Нечипорчик Андрей Владимирович : другие произведения.

Домой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Аскер вернулся злой и голодный. За последние дни он исхудал донельзя, лицо стало совсем костлявым и острым, глаза глубоко запали. Говорил отрывистыми резкими фразами, двигался тоже как-то рывками.
   -Еда? - Спросил он у Русвура, что сидел за столом над картами и какими-то записями.
   -В печи, - ответил тот, не поднимая головы.
   Аскер загрохал сковородками, брякнул на стол ложку, поставил миску. Хлебать стал быстро, с каким-то раздражением, и, разумеется, плюхнул на Русвуровы бумаги.
   -Аск, аккуратнее. Я же работаю!
   -Ай, ты еще...
   -Ну и чего ты опять завелся? - Русвур отложил ручку, поглядел на своего друга.
   -Ничего, ем я. Отстань.
   -Скоро на людей так кидаться начнешь. Что там опять не слава Богу?
   -Да всем на все наплевать, - ответил Аскер, - каждый умным себя считает, дальше некуда. Как они еще не перебили друг друга?! Просил ведь, на той неделе просил завести досок. Ну что проще!? Ведь готовы уже, просто погрузить и привезти. Так ведь нет, нифига! Они решили сначала навес сделать, куда их потом разгружать. А о том, что в сотне метров левее стоит полупустой склад, никто не подумал. И провозились с дурацким никому не нужным навесом, который перегородил отличный подъезд к пирсу. Идиоты!
   -Аск, расслабься и не напрягайся, - Русвур собрал и отодвинул карты видя, как его друг активно работает ложкой. - Люди устали, издерганы. Ты сам вон еле-еле... Еще и пытаешься поспеть везде. Торопишься, не договариваешь, вот тебя и не понимают.
   -Ну такие вещи не понимать...
   -Не понимают и такие вещи. Самые простые не понимают. Вот ты куда после обеда?
   -В лаборатории поеду, на эскулапов посмотрю. Они свое барахло обещали собрать еще вчера, а сегодня просят увеличить лимит на четыре центнера.
   -Нет уж, хватит. Нам еще там скандала не хватало. Давай-ка ты ложись дрыхнуть, качественно и добросовестно. А то либо ты их поубиваешь, либо они тебя с лестницы спустят.
   -Рус, вот только давай без этих твоих, ладно? Мне сейчас твоя забота как заноза в одном месте.
   -Ну, гляди. Ведь свалишься где-нибудь, и буду я тебя по всем канавам искать.
   Аскер ничего не ответил, отправил последнюю ложку супа в утробу, отодвинул миску, встал. На полпути от стола к двери его посетил широчайший зевок. Он остановился, потянулся, громыхнув костями.
   -Что-то у меня как-то это самое... - Сообщил он.
   -Вполне может быть, - отозвался Русвур.
   Аскер сел на кровать, почесался, да так и уснул, держа руку возле взлохмаченного затылка.
   -Успокой-трава - великая сила, - констатировал Русвур.
   Он вытащил Аскера из тулупа и сапогов, уложил, накрыл потертым пледом. Тот даже не пошевелился, так глубоко спал.
   Конечно, через несколько часов он проснется, поднимет хай до небес, но это будет потом. Но уж пусть лучше так, а то загнал себя до полусмерти, как это всегда умел делать. Как умели делать они оба.
   Русвур собрал свои записи, спрятал подальше карты и заспешил к центру острова, где располагался исследовательский комплекс. Вот уже два с половиной года там безраздельно властвовали восьмеро достойных мужей, появившихся в Оазисе примерно в одно время. Каждый из них владел какой-то отраслью технических либо естественных наук, и каждый нашел себе применение в подземных лабораториях некогда военной базы.
   Во времена более или менее мирной жизни их, обычно, не трогали. Совет ставил перед учеными задачу, назначал примерные сроки (точные установить было не возможно в принципе) и оставлял их в покое. А по прошествии определенного времени в жизни острова появлялось какое-нибудь новшество, или не появлялось, уж как складывалось...
   Русвур спрыгнул с попутной телеге и зашагал по тропинке через лес. Спустя двадцать минут он вышел к обширной низине, на дне которой громоздились безликие бетонные постройки. Там, под десятками метров слежавшегося грунта, жили своей жизнью эти самые эскулапы, разнос которым обещал устроить Аскер. Спускаясь ко входу в их подземелья, Русвур раздумывал о том, что среди ученых нет ни одного врача. Но общее название, данное им Аскером, вполне можно принять.
   Мудреная система безопасности и проверки на входе в бункер не работала вот уже сколько времени. Основной трудностью на этом пути были тяжелые двери, открывать которые приходилось навалившись всем весом. Это и проделал Русвур шесть раз, пока не услышал впереди громкие голоса. Там о чем-то ожесточенно спорили, причем речь шла о неких биологических изысканиях. Сварливый фальцет настаивал на продолжении эксперимента, а бас увещевал, приводя немногословные, но веские доводы.
   -И речи быть не может, - проговорил Русвур в тот момент, когда фальцет закончил очередную тираду в защиту своей точки зрения. - Исход планируется через одиннадцать дней. Все, что не будет собрано, придется бросить. Так что оставьте ваши игрушки и займитесь сборами.
   Сухой черноволосый мужчина и невысокий, но крепкий толстячок воззрились на него с явным удивлением, которое постепенно начало перерастать в недоумение.
   -Молодой человек, - загудел бас, - я бы попросить вас выбирать выражения...
   -А я бы попросил немножко подумать о тех, кто наверху, - перебил его Русвур. - И скажите спасибо, что вместо Аскера явился я. Он бы так на стал церемонится. Просто выволок бы вас на свет Божий, а вход в эти казематы приказал бы взорвать.
   -Да как вы смете!!! - Зазвенел фальцет. - Здесь годы и годы работы! Я жизнью рисковал, когда спасал результаты эксперимента! Я едва смог собрать необходимое оборудование... А реагенты, одни реагенты чего стоят...
   -Что вы исследуете?
   -Биополимеры.
   -Зачем они?
   -То есть?...
   -То есть какое практическое применение у результатов этих исследований?
   -Если мне наконец дадут довести работу до конца, появится теоретическая возможность производства сверхпрочных синтетических сплавов на основе вытяжки из культуры рапса.
   -С чем вас и поздравляю. То есть сытнее, теплее и безопаснее от этого не будет. А чтобы реально получать те самые сверхпрочные сплавы, потребуется завод размером с этот остров.
   -Вы не понимаете! Вы слепы и глухи! Вы... Вы... - Фальцет захлебнулся.
   -Хватит, - устало проговорил Русвур, придвигая ногой табуретку. - Я пришел сюда не для того, чтобы ругаться, а начал с резкости, чтобы как-то охладить вас. Уважаемые, через одиннадцать дней нам придется покинуть остров. Если этого не сделать, то мы в который раз окажемся на краю гибели, на самом краю. Защищаться нам нечем, сил осталось только на бегство. Поэтому, очень прошу вас, забирайте самое основное и не спорьте. Сейчас слишком много трудностей, не нужно создавать новые, пожалуйста. Я слышал, вы хлопотали об увеличении лимита...
   -Это механики, - тут же проговорил бас. - Наш лимит нас устраивает.
   -Вот и хорошо. Оборудование начнем вывозить завтра.
   -Но мой цикл синтеза требует еще полутора недель... - Фальцет говорил без прежнего рвения.
   -Простите, не выйдет. Забирайте, что можно забрать, остальное оставим... И, я надеюсь, Вы понимаете, что так нужно, правда?
   -Понимаю, - тот привалился плечом к стене. - Знали бы Вы, как надоело заниматься ремеслом, когда способен на искусство...
   -Знаю, - Русвур понимающе улыбнулся. - Но ремесло сейчас нужнее. Давайте сначала сделаем так, чтобы дети были сыты, а потом станем двигать высокую науку.
   -Да, верно... - Ученый кивнул и рассеянно поглядел на прозрачную дверь, за которой виднелись мудреные механизмы.
   -Собирайтесь, транспорт придет завтра рано утром. - С этими словами Русвур встал и направился к выходу.
   -Что делать, Генрих, что делать... - Прозвучал у него за спиной бас.
   -Надеяться на лучшее, - отозвался фальцет.
   Можно было зайти к остальным ученым, перекинуться парой слов, посидеть, послушать, чайку попить. Русвур, при случае, любил так проводить время и никогда не тяготился обществом этих несколько странных людей, но сейчас решил, что не нужно. Каждый из них вот так же, как долговязый Генрих, прощается со своей работой, которая все это время для них была жизнью.
   На обратном пути Русвура посещали не веселые мысли. Через одиннадцать дней им предстояло тяжелейшее испытание, и уже сейчас было понятно, что справятся с ним не все. Миновавшая зима сократила население Оазиса на триста семьдесят два человека. Топлива и еды с горем пополам, но хватало, а вот с болезнями справиться могли далеко не всегда. Но самым страшным было другое. Иногда вдруг накатывало черное глухое отчаяние, против которого человек был бессилен. За считанные дни оно ломало его, высушивало и тихонько гасило. И сколько раз можно было видеть, как возвращается почерневший лицом священник отец Игнатий, встретивший рядом с таким человеком его последние минуты. Встретивший, и бессильный помочь чем-либо...
   А что будет дальше? Мир, брошенный несколько лет назад в безумие, плодит такие кошмары, о которых и подумать невозможно.
   Русвур встрепенулся, мотнул головой. В одну из зимних ночей, когда лежал без сна, прислушиваясь к потрескиванию остывающей печки, он почувствовал, что черная меланхолия подкрадывается и к нему. За грубой самодельной ширмой мирно спал Аскер, за окном тихо падал снег... И вот тогда он дал слово, что ни за что, ни при каких обстоятельствах не подпустит ее к себе. Потому что есть те, кому он нужен. Есть те, которые нужны ему. Есть жизнь, тяжелая, неказистая, но все же стоящая того, что уже было и еще будет. Вот и теперь он погнал от себя тяжелое и безысходное чувство, готовое влиться в душу.
   Ноги сами перешли на легкий бег. Через несколько минут он уже несся по укатанной дороге, оставляя на насте рубчатые следы. А впереди уже появился знакомый домик со светлыми занавесками на окнах, с запахом свежесрубленных сеней и всем тем, чем он так дорожил.
   Его увидели еще с дороги, и в воздухе, пропитанном весенним теплом, задрожал радостный крик:
   -Русвур!!!
   На тропинке мелькнули растрепанные русые волосы, и прямо с разбегу ему на шею бросилась Светлана, все такая же маленькая, худенькая, с огромными серыми глазами.
   -Ну здравствуй, здравствуй, - Русвур привычно устроил ее на руках и понес к дому. - Свет, уже невеста совсем, а все на ручки...
   -Твоя? - Спросила она.
   -Да ты что, брось! На кой тебе такое убожество? Мы тебе хорошего жениха найдем, красивого, умного.
   -Нет, Русвур, не хочу, - серьезным голосом ответила она. - Я уже все решила. Ты подожди немножко, а потом женись на мне, ладно?
   -Это как пойдет. Но ты все-таки подумай. А то, гляди, вон Серега какой боец!
   Сергей, что-то рывший позади дома, увидел Русвура и начал махать лопатой. При этом хороший ком грязи шлепнулся ему едва ли не на самую макушку.
   Русвур махнул в ответ.
   -Не, ну его, - Света даже отвернулась. - Глупый он, да и поет так, что слушать противно.
   -Да ну? Так я же совсем не пою.
   -Поэтому и не противно.
   -Н-да, логично... Ну, ладно, иди к подружкам. - Русвур поставил Свету на крыльцо. - Кстати, что не видать никого?
   -Все в доме. Татьяне Анатольевне помогают.
   -И что же они там делают?
   -К Лениной и Алешиной свадьбе готовятся.
   Русвур еще с порога услышал веселый гомон. В комнате действительно творилось что-то необычайное. Он тихонько приоткрыл дверь. Просторная горница, служившая классом, обеденным залом, общей комнатой и еще не весть чем сейчас была заполнена кусками материи, тюлем, бахромой и, казалось, абсолютно беспорядочным движением.
   В углу строчила допотопная швейная машинка, неизвестно какими судьбами оказавшаяся здесь. Учительница Татьяна Анатольевна, умело управляясь с ней, успевала раздавать указания своим подопечным, подхватывать время от времени пролетающие мимо куски ткани и смеяться не менее задорно, чем те, что толклись в комнате.
   В этом движении Русвур не сразу рассмотрел Лену, наполовину закутанную в какое-то одеяние. Отбиваясь от насевшую от нее Алену, та пыталась выпутаться. Без всякого успеха, в прочем. В итоге, обе повалились на заваленный старыми журналами диван, и визгу прибавилось.
   Именно так, судя по всему, и должна выглядеть подготовка невесты. Русвур усмехнулся. Он очень завидовал Леше, по-хорошему завидовал.
   -Бог в помощь, - проговорил он, открывая дверь шире.
   Голоса разом умолкли, машинка стукнула еще раз и остановилась. Пять пар глаз уставились на него.
   -Я не помешал?
   -Нет, ну что ты, - Таня выбралась из своего угла. - Проходи. Только у нас немножко беспорядок.
   -Все здравствуйте, - Русвур поднял с пола кусок белого тюля. - А работа у вас тут полным ходом.
   Он и оглянуться не успел, как тюль из его рук вытянула какая-то незнакомая девчушка, участвовавшая в процессе не менее деятельно, чем все остальные.
   -Русвур, ты есть хочешь? - Спросила хозяйка.
   -Не, я только из дома. Ну почти что. Зашел так просто, проведать. - Он улыбнулся Лене, которая все-таки выбралась из навернутой на нее материи. - Леша вот привет шлет.
   -Да мы с ним два часа назад виделись!
   -И все равно шлет. - Он еще раз оглядел царящий кавардак, заулыбался шире. - Вы уж поторапливайтесь, ребята. Вас вообще первыми грузить планировали, но коли такое дело...
   -Тут вчера Аскер заходил, - пожаловалась Таня, - сказал, что послезавтра начнут вещи вывозить, а у нас еще книжки не собраны. Их всего ничего, конечно, но ведь зато какие ценные! Нам еще хотя бы денечек. Не успеваем, правда.
   -Аскера гоните в шею, если еще раз припрется, - рассудительно ответил Русвур. - Пускай в других местах командует. Но особо все равно не задерживайтесь.
   -Так он ругается...
   -Ничего, он теперь всегда ругается, не обращай внимания. На самом деле он добрый и хороший, ты же знаешь.
   -Знаю, - ответила учительница.
   -Ну, вот и хорошо. Ладно, не буду вам мешать... - Он сделал шаг к двери.
   -Русвур, так ты придешь? - Спросила Лена.
   -Приду, конечно.
   -Когда у меня день рождения был, ты тоже так говорил, а сам потом...
   -Лен, да я приду, ты не переживай. На венчании буду точно, ну а на счет дальше...
   -Да приходи же, Русвур, обязательно! Леша так будет рад, и батюшка тоже. Ну ты придешь?
   -Эх, - Русвур вздохнул, привычно поскреб затылок. - Я все никак привыкнуть не могу.
   -Вот привыкай, привыкай. А если не придешь, Таня на тебя очень обидится.
   -Угу, - подтвердила учительница с самым серьезным видом.
   -Ну, если только так, - Русвур снова заулыбался. - Ладно, бывайте. И не обращайте внимания на Аскера, это он так, просто так.
   В дверях Русвур столкнулся с Витьком.
   -Здорова, Рус. - Он пожал руку, стараясь сделать это как можно крепче. - Дай ножик.
   -Тебе зачем?
   -Ну дай.
   -Зачем он тебе?
   -Да просто так.
   -А просто так, значит, незачем. И вообще, у тебя свой есть.
   -Затупился мой.
   -Так поточи.
   -Я пробовал, не точится.
   -Да ну? Берет, вот, и не точится? Ладно, пошли, поглядим.
   Они отправились в комнату, служившую спальней. Там, удобно устроившись на вязаном ковре, рассматривали какую-то книжку Толик с Дениском.
   -Здорова, мужики, - Русвур пожал им руки. - Как сами?
   -Нормально, - ответил Денис. - Хочешь покажу, что у меня есть?
   -Покажи.
   Он метнулся к своей кровати и вскоре принес выструганную из дерева фигурку медведя. Сделано было грубо, но явно с любовью.
   -Дед Тарас подарил, - сообщил он. - Сказал, что если под подушкой держать, только хорошие сны снится будут.
   -Ну, раз дед Тарас сказал... - Русвур вернул медведя.
   Тем временем Витя добыл свой нож, протянул ему. Один из тех штыков, взятых им когда-то на складе подземной базы. Теперь пацаны хранят их как самую драгоценную реликвию. Не понимаю пока...
   Русвур поглядел на щербатый клинок.
   -Ты чем его царапал?
   -Во, - Витя протянул огрызок какого-то кирпича.
   -Молодец. Выкинь этот камень. Я тебе нормальный подарю и покажу, как точить. А это безобразие сам выведу. - Русвур убрал нож в ножны и засунул в карман.
   -Так свой дашь?
   -Ты с кем воевать собрался?
   -Ни с кем. Просто так, чтобы был.
   -Я тебе твой завтра верну. Денек переживешь?
   -Переживу, - ответил Витек.
   -Вот и славно. - Русвур поднялся. - Пойду я. Вы тут девчонок не обижайте.
   -Не, мы их бережем, - ответил Толик.
   -А вот это правильно. Молодцы.
   Русвур пожал им руки и уже через минуту быстро шагал к побережью, оставив за спиной этот приветливый дом. На душе, как и всегда в таких случаях, было светло и ясно. Он бывал здесь всякий раз, когда выдавалось свободное время, или в пору душевной усталости. Дети успели к нему привязаться, даже, может быть полюбить. Русвур отвечал им тем же, с удовольствием играл с ними, а когда приходило время учения, делился тем, что знал сам. В той, прежней жизни, он был гуманитарием до мозга костей, более или менее разбирался в философии, знал логику (практическую ее часть), мог долго, пространно и с упоением говорить о законах, изучению которых посвятил много лет своей жизни. И когда выдавался случай, он с удовольствием рассказывал детям о том, что знал сам, по ходу вспоминая, а иногда и додумывая.
   Еще Русвур в тайне лелеял надежду помочь Аскеру и милой учительнице Татьяне Анатольевне найти друг друга. Он дорожил ими обоими и хотел для них счастья, одного, общего. Со стороны казалось, что эти два человека слишком разные, слишком далеки друг от друга, но Русвур видел то особенное, что могло соединить их, крепко, искренне, навсегда. И он старался сократить между ними расстояние, потихоньку, ненавязчиво, при случае...
   Мысли об устроении судеб Тани и Аскера как-то сами собой коснулись предстоящей Лешиной свадьбы. За то короткое время, что Русвур знал их, немой алтарник и его скромная невеста успели стать для него родными. На душе становилось так тепло и радостно, когда он видел их вместе, слышал такие простые и нужные Ленины слова, обращенные к Леше, видел выражение его глаз в ответ.
   Через два дня отец Игнатий совершит над ними таинство венчания, и они будут вместе дольше, чем суждено жить самому времени. Что ж, они заслужили это счастье. По праву.
   А еще Русвур подумал о себе самом. Он столько времени был один, что успел напрочь забыть о таких мыслях, но в последнее время они наведывались все чаще и чаще. Как ни странно, но и ему хотелось счастья. Простого, тихого, человеческого. Он всегда мечтал о семье, о детях, о маленьком светлом доме, о простых житейских радостях и невзгодах... Но он был реалистом и понимал, что представляет собой слишком немного. Кроме потрепанной одежки, пояса с ножами да старого вещмешка с немудреным скарбом у него не было ничего. Ну разве что двадцать пять лет за плечами, не по возрасту густая седина, крепкие руки, верный глаз, да разум, что умел быть ясным. Все. И вряд ли с таким набором он мог сделать кого-то счастливым. Поэтому и не рыпался, искренне радуясь счастью других, слегка им завидуя и потихоньку надеясь...
   На взгорье он остановился. Дорога легким скатом уходила вниз, растворяясь в прибрежном поселении. Здесь, как всегда, царила суета. У пирсов стояли десятки разномастных кораблей, которые сейчас спешно переоборудовались под перевозку людей и груза. В основном, это были небольшие рыболовецкие шхуны да частные прогулочные моторные яхты, оказавшиеся на острове в разное время и при разных обстоятельствах. Но встречались тут и совсем замечательные посудины. Например, возле дальнего пирса стоял патрульный катер, на который с руганью загоняли лошадей, не известно зачем и куда отправляемых. Совсем неподалеку стоял автомобильный паром, над палубой которого надстраивалось укрытие, превращавшее его в пассажирский лайнер самой ничтожной комфортности. А чуть поодаль виднелся настоящий весельный драккар, построенный совсем недавно и с успехом использовавшийся в этих водах.
   Русвур насчитал всего двадцать семь посудин, еще девять были где-то в море. Что ж, принимая в расчет четыре обширных плота, постройка которых заканчивалась, транспорта должно было хватить.
   Сделав несколько шагов вниз, Русвур вдруг остановился. Внутри шевельнулось неприятное холодное чувство. Он огляделся кругом, ища источник опасности, отвел полу плаща, скрывавшую нож. Но вокруг все было спокойно, ни души. Он выдохнул, внимательно прислушался и поднял голову. В прозрачном лазурном небе со стороны большой земли к острову бесшумными тенями плыли полтора десятка разномастных аэростатов. Несколько мгновений Русвур наблюдал за их скольжением, а потом что было мочи заорал:
   -Полундра!!!
   Вместо ножа рука выхватила одноразовую ракетницу, рванула шнур, бросив в небо переливающуюся оранжевую вспышку. Через минуту в небо взвились еще десяток ракет, пущенных со смотровых вышек, сразу с двух сторон застучали в било.
   Не замечая луж и ухабов, Русвур несся к береговой батареи. Он чуть не сшиб с ног пристально наблюдавшего за полетом аэростатов канонира.
   -Может, зря кинулись? - Спросил он. - Ничего плохого в них, вроде, нету...
   -Орудия готовы? - Спросил Русвур вместо ответа.
   -Как всегда. Снарядов, правда, раз-два и обчелся. Тоже как всегда.
   -Ничего, попробуем так достать. Стрелять только в крайнем случае.
   Русвур видел, как чуть поодаль на пригорке расчехляют баллисты. Неповоротливые, архаичные орудия пока выглядели нагромождением тросов и балок, но по своей разрушительной силе мало чем уступали пушкам. Впервые их пришлось опробовать в конце зимы, когда на берег кинулась озверевшая от голода ватага голодранцев, приставшая на десятке убогих плотов. Пока промерзшие пушки приходили в чувство, три баллисты раскидали пришельцев и потопили их скудные плавсредства. Тех, что остались на берегу, уже ручным оружием загоняли обратно в воду...
   Аэростаты перестроились, пошли широким полукольцом. Держались высоко.
   -Может, и правда пронесет... - Пробормотал Русвур.
   Будто в ответ на его слова вниз полетело что-то едва различимое глазом, а потом раскатисто громыхнуло.
   -Козлы! - Констатировал канонир, плюнул себе под ноги и заорал: - Цельсь! Без команды огонь не открывать!
   На баллистах тоже зашевелились. С треском оттянули тугие плечи, вложили снаряды и разом отпустили стопоры. Горшки, начиненные специальной зажигательной смесью, ушли ровно и быстро, но до аэростатов не достали.
   -Товьсь! - Рявкнул канонир.
   Русвур увидел бегущего к батареи Романа, командира группы прикрытия, сопровождавшей его и Аскера из проклятых земель, а ныне десятника.
   -Рома, расставь своих парней повыше, пусть попробуют прицельно достать этих гадов! - Крикнул Русвур.
   -Расставил уже. Шел просить, чтобы вы палить раньше времени не начали.
   -Ты тоже не тяни, - отозвался канонир. - Если подойдут слишком близко к кораблям, расколошматим.
   -У тебя снарядов-то хватит? - Спросил Русвур.
   -Поглядим...
   Тем временем аэростаты возобновили бомбардировку. На земле гулко ухало, поднимало фонтаны грязи, но вреда никому не наносило.
   -Что ж такие косые? - Спросил Русвур.
   И тут взвилась зеленая ракета. Все отлично знали этот сигнал, означавший буквально следующее: "Огонь из всех стволов по движущимся объектам противника".
   -Пли!!! - Выдохнул канонир.
   Пушки оглушили побережье, со всех концов затрещали автоматные, ружейные и даже пистолетные выстрелы, где-то зарявкал пулемет, а воздушные шары начали стремительно набирать высоту. Тем не менее, три из них ярко полыхнули, еще два начали заваливаться, а еще один вдруг закрутился на месте, быстро сдуваясь.
   По дороге бежал Аскер, на ходу размахивая коротким карабином и что-то крича во всю глотку.
   -Стоп, подождите, - вдруг проговорил Русвур. - Это все не с проста... Это же отвлекающий маневр! Прекратить огонь! Стойте!!! - Надсадно закричал он.
   Но лихая пальба продолжалась. Сжигая в пустую сотни патронов, все пытались поразить уже недосягаемые цели, и только пушки тщательно отслеживали их прежде, чем ахнуть в очередной раз.
   Аскер одним прыжком взмыл на батарею.
   -Рус, скотина! - Донесся его вопль сквозь не затихающий грохот.
   Русвур схватил своего друга и резко встряхнул. Тот явно не ожидал такого, поэтому даже не постарался вывернуться.
   -Аск, это обманный маневр! Удар не здесь! Слышишь, основная атака не здесь!!!
   Выстрелы смолкли как по команде. Все разом повернулись лицом к острову. Там, рассекая небо бесшумным полетом, скользили десятки дельтапланов. И многие из них собирались садится.
   -Школа... Дети... - Прошептал Русвур.
   -Корабли! - Выдохнул Аскер глядя, как перестраиваются аэростаты и начинают новый заход.
   Они разом повернулись друг к другу, встретились взглядами.
   -Вернись живым! - Прозвучала одна фраза в два голоса, а потом оба кинулись в разные стороны.
   Русвуру даже не потребовалось оборачиваться, чтобы узнать, кто бежит вслед за ним. Рома также не оборачивался на топот; его десятка была здесь, рядом. Еще двое десятников взбежали на пригорок одновременно с ними, подошли к Роману перекинуться парой слов.
   Пока они совещались, Русвур оглядел происходящее. Дельтапланеристов было человек сорок. Садились они довольно неумело, но тут же вскакивали, отстегивали крылья, начинали оглядываться по сторонам. Настораживало то, что не стремились сойтись, образовать группы, начать скорее, чем противник опомнится. Еще Русвур заметил на поясе каждого нечто, напоминающее крупный патронташ. Это было тем более странно, что из стрелкового оружия виднелись только нелепые длинноствольные пистолеты. А воевать такими бандурами и гранатами было, как минимум, глупо...
   Дельтапланеристы рассредоточились и двинулись к постройкам неровной широкой цепью. Десятники же повели свои подразделения в обход.
   -Что решили? - Спросил Русвур, поравнявшись с Ромой.
   -Да выбить их по одному. Вообще, ерунда какая-то... - Роман зорко следил за передвижением неприятеля. То, что он при этом бежал, ему ничуть не мешало. - Такое ощущение, что они не знают, что делают.
   Русвур не ответил. Он и сам прекрасно понимал нелепость происходящего.
   -Патронов немного, - посетовал Рома, - хорошо, мои догадались не палить по этим шарам.
   Они шли не таясь, поэтому их скоро заметили. От дельтапланеристов отделилась группа человек в семь, двинулась навстречу.
   -Да они совсем больные, - Рома остановился, скинул автомат. - Бойцы, огонь прицельный! Близко не подпускать, ну их.
   И он выстрелил первым. В ответ зазвучала нестройная пальба, десятка разом вжалась в злю, расползлась по кочкам и овражкам.
   -А ты чего без ствола? - Спросил Рома, оказавшийся рядом с Русвуром в сыром овражке.
   -Да не люблю я эти железки. Так справлюсь.
   -Стой! Куда!
   -Да тихо ты. Прикрой, если что, - и Русвур пополз по грязи.
   Он двигался быстро и умело, как научился там, в проклятых землях. Расстояние между ним и нелепыми десантниками быстро сокращалось. Он наметил цель, на несколько мгновений приподнялся, определил расстояние и резко забрал в сторону. Пули, которые должны были обрушиться на то место, где он залегал секунду назад, так и не полетели.
   И вот противник оказался на расстоянии броска. Русвур потянул нож, обмакнул лезвие в грязь, проверил рукоять. Он лежал не двигаясь, почти не дыша, всматриваясь в того, кто был так близко. Молодой парень с бледным, ничего не выражающим и каким-то синюшным лицом. Свалявшиеся волосы выбиваются из-под дырявой шапочки, в руках неудобный пистолет, на тряпице перед ним четыре ружейных. И весь выглядит так, будто оказался здесь случайно, не понимает, что происходит и не знает, что делать.
   Русвуру стало не по себе. Он привык воевать с теми, кто был готов убить самого. А этот явно не из таких.
   Он продвинулся еще чуть вперед. Парень был так увлечен рассматриванием перспективы, что совершенно не замечал, что происходит перед носом. Его рука нервно трепала какой-то клочок материи.
   Русвур выдохнул, сжался пружиной и метнулся вперед. Одним движением он успел отшвырнуть патроны, выбить из рук незадачливого стрелка оружие и вдавить его лицом в землю. При этом острие ножа уперлось тому под ухо.
   -А теперь даже не дыши без моего разрешения, - произнес Русвур. - Если понял, кивни.
   Тот как-то вздрогнул, дернул головой. Острие проткнуло кожу, потекла кровь.
   -Сам виноват. Не дрыгайся. Ты кто такой?
   -Семен... - донесся сдавленный ответ пополам с каким-то бульканьем.
   -Понятно. Сейчас очень медленно перевернешься на спину, Сеня. Одно подозрительное движение, и тебе конец. Ты уже понял, что я не шучу. Руки держишь так, чтобы я видел.
   Семен затрепыхался, неуклюже перевернулся. Глаза на его перемазанном лице казались непропорционально большими. Такими их сделал страх.
   -Так что вам тут нужно, Сеня? Кто вы такие?
   -Пожалуйста, уходите, - пробормотал он вместо ответа. - Вы погибните. На мне бомба.
   -Что!?
   -На мне бомба. Вот это, - он прикоснулся к поясу. - Они слышат. Сейчас они убьют нас обоих.
   -Кто слышит?
   -Те, на воздушных шарах.
   -Ты что несешь!!? - Русвур стиснул рукоять ножа до скрипа кожи.
   -Прошу вас, уходите. Я не желаю вам зла... Оно у меня в голове... Оно повеливает... Пожалуйста... Я не хочу, чтобы кто-то умирал... Пожалуйста... - Семен всхлипнул, задрожал, а потом заговорил быстро, будто боялся опоздать. - У меня там сестра осталась. Спаслась, убежала. Если найдете ее, скажите, что я не хотел! Не хотел! Я не хотел никому зла...
   -Да ты что? - Русвур сглотнул неожиданно подступивший ком. - Кто вас послал, кто? Говори!
   -Уходите... - Уже едва слышно шептал Семен.
   -Так, лежи. Ты сам ей все скажешь, понял? Только не дергайся, и все будет хорошо, - Русвур начал разглядывать его пояс.
   Пиротехник он был никудышный, но самую простенькую схему понять мог. А здесь, судя по всему, не умничали. Он нашел блок питание, разглядел провода, идущих к шашкам и еще какое-то устройство, которое решил считать приемником.
   -Не надо, прошу вас. Спасайтесь, - жалобно проговорил Сеня.
   -Тихо!
   Русвур аккуратно разрезал ткань, начал ковырять блок питания, очень надеясь, что там нет обводных электродов. Все выглядело действительно несложно. Он вытер растекшуюся по лбу грязь, достал складной ножик, ценимый за обилие всяких инструментов, и потянулся к проводу кусачками, но тут что-то негромко пискнуло.
   -Прощайте! - Пронзительно крикнул Сеня.
   Он с силой толкнул Русвура, а потом рванулся в сторону. Сам Рус действовал рефлекторно: просто свалился ничком и накрыл голову руками.
   Рвануло сильно, подняв фонтан грязи. И сразу за этим взрывом прогрохотали еще два. Когда Русвур поднял голову, неподалеку дымилась широкая воронка. Во рту стояла горечь, перед глазами плясали разноцветные мухи, и было так погано...
   -Аскер!!! - Вдруг заорал он не своим голосом. - Вали их, гадов, Аскер! Вали их!
   Именно этим и был занят Аскер последние полчаса. Методично и расчетливо он истреблял кружащие над пирсами аэростаты. Несколько сброшенных ими бомб угодили в корабли, один даже наполовину затонул, но преимущество было явно за островом.
   Аскер расставил снайперов на всех возвышенностях, приказав бить наверняка, как только цель окажется в зоне досягаемости. Канонир сам, без всяких приказаний, велел своим подчиненным взять по одному аэростату и потратить снаряд лишь тогда, когда будет стопроцентная уверенность в поражении. Остальные команды берегового охранения рассредоточились вдоль всего побережья, готовые оказаться там, где больше всего потребуются.
   С моря подул не сильный, но устойчивый ветер. Неповоротливые шары понесло к берегу.
   -Приготовиться, - сказал Аскер. - Бить как только окажутся над сушей. И так столько добра перетопили.
   Где-то за его спиной громыхнули три взрыва подряд. Он даже не обернулся, будучи уверенным в том, что Русвур контролирует ситуацию. Или хотя бы делает все возможное.
   Пушки ахнули дуэтом, и два шара охватило пламя. На прибрежную гальку посыпался лишь пепел да обломки.
   -Аккуратнее нельзя было?
   -Больно много хочешь, воевода, - угрюмо отозвался канонир.
   Из оставшихся аэростатов обильно посыпались бомбы, затрещали выстрелы. Недалеко от пирсов стали подниматься фонтаны воды, народ на берегу не особо резво разбежался по укрытиям. Понимали, что с такого расстояния вести прицельный огонь просто бессмысленно.
   Четыре оставшихся шара начали сложные маневры разворота. Насколько понимал. Русвур, они собираются обогнуть остров и уйти восвояси. Поднявшийся ветер им в этом помогал.
   -Михалыч, не достанешь?
   -Да где уж там. Нечего боезапас жечь. И так сколько перепортили на этих паршивцев...
   Русвур включил рацию.
   -Саш, можешь хоть одного?
   -Бес толку, командир. - Донесся голос снайпера. - Только в белый свет палить.
   -Ясно. Снимай своих. Воевать больше не будем. Сходи, посмотри, чего там Русвур возится.
   -Понял, командир.
   Аскер смотрел, как шары уходят в море. Даже не смотря на неуклюжесть и грязно-серый цвет было в их полете что-то завораживающе-величественное.
   -Кто же вы такие? - Пробормотал Аскер.
   Его взгляд, скользнувший по кромке воды и неба, недалеко от которой парили аэростаты, остановился на быстро увеличивающейся точке. Не прошло и минуты, как она стала кораблем. До берега уже докатился отдаленный гул мощного двигателя. Эту посудину нельзя было спутать ни с чем: лихо подпрыгивая на волнах, к берегу несся "Айсберг".
   Аскер поймал его в окуляры бинокля, заулыбался. Он видел, как возле расчехленного зенитного пулемета стоит человек, внимательно рассматривающий небо. Вот он присел, прочнее взялся за рукояти, потом крутнулся вместе со всей платформой и полосонул длинной очередью.
   Туда, куда были обращены четыре крупнокалиберных ствола, можно было и не смотреть. Аскер знал, что гондолы разнесло в щепки, а ткань издырявило. Но он все же проводил взглядом падение быстро сдувающихся мешков.
   "Айсберг" заложил поворот, выбросил трал. Через несколько минут стало видно, как за кораблем потянулось притопленное промокшее полотно.
   -Ха! Взял-таки!
   -Этот возьмет. Этот своего не упустить, - пробормотал Михалыч, теребя жидкий ус.
   "Айсберг", не снижая скорости, несся к берегу. В самый последний момент, когда столкновение уже казалось неминуемым, он заложил резкий правый крен, дал полный назад, гася скорость, и глухо стукнулся бортом о причал. При этом сдутый аэростат выкинуло на пирс едва ли не полностью. Из-за стекла рубки управления на берег смотрела конопатая улыбающаяся физиономия.
   -Шныр, угробишься когда-нибудь, душу твою так! - Заорал канонир дурным голосом.
   -Михалыч, я заговоренный, - донесся в ответ звонкий голос.
   Пашка Шныр, нынешний владелец "Айсберга", лихо спрыгнул на причал еще до того, как протянули сходню.
   С неимоверно важным видом он подошел к промокшему полотнищу, распластавшемуся на не струганных досках и вытер о него ноги.
   -На тряпки пойдет! - Объявил он.
   -Тебя где носило-то? - Спросил Аскер, пожимая руку.
   -В море ходил, кругом оглядывался. Потом, гляжу, над островом что-то болтается. Ну я и дал копоти. Да вовремя. Во какую соплю приволок.
   На берег стала сходить Шнырова команда - еще трое раздолбаев ему под стать. Каждый держался таким героем, что Аскер едва сдерживал смех.
   -Спасибо за работу, мужики! - Проговорил Аскер. - Большое дело сделали.
   -Любо, воевода! Любо! - Нестройно заорали четыре глотки.
   -А теперь давайте-ка посмотрим, что вы тут приволокли.
   На пирс подтянулся еще народ, и они стали всем миром вытягивать потонувший аэростат. Когда дело дошло до гондолы, справляться с ним вручную стало совсем непросто. Шныр вернулся на борт, развернул траловый кран и начал осторожной поднимать деревянную конструкцию, в то время как остальные цепляли ее баграми, затаскивая на пирс.
   За этим делом все как-то забыли о Русвуре и всех прочих, кто отправился воевать с дельтапланным десантом.
   Их сражение кончилось, в общем, так и не начавшись. Дельтапланеристы были уничтожены, все. Большинство их них просто повзрывались, остальных положили защитники Оазиса. Двоих из них ранило взрывами, причем одного достаточно сильно.
   Когда все кончилось, Русвур рассказал десятникам о взрывчатке на трупах, посоветовал дождаться тех, кто хоть немного в ней разбирается, а сам пошел к школе. По дороге он все никак не мог выкинуть из головы яркий образ: перекошенное криком бледное лицо Сени.
   В школе все было нормально. Ее обитатели перепугались не на шутку, но вели себя достойно. Как только началась пальба, Таня с Леной моментально собрали детей в комнату со вторым выходом и приготовились бежать к пирсам как только канонада хоть чуть-чуть стихнет. Но она прекратилась, совсем.
   Убедившись, что все в порядке, Русвур зашагал к берегу. Он не миновал и половины пути, как с прогрохотавшей мимо телеги ему прокричали, что его ищет Аскер. Русвур зашагал быстрее, а потом перешел на бег. Он чувствовал, что начинает понимать происходящее.
   Возле пирсов собралась едва ли не четверть населения Оазиса. Народ толпился вокруг останков аэростата, и каждый норовил заглянуть в поваленную на бок гондолу. Из нее слышались голоса Аскера и Пашки Шныра.
   Русвур довольно бесцеремонно протиснулся через народ и стукнул кулаком по мокрому дереву.
   -Аск, вылезай!
   -О, Русвур, - донеслось изнутри. - Ты только глянь, какую тут беду нагородили. Это же додуматься надо! Здесь даже какая-то электроника.
   -У меня поинтереснее электроника будет. Вылезай.
   Аскер выбрался через люк, держа в руках разбитый пульт управления с торчащими во все стороны проводами.
   -Рус, такое можно сделать только если... - Аскер недоговорил. Русвур буквально стащил его с поваленной гондолы и вновь протолкнулся сквозь народ.
   -Бросай в игрушки играться, - сказал он, как только они отошли на десяток шагов. - Надо сматываться, и быстро. Это был пробный удар. Скоро их тут будет намного больше.
   -Так отобьемся! Эти шары - просто так, для вида. Они ни одной бомбой нормально не попали.
   -Не хотели, вот и не попали. Аск, это очень серьезные ребята... - И он рассказал про десант, про услышанное от Сени.
   -Твари, - процедил сквозь зубы Аскер.
   -Да. Злобные и безжалостные. Все эти шары с пультами управления и люди со взрывчаткой - только начало. Очень скоро сюда может нагрянуть такое, против чего мы будем бессильны. Поэтому бросай возиться с этой тряпкой, собирай Совет. Мы должны уйти завтра к полуночи.
   -Да ты рехнулся! Это невозможно.
   -Тогда послезавтра к полудню уходить вообще не потребуется: некому будет. Надо успеть, Аск, очень надо.
   -Слушай, а с чего вдруг такая паника? Ведь день-два погоды не сделают. Мы удвоим оборону, подготовим корабли, соберем людей. И бросать придется не так много.
   -Они тоже удвоят, подготовят и соберут. А потом ударят в тот момент, когда станет грузится. Аскер, там, - Русвур ткнул в сторону проклятых земель, - что-то произошло. Если раньше на каждом шагу можно было нарваться на тупого злобного психа, то теперь завелись не менее злобные, еще более психи, но уже умные. Извращенно умные.
   -А с чего ты вообще взял? Может быть, появился один недоносок, понимающий что-то в механике, собрал шайку...
   -Аск, я видел лица и глаза этих людей. Я видел их страх. Это больше, чем просто страх, даже больше, чем просто ужас. Это что-то другое, совсем другое... Так что иди, собирай Совет.
   -Сам-то куда?
   -К отцу Игнатию, потом в школу. Нужно поторопить Лешу.
   -Ладно. Но через час чтобы был в корчме.
   -Добро.
   -Кстати, Рус, еще раз подмешаешь мне в суп дурь - убью.
   -Не переживай, без тебя убьют. - Ответил Русвур серьезным голосом, и как-то не к месту подумал: "Женить бы тебя, дурака, все проще бы стало..."
   И они расстались. Один зашагал в сторону поселений, а другой вернулся к гомонящей толпе.
   Аскер привык решать задачи быстро и напрямую. Именно это качество в свое время сделало его десятником, а теперь возвело в ранг воеводы (не смотря на все его отбрыкивания) - больше просто некого было.
   -Так, хорош галдеть! - Сказал он, оказавшись возле гондолы. - Есть о чем поговорить. Совет собирается в корчме через двадцать минут. Остальным не чем заняться, я так понимаю?
   Народ знал, что за добродушием Аскера прячется стальной характер, поэтому разошелся быстро и без лишних приреканий. Рядом с аэростатом остался только Шныр.
   -Чего стряслось, командир? - Спросил он.
   -Да ничего! Просто как дети, ей Богу. Тут чуть не перебили, а мы фигней этой занимаемся, - он пнул деревянный борт гондолы. - У тебя корабль готов? Сколько народу на борт взять можешь?
   -Десятерых возьму, если друг на друге...
   -Чтоб взял пятнадцать. Все лишнее поснимать. Вон, займи этим своих лоботрясов.
   -Да ты чего, Аскер?
   -Ничего. И на совет тоже придешь. Свободен.
   Шныр остался с отвисшей челюстью, а Аск пошел к корчме. Кое-кто из Совета уже явно явился. Здесь долго собираться не любят - житуха не та.
   Корчма теперь преобразилась. Раньше не проходило недели, чтобы в этом славное заведение не потряслось лихой дракой с перебитой посудой и искрошенными зубами. Этот крепко сколоченный дом от века был местом разрядки, разухабистой удали, но никогда не знал беспредела и смертоубийства.
