутри. Как могло так получиться, что длительный полет с самого начала пути начался с аварийного столкновения? Он с нетерпением ждал возращения инженеров, которые в этот момент руками роботов вынимали инородный предмет из обшивки корабля.
   К счастью "Надежда" практически не пострадала от столкновения. Первичная броня в виде метрового гофрированного, как картон, слоя сверхпрочного углеволокна, была создана как раз для того, чтобы принимать на себя и поглощать энергию от столкновения с мелкими астероидами и космическим мусором.
   Предмет, ставший причиной вынужденной остановки ускорения, спустя час был доставлен на борт корабля в прочной пластиковой упаковке. Это была стальная деталь: явный продукт жизнедеятельности человека или попросту - космический мусор. После того как деталь была отправлена в сканер для идентификации и отправки информации на Землю, двигатели были снова запущены.
   В эти же сутки пришло сообщение с Земли. Деталь представляет собой крепежный болт для спасательных капсул, какие обычно используются на транспортных грузовых кораблях прошлого поколения. Она прервала движение "Надежды", сместив тем самым маршрут на несколько тысяч километров. Но это не помешало капитану Каливану и его кораблю продолжить свой путь к мечте.
   Глава 25
   Будильник помощника, как всегда, разбудил его с расцветом. Обычно Макс сразу вскакивал и начинал новый день, как будто кто-то включил электромоторчик внутри. Но сейчас он только раздраженно схватил помощник, лежащий рядом, и ткнул в кнопку "выключить совсем". Макс откинул голову на сложенный кусок парашюта, который служил ему подушкой, и снова принялся себя жалеть. Всю свою жизнь он старательно избегал этого, а теперь вот уже третий день подряд он пребывал в ступоре, обдумывая ситуацию, в которой оказался.
   В голове стучало и гудело, как с большого похмелья. Макс бы и не против был выпить чего-то покрепче, чтобы забыться, да на фиолетовой планете среди лесов и песков бары ему не встречались. Похмелье у Макса было оттого, что он уже третью ночь не мог заснуть. "Спи, спи, тебе нужно поспать", - тщетно уговаривал он себя, лежа в темноте. Знал, что это не поможет, но повторял как заклинание, чтобы освободить голову от тягостных мыслей. Тяжелые, как капли раскаленного свинца, мысли о том, что в его жалком существовании на фиолетовой планете нет никакого смысла. Только-только буквально час назад он, измученный, смог забыться беспокойным сном, а теперь он снова разбужен и вряд ли сможет заснуть.
   Он пролежал еще целый час и потом усилием воли заставил себя встать. Медленно, как пьяный, Макс побрел к берегу. Скорее для вида он зашел в воду и плавать не стал - только ополоснул лицо.
   Уже целых два года прошло с тех пор, как прихоть судьбы закинула его в этот неизвестный уголок Вселенной. Бесконечные два года, каждый день которых похож на вчерашний, а следующий ничем не будет отличаться от сегодняшнего.
   Макс резко развернулся, отчего вода вокруг вспенилась, и закричал в отчаянии: "Будьте вы прокляты! Вы - сиреневые деревья, голубые травы! За что мне это спасение? Зачем оно сдалось мне? Лучше бы я задохнулся в этой клятой капсуле! Лучше бы эта волосатая кошмарина откусила мне голову!" Прокричав это, он невольно вскинул руки к небу, посмотрел на облака, такие же белые, как и на Земле, и скорее, осознал, чем почувствовал, что падает на спину.
   Прохладная вода сомкнулась над его головой. Макс открыл глаза и увидел через слой воды все то же небо. Медленно он стал выпускать воздух из легких и опускаться на дно, наблюдая, как пузырьки поднимаются вверх. Он не заметил, сколько пролежал на дне - минуту или две. Последние пузырьки вышли из легких, и ощущение реальности вернулось только тогда, когда мышцы в груди стали дергать ребра вовнутрь. Раз, второй: "Всего-то и нужно, - спокойно думал он. - Всего-то и нужно, вдохнуть сейчас соленую воду, почувствовать, как она обжигает легкие, и заснуть навсегда". Третий. На четвертый раз его инстинкты скомандовали бы вдыхать, но другой, гораздо более сильный инстинкт заставил его резко вынырнуть и глотнуть воздух.
   С минуту он стоял и не мог отдышаться. "Слабак, даже убить себя не можешь!" - крикнул он сам себе и побрел, склонив голову к воде. Прохлада воды и немного адреналина вывели его из полусознательного состояния. Голова соображала теперь лучше и, повинуясь природе человека, искала решение.
   "Мне нужно сорваться с этого места. Невозможно оставаться здесь больше и наблюдать, как бессмысленно проходит жизнь. На этой планете должна быть разумная жизнь. Пусть в каком-то зачатке, но должна".
   С этими мыслями он тяжело опустился на песок рядом со своим любимым камнем, на котором готовил пищу, приклонив спину. Ему стало легче.
   "Тут такое невероятное разнообразие природы. Чуть не каждый день я замечаю какую-нибудь новую пташку или козявку, какой не видел раньше. Неужели эта планета, пышущая жизнью, до сих пор не породила какую-нибудь разумную обезьяну или пусть даже крокодила?"
   Одиночество грызло его душу. Он давно уже осознал это. Бывало, еще в той прошлой жизни, Макс в душе радовался, когда Тина уходила в выходной погулять с подругами. Лизаньки еще тогда не было, и такие вылазки "между нами девочками" были в порядке вещей. Тогда он оставался дома один и балдел. Но как же он страдал без своих любимых девочек здесь!
   Ах! Если бы сюда Тину с Лизой! Да пусть даже с Дарьей Федоровной в придачу. Он бы сейчас целовал бы и кружил тещу, на коленях просил бы простить его, лишь бы они все были рядом. Но он давно решил для себя даже не думать о встрече. Он искал другой выход из одиночества и безысходности. И единственный выход, который он видел, - это найти здесь какого-то фиолетового человечка, на которого можно было бы излить горе, с кем можно было бы поделиться радостью и просто поболтать, сидя у вечернего костра.
   "Я должен двинуться в путь. Нужно дойти до вершины той горы, до которой я тогда так и не добрался из-за этих чертовых жуков в расщелине. Вдруг там за горой я увижу то, что ищу". В его фантазии тут же нарисовались причудливые города из дерева и камня. Пирамиды, как у инков, выныривающие из сиреневого леса. Он так жаждал этого. "Я слишком здесь задержался. Все искал причину отложить поход. Да ты просто боишься этой или другой такой расщелины. Признайся! Все, теперь уж нет. Basta! Мне все это надоело безумно. Еще немного - и я сойду с ума. Вон уже чуть не утопился, как девушка в средние века. Вот сейчас посплю и буду собираться".
   И тут же, прислонившись к камню, который давал немного тени, Макс и заснул. Очнулся он посреди ночи от порыва ветра. Он проспал там, где заснул у камня, весь день, не просыпаясь. Оставаться здесь было небезопасно, хотя ему все еще очень хотелось спать: организм требовал "нагнать" упущенное. Кое-как он добрел до своей палатки, белеющей пятном в темноте, и забрался вовнутрь. Костры решил не разжигать: "Будь что будет. Пока я их разожгу, растеряю весь сон".
   Макс проснулся только днем следующего дня. Невероятно, сколько сил он почувствовал после этого пробуждения. Только вчера он подумывал о самоубийстве, а сегодня, казалось, мог руками перетаскивать валуны, которыми был усыпан пляж. Решение было принято, и теперь мысли, совсем недавно разрывавшие его на части, уступили место заботам и приготовлениям.
   В первую очередь ему нужно было сделать новый гамак. Парашютного полотна оставалось все меньше, но ради такого дела Максу было ничего не жаль. Вместо потерянной в расщелине фляги он сделал себе бурдюк из желудка хрюка.
   Уже на следующий день Макс выступил в путь. Бодрым шагом он вступил в лес и стал подниматься в гору той же дорогой, что и в прошлый раз. Все время он не терял внимательности и смотрел под ноги. От одной мысли об ужасной, кишащей черными жуками расщелины его кидало в дрожь.
   Как и в тот раз, Макс замечал изменение природы вокруг. Лес, чем выше он заходил, все больше редел. Где-то здесь она должна быть.
   Ох! Нога провалилась на сантиметров десять, но уткнулась в мягкий мох. Эта была всего лишь ямка, может быть, нора животного, но за это мгновение Макс успел перепугаться. "Неужели, даже все время смотря вниз, я могу ее пропустить и свалиться снова?" - спрашивал он себя.
   Но, наконец, впереди он увидел черный вход в расщелину. Он не был ничем прикрыт и был виден за метров десять. "Какой же я растяпа! Куда же я смотрел в прошлый раз?" - вскрикнул он от удивления. Он вспомнил, что на обратном пути тогда уже рассматривал ее, но эти воспоминания как-то стерлись. Теперь же ему было совершенно очевидно, что только глупец мог свалиться в такую огромную черную дыру. Макс заглянул вовнутрь и услышал мерный, едва слышный, но поражающий своей мощью шум копошения миллионов жуков. Шутя, он обратился к своему новому гамаку: "Где-то там на дне твой старший братец. Пришлось одолжить его жукам. Условия жизни у них, скажем прямо, стесненные". Поеживаясь от жужжания, исходившего из расщелины, Макс аккуратно обошел дыру и продолжил путь.
   Когда Звезда уже клонилась к закату, лес начал резко редеть, а голубая упругая трава, устилающая почти всю поверхность в лесу, сменяться голой скалой. Еще несколько сот метров, и лес совсем закончился.
   Макс нашел тот камень, под которым заночевал в прошлый раз. К своему удивлению, он даже обнаружил пепелище от своего костра и пожелтевшие листья, служившие ему постелью. Но теперь ему не нужно было ночевать на голой земле. Он вернулся в лес, нашел подходящее дерево, и через каких-то полчаса между его ветвями был уже натянут гамак. Макс расположился под деревом и развел костер. С удовольствием он съел две длинные прозрачные полосы копченого мяса хрюка, несколько маленьких лепешек и запил чистой водой из бурдюка. После этого он подбросил в костер дров и взобрался наверх. Впервые с того момента, как у него началась депрессия, он снова вернулся к вечерним отчетам для Тины и Лизы. Рассказав фотографии в помощнике о том, что с ним произошло за эти дни, он сыграл несколько мелодий на дудочке и потом крепко заснул.
  
   К полудню следующего дня Макс уже подходил к вершине. Растительности здесь практически не было - только камни: от мелкой гальки до гигантских валунов. Он ступал по твердой как сталь вулканической породе, на которой еще читались следы потоков давно остывшей магмы. Он уже видел ее впереди - вершину - место, где скала вверху как бы прерывалась. Макс не увлекался альпинизмом, хотя в окружении его знакомых это было популярное развлечение. Он, конечно, тоже был не прочь почувствовать трепет победы при приближении к цели. Ступая все быстрее, он приближался к верхушке лысой горы, лелея надежду увидеть за ней что-то новое, поражающее воображение. В его голове проносилась череда образов. Вот в глубине долины он видит едва различимый пик пирамиды - плод рукотворного труда его будущих соседей по планете. Он представлял себе тонкие струйки дыма, поднимающегося вверх в безветренном пространстве над лесом. Мысли его заходили и далее. Как он встретится с ними? Как даст понять, что он пришел с миром? Макс все больше увлекался своими мечтаниями, не замечая ничего вокруг. Он так увлекся, что даже пропустил момент, когда поверхность скалы под ногами стала ровной. Еще один неосторожный шаг - и он скатился бы с обратной стороны крутого откоса. Макс остановился и от увиденного даже ахнул вслух. Ноги сами собой опустились, и он присел по-турецки на голую скалу, нагретую Звездой.
   Немыслимой красоты панорама открылась перед его глазами. Сразу перед ним лежал кратер давно потухшего вулкана. Несколько километров в диаметре с почти правильной овальной формой. Будто кто-то с размаху срезал вершину у этой горы под углом. Именно отсюда родом были тысячи валунов, разбросанных вокруг. Макс сейчас был на более высокой стороне кратера и за счет этого мог видеть все то, что было за краем этой бездны. За кратером Макс наблюдал бесконечное пушистое одеяло леса, покрывающее всю сушу, насколько хватало глаз. Лес без начала и конца открывался с этой точки во всей своей красоте, переливаясь бесчисленными оттенками синего, голубого и красного. Лучи белой звезды отражались в таком же бескрайнем, как и лес, зеркале океана. Эти два моря из воды и леса разделяла узкая полоса пляжа, которая тянулась к самому горизонту и скрывалась там в дымке.
   Макс осматривал бескрайнее пространство леса, вглядываясь в мельчайшие изменения цвета. Первый беглый взгляд принес только разочарование. Ни пирамид, ни струек дыма, ни каких-либо других следов разумных существ не было. Но он не спешил отчаиваться. Все знают, как сложно найти иголку в стоге сена. Макс постарался успокоиться. Его сердце гулко билось в груди, а в голове мутилось немного от быстрого подъема. Восстановив дыхание, он стал снова медленно, не упуская ничего, просматривать лес. Снова и снова он возвращался к началу и сканировал каждое пятнышко, которое мог различить глаз.
   Но уже через час наблюдений стало ясно, что его усилия останутся тщетными. "Абсолютно ничего - только лес", - повторял он про себя. Подошла очередь океана. Макс заставил себя осмотреть всю поверхность океана, но ничего, кроме бликов Звезды, там не нашел. Ни одного берега - лишь тот, на котором он сам сейчас был, ни одного острова и уж тем более ни одного паруса.
   Переводя взгляд с леса на океан, Макс терял надежду. Несмотря на свой пожизненный и неугасающий оптимизм, разочарованию его не было предела.
   И вдруг очередной раз осматривая лес, он увидел что-то едва уловимое. Боясь моргнуть и потерять из виду свою находку, он встал. "Не может быть, - тихо прошептал Макс. - Этого не может быть!" Он запомнил ориентир и закрыл глаза, чтобы дать себе отдохнуть. Не почудилось ли ему? Не помутилось ли его сознание и не подставляет ли оно ему сейчас иллюзию, чтобы окончательно не сойти с ума?
   Макс открыл глаза, поискал взглядом, но видение никуда не делось. Теперь уж можно было не бояться моргнуть. "Сомнений быть не может. Это оно!" Его усилия были вознаграждены. А ведь то, что он искал, было у него с самого начала прямо перед глазами. Ведь он мог так и уйти, ничего не увидев, и больше никогда не возвращаться к этой вершине.
   Далеко внизу примерно в километрах ста или даже больше от подножия горы на полосе пляжа он видел тончайшую черную полосу. Полоса была абсолютно ровная. Настолько ровная, что сложно было дать этому явлению естественное объяснение. Эта черная полоска могла быть чем угодно, но сотворена могла быть только рукой разумного существа. Она начиналась просто посередине пляжа и под углом к полосе прибоя уходила за огромный валун. Именно благодаря валуну полоску можно было легко найти взглядом. И этот валун, очевидно, скрывал тайну ее происхождения, тайну, которая захватила Макса теперь целиком и полностью.
   Дальше оставаться на вершине не было смысла. Налюбовавшись на свою находку вдоволь, Макс сделал несколько фотографий на помощник и поспешил вниз.
  
   Идти вниз было легко. Звезда уже начала клониться к закату, когда Макс почувствовал первые признаки недомогания. К вечеру першение в горле превратилось в острую боль. Появился насморк, и Макс уже не мог дышать носом, а каждый вздох прохладного вечернего воздуха отдавался болью в горле, спускаясь ниже к трахеям и легким. Больше всего Макса тревожило скоротечность развития болезни. Еще днем он чувствовал себя в полном здравии, но видно ветры, продувающие вершину, помогли вирусам, обитающим на этой планете или завезенным еще с Земли, начать свою работу.
