Стакан холодного молока с недоразмешанным сахаром на дорожку и дверь хлопает за спиной. Обшарпанные стены подъезда, заколоченные наспех окна без стёкол и надпись прямо по обсыпающейся краске чёрным маркером у потолка: "Мне не жалко". Всё правильно. Никому ничего не жалко. Мир переполнен не_жалостью.
Промозглые улицы и мокрый асфальт - путь в неизвестность. Солнце падает за горизонт, и неоновая истерия расползается по городу. Неудержимой дикостью в эти мотивы врывается скрип колёс полуразвалившейся телеги и цокот некованных копыт по асфальту. От переулка к переулку, неспешно убегая от современного мира и течения времени, утекает из прошлого в прошлое, внезапным гостем давно забытой пыли дорог, пестрящая заплатами и яркими одеждами вереница. В гордом молчании, покачиваясь в такт конским шагам и изъянам асфальтированной улицы, ускользает из памяти последний свободный народ.
И Город глотает, задыхаясь от беспомощности, пыль и мусор, выбивающийся из-под колёс и копыт, в тщетной попытке ухватить мгновение и запечатлеть его в серых бетонных стенах. А забытый между страниц книги народ выскальзывает из плена стен, времени и границ и уходит куда-то к своим горизонтам, открытым лишь ему одному.