Немец Амадей : другие произведения.

По крышам...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот рассказ был напечатан в ежегодном альманахе "Город". Он был отредактирован для печати, но я выкладываю первоначальный вариант текста, потому что мне, откровенно говоря, лень перепечатывать новую версию =).


   Amadey Nemez

По крышам...

Людям снится, что они как деревья, а мы как они...

Fleur

По крышам прочь свет убегает дневной

За линию сна...

Roman Rain

   Нужно открыть глаза. Что-то мешает, тяжелый, душный аромат цветов. Нет, яблок.
   Что-то продолжает меня беспокоить.
   -- Китэ, Китэ! Ты что, есть больше не хочешь?
   Почему не хочу? Хочу, даже очень.
   -- Пойдем, милая. Вставай.
   Ну почему так всегда? Ладно, ладно, иду.
   Парень с короткими пепельно-русыми волосами, улыбаясь, встает с колен, отряхнув попутно черные брюки, и идет на кухню, где витает запах устриц и подгоревших макаронов. Чуть повозившись у холодильника, раскрашенного на манер платяного шкафа, он достает банку консервов и выливает в ярко-голубую плошку на полу. Когда заканчивает с этим, юноша берет свою тарелку и, насыпав еды, тоже принимается за свой ужин. Он ест молча и сосредоточенно, словно чем-то обеспокоен - брови сдвинуты к переносице, глаза устремлены в одну точку.
   Вокруг интерьер самой обычной кухни, каких много в высотных зданиях небольших городов. Скромная кухонная стенка, холодильник, стол, пара стульев - все либо сделано из дерева, либо расписано под него. На окне висят занавески с голубыми прямоугольниками. А за окном внешний мир скрывает пелена дождя. Даже, скорее одеяло, абсолютно ничего не видно. И этот стук, монотонный стук капель по крыше и карнизу - сводит с ума.
   Парень с пепельными волосами поднимается из-за стола и идет к плите, чтобы поставить чайник. Где-то на середине его прерывает звонок в дверь. Выругавшись, молодой человек бегом отправляется открывать, при этом тряся обожженной рукой.
   Надо бы посмотреть.
   В узкой прихожей темно из-за непогоды на улице, и юноша включает свет. Поворачивает замок, впуская рыжеволосую девушку, промокшую до нитки.
   -- Привет, Алекс. Давно не виделись.
   -- Айрин? -- Глаза Алекса расшириваются от изумления. -- Что ты здесь делаешь?
   -- Может, сначала предложишь войти? Или будем объясняться на пороге? -- улыбается гостья.
   -- А, да, конечно. Проходи. -- Он отходит в сторону, пропуская ее. -- Чаю хочешь?
   -- Да, спасибо. -- Девушка направляется в комнату и садится на диван.
   А Алекс возвращается на кухню. Через несколько мгновений оттуда доносится шипение чайника и звон посуды.
   -- Кто это у нас такой красивый? Иди ко мне, моя милая, кис-кис-кис! -- умиленно восклицает Айрин, расположившаяся на любимом месте Алекса.
   И на что она надеется?
   -- Что ты сказала? Я не расслышал, -- переспрашивает хозяин квартиры под сумасшедший свист закипевшего чайника.
   -- Это я не тебе, а твоей кошке. Кстати, как ее зовут?
   Парень входит в комнату, неся в руках поднос со старинным китайским сервизом и пачкой крекеров. Пиком закрывает дверь, чтобы запах морепродуктов не проник дальше.
   -- Китэ. Красивая, правда?
   -- Угу. Только какая-то заторможенная.
   Он пожимает плечами и ставит ношу на стеклянный столик посреди ковра.
   -- Может, просто не считает нужным реагировать.
   Кто тут заторможенный?!
   Алекс опускается прямо на пол, скрестив ноги. И выжидающе смотрит на свою гостью.
   -- Итак, Айрин, я выполнил долг радушного хозяина, теперь ты, будь добра, объясни, с чего это ты вдруг объявилась после стольких лет молчания?
   Девушка, поднесшая чашку к губам, отставляет ее, так и не прикоснувшись к горячей янтарной жидкости. Потом складывает руки на коленях, разглядывая свои пальцы, и глубоко вздыхает. Нервничает.
   -- Я скажу. Только ты ответь мне сначала, почему ты уехал тогда?
   Юноша качает головой и отпивает большой глоток.
   -- Не притворяйся, что не понимаешь этого.
   Айрин усмехается, берет в руки печенье и начинает его крошить. Подносит по кусочку ко рту и запивает чаем. Алекс тоже берет крекер, ломает его пополам и протягивает половину мне.
   Что, похоже, что мне хочется это есть?
   Не дождавшись отклика, он съедает печенье сам. Повисает молчание, нарушаемое только редким стуком чашек о блюдечки и раздражающей барабанной дробью дождя. Со стороны окна слышится звук хлопающих крыльев - на карниз приземлился голубь. Жирный. И морда наглая. Но я воспитанная кошка и не должна реагировать.
   Когда пауза начинает затягиваться, девушка произносит, откинув со лба прядь черных волос:
