Нэмени Тибор Матвеевич : другие произведения.

Выйти из игры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   Т.М.Нэмени.
  
   Выйти из игры.
   ( Маленькая трилогия.)
  За годом год бежит
   Привычной чередою.
   Тернистою тропой
  К могиле всяк спешит.
  
  "Пиковая дама".
  
  
   Вместо предисловия.
  
  Как быть в хорошем расположении духа? Да еще и постоянно.
  Для этого надо как бы сделаться ребенком, то есть постараться быть в неведении. Картину мира сделать по возможности благоприятной, выводя за рамки грядущие неизбежные неприятности и удары приятельницы судьбы.
  Особенно тщательно забыть о том, что она может в любую минуту ударить "под дых".
  Но для этого (если не погрузиться в текучку дел, и если их нет, то тут же выдумать), приходится быть немного идиотом. Наркотики и пьянство давайте сразу исключим. И представляете, большинству нормальных людей это удается!
  Это удивительно! Я не перестаю удивляться этому факту.
  Мы призываем для этого нечто иррациональное:
  - как минимум махнуть рукой "Э, хрен с ним!",
  - как максимум вера в Господа в той или иной трактовке в любой упаковке от христианства до аюрведы.
  Пару тысяч лет тому назад, как нам поведали апостолы, Христос сказал как-то
  - Соберешь себе богатства зерна в свои несметные кладовые и будешь радоваться "Сколько я насобирал!", но придет смерть и заберет тебя. На что же тебе?
  Это он, наверное, имел в виду олигархов.
  
  Так или в подобном духе, но, в общем, на эту тему размышлял один человек.
  Жизнь - это ловушка, черт возьми! Вошел ты сюда не по своей воле.
  Иной раз хотелось бы и выйти.
  Этот человек подумал
  - Пора бы уже и отчалить.
  Он был достаточно стар, чтобы такие мысли приходили к нему обоснованно. И еще более или менее дееспособен.
  - Но как же, черт возьми, это сделать комфортно? Не травиться же таблетками.
  И он придумал себе экзотическую схему, из которой можно заключить, что он был в душе фантазер и несерьезный человек.
  Как сейчас говорят, предложил себе некий проект.
  А что?
  Вспомним, как Сократ однажды сказал по этому поводу "Живем, как на пристани, все время кто-нибудь отплывает!".
  Конечно, вольно нашему герою так думать. Я, мол, сам по себе, отдельный маленький пузырек во вселенной, мыслящий тростник. Хочу, буду еще пузыриться, а захочу - и лопну!
  А если на самом деле он только часть чего-то целого, но не может этого осознать?
  Что тогда?
  Начинаются вечные сомнения и терзания!
  Воистину "Блажен, кто верует, тепло тому на свете". По крайней мере, с этой точки зрения.
  Человек ведь всегда одинок, но к старости это очень усугубляется и как-то особенно осознается. Если даже ты более-менее здоров, в вине этого не утопить.
  Вообще помогают однообразные повторения некоторых житейских ситуаций. Некоторые симулякры активности и жизненного процесса. "Привычка свыше нам дана, в замену счастия она".
  Как в одном рассказе у Хемингуэя приходил один старик каждый раз вечерком в кафе и засиживался там, пока не выгонят, глядя на свой стакан виски. Так он сражался с одиночеством.
  Что же придумал наш Сократ? (Будем звать его так).
  Если мы раскроем его проект заранее, будет неинтересно.
  Он наскреб достаточно много денег, целую кучу. Огромную сумму по понятиям обычного нищего Российского гражданина. Ну, тысяч сто, а может и двести (рублей, конечно), а может и триста. За такие деньги иной богатей средней руки проводит пару дней в гостинице. Из чего мы еще раз можем очень философски заключить, что все на свете относительно, даже не будучи Энштейнами.
  И потом, как ни крути, а есть пить-то любому умнику приходится абсолютно и ежедневно. Заплатишь ли ты за чашечку кофе триста долларов или пятнадцать рублей.
  Ладно, совсем запутавшись, пойдем дальше.
  
  Следуя традиции повествователей, скажем так: в одно прекрасное июньское утро гражданин Сократ прибыл в скором поезде Москва-Адлер ? 242 к конечному пункту назначения в плацкартном вагоне. Это было не очень удобно и в пути доставляло массу неприятностей, особенно страшную жару и духоту по причине отсутствия в плацкартном вагоне "для плебса" кондиционера.
  Читатель, конечно, замечает, что пассажир оставался экономным, не смотря на такие суммы, которые имел при себе, тщательно распихав их по нескольким внутренним карманам (не говоря о том, что у него было на электронной карточке). Можно предположить, что он планировал здесь на прекрасном Черноморском берегу большие расходы.
  
   1. Александрина.
  
  По прибытии Сократ остановился в маленьком одноместном номере частной гостиницы "У Михаила". С хозяином ее молодым армянином Михаилом они имели многолетнее знакомство, поскольку уже много лет Сократ летом отдыхал на море у него в гостинице, и даже у них установилось некоторое подобие дружбы и даже до такой степени, что Михаил брал с него плату "за постой" в несколько меньшем размере. Процент не будем уточнять.
  Они сиживали иногда с Михаилом по вечерам за столом на веранде, в окружении кадки с пальмой и множества прочих представителей субтропической флоры, о которых не забывала неустанно хлопотать его матушка.
  Михаил был вообще немногословен, а Сократ хоть и мог бы поболтать, но находил это неуместным, да и общих тем было как будто мало. Поэтому они обычно сидели, обмениваясь короткими фразами, но этого вполне хватало. Это было как раз то, что нужно.
  Между ними установилось некоторое понимание, как и следует тому быть у настоящих мужчин.
  И в этот раз на следующий день после его приезда случилось им посидеть напротив друг друга за стаканчиком вина. Поговорили немного о Большом Сочи и о возможных в связи с этим неприятностях для местных жителей.
  Наконец, Сократ счел уместным спросить
  - Михаил, а как Вы насчет моторки или яхты, узнали что-нибудь? Надоело все сидеть на берегу. Хочу по морю погонять от души
  Это желание зафрахтовать яхту или моторку возникло у Сократа еще зимой и он вполне разумно решил, что Михаил в качестве аборигена мог бы ему помочь в этом. О чем и просил его по мобильнику. И естественно, чтобы не по астрономическим ценам.
  Оказалось, что Михаил нашел несколько подходящих вариантов. (Конечно, само собой, он делал это не даром, а за некоторую комиссию, но ее размер мы здесь не будем уточнять, поскольку составление авансового отчета о расходах Сократа не входит в наши планы.)
  После некоторого обсуждения они пришли к выводу, что наиболее подходящий вариант был бы у Карена. У него маленькая трехместная "шкуна", как он ее называл, полу-самодельное парусно-моторное суденышко, своего рода большая лодка с пристроенной будкой, подвесным моторчиком на корме и рангоутом в виде мачты для паруса, укрепляемой над "капитанской" будкой. И с веслами на "всякий пожарный". И берет Карен за фрахт этого "лайнера" всего тридцать тысяч руб. за сутки!
  - Если, Сократ, дорогой, Вы согласны на этот вариант, позвоним ему по мобильнику. Лодка у него стоит на причале в Сочи. И он завтра же пригонит ее.
  На том и порешили.
  Погода в Адлере стояла отличная. Там часто так бывает. На следующий день вместо лодки прибыл Карен собственной персоной. Подвижный, сухощавый и в тельняшке. Настоящий морской волк.
  - Я вот подумал, дорогой Сократ, прежде надо все обговорить. На сколько дней Вы хотите? Умеете ли под парусом ходить?
  Наш Сократ, хоть и в возрасте, но смотрелся неплохо. Большой и грузный, ходил неторопливо с вечной сигаретой во рту.
  Люблю неторопливых людей! Их в наше время встречается так мало. Сократ говорил себе, да и другим
  - Не торопите время. Оно и так быстро бежит.
  Он охотно согласился с мнением Карена.
  - Я и сам хотел попросить Вас устроить мне тренировочный пробег на денек-другой. Возьмите меня в юнги. Хочу научиться ходить галсами.
  - Это высший класс, дорогой! Я сам это люблю. А опыт у вас есть?
  - Никакого.
  - Смело!
  - Вот и прошу подучить. Что-то мне так захотелось на старости лет стать моряком.
  - Лучше поздно, чем никогда. Я с удовольствием. Но, дорогой, много получится дней. Потянете ли по деньгам? Я ведь попрошу сразу за все заплатить.
  - Как говорится, предоплата сто процентов?
  - Вот именно. У нас все так.
  - Я знаю. Давайте прикинем, сколько набежит.
  Тут как раз подошел Михаил, они уселись за известный нам стол возле кадки с пальмой и погрузились в обсуждение этого вопроса.
  Михаил мудро посоветовал не оплачивать неходовые дни, когда не будет погоды, иначе в противном случае Сократ вылетел бы в трубу.
  Южные люди умеют пить. Стаканчик-другой легкого вина, сигаретка (хотя Минздравсоцбумбом предупреждает), чашечка кофе.
  В конце концов сговорились на 230 тысячах за ходовую неделю. Да еще тысяч тридцать ориентировочно следовало выложить за охрану на причале какому-то Зауру.
  Ударили по рукам. Было еще не так поздно и Карен укатил в Сочи за своей "шкуной". Пусть как белоснежная красавица с синими обводами по ватерлинии рисуется она в воображении Сократа. И пусть на флаге у нее будет трепетать последнее "Прощай!".
  Михаил заметил некоторое беспокойство в глазах Сократа, и как истинный джентльмен сказал
  - Вы не беспокойтесь, Карен не подведет. Он порядочный парень, я его много лет знаю.
  
  Сократ попрощался с Михаилом и пошел прогуляться по набережной, каковая здесь буквально в двух шагах от центра города простиралась в обе стороны, насколько видит глаз. и была в вечерний час заполняема фланировавшей публикой, а также множеством развлекательных и питейных заведений.
  "Отдыхающий" на юге народ в основной массе считает делом чести, пожарившись днем на пляже, примчаться к вечеру домой, помыться, переодеться в приличные наряды, наштукатуриться и, по возможности во всем блеске, появиться вечером для променада на набережной, "людей посмотреть и себя показать", что и составляет непременную часть этого такого краткого летнего отдыха и без чего не будет вам никакого полного удовольствия.
  Мужчины часто недопонимают важности этого момента, им бы пропустить стаканчик, они ведь вообще глуповаты и мало чего понимают в жизни, но женщины свято чтут эти обычаи. Да и кто не знает, что на них земля держится!
  Естественно, что наш Сократ затерялся среди гуляющих и чувствовал себя "чужим на этом празднике жизни", как говаривал незабвенный тов. О. Бендер в желтых ботинках.
  
  Человеку всегда чего-нибудь надо. А если вдруг случится, что ничего не надо, то ему делается очень скучно. И невмоготу. И он не находит себе места.
  То есть, он рождается как маленькая сильно заведенная пружинка, которая неустанно крутит и крутит его колесики, пока не лопнет.
  - Не хочу ждать, пока пружинка лопнет, - думает Сократ. - Хорошо камню, он лежит себе спокойно, и лежит. Ему ничего не надо и на все он спокойно посматривает. Но ведь он и не живет!
  Есть отчего придти в отчаянье.
  А ведь есть люди, которые в душе просто не в состоянии по настоящему это осознать, которые всю свою мотыльковую жизнь неустанно носятся впопыхах и которым вечно что-то надо и часто даже очень надо, а тут вдруг приходит старая с косой и как замахнется!
  - Как, что, почему, не может быть! За что это меня? Я не хочу! Почему? Почему?
  Но нет ответа.
  
