Старый математик - назовём его Гершом - рассказал мне однажды странную историю за чаем в его квартире на Арбате.
В одной лаборатории работала команда исследователей. Физики, биологи, философы - разношёрстная компания, объединённая одним проектом. Они изучали память. Не человеческую память, а память вселенной. Они верили, что космос помнит всё: каждую частицу, каждое взаимодействие, каждую мысль. Их задачей было доказать, что информация никогда не исчезает, только трансформируется.
Работали они честно. Ставили эксперименты, писали статьи, спорили до хрипоты на семинарах. Верили в науку как в откровение, в формулы как в молитвы. Их лаборатория гудела, как улей. Каждый знал своё место в иерархии познания. Руководила проектом женщина по имени Ева - одна из тех, кто умеет видеть структуры там, где остальные видят хаос.
Прошло три года. Они накопили терабайты данных, построили изящные модели, приблизились к разгадке. И вот в один прекрасный день их институт закрыли. Реорганизация, сокращение финансирования, смена приоритетов - обычная история. Лабораторию расформировали. Оборудование распродали. Данные трёхлетней работы оказались на жёстких дисках, которые никто не собирался читать.
Команда рассеялась. Кто-то уехал за границу, кто-то ушёл в бизнес, кто-то спился. Но Ева не сдалась. Она собрала пятерых самых преданных, сняла подвал в старом здании на окраине, притащила туда пару компьютеров и сказала: "Продолжаем". Они начали сначала. С нуля. Без гранта, без признания, без надежды на публикации в Nature.
Прошло два года. Работали по ночам, после основных работ, на которых зарабатывали на жизнь. Кофе, бессонница, споры о квантовой запутанности и природе времени. Медленно, очень медленно они восстанавливали утраченное. Находили новые пути. Их подвальная лаборатория стала местом силы - не институциональной, а настоящей.
И когда они были близки к прорыву, когда ещё несколько месяцев - и всё сложилось бы, случился пожар. Короткое замыкание в проводке старого здания. Огонь уничтожил всё. Компьютеры расплавились, записи сгорели, жёсткие диски превратились в обугленный металл. Никто из людей не пострадал, но работа погибла. Пять лет исследований - в прах.
Ева сидела на пепелище и смотрела на дым, поднимающийся к серому московскому небу. Остальные разошлись по домам. Больше не собирались. Каждый вернулся к своей обычной жизни, как будто этих пяти лет не было.
Гершом допил свой чай и посмотрел в окно.
- И тут в дело вступил Вопрошающий, - сказал он. - Ты знаешь, кто такой Вопрошающий?
Я покачал головой.
- Это та часть реальности, которая задаёт вопросы самой реальности. Некоторые называют его Сатаной, но это грубо. Он не враг. Он - адвокат дьявола в космическом суде. Он пришёл к Тому, Кто Создаёт, и спросил:
- Они же верили. Они отдали всё. Пять лет жизни. Почему Ты допустил это?
И ответил Создающий:
- Ты читал Книгу Иова? Я верну им всё. И даже больше.
Вопрошающий усмехнулся:
- Кому вернёшь? Евы больше нет. Она сломалась. Вчера я видел её в метро. Она едет на работу в банк, рассчитывает кредиты. Той Евы, что верила в память вселенной, больше не существует.
И сказал Создающий:
- Если Я смог вернуть Иову детей, и он принял новых, не сравнивая их с прежними, то неужели не смогу вернуть Еву? И не будет она помнить о прежнем проекте.
- Знаю, что Ты можешь всё, - ответил Вопрошающий. - Но это будет не та Ева. Та верила в Твой замысел. Эта будет верить в процентные ставки.
И услышал в ответ:
- В этом и была её вера - чтобы исполнилось намерение Моё. А оно, как ты знаешь, не может быть остановлено.
Вопрошающий задумался:
- Кому Ты вернёшь её и весь проект? Кто получит эти знания о памяти вселенной?
- Себе, - ответил Создающий.
Гершом замолчал. Мы сидели в тишине. За окном сгущались ноябрьские сумерки.
- Не понял, - наконец сказал я.
- А что тут понимать? - усмехнулся старик. - Ева искала память вселенной. Доказательство, что ничто не исчезает. И что она нашла? Она сама стала доказательством. Всё её усилие, вся её вера, все пять лет - они не исчезли. Они записались в ту самую память вселенной, которую она искала. Она искала снаружи то, что создавала внутри.
- То есть её работа не была напрасной?
- Напрасной? - Гершом налил ещё чаю. - Это зависит от того, что ты считаешь результатом. Если результат - это публикация, признание, Нобелевская премия, то да, напрасной. Но если результат - это сам процесс поиска, сама структура веры, само движение к истине, то...
Он не договорил. Посмотрел на меня с прищуром:
- Ты спросишь: а Ева? Что с Евой? Она же сломалась, ушла в банк, забыла о проекте?
Я кивнул.
- Та Ева ушла, - сказал Гершом. - Умерла в огне. Но умирание - это тоже трансформация. Информация не исчезает, помнишь? Она только меняет форму. Может, Ева в банке - это и есть возвращение. Новая форма. Новая фаза эксперимента.
- Но она же не помнит о прежнем проекте!
- Не помнит сознательно. Но на каком-то уровне - помнит. Всё помнит. Вселенная помнит через неё. Когда она рассчитывает кредит, в её нейронах мелькают те же паттерны, что мелькали, когда она рассчитывала уравнения квантовой памяти. Разница только в содержании, а структура - та же. Форма преданности - та же. Только объект сменился.
- Тогда в чём смысл?
Гершом засмеялся:
- Вот именно! В чём смысл муравейника? В том, чтобы выжить? Но муравейник погиб. Дважды. Смысл в том, чтобы служить царице? Но царица погибла. Тогда в чём? В самом служении. В самой структуре преданности. В том, что через муравьёв и через царицу проходит нечто большее - намерение Всевышнего, если угодно. И это намерение не зависит от выживания конкретного муравейника или конкретных муравьёв.
- Но это жестоко.
- Жестоко? С точки зрения муравьёв - да. С точки зрения леса - нет. Лес не умирает, когда погибает муравейник. Лес трансформируется. И муравейник - часть этой трансформации. Его гибель - не конец, а событие. Узел в сети событий.
- А Ева? - настаивал я. - Ей-то каково?
- А Ева, - Гершом встал, подошёл к окну, - Ева, может быть, счастлива. По-новому счастлива. Она освободилась от одержимости проектом. Она потеряла всё и обнаружила, что жива. Это открытие дороже любой публикации. Понимаешь? Потерять всё и остаться собой - это и есть доказательство того, что ты не равен своим проектам. Ты больше их.
Он повернулся ко мне:
- Создающий возвращает всё Себе. Это значит: ничто не принадлежит нам. Ни проекты, ни открытия, ни даже наши жизни. Мы - проводники. Через нас течёт замысел, который нас превосходит. И когда мы теряем всё, мы обнаруживаем этот поток. Мы становимся сосудами для него. Вот в чём парадокс: потеря - это возвращение. Смерть проекта - это рождение понимания.
Я допил остывший чай. За окном уже стемнело совсем.
- А ты? - спросил я. - Ты тоже потерял какой-то проект?
Гершом улыбнулся своей загадочной улыбкой:
- Я потерял все свои проекты. И это лучшее, что со мной случилось.