   -- Пошли на улицу? Я хочу гулять.
   Парень поднимает на нее удивленный взгляд.
   -- Ты что? Там же дождь.
   Айрин пожимает плечами и, опустив взгляд, опустошает чашку одним глотком.
   -- Ну ладно, пошли погуляем. -- Алекс поднимается со своего места, отряхая крошки с синих шорт. -- Ты не замерзла? Хочешь, дам куртку?
   -- Да, было бы неплохо, спасибо. А еще зонтик. -- Уголки ее губ приподнимаются в насмешливой улыбке.
   Парень смеется в ответ и идет к шкафу, достает оттуда джинсовку, подтянувшись, вытягивает из верхнего ящика темный сверток с ярко-желтыми пятнами и поводок.
   Нет. Только не гулять. Там же грязно!
   -- Ты что, кошку с собой берешь? -- удивляется гостья, ловя одежду.
   -- А что я ее, здесь оставлю? -- задает хозяин квартиры встречный вопрос, натягивая на меня ремешки.
   А мое мнение никому не интересно?!
   Алекс подхватывает меня на руки, галантным жестом указывает на выход, и девушка послушно идет в указанном направлении.
   Надеюсь, у меня достаточно недовольный вид.
   На площадке, сидя на подоконнике, курит девушка. Когда нет Алекса, она меня подкармливает. Парень кивает ей, запирая дверь. Та кивает в ответ и снова отворачивается к окну, глядя на жемчужно-серую пелену дождя и меланхолично пуская дым.
   Молодые люди спускаются по лестнице и выходят на улицу. Сразу же пробирает дрожь. Айрин обхватывает себя рукам, поплотнее запахивая куртку. Алекс ухмыляется, глядя на нее.
   Что, уже пожалели?
   Капли камнями бьют по лужам, на асфальте нет ни одного сухого места - и не в том смысле, что он весь сырой, он просто одна сплошная лужа. Юноша отдает девушке зонтик, так как руки у него заняты мной.
   Хорошо хоть опустить не додумался.
   Айрин раскрывает зонт - дождик начинает лупить по синей ткани в большой желтый подсолнух.
   -- Ну что, идем?
   Девушка кивает и, схватив парня под руку, чтобы все уместились под зонтом, шагает в это мокрое серое безумство.
   Над городом разлилась жемчужно-матовая пелена, все звуки тонут в непрекращающемся шорохе капель. Мимо суетливо пробегают люди, со стороны дороги слышится характерный шум машин, рассекающих завесу дождя.
   -- Хватит на меня так смотреть! -- шутливо восклицает гостья.
   Алекс смеется и отводит взгляд.
   -- Как так?
   -- У меня такое ощущение, что со мной что-то не то.
   -- Да нет, просто давно тебя не видел. -- Он качает головой.
   Внезапно сзади раздается громкий смех, заставивший всех обернуться. Звонкий девичий голос эхом отразился от намокших стен и асфальта. Миниатюрная блондинка в длинном белом платье театральным жестом толкает идущего рядом парня. Тот от неожиданности роняет на брюки мороженое, вызвав новый приступ хохота у своей подруги.
   Алекс оборачивается к Айрин.
   -- Кажется, у тебя были белые волосы.
   Она кивает, а потом начинает хихикать, зажав рот рукой.
   -- Что такое? -- Юноша с пепельными волосами перехватывает меня покрепче, чтобы высвободить одну руку и, обвив девушку за талию, отодвинуть с пути несущегося на нас велосипедиста. Тот, помигав фарами, проезжает дальше.
   -- Я тут вспомнила, как мы гуляли в парке - вы оба пригласили меня на свидание. Ты тогда еще купил мороженое, а Тим, помнишь, пытался показать фокус и уронил все мне на юбку! -- давясь хохотом, сообщает она.
   -- Ага, а потом ты заставила нас ее стирать! -- тоже смеясь, добавляет он.
   -- Смотри, даже аллея такая же!
   -- Да, а помнишь, как Тим пытался взять реванш? -- продолжает парень. -- С тем же успехом!
   -- Точно! Тебе из издательства прислали ответ, а он заляпал его шоколадом! -- восклицает Айрин, сгибаясь пополам от хохота, и окатывает нас холодным душем, неосторожно тряхнув зонтиком.
   Похоже, они не собираются на этом останавливаться.
   -- А когда мы отмыли письмо, оказалось, что мой талант, наконец, признали, -- вспоминает он, стряхивая с шерсти серебристую влагу.
   Не зря мне не хотелось идти.
   -- А ты все еще пишешь? -- улыбается рыжеволосая девушка.
   -- Да, конечно. Как же мне бросить после того, что было в тот раз! -- усмехается Алекс, шутливо толкая старую знакомую в большую стаю голубей, которые тут же, испуганно воркуя, снимаются с места и уносятся в свинцовое небо, и среди них тот самый, жирный, с наглой мордой!
   Жаль, не достать лапой...
   -- Ты про соревнование между вами? Кто быстрей напишет мне стихотворение? -- Ее собеседник кивает. -- Когда ты проиграл, но Тиму так понравилось твое произведение, что он отдал победу тебе? Я помню это!
   -- А ты сказала, что победила дружба, и поцеловала нас обоих! -- громко хохоча, подхватывает парень.