  Переворачивая пару страниц и пару дней приготовительных хлопот и вечных в жизни недоразумений, причем наиболее досадным оказались пустяки (например, удобные канистры для бензина и емкости для запаса воды), мы застаем, наконец, нашу лодку на плаву.
  Полдень. Солнце сияет изо всех сил, как оно иногда умеет. Грузный юнга под командой расторопного Карена только успевает поворачиваться. С утра Сократ учился как управляться с бензиновым хозяйством и мотором. Запускать и регулировать его работу, одновременно не забывая о руле. Дело в том, что на данном фрегате был установлен на кронштейне довольно мощный откидной подвесной мотор, крепление которого не имеет поворотного устройства. Поэтому направление движения судна определяется пером руля, закрепленного как обычно на корме. Если делать все одному, как предполагалось, то это требовало известной ловкости от массивного юнги. Так что у него не сразу получалось.
  Пару раз лодка выписывала по окружающей акватории немыслимые зигзаги.
  - Ловчее, ловчее! - Командовал наставник.
  И время от времени ему приходилось вмешаться самому, чтобы избежать полной остановки судна.
  - А если бы мы еще и парус поставили, дорогой матрос, то шкуна вообще могла бы сыграть на бок. При таких виражах... Отдохнем. Перекур.
  Юнга полез в будку, которую Карен именовал "рубка", за термосом. Они уселись на скамейке возле рубки и стали чаевничать.
  - Ты не расстраивайся, дорогой.
  Молодой капитан-наставник перешел на "ты". Он заметил, что начинающий моряк несколько обескуражен началом учебного процесса.
  - Не б, дорогой, скоро освоишься. Все будет окей!
  - Я знаю, Каренчик, спасибо. Справимся, конечно. Не боги горшки обжигают.
  После перекура дела у юнги пошли получше. Все стало как-то получаться.
  - Вот что значит перекурить вовремя. - Назидательно сказал капитан.
  В конце дня было запланировано поучиться работать с парусом, но стоял совершенный штиль, так что пришлось отложить это на завтра.
  Вечером он приоделся как смог в белые полотняные штаны и белую же рубашку и с сознанием приятной усталости бывалого морского волка отправился поболтаться по набережной как раз в том духе, о котором говорилось выше.
  И тут случилось совершенно невероятное событие. Я заметил, что невероятные события случаются всегда вовремя.
  Случилось так, что возле центрального экскурсионного причала ему навстречу шествовала статная дама королевского вида и величия (так ему показалось), к которой он и подойти бы не посмел. Вот она шла и выронила сумочку, украшенную красивым замком, который был небрежно не застегнут. А так как он был не застегнут должным образом, из сумочки, которая, несмотря на уменьшительный суффикс, была достаточно вместительна, все посыпалось наружу и покатилось по сторонам и под ноги прохожим. И содержимого сумочки было достаточно, несмотря на ее как будто малые размеры (у женщин, непонятно как, всегда в сумочках умещается множество всякой всячины).
  Хозяйка всех этих сыпавшихся разноцветных мелочей, несколько растерялась. И, дабы собрать их, пыталась несколько преклонить левое колено, чтобы слегка нагнуться и попытаться собрать содержимое, не теряя, тем не менее, достоинства.
  Сократ же, завидевши это, совершенно не раздумывая ни секунды, бросился к даме, и, не беспокоясь ни о каких околичностях и своих внушительных габаритах, опустился на четвереньки возле ног королевской особы и помог ей быстренько все собрать.
  Так они познакомились. И оба друг другу показались. Бывает же так!
  Сколько раз в том же Адлере, где он любил отдыхать летом, он бродил в обычном одиночестве часами и днями без всякого успеха, в том числе и по этой набережной, среди фланирующих, скучающих, гуляющих и работающих людей, и все в одиночестве.
  А теперь, именно тогда, когда он твердо решил отплыть, отчалить навсегда, и когда он приложил этому уже столько сил и фактически пробахал все свои денежки - судьба преподносит ему искушение.
  Пробахал настолько, что "друг" Михаил и его наставник Карен решили в как- то в беседе, что, наверное, этот Сократ сильно прибедняется и что он реально весьма крутой мужик. Они даже стали подумывать предложить ему под крупный кредит организовать здесь в Адлере некое ООО по дешевому прокату лодок и яхт.
  Александрина с Сократом провели прекрасно весь этот вечер и оба были рады как никогда. Ведь говорил же О.Хайям
  - Рай - радость краткая твоя, о человек!
  И оба были в этот вечер счастливы, и это каждый мог бы видеть по выражению их лиц.
  Александрине было пятьдесят с хвостиком. Но в хорошем настроении можно было дать ей и сорок. И цвет лица она имела на удивление приятный. Сократ пребывал где-то в районе семидесяти. Чем не пара?
  После того, как Сократ галантно преподнес ей сумочку, крепко застегнув коварный замочек с красивыми шариками, они засмеялись и пошли по набережной в обратную сторону относительно предыдущего направления движения виновницы происшествия.
  Между ними сразу установились спокойные доверительные отношения, лишенные фальши, словно они были давно знакомы.
  - Я собиралась было уже поехать домой.
  - Поехать? А где вы обосновались?
  - Да, на маршрутке. Я живу в Курортном городке.
  Сократ, как бывалый Адлерец, сразу понял о чем речь. Курортным городком назывался достаточно далеко удаленный от центра район города, своеобразный маленький курортный пригород с набором гостиниц, больших и малых и своей очень живописной набережной, окаймленной разнообразными отелями, аттракционами и, конечно, столовыми и ресторанами на всякий вкус и множеством объявлений о VIP- услугах.
  - Успеете еще, пойдемте посидим где-нибудь, раз уж так получилось. - Предложил новоиспеченный кавалер. - А потом, если позволите, я Вас провожу до маршрутки.
  - Я позволю, - ответила дама.
  Они сели за столик в одном из ближайших импровизированных кафе, преобразованных в вечернее время из ближайшей столовой при помощи вынесения столов и стульев прямо на набережную у плеска черноморской волны, так сказать. Между столовой с одной стороны и плеском темной волны с другой стороны сновали официантки.
  - Чего бы мы хотели? - Спросил Сократ.
  Тоже самое повторила подошедшая девушка с белой наколкой на прическе.
  - Давайте просто выпьем по бутылочке пива, - сказала дама.
  - К сожалению, у нас полагается взять что-нибудь горячее.
  - ???
  - Извините, но иначе мы вечером не обслуживаем.
  Сократ улыбнулся.
  - Входной билет в кафе в виде пары сосисок?
  Александрина засмеялась, а девушка привычно стояла в выжидательной позе, всем своим видом словно показывая "Работа такая!".
  Сократу не хотелось еще куда-то перемещаться. Он спросил свою даму
  - Может, тогда по шашлыку?
  - Давайте! - Согласилась дама, а работница общепита деловито подвела итог
  - Два пива, два шашлыка. Хлеба нужно?
  И получив подтверждение, исчезла.
  Сократу было несколько неудобно перед дамой за уровень сервиса, но он с удовлетворением видел, что это ее не смущает. Да и почему, собственно, это должно ее смущать? Небось, не из Амстердама приехала. Но он мысленно уже возвел ее на некоторый пьедестал. За такой королевой бы шлейфы носить! А тут "два пива и два шашлыка"!
  В общем, он втрескался в нее по уши. И так быстро. Да, это бывает быстро. Кстати, интересно, а откуда она приехала? Он совершенно забыл в эти минуты про свои роковые намерения.
  Несмотря на сильное внутреннее волнение, охватившее обоих, они повели спокойную неторопливую беседу. Впрочем, уже по манере разговора и московскому "аканью" они догадались, что оба из Москвы. Александрина приехала в санаторий Курортного городка по путевке.
  - Я люблю заплыть далеко и лежать на малой волне.
  - Я тоже люблю поплавать. - Сказал Сократ.
  - Так давайте плавать вместе... А то я все время одна.
  - Такая женщина - и одна! Не верится. Конечно, я согласен.
  - Так приезжайте ко мне в Курортный городок! На маршрутке до остановки "Знание". Там на улице Чкалова наш санаторий "Летний отдых", корпус номер два, третий этаж, номер 301. Все очень просто. Запомнили? Кстати, а вы где обосновались?
  Сократ записал ей свой адрес на клочке меню, оказавшемся под рукой.
  Уже довольно поздно вечером в темноте Сократ проводил Александрину до улицы Ленина, где были остановки маршрутных такси. Несмотря на позднее время пассажиров набралось много. Сократ помог ей устроиться в очередном микроавтобусе и на прощанье "сделал ручкой".
  Ночью Сократу плохо спалось в своем одноместном номере гостиницы "У Михаила" в центре Адлера на ул. Павлика Морозова, также как и его новой знакомой в номере 301 корпуса 2 санатория "Летний отдых" в конце города.
  Александрина без конца ворочалась, перекладывая свою мощную фигуру из одного положения в другое, отчего матрац жалобно поскрипывал. И если бы это был не одноместный номер, нетрудно было бы представить неудовольствие соседки. Между ними уж носились некие флюиды неформальной связи, для которых не существует расстояния так же, как для "спутанных" фотонов.
  Тем не менее утром следующего дня мы застаем команду нашего фрегата под началом опытного молодого капитана уже на плаву. Он уже бороздит морские просторы, отчасти потому, что все предоплачено и время здесь деньги в самом прямом и разорительном для нанимателя смысле.
  Мотор на корме безмолствует. Сократ осваивает технику обращения с парусом. Неподвижный самодельный рангоут на этом судне состоял из мачты с реей и паруса. Парус, единственная фок-мачта, снабженная одной же реей, то есть поперечной металлической трубой вверху мачты, чем-то напоминает крест.
  - Впору на него помолиться иногда, прежде, чем что-нибудь предпринять. - Подумал Сократ, неумело пытаясь вставить металлическую трубку фок-мачты в приготовленную для этого трубу основания, в свою очередь крепко (по крайней мере, теоретически) принайтованную к рубке.
  Рея накрепко прикрепляется к мачте с помощью специального металлического зажима с четыремя гайками, сверкающего никелем.
  - Значит, дорогой матрос, чтобы поставить парус, надо заранее достать с лодки мачту и привинтить к ней эту рею
  - А ты уже меня из юнги в матросы перевел, Карен Геворкович?
  - Конечно дорогой. Потому, что вчера ты старался. А сегодня что-то ты плохо поворачиваешься, а? Не надо гулять всю ночь.
  Карен был проницательный молодой человек. Чтобы сменить тему, Сократ сказал
  - Этот зажим на мачте с гайками, он ведь может заржаветь как-нибудь в море. И тогда хрен разберешь мачту, чтоб убрать, в случае чего.
  - Э, это вряд ли. Тэбе ведь не кругосветное путешествие делать.
  На рее закрепляется полотно паруса. На той самой рее, на которую могли повесить капитана Флинта или его друзья-приятели или английский офицер Королевского флота.
  Но, увы, это уже не старинная парусина, к которой мысленно привык каждый мальчишка в воображении, а некая синтетика. Правда, она, говорят, прочнее, но холоднее и неудобнее в обращении. Полотно паруса снабжено внизу несколькими кольцами, чтобы, выполнив команду "Поднять паруса!", т.е., распустив полотнище по ветру, принайтовать его снизу к рубке в нескольких местах.
  - Смотри, матрос Сократ, ели вдруг ветер сильно рванет, он может нас опрокинуть. Поэтому надо иногда быстро отцепить одно-другое. Как отцепить? На них есть защелки, как у карабинов... Вот, смотри... Р-р-раз, готово! Понял?
  - Да.
  - Трэнируйсся теперь.
  - Есть, капитан!
  Сократ тренировался и так и этак, но мысли помимо его воли упрямо возвращались ко вчерашним событиям.
  Мы можем теперь поделиться с читателем, тем более, что он и сам уже догадался, что Сократ еще в Москве решил "покончить со всем этим" и "отчалить" отсюда почти не в переносном смысле.
  Он хотел на своем "Летучем Голландце" отплыть далеко-далеко в море, миновать, может быть, границу (тем более, что на море ее и не видать) и где-то там, вдали от суетного мира, если вовремя подоспеет приличный шторм, все свершится само собой. А если нет, он пустит "шкуну" вперед под быстрым ветром и сам выпрыгнет за борт. И тут ее не догнать.
  Все складывалось так хорошо, если можно так выразиться в подобном случае, и вдруг эта встреча. Долгожданная, может быть, единственная.
  Ну и что, что поздно? Лучше поздно, чем никогда.
  "И, может быть, на мой закат печальный..." Кто это написал? Возясь с парусом, он никак не мог вспомнить.
  Но это искушение. Коварное искушение!
  В голове у него все перепуталось. Он все еще не мог ни на что решиться, но в душе коварный голос уже шептал все настойчивее
  - Надо воспользоваться этим шансом. Не будь дураком и упрямым фанатиком!.. А как же деньги? Я же спустил все бабки.
  Но он понимал, что это смешное возражение.
  - Деньги дело наживное. "Деньги навоз, сегодня нет, а завтра воз!" - вспомнил он шутку шулеров и проходимцев.
  Ему не хотелось сдаваться. Не мальчишка все же. Но внутренний голос настойчиво нашептывал
  - Ну, давай отложим этот проект на полгодика.
  Но другой внутренний собеседник говорил
  - Туда-сюда, пара-другая недель быстро пробежит. А потом опять все сначала и те же мысли. Решился, так делай!
  Словом, он был в полном смятении, и опомнился от этих мыслей только с командой капитана
  - Все! Перекур! Доставай, матрос, свой термос.
  - Есть! Сегодня у нас кофе с сухариками.
  После кофе, перекурив это дело, Сократ маленько пришел в себя.
  Карен встал у руля.
  - Ну, ветерок свежий, бриз! Теперь самое интересное! Попробуем ходить галсами. Может, и хлебнем водички бортом. Команде приготовиться! Не дремать, вперед смотреть!
  Направление движения судна зависит от "угла атаки" ветра и положения руля. Ставя парус ближе к касательной к ветру и меняя его положение - ветер то слева, то справа - можно двигаться против ветра. Разумеется не "в лоб" против ветра, но всё же под углом меньше 90 градусов к нему. Потом под таким же углом, но с другой стороны. В среднем получится против ветра. Но момент, когда перекладывается парус, и нос судна переходит против ветра с одной стороны на другую весьма специфичен.
  Короче, ходить "галсами", т.е. зигзагами против ветра.
  А при неподвижном рангоуте данного судна, т.е. жестко закрепленным на мачте парусом, остается только умело манипулировать рулем, что требует немалой сноровки.
  Карен показал матросу, как это делается, пару раз лихо разворачиваясь туда и сюда и однажды едва не зачерпнув бортом. Это было занимательно! Парус трепетал под ветром, который незаметно стал усиливаться, лодка потрескивала бортами, вода пела под кормой.
  - Ну, теперь пусть команда попробует!
  С этими словами капитан уступил Сократу место у руля.
  - Н-да!
  Впервые в ходе морской учебы Сократ потерял уверенность. Он весь напрягся, зато утренние сомнения и терзания как-то отступили и вылетели из головы.
  - Не б, матрос Сократ. Я же рядом! Смелее!... Так, молодец! А теперь крутни руль. Э-э!
  Лодка с ходу тормознула и ее чуть не завалило совсем под ветер.
  - Стоп, стоп!
  Карен перехватил руль и выправил ситуацию.
  - Фу, да не сюда же надо было, а в ту сторону! Не надо так резко, пока не умеешь! Ну, ладно, встанем под вэтер, перекурим!
  Со всеми этими прибамбасами они были уже наполовину мокрые.
  Но это Сократа не удручало.
  - Для моряка это, наверное, семечки, слегка промокнуть.- Думал он.
  Присели у рубки, допили остатки кофе.
  - Научишься! - Сказал капитан.
  - Конечно, я и не сомневаюсь. Теперь я кое-что понял, освою потихоньку.
  - Конечно, дорогой!
  Они поупражнялись еще полчасика. Рулил Сократ под бдительным приглядом капитана.
  Но, во-первых, время шло и зашло уже далеко за полдень. И, во-вторых, ветер стал что-то сильно крепчать.
  Так что поучалось де-факто, что курс учебы закончился.
  Мотор заводить не хотелось. Карен встал у руля и на большой скорости пригнал трепещущую парусом лодку к причалу, лихо развернувшись на пирсе.
  Пути Господни неисповедимы. Уже совсем к вечеру погода стала портиться. Карен, оставив в этом вопросе Сократа на попечение Михаилу, перед отъездом на недельку к себе в Сочи, попросил не забыть вынести лодку на стапели. Что они и сделали с Михаилом, разумеется при посредстве Заура с ребятами. За что, разумеется, Сократу пришлось им заплатить, поскольку эта статья расхода была упущена при составлении договора.
  От всех треволнений и особенно хождения галсами в финале учебного процесса Сократ изрядно устал. Он пропустил на ночь пару рюмок коньяку и уснул как убитый и проспал до утра, чему мы можем только порадоваться.
  Утром, едва проснувшись и взглянув на небо, он побежал к морю посмотреть, как там? Благо это было недалеко. Можно сказать, в нескольких минутах ходу. И что он увидел?
  "Неспокойно синее море", как писал поэт. Нечего было и думать о выходе в море в такую погоду. Он вернулся к себе и Михаил, в соответствии с договоренностью, заверил его, что этот день будет зачтен как неходовой.
  Вот так. Что же делать? Чем заняться?
  И тут с такой яркостью он вспомнил об Александрине, о которой совсем забыл! Легкомысленные создания. Как легко они все забывают!
  