   Вокруг стало резко темнеть и, несмотря на жар, Макс заметил, что свет скрывается слишком быстро. Он задрал голову кверху и между верхушками деревьев обнаружил отливающие свинцом облака. "Надо же, только этого мне не хватало!" - прошептал Макс. За все то долгое время, которое он провел на фиолетовой планете, он видел только легкую непогоду, выливающуюся в моросящий дождь. Такие дожди не приносили особого неудобства и только орошали лес. Тут же, судя по сгущающимся тучам, невесть откуда взявшимся, все шло к грозе.
   Макс слегка ускорил шаг и тут же почувствовал в теле слабость. Голова раскалывалась, кости ломило, и все свидетельствовало о высокой температуре и интоксикации. Делать было нечего. Если пойдет дождь, то ночевка в гамаке может привести еще к худшим последствиям. Вместе с тем без света продвигаться в лесу было невозможно. Спутника, который мог бы осветить дорогу, у этой планеты не было, а звезды будут закрыты тучами.
   Макс решил использовать остаток сил на то, чтобы расположиться на ночлег. Еле волоча ноги, он собирал черные, как смоль, ветви. Развешивание гамака отняло последние силы, и после того, как последний узел был завязан, он ввалился в гамак, так и не запалив костер. Сверху его накрывала плотная крона синих, как небо в ясный день, листьев. Он надеялся на то, что здесь он сможет укрыться от дождя, который уже начал накрапывать. Лес затих в ожидании бури, и Макс, измученный жаром, погрузился в болезненную дрему.
   Первый удар молнии где-то почти рядом разбудил его, но не вывел из полусознательного состояния. Ливень вокруг шел стеною, и, хотя крона и закрывала гамак, отдельные крупные капли все же проникали сквозь листья и уже успели намочить покрывало.
   Макс не в силах был ничего изменить. Он только кутался в мокрое полотно и непроизвольно стонал. Температура, видно, повысилась, все тело разламывалось на части. Макс дышал с хрипом и через бред пытался обдумать положение, в которое попал. Он думал о молниях, которые могут вызвать лесной пожар. Тогда спасения ему не будет. Благо дождь был такой сильный, что огонь вряд ли мог распространиться. Для ночлега он благоразумно выбрал дерево, которое было скорее широким, чем высоким. Оно чем-то напоминало клен с его кустистой кроной. Макс надеялся, что молния изберет для своих ударов более высокие деревья, в изобилии растущие вокруг. При каждой вспышке он начинал считать про себя: "Раз и, два и, три и, четыре и..." Раскат грома прерывал его счет, и Макс про себя отмечал: "Далеко, тысяча двести метров где-то".
   Все эти мысли текли медленно, как мед из банки, через бредовые образы. Ни с того ни с сего он вспомнил то чудовище, которое напало на него в лесу. Макс представил его, сидящим на земле и преклонившимся спиной к дереву. Чудовище обняло своими волосатыми лапами колени. Всклоченная промокшая шерсть облепляла кожу. Максу почему-то стало жаль его, он потянулся к нему руками, и образ тут же исчез.
   Он думал о своей болезни и очень надеялся, что это земной вирус, к которому у его организма найдется оружие, выработанное за миллионы лет эволюции. Так прошла ночь.
   Очнувшись в очередной раз, Макс понял, что утро уже пришло. Дождь и не думал прекращаться. Внизу стекали потоки воды, смывшие давно заготовленные им с вечера дрова. Так что на костер не стоило надеяться. Гамак, покрывало и сам он - все было мокрое насквозь. Тем не менее Макс почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, ему хватило сил отвязать гамак от дерева, слегка выкрутить его и сложить. Нужно было спускаться к палатке. Там его ждал сухой ночлег. Только под крышей, защищающей от дождя, он мог дать организму возможность все ресурсы сконцентрировать на выздоровлении.
   Чтобы добавить себе немного сил, Макс через силу сжевал одну полоску копченого мяса, но уже через минуту все содержимое его желудка уплыло вместе с потоками воды вниз по склону.
   Первые шаги дались с невероятным усилием. Макс и сам не верил в то, что в таком состоянии дойдет до места, но он все же смог идти. Намотал себе на голову полотно, которым укрывался ночью, и так плелся, чавкая по щиколотку в воде, все внимание концентрируя только на равновесии. Глаза закрывались сами собой, а ноги шли только потому, что Макс слегка наклонял тело вперед, по направлению склона. Заблудиться он не боялся. Он специально склонялся все время к левой стороне, чтобы держаться океана, а идти по кругу ему не позволял склон.
   Макс не знал, сколько он так прошел. Болезнь не давала мыслить ясно, а силы покидали его с неумолимой скоростью. Макс начал спотыкаться и в какой-то момент поскользнулся и съехал ногами вперед по крутому склону на метров двадцать. Он лежал в луже не в силах подняться и думал о том, что, скорее всего, умрет.
  
   Но он не умер. Мысль о черной полосе на пляже вернула его в сознание. Он достал из кармана помощник и, отирая капли дождя с экрана, нашел нужное фото. Вот оно, никуда не делось. Вот, ради чего ему нужно было выжить. Когда тьма уже снова начала сгущаться, Макс вышел из леса и ступил на песок. Тем же вечером он доволочился до палатки и заполз в нее, расходуя последние силы. Там лежал небольшой запас дров. Макс распалил крохотный костер прямо под входом палатки, раскопав мокрый песок и дойдя до сухого слоя. На этом костре он подогрел воду и жадно выпил целую кружку. "Вот это должно помочь" - прошептал он и тут же отвалился назад.
   Несколько суток прошло в борьбе с болезнью. Макс вставал только для того, чтобы справить нужду, не отходя от палатки, и нагреть немного воды. Ему не становилось лучше, но, к счастью, не становилось и хуже. В одну из таких ночей он проснулся в ужасе, не понимая, что именно напугало его. Он открыл глаза и увидел, что он все еще лежит в палатке. Но все его естество говорило о невидимой угрозе. Он чувствовал чье-то присутствие, и оно не обещало ничего хорошего. От ужаса ему захотелось кричать, но, крикнув, он сам ужаснулся своему голосу, который скорее был похож на карканье вороны, нежели на человеческий крик.
   В этот момент он почувствовал приближение опасности с новой силой. Он лежал спиной к входу, и что-то заставило его обернуться. Заслонка палатки была одернута. В проеме Макс заметил бледные узловатые человеческие ноги. Он видел белую кожу, покрытую пупырышками от холода, он мог рассмотреть даже тонкие волосы, торчащие из каждой такой пупырышки. Сердце начало биться с невероятной силой. От ужаса Макс не мог вымолвить ни слова. Ему хотелось крикнуть, но ком в горле превратил крик в слабый сип.
   Узловатые, какие бывают y спортсменов или танцоров, ноги все еще стояли перед ним и вдруг сделали шаг назад. Подчиняясь неведомой силе, Макс пополз к выходу и выглянул. То, что он увидел, заставило его съежиться от страха. Перед ним стояло подобие женщины. Длинное тело было совершенно бледно. Круглая и такая же белая, как все тело, голова носила копну черных волос, спадающих до плеч. У этого существа, которое, несмотря на дождь, Макс видел совершенно ясно, не было груди, не было даже сосков, ничего не было и на лобке - просто белый треугольник.
   Существо выглядело так, как будто было нарисовано карикатуристом. Рук тоже не было. Не было даже намека на то, что они должны быть там. Туловище постепенно переходило в длинную шею, заканчивающуюся головой. Лицо, или место, где оно должно было быть, было ровное и гладкое, как колено.
   Сколько ни готовил себя Макс к встрече с инопланетянами, но такого кошмара не ожидал. Он смотрел на это странное существо, не отводя глаз, и вдруг на "лице" открылось две черные щелки, а потом внизу головы также неожиданно показалась огромная черная дыра размером с грейпфрут. В этой дыре просматривался целый ряд зубов, тонких, как иглы, уходящих по спирали вглубь бездонной пасти. Существо издало зычный низки вой, который можно было бы сравнить с гудком грузового трейлера.
   Этого Макс уже не мог пережить. Не в силах пошевелиться, он заорал во весь голос, все еще не отводя глаз от ужасного бледного создания. Оно же в свою очередь, возможно, испуганное криком, развернулось и побежало по пляжу. Макс смотрел ему в след, все еще не веря реальности этого видения. Но, как будто в подтверждение, он все еще его видел; слышал, как босые ноги в пупырышках ступают по мокрому песку: "Шк, шк, шк..."
   "Господи, господи, что же это такое было? Какой кошмар? Как же это? Как я смогу с этим?.. Это невероятно! Ой Господи!", - причитал он про себя. Он снова начал кричать от переполнявших его эмоций, и в этот момент проснулся снова.
  
   В ту ночь он пережил кризис. Проснувшись после страшного сна, он еще долго лежал, вперив взгляд в потолок палатки и пытаясь понять, был ли это сон или нет. Страшная фигура не выходила у него из головы. Все казалось таким реальным, что сложно было себе представить, что это был сон.
   С этими тяжелыми мыслями он дождался утра. Дождь наконец прекратился, и через двойное полотно палатки стал пробиваться свет белой Звезды. Вместе с утром пришло первое облегчение. Тогда Макс поверил, что сможет победить болезнь. Еще неделя ушла на то, чтобы окончательно оправиться. Он по большей части лежал в палатке. Только подогревал воду несколько раз на день и жевал остатки пищи.
   У Макса было достаточно времени подумать о своей находке. То и дело рассматривая фотографию черной полоски, он убеждался, что она не создана природой. Что бы это могло быть? Он рассматривал несколько вариантов. Первое, что приходило в голову, - это дорога, выложенная из черной скальной породы. Это также могла быть стена из камня, ведь с такого расстояния судить о высоте этого сооружения над пляжем было невозможно.
   Каково было ее предназначение? На этот вопрос он также имел несколько ответов. Возможно, это древний причал, который остался на песке после того, как море отступило. Кто знает, может быть, на фиолетовой планете тоже был ледниковый период и на полюсах теперь отдыхают огромные запасы воды? Тогда море действительно могло отступить и оголить древний причал.
   Были и другие объяснения. Он представлял себе религиозный алтарь, скрытый за тем огромным валуном. Черная полоса могла быть церемониальной дорогой к алтарю.
   Все эти мысли тешили Макса, получившего надежду, и способствовали скорому выздоровлению. Через неделю он уже вернулся к своим обычным занятиям: рыбалке и охоте. Максу следовало запастись хорошенько, ведь впереди его ждало долгое путешествие и возможная встреча с хозяевами фиолетовой планеты.
   Глава 26
   Они втроем сидели в каюте, когда по всей "Надежде" полностью отключилось электричество. Свет погас без всякого предупреждения. Страх черным пятном выплеснулся быстрее, чем она смогла, как всегда, взять себя в руки. "Вот, Даша, вы и приехали. Господи, ты ведь знала, что эта идиотская затея ни к чему хорошему не приведет! Как же ты могла отпустить Тину с Лизаней, да еще и сама согласиться на это безрассудство?!"
   От этих тягостных мыслей Дарья Федоровна очнулась, когда в метре от нее в непроницаемой темноте начала хныкать Лиза.
   Если ей, старой стерве, как миссис Железная сама себя иногда называла, было страшно, то как же должно быть страшно маленькой четырехлетней девочке?!
   Дарья Федоровна встала, нащупала в кромешной тьме Тину, которая уже добралась до дочурки, и они сели, обнявшись, в невероятном волнении.
   - Наверное, какая-та пустяковая авария... - тихо проговорила в темноте Тина, поглаживая Лизу по голове. - Не волнуйся, солнышко, сейчас все починят, и снова будет светло.
   - Мама, мне стласно, - прохныкала Лиза.
   - Не нужно бояться. Этим кораблем руководят настоящие герои. Для них это пустяковое дело. - Тина старалась сделать веселый голос, но ей самой было страшно до слез. Она представила на секунду, как в безмолвной тишине их тела миллионы лет могут скитаться по бесконечному космосу. - Ох, - многозначительно вздохнула она и только крепче обняла Лизу. Та просто дрожала от страха.
   - Вот они сейчас там копаются в своих винтиках и гайках, а обычные люди должны сидеть здесь в кромешной тьме. - Дарья Федоровна начала ворчать привычным тоном, пытаясь заменить страх раздражением. - Пусть только включат свет. Я вам там покажу кузькину мать.
   После сказанного повисла пауза.
   - Куськинумать, - задумчиво повторила Лиза.
   - Мама! - шепотом, но с явным укором прошипела Тина.
   Они просидели в темноте еще около десяти минут. Тина с Дарьей Федоровной наперебой пытались отвлечь Лизу, а сами волновались все больше. Вспоминали все, что только возможно. Лиза вдруг задала традиционный вопрос.
   - Мама, а когда мы плилетим на Малс, папощка уже будет там?
   Тина ничего не ответила, а Дарья Федоровна почувствовала напряжение, повисшее в воздухе. Тина сейчас была вся на нервах. После длительной паузы она начала говорить.
   - Понимаешь, Лиза. Я должна тебе сказать одну вещь.
   Голос у Тины дрожал. Если бы Лиза была чуть постарше, то одного этого хватило бы, чтобы все сразу понять. В этой давящей темноте Тина вдруг почувствовала невообразимую тоску. На нее навалилась усталость от этих бесконечных выдуманных историй о Максе, и ей захотелось, как ни безрассудно это было в сложившейся ситуации, прямо сейчас объяснить ей правду.
   Догадавшись, что происходит, Дарья Федоровна, не давая Тине опомниться, быстро затараторила.
   - Ах, Лизаня, если бы ты знала, как папочка тебя любит и какие огромные и пламенные приветы он тебе передает, как он скучает по нам всем и по тебе в особенности! Вот прилетим на Марс, потом к нам прилетит папа, и вместе закатим большую дискотеку.
   Было бы светло, Дарья Федоровна сейчас кидала бы в сторону Тины укоряющие взгляды. Вместо этого она прямо таки впилась ногтями ей в плечо, давая понять, что запрещает говорить то, что она задумала. Да Тина уже и сама опомнилась, почувствовала стыд и больше не заикалась даже о "важных вещах".
   Наконец в динамиках что-то зашуршало и как гром в ясный день протеленькал информационный позывной. Все пассажиры "Надежды" замерли в ожидании.
   - Уважаемые пассажиры. Произошла небольшая поломка, которая сейчас устраняется. - Проговорил приятный женский голос. Тон голоса без тени беспокойства сразу же всех расслабил. Голос между тем продолжал:
   - Капитан был вынужден отключить все системы для проведения диагностики. Тестирование только что завершилось. Все системы в норме. Просим вас оставаться на своих местах и сохранять спокойствие. В течение часа питание систем будет восстановлено.
   В один голос все пассажиры, закрытые в своих темных каютах, выдохнули. За тонкими стенами послышались отдельные одобрительные возгласы. Напряжение как рукой сняло.
   Спустя полчаса свет был включен. Во время аварийного отключения корабль продолжил вращение по инерции, поэтому гравитация в каютах сохранилась. Еще через полчаса мерный рокот двигателей дал знать о том, что полет продолжается.
  
   После происшествия все пассажиры были в поднятом настроении. Известно, что люди после пережитого без последствий испуга всегда чувствуют эмоциональный подъем. Так и пассажиры "Надежды" выходили из своих кают и приветствовали друг друга в коридорах, как будто были уже сто лет знакомы. Капитан, сидя в своем кресле, наблюдал на повисшей в воздухе картинке за пассажирами. Он задумчиво сказал сидевшей рядом доктору Джейни.
   - Пожалуй, Джейни, небольшой стресс пойдет им всем на пользу. Теперь у них, как говорят психологи, пережитая совместная реальность. Могу поспорить, что к вечеру они все там раззнакомятся. А вы хотели какие-то им мероприятия устраивать.