   И тут они оба замирают на перекрестке. Мимо, грохоча, проползает поезд, взрезая носом плотное шелковое полотно, унося в пустых окнах эхо только что утихшего смеха. Молодые люди переглядываются, улыбки медленно сползают с их лиц.
   -- Ты изменилась. Кажется, словно это было в другой жизни, -- вздыхает Алекс, продолжая движение и увлекая за собой притихшую гостью.
   -- Да, -- кивает та, -- ты тоже не такой, как я помню. Мы оба через многое прошли. Мы не могли остаться прежними.
   -- Ты прямо философ, -- усмехается парень.
   -- Бывает, -- смущенно признается Айрин.
   Некоторое время все молчат, предоставляя друг другу предаваться собственным мыслям. Алекс безучастно разглядывает редких прохожих, бездумно поглаживая шерсть пальцами. Рыжеволосая девушка смотрит себе под ноги и шевелит губами, будто что-то напевая.
   Я же оглядываю окрестности в поисках того голубя. Уж не знаю, чем он мне так приглянулся.
   -- Есть не хочешь? -- внезапно нарушает молчание парень.
   Айрин вздрагивает и поднимает на него глаза.
   -- Да, пожалуй, было бы неплохо.
   Губы Алекса растягиваются в милой улыбке, и он приглашающим жестом указывает на остановку напротив них.
   -- Приглашаю тебя в кафе.
   Девушка тоже улыбается в ответ.
   -- Я согласна.
   На остановке никого нет. Чтобы до нее добраться, молодым людям приходится преодолеть бушующий поток, но вот они встают под большим раскидистым дубом.
   Я так понимаю, обо мне они не думали, когда собирались в кафе!
   -- Кстати, Алекс, а как же кошка? -- спохватывается Айрин.
   Спасибо, мне приятно слышать.
   -- А что с ней? -- удивляется парень.
   -- Ну, в кафе, вроде как, с животными нельзя?
   -- Не волнуйся, там нас знают. Никто ничего не скажет, -- отмахивается он.
   А, так он про это кафе. Странно, мне казалось, девушек водят в более приличные заведения. Впрочем, это не мое дело.
   -- А можно я ее подержу?
   Алекс оценивающе смотрит на нее, словно решая, может ли доверить ей меня. Потом кивает и передает свою ношу.
   Черт, да какую ношу - меня! Ей?! Спятил! Надо как можно больше зацепок ей на кофте оставить.
   Парень тем временем протягивает руку, срывает с нависшей ветки большой кленовый лист и начинает крутить его в пальцах. Не глядя, забирает протянутый девушкой зонт.
   -- Красивый, да?
   Айрин отвлекается от своих попыток вывести меня из себя и оглядывается на него.
   В этот момент подъезжает трамвай, двери с шипением разъезжаются, запуская нас. Алекс с Айрин опускаются на жесткие сидения - в салоне не так уж много народу для такой дождливой погоды.
   -- Что-то народу маловато, -- подмечает девушка.
   -- А что не так? -- шепчет парень.
   Она пожимает плечами, придвигаясь к нему.
   -- Не то, что бы мне не нравилось, просто странно.
   Юноша кивает и оборачивается к подошедшей контролерше. Рассчитавшись с молодыми людьми, старушка возвращается на свое место, тяжело опирая о изящную трость черного дерева с набалдашником в виде головы пуделя.
   В осевших на стеклах каплях свет переливается всеми гранями. Мимо проносятся неоновые вывески магазинов и ресторанов, чуть смазанные из-за дождя и как будто раздвоившиеся - отражающиеся в лужах и сыром асфальте темно-серого цвета; проплывают серые стены домов, серая стена городского парка, серые люди, серое, серое...
   Вам не кажется, что я начинаю повторяться?
   Трамвай мерно раскачивается и поскрипывает на поворотах. Слишком быстро, чтобы о чем-то думать, слишком медленно, чтобы ничего не вспоминать. На следующих остановках салон заполняется людьми.
   Ненавижу трамваи.
   Через некоторое время Алекс, наконец, объявляет:
   -- Наша остановка.
   Айрин вслед за своим провожатым протискивается сквозь изрядно увеличившуюся толпу к выходу. Выбравшись, парень подает девушке руку, потом открывает зонтик. Капли тяжело стучат по брезенту.
   -- Идем, нам сюда.
   Перед взором вырастает небольшое заведение, на окнах теплым золотым цветом написано название: " Сон номер семь".
   Рыжеволосая девушка начинает смеяться, зажав рот ладонью.
   -- Что? -- интересуется юноша.
   Она молча указывает на буквы.
   -- А, название? Это я придумал. Неужели смешно? -- сконфуживается парень с пепельными волосами.
   Гостья, все так же смеясь, кивает.
   Может, хватит уже?
   -- Хорошо. Посмотри сюда. -- Алекс крутит зонтом у нас перед глазами, от чего желтые розы сливаются в одну сплошную полосу. -- Сколько цветов ты видишь?
   -- Семь, -- не задумываясь, отвечает Айрин.
   -- Неправда. Ты видишь всего два: желтый и синий.
   -- А какое тогда это имеет отношение к названию кафе? -- недоуменно спрашивает девушка.