  Александрина, со своей стороны, все еще находилась под впечатлением. Может быть потому, что ее не отвлекали никакие морские тренировки.
  Крепкая и самостоятельная женщина, она неплохо устроилась в жизни. Работала заместителем бухгалтера в одной неслабой фирме и была вполне обеспечена. Они с мужем имели машину и жили отдельно от своей взрослой уже дочери, у которой была своя семья. Теперь такая комбинация в порядке вещей и мы не будем распространяться на эту тему.
  Такова формальная канва. Но в реальности они с Сергеем давно уже составляли чисто формальную пару. Их удерживали вместе отчасти многолетняя привычка, отчасти общая жилплощадь, отчасти отсутствие сильных внешних импульсов со стороны окружающего социума. Как говорил герцог Франсуа де Лярошфуко
  - Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы.
  Александрине надоело отдыхать, болтаясь по Хургадам. И в это лето она решила отдохнуть в родном отечестве и купила путевку в известный нам санаторий.
  И вот такая удача! Сократ внутренне ей очень понравился. Она чувствовала в нем какую-то силу и внутреннюю порядочность, какой на самом деле по настоящему никогда не было у ее мужа. Так подсказывало ей ее женское чутье, а оно редко обманывает, хотя это тоже бывает.
  Тут мы осмелимся заметить, что скорее всего она преувеличивала под влиянием момента, но это свойственно людям.
  Она была уверена, что он придет. И поэтому не очень удивилась, завидев его гуляющим возле корпуса номер два.
  - Здравствуйте, мадам! Я заходил в Ваш номер и там Вас не нашел.
  - Привет, кавальеро! Это понятно. Я как раз была на завтраке. У нас тут распорядок! Это не то, что у вас, дикарей, ютящихся по частным гостиницам!
  Она засмеялась и сказала очень просто и без жеманства
  - А я по Вам соскучилась. А Вы? Пойдемте к морю!
  - Я тоже. Пойдемте, конечно!
  Эти чары искренности и простоты совсем покорили гостя, он так отвык от этого и так хотел этого!
  И в то же время он внутренне содрогнулся, вспомнив о своих ужасных планах.
  Как вы думаете, читатель, кто же победит?
  Честно говоря, я сам не знаю.
  Они побродили вдоль моря, которое теперь оправдывало свое название черного и катило и катило свои довольно грозные валы.
  - Знаете что? - Воскликнул кавалер. - Что тут ходить? Купаться нельзя. Давайте-ка махнем в Сочи!
  - Давайте! Подождите только здесь, я зайду на минутку в номер и переоденусь.
  Они укатили в Сочи на маршрутке, изловив ее на улице Ленина.
  И очень весело провели там этот день. И следующий, поскольку взяли там билеты на интересный вечерний концерт.
  Погоды не было три дня. На третий день они ограничились Курортным городком Адлера. Посидели там в разных кафе, посмотрели заезжий театр восковых кукол, и только на посещение аквапарка не решились, так как это казалось им неудобным по ряду причин. Но никто и не настаивал.
  За эти дни они очень сблизились и привыкли друг к другу. Судьба словно нарочно устроила три дня непогоды, чтобы затянуть потуже узел.
  Они много гуляли и о многом говорили и, естественно, уже многое знали друг о друге как из вербальных контактов, так и из собственного комплекта наблюдений и интуитивных впечатлений, который каждый себе составляет о другом, как правило даже не осознавая этого.
  Несмотря на более близкое знакомство, Александрина по-прежнему казалась Сократу некоей королевой, и он был готов, как в спектакле, припасть на одно колено и поцеловать край ее платья. И она это чувствовала, и это ей было чрезвычайно лестно.
  Совсем сбондил мужик! - Сказали бы мы.
  Но в ночь с третьего дня на четвертый Сократ сидел дома, т.е. у себя в номере гостиницы, что на ул.Павлика Морозова, в довольно грустном и растерянном состоянии. Время шло, а оставшиеся деньги стремительно таяли.
  - Во времена Островского я бы нахватал векселей, обанкротился и загремел в долговую тюрьму, - усмехнулся он, - а то и вовсе в яму! Не пойду же я занимать у королевы! Вся пьеса потеряет смысл и подмостки рухнут... А вот если завтра будет погода, и я реализую свой морской проект... На который положил столько сил и средств... Сил и средств... Тогда все становится на свое место, как задумано...Как задумано.
  И с этими мыслями он, наконец, уснул.
  
  На утро следующего дня установилась наконец прекрасная солнечная погода и только мелкие облачка вдали туманили горизонт. Контракт снова вступал в действие. Бейте барабаны, звените литавры!
  Сократу ничего не оставалось, как снова действовать. В сопровождении Михаила как гаранта фирмы они отправились к Зауру. Была некоторая суета. Без этого у нас на Руси не бывает. Потом носились за бензином. Оказалось, забыли заправить канистры, потом тоже за водой, потом еще что-то.
  И, наконец, около одиннадцати Сократ "вышел в море", теперь уже в гордом одиночестве, как и хотел. Заур с помошником, совсем еще подростком Арсеном, дружески помахали ему с берега веслом в знак удачи.
  Сократ уже заранее решил первые два ходовых дня, чтобы не вызвать подозрения, походить как и положено дилетанту "в каботаже", около берега, и заодно поработать с компасом. В рубке у Карена был укреплен буквально антиквариат - старинный морской компас в медной оправе. И показывал вроде бы правильно. Сократ поначалу отошел далеко от берега на моторе и, орудуя рулем, поворачивал лодку в разных направлениях и сверялся по имевшейся у него карте побережья с направлением на тот или иной знаковый предмет (например, мыс или далекий причал) и показаниями компаса.
  Солнце жарило, Сократ снял спасжилет,разоблачился до майки и трусов и, несмотря на противозагарную смазку, к вечеру конечно же изрядно обгорел.
  Придется завтра напялить рубашку. Вечно такая песня.
  Сначала, как обычно, ничего не получалось.
  - Зюйд, Зюйд-Вест, - бормотал он.
  Потом плюнул, и, следуя поведению своего наставника, устроил перекур и перекус, усевшись около рубки. Выпил кофе из термоса, успокоился. И дело пошло лучше. К вечеру первого дня он имел уже некоторые успехи в навигации.
  С этими немалыми хлопотами он как бы снова забыл о своей даме сердца. Но дома вечером у него словно заныло под ложечкой.
  - Такая погода, она наверняка ждала меня. А мобильник я отключил. Что она подумает? Надо что-то сочинить. Но это же опять врать! А врать я не умею. Она это знает и догадается, что я что-то скрываю. Я предатель!
  Он маялся весь вечер и ничего не предпринял.
  У Александрины весь этот день лежала тяжесть на сердце. Получалось, что она опять обманулась в человеке. Казалось, этого не может быть, если вспомнить его честный открытый взгляд. Опять обман. Он что-то скрывает. Но почему? Он же мне ничем не обязан. Почему? Но он так или иначе обманывает и это состояние очень тяжело переносить. И не позвонил, и мобильник не доступен. Ой-ей-ей, как тяжело разочарование! Может, что-то случилось? Мало ли что бывает с человеком. Но неужели до такой степени, что и мобильник недоступен! А вдруг несчастье какое?
  Она ходила как туча в резком контрасте с хорошей погодой. В столовой соседка по столику это заметила, но тактично промолчала.
  Днем она уплыла далеко-далеко и долго лежала на малых волнах от носившихся катеров. Постепенно она успокоилась и душевная боль от такого разочарования понемногу утихла. Ну, что тут особенного случилось? Да и я ведь далеко не девочка.
  И все-таки, ложась спать, она решила так
  - Если и завтра не объявится и не будет связи, поеду к нему проведать. Может, и правда что случилось. Но вряд ли.
  И с этим заснула в беспокойных сновидениях.
  Вот так подумаешь, что надо человеку? И то есть, и другое, так нет, подай третьего. Видишь, человека хорошего подай! О-хо-хо хохонюшки, как говаривали наши деды в старину. Да и кто ее ныне помнит, старину-то эту?
  Надо, пожалуй, ввести такой новый вид культурных деятелей - стариноведы. Как вы думаете?
  