   Теперь было все иначе: корчмаря не стало. Как и многие, он погиб за сотни километров отсюда, в отчаянном бою, стоя где-то неподалеку от Эорио, Рандала, Крисана и всех тех, с кого начинался Оазис, благодаря кому он продолжается сейчас. Тогда они полегли все до единого, чтобы остров продолжал жить, чтобы здесь хоть как-то теплилась надежда.
   А теперь корчма стала местом сбора Совета. И вместо пьяных воплей пополам с удалыми песнями, под навсегда закопченным потолком звучали точки зрения, суждения, жаркие споры.
   Аскер сел на свое обычное место, с краю составленных полукругом столов. Здесь уже были несколько человек из Совета, но согласно неписаным правилам, они лишь обменялись с воеводой приветствиями. О делах начнут говорить с приходом последнего. Но он не заставит себя долго ждать.
   И действительно, не прошло и десяти минут, как вошел последний, кто должен был сидеть за этим столом. Совет начал степенно рассаживаться. Аскер, присутствовавший на таких заседаниях в старое время, невольно дивился тому, как все меняется. Молодые лица, иногда совсем молодые, но с прежними они все же сходны: та же напряженность, сосредоточенность, острота взглядов и точность движений.
   Они еще двигали стульями, когда начали подтягиваться капитаны кораблей и кое-кто из десятников. Эти люди, хоть и не входили в Совет Оазиса, или, как его еще называли Совет Одиннадцати, все же участвовали в таких вот посиделках. Ведь, во многом, именно им предстояло реализовывать то, о чем здесь говорилось.
   -Так в чем дело, воевода? - Спросил один из Совета, безо всякого вступления.
   -Мы должны уходить раньше, чем планировали, - также без подводок ответил Аскер. - Людей надо эвакуировать к полуночи завтрашнего дня. Иначе смерть.
   -Почему?
   Аскер рассказал все то, что ему поведал Русвур, поделился своими соображениями. По всему выходило, что его друг не ошибается. Он сам уже безоговорочно верил в это и был готов сделать все, чтобы поверили остальные.
   -А почему здесь нет самого Русвура? - Спросил еще один член Совета.
   -Он придет позже. Мы пока можем обойтись и без него. Надо решать. Сочно.
   Воцарилось молчание. В последнее время такой ход толковища стал обычным. Если раньше поднимался гомон, иногда просто хай до небес, то теперь люди научились обдумывать вопросы молча. Просто все чаще от сказанного здесь зависела жизнь многих... Поэтому предпочитали лишний раз смолчать.
   -Очень сложно, - сказал возглавлявший совет Афанасий. - Мои и так из сил выбиваются. Но если очень поднажать, то успеем. Вот только уходить придется совсем без барахла. Разорутся.
   Афанасий командовал рыболовецкой флотилией. Он был потомственный рыбак, родился и вырос недалеко от этих мест, и пришел в Оазис едва ли не с первыми поселенцами. Потом он приводил многих, отыскивая их по побережью, вывозил народ с проклятых земель и подбирал тех отчаянных, кто бросался в море на совсем непригодных для такого дела посудинах.
   Он выжил лишь потому, что Эорио приказал ему остаться. Приказал под страхом пристрелить на месте. Никто уже и не помнил, сколько раз корабли Афанасия возвращались с уловом в самое голодное время, сколько раз он умудрялся находить рыбные места после недель и недель пустого лова, сколько человек оказались тут благодаря ему и его людям.
   И теперь он по праву занимал место во главе совета, нес огромное бремя ответственности за Оазис и его жителей.
   Немногие мнения, касавшиеся обсуждаемого вопроса, были высказаны. Все они сводились к тому, что, раз такие дела, то уходить надо, но заявленные сроки немыслимы. Других точек зрения просто не было.
   -Что ж, от нас требуется действительно невозможное, - произнес Афанасий, когда голоса стихли, а взгляды уткнулись в него. - Но все эти годы мы только и занимались тем, что делали невозможное. Сделаем и сейчас. Ситуация чрезвычайная, поэтому спрашиваю: будет ли совет голосовать, или мне принять решение в одиночку?
   -Голосовать? - Произнес один из одиннадцати. - Если только для формальности, Афоня.
   И его ладонь легла на стол. Через секунду еще одна ладонь коснулась полированного дерева, а потом еще одна и еще. Последним ладонь положил Аскер. Он смотрел на стол и не видел ни одного сжатого кулака...
   -Совет решил, - провозгласил Афанасий, - остров должен быть эвакуирован к полуночи завтрашнего дня. С этой минуты действует усиленный режим. Для работ задействуются абсолютно все резервы, из имущества собирается только самое необходимое для выживания колонии на новом месте. Из личных вещей берется минимум. Конкретные нормы зависят от грузоподъемности бортов, которые определяют капитаны. Излишки не пропускаются ни под каким видом, что бы там ни было. Если все же окажутся на борту, будут выброшены. В случае возникновения беспорядков разрешается применять силу вплоть до казни виновных. - Афанасий замолчал, обводя взглядом собравшихся. - Люди, я прошу у вас невозможного, - добавил он уже смягчившимся голосом. - Но я верю в вас, верю, что вы сделаете это. Потому что надо сделать.
   -Слава Богу! - Раздался голос за спинами собравшихся.
   Все обернулись, раздвинулись, и в образовавшемся проходе увидели Русвура. Он стоял, прислонившись спиной к дальней стене, растрепанный, в заляпанном грязью расстегнутом плаще. И улыбался.
   Русвур появился здесь всего несколько минут назад, еще не успел восстановить дыхание после быстрой ходьбы. Шагая по весенней грязи, он готовил аргументы, предполагал, как будет спорить, увещевать, доказывать... Но ничего этого не потребовалось. В тот момент, когда дверь бесшумно пропустила его, первая ладонь легла на стол. И вот теперь он чувствовал, как свитые в тугой канат нервы распускаются, как перестает звенеть в голове одна мысль: "Не успеем!". Однако успокаиваться было рано. Хоть в Оазисе и умели реализовывать принятые решения, только на этот раз задача была едва ли не запредельной, а решать ее предстояло тем, кто толпился перед Русвуром, во все глаза глядя на Совет. Капитаны кораблей, начальники служб, трудолюбивые, ответственные, уже измотанные до крайности. Пацаны. Старший из них едва ли разменял второй десяток, а младшему и не перевалило за полтора. Но ни об одном из них нельзя было сказать, что он ребенок. Хотя бы потому, что они практически разучились улыбаться.
   И все-таки Афанасий не зря верил в них.
   -Все, разошлись, - глава совета поднялся первым. - Если что, я на пирсах.
   Он прогромыхал тяжелыми сапогами по образовавшемуся проходу, на долю секунды задержался возле Русвура, кивнул ему и вышел.
   По Оазису будто прокатилось невидимая волна, все пришло в движение. Жители хлопотливо грузили небогатый скарб, по несколько раз отбирая самое необходимое, укладывая, вынимая и опять укладывая, на побережье сотни человек колотили, сверлили, рубили, строгали, стягивали и прилаживали, превращая все корабли в плавучие дома. В подземельях шла незаметная, но не менее активная работа по сбору самого ценного. Ни оборудование, ни образцы, ни материалы... Только кипы бумаг, перетянутые тесемками, упакованные в целлофан, в мешковину, в дерюгу. И мрачные, пожелтевшие лица тех, кто все это писал, готовил, обрабатывал, сохранял по крупинкам огромное знание, принесенное из другой жизни.
   Работа кипела везде, но в доме Аскера стояла благодатная тишина. Негромко потрескивала печь, иногда под Русвуром скрипел стул да шелестела бумага. Могло показаться, что он что-то пишет в свое удовольствие, временами лениво отодвигая обширные листы, норовящие скататься в трубку.
   Это было не так. Он делал очень важное, хоть и такое тихое дело - прокладывал маршрут. Все знали, что нужно уходить, еще месяц назад была выбрана конечная цель исхода, но именно Русвур разложил этот путь шаг за шагом, изучил его, десятки раз прошел по карте туда и обратно. Им предстояло провести флот из десятков неприспособленных судов и шести обширных плотов по холодному, неприветливому морю. Каждый прекрасно знал, что в пути будет невыносимо трудно, что люди будут умирать, не выдержав эти тяготы. Но также знали, что обязаны дойти. Пусть не все, но обязаны.
   На полторы тысячи километров к югу от Оазиса отстоял небольшой архипелаг. Он никогда не был предметом чьего-либо интереса, никогда не вызывал желания побывать там и, тем более, поселиться. Восемь островов, покрытых густым лесом. Изолированный уголок суши, на сотни и сотни километров окруженный водой. И эта россыпь точке на карте была едва ли не единственным местом, где колония имела хоть какой-то шанс на выживание. Там можно было не опасаться наткнуться на кого-то еще, можно было затаиться на годы, попытаться забыть о кошмаре проклятых земель, попытаться жить, просто жить...
   Сенная дверь скрипнула, еще через мгновение распахнулась дверь в комнату, и на пороге появился запыхавшийся растрепанный Витек.
   -Тебя зовут! - Звонко выкрикнул он, будто Русвур был за километр.
   -Да? И кто же?
   -Все!
   -По какому поводу.
   -Свадьба!
   Русвур поглядел на часы.
   -Ну и дела, а ведь действительно. - Он отложил циркуль, свернул карту. - Иди, я догоню.
   -Давай скорее. Сказали, что без тебя не начнут.
   -Уже иду, иду. Аскер там?
   -Неа, за ним Серега побежал!
   -Хорошо, ступай.
   Русвур слышал, как в сенях хлопнула дверь. Он не спеша подошел к мутному зеркалу, приделанному над умывальником. Да, ему сейчас только на венчания и подаваться. Весь растрепанный, одежа мятая, пятна грязи замыты кое-как и еще не везде просохли. Но ничего не поделаешь, ведь в самом деле не начнут, пока не явится.
   И тут он вспомнил, что по такому случаю полагается что-то дарить. Поискал глазами, но в их с Аскером жилище мало что могло сойти за подарок. Этой зимой они раздали большую часть своего хозяйства тем, кто потерял родных в битве за Оазис. У самих остался предельный минимум, необходимый для выживание. Единственно, чего было вдоволь, так это оружия...
   Надеясь, что о подарке позаботится Аскер, Русвур взялся чистить ботинки. Делал он это обстоятельно, не торопясь, даже с каким-то удовольствием. Ничего страшного, пара лишних минут мало что решает. Да и Аск подтянется далеко не сразу. Его еще найти надо...
   Он поймал себя на мысли, что сознательно тянет время. Несколькими взмахами закончил чистить ботинки, набросил плащ и вышел из дома. С Аскером они столкнулись на полпути к храму. Вид у того был совсем не праздничный. На щеке багровела свежая царапина, а правая рука безуспешно пыталась оттереть левую от смолы.
   -Тебя где носило? - Спросил Русвур.
   -Да корыто одно латали, заразы безрукие! У них стапель сорвало, чуть народ не передавило. Все, кто поблизости был, помогать кинулись.
   -Ты, конечно, был ближе всех.
   Аскер не ответил, только прошипел что-то сквозь зубы.
   -Подарок какой-нибудь придумал? - Спросил Русвур.
   -Да какой уж тут подарок...
   -Н-да, у меня тоже. - И тут Русвур хлопнул себя по лбу. - Тьфу! Я ведь сегодня у ученых был, а в теплицы не зашел. Говорят, там розы вывелись. Можно было тиснуть штучек пять. Пустячок, конечно, а приятно...
   -Кто же знал, что они сегодня женится будут? Кто знал, что вообще все это стрясется?
   В храме уже было многолюдно. Друзья старались протиснуться незаметно, но их сразу же увидели, Леша заулыбался, махнул, прося подойти поближе.
   Венчание началось. И все то, что было последнее время неодолимо близко, вдруг отступило. Постоянная напряженность, страх, непроходящая усталость, боль - все это вдруг растворилось, скрылось за умиротворенностью и спокойствием. Под невысокими сводами храма звучало слаженное торжественное пение, из узких окон лился свет весеннего радостного солнца. Перед лицом Господа и людей соединяли свои судьбы два замечательных человека, что так трогательно и нежно любили друг друга.
   На многих лицах можно было увидеть слезы. И этим слезам радовались, потому что долгое время для таких слез совсем не было повода. Зато была масса поводов для других...
   Лицо Аскера, пересеченное преждевременными морщинами, разгладилось. Глядя на происходящее, он улыбался радостно и безмятежно. Напускная суровость улетучилась вместе с мыслями о тысячи дел, которые ждали его за стенами храма. Не смотря на несладкую жизнь и бремя, что едва ли не вдавливало его в землю, он остался тем самым добрым и отзывчивым человеком, которого знал Русвур годы назад. И этот человек был здесь, довольный и счастливый счастьем других, радующийся всей душой за тех, кто был ему всерьез дорог.
   Русвур тоже был счастлив, но к этому счастью примешивалась светлая грусть. Он любил Лену с Лешей, и хоть они оба вот-вот должны были переступить четвертьвековой отрезок своих жизней, все равно видел их детьми. Может быть потому, что сам повзрослел намного раньше времени, а, может быть, они действительно были такими. Но не слабы и беспомощны как дети, а искренни, чисты, добры той добротой, которая с годами забывается подавляющим большинством людей. Они же не забыли.
   Он глядел на них, улыбался во всю усталую физиономию и как никогда чувствовал свою неприкаянность. Этот мир научил его спасаться, потом выживать, потом жить там, где не может быть жизни в принципе. Потом он учился вспоминать прежнюю жизнь, растаскивал руины своей души, чтобы на их месте появилась другая жизнь, если неуместная в этом мире, то хотя бы хранимая им самим. Может быть, он даже преуспел в этом... Но сейчас, в светлый миг праздника двух сердец, он как никогда ясно чувствовал свое одиночество. Конечно, есть Аскер, есть Таня и дети, что давно уже перестали быть просто учениками, есть Леша с Леной, есть еще много людей, о которых нужно заботится, которые ему так дороги, которым он помогает с такой радостью. Но человека, к которому он мог бы придти просто так, чтобы побыть вместе, помолчать, посмотреть в глаза, подержаться за руку - нет.
   Было странно признаться самому себе в том, что и ему нужна помощь, даже защита. И ему нужно место, куда можно возвращаться. Причем не дом или еще что-то такое, отгороженное от всего мира стенами, а человек, рядом с которым появлялось бы чувство покоя, умиротворения, радости, тишины... Так давно забытое, почти безвозвратно потерянное чувство обыкновенного человеческого счастья.
   Русвур почувствовал прикосновение к локтю. Усилием воли сдержал желание рывком уйти в сторону и обернуться, готовясь отразить удар, поглядел через плечо. Рядом стоял незнакомый паренек.
   -Вас ждут на берегу, - прошептал он.
   -Что случилось?
   -Там человек странный появился.
   Русвур кивнул, поглядел на Аскера. Тот уже поглядывал в сторону двери и прикидывал, как пройти, поменьше толкаясь.
   Оба отступили разом, оказались за спинами позадистоящих, протиснулись к выходу почти никого не потревожив.
   -Что за человек? - Спросил Аскер, как только они вошли в притвор.
   -Не знаю. На старой надувной лодке приплыл. Велено было срочно искать и звать Аскера с Русвуром.
   -Хорошо. Спасибо тебе.
   Друзья перекрестились, схватили пояса с оружием, что оставили на устроенной здесь вешалке и вышли из храма.
   "Леха обидится", - на ходу подумал Русвур, - "Но куда деваться..."
   Они сразу перешли на бег, перемахивая через большие лужи и разбрызгивая маленькие. Аскер несся впереди, Русвур чуть отстал. Обернувшись, он прошептал едва слышно:
   -Когда-нибудь...
   И ему показалось, что он вновь слышит пение, заполняющее храм, что остался за его спиной.
   На берегу их ждали трое патрульных. Чуть поодаль, у самой кромки воды, сгорбившись сидел человек.
   -В чем дело? - Спросил Аскер, переводя дыхание.
   -Он появился тут минут сорок назад, приплыл на каком-то корыте, - начальник патруля указал на некое сооружение, основой которого была автомобильная камера. - Говорит, что имеет очень важную информацию для Оазиса. Требует свидания с кем-то из старших.
   -Чего не позвали Афанасия? - Спросил Русвур.
   -Да мало ли психов шляется, а Афоня сейчас на верфях занят...
   -Понятно, - Русвур улыбнулся искренности этих слов. - Ладно, пойду, посмотрю.
   -Рус, не лезь, - Аскер схватил его за плечо. - Что-то не нравится мне этот мужик. Ну-ка его нафиг. Погоним, а если опять полезет, здесь и останется...
   -Нет, - и Русвур быстро зашагал к нему.
   Человек поднял голову. Худое лицо желтоватого цвета в обрамлении седых свалявшихся волос, выцветшие воспаленные глаза, посиневшие губы. Поверх грубой одежды из дерюги руины пиджака с массой нашитых карманов, которые одновременно служили заплатками.
   -Не бойтесь, я не причиню вреда, - проговорил человек, когда Русвур подошел достаточно, чтобы его слышать. - У меня просто не осталось на это сил.
   -Кто вы?
   -Зовите меня Сан Саныч.
   -Очень приятно. Русвур.
   -Эти люди так и будут держать меня под прицелом? - Он посмотрел на патруль.
   -Да. Это их обязанность. Если возникнет угроза, они будут стрелять в любом случае.
   -Не беспокойся, Русвур, - проговорил Сан Саныч, переходя на "ты", - заложники мне не нужны. Да и пулю тратить на меня нет необходимости, я и так не жилец.
   -Что привело вас сюда?
   -Желание сохранить Оазис. И не просто желание, а реальная возможность.
   -Что-то слабо верится.
   -И не удивительно. Глядя на меня, очень трудно поверить хоть во что-то. - Сан Саныч улыбнулся одними губами, - и тем не менее...
   Русвур выжидательно посмотрел на него.
   -Начну с главного. Континент, или проклятые земли, как вы их называете, объяты новой болезнью. Эпидемия началась в середине зимы и распространилась с потрясающей скоростью. У болезни пока нет названия, но суть ее заключается в том, что она превращает людей в нечто иное. У заразившихся в течение короткого времени развиваются поразительные интеллектуальные способности и невиданная жестокость. Единственным стремлением такого человека становится стремление уничтожать, причем как можно более изощренно. Это какая-то интеллектуальная чума, если хочешь. Все усилия разума направлены на то, чтобы убивать, и он не успокоится до тех пор, пока не достигнет совершенства. Болезнь протекает где-то около полутора месяцев. За это время тело человека успевает в достаточной мере деградировать, и он умирает. Однако в момент смерти происходит нечто странное, своеобразный ментальный выброс. Все то, что генерировалось его разумом, оказывается доступно окружающим. Если эти люди не больны, они заражаются, если больны, то их интеллект одномоментно делает революционный прыжок. Недавно появились те, кто охотится за умирающими, чтобы оказаться рядом с ними в момент смерти... Ты понимаешь, кем становятся такие люди. Сегодняшнее нападение на Оазис - плод разума одного из таких стервятников. Он живет уже четыре месяца и, вроде бы, пока в форме. За это время он сумел сплотить вокруг себя несколько тысяч недоумков, отобрал из них десяток особо одаренных и активно занимается тем, что рассылает во все стороны гонцов в поисках зараженных. Весь этот смрад стекается в одно место, концентрируется там... Я думаю, что через некоторое время оттуда выползет нечто совсем иное, страшное... - Голос Сан Саныча захрипел, осекся. Он с трудом сглотнул и продолжал: - Тот подонок, что копит все это, действительно умен. Ему нужен враг, на которого можно выплеснуть злобу. На много километров кругом не осталось ничего подходящего, кроме Оазиса. Сегодняшний удар был разведкой, нарочито грубой и открытой. Они могли бы уничтожить остров одним массированным ударом, средства для этого уже есть. Однако то, что грызет каждого из них, не удовлетворится таким исходом. Уничтожение должно быть изощренным, длительным, продуманным.
   -Как его зовут? - Спросил Русвур.
   -Сам себя он называет Мессир.
   -Вот зараза! А ведь можно было догадаться...
   -Ты сталкивался с ним?
   -Не с ним лично, с его людьми. Тогда это была банда оборванцев, что рыскала по побережью.
   -Теперь все совсем не так, - Сан Саныч вздохнул.
   -Да. Так как можно спастись?
   -Уйти. Вообще.
   -Да ну? Вот никогда не подумал бы!
   -Зря иронизируешь. На Земле спасения от этой болезни нет. Рано или поздно эпидемия доберется куда угодно. Насколько я понял, вы готовите эвакуацию. Это временная мера, поверь мне. Уходить надо с планеты.
   Внешне Русвур никак не отреагировал, но внутренне напрягся. Рука на миллиметр придвинулась к поясу с ножнами. Жизнь научила его с крайней опаской относиться к безумным речам, сказанным со спокойным видом.
   -Да, я тоже заражен, - вдруг проговорил Сан Саныч, глядя ему прямо в глаза. - Но моя болезнь либо мутировала, либо в самом организме есть что-то такое, что не дает ей протекать нормально. Я не хочу ничьей гибели, поэтому я пришел сюда.
   Рука Русвура легла на рукоять ножа.
   -Сначала выслушай, а потом делай все, что хочешь. Возможность уйти действительно существует. Позавчера ночью я закончил расчеты межпространственного перехода. Если говорить совсем упрощенно, то существует бесконечное множество параллельных миров, и некоторые из них настолько сходны с нашем, что переход возможен. Это не простое действие, но реальное.
   Медленно, держа руки на виду, Сан Саныч отвернул полу пиджака и извлек кипу бумаг, упакованную в целлофан и тщательно перевязанную.
   -Здесь все. Я слышал, в Оазисе есть физики. Написанное будет понятно им.
   -Возможно, - Русвур взял бумаги, положил рядом с собой. - Что нужно для того, чтобы уйти?
   -В определенный момент оказаться в определенном месте и произвести там энергетический выброс огромной мощности. Короче говоря, взорвав ядерную бомбу в заданной точке земного шара, ты получишь устойчивую зону перехода. В твоем распоряжении будет около сорока минут на то, чтобы перебросить в другой мир неограниченный объем массы.
   -Делов-то куча! Ядерную бомбу - и вперед!
   -Свидетелем альтернативы ты станешь буквально завтра, когда я умру. Кстати, ты можешь облегчить мои страдания, - Сан Саныч поглядел на руку, сжимающую рукоять ножа.
   Русвур поднялся с камня, на котором сидел до сих пор, скинул плащ и протянул его.
   -Оденься и пошли. Тебе нужно обсушиться и отдохнуть.
   Русвур подошел к ждавшим его патрульным и Аскеру.
   -Этот человек принес действительно очень важные сведения. Определите его отдохнуть. Да, и покормите как следует.
   -Сделаем, - кивнул старший в патруле.
   -Не знаешь, а в долину никто не собирался?
   -Туда каждые сорок минут подводы уходят, ученые свое добро никак вывезти не могут.
   -Оно и хорошо. Пошли, Аск.
   Они не отошли и на двадцать шагов, когда Аскер начал едва ли не трясти Русвура.
   -Только то, что я тебе скажу, покажется маразмом, - предварил тот свой рассказ и кратко изложил все услышанное от Сан Саныча.
   -Рус, да ты идиот! Ты последний патологический кретин! - Аскер остановился как вкопанный. - И ты повелся на такую дурь!? Ты действительно повелся!!?
   -Аскер, отдохни, - Русвур хлопнул по карману, из которого торчали упакованные бумаги. - Пускай ученые посмотрят на это. Потом будем решать.
   -Да к черту ученых! Они сейчас готовы на все, лишь бы получить побольше места на кораблях. Ты умом-то понимаешь, что тебе в уши навалили? Параллельные миры, атомная бомба... Давай соберем шаманов и устроим пляски, глядишь, полегчает. Нет, я уверен, что проклятые земли захлестнула очередная чума и она делает людей придурками. Это запросто, это в порядке вещей. Но то, что этим придуркам веришь ты! Да мир, чтоб его так, действительно гибнет!
   -Гибнет, - теперь остановился Русвур. - Причем быстрее, чем мы ожидали. Аск, если сказанное Сан Санычем правда хоть на двадцать процентов, то кранты всем. И мы от этого не сбежим, понимаешь. Ты сегодня Лешу с Леной видел?
   Аскер молчал.
   -Видел или нет, отвечай?!
   -Ну видел я, видел.
   -И я видел. Так вот, я хочу, чтобы они жили. Не прятались, не выживали, а жили! Я хочу, чтобы у них были дети, чтобы они родились не в таком гадюшнике! И если ради этого потребуется перебраться в параллельный мир, мы это сделаем. Сделаем!!! - Русвур перевел дух. - А еще я хочу, чтобы и у тебя, и даже у меня когда-нибудь тоже... Если не передохнем, конечно.
   Аскер молчал долго, глядел поверх головы своего друга, а потом спросил изменившимся голосом:
   -Рус, и чего нам так везет на всякую дурь?
   -Планида такая, - Русвур улыбнулся. - Ведь это мы с тобой, Аск. Ладно, шутки в сторону. Давай-ка ковыляй к ученым, да не гоняй их там особо, ребята и так на нервах. А я пойду к Афоне.
   -Смотри, чтоб не прибил.
   -Не боись, перезимуем, - Русвур всунул ему в руку пачку бумаг. - Встречаемся через полтора часа на третьем пирсе. - И он зашагал к побережью без разбора шлепая по лужам.
   А Аскер направился в долину. Попавшаяся попутная подвода оказалась транспортом неторопливым, а сонный парень, едва державший в руках вожжи, никак не мог понять, зачем торопить голодную лошадь. Аскер соскочил и показал пример кляче, как надо двигаться. Та осталась равнодушной. На том и разошлись.
   В долине он застал небывалое оживление. Из подземелий на свет Божий вытаскивали какие-то ящики, свертки, мудреную аппаратуру, едва завернутую в пленку. Стояла неумолчная ругань, так как все это хозяйство моментально оказывалось брошенным кое-как. Погрузочная команда, приставленная к ученым, была строжайшим образом проинструктирована. Служители науки матюгались яростно и умело, иногда превосходя такелажников, но те брали непробиваемым спокойствием.
   Аскер поискал глазами тщедушную фигуру и вскоре заметил ее возле мощного зеленого контейнера. Этот человек представлял собой странное зрелище. Природа наделила его невероятной худобой, пергаментно-бумажной кожей, реденькими светлыми волосами, глазами цвета талой воды и потрясающим интеллектом. В добавок ко всему он в детстве умудрился попасть в переплет, где покалечил себе левую руку. Теперь она заканчивалась сросшимся кулачком, из которого торчали два крючковатых пальца без ногтей. Зрелище жутковатое, но орудовать он ими умел с проворством и изяществом иллюзиониста.
   Звали его Федор Максимович Шинин, или просто Федя Физик. В Оазисе он появился несколькими неделями позже Аскера, весил в то время едва ли больше двадцати килограммов, кашлял кровью и все время просил курить. С первого взгляда было понятно, что он не жилец. Но Эорио рассмотрел в этом человеке несгибаемый стержень, отдал его немногим докторам острова, а когда те довели его до белого каления безуспешным лечение, Федя Физик вспылил, едва не разнес лазарет и через неделю начал поправляться. Потрясающая воля к жизни взяла свое.
   Видимо, именно это она делала и сейчас. Воздух вокруг него пропитался дикими ором. Пересыпая свою речь потрясающими по сложности фразеологическими конструкциями, Федя теснил пятерых грузчиков. Он вошел в раж, он был неподражаем: он доказывал, что огромный контейнер должен уплыть вместе с ним.
   -Федор Максимович! - Позвал Аскер, подойдя ближе.
   Ответа не последовало. Видимо, Федя вспомнил те годы, когда гремел с кафедр ведущих физфаков страны, когда разносил в пух и прах оппонентов на самых представительных форумах, когда доказывал перед власть имущими необходимость поддержки фундаментальной науки.
   -Федор Максимович! - Позвал Аскер чуть громче.
   И вновь ноль эмоций.
   Аскер набрал в грудь побольше воздуха, подошел вплотную и выдал длинную тираду, в которой соединил приветствие, самые искренние пожелания всех благ и обещание медленной и мучительной смерти, а также некие интимные подробности из жизни родственников Физика, при осуществлении которых он, Аскер, якобы присутствовал, и, более того, деятельно участвовал.
   На площадке воцарилась тишина. Грузчики стояли по стойке "смирно", а Федор медленно поворачивался. Аскер же расплывался в самодовольной улыбке.
   -Здравствуй, Федя, - он протянул ладонь.
   -Здорова, воевода. Силен, силен! Уж не думал, не думал... Да, воздаю должное твоим учителям изящной словесности. Что ж, ты пожаловал кстати. У меня тут пятеро дуболомов, не поддающихся рациональному убеждению. Калечить их не хочу из гуманных соображений, но, видимо, придется. Не поучаствуешь?
   -Нет, не поучаствую. Вопросец у меня к тебе профессионального характера.
   -Какое совпадение, у меня к тебе тоже! Слышал, ты ведаешь погрузкой. Тут у меня ящичек, - Федя ткнул рукой в сторону контейнера. - В нем все самое-самое нужное, причем не столько для меня, сколько для человечества в целом. Будь любезен, распорядись оказать ему самый достойный прием.
   -Легко, - не моргнув глазом ответил Аскер. - В нем все важно?
   -Абсолютно все.
   -Но самое важное ты продублировал?
   -Обижаешь! И в течение всего путешествия из рук не выпущу.
   -Прекрасно, можешь быть спокоен. Ты пока посмотри, а я распоряжусь, - Аскер протянул ему бумаги и подошел к грузчикам.
   -Ребята, - негромко сказал он, - грузите эту штуку и езжайте. На пирсе загляните внутрь. Скорее всего, там модели его оптических игрушек и прочий хлам. Если так, то все за борт, а контейнер заполнить чем-нибудь полезным.
   -А если не только? - Спросил один из такелажников.
   -Оставляйте только бумаги и книги. Все остальное можно выбросить.
   Дальнейших разъяснений не потребовалось, и они принялись за погрузку.
   Федю Аскер нашел сидящим на облезлом чемодане. Его лицо посуровело, потрескалось глубокими морщинами. Глаза скользили по листам, исписанным ровным почерком.
   -Ты где это взял? - Спросил он дочитав очередную страницу.
   -Да тут одного мужика на остров принесло. Говорит, что в этих бумажках может быть что-то путное.
   -В этих бумажках революция всей современной физики, - спокойно ответил Федя. - Я пока не дочитал, но уже вижу безукоризненно проработанную хронопространственную теорию, которая до сих пор была прихотливой игрой ума немногих интеллектуалов, что умели не реагировать на насмешки бездарной серости.
   Аскер в нескольких словах пересказал то, что слышал от Русвура и зарекся непременно поговорить с Сан Санычем лично, а еще лучше свести того с Федей Физиком.
   -Очень даже может быть, - ответил Федор. - Я проверю расчеты, но если они верны, в самом деле существует шанс проткнуть материю пространства-времени. - Федя потер переносицу. - Тот, кто принес это, в состоянии говорить?
   -Вполне. Только сейчас спит, наверное.
   -Ничего, разбудим. По дороге я как раз посчитаю. - И он бодро зашагал в сторону поселка.
   -Чемодан забыл!
   -Ах, да. Будь любезен, Аскер, если тебе не трудно.
   -Не трудно, - он схватился за ручку, и тут же пожалел о сказанном. И первой цензурной мыслью был подлый план того, как забросить все это подальше в кусты, а потом грамотно отмазаться.
   Федя что-то бормотал на ходу, иногда взмахивал рукой, будто пытался прочертить в воздухе сложные кривые. Иногда он останавливался, оборачивался на Аскера и разражался неведомой терминологией, в ответ на которую нестерпимо хотелось ругаться. По всему было видно, что ученый увлекся проблемой не на шутку.
   Аск же, поминутно перекидывая чемодан из руки в руку думал, что Федя Физик все-таки слегка не в себе. Или они все такие, шибко умные? Подобные размышления заставили Аскера искренне поблагодарить Бога за то, что тот наделил его острым, гибким, но все-таки самым обыкновенным интеллектом.
   Сан Саныча они нашли в приежке - доме, который служил и карантинным блоком, и гостиницей, и просто первым пристанищем для тех, кто прибывал на остров. Аскер и сам не раз останавливался в этих гостеприимных стенах, а особенно хорошо он помнил ночь, проведенную здесь вместе с Русвуром, когда тот впервые ступил на землю Оазиса.
   Сан Саныч мирно спал. Рядом стоял стол, заваленный пустыми мисками. Беглецы из проклятых земель всегда были голодны до крайности, но мало кому удавалось впихнуть в себя столько снеди без последствий. Сан Санычу удалось, причем он делал это с таким тщанием и отрешенностью, что даже не потрудился закрыть дверь.
   -Это он? - Шепотом спросил Федя.
   -Да. Может, потом зайдешь? А пока...
   -Нет, - Федя подошел и бесцеремонно потряс спящего за плече. Тот вскинулся, уставил на него мутные ошалелые глаза.
   -Твое? - Федя ткнул пальцем в записи.
   -Мое, - ответил Сан Саныч.
   -Нехило. Давай посчитаем.
   Федя Физик вытащил из печки уголек, размашисто и быстро набросал на стене какую-то формулу.
   -Ты утверждаешь, что это способно синхронизировать два хронопотока, но как быть с выбросом внематерии, который очевиден в таких случаях?
   -Узко смотришь на проблему, - проснувшийся Сан Саныч взял из рук ученого уголек. - Это частный случай. Ты либо не дочитал, либо не понял. Вот так, - он написал еще ряд цифр и значков, - выглядит общее правило, а ты пытаешься анализировать случай с разнонаправленными потоками...
   Аскер понял, что делать ему тут нечего. Он с наслаждением пнул чемодан и вышел вон. Этого никто не заметил, потому что оба собеседника уже были далеко отсюда, в прохладном мире свернутого пространства и рассеченного времени, ложившегося угольными символами на стены приежки.
   Остаток дня Аскер провел на пирсах, распоряжаясь погрузкой самого необходимого. Восемь кораблей уже были готовы к отправки, и ждали еще четыре, чтобы всем вместе выйти в море. Русвур так и не появился. Видать, разговор с Афанасием имел необычные последствия.
   И так было на самом деле. Оставив Сан Саныча в приежке, Русвур направился искать Афоню. Застал он его, как и следовало ожидать, на борту "Верного". Флагман рыболоветского флота Оазиса уже давно был для Афанасия и домом, и тяжелой работой, и укрытием...
   В тесной каюте было тепло, пахло крепчайшим табаком, рыбой и прелью. Афоня усадил Русвура за подвешенный к потолку стол, внимательно выслушал н перебив ни разу.
   -Насколько я понимаю, ты действительно веришь в такую возможность? - Спросил он, стоило Русвуру закончить.
   -Да, - просто ответил тот.
   -Хорошо. Я тоже.
   Русвур чуть не поперхнулся вздохом.
   -Веришь? Вот прямо так?...
   -Именно. Ты прекрасно знаешь, что мы практически обречены на гибель. Даже если доберемся до архипелага, в живых останется так мало народу, что колонию едва ли удастся создать. А не говорится об этом лишь потому, что людям свойственно верить в лучшее. Отними у них эту веру, и все кончится намного быстрее. Поэтому бегство в параллельный мир настолько же реально, насколько и наше путешествие.
   Русвур молчал. Его не покидало чувство, что Афоня над ним просто издевается.
   -Ты знаешь, я мало в чем разбираюсь, если не считать лова рыбы в этих широтах. Но жизнь научила понимать и оценивать поступки людей. Если этот твой Сан Саныч приплыл сюда на дырявой калоше только затем, чтобы передать нам расчеты и умереть, это чего-то стоит.
   -И это единственный аргумент?
   -Можешь предложить другие? - Ответил Афоня вопросом на вопрос.
   -Нет, - признался Русвур.
   -А если два человека вот так берут и верят, это уже кое-что. В общем, надо попробовать. Что там, говоришь, требуется.
   -Всего ничего: ядерный заряд, взорванный в определенном месте.
   -Не так уж мало, - Афанасий говорил спокойно, смотрел ясно. - Почти что невыполнимо, и все-таки...
   Он дотянулся до встроенного шкафчика, достал неприметный коробок, из которого появился ключ странной формы.
   -Это я нашел в кабинете Эорио. Рядом была записка, адресованная тому, кто примет дела в Оазисе после его гибели. Это ключ от информационного центра военной базы. Я им не разу не пользовался. Как-то времени не было, да и не умею обращаться с такими игрушками. А вот ты попробуй. Эорио писал, что там можно узнать много всякого интересного. Глядишь, и про бомбы что-то есть. Только не увлекайся сильно. Как только найдешь нужное, уходи. Центр надо будет взорвать, он связан с несколькими спутниками. А недоумков много развелось, вдруг кто доберется... В общем, ты понимаешь, - с этими словами он положил ключ перед Русвуром. - И поторопись.
   -Спасибо, - Русвур взял ключ и вышел на палубу.
   Афанасий еще некоторое время смотрел ему вслед. Слова были готовы сорваться с губ, но даже наедине с самим собой он привык не допускать слабости. А ведь так хотелось попросить помощи...
   Русвур шел быстро, почти бежал. Он чувствовал, как в нем крепнет странная, иррациональная надежда на благополучный исход. Она появлялась совсем не часто, но если уж приходила, то это свидетельствовало о последней степени критичности ситуации. Вот и сейчас разум вопил о безнадежности задуманного, но что-то молчаливое и сильное заставляло скакать через лужи, сжимать в ладони ключ едва не протыкая кожу.
   Русвур нырнул в небольшую постройку, скатился по гулкой лестнице, побежал по тускло освещенному коридору. Когда-то здесь все было утыкано защитными системами, перекрыто шлюзовыми дверями и надежными заслонками. Теперь сюда мог спокойно войти любой, а многие даже не знали предназначения пазов в стенах и чуть выступающих на потолке металлических плит.
   Шагая по подземелью, Русвур вспоминал, как впервые оказался здесь. Тогда, всего через три дня после прихода в Оазис, он вновь собирался вернуться в проклятые земли. Их с Аскером привели сюда за оружием и амуницией. Он помнил сосредоточенные лица людей, что трудились тут, создавая удивительные образцы холодного оружия, доспехов, различных хитрых механизмов, помогающих выжить. Теперь тут было пусто. Практически все мастера погибли, а оружия, заготовленного в арсенале, с лихвой хватало на боеспособное население Оазиса. Необходимость в производстве отпала.
   Коридор, пол которого покрывал толстый слой пили, закончился массивной двустворчатой двери. Даже в период активного использования базы, сюда редко кто заходил. Люди знали, что за дверями информационный центр, но связываться было не с кем, да и времени для разговоров никогда не было. Растащив оттуда переносные рации, его закрыли за ненадобностью.
   И вот впервые за несколько лет ключ вошел в паз. Внутри что-то щелкнуло, включился электромагнит, намертво его зафиксировавший, сложная комбинация электроимпульсов подтвердила право на вторжение. Дверь подалась в сторону, открывая просторное помещение, разгороженное посередине прозрачной проекционной панелью. Как только створки достигли своего крайнего положения, освободившийся ключ звякнул об пол.
   Русвур когда-то неплохо умел обращаться с компьютерами, но за время своих скитаний по проклятым землям и жизни в Оазисе успел кое-что подзабыть. Ему понадобилось десять минут на то, чтобы понять, как включается система. Ответ был прост, как все по-настоящему эффективное. Терминал активировался другим концом ключа, отпирающего дверь. И стоило ему оказаться в гнезде на терминале, как десяток экранов осветился мертвенным светом, а двери плавно сомкнулись, отгородив Русвура от остального комплекса.
   -Система "Сонар" приветствует пользователя, - прозвучал мягкий синтезированный голос. - Назовите уровень допуска.
   -Максимальный, - не задумываясь, ответил Русвур.
   -Принято.
   Он постоял еще немного, ожидая новых вопросов, но местный компьютер был не особо разговорчивым типом. Тогда Русвур сел перед одним из мониторов и начал общаться с машиной по старинке, с помощью клавиатуры. Сначала получалось не очень, но руки вспомнили былое, и вскоре пальцы уже порхали над сенсорной клавиатурой, а изображение на мониторе менялось едва ли не каждый несколько секунд.
   Русвур исследовал интерфейс. Его не интересовали разделы, связанные с управлением базой, уровни связи, основные и дополнительные контуры безопасности... Он искал раздел внешних контактов, и вскоре действительно наткнулся на форму запроса. Против ожидания, подтверждения полномочий не потребовалось. Компьютер лишь уточнил, какое именно ядерное оружие интересует пользователя. Формулировка "ближайшее" была отвергнута, и тогда Русвур попросил вывести карту расположения всех носителей атомных зарядов.
   Тонкое стекло, делившее комнату, расцветилось картой, на которой запульсировали фиолетовые точки. До ближайшей было двести семьдесят километров, не считая пути от Оазиса до побережья. Русвур прикоснулся к ней, увеличивая масштаб.
   -Характер объекта, - произнес он, рассматривая крупную карту.
   -Место дислокации стационарных ракетных комплексов. - Отозвался компьютер. - На боевом дежурстве постоянно находятся пять машин. В настоящее время все находятся в режиме консервации.
   -Есть изображения этой местности?
   Картинка на экране сменилась качественной спутниковой фотографией. Русвур увидел несколько приземистых построек, диск параболической антенны и куполообразное сооружение.
   -Обсерватория? - Спросил он.
   -Функциональная маскировка базы, - согласился "Сонар".
   -Что ж, разумно. Как давно сделан снимок?
   -Четыре года, два месяца и девять дней назад.
   -Боле свежие?
   -Отсутствуют.
   -Жаль. Хорошо, распечатай эту фотографию и карты мелкого, среднего и крупного масштаба. Описание комплекса есть?
   -Да.
   -Тогда и его тоже.
   В стене открылась панель, мягко загудели два принтера, укладывая на пол широкие бумажные ленты, перфорированные по краям.
   -Действительно безумие, - пробормотал Русвур, разглядывая обсерваторию.
   Но он понимал, что побывает там. От этого никуда не деться.
   Принтеры перестали шелестеть бумагой. Русвур сложил ленты, легко сгибающиеся на страницы и направился к двери.
   -Использование системы завершено? - Спросил компьютер.
   -Собери все имеющиеся материалы по "Тополю" и выключайся. Выдашь в первую очередь при следующей активации.
   -Да.
   Дверь перед Русвуром открылась. Он шагнул в пыльный коридор.
  