   Парень пожимает плечами.
   -- Пойдем внутрь, согреемся, -- говорит он, открывая дверь.
   Изнутри на входящих тут же дохнуло жаром и запахами горячих блюд. Алекс выбирает столик у высокого окна - от пола до потолка - с тяжелыми бархатными шторами бардового цвета, стянутыми шелковыми золотыми лентами. На пластмассовой белой поверхности стола липкие круги от кофе или какао и крошки. Из колонок, висящих почти под самым потолком, играет что-то глубоко неритмичное. Почти все столики заняты, в самом центре зала пирует шумная компания.
   Парень, нервно на нее оглядываясь, выдвигает стул и помогает Айрин сесть, затем устраивается сам.
   Не нужно напоминать, какое было у меня мнение по этому поводу.
   Тут же ко вновь прибывшим подбегает официант - молоденький паренек, одетый в форменную футболку золотого цвета с названием заведения над бейджиком, повествующем, что сей обслуживающий персонал зовется Максом. В руках у него блокнот.
   -- А, постоянные клиенты! -- узнав посетителей, улыбается Макс и похлопывает меня по макушке покровительственным жестом. -- Что, Китэ, дорогая, притащила-таки этого олуха нормально развлечься?
   -- Макс, прекрати паясничать! -- восклицает юноша, шутливо хлопнув ладонью по полу.
   -- Ладно-ладно, не горячись, -- смеется тот. -- Может, лучше представишь меня своей очаровательной спутнице?
   Алекс откашливается.
   -- Макс, это Айрин, моя старая знакомая, мы вместе учились. Айрин, это Макс, мой хороший друг, можно сказать, первый, с кем я познакомился в этом городе.
   Девушка поспешно перехватывает меня одной рукой, протягивая другую сияющему пареньку и тоже улыбаясь:
   -- Очень приятно.
   -- Если б вы знали, Айрин, как мне-то приятно, -- заявляет он, припав к ее руке.
   -- Все, хватит любезностей! Иди лучше принеси нам кофе с лимоном, бабник несчастный! -- чуть ли не силой отодрав Макса от рыжеволосой посетительницы, возмущается парень с пепельными волосами.
   Молоденький официант, взъерошив ежик своих смолянисто-черных волос, ускакивает обратно на кухню, показав на прощание своему старшему товарищу язык.
   -- Эта гиперактивность когда-нибудь его погубит, -- качает головой юноша.
   -- Почему, очень милый мальчик, -- смеется Айрин. -- А ты что же, ревнуешь?
   -- Еще чего не хватало! -- вкидывается парень.
   Я трясу головой, чтобы растрепать шерсть, приглаженную рукой официанта.
   Тот тем временем возвращается, опять вприпрыжку, чудом удерживая в руках поднос с кофейником и двумя чашками. Подскочив к столику молодых людей, он начинает выкладывать перед ними заказ, а закончив, поворачивается к девушке.
   -- Я знаю, что мы мало знакомы, но не откажите мне в одной просьбе, -- начинает Макс, коварно ухмыляясь, и протягивает ей блокнот с ручкой. -- Телефончик можно?
   Девушка начинает хохотать, согнувшись пополам и уткнувшись лицом в мех.
   Алекс, ну неужели ты не видишь, что она делает?!
   Но Алекс пинком заставляет официанта обернуться к нему.
   -- Перестань, у нее есть парень!
   -- Ты что ли? -- с надеждой интересуется он.
   -- Ага, размечтался! -- Юноша отворачивается и, взяв кофейник, начинает разливать черную горячую жидкость по фарфоровым чашкам.
   -- Ну и дурак, -- фыркает паренек, разворачиваясь и собираясь уходить.
   Вот с этим согласна. Правда, не по той причине, но неважно.
   -- Стоп, а где лимон?
   -- Извини, ноябрь на дворе - лимонов не выросло! -- обиженно откликается Макс.
   -- Да ладно, Макс, извини его. Это я виновата, -- вмешивается Айрин, перестав смеяться.
   Тот снисходительно поворачивается к ней и, вынув из кармана нелепого передничка баночку с лимонным сиропом, ставит на стол.
   -- Спасибо, Макс, -- отчетливо проговаривает парень с пепельными волосами.
   -- Ага, с тебя причитается, -- гордо отзывается официант и уходит.
   Алекс, улыбаясь каким-то своим мыслям, открывает баночку и капает в свой кофе немного сиропу.
   -- Будешь?
   -- А это вкусно? -- на всякий случай уточняет девушка, придвигая к нему чашку.
   -- Конечно.
   Так, мне это надоело, пожалуй, нужно поменять местонахождение и спрыгнуть на пол.
   -- Эй, куда ты? -- обеспокоенно восклицает Айрин, заглядывая под стол.
   -- Не беспокойся, никуда она не денется. Просто ей надоело сидеть на руках. Если боишься, можешь держать поводок.
   Рыжеволосая так и делает, для надежности обернув ремешком запястье.
   Они молча пьют обжигающий напиток. Айрин апатично смотрит в окно, а Алекс, от нечего делать, достал из кармана ручку и записывает текст песни, звучащей сейчас из динамиков. Такое редко можно услышать в кафе.