  В совершенном внутреннем отчаянии и лишенный всякой уверенности вступил наш морской волк в свой следующий ходовой день, согласно контракту. Он на этот раз плюнул на проблемы навигации, поставил парус и под малый ветерок угнал свою "шкуну" далеко в открытое море. И долго качался там на малых волнах в бездействии. Совесть грызла его, когда он вспоминал о своей королеве, и ничего не хотелось предпринимать. В середине дня он незаметно уснул с горя в своей рубке, где солнце не так палило. Проснувшись, он увидел, что его фрегат с опущенным парусом потихоньку дрейфует все дальше от берега по какому-то течению, каковых в море множество.
  Вдруг ему пришло в голову
  - Положение безвыходное. Я сам себя загнал в угол. И еще смутил хорошую женщину. Чувствую сердцем, если я вернусь обратно, не справлюсь со всем этим и кинусь к ней в ножки каяться! Позор на мою седую голову.
  За кормой тихо плескалось. Солнце шло медленно за горизонт. Такая настала тишина и такое спокойствие. И никого вокруг. Никакого суденышка или катера.
  - Остается только одно. Дождаться темноты, запустить мотор на полный ход и прыгнуть с катера.
  Он ясно осознал, что не в силах реализовать свой проект, как задумано, то есть уйти на третий ходовой день далеко-далеко Зюйд-Вест в сторону турецкого берега, где мало ходит судов, и там дожидаться непогоды. А сейчас этот план реализовать было нельзя, так как он не захватил с собой достаточно воды. Умереть от жажды не входило в его планы.
  Оставались только два варианта:
  - или прыгнуть с моторки на ходу,
  - или вернуться обратно и отказаться от суицида.
  Только два варианта! Ему не хотелось ни того, ни другого.
  Какой же он идиот! Как он мог только додуматься до такого глупого, детского, в сущности, плана! Отчалить он захотел!
  - Боже мой, Боже мой! - Бормотал он в отчаянии, ни на что не решаясь.
  Время шло. Уже в полной темноте Сократ, наконец, вспомнил, ради чего он все это затеял.
  Уйти из мира, пока есть еще силы. Это ведь все равно неизбежно. И это неизмеримо важнее того предательства по отношению к своей королеве, которое он совершил.
  Была глубокая ночь. Он запустил мотор, воспользовавшись фонариком. Суденышко рванулось вперед, поднимая волну.
  - Прости меня, Александрина! - Скорее подумал, чем вымолвил Сократ и прыгнул в черную волну, которая тут же поглотила его.
  
  На следующее утро Заур сообщил Михаилу, что наниматель катера не вернулся на причал, и что до сих пор его нет. Тот позвонил Карену.
  Слухи об этом разнеслись по городу. От этого никуда не денешься.
  Примерно часам к двенадцати осмелилась приехать Александрина и тут же кое-что узнала от обитателей частной гостиницы "У Михаила".
  Она узнала, что это был, наверное, богатый человек. Что он зафрахтовал яхту и учился на ней ходить, а вчера вышел в море и не вернулся.
  Она приезжала еще и на следующий день, чтобы узнать подробности.
  К вечеру предыдущего дня Карен, развивший бурную деятельность по поиску Сократа, что нетрудно понять, с товарищами на катерах обшаривали прибрежные воды и сравнительно недалеко нашли моторку Карена, лежащую в дрейфе в целости и сохранности. Но Сократа на ней не было. И никаких следов от него найти не удалось.
  
  Тем не менее Саша была безутешна. По ночам она вдруг просыпалась и принималась плакать. Словно какие-то безутешные грезы всю предшествующие жизнь в ней копились.
  Копились и вот вырвались.
  Придя в себя, она думала, смотря в окно поутру из окна своего номера на восходящее светило,
  - Что это? Я ведь его совсем не знаю. Чего ждала я от него?
  Утром шла на завтрак. Механически что-то ела.
  Еще раз съездила в Адлер и побродила по набережной, вспоминая ту встречу в деталях.
  Что это был за странный человек? Зачем ему яхта? И мне ни слова!
  Она как не силилась, не могла проникнуть в его намерения.
  Воспоминания и внутренняя душевная боль временами были очень сильны. Такого с собой она не припоминала.
  У Саши было сильное интуитивное чувство, что вот она нашла редкую драгоценную вещь, единственную и невозможную, на что она уж и не надеялась, - и вот, потеряла.
  Когда она подошла к гостинице "У Михаила", что на ул. Павлика Морозова, ей стало так больно внутри, почти физически. Нечем было дышать.
  Тут подошел Михаил. Они уже были знакомы. Он был немногословен и молча сочувственно взглянул на нее.
  - Зачем ему яхта? Не могу понять!
  - Говорил, хочу от души покататься. Под парусом.
  - Да куда ж он мог деться?
  Михаил промолчал.
  - В тот день он обещал ко мне заехать... Мы хотели...хотели заплыть далеко. Но он, видно, заб-б-ыл.
  Она заплакала.
  
  На следующий день погода начала портиться. Тем не менее, Александра, чтобы как-то развеяться от всего этого наваждения и отчасти это чувство было даже подсознательным, часов в одиннадцать по своему обыкновению заплыла очень далеко.
  При этом она, будучи под властью тяжких дум, и отчасти думая о чем-то, отчасти грезила, отчасти шум моря убаюкал сознание.
  В общем, благодаря чему она уплыла необычно далеко, словно собиралась сделать заплыв Россия-Турция. Но в таких случаях спортсменке полагается сопровождение в виде дежурного катера. Мало ли что.
  Пошли крупные волны. Тут Александрина опомнилась и трезво оценив обстановку поплыла обратно. Но, будучи достаточно опытной пловчихой (тем более, что в ранней молодости она имела разряд по плаванью), она не стремилась плыть изо всех сил.
  - Главное, не терять самообладания, - говорила она себе, идя мощным брассом, - иначе выдохнусь и утону.
  Боже, как далеко до берега-то! Его и не видно.
  Как ни экономно, но достаточно быстро она не плыла, но дело шло медленно, отчасти потому, что мешали крупные волны (вверх, вниз, вверх, вниз!), отчасти потому, что она стала все же уставать. Сказывалось отсутствие профессиональных тренировок.
  Раз она не успела изловчиться и волна накрыла ее с головой.
  - Вот, - мелькнуло у нее, - утону здесь, как и Сократ, наверное, утонул!
  Но все же она сконцентрировалась, собралась, и продолжала упорно двигаться к берегу, почти не допуская больше попадания под волну, ибо тонуть она не собиралась. Такой душещипательный финал не входил в ее планы.
  Когда Александрина появилась, наконец, в полдень в виду берега среди "бушующих" волн, народ, наблюдавший стихию с безопасного расстояния, забегал по берегу в сильном волнении.
  Побежали за спасателями и за альпинистской веревкой. И это было кстати.
  Для зевак на берегу это было приподнесенное природой не искусственное зрелище. Было страшно, но в тоже время интересно и как будто по телевизору в последних новостях. Таковы сюрпризы информационного общества!
  Наша спортсменка оказалась не в состоянии выбраться на берег. Она на волне подъезжала к берегу как на катере, соскакивала с ее гребня и бегом бросалась к спасительному мелководью, но, увы, следующая волна успевала прихватить ее своим мощным рукавом и унести обратно. И при этом еще пару раз шлепнуть обо что-нибудь. И так раз за разом. И видно было, как раз за разом жертва моря теряет силы.
  Разумеется, никто не рискнул броситься в море к ней на помощь, как бывает в кино. Смельчака волна точно так же "прихватила" бы и жертв было бы вдвое больше.
  Наконец, подоспели два парня с веревкой.
  - Что же вы телитесь! Кидайте, кидайте же! - Шумел народ, но за шумом моря этих криков было почти не слышно.
  Ребята, расположившись в слабо доступном для свирепой волны месте у берега, и взявшись за руки для устойчивости, стали кидать Саше веревку, но она пару раз не успевала за нее уцепиться, и волна снова волочила ее обратно. Один раз одного из ребят самого чуть не унесло. Он уцепился за другого и они сами еле устояли, после чего несколько сменили исходную позицию.
  Толпа на берегу дружно ахала.
  Но, наконец, они изловчились, и в один из моментов сумели почти накинуть веревку на бедную пловчиху, и при этом их самих опять чуть не унесло.
  Но в этот раз она таки уцепилась за спасительную нить, а они устояли, пытаясь словно врасти в прибрежный песок.
  И вот, волна с шумом и недовольным ворчанием уползает в море, а они трое, обнявшись и опутанные веревкой, мокрые, измотанные и счастливые, остаются, отделяются от волны и выбираются на берег, под радостный шум зрителей.
  Не хватало только аплодисментов.
  
  После этой истории соседка по столу однажды сказала
  - Что это с Вами? Вы извините, но Вам надо развеяться.
  Они помолчали. Потом партнерша по пищеблоку решила продолжить
  - Мы столько с Вами проводим времени здесь, а совсем не знакомы. Давайте, наконец, познакомимся! Люся.
  - Александра.
  - Вы знаете, - продолжала соседка, - я как-то все одна...Давайте хоть объединимся?
  Александрина согласилась.
  - И я одна. Конечно. Вы знаете, Люся, после того купания мне стало легче на душе. Пойдемте вечером в кафе. Посидим.
  - Конечно. Может, подойдут какие-нибудь дураки!
  Она была моложе Александрины, но на "знойном Юге" это неважно.
  К тому же женщины вообще от природы практичнее мужчин и они отлично знают, что одиночество лучше испытывать как минимум вдвоем.
  А мужики этого не знают. Они вообще дураки.
  Вечером в кафе за бутылкой вина Александрина рассказала новой подруге про Сократа и таким естественным образом - морским заплывом и рассказом подруге о своем горе - в значительной степени сняла тяжесть с души.
  
   2. Мзия.
  
  Вы не поверите. К великому удивлению автора Сократ, которого он мысленно похоронил, хладнокровно обдумывая, где мог бы теперь всплыть бы его труп (ну, так, для себя, для интересу), и которого он искренне жалел и мысленно сокрушался и думал
  - Какой дурень и осломер, упустить такой шанс, фантазер несчастный!
  Так этот Сократ не утонул!
  Вот уж, кому суждено быть повешенным, тот не утонет!
  Автор упустил такую деталь, как спасательный надувной жилет, который наш мореход надевал по настоятельному требованию Карена, который не уставал напоминать нанимателю плавсредства о технике безопасности (заботясь, впрочем, в первую очередь о своей посудине).
  Если читатель помнит, в каком взволнованном состоянии чувств и сильной нерешительности поступков находился в тот злосчастный день наш герой, то он без труда догадается, что Сократ по привычке напялил этот жилет перед выходом и совершенно забыл об этом.
  Поэтому, когда Сократ в отчаянности чувств сиганул с катера в черную пучину волн, произошло решительное изменение его настроения. Как он, впрочем, заранее и предполагал.
  Немного окунувшись в холодную волну и пробыв там с полминуты, он вдруг понял, какой он глупец и шизик, вынырнул наверх и попытался догнать свой фрегат, плывя так называемыми саженками, руками наотмашь. Неспортивный, конечно, стиль, но достаточно быстрый.
  - Это безумие, я не догоню, - думал он при этом.
  Оно бы так и было, но мотор вдруг закашлялся и заглох.
  Сократ удвоил усилия и вот, уже было стал совсем догонять свою красавицу шкуну. Но, увы, она еще шла и под парусом. И тут дунул ветерок и быстро отогнал ее в сторону, а пловец уже выбился из сил.
  Теперь он поплыл брассом помедленнее и, пока ветра не было, стал снова приближаться к лодке. И вот он уже совсем рядом, но как назло снова дунул ветерок и снова отогнал ее. Заметьте, такие ситуации в жизни часто бывают. Все складывается как будто нарочно. Поневоле поверишь во всякую чертовщину.
  И так было несколько раз. Но, наконец, подул свежий бриз и положил конец надеждам преследователя. Лодка скрылась в темноте и догнать ее не было никакой возможности. Он даже теперь не знал, где она.
  Но, Боже правый, он ведь и хотел этого! Чтобы не догнать.
  Уставши изрядно от преследования, пловец смирился и отдыхая лег в дрейф.
  И спустя некоторое время, успокоившись, он заметил, что легко лежит на воде и что это благодаря спасжилету, который он забыл снять.
  Вот досада. Но ведь можно исхитриться и попытаться в воде как-то стянуть его с себя.
  - И тогда приступить к утопанию, - подумал он не без юмора.
  Юмор в такой ситуации - редкий случай. Это придало ему силы и как бы со стороны проявило всю глупость его положения.
  Какое утопление. Надо еще пожить!
  Он вспомнил эпизод из кино "Белое солнце пустыни". Помните, бандит говорит
  - Сразу пристрелить, или помучиться?
  И товарищ Сухов в ответ
  - Лучше помучиться.
  Конечно помучиться, лучше помучиться, это же так всем понятно.
  Ведь это и болезный человек так-то думает. Уж лучше я потерплю, перенесу, пострадаю, но все же это жизнь, какая-никакая. И в таком моем болезном состоянии - наиболее драгоценная. И мне тут некогда скучать и о вечных проблемах думать. А кроме меня никто на свете этого не знает. Разве что Господь Бог.
  Он так ясно осознал (а, может, ему показалось, что это так), что на самом деле внутри себя он никогда не верил себе и своему ненастоящему суициду, своей мальчишеской игре на старости лет.
  Да еще и какую бабу упустил!
  Что надо же жить, жить, жить любой ценой!
  Приказано выжить. Выжить.
  