   Джейни, которая несколько минут до этого умоляла капитана сделать побыстрее объявление, только сейчас оценила всю глубину этой задумки. Как же она была зла! Не взирая на субординацию, она требовала сделать заявления, грозя капитану проблемами со здоровьем пассажиров. Он все-таки дал ей возможность сделать объявление. Именно ее спокойный тон прозвучал только что в динамиках "Надежды". Но только все это произошло уже после того, как она готова была наговорить много лишнего.
   Каливан от души позабавился ее праведному гневу, но как человек, превыше всего ставящий дисциплину, все-таки дал ей наряд вне очереди за нарушение субординации. И снова, как в случае с Ником, его подчиненная чуть ли не с благодарностью приняла наказание. Теперь-то она поняла, что опытный капитан с холодным расчетом всего за несколько минут решил проблему, которую она собиралась решать ближайшие две недели полета. Судя по тому, что она видела своими глазами на картинке с камер, капитан был прав. Совершенно незнакомые люди приветствовали друг друга, пожимая руки, похлопывая по плечам и обнимаясь.
   Тина с дочерью и мамой тоже вышли в коридор. Оставаться в каюте совсем не хотелось. В коридоре, все время закругляющемся вверх, они встречали радостных людей. Какая-то женщина подошла к Тине вся в слезах, и Тина не смогла удержаться от порыва и обняла ее. Рядом с женщиной стояла маленькая девчушка примерно того же возраста, что и Лиза. Она, в отличие от матери, не выказывала особенных эмоций и поглядывала по сторонам.
   - Ах, простите меня. Я такая плакса. Мы тут одни с Никочкой, - стала извиняться перед Тиной женщина.
   - Вы тоже без мужа? - удивленно спросила ее Тина.
   - Ах, нет. Муж есть, но он член экипажа. Мне было так страшно. Вот Ника у нас не из робкого десятка. Вся в папу.
   Тем временем Ника уже вовсю знакомилась с Лизой. Дарья Федоровна, склонившись над девочками, рассказывала им, как правильно знакомиться.
   - Вы знаете, вы мне так понравились, - непосредственно заявила женщина. - Давайте будем друзьями, а то на этом корабле невообразимо скучно. Даже поговорить не с кем. Я Нелли. - Она протянула руку Тине.
   Такая прямота как-то сразу пришлась по душе Тине.
   - А я Тина. Это моя мама - Дарья Федоровна, а это...
   - Лиза! - перебила ее Ника.
   - Ника, нельзя перебывать старших! - тут же пожурила ее Нелли.
   Они вместе пошли по коридору вслед за всеми переселенцами: в зал отдыха - обменяться впечатлениями. Там они нашли подходящую лавочку и спустя немного времени уже обсуждали всевозможную дребедень, а малые бегали вокруг них, играя в какие-то свои, известные только им, игры.
   В динамиках звучала классическая музыка, время от времени прерывающаяся объявлениями. Из этих объявлений они узнали, что со следующих суток на корабле вводится строгий распорядок дня. Подъем в семь часов, после чего обязательные утренние упражнения в своих каютах. Специальные компьютеры и тренажеры, которыми были оборудованы все каюты, должны были четко регистрировать факт занятия.
   Как уверял голос в динамиках, для каждого пассажира была разработана специальная программа физических упражнений, которой каждый был обязан следовать.
   При слове "обязан" многие недовольно поежились. Для людей, покинувших Федерацию, высшей ценностью своей признающую демократические свободы, услышать это слово по отношению к таким банальностям, как утренняя зарядка, было немного необычно. Но закон на корабле был строг, и за невыполнение правил можно было даже схлопотать наказание в виде исправительных работ или штрафов.
   Физическими упражнениями все не ограничивалось. Организаторы программы переселения решили, что людям будет гораздо легче перенести однообразие длительного перелета, если их по уши загрузить работой. А поскольку особой работы на корабле не было, было решено заменить ее на обучение. В течение семи следующих дней каждый переселенец обязан (опять же) выбрать набор предметов для изучения, чтобы хватило на весь полет. Все эти обязанности не стали новостью ни для кого, поскольку доводились до них на семинарах на Земле. Так что особенно никто не возражал.
   После зарядки и обязательного душа - завтрак, который поступал в каюту по каким-то скрытым в стенах каналах. Далее - свободное время до обеда.
   Именно то, как на корабле проводить свободное время, сейчас живо обсуждали три женщины. Хоть вариантов было немного, выбор все же был. Дарья Федоровна собиралась по большей части проводить время в библиотеке. "Есть так много классических произведений, на которые как-то не хватило времени. Теперь уж его у меня будет вдоволь", - говорила она остальным.
   Тина планировала посещать вместе с дочуркой три-де-арт. Еще на Земле она очень интересовалась этим видом искусства. Три-де-художники закрывались в небольшой комнате с белыми стенами, полом и потолком. Когда входишь в такую комнату, то поначалу слепит глаза от белоснежного света вокруг. Специальный голографический генератор может строить непрозрачное изображение в любой точке пространства.
   С помощью голосовых команд можно вызывать палитры кисти и множество других инструментов, а потом прямо в воздухе рисовать!
   Один только раз Тине довелось попробовать это развлечение случайно, когда она готовилась к очередному развлекательному проекту по работе. Ей тогда очень понравилось. Мало того, что собственными руками можно было создать яркие трехмерные картины, но потом их с помощью специального устройства можно было превратить в цветную пластиковую скульптуру.
   На "Надежде" собственную скульптуру нельзя было построить, но итого достаточно было, что можно было вдоволь повеселиться вместе с четырехлетним ребенком.
  
   Дик Каливан с момента аварийной остановки двигателей стал еще более сосредоточенным и угрюмым, чем ранее. Теперь он понимал, что все эти моделирования и проработки миллионов различных ситуаций - лишь забавы ботаников, сидящих в офисах. Такой себе болт, размером не больше указательного пальца, привел к тому, что пришлось выключить все систему на целых два часа. Сколько еще разного мусора блуждает в пространстве? Разве кто-то знает ответ?
   Но вот этот болт был свидетелем трагедии, а может быть, наоборот, чьего-то спасения. Жаль, не было времени провести расследование. О гибели Макса Армистова капитан Каливан ничего не слышал. В то время в космосе случалось много всяких происшествий. Так что и это осталось особо незамеченным.
   Столкновение заставило "Надежду" отклониться от курса. Это было небольшое изменение, но маршрут к Марсу был проложен заново. Это незначительное, казалось бы, событие вернуло Каливана к мысли о том, что рассчитывать можно только на себя и свою команду. А вот провидение всегда будет подбрасывать разные штучки. Каливан был как раз тем человеком, который не боялся провидения. Он только относился к нему серьезнее других.
   Глава 27
   Еще месяц прошел с того дня, когда Макс стоял на вершине горы и пожирал глазами свою вожделенную находку. Теперь к ежедневным отчетам для Тины и Лизы прибавился еще один ритуал. Он открывал фотографию, сделанную тогда на вершине, и подолгу рассматривал черную полоску.
   Когда первый восторг минул, он попробовал взглянуть на нее критично, но так и не нашел, к чему придраться. Черная абсолютно ровная полоса выделялась контрастом на бледно-желтом песке. Макс сделал снимок в самом высоком разрешении и с помощью цифрового увеличения мог рассматривать то, чего не видел глазами. Но и это не добавляло аргументов против. Перед ним, очевидно, было рукотворное сооружение, а тайна его происхождения, бесспорно, была скрыта за куском скалы.
   Макс подолгу не мог заснуть и все рисовал в своем воображении картину будущих открытий. Как ни рвалась его душа тут же выступить в путь, здравый смысл подсказывал, что к путешествию нужно хорошо подготовиться. Возможно, то, что он найдет там за скалой, потребует продолжения пути. И ему в этом пути совсем не хотелось тратить время на добычу пропитания.
   Он много охотился и сейчас возвращался с очередного выхода в лес. На спине, держа за задние ноги, он нес теплого еще хрюка, и был весьма доволен добычей. Звезда уже клонилась к горизонту, и Максу нужно было спешить, чтобы выйти из леса засветло. Под тяжестью хрюка он слегка наклонил спину, глядя себе под ноги.
  
   Он, скорее, почувствовал, чем услышал движение за спиной, и прежде, чем успел осознать происходящее, инстинктивно подогнул ноги и распластался на земле. Этой встречи Макс с трепетом ожидал почти все время, и он точно знал, что когда-нибудь это случится. Животное снова напало сзади и снова промахнулось. Несмотря на то, что он сотни раз прокручивал в голове то, как это может случиться, Макс лежал не в силах шелохнуться, слушая гулкие удары своего сердца. Где-то в нескольких шагах от него находилось огромное чудовище, желающее его съесть. Не убить - в том понимании, в котором мы привыкли применять это слово, а именно съесть, сожрать. Оно не станет трудиться, чтобы убить его, прежде чем начать есть. У него нет смысла просить пощады. От него не убежишь - нужно драться за жизнь.
   Кровь застыла от страха. Макс несколько секунд был как парализованный, но инстинкт самосохранения требовал действий, поэтому Макс постарался взять себя в руки.
   Он все еще лежал на земле. На этот раз все его оставшиеся пальцы были на месте. Животное промелькнуло над ним тенью, не издав ни звука, и мягко опустилось на волосатые лапы в метрах семи от него.
   Макс знал, что сейчас ему нужно было встать, но, черт возьми, как же сложно было это сделать! Адреналин сковывал его мышцы, и только в голове ясно стучала мысль: "Вставай или умрешь! Вставай или умрешь!" Сделав над собой усилие, он поднялся и встал в полный рост. В сознании образ животного уже стерся, и сейчас в свете заходящей Звезды можно было рассмотреть его внимательно.
   Оно стояло на задних лапах, вперив взгляд необычно умных глаз на коротких ножках, торчащих из головы, прямо в глаза Максу. Всклоченная длинная черная шерсть покрывала все тело, но даже под этим одеялом можно было рассмотреть мощные мускулы. Животное стояло неподвижно, как будто пытаясь разгадать замысел Макса. Только едва видно поднималась и опускалась грудь.
   Макс наконец очнулся от первого шока и вспомнил, что ему нужно было делать. Медленно он потянулся рукой к колчану стрел, который висел за спиной. Его движения были плавными. Он надеялся, что животное не увидит в этих движениях ничего угрожающего. "Господи, сделай так, чтобы оно решило подольше на меня посмотреть!" Подумав об этом, Макс поднял лук и стал медленно натягивать тетиву. Руки его предательски дрожали. "Промах - и тебе конец, Макс. Что бы ни было, целься хорошо". Было так тихо, что самым громким звуком вокруг был скрип тетивы, натянутой до предела. Вся живность вокруг замерла. Фиолетовый лес ожидал развязки.
   Неожиданно животное, видимо, насмотревшись на свою будущую жертву, сдвинулось с места и стало с невероятной скоростью приближаться к Максу. Шаг, следующий шаг. Так в фильмах-страшилках передвигаются привидения. Макс наблюдал за ним, как в замедленной съемке, а оно все приближалось - рывками, как будто кто-то вырезал кадры для создания эффекта. Еще мгновение, и оно будет у него перед носом. Меж тем руки, то ли от страха, то ли от того, что он старался натягивать тетиву слишком медленно, ходили ходуном.
   Когда Макс пустил стрелу, он уже знал, что не попадет. Он выстрелил в животное почти в упор, но от дрожи стрела соскользнула с руки, которой он держал лук. Тетива больно ударила по предплечью, а сама стрела полетела сильно в бок, вяло, как будто ее бросил ребенок. Макс даже удивился, увидев, что она все-таки попала в плечо животного, но потеряв энергию, вонзилась неглубоко, едва пробив кожу. Оно даже не вздрогнуло от такой пустяковой царапины. "Это конец", - успел подумать Макс перед тем, как огромная черная масса навалилась на него всей тяжестью.
   В следующий момент он уже лежал на земле. От удара сперло дыхание, но ему было не до того. Упираясь обеими руками, согнутыми в локтях, в волосатую грудь, он боролся за свою жизнь. Огромная груда мышц сейчас лежала на руках Макса. Здоровенная пасть была открыта. Оттуда вместе с шумным дыханием вырывалось зловоние от застрявшего в зубах и давно гниющего мяса. В глубине раскрытой челюсти показалась вторая челюсть, которую Макс видел при прошлой встрече, только на этот раз он мог наблюдать ее гораздо ближе. Вторая челюсть, с двумя рядами острых зубов, крепилась на длинной розовой ножке-языке. Ни животное, ни Макс не издавали ни звука. Слышалось только беспорядочное "клац-клац" от зубов второй челюсти, которые едва не доставали носа Макса, и дыхание обоих.
   Спустя минуту борьбы Макс почувствовал, что ослабевает. От невероятного напряжения руки стали каменными, и он понимал, что они вот-вот откажут. Но и животное чуть ослабило хватку. Этим Макс и воспользовался. Резко, перенеся все усилие на левую руку и оттолкнув животное, он высвободил правую и потянулся к ножу на поясе. В этот момент животное, увидев свободную лазейку, занесло лапу и с размаха ударило Макса по голове. Если бы к тому времени в руке у Макса еще не было ножа, то исход схватки был бы предрешен. Но перед тем, как тяжелая, будто кувалда, лапа опустилась на голову, Макс успел вставить нож пониже центра груди и с силой нажал. Нож сначала остановился, а потом, развернувшись слегка, видимо, прошел между ребрами и вонзился в мягкую плоть по самую рукоять.
   От удара по голове у Макса в голове зашумело так, что в первую минуту он даже не слышал ужасающих предсмертных криков. Он чудом не потерял сознание. Животное сразу же отпрянуло и повалилось на землю в трех шагах от места борьбы. Макс видел, как оно извивается, словно брейк-дансер, подпрыгивая от земли не меньше чем на метр и колотя всеми конечностями о землю. Слух наконец вернулся к нему, и тогда Макс услышал оглушающий визг. Как будто стадо поросят кто-то решил пустить под нож одновременно. Животное крутилось и подпрыгивало, как зажженная петарда, колотя лапами, крушило все вокруг и, не переставая, визжало.
   Агония продолжалась еще несколько минут. В это время Макс сидел на земле, затуманенным взглядом наблюдал, как жизнь покидает его страшного врага. Он надеялся, что не попадется под эти страшные опасные удары испускающего дух чудища. "Господи, пусть оно умрет побыстрее", - шептал он про себя. А оно все билось, теряя последние силы. Когда оно затихло наконец, только взгляд двух глаз, смотрящих прямо на Макса, говорил о том, что в этом теле еще теплится жизнь. Но вот и глаза потухли, превратившись в две безжизненные стекляшки.
   Еще несколько минут Макс смотрел в эти пустые глаза, не веря, что все обошлось. Потом он тяжело поднялся, еле волоча ноги от усталости. Опустившись на колени перед трупом, он зачем-то погладил черную шерсть. Она оказалась плотной, как у овцы. Тело еще было теплым. "Пожалуй, надо было бы содрать с тебя шкуру", - сказал себе Макс, но он так устал, что решил отбросить эту идею. Он взялся за рукоять и вытащил нож. Кровь мерной струйкой начала вытекать на голубую траву. "Вот и все. Мой враг погиб. Ты был достойным врагом. Теперь ничего не держит меня здесь на берегу. Пора отправляться в путь". Он дополз по земле к туше хрюка, которая валялась поодаль, взял ее за задние лапы и так и тащил, волоча до самой палатки.
   Макс ошибся. Он никуда не отправился тогда и на следующий день тоже. Поздним вечером, когда он доплелся до берега, он чувствовал себя совершенно истощенным. Все тело ныло от ушибов. Голова была залита кровью: от удара треснула кожа на лбу. В таком состоянии и думать было нечего о том, чтобы выступать в долгое путешествие.