...Волна, до которой приятно коснуться руками,

Песок, на котором рассыпаны камни:

Пейзаж, не меняющийся здесь веками...

...Что не отразит в том купе вечеринку

Окно, где все время меняют картинку,

И мы не проснемся на утро в обнимку...

...Поздно ночью через все запятые дошел, наконец, до точки,

Адрес, почта, - не волнуйся, я не посвящу тебе больше ни строчки...

...Пляшут буквы - я пишу, и не жду никогда ответа...

...Гаснут цифры - я звонил, чтобы просто услышать голос...

...Кромки, грани. Я люблю, не нуждаясь в ответном чувстве...

   Когда парень, наконец, отрывается от салфетки, на которой писал, гостья подает голос:
   -- Кстати, ты не ответил на мой вопрос.
   -- А ты не ответила на мой, -- пожимая плечами, парирует он. -- Что будем делать? Пытать?
   Не могу сказать, что идея плоха...
   -- Алекс, почему ты уехал?
   Тот не отвечает.
   -- Это что, из-за меня?
   Если бы ты знала, дура рыжая, как он из-за тебя убивался...
   -- Не будь такой самоуверенной, -- усмехается парень. Потом вздыхает и принимается водить ручкой по салфетке, рисуя какие-то узоры. -- Ну, не только из-за тебя.
   Вот именно, кого ты обманываешь?
   Юноша ставит локоть на стол и закрывает лицо ладонью. И вдруг Айрин берет его руку в свои.
   -- Как там Тим? -- пожалуй, слишком торопливо интересуется парень, отнимая ладонь от лица.
   -- Он не хотел отпускать меня, -- шепчет девушка, вперив взгляд в столешницу с пятнами от чашек.
   -- Понимаю его, -- немного нервно усмехается Алекс.
   Ну и что с тобой такое? Все ведь прошло давно и травой поросло.
   Айрин утыкается носом в его ладонь.
   -- Возвращайся со мной, -- глухо бормочет она.
   Размечталась! Все, поезд ушел, шанс упущен.
   -- А как же он? -- Парень сглатывает.
   -- Он тоже хочет, чтобы ты вернулся. Поэтому позволил мне поехать.
   Ах, вот оно что!
   У Алекса вырывается смешок. Качая головой, он забирает руку и откидывается на спинку стула, перенеся вес на задние ножки и закинув руки за голову. Девушка возвращает его в горизонтальное положение.
   -- Пожалуйста, Алекс! -- молит она.
   Тот горько улыбается и смотрит ей в глаза.
   -- Прости, Айрин. Я не могу.
   Ха! Я так и знала!
   -- И ты не передумаешь, что бы я тебе не сказала? -- Она робко улыбается в ответ, глядя из-под опущенных ресниц.
   -- Нет.
   -- Ясно. -- Тяжело вздохнув, рыжеволосая девушка отодвигается. -- Я уезжаю вечером.
   Пока-пока.
   -- Хорошо, -- кивает Алекс. -- Позволишь проводить до остановки?
   Она улыбается, предавая поводок обратно.
   Ну, слава богам!
   -- А сколько сейчас времени?
   Парень смотрит на электронные часы на своей правой руке:
   -- Почти восемь. Во сколько у тебя поезд?
   -- Без пятнадцати девять. -- Айрин обеспокоенно выглядывает в окно.
   -- как раз успеешь доехать до вокзала, -- успокаивает ее юноша. -- Сейчас, только расплачусь.
   Он поднимает руку, пытаясь привлечь внимание Макса, белочкой скачущего по залу. Тот мигом оказывается возле них.
   -- Да, Алекс? Хочешь выбрать что-нибудь покрепче и извиниться? -- уверенный в ответе, допытывается официант.
   -- Нет, мы уходим. Мне нужно проводить Айрин на автобус, она собралась домой, -- качает головой Алекс, роясь в карманах в поисках денег.
   -- То есть, ты не уезжаешь? -- Похоже, новость паренька несказанно обрадовала.
   -- Нет, конечно. Вот, -- он высыпает в подставленные ладони гору мелочи и сверху кладет пару бумажек.
   Айрин, уже готовая, стоит у выхода, ожидая нас.
   -- Ну все, я пошел. -- Выманив меня из-под стола, парень оборачивается, чтобы попрощаться.
   -- А можно я завтра зайду? -- Останавливает его вопрос черноволосого официанта.
   -- Заходи, -- соглашается Алекс и, направившись к двери, машет. -- До скорого!
   Звук захлопнувшейся двери отрезает нас от теплого гомона внутри. Дождь уже прекратился, но Айрин все равно прижимается к парню, повиснув у него на руке, и бесцеремонно кладет голову на плечо.
