Перебирая программы, Дмитрий чувствовал, что вот-вот завоет. А ведь еще минут двадцать назад мечтал о том, как, растянувшись в кресле перед телевизором, сможет, наконец, расслабиться. За день на душе, как всегда, накопилась суточная норма дряни, сегодня даже с переизбытком: склоки на работе, два пьяных придурка в метро, толкотня и ругань на рынке, куда жена послала за котлетами и сыром. Алкоголь и телевизор для таких случаев были испытанными лекарствами. Но к спиртному в последнее время он прикладывался слишком часто, и лечение стало перерастать в пагубную привычку. Поэтому сегодня решил использовать только второе средство. Наскоро поужинав, погрузился в мягкое кресло, взялся за пульт, и тут же окунулся в мир еще более пошлый и агрессивный, чем тот, от которого пытался убежать.
На одном канале юмористка, коверкая речь, несла пошлятину в народном стиле. На другом плясали канкан ряженые под баб мужики. На третьем мощной дланью и убойным калибром сокрушал все на своем пути Терминатор. "Культура" показывала что-то спокойное, но уж очень занудное, по остальным программам плотной завесой шла реклама. После нескольких переключений какой-то фильм все-таки удалось найти, но по первым же кадрам стало ясно, что отдохнуть душой и тут не получится. Очередной крестный отец российского разлива доходчиво объяснял конкуренту что будет, если его великим мафиозным планам осмелятся помешать. После двух минут просмотра Дмитрий переключился на "Терминатора". Все-таки было у этого монстра шварцнегеровское обаяние, да и крушил все он так убедительно и профессионально, что зрелище поневоле завораживало. Но не успел робот-убийца завершить разгром полицейского участка, как на экране замелькали заученные уже наизусть рекламные ролики. Пришлось снова взяться за пульт. Пальцы зло и хаотично давили на кнопки, выхватывая очередные картинки телевизионного ада.
Мафиози все еще стращал, для убедительности схватив оппонента за горло. Ряженые мужики плясали. В темной грязной подворотне кого-то били ногами. Очередное нажатие кнопки и вместо озверелых бандитских рож не менее обаятельная физиономия известного политика, еще одно переключение и на экране усаженная рядами страшных зубов акулья пасть. Потом снова реклама, и опять акула, но кажется уже из другого фильма. Вместо юмористки теперь выступала парочка звезд отечественной эстрады. Раскрученный певец и поп-дива, в последнее время больше известная скандалами и сексуальными похождениями, сошлись в дуэте, чтобы спеть о вечной и прекрасной любви. Глядя на их сытые и циничные лица, уже не верилось, что есть на белом свете хоть какая-то любовь, да и вообще что-либо, ради чего жить стоит.
Простое и очевидное решение выключить телевизор, показалось ему настоящим откровением. С минуту он растерянно смотрел в темный оскал обезвреженного ящика, словно не понимая:
" Неужели так можно?! Один щелчок кнопки и вся эта вакханалия исчезла."
Но оказалось все не так просто. В наступившую тишину тут же стали просачиваться звуки внешнего мира. В соседней комнате вся семья по второму телевизору смотрела очередной сериал о "женщине трудной судьбы", за окном орали что-то матерное и агрессивное, с нижнего этажа, как обычно, доносился мужественно-хрипатый голос блатного шансонье. Да и увиденные только что персонажи не желали просто так выходить из головы. Их лица и морды стояли перед глазами, а губы, сливаясь в единую акулью ухмылку, угрожающе шептали:
- Видали, какой умник нашелся! Кнопками он тут будет щелкать. Куда ты от нас денешься, приятель!
Ища хоть какого-то спасения, Дмитрий кинулся к книжному шкафу. Читал он в последнее время крайне редко, не хватало ни душевных сил, ни времени. Но забытые друзья смотрели без укоризны, спокойно и понимающе. Вытащив наугад книгу, оказавшуюся "Опытом Парадоксальной Этики" Бердяева, опять же наугад открыл страницу и прочитал: "Пошлость и есть этот мир, окончательно забывший об ином мире и почувствовавший довольство... В царстве пошлости все делается легким, трудности исчезают, но это легкость порожденная отказом от борьбы за высшее бытие".
Вспомнив канкан ряженых мужиков, Дмитрий подумал:
"А ведь все правильно! Сначала, запугают, заставят почувствовать себя тварью дрожащей. А чтобы человек не мучился, не тосковал по своему высокому предназначению, пошлятину ему прямо под нос на блюдечке. Жри, родной, и не хныкай. Все будет хорошо, мы это знаем..."
Пробежав глазами корешки книг, выбрал на этот раз "Основы Дзен-Буддизма", снова наугад открыл страницу и прочитал:
"Когда мастера дзен спросили: "Что означает приход первого патриарха в Китай?", он ответил: "Кипарис во дворе".