  Паника несколько улеглась. Жилет оказался неплохим и довольно надежно поддерживал его на плаву.
  И ему в голову пришли строки из Пушкина
  - Плывем. Куда ж нам плыть?
  Действительно, куда? То есть, если даже как-то потихоньку плыть.
  Темно, берегов не видно, ориентиров никаких. Компаса нет.
  Но, может быть, к утру проглянут звезды. И он, Сократ, словно древний аргонавт, сориентируется по звезде Альдабаран? Несмотря на весь ужас положения, у него опять пошутилось. Тем более, что готовясь к своей затее, он еще в Москве знакомился с вопросами навигации, и в том числе ориентированию по звездам.
  Смотрел даже карту звездного неба на юге России в первой половине лета. И кое-что запомнил. Так, надо найти ковши Большой и Малой Медведиц и от ручки малого ковша - Полярную звезду. Тут он стал усиленно припоминать, куда в этом случае от как бы проекции луча ковш Малой Медведицы - Полярная звезда надо держать направление к нашему берегу. Так, очень примитивно, он кое-что усвоил еще тогда. Впрочем, он и не думал, что это может всерьез ему понадобиться, да еще и без компаса. Великолепного антикварного инструмента, который уплыл вместе с лодкой, блеснув на прощанье парусом.
  Хоть и лето, но ночью в воде холодновато, поэтому Сократу приходилось время от времени плыть в произвольном направлении, чтобы немного согреться.
  Он счастливчик! К утру небо расчистилось и показались звезды - и Медведицы с медвежатами и Полярная. После долгих колебаний наш пловец, наконец, выбрал, куда ему плыть. И поплыл в том направлении. Хотя он, конечно, понимал, что скоро звезды исчезнут и нет никакой гарантии, что он вообще выбрал правильное направление и сможет сохранить его.
  Все это очень глупо, но лучше плыть куда-нибудь и думать, что это - к берегу, чем вообще ничего не делать.
   А потом, может, его кто-нибудь подберет.
  По существу он не столько перемещался по акватории благодаря своим усилиям пловца, сколько его сносило локальными течениями, которые порой были весьма сильными.
  Так прошло два дня. Никто не попался ему навстречу. Он довольно сильно устал от всего этого, потерял окончательно ориентировку, в которую, впрочем, и так не верил, и плыл время от времени куда попало. Потом впадал в дрему.
  Есть не хотелось, но начала мучить жажда. Он где-то читал, что в Черном море вода не очень соленая и некоторые моряки в такой ситуации начинали пить морскую воду. После отчаянных мучений, некоторые смогли приспособиться и пили соленую воду и даже помногу.
  Он попробовал, но у него ничего не получилось, кроме отчаянной рези в желудке. Несколько раз его тошнило в знак протеста. Он пару раз терял сознание и, в конце концов, бросил эту затею, поскольку от морской воды жажда не утолялась. И даже наоборот. И, кажется, это все хорошо знали.
  - Не понимаю, как они могли пить, - думал Сократ, - наверное, это вранье.
  Пить хотелось, временами невыносимо. Внутри все пересохло и горело и будто что-то присохло к гортани. Он иногда хотел сплюнуть остатки чего-то и не мог.
  - Похоже, что с этой соленой водой я окончательно себя загубил, - думал он, когда приходил в себя.
  Так прошел еще день, к вечеру которого погода стала портиться. Море теперь носило нашего аргонавта по волнам, но он уже почти не воспринимал этого, находясь по большей части вне сознания.
  Мы не знаем как следует, что это такое "быть в сознании", и уж тем более не ведаем, что творится в душе человека, когда он еще вполне жив, но пребывает вне сознания. Что и кто властвует над его или ее мирами, каковы они и где локализованы. И хотел ли бы он или она обратно? И можно ли то, что бывает "там", вообще выразить словами.
  Поэтому мы не будем даже пытаться это комментировать.
  И нам остается только вернуться, так сказать, к сухим фактам.
  
  Рано утром Мзия отчалила на своем маленьком катере от небольшой бухточки на побережье близ Очамчире в сторону Сухуми. Ей надо было в Сухуми загрузить кое-какой товар для своего магазинчика, который она держала в поселке Цуркоми близ Очамчире уже много лет. По морю летом это удобнее.
  Для одной женщины это нелегко, иметь магазин, но и дядя Вано (помните - по грузински он Вано, а по русски Ваня!) помогал, да и ее все в округе знали и хорошо к ней относились, независимо, кто тут грузин, а кто абхаз.
  Было к тому же и много русских, особенно в Очамчире.
  Эту национальную треклятую рознь, которая совсем было притихла в Советское время, политики, как мы знаем, умело раздували все это время, но это больше шум по центральному телевидению, а простые люди жили по-прежнему дружно и сражались с нуждой как могли.
  К тому же европейский читатель должен учесть, что в этикете кавказских народов гостеприимство и уважение достоинства окружающих и тем более соседей имеет первостепенное значение. В этом смысле эгоистичным и эгоцентричным людям "вестерна" есть чему поучиться.
  К счастью, бывшая не так давно война с Грузией обошла Цуркоми стороной.
  Мзия прихватила с собой Арчила. Он уже большой, совсем мужчина (10 лет!), пусть помогает.
  Катер ходко помчался вдоль побережья, выбираясь на морской простор. Мать копалась в кабинке катера, перебирая мешки и коробки для тары, а Арчил сидел на руле у мотора. Покупать товар в Сухуми ей было выгоднее, несмотря на затраты на бензин, так как при этом она миновала местных посредников из Очамчира.
  Погода была отличная, краешек солнца уже выполз над горизонтом, почти полный штиль.
  Разобравшись более-менее с тарой, Мзия стала просматривать список покупок, как вдруг Арчил закричал
  - Дэда, дэда, ак адами! (Мама, мама, там человек! - груз.)
  - Сад, вазхишвили? (Где, сынок? - груз.)
  Она выскочила наружу и по направлению руки сына действительно увидела совсем недалеко над водой плечо и склоненную набок голову человека. Небольшая волна слегка покачивала это видение, которое не проявляло никаких признаков жизни.
  - Вай мэ, вай мэ! Утопленник! - Она перешла на русский.
  - Почему утопленник? - Ответил Арчил, тоже перейдя на русский. - Может, он еще жив. Давай поплывем поближе.
  Он выключил движок. На веслах подошли совсем близко.
  - Дэда, посмотри, он жив!
  Действительно, Мзия попробовала осторожно веслом потыкать его в плечо. Через несколько попыток "утопленник" пошевелился и у него дернулись веки.
  - Вах! Вай-мэ, сынок, давай втащим его в лодку!
  С большим трудом они втащили грузное тело Сократа в лодку, чуть не перевернув ее. И даже слегка хлебнули бортами. Арчил принялся тут же жестяной банкой вычерпывать проникшую в лодку воду, а мать склонилась над неизвестным.
  У нее был некоторый опыт в этом вопросе. Случалось ей видеть и утопленников. По крепко сжатым потрескавшимся губам незнакомца и густому белому налету на них, также как по обострившимся и натянутым скулам, она догадалась, что его надо напоить. Видимо, это от жажды.
  После первых же нескольких ложек воды он стал проявлять признаки жизни.
  Но она знала, что сразу пить много давать нельзя.
  Она дала ему всего три ложки. Но и это подействовало. В лице появились какие-то краски.
  Арчил кончил вычерпывать воду и встал рядом с матерью. Они молча смотрели на незнакомца, собственно, не зная, что дальше следовало бы делать, и ждали.
  Так прошло несколько минут. Лодка покачивалась на волнах. Солнце поднялось уже вовсю над горизонтом.
  И вдруг Сократ открыл глаза, посмотрел на них, и сказал
  - Пить!
  Они, мать и сын, сразу без слов поняли, что спасли человека. Это было приятно и наполняло душу гордостью.
  Она через несколько минут дала ему еще попить. А позже - еще и еще. Сократ стал медленно возвращаться назад в великолепную лагуну Российского черноморского побережья. Одного из красивейших в мире, с которым не сравниться никаким Хургадам и Испанским скалистым склонам, заросшим кустарником.
  Но никто у нас этого не ценит. А зря! Только в Италии есть нечто подобное. А тут - свое, и, можно сказать, под боком. Да, здесь плохой сервис и современная индустрия туризма еще не распустила свои хищные щупальца. Но это-то как раз и было хорошо и этому скоро может придти конец.
  В такой ситуации, чтобы привести окончательно в норму незнакомца, пришлось отложить Сухуми и вернуться домой, что они и сделали.
  Сократ пробыл в гостях у гостеприимной хозяйки, какой оказалась Мзия, неделю и за это время практически полностью восстановился.
  Они за эту неделю успели все трое сдружиться. Известно, что люди вообще имеют привычку привыкать друг к другу, а в семье у Мзии как раз как бы не хватало мужика. Конечно, Сократ был староват. Но он был покладист и добродушен. Помогал на небольшом их участке, где росли кстати целых четыре виноградных лозы. Это (его стремление помочь) было естественным, так как гость хотел как-то оправдать свое вынужденное положение нахлебника. Правда, есть он все же старался поменьше. Они это заметили и оценили. Вообще, вы знаете, человека сразу видно, будь он хоть в Москве, хоть в Очемчире. Конечно, он клятвенно обещал выслать им денег за такую поддержку, как только вернется домой.
  Пошла вторая неделя и Сократ оправился настолько, что стал помогать им в делах и даже сгонял с ними в Сухуми. У Мзии появился отличный грузчик. Кстати, он помог ей навести порядок в примагазинном складе, где до этого черт мог ногу сломить. Заходили гости, в первую очередь дядя Вано. Они по грузинскому обычаю сиживали за бутылкой сухого, которое обычно сопровождалось большим количеством зелени тут же с огорода. Это был прекрасный обычай прежде всего обмакивать кусок лепешки в мясную подливку и в обнимку с перьями лука и фигуристой петрушкой или киндзой отправлять все это в рот. Сократ очень любил такой обычай, но дома как-то не получалось.
  А потом следовали многословия грузинских тостов, о которых я даже не буду распространяться.
  Заходили и соседи, например, Аслан с Зауром, и, естественно, необходимо было собрать хоть какой-то стол.
  И каждый раз Сократу было совершенно необходимо (он это чувствовал) для соблюдения этикета снова и снова пересказывать эту историю, как он дошел до жизни такой. И, как ни странно, его это не удручало.
  И он, снова и снова рассказывал версию о том, как в Сочи он за большие деньги зафрахтовал яхту для прогулок и как заплыл далеко, ходил галсами, не справился с управлением, и при плохой погоде выпал в море и чуть не утонул. Не исключено, что яхту понесло на камни и разбило в щепы. А заплатить за яхту, сами понимаете, он не смог бы. Поэтому вернуться назад он никак не может.
  - Теперь погощу у Мзии. Я ей теперь всю жизнь буду обязан.
  Слушатели согласно кивали головами и все в этом месте пили за здоровье хозяйки.
  - Вот, вернусь домой и как смогу отблагодарю.
  И с этим гости соглашались.
  - Приезжайте теперь летом к нам. - Говорили они.
  И все пили за это.
  Но я надеюсь, что читатель бывал на Кавказе и знает, что там умеют пить, и что это, опять-таки благодаря требованиям этикета, никогда не переходит в пьянки. Или очень редко и не в данном случае.
  Но время неумолимо шло. Наконец, Сократ собрался уезжать и осмелился попросить у хозяйки денег на билет. А что было делать.
  Я уже говорил, что за это время к нему так привыкли. Иногда он дежурил за Мзию в магазине. И все тоже к этому привыкли. И с Арчилом они проводили много времени и Сократ рассказывал мальчишке много интересного. Обещал на следующий раз привести ноутбук.
  Мзия была грустна. Она как-то спросила
  - А кто у тебя там, в Москве-то?
  - Я с дочкой живу.
  - А жена?
  - Жена умерла. Давно уже.
  - А квартира у вас большая?
  - Две комнаты. Кстати, приезжайте в гости в любое время и живите, сколько хотите.
  Мзия ходила грустная и имела опечаленный вид, но молчала, а Арчил вдруг как-то сказал
  - Дядя Соко, зачем вам уезжать? Разве у нас с мамой вам плохо? Оставайтесь!
  Устами ребенка глаголет истина.
  Боже мой, Боже мой! И в самом деле, опять терзания!
  Судьба словно все время искушает его!
  И он ведь сам так привык ко всему здесь и так пригрелся. Тем более, что местные дрязги его, как чужеземца, еще не коснулись.
  Вот оно, жизнь без одиночества. Чего же тебе еще? И снова, как пару недель назад в Адлере, он не находил себе места.
  Он не мог четко определить свое отношение к хозяйке дома. И не вполне понимал и ее планы. Конечно, хорошо бы остаться. Но в каком качестве?
  Но зачем непременно думать о матримониальных аспектах?
  Тем более, что она-то и не говорила ничего.
  Можно ведь остаться просто работником. Получается, как в старинных сказках. И остался он у Мзии в работниках. И стали они жить-поживать...
  Вскоре Сократ решился. От добра добра не ищут.
  На следующий день за ужином гость посмотрел на свою как бы "новую семью" и сказал, немного стесняясь,
  - Мзия, дорогая, мне хорошо у вас. Кажется, никогда в жизни мне так хорошо и спокойно не было.
  Он немного закашлялся, слегка поперхнувшись от волнения, и положил ложку.
  - Арчил прав. Зачем мне ехать?...Мзия, если ты позволишь...Можно, я останусь у вас? Возьми меня на работу в магазин продавцом.
  Возникла небольшая пауза, которую мальчик прервал криком "Ура!", а Мзия в знак согласия кивнула головой и заплакала.
  После того, как Арчила уложили спать, Мзия с новым работником долго еще сидели в темноте и обсуждали сложившуюся ситуацию, плечом к плечу, и между ними перетекали некоторые токи, тайные и могучие, не имеющие прямого отношения к обсуждаемым вопросам.
  Из обсуждения ситуации с неизбежностью следовала необходимость Сократу вернуться домой в Москву, чтобы хотя бы восстановить легитимность существования, т.е. получить новый паспорт. Потом надо же хотя бы для порядка уволиться с работы и, главное, ввести дочку в курс дела. А иначе она стала бы беспокоиться, что вполне понятно.
  Через пару дней мы застаем Мзию с сыном возле поезда ? 628 Сухум-Москва.
  Незадолго до отправления Мзие пришлось долго толковать с начальником поезда, чтобы проводник прицепного вагона ? 17 посадил бедного беспаспортного пассажира, поскольку никакой справки по поводу случившегося с Сократом они не смогли достать. Конечно, пришлось слегка "подмазать" и его и проводника прицепного вагона ? 17. А еще до этого билет пришлось купить по документам Мзии. Словом, много было мороки с этим Соко.
  Наконец, подошла минута прощания. Сократ подхватил Арчила на руки и поцеловал. Потом, опустив мальчика, он крепко обнял на прощанье свою спасительницу и новую хозяйку и они впервые долго целовались.
  