   -- Дома сейчас так хорошо, ты бы только видел! А моя пальмочка, - помнишь, как-то подарил мне пальму? - так она разрослась так, что нам пришлось выставить ее в сад... Да ты же еще не слышал - у нас перед домом теперь есть садик! -- весело и непринужденно щебечет девушка, не замечая или не желая замечать явного недовольства со стороны собеседника. -- А наш ста...
   -- Айрин, -- мягко прерывает он, укоризненно качая головой. -- Прекрати нести бред. Я не вернусь.
   Уязвленная таким отношением гостья надолго замолкает. (И слава Богу!) Она молчит, и пока мы стоим на остановке, демонстративно не глядя на нас, что, похоже, не сильно беспокоит Алекса.
   Нет, его беспокоит что-то другое.
   Минуты перекатываются медленно и неохотно, как мысли не совсем ранним утром после Нового года, и грозят перекатиться в дурную бесконечность. Находиться рядом с двумя просто из вредности не желающими разговаривать друг с другом людьми не очень-то весело, и, когда я вконец задалбываюсь считать проезжающие мимо машины, на мое счастье подходит нужный автобус с пометкой "На вокзал".
   Да неуж...
   Айрин начинает суетиться, вспомнив про позаимствованный пиджак. Алекс машет на нее руками:
   -- Оставь себе!
   Девушка кивает, крепче сжав ремешок сумки на плече, запрыгивает на ступеньку транспорта, водитель которого уже начинает раздраженно сигналить, оборачивается к юноше, кинувшемуся следом, чтобы попрощаться как следует, и неожиданно для всех, включая проницательную меня, целует ошалевшего от такой бестактности парня.
   Вот это дааа! Пустите меня, я ей глаза повыцарапаю! Она у меня сейчас попляшет! Неужели не видишь, что ты с ним сделала, дрянь?!
   Но двери уже закрыты, автобус трогается, как, наверняка, и мозги моего скорбного друга, увозя энергично махающую из ближайшего окна Айрин, а Алекс до сих пор не может придти в себя.
   Похоже, насчет мозгов, это правда.
   После нескольких моих попыток вывести его из комы (мяукать громко и противно и царапаться), парень все-таки слегка вздрагивает, переводит взгляд на меня и, кивнув непонятно чему, бредет по направлению к дому.
   Поскольку перспектива путешествовать с человеком, явно не вплывающим в реальность, меня не греет, я благополучно засыпаю у него на руках. Хотя, сном это вряд ли можно назвать. Так, дремлю.
   И, соответственно, когда я открываю глаза, мы уже идем по аллее перед домом. Во всем пейзаже окружающего нас островка природы чувствуется скорое приближение зимы. Тропинка, на которую мы свернули, еще недавно раскисавшая от избыточной влажности, уже хрустит под ногами свежей ледяной корочкой. В воздухе разлит запах дождя. Нет, так, конечно, весь день, но здесь почему-то это чувствуется острее. Не хочется упускать этот момент, что-то менять, о чем-то думать и вообще суетиться. Алекс, словно чувствуя мое настроение, останавливается, нет, даже замирает, обернувшийся к большому картинному водопаду на фоне сумрачной скалы. Потом, постояв так некоторое время, вздыхает и заходит в подъезд.
   -- В сущности, ничего не поменялось, -- говорит он, обращаясь сразу ко мне и всему подъезду в целом. -- Ну приехала она ко мне, ну поговорили. Ведь это ничего не значит. Я в любом случае не собирался туда возвращаться.
   Сам себя убедить пытаешься?
   Замок мягко и уютно щелкает. Мы дома. Но парня это, похоже, не успокаивает. Сняв с меня поводок и оставив в свободном плавании, он, не раздеваясь, проходит в комнату. Там он встает и, наверно, с минуту поедает взглядом телефон.
   Смотри-ка, даже не подавится!
   С решимостью на лице Алекс хватает трубку и так и застывает, глядя на не горящий экранчик.
   Точно, номер-то ты не спросил.
   Злясь на все на свете, парень с размаху опускает телефон на стол и яростно сжимает кулаки. В одной руке что-то мешается, и он с удивлением обнаруживает смятую салфетку из ресторана с текстом незнакомой песни, которую, как оказалось, юноша все это время таскал с собой. Не найдя ничего лучше, Алекс отправляет белый комок вслед за телефоном.