* * *

   -Это самоубийство, парень, - Сан Саныч протянул Русвуру лист карты. - Обсерватория находится в черте Города Спасенных, в ней квартируется Первый Легион - личная гвардия Мессира.
   -До следующей ракетной базы месяц ходу. У нас просто нет другого выхода.
   -Вам не пройти. Я допускаю, что имей вы дело с обычными подонками, которых встретили год назад, шанс еще бы был. Но теперь каждый из них заражен, и я понятия не имею, во что превратились. Это уже не люди, пойми. Некоторые даже выглядят иначе.
   -Другого выхода нет, - Русвур спокойно глядел на Сан Саныча. - У нас слишком мало времени. Каждый день путешествия будет уносить жизни...
   Дверь с грохотом распахнулась. На пороге появился встрепанный Федя Физик.
   -Саныч, это гениально, - он прихлопнул к столу лист бумаги, исписанный каракулями. - Точка дзета будет стабильна шесть часов сорок три минуты, плюс-минус двенадцать минут. Это значит, что миры почти идентичны.
   Сан Саныч бегло взглянул на расчеты.
   -Чуть меньше, но все равно достаточно.
   -Я проверил четыре раза, - оскорбился Федя.
   -Ты рассмотрел возможность субтемпоральных возмущений?
   -Сквозной и непрерывный циклы.
   -А, ну тогда извини.
   -Мужики, а вы знаете, куда нужно шарахнуть, чтобы все это заработало?
   Оба уставились на Русвура так, будто он только что вышел из пустоты.
   -Ну, куда нужно стрельнуть ядерной ракетой?
   -В пространстве? - Спросил Федя.
   -В пространстве, в пространстве.
   -То есть, координаты?
   -Они, родимые.
   -Так это легко вычислить.
   -Ну, вычисли.
   Федя схватил карту, резким движением набросал строчку непонятных значков.
   -Нет, нет! На этом не нужно, - Русвур подсунул ему клок оберточной бумаги.
   Ученый будто не почувствовал подмены. Карандаш плясал с той же резвостью и напором.
   Сан Саныч и Русвур ждали минут десять. Не разговаривали.
   -Карта есть? - Наконец спросил Федя.
   Русвур развернул пожелтевший рулон, придавил непослушные края.
   -А мельче?
   -Только такая.
   -Момент...
   Он еще что-то написал, взял линейку и циркуль. Несколько минут колдовал уже над картой, роняя крупные капли пота. И вот, наконец, поставил аккуратный крестик.
   -Здесь.
   -Погрешность?
   -От ноля трех до ноля восьми. Компенсируется повышением мощности.
   -А какая она должна быть?
   -Полторы мегатонные.
   -Стандартная боеголовка рассчитана на четыре.
   -Можно даже не целиться.
   Русвур помнил маршрут бегства наизусть. Точка, указанная на карте, отстояла от него на триста километров. Не много, совсем немного. Стоит того, чтобы рискнуть.
   -А что произойдет после взрыва?
   -Точно не известно, но должен открыться переход.
   -И как он будет выглядеть?
   -Понятия не имею. Знаю, что охватит площадь примерно в двадцать квадратных метров.
   -Атомный взрыв над морем... - Начал было Русвур.
   -Не бойся. Открывшийся переход поглотит всю энергию, она просто не успеет разойтись. Так что путь будет безопасен. Относительно...
   -А на другой стороне?
   -Что?
   -Что будет на другой стороне?
   -Понятия не имею. Но мир должен быть похож на наш. Очень.
   -Хорошо, - Русвур свернул карту. - Собирайтесь. Первые корабли уже готовы выйти в море.
   С Аскером они увиделись только глубокой ночью, когда оба практически одновременно подошли к двери дома. Поговорить так и не получилось, лютая усталость была сильнее любых разговоров. А на рассвете их можно было вновь увидеть на разных концах острова. Неугомонного Аскера, метавшегося, делающего десять дел одновременно и почти везде успевающего, и внешне неторопливого Русвура, который то ли просто говорил с кем-то, то ли улыбался прошедшему знакомому, то ли волок вместе с другими что-нибудь тяжеленное, по колено проваливаясь в расквашенную землю.
   Основная масса людей начала грузится к полудню. Четыре плота были похожи на средних размеров стадионы. Убогие хижины, собранные на них из чего попало, смотрелись крайне нелепо, но это было больше, чем ничего. Да и люди не особо привередничали. Они слишком хорошо научились довольствоваться просто жизнью, не более.
   Выбравшись из круговерти, организовавшейся на пирсах, Русвур первую минуту просто стоял, вслушиваясь в неожиданно навалившуюся тишину. И усилием воли заставил себя сначала зашагать, потом перейти на бег.
   -Отец Игнатий, не собрались еще? - Закричал он издалека. - Скорее!
   Священник с сыном как раз увязывали какой-то узел.
   -И так торопимся. Совсем чуть-чуть осталось.
   Русвур пожал руку Леше, подошел под благословение.
   -Первый плот отходит через сорок минут, нужно успеть.
   -Мы и на следующих можем...
   -Вы там нужнее, - отозвался Русвур, помогая держать никак не желающие сходиться веревки. - Первый наиболее комфортабельный, там больше всего женщин, детей и стариков. Батюшка, вы нужны им. А потом можно будет перейти на любой другой.
   Отец Игнатий посмотрел на Русвура. Он успел достаточно хорошо узнать этого человека, но сейчас не особо верил в его альтруизм. Уж слишком сильно в Русвуре проступало его всегдашнее стремление всех кругом опекать...
   -На этом плоту Таня с детьми. Помогайте им, пожалуйста.
   -Так мы уже почти готовы, - отец Игнатий подхватил у выходящей из дома Лены объемистый сверток.
   -Все?
   -Там еще ковер, батюшка.
   -Ну его, обойдемся. Давайте теперь сами.
   Леша подсадил Лену на телегу, Русвур проверил немудреную сбрую. Отец Игнатий пока закрывал храм. Эти несколько минут он должен был побыть один...
   Когда он вернулся, на его лице люди увидели какую-то странную, отрешенную улыбку.
   -Надо ехать, батюшка, - проговорил Русвур.
   -Все обойдется, - невпопад ответил отец Игнатий. - Все обязательно обойдется. - Он забрался на телегу. - С Богом!
   И смирная лошадка тронулась, заскрипела ступицами.
   -А сам чего? - Спросила Лена, глядя на Русвура.
   -Я догоню.
   И он пошел в другую сторону. Хотя через несколько минут шаг стал бегом.
   Их дом был таким, как всегда. Извечный бардак, окружающий Аскера в быту и наивные попытки Русвура навести хоть какой-то порядок, уют. Все, что они планировали взять с собой, уже давно было собрано и перевезено поближе к пирсам. Да что там перевезено: два вещмешка средних размеров проделали этот путь за их спинами и заняли угол в приежке...
   Но то, что осталось, еще хранило тепло жилья. Вот здесь Русвур приколотил доску, а с этим шкафом они воевали вдвоем, когда у того без причины подломилась ножка. Рамы конопатил Русвур, а входную дверь обил Аскер. Простой мешковиной, но надежно, ни единой щелки.
   Взгляд привычно упал на красный угол, где раньше стояли иконы. Русвур принес две, и еще две подарил отец Игнатий по случаю Рождества и Пасхи. Теперь там было пусто.
   Он провел рукой по печке. Большая, неуклюжая, такая хорошая и добрая. Печку он любил больше всего. В середине зимы, вопреки всем укладам, затеялся белить ее, чуть не поругался с Аскером, с величайшим трудом раздобыл полмешка известки...
   Русвур поправил постели, придвинул стулья к столу, заглянул в духовку и в топку. Вроде, все нормально. Полы бы подмести, но уж не до большого.
   -Спасибо тебе, - сказал Русвур, стоя посередь комнаты. - Прости, если что не так. Прощай.
   Он вышел, тщательно закрыл дверь, заложил щеколду и пошел не оборачиваясь.
   Здесь прошло много хороших дней; этот дом ему больше не было суждено увидеть.
  
   Сан Саныч умирал. Внешне это проявилось в том, что его черты заострились еще больше, движения стали неестественно выверенными и быстрыми. А еще он не ощущал усталости.
   Карандаш скользил по бумаге с удивительной скоростью, укладывая на лист ровные аккуратные строки. Ни одной помарки, ни одного зачеркивания. Гладкий, красивый текст, не содержащий слов. То, что здесь было написано, могли понять единицы.
   Сан Саныч решал задачи запредельной физики. Мозг, разогнанный болезнью до предела, начал принимать такие величины, как бесконечность, вечность, сплетение пространства и времени, вероятности высшего порядка. Не имея математических инструментов, он на ходу создавал их, отталкиваясь от самых элементарных знаний, очень кстати всплывавших в сознании.
   -Ты пытаешься вывести формулу Бога? - Спросил Федя, беря очередной лист.
   -Нет, что ты, - Сан Саныч улыбнулся, не отрываясь от расчетов. - Да и зачем? А вот узнать, с какой точностью можно прогнозировать поведение человеческих масс в интервале от года до тысячелетия, мне действительно интересно.
   -Читал книжки Айзека Азимова?
   -Было дело.
   -Там был один герой, который занимался так называемой психоисторией. Это примерно то же самое, что ты пишешь сейчас.
   -Так я знаю. Азимов был гением, и нет ничего зазорного в том, чтобы позаимствовать идею.
   Карандаш сточился. Сан Саныч взял другой, а Федя отложил лист и принялся затачивать. Он вновь чувствовал себя зеленым студентом, впервые взявшимся за написание курсовой работы. Желание творить, зависть к маститому профессору, боль возможного провала и наглость, которая неуклонно вела его к вершине...
   Закончив с карандашом, он вернулся к формулам. Понять было трудно, но он вгрызался в значки, чиркал какие-то графики, принимался лихорадочно писать и гневно перечеркивать.
   -Не торопись, - проговорил Сан Саныч, все также не отрываясь. - Ты еще успеешь это осмыслить. У тебя больше времени.
   Федя молчал. Он не слышал. Он только что коснулся краем понимания разработок Сан Саныча... И чуть не повредился умом.
   Часы летели быстро. За окном рассвело, солнечные лучи упали на струганный пол. Сан Саныч все писал, а Федя Физик продолжал выхватывать все новые и новые листы, всматриваться до боли в глазах в ряды знаков.
   Дверь открылась ударом, жалобно скрипнув старыми петлями.
   -Вы чего, не слышали!? - Рявкнул с порога Шныр. - Последние борта под погрузку встали! Кто не успел, тот опоздал! Манатки в зубы и на пристань! Быстро!
   Сан Саныч отложил карандаш, поднял голову.
   -У тебя ровно десять секунд, - проговорил он чуть хрипло.
   -Что?
   -Уже восемь секунд на то, чтобы извиниться, закрыть дверь и убраться.
   -Ты, видать, совсем спятил над своими бумажками? Я тебе русским языком говорю: последние десять кораблей встали под погрузку. Места может не хватить, а вас велено увезти обязательно, хоть силком. Так что не зли меня.
   Шныр сделал еще один шаг, и вдруг застыл. Его лицо мгновенно стало белым, руки мелко-мелко затряслись.
   -Федор, ты можешь наблюдать случаи локализации нервных импульсов. Этот человек обездвижен мной. Интересное явление с точки зрения теории сверхслабый токов, ты не находишь?
   Федор вертел головой, глядя то на одного, то на другого.
   -К сожалению, у нас нет времени, чтобы рассмотреть это явление детально. Мой мозг приобретает все новые и новые способности. Как жаль, что умирать приходится именно сейчас.
   Сан Саныч подошел вплотную к парализованному Пашке Шныру.
   -Молодой человек, я вас извиняю. Через несколько секунд вы обретете способность двигаться, уйдете и объясните пославшим вас, что мне уже нет никакого смысла куда-либо отправляться. Моему коллеге смысл делать это есть. Да вот, боюсь, желания такого он не обнаруживает. Жаль, потому что тем самым обрекает себя на смерть. Я мог бы заставить его, мог бы внушить. Но не буду, потому что уважаю автономию воли. Все. Идите.
   Шныр вылетел из комнаты будто выброшенный катапультой. Дверь плавно закрылась за ним.
   Федя сидел с таким видом, будто его только что несколько раз вывернули наизнанку.
   -Встряхнись, - Сан Саныч вернулся за стол. - Я же говорил, что пораженные болезнью перестают быть людьми в привычном смысле этого слова. Я - не исключение.
   -Что ты еще можешь? - Спросил Федя странно скрипящим голосом.
   -Не знаю, и узнавать уже нет времени. Но я видел такие вещи, от которых кровь стыла в жилах.
   -Например?...
   -Например один получил возможность проходить сквозь время. Он знал это, просто знал, но никак не решался попробовать. Когда же наконец отважился, исчез всего на мгновение. И вернулся назад... Ослепшим, оглохшем, постаревшим на семьдесят лет недоумком, пускающим слюни и мочащимся в штаны. Никто так и не узнал, где он был и что видел. Его убили практически сразу. Из жалости. Или не хотели возиться. - Сан Саныч поглядел в окно. - Кстати, я на самом деле рекомендую тебе спасаться вместе со всеми. То, что они затеяли - почти невыполнимо, но это лучше, чем пассивное ожидание смерти. Я оставлю тебе все свои записи. Работы хватит до конца жизни.
   -Нет, - отозвался Федор. - Я так не хочу...
   -Не хочешь? А как ты хочешь? Чтобы сразу, чтобы уразуметь? Будешь ждать моей гибели, чтобы заразится?
   -Ты и мысли читать умеешь, - констатировал Федя.
   -Применительно к тебе не надо быть телепатом. Что ж, понимаю. Я сам заразился почти сознательно. Слишком сильно хотел узнать и понять.
   -Что?
   -Бога, - спокойно ответил Сан Саныч, снова беря в руки карандаш.
  
   Русвур уже перешел тот порог, за которым чувствуется усталость. Тело превратилось в автомат, мысли - в поток команд. Все окружающее виделось сквозь легкую пелену, которая временами смазывалась или рвалась, оставляя лишь фейерверк разноцветных брызг и атональный шум.
   Последний плот был загружен почти полностью. Оставались человек десять, никак не желающие расставаться со своим добром. Русвур увещевал, уговаривал, приводил мыслимые и немыслимые доводы, угрожал. Но люди были слишком взвинчены для того, чтобы принять это в свое сознание. Спор прекратился появлением Афанасия. Без лишних слов он взял топор и начал рубить сходни. За несколько секунд до того, как последняя обрушилась грудой щепок, Русвур передал на плот кричащего ребенка и прыгнул сам. Афоня кинул ему вслед топор и побежал к своему кораблю.
   В кармане ожила рация.
   -Да?
   -Закончил? - Донесся голос Аскера.
   -Все.
   -Отлично. Отходим.
   Над кораблями взметнулись зеленые вымпелы с синей поперечной полосой.
   -Руби концы! - Полетело от борта к борту.
   Со скрипом, хлопаньем парусов и гулом натягивающихся снастей, последние посудины стали отваливать от берегов Оазиса. Натянулись десятки толстых канатов, застонали крепящие их балки, и многотонный плот оторвался от причалов. Сотни человек в молчании смотрели, как начал удаляться берег.
   Выйдя на большую воду, корабли начали занимать маршевый строй. Впереди полукругом шли боевые катера. Кроме экипажа и запаса груза там не было ничего. По флангам выстроились яхты, несшие кроме команд и пассажиров. Но в случае опасности они могли сформировать собой защитный кордом и отразить удар. Внутри этой конструкции располагалась основная флотилия: четыре здоровенных плота, влекомые двенадцатью кораблями каждый, и весь прочий разношерстный флот, нагруженный людьми и скарбом. Всего девяносто четыре судна.
   На большинстве буксиров были дизельные двигатели, но горючего у каждого было на шесть часов хода. Поэтому шли под парусами.
   По плоту, что шел замыкающим, шагал человек в потертом кожаном плаще. Никто не замечал, что пошатывается он больше, чем того требует легкая качка. Русвур пересек плот из конца в конец. Народу набилось многовато, явно больше расчетного количества, но выбирать не приходилось. Что ж, не плохо. По меньшей мере, они уложились даже чуть раньше срока. Солнце только что ушло за западный горизонт. Еще даже не темно.
   Он обошел все крепления тросов, перекликнулся с одним из буксиров, помог кому-то собрать развязавшийся тюк, отвел потерявшегося ребенка родителям... и почувствовал, что достиг своего предела.
   Реальность начала кренится вправо, изгибаться под самыми причудливыми углами, звуки то гремели камнепадом, то скреблись шепотом. Он оступился, упал, старательно делая вид, что просто садится, отполз за какую-то дощатую постройку. В голове нарастал нестерпимый гул. Нестерпимо хотелось оказаться рядом с отцом Игнатием, побыть с Лешей и Леной, попить чайку с Аскером. А еще больше хотелось вжаться в наскоро отесанное бревно, на котором сидел, втечь в него, стать таким же безучастным хотя бы на несколько минут.
   Сознание отключилось.
   Русвур очнулся от ощущения чьего-то присутствия. Это было странно, но еще больше удивляло то, что не сработал давний рефлекс: он не метнулся в сторону, хватаясь за ножи. Открыв глаза, он увидел рядом с собой девушку, старательно перекрывавшую маленькую керосиновую лампу, чтобы не ослепить его. Она смотрела на него пристально и спокойно, но вместо любопытства во взгляде читалась забота и что-то еще...
   -Возьми, - она протянула металлическую кружку. - Это вкусно.
   Русвур отхлебнул горячий травяной настой, действительно очень приятный, терпкий, со сладковатым привкусом.
   -Очень устал? - Спросила она.
   -Ничего, все нормально, - Русвур улыбнулся, одним глотком допил содержимое кружки. - Кто ты?
   -Меня Валя зовут. А ты Русвур, так?
   -Да.
   -Я тебя в храме видела. А когда Алеша и Лена венчались, в вдвоем с другом были, только ушли быстро.
   -Было такое, - Русвур пытался вспомнить Валентину, и сознание усиленно нашептывало, что он в самом деле часто встречал ее в храме. Народу там было не так уж много, но все-таки достаточно, чтобы не запомнить всех в лицо. И, судя по настойчивости догадки, она была неверной...
   -Спасибо тебе огромное, - он протянул пустую кружку.
   -Да не за что.
   Она вдруг смутилась под взглядом Русвура, опустила глаза.
   -Валь, обо мне никто никогда не заботился, - сказал он. - Поэтому есть за что говорить спасибо, еще как есть.
   -Даже когда был маленьким, никто не заботился?
   -С тех пор прошло слишком много времени. Я почти не помню... - Русвур сел удобнее. - Ты с кем здесь?
   -С мамой и братишкой.
   -Ты не против, если я как-нибудь в гости зайду, помогу чем-нибудь?
   -У нас все есть, - тут же ответили Валентина. - Но ты заходи, не стесняйся.
   -Спасибо тебе, непременно. А теперь иди. Ведь поздно уже, мама хватится.
   Она кивнула, поправила лампу и поднялась.
   -Счастливо тебе, Русвур.
   -До свидания, Валя, - ответил он, когда она уже исчезла.
   Русвур рывком поднялся, скривился от коликов в затекших ногах, сделал несколько шагов, и вдруг остановился, будто ударился о невидимую стену. Что-то особенное, получувство-полумысль, не облекаемое в слова, но реальное, как стиснутая в кулак рука, захлестнуло все его существо. Весь этот мир, обрушенный в бездну мрака, люди, дважды потерявшие свою привычную жизнь, звезды над головой, Валя, глоток теплого душистого отвара... Жизнь, которая должна продолжаться во что бы то ни стало.
   -Мы дойдем, обязательно, - еле слышно прошептал Русвур, и добавил уже громче. - Все будет хорошо!
  
   От флагманского корабля отвалила шлюпка и устремилась между позадиидущими бортами. Уже рассвело достаточно, чтобы можно было не выставлять сигнальные огни, и Аскер пренебрег этой предосторожностью. Он ловко орудовал веслами, время от времени бросая их в уключинах и хватаясь за багор, чтобы оттолкнуться от очередного корабля, проходящего слишком близко.
   Через пятнадцать минут маневров лодка ткнулась в бревенчатый борт плота. Аскер захлестнул петлю на крюк и выбрался из лодки.
   -Чего не спиться? - Спросил Русвур, пожимая его руку.
   Аскер только поморщился.
   -Пошли, что ли, потолкуем.
   Они устроились на ящике со сложенным парусом.
   -В общем, шансы у нас с тобой кислые, - начал Русвур, открывая планшет. - Если быть предельно кратким, то нам нужно добраться до ракетной базы и запустить ракету с ядерной боеголовкой, предварительно вложив в нее координаты. Ситуация осложняется тем, что ближайшая база расположена посередь города отморозков, что называют себя Спасенные. И практически все они поражены гадостью, которая делает их уже не людьми. Через два дня мы пройдем точку, откуда удобнее всего уходить. Дальше четырнадцать часов на катере, еще пол суток хорошего марша. Ну, а дальше...
   -На счет вернуться, я так понимаю, ты и не задумываешься.
   Русвур только покачал головой.
   -Н-да... - Взгляд Аскера скользнул кругом. Люди, спящие среди тюков, дотлевающие костры на металлических листах, убогие хижины с щелями в палец. - Ладно, сделаем, - вдруг сказал он.
   -Аск, ты и правда ненормальный, - тут же ответил Русвур.
   -Ага, чья бы мычала. Все равно ведь не своей смертью помрем, Рус. Так давай, чтобы не за зря, чтобы обидно не было.
   -Давай.
   Солнце раздвинуло мрак, выстелив край неба багряным пологом. Его край еще не показался из-за горизонта, но с каждым мгновением краски становились все теплее, ярче, заря наполняла море и небо торжественной тишиной.
   -Ты знаешь, я так устал, - негромко сказал Русвур, глядя на восток. - Устал от всей этой жертвенности, от героизма, или как оно там называется... Ведь мы с тобой просто те, кому больше всех надо, не иначе. Лезем в самое пекло, потому что... Потому что...
   -Потому, что кроме нас этого больше никто не сделает, - закончил за него Аскер. - Рус, я понимаю тебя. Но ведь по-другому невозможно. Дело совсем не в умении выживать в проклятых землях. На с тобой научили рваться до конца, изо всех сил, всеми способами. И оно так есть, как ты не называй: героизм или маразм. Просто научили быть сильными, даже когда нет сил. Сами научились.
   -Сила в смирении.
   Аскер ничего не ответил, только пристально посмотрел на своего друга. Сквозь привычный облик, сквозь не по возрасту густую седину и будто выкованные черты вечной сосредоточенности он увидел другого человека. Того, для которого сила действительно была во смирении. Который не только мог сказать это, но и понять, принять всем своим существом. Он виде его лишь краткий миг, но стоило моргнуть, и рядом оказался все тот же Русвур. Бледный, осунувшийся, но привычный и понятный. Его некрасивые руки, обтянутые сухой потрескавшейся кожей, лежали так, чтобы в любое мгновение можно было удобнее схватиться за ножи. Сам он уже не замечал этого, он слишком привык...
   -Рус, обосновался-то где?
   -Чего?
   -Где обосновался, говорю.
   -Да здесь, вроде.
   -Где здесь-то?
   Русвур обвел неопределенным жестом плот.
   -Иди за манатками, я тебя в лодке жду. На первом плоту свободный уголок есть, там и перекантуемся.
   -Да какая разница? Все равно через два дня...
   -Через два дня! - Передразнил его Аскер, скривив физиономию. - Их еще прожить надо. Пошел! - И он спихнул его с ящика.
   Русвур побрел искать свой вещмешок, оставленный где-то здесь. Спорить не хотелось; он умел делать по-своему, не вступая в конфронтацию.
   Они пристали к первому плоту, когда солнце уже наполовину встало над морем. Флотилия уже стряхнула тяжелую дрему первой ночи, воздух наполнился какофонией звуков.
   Теперь, пробираясь среди гор поклажи, друзья тихонько удивлялись, как все это смогло выйти. Народ Оазиса привык к дисциплине, иначе не выжили бы, но когда речь идет о полутора тысячи человек и столь незначительном времени... И все же они были здесь. Все полторы тысячи, со своим немудреным скарбом и неистребимым желанием жить.
   Миновав очередной развал, они буквально налетели на отца Игнатия.
   -Что случилось!? - Спросил Русвур вместо обычной просьбы о благословении.
   -Ребенок потерялся, - ответил священник. - Третий час уже ищем.
   -Чей?
   -Да Ильюшка из нашей веси.
   Русвур сразу же припомнил забавного малыша, который умел появляться в самых неожиданных местах. Но это качество, присущее, в сущности, всем детям, не делало его особенным. Запоминался же он тем, что мог вдруг становиться удивительно серьезным, и говорить то, что было недоступно многим взрослым. А через минуту вновь превращаться в шестилетнего паренька с неистребимой радостью глядящего на этот мир.
   При мысли о том, что он мог выпасть за борт, сердце болезненно трепыхнулось. Русвур отдавал себе отчет, что нечто подобное будет происходить. Но почему же оно должно начаться именно с Ильюхи!?
   -Найдется, обязательно найдется... - Пробормотал Русвур.
   -Да, непременно.
   Отец Игнатий отодвинул их и едва ли не побежал вдоль нагромождения ящиков.
   -Гребаный мир... - Прошептал Русвур, глядя ему вслед.
   -Пошли уже, - Аскер толкнул его в плечо.
   Всю заднюю часть плота занимали постройки. Этот плот делался первым, и они выглядели надежнее, чем на прочих трех. Изначально сюда планировалось расселить матерей с маленькими детьми и тех, кто нуждался в посторонней помощи. Но сутолока погрузки распределила жилплощадь иным образом: каюты, или "хатки", как их сразу же стали называть, занял кто не попадя. Среди них был и Аскер. Разумеется, он зарекся сразу же съехать, как только появится более достойный кандидат на коморку...
   -Простенько и со вкусом, - проговорил Русвур, глядя на две койки нарного типа и крепящийся к стене стол.
   -Иди ты, - отозвался Аскер, ковыряясь в обтрепанном рюкзаке.
   Результатом его поисков стала черствая буханка хлеба и жестяная фляга остывшего чая. Русвур же достал карту. Так и сели завтракать, подкрепляя тело провизией а дух иллюзией того, намеченный путь проходим.
   Пустая фляга успела высохнуть, утробы основательно подзабыли о брошенной в них пище, а они все сидели и сидели над картой. Уже было понятно, что никакие планы здесь не помогут. На этот раз риск слишком велик. Но Русвур с Аскером привыкли полагаться на расчет. Тем сложнее им было принять невыполнимость задуманного.
   Русвур хрустнул затекшей шеей, крепко зажмурился, пытаясь отогнать разноцветные разводы, застившие мир.
   -Все равно ничего не придумаем... - Проговорил он сквозь зевок.
   -Должны, - упрямо повторил Аскер.
   Он что-то вычерчивал на бумажке, считал, перечеркивал, водил по карте острием ножа.
   -Слушай, давай так: если Ильюха нашелся, значит, все выгорит.
   Аскер несколько секунд пристально смотрел на него, а потом с маху всадил нож в столешницу.
   -Дурак ты, Рус.
   -Ага. А дуракам везет. Пошли, посмотрим.
   Он встал, открыл дверь, сощурился от яркого света. В плече толкнул Аскер, заставляя посторонится. Плот был весь как на ладони. Почти две сотни человек среди тюков, ящиков и убогих шалашей.
   Они сразу же увидели их. Усталый, но довольный отец Игнатий, Леша, а рядом Лена, со строгим видом выговаривающая потупившемуся Ильюшке.
   -Понял, да! - Русвур хлопнул Аскера по спине.
   -Да иди ты! - Привычно огрызнулся он. Потом повернулся, как-то странно посмотрел и спросил:
   -Рус, че мы с тобой такие придурки, а?
   -Не знаю. Знать, нужны такими.
  
   Русвур накинул веревку на крюк и легко перепрыгнул с лодки на бревна плота. Здесь, как и на прочих трех плавучих поселениях, царила деловая суета. С момента отплытия прошло немногим больше полутора суток, а народ уже успел освоиться. Наваленный грудами скарб растаскивали, убогие лачуги превращались в жилища. Оказавшиеся вовсе без крыши над головой тоже как-то устраивались, натягивали тенты, палатки, сооружали самые невероятные чумы и шалаши. В общем, жизнь продолжалась, и всеми силами старалась доказать самой себе, что так будет и впредь.
   Размышляя о потрясающей живучести людей, Русвур не заметил, как приблизился к одной из хижин, которая мало чем отличалась от всех прочих. Он отбросил все дела, сбежал от Аскера с Афоней, стащил чью-то лодку специально для того, чтобы оказаться здесь. Чтобы... Чтобы... Чтобы признаться себе в том, что не знает, зачем именно его принесло.
   В кармане лежало яблоко, принесенное ему Светланой и отданное с твердыми уверениями в том, что если он и дальше станет отказываться взять его, она обидится, никогда-никогда больше не станет с ним разговаривать и пожалуется Татьяне Анатольевне.
   Но ведь сказать, что принес яблоко - очень глупо. Русвур понимал это.
   -Здравствуй! - Раздался знакомый голос за его спиной.
   -Здравствуй, - он обернулся. - А я вот яблоко принес...
   -И очень кстати. Мы как раз обедать собираемся. - Валя с улыбкой взяла протянутое яблоко.
   -Да нет, я так, на минутку. Отдать только хотел, и все.
   -Нет уж. Заходи, заходи. Давай.
   И ему ничего не оставалось, как открыть хлипкую дверь, пропустить Валентину и войти самому.
   Комнатушка была маленькой, но все же больше коморки, что занимали они с Аскером. Кроме размеров, она отличалось удивительной чистотой и опрятностью. Обе койки аккуратно застелены, на стене небольшой коврик, стол накрыт светлой холстиной, в углу, на маленькой печке-жестянке, посапывает немного помятый, но хорошо вычищенный чайник.
   -Здравствуй, - навстречу ему встала немолодая, но очень симпатичная женщина. - Проходи. Валя рассказывала о тебе.
   -Да я вот совсем на минутку. Яблоко, вот...
   -Заходи, не стесняйся. Будь как дома. - Она улыбнулась ему, приветливо и просто.
   -Это моя мама, Ирина Сергеевна.
   Они были очень похожи друг на друга. Светло-русые волосы, голубые глаза, обе чуть курносые. Но больше всего их роднило выражение простой открытой доброты на лицах. И это выражение не стерлось тем, что довелось повидать. В том же, что именно так и было, Русвур не сомневался.
   Он сел за стол, привычным жестом положил рядом с собой пояс с оружием. Перед ним сразу же появилась миска чего-то очень ароматного.
   Ирина Сергеевна, видя готовые прозвучать возражения, отвергла их окончательно и бесповоротно, а рядом с миской встала кружка травяного чая, запах которого был так знаком.
   А потом они обедали, пили чай, разговаривали... И впервые за очень много времени Русвур действительно почувствовал себя как дома. Более того, он ощутил семью. Это почти забытое тепло, спокойствие, радость душевного разговора. Аскер тоже был его семьей, другом, который ближе, чем брат, соратником. Но тут оказалось что-то иное, что он пока даже не мог назвать.
   Незаметно для себя он освоился, начал припоминать какие-то забавные случаи, происходившие с ними до катастрофы и даже после. Ирина Сергеевна и Валя с интересом слушали его рассказы, делились своими историями.
   Ушел Русвур лишь когда начало темнеть. Он обещал придти еще раз, и переступал порог этого дома с твердым намерением выполнить обещание.
   Пока шел до лодки, как-то само собой подумалось, что Аскер будет скрипеть почем зря, а потом мысль перекинулась на то, что не мешало бы его женить. По-настоящему, не смотря на все протесты и кучу аргументов против, который тот вывалит, стоит высказать такое предложение.
   "Вод ведь, какие хорошие девушки есть, - думал Русвур, лавируя между идущими кораблями. - И чего Аск ушами хлопает? Не одна же Валя на весь Оазис. Явно еще найдутся..."
   Он улыбался своим мыслям, и то ли из-за темноты, то ли потому, что так внимательно вел свою лодку, не замечал, как улыбается его ангел-хранитель, который прекрасно знал истинную суть таких размышлений.
  

* * *

   Федор Михайлович Шинин, Федя Физик, уже давно оставил позади ту грань, до которой была боль. То, что он пережил, не было ведомо ни одному живому существу. Тысячная доля перенесенных им мук могла убить кого угодно, но он жил и, более того, с каждым часом его чувства обострялись, многократно усиливая страдания. Тело превратилось в кипящую биомассу, что рвалась наконец уничтожить самое себя, но что-то не давало ему это сделать. И мозг, закованный внутри этого кошмара, впитывал все ощущения до последнего мгновение, до последнего кванта.
   Но вот все это осталось позади. То, что теперь было его телом, продолжало корчится в бесконечной агонии, но разум вышел на новый уровень. Неожиданно для себя Федя понял, что, во-первых, вновь видит окружающий мир, а не пляшущий кровавый вихрь, и, во-вторых, этот мир совсем не таков, как был раньше. Он может воспринимать его во всех возможных спектрах, вглядываться в материю до молекул, и даже видеть все в странном серебристом мерцании (немного позже ему стало ясно, что так выглядит недалекое будущее его окружения).
   Сначала была пустота, но очень скоро разум потребовал задач, и первой из них стало собственное тело. Федя с удивлением обнаружил, что больше не является человеком. Внешне он походил на него благодаря сохранению пропорций, но внутри уже был принципиально иным. Систему обмена веществ заменил обмен энергиями, излишние органы были частично преобразованы в некие аналоги аккумуляторов, а частично вытеснены во вне в виде жидкости. Руки и ноги казались засохшими ветвями, но это лишь потому, что необходимость в них отпала. Он знал, что может передвигаться, используя разность планетарной и личной гравитации, может перемещать предметы, свивая силовые линии, которые пронзали все кругом. Кожа приобрела серовато-металлический цвет. Федя знал, что теперь без опаски для себя может выдерживать не только сверхвысокие или низкие температуры, но и жесткое излучение любой интенсивности. Волосы выпали, глаза приобрели однотонный фиолетовый цвет. Уши затянулись кожной пленкой, толщину которой он мог менять в зависимости от того, что хотел слышать: от инфразвука до ультразвука. На затылке кость слегка размякла, образовав зону, которую точнее всего можно было назвать аналогом биологической антенны. Теперь он мог слышать и радиоволны.
   Осознав все эти метаморфозы, Федя несколькими неуловимыми движениями закончил перестройку тела и включил рецепторы. Ожидаемая волна боли не последовала. Вместо нее он ощутил странную легкость, будто висел на магнитной подушке, и прохладу, но не раздражающую, а приятную.
   Комната, в которой он находился, была воплощением хаоса. От мебели остались обломки, пол и стены заляпан бурой, уже засохшей дрянью, воздух пропитан тяжелым удушливым смрадом.
   От Сан Саныча не осталось практически ничего. Момент выброса пси-поля был столь энергозатратен, что попросту сжег его плоть, а хрупкая оболочка рассыпалась в прах.
   -Прости... - Проговорил-подумал Федя.
   В этот самый момент он осознал, что владеет памятью Сан Саныча. Целый сектор его мозга был занят переживаниями и мыслями этого человека. Сейчас они казались нагромождением случайных образов и фраз, но это не так, Федя понимал. Ему нужно научиться использовать свои новые способности, и все дарованное обретет смысл. Однако это потом.
   Появление живых существ поблизости он отметил сразу же. И понял, что надо спасаться. Тело неуклюже поднялось, сделало несколько шагов, упало, запутавшись в лохмотьях одежды. Он оттолкнулся от земной гравитации и ударился о потолок. Новые возможности требовали навыков...
   Шаги незнакомцев звучали уже в коридоре. Вот дверь отворилось, и в комнату вошли трое. Все в безликих черных комбинезонах, лица до половины закрыты масками с кислородными фильтрами. В глазах никакого выражения. Федя сразу понял, что это лишь живые машины. Тот, кто пришел за ним, помещался в объемистом рюкзаке за спиной у самого рослого из вошедших.
   -Новенький? - Раздался неожиданно приятный голос.
   Федя не ответил.
   -Вижу, превращение произошло не просто для тебя. Что ж, все лучшее дается с трудом. Но теперь ты один из нас, добро пожаловать.
   Федя продолжал молчать, пытаясь проникнуть взглядом сквозь ткань, что скрывала говорившего. Пытался, и не мог.
   -Ты намерен сопротивляться, это нормально. Если сможешь обуздать это чувство сам, будет хорошо. Если нет, тоже не страшно. Оно пройдет, поверь мне. Все Новые по началу гипертрофированные индивидуалисты. Понимание того, что сила многократно возрастает, когда мы вместе, приходит потом. А сейчас тебе это не ведомо потому, что ты считаешь свои способности безграничными.
   -Кто ты? - Спросил Федя, удивившись, что и его голос звучит мелодично. А ведь от голосовых связок не осталось и следа.
   -Арнон. Зови меня Арнон.
   -За чем пришел?
   -За тобой.
   -Ты мне не нужен.
   -Нужен, поверь. Ты просто пока не знаешь об этом.
   -Я никуда не пойду.
   -Останешься в этом гадюшнике?
   -Не твое дело.
   -Всегда с вами так, - в голосе Арнона звучало искреннее дружелюбие.
   Федя почувствовал, как на него накатывает волна апатии. Все кругом потонуло в мелодичном звоне, тело обмякло, бесформенной массой стекло на пол.
   -Берите его, - проговорил Арнон.
   Руки в перчатках легко подняли Федора, взвалили его на плече. Три пары ног загромыхали по ступенькам.
   Они не отошли и на пятьдесят шагов от приежки, когда вдруг здание полыхнуло. Все, сразу. К небу взвился ревущий фонтан пламени. И так было со всеми строениями, мимо которых они проходили. Арнон что-то довольно гудел в своем мешке. Он наслаждался, он был счастлив. Он еще не знал, что превратившийся в урода Федя Физик и здесь был не таким, как все. Зараза, перетварившая его мозг и тело, не принесла жажды разрушать.
  

* * *

   Они уходили утром, когда серый рассвет только-только тронул горизонт. "Верный" и "Айсберг" шли борт в борт, соединенные хрупкой сходней.
   -Я вам ничего говорить не буду, все и так знаете, - произнес Афанасий, глядя на поднимающийся рассвет. - Но постарайтесь вернуться. Даже если ничего не выйдет, постарайтесь.
   -Хорошо, - ответил Аскер.
   Он первым пожал крепкую мозолистую руку рыбака и перескочил на палубу "Айсберга" едва коснувшись сходни. Русвур тоже обменялся с Афанасием рукопожатием. Покидая борт, он все-таки обернулся, надеясь увидеть отца Игнатия, хотя прекрасно знал, что там его не будет. Об их отплытии знали немногие. Просто не хотелось вселять в людей напрасную надежду, ведь шансы на успех были совсем ничтожны.
   -Контрольный срок - пять дней. Частоты те же! Дайте знать о себе! - Прокричал Афоня.
   -Все будет! - Крикнул в ответ Русвур. - Обязательно!
   Его голос прозвучал неожиданно звонко, с каким-то странным задором. Афанасий улыбнулся потрескавшимися губами, взмахнул на прощание.
   Пашка Шныр воспринял этот жест как сигнал к действию и гаркнул на своих головорезов. Те ответили дружной руганью, но через мгновение паруса взвились на мачты, ухватили ветер и корабль легко понесся вперед. Расстояние между ним и основной флотилией стало стремительно увеличиваться.
   -Все, нечего тут под ногами мельтешить, - сказал Шныр, спустившись с мостика. - Когда доберемся, я позову.
   -Раскомандовался... - Проворчал Аскер.
   Шныр оскалился в ответ.
   В тесной каюте едва хватало места им двоим. Обычно она использовалась под что угодно, только не под человечье жилище. У команды был свой кубрик, а это помещение становилось то складом, то мастерской, то еще чем-нибудь по случаю. Но друзья не были притязательными жильцами, и, свалив неизвестный хлам в угол, обосновались на койках. В пути им предстояло провести чуть более шести часов, говорить особенно не хотелось, но и сидеть без дела было непривычно. И поэтому оба стали в который раз проверять свою амуницию (уже и так проверенную и перепроверенную накануне отплытия).
   Из огнестрельного оружия у них был только пистолет с глушителем, почему-то любимый Аскером. В остальном они полагались на ножи, лук, топор и более экзотичные приспособления. Например, поручи с выкидными шипами или миниатюрный самострел на поясе, выбрасывающий стальной шип.
   Сунувшись за какой-то нуждой в карман вещмешка, Русвур ухватил клочок бумаги. Он прекрасно знал, что именно клал сюда, и поэтому немало удивился.
   На куске сероватой оберточной бумаги ровным твердым почерком было написано: "Мы молимся о вас. Возвращайтесь живыми". И внизу приписка тем же почерком, но чуть меньше: "Когда станешь делать выбор, помни о сердце, в котором живет надежда".
   Русвур долго, очень долго смотрел в этот листок с оборванными краями.
   -Чего там? - Спросил Аскер, не отрываясь от подгонки крепления ножен.
   -То, ради чего стоит жить.
   -Понятно. Пассатижи дай.
   Аскер слишком хорошо знал своего друга, чтобы обращать внимание на такие вещи. Русвур мог увидеть что-то особенное в совершенно незаметных вещах, а потом очень долго распространяться об этом. Вот и теперь Аск полагал, что на листке какой-нибудь корявый детский рисунок или еще что-то такое, к чему он был совершенно спокоен. Русвур же аккуратно сложил бумажку и запрятал в карман.
  