  
  Он стоял с ними до самого отхода поезда. Когда он вошел, наконец, на ступеньки вагона и глядел на нее уже из-за спины проводника, она, взмахивая еще и еще на прощанье рукой, вдруг заплакала и крикнула уже почти вдогонку медленно поплывшему вагону ? 17
  - Прощай, Соко! Прощай! Ты не приедешь. Я знаю. Ты не приедешь!
  Слезы не давали ей продолжать. Арчил, как и подобает мужчине, старался ее успокоить.
  - Мама, Дэда, что ты. Он обязательно вернется!
  - Нет, сынок, нет! Я чувствую.
  Мальчику стало очень грустно и хотелось заплакать, но он крепился.
  Всю ночь перед глазами потрясенного Сократа стояло лицо Мзии и слышалось ее пророчество.
  
  
  В Москве под влиянием хлопот и текущих забот яркость этих впечатлений стала потихоньку ослабевать, что, вообще говоря, в норме неизбежно.
  Там, на Юге, Сократу казалось, что весь мир перевернулся в связи с его крушениями. А здесь, в шумном мегаполисе, оказалось, что он почти не опоздал вернуться на работу из очередного отпуска.
  И если бы не хлопоты по получению нового паспорта (что, вообще-то, не проблема), то как будто бы и ничего и не произошло.
  Однако Сократ поначалу твердо решил вернуться к своим новым друзьям.
  Но для получения нового паспорта требовалось ждать не менее двух месяцев. Целесообразно ли ехать сейчас туда, а потом снова обратно за паспортом. Лучше уж подождать. Он по горячим следам написал об этом Мзии (по мобильнику соединения не было, в этом районе плохой роуминг, Мзия как-то упоминала об этом).
  Но пока идет это время глупо ведь бросать работу. Это всегда успеется. И такие соображения тоже казались вполне разумными.
  В результате Сократ незаметно снова втянулся в привычную текучку будней. Тем более, что вскоре его вызвал шеф.
  - Сократ Семенович, присаживайтесь. Предстоит получить несколько крупных заказов. Эти миллионеры денег не жалеют, так что сможем поправить дела фирмы.
  Он улыбнулся.
   - Да и Вы получите неплохой бонус.
  Сократ по образованию и по существу был хорошим специалистом по топливным и котельным установкам, а таких специалистов вообще немного, тем более у нас на Руси в настоящий печальный момент, когда мы скатываемся на уровень банановых республик.
  Он работал техническим консультантом в совместной немецко-российской фирме и, не смотря на свой возраст, (67 лет) очень ценился. При установке разного рода нагревателей и котлов, особенно в частных виллах наших современных богатых нуворишей, его помощь оказывалась очень кстати.
  Информация от шефа его очень взбодрила, поскольку позволяла быстро поправить его совершенно расстроенные финансы.
  - К тому же в ноябре намечается наше участие на конференции в ТилльсКирсхене и мы предполагаем Вас туда командировать.
  Заметив смущение подчиненного, шеф поспешил его успокоить.
  - Мы знаем о Ваших неприятностях с паспортом. Это не составляет проблемы... И к тому же заграничный паспорт ведь у вас наверняка уцелел.
  - Да, конечно, и срок действия его еще на год.
  Сократ вышел от начальства окрыленный. Всколыхнулись надежды активной деятельности и успеха, словно кто-то невидимый и всевластный играет с ним и сейчас перевернул страницу его жизни назад против хода времени.
  Вся эта совеем недавняя история на брегах древней Колхиды стала казаться ему каким-то как бы сном.
  Слаб человек. Он словно почувствовал себя человеком в своей родной стихии, а не дядей Соко-грузчиком у Мзии.
  А куда же делись его экзистенциональные метания и сомнения и такие фатальные решения? Ужели он все забыл? Так не бывает. Подсознательно он это знал, но сейчас оно ушло далеко вглубь нутра.
  Пару ближайших дней Сократ активно пасся в Интернете и созванивался с коллегами в поисках нужной информации, что также частично входило в его обязанности, как технического специалиста. Каждый, кто занимался этим знает, что это сложная информационная деятельность, отнимающая много сил и внимания. За пару дней такой интенсивной работы средний человек выжимается словно тряпка. Компьютеру это поручить нельзя, так как там ценна семантическая составляющая текста. А большинство текстов в Интернете, как известно, семантически пустые. То есть львиная доля того, что лезет к вам из инета - сплошные пробелы!
  Через несколько дней Сократу пришло письмо от Мзии. Скорее, от Арчила.
  "Дарагой Соко! Ми получили твае писмо. Будэм ждать. Спасибо за дэньги. Пэревод ми получили. Дядя Соко! Приезжай.
  Ми соскучились. Тэбе приветы от дяди Вано и дяди Заура и других.
  Арчил."
  И внизу приписка "Соко неужели ты правда приедишь? Как я била бы рада! Мзия."
  Это послание как бы из другого мира повергла его в крайнее смущение.
  Он за какой-то месяц дважды влипал в такие истории и дважды сердце как бы разрывается на части.
  Все вновь ожило в нем с такой силой и яркостью, которой трудно было ожидать. Человек не властен над этим миром воспоминаний. А над чем он вообще властен?
  То он видел перед собой там на лодке склоненное лицо молодой женщины, то сидел за столом с этими людьми и как они смотрели на него, то радость мальчика, когда решил остаться.
  Сократ почти не спал эту ночь и на несколько дней выпал из колеи. На работе он сказался больным.
  - Папа, что с тобой?
  С дочерью они общались мало, но относились друг к другу вполне дружелюбно. Просто каждый был погружен в свой отдельный мир забот. Так что они составляли некоторый гибрид, нечто среднее между соседями и родственниками, повязанными общей жилплощадью. Впрочем, обычная на сегодня история.
  И снова под влиянием столь противоречивых желаний он, словно осел Буридана, не знал, какой клок сена ухватить.
  - Знаешь, Тая, я там в Абхазии познакомился с хорошими людьми. И мне так у них понравилось... Вот, пришло письмо. Зовут в гости.
  - И ты от этого так расстроился? Папа, кто этому поверит? Скорее, Шерше ля фам.
  - Ох, дочка, и это есть маленько.
  - Ну, и ты?
  - Вот пока не могу, работы много. Но ладно, все о'кей. Не обращай внимания.
  Не известно, сколько бы наш баловень судьбы так колебался, но на третий день позвонили с работы по поводу техконсультации для одного важного заказчика (сам Петрович просил!). Он, естественно, помчался. Вопрос был сложный, не сразу он смог разобраться, слегка "погряз" в этом, и вот таким образом Судьба как бы сделала выбор за него.
  В середине сентября он получил паспорт.
  И что? Все! Можно ехать. Можно ехать. Увольняться и ехать. Билеты в сентябре уже взять легче. Дать им телеграмму.
  Но, увы, Мзия не зря напророчила на свою голову. Он отложил это мероприятие сначала на неделю, потом на месяц, потом до после загранкомандировки.
  
  В общем, он не поехал. Но кто знает? Может, оно было и к лучшему.
  Для него потянулись обычные "трудовые будни".
  А как же Мзия? Как же она осталась опять одна со своим сыном и своими надеждами. Она не анализировала ничего, но уж больно ей показался этот чужеземец. Что-то такое в нем было простое, близкое, человеческое и в то же время мужское, что привлекало женщин. Я не знаю, что.
  Она занималась своим магазинчиком, соседи ее любили и сочувствовали, как могли. Арчил пошел в школу в третий класс. Как там преподавали русский, мы уже знаем из его письма.
  Да и что нам Мзия? Сколько таких Мзий в Абхазии, да и вообще на свете.
  Какое нам дело до тех или этих Мзий?
  Но так ли учил нас Достоевский?
  
  
  
  
   3. Вольный стрелок Малхас.
  
