Ее "Прощай", как удар битой по голове. Мозг взрывается блевотой сумбурных мыслей. Тихо кричу, роняя в ладони обезображенное лицо:
- Не уходи!!!
Слышу ее легкое дыхание прямо за ухом:
- Ну, что ты? Все будет хорошо...
Ее нежные руки осторожно обвивают меня сзади. Прильнула, притихла, слушает, как трепыхается, бъется внутри... Тепло.
Спокойно... Спокойно... Тшшш...
Ладошка под рубахой скользит тихонько по коже. Не могу сопротивляться. Ощущаю, как медленно тонкое лезвие слов за грудину по самую рукоять:
- Я ухожу... Прости...
Тишина...
***
Дождь льет теперь целую вечность. Привык. Стою посреди темноты двора. Вспоротый и пустой. Психоделическая гематома в моей черепушке неизлечимо воспалена. Даже дешевое пойло, такое же плоское, как и посудина из которой я его вливаю в свой разукрашенный рот, перестало помогать.
Хотя, что тут странного, я ведь давно умер, а мертвые не пьянеют. Смешно...Хм. Последний глоток!
Корявые и мокрые ветви убитого дуба тянутся ко мне черными пальцами. Без кроны, как без головы... Смотрю, как застревает луна в сетке ветвей.
Выберется ли? А я?
Луна, как отражение неона в черных зрачках ночи!
***
Неоновый свет бьет мне в лицо. Я вижу ее не четко. Как в тумане. Я и не хочу видеть. Пока...не хочу. Но мне этого и не нужно, я и так понимаю, что она ангел. Она смотрит на меня так, что хочется снова поверить, будто любовь это не куча дерьма, на которую мы иногда залезаем, чтобы покукарекать.
Ну, если я давно умер, то кто же мне должен повстречаться рано или поздно. Конечно, ангел!
Мы пьем кофе. Ее голос, как целебный бальзам для кровоточащей души. Его звучание, тембр, мягкость настолько нежны, что я не могу ими напиться. Ничего не хочется говорить. Она подсаживается ко мне ближе и я рассматриваю ее глаза. В них можно утонуть, как птица тонет в бескрайнем небе. Смогу ли?
Моя улыбка ее смешит:
- Клоун...
Улыбаюсь в ответ:
- Почему?
Эта встреча - благословение или проклятие. Я слышу, как участился стук ее сердца. Ее дыхание так близко.
Мои слова, как тонкое лезвие стального клинка: " Я разучился любить, мне пора"
Ухожу. Ангел остается. На ее губах играет чуть заметная улыбка, а в середине груди медленно расплывается алое пятно.
***
Ночь. Снова стою, как соляной столб посреди жерла двора в тени покосившихся пятиэтажек. Тупой и пьяный. Дружище "Джон Дениэлс" лечит, как роксера. Черные капли дождя скользят по растрепанным волосам, по шее, по плащу, под которым тонкими нитками зашита когда-то вспоротая грудь. Бледный отблеск рвет лохматые тучи.