   Еще неделю он восстанавливал силы. Много плавал, как будто старался очиститься. Много смотрел на фотографии своих родных и черной полоски на пляже за горой. Одержанная им победа вызывала чувство гордости. Вместе с тем одна мысль не давала ему покоя. А вдруг это существо и было представителем той разумной жизни на фиолетовой планете, которую он намеревается так настойчиво искать? Хотя в этом случае можно было ожидать каких-то искусственных предметов: оружия, украшений, одежды. Он больше не возвращался к тому месту, решил оставить тело в покое. Но он и так отлично помнил, что на теле не было ничего подобного. Все-таки это был пусть отлично развитый, но хищник, думающий только об убийстве ради пропитания.
  
   К моменту выхода в путь Макс скопил целый мешок полупрозрачных полос копченого мяса и несколько десятков маленьких пресных лепешек. В бурдюк, сложенный из трех связанных вместе желудков хрюков, он налил чистой воды. Вечером накануне дня выхода вся поклажа, включая бессменный гамак, была готова. Макс сложил вещи около входа в палатку, подкачал зарядку помощника и заснул крепким сном.
   Наутро, только начало светать, он проснулся за две минуты до намеченного времени. Такое с ним случалось часто. Как будто внутренние часы подсказывали ему время наступления важного события. В красном свете едва показавшейся из-за горизонта Звезды Макс искупался в прохладном океане, взвалил поклажу на спину и двинулся в путь навстречу свой надежде.
   Глава 28
   Тропа наверх была для Макса уже привычной. Он замечал знакомые кочки, валуны и овраги. И он точно помнил, где нужно будет осторожно смотреть под ноги, чтобы не свалиться в коварную расщелину с жуками. Издалека он рассмотрел старое засохшее дерево, которое своими скрюченными черными ветвями указывало прямо на дыру, наполненную полчищами жуков. Этот ориентир Макс приметил еще в прошлый раз.
   Белый свет проникал сквозь толщу листвы, хорошо освещая дорогу. Мягкая пружинистая трава, как и раньше, сопровождала его на протяжении всего пути, так что идти было легко. Ничего не опасаясь и взяв хороший темп, Макс задолго до заката выбрался на открытый участок горы, но идти этим днем к вершине все же не решился. Он растянул гамак на первом встретившемся дереве на краю леса, чтобы не возвращаться сильно вглубь. Да и потом, ему хотелось побыть внизу до того, как заснуть, а сидеть под костром было значительно приятнее на открытом месте.
   Валунов, которые могли бы укрыть от ветра, вокруг было в избытке. Макс развел костер около одного из таких и приступил к нехитрому ужину. На палке он подогрел две лепешки. Между ними положил полоску мяса, сложенную вдвое. Вместо салата в этом импровизированном сандвиче Макс использовал круглый сиреневый лист одного из деревьев, которое росло в глубине леса по его охотничьему маршруту. Как-то он заметил, что хрюки с удовольствием съедают эти листья, и вся нижняя часть кустов была почти полностью ободрана ими. Попробовав краешек, Макс заметил, что лист вполне съедобен. В нем было что-то от щавеля, и, добавленный к приготовленному мясу, он придавал пикантный вкус и оттенял жир.
   "Что может быть лучше хорошего сандвича на ужин?!" - вслух сказал Макс сам себе, довольно потягиваясь. Вокруг сумерки превратились в ночь, свет костра ограничивал видимое пространство вокруг несколькими метрами. Но он скоро угас. Макс смотрел на звезды и мечтал о том, что он увидит там, за перевалом. Когда веки начали смыкаться сами собой, Макс зажег заранее приготовленную сухую ветку с неочищенными листьями и тонкими ответвлениями. Она вспыхнула как порох, ярким пламенем освещая ему дорогу. Дерево с гамаком стояло всего в десяти шагах. Так что света от такого факела вполне хватило. Завалившись в гамак, Макс сразу же уснул.
   На следующее утро, не успела Звезда показаться за горизонтом, а Макс уже карабкался вверх по горе. Ему не терпелось поскорее снова увидеть своими глазами вожделенную цель. Не исчезла ли она с того момента, как он последний раз любовался ею с вершины? Он спешил поскорее добраться до края кратера. Мелкие камешки выскальзывали из-под полиуретановых подошв его, казалось, вечных рабочих кед. За все время пребывания на фиолетовой планете его обувь только потемнела слегка, но нигде не было видно признаков износа.
   Склон становился круче. В прошлый раз Макс прошел каким-то более пологим путем, но отступать было поздно. От спешки он даже раз поскользнулся на осыпающейся почве и съехал на несколько метров вниз. После этого он уже шел медленнее и осторожнее, боясь сорваться.
   Последние метры до вершины Максу вообще пришлось карабкаться на четвереньках. Но когда он выбрался наконец на вершину, то обнаружил, что зря так спешил и рисковал. Все пространство за кратером в долине было укрыто густым утренним туманом. Оглянувшись, он увидел за собой точно такую же картину. Лес, из которого он вышел вчера, был полностью укрыт одеялом из тумана. "Вот балда! Нужно было не карабкаться сюда, как угоревшему, а хоть раз оглянуться!"
   Особенно расстраиваться Макс не собирался. По крайне мере, он преодолел самую тяжелую часть пути. Теперь его путь должен был продолжаться по пологому склону вниз вокруг кратера и дальше к полосе пляжа через лес. Но прежде чем продолжить путь, ему хотелось удостовериться, что черная полоса все еще на месте. Расположившись прямо на камне, он прилег и стал ждать. Звезда уже начинала пригревать, поэтому лежать в этих утренних лучах было очень приятно.
   На вершине царила тишина. Только ветер иногда шумел в ушах. Эта тишина убаюкивала, и через несколько минут Макс задремал, лежа на скале.
   Он очнулся через час. К тому времени туман уже весь разошелся. Первым делом Макс стал жадно оглядывать береговую линию и уже через секунду вздохнул облегченно. Вдалеке, там, где пляж превращался в совсем узкую ленту, виднелся огромный кусок скалы, а перед ним - черная как смоль ровная полоса.
   "Ага, вот ты где! Погоди, папочка идет к тебе", - подумал он и тут же вспомнил Лизанькино "Папощка". Сердце защемило от этого воспоминания. "Тина, Лиза, любимые вы мои. Как же я по вам скучаю! Надеюсь, вы уже по пути к Марсу. А папочка, может быть, найдет каких-то фиолетовых гуманоидов, чтобы не сойти с ума окончательно".
   Макс стал спускаться, обходя кратер справа. Внутри не было никаких признаков активности вулкана. Наверное, он израсходовал себя давным-давно, когда изрыгнул тысячи камней, валяющихся повсюду. Сверху кратер не казался таким большим. Для того чтобы обогнуть его, понадобилось полдня. По пути Макс несколько раз встречал странные кусты, которые летели, перекатываясь, как перекати-поле. Когда один из таких кустов прокатился рядом, Макс из любопытства стал его догонять. Неожиданно куст встал как вкопанный, а Макс чуть не налетел на него с разгона. Он был всего в нескольких метрах, и с такого расстояния можно было увидеть, что это живое существо, а не растение.
   Внутри копны беспорядочных ног располагался плотный черный шарик, размером с теннисный мяч. Тонкие длинные ноги росли во все стороны, и, вместо того чтобы перебирать ими, это существо, очевидно, только отталкивалось в нужную сторону. Когда Макс сделал еще один шаг, животное резко оттолкнулось и стремительно покатилось по склону, да так, что догнать ее не было никакой возможности. Но Макс и не пытался. Он продолжал спуск и к вечеру подошел к полосе леса. Точно так же, как и на той стороне горы, он решил заночевать на краю леса. Он здесь ничем не отличался от привычного для Макса, да и с чего бы? Все те же сине-красные листья, черные плотные стволы и ветви. На горе было поменьше плодовых деревьев, но для них, как уже успел заметить Макс, предпочтительнее была почва в долине.
   В лесу он шел держась правой стороны. Эта местность была незнакомой, и, опасаясь других расщелин, Макс шел медленно, внимательно глядя под ноги. Когда он вышел из леса и ступил ногой в песок пляжа, вокруг уже сгустились сумерки. С этой стороны мыса, который образовывала гора, по-видимому, не было рифа, защищающего побережье. Большие величественные волны закручивались в бурлящую стену в метрах пятидесяти от линии берега и накатывались на отполированную поверхность пляжа. Сидя на берегу, Макс наслаждался зрелищем. Дорога была тяжелой, и он не прочь бы был обмыться, но огромные волны и то, что они могли скрывать в себе, отбили у него желание искупаться. Ведь если тут не было естественной защиты рифа, то там, в толще воды, его могли подстерегать самые разнообразные чудища. "Не хотел бы я встретиться со здешней акулой или каким-нибудь десятиметровым крокодилом", - думал он.
   Той ночью Макс переночевал прямо на песке, накрывшись гамаком. Утром, разведя костер, он позавтракал и отправился в путь. Впереди не было видно ни полоски, ни гигантского валуна. Все было скрыто за горизонтом. Но потеряться тут было невозможно. Полоса пляжа являлась дорогой, с которой некуда было свернуть. Поэтому Макс был твердо уверен в том, что рано или поздно он увидит скалу, а потом и то, что лежит под ней.
   Он шел рядом с лесом там, где еще росла трава, поскольку идти по пляжу было тяжелее. На первом привале после полудня Макс расположился в тени дерева. Перекусив, он решил передохнуть и полюбоваться немного на прибой. Днем было видно, что каждая волна выносит что-то на берег. Где-то это что-то начинало плюхаться или убегать в море, а где-то оставалось на месте. Заинтересовавшись, Макс пошел к берегу, чтобы рассмотреть внимательнее то, что приносили волны.
   В основном это были пустые раковины и мелкие рыбешки. Последних Макс только подталкивал к воде. Сварить их было не в чем, а жарить - бесполезно. Попадались очень красивые раковины, но собирать их Макс тоже не хотел, чтобы не тянуть на себе.
   Пока он гулял по пляжу, очередная волна вынесла на берег в метрах двадцати от него что-то большое. Макс кинулся в ту сторону и тут же увидел, какую-то живность. Догнать морского жителя Максу не удалось, но зато получилось рассмотреть. Наверное, это было здешнее подобие краба. Тело краба по земным масштабам считалось довольно большим - с большую сырную головку. Ноги, напротив - мелкие и покрывали весь панцирь внизу. Получалась эдакая сороконожка. Перебирая мелкими лапками, краб шустро возвращался в воду, и Макс, не желая промокнуть с ног до головы, оставил его в покое.
   "Да в тебе не меньше килограмма мяса. И какого мяса!" - с грустью подумал Макс, вдруг осознав, как ему надоело бессменное копченое мясо хрюка. Между тем следующая волна вновь вынесла на берег всякую всячину. Невдалеке Макс снова увидел краба, барахтающегося в воде. "Ха! Может быть, я тебя и поймаю!"
   Привыкнув ко всему на фиолетовой планете относиться с осторожностью, Макс не стал бросаться на краба с голыми руками. К тому же, осмотревшись спокойно, он увидел, что краб на берегу был не один. Каждая волна выносила два-три краба на ближайшем обозримом пространстве.
   Макс вернулся к лесу и вырезал из ветви длинную дубинку. Вооружившись, он стал носиться по пляжу. Крабы оказались достаточно проворными, но спустя час настойчивость Макса была вознаграждена. Он смог догнать и оглушить одного из крабов, который, замешкавшись и потеряв, видимо, ориентацию в какой-то момент, ринулся прямо в сторону набегавшего Макса.
   Взявшись руками за две стороны панциря, Макс поднял животное подальше от туловища. Весила эта штука достаточно много. "Хорошая добыча!" - подумал он. Макс снова поставил краба на песок и прижал ногой, потом поднял нож и с размаху всадил в то место в середине панциря, где по его расчету, должен был быть мозг. Расчет, как оказалось, был верным. Панцирь треснул, и как только нож вошел в тело, лапки краба растянулись в стороны и замерли.
   Добытого краба Макс зажарил на углях. Он шипел, распространяя притягивающий запах и быстро меняя коричневый цвет на нежно-розовый. Когда краб был готов, Макс разобрал его с помощью ножа и съел все, что показалось ему съедобным. По сравнению с жестким мясом хрюка вкус мяса краба показался ему волшебным. Им он наелся до отвала и продолжил путь.
   На третий день путешествия Макс вдалеке впервые увидел черный силуэт скалы. "А вот и ты. Хорошо, я иду", - сказал он вслух. Привычка говорить сам с собой возникла у него не так давно. В какой-то момент он понял, что если не будет так разговаривать, то разучится говорить совсем.
   Целый день пути Макс видел перед собой скалу, но под нею не было ничего. Все это вызывало у него беспокойство. Либо за то время, пока он спускался вниз с горы и шел по пляжу, черная полоса исчезла, либо полоса, чем бы она ни была, оказывалась слишком невысокой, чтобы рассмотреть ее отсюда. Чем больше он думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что у подножья скалы он найдет дорогу. Вероятно, эта дорога выложена из черных камней. Но зачем она? Откуда она ведет и, главное, куда?
   На следующий день, когда скала, казалось, была уже совсем близко, он впервые увидел ее. Все та же черная, как смоль, на желтизне песка. Он непроизвольно стал идти быстрее, торопясь скорее достичь цели. Не останавливаясь даже в обед, он шел без перерыва весь день и к вечеру совсем выбился из сил. Полоса манила его, но приближалась слишком медленно. Как он ни старался дойти до цели сегодня, ему пришлось остановиться на ночлег.
   Спал Макс плохо: постоянно просыпался, включал помощник, любимую фотографию Тины с Лизой и обсуждал возможную предстоящую встречу. "Если они действительно там, то нужно будет сразу поднять руки, а потом приложить их к груди, чтобы показать мирные намерения. Главное, Тина, чтобы меня не угробили до того, как я начну показывать эти жесты. Ха! Ну, как-нибудь справлюсь. Ты не волнуйся. Какие бы они не были страшными или уродливыми, нельзя показывать страх или недоверие. Жесты могут помочь в любой ситуации... А еще, Тина, я припас подарки. Взял для них из набора отвертку и какую-то штуковину, больше похожую на штопор. Я вот только ума не приложу, зачем они могли бы положить в спасательный набор штопор? Я не могу придумать другого применения этой штуке. Жаль, что так и не узнаю, штопор это или нет. В любом случае, штопор и отвертка мне вряд ли понадобятся на этой планете. Так что можно ими вполне пожертвовать".
   Где-то к рассвету Макс измучил сам себя этими разговорами и в конце концов заснул крепким сном. Открыв глаза утором, он, несмотря на короткий сон, чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Нервозность и тревога исчезли. Когда Макс встал, то снова увидел черную полосу вдалеке. Она все еще была там, осталось только дойти до нее.
   Пройти еще пришлось немало. Днем Макс останавливался, чтобы перекусить. С того момента, как он попробовал мясо краба, полосы копченого мяса были отложены на черный день. Как оказалось, крабов на побережье было много. На поимку вкусного обеда у Макса уходило всего-то минут тридцать, не больше. Вот и сейчас он сидел около шкварчащего на углях панциря и смотрел на черную полосу, которая была уже совсем близко.
   Отсюда стало ясным, что полоса не выделяется из уровня пляжа. Сколько Макс ни вглядывался, но не заметил никакой фактуры на поверхности. Полоса была просто черная, не более. Уже тогда в его душу закралось сомнение. И это сомнение нарастало весь остаток пути.
   Когда до полосы оставалось всего несколько сотен метров, он шел с поникшей головой, даже не смотря в ту сторону. Через десять минут Макс опустился на колени и зачерпнул обеими руками две пригоршни черного, как уголь, песка. Никакой дороги не было - всего лишь гарь. Столько дней и ночей потрачено зря. Слезы катились по щекам Макса. Ему казалось, что жизнь закончена. Все надежды в раз разбились в пух и прах. Мысль о том, что ему еще много лет придется прожить в одиночестве, вырвалась наружу рыданиями.