"Я пишу и не жду никогда ответа..."

   А я ведь так и думала.
   Я запрыгиваю на подоконник и призывно мяукаю. (Надеюсь, он меня поймет.)
   Мы живем под самой крышей, поэтому из окна по пожарной лестнице вполне можно забраться наверх, чем парень и пользуется, распахнув раму и выпуская меня на свободу.
   Все-таки карниз, спиралью уходящий вверх, мне кажется предпочтительнее лестницы.
   Наверху нас ожидает типичная для этого города плоская крыша с низеньким ограждением по всему периметру и одиноко стоящим в центре выходом на общую лестницу в подъезде. Юноша с пепельными волосами садится, опираясь спиной об ограждение, и я легко вспрыгиваю к нему на колени. Он мягко запускает пальцы в мою шерсть.
   Внизу солнце уже давно село. А здесь, на высоте девятиэтажки, до сих пор можно видеть красный ореол по-осеннему холодного заходящего светила.
   -- Знаешь, Китэ, кошки самые лучшие существа, гораздо лучше людей. Те теряют себя в этой шумной, торопливой индустрии, в суете и замкнутости своих нелепых проблем, в отличие от спокойной, размеренной жизни кошки. И, знаешь, кошачья жизнь мне нравится больше.
   Отвечать не хочется. Я сонно потягиваюсь, утыкаясь носом в его теплый бок. Сквозь смутную пелену я чувствую его таким мягким и надежным. Поэтому так не хотелось его отпускать. Мне нравится, что он рядом.
   Тяжелые свинцовые облака далеко простирают над крышами города свое теплое одеяло, почему-то обходя меня. Ночью очень холодно и льет дождь. Но нечего бояться тем, кого защищают эти серые рубероидные пласты.
   Солнце давно должно было скрыться, но свет, бивший в глаза сквозь опущенные веки, казался слишком сильным для лунного. Он мешал провалиться в мягкую темную воду под тем водопадом, что скрывают набухшие от влаги ветви густых елей и мрачные, грозные скалы. Сказочный сфинкс поднимает меня на бесшумных крыльях и выносит на поверхность. Я утыкаюсь носом в его теплый мех. Он мурлычет под моими ладонями. А над головой настойчиво звенел колокольчик.
  