   Крик впередсмотрящего заставил Афоню развернуться на месте с такой скоростью, что едва подошвы не оторвались. Его собеседник, доказывавший необходимость изменения расстановки кораблей, замер на полуслове.
   -Самолеты!!! - Вновь закричал впередсмотрящий, указывая куда-то в небо.
   И действительно, там, почти сливаясь с лазурью, виднелись пять маленьких крестиков, идущих встречным курсом.
   -Не нравится мне это, - проговорил давешний соратник Аскера Палыч, а теперь воевода, внезапно выросший за плечом Афанасия.
   -И мне не нравится, - ответил Афанасий.
   Он не успел повернуть головы, как в воздухе загудел зычный крик:
   -К оружию!!!
   На мачты взметнулись сигнальные флажки, а знакомый зов полетел от корабля к кораблю.
   -Как будто мало хлопот... - Пробормотал Афоня, устремляясь в свою хижину.
   Флотилия пришла в движение. Это была не суматоха, не паника, но шевельнулось все и разом. Люди знали, как действовать в таких ситуациях. Женщины хватали детей и спешили в укрытия, мужчины скоро и умело перепоясывались патронташами, проверяли винтовки и ружья. На плотах расчехлили баллисты, возле пулеметов загромыхали патронные ящики, ленты голодными змеями прыгнули в затворы. На рубку флагманского корабля взобрались двое и принялись снаряжать противотанковое ружье, неизвестно какими судьбами попавшее на Оазис. Лучники согнули луки, разложили стрелы со смоляными наконечниками, запалили горелки. Щиты, установленные на плотах и предназначенные защитить их обитателей в случае обстрела с воды, спешно поднимались, становясь некими навесами. Благо, конструкция их креплений позволяла.
   И вся эта рать собиралась отражать воздушный удар, который, видимо, был неминуем.
   Самолеты прошли на высоте около километра и начали разворачиваться. Заходили умело, от солнца. Люди разглядели очертания гидропланов. Эти машины создавались исключительно как гражданские, но те, кто сидел в них, так не думали.
   -Если бомбить начнут - хана, - проговорил воевода.
   -Не каркай, - отозвался Афоня и поднял винтовку.
   Они ударили разом со всех бортов, не имея определенной цели, но стараясь нанести максимальный урон. Били из ручного стрелкового оружия. Флотилия ответила дружным, но малоэффективным огнем.
   -Патроны за зря не жечь! По кабинам целься! - Орал воевода в рацию.
   Вторым заходом они сосредоточили огонь на первом плоту. Многие защитники падали навзничь, так и не успев нажать на курок. Поняв преимущество такой тактики, нападавшие стали буквально расстреливать плот. И вот тут начался настоящий кошмар.
   Отец Игнатий видел, как из разворочанной пулями хижины выскочил ребенок - девочка лет четырех. Мать кинулась за ней, но не успела сделать и нескольких шагов, как уткнулась в дощатый настил. Пули выбили щепку совсем рядом с ребенком, как вдруг из-за груды ящиков выскочил в длинной темной рубахе и, схватив ее, бросился бежать.
   -Сюда!!! - Закричал отец Игнатий сквозь грохот пальбы.
   Он сам, пригнувшись, побежал навстречу. Их разделяли несколько метров, как вдруг бегущий споткнулся и упал на колени. Последним усилием он смог удержать равновесие, чтобы не придавить собой ребенка. На груди стало расплываться влажное пятно.
   Отец Игнатий принял ребенка как раз в тот момент, когда рядом дождем застучала новая очередь. Схватив за шиворот спасшего ее, он рванулся к ближайшей груде ящиков, где была хоть какая-то защита.
   -Священник... - Проговорил человек.
   Только теперь отец Игнатий узнал в нем муллу Фуата.
   -Священник, забери ее, сохрани... - Говори он. - Позаботься...
   -Вместе заботится будем. - Прижимая к себе одной рукой плачущую девочку, другой отец Игнатий разорвал пропитанную кровью рубаху. Из раны толчками выплескивалась кровь.
   Стрельба на секунду стихла, к ним подбежал Леша.
   -Забери и не возвращайся, - отец Игнатий буквально всунул ему в руки ребенка. - Не возвращайся что бы ни случилось, понял меня! Беги!
   Леша помедлил секунду, а потом кинулся прочь.
   -Уходи, прошу тебя, - Фуат скривился от боли. - Мне уже не поможешь. Я иду к Аллаху.
   -Успеешь, - отец Игнатий зажал руками рану. Кровь брызнула сквозь пальцы.
   -Сейчас начнут стрелять. Умрем оба.
   -Побереги силы, мулла. Молчи.
   Фуат попытался улыбнуться, но вышла гримаса.
   Вновь грянула очередь, двигатели загрохотали над самой головой. Отец Игнатий навалился на Фуата, закрыли его собой. Несколько пуль стукнули совсем рядом, а одна, пробив ящик, уже на излете стукнула его в плече.
   -Ничего, пустяки... - Пробормотал он, разгибаясь.
   Кровь стекла на руку, что зажимала рану, смешалась с кровью муллы.
   -Теперь мы побратимы, - почти прошептал тот. - Будь благословен ты и твой дом.
   Отец Игнатий ничего не ответил. Лишь стиснул зубы и крепче зажал рану.
   Где-то совсем рядом забил пулемет. Нарастающий гул двигателей над головой внезапно захлебнулся, перешел в надрывный стон. Со всех сторон грянула дружная пальба, но плоту скользнула тень, а в небе остался шлейф жирного черного дыма. Через несколько секунд впереди раздался удар, который потонул в реве сотен глоток. Они достали один из самолетов.
   Пилоты прочих поняли, что флотилия не является такой уж легкой добычей. Сделав еще несколько заходов, они истратили почти все патроны, ничего не добились и прибавили по несколько десятков дыр на обшивке. Решив больше не рисковать, пилоты повели свои машины прочь от плотов и кораблей, оставив последних считать потери.
   А таких было много. Им удалось отбить атаку, один из гидропланов отправился на дно морское, но и семидесяти одному обитателю Оазиса не суждено было увидеть рассвет. Четверо из них не успели дожить до своего десятилетия.
   Раненых было вдвое больше убитых, но, по случайности, лишь двое получили тяжелые повреждения. Один из них был Фуатом. Врач подоспел как раз вовремя, иначе бы тот умер от потери крови. Отец Игнатий, бледный, со сведенными судорогой руками, сам нуждался в помощи, но нашел в себе сил отползти на несколько шагов.
   Уже потом, перевязывая его плече, врач проговорил:
   -Еще бы маленько, и каюк. А не зажимая ты ему рану, отец, он бы через пять минут кончился. Считай, с того света вытащил.
   -На все воля Божья, - устало ответил отец Игнатий.
   -Да, не иначе. - Он завязал бинт. - А теперь спать иди. Из тебя тоже кровушки вытекло немало.
   -Где уж там спать, - отец Игнатий с трудом поднялся. - Спасибо тебе.
   -Ты бы вместо благодарности себя поберег, оно мне дороже, поверь.
   Отец Игнатий лишь виновато улыбнулся и побрел к своей хижине. Он шел, чтобы взять облачение и начать отпевание тех, для кого это было последней данью.
   Оазис потерял семьдесят одного человека. Беспорядочный обстрел с воздуха достал, в основном, тех, кто укрылся в хижинах. Среди погибших, в основном, были женщины.
   Через полтора часа после налета Афоня собрал военный совет из капитанов боевых кораблей и тех, кто успел проявить себя не только отвагой, но и умением думать. Он понимал, что надежно защитить флот с воздуха невозможно, но просто так сидеть и ждать, когда гидропланы вернуться, тоже не мог.
   Они сидели всего сорок минут, за которые решили высылать в море разведывательные корабли, задачей которых станет раннее оповещение о приближении самолетов, а на плотах постоянно держать тех, кто умеет неплохо стрелять. В их случае вся надежда была только на уничтожение экипажа. Средств зенитной обороны не было вовсе.
   -Откуда взялись эти сукины дети? - Спросил Палыч, глядя сквозь узкое окошко на плот.
   -В семистах километрах южнее нефтяной шельф с тремя платформами. Похоже, там обосновались. С топливом у них проблем не должно быть, да и прокормиться можно, если морское дело знаешь, - сказал один из капитанов.
   -Самолеты откуда?
   -Да фиг их знает!
   -Эх, сходить туда небольшой дружиной и бошки поотвинчивать, - проговорил другой капитан.
   -У тебя и тут дел хватит, - Афанасий поднялся. - Ладно, давайте-ка восвояси. Если что придумается, сразу ко мне, но без глупостей, - и он выразительно поглядел на неудавшегося мстителя.
   Люди разошлись. Каждый чувствовал, что им еще не раз придется услышать вой двигателей над головой.
  

* * *

   День выдался удивительно теплым и ясным. Настоящая весна, не смотря на северные широты. Природа, привыкшая довольствоваться коротким летом и замирать на долгую зиму, раскрывалась солнцу буквально на глазах, впитывая свет и тепло. Жизнь праздновала свой извечный праздник возрождения...
   Но смерть здесь была близка как нигде. И два человека, быстро шедшие по редколесью, прекрасно это понимали. Красоты весны не могли отвлечь их от мысли, что кругом проклятые земли, где умереть намного проще, чем выжить.
   Русвур с Аскером переночевали на побережье, забившись в щель между двумя огромными валунами, а на рассвете выступили. Оба давно не бывали здесь, но относительно спокойная, хоть и далеко не легкая жизнь в Оазисе не смогла стереть былых навыков. Русвур шел впереди, привычно всматриваясь, вслушиваясь и внюхиваясь в окружающую среду. Он успевал заметить сотни мелочей, но ни разу рука не дернулась к оружию. Пока все было спокойно. Аскер, шедший позади него, тоже глядел по сторонам, готовый в любую секунду метнуться в сторону с линии удара и увлечь за собой своего друга.
   К полудню прибрежное редколесье кончилось, они вышли на равнину.
   -Скучно... - Проговорил Аскер, глядя на однообразный пейзаж, вздымающийся холмами и убегающий в пологие овраги. - Мы тут как на ладони будем, даже целиться не потребуется.
   -Все равно помирать, - Русвур вытер вспотевший лоб. - Пошли, что ли.
   -Тихо! - Аскер напрягся как взведенная пружина. - Ложись!!!
   Но когда прозвучал первый звук этого слова, Русвур уже падал. Над ним свистнула короткая стрела и вонзилась в землю. Аскер шарахнулся назад, вломившись в кусты. Русвур же извернулся, перекатился несколько раз и сполз в неглубокую ямку.
   -Гаденыш! - Прошептал он, глядя на чуть колышущиеся ветви в ближайшей пади.
   Руки сами снаряжали лук. Плечи щелкнули в креплении, тетива сердито загудела, уцепившись петлями за крюки.
   Если стрелок не последний идиот, его уже нет на позиции. Оставалось понять, куда он пошел. Краем глаза Русвур увидел, как Аск змеей выскользнул из кустов в тридцати метрах левее. Он начал обходить падь с фланга.
   Русвур всматривался долго, до рези в глазах. Но вот взгляд сам зацепился за холмик у корней чахлого куста на краю овражка. Было довольно трудно понять, что это умело сделанный маскхалат. А приглядевшись еще немного, Русвур увидел глаза стрелка. Тот также внимательно всматривался в кусты. Но, видимо, он пас Аскера.
   Аск, тем временем, обошел овраг. Русвур его не видел, но примерно знал, где тот находится. Метрах в шести от засады, не далее. И, скорее всего, видит их противника.
   -Поиграем, - Русвур резко оттянул тетиву и выстрелил.
   Стрела срезала несколько ветвей над головой их затаившегося неприятеля. Русвур на мгновение вскинулся, чтобы увидеть поднимающийся арбалет, а потом упал навзничь. Стрела скользнула над ним, и в ту же секунду раздался тупой удар, а потом стон.
   Он вихрем вылетел из своего укрытия, резко, как пьяный, шатнулся в сторону, вновь упал. Но эти маневры уже были излишними. Стрелок лежал, уткнувшись лицом в землю, а рядом стоял Аскер, держа второй метательный нож.
   -Готов?
   -Отключился. Я ему в башку рукоятью.
   Русвур одним движением натянул тетиву.
   -Посмотри.
   Аскер отшвырнул арбалет довольно необычной конструкции, сдернул маскхалат. Перед ними лежал подросток. Ему было лет тринадцать-четырнадцать, не больше. Но оба прекрасно знали, что возраст в проклятых землях измеряется не годами, а переделками, из которых смог выйти живым. Судя по набору оружия на его поясе, умению стрелять и прятаться, парень уже повидал достаточно.
   Аскер хотел перевернуть его, но вдруг отдернул руку. В тот же момент Русвур еще оттянул тетиву, чтобы скрипнули плечи, и произнес:
   -Дружок, еще движение, и стрела выйдет из твоего горла, войдя в позвоночник под черепом. Вытяни руки. Медленно, очень медленно.
   Парень подчинился.
   -Теперь можешь перевернуться, но без резких движений.
   Он так и сделал. Друзья увидели бледное, осунувшееся лицо, перепачканное землей.
   Он смотрел на них спокойно и ясно, без страха.
   -Убьете?
   -От тебя зависит. Теперь твое благоразумие напрямую связано с твоей жизнью.
   -Всегда так было, - отозвался он.
   -Смышленый, - Аскер криво улыбнулся. - Ты зачем в нас стрелял?
   -Жить хотел, - не задумываясь, отозвался он.
   -А с чего ты взял, что мы бы убили тебя? Вот так, сразу...
   -Хватит дурить, - в его голосе прозвучала неподдельная усталость. - С выродками Мессира невозможно договориться. Так что я попытаюсь бежать или убить вас в любом случае. Поэтому вам лучше убить меня, пока есть такой шанс.
   -Н-да, - Русвур снял стрелу с тетивы. - Вставай, вояка.
   Теперь во взгляде парня появилось недоверие.
   -Мы не служим Мессиру. Так что если только это повод враждовать, то его больше нет.
   -Считаешь меня идиотом?
   Русвур молча поднял арбалет и протянул ему прикладом вперед.
   -Занятная игрушка. Насколько я понимаю, взведен и заряжен. Держи.
   Аскер, стоявший за спиной парнишки, напрягся. Рука крепче сжала лезвие ножа. Он готов был швырнуть его в любой миг.
   Теперь парень смотрел с нескрываемым удивлением.
   -А я начинаю разочаровываться в твоих умственных способностях. Тебе говорят простые вещи, а ты не понимаешь.
   Он недоверчиво взял арбалет.
   -Тебя звать-то как?
   -Женя.
   -Я - Русвур. А за тобой Аскер. Мессиру мы в самом деле не служим, лишних проблем не хотим. Поэтому давай разойдемся миром.
   Женя пристегнул арбалет к ноге, поднял маскхалат.
   -А чего вам надо в этих землях?
   -Город Спасенных. Слышал о таком?
   -Слышал, - Аскеру показалось, что вместе с этим словом прозвучал скрежет зубов.
   -Если расскажешь, как быстрее добраться, будем благодарны.
   -Вам бы лучше выспрашивать, как держаться от него подальше. Туда по своей воле не ходят.
   -Нудный ты, - Аскер тщательно отер нож, угодивший в Женю. - Ступай-ка.
   Русвур, тем временем, сложил лук и смахнул прилипшую к плащу грязь. Не говоря больше ни слова, они с Аскером двинулись прочь от этого места.
   -Подождите! - Прозвучал через минуту крик Жени.
   Они остановились и разом обернулись.
   -Не ходите туда, там только смерть.
   -Не учи ученого. Дорогу знаешь?
   -Я неделю как оттуда... Вы не представляете, что там твориться.
   В ответ на это Аскер только криво усмехнулся и погладил пояс с оружием.
   -Я знаю короткую и относительно безопасную дорогу к городу, - проговорил Женя, - могу провести. Но взамен попрошу многое.
   -Мы сюда не торговаться пришли, - Русвур пристально смотрел на парня.
   -Вы возьмете меня с собой, - продолжал он, не обратив внимания на его реплику. - А потом, если я не смогу, найдете и убьете одного из обновленных.
   -Вендетта... - пробормотал Аскер.
   -Еще полгода назад он был моим родным братом, - ответил Женя, потемнев лицом. - Теперь я ищу его, чтобы убить. И это лучшее, что для него можно сделать.
   -Хорошо. Поможем. - Русвур подтянул лямки вещмешка. - Пошли.
   Женя молча кивнул. Его лицо вновь стало оживать.
   -Здесь еще километров семь можно идти спокойно, а потом пойдут первые патрули. Они не слишком крепко держат дальний периметр, но все равно лучше не попадаться. На первых двух периметрах убивают сразу. А если поймают на одном из следующих трех, отволокут к своим главным.
   -Странно как-то, - проговорил Аскер. - Или считается, что попасть к ним настолько почетно, что это под силу только самым сообразительным да живучим.
   -Именно так и считают, - без тени иронии ответил Женя. - Это у них забава такая.
   -Развлекаются, сволочи, - Русвур поглядел туда, где должен быть Город Спасенных. - Доиграются...
   Женя только неопределенно хмыкнул и зашагал вперед. Друзья последовали за ним. При этом каждый машинально расположил ножны таким образом, чтобы скоре выхватить клинок. Они умели доверять людям, но умели и перестраховываться. Всегда.
   Первый патруль заметили издалека. Странная помесь танка и кабриолета резво скакала по холмам. Экипаж насчитывал четыре человека. Один вел, двое расположились по бокам за пулеметными установками, а один сидел за башенным орудием, развернутым сейчас назад. При кажущейся нелепости, вся конструкция, тем не менее, внушала уважение.
   Друзья не стали лезть на рожон. Подождав, пока гул двигателя стихнет вдали, двинулись дальше.
   -Это дальняя разведка, - пояснил Женя, - сложнее будет, когда подойдем к стационарным постам. У них средства обнаружения мощнее и локационный периметр выставлен. Там так просто не проскочишь.
   Еще через тридцать минут бега они увидели невысокое строение, увенчанное ажурной антенной мачтой. От него в обе стороны расходились столбы с комками проволоки на вершинах. Это и были следящие устройства. Их слишком уж вызывающе-открытый вид наводил на мысль, что это самое слабенькое из имеющегося. По-настоящему серьезные игрушки либо дальше, либо спрятаны куда как лучше.
   -Под своих косить будем? - Спросил Аскер.
   -Как обычно, - Русвур оторвался от окуляров бинокля и яростно почесался, перекосив физиономию, - хотя на первый раз и наглость прокатывает.
   -А вас убьют даже раньше, чем я думал, - спокойно заметил Евгений. - Меня, в прочем, тоже убьют.
   -Рано ты в могилу собрался. Идем.
   Они подобрались ближе. Еще десять минут рассматривали пост, а потом оба друга как по команде встали в полный рост и пошли ничуть не прячась.
   Женя проскрипел что-то им вслед и зашевелился так активно, будто собирался зарыться.
   Русвур с Аскером подошли совсем близко к посту, когда из двери высунулась бледная физиономия с бесцветными глазами.
   -Кто? - Спросил он.
   Друзья продолжали шагать молча и размеренно.
   Постовой соображал быстро, но это ему не помогло. С пальцев Русвура сорвался нож и вошел чуть ниже подбородка. В то же мгновение Аскер сиганул вперед, буквально вынес дверь, подхватил короткий автомат, который был поднят лишь до половины, и начал беспорядочную стрельбу.
   Видимо, обитатели Спасенного Города модифицировали оружие, потому что стрельба не затихала удивительно долго. Русвур все это время стоял у двери, вглядываясь в холмы.
   Когда наконец воцарилась тишина, в ушах еще некоторое время стоял неприятный звон. Сквозь него Русвур услышал голос своего друга и вошел в здание.
   Первая комната была караулкой или чем-то в этом роде. Две стены занимали шкафы, по обе стороны от двери размещались стенды со странными устройствами, похожими на половины параболических антенн с зазубренными краями. Смерть нашла здесь двоих, возле шкафов с оружием. Дверь с в соседнюю комнату была сорвана с петель. Пройдя в нее, Русвур попал в центр связи. Видимо, сюда сводились данные со всех следящих систем, а еще, возможно, здесь находилось что-то типа ретрансляторов. Под пультами лежали еще трое.
   Аскер обнаружился в третьей комнате, которая предназначалась для жилья. Здесь было еще три трупа, возле одного из которых возился он сам, пытаясь извлечь обойму из подсумка.
   -Всех?
   -Похоже.
   -Зря центр связи разворотил. Не исключено, что там сигнальные системы стояли, и теперь об этом беспределе знают дальше.
   -Не до тонкостей было, - Аскер наконец выудил обойму. - Ты бы видел, с какой скоростью эти уроди двигаются.
   Русвур поглядел на одного из убитых. С виду обычный человек, среднего роста, такого же непримечательного телосложения. Разве что кожа странно сероватого оттенка и с какими-то вкраплениями, будто мельчайшими шариками ртути.
   -Женька где?
   -Снаружи.
   -Зови сюда. Сматываться надо.
   Русвур сходил за Женей. Тот был все еще в некотором шоке от произошедшего. Он явно не ожидал, что пост можно взять вот так просто.
   -По второму разу не прокатит, - сказал Русвур, без труда поняв его замешательство. - О нас, скорее всего, уже знают, поэтому действовать надо быстро. Бери оружие и еще что полезное, если попадется. Потом дуй в гараж.
   -Сам бы ствол взял, - сказал Аскер, когда Женя вышел.
   -Ничего, перебьюсь, - Русвур похлопал по ножнам. Недоверие к огнестрельному оружию сидело в нем крепко, хотя эффективность его отрицать было трудно, особенно теперь.
   Вместе с Аскером они быстро осмотрели комнату связи. Назначение большинства устройств было им неизвестно, однако оба без труда поняли, что вся аппаратура составлена из совершенно разнородных блоков. Многие из них были соединены достаточно умело, но из очевидно не специальных деталей. Значит, точного производства в Спасенном Городе нет. Хотя, оно может быть им и не нужно, если так лихо обходятся вторсырьем.
   Совсем рядом раздалось мерное гудение двигателя. Друзья моментально обернулись, Аскер вскинул автомат, Русвур плавным движением ушел с линии огня и пригнулся, изготовив нож к броску.
   -Спокойно, - донесся Женин голос, - свои. Карета подана.
   -Отлично, уходим.
   -Кстати, там полно всяких баллонов. Если подпалить, так шарахнет...
   -Не надо. Мы и так нашумели. Пошли.
   Выходя из комнаты, Аскер махнул автоматом, изувечив очередью оставшееся оборудование и захлопнул ногой дверь.
   Машина была все той же помесью кабриолета и танка. Видимо, других здесь не держали. Женя уже сидел на водительском месте, нетерпеливо барабаня пальцами по рукоятям управления.
   -Подвинься, - Аскер нахально влез в это кресло, поерзал, устаиваясь поудобнее.
   -Все сели?
   -Трогай, - отозвался Русвур.
   Аск потянул обе рукояти. Машина резко рванулась вперед, а потом вдруг крутанулась так, что их чуть не повыбрасывало. Двигатель надсадно завыл.
   -Чтоб тебя! Как здесь...
   -Педаль отпусти. Ими рулят. Рукояти - газ. А гашетка, что у тебя под пальцами левой руки - тормоз. Под пальцами правой - система управления огнем.
   -Умный ты. Откуда знаешь-то?
   -Так эти тачки мой батяня проектировал.
   -Лихо. - Аскер поскреб затылок. - Садись-ка.
   Он слез в водительского кресла, и туда снова водворился Женя.
   -Держитесь.
   Полутанк рванул с места и понесся вглубь охраняемой зоны, наращивая скорость.
   -Какой здесь максимум? - Прокричал Аскер, глядя на спидометр.
   -До двухсот разгоняется. Но это на форсаже. Так надолго топлива не хватит, да и полдвижка потом выкидывать придется, если постоянно такими скоростями баловаться. Оно на сотке ходит лучше всего и жрет немного.
   -А чем кормить?
   -Сжиженный газ.
   -Понятно... Серьезный агрегат.
   Дальше они ехали молча, вслушиваясь в мерный гул двигателя и вглядываясь в однообразный пустынный пейзаж..
   Впереди проступили очертания холма, увенчанного странной конструкцией. Будто конус, но со срезанной и закругленной вершиной. Всю верхнюю половину холма занимало странное, почти неразличимое отсюда нагромождение чего-то, слепленного так густо, что казалось единым монолитом. Оно поднималось к вершине неровными ступенями, оставляя между подножием скругленного конуса и последним радиусом проплешину голой земли.
   -Спасенный Город... - Проговорил Женя.
   -Обсерватория, - сказал Русвур, глядя на сооружение.
   Все трое разом если не заметили, то почувствовали присутствие чего-то постороннего. Оно появилось неоткуда, как назойливый звон на грани сознания. Облачко, едва отличимое от остального воздуха воденистой серостью, висело на расстоянии десятка метров от машины.
   -Уберите его с меня!!! - Вдруг не своим голосом завопил Евгений.
   -Чего?
   -Здесь! Оно здесь!!!
   Он отчаянно махал руками, будто пытаясь стряхнуть что-то со своего плеча. Аскер кинулся к отпущенным рычагам управления, но прыжок на очередной ухабине вернул его на место.
   -Оно во мне, во мне! - Орал Женя.
   Друзья на мгновение увидели его лицо, залитое потом, перекошенное судорогой нечеловеческого ужаса. Булькающий крик вырывался из его глотки какими-то толчками, которые были чем угодно, только не словами.
   И вдруг машин подбросило вверх. Гусеницы с тонким звоном стали месить воздух, освободившись от сопротивления грунта, нагромождение лачуг, обрамлявшее холм, кинулось к ним с невероятной скоростью. В какое-то мгновение Русвур будто видел, как из облачка сложилась улыбка-оскал, а потом на них обрушилась темнота.
  
   Федя Физик обнаружил, что чувствует время. Это чувство неожиданно возникла в океане ничто, где он пребывал вот уже сколько... Или не сколько, раз времени он не чувствовал? В любом случае, ощущение стало первым кусочком реальности в том нереальном, где он существовал некий безвременной (как такое может быть?) интервал.
   Мозг, почувствовав эту проблему, встрепенулся, как разбуженная гончая. Федя с каким-то странным отрешением наблюдал работу своего мыслительного аппарата. Раньше он и не подозревал, что она может быть такой. Он будто видел, как складывается цепочка понятий, пускается через фильтр логики, отбракованное растворяется сразу же, дабы не занимать рабочие мощности, а оставшийся фильтрат встраивается в пласты категорий, даже будто процеживается сквозь них, оставаясь и там и, одновременно, высвобождаясь на оперативное пространство, где ждет встречи с другими понятиями.
   Итак, безвременной интервал возможен, раз время существует. Любое существование обусловлено наличием среды. Чем является среда, в которой существует время, еще предстоит выяснить. Но это не тема теперешнего развлечения. Хотя не плохо бы завести нечто вроде банка вопросов. И моментально появилось что-то, похожее на куб с ажурными решетчатыми гранями. Красивыми, симметричными... Что ж, не удивительно. Правильно сформулированный вопрос красив сам по себе, а решетка здесь, скорее всего, символ временной недоступности, некой отчужденности от общей системы. Итак, внутри мышления присутствуют образы, пригодные для истолкования. Причем истолкование не забирает мощности общего процесса, но способствует рождению новых причинно-следственных цепей или позволяет рассмотреть прежние иначе, выявив дополнительные связи.
   Как же все это быстро происходит! Хотя любая стадия процесса видна в деталях, и ее можно рассматривать столько времени, сколько нужно.
   Время... Теперь у него есть время. Не потому, что оно есть вообще, а потому, что он понимает механизм его существования относительно его самого.
   Федя решил, что дальнейшее развитие этой темы пока не целесообразно, но интересно, и в ажурной клети появилось что-то еще, не имеющее четкой формы.
   -А почему только время? - Спросил он у самого себя, - Почему я чувствую только время?
   И тут же будто ответом на его вопрос возник целый калейдоскоп возможностей. Они лежали перед ним как свернутые веера, рассмотреть которые можно было лишь раскрыв.
   -Активировав... - Поправил он сам себя.
   И захотел активировать все сразу.
   Во-первых занятно было узнать, что он способен управлять своими чувствами как некими инструментами. Регулировать их интенсивность, задействовать или отключать по своему усмотрению. Во-вторых, он четко мог проследить информационные каналы, связывающие органы чувств и мыслительно-аналитический аппарат. Более того, эти каналы были готовы к установке самых разнообразных фильтров, позволяющих вычленять из окружающего пространства лишь то, что актуально в данный момент, а все прочее оставлять фоном. И, наконец, он обратив внимание на глубину своего восприятия. То, что он видел-слышал-чувствовал, было необычайно ярко и глубоко. Он воспринимал всю картину сразу совершенно без напряжения. При этом он видел действительно все, что было кругом. Начиная от мельчайших подробностей и заканчивая логикой организации пространства (либо ее отсутствием).
   Федя обнаружил, что находится в жидкости. Со всех сторон его окружал раствор веществ, напрямую поступающих в его организм чрез кожу. Питательный, хорошо сбалансированный раствор. Во-вторых, он поддерживает его тело наплаву. Это удобно. Воздушной прослойки между верхней частью бака и кромкой раствора нет. Она и не нужна: кислорода достаточно. Бак, куда помещена жидкость, прямоугольной формы, немногим меньше двух метров в высоту. Стенки прозрачны, но не по всей длине, а начиная с тридцати сантиметров от пола. Все нижнее пространство занято механизмами, обогащающими и фильтрующими раствор. Причем часть из них явно биологического происхождения. Пространство поперечного сечения - полтора квадратных метра. Вполне достаточно.
   На одной из стенок Федя обнаружил панель управления. Как выяснилось, бак снабжен комплектом манипуляторов и антигравитационным устройством, позволяющим ему передвигаться. Источником питания служит небольшой реактор, устроенный там же, в нижней части сооружения. Принцип его деятельности пока не ясен, да не беда.
   Федя ощущал себя удивительно комфортно. Хотя было что-то во всем этом странное. Потребовалось всего мгновение, чтобы вычленить нехарактерное для происходящего отсутствие заинтересованности собственным внешним видом. Странное дело, ведь эти мысли должны были появиться в первую очередь. Но он так увлекся наблюдениями...
   Она рука функционировала вовсе, будто ее никогда не было, и это казалось очень уместным. Другая оказалась снабжена лишним суставом и тремя гибкими длинными отростками на конце. Федя насчитал аж семь фаланг и удивился полному отсутствию даже намека на ногти. Пальцы заканчивались конусообразными отвердостями.
   Где-то внутри шевельнулось беспокойство. Сознание моментально впитало невесть откуда взявшиеся знания об анатомии человека, растворило их в себе, сопоставило...
   Беспокойство отделилось, зазвенело раздражающим звоном комара. При этом остальная часть сознания оставалась ясной и ровной, как зеркальная гладь.
   Зеркало!
   Рука скользнула к панели управления. Часть прозрачной стены превратилась в экран, по которому побежал перечень функций системы. Федя машинально отметил, что строки движутся со скоростью, в семь раз превышающую порог человеческого восприятия, а символы не соответствуют ни одному письменному языку, но не стал останавливаться на этом.
   Наконец то, что нужно. Бак мог становиться непрозрачным. Мало того, он мог становиться зеркальным как снаружи, так и изнутри. Как весь, так и по частям. Неуловимым движением Федя набрал нужную комбинацию. Стенки превратились в зеркало. Он увидел себя со всех сторон.
   Голосовой адаптер был отключен. О том, что он кричит, можно было догадаться лишь по стае пузырей, разбившихся о верхушку бака.
  
   Русвуру никогда не доводилось испытывать похмелья, но что-то подсказывало, что нынешнее состояние очень сходно с ним. Голова гудит, все тело ломит, рот будто оплавило, оставив послевкусие сероводорода. Движения давались с трудом.
   Темнота стояла непролазная. Где-то в затуманеном сознании шевельнулась мысль, что он ослеп, но она растворилась как и все прочие.
   -Рус, ты? - Раздался где-то сбоку хриплый шепот.
   -Ымх... - Выдавил Русвур, успев удивиться тому, что так прозвучало простенькое, в сущности, местоимение.
   -Что, хреново? Мне тоже хреново. Я, наверное, уже с полчаса как очухался. И знаешь что думаю: мы в глубокой заднице. В самой наиглубочайшей, о какой только можно себе представить.
   -Наблюдательный ты... - Проскрипел Русвур, наконец садясь.
   Перед глазами вспыхнул и опал разноцветный фейерверк.
   -Погоди, сейчас отпустит. Меня тоже сначала колбасило.
   И Русвур стал ждать. Оба молчали.
   Через некоторое время он заметил, что головная боль и впрямь стихает. Противная скованность мышц сменяется покалыванием. Тоже мало приятного, но все же не так тоскливо. Сквозь густую пелену, окутавшую разум, начала продираться первые связанные мысли.
   Похоже, их чем-то накачали. Правда, последние оставшиеся воспоминания походили на наркотический бред, но не имея ничего более существенного, Русвур решил руководствоваться ими.
   Итак, они добрались до Спасенного Города. И, разумеется, наивная попытка прорваться сквозь кордоны таким наглым образом провалилась. Да были ли вообще эти кордоны и периметры? Теперь не важно. Они в руках местных обитателей, и дальнейшая участь, вроде бы, ясна. То, что это будет смерть, Русвур не сомневался. Несколько удивляло, насколько спокойно он воспринимает этот факт. Заботило другое: насколько она будет мучительной. А страшило то, что во власти обитающих здесь существ сохранить им жизнь, сделав их чем-то другим, совершенно другим.
   -Женек здесь? - Спросил Русвур.
   -Нету.
   -Что за место, само собой, ты не знаешь?
   -Квадратная комната. Потолок не высокий, я запросто дотягиваюсь. Стены обиты чем-то упругим, вроде резины. Пол покрыт стекловидной массой.
   -Наблюдательный ты, - повторил Русвур, проведя рукой по этой самой массе.
   -Слышь, Рус, а ведь все, нам хана. Теперь уже без вариантов. - Аскер зашевелился где-то рядом. - Помнишь, когда мы с тобой первый раз из Оазиса уходили, я тоже так говорил.
   -Ну?
   -А знаешь, я тогда верил, что пронесет. Слабенько, но все-таки верил. Теперь по нулям, абсолютно. И даже спокойно как-то. Задолбало меня что ли?
   -Аск, забей на меланхолию. Мы, вроде, пока живые.
   -Толку-то? - Он встал, сделал несколько шагов, снова вернулся на прежнее место. - Во будет смешно, если снова вывезет. - Аскер почесался. - Только не вывезет, - добавил он удивительно серьезным тоном.
   И в это мгновение в глаза ударил беспощадно-яркий свет, заставил рефлекторно рвануться назад, сжаться, ища укрытие. Потом в обоженных глазах долго плясали рои разноцветных мух, сквозь которые проступали смутные контуры чего-то.
   Русвур, все еще морщась от боли, встал на ноги и отчаянно потер глаза. Было так отвратно, что хотелось выть. Цветной пыли прибавилось, но и оседать она стала скорее. Он увидел, что находится в длинном мягко освещенном помещении с невысоким потолком. Впереди, шагах в четырех, возвышался помост, на котором колыхался серый бесформенный ком.
   -Тебе уже лучше? - Спросил он.
   Русвур машинально отметил, что звук порождается всей массой, каким-то ее вибрированием, от чего голос приобретает странную глубину и выразительность.
   -Глюки... - Проговорил он.
   -Значит, действительно лучше.
   -Ты что такое?
   -Зови меня Модус.
   -Идиотизм... - До Русвура потихоньку начало доходить, но догадка была настолько страшной, что ее хотелось немедленно прогнать.
   -Я чувствую твой страх, - Проговорил Модус. - Как же вы все-таки примитивны. Тысячелетия все неизвестное вызывало страх, и лишь потом жажду познавать. Сколько возможностей к познанию потонуло в этом бестолковом чувстве, который так легко охватывает сейчас твой спящий умишко.
   -Ты один из спасенных?
   -Примитивные знают нас в том числе и под этим термином.
   -Господи! - Русвур отшатнулся. Отвернуться хотелось нестерпимо, но серая масса будто магнитом притягивала взгляд. А в мозгу билась мысль, слишком очевидная, чтобы воспринять ее так просто. - Ведь ты был человеком...
   -Какой-то период своего бытия, - согласился ком. - Тогда я был жалкой запуганной личинкой. Теперь я стал тем, кем во истину надлежит быть.
   -Очень похоже на кусок дерьма, - раздался голос Аскера.
   -Ты так же жалок, как и все прочие, - отозвался Модус. - И тебя так же обуревает страх, замешанный на непонимании и отвращении воспринимаемой зрением формы. Хотя я где-то могу понять вас, ибо сам не всегда знал об оптимальных формах для носителей тех или иных систем мышления.
   -А к чему весь этот разговор? - Вдруг спросил Русвур.
   -Считайте, что таким образом я воздаю вам должное. Вокруг не мало примитивных, однако они скучны настолько, что не заслуживают нашего внимание. Изучение самых простых механизмов и то проще, чем обращение к ним. Но отрадно, что все еще можно повстречать индивидов типа вас. Уровень вашего развития на порядок выше большинства из того, что было видено мною со времени метаморфозы. Это интересно.
   -С нами был еще один человек, - сказал Аскер. - Где он?
   -Скорее всего, в одно из мастерских. Его готовят к адаптации. Насколько мне известно, им не заинтересовались.
   -Сволочи, - проговорил Аск. В его голосе зазвучала знакомая Русвуру сталь. - А что мешает мне подойти и разорвать тебя, мерзкая пакость? Просто размазать по этим стенам, а?!
   -Попробуй, - голос Модуса был по-прежнему глубок и ровен.
   Не успел Аскер сделать шаг, как из пола бесшумно метнулось тонкое гибкое щупальце. Неуловимо быстрым движением оно несколько раз обвилось вокруг его шеи и застыло шиповидным концом напротив левого глаза.
   -С одинаковой скоростью оно может проткнуть тебе череп насквозь либо оторвать голову, - сообщил Модус.
   -Понятно, - прохрипел Аскер.
   Щупальце так же мгновенно развилось и бесследно исчезло в полу.
   -Уж не кусок ли это тебя? - Аскер потирал быстро синеющий рубец на шее.
   -Слишком примитивно. - Ком будто покачнулся на своем помосте. - Но сама по себе попытка достойна внимания. Я предлагаю вам пройти комплекс пробуждения, очищения, а потом претерпеть метаморфозу. Причем каждому в отдельности. Думаю, и в тебе, и в тебе заложен потенциал творца. Мыслители-аналитики точно установят уровень каждого из вас, но зачатки уже на лицо.
   -И стать чем-то, вроде тебя? - Русвур явственно вздрогнул.
   Ком издал звук, средний между чавканьем и смешком. Верхняя его часть вдруг заклубилась, а потом выдавила наружу желтый водянистый глаз с ромбовидным зрачком.
   Русвур никогда не был брезгливым и за свою жизнь насмотрелся всякого, но это заставило желудок заскрестись где-то в районе гортани, а кровь будто наполнило ледяным песком.
   -Да засунь ты, мешок тухлой слизи, свое предложение знаешь куда! - Выдавил он.
   -Ему некуда, - сказал Аскер. - Совсем некуда.
   -Что ж, не удивительно, - Модус втянул глаз обратно. - Тогда вы примите адаптацию. Облик, в общем и целом, будет сохранен, это я могу гарантировать.
   В последней фразе прозвучала нескрываемая издевка.
   Что-то щелкнуло и с потолка опустилась глухая стена. Изменение объема помещения на этот раз не сопровождалось никакими спецэффектами. Практические одновременно, будто жалюзи, сложилась противоположная стенка, открыв панорамное окно. За ним, по плотно утоптанному двору, двигалась цепочка существ, сначала принятая друзьями за безволосых людей. И лишь присмотревшись они различили, что две трети черепа каждому из них заменяет лиловый нарост, мягко пульсирующий там, где должно было быть ухо. Чуть выше солнечного сплетения располагалась третья рука, заканчивающаяся двумя парами длинных противопоставленных пальцев. Босые ноги топтали землю мозолистыми дисками с выступающими через равные промежутки тупыми костяными когтями. Существа таскали металлолом, разгружая гусеничный грузовик. Чуть поодаль стоял еще один, держа на плечах нечто фиолетовое, студенистого вида, обвившее его за шею и торс множеством коленчатых мохнатых лапок.
   Русвура вырвало желчью прямо на стекло, а Аскер просто стоял рядом и матерился. Как-то тихо, буднично, поблекшим голосом.
  
   Феде Физику было хорошо - он творил. Его сознание, проникшее в десятки машин, струилось с той максимальной скоростью, на которой были способны модифицированные чипы и сверхпроводимые соединения. Часть сознания Феди, оставленная для общего наблюдения за процессом, выхватывала в разных ракурсах четкое упорядоченное движение манипуляторов, вспышки сварки, фонтаны искр из-под циркулярных резаков. Акустические детекторы улавливали шум цеха.
   Детали и инструменты для его творчества доставляли безликие сервы. Биологические полуавтоматы, которые когда-то были людьми. Он имел в своем подчинении два десятка таких и относился к ним как к продолжению своих механических игрушек. На каждую десятку сервов было по погонщику: существа, подвергшиеся полному преображению, но развитые несоизмеримо меньше, чем сам Федор и иные Преображенные.
   Радость деятельности дополнялось сознанием того, что его оставили в покое. После метаморфозы он имел несколько сеансов общения с другими Преображенными, но они не принесли ничего, кроме раздражения. Федю не интересовали разговоры о преобразовании мира, которые завел один из них. Ему так же не были интересны рассуждения о возможности единения всех Преображенных в некую субстанцию, которая получит доступ к иным уровням бытия. Чуть больше его всколыхнули слова-образы одного из собеседников об управлении материей в ее первозданной сущности. Но этот процесс, помимо того, что был чрезвычайно сложен и требовал кардинальной перестройки сознания, требовал колоссальных затрат энергии.
   Один-единственный раз Федя провел время более или менее интересно, беседую с Преображенным, представившимся Модусом. Тот был эмиссаром некоего существа, управлявшего всем кругом. Модус обладал невероятными телепатическими способностями, и добрый десяток часов буквально просвечивал Федю. Говорил же он о реальных планах жизни Преображенных в нынешних условиях, об увеличении ресурсов, о войне и средствах ее ведения. То, что предстоит война с внешним миром, не вызывало сомнений. Примитивные были все еще слишком сильны, хотя и разобщены внутри себя. Но Преображенные, вырастившие внутри себя предзнание (существа, которых Федя сторонился больше всего), единогласно высказывались, что стоит людям объединиться, и они способны нанести сокрушительный удар по Городу Спасенных. Причем всей мощи его истинных обитателей не хватит для полноценной защиты.
   И Федя стал творить оружие. Его задачей было создание универсальных машин защиты и нападения, которые могли, одновременно, стать и жилищем каждого Преображенного. Такая машина, сделанная индивидуально для каждого, могла во многом расширить возможности существ, прошедших метаморфозу, сделать их практически неуязвимыми...
   Физик самозабвенно взялся за работу. Разумеется, первый экземпляр он предназначал себе. Какое-то время его принялся посещать Модус, но после третьего визита Федя однозначно дал понять, что предпочитает творить в одиночестве, а обмениваться информацией - по стандартным электронным каналам. Модус отстал.
   При всем этом маленькая, надежно хранимая за целой сетью психоблоков частичка сознания Феди продолжала хранить то, что он так тщательно прятал от Модуса и всех прочих. Ненависть. Лютую, холодную ненависть к тем, кто превратил его в уродливый серовато-серебристый обрубок, запертый в баке с питательным раствором. К тем, кто развил его разум и сознание до невиданного уровня, превратив его в сверх, но отняв наименование "человек".
   От того, чем он был раньше, остался этот спасительный островок, да еще вера в то, что представится возможность поквитаться. Он знал, что за ним наблюдают, он знал, что чье-то предзнание работает лишь для того, чтобы просчитать его действие, он знал о своей зависимости от таких же уродцев и все же не оставлял надежды сделать последний ход. Ход человека.
   Вероятность в осуществлении этого тайного замысла многократно возросла с тех пор, как он узнал о поимке троих примитивных. В поле его внимания этот факт попал лишь благодаря наглости вторжения. Пришельцы разгромили один из блокопостов, захватили вездеход и совершенно открыто двигались к городу. Случаи нападения на первую линию периметра были не столь редки, но такая дерзость встречалась впервые. И если бы не пси-поле, выставленное для защиты последних рубежей, они имели бы все шансы вломиться в западные склады. Разумеется, их бы убили или трансформировали, но они ведь все равно добрались...
   Феде не потребовалось много усилий, чтобы узнать, кто именно потревожил Спасенный Город. И он ничуть не удивился, когда на экране появились знакомые изображения. Его память основательно подчистили, но не узнать их он не смог. Русвур, Аскер и третий паренек. Не похожий на них, однако глядящий с тем же упорством обреченного.
   С этого момента прошло чуть меньше двух суток, но именно за эти почти сорок восемь часов Федя продвинулся в своей работе как никогда далеко. Основные принципы работы машины были реализованы в деталях, началась сборка. Многие автоматы выходили из строя из-за непомерных нагрузок, но у него всегда были запасные механизмы, которые тут же включались в дело.
   И вот теперь Федя смотрел, как расторопные манипуляторы воплощают его замысел. Смотрел и радовался, потому что перед ним было не просто элегантное техническое решение, воплотившее доселе невиданные идеи, а реальный шанс крепко врезать кое-кому.
   Он торопился, ибо знал, что с трансформацией здесь не принято затягивать. Сервы были не только очень удобной штукой, но и расходным материалом. Гибли они довольно часто, и Город всегда испытывал недостаток в исходном материале. Округа давно опустела, а отправлять поисковые партии в дальние походы пока не было возможности...
   Ночь близилась к концу. Федя знал, что трансформируют обычно на рассвете. В этом была даже какая-то патетика. Извращенная, как и многое здесь.
   Шум в цехе утонул в треске сварки. Со всех сторон на пока еще нечеткий профиль машины накинулись автоматы, крепящие листы брони. Она заканчивала конструкцию, она придавала машине форму. Под резвыми манипуляторами быстро начали появляться динамические очертания. Больше всего по своей форме конструкция напоминала самолет с обратной геометрией крыла, хотя была универсальным средством передвижения. Недоступной ей была, разве что, геосфера, да и то, при желании, эта штука могла зарыться на значительную глубину.
   Прошло тридцать четыре минуты, и роботы разом качнулись в сторону. Шумы моментально стихли, уступив место гудению сервомоторов да потрескиванию остывающей стали. Творение Феди было практически окончено.
   Конечно, еще нужно провести серию проверок, испытать на максимальных режимах, внести какие-то доработки, испытать снова, довести до совершенства. Но он и без этого знал, что созданное не имеет себе равных. Сейчас он обладал оружием, способным сокрушить любое препятствие.
   Кроме него в городе есть еще конструкторы, и не таки уж плохие. И они явно смогут выставить нечто, способное потягаться с его созданием. Потом, не сейчас...
   Подъемник зашелестел под ним, бак с питательным раствором поплыл по цеху. Единственный люк гостеприимно распахнулся навстречу и Федор погрузился в тесную темноту. Где-то сбоку щелкнули замки интерфейсных разъемов, проекционный экран перед ним мигнул и заполнился колонками цифр. Отчет о безукоризненной работе всех систем. Что ж, пусть так будет и дальше.
   Федор потерся спиной о заднюю стенку бака, почувствовал, как шею и затылок облепила тонкая сеть нейроконтактов. Он изобразил некий эквивалент улыбки на теперешнем лице и рукой-щупальцем активировал систему прямого управления. И без какого-либо перехода он во всех деталях увидел, что твориться кругом корабля. На триста шестьдесят градусов, с неумолимой четкостью и контрастностью.
   Машина ожила. Федя Физик почувствовал, как в нем оживает затертая, загнанная в самую глубину искореженного сознания бесшабашная радость. Пришло его время!
  