   Но когда первый шок прошел, Макс задал себе, казалось бы, очевидный вопрос: как эта гарь здесь оказалась? Какое природное явление могло бы оставить длинный ровный след такой длины? И тут же смелая догадка поразила его, как молния.
   "Две полосы нагара, посередине исток, - тихо, как будто он боялся спугнуть свою неожиданную идею, прошептал он. - Две нагара и исток". Макс на четвереньках подполз к центральной части полосы из обгоревшего песка и зачерпнул пригоршню. Тут гарь была спекшаяся в комья и не высыпалась сквозь пальцы. Захваченный своей идеей, Макс резко встал и, что было сил, побежал по направлению к скале, за которой скрывалась полоса. Кеды тут же наполнились песком. Бежать по пляжу было слишком трудно, но Макс не мог удержаться. Он все твердил: "Две нагара и исток", - и продолжал бежать. Несколько раз он падал, но тут же вставал, чтобы продолжить бежать снова.
   У Макса уже почти не оставалось сил, когда он коснулся рукой черной гладкой поверхности скалы. Сердце выпрыгивало из груди, перед глазами потемнело. Понимая, что в таком состоянии резкая остановка может привести к плохим последствиям, но не в силах идти больше, он стал обходить скалу, опираясь на нее обеими руками. Когда он свернул за угол, то свалился на бок. В нескольких метрах от него он видел именно то, что и ожидал. Но глаза отказывались верить. Восстановив немного дыхание, он прополз по песку и положил обе руки на гладкую, нагретую Звездой обшивку космического челнока. Позади корпуса челнока красовались два сопла и выхлопное отверстие для истока чистейшей воды посередине, которая вырабатывается в результате горения водородного топлива. "Две нагара и исток", - повторил он еще раз.
   Глава 29
   Сутки за сутками пробегали на космическом лайнере "Надежда". Благодаря тому, что все пассажиры были заняты постоянным обучением, время не тянулось долго. Тина с матерью посещали семинар за семинаром, как прилежные студенты. В продолжение курса, который начался еще на Земле, им рассказывали о марсианской колонии. С семинаров они узнавали очень многое о своем будущем на красной планете.
   Первый пилотируемый полет в 2021 году показал, что Марс когда-то был планетой не менее живой, чем Земля, но потом катастрофа стерла с лица Марса все живое. Остались только свидетельства пышущей миллионы лет назад флоры и фауны. В высохших руслах протекали бурные реки. В этих руслах были обнаружены окаменевшие остатки рыб, моллюсков совершенно неизвестных видов, но похожих по своему строению на земных. Это была чудесная находка. Но еще более удивительным открытием стали колонии живых бактерий, питающихся серой глубоко под поверхностью Марса. Эта находка стала знаковой, и, по сути, именно она подтолкнула тогда еще США к тому, чтобы посмотреть на идею колонизации Марса, как на нечто более реальное, чем сюжет фантастического фильма.
   Но впоследствии шумиха вокруг этого полета улеглась, проекты по заселению соседней планеты были отложены в долгий ящик вплоть до глобальных изменений климата, которые произошли после Великого падения ледника в Гренландии. Резкое ухудшение условий жизни на планете заставило ученые умы искать решения. Одним из таких решений, естественно, была колонизация Марса.
   Переломным моментом в развитии этой идеи стало удачное стечение обстоятельств. Один венгерский астроном, который был к тому же ярым приверженцем Большого переселения, обнаружил комету, орбита которой пересекалась с орбитой Марса. Столкновение могло произойти через пять лет после его открытия, и действовать нужно было быстро.
   Большинство ученых считают, что жизнь на Земле зародилась благодаря столкновению с кометами или кометой, которые принесли на ее безжизненную поверхность воду, метан и другие необходимые соединения. Идея была в том, чтобы поспособствовать столкновению и, таким образом, вмешаться в божий промысел. Если бы достаточно крупная комета столкнулась с Марсом, то одним махом можно было решить проблему недостатка воды, которая давно улетучилась с поверхности красной планеты в космос. Только небольшие остатки льда покоились на полюсах Марса, но этого было недостаточно. Кроме того, столкновение должно было разогреть поверхность планеты настолько, чтобы дать старт зарождению жизни.
   Здесь нужно отдать должное американцам, которые сумели быстро консолидировать усилия и отправить навстречу комете, стремительно приближавшейся к Марсу, автоматически управляемый челнок. Чем ближе приближалось время предполагаемого столкновения, тем яснее становилось, что без челнока обойтись не удастся. Орбита кометы не пересекалась в точности с орбитой Марса. По более точным расчетам, сделанным в NASA, она должна была миновать поверхность планеты в нескольких десятках тысяч километров и отправиться в следующий виток в пустоте солнечной системы. Но в том-то и была цель отправки челнока к комете. Предполагалось, что челнок, оказавшись на ее поверхности, сможет скорректировать траекторию и направить ценный груз прямо к Марсу.
   За подготовкой к старту следило все население Земли. Рейтинги телеканалов, транслировавших старт, зашкаливали. Ведь в действительности решалась судьба человечества. Сможет ли инженерная мысль, которая ранее уже научилась поворачивать реки и раздвигать тучи, возродить жизнь, угасшую на Марсе много миллионов лет назад? Не станет ли этот поистине грандиозный проект очередным примером того, как человек способен разрушать мир вокруг себя? Ведь ошибка в работе челнока могла натворить страшные беды.
   К счастью, старт прошел нормально. Через два года и три месяца челнок совершил успешную посадку на фронтальную часть кометы. И снова весь мир с замиранием сердца следил за новостями. Челнок должен был самостоятельно сориентироваться и управлять двигателями так, чтобы направить комету прямо к центру Марса. Здесь уже обошлось без неожиданностей. Двигатели были запущены, и курс кометы градус за градусом был смещен в нужном направлении.
   Последняя проблема, которую предстояло решить, - это масса кометы. С одной стороны, везеньем было то, что комета несла в себе достаточно большой запас льда, для того чтобы обеспечить образование обширного водоема. Целый океан мог бы образоваться при удачном стечении обстоятельств. Но для того, чтобы воду после удара не унесло дальше в космос, комета должно была ударить перпендикулярно ближе к центру. Такой удар мог сместить орбиту Марса и впоследствии привести к катастрофе масштаба всей солнечной системы.
   Поэтому было принято решение раздробить комету на мелкие куски перед столкновением, чтобы вместо одного столкновения с огромной глыбой льда на Марс обрушился в прямом смысле космический град.
   Челнок с помощью направленного сконцентрированного солнечного света пробурил в комете глубокий канал, внутрь которого был помещен мощный заряд. Когда настал день столкновения, жизнь на Земле в буквальном смысле замерла. Все были прикованы к экранам, где транслировалась картинка с орбитального телескопа. Спустя несколько часов трансляции и бесконечной болтовни комментаторов зрители увидели стремительно приближающуюся к поверхности светящуюся белую точку с огромным хвостом пыли и газа. На экране место, где челнок должен был детонировать заряд, было обозначено аккуратным белым крестиком. Ровно в том месте, где и должна, комета вспыхнула и разлетелась на тысячи мелких кусков, которые продолжили свое движение. Буквально через минуту первый осколок врезался в Марс, подняв видное даже при разрешении экранов облако пыли. Второй, третий и вот уже остальные осколки одни за другим опустились вслед.
   Еще несколько месяцев ученые неотрывно следили за последствиями столкновения. Когда поднятая пыль наконец улеглась, было зарегистрировано образование трех крупных морей. Это было началом эры возрождения Марса.
   Позднее второй пилотируемый полет принес на красную планету целую фабрику по производству жизни. На фабрике из недр Марса добывались горючие вещества и тут же сжигались, выбрасывая в атмосферу тонны углекислого газа. Именно так земляне надеялись создать удерживающую тепло атмосферу. По иронии судьбы то, что погубило Землю, должно было вдохнуть жизнь в Марс. В пустые и безжизненные пока еще моря были запущены простейшие бактерии и водоросли. Эта живность стала активно развиваться и заселять морские пространства. Точнейшие измерители состава атмосферы уже через несколько лет смогли зарегистрировать, пусть ничтожное, но все же повышение концентрации кислорода.
   На берегу одного из морей на возвышении, откуда открывался прекрасный вид на обновленный марсианский пейзаж, была построена станция. Она представляла собой гигантский полупрозрачный купол. Планировалось, что под ним первая колония на Марсе сможет прожить две тысячи лет. Именно такой срок был отведен бактериям и водорослям, чтобы сделать свое дело и переработать достаточно углекислого газа в необходимый для земной жизни кислород.
   На этот, кажущийся огромным, но, в сущности, небольшой срок, у колонии была своя важная задача. Будущие обитатели Марса должны были научиться жить в новых условиях и даже эволюционировать для того, чтобы приспособиться к условиям существования вне купола. Концентрация кислорода под куполом должна постепенно уменьшаться, и к тому моменту, как приблизительно восьмидесятое поколение поселенцев сможет ступить на поверхность Марса без скафандра, их легкие будут готовы к молодой атмосфере. Их скелеты и тела также должны будут полностью приспособиться к гравитации, в два раза меньшей, чем на Земле.
   Рождаемость в колонии должна быть строго ограниченной. Право на продолжение рода имела любая семья, но вот момент, с которого это право вступало в силу, определялся компьютером. Фактически, как ни жестоко это звучало, была рассчитана программа генетической селекции вида человека, который, во-первых, смог бы такое длительное время выжить в замкнутом пространстве купола, а во-вторых, быть готовым к выживанию в суровых условиях на поверхности Марса через две тысячи лет. Для этих целей, например, из числа переселенцев были полностью исключены претенденты, которые имели склонности к протесту, непредсказуемым действиям. Один такой смутьян в любой далеко не прекрасный день мог бы загубить все предприятие. Конечно, рано или поздно люди с такими особенностями характера родились бы в колонии, но создатели проекта старались минимизировать вероятность или, по крайней мере, оттянуть это неизбежное событие.
   Строгая дисциплина сродни диктатуре - именно это считалось основой для успеха самого грандиозного проекта колонизации за всю историю человечества. Малейшее нарушение строго наказывалось. Разумеется, речь не шла о физической расправе, но загреметь в "комнату для размышлений" на пару суток было неприятно. Тина хорошо помнила это название. Мама запирала ее в комнате, которая служила чем-то вроде гардеробной, "подумать о своем поведении". Было очень забавно обнаружить такой же способ наказания для взрослых. Хотя, может быть, те, кто придумывал все эти правила, системы рычагов и вознаграждения, просто захотели избавиться от более правильного в данном случае названия: тюрьма, карцер и тому подобное.
   Нельзя сказать, что повсюду рыскали шпионы, выискивающие нарушителей. Но если ты сделал что-то не так, то компьютер сразу же должен был фиксировать нарушение, и наказания нельзя было избежать.
   Обо всех правилах чуть ли не каждый день напоминали, да так, что это уже набило оскомину. В целом жизнь текла своим чередом. С момента столкновения с маленькой деталью от спасательной капсулы никаких особенных происшествий не было. Весь день каждого переселенца, включая даже таких маленьких, как Лиза, был рассчитан по минутам. Поэтому время протекало очень быстро. День за днем или, вернее, сутки за сутками, поскольку дневной свет, естественно, отсутствовал, они приближались к цели.
   Каждый вечер по традиции Тина рассказывала Лизе на ночь очередную небылицу о том, как папа в своей затянувшейся непомерно командировке сражается с инопланетными чудовищами и выполняет секретные задания. Теперь уже эти рассказы не выводили из себя Тину. Она втянулась в игру и находила в этих историях удовольствие и для себя. Так ей казалось, что Макс где-то совсем рядом. Она ощущала с ним невидимую связь и, хоть давно смирилась с тем, что никогда больше его не увидит, тайком представляла, как он на своем сверхсекретном челноке, с русскими почему-то буквами на обшивке, врывается в атмосферу Марса. Вот он выходит по мини-трапу, только что выдвинутому из корпуса. Его лицо под стеклом скафандра, закаленное в тысяче приключений, которые она с Лизой для него придумали, выглядит усталым, но счастливым.
   Эти образы, переходящие в сны, уже не приносили боли. "Время все-таки лечит", - призналась она как-то матери. А та в ответ только покачала утвердительно головой.
   Глава 30
   Челнок лежал перед ним в нескольких метрах. Левый борт был слегка погружен в песок, но беглого взгляда профессионального инженера хватило, чтобы понять, что корабль не поврежден. Многочисленные надписи на русском языке, расположенные на обшивке челнока, говорили о земном происхождении: "Осторожно, высокая температура обшивки после посадки", "Направление движения".
   В первые минуты Макс просто стоял, прислонившись к скале, и, пытаясь восстановить дыхание, тупо рассматривал эти надписи. Он настолько сконцентрировался на идее найти за этим огромным валуном, на который он сейчас опирался, инопланетную жизнь, что даже немного растерялся. Влажный песок в сочетании с гарью на самом деле практически однозначно указывал на место посадки обычного космического челнока. Но даже когда он увидел его перед глазами, то все еще не мог поверить.
   Наконец Макс заставил себя сдвинуться с места. Он медленно подошел к челноку и аккуратно коснулся обшивки. Конечно, "высокой температуры обшивки" он не боялся. Уж слишком давно он заметил эту полосу гари на песке. Скорее, он опасался, что прекрасное видение рассыплется на миллионы осколков и исчезнет. Слегка теплый металл под его ладонью говорил о том, что челнок реален.
   За состояние челнока Макс абсолютно не беспокоился. Он был более чем уверен, что с ним все в порядке. Все челноки этого класса, да и вообще все современные космические аппараты, были оборудованы системой безопасной посадки на любой относительно ровной поверхности. Можно было смело садиться на воду, в поле, пусть даже вскопанное, или даже на холмистую местность. Лишь бы не было деревьев. Ну а песок так вообще был идеальным для посадки.
   Было только одно но. Это был разведывательный российский корабль, и ему не следовало бы находиться здесь. Единственное объяснение тому, что Макс все-таки видел его прямо здесь перед своими глазами, было в том, что с ним произошло то же самое, что и с капсулой Макса. "Господи, я же в другом конце Галактики, если вообще не в другой галактике... Как же ты здесь оказался? - спрашивал он корабль, поглаживая рукой его обшивку - как будто тот мог ответить. - Неужели ты, брат, пролез в ту же дыру, что и я? Ну тогда я большой везунчик. Я только что выиграл, наверное, самый большой джек-пот во Вселенной! Ха-ха!"
   Вдруг Макс спохватился и сразу же перестал веселиться. Он осторожно приблизился к месту, где, как следовало из надписи, располагался люк аварийного выхода. Внушительный рычаг с надписью "Потяните для того, чтобы открыть" предполагал механическое открытие, так что пришлось напрячься. С первого раза ничего не вышло. Макс уперся одной ногой, а потом поставил и вторую прямо на борт. Он тянул изо всех сил, и рычаг наконец подался и выскочил из углубления, обозначив контуры слегка выдвинувшегося аварийного люка. Макс свалился на спину, но мягкий песок смягчил падение. Теперь рычаг нужно было покрутить до полного открытия.
   Когда крышка люка отошла в сторону, Макс почувствовал то, чего очень хотел избежать, - запах гниющей плоти. "Ох, какая вонь!" - не удержавшись, вскрикнул он и сразу же отпрянул от люка. Вариантов быть не могло. Челнок одноместный, а пилот погиб. Почему-то Макс был заранее готов к тому, что не найдет пилота живым. Он задержал дыхание и заглянул вовнутрь. Места в челноке было чрезвычайно мало, так что фигура пилота оказалась прямо перед ним. Пилот был одет в стандартный костюм и шлем с непрозрачным стеклом. "Ох, хорошо, хоть не придется тебя рассматривать. Бедняга, почему же ты не дожил до этой встречи? Ведь посадка была идеальной", - сказал он, как бы обращаясь к пилоту, но тот, естественно, промолчал.