Дмитрий знал, что подобные фразы нельзя воспринимать ни буквально, ни пытаться искать в них какой-то зашифрованный смысл. Они лишь некий символ того, что нельзя передать словами. Человеку воспитанному в европейской культуре, понять это очень сложно, но на душе все равно вдруг стало легче. Он живо представил, как где-то в бамбуковой хижине на циновке, скрестив ноги, сидит человек. Смуглое скуластое лицо спокойно и сосредоточенно. Сквозь щели в бамбуковой стене, пробиваются лучи утреннего солнца. Легкий ветерок шевелит края монашеской одежды. А он сидит неподвижно, пытаясь всю силу мысли направить на постижение истины скрытой в солнечных бликах, в движение ветра, в загадочных словах учителя - "Кипарис во дворе".
Тем временем, матерные выкрики за окном плавно трансформировались в песню. Домашние, закончив просмотр сериала, переключились на боевик, и из-за стены теперь раздавался отчаянный визг тормозов и автоматные очереди. Возвращаясь к действительности, Дмитрий подумал, что может быть "восточный мир" это тоже только легенда, и нет уже больше ни "кипариса во дворе" ни монаха в уединенной хижине. Тяжелой поступью Терминатора, сокрушая бумажные фонарики и бамбуковые перегородки, промаршировала по всей Земле "массовая культура". И вслед за этим победным шествием кинулась добивать оставшихся улюлюкающая толпа мастеров пошлого жанра.
Осознание того, что бежать уже некуда, неожиданно породило желание сопротивляться. Скрестив ноги калачиком, он уселся напротив выключенного телевизора и попробовал выстроить мысленный барьер против враждебных звуков. Сначала ничего не получалось, но он, сжав зубы, упорно повторял и повторял неуклюжие попытки медитации. Постепенно звуки действительно стали отдаляться, но что-то непонятное теперь творилось с мыслями. Почему-то вспомнился второгодник из параллельного класса, отнимавший мелочь у школьного буфета. И то, что недавно они опять повстречались, и когда вконец спившееся существо обратилось с дежурным "братан, выручи", Дмитрий послал его по известному адресу, а потом ему почему-то стало стыдно. Всплыл в памяти нелепый эпизод, когда он полез защищать честь девушки, как оказалась совсем некстати, и его самого послали по-женски решительно и бескомпромиссно.
Сделав скачок, мысли опять переключились на телевидение. Теперь Дмитрий думал о том, что не он один такой, и что, наверное, в разных концах страны люди, нажимая кнопки, удивленно глядят сейчас в мертвый зрачок телевизора. Возможно со временем "синдром погашенного экрана" станет массовым и начнет приобретать характер религии или политического движения. Но тогда сразу же начнутся и гонения. Хозяева телевизионных каналов, владельцы рекламных фирм обрушат на отщепенцев всю силу средств массовой информации. Их будут изображать опасными извращенцами, людьми в лучшем случае психически ненормальными, а прочих лояльных граждан призовут выявлять и искоренять заразу в своем окружении. Как всегда с некоторым опозданием в борьбу включится тяжелая артиллерия государства. Все попытки адептов новой веры организоваться станут пресекать, как опасное сектантство. И бесполезно будет искать защиты у просвещенного Запада. Как ни крути, а это их товары и кинопродукцию впихивает в умы соотечественников наше телевидение. Так что новую охоту на ведьм в "империи зла" поборники прав человека, скорее всего, обойдут стыдливым молчанием.
Спросив себя, что будет делать при таком развитии событий, Дмитрий даже не смог ничего ответить, а потом и вовсе испугался собственных фантазий. Разминая затекшие от сидения по-восточному ноги, он ходил из угла в угол по комнате, а враждебные звуки нагло и агрессивно продолжали атаковать.
Спал он в ту ночь плохо. Будили то пьяные крики за окнами, то надрывные вопли автомобильной сигнализации. Только под утро пришел сон, погрузивший его в мир средневековых видений. Он увидел себя посреди огромного зала с мрачными арочными сводами. Вокруг лихо отплясывали уроды и чудовища, сбежавшие с полотен Иеронима Босха. Чувствуя ужас и отвращение, он стал пробиваться к выходу. Но где этот спасительный выход, да и есть ли такой вообще, Дмитрий не знал, и потому бессмысленно метался среди веселящейся толпы.
Кипарис появился внезапно, словно свечка, вспыхнув за окнами разгулявшейся кунсткамеры. Яростно работая локтями, Дмитрий кинулся к дереву. Со всех сторон злобно шипели, хватали за руки и даже пытались бить, но он рвался вперед, как будто в этом представителе средиземноморской флоры, была единственная надежда на спасение. Когда их разделяло всего лишь несколько шагов, Дмитрий сделал отчаянный рывок, руки почти коснулись веток дерева, он вдруг почувствовал, что сейчас откроется что-то очень важное, и в этот самый момент в сновидение сверлящим комариным писком вторгся голос будильника.