   Над Городом Спасенных занимался рассвет. Первые лучи солнца, проткнувшие прозрачный экран, коснулись Русвура и Аскера. Они никак не отреагировали. Уже второй рассвет заставал их в этом каземате, и если первый удостоился хоть какого-то внимания, то теперь друзья продолжали лежать также неподвижно, как и всю предыдущую ночь.
   Каждый владело чувство глубокой, всепоглощающей апатии. Не потеряй они желания мыслить, то без труда догадались бы, что в воздух что-то подмешивают. Однако и на это им было наплевать. Единственно, что продолжало теплиться, так это сознание собственного существования, но чем дальше, тем больше притуплялось и оно.
   Солнечные лучи заполнили всю комнату, воздух начал прогреваться. Противоположная от окна стенка вздрогнула, загудела и начала нехотя втягиваться в потолок. За ней оказались трое, точно такие же, как за окном. За плечами одного сидело мерзкое на вид создание с многосуставчатыми лапами.
   -Встать, - раздался сухой голос, шедший непонятно откуда.
   Русвур с Аскером помедлили, но поднялись. Краем затухающего сознания оба отметили, что тела стали будто деревянными, не родными.
   -Идти.
   В одной из стен открылась узкая дверь. Вперед проследовал один из сервов, за ним друзья и после них двое оставшихся.
   Они миновали двор и вошли в большое двухэтажное здание. В ноздри ударил резкий запах чего-то животного, со многими химическими оттенками. Их вели мимо ряда одинаковых дверей, потом по гулкой металлической лестнице на второй этаж. Проходя одно из помещений, друзья увидели пятерых сервов. Те стояли вдоль стены абсолютно голые, а шестой поливал их из шланга. Пол устилала розоватая пышная пена, образованная из того, что стекало с пятерых. Оба тут же заметили отсутствие первичных половых признаков всех существ.
   Неожиданно раздался протяжный вопль, оборвавшийся на самой высокой ноте. Где-то за стенкой отчаянно заскреблось, забилось, а потом утихло. Через короткую паузу последовал смачный всплеск, будто булыжник упал в кисель.
   Они остановились возле неприметной двери. Серв потянул ручку, пропустил их в просторный зал, разгороженный надвое низенькой решеткой. Переднюю часть занимали восемь кресел, очень похожих на зубоврачебные. Позади каждого стояли блоки оборудования и виднелась система жестких креплений. Друзей подвели к двум крайним.
   Из смежной комнаты появился невероятно худой высокий человек, одетый во что-то, больше всего напоминающее запутанную сеть.
   -Материал? - Спросил он, оглядев друзей. - Хорошо!
   Они успели заметить, что на каждой руке незнакомца по два больших пальца, причем оба о трех суставах.
   Тем временем вновь прибывший подошел к одному из кресел и что-то повернул. Мерное гудение дополнилось приглушенным лязгом. Над креслом появилась консоль, из которой выдвинулось десятка три различных манипуляторов, каждый из которых заканчивался хромированным приспособлением. Среди них можно было разглядеть миниатюрную циркулярную пилу, некий аналог дрели, какие-то кусачки, зажимы, электроды и еще массу всего.
   -Одежду снять, - сообщил тот, что готовил оборудование.
   -Подчиняться, - прогудел сухой голос.
   Друзья начали стягивать пропитанные потом вещи. Оба двигались будто во сне, долго возились с застежками, путались в рукавах. Их сопровождающие безучастно наблюдали за этим.
   Высвободившись из рубашки, Аскер наклонился к ботинкам, но вдруг замер. Медленно и неуверенно его голова начала подниматься. Пелена, застилавшая взгляд, будто поредела.
   -Рус, - проговорил он хриплым голосом.
   Русвур отнял руки от пряжки на ремне, взглянул.
   -Рус, так не должно быть.
   -Не разговаривать, - приказал все тот же безжизненный голос.
   -Так не должно быть? - Повторил Русвур в форме вопроса к облаченному в сетеподобные одежды.
   -Материал сопротивляется? - Удивился он, обращаясь куда-то за спину Русвуру.
   -Сопротивляется, - ответил Аскер чистым твердым голосом. - Еще как сопротивляется, скотина.
   Русвур рухнул ничком, будто из него разом вынули все кости. Аскер колыхнулся вперед и волнообразным движением выбросил руку. Кончики пальцев врезались в основание шеи оператора, раздался булькающий звук. Русвур же откатился из-под ног своего друга, рывком оказался возле двух сервов и схватил их за ноги. Его движение было столь неожиданным, что они не удержали равновесие и стали заваливаться друг на друга. Третий оказался расторопнее. Он метнулся в сторону, стремясь к неприметной кнопке на стене. Русвур на четвереньках бросился вдогонку и настиг поганца в последний момент. Оба покатились по полу, вцепились друг в друга. Серв оказался изумительно силен и проверен. От нескольких точных ударов в живот перед глазами пошел оранжевый снег, а рот наполнился горьким вкусом желчи. Почти ничего не видя, Русвур ударил наобум, и рука встретились с чем-то мягким, пульсирующим. Он вцепился в нарост на голове серва, сжал, рванул. Тот завопил тонким пронзительным голосом, несколько раз трепыхнулся и затих.
   Поднявшись, Русвур разглядел Аскера над двумя оставшимися зомби. Один лежал с неестественно вывернутой шеей, второго что носил за спиной противную тварь, Аск колотил головой об пол. Стукнув еще раз, он вскинулся как от резкой боли, отшатнулся, и его вырвало на ближайшее кресло.
   Русвур встал, схватился за живот, но смог не свалиться и сделать несколько шагов. Подойдя чуть ближе, он разогнулся.
   -Мы их сделали... - Голос казался чужим.
   Аскер с трудом повернулся к нему, вытер тыльной стороной ладони рот. Он ничего не ответил, но в его глазах Рус увидел знакомый блеск. Они были живы.
   И в этот момент в стенах начали открываться незаметные двери, выпуская сервов, вооруженных короткими дубинками с электрошоком.
  
   Ультразвуковой удар смял стену ангара как бумагу. Машина выскользнула из бреши как змея из норы, помчалась, не касаясь земли. Еще один удар опрокинул стену, отделявшую Федю от интересовавшей его зоны. Открывшаяся площадка, где велся монтаж нового здания под лаборатории, была наводнена сервами и погонщиками. Десятки изуродованных тел, носящих на себе паразитов, разом повернулись в сторону пролома. В воздухе затрепетало удивление смешанное с негодованием.
   Из обтекаемого корпуса выдвинулись две пушки с широкими раструбами. Почти незаметные для глаз лучи уперлись в двух ближайших погонщиком, мгновенно вскипятив жидкость в их плоти. Сервов просто расплескало в разные стороны, смешав их останки со слизью паразитов.
   Остальные бросились наутек, но Федя был намного быстрее. Его разум, интегрированный с бортовым компьютером, мгновенно засек все цели, и заряды понеслись к ним. Сервы лопались негромкими хлопками, обливая все кругом красным парующим месивом. Ему потребовалось меньше двух минут чтобы очистить стройплощадку от органической жизни. В следующие десять секунд направленные пучки микроволн ударили в основные опоры каркаса здания, расплавили их, и вся конструкция начала складываться под собственным весом.
   Машина рванулась вперед, разбрызгивая то, что так обильно оросило землю.
   Федя ощутил сигнал тревоги, прокатившийся по городу. Он видел, как активируются боевые сервы, как преображенные переключают свое внимание на возникшую ситуацию, как компьютерное пространство наполняется новыми командами и алгоритмами.
   Он рванул в центральную часть города, туда, где располагалась его цель. Где-то на полпути оказалась первая преграда, сформированная из трех патрульных броневиков, десятка солдат, остающихся людьми и полусотни боевых сервов с двумя погонщиками.
   Машина даже не сбросила скорости. Волна, покатившаяся впереди нее, превратила броневики в лужи расплавленного металла, испарила большую часть живых существ, а тех, что достала на излете, просто разметала в клочья.
   Федя резко осадил метров через двести, круто развернулся, направив обзорные камеры на только что содеянное. Металл все еще бурлил, но края луж уже схватились серебристой коркой с грязными вкраплениями. Со стен стекало то, что было сервами и людьми...
   Внезапно он почувствовал, как нечто колыхнулось в самой глубине его покалеченного сознания. Обрело форму и содержание, рвануло вверх. Он ощутил невероятную потребность разрушать и сопряженную с ней силу. Его крик пузырями заметался в баке с питательным раствором. Машина свечей рванула в небо. На всех частотах он швырнул Городу короткий сигнал, значивший только одно: уничтожение.
   И все орудия, изобретенные его измененным умом, исторгли смерть. На земле вспухли черные пятна, означающие разрушение материи. Федя камнем кинулся вниз, поливая Город из всего, что могло сеять уничтожение. Невероятное безумие росло и ширилось в нем с каждой секундной, он едва мог сдержать прущую силу, что рвала его разум. Он выплескивал ее новыми и новыми беспорядочными ударами, разрушая здания, коммуникации, уничтожая бараки сервов, кидаясь на отдельно бегущих и испепеляя целые группы. Несколько ракет выпали из пусковых модулей и устремились к далеким ретрансляционным башням, которые использовал Город.
   Федя Физик блаженствовал. Он был раздавлен этой мощью, и он летел на гребне ее волны.
   -Ты перетворился. Ты один из нас. Ты Сеятель. - Неожиданно прозвучал в нем голос-мысль.
   Машина замерла в воздухе, будто натолкнулась на невидимую стену. Секунду она висела без движения, а потом, беспорядочно кувыркаясь, устремилась к земле.
   Федя очнулся. Короткий мысленный импульс скользнул в бортовые системы и стабилизировал полет, но Федя этого даже не заметил. Все его существо, каждый микрон плоти и каждый кварк сознания впитывали небывалое состояние, вдруг нахлынувшее как лавина. Федор Максимович Шинин, прошедший сквозь метаморфозу, наделенный уродливым телом и мощнейшим, превосходящим любой человеческий, разумом, вдруг прорвал границу, о существовании которой не имел понятия. Он знал об уровнях бытия и восприятия, он прекрасно представлял себе сложнейшую иерархию уровней, где сам был практически на вершине, но и помыслить не мог, что возможно такое. Всей полнотой самого себя он ощутил энергию, пронзающую Вселенную. Он чувствовал ее пульс, чувствовал невероятную, невозможную силу и столь же невыразимую мягкость этой энергии. Он мог брать ее в любом количестве, создавать, переделывать, вновь обращать в небытие. Он вдруг оказался обладателем власти, которая раздавила бы во мгновение ока всякого...
   -Ты перетворился... Ты Сеятель... - Вспомнил он мысли-образы, прозвучавшие за какие-то мгновения до этого.
   Ответ пришел без каких-либо усилий. Так вот что значили слова оборванного беглеца, появившегося на Оазисе. То, что он принял за заразу, было лишь подготовительным этапом.
   Благодаря неведомым даже для него процессам в мир приходило то, с чем он слился теперь. Оно требовало перестройки организмов, потому что ни один человек не смог бы выдержать его. Так появилась метаморфоза, сама по себе дающая колоссальные возможности. А дальше следовал естественный процесс развития. В какой-то момент измененное сознание достигало критического уровня и происходил рывок, перемещающий носителя сознания сюда, в этот свет.
   И мгновенно Федя увидел противоречие. То, что бушевало в нем какие-то минуты назад (теперь казавшиеся невообразимо далекими), было жаждой разрушения, черной клокочущей силой, злом. То, что окружало его сейчас, было квинтэссенцией добра, его первородностью и изначальностью. Как и бесконечной властью, вместе с тем. Так почему не остальные преображенные не воспользовались ей для достижения своих целей? Видимо, они никогда не были здесь, хотя и ощущали присутствие некоего сверхуровня, пока недоступного для них. Значит, дело либо в их развитии, либо в самой природе, которая не позволяет воспринять этот свет. Вернее второе. Выходит, Федя один знает, что это такое и какую силу оно дает. И если это станет известно остальным преображенным, они сделают все, чтобы оказаться здесь. Шансы на успех минимальны, и все же...
   Выход был так же ясен, как и любое понимание, доступное ему теперь.
   Свет вновь пропустил сквозь себя реальность. Федор машинально воспринял окружающую обстановку, попутно отметив, что с момента последней фиксации времени прошло не более восьми секунд. Возможно, ему теперь подвластно и время, но проверять сейчас не было необходимости.
   Его сознание без труда проникло во все на сотню километров кругом, ощутив всех живых существ, находящихся в этом радиусе. Он сразу же выделил два зыбких огонька сознания. Это было целью, ради которой все началось.
   Сигнал системы оповещения прозвучал на мгновение позже, чем Федор заметил опасность. С трех сторон к нему летели перехватчики. Ему раньше не доводилось видеть эти юркие каплевидные самолеты, но он сразу понял смертельную опасность, заключенную под их светопоглощающей броней. Похоже, инженеры Города Спасенных тоже не дремали, раз в воздух могло подняться такое. Каждый самолет управлялся специально измененным пилотом, сращенным с бортовыми системами.
   В первое мгновение Федор испытал жалость к этим существам. У них отняли все, даже возможность наслаждаться полетом. Осталась только холодная ненависть и стремление убивать.
   От бортов отстыковались самонаводящиеся ракеты. Небо прорезали три полосы выхлопа и одновременно оборвались. Федор не стал утруждаться даже маневром ухода: его сознание без труда проникло в системы управления и отключило двигатели. Следующим волевым усилием он взорвал топливные баки истребителей.
   Предоставив измененным осмысливать происходящее, Федя направил самолет к двухэтажному серому зданию, расположенному в центральной части города. Не обращая внимание на суматоху, поднявшуюся с его появлением, Федор включил инфразвуковой резак и начал осторожно водить им по стене. Очень скоро перед ним появилась квадратная дыра с двухметровой гранью.
   Из пролома хлынул поток воды, так как Федя вломился в водо-коммуникационный узел, но его это ничуть не остановило. Самолет едва ли не наполовину погрузился в пролом и зафиксировался выдвинувшимися из-под брюха манипуляторами.
   Следующая стена оказалась лишь перегородкой, и Федя вынес ее скорострельной пушкой. За ней открылся зал, в конце которого у двух полуразложенных кресел с консолями колдовали техники.
   -Пошли прочь! - Громыхнул многократно усиленный голос.
   Техники разом кинулись к выходу, но отшатнулись, увидев в дверях вооруженных сервов.
   К двери протянулся бледно-желтый луч. Ближайшие сервы повалились ничком, а над ними пролетело несколько термических гранат, превратив коридор позади них в море огня. Еще одним выстрелом Федор обрушил часть потолка, не дав пожару распространиться на зал.
   Сканеры показывали, что два человека, пристегнутые к креслам живы, но без сознания.
   -Подъем, ребята. Не время сейчас... - Проговорил Федор, посылая в мозг каждого из них соответствующий импульс.
   Оба пришли в себя одновременно.
   -Русвур? Аскер? - Синтезированный голос волнами раскатывался по залу.
   -Кто?.. - Прохрипел Аск.
   -Свои. Не двигайтесь.
   Тонкий лазер разрезал фиксирующие приспособления кресел и ремни ослабли.
   -Пора уходить.
   -Кто ты? - На этот раз говорил Русвур.
   -Тот, кто желает вам добра. Поторопитесь. Я как следует разворошил помойку, и скоро у нас могут возникнуть серьезные неприятности.
   Друзья сползи с кресел. Идти им было не под силу, но упрямство и желание жить превозмогали боль, и они поползли к разворочанной стене.
   -Эк же вас... - Произнес Федор, всматриваясь в показания сканеров.
   -Мы их тоже, - отозвался Аскер.
   -Не сомневаюсь.
   К шуму воды по обшивке самолета прибавилась частая дробь и неприятное шипение. С земли стреляли из всех видов ручного оружия. Федя не обращал на это внимание, но то, что невдалеке зашевелилась тяжелая артиллерия, заставляло насторожиться. Мощные дальнобойные орудия были ориентированы на внешний периметр и на разворот им требовалось какое-то время, но измененные умели действовать без проволочек...
   Ободравшись в кровь об обломки стены и промокнув до нитки, друзья добрались до самолета. В носовой части открылся узкий люк, выдвинулась сходня.
   -На борт!
   -Кто ты? - Повторил Аскер вопрос Русвура.
   В ответ из невидимых динамиков хлынул поток изящнейшей ругани, распустился изощренной вязью оборотов и, достигнув своего апогея, рассыпался таким фейерверком, что друзья нашли силы подняться на ноги, вслушиваясь в эту необыкновенную тираду.
   -Физик? - Неуверенно спросил Аскер после того, как воцарилось молчание. - Федя Физик!!?
   -Да, чтоб тебя! На борт же, идиоты!
   Друзья кинулись вперед и буквально вкатились в тесный отсек, подгоняемые втягиваемой сходней и закрывающейся рампой. Стены, окружившие их со всех сторон, дрогнули, а потом обоих расплющила по полу перегрузка.
   -Физик, чтоб ты сдох... - Захрипел Аскер.
   -Я тоже рад тебя видеть, воевода, - донесся синтезированный голос. - Только что я, вроде как, спас ваши задницы. Вы всегда были благодарными и чуткими парнями.
   -Спасибо... - Пробормотал Русвур.
   -Не за что. - Перегрузка немного ослабла. - А теперь я на минутку отвлекусь.
   Судя по их ощущением, самолет совершил несколько сложных фигур высшего пилотажа. Потом сквозь тихий гул двигателей до них донесся грохот взрывов.
   -Куда направляемся? - Спросил Русвур, пытаясь поудобнее усесться в углу.
   -Подальше отсюда. Подброшу вас до флотилии, а потом...
   -Нет, - перебил его Аскер. - Возвращайся. Нужно попасть в обсерваторию, обязательно.
   -Они все-таки успели искромсать вам мозги? - Спросил Федор. - Едва мы ушли от смерти, причем на редкость похабной и мучительной, как вас потянуло обратно.
   -Под обсерваторией пусковая шахта с ядерной ракетой. Это возможность уйти для всех... - Русвур вытер испарину на лбу. - Помоги добраться до нее, Федя. Помоги.
   -Они верят в это? - Вопрос прозвучал через короткую паузу.
   -Верят! Ведь это же твои расчеты? Помнишь? Твои... - В голосе Аскера вдруг послышалось недоверие.
   -Что? - Спросил Федор.
   -Покажись. - Проговорил он.
   -Зачем тебе?
   -Покажись, Федя.
   -Отсеки не сообщаются.
   -Тогда посади это чертово корыто и покажись нам.
   -Воевода, ты идиот. Тут на десятки километров кругом все кишит недоумками из Города Спасенных. И каждый просто жаждет расплескать ваши внутренности, а теперь еще и мои за одно. Ведь мы серьезно разворошили их гадюшник.
   -Кто ты!? Кто ты, чтоб тебя!!? - Аскер ударил кулаком по стальной стене и упал, не справившись с этим движением.
   Сил встать у него уже не было, но он упрямо пополз, пока не наткнулся на ту же стенку.
   -Кто ты!!? - Завопил он.
   И вдруг его глаза остекленели, он весь будто застыл, схваченный внезапным параличом. Это продолжалось всего несколько секунд, потом он обмяк, повалился на пол и начал сотрясаться от рвотных спазмов, которые терзали пустой желудок.
   -Теперь ты знаешь, что они со мной сделали, - вновь прозвучал голос. - Теперь ты мне веришь?
   Аскер только тряс головой и скреб обломанными ногтями гладкий пол.
   -Что? - Спросил Русвур.
   -Я видел... - Выдавил из себя Аскер с третьей попытки.
   -Что ты видел?
   -Ад...
   -Федор, или кто бы ты ни был, - Русвур зачем-то поглядел в потолок.
   -Смотри, - раздалось у него в мозгу, и он увидел.
   Он не только увидел, он еще и почувствовал все то, что пережил Федя. На какие-то мгновения он стал им, тем уродливым существом в запаянном прозрачном контейнере с питательным раствором. Он не коснулся ни сверхспособностей Фединого интеллекта, ни открывшегося ему прозрения, но и без этого чуть не лишился рассудка за то бесконечно долгое мгновение.
   Когда Русвур пришел в себя, оказалось, что он изо всех сил пытается забиться в угол, будто хочет вжаться в швы лазерной сверки, забиться как можно глубже, спрятаться, уйти.
   Друзья молчали. Они ничего не могли сказать на это. Но заговорил Физик.
   -Мы доберемся до ракеты и вы запустите ее. Сейчас это будет сделать очень не просто, но мы постараемся.
   -С нами был еще один, - проговорил Русвур, отлепив наконец язык от неба. - Женя. Его нужно найти.
   -Найдем. Он жив и пока еще такой, каким вы его помните. Главное сейчас не это.
   Они почувствовали, что самолет резко разворачивается и теряет высоту.
   Федор действительно мчался над самой землей. Спасенный Город полностью развернул свои системы ПВО и они начали причинять серьезное беспокойство. Ракет и энергетических орудий как таковых Федя не боялся, но он почувствовал небывалую активность десятков телепатов, которые концентрировали свою мощь для одного удара. А при пси-атаке любой отвлекающий фактор может стать фатальным.
   -Сейчас мне нужно будет кое-что сделать, - прозвучало из динамиков. - Объяснять что именно слишком долго, но вы должны уснуть. Когда все кончится, вы проснетесь.
   -Но ты... - Аскер недоговорил, уронив голову на грудь.
   Русвур даже не стал возражать, успев лишь принять горизонтальное положение.
   Несколькими мыслевторжениями Федор настроил их метаболизм на ускоренную регенерацию. По истечении сна оба должны были проснуться если не окончательно здоровыми, то хотя бы способными к действию.
   Самолет опустился в неглубокий овраг и повис на антигравах. Здесь он был в недосягаемости для большинства видов тяжелого вооружения, которое могло отвлечь Федю от основной битвы. Визита патруля или более мелких мобильных соединений он не боялся.
   Федор прощупал пси-фон. Поле приняло четкие очертания, начало густеть и сужаться. Скоро оно превратится в линию, в копье, со страшной силой брошенное ему в мозг. Над подготовкой этого удара трудились десятки перетворенных, вкладывая в это дело невообразимо мощную (по человеческим меркам) энергию своего сознания.
   Пси-поле свернулось, превратилось в конус, который начал истончаться, наливаясь багровым светом. Энергия достигала своего критического состояния, грозя обернуться против своих властелинов.
   -Давай! Давай же! - Неслышно бормотал Федор.
   И вот оно устремилось к нему. Он раскрыл свой мозг навстречу испепеляющему удару, раскрыл так широко, что телепаты не могли этого не почувствовать. Он даже успел ощутить их удивление...
   Потом все кругом вновь залил яркий свет. Но на этот раз Федор пробыл там совсем не долго. Он вновь растворился в ней, но на этот раз лишь для того, чтобы растворить и преобразовать принятую энергию. И она преобразовалась, став частью его самого.
   Он вернулся. И без того совершенные чувства обострились еще больше. Он моментально выделил из общей массы сознаний разумы ударивших его перетворенных и чуть коснулся их, заявив о своем присутствии.
   -Как!? - Донеслась до него мысль, полная не столько страхом, сколько недоумением.
   -А вот так! - Ответил Федя и выпустил то, что какие-то секунды назад было готово уничтожить его самого.
   И они не устояли. Огоньки враждебных сознаний погасли как спички на ветру. А тела перетворенных растеклись лужами жидкости, наполненной простыми соединениями аминокислот, минералов, углеводов, белков, жиров...
   Федор вернулся в обычное восприятие реальности. Первым оформившимся чувством была чудовищная усталость, придавившая его ко дну бака. Даже преобразованное тело не могло выдерживать такие колоссальные нагрузки без последствий. Ему потребовалось некоторое время, чтобы синхронизироваться с потоками животворной силы, которые теперь он был в состоянии воспринимать.
   Подпитка вернула его к нормальному состоянию, но мозг зафиксировал тревожный сигнал: начались незначительные, но все-таки опасные процессы в его нервной системе.
   После непродолжительного, но глубокого изучения этого явления Федя понял, что его организм начал разрушаться. Материя оказалась просто не готова адаптироваться к тому уровню сознания, на который он вышел. До коллапса было еще далеко, но все же...
   Придя к такому выводу, Федор не слишком обеспокоился. Он собирался закончить свои дела намного раньше. То, что наступало для него после этого момента, было просто и очевидно.
   И, по такому случаю, вместо размышлений о грядущем, он занялся более насущным делам, а именно обратился к Аскеру и Русвуру, все еще глубоко спящим в тесном отсеке. Он коснулся их сознаний одновременно и ощутил такую чудовищную измотанность, что невольно отшатнулся. Напряжение, в котором они жили вот уже сколько времени, не уходило даже во сне. Оно стало их частью, впиталось глубоко и прочно. Так же, как и страх, постоянно саднящий незаживающей раной. А еще он видел в них упорство, холодное, отрешенное, но твердое, как алмаз. Именно оно заставляло держаться, жить, ползти вперед, цепляясь зубами и ногтями. Оно гнало их все дальше и дальше, всякий раз отодвигай тот край, за которым наступит ничто. И где-то там, в глубине, под всем этим жила вера. Маленький огонек согревал море холода и рассеивал безбрежность мрака, которые постоянно были готовы захлестнуть этих двоих человек. В этих искорках он увидел людей, которых когда-то знал, а теперь лишь смутно помнил, услышал их смех, почувствовал тихую радость жизни без войны, без постоянного страха. И еще что-то там было. Слишком неясное, чтобы определить, но знакомое, удивительно знакомое... Будто та сила, в которую он неожиданно выпал, изменила форму, но сохранила содержание. Федя силился вспомнить, что же оно есть, и никак не мог. Наконец откуда-то из глубины его существа всплыло одно слово, вдруг показавшееся тут уместным. Любовь. Федор остановился, попытался наполнить его смыслом и не смог. Он напрочь забыл, что это такое. Ощущение теплого и хорошего оставалось, но не конкретизировалось.
   Пытаться проникнуть глубже в это вдруг припомненное понятие он не стал. Оно казалось ему слишком уж странным, даже чужим. Вместо этого он вернулся к более простым системам, оптимизировав регенерацию их организмов. Убедившись, что все идет гладко, он уже собрался было разбудить двух пассажиров, как вдруг остановился. Он понял, чем еще может помочь этим двоим, и не задумываясь сделал это. В мозгу каждого оказались блоки нейроимпульсов, способных раскрыться в определенных ситуациях. Федор даже улыбнулся, поняв, что обрек друзей на ощущение "потерянной мысли". Что ж, это не так страшно. Зато когда информация раскроется, они получат намного больше ожидаемого. Ради этого стоит немножко потерпеть.
   -Все, подъем, - проговорил он, посылая соответствующий пси-сигнал.
   Друзья начали просыпаться. Аскер забормотал, сделал неловкое движение рукой, будто отгонял кого-то, задел Русвура. Тот просто открыл глаза и уставился в потолок.
   -Хорош дрыхнуть, - прозвучал синтезированный голос. - Дела.
   -Жрать охота, - сообщил Русвур.
   -Потерпишь.
   Перегрузка мягко навалилась на них.
   -Рус, что-то не по себе мне, - проговорил Аскер. - Какая-то тут фигня...
   -Ну да, типа того, - Русвур ожесточенно скреб затылок. - Ладно, разберемся.
   Аскер невразумительно хмыкнул и сел, прижавшись спиной к стене.
   -Федя, а что стряслось, пока мы дрыхли?
   -Ничего. Подлатал я вас малость. Только не спрашивай, как получилось.
   -А еще?
   -Все.
   -Понятно. То есть все по старому: нам всего лишь надо высадится посередь города, заполненного этими подонками, добраться до пусковой установки и активировать ее...
   -Ты прав, в общем и целом. Но все получится, если еще жива твоя настырность.
   Услышав эти слова Русвур поглядел на Аскера. Его лицо начало складываться во что-то, более или менее напоминающее улыбку.
   Самолет обогнул обсерваторию по широкой дуге. Изначально она использовалась преображенными в качестве жилищ и мастерских, а теперь там располагалась радиолокационная станция.
   Объект охранялся достаточно надежно, но в городе были места куда как более защищенные. Видимо, преображенные до сих пор не догадывались, что находится под неказистой постройкой.
   Федя сделал еще один вираж, уменьшив высоту. Ему не требовалось приборов, чтобы уловить пси-фон города. Возмещение поля, вызванное ментальным поединком, накрыло десяток километров кругом, погрузив все существа, устроенные сложнее таракана, в некое подобие летаргии. Но фон постепенно выравнивался, и скоро в себя должны были начать приходить разумные создания.
   Самолет мягко опустился перед входом в обсерваторию. Кругом царила тишина, не ведомая этими местами с тех самых пор, как тут появились первые насельники Города Спасенных.
   -Приехали, - Федор открыл люк и выдвинул трап.
   Свет больно ударил по глазам.
   -Сколько их? - Спросил Русвур, инстинктивно вжавшись в угол.
   -Семнадцать в радиусе ближайших пятидесяти метров и еще около пяти сотен на километр кругом.
   -Чтоб тебя...
   -Спокойно. Они спят как младенцы. И чем скорее вы начнете шевелиться, тем всем будет лучше. Я не хочу убивать спящих.
   -Спящих, - повторил Аскер, первым ступая на трап.
   Он вполне справедливо решил, что время для вопросов еще придет. Хотя они рвались наружу с силой тропического урагана.
   -Возьмите рации, - донеслось из упрятанных в броню динамиков.
   Возле люка открылась ниша, в которой стояли четыре коммуникатора. Друзья взяли по одному.
   Коридор встретил их гулким эхом и гнилостным затхлым воздухом. Пару раз на пути попадались сервы, лежащие как тряпичные куклы. Когда Аскер увидел погонщика, его кулаки непроизвольно сжались а взгляд метнулся в поисках оружия.
   -Не до него, идем, - сказал Русвур, перешагивая через серва с ношей за спиной.
   -Успеем.
   Русвур отворотил кусок перил и с размаха всадил в студенистую массу. В стену тугим фонтаном ударила жидкость с одуряюще мерзким запахом. Несколько ближайших сервов конвульсионно дернулись. Рус вытер забрызганное лицо и сплюнул.
   -Пошли уже, - Аскер едва держался, чтобы не побежать прочь от невыносимой вони.
   Они поднялись на второй этаж, где раньше размещался основной наблюдательный зал. Телескоп никуда не делся, но теперь он служил опорой для многочисленных антенн и кабелей, уходящих к куполу здания.
   -Хорошо, теперь направо, до стены, - сказали рации голосом Федора.
   Друзья миновали несколько рядов аппаратуры. Уткнувшись лицами в пульты, здесь лежали преображенные. Среди них было несколько человек, не подвергшихся видимым изменениям.
   -Тут глухо, - Аск постучал по стене, выложенной звукопоглощающими плитами.
   -За ней шахта. Надо ломать.
   -Сегодня с утра везет... - Пробормотал Русвур, озираясь по сторонам в поисках инструмента.
   Аскер исчез куда-то и через несколько минут вернулся с ручным гранатометом. Ин имел свои представления о строительных работах.
   -А если завалит?
   -Не завалит, - Аск вскинул на плече патрубок. - Она широкая должна быть.
   Взрывом отшвырнуло несколько ближайших стоек с оборудованием, а друзья на несколько минут потеряли слух. Но страдания не оказались напрасными: в стене зияла полутораметровая дыра.
   Шахта оказалась шестигранной трубой, уходящей вертикально вниз.
   -И глубоко тут? - Русвур глядел в темноту.
   -Шестьдесят метров, - ответил Федор.
   -Как догадался? - Спросил Аскер.
   -В каждой рации полифункциональный сканер ограниченного радиуса действия. Я вижу радиус в двадцать метров вокруг вас. И вообще, не задавай глупых вопросов.
   -Всегда у тебя на все ответ есть, - Аск первым залез в шахту.
   Следующие десять минут они переставляли руки и ноги по скобам, глубоко вмурованным в бетон. Оба старались не смотреть вниз, в непроглядную темноту колодца. Но вот ноги коснулись твердой поверхности. Аскер отступил, давая возможность Русвуру встать рядом.
   -Ты нас слышишь?
   -Слышу, - донесся голос, слегка размытый шуршанием помех.
   -В рация фонарика, часом, нет?
   -Нет. Двигайтесь вдоль стенки. Через два метра будет дверь.
   Друзья пошли ощупью и вскоре действительно натолкнулись на металл. Нащупали вороток.
   -Приржавела, зараза... - Процедил Русвур, наваливаясь изо всех сил.
   Вместе они смогли стронуть механизм, и дверь тяжело поползла в сторону. Изнутри потянуло холодом.
   -Подождите немножко.
   Они стояли перед полуоткрывшейся дверью, держась за вороток. Стоило отпустить руки, и возникало ощущение бесконечного падения в черную пустоту.
   -Через пять шагов выключатель, на уровне плеча, по правой стене.
   -Там сюрпризов нет?
   -Нет. Иди.
   Они двинулись друг за другом. Вскоре Аскер остановился и чем-то щелкнул в темноте. Секунду ничего не происходило, а потом под потолком вспыхнула гирлянда гологеновых ламп. Холодный белый свет ударил по глазам.
   Они стояли в такой же шестигранной трубе, только положенной горизонтально. Впереди, метров в десяти, была еще одна дверь.
   -Шлюз? - Спросил Русвур.
   -Да, - Федин голос звучал еще глуше. - Как только откроете вторую дверь, первая закроется.
   -А обратно как выбираться?
   -Пока не знаю.
   -Обнадеживает...
   Друзья еще раз взялись за вороток, но поддался он удивительно легко. За дверью их ждала тесная камера. И стоило начать ворочать замок второй двери, первая захлопнулась, войдя в стену почти без зазора.
   Теперь они оказались в комнате, заставленной по стенам шкафами. В каждом из них был костюм радиационной защиты, портативный набор безопасности, дозиметр и автомат. Ход, которым они сюда проникли, скорее всего предназначался для вылазок на поверхность, когда та будет заражена попаданием ракеты противника.
   Они прошли дальше, и вскоре оказались в помещении, из которого шли три двери. Связи с Федором не было.
   За первой дверью располагался жилой блок. Оттуда было еще несколько ходов, но друзья пока оставили их в покое. Вторая не открылась, а третья пропустила их в коммуникационный центр. Не смотря на многолетний слой пыли, покрывавший все кругом, несколько блоков оборудования светились тусклыми огоньками. Пусковая установка по-прежнему несла боевое дежурство.
   Аскер без труда нашел коротковолновый передатчик. Стоило его включить, как динамик грохнул многократно усиленным голосом Федора:
   -...отзовитесь! Где вы, отзовитесь! Передаю на всех частотах: где вы, отзовитесь!
   -Федя, не ори! - Русвур схватил микрофон. - С нами все нормально.
   -Отлично, - громкость сразу упала. - Подсоедините одну рацию к передатчику и пользуйтесь второй. Связь будет устойчивой.
   -Делаем уже, - говоря это, Аскер втыкал провода в разъемы.
   -Отлично, я вас вижу, - эта фраза прозвучала уже из двух динамиков.
   -Так тут и видео встроено!?
   -Нет. Вижу на показаниях сканеров, разумеется.
   -Дальше что?
   -Помещение справа от вас экранировано. Там находится блок управления стартом. Войти можно только с двумя специальными ключами и кодом. Ломать замок слишком долго, поэтому работать придется сразу с ракетой. Пройдете через жилой блок, потом через регенерационные установки и склады. Там будет только один коридор, он ведет в пусковую шахту.
   -Что с собой взять?
   -В шкафу позади вас монтажный набор, он пригодится. И еще... - Федор на секунду осекся. - Через одну стойку от передатчика находится блок контрольного оборудования. Снимите переднюю панель и вытащите третью сверху плату. Она тоже будет нужна.
   -Легко, - Русвур уже достал монтажный набор и теперь ковырялся в поисках отвертки.
   Плату он извлек через несколько минут. Аскер, тем временем, осматривал остальное оборудование.
   По дороге от коммуникационного центра до шахты они не встретили никаких препятствий. Правда, в жилом блоке заглянули не в ту дверь, за которой оказался вход в кухню и в санузел. Последним Русвур неприминул воспользоваться.
   Шахта встретила их вспыхнувшими молочно-белыми прожекторами и застоявшимся воздухом, пропитанным горьким химическим запахом. Перед ними возвышался серый шпиль ракеты, крепко обхваченный держателями.
   -Серьезный аппарат, - заметил Русвур, глядя на строгий профиль.
   -Да. - Донеслось из рации. - Создана на базе СС-20 "Сатана". Разделяющая боеголовка заменена на сверхмощную моно, вместо штатного установлен двигатель нового поколения, блок управления содержит интеллектуальный контур и еще десяток систем, не имеющих себе равных. Короче, это оружие тотального уничтожения, когда нужно не просто победить, а стереть противника с лица земли.
   -Впечатляет. А нам-то куда дальше?
   -Как раз к блоку управления. Там к наружному порту должны быть подведены кабели.
   -Есть.
   Жгут черных проводов подходил к ракете ниже боеголовки. Туда вела узкая сходня, приделанная к одному из держателей.
   -Двоим не развернуться, так что подожди, - сказал Русвур, хватаясь за первую перекладину лестницы.
   Аск возражать не стал.
   Отсоединив массивный комбинированный штекер и справившись с шестью болтами, удерживающими крышку люка, Русвур добрался до электронного мозга ракеты.
   -Что видишь? - Спросил Федор.
   -Сверху панель управления, монитор погашен. Под ней ряд плат. Два правых слота пустые.
   -Вставь плату в крайний слот.
   Русвур выполнил указание; монитор очнулся, начал покрываться рядами цифр.
   -Что-то включилось...
   -Это нормально. Система подбирает интерфейс. Сейчас будет запрошен пароль.
   И действительно, из электронных недр выдвинулась миниатюрная клавиатура, а на экране замигал курсор.
   -Двенадцать символов, однако...
   -Спокойно. Диктую. - И Федор разразился цифробуквенной комбинацией.
   -Слушай, может быть, сейчас не время, но... - Начал было Русвур, когда пароль был принят.
   -Долго объяснять, - перебил его Федя. - Просто делай, что говорю, и все.
   Объяснение того, что его сознание может интегрироваться с электронными устройствами действительно заняло бы достаточно времени. Но еще дольше потребовалось бы объяснять, что Федор не может вот так дистанционно задать необходимые параметры и подготовить ракету к старту. Он в самом деле не мог этого сделать до тех пор, пока в системе не окажется дополнительный модуль, нейтрализующий защитную программу и служащий своеобразным проводником к внутреннему потоку данных.
   -Новые параметры приняты и введены в блок управления. Что дальше?
   -Координаты.
   Русвур без труда нашел нужный раздел и записал продиктованные Федором цифры.
   -Теперь принудительный старт. Получив эту программу, ракета запросит подтверждения у головного компьютера...
   -Перебьется. Я отсоединил провода.
   -Это не имеет значения. Там несколько дублирующих систем связи, в том числе радио и инфракрасная. На подтверждение уходит восемь секунд с момента введения последнего параметра. Если будет получен отрицательный ответ, начнется процесс самоликвидации. Сначала будет деактивирован детонатор боеголовки, а потом подорваны баки с горючим.
   -Зашибись.
   -Не то слово. Поэтому у тебя есть ровно восемь секунд, чтобы вынуть четвертую справа плату.
   -Легко, - Русвур открыл раздел введения стартовых параметров и начал вбивать диктуемые цифры.
   -Слышь, Физик, а если до этого корыта так легко добраться и запустить вручную, почему раньше никто не сподобился?
   -Потому что, дружок, эта была военная база высшей степени секретности. И даже если кто-нибудь узнал о ее существовании и рискнул сюда пробраться, был бы убит уже на подступах к обсерватории.
   -А кто-то из своих?
   -Свои все сознательные были. Ты готов?
   -Да, - и Русвур нажал на "Enter".
   Он схватился за указанную плату, и дикий вопль забился в бетонном стволе шахты. Аскер, стоявший внизу, видел, как по телу его друга скользнула молния и исчезла в стальных конструкциях сходни.
   -Рус!!! - Закричал Аскер, бросаясь к лестнице. Но Русвур уже падал.
   Аскер метнулся в другую сторону и успел за секунду до того, как его друг приземлился на бетон. Он сбил его в воздухе, тем самым смягчив силу падения. Оба покатились по гладкой площадке.
   -Федя, Федор! - Закричал Аскер, вытаскивая из-под себя треснувшую рацию. - Рус помирает!!
   В ответ послышалось лишь однотонное шипение.
   -Федор!!!
   -Не ори, я здесь, - искусственный голос прозвучал неожиданно четко. - У нас осложнение.
   -Русвур разбился!
   -С ним все нормально, даже переломов, скорее всего, нет. А вот ракета взлетит через восемнадцать с половиной минут. И еще спасенные начинают просыпаться.
   Аскер коротко выругался.
   -Я тебя понимаю. Бери Русвура и сматывайся оттуда.
   -Я его по лестнице не подниму...
   -И не нужно. Возле жилого модуля есть аварийный лифт. Шевелись!
   -Вот был ты засранцем, Федя, засранцем и остался, - буркнул Аскер, беря своего друга под руки.
   -Я все слышал.
   -Не сомневаюсь!
   В коридоре желтым светом горело сигнальное табло, предупреждающее о начале активации пусковых систем.
   -Рус, просыпайся, просыпайся. Не время дрыхнуть, - бормотал Аскер, волоча своего друга.
   Проходя узкими коридорами с затхлым воздухом, он вспоминал снежную равнину, пробирающий до костей ветер и такое же умиротворенно-расслабленное лицо Русвура, на котором не таял снег.
   "И почему же нам так везет, - думал он, закрывая очередную тяжелую дверь, - ведь сколько народу кругом, а все время нам вывозит. Особенные, что ли?"
   Дверь лифта тяжелым ударом опустилась за ними, кабина не спеша поползла вверх.
   -Федор, что там у тебя?
   -Их все больше и больше, но пока до конца не очухались. А если будешь также тормозить, нарвешься на горячую встречу.
   Аскер ничего не ответил и в сердцах пнул стенку кабинки. Лифт отозвался жалобным скрипом.
   Наконец движение прекратилось. Он рывком поднял решетчатую заслонку и выпихнул Русвура наружу, при этом чуть не уронив его. Дальше были несколько метров темного, пропахшего пылью коридора и дверь, покрытая густым слоем ржавчины.
   -Полежи здесь, - Аскер прислонил Русвура к стене и в несколько прыжков оказался возле двери.
   Массивная стальная плита казалась непреступной до тех пор, пока Аск не коснулся ручки. По двери прошла дрожь, и она рассыпалась облаком пыли. Волна излучения, прокатившегося по планете, сделала свое дело и здесь. Дальше была тесная комната, заваленная каким-то хламом, рассыпавшимся в труху не то, что от прикосновения, а от движения застоявшегося воздуха.
   Могучий удар отдался глухим гулом, а Аскер отлетел в пыль, воя сквозь зубы. Внешняя дверь неожиданно оказалась первозданно-прочной. Видимо, керамосплав был невосприимчив к излучению...
   Аскер со стоном поднялся, держась за отшибленное плече. Сквозь звон в голове он услышал призывные крики, доносившиеся из рации.
   -Чего!? - Прохрипел он.
   -А я ведь хотел тебя предупредить...
   Аскер от души матюгнулся и чуть не запустил неповинное устройство в дверь.
   -Спрячься, сейчас открою.
   Аскер поковылял обратно в темный проем, каждым шагом поднимая облако пыли.
   От двери потянуло удушливым жаром. Темно-серая поверхность стала сначала бардовой, а вскоре цвет посветлел до ярко-желтого. Воздух наполнился невыносимым запахом горящей пыли. Но вот по раскалившейся плите пошли трещины и она вывалилась наружу с сухим хрустом. Потом грохнул взрыв, разбросавший огненные осколки и чуть расчистивший марево.
   -Где застрял!? - Проскрипела рация.
   Аскер появился через минуту, таща на себе Русвура и отчаянно кашляя. Забытая рация болталась на шее.
   -Справа!!! - Завопил Федор на этот раз из громкоговорителей.
   Аск среагировал мгновенно. Он свалился ничком, накрыв собою Русвура, а мимо молча пролетел серв, сжимая обрезок трубы.
   Аскер достал паразита метко брошенным камнем. Серв еще падал, когда Аск оказался рядом, выхватил трубу и несколько раз коротко и сильно ударил по затылку. Пульсирующая опухоль растеклась по бетону, а искореженная плоть затихла.
   -Резко, давай сюда! Ну же!!!
   Отвечать не хотелось. Аскер взвалил друга на плечи, и, сжимая трофейное оружие, тяжело затопал к раскуроченному дверному проему.
   Свет больно ударил по глазам. Размазав по лицу слезы, Аскер побежал к люку, открывшемуся в броне самолета. Сквозь грохот сердца и сип дыхания он слышал резкие хлопки выстрелов и удары тел о землю, но повернуть голову и посмотреть просто не было сил.
   Они буквально ввалились в тесный металлический отсек. Самолет сразу же дернулся и, судя по навалившейся тяжести, начал стремительно набирать высоту.
   -Все, сваливаем... - Пророкотал искусственный голос.
   -Нет, - Аскер приподнялся на локтях. - Нужно забрать Женьку. Мы пришли втроем...
   Ответ последовал лишь через ощутимую паузу:
   -Ты, никак, башку повредил!? Соображаешь, что несешь!!?
   -Федя, ты обещал, - с трудом пошевелил губами Русвур. - Обещал...
   -Еще один контуженный!
   -Федор, неужели они вытравили из тебя все человеческое? - Аскер смотрел в металлическую стену так, будто видел сквозь нее то, что осталось от Физика.
   Ответа не последовало, но самолет начал разворачиваться.
   -Ложись. Подлатаю вас.
   Аск без дальнейших просьб растянулся на полу и сразу же провалился в глубокий сон. Русвуру для этого потребовалось лишь закрыть глаза, которыми он и так мало что видел.
   Федору потребовалось всего полторы минуты на то, чтобы провести физиологические процессы, при нормальных условиях занимающие недели. Через спящие сознания друзей он получил доступ к их телам и вновь изменил молекулярную структуру. На этот раз перестройка прошла сложнее, но он прекрасно знал возможности человеческого организма, и поэтому не опасался. Когда все закончится, оба проспят неделю и придут в норму. Но это потом, а пока...
   -Подъем!
   Они вскинулись разом, будто отпущенные пружины.
   -Где мы? - Спросил Русвур, вовсе не подразумевая удивление относительно своего местонахождения.
   -Летим вашего дружка вызволять. Даже уже практически прилетели.
   -Только без дураков, Федя.
   -Когда все закончится, я тебе по пунктам объясню, кто здесь дурак.
   Сквозь слои брони донесся грохот. Видимо, под огневой мощью пало очередное препятствие.
   -До пуска ракеты четыре с половиной минуты. На все про все у вас есть три. Так что бегом, а я прикрою.
   Люк открылся, и оба выпрыгнули на дымящиеся руины последнего этажа какого-то здания.
   -Три пролета вниз, потом направо, до конца коридора и налево. С дверью справляйтесь сами. Он там.
   И друзья бросились в указанном направлении. От усталости и ран не осталось и следа. Казалось, что они могут своротить горы. Но оба прекрасно знали, что такое ощущение нередко заканчивается дыркой в голове, или чем похуже. Поэтому, не смотря на скорость, были внимательны и осторожны. Аскер сжимал подхваченную арматурину, Русвур вооружился удачно изогнувшимся куском перил.
   Не смотря на густой кисловатый запах сервов, по пути им никто не встретился. Они остановились перед необитой металлической дверью и Аскер уже замахнулся, но Рус схватил его за руку. Замок был выбит изнутри, дверь открылась без труда.
   За ней оказалась лаборатория. Точнее, остатки лаборатории. После беглого осмотра создалось ощущение, что кто-то с редкостным остервенением и методичностью крушил все кругом.
   Несколько секунд друзья прислушивались, пока не различили возню в дальнем углу просторного зала. Пройти бесшумно было просто невозможно, поэтому они зашагали открыто, хрустя обломками оборудования и сжимая свое нехитрое оружие.
   Женя был там. Ментальный удар Федора накрыл округу во время трансформации, и процесс оборвался на середине. Федор сохранил рассудок, но тело претерпело необратимые изменения. Нарост, не успев превратиться в пульсирующую опухоль, затянул половину лица. Ступни ног раздались, покрылись сероватой, не до конца сформировавшейся кожей. Руки истончились и вытянулись, грудная клетка провалилась. Но он все еще был человеком, причем человеком обреченным...
   Не трудно было понять, что произошло дальше. Придя в себя, Женя вырвался из преобразовательной и начал уничтожать все кругом. Но, видимо, очень скоро очнулся и его мучитель, с которым они сцепились. Теперь покалеченный Женя лежал на теле весьма потрепанного, но не убитого Преображенного, поливая его кровью собственных ран.
   А раны были ужасными. Суставы обеих ног раздробило, прорвав кожу, торчал обломок ребра, из длинного разреза на боку едва ли не вываливались внутренности, на губах пузырились кровь, одну руку вывернуло ужасным переломом, но другая тянулась к жгуту шлангов, идущих от газовых баллонов.
   -Женек, ну что же ты... - Проговорил Русвур, становясь возле него на колени.
   Оставшийся глаз, до того казавшейся остекленевшим, приобрел осмысленное выражение, и тут же подернулся пеленой боли.
   -Русвур... Аскер... - Проклокотал Женя. - Вы пришли...
   -Пришли. Должок ведь за нами.
   -Хорошо, - Женя с трудом пошевелился, еще на миллиметр подвинувшись к баллонам. - Помогите, он приходит в себя.
   -Не успеет, - Аскер занес железяку.
   -Нет. Это мой брат. Я сам...
   Аск мгновение помедлил, а потом все же нанес удар, но оборвал им не жизнь Преображенного, а шланги газовых баллонов.
   Русвур не стал уговаривать Женю отказаться от своих намерений. Помочь ему было уже нельзя. Даже если это было бы не так, он все равно не захотел остаться тем, кем стал в результате не закончившийся трансформации...
   Преображенный пошевелился сильнее. Он отличался от тех, что друзья видели раньше. Непропорциональная большая голова с выдающимся далеко назад затылком и тщедушное, иссохшее тельце с двумя парами рук. Причем нижние были короче верхних и заканчивались едва ли не десятком различно изогнутых тоненьких пальцев без ногтей.
   Русвур огляделся кругом. Неподалеку лежал провод, с корнями вырванный из какого-то устройства. Он развел оголенные контакты и воткнул штекер в розетку.
   -Прости, Женя, - проговорил Русвур, вкладывая провод в его руку.
   -Все нормально, мужики. Все нормально. Уходите.
   И друзья пошли прочь, не оборачиваясь. Они закрыли дверь и побежали по коридору. Обратно, туда, где было хотя бы светло, где ждала возможность жить.
   Преображенный открыл удивительно большие, синие глаза и уставился ими на Женю. Холод этого взгляда пронзил до костей. Зрачки чуть сместились, он увидел провод и оборванные, подрагивающие шланги.
   -Пора домой, Саша, - и Женя свел контакты.
   Волна огня накрыла лабораторию, ревущим ураганом ударила в дверь и окна.
   Друзья почти успели добраться до самолета, когда массивное здание дрогнуло под их ногами. Оба прыгнули одновременно и влетели в металлическое чрево за миг до того, как самолет свечей взмыл в небо. Федор, и раньше отличавшейся потрясающей расчетливостью, теперь делал все с точностью нечеловеческой... Хотя человеком он действительно не был.
   -Пуск ракеты произойдет через две с половиной минуты. Преображенные попытаются помешать, но не смогут. Похоже, вы действительно сделали то, что хотели...
   -Да, - хрипло отозвался Русвур, размазывая по лицу копоть. - Только бы все это... - Он недоговорил, зайдясь надсадным кашлем.
   Аскер молчал.
   -Лететь минут сорок. Можешь вздремнуть
   -Поесть бы, - сказал Аск.
   -Извини, есть нечего. И чувство голода будет усиливаться. Вы потратили слишком много энергии. Еще одна подзарядка приведет к нервному истощению. Так что постарайтесь заснуть.
   -А ты нас выключить не можешь?
   -Могу. Но лучше когда сами.
   -Слышь, Федя, а ты точно с расчетами не ошибся? - Спросил Русвур, наконец справившись с кашлем.
   -Нет. Ворота откроются. Ракета взорвется там, где нужно. - Последняя часть фразы прозвучала как-то особенно даже не смотря на синтезированный голос.
   -Хорошо бы. Уж больно весь этот отстой надоел. Ты не представляешь, до какой степени, чтоб его!!! - и Русвур врезал кулаком по металлической стене.
   -Тихо, тихо, расслабься, - Аскер положил руку на плече друга. - Пережили мы с тобой эту ботву, все почти. Ты не дергайся, не дергайся.
   Аскер знал своего друга как человека выдержанного, обладающего недюжинным терпением и закаленной волей. Но еще он знал, что иногда всего этого не хватает. Чудовищное нервное напряжение могло накапливаться месяцами, но в какой-то момент оно прорывалось, и тогда это очень напоминало обычную истерику. Но это было не так. Откуда-то из глубины, скрытой под слоем прочнейшей брани, рвалась душа Русвура. Рвался тот Русвур, который где-то продолжал оставаться ребенком, который отторгал зло и безобразие этого мира, который умел видеть и так любил первозданную красоту бытия. Однако жизнь не могла позволить ему быть таким. Ей требовалась машина. Быстрая, эффективная, холодная и четкая. Русвур умел быть таким. Может, слишком хорошо умел. Но тот, другой Русвур оставался, и Аскер знал об этом.
   -Шмотки жалко, - проговорил Рус после долгой паузы. - Знатные были. А ножи так вообще.
   -О, кстати!
   В корпусе самолета что-то задвигалось, и в одной из стен их коморки открылась ниша. Там лежали пакеты из серого пластика.
   -Всю амуницию взять не получилось, но основное забрал.
   Под с трудом разорвавшейся пленкой оказалась их одежда, обувь и пояса с оружием.
   -Ну Федя, ну молодец! - Аскер с наслаждением тряхнул своей курткой, наполнив коморку особенным, ни с чем не сравнимым запахом и изрядной порцией пыли.
   Русвур чихнул. Он молча рассматривал свой плащ, приобретший за время их последних скитаний еще несколько дырок.
   -Ракета взлетела, - сообщил Федор.
   -Зашибись, - Аскер, лежа на спине, пытался влезть в штаны.
   Русвур забился в самый угол, освобождая пространство для маневра. Он терпеливо наблюдал за судорогами Аскера, хотя сам не меньше его хотел скинуть пропахшее потом и гарью рубище. А потом Аскер ехидно комментировал неуклюжие попытки Русвура влезть в одежду с первого раза.
   Но вот они оделись. Каждый несколько лишних минут проверял содержимое карманов, подтягивал замки и теребил пуговицы. За последнее время они почти разучились радоваться, и вот теперь не совсем чистая, не совсем целая, но все-таки такая знакомая и родная одежда напоминала о временах относительной стабильности. И теперь оба вспоминали, как нужно радоваться...
  