   Макс забыл о том, зачем задерживал дыхание, и вдохнул полной грудью. Пришлось снова высунуться наружу. Голова кружилась от этого зрелища, особенно когда он представлял, как будет тащить пилота по песку. Но делать было нечего. Макс хотел поскорее закончить с этим. Замотав нос и рот тряпкой, он сунулся в кабину снова и, решительно схватив тело пилота за куртку, потянул на себя. От этого движения голова трупа склонилась вперед так, как будто держалась на нитке. Из шлема посыпалась какая-то труха. Не в силах терпеть это зрелище Макс снова отпрянул и уселся на песке около люка, чтобы перевести дух.
   Надежды его рушились одна за другой. Но так же одна за другой возникали новые. Он не смог найти инопланетную жизнь, но нашел челнок, который смог принести на эту планету такого же человека, как он. Разве можнобыло мечтать, что на эту бог весть откуда взявшуюся планету чуть ли не на голову ему свалится сосед по несчастью? Этого пилота постигла жестокая судьба. Наверное, он умер еще до посадки. Ведь он даже не пытался, очевидно, выбраться.
   Оставался челнок, который, судя по всему, был в хорошем состоянии. Сейчас Максу очень хотелось только одного - вытащить тело и заняться челноком, но он понимал, что погибшего пилота нужно похоронить. Ничего приятного в этом занятии нет, и именно поэтому Макс хотел покончить с погребением как можно быстрее. Отойдя от челнока на несколько шагов, Макс стал руками копать яму. Песок осыпался вовнутрь, так что пришлось наносить камней, чтобы укрепить стены. В общей сложности копание ямы на жаре заняло у него около часа. Его ужасно тянуло к капсуле, но нужно было закрыть вопрос.
   Макс снова обмотался тряпкой и полез в кабину. Не обращая внимания на неестественное положение головы в шлеме, он с трудом вытащил тело через узкое отверстие люка. Смерть не убавила слишком много веса, а тянуть около шестидесяти килограмм из салона, держась за скользкую ткань куртки, было тяжеловато.
   Наконец Макс пересилил себя и взял тело за подмышки. Так дело пошло значительно легче, и уже через минуту труп лежал на песке. Преодолевая отвращение, Макс ощупал карманы и в одном из них нашел удостоверение пилота второго ранга военно-космических сил Российско-азийского союза майора Николая Сорванцова. С удостоверения на него смотрело серьезное вполне типичное лицо профессионального военного с короткой ежиком стрижкой. Проверить, похожа ли фотография на оригинал, сняв шлем, Максу не захотелось. "Да, Коля, надеюсь, ты успел оценить фиолетовую планету хотя бы с высоты полета. Ах, если бы ты выжил, сколько бы я тебе всего рассказал!" - с сожалением проговорил Макс.
   В кобуре он нашел заряженный пистолет и запасной магазин с девятью патронами. Больше ничего не было, что было не так уж странно. В полет не разрешали брать лишние вещи. Даже пистолет в кобуре был в этой связи странной находкой.
   На животе у трупа Макс обнаружил черное пятно с дырой посередине. Ранение, видно, было серьезным. "Ага, вот как вышло. Тебя кто-то ранил. Да еще и в живот. От таких ранений умирают долго и в мучениях. Бедняга!" Этот пилот, видимо, попал в перестрелку, которые иногда случаются при проведении антипиратских операций. Где есть торговые судна, там всегда найдутся пираты. Это правило не является исключением даже для космоса.
   Немного отдохнув, Макс дотянул труп до ямы, опустил его туда и старательно присыпал песком. Сверху уложил могилу крупными камнями, чтобы тело не могли раскопать дикие животные. Камень или крест с надписью Макс решил соорудить позднее.
   Он посидел немного около могилы, отдыхая и слушая прибой, напоминающий о бренности всего живого и бесконечности времени. Он думал о челноке, о своей новой надежде и, несмотря на нетерпение, разрывающее его на части, не спешил к нему. Слишком уж много надежд уже успело разбиться в этот день.
   Наконец он медленно встал и прошел в салон челнока. Запах внутри оставался, но свежий морской воздух, ворвавшийся через люк, немного проветрил тесный одноместный салон. Макс втиснулся в кресло и стал осматривать приборную доску. Большинство ручек и переключателей были ему знакомы. Русские до сих пор не отказались от механических кнопок и переключателей для управления основными функциями. Считалось, что они более надежны в экстренных ситуациях. Он нашел ручку зажигания и дрожащей рукой взялся за нее двумя пальцами. Помедлив немного, Макс наконец повернул ручку. В тишине прозвучало глухое с металлическим отзвуком "штынь" - и больше ничего не произошло. Прибой продолжал шуметь снаружи. Макс вернул ручку в первоначальное положение, он снова повернул ее и снова услышал только "штынь". Прежде чем потерять терпение, Макс покрутил ручку еще несколько раз. На ум пришло высказывание: "Только идиот повторяет одно и то же действие, ожидая разного результата". "Черт!" - Макс с силой стукнул по панели, но та была сделана добротно и, к счастью, не треснула. "Черт! Черт! Черт! Макс, ведь ты же не идиот! Нужно закрыть этот вопрос, черт побери!" - выпустив пар, он решил выйти из салона, чтобы сменить обстановку и спокойно подумать.
   Снаружи он стал наматывать круги вокруг челнока, как будто рассматривая, не повреждена ли обшивка, но на самом деле он ничего не видел, потому что весь был в себе. На двадцатом круге пришло озарение. Макс сорвался с места и ринулся в салон. "Должно быть что-то. Не может быть так все просто. Кроме ручки должно быть еще что-то. Ведь это же военный челнок, а не бесплатный транспортировщик для инвалидов в парке отдыха", - возбужденно говорил он себе под нос. Вскоре Макс нашел, что искал. Это был небольшой прямоугольник на нижней стороне панели, скрытый от глаз: сканер отпечатка указательного или среднего пальца. Он положил палец на сканер и снова повернул ручку. Кроме привычного "штынь" Макс услышал отчетливый женский голос: "Ваша личность не опознана. Немедленно покиньте салон. Сигнал тревоги уже включен".
   "Ах дура, ты дура! Как бы я был счастлив, если бы сейчас кто-нибудь примчался на твой сигнал и арестовал меня. Да я бы расцеловал бы весь конвой по очереди!" - Макс был на седьмом небе от счастья. Все говорило о том, что челнок действительно работоспособен. Но тут до Макса дошло, что есть только один способ заставить его работать.
   "О Господи! Я все-таки идиот! - начал он ругать себя вслух. - Сделал доброе дело. А что теперь? Нет, все к черту. Займусь этим завтра, иначе с ума сойду!" Хоть и расстроенный, но весь в надеждах он вышел из челнока. Звезда уже клонилась к горизонту. Нужно было позаботиться об ужине и ночлеге. Он провозился целый день и даже не заметил, как пролетело время.
   Наскоро поужинав, Макс залез в гамак и наконец впервые стал всерьез обдумывать новую перспективу, которую открывала его находка. В первую очередь на этом челноке можно было сделать виток вокруг планеты и с помощью специальных приборов, а они на разведывательном челноке есть, в этом Макс не сомневался, обнаружить любые признаки жизни, если они вообще тут есть.
   Но на самом деле не это не давало ему заснуть и заставляло ворочаться с боку на бок. В этом челноке Макс увидел пусть малую, но возможность вернуться домой. Ох! Он даже боялся произнести это вслух. Если так случилось, что этот бедняга, которого Макс сегодня похоронил, а завтра снова собирался раскапывать, попал на ту же планету, что и Макс, то как это могло произойти?
   В баке у этой машины помещается не так уж много топлива, а это означает, что челнок попал сюда из окрестностей Земли, где военные крейсеры патрулируют пространство, охраняя гражданских от пиратов. Вполне вероятно, что он попал сюда через ту же дыру в пространстве или, как принято было говорить в прошлом веке, в червоточину.
   Макс не был патологоанатомом, но мог предположить, что челнок попал на фиолетовую планету позже, чем он, иначе от тела остались бы уже одни кости и труха. Падение, очевидно, произошло позже. Означать это может только то, что червоточина стабильна. Короче говоря, она находится в том же месте, где была, когда Макс вылетел из нее в своей спасательной капсуле. И тогда, вполне вероятно то, что она до сих пор там. Где-то на низкой орбите планеты. Вообще, в целом эта идея казалась сумасшедшей, но как еще было объяснить то, что два космических объекта с Земли оказались здесь почти одновременно?
   Тут возникал второй вопрос: как найти эту червоточину? На какой орбите ее искать? Вряд ли она уж слишком сильно выделяется внешне. Никто не повесит сверху табличку "Вход в червоточину здесь". Может быть, она вообще ничем не выделяется, не говоря уже о том, что ее просто нет, потому что продаются билеты только в одну сторону. Вопросов было море, но Макс твердо был намерен закрыть их все этой ночью, ведь, несмотря на усталость, заснуть он не мог.
   В конце концов решение было найдено, и оно не было таким уж сложным. Видимо, усталость притупляла ум. Любой челнок оборудован системой слежения маршрута. Нужно только найти нужную программу в системе управления, увидеть координату входа в пространство вокруг планеты и направить туда автопилот после взлета. Макс не был пилотом, но короткий курс был обязательным для всех, кто работал на космических судах. Его знаний должно было хватить.
   Он проспал буквально пару часов и с первыми лучами Звезды вскочил и принялся за работу. Работа предстояла не из приятных. Он разобрал одну сторону камней на могиле и начал раскапывать. Вот он увидел темно-зеленую ткань военного комбинезона. "Хорошо, что господин Сорванцов при жизни был не очень высоким. Мне бы, конечно, не помешал бы комбинезон для будущего путешествия. Но зато не придется его раздевать", - подумал Макс.
   Освобожденная от песка рука стала источать запах. Пришлось снова намотать повязку на нижнюю часть лица. Макс завернул руки в тряпку, чтобы не касаться ничего голыми руками, и аккуратно стянул перчатку. Под ней обнаружилась рука серого цвета с черными последними фалангами. Кое-где кожа лопнула, открывая разлагающуюся плоть. На кончиках пальцев Макс увидел длинные ногти, какие бывают только, если не стричь их целый месяц. Он где-то слышал, что ногти у мертвецов продолжают расти еще некоторое время после смерти.
   В какой-то момент ему показалось, что рука пошевелилась, и от внезапного ужаса он даже вскрикнул и отпрянул от могилы. Но то был лишь плод его фантазии. Снова склонившись над могилой, Макс уложил руку на камень и достал нож. "Николай, надеюсь ты не возражаешь? Я бы не пожалел даже живого пальца для того, чтобы спасти земляка", - успокоил себя Макс. Он поставил нож острием на сустав указательного пальца трупа между второй и третьей фалангой и с силой нажал. Послышался неприятный хруст, и через мгновение две фаланги пальца упали с камня в песок. Макс поднял палец и внимательно осмотрел подушечку. Несмотря на черный цвет кожи, отпечаток, к счастью, сохранился.
   Он бережно завернул палец в тряпку и стал копать песок под рукой. Через несколько минут могила выглядела как прежде. После этого Макс поспешил в кабину челнока, втиснулся в кресло и, нащупав сканер, приложил к нему подушечку пальца. "Штынь", - сухо ответила ручка включения питания. После длившейся целую вечность паузы на приборной панели замелькали огоньки. Приятный женский голос компьютера проговорил: "Здравствуйте, Николай. Рада снова вас приветствовать. Не сочтите за бестактность, но вам следует позаботиться о гигиене. Отпечаток вашего пальца удалось распознать с трудом".
   "Ха-ха! - расхохотался Макс. -Эта штука способна на черный юмор". Он, конечно, больше радовался тому, что удалось включить питание. Эта была победа. Лежа в свете Звезды длительное время, челнок успел полностью зарядить батареи.
   Перво-наперво Макс проверил зажигание. Он включил его и несколько секунд слушал мерный рокот позади челнока. Система работала отлично. В баках оставалось еще две трети топлива, что не могло не радовать.
   Теперь нужно было разобраться с маршрутом. Макс принялся перебирать меню, повисшее в воздухе выше панели. В меню "Навигация" был обнаружен раздел "История - маршрут". Он с воодушевлением ткнул пальцем в этот пункт меню, но вместо маршрута в воздухе повисла совершенно однозначная надпись "Маршрутизация была отключена пользователем, включить?".
   - Компьютер, что это?! - прокричал Макс, не спуская глаз с надписи.
   - Вы отключили маршрутизацию перед началом полета, - беспристрастно сообщил женский голос.
   - Как я мог ее отключить?! - Макс и сам знал ответ.
   - Через меню управления. Позвольте заметить, что ваш голос стал нервозным. Правила запрещают садиться в челнок и управлять им в состоянии стресса.
   - О боже мой, боже, зачем же я его отключил?!
   - Пожалуйста, успокойтесь, - строгим голосом ответил компьютер. - Иначе я буду вынуждена отключиться.
   - Хорошо, - Макс постарался взять себя в руки. - Компьютер, зачем я его отключил? - спросил он, сдерживаясь.
   - Я не могу знать. Вы просто отключили его - и все, - сказал компьютер.
   - Все понятно.
   Макс порывисто схватился за ручку питания и выключил ее. Он обхватил голову руками и склонился над панелью. Теперь все сходилось. Никаких пиратов не было. Николай Сорванцов был беглецом, военным дезертиром, преступником. Он, наверняка, натворил что-то на своем корабле и решил сбежать. Теперь было понятно, зачем он захватил с собой пистолет. Маршрутизация одновременно с фиксацией маршрута в памяти транслирует периодический сигнал, по которому можно отследить местонахождение челнока. Зная это, беглец отключил систему, тем самым лишив Макса пусть призрачной, но надежды вернуться домой.
   Он вышел из челнока, как пьяный сделал несколько шагов и потом опустился на колени. Прибой все также мерно шумел, как будто выражая равнодушие к несчастью Макса. На коленях Макс просидел довольно долго, не издавая звуков. Все это время он боролся со своим отчаянием. Вот и еще одна надежда растворилась в прозрачном воздухе фиолетового мира. Эта планета уже столько раз испытывала его, демонстрировала мираж надежды, маячивший где-то вдали, и отнимала как раз в тот момент, когда до исполнения желания оставался всего шаг.
   В конце концов железная воля этого человека взяла верх. Макс встал и нехотя заставил себя вернуться в салон корабля. Без энтузиазма, но все же очень тщательно он изучил все приборы челнока и пришел к выводу, что управление не составит для него труда. Завтра он облетит планету вдоль и поперек. Не могла же судьба преподнести ему такой подарок только для того, чтобы подразнить. Нет, он точно должен что-то найти здесь. Это как в детских играх жанра "квест", каждая вещь для чего-то предназначена.
   Вечером он без аппетита прожевал несколько полосок копченого мяса, оставшегося в запасах. Ловить крабов не было настроения. В гамак он залез еще до заката, что раньше случалось очень редко. Давала о себе знать бессонная ночь, обида на весь мир и особенно на Колю Сорванцова, который выключил на своем челноке функцию маршрутизации.
   Глава 31
   "Капсула!" - с этим словом он проснулся следующим утром. Его вырвало из сна, как будто он катапультировался оттуда. "Капсула", - сказал он еще раз шепотом. И вдруг до него дошло то, что уже давно словило его подсознание. От радости и возбуждения он позабыл, где находится, и так рванулся в сторону, что тут же вывалился из гамака, успев схватиться за край руками.
   "Капсула! Капсула!" - Макс как сумасшедший продолжал орать, раскачиваясь на гамаке, пока ткань не треснула, и он не свалился в песок. Наверное, Архимед точно также кричал свое "Эврика", несясь по городу голышом.