  Психологи указывают: самый надежный способ освободиться от экзистенциональных и эсхатологических проблем - это поглубже погрузиться в пучину реальных дел и забот. Лучше, чтобы их было выше головы. Казалось бы, это все равно, что спрятать голову в песок. Но психика человека загадочна, и этот способ очень помогает. И мы об этом говорили уже в самом начале.
  Так случилось и с Сократом. Постепенно он вернулся как бы назад.
  Психологи его состояние объясняют эффектом вытеснения. Сократ летом дерзнул сделать нечто для себя непосильное и наелся этого до отвала. Психика его не могла с этим справиться и вытеснила все неприятные аспекты в подсознание, то есть из фокуса внимания. Человек подсознательно (или, если не по Фрейду, то интуитивно) проделывает такие фокусы, чтобы сохраниться как личность и не потерять к себе уважения. Каждый из нас, если он к себе внимателен, может вспомнить у себя подобные провалы. Если это человек с юмором, он, возможно, скажет себе
  - Я опять обкакался!
  Но всего хуже (и это часто бывает), когда люди начинают при этом злиться на весь Божий свет. Они словно хотят сказать
  - Пусть теперь все обкакаются вместе со мной!
  Но это просто злыдни и мы не будем больше об этом.
  Сократ побывал в Германии в ТилльсКирсхене, завязались интересные связи, да и дома в РФ пришлось поездить в командировки по объектам, так что дела пошли лучше прежнего. Сейчас он вместе с шефом готовил довольно большую подборку о реноме фирмы для крупного немецкого журнала.
  А в ноябре получил обещанный бонус, весьма приличную сумму. Как говорил один его знакомый предприниматель, сомнительный деловой человек Альфред Мухин в таких случаях: "Поперла пруха!"
  - Но ты не радуйся особо, - говорил он Сократу, когда они сидели как-то с ним в кафушке, - Судьба вообще-то зла. Она погладит-погладит, а потом ка-к врежет, мало не покажется!
  И судьба врезала! Причем в одном из самых страшных направлений.
  Спустя время, когда Сократ сидел дома, дорабатывая статью для журнала, ему позвонила тетка, "старая перечница", как он шутя ее называл за склонность к длинным телефонным разговорам с племянником. Она жила в семье своего сына Максима Вениаминовича, т.е. двоюродного Сократова брата. Максим был моложе Сократа лет на семь. Как это бывает между родней, они иногда виделись и по праздникам выпивали по рюмке другой. Но особой дружбы между братьями не было.
  Подняв трубку, Сократ стал уже было придумывать, как тактично остановить теткины сообщения, сославшись на крайнюю занятость, что в данном случае было бы чистой правдой, но услышал, что тетя Аня плачет.
  - Сократушка, у нас горе какое!
  - ?
  - Сынок мой, Максимчик мой, - она заплакала.
  Сократ почти сразу догадался и похолодел от ужаса.
  - Тетя Аня, неужели..? - Он не договорил.
  - Помер он. Помер после операции. - Она опять заплакала.
  - Как же, тетя Аня? Когда же?... Он же вроде и не болел.
  - Какое горе, какое горе...Какое горе!
  Похоже, что она просто не могла ничего больше сказать. Но потом пересилила себя и добавила
  - Сократик, позвони Верке!
  И бросила трубку.
  В наши планы не входит описание связанных с этим печальных событий. Уже на поминках после похорон Сократ более или менее достоверно узнал, что брата поразил проклятый канцер, а более по-простому рак кишечника, который был диагностирован слишком поздно, как это в наше время, увы, достаточно часто бывает.
  Можно только с грустью вспомнить, что в девятнадцатом веке и начале двадцатого таким бичом, особенно для интеллигенции, был туберкулез, о чем мы хорошо осведомлены из произведений искусства того времени. Наиболее ярко в опере. Вспомним, хотя бы, "Травиату" или "Богему".
  А в наше время его роль выполняют, в основном, коварные онкологические заболевания. Но деятели искусства уже не решаются это живописать в возвышенном духе. Это у них не получается. Другие времена.
  Естественно, все, кто знали Максима, еще совсем недавно живым и здоровым и полным энергии, были не только поражены и сочувствовали, но и сильно испуганы, хотя и всячески старались этого не показать.
  Это опять-таки загадочное свойство человеческой психики. Ведь мы вообще-то знаем, что эта болезнь коварна и может любого покарать и что в обществе, а тем более в большом городе, все время кто-нибудь попадает под этот молот и кто-то умирает, но это нас как-то не колышет, потому, что это "вообще". Вообще где-то и кто-то. Нас это как бы не касается.
  Но вот когда проклятая болезнь поражает кого-то из наших близких или знакомых конкретно, чего мы как бы внутренне интуитивно не допускаем, это всегда воспринимается трагически и со страхом почти как личная драма.
  Естественно, что и Сократ не избежал этого общего стресса и общего тщательно скрываемого страха.
  Каждый, вероятно, боится по-своему.
  Сократу казалось нечто вроде того, что вот все люди собраны и суетятся как бы на громадном стадионе жизни, а высоко над ними, на вышках, среди прожекторов сидят Они, какие-то Вершители судеб.
  Они не спеша рассматривают толпу и время от времени вытаскивают оттуда очередную жертву по соображениям, нам неизвестным.
  И мы все обречены на ту или иную кару уничтожения. Ведь это только вопрос времени. Кто следующий?
  То есть, все человечество находится в громадной камере смертников, из которой нет выхода.
  Построив себе такую впечатляющую картину, Сократ усмехнулся. Что-то уж очень мрачно. Явно не хватает Божественного присутствия. Вот так, наверное, возникла религия.
  Тем не менее, после похорон брата он довольно долго находился под впечатлением возможности такого исхода и боялся этого.
  И пред ним снова так ярко обрисовались те мотивы, по которым он хотел с этим покончить, не дожидаясь команды с вышки.
  Он не мог от этого отделаться. Сделав круг, он вернулся к исходной точке.
  И постепенно, даже как будто против его воли, какой-то голос начинал нашептывать, что он зря "тогда" отступился.
  Подспудно он все время думал теперь о каком-либо другом более удачном решении этой проблемы, которое гарантировало бы успех, несмотря на все его человеческие слабости.
  Его позабавило слово "успех", которое он при этом употреблял. Какой же это успех? Хорошо, пусть будет успех неудачи.
  Он долго не находил решения. Но кто ищет, тот всегда найдет. И в любом предмете отыщет свой интерес. Однажды по телевизору Сократ увидел кусочек детектива, в котором воспевался некий киллер - убийца неверных, этакий религиозный Робин Гуд.
  И мысль пронзила Сократа. Киллер. Киллер! Вот, кто ему нужен!
  Вот уж этот не подведет. И сделает контрольный выстрел. Только киллер не подведет. Ему можно доверять. Сократ усмехнулся. Получается, что я ставлю киллера на место Бога. Следовало бы говорить "Бог не подведет". Что же, я доверяю киллеру больше, чем Господу Богу. Ну, и богохульство. Гореть мне в геенне огненной!
  Ночью ему приснился смешной сон, что черти в аду не могут растопить топку под котлом и кричат кому-то наверх
  - У вас дрова сырые!
  
  - Все это глупости, - говорил он себе.
  Но через пару дней тот же дьявольский голос шепнул ему
  - Все очень просто. Тебя надо "заказать".
  Он отмахнулся от этой мысли. Но она возвращалась снова и снова.
  - Похоже, -говорил он себе, - у меня слегка крыша съехала.
  Так или иначе, но через денек-другой Сократ позвонил Альфреду Мухину, нет ли у него телефончика крутых ребят, которые могли бы "нажать" на клиента.
  - Кого, кого?
  - Ну так, как бы минирейдеров.
  - А зачем тебе? - Удивился Мухин.
  - Да одна дама из наших клиентов. Просит помочь с этим.
  - Видно, очень кровожадная. Ладно, поищу.
  Через пару дней он дал ему телефончик одного человечка из ФСБ, а тот дал другой номерок. И так, по цепочке, вскоре Сократ вышел на Малхаса. Когда Сократ попытался ему объяснить суть своего заказа, тот, уловив сразу смысл, сказал
  - Не телефонный разговор. Давай встретимся и поговорим.
  На следующий день вечером они встретились в назначенном месте у метро и пошли в ближайшее кафе.
  Сократ подготовился к этой встрече и, как положено герою подобных захватывающих историй, изменил свою внешность. Не мог же он заказывать сам себя! Кто же этому поверит? И удивительно, достаточно было приклеить короткие симпатичные усики и нацепить очки, как из зеркала на него глянул совсем другой человек!
  Малхас оказался стройным молодым человеком спортивного вида, и совершенно не имел в своей внешности ничего такого "южного". Обыкновенный молодой москвич с внешностью, как говорят в уголовных хрониках, "без особых примет".
  Сократ коротко изложил суть дела. Малхас поинтересовался, нет ли у клиента каких-то особых связей с общественными или милицейскими кругами, которые могли бы помешать выполнению заказа.
  - Да нет, обыкновенный пенсионер. Правда, он еще работает.
  - А зачем тебе?
  - ???
  - Я пошутил. Меня это не касается. Какая наводка?
  Сократ молча протянул ему аккуратную, имитированную под кожу папку, с адресом, необходимыми фото и прочей "подсобной" информацией.
  Малхас небрежно просмотрел ее.
  - Годится. Если что понадобиться еще, я позвоню. Время выполнения?
  - Любое в течение ближайших месяцев, когда Вам будет удобно.
  Некоторое время они молча допивали кофе. Затем Малхас сказал
  - Ну, что ж, это можно. Семь тысяч долларов. И полная предоплата.
  - Я согласен, - ответил наш Заказчик и подумал не без юмора, - человеческая жизнь дешевле иномарки.
  Договор не скреплялся бумагами. Он был на доверии. Так сказать, "по понятиям". Он негласно вступал в силу после получения Исполнителем оплаты.
  На прощанье они договорились о месте и времени передачи денег.
  
  Было уже начало февраля. Стабильно держался легкий морозец с пронизывающим ветром. Одежда у горожан согласно требованиям моды была не слишком теплой. Главное было от дома стремительно добежать до метро, потирая пальцы рук в тонких перчатках и уши, вылезающие из по шапочки. А потом от метро так же стремительно домчаться до работы.
  Сократ думал: вот если протянуть рукава тоннелей от станций метро до крупных офисов, бизнес и развлекательных центров, то можно было бы в такой мороз вообще не высовываться. На улицу наверх - только как на экскурсию.
  И тогда нам все равно где жить - на Земле или на Луне. Как говорили в первой половине прошлого века "Были бы гроши, да харчи хороши".
  Настоящие граждане космоса.
  Снова потянулись как бы обычные будни. А так как о времени исполнения приговора судьбы он не ведал (ну, во всяком случае, не сегодня), то стал потихоньку к этому привыкать. Ну, как привыкают к самому факту неизбежной когда-нибудь смерти. Вот удачное решение!
  