* * *

   -Вышки! Вышки! - Зазвенел в тишине голос впередсмотрящего.
   Афоня вылетел из надстройки в одном исподнем, даже не заметив этого.
   Гладь моря пока ничем не нарушалась, но звонкий крик подростка несся с мачты, возвышавшейся на четыре с половиной метра.
   -Проха, заткнись! - Афоня треснул кулаком по широкому, в пол-обхвата, столбу.
   -Дядь Фонь, а ты без порток! - Тут же донеслось сверху.
   -Тьфу!
   Афоня юркнул обратно, и через минуту появился затягивая ремень. Прошка белкой соскользнул с мачты и важно встал рядом с капитаном.
   -Шныр!! - Крикнул Афанасий.
   -Здесь!
   Капитан "Айсберга" вырос будто из пустоты.
   -Лети мухой и посмотри, что там да как. Не пижонься, в драку не ввязывайся. Одним глазком взглянул и назад. Усек?
   -А то! - Короткий ответ Шныра не затих, но его самого уже не было.
   -Сигналить всем стоп! - Приказал Афоня.
   Сигнальщик, стоящий на специальном помосте, выхватил флажки и бодро замахал ими, будто отбивался от роя мух.
   К предводителю Оазиса подходили все те, кто отвечал за жизни людей. Капитаны кораблей, Палыч, отвечающий за общую оборону, Михалыч, бывший когда-то канониром прибрежной батареи, а теперь ведавший всем вооружением флотилии, и остальные, хмуро и молча смотревшие на горизонт.
   За последние шесть дней было еще два налета. Оба раза отделались небольшими потерями, но все-таки потерями. Самолеты бомбились с большой высоты, поэтому, по большей части, мимо. Быстроходные катера тоже не рисковали подходить близко.
   Но все командиры прекрасно понимали, что это лишь игра мускулами, и настоящий бой будет впереди. Их прощупывали, определяя, сколько сил потребуется для атаки. Причем атакующие не собирались просто отправлять их на дно. Им была нужна пожива...
   А Оазису нужно было двигаться вперед, к заветной точке, обозначенной двумя группами цифр, к слабой, призрачной надежде. Последней надежде.
   До этого ничем не приметного места оставалось двадцать два километра.
   В томительном ожидании прошло двадцать минут. Впереди замаячили чуть выступающие из воды пики нефтяных платформ.
   Издалека донесся знакомый рокот двигателя. Шныр гнал на всех парах, не жалея горючего, которое расходовали буквально по капле. "Айсберг" заложил крутой вираж. Привычный, но все же заставивший вздрогнуть. Борт мягко стукнулся об импровизированный причал плота, и Шныр кубарем скатился на настил.
   -Плохо, командир, - начал Шныр без лишних вступлений. - У них сотни три катеров, девять гидропланов, два вертолета, стая гидроциклов, что-то очень похожее на дредноут, и все это спешно готовится к выходу.
   Палыч грязно выругался.
   -Я тоже так думаю, - добавил Шныр.
   Тишина длилась минуту, потом заговорил Афанасий.
   -Мы почти дошли до координат, но до ракеты Русвур с Аскером не добрались, это очевидно. Если мы повернем назад, сможем прожить на несколько минут, может быть даже на час больше. Поэтому мы примем бой. И мы будем драться и умирать так, как подобает свободным людям. - Афоня обвел взглядом стоявших рядом. - К оружию!
   -К оружию!!! - Раздался зычный вопль Михалыча.
   Над плотами и кораблями тяжелой волной полетел густой звук боевого рога.
   Флотилия пришла в движение. Не требовалось пламенных речей и призывов. Люди прекрасно понимали, что предстоит последний бой, что дороги назад и пощады не будет.
   Вооружались все, кто мог держать оружие. Расчеты занимали свои места возле пушек, крупнокалиберных пулеметов, катапульт и баллист. Над плотами поднимались щиты, абордажные команды занимали свои места.
   Возле щелястой надстройки, которую занимал отец Игнатий, толпился народ. Сам священник исповедовал, чтобы смогли причаститься те, кто собирался в бой. Дары, оставшиеся от воскресной литургии, стояли на небольшом возвышении под лабораторным стеклянным колпаком.
   Вышки уже целиком поднялись из воды. Можно было различить суету у их подножья. Армада собиралась у средней.
   -Долго воевать не намерены. Бить будут сразу, наверняка, - проговорил Палыч, отрывая от глаз бинокль.
   Афоня ничего не ответил. В кармане его куртки зашипела рация.
   -Да!
   -Командир, мы готовы, - прозвучал голос Шныра.
   -С Богом.
   "Айсберг" издал длинный гудок и рванулся от причала.
   -Сигналить малый вперед!
   Флажки вновь взметнулись в причудливой комбинации.
   Корабли выстроились перед плотами тремя неравными линиями. При начале атаки передняя линия, состоящая из самых хорошо вооруженных и прочных судов должна была пойти в лобовой удар, а две задние линии сомкнуться, образовав развернутый к нападающим полумесяц. И все это при поддержки огневой мощи плотов. Так планировалось...
   Армада единой шевелящейся массой пошла навстречу. В середине сплошным потоком двигались катера, по флангам пенили воду гидроциклы, позади этой массы неспешно шел дредноут, а в воздухе гудели самолеты. На малой высоте, тяжелые и неповоротливые от бомб.
   -Ближе, твари, ближе, - Шныр скалился, тер ладонями штурвал. - Сема, готов!? - Крикнул он.
   -Когда родился был готов!
   Сама стоял за турелью, глядя в перекрестье прицела. Его руки лежали на гашетках. Его волнение выдавали лишь широк раздувающиеся ноздри, втягивающие запах оружейной смазки.
   Корабли первой линии сомкнулись, едва ли не терлись бортами друг о друга. Капитаны и команды замерли на своих местах.
   Тяжелый гул сотен двигателей поглотил плеск волн о борта. Армада надвигалась неспешно и неотвратимо.
   -"Айсберг", к бою товьсь!!! - Рявкнул Шныр, хоть в этом и не было никакой необходимости. - Патронов не жалеть! Сукиных детей в клочья рвать, в крови топить! - И набрав побольше воздуха в грудь он заорал что было сил:
   -Вперед!!!
   Рычаг акселератора врезался в ограничитель, из-под винта ударил фонтан пены, корабль рванулся вперед. Остальные семь отстали на считанные метры, но вскоре догнали его, понеслись рядом.
   Армада дала первый залп.
   -Рубай их, разъедрить твою мимо!!! - Взревел капитан одного из кораблей, неизвестно за что прозванный Урич.
   Он взмахнул тяжелым топором, приготовленным для абордажа, и по обух погрузил лезвие в переборку.
   Передние ряды обоих флотов сошлись. К грохоту взрывов и пулеметным очередям добавился сухой треск ломающихся конструкций. Корабли Оазиса были тяжелее, и их носы, обшитые металлом, с легкостью раскалывали катера противника. Но тех было слишком много, и среди них оказались готовые к таранному бою.
   Передняя линия завязла, но сумела внести сумятицу в ряды противника, дав время остальному фронту перестроиться и пойти в атаку.
   -На абордаж! Пленных не брать!!! - Завыл Шныр, размахивая кривым тесаком.
   Одним из первых он рухнул на палубу катера противника и с плеча развалил попавшегося под руку матроса. Его щедро обдало кровью. Животный, чуть сладковатый запах ударил в голову...
   С плотов вели прицельный огонь. Боеприпасов было не так много, и ни один снаряд старались не топить просто так. Тяжелые пушки ухали с методичностью метрономов, им нервно вторили стволы поменьше, а пулеметы и скорострельные орудия заливались почти без умолку.
   Вода буквально кипела на кромке боя. К небу начали подниматься клубы пара, смешиваясь с густым черным дымом. Однако армада была слишком многочисленна. Все больше и больше катеров вырывались из организовавшейся сутолоки, злыми осами кидаясь к плотам. А дредноут, пока безучастный к бою, величаво огибал устроенную возню, развернувшись к плотам многоствольными "Градами".
   -Четвертому, шестому, седьмому и восьмому бортам выйти из боя! - Крикнул Афанасий в микрофон. - Мужики, задержите этого гада. Всем палубным батареям, огонь на дредноут! Огонь на дредноут!
   -Без огневой поддержки нас тут в порошок сотрут! - Раздался голос одного из капитанов.
   Афанасий не ответил.
   И тут разом бухнули все пять "Градов", установленных на палубе дредноута. Воздух наполнился пронзительным воем, оборвавшемся десятками взрывов. Один из плотов облаком огня и обломков подняло в воздух.
   -В укрытие!!! - Не своим голосом заревел Афоня.
   Волна обрушилась на два других плота, что шли рядом. Афанасий видел, как обломками размазывает людей по настилу, как сметает хлипкие надстройки, как в воду летят покореженные орудия и изуродованные тела.
   Отстрелявшие "Грады" исчезли под броней дредноута, но буквально через минуту на их месте появились новые батареи. Однако они молчали. Теперь почти сотня катеров ринулась к одному из плотов. Топить добычу просто так армада не хотела. Они решили, что один раз продемонстрировать свою мощь будет вполне достаточно. И просчитались.
   Ничто так не предает сил как обреченность. За годы выживания люди научились не обращать внимание на собственные жизни и бить так, будто каждый удар является последним. Оставшиеся в строю мужчины, женщины, дети ринулись на пристающие к плотам катера с оружием, дубинами, кухонными ножами, обломками только что погибшего плота, голыми руками, оскаленными зубами и полыхающей в глазах яростью.
   Во время этой контратаки прозвучал едва ли десяток выстрелов. Тех, кто поднял оружие против обитателей Оазиса буквально рвали на части. Через несколько минут катера, не успевшие отвалить от борта плота, были захвачены. Мертвых и живых выбрасывали в море, суда разворачивали туда, откуда они только что пришли.
   Восьмой борт шел на всех парах. Изношенный двигатель стонал человеческим голосом, переборки трещали, штурвал рвался из рук.
   -Прорвитесь, братцы!!! - Закричал в громкоговоритель молодой капитан. - Жить!!!
   Очереди яростно хлестнули по его посудине, в воду плюхнулось несколько торпед, но уже ничего не могло остановить движение судна. На всей скорости они вошло в борт дредноута, прорвало металл и намертво засело в пробоине. Команду корабля составляли всего три человека. В живых после удара остался один.
   Перебитая в двух местах рука болталась как тряпка, а из его глотки рвался крик нечеловеческой ненависти. Оставляя клочья кожи на рваном металле, он с кошачьим проворством взобрался на палубу и кинулся к ближайшей пушке. Чей-то автомат злобно каркнул, парня прошило тремя пулями. Последним усилием здоровая рука оторвала от пояса связку гранат, вырвала чеку и втолкнула их в жерло пушки. Последний взгляд этого человека был устремлен в небо, и его душа вылетела из пламени взрыва неся надежду...
   -Дядь Фоня, гляди! - Закричал Проха, теребя Афанасия за штанину.
   -Отвали! - Рыкнул он.
   -Да не, ты в небо гляди! Ну гляди же!
   Афанасий поднял голову. Белым инверсионным следом небо чертила звезда, а впереди несся черный крестик самолета.
   -Господи... - Прошептал Афанасий.
   Он знал, что это такое. Знал и не верил собственным глазам.
   -Летят!!! Летят!!! - Закричал он, как ребенок размахивая руками и прыгая на месте. - Держатся всем! Наши летят!!!
   Совсем рядом разорвался снаряд, обдав его тучей щепок. Из ран брызнул кровь, но Афоня даже не заметил этого. Не заметил он и как тихо присел у наполовину обвалившейся надстройки Прошка, держась за бок.
  
   -А нашим там не сладко приходится, - прозвучал в каморке голос Федора. - Расклад сил шесть к одному. Ох и живучий у нас народец!
   -Федя, ты бы трепался поменьше... - Голос Аскера не сулил ничего хорошего.
   -Уж и пары слов сказать нельзя!
   Самолет свалился в почти отвесное пикирование.
   -Сейчас кто-то подохнет, - констатировал Физик.
  
   Огненный ураган обрушился с небес. Все оружие, которое самолет нес на борту, ударило одновременно. За какие-то секунды огромный дредноут превратился плавучий факел, из которого во все стороны били фонтаны взрывов. Несколько зарядов нестабильной плазмы, пройдя сквозь броню, взорвались во внутренних отсеках. Орудия смело шквалом неуправляемых ракет и проникающих снарядов, палубу искромсало высокоэнергийным лазером.
   Оставив догорать уничтоженный корабль, Федор рванулся к катерам. За те секунды, которые потребовались на расправу с дредноутом, армада успела понять происходящее, и теперь кинулась врассыпную. Но их было слишком много...
   Федор бил практически не глядя, нацелив импульсные пушки на основную массу кораблей. Он успел зайти четыре раза прежде, чем прицел перестал фиксировать цели. Оставшаяся часть катеров брызгами разлеталась во все стороны.
   -Паскуды, - проговорил Федор, свечей взмывая в небо.
   Компьютер случайным образом выхватил восемь целей и из-под брюха самолета вывалились восемь самонаводящихся ракет, несущие в памяти параметры своих объектов.
   Федор заложил еще один вираж, и когда прямо под ним оказалась одна из нефтяных вышек, дал команду на сброс бомбы. То, что вылетело из самолета в полуметровом цилиндре, был его последним изобретением. Гравитационный генератор, в течение тридцати секунд создающий в радиусе ста метров силу тяжести, в пятьсот раз превышающую земную.
   Цилиндр упал практически в центре платформы и загрохотал по конструкциям. После нескольких задорных прыжков он застрял в системе первой очистки сырой нефти, выждал пять секунд и включил генератор.
   Платформа начала буквально складываться. Федор видел, как вышку всосало в ее подножье, как искривились и обрушились все постройки, как живыми змеями метнулись в сторону эпицентра трубы... Тех, кто были на платформе, расплющило моментально.
   То, что уничтожил Федор, было основной технической базой спасшихся здесь. Большую часть запасов горючего, все материалы и ремонтное оборудование яростно давила чудовищная гравитация. Даже электричество изменило свои свойства под ее воздействием. Но ровно через сорок секунд оно первым пришло в норму, и разорванные провода, все еще находящиеся под напряжением, осыпали искрами растекающуюся по руинам платформы нефть. С яростным ревом к небу взмыли языки пламени, заклубился густой жирный дым.
   Федя видел все это на экранах. А еще он видел ядерную ракету, мчащуюся на полной скорости к точке контакта.
   -Мы их сделали, - прозвучал синтезированный голос.
   -Молодца, Физик! - Русвур радостно треснул кулаком по ладони. - Джигит!
   -А теперь вам пора сваливать, - голос как и раньше ничего не выражал.
   -Ты еще куда собрался? Или, может, спустишься, с мужиками поздороваешься. Афоне тебе явно есть что сказать после такого.
   -Нет, Аск, не выйдет. Дело в том, что запущенная вами ракета не приняла команду к детонации над точкой. Взорвать ее можно только при непосредственном контакте.
   -Федя...
   -Ничего не поделаешь. Дальше вы сами. Я и так впрягался за вас сколько мог.
   -Федя, зараза, у тебя явно полно самонаводящихся ракет! Запусти одну, пусть встретятся! Это же так просто!!!
   -Русвур, не ори. И не умничай. Дело в другом. Мне долго придется объяснять вам, в чем именно, так что заткнитесь и приготовьтесь к сбросу. Времени осталось в обрез.
   В нутре самолета что-то вздрогнуло. Вновь открылась ниша, откуда они получили одежду, но теперь там лежали два ранца с парашютами.
   -Одевайте. У нас восемьдесят секунд.
   -Федя, не смотря ни на что ты остался хорошим мужиком. А на внешность наплевать, слышишь! - Аскер почему-то кричал в открывшуюся нишу. - Мы вернемся и размажем этих гадов! Давай жить, давай рвать их в клочья!
   -Времени почти не осталось. Я сброшу вас вместе с модулем, так что не пытайтесь цепляться.
   Самолет встал на встречную траекторию. Ракета неслась прямо на него.
   Коморка вздрогнула, чуть накренилась. Друзья молча схватили ранцы и начали их натягивать, цепляясь друг за друга локтями.
   -Ну все, мужики, не поминайте лихом. Я старался как мог, дальше вам. Простите, если что не так. Прощайте.
   Модуль сорвался с креплений унося вниз крик Аскера:
   -Подожди!!!
   Микровзрывами стенки разбросало в разные стороны, и друзья закувыркались над океаном, усыпанным точечками кораблей вокруг прямоугольных лоскутиков плотов.
   До взрыва оставалось шестьдесят секунд.
   Неожиданно время замедлилось, превратилось в густой липкий туман, разом проникший во все и вся. Федор вздрогнул, ударился в стенки своего бака, выпустил целый фонтан пузырей.
   "А ты оказался сильнее, чем я думал", - прозвучала в его создании мысль, пропитанная холодом. - "Я приятно удивлен".
   Федор ощутил, как нечто чужое, неудержимое просачивается в его мозг, скользит все глубже и глубже, набирает силу, разворачивается.
   "Ты смог то, что не удалось нам всем. Я почти восхищен и даже немного расстроен, что с тобой нельзя будет работать и впредь".
   "Нет..." - Тускло блеснуло в его сознании.
   "Да. И ты отдашь ключ. А если не отдашь, его возьму я сам. Ты знаешь, что бывает после такого извлечения. Решай. Если не подчинишься, я уничтожу тебе вместе с твоим корытом. Отдашь добровольно, и сможешь завершить начатое. Порадуешь жалких крыс, что так цепляются за кусочки дерева в воде".
   Федор не слышал в словах Модуса бравады или издевки. Он знал, что преображенный способен осуществить задуманное. Остановить ментальное вторжение едва ли было ему по силам. Модус получал очень сильную подпитку, проследить природу и источник которой Федя не мог.
   Вторжение подбиралось к тем областям его сущности, которые хранили информацию о Переходе. Модус неудержимо рвался к состоянию сверхбытия, к прямому соприкосновению с энергией, созидающей этот мир.
   Федя чувствовал, как разрушаются возводимые им преграды. С каждым мгновением преображенный подбирался все ближе и ближе. Федор буквально видел лихорадочный блеск маслянистого глаза с ромбообразным зрачком, чувствовал дрожь плоти, предвкушающей встречу с невиданной животворной силой.
   Идея пришла молниеносно.
   "Хочешь ключ? Возьми!" - Прозвучала его мысль.
   Он разблокировался полностью, открыв всего себя энергии, триллионы лет назад сотворившей эту вселенную. Открыл, абсолютно искренне веря, что Тот, кто творил, не позволит употребить ее во зло.
   Поток невообразимой мощности хлынул в Федора, чтобы по открытому ментальному каналу устремиться к Модусу. Он почувствовал, как преображенный открывает себя этому потоку, как принимает силу, которой нет равных.
   "Возьми!!!" - Безмолвно закричал Федор, отбрасывая саму мысль о своем существовании.
   Его личность разрушилась, не устояв под напором силы. Несколько наносекунд его плоть была своеобразным сверхпроводником, а потом разорвало и ее. Удар изнутри расколол бак из сверхпрочного керамосплава, обдав стенки камеры управления питательным раствором, перемешанным с жидкостью бурого цвета.
   А за сотни километров от этого места в тесном подземном бункере заметался крик Модуса. Тварь, выглядевшая как пузырь со слизью, начала сворачиваться сама в себя.
   Модус получил несоизмеримую силу, но был не готов удержать ее. Энергия, с помощью которой созидался этот мир, могла жить лишь в том, чья душа знала Любовь. Ведь эта сила сама была любовью в ее первозданной чистоте.
   -Спаси!!! - Завопил он тонким, надтреснутым голосом.
   В ответ загремел странный вибрирующий рев, в котором сквозила издевка. Прямо над Модусом свилась черная воронка, в которую ударил нестерпимо яркий луч света, исходивший из тела преображенного.
   В реве засквозила боль, но воронка продолжала поглощать свет, пока он не иссяк. И как только последний фотон угас, в бункере воцарился непроглядный мрак, будто вытекший из этого маленького урагана. Он скрыл и оплавленные стены, и горстку праха, припорошившую лужицы металла, оставшиеся от проведенных сюда проводов.
  
