- Да ты погляди ж! Кашу на молоке, с маслом да с сахаром - и есть отказывается! - всплеснула руками Зоя Семеновна.
Ксюша с кислой миной ковыряла ложкой воздушное манное облако на тарелке. Вид у Ксюши был такой, словно ей предложили на завтрак вареную подошву от ботинка. Зоя Семеновна хмуро наблюдала за внучкой.
- Ба-а, дай колбаски. Я кашу вчера в саду ела, - покривила душой Ксюша. В саду вчера и вправду давали кашу, но она сумела скормить свою порцию обжоре Борисику раньше, чем нянечка заметила... В Борисике вместилось бы не то что две порции - кастрюля каши. И еще осталось бы местечко для булочки с компотом.
Зоя Семеновна с тяжким вздохом достала из холодильника заранее приготовленное блюдце с толстыми кругами колбасы.
- Варе-еная, - разочарованно протянула Ксюша и шмыгнула носом. - А той, с белым, нету?.. Тогда я печеньки поем, ладно?
Зоя Семеновна только рукой махнула. Насильно что ли девчонку есть заставлять? Ксюша ухватила из вазочки печенину побольше и сунула в рот, пока бабушка не собралась с силами.
Ох, избаловали внучку. Ну, родители, сил нет ругаться. Зоя Семеновна вышла из кухни, оставив Ксюшу с ее печеньем. Да разве ж такая она была сама Зоя Семеновна в Ксюшином возрасте? Да она бы на такую кашу набросилась бы - только треск бы стоял. А уж о колбасе и не мечтала в детстве. Потому что росла она без родителей, в детском доме. Малявкой, с ватагой таких же голодных сорванцов, шныряла она по чужим огородам - воровала огурцы да кислые яблоки.
И еще вспоминались ей послевоенные годы, когда училась она в университете в чужом городе. Хлеб давали по карточкам - по пятьсот грамм в день. Хлеб тогда был не то, что теперь. Черный да тяжелый. Полкило - небольшой кусок. Зоя Семеновна съедала его прямо у прилавка и потом весь оставшийся день думала о еде. Какая уж тут учеба, если желудок тебе лекцию читает едва ли не громче старенького профессора за кафедрой. Деревенские девчонки, соседки по общежитию, жалели ее - нет-нет, да и угощали картофелиной. Тогда Зоя Семеновна варила ее в жестяной консервной банке и разминала с водой - чтобы казалось побольше...
- Ба, пошли гулять! - позвала Ксюша. Зоя Семеновна очнулась от своих мыслей и пошла за теплой кофтой.
Ксюша весело прыгала впереди. Изредка она все же оглядывалась на бабушку, которая не поспевала за ней на своих больных ногах. Зато маленькая, щупленькая Ксюша успевала везде: и скатиться с горки, и отыскать среди сорняков ромашку, и посадить на цветастый комбинезон пятно из лужи, оставленной утренним дождем.
Зоя Семеновна невольно заулыбалась, глядя, как веселится внучка. А потом не удержалась - и сама потянула Ксюшу в магазин, покупать новомодные сухарики - в блестящем пакете. Ксюша была довольна. На пороге магазина Зоя Семеновна повстречала свою давнюю подругу - Клаву из соседнего подъезда. Когда-то они пришли работать на один завод, там и познакомились.
- Ох и балуешь ты внучонку, - покачала головой Клава, с улыбкой глядя на скачущую Ксюшу.
- Ба, я на качели, - пискнула та, воспользовавшись тем, что Зоя Семеновна отвлеклась. Вообще-то, Зоя Семеновна не любила, когда Ксюша качалась на качелях: того и гляди свалится да, чего доброго, расшибется еще.
- Маришка-то моя поступила, - с плохо скрываемой гордостью сказала Клава. Видно было, что этой новостью ей просто необходимо с кем-нибудь поделиться. Зоя Семеновна от души улыбнулась. Маришка - Клавина внучка - росла у нее на глазах. Излив свою радость, Клава помрачнела:
- Только в университет аж в Новосибирск - это ж ребенка одного в такую даль отпустить. А как она там одна будет? Умом-то Бог девку не обидел, а соображения-то житейского где было набраться, раз все время под крылом у матери жила. Ни готовить не умеет, ни постирать, ни погладить как следует... Да еще в общежитии жить. Там говорят, сейчас всяких хватает...
- Ох уж, ребенка, - неодобрительно сказала Зоя Семеновна. - Пора взрослеть уже. Что ж так девку распускать-то? Я вон в войну в ее возрасте уже на заводе работала, смены - целый день.
- Так тогда и время другое было, - протянула Клава. - Что теперь вспоминать...
- Ба-а! Иди, качни меня! - позвала заскучавшая без бабушки Ксюша. Клава как раз вспомнила, что у нее дома стоит тесто на пироги, а она шла в магазин за подсолнечным маслом. Попрощавшись с ней, Зоя Семеновна пошла потихонечку к внучке. А мыслями она все возвращалась к словам Клавы. Ну, что за дети пошли, ничего сами не могут. А советов от старших не принимают. Все думают - командуют ими. Да как же не командовать, когда видишь, что собственный ребенок глупость делает... Где она, серьезность-то их? Вон она, нынешняя молодежь: только и умеет, что под балконами вечерами шуметь. В карты играть, да пиво из бутылок дуть. И парни пьют и девчонки. Да курят еще. Тьфу! Разве они о жизни о своей будущей задумываются? Вот и Ксюшины родители тоже хороши: подкинули внучку бабке, а сами на какие-то шашлыки с друзьями отправились. Знаем мы их шашлыки! О-хо-хо...
- Баба! - Ксюша трясла ее за подол юбки. Качели давно остановились. Зоя Семеновна как взялась за них, чтобы раскачать девчушку, да так и осталась стоять. Ксюша уже и не сидела, а стояла рядом с бабушкой.
- Ну, ба, с тобой не интересно, - заявила она. - Плохая из тебя качалка. Ты садись. Я лучше сама тебя покачаю.
Зоя Семеновна так растерялась, что и правда присела на качели. Ксюша старательно приступила к своим обязанностям.
- Хорошо сидишь, удобно? Ты смотри, держись, а то упадешь, - предупредила она строго, точно копируя саму Зою Семеновну. Бабушка послушно выполняла указания.
- Завтра-то придешь ко мне? - спросила она внучку. Ксюша деловито кивнула.
- Конечно, приду. Ты же без меня совсем соскучишься.