Эпилог

   Что-то продолжало меня беспокоить. Неуемная трель над ухом грозила съесть мои мозги без соли и сахара. Я неохотно отняла лицо от пушистой теплоты на моей подушке.
   Глаза слепил после сна яркий свет настольной лампы. На моей же подушке, прямо над моей головой, надрывался телефон.
   Так вот откуда столько шума.
   Я поднесла трубку к уху, предварительно посмотрев на определитель номера.
   -- Да?
   -- Китэ, трусиха! Ты все-таки пропустила эту вечеринку! Как ты могла, ты же обещала?! -- раздался из трубки голос молодой и несколько нетрезвой особы.
   -- И тебе не хворать, Софи. Слушай, прости, я, похоже, уснула...
   -- Ты что, проспала до утра? С самого вечера? -- ужаснулась Софи.
   -- А сколько сейчас времени? -- забеспокоилась я, оглядываясь, в поисках хоть какого-нибудь намека на часы. К сожалению, механические часы я не признавала, а электронные были только в виде наручных и явно куда-то запропали.
   -- Да успокойся, пять еще только. Скоро рассвет встречать будем. Приходи! -- Потом в трубке что-то зашуршало, послышались какие-то другие голоса, чей-то смех, и снова появилась Софи: -- Тут Макс просил передать, что ты ему снилась! Ну, ты помнишь Макса, да? Как он тебе?
   Я встала, спихнув с постели Алекса - старого пепельного кота с замашками собственника, который не замедлил обидеться за такое бестактное с ним обращение, и пошла на кухню, попутно отметив, что больше лучше не экспериментировать с аэрозолями, поскольку в комнате висел удушливый аромат яблок пополам с цветами какой-то неопределенной породы.
   -- Ну, я не знаю, -- протянула я, усиленно пытаясь вспомнить, кого же имела в виду моя собеседница. -- Это тот, который официант?
   -- Откуда ты знаешь? Он что, уже успел растрепать? -- вскинулась девушка.
   На кухне запах стоял не лучше - какая-то смесь из вчерашнего соуса из устриц и уже несколько дней не выдыхающегося геройского благоухания подгоревших макаронов. Я открыла холодильник, расписанный на манер платяного шкафа и, придерживая дверцу ногой, вынула кошачьи консервы. Затем вывалила их под нос прибежавшему на шум (ну, не на запах!) Алексу в его ярко-голубую миску.
   -- Нет-нет, он ничего не говорил. Это я так, наугад ляпнула, -- заверила я Софи, возвращаясь в комнату. -- Ну, хоть расскажи, как погуляли без меня.
   Я подошла к стене, у которой стоял мой диван, и поправила криво висевшую картину. Та изображала типичный тропическо-горный пейзаж - сероватые скалы, тяжелы ветви деревьев, намокшие от постоянной влаги и в центре большой водопад.
   -- Честно сказать, ничего интересного не пропустила, -- с сожалением вздохнула подруга. -- Всю ночь лил дождь. Сама понимаешь, какая романтика.
   Я отвернулась от картины и увидела на столике посреди ковра забытый заварник и чашки, которые, наверно, остались с последнего прихода Софи. Собрала сервиз на поднос и, балансируя им на одной руке, понесла на кухню. Наевшийся Алекс сыто мяукнул. Это мне что-то напомнило.
   -- Кстати, Софи, ты не представляешь, что мне сегодня приснилось. Признаться, не совсем поняла и половины не помню, но суть в том, что я в этом сне была кошкой, а мой Алекс хозяином. И к нему приехала какая-то его знакомая, чтобы забрать домой. Но он не поехал. Может, это что-то значит?
   В трубке раздался смех.
   -- Китэ, что с тобой? Если это не был знак, что ты плохая хозяйка, то никакого другого скрытого смысла он явно не нес. И, по-твоему, ты удивишь меня такой бредятиной? Да не смеши! Черт возьми, тут парни и то правдоподобнее истории рассказывали. А это показатель...
   Слова Софи звучат фоновым невнятным писком. Рука с телефонной трубкой сама собой опускается. В другой руке развернутый комочек салфетки, который только что нашелся на столе. А на нем текст песни из кафе под названием "Сон номер семь".

"...И не отразит в том купе вечеринку

Окно, где все время меняют картинку,

И мы не проснемся наутро в обнимку..."

   Так не бывает. Не может быть.
   Нужно открыть глаза.
  

  
  

  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"