   Люди на плотах и кораблях видели, как от самолета отделилась черная точка, через несколько секунд рассыпавшаяся в воздухе обломками правильной формы и двумя более крупными объектами, падавшими быстрее.
   Они наблюдали за хаотичным движением выпавших из самолета чуть более сорока секунд, как раз до того момента, когда самолет и ракета столкнулись. Несколько мгновений в небе, над строго определенными координатами, на строго определенной высоте висела вспышка взрыва. А потом вдруг исчезла.
   -Что за такое... - Палец Афони совсем детским жестом указал в ту сторону.
   Ни ответить, ни договорить он не успел. В той точке, где исчезло пламя взрыва, появилось фиолетовое свечение. Оно пульсировало в странном завораживающем ритме и будто сжималось, все быстрее и быстрее. И вот когда там оказался малюсенький, но все-таки видимый шарик, произошел взрыв. Ударная волна, пропитанная этим свечением, устремилась к флотилии.
   -Все, - сказал Палыч. - Доигрались.
   Стена воды почти в полторы сотни метров высотой неслась на них в абсолютной, нереальной тишине. Ни одно колебание воздуха не свидетельствовало о ее приближении, но она мчалась с неумолимостью времени.
   -Господи, конец... - Пробормотал Афанасий.
   И когда до ближайшего корабля оставались какие-то десятки метров, когда тень волны уже накрыла флотилию целиком, произошло еще более невероятное. Вода замерла. Бесконечно долгую секунду она стояла, будто уперевшись в невидимую преграду, а потом устремилась назад, оставляя после себя спокойную гладь моря.
   На обратную дорогу ей потребовались считанные мгновения. Люди видели, как круг волны сузился вместе своего зарождения и столбом ударил в пятно серой мути, одним краем почти касавшееся воды.
   Тишину разорвал отчаянный вопль в две глотки. Всеми забытые Русвур с Аскером, между тем, благополучно падали, подчиняясь никем не отмененному закону гравитации. Аскер так и не смог натянуть свой парашют, потеряв его в первые секунды падения. Русвуру повезло больше. Он успел справиться с ранцем, но незадача, постигшая друга, исключала возможность использовать парашют.
   Естественно, его никто никогда не учил прыгать с затяжным раскрытием. Оказавшись между землей и небом он первым делом панически перепугался. Орущий где-то сзади Аскер уверенности не добавлял, и Рус начал изо всех сил молотить руками и ногами, совершенно не объясняя целесообразность своих действий. Аскер, в прочем, тоже барахтался безо всякой логики, но благодаря этим конвульсиям и невероятной везучести они умудрились оказаться рядом. Рус зацепил ногой Аскера, и через минуту почувствовал, как тот вцепился в него с не пойми откуда взявшейся медвежьей силой. Их закрутило, благодаря чему оба оказались в положении, которое было уместно при радостной встречи, когда в объятиях нет ничего плохого. Теперь же Аскер, во-первых, давил Русвура до хруста костей, во-вторых, орал как резаный и, в-третьих, напрочь закрыл кольцо, расположенной на левой плечевой лямке. Русвур не остался в долгу и тоже заорал, начав колотить его по спине. Так они и летели...
   Вода приближалась потрясающе быстро, причем вовсе не казалась мягкой. И уж тем более не добавляли ей комфорта корабли и плоты, на которых несло друзей.
   -Отпусти, чтоб тебя!!! - До хрипоты орал Русвур, пытаясь отодрать одну руку Аскера.
   Тот с завидным упорством держался, хотя его ругань стала более или менее связанной, что свидетельствовало о возвращении ясности мышления. Но до полного просветление было далеко. По меньшей мере дальше, чем до поверхности.
   -Да отвали ты от меня! - Рус изловчился и врезал Аскеру.
   Тот среагировал машинально, высвободил левую руку для замаха, и в это мгновение Русвур рванул кольцо. Теперь он вцепился в своего друга, забыв о петлях, с помощью которых управлялся парашют.
   Рывок чуть не вытряхнул из обоих душу, но все-таки за те секунды, пока они неслись по крутой дуге на неуправляемом парашюте, скорость упала достаточно, и столкновение с поверхностью было не смертельным. Поверхностью в их случае оказалась утлая хижина на плоту.
   Пробитая пулями, накренившаяся на один бок халупа не выдержала такого удара и с треском обвалилась. Руины накрыло оранжевым шелком парашюта, на котором стало расползаться темное пятно.
   Среди всеобщего оцепенения первых секунд самообладания не потерял один человек. Он сразу же кинулся к развалинам, откуда-то из-под одежды извлек обломанный кухонный нож и одним движением распорол ткань. Под ней он увидел Аскера, а рядом Русвура, из предплечья которого торчала длинная щепка и толчками вытекала кровь.
   -Живые. Слава Богу, живые... - Прошептал человек.
   -Вашими молитвами, отец Игнатий, - немногим громче проговорил Аскер. - Здравствуйте.
   Ожили остальные. С сухим треском разорвалась оставшаяся материя, десятки рук стали раскидывать доски, Аскера с Русвуром подняли
   Поддерживаемый заботливыми руками Русвур проморгался. Кто-то помог ему выпутаться из лямок парашютного ранца.
   -Свои... - Хрипло проговорил он.
   Кто-то хлопнул его по плечу, вызвав стон боли.
   Люди загомонили что-то радостное, приветливое. Шок от произошедшего все еще не выветрился, поэтому что либо определенное сказано так и не было.
   -Ребята, чего копаемся? - Русвур поглядел на фиолетовое сияние, мягко накрывающее все кругом. - Ворота продержатся чуть больше двух часов. Торопитесь.
   Будто ответом на его слова стал зычный рев Афанасия. Он проталкивался сквозь народ, пинками и словами побуждая всех к действию.
   -Приперлись, чтоб вас трижды криво кочерыжкой! - Загудел он, оказавшись рядом с друзьями.
   -А ты чо думал, козья морда!? - Неожиданно окрепшим голосом ответил Аскер.
   -Чего!!? Ты на кого пасть открыл, понос крысиный!!?
   Аскер стряхнул все еще поддерживающие его руки, уверенно шагнул к Афанасию, широко замахнулся, и их ладони встретились в звонком пожатии.
   -Здорова, бугор!
   -Здорова, воевода. Не поверишь, но я рад видеть твою морду.
   -Верю.
   Афоня еще раз тряхнул руку Аскера и подошел к Русвуру.
   -Я тоже рад тебя видеть. Очень, - сразу же заявил тот, может быть чуть быстрее, чем хотел.
   Афоня заулыбался и подчеркнуто аккуратно пожал его руку.
   -Вы молодцы, мужики. А я уж думал, что сгинули. Молодцы. - Афанасий оглядел всех собравшихся. - Ну чего встали-то? По местам стоять всем, я сказал! Курс на эту... на эти... Туда, в общем, - Афанасий указал на дыру в пространстве. - Самый полный вперед!!!
   По флотилии прокатилась волна оживления. Зазвучали выкрики, люди забегали. За борт полетели обломки, заскрипели вставляемые в уключины весла, начали заводиться те корабельные двигатели, которые были еще в состоянии это сделать. Бубухнул взрыв, возвещая о том, что один из движков дожил свои последние мгновения...
   Пережившие бой корабли с трудом дотягивали те мили, что отделяли их от прохода в другой мир. Один борт затонул практически сразу же, еще два пришлось бросить едва ли не на последнем километре.
   И вот "Айсберг", на борт которого успел взойти Афанасий, остановился у самой кромки чуть гудящей, подрагивающей серой пелены.
   -Нужен доброволец...
   -Да какой там доброволец! - Оборвал своего предводителя Шныр. - Я сгоняю и посмотрю.
   И раньше, чем уму успели возразить, он захлестнул вокруг талии веревку. Другой конец крепко привязали к конструкциям корабля.
   -Шныр, чтоб без выпендрежа. Посмотрел и назад, понял?
   -Да я ж хоть раз иначе делал? - Отозвался капитан "Айсберга". - Всегда только и глядел.
   Он перекрестился и, не раздумывая, сиганул прямо с борта в непроницаемую муть. Веревка начала разматываться, но бухта не похудела и на середину, когда движение сначала прекратилось, а потом последовали два коротких рывка. Все разом взялись за конец и начала быстро тащить обратно. Через минуту со странным звуком из ворот появился Шныр. Мокрый, перемазавшийся в грязи и сжимающий в руках пучок ободранных листьев.
   -Там ночь и дождь, - сообщил он. - Но, вроде неплохо.
   Первое громогласное "ура" вырвалось из глоток его непосредственных подчиненных, и этот крик подхватили все остальные. Каждый прекрасно понимал, что он значит.
   Следующим над водой покатился голос Афони.
   -Буксиры, по местам! Эвакуация начинается с плотов. Первой уходит десантная команда, потом женщины и дети. Каждый несет на себе столько имущества, сколько может унести. Потом идет тыловая команда со всем, необходимым для выживания. Потом все остальные. Начали! Быстро!
   Корабль отвалил от края ворот, заняв место одного из потопленных буксиров. Первый плот рывком сдвинули с места, подогнали к краю серого экрана. Второй встал прямо за ним, сомкнулся, потом третий...
   Первыми, после Шныра, в ворота ушла так называемая десантная команда: двадцать человек с лучшим вооружением и оснасткой. Через пятнадцать минут, отведенных на осмотр стометрового радиуса, назад вытянули одного из них, который и доложил о безопасности выхода. Штурмовая команда, готовая последовать за десантом в случае обнаружения опасности, разбилась на две части. Половина стала отправляющей, а половина принимающей с той стороны. Десантники же начали укрепляться на позиции. То есть делать все то, чтобы приход людей оказался максимально безопасным, с учетом всех имеющихся обстоятельств. Уходили быстро, но дисциплинированно.
   Русвур и Аскер, тем временем, получили свою долю внимания в лазарете. Врач залатал рану Русвура, диагностировал у обоих крайнюю степень нервного истощения и действие какого-то стимулятора, благодаря которому они все еще таскали ноги. Поблагодарив доктора за заботу, оба сразу же слиняли, преодолев почти непреодолимое искушение завалиться поспать. Хотя бы по десять минут на брата.
   Оба, не сговариваясь, пошли искать отца Игнатия, который, как и ожидалось, хлопотал среди отправляющихся. Бледный, с ввалившимися воспаленными глазами, шатающийся на ходу, он делал для этих людей что мог сделать.
   Уговаривать его пойти отдохнуть было бессмысленно, поэтому друзья просто стали ходить недалеко от него, помогая увязать тюки, донести слишком тяжелую поклажу, успокаивая и подбадривая.
   Так незаметно прошел час. На той стороне уже была одна треть населения Оазиса. Те, кто по распределению обязанностей должен был ходить туда и обратно, возвращался промокший до нитки но все же довольный. По ту сторону хлестал летний ливень...
   Но вдруг что-то произошло. Фиолетовая кромка ворот поколебалась, по ней прокатился сноп коротких молний, свечение рассеялось и стало заметно, как брешь в пространстве стягивается.
   -Быстрее!!! - Завопил Русвур. - Дыра закрывается!!!
   Их спасло умение не поддаваться панике. Никто специально не учил людей действовать в такой ситуации, но жизнь последних лет закалила достаточно. Командиры отдали приказания бросать все и уходить. Тем более, что тыловая команда уже была там вместе с необходимым минимумом.
   Народ пошел в ворота сплошным потоком. Кто-то попытался швырнуть рюкзак поверх голов, за что моментально получил в зубы. Сумка на чье-то темя по ту сторону в планы эвакуации никак не входила.
   Фиолетовое свечение, накрывавшее все как туман, почти рассеялось. Вновь стали видны профили двух буровых платформ с вышками и остов третьей, откуда продолжал валить дым. И еще люди увидели десятка полтора катеров, стоящих в боевом строю. Вернулись уцелевшие, вернулись, чтобы умереть.
   Они рванули вперед сразу, без каких-либо предупредительных маневров. И открыли огонь как только это позволило расстояние. Бойцы Оазиса сориентировались быстро, но все же недостаточно. Они закрыли плоты когда катера подошли почти вплотную, в упор расстреливая тех, кто там был. Завязался отчаянный бой с таранами и абордажем.
   Многие из тех, кто уже собирался перейти, рванули назад, но крик Афанасия заставил их остановиться. Вместе с боевыми командирами он погнал людей назад, даже тех, кто мог держать оружие и сражаться. Теперь было ясно, что там они нужнее, чем здесь.
   Аскер и Русвур были в числе тех, кто помогал оставшимся перейти на ту сторону. Ворота сужались с каждой секундой, поэтому теперь люди шли не просто потоком, а толпой. На той стороне можно было ожидать сломанных рук, ног и даже шей, но сейчас это было не важно. Бросали все и бежали.
   За их спинами грохотал жестокий бой. Противник дрались на смерть, никто не рассчитывал уйти оттуда. Остатки армады были лучше вооружены и располагали мощной техникой, но прикрывавшие отступление Оазиса дрались за надежду. Пусть даже не свою собственною, но тех, с кем делили кошмар последних лет. И это предавало им сил.
   Последние несколько человек едва ли не с разбега кинулись в серую непроглядность. Остались только те, кто обеспечивал переход.
   -Пошли, быстро! - Закричал Афоня. - Давай!
   Стоявшие ближе всех к воротам ушли первыми, за ними двинулись остальные. Отец Игнатий замешкался, глядя на оставшиеся четыре корабля, рушащиеся под непрекращающимся огнем катеров.
   -Отец, где Леха!? - Закричал Русвур, подбегая к священнику.
   -Там, - отец Игнатий махнул рукой в сторону ворот.
   -Идите. Идите за ним!
   -А они?
   -Идите же!!
   Русвур толкнул его, потом схватил под руку и потащил. Отец Игнатий пытался как-то протестовать, но сил осталось слишком мало. Русвур опрокинул его в сужающуюся дыру и огляделся. Здесь остались Михалыч, Афоня, да они с Аскером.
   Канонир с воеводой наседали на предводителя. Тот орал дурью, настаивая, что уйдет последним.
   -Да чего за базар!?? - Русвур перекричал их всех. - Берите, все уйдем!
   Он схватили отчаянно брыкающегося Афанасия и рванули к воротам. Рус с Аскером при этом оказались чуть позади, и в последнем рывке отцепились от двух прочих, оставшись по эту сторону.
   -Ты чего!? - В один голос выпалили оба, глядя друг на друга.
   -Да подсобить надо пацанам, - Аскер вытер со лба пот, смешавшийся с грязью. - Туго ведь.
   В пяти метрах от них на возвышении стояла уцелевшая баллиста. Аскер метнулся разворачивать тяжелый механизм, а Русвур поволок снаряд. Тяжелая болванка не предназначалась для того, чтобы ее ворочали в одиночку, но выбирать не приходилось.
   Аскер с трудом повернул лафет и закрепил его в нужном положении. Потом оба взвалили снаряд и начали выкручивать взводящее устройство. Тетива, свитая из десятка нейлоновых канатов, нехотя натянулась и заползла за стопор.
   Перекрывая треск пулеметных очередей, рявкнуло тяжелое орудие. Судя по взрыву, моментально последовавшему за этим, оно сделало это в последний раз, но снаряд все-таки покинул дуло. Противный вой оборвался взрывом, буквально подбросившим плот и расколовшим его надвое. Снаряд лихо выпрыгнул из ложа баллисты и отлетел метров на десять.
   -Наводи, я принесу! - Русвур соскочил с лафета.
   -Стой! - Аскер схватил кусок веревки, привязал к своему поясу, другой конец бросил Русвуру.
   -Не дотянется!
   -Дотянется. Давай, а то сейчас эта штука развалится!
   Часть плота, на которой они оказались, и в самом деле недвусмысленно трещала. Бревна, лишенные целостности креплений, расходились, с легкостью разгибая соединительные скобы.
   Веревки хватило даже для того, чтобы захлестнуть ее за снаряд. Так они потащили его вдвоем, хотя скорости это особенно не прибавило. Но вот неудобная железяка вновь оказалась на своем месте. Аскер последний раз подтянул рукояти, регулирующие механизм наводки. Ложе смотрело точно на один из катеров, борт в борт стоящих с "Айсбергом". Они беспощадно расстреливали друг друга, и было понятно, что Шныровой посудине осталось не так много.
   -Подохни! - Выдохнул Аскер и рванул рукоять.
   Тетива швырнула болванку точно в кормовую часть катера, наградив его рваной пробоиной.
   -Не взорвалась, чтоб ее, - пробормотал Русвур.
   Через миг громыхнуло. То, что осталось от катера, обрушилось на разваливающийся плот, добив его окончательно.
   -Все, уходим!!! - Заорал Русвур.
   Они кинулись по разъезжающимся бревнам к почти закрывшимся воротам. Аскер на бегу несколько раз обернулся. Он видел, как посудина Шныра, кренясь на один борт, встает между оставшимися двумя катерами и вторым кораблем Оазиса, быстро уходящим под воду.
   -Аск, давай, пошел!!!
   Веревка натянулась, дернула Аскера.
   -Не смогут... Не смогут... - Бормотал Аскер, глядя на бьющихся.
   -Мы им ничем не поможем, уходим, - Русвур подбежал к нему, рванул за плече. - Это их путь, их выбор! Уходим!
   -Да, уходим.
   Ворота сжались до полуметрового диаметра. Фиолетовый обод не переставая блестел короткими разрядами.
   -Все, давай, пошли! - Русвур потянул Аскера.
   -Рус...
   -Чего!!?
   -Рус, братан, прости, - Аскер перевел дыхание. - Это и мой бой тоже.
   Он сильно и резко, без размаха, двинул другу по челюсти. Он потерял равновесие, начал заваливаться в ворота, ухватился за веревку.
   Последним, что увидел Русвур, не смотря на разноцветный фейерверк перед глазами, был блеск ножа...
  

* * *

  
   Было спокойно, удивительно тепло и спокойно. Где-то далеко-далеко слышалось умиротворяющее журчание, предававшее странный объем той бесконечности, в которой он купался. Но вот появилось ленивое желание вынырнуть, и мысль типа: "А почему бы и нет?" заставила его сделать некоторое усилие. Голова чуть закружилась, а потом умиротворение слетело как соскользнувшая простыня.
   Он привычно напрягся и открыл глаза. Журчание было приглушенным разговором двух человек, отделенных от него неопределенного цвета занавесью. За пределами помещения кто-то перекрикивался, слышался скрип, удары топора.
   Русвур пошевелился, кровать скрипнула, разговор двух невидимых моментально оборвался. Занавеска отодвинулась, и Русвур увидел отца Игнатия.
   -Доброе утро, - проговорил он с улыбкой, рассыпавшей по лицу лучики морщин. - С возвращением.
   Священника потеснил доктор.
   -Как себя чувствуешь? - спросил он с гораздо меньшей приветливостью.
   Петр Кузьмич, или просто дядя Петя, как его называли в Оазисе, был всегда осунувшимся, не выспавшимся и от того чуть раздраженным. Это, наверное, потому, что он на протяжении последних лет оставался единственным врачом поселения. Медсестра, помогавшая ему два первых года жизни в Оазисе, умерла, не пережив одной зимы.
   -Нормально. В голове звенит немножко, и пить хочется.
   Отец Игнатий сразу подал мятый алюминиевый кувшин. Русвур с жадностью напился.
   -А ты крепкий, хоть по виду никогда не скажешь... Если бы не стимуляторы, которыми тебя накачали, ты бы умер от нервного истощения.
   -Стимуляторы? - Переспросил Русвур.
   -Да. Причем установить их не удалось. Да у меня тут и не лаборатория, сам понимаешь... Ну а продрых ты неделю, что и не удивительно в твоем состоянии. Теперь, вижу, ничего. При хорошем питании через месяц будешь как новенький, хоть свадьбу играй.
   Высказываясь таким образом, дядя Петя щупал Русвура жесткими пальцами, мерил пульс, заглядывал склеры глаз, отогнув веки.
   -Я что-то не припоминаю...
   -Все хорошо, - отец Игнатий положил ему руку на плече. - Ты в безопасности. Мы перешли в иное измерение, другой мир. В общем, называй это как хочешь. Главное, что тут нам ничего не угрожает. Мы, вроде бы, вообще одни.
   -Перешли... - Русвур почесал затылок. - А Аскер?
   -Уйти смогли не все, - проговорил отец Игнатий. - Вы были одними из последних. Аскер не успел.
   -Он не не успел, он просто не захотел! Обрубил веревку. Гаденыш! - Русвур дернулся, попытавшись встать, но вновь повалился на койку.
   -Мы потеряли многих. Но жизнь продолжается. Поправляйся скорее, нам нужен каждый.
   Русвур молча кивнул. Он необычайно ярко вспомнил те последние секунды на разрушающемся плоту. Грохот боя за спиной, веревку, стягивающую пояс, удар в челюсть и блик на лезвии ножа...
   Все это бесконечное количество раз пролетало перед Русвуром. До тех пор, пока он не осознал с невероятной отчетливостью, что Аскер жив. Неизвестно как, но он выжил. Он там, а, значит...
   -Дядь Петь?
   -Чего?
   -Отлить пустишь?
   -Иди, если дойдешь.
   -А портки где?
   -Справа, под кроватью.
   Русвур пошарил рукой и нащупал аккуратно сложенную одежду. Натянул штаны, рубашку, на всякий случай набросил легкую куртку, хотя чувствовал, что на улице не холодно.
   Встать получилось сразу, а вот первый шаг чуть не привел к падению. Но потихоньку, по стенке, он стал пробираться к выходу из наскоро срубленной избы. Занавеска из войлока, заменявшая собой дверь, отодвинулась, пропустила яркий солнечный свет. Русвур заморгал, крепко схватился за косяк, несколько раз звонко чихнул и чуть не упал.
   -Живой? - Спросил дядя Петя.
   -Ага, - Русвур вытер слезы. - Практически.
   И Русвур шагнул через свою дверь в лето, причем в самое настоящее. Кругом буйствовала зелень, слышалось пение птиц, теплый ветерок, наполненный пряными запахами леса, играл листвой.
   -Чтоб тебя... - Пробормотал Русвур, оглядываясь кругом.
   Изба стояла на опушке обширной поляны. Недалеко от нее находился еще один дом, а по другую сторону как раз рубили сруб. Чуть поодаль затрещало и громко ухнуло о землю срубленное дерево, донеслись звонкие детские голоса.
   -Тебе нравится?
   Русвур обернулся привычным резким рывком, но не удержал равновесие и начал падать. Отец Игнатий схватил его за плечи.
   -Спасибо... Да, неплохо, - пробормотал Русвур.
   Священник улыбался, щурился на яркое солнце.
   -Вчера поздно вечером вернулась первая поисковая партия. Они отошли на пятьдесят километров в юго-западном направлении. Говорят, там река. Видели много рыбы. Через некоторое время пошлем еще две партии, уже на сто километров. А потом и дальше обживемся... Тут вообще очень хорошо.
   -Да, неплохо, - снова повторил Русвур, глядя по сторонам.
   Он озирался так еще некоторое время, потом вспомнил, зачем вообще шел и заковылял в сторону сортира, уютно устроенному под сенью здоровенной ели. А к отцу Игнатию подошел кто-то из поселенцев и увлек его смотреть место для нового дома.
   Русвур поправлялся быстро. Он бездельничал еще два дня, а потом покинул гостеприимные пенаты дяди Пети. В отличие от большинства врачей, Петр Кузьмич придерживался очень просто теории: чем больше занят делом, тем скорее выздоравливаешь. Пусть это дело и не всегда под силу. Поэтому он не держал Русвура в койке и не пичкал нравоучительными наставлениями о режиме и постепенной регенерации организма. Он просто вытряхнул его после первой просьбы, пожелал всего хорошего и занялся незадачливым дровосеком, попавшим обухом по ноге.
   За прошедшие два дня Русвур не раз видел Афанасия, но нормально поговорить так и не удалось. Теперь же, не смотря на занятость Афони, он решил домотаться до него всерьез. Так и сделал. Тот сначала было пытался отмахнуться, а потом просто наорал на Русвура.
   -Ты пыжишься потому, что мы тогда тебя в дыру спихнули, последнем уйти не дали? Тоже мне, герой выискался! Ты перед кем там пижониться собирался? Народу ведь и так достаточно полегло! А тут дело начал делать. Так что не ори, а?
   Не смотря на несвязанность этой отповеди, Афанасий остыл. Он задумчиво поскреб в бороде и отправил Русвура осваивать новые земли. А именно попросил взять топор и валить любое дерево, которое понравится. Колонии нужен был стройматериал.
   Иных распоряжений не последовало, но Русвур был не маленький, и прекрасно знал, что заботиться о себе нужно самому. Взяв на складе топор, он первым делом пошел ладить себе жилище. Очень скоро на небольшом отдалении от прочих хибарок возник шалаш, который и стал его временным обиталищем.
   Ну а дальше пошли удивительно похожие друг на друга дни. Русвур махал топором, стискивал зубы от боли в мышцах, перевязывал ладони и с немым злорадством смотрел, как очередной ствол бухался на землю. Потом он срубал сучья, за которые сразу же брались дети, заготовлявшие топливо, а ствол волоком утаскивала строительная команда. И так день за днем...
   Вечерами колонисты собирались вокруг больших костров. Русвур пережил пару таких посиделок, а потом стал уходить раньше всех. И оправданием ему всегда служила усталость.
   В один из таких вечеров Русвур сидел у своего маленького костерка, помешивал варево в котелке и предавался ведомым только ему мыслям. Он слышал, как крадущийся человек обошел его шалаш слева и остановился в густой тени деревьев. Прятался неумело, несколько раз основательно выдал себя...
   -Выходи, садись, - проговорил Русвур, не отрываясь от созерцания пламени. - Здесь удобнее.
   -Как ты узнал? - Спросила Валя, входя в освещенное пространство.
   -Догадался, - Русвур протянул ей сложенное в несколько раз грубое одеяло. Сам он сидел на потертом вещмешке.
   -Здравствуй, - проговорил он, глядя на девушку.
   -Здравствуй.
   -Чаю хочешь?
   -С удовольствием.
   Русвур снял котелок, налил парующий отвар в кружку, положил ложку.
   -А себе?
   -Кружка только одна. Я так, отсюда. Как ты, как мама, братик?
   -Мама хорошо, а Дениски нету. Погиб.
   -Прости...
   -Ничего, все хорошо. Ну а ты как?
   -Да вот, как видишь.
   -С одной кружкой?
   -Ну да, типа того.
   -А почему ты не там? - Валя указала ложкой на большой костер, возле которого уже звучала не стройная, но дружная песня.
   -Просто так. По-моему, здесь лучше.
   -Я вижу, ты часто уходишь и сидишь один. Тебе плохо? Можно, я помогу чем-нибудь?
   Прямая простота этого вопроса несколько обескуражила Русвура. Он вынул из котелка нож, которым размешивал чай, посмотрел на быстро высыхающее лезвие.
   -Ты второй раз появляешься внезапно и начинаешь заботиться обо мне... - Проговорил он негромко.
   -Это плохо?
   -Нет. Просто непривычно. - Русвур быстрым движением убрал нож в ножны. - Мне хорошо, на самом деле. Просто много работаю и устаю, вот и хочется посидеть одному.
   -Они тоже много работают, но все равно вечером собираются вместе. И сидят долго, забирая время у отдыха.
   -Ну да, я согласен...
   -Русвур, ну что ты! - Она как-то совсем по-детски улыбнулась. - Мы победили! Мы нашли это место, это теперь наш дом. И ты столько сделал для этого. Я слышу, как мамы рассказывают малышам о тебе и твоем друге. Русвур, это наш новый дом! Здесь нет войны! Здесь можно жить, по настоящему жить. Наш новый дом!
   -Ваш дом, - Услышал Русвур собственный голос, и уже осознанно добавил: - А ведь и в самом деле.
   -Хочешь, приходи к нам. Наш домик на том конце поляны. Там и Таня с ребятами рядом поселились. Приходи, они будут рады тебя видеть.
   Русвур заулыбался, вспоминая стайку школьников, опекаемых своей учительницей. Тогда, целую эпоху назад он встретил их, тощих и грязных, в забытом военном подземелье. Они выжили тогда, выжили потом, выжили теперь. Стали друг для друга намного большим, чем просто ученики и классная руководительница. Да и Русвур считал этих ребят своими, хоть старался относиться так ко всем детям Оазиса.
   Он несколько раз видел их с момента перехода. Всех в шуме, хлопотах и извечных спорах. Даже перекинулся несколькими фразами с Татьяной Алексеевной, обещав прийти и побыть с ними.
   Теперь он ощутил, что не хочет этого. Сейчас ему больше всего было нужно побыть одному.
   Русвур очнулся и понял, что Валя что-то говорит.
   -... а потом два больших дома, и соединим переходом под общей крышей. Так Афанасий сказал!
   -Да, здорово, - Русвур в несколько глотков допил чай. - Валь, спасибо тебе.
   -За что? - Искренне удивилась она.
   -За то, что ты добрая. - Русвур помолчал немного. - А я постараюсь сделать все как нужно. Честно-честно.
   -Ну ты уж вовсе невпопад заговорил. Укладывайся спать, - она посмотрела на его шалаш. - А завтра перебирайся к нам поближе, ага?
   -Ага.
   -Ну тогда спокойно ночи, - она протянула пустую кружку, брякнув ложкой.
   Русвур взял ее, Валентина махнула ладошкой и зашагала через поляну. Хозяйка этого мира, который стал их домом.
   А Русвур улегся прямо здесь, у огня. Он хотел посмотреть на небо, глядящее сквозь кроны деревьев. Он чувствовал, что приходит время действовать, и верил, что скоро узнает как.
  
   Щепки отлетали со звоном, оставляя на дереве свежий, вкусно пахнущий след. Русвур тесал бревно. Рядом лежали уже пять бревен, да и шестое должно было скоро кончиться. Куртка висела на ближайшем сучке, а рубашка, выпущенная из штанов, побурела от пота.
   Последняя щепка отлетела с хрустом. Русвур воткнул топор, стянул повязку со лба и вытер ей лицо.
   -Захар, давай забирать! - Крикнул он.
   -Иду.
   Высокий плечистый парень подкатил специальную тележку для транспортировки бревен.
   -Лихо ты... - Проговорил он, глядя на груду щепок.
   -Дурное дело не хитрое, - Русвур взялся за комель, и погрузка началась.
   Сделали три ходки, а когда вернулись, полезли на сруб, чтобы крепить лебедки.
   Не успели они закончить, как вернулся Леша, неся свежезаточенные буры, стамески и лезвия для рубанков. Захар похвалил инструмент и начал крепить бревна. Русвур остался на стене.
   Они строили церковь, первую в этом мире. Над полом уже возвышалось семь венцов, и скоро надо было начинать выводить потолок, а потом и крышу. Строили крепко, надежно, работали в лад, хоть и частенько срывались на споры о каких-то мелочах.
   Постоянно их было трое: Захар, Леша и Русвур. Отец Игнатий помогал, когда не был занят. А на самые тяжелые работы Афоня отряжал по несколько человек. Но стройки кругом было столько, что выпросить лишние руки очень часто оказывалось просто невозможно.
   Неделю назад начались занятия в школе, которая пока располагалась под навесом на противоположном краю поляны. Директором, завхозом и единственным учителем там был как раз отец Игнатий, поэтому уделать много времени другому созиданию он не мог, хоть и очень хотел. Остальные понимали, поэтому и не жаловались.
   -Ну чего, взяли? - Спросил Захар, закрепив последний угол.
   -Давай, - Русвур встал покрепче, намотал на кулак веревку.
   Леша с Захаром вооружились специальными рычагами, чтобы толкать бревно снизу.
   Рванули все вместе, разом. Бревно нехотя пошло по наклонным направляющим.
   -Давай! Давай! Наляг! - Гудел Захар.
   Леша, не смотря на свое тонкое телосложение, жал изо всех сил, и его конец бревна иногда оказывался выше, чем у его компаньона. А Русвур тянул веревку.
   Треснуло, со звоном отлетела длинная щепка, но бревно встало на свое место. Русвур выдернул застрявший кусок веревки, вытер вспотевший лоб.
   Захар крякнул, с хрустом потянулся.
   -Тихо как... - проговорил Русвур, садясь верхом на стену.
   Внутри что-то дрогнуло, напряглось струной. Русвур слишком хорошо знал это ощущение, чтобы не предавать ему значения.
   -Ребята, атас!!! - Завопил он во все горло.
   -Чего? - Вскинул голову Захар.
   Только теперь стал слышен отдаленный гул, волной катившейся с запада. На поляну выметнулась испуганная газель и сломя голову кинулась к постройкам. Вслед за ней стелились четверо лис, ничуть не обращая внимание на бегущих рядом двоих зайцев. По краю поляны серыми тенями неслись волки.
   -Берегись!!! - Вновь заорал Русвур.
   Гул превратился в отчетливый хруст веток. Из леса выскакивало ошалелое зверье и мчалось дальше, не обращая внимание на присутствие людей.
   Возле остальных построек задвигались, кто-то начал поднимать дубины.
   -Прячься! Прячься!!! - Вопил Русвур, размахивая руками. Рядом с ним стояли Захар с Лешей, напряженно глядя на запад.
   И вот на краю поляны появились те, кто гнал животных. Из лесу выскочили шестеро здоровенных вепрей. Огромный зверь, шедший первым, чуть притормозил, мощно втянул воздух и понесся прямо на постройки. Остальные двинулись за ним, а чуть позже из зарослей стали появляться десятки животных. Но в лесу их оставалось намного больше.
   На поляне поднялся крик. Жители Оазиса еще не успели отвыкнуть от постоянной угрозы, однако к нашествию диких свиней они явно не были готовы.
   Глухой удар покачнул стены недостроенной церкви. Могучий секач зычно хрюкнул и начал подрывать угол, вышвыривая комья земли. Его явно интересовали те, кто укрылся на стенах.
   -Вот гад! - Русвур поискал, чем бы отогнать зверину. - Сруб попортит!
   Кабан, тем временем, начал серьезно расшатывать одно из бревен. Стена ощутимо дрожала.
   Русвур захлестнул веревку себе вокруг пояса, затянул узел.
   -Держите, - он протянул концы Захару с Лешей. - Только крепко, мужики.
   И, выхватив из-за пояса топор, резко подался вниз. Он оказался почти параллельно земле, как раз над кабаном. Лезвие с тихим шмяком вошло в мясистый загривок, над поляной взметнулся отчаянный визг. Но тварь оказалась не так проста. Получив, казалось бы, сокрушительный удар, кабан рванулся изо всех сил, увлекая за собой Русвура. Веревки выскользнули из рук державшись, ободрав им ладони, а сами Захар с Лешей, полетели вовнутрь сруба.
   Русвур перелетел через голову, его потащило по земле, несколько раз раздвоенное копыто стукнуло у самого лица, а потом он ощутил смрадную влагу дыхания зверя. Руки, крепко вцепившиеся в топорище, разжались. Русвур упал под самый нос кабана, от чего тот замер, как вкопанный. Заплывшие жиром глазки встретились со взглядом человека. Какое-то мгновение оно смотрели друг на друга, а потом зрачок, обрамленный сеткой кровяных сосудов, сократился, поймав блик солнца на клинках ножей.
   Русвур воткнул оба лезвия в шею твари. Сильно, глубоко, с проворотом. Кабан захрипел, выдул хлопья кровавой пены и всей своей тушей повалился на Русвура, выбив из того протяжный стон. Перед глазами полыхнули оранжевые круги, боль прокатилось вдоль хребта огненной волной, ударила в затылок раскаленным молотом. И от сознания оставалась уже последняя затухающая искра, как вдруг что-то надломилось. Будто преграда, жившая в его мозгу все это время, дала течь. Русвур застонал вновь, но уже не от боли, а от чего-то другого, неведомого, непонятного, будто щепоткой пыли просыпавшегося на него из небытия. Он явственно ощутил, как по телу прошла судорога, услышал хруст собственных костей и почувствовал, как рвется вперед и вверх.
   Извернувшись ужом, Русвур выскочил из-под туши убитой твари. Чуть меньше мгновения ему потребовалось на то, чтобы выхватить ножи и развернуться в ту сторону, откуда шла стая. Однако основная масса животных уже была на поляне. Из леса выбегал пугливый молодняк, кидался в стороны, прижимался к опушке. Русвур глубоко вздохнул, впитал животный запах, шедший от кабанов, не спеша развернулась.
   На прогалине поселенцы оказывали кабанам активное сопротивление. Никогда не пуганые животные были сбиты с толку появлением достойного противника, и заложенная в них ярость выплескивалась во всю. Подхлестываемые жаждой первенства на этой территории, так неожиданно оспоренной свободой и все-таки страхом перед чем-то невиданным, они стремились убивать. Оазис же, хоть и не был готов к такому нашествию, сориентировался быстро. Народ похватал дубины, топоры, факелы и, лихо улюлюкая, пошел на свиней. Но вепри были слишком обескуражены, чтобы сразу прочувствовать всю глубину опасности, и поэтому дрались отчаянно. Среди поселенцев уже были жертвы.
   Русвур побежал трусцой, экономя силы и дыхание. Но через десяток-другой шагов его бег стал быстрее, а движения четче и резче. Сам того не подозревая, он охотился. Охотился так, как это делали его далекие предки, тысячи лет назад выходившие из пещер, чтобы вернуться туда с куском мяса. Но Русвура вел не голод. Что-то еще, пока неосознанное, но уже сильное, подсказывало ему каждое следующее действие, каждое напряжение и ослабление мускулов.
   И вот он оказался позади трех секачей, наседавшего на дюжего Фазиза, отличного плотника, умелого стрелка и непревзойденного резчика свистулек из дерева. Фазиз отмахивался сучковатой дубиной, но кровь из раны на бедре пьянила кабанов, и они лезли все настырнее.
   Русвур без затей сиганул на загривок самому большому вепрю. Одним движением обеих рук он перерезал мощную глотку и слетел назад прежде, чем тварь, вставшая на дыбы, задумала рухнуть на спину. Упав навзничь, Русвур, рискуя получить копытом в физиономию, подкатился под другого кабана и воткнул нож туда, где, по его расчетам, у свиньи должно было быть сердце. Расчет удался, в воздухе зазвенел визг, короткие ноги подломились, а мощная пятерня, перемазанная в крови и земле, выдернула Русвура из-под оседающих двух центнеров мяса.
   -Дальше - сам, - сообщил Фазиз, буквально закидывая Русвура себе за спину.
   Освободив руку, он перехватил дубину и врезал по лбу последней твари. Удар получился смачный, брызнуло во все стороны, и вместе с древесной щепкой на землю упали осколки кости.
   Фазиз хотел что-то сказать, но увидел мчащегося прямо на них ретивого молодого кабана. Выдернув из останков вепря дубину, превратившуюся в острую зазубренную занозу, он воткнул ее тупым концом в землю так, чтобы острая часть торчала где-то на уровне его колен, загородил ее собой, воздел руки и сделал страшные глаза. Кабан прибавил прыти, совершил удивительно грациозный прыжок, а Фазиз просто шагнул в сторону. Свинья всем своим весом налетела на острый обломок дубины, с хрястом вышедший у нее между лопаток, удивленно хрюкнула и подохла.
   Фазиз обернулся к Русвуру. На его лице, заросшем густой бородой, играла улыбка.
   -Ловко ты их! Как умудрился?
   -Да фиг ее знает... - Русвур несколько растерянно смотрел на две туши, в которых побывали его ножи.
   -Чего бледный такой?
   -Не завтракал... - Машинально отозвался Русвур.
   -Я тоже. Эх, жалко, что не коровы. Шайтан! - Фазиз с размаха пнул сапогом тушу. - Нечистые звери! А то бы я тебе такой шашлык показал, ай! Ну, ничего... - Он сорвал пучок травы и начал вытирать руки. - Зато вам покушать в радость будет. Много набили, а!
   -Тебе бы к доктору, - Русвур посмотрел на штанину, пропитанную кровью.
   -Дотянулся один, сын шайтана, поцарапал. А какие штаны были! Который год ношу, и хоть бы раз порвались. А тут... - И Фазиз плюнул в поверженную свинью.
   -Да будут тебе штаны. - Русвура стало забавлять искреннее расстройство Фазиза (а ведь действительно, сколько он его знал, тот всегда был именно в этих просторных шароваристых штанах). - Ты лучше сам иди заштопайся. А то мало ли что.
   Фазиза пробурчал что-то нечленораздельное и начал озираться кругом. Его взгляд остановился на добротно отесанном стволе тонкой сосенки, который готовили под лагу на крышу. Его он и подобрал.
   -А чего ножиком не воевал? - Спросил Русвур, увидев торчащую над его поясом рукоять.
   -Такой клинок об них поганить, слушай!? - Фазиз вынул широкий кинжал с тонко отделанной гардой и узорной рукоятью. - Это еще мой прадед ковал! Неужели думал, что в это дерьмо макну?
   -А, ну извини, извини, - Русвур сделал серьезное лицо. - Я же не знал, что прадед.
   Фазиз бережно засунул клинок обратно в ножны и пошел чуть прихрамывая.
   Свинская атака, тем временем, была отражена. Кого-то перебили, кого-то разогнали. Группа удальцов кинулась в лес догонять кабанов, но зычные окрики Афони и дружный мат десятников вернули головорезов обратно. Оазис понес потери в виде одного убитого, одного тяжело раненого (секач распорол ему живот) и десятка с ранениями средними и легкими.
   Афоня первым делом отрядил дозоры посмотреть, не прет ли еще что-нибудь из леса. Все прочие занялись сбором мяса. Не смотря на внезапность атаки и кровавый бой, упускать возможность пополнить запасы провизии было нельзя. Пока народ стаскивал туши, четверо умельцев взялись за сооружение быстрой коптильни, кто-то начал растолковывать рецепт дубильного раствора, а еще несколько человек приготовили ножи для снятия шкур.
   Работа кипела до поздней ночи, а на утро следующего дня Афоня назначил совет.
   Вначале поднялся галдеж, так несвойственных сходкам Оазиса, но зычный рев главнокомандующего прекратил словоблудие. Высказались воевода и четверо десятников. По результатам их коротких речей было принято решение отрядить дальнюю разведывательную партию, а поляну начать обносить забором.
   -И вообще, расслабились что-то... - Подытожил совет Афанасий, после чего все разошлись по делам.
   Сразу после конца сходки Русвур отловил Палыча и начал проситься в разведывательную группу. Воевода, как обычно, начал отбрыкиваться, но доводы в пользу Русвура были слишком очевидны. Просто он слишком долго жил в проклятых землях и слишком часто туда возвращался...
   Выступать решили следующим утром. А оставшийся день предоставлялся разведчикам на сборы.
   Рус первым делом встретился со своими соработниками-строителями и сообщил, что на некоторое время оставляет это поприще. Те восприняли это спокойно, но Русвур успел уловить какую-то странность во взглядах. Не разбираясь долго, он списал все на неожиданность вчерашнего свинского вторжения и пошел по своим делам. Причина чуть смущенной настороженности Захара с Лешей действительно осталась в ушедшем дне, но им слишком хорошо запомнилось выражение лица Русвура, когда он вгонял ножи в тело свиньи...
   Русвуру не пришлось долго собираться. Все его имущество могло быть распаковано и упаковано в течение нескольких минут, а все последнее время он вообще обходился самым минимумом, и походный мешок лежал в шалаша, будто ожидая своего часа. Потом он пошел разыскивать карту, составленную прошлыми разведывательными партиями, но обломился, потому что был не один такой умный. Палыч уже морщил над картой лоб, изредка матюгаясь своим мыслям. Он отмахнулся от Русвура как от назойливого комара и продолжил водить пальцем по листу, который все больше был белым. Рус огрызнулся для проформы, но вовсе не отчаялся. Оставив Палыча наедине с планированием великого похода, он, никем не замеченный, подался в лес.
   Тут у Русвура было любимое место. Не так давно, западнее становища, он обнаружил практически непроходимый бурелом. Но врожденная страсть лезть куда не следует заставил его не один час продираться сквозь густые завалы, рискуя переломать не только ноги, но и шею. Однако он был вознагражден. За полосой подлеска, находившегося по ту сторону бурелома, открылась замечательная низинка, свободная от деревьев и поросшая густой сочной травой. В самой глубокой ее части был родник, а холм, лежащий напротив, стал прибежищем Русвурова уединения. Отсюда замечательно было видно небо, а больше ему ничего и не требовалось.
   Урвав свободный час-другой, Русвур продирался только ему известным ходом сквозь бурелом и приходил сюда, чтобы помолчать и подумать. Он разводил бездымный костер, доставал припасенный с последней охоты кусок мяса или какую другую снедь, и погружался в первозданную тишину, безраздельно здесь властвующую. В основном, его занимали мысли, что же такое этот мир. Он был чрезвычайно похож на тот, откуда они бежали, и все же не был его копией (иначе бы переселенцы просто плюхнулись в воду). Или же перемещение сопровождалось изменением местоположения в пространстве, однако доказать или опровергнуть это можно было весьма не скоро.
   Еще Русвур думал о том, как жить дальше. В принципе, все условия располагали к началу очень трудной, но плодотворной и имеющий смысл жизни. Исчезнуть, раствориться на этой земле у колонистов было намного больше шансов, чем основать жизнеспособное поселение. И только колоссальный труд и стойкость каждого могли не позволить растоптать затеплившуюся жизнь. И ради этого стоило рваться изо всех сил, но все чаще Русвур ловил себя на мысли, что не сможет. Нет, сможет, конечно, и будет делать все от него зависящее, но не пройдет много времени, и он просто тронется умом. Потому что здесь есть все... Есть все, кроме одного, того самого, без чего невозможно жить. А если уж совсем точно, то невозможно жить именно ему. Русвур пока еще не мог сформулировать, но все яснее и яснее разгоралось в нем это чувство. И так же ясно он понимал, что им поделиться не с кем. Ведь преграду, делящую два мира, уже не прорвать...
   Ему хотелось провести здесь всю ночь, но слишком часто накануне важного события стрясалось что-нибудь, что требовало его обязательного присутствия. Вполне вероятно, что и этот раз не станет исключением, поэтому Русвур заложил дерном костер и вновь углубился в заросли, чтобы через несколько минут выйти к окрестностям становища.
   Однако, против ожидаемого, ничего не случилось. В этот день весь лагерь угомонился несколько раньше обычного, чтобы на рассвете проводить экспедицию. Никем не потревоженный, Русвур добрался до своего шалаша, еще раз быстро проверил вещмешок и улегся спать, привычно скользнув пальцами по рукоятям ножей, лежащих у изголовья.
   На заре следующего дня весь лагерь, будто от невидимой волны вибрации, пришел в движение. Последние сборы проходили, как обычно, быстро и без суеты. Палыч самолично проверял каждого члена отряда, перешучивался, задорно матюгался. После этой переклички сели завтракать. Каждому исследователю наворотили по объемной миски гречневой каши, сваренной ради такого случая из неприкосновенных запасов. Все быстро и с аппетитом поели.
   Потом все двинули в оружейню, выбирать "казенные" стволы. Афоня предупредил, чтобы не наглели, но народ, разумеется, лез растащить самое лучшее. Глядя на такое безобразие, оружейник Василий без всяких церемоний отогнал нахальных исследователей и выдал то, что считал нужным. Афанасий такой хозяйский подход поддержал.
   Русвур в общей свалке не участвовал. Поскитавшись несколько лет по проклятым землям он убедился, что огнестрельное оружие штука неэффективная, а иногда даже вредная. Глядя на поднявшийся ажиотаж, он чуть поводил плечами, чувствуя в вещмешке разобранный лук. Именно это оружие, при грамотном использовании, могло дать фору любому стволу.
   И вот все пятнадцать человек во главе с воеводой собрались на краю поляны. Остальные обитатели нового Оазиса стояли здесь же, обступив их полукругом. Начался краткий молебен в дорогу. И как того отец Игнатий прочел последние слова молитвы и благословил странников, Палыч зычным окриком дал команду к выступлению. И они двинули в лес, а те, кто остался, просто смотрели в след и желали удачи.
  
   Лес кончился внезапно, будто обрубили. Путники остановились на краю степи, уходящей за горизонт. Свет открытого пространства резал глаза, привыкшие за шесть дней к неяркому свету лесной чащи.
   -Привал! - Гаркнул воевода.
   Экспедиция расселась в последней тени деревьев, но особо распаковываться никто не спешил. Все знали, что Палычу на принятие решения требуется не так уж много времени. Сам же воевода вышел на метров сорок в степь и замер, осматриваясь.
   Похрустывая сухой травой, подошел Русвур.
   -Что думаешь? - Палыч все так же не оборачивался.
   -Возьмем максимальный запас воды и пойдем. Если в течение трех дней будет все то же, повернем обратно, а потом вдоль леса.
   -Можно и так. А лучше то же самое, но одновременно. Раст! Егор!
   К ним подошли еще двое, считавшиеся в экспедиции командирами поисковых отрядов.
   -Берете по пять человек и двигаете вдоль опушки, один на запад, другой на восток. В полдень третьего дня пути разворачиваетесь и идете к этому месту. Я с остальными пойду в степь. Когда придете сюда, ждете еще максимум три дня. Если к тому моменту мы не вернемся, сворачиваете стоянку и обратно в лагерь. Вопросы?
   Оба отрицательно покачали головой.
   -Карты скопировали?
   Теперь так же синхронно кивнули.
   -Молодцы.
   Командиры отрядов развернулись и направились к своим людям. А Русвур еще несколько секунд смотрел им в спины. Он не уставал удивляться тому, каких людей собрал Оазис. Егор и Раст были не похожи друг на друга во всем. Раст высокий, белобрысый, с васельково-голубыми глазами и тонкими руками пианиста. Егор невысок, кряжест, широк в кости, на голове шапка спутанных черных волос, такие же черные глаза глядят из-под мощных надбровных дуг. Он делает все быстро, порывисто, будто торопится. Хватается за многое сразу, кое-что успевает, кое-что - нет. Раст же нетороплив, рассудителен, никогда не делает больше одного дела одновременно и всегда выполняет задуманное строго к намеченному сроку.
   Их извечные споры стали притчей Оазиса. Как, в прочем, и их крепкая дружба.
   Вот и теперь, отойдя на десять шагов от воеводы, они опять жарко о чем-то заспорили. Егор махал руками, едва ли не подпрыгивал. Раст отвечал короткими рубленными фразами, иногда дополняя их быстрыми движениями ладоней.
   -Слышь, Рус, а ведь хорошо, что именно с таких ребят начинается здешнее житье. Глядишь, и все получится, а?
   -А то! - Русвур улыбнулся, глядя на бородатое обветренное лицо воеводы. - Все будет путем, Палыч, обязательно.
   -Ладно, пошли уже, - Палыч вновь был серьезно-решительным, каким его все привыкли видеть.
  
