Аннотация: Сам себя не похвалишь... и не рецензия, и не самокритика, а нечто среднее. Одно слово, эссе.
Некоторое время поживёт тут, потом переедет в разное.
"Случайный попутчик" Шишкина, или
Научно-фантастическая магия с элементами самоанализа
Начну издалека. И не с романа Шишкина, давшего первый толчок рассуждениям.
Кстати, должен сразу предупредить читающих: данное эссе - действительно больше самоанализ, чем рецензия. "Случайный попутчик" и для меня полностью оправдывает своё название. Карма, видимо, такая.
Давно уже заметил: что в англо-американской, что в отечественной фантастике - причём почти всей - нечувствительно сделан ряд допущений. И если по поводу ужесточения этики я уже как-то писал, то вот насчёт меры психологической адаптивности - нет.
Если по простому, мера и степень изменений собственного эго, своих души и разума, на которые может пойти человек разумный, в фантастической литературе преувеличена. Нередко - в бесконечность (грешен, каюсь). Marlagram уже пытался мне это втолковать, да только тогда я его не понял. Не захотел понять. Поскольку его мнение ложилось поперёк пестуемой концепции.
В самом деле: что будет, если убрать из "Камня и ветров" возможность неограниченного личного роста, сковать безграничную свободу априорными барьерами? Да то же самое, что в "Магии грёз" с её Паутиной Лордов - и это в лучшем случае.
Однако у меня есть хорошее оправдание: в "Камне" и последующих текстах этого цикла я имею дело почти исключительно с исключениями.
Положим, для большинства теорема Ивана-дурака (см. "Плач Хаэнны" из "Пути наверх": "Даже полный дурак может стать принцем, если попадётся правильной лягушке" - или: "Для хорошего учителя нет плохих учеников") остаётся чем-то вроде неевклидовой геометрии. Всего лишь красивый концепт, на практике не применимый. Большинство движется по рельсам, как во всем известной песне Макаревича: "...поезд проедет// Лишь там, где проложен путь".
Но ведь где большинство, там и меньшинство. Которое может сойти или уже сошло с пелевинской "Жёлтой стрелы".
Эйрас соскочила с поезда общих судеб ещё в самом начале, в "Костяном драконе". Рин Бродяга превратил соскакивание с различных поездов едва ли не в профессию.
А вот герои Шишкина, люди разумные обыкновенные... им даже инициация не помогает. Не потому ли, что коммодор Кадет, тот, кто проводит инициацию необычными умениями, сам является разумным обыкновенным?
И вот тут снова в полный рост перед нами встают принципы взаимодействия точки (личности) и протяжённой социальной среды. Посмотришь с одной стороны - Кадет сплошное исключение из правил. Происхождение. Конфликт с родичами. Омоложение. Опыт. Таланты. А процессы, которые он инициировал в мире условного средневековья одним своим появлением? Ещё не имея доступа к своему "Робинзону", опираясь только на личные способности и познания? Да, видно птицу по полёту, а выдающегося человека - по делам.
Казалось бы, чего ему не хватает?
Но, видимо, всё-таки не хватает чего-то. Потому что в схожих условиях заурядные - по "домашним" критериям - разумные того же Павла Шумилова меняли не события. И даже не судьбы государств. Они меняли окружающую их среду. Судьба-программа расточалась, обращаясь в бегство, при одном их появлении. Причём временами их ждала неудача - как в "Последнем Повелителе". "Он начал робко с ноты "до"..." Вот только Кирилл у Шумилова ПРИНЦИПИАЛЬНО отказался решать лишь те задачи, которые можно было решить с наличными ресурсами. Так, как это делает нормальный управленец, так, как поступал Кадет. Кирилл танцевал от совсем другой печки. От той, пламя в которой разжёг ещё Жюль Верн.
"Хочу ли я изменить этот мир?"
"ДА!"
"Как именно я хочу его изменить?"
"Так, так и так".
"Тогда составим план действий, способный осуществить и это, и это, и это... невозможно? Брехня! Пропасть нельзя пересечь в три прыжка, но можно перейти по мосту. Давайте подумаем, какой будет самая подходящая конструкция для преодоления этой пропасти..."
Последний пролёт моста под Кириллом из "Последнего Повелителя" обломился. И до конца жизни он, прогоревший, просто рисовал драконов. Но искры, которые он так щедро рассыпал вокруг (снова Макаревич: "А ты был не прав: ты всё спалил за час, // И через час..."), - искры эти погасли не все. Коша, его творение и наследник, доделал то, что не успел Кирилл.
Перевернул мир.
У меня до изменений окружающей реальности дело дошло далеко не сразу, лишь в самом конце "Пути наверх". И задача эта немедленно показалась лёгкой едва ли не до абсурда. Но лишь потому, что Эйрас к тому времени давно решила самую главную задачу: изменила себя. Для урождённого мага - нормальный, естественный подход. И она тоже использовала метод творца-революционера, а не метод грамотного управленца.
Получается, что Шишкин написал неформатную фантастику. Не внешне неформатную - ей-то уже подобрали удобный ярлык: фэнтези, мол, - а неформатную внутренне. Увы, коммодор Кадет безнадёжно не соответствует ожиданиям читателей, любителей Марти Сью. Он умён, опытен, осторожен, упорен. У него масса достоинств, включая несомненную доброту.
Он даже может с полным правом называться воином и лидером...
Но он - не маг. Всего лишь прекрасный, инициативный исполнитель, чутко и вполне адекватно отвечающий на вызовы мира. Не творец. Не тот, кто САМ бросает вызов. И это - как приговор, потому что фантастика наследует романтической традиции, а потому не любит слишком уж приземлённых героев. Кадет не способен черпать силу из внешних источников, как это, к примеру, у Перумова делал Ракот Восставший со своими Большими Кострами, и потому в своём противостоянии среде Кадет обречён. Хотя это становится заметно не сразу...
В финале длинного романа Шишкина среда в очередной раз выдавила героя прочь, и Кадет остался на отремонтированном "Робинзоне" в одиночестве. Снова. Такова судьба неординарных личностей, застывших в промежуточном состоянии.