  Однажды в середине февраля случилось чудо. В одном из проходов в метро "Лубянка" он увидел Александрину. Боже, он сразу узнал ее! Она была в "оригинальной упаковке" (как выразился бы товарищ Еропкин из древнего Советского фильма "Рука судьбы"), сотворенной с большим вкусом из мехового полупальто и прочих сопутствующих аксессуаров.
  Это слово теперь модно и так часто употребляется, как во времена Горбачевской перестройки слово "консенсус".
  И куда же она направлялась? Сократ догнал ее на выходе в сторону книжного магазина "Библио глобус". Там всюду было достаточно тесно, так что он не мог поначалу пойти как бы рядом, как нагло хотел, и вынужден был следовать за ней, как какой-то сыщик. Они вместе вошли в магазин и тут наш традитор (предатель - ит.), этот сокрушитель женских сердец, предстал прямо пред ее очами.
  У автора нет слов! Тут словно прокручивай обратно диск и возвращайся к моменту их знакомства там в Адлере!
  Будь это итальянская опера девятнадцатого века, Соко упал бы перед ней как минимум на одно колено, окруженный толпой изумленных книголюбов, и спел (лучше тенором а ля Краус)
  - О, пиета! Ио традиторе мизеро! Пердоне, миа круделле, пердоне!
  ( О, пожалей меня! Я несчастный ничтожный предатель! Прости меня, о жестокая, о прощеньи молю! - Ит.)
  Александрина отвечает великолепным сопрано голосом Нетребки. Ее страданиям и мучениям, кажется, нет предела, но в конце вмешивается Соко-Краус и объясняет, что все это явилось следствием ужасного недоразумения, так как он нечаянно упал с катера (О Дио! - О Боже! - Ит.) и чуть не утонул.
  Сцена кончается прекрасным дуэтом влюбленных с последним потрясающим продолжительным верхним "до".
  Несколько перефразируя дедушку Крылова, скажем так: но мы оперы не пишем. Тем более, в манере девятнадцатого века.
  Александрина быстро простила его, тем более, что была не злопамятна.
  Сократу она нравилась еще больше прежнего. И от этого она так прекрасно возносилась и в своих глазах.
  Почти сразу восстановилось те чувства близости и как бы давнего знакомства и приятия друг друга, потеря которых при исчезновении его тогда так терзали и травмировали Александру.
  Словно сама судьба уже давно судила им быть рядом, быть вместе. И только случай этому помешал. Но он же и помог, в конце концов!
  Они понимали друг друга с полуслова. Саша догадывалась, что он словно что-то скрывает, не всю правду рассказал о тех событиях. Но она прощала его. Значит, так ему удобнее.
  - Я теперь тебя одного ни на какой катер не пущу!
  - Да я и сам не поеду.
  - За тобой пригляд нужен!
  Они стали часто видеться. Жизнь, хоть и на старости лет, словно снова обретала смысл.
  Но иногда он с ужасом вспоминал о Малхасе. Что я опять натворил? Каждый раз наступаю на одни и те же грабли.
  Отменить заказ?
  Это была бы хорошая пара. Оба любили музыку, имели достаточный для среднего человека культурный уровень. Во всяком случае, выше плинтуса.
  Ходили по театрам и концертам, слава Богу, в Москве есть куда пойти.
  Современные постановки в духе постмодернизма, как театральные, так и оперные, ужасали обоих.
  Сократ знал о ее нейтралитете в отношениях с мужем.
  Они бывали дома и у него и у нее.
  Как-то вечером они сидели у него. Угощались чаем.
  - Может, Соко, нам объединиться?
  - Я тоже об этом думаю.
  - Но я чувствую, что ты что-то скрываешь. Мне тревожно. Что ты затеял опять?
  У женщин сильно развита интуиция.
  Что-то мешало ему пасть на колени и во всем признаться.
  В действительности подсознательно он боялся, что, увидев его внутреннюю сущность вечного труса и неврастеника (а такой большой дядя!), она потеряет к нему всякое уважение. А этого он не смог бы перенести.
  Он боялся, что тут все сразу рухнет. Исчезнет все колдовство взаимного приятия.
  Вероятно, он думал в других терминах, и вообще, может быть, не выражал этого сам себе вербально. Но суть, пожалуй, в этом.
  Но так или иначе время шло. Они все более сближались и уже как-то не могли долго быть друг без друга.
  Сократ по-прежнему относился к ней очень трепетно, точно это была особа королевской крови. И только смотрел на нее молитвенно. Сколько они провели времени вместе, иной раз касаясь друг друга и плечами и руками, отчасти по необходимости.
  - Ну и чудак, - подумала она как-то, - ни разу даже не обнял.
  Однажды в субботу они сидели у него и рассматривали замечательную популярную детскую книжку "Просто о музыке". Которую она с собой прихватила и где было много полезного для таких "технократов", как они, не имеющих музыкального образования
  - Соко, ты наверняка не знаешь многого о духовых. Смотри, что это по-твоему? - Она показала на одну из картинок.
  - Кое-что знал, но все время забываю. Флейта?
  - А вот и нет. Чудик ты мой, это кларнет. Флейта, смотри, вот она! Нам надо подучиться!
  Показывая ему иллюстрации, она приподнялась слегка и коснулась его отчасти плечом, отчасти полной грудью, и вряд ли нечаянно.
  Сократ уже давно не знал женщин, и в нем невольно все взыграло. А она сама обняла его и крепко поцеловала.
  
  - В виду того, что дело так пошло, надо отменить заказ. Черт с ними с деньгами! Пусть пропадают. - Думал он в понедельник на работе.
  И позже, улучив удобный момент, позвонил Малхасу. Но абонент был недоступен. Он звонил позже несколько раз в этот день и в следующие с тем же результатом. А другой связи, кроме этого "мобильного" номера, у Сократа не было. И адреса Исполнителя ужасного заказа у Заказчика тоже не было.
  Он попробовал было восстановить цепочку связей, по которой вышел на Исполнителя, но там тоже либо связи не было, либо попадался какой-то другой абонент, который или не знал или делал вид, что ничего не знает.
  Оставалось только ждать. Сократ снова убедился, как опасно играть с судьбой в орлянку.
  А время шло и события развивались в соответствии с внутренней логикой этой ситуации.
  Они были уже близки, как говорится, дальше некуда, но все еще не познали друг друга в сексе. Им обоим казалось постыдным где-то как-то украдкой это делать. Они очень боялись, что это может все испортить. И в этом они были единодушны. Редкая парочка!
  Поэтому, а также и вообще, чтобы не "ломать дров", и не травмировать своих близких, они решили пока снять однокомнатную квартиру, чем отчасти и занимались последнее время.
  Была уже середина марта. С момента заключения контракта прошло около трех месяцев. Сократ начал уже надеяться, что, может быть, Малхас "кинул" его, ведь все держалось на доверии, а это вещь ненадежная.
  И тут возникла спасительная мысль. Надо скорее переехать с Александрой в однушку. Этого адреса у Малхаса нет в наводке, и он не сможет выполнить работу. А если позвонит, я отменю заказ!
  Это была первая действительно реальная возможность спасти свою глупую шкуру. Тут были бы и волки сыты и овцы целы, и его драгоценная королева ничего бы не узнала. Надо было торопиться!
  
  Но он не успел.
  
  Малхас был по матери армянин, но пошел в отца, русского молодца, к сожалению порядочного проходимца с криминальным уклоном.
  Он некоторое время рос в Ереване у матери и юношей окончил три курса Ереванской финансовой академии.
  В эти годы он получил некоторое общее довольно высокое культурное развитие, так как был способный мальчик и все схватывал на лету.
  С детства он живо интересовался историей и в академии был любимчиком у занудного "Историка" Мигранянца, который был влюблен в свой предмет и наводил страх на студентов. Познакомился и с классической музыкой, а не только с джазом и попсой.
  В последствии все это заметно выделяло его из среды посредственностей и он иногда этим бравировал.
  Из него мог бы вылепиться неплохой человек и поборник гуманизма.
  Но дальше учиться не пришлось. Приехал отец и забрал его в Москву.
  Нетрудно догадаться, что он втянул его в уголовный мир.
  В нашу задачу не входит описание его становления, если можно так выразиться, в качестве действующего субъекта этого мира. Мы можем только подтвердить, что, раз попав, выбраться из него трудно. Ибо там все "повязаны" больше, чем в обычном обществе. И что в уголовном мире действуют свои этические нормы, в слегка карикатурном виде похожие на этические правила "на воле".
  Так, например, есть такой негласный закон: "Умри, а фасон держи."
  В уголовке по-волчьи идет жестокая борьба между членами того или иного сообщества, братвы, лагеря, за признание. Борьба за авторитет. И факт признания так прямо и бесхитростно здесь констатируется - "Он в авторитете". Но ведь то же самое происходит и в обычном обществе, только в других завуалированных формах. В средние века победителей, готовых ради первенства на все, вплоть до предательства, до кровавой схватки, вплоть до потери жизни, называли графами, князьями и герцогами, то есть ноблями. А сегодня называются олигархами.
  Эту истину Малхас хорошо усвоил еще в Финансовой академии. На лекции по общей истории Гурген Ашотович как-то говорил
  - Движущей силой истории являются не производительные силы и не смена цивилизаций. Еще Платон гениально определил, что обществом движет борьба между людьми за общественное признание, за престиж. Это та истина, которую сильные мира сего глубоко прячут, и в своих мемуарах рассказывают простакам разные байки. Всегда в обществе есть определенная группа людей, которые ради этого готовы на все. Но далеко не всегда, захватив власть, они могут с ней справиться. Поэтому история так идет прыжками и зигзагами.
  Большинству студентов Академии эти "филосовствования" были до лампочки, но Малхаса еще тогда они очень поразили.
  Будучи умным и сильным человеком, да еще и вооруженный историческим видением мира, он все это быстро усвоил.
  У него на теле немало шрамов, да и один след от ножа. Но зато такой ценой он стал ноблем. И никаких татуировок.
  Его профессия киллера дает ему полное одиночество, но и почти полную независимость. А его довольно высокий интеллект вызывает невольное уважение у братвы.
  В этом качестве рыцаря плаща и кинжала он как бы не существует для государства. Кто такой, где и на что живет, чем занимается - это в нашем "демократическом" обществе никого не волнует. Не то, что при тоталитарном режиме. Там другой подход. Все должны быть пронумерованы, прошнурованы и скреплены сургучной печатью.
  В Стране Советов, например, человек должен был иметь паспорт, прописку и трудовую книжку. Страна не допускала и преследовала тунеядцев!
  Помните?
  
  А теперь...Да, он вольный мен! Но все-таки он преступник. Как ни крути, хотя эта мысль у любого уголовника спрятана глубоко в тайниках души.
  Чтобы как-то освободиться от этого и сохранить самоуважение, Малхас стал окружать себя ореолом романтизма, хотя истинной причины этого до конца не осознавал.
  Он выступал как бы этаким Вильгельмом Теллем или Робин Гудом и карал жадных богатеев. Оставалось только деньги переводить в детские сады, как это делал Смоктуновский-Деточкин в известном фильме "Берегись автомобиля".
  В разговорах с "братками" за стаканом он говорил
  - Ребята, я не киллер, я - Вольный стрелок. Были такие у древних Германцев, и стояли за правду и за бедных людей. Вот послушайте!
  И напевал им мелодию из арии Вольного стрелка у Вебера, которая запала ему в душу еще давно в Ереване, неизвестно почему.
  Мелодия была яркая и ребята постепенно привыкли к ней и услышали ее.
  И даже иногда подпевали.
  Так и закрепилась за ним кличка "Вольный стрелок".
  Из этой же заботы о создании своего имиджа Вольного стрелка, справедливого человека, он был очень щепетилен в выполнении условий договора о своей страшной работе, целиком основанного на взаимном доверии.
  Малхас уезжал в Ереван в гости к родным на пару месяцев, поэтому мобильник его был недоступен. И, кстати, за это время истратил значительную часть полученных от Сократа денег. Теперь надо было отрабатывать.
  Он вернулся в середине марта и приступил к делу.
  Если бы Сократ догадался позвонить ему в середине марта!
  
   FIN.
  
  Наводка, представленная Заказчиком, была составлена толково. Малхас без труда сориентировался на месте преступления, составил себе несложный план действий, и стал подкарауливать свою жертву.
  Пару вечеров прошло впустую. На третий вечер опять неудача - он шел с какой-то статной дамой. И только в четверг он увидел одинокую фигуру Сократа, направлявшегося к своему подъезду.
  Пожилой человек, которого он сразу узнал по нескольким фотографиям в профиль и в фас, шел несколько сгорбившись, задумавшись о чем-то.
  Сократ как раз возвращался с переговоров с хозяйкой однушки, и обдумывал их результаты.
  Было темно и вокруг никого. Классический случай. Вольный стрелок беззвучно подошел сзади и выстрелил жертве в затылок. Благодаря глушителю снаружи можно было услышать только негромкий хлопок. Жертва упала навзничь носом в землю.
  Стрелок повернулся и быстро пошел в сторону от этого места. Но потом вернулся, чтобы сделать контрольный выстрел, и наклонился над жертвой.
  И в этот момент с грохотом и страшным шумом из под разверзшейся матушки земли ударила вдруг струя горячей воды и пара и погребла под собой убийцу и его бедную легкомысленную жертву.
  Вольный стрелок был на этот раз невнимателен. Ему не надо было возвращаться для контрольного выстрела. Он не заметил возле лежащего недвижно тела жертвы, буквально в десяти сантиметрах, извилистую тонкую трещину в земле, из которой уже выбивались струйки воды и пара. Это был миг перед тем, как сорвало крышку вентиля горячего водоснабжения.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"