   Утро снова принесло Максу надежду. Он вспомнил о своей спасательной капсуле, которая, несмотря на то, что не была предназначена для полетов, имела свою систему маршрутизации. А уж у Макса точно не было повода ее отключать. Если они вышли из одной дыры в пространстве, то какая разница, где он возьмет ее координаты?
   Он быстро собрался и, не теряя времени, двинулся в путь. Он шел по пляжу, все дальше отдаляясь от челнока, и думал только о том, как бы побыстрее добраться до капсулы. Мечты о том, как он в конце концов вырвется из червоточины, полностью захватили его воображение. Вот челнок и Макс вместе с ним вытягиваются в тонкую линию и закручиваются спиралью. В следующий момент вместо космоса, усыпанного далекими звездами, он видит перед собой Землю и ее неизменную соседку - Луну. Он представлял, как подаст сигнал помощи и его подберут.
   Макс не знал, в каком времени он выпрыгнет из червоточины. Ведь в них перестают действовать все привычные законы мироздания. Может быть, он появится в ту же секунду, в которую вошел в нее тогда в спасательной капсуле. Может быть даже, его подберет "Миранда". Возможны и другие варианты. Он вернется тогда, когда человечество полностью себя погубит. Тогда уже и возвращаться будет некуда.
   В любом случае Макс предпочитал попробовать. Были сотни причин, почему не нужно было бы пускаться в это безрассудное мероприятие, и лишь одна, заставлявшая его отбросить все сомнения, - желание вернуться домой к семье.
   Он провел в пути четыре дня, питаясь крабами, ночуя, как всегда, в гамаке на окраине леса. Преодолев расстояние до горы, он оставил подъем на утро. На следующий день Макс, взяв хороший темп, поднялся через лес на склоне горы, обошел кратер, который все так же пребывал в молчаливом спокойствии. Звезда уже клонилась к закату, и Макс спешил добраться до вершины засветло.
   Фиолетовая планета, будто зная о скором расставании, представала перед Максом во всей красе. Несколько раз в дороге Макс, несмотря на спешку, останавливался, чтобы насладиться видом. Звезда освещала рыже-черную поверхность кратера, и там внизу ложились причудливые тени. Сиреневое покрывало леса, освещенное оранжевым светом заходящей Звезды, уходило в туманную даль горизонта. Вокруг царила тишина, какая только бывает в горах, когда не дует ветер. Эта тишина вызывала двойственные чувства. С одной стороны, в ней больше ощущалось щемящее чувство одиночества, но с другой - в этой тишине было необъяснимое величие. Макс шел, воодушевленный этими прекрасными видами и тишиной, предвкушая свою победу над одиночеством.
   Он успел вовремя. Звезда как раз собиралась скрыться за горизонтом. Но последние ее лучи осветили белое полотно, которое Макс когда-то оставил, чтобы обозначить оставленную в лесу капсулу. Все шло по плану.
   Макс решил идти напрямик к капсуле. Время от времени он карабкался на высокое дерево, чтобы снова увидеть ориентир. Для этого лучше всего подходило дерево, которое встречалось не очень часто, не приносило никаких плодов, но было самым любимым деревом Макса в этом лесу из-за своей красоты. Широкий ветвистый ствол устремлялся вверх высоко над другими деревьями. Крона была усыпана желтыми и оранжевыми листьями. Ему нравилось это дерево еще и потому, что оно очень напоминало земной дуб с листьями, пожелтевшими к осени.
   Макс в первую очередь хотел найти ручей, чтобы потом по его руслу добраться до поляны, с которой началось его пребывание на фиолетовой планете. Так что он не очень-то опасался промахнуться.
   В дороге он охотился на хрюков, вспоминая чуть подзабытые навыки. С крабами было, конечно, полегче. Он ночевал в гамаке, делясь перед сном своими мечтами с фотографией Тины и Лизы и играя на дудочке. Чувство, которое все это время он пытался в себе подавить, теперь рвалось наружу. Как же он скучал по ним! Если есть хотя бы один шанс из тысячи, что он снова их увидит, он готов рискнуть жизнью, чтобы попытаться использовать его.
   Этот избитый тысячу раз оборот "рискнуть жизнью" приобретал для Макса сейчас новый смысл. Таким легким кажется это в фильме или в книге, и куда как сложнее и страшнее подумать об этом по отношению к себе. Но Макс, несмотря на очевидные опасности задуманного, не сомневался в решении. Доживать жизнь на берегу этого безлюдного океана с пониманием того, что есть возможность что-то изменить? Для него это было неприемлемо. Он собирался закрыть этот вопрос, а раз уж решено, то хотел закрыть его как можно быстрее.
   Настал день пути, когда в тишине леса сквозь редкое пение птиц Макс стал разбирать мерное журчание ручья. Сердце его забилось сильнее. Он ускорил шаг и вскоре подошел к крутому берегу. "Ну привет. Давненько не виделись!" - сказал он, обращаясь к ручью, который отражал ему в лицо яркие отблески Звезды. Ему пришлось недолго идти по берегу, чтобы дойти до своего моста. Палки, натянутые между веревок, от влаги давно сгнили, но веревки были на месте. Проверив их на прочность, Макс перешел через ручей, как канатоходец, стоя на одной из веревок и рукой держась за другую. Капсула лежала точно так, как он ее оставил. Поверхность ее чуть потемнела, но в остальном все было как прежде.
   Подойдя к капсуле, Макс открыл люк. На ум сразу же пришли воспоминания о тех первых днях пребывания на фиолетовой планете, наполненных страхом и сомнениями. Но он думал о них с улыбкой. Подходил важный момент. Хотя Макс и не сомневался в том, что найдет то, за чем пришел, он все-таки заметно волновался. Чуть дрожащей рукой он включил питание и удовлетворенно заметил, что все работает. Продвинутого меню, как в челноке, в капсуле не было. Маленький допотопный мониторчик в стенке капсулы - это все, что было. Он прощелкал инструкцию о выживании, вошел в меню управления и выбрал пункт контроля маршрута.
   На экран вывелась карта в трехмерной проекции. Начальная часть маршрута была отмечена ровной прямой. На экране отображалось положение Земли и маршрут относительно нее. Легко было увидеть, что капсула была отстрелена в противоположном направлении от Земли, как он и думал. Такое положение вещей должно было его убить, но в одной точке маршрут резко перемещался в совершенно другую сторону относительно Земли. Этот отрезок был обозначен ярко-красным цветом, что означало ошибку. Система не могла воспринимать нормальным перемещение на несколько десятков тысяч километров за одно мгновение. При выходе из червоточины навигационная система спозиционировалась от ближайшей точки сильной гравитации. Вместо Земли за точку отсчета была принята фиолетовая планета, так что капсула как будто и не покидала околоземное пространство. Далее маршрут шел по дуге к поверхности планеты и там завершался.
   За ошибку Макс не беспокоился. Любая земная система навигации допустила бы точь-в-точь такую же ошибку, вернее сказать, неточность. Ведь это не был сбой системы. Это был, скорее, сбой пространства. Макс был уверен в том, что, если он направит челнок Сорванцова в точку выхода с координатами, записанными системой капсулы, он прибудет как раз туда, куда нужно. Все эти системы давно делает одна фирма, и работать они должны одинаково.
   Никаких прямых входов в систему с иглоподобными штекерами, как в фильмах, которые показывают в ночное время по телику, в компьютере капсулы, разумеется, не было. Скачать информацию о маршруте не было никакой возможности. Благо, можно было увидеть точные трехмерные координаты, выбрав точку на экране. Макс записал в помощник длинные ряды цифр с максимальной точностью, которую можно было получить. Он очень надеялся, что этого будет достаточно. Он записал две координаты: одну прямо после невероятного перемещения, а вторую - от точки нахождения через несколько секунд после выхода из червоточины. Ему казалось правильным, если он войдет в червоточину под тем же углом, что и вышел, а для этого нужен был вектор. Только бы удалось добраться туда.
   Этим днем он решил остаться в капсуле. На ужин удалось подбить большую рыбину и зажарить на костре. Когда-то вкус этой рыбы ему немыслимо надоел, а хрюки казались недоступной роскошью. Теперь же он, к своему удивлению, обнаружил, насколько рыба может быть вкусной, если посолить ее немного. Запас соли лежал у него в котомке и был, наверное, самым ценным грузом в дороге, ведь соль можно было добыть только на берегу, и то с большим трудом. Но теперь еще один ценный груз лежал в кармане. И хотя это были всего шесть длинных чисел, он бы не променял их ни на что на свете. Его надежда была заключена в этих координатах.
   Утром следующего дня он двинулся в обратный путь к челноку. День за днем, ступая через лес по мягкому ковру голубой травы, Макс тщательно обдумывал план. В сущности, он был прост. Сначала ему следовало взлететь на орбиту и вывести челнок на космическую скорость, чтобы удержать постоянную высоту над поверхностью. Потом он введет координаты в систему навигации, и система, растрачивая минимум топлива, направит челнок к точке, где предположительно находится червоточина.
   За то время, пока он достигнет червоточины, челнок сделает несколько полных оборотов вокруг фиолетовой планеты и сможет тщательно просканировать поверхность. Если на этой планете есть какие-либо признаки разумной жизни, они будут обнаружены. Можно будет не только определить их местонахождение, но и рассмотреть достаточно подробно. Функцию слежения Макс заметил еще тогда, когда заставил себя полностью изучить приборы и возможности челнока.
   Итак, если червоточину обнаружить не удастся, у Макса, по крайней мере, будет полная картина поверхности планеты. Если он найдет что-то интересное, то сможет направить челнок туда на снижение. План был простой и, казалось, безупречный. Оставалось только дойти до челнока. Только вот мучила его мысль, что он станет делать, если никакой червоточины ему найти не удастся и сканирование планеты также ничего не даст? С ужасом думал он о том, что всякая надежда тогда будет потеряна. Раздумывая об этом, он в конце концов решил для себя, что будет принимать решение сканировать или не сканировать планету, только будучи на орбите и только после того, как попытается найти червоточину. Человек должен жить надеждой, и Максу казалось, что подобного рода осознанное лишение себя надежды в какой-то мере равносильно самоубийству.
   Его путь сквозь лес продолжался, и вскоре Макс обнаружил, что поверхность под ногами поднимается в гору. Это был склон горы, и это также означало, что он идет в правильном направлении. Уже через три дня пути он достиг края леса рядом с вершиной горы, а на следующий день Макс уже стоял на краю кратера и, немного волнуясь, высматривал на желтом песке пляжа черную полоску гари.
   Она была там, где должна была быть. Макс, найдя ее наконец взглядом, вздохнул с облегчением. Осталась самая простая часть пути. Спустившись к подножию горы, Макс уже во второй раз ступил на берег открытого океана. Он шел не спеша, как будто прощаясь с планетой. Впервые он думал о ней с сожалением. Ведь эта планета подарила ему жизнь, на которую он, несясь в открытом пространстве внутри тесной капсулы, никак не мог рассчитывать.
   Почему-то только сейчас он ощутил красоту фиолетовой планеты в полной мере. Он провел здесь уже слишком много времени, чтобы считать эти фантастические сине-лилово-красные оттенки чем-то необычным. Эти цвета уже не резали глаз, а отсутствие зеленого уже не казалось таким диким, как ранее. И вот сейчас можно было вполне ощутить красоту здешней природы.
   На рассвете обычно ярко-белый свет Звезды приобретал багряный оттенок. Этот свет освещал сюрреалистический сиреневый лес и голубые травы, создавая незабываемые картины. Всю дорогу к скале, скрывающей челнок на пляже, он жадно смотрел по сторонам, снимал на помощник снимок за снимком, надеясь открыть человечеству свидетельства другой жизни. Раньше ему и в голову не приходило собирать коллекцию фотографий этого мира. Теперь же он жалел, что не сфотографировал всех тех чудных тварей, которых ему удалось здесь повидать. Только крабы ставали для него моделями, прежде чем отправлялись на костер.
   Когда он останавливался на отдых или ночлег и сидел около костра, на котором в собственном панцире аппетитно шкварчал краб, Макс подолгу, не отрываясь, смотрел на кристально чистые волны океана. Когда очередная волна набегала, через нее можно было видеть облачка на горизонте. Вода напоминала ему о доме, мысль о приближении которого прочно обосновалась в душе.
   Несколько дней неспешного пути по пляжу привели его наконец к цели. Челнок был на месте, все так же выбиваясь из картины девственного мира своей нарочитой технологичностью. С того момента, как он снова его увидел, все сомнения и страх в момент исчезли. Макс тут же подошел к дверце, открыл ее и влез кабину. Внутри было прохладно. Макс поежился, и это напомнило ему о том, как он обычно заходил в машину по утрам на Земле. Все больше таких воспоминаний и образов приходило на ум. Как же ему на самом деле хотелось домой!
   Из кармана Макс достал сверток и, развернув его, вытащил почерневший палец погибшего дезертира. Он приложил его к окошку, надеясь, что время не повредило отпечаток. Не повредило, о чем свидетельствовал все тот же приятный женский голос, который не применил повторно сообщить Максу о том, что ему не мешало бы придерживаться правил гигиены. "Обещаю помыть этот палец, когда прибуду на Землю", - схохмил Макс в ответ. Компьютер ничего не ответил.
   Он нашел в меню пункт "Маршрут", выбрал функцию "Конечная точка - ручной ввод" и последовательно ввел три координаты первой точки и следующие три - второй точки. Через секунду у него перед глазами возникло трехмерное изображение Земли. Как и предполагалось, система навигации восприняла планету как Землю и спозиционировала все объекты относительно центра гравитации. Челнок находился сейчас где-то почти на поверхности. Видимо, радиус фиолетовой планеты был немного больше, чем у Земли, поэтому на изображении он как бы висел в пространстве.
   Маршрут от этой точки был проложен по дуге и предполагал один неполный виток вокруг планеты. Конец пути был в точке, откуда он предположительно появился в этом мире. Так, как будто он занимался чем-то совсем обыденным, Макс потянулся к ручке зажигания, но вдруг одернул руку назад.
   "Ведь это, возможно, последние минуты моего пребывания на этой планете. Может быть, даже последние минуты жизни, а я вот так запросто хочу завестись и поехать, будто в понедельник на работу!" - подумал он. Макс, не выключая питания, вышел из кабины, отошел от челнока и присел на камень. Когда он оглянулся, то красота окружающего мира поразила его. Адреналин, забурливший в его крови перед тем, как рука приблизилась к зажиганию, изменил его восприятие. "Перед смертью не надышишься", - не к месту подумал Макс и вдохнул полной грудью чистейший воздух фиолетовой планеты. С моря дул легкий бриз, принося свежий запах с привкусом йода.
   "Прощай, планета. Может быть, свидимся еще. Спасибо тебе за приют, за то, что приняла в своих лесах чужака, научила его выживать здесь. Мне было хорошо в гостях. Только теперь я это понял. Спасибо тебе и прощай!" Сказав это, Макс встал с камня. Сердце стучало все чаще. Нужно было решаться, или беспокойство и страх могли испортить все дело.
   Зайдя в кабину снова, он устроился поудобнее в узком кресле, пристегнул ремни и решительно повернул ручку зажигания. "Штынь", - щелкнула ручка, и через секунду сзади челнока послышался нарастающий рокот двигателей. Макс подождал пару минут, пока указатель температуры системы не указал норму. Потянул маленький рычажок с надписью на русском "Отрыв" и почувствовал, как челнок плавно приподнялся на сантиметров тридцать над поверхностью.
   Под правой ногой Макса находилась педаль ускорения. Его нога зависла над ней, дрожа от напряжения. Бережно, буквально одним пальцем, он коснулся педали и слегка нажал ее. Челнок качнулся вперед и поплыл над песком. Поворачивая штурвал, он сделал разворот на песке. За челноком оставался небольшой след нагара. Макс развернулся и стал плыть с минимальной скоростью по тому же следу, по которому этот челнок когда-то приземлился на фиолетовую планету.
   Макс нажал на педаль чуть сильнее и вполне смог ощутить мощь, заключенную в двигателе. Челнок резко ускорился и полетел над песком со скоростью около шестидесяти километров в час. С непривычки она казалась невероятной, и Макс внутренне весь затрепетал. Медленно, контролируя силу нажатия, он прибавил еще хода и плавно разогнал машину до четырехсот. Деревья в лесу справа от него проносились так быстро, что их невозможно было рассмотреть. Это была скорость взлета. Макс потянул штурвал на себя, и челнок послушно взмыл над пляжем.
   Поднявшись, он повернул круто влево. Картинка вида внизу проецировалась на стекло. Он увидел гору, которую недавно преодолевал на своих двух. На мониторе медленно проплывал мимо кратер потухшего вулкана. Прямо по курсу челнока за стеклом, которое автоматически затемнилось после взлета, было только синее безоблачное небо.
   Полет шел нормально, и Макс уже немного успокоился после взлета. Картинка внизу сменилась видом открытого океана, иссеченного волнами, которые с такой высоты казались мелкой рябью. Теперь ему оставалось только набирать высоту. Потом он включит автопилот, и его работа закончится. Челнок рассекал воздух, поднимаясь в небо с огромной скоростью. От быстрого подъема закладывало уши и у Макса даже начало мутить в глазах. Спешить было некуда, и Макс решил чуть подкорректировать курс. Он повел штурвалом, и крен челнока чуть изменился. В этот момент что-то произошло.
  
   Прежде чем он смог осознать, что происходит, перегрузки резко прекратились. В кабине стало тихо, был слышен только шум воздуха, рассекаемого челноком. Макс инстинктивно потянулся к ручке зажигания: "Штынь, штынь", - ничего не произошло. Перегрузки исчезли - челнок под действием силы тяжести терял ускорение. Еще несколько секунд - и начнется падение. Леденящий ужас разом нахлынул на Макса, но он старался не поддаваться панике. Он поднимался достаточно долго, так что и падать придется немало - оставалось время что-то придумать.
   - Компьютер, что происходит? - спросил он вслух, вспомнив о голосовом интерфейсе.
   - Сопла потеряли тягу. Компьютер не может найти причину аномалии. Все системы в норме.
   - Попробуй еще раз! - закричал Макс.
   - Тестирование проводится циклически. Пока никаких результатов, ждите. - Больше всего раздражал спокойный тон, которым компьютер сообщал фатальную для Макса информацию.
   Сам Макс в этот момент не мог похвастаться спокойствием. Приборы показывали, что челнок вот-вот начнет терять высоту. Наконец он и без приборов почувствовал, как его внутренности начали слегка подниматься - челнок падал.
   - Компьютер, какие рекомендации пилоту?
   - Катапультирование на приемлемой для этого высоте.
   Он совсем забыл о катапульте! Мысль о ней давала слабую надежду, но внизу был океан -и никаких спасательных команд на миллиарды километров вокруг. Полагаться можно было только на себя.
   - Сколько еще падать? - спросил Макс.
   - Пять минут двадцать пять секунд.
   - Что под нами?
   - Твердая поверхность, - проговорил компьютер. Вряд ли он представлял, насколько важна была информация для Макса. Тот вздохнул с облегчением. Наверное, он жил все-таки на берегу моря, а не океана. Сейчас под ним был, видимо, другой берег. Челнок уже падал почти совсем вертикально. Началось фактически свободное падение. "Только бы челнок не закрутило", - думал Макс. Все его надежды на возвращение домой теперь испарились в никуда, но сейчас инстинкт самосохранения заставлял его думать только о том, как выжить. Он вцепился в штурвал обеими руками и ждал катапультирования. Рокот за обшивкой нарастал. От безумной скорости падения началась серьезная тряска, и Макс боялся, что челнок не выдержит и распадется на части еще до того, как катапульта сработает.
   - Компьютер, начинай обратный отсчет до катапультирования! - прокричал Макс, стараясь перекричать нарастающий шум.
   - Сорок пять, сорок четыре, сорок три...
   На тридцатой секунде Макс не выдержал напряжения и начал кричать. Тряска перебивала крик, превращая его в прерывистое аканье. Он все несся вниз с невероятной скоростью. Руки его сжимали штурвал так, что казалось, он сейчас треснет.
   - Двадцать один, двадцать, - все тем же неизменно спокойным женским голосом отсчитывал компьютер.
   Макс не мог ни о чем думать. Трясло так, что невозможно было сконцентрироваться. Он закрыл глаза и кричал, слушая через свой крик и грохот за бортом отсчет.
   - Семь, шесть, пять.
   Оставалось четыре секунды. Макс весь напрягся. Он не понаслышке знал, что такое катапульта. В момент отстрела пилот испытывал ужасные перегрузки, от которых с большой вероятностью можно было потеряеть сознание. Ему этого очень не хотелось.
   - Три, два, один.
   Ничего не произошло. Отсчет прекратился, но ничего не произошло.
   - Компьютер, почему не было отстрела?! - проорал Макс.
   - Система аварийного катапультирования не сработала. Компьютер проводит циклическое тестирование. Успокойтесь и ждите результата.
   - Да пошла ты! Мы сейчас разобьемся! А-а-а-а!
   Это был конец. Макс уже больше ничего не мог слышать. Женский голос еще что-то пытался рассказать, но слов уже нельзя было разобрать. Макс орал во все горло, понимая, что это конец. Было очень страшно. В голове он по кругу представлял, как это произойдет. "Наверное, быстро. Все не так уж страшно, хлоп - и все. Скорее бы. Как ужасно ждать! Хлоп - и все. Хлоп - и все".
   Помощник на его груди пропиликал что-то жалобное. Мелодия была необычная, но Макс не придал этому значения. В этот момент было не до помощника. В лобовом стекле он ясно видел приближающуюся планету. Весь обзор закрывал фиолетовый цвет. Макс падал в штопоре прямо в лиловую гущу леса. "Скорее бы. Скорее, хлоп - и все. Хлоп - и все", - повторял он про себя.
   Вот уже в сплошном лиловом пятне стали выделяться отдельные детали. До падения оставалось едва несколько секунд, и в этот момент без предупреждения оба двигателя включились. Голос компьютера спокойно рапортовал об обнаружении и исправлении "аномалии в работе системы". После включения автопилот стал выравниваться, и вот тут от внезапной перегрузки Макс все-таки потерял сознание.
   Двигатели включились слишком поздно. Челнок действительно успел выровняться, но взлететь над лесом не удалось. На огромной скорости он ворвался в лес и, ломая верхние ветки, стал лететь в самой гуще леса. Каким-то чудом он не врезался ни в один мощный ствол и, сломав верхушки доброй сотни деревьев, вырвался на небольшую поляну. Система аварийной посадки среагировала моментально, включила реверс и усадила челнок прямо посередине нее. Челнок лежал, склонившись на боку. Он был по большей части сильно поврежден. В левом крыле зияла огромная дыра. Но пилот внутри был невредим. Находясь без сознания, он видел глубокий сон.
   Глава 32
   Это было выше ее сил. День приземления стал для Тины и ее семьи особенным испытанием. Никто не ожидал, что это будет так. Им много раз рассказывали на семинарах о том, что атмосфера на Марсе разряженная и посадка пройдет без особенных ощущений.
   Конечно же, все на "Надежде" с нетерпением ждали этого дня. Купол колонии на Марсе - это, конечно, не открытая территория. Он был сравним скорее с океаническим островом, который почти весь затопило еще сто лет назад. Но и это казалось роскошью после более чем года, проведенного в ограниченном пространстве корабля.
   Перед назначенным днем администрация даже устроила вечеринку (первую с момента взлета), на которой всем взрослым было позволено выпить слабоалкогольный коктейль, а детям раздали сладости. Все это казалось прекрасным, но лишь до тех пор, пока снижение действительно не началось.
   Сначала все как будто шло нормально. Их попросили зайти в свои кабины и пристегнуться, как при взлете с Земли, что все и сделали. После этого они долго сидели разговаривая. Ничего особенного не происходило.
   Спустя некоторое время внезапно пропал свет. Экипаж, как обычно, вместо того чтобы успокоить пассажиров, сохранял молчание. Так что никто не мог понять, входило ли выключение света в планы. Ну а после начался тот кошмар, который в конце концов закончился, когда Тина потеряла сознание.
   Они сидели втроем в кромешной тьме. Всем было по-настоящему страшно. Тина взяла Лизу за руку. Они нарочно старались говорить побольше с матерью, чтобы расслабить девочку. Но тут началась тряска. Тряска очень сильная. Тине казалось, что сейчас лайнер рассыплется прямо в атмосфере Марса. Эта ужасная тряска не думала прекращаться, она только усиливалась. Все вокруг дребезжало и гремело.
   Лиза начала пищать, но Тина ничем не могла ей помочь. От тряски все вокруг скрипело и гремело. За этим сплошным грохотом невозможно было разобрать слов. Вещи в каюте, попадали со своих мест и теперь валялись на стене, к которой были прикреплены их кресла. Тряске, казалось, не было конца. Все были перепуганы до ужаса. Никто ничего подобного не ожидал. Тину не покидало ощущение, что кто-то посадил ее в люльку аттракциона в парке развлечений, на который она не хотела идти. Тина чувствовала, что мать переживает то же самое. Только Лиза была слишком мала, чтобы сдерживать эмоции. Она без конца пищала. Слезы фонтаном брызгали из ее глазенок, а Тина ничего не могла сделать: "Это должно когда-нибудь закончиться", - повторила она еще раз, и все действительно закончилось. В тот момент, когда ей показалось, что она просто не способна больше терпеть этот грохот и нескончаемый жалобный крик дочери, все как рукой сняло. Тряска моментально закончилась, шум прекратился: "Надежда" летела, лишь слегка покачиваясь, будто морской лайнер на волнах.
   В тишине полета пассажиры провели еще около часа. Говорить никому не хотелось. Они только перекинулись несколькими ободряющими словами и стали дальше сосредоточенно ждать приземления. Лиза, после того как грохот закончился, перестала кричать. Мама держала ее за руку, и через минуту девочка, после пережитого, отключилась в глубоком сне.
   После того как торможение завершилось, все смогли почувствовать притяжение. Кресла, которые были прикреплены к стене, сами повернулись так, чтобы ноги относительно силы тяжести находились внизу.
   Прошло еще полчаса, прежде чем "Надежда" стала разворачиваться, заходя в вираж. Тина почувствовала, как челнок ускоряется, что могло означать только начало посадки. После того, как кресла развернулись, Дарья Федоровна оказалась где-то над ней. Тина протянула свободную руку к матери, и вдруг ее помощник, спрятанный в нагрудной сумочке, жалобно запиликал. Связь на челноке работала так, что в звонке не было ничего удивительного. Но еще до того, как она узнала мелодию, ее сердце в груди бешено заколотилось. Испуганными глазами Тина посмотрела вверх на мать, но для той мелодия звонка ничего не значила. Только Тина могла узнать в этой наивной песенке привет из прошлого. Дрожащей рукой она вытащила помощник из сумки. Ей показалось, что она спит и видит сон. Происходящее выходило за пределы реальности. С экрана помощника ей улыбался муж. "Прочитать", - она коснулась пальцем экрана. Несколько прочитанных слов заставили кровь отхлынуть от головы. Это было выше ее сил. Она потеряла сознание. Помощник выскользнул из руки и упал на пол. На экране еще не исчез текст сообщения: "Тина, я жив и все еще люблю моих девочек больше всего на свете!"
  
   Дик Каливан вздохнул полной грудью и позволил себе расслабиться только после полной остановки челнока. День, который начался в полном соответствии с планом, преподнес слишком много сюрпризов. Много месяцев они потратили на подготовку сценариев для множества вариантов того, что с ними могло случиться при посадке на Марс, но такое вряд ли могла предсказать хотя бы и самая изощренная модель.
   Он помнил, как ясно видел Марс во фронтальном стекле. На багровой поверхности можно было легко увидеть три огромных моря, образованных не так давно после столкновения с кометой... Море Хаоса, названое так в честь долины, которую затопила растаявшая вода. На одном из холмов, выступающих из береговой линии, яркий блик выдавал расположение купола станции.
   Они должны были совершить один виток вокруг Марса, зайти на посадку с востока и, пролетев над морем, приводниться в нем у самой станции. Свет на всем корабле был погашен с целью экономии энергии, так необходимой для посадки. Какой-то звук отвлек его от завораживающего зрелища красной планеты. Капитан Каливан повернулся в сторону, и вдруг картинка перед его глазами разошлась полосами в разные стороны. Как будто кто-то прямо перед носом перекрестил пальцы и развел все, что он видел, в стороны.
   Члены команды перед глазами разошлись, как и все остальное. Недоуменное лицо его помощника, стоявшего ближе всех, также разъехалось. Глаза с буйной шевелюрой - влево, бородатая челюсть - вправо. "Что происходит, черт возьми?" - спросил он тихо, услышав себя откуда-то издалека. Дальше все закрутилось в спираль и вдруг снова вернулось на место. Он продолжал вопрошающе смотреть на членов своей команды, но они расширенными от удивления глазами смотрели во фронтальное стекло челнока позади него. Каливан наконец развернулся и не поверил своим глазам. Почти весь обзор закрывал вид совершенно неизвестной планеты. Прямо сейчас они на огромной скорости входили в ее атмосферу. Каливан не мог понять, что происходит, но как профессионал он отлично понимал, что если ничего не предпринять прямо сейчас, то лайнер погибнет.
   "Всем занять свои места, приготовиться к посадке в плотной атмосфере!" Его голос не предполагал возражения. Все зашевелились, и уже через минуту направленные сопла выровняли угол входа в атмосферу. Каливан приказал развернуть лайнер, увеличив тем самым сопротивление. Маневр был своевременным. Машина ворвалась в плотные слои атмосферы. Весь корпус лайнера трясся, а от грохота закладывало уши. Оставалось надеяться, что "Надежда", которая теоретически могла осуществить аварийную посадку в земных условиях, преодолеет это испытание.
   Торможение завершилось, и спустя полтора часа от начала вхождения в атмосферу планеты капитан приказал совершить разворот. Море внизу было очень кстати. В правом и левом бортах "Надежды" выдвинулись сотни небольших коротких крыльев. Они в целом создавали достаточную подъемную силу. Выйдя из поворота, "Надежда" понеслась над поверхностью воды. Каливан, все еще не понимая, что происходит, смотрел на прозрачную поверхность воды. Море было спокойным. Своей рукой он потянул посадочный рычаг вниз и вздохнул с облегчением, почувствовав касание энергетического поля о поверхность воды. Они все еще неслись с огромной скоростью, но основная опасность была позади.
   Десять минут спустя челнок вырулил на ровный желтый пляж. Когда машина замерла, Каливан скомандовал опуститься на поверхность, и они все почувствовали ногами, как корпус челнока опустился на мягкий песок. Кто-то из команды наконец осмелился задать вопрос, который волновал сейчас всех.
   - Где мы, капитан? Это точно не Марс.
   - Я вижу, - задумчиво произнес Дик Каливан.
   Все молчали. Никто даже не шевелился. Тишину из угла командного пункта прервал радист.
   - Капитан, в трех километрах от нас радар нашел источник ультракоротких волн. Если бы я хоть что-то мог понять, то сказал бы, что это земной помощник.
   - Ничего, во всем разберемся. Готовьтесь к разведывательной вылазке, - ответил капитан. Он уже совсем оправился от потрясения. Голос обрел обычную твердость. Судьба преподнесла ему и всем, кто собирался найти с ним вместе новый дом, необычный подарок. В окне стекла, над песком, закрывающим нижнюю его часть, он видел лес. Деревья были фиолетовыми.
  
   Киев, май 2009 г.
  
   Оставить отзыв о книге на сайте автора
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"