   Степь клубилась жарким маревом, размывающим горизонт. Лес давно скрылся позади, и теперь путникам казалось, что весь мир состоит из двух плоскостей, пространство между которыми наполнено разогретым воздухом.
   Они шли молча, растянувшись в цепочку, и единственным звуком в этом океане безмолвия был шелест травы под их ногами. И больше движения не было. Казалось, что само бытие остановилось.
   Русвур шел последним. Время от времени он останавливался, замирал, даже задерживал дыхание. Тишина, царящая в этом плоском мире, сверлила мозг предчувствием опасности. И Русвур напрягал все силы, вытягивался в струну чтобы уловить хоть малейший звук. Но безмолвие, казалось, только сгущалось от этого, и руки сами ложились на рукояти ножей.
   Однако час сменялся часом, а ничего не происходило. Степь, все такая же ровная и гладкая, упиралась в горизонт, а солнце уже коснулось краем земли на западе.
   -Все, хорош на сегодня, - сказал Палыч, когда густо-оранжевый диск срезало в половину. - Завтра выступаем с рассветом. А теперь отдыхать.
   Путники без лишних уговоров стали готовиться на ночь. Несколько человек принялись нагребать охапки соломы в надежде, что из этого получится хоть какой-то костер, и можно будет поужинать горячим. Другие стали расчищать место, чтобы не дать огню уйти в степь.
   Из всех только Русвур не бросил вещмешок на землю. Он обошел стоянку широким кругом, вглядываясь в сгущающиеся сумерки.
   -Воевода, не спокойно мне что-то, - проговорил он, вернувшись. - Пойду вперед, посмотрю.
   -Расслабься. Здесь никого.
   -Хорошо, коли так. Но я все равно посмотрю.
   -Не сидится тебе... Прошел мало, что ли?
   -Спаться мне не будет, вот что.
   -Ладно, катись. Но через час возвращайся.
   -Базара нет, - и Русвур размашисто зашагал в ту сторону, куда завтра должен был пролечь их путь.
   Расстояние между ним и стоянкой увеличивалось все быстрее и быстрее. Русвур не заметил, как перешел на легкий размеренный бег. Рюкзак был плотно притянут к спине, ножи крепко сидели в ножнах, а подошвы башмаков втаптывали в землю жухлые стебли. Кругом было тихо, и эта тишина таила в себе опасность. Кругом было так, будто он вернулся в Проклятые земли.
   Русвур с наслаждением ощущал, как каждый мускул его тела вспоминает этот бег. Не изнуряющий, но помогающий проходить в день десятки километров. Как дыхание само собой настраивается на нужный ритм, как сердце бухает размеренно и мощно, прогоняя по жилам разогревшуюся кровь.
   И вдруг в лицо бросило холодным ветром, взметнуло давно не стриженные волосы. Русвур замер как вкопанный, не веря тому, что видел перед собой. Степь, протянувшаяся, казалось бы, во все стороны, обрывалась отвесной стеной. А там, на едва ли не километровой глубине, сквозь разорванную дымку легких облаков просматривался ковер леса. Но даже не это столь ошарашило Русвура. Прямо перед ним в пропасть выдавался правильный конус многометровой длинны, который держался не известно на чем. А его конец венчал острый обелиск, стрелой взметнувшийся в небо.
   Русвур подошел к камню, прикоснулся к гладкой поверхности. Сомнений быть не могло, что эта глыба имеет искусственное происхождение. Три правильные грани без единой шероховатости смыкались тонким острием. Материал по виду напоминал керамику, хотя мог быть чем угодно.
   Он не знал, сколько времени постоял так, глядя в матовую темно-серую поверхность. Он ощущал лишь ветер, что трепал волосы и хлопал полами расстегнувшегося плаща.
   -Зачем ты здесь? - Спросил Русвур и приложил ладонь к монолиту.
   Он ощутил внутреннюю вибрацию, будто где-то глубоко работал мощный механизм. Но под ними была лишь пустота и та сила, которая неизвестно как держала над ней эту глыбу. Вибрация усилилась, родив в обелиске странный низкочастотный звон.
   Прямо над растопыренными пальцами засветился знак. Два круга, а между ними стрела с одним зубцом наконечника.
   Русвур провел ладонью по знаку, но ощутил лишь ту же вибрирующую прохладу.
   -Гантеля недоделанная какая-то, - пробормотал Русвур, отступая на шал.
   Вибрация мгновенно исчезла, обелиск замер в неподвижности. Рус продолжал пятиться, пока не оказался на основном плато. Еще несколько минут он стоял неподвижно, глядя на упирающуюся в темнеющее небо иглу, а потом развернулся и зашагал обратно.
   Он ощущал странную апатию, появляющуюся тогда, когда разочаровываешься в давно желаемом. Будто он нашел нечто, к чему стремился всеми силами, нашел, и вместо ожидаемой радости получил только усталость.
   Русвур не заметил, как снова перешел на бег. Только теперь не было той звенящей сосредоточенности, заставляющей напрягаться каждый нерв. Он не видел мира вокруг, не видел он и мира внутри себя. Апатия захлестнула его полностью, вытеснила все мысли, устремила взор в никуда. Лишь в какой-то момент он сбился с ритма бега, обернулся и увидел только горизонт, разбегающийся в обе стороны. Ни обелиска, ни края плато больше не было. Русвур вытер рукавом испарину со лба, ощутил соленый вкус капель, повисших на верхней губе. Прислушался, втянул носом воздух и медленно выдохнул. Эти простые действия будто разбудили неизвестно почему заснувшее сознание. Он огляделся, инстинктивным движением проверил ножи в ножнах. Лицо, бывшее до того маской опустошенности и безразличия, дрогнуло, сложилось в улыбку. Рус вдохнул еще раз, глубоко, на весь объем легких. Выдохнул и снова вдохнул. Он и в самом деле ощущал себя так, будто очнулся от долгого тяжелого сна. Разлившийся кругом него мир наконец полностью стал реальным. Только сейчас Рус осознал, что все это время этот мир был всего лишь декорацией, тонкой ширмой, скрывающей невидимую, но так явственно ощутимую пустоту. А теперь пустота исчезла, за ширмой оказалось ровно то, что было нарисовано на ней. Мир обрел смысл.
   Русвур улыбнулся еще раз, теперь свободно. У него перед глазами стоял знак, состоящий из двух кругов и стрелы с одним зубцом наконечника. Теперь он понял, что это такое и куда указывает острие шпиля. А указывало оно вверх...
  

* * *

   -Хреновые у тебя часовые, Палыч, - проговорил Русвур, бесшумно входя в круг света, отбрасываемый маленьким костерком.
   -Связываться с тобой не хотели. А твое появление заметили пятнадцать минут назад. Тебя где носило-то?
   -Там, - Русвур неопределенно махнул рукой в темноту.
   -И чего?
   -А ничего. Степь. Ровная, как стол.
   -Понятно. Долго-то что так?
   -Да все думал, может разгляжу что. А потом назад возвращался. - Русвур бросил в огонь охапку соломы. Пламя подняло в небо пригоршню искр.
   -Ладно, - Палыч поковырялся в бороде. - Давай спать. На рассвете выступаем.
   Они поднялись с первыми лучами солнца и зашагали в ту сторону, откуда накануне вернулся Русвур. Час проходил за часом, утренняя прохлада сменилась густым зноем, а степь продолжала разбегаться во все стороны. Перевалило за полдень, миновал час самой беспощадной жары, начало смеркаться. Вокруг них была все та же жухлая трава, а на пределе видимости горизонт, будто замкнувшийся кругом.
   Людям казалось, что не смотря на день пути они не сдвинулись с места. Ночевка как две капли воды походила на предыдущую. Та же сухая трава, то же небо, та же темнота, не разбавляемая ничем.
   И следующий день пути начался как предыдущий. Они шли вперед к тому же горизонту, который так же убегал в трепещущие марево.
   Солнце добралось до зенита. Палыч остановился, вытер пот и приложил козырьком ладонь к глазам.
   -Да, хлопцы, затянулась прогулочка. Пора и обратно.
   Остальные только понуро молчали. За эти дни, до краев наполненные однообразием степи, само понятие направления потеряло всякий смысл.
   -Вертайсь, - коротко бросил Палыч, и зашагал по только что примятой ими траве. Остальные потянулись за ним.
   Уже в сумерках они нашли свое недавнее становище. Прошагали на несколько километров дальше, чтобы не ночевать на том же месте. Расположились без огня, наскоро поужинав уже порядком похудевшими припасами.
   Прошло три дня обратной дороги, такой же однообразной и монотонной. Когда же в третий день солнце проделало полпути до зенита, они увидели на горизонте черную полоску леса. Еще через час ее иззубренный край уперся в небо, однозначно давая понять, что не весь мир состоит из этой ровной земли и не менее ровного неба.
   Последний километр они почти бежали. Так и ворвались в лес лихим галопом, пронеслись, лома сучья и вопя во всю глотку. Здесь была тень, была прохлада, были многочисленные звуки, и было так много всего, на чем мог остановиться глаз. Первая радость еще не успела улечься, как чей-то крик возвестил о том, что найден ручей. Вся команда Палыча ломонулась в ту сторону, и уже через минуту жадные, потрескавшиеся рты стали втягивать ломящую зубы воду.
   Воинство Палыча хорошо знало свое дело, поэтому ему не пришлось даже говорить. Как-то само собой получилось, что часть людей отправилась на охоту, а остальные занялись обустройством становища. Могло статься, что вторая группа подойдет далеко не сразу, а людям хотелось провести ожидание с максимальным комфортом. Да и заняться чем-то, помимо большого марша и малых привалов, тоже очень хотелось.
   Несколько часов спустя на опушке леса уже горел костер, а насажанные на прутья тушки зайцев и тетеревов дразнили округу запахом свежего жаркого. В котелке булькал чай из ароматных трав, а в золе на краю костра пеклись четыре рыбины. Пришедшие были готовы встретить своих товарищей, но даже если те бы не подоспели, за припасы можно было не волноваться...
   Утром следующего дня вернулась вторая часть экспедиции. Пока все прочие обменивались впечатлениями, Палыч собрал командиров на совещание. Принесенные сведения оказались не многим богаче их собственных. На всем протяжении пути люди не встретили ничего, свидетельствующего о наличии разумной жизни. Лес простирался настолько, на сколько хватало глаз. Как и степь, смыкавшаяся с ним.
   Они нанесли на карту ту часть земель, по которой смогли пройти, а потом начали решать, что делать дальше. В общем-то, споров на сей счет не возникло. Отряд должен был обойти становище Оазиса кругом и вернуться примерно той же дорогой, которой они шли сюда. Радиус круга составлял порядка ста восьмидесяти километров. За это время планировалось как можно более тщательно исследовать прилежащие территории и наметить направления для следующих дальних экспедиций. На том и порешили, после чего, к радости всех путешественников, был объявлен привал до следующего дня.
   И вновь потянулись дни дорог. Очень скоро разведывательная команда увязла в такой непроходимой чащи, что нередко стали раздаваться голоса о поиске другого маршрута. Но Палыч неумолимо ломился вперед, время от времени то словом, то пинком подгоняя особо нерешительных. Чуть ли не неделю они продирались сквозь нехоженый лес, преодолевая за день удивительно небольшое расстояние. А потом вдруг бор расступился, выпустив их на широкую каменистую прогалину.
   Это поле было большим, но все же не таким унылым и бескрайним, как степь. Открытую землю прорезали пади и овраги, во множестве виднелись камни самых разных размеров. На горизонте же едва заметно поднималась кромка леса.
   Когда последние лучи солнца втянулись за горизонт, разведывательная партия достигла опушки. Люди устали от бесконечных спусков и подъемов по каменистым склонам, и даже самые стойкие валились от усталости. В этот вечере не было даже костра. И Русвур, оставшийся часовым на первую часть ночи, без помех от искусственного света всматривался в бескрайнее небо, накрывшее этот мир. Он смотрел так, будто хотел увидеть какую-то звезду. Но все звезды были знакомы, и ни одной - родной.
   Еще через неделю пути они вышли к озеру. В ширину оно казалось не таким уж большим, а вот длинна заставила несколько раз подумать, а не река ли это. Два дня пути по берегу позволили открыть прекрасные охотничьи угодья. Здесь было огромное количество птицы, кабаны и зайцы с шумом уносились в чащу, несколько раз на них в упор смотрели любопытные олени, а однажды даже показалась косуля. В воде играла рыба.
   Люди охотились умеренно. Долгая жизнь на самом краю гибели научила их беречь любые ресурсы. В прошлой жизни многие из них было охотниками (и это теперь весьма пригождалось), но оттуда они принесли только умение, навсегда оставив в прошлом азарт. Стрелы срывались с тетив лишь для того, чтобы принести мясо к ужину. И строго столько, сколько нужно.
   Через три дня пути Палыч велел валить деревья и делать плоты. Дальнейшее продвижение вдоль кромки воды грозило серьезным отклонением от курса. Примитивные плавсредства без труда были собраны и опущены на воду. Но каждый замечал в других, что те не охотно погружаются на такую переправу. Хотя все тщательно скрывали это сами от себя. Последнее плавание, закончившееся переходом, было слишком живо в памяти. И хоть здесь воду со всех сторон окружала суша, все равно как-то не хотелось лишний раз...
   Лес за озером был не таким густым. Бурелом попадался, но лишь местами, и всегда сквозь деревья маячил просвет. Путешествие стало напоминать прогулку, и люди искренне радовались, воспринимая это как воздаяние за трудности, оставшиеся за спиной.
   Еще через неделю, описав почти две третьих круга, они столкнулись с рекой. Большая и медленная, она несла свои воды сквозь лес корабельных сосен. Было велико искушение спуститься вниз по течению, но Палыч в таких вопросах всегда оказывался непреклонен. Реку форсировали, и их путь пролег дальше.
   А еще через четыре дня следопыты доложили о признаках пребывания разумной жизни. Представителями этой жизни были они сами. Люди дошли до тропы, проложенной ими в самом начале разведки.
   Теперь их путь напоминал чуть ли не гонку. К концу второго дня спешного пути с короткими ночевками и почти без привалов они услышали стук топоров, какой-то непонятный гул и крики, далеко раскатывающиеся по лесу. Потом они увидели высокий частокол.
   Полоса леса в сотню метров была пуста. Пни торчали кругом, но и следов корчевки присутствовало не мало. Стоило им появиться на краю этой полосы безопасности, как с наблюдательной вышки раздался разбойничий свист и гиканье. Они увидели, как по лестнице чуть ли не кубарем покатился белобрысый мальчонка.
   За частоколом началось движение. Створки мощных, свежесоструганных ворот скрипнули и распахнулись. За ними стояли люди, позади которых открывался вид на строящийся поселок.
   -Здорова живешь, Оазис! - Гаркнул Палыч во всю силу своих легких.
   Народ отозвался радостным нестройным гулом.
   Вперед вышел отец Игнатий. Сейчас на нем были широкие портки и разодранная рубаха, перепачканная землей. Вслед за священником появился мулла Фуат, безуспешно пытающийся выбрать стружку из кудрявой шевелюры.
   -Ну здравствуй, Палыч, - руки священника и воеводы сомкнулись в крепком пожатии.
   -С возвращением, - улыбнулся Фуат.
   -А ведь хорошо, что есть куда возвращаться...- Проговорил Палыч, проходя сквозь ворота и расступившуюся толпу.
   Никто не заметил, как при этих словах на мгновение изменилось лицо Русвура, растянутое до этого в приветливой улыбке.
   За время их отсутствия новый Оазис разительно изменился. Появилась первая улица, пока состоящая только из хозяйственных построек, но уже наметилась параллельная ей, начало которой положили срубы трех домов и фундамент четвертого. В некотором отдалении дымила трубой достроенная кузнеца, а напротив ее появилась длинная приземистая лесопилка. Рядом на три венца от земли поднялся обширный лабаз, который сейчас строился активнее всего.
   На соседней поляне разбили огород и начали раскорчевывать примыкающую к ней кромку уже поваленного леса. Там планировалось организовать первые посевы.
   Люди пока что жили в трех больших бараках. К одному из них прилепилась неказистая на вид пристройка, где умело и продуктивно хозяйствовала Татьяна Анатольевна. Школа уже функционировала, и учительница могла часами рассказывать, какие трудовые подвиги совершили ее подопечные, чтобы все стало таким, как сейчас.
   Вернувшаяся экспедиция искренне радовалась успехам своих товарищей, а те, все свою очередь, жаждали рассказов об открытых землях. Брифинг был назначен на вечер того же дня, чтобы дать исследователям хоть какое-то время на отдых.
   Случившейся ажиотаж оказался на руку Русвуру, который под шумок быстренько свалил с глаз долой. Его жилище порядком обветшало за время отсутствия хозяина, но тем и хорош был шалаш, что требовал минимум усилий и материалов для водворения его в нормальный вид. Пятнадцать минут сбора веток по ближайшим кустам и еще десять минут работы освежили пристанище Русвура, даже предали ему некую видимость уюта.
   Отметив таким образом возвращение, Рус оставил все лишнее, воткнул палку возле входа, что сигнализировало об его отсутствии дома, и пошел на охоту. Не смотря на активную деятельность людей, окрестные леса все еще были великолепными охотничьими угодьями. За спиной не осталось и двух километров знакомых троп, как в густых зарослях недовольно хрюкнуло, и наперерез Русвуру с ленцой затрусил молодой подсвинок, не столько испуганный, сколько недовольный тем, что его оторвали от каких-то важных дел. Неопытность местного зверья в части взаимоотношений с человеком была просто феноменальной, и это иногда останавливало такого охотника, как Русвур. Он вообще не любил охоту, и овладел этим делом только по необходимости. Однако теперь на объяснения с самим собой ему хватило столько времени, сколько поднимается лук с наложенной стрелой. Тетива щелкнула, и подсвинок ткнулся мордой в опавшие листья. Стрела пробила насквозь толстую шею.
   Еще через полчаса Русвур уже сидел возле костра на своей излюбленной укромной полянке, а рядом ждали своей очереди четыре прутика с нанизанным мясом. Остальная туша предназначалась в общее хранилище, потому что Русвур был просто не в состоянии одолеть ее в одиночку.
   Под деревьями уже струился ароматный запах жаркого, когда позади хрустнула ветка. Рус держал нож в руке, и одним молниеносным движением перехватил его за лезвие, изготовившись для броска. Он мог метнуть через плече, не глядя, и был почти уверен, что клинок достигнет цели.
   -Я знаю, что ты свой. И все-таки не стоит так подкрадываться, - проговорил он, опуская руку.
   -Извини, я не хотела. - Ветки раздвинулись, и на полянку вышла Валентина.
   -О, здравствуй...
   -Не ожидал?
   -Нет, признаться. Есть хочешь?
   -Мы только что пообедали. А ты почему не со всеми? Там как раз люди собираются, чтобы послушать про ваши приключения.
   -Да у меня-то приключений особо не было. Так, ходили, глядели... И вообще, Палыч лучше расскажет.
   -Ты просто не любишь быть с людьми, да?
   -Ну, так категорично я бы не сказал. Просто... - Он запнулся. - Просто я устал, и хотел отдохнуть малость. Вот...
   -Я тебе не помешала?
   -Ну что ты! Я очень рад тебя видеть. Ты правда не хочешь есть?
   -Нет. Ешь.
   Тарелкой Русвуру служила гладкая дощечка, которую он давно припас здесь, а приборами - неизменный нож. И сейчас он активно заработал над кусками жареного мяса. Просто великолепного нежного мяса, приправленного травами и толчеными корешками, в которых Рус научился понимать толк еще в первый год своих скитаний.
   Валя наблюдала за ним с улыбкой.
   -Чего? - Спросил он, нарезая очередной кусок.
   -Приятно смотреть, когда люди хорошо кушают. И, судя по запаху, ты умеешь готовить.
   -А то! Попробуй!
   Она взяла маленький кусочек.
   -Отлично! Ты даже где-то шафран раздобыл!
   -Не знаю, шафран это или нет, но пахнет просто обалдеть! Здесь, главное, много не класть. И нужно уже потом, когда мясо чуть схватится, а то вместе с жиром уйдет.
   -Да ты просто гурман, - Валя съела еще немного.
   -Ну, должны же быть и у меня какие-то маленькие радости.
   -У тебя их не так много, верно? - Лицо ее вдруг стало серьезным.
   -С чего ты взяла?
   -Я иногда наблюдала за тобой, еще до ухода в разведку. С тех пор, как мы ушли из того мира, ты стал другим. Я знаю тебя не так долго, но с нашей встречи на плотах, ты как-то изменился. Только не могу сказать, как именно...
   -Да, вроде, не должен был. Хотя здесь все изменились. Другой мир, другие заботы...
   -У тебя в глазах что-то такое...
   -Да ну? А ты-то откуда знаешь?
   -Извини, я не хотела тебя обидеть, - Валя чуть отодвинулась от огня и от него.
   -Все путем, и ты меня прости. Просто со мной слишком давно никто так не разговаривал.
   -И ты не хочешь, чтобы с тобой так говорили?
   -Да нет, от чего же... Не привык, или, точнее, отвык.
   -На плотах я вас часто видела вдвоем с другом. Здесь его нет. И это тебе тяжело, верно?
   -Такова жизнь, - пожал плечами Русвур. - Там остались многие из тех, кто должен был быть здесь.
   -Да , наверное, - Валя некоторое время молча смотрела на огонь.
   -Пойдем к остальным? - Вдруг предложила она.
   -Нет, я еще немного тут побуду, - мгновенно ответил Русвур.
   -Тогда я пойду? - Тон ее был странно вопросительным.
   -Конечно. И... спасибо тебе.
   -Не за что, - она улыбнулась. - Ты заходи к нам. Мама будет рада.
   -Хорошо, непременно.
   Она помахала ладошкой, пробралась сквозь кусты и зашагала в сторону частокола. А Русвур остался возле костра. Несколько минут он неподвижно сидел, глядя куда-то в пустоту над пламенем, а потом коротко и резко взмахнул рукой. Нож с тупым стуком вошел на три пальца в дерево, росшее на противоположной стороне поляны.
   Решение начало принимать законченный вид.
  
   Русвура так никто и не хватился. Праздничная посиделка затянулась далеко за полночь, и там было достаточно интересных историй, чтобы искать еще чьи-то. Это позволило Русвуру спокойно вернуться в свой шалаш и, растянувшись во весь рост на свежей хвойной подстилке, блаженно заснуть. Причем во сне его осенила слава героев-первооткрывателей, щедро розданная всем участникам разведки, что практически выразилось в возможности спать на следующий день сколько душеньки угодно. Русвур продрых до обеда, и появился из шалаша отдохнувший, бодрый и вполне довольный жизнью. Тем более, что он теперь четко знал, что делать.
   Подкрепившись, чем Бог послал, Рус двинул на лесопилку, где он работал до ухода в экспедицию. Его встретили радостно, сразу стали интересоваться, где носило вчера, но Русвур с легкостью наплел что-то про усталость и взялся за фуганок. На пол послушно заструилась тонкая стружка, и запах свежей доски примешался к прочим ароматам лесопилки.
   Работалось хорошо, весело. Лесопилка временами оглашалась ревом дизеля, приводившим в движение основной распильный стан, но так как объем топлива неуклонно сокращался, технику использовали только в особых случаях. Правда в последнее время строительства стало очень много, и гул дизеля тревожил округу все чаще и чаще.
   Русвур же на посторонние шумы не отвлекался. Он готовил материал для создания мебели, и поэтому, в виду важности работы, старался строгать сосредоточенно. Не смотря на кажущуюся простоту, в этом деле требовалось особое умение. Самое главное было выбрать доску из уже высохших и отлежавшихся, как следует выровнять ее по кромке и острогать. Именно из такого материала мебель выходила лучше всего. Рус знал наверняка, потому что сам был не прочь смастерить табуреточку или стул. Вот только ставить их ему было просто некуда.
   Обитатели лесопилки не умолкали ни на минуту. Народ подобрался общительный, веселый, и Русвур не отставал от остальных, перебрасываясь остротами и шутками. Но все же, не смотря на внешнюю веселость, он был собран как никогда. Эта собранность не имела никакого отношения к доскам под его фуганком. Он копил в себе тот импульс, который требовало любое важное дело. Тем более его требовало дело жизненноважное.
   Прошло еще два дня. С возвращением исследователей рабочих рук прибавилось, и дела пошли еще быстрее. Не смотря на то, что на дворе стояла первая треть лета, люди торопились. Они слишком хорошо знали, что холода всегда приходят быстро и неожиданно, поэтому к тому моменту стремились сделать как можно быстрее.
   Время меняло не только внешний облик нового Оазиса, но и способ управления им. Если первоначально власть безраздельно принадлежала Палычу, как воеводе и наиболее опытному командиру, то теперь ситуация менялась. Что было хорошо в состоянии войны, стало пробуксовывать во время хоть сложное, но мирное. Это стало заметно едва ли не на следующий день после возвращения экспедиции.
   Люди Оазиса знали, что самый страшный раздор, это раздор внутри, поэтому до конфронтации просто не стали доводить. Во время отсутствия воеводы всем управлял стихийно сформировавшийся совет из отца Игнатия, муллы Фуата и Антона, который когда-то возглавлял постройку и ремонт кораблей, а теперь превратился во всеоазисного прораба и завхоза.
   Решили, что раз оно так получилось, значит и хорошо. Палыч разбавил собой этот триумвират, взяв на себя обязанности по организации обороны и поддержанию порядка. Некоторое время поспорили на счет единого лидера, но пришли к выводу, что пока таковой не требуется. Если четверка будет справляться со своими обязанностями, то ничего не стоит менять, если же нет - тогда поглядим... Но сразу было понятно, что народ Оазиса помыкать собой не даст, поэтому возникновение диктатора было крайне маловероятно.
   На том и порешили.
   Русвур, по своему обыкновению, участия в таких делах не принимал. Он вообще всегда сторонился публичной деятельности, но теперь даже напрягаться особо не пришлось. Во время формирования властных органов о нем просто не вспомнили, чем избавили от массы хлопот и выдумывания самых изощренных отговорок.
   Утро третьего дня по возвращении только-только коснулось верхушек деревьев. Все еще спали, даже дозорные на двух вышках откровенно подремывали. В это время никем не замеченный из своего шалаша выскользнул Русвур. Вещмешок был плотно привязан к спине, на поясе висели двое ножен, еще несколько клинков были спрятаны в одежде. Из-за правого плеча выглядывали сложенные плечи лука, тоже надежно закрепленные. Фляга заполнена до краев, ароматными листьями переложены куски жареного мяса, в плотном матерчатом узелке припасена соль, а рядом умастились неизменным специи. Русвур готов к длительному одиночному переходу.
   -Уходишь? - Раздался негромкий голос.
   Русвур остановился, не спеша повернулся к говорившему. Отец Игнатий поежился в своем старом заношенном подряснике. Утро выдалось свежем.
   -Да.
   -Почему так, ни с кем не прощаясь?
   -А зачем? Лишние эмоции...
   -И куда ты?
   -Обратно.
   -Обратно дороги нет, а от себя не убежишь, Русвур.
   -Я нашел дорогу обратно. А от себя не бегаю. Скорее, возвращаюсь к себе.
   -Но почему!? Что тебе здесь не так? Мы, наконец, нашли то, о чем мечтали. Господь дал нам этот прекрасный мир, здесь нет никого, он наш от края до края. И ты тоже мечтал об этом, я же знаю! Так что тебя гонит сейчас?
   Русвур молчал, внимательно глядя куда-то поверх головы священника.
   -Здесь хорошо, и здесь очень много дел... - Он поправил вытертую шляпу-афганку и скользнул рукой по рукояти ножа. - Но мое место не здесь. Есть другая жизнь и другой мир. Видимо, для него я подхожу больше.
   -А он для тебя?
   -Не знаю.
   -Но если ты и впрямь нашел способ вернуться, может быть, есть возможность придти сюда еще раз.
   -Нет, - Русвур покачал головой. - Такой возможности нет.
   -Тогда тоже так говорили.
   -Теперь ее действительно нет.
   -Русвур, послушай, ты еще молод. Не дури. Оставайся, женись, заведи детей. Здесь нужны люди, нужны руки, нужна жизнь.
   -Там тоже нужна жизнь, - Рус неопределенно махнул в сторону. - А еще корешок у меня там. И пока я тут плодится буду, он там сдохнет. Это не порядок. Хороших людей и так мало, почти всех перебили. Особенно там.
   Отец Игнатий молчал. Он пристально смотрел на этого человека, будто старался что-то разглядеть в высокой худощавой фигуре, в ничем не примечательном лице, в потертой и залатанной одежде. Он пытался увидеть то, что заставляет бросить этот прекрасный благословенный край и стремиться туда, где все пропитано болью и смертью. А у Русвура там просто был кореш, которому явно требовалась помощь, и которому он задолжал крепкий удар в скулу.
   -До свидания, отец Игнатий, не поминайте лихом.
   -Подожди. Завтра воскресенье. После службы бы и подался...
   -Не поминайте лихом. - Русвур еще раз поправил шляпу и шагнул в редкие заросли.
   Ни одна ветка не колыхнулась от его движения. Отец Игнатий видел, как он подошел к частоколу, подставил заранее заготовленную палку, оттолкнулся от нее и перемахнул через забор. Он перекрестил его в след и снова поежился. Что ж, у каждого свои дороги, и Господь водит людей удивительными тропами. Может быть, Русвуру уготована именно такая...
   Ничто не нарушало тишину утра, разворачивающегося над этим девственным миром.
  
   Русвур шел быстро, стараясь покрывать за день максимальное расстояние. Жизнь в проклятых землях научила его чутьем ориентировать на местности, и он был уверен, что не собьется с дороги, которой они прошли так недавно. Он чувствовал, как тело начинает вспоминать знакомый ритм движения, как мышцы напрягаются и расслабляются, используя минимум энергии. Когда позволяла дорога, он шел волчьим скоком: сто шагов пешком, сто шагов бегом. Но в лесу не всегда было возможно разбежаться, и иногда Русвур проламывался сквозь заросли, которые еще хранили следы движения экспедиции.
   Всякий раз, минуя еще одну полосу кустов, разросшихся на добрую сотню метров в ширь, он думал о мачете, которое запросто можно было взять в Оазисе. Но потом этот громоздкий и неудобный для всех прочих случаев нож все равно пришлось бы выбросить, а Русвур не любил напрасно тратить ресурсы. Очень не любил.
   Он охотился лишь тогда, когда это практически не требовало сворачивать с тропы. При умелом расходовании, взятого с собой мяса должно было хватить до конца путешествия. А так он питался ягодами и съедобными травами, которые попадались по дороге.
   Лес кончился внезапно, как и в прошлый раз. Рус огляделся, без труда понял, куда его вынесло, и нырнул в чащу. Очень скоро он нашел знакомый родник. Попил всласть и до краев налил флягу. Теперь можно было двигаться дальше.
   Степь казалась такой же нереальной, как и в первый раз, когда они покинули полог леса. Ощущение полной, сокрушительной неизменности пропитало это место. Будто время, на и все остальное, замерло здесь через мгновение после сотворения мира, да так и осталось.
   Русвур бежал легким бегом, шелестя иссохшей травой. Солнце уже скрылось за горизонтом, и над миром разворачивалась усыпанная звездами ночь. Он мог бы двигаться и сейчас, тем более, что чувствовал в себе силы и мог не опасаться неожиданных препятствий на дороге. Но еще более глубокий инстинкт заставил остановиться. Ночь хранила в себе опасность, заставляла прижиматься к земле, прятаться, пережидать до рассвета.
   Он не стал разводить костер. Наскоро перекусил припасенными продуктами и, поплотнее закутавшись в свой истрепанный плащ, уснул, сжимая в руке нож.
   Рассвет не прибавил этому месту ничего нового. Бескрайняя степь равнодушно принимала бегущего по ней человека, гася звук его шагов и трепет воздуха, качнувшегося за спиной. Она бросала ему под ноги все новые и новые километры. И казалось, что так может продолжаться вечно.
   Еще одна одинаковая ночь сменилась приходом одинакового дня. Русвур ненароком задумался, а меняются ли тут времена года, но не стал тратить силы на лишние гипотезы. После первой сотни шагов сознание впало в своеобразный транс, машинально отслеживая возможность появления опасности и заданное направление. Если бы кто-то заинтересовался состоянием Русвура, то обнаружил бы, что он буквально спит на бегу. Взгляд остановился, тело двигалось с постоянством и однообразием поршня.
   Он продолжал так бежать, пока на периферии создания не раздался тревожный сигнал. Не думая, прямо слету, Русвур кинулся на землю, перекатился, и вскочил на ноги уже сжимая оба ножа. Он крутнулся вокруг свой оси, разом охватывая взглядом пространство на триста шестьдесят градусов, но не увидел того, что могло бы нести опасность. Несколько раз глубоко вздохнув, он вернул второй нож в ножны. Значит, близко. И скоро должен появиться шпиль, хотя второй день пути по равнине еще не истек. Что ж, может быть, в одиночку он покрыл расстояние большее, нежели вместе с прочими исследователями.
   Русвур вновь побежал. Его шаги все чаще и чаще раздавались в вязкой тишине, залившей это место, дыхание стало вырываться со свистом, на рожденном движением ветру захлопали полы плаща. И в какой-то момент он появился. Неподвижное марево будто расступилось, показав черный монолит, устремившийся в небо.
   -Я пришел! - Закричал Русвур. - Пришел!!!
   Неожиданное в лицо ему ударил тугой поток ветра, не известно откуда принесший соленую водяную пыль. В ушах протяжно завыло. Русвур продолжал бежать, не смотря на то, что ветер старался отшвырнуть его прочь. До шпиля оставалось совсем немного, он уже чувствовал пульсацию, волнами прокатывающуюся сквозь пространство.
   Русвур остановился. Сердце ухало, стараясь попасть в ритм пульсации, в ушах гудела кровь, перекрывая шум ветра. Он стоял несколько мгновений, глядя в завораживающую черноту монолита, а потом шагнул. На этот раз ветер пропустил легко, без сопротивления.
   -Я пришел, - повторил Русвур.
   Его рука опустилась за пазуху. Там, где под курткой и рубашкой, он носил еще одни ножны. Там лежал его самый первый клинок, разделивший с ним все тяготы выживания в проклятых землях. Клинок, сломанный пополам.
   Пальцы обхватили теплую рукоять. Застежка щелкнула, отпуская ременную петлю над гардой.
   -Домой!!! - Закричал Русвур, и его крик покатился по степи, несомый ветром. Монолит дрогнул, зазвенел натянутой тетивой.
   Рука рванула нож. Одним движением он выхватил его из ножен и швырнул в столб. Воздух прорезал сверкнувший диск, раздался удар, звон оборвался на самой высокой ноте. Прямо с чистого неба на острие шпиля рухнула молния. Русвур рванулся вперед, одним прыжком одолел последние метры и схватился за рукоять, торчащую из монолита. Пространство вокруг рассыпалось мириадами искр. Потом была темнота.
  
   Сильный удар привел его в чувство. Русвур закашлялся, и с первым глотком воздуха в него проник ни с чем не сравнимый запах. Смесь запахов гари, ржавчины и еще чего-то кисловатого, неживого. Так пахли только проклятые земли. Русвур вернулся.
   Инстинкты включились сами собой, без усилий. Он замер, стараясь дышать не очень глубоко. Запах сказал достаточно много. Он на открытом пространстве, не очень далеко находятся какие-то постройки, не жилые, скорее всего руины. Довольно прохладно. Явного присутствия людей поблизости нет.
   Долгую минуту Русвур лежал не шевелясь, даже не открывая глаз. Он хорошо знал, что казаться мертвым часто спасает жизнь, и никогда не пренебрегал этой мерой предосторожности.
   Но поблизости было все тихо. Русвур открыл глаза. Светает. Он лежит на куче холодного песка, прямо перед ним поле с увядшей травой, правее остатки нескольких строений. Скорее всего, какие-то сельскохозяйственные постройки. И кругом, судя по всему, осень, причем не ранняя.
   Рука не спеша вытянула нож, потом Русвур сел, еще раз как следует осмотрелся и только после этого поднялся в полный рост. То, на чем он лежал, было остовом еще одного строения. "Моторно-тракторная станция" - припомнил он ничего сейчас не значащее словосочетание. Н-да, просто куча песка. Скоро песком станут и остальные куски стен.
   Вдалеке виднелась кромка леса. С другой стороны поле обрывалось какой-то насыпью. Не исключено, что когда-то это была дорога.
   Русвур почесался, плотнее запахнул плащ. Что ж, он добился того, что хотел. Теперь следующая задача: отыскать Аскера. Вот только если он жив, если он в этих землях, если... Опять масса "если". Однако к этому было не привыкать. Русвур прекрасно знал, что все здесь проверяется только конечным результатом. А результат достигается настойчивостью, осторожностью и хитростью. Все остальное в проклятых землях наверняка ведет к гибели. Причем, под час, самым неприятным способом.
   Русвур скрепил плечи лука, накинул тетиву. Дальнобойное оружие могло потребоваться в любой момент, да и ветер не очень сильный, стрела пойдет хорошо...
   Он зашагал к дороге. Через несколько сот метров ноги сами перешли на легкий бег. Прошло совсем немного времени, и он взобрался по насыпи. От асфальта тут практически ничего не осталось, и для ходьбы это место было пригодно еще меньше, чем поле. Однако Русвур и не собирался разгуливать по трактам. Он искал хоть какой-нибудь знак, чтобы определиться, где находится.
   Знак обнаружился через полтора километра ходьбы вдоль насыпи. Из земли торчал проеденный ржавчиной столб, на котором болтался лист железа. С большим трудом Русвур разобрал надпись. Его вынесло не слишком далеко от знакомых мест. Всего на сто семьдесят километров восточнее той дороги, по которой он первый раз шел на Оазис. Что ж, в самом деле не так много. И если мир не изменился слишком разительно, он без труда отыщет путь в почти родные места.
   Русвур вновь побежал. Насколько он помнил, здесь места, в основном, были равнинными. Если он не ошибается, через километров пятьдесят по правую руку должен показаться лес. Его нужно миновать, потом перебраться через реку, а там уже и совсем рядом.
   Ровное поле сменилось неглубокими оврагами, чередующимися с пологими холмами. Русвур чуть сбавил темп, но на шаг все равно не перешел. В череде спусков и подъемов был свой особый ритм, который ему даже стал нравится.
   Присутствие посторонних Русвур заметил сразу. Через два оврага затаились три человека. Они явно видели его и собирались напасть. Однако троицу сплошь составляли дилетанты: они засели с подветренной стороны, и Русвур прекрасно ощущал запах не мытых много недель тел. Он был на дне последнего разделявшего их оврага, когда трое оборванцев показались на холме. Все были одеты в ужасное рванье, на ногах донельзя истрепанные обмотки, в руках дубины.
   -Проваливайте, я вас не трону, - проговорил Русвур, глядя на них.
   -Оно еще и говорит... - Дребезжащим голосом проскрипел тот, кто, наверное, был вожаком.
   Один затряс свалявшимися в сосульки патлами, другой гыгыкнул.
   -Уходите, - повторил Русвур.
   Все трое взвыли и понеслись вниз, потрясая над головой дубинами. Русвур выхватил ножи, когда до него налетчикам остались несколько шагов. Он резко подался вперед, одновременно выбрасывая руки. Два крика оборвались хриплым бульканьем, когда ножи вошли в глотки. Русвур отпустил рукояти и не остановил свое падение. Он погасил энергию удара кувырком с разворотом и метнул нож тогда, когда третий начал оборачиваться. Клинок вошел ему в глазницу, и тот упал беззвучно.
   Русвур замер, держа наизготовку еще один метательный нож. Однако горе-бандитов действительно было только трое.
   -А могли бы уйти, - проговорил он, вытирая свое оружие о лохмотья.
   Обыскивать павших не было смысла, и Рус пошел дальше. Произошедшее не вызвало у него потрясения. Сказать по правде, оно вообще не вызвало особых эмоций. Проклятые земли диктовали свои правила, и впечатлительные очень скоро становились удобрением этих земель.
   Следующий день не принес Русвуру никаких встреч. Один раз ему показалось, что далеко-далеко виднеется человеческая фигура, но она исчезла слишком быстро, и Рус списал все на обман зрения. По меньшей мере, его-то уж точно не должны были заметить.
   Уже в сумерках он различил впереди блеск воды. Но он не стал слишком торопиться. Форсировать реку в темноте - занятие не из приятных. А тело уже просило отдыха, да и желудок начал подавать признаки недовольства.
   Русвур доел последние запасы, взятые им из Оазиса, и, засыпая, подумал, что вновь придется браться за охотничье ремесло. Потеря времени, но ничего не поделаешь - кушать хочется.
   Он проснулся на рассвете. Убедился, что опасности нет, поднялся, справил нужду, попил воды и, в общем и целом довольный жизнью, двинулся к реке. Но и километра не осталось за его спиной, как ветер донес явный запах копоти. В руках появился лук с наложенной стрелой, и Русвур пошел медленнее, стараясь глядеть сразу во все стороны.
   Река здесь делала поворот, огибая небольшой мыс, поросший кустарником. Лучшего наблюдательного пункта и представить было нельзя. Поэтому Русвур начал закладывать широкую дугу, обходя его стороной. Людей с берега (а они там были, Русвур не сомневался) вряд ли стоило считать полными идиотами: они явно выставляли дозор.
   И действительно. Прошло не так много времени, и среди веток Русвур разглядел двоих человек. Прятались не очень умело, думая скорее, о собственном комфорте, чем о маскировке.
   Пройдя еще дальше, Русвур смог разглядеть, что творится на берегу. А там оказалось нечто вроде верфи. Пять больших лодок стояли у бревенчатого причала. Еще две ремонтировались, зажатые специальными лесами. На берегу стояли несколько добротных домов, а в стене обрыва виднелся просторный лаз, снабженный двустворчатыми воротами. Судя по всему, это место было базой для значительной группы людей. По меньшей мере, каждая лодка могла взять на борт человек двадцать, да и груза туда умещалось не мало.
   Несколько часов Русвур лежал в своем укрывище, наблюдая за происходящим на берегу. По причалу деловито сновали люди, таскали провиант. Из ворот время от времени появлялись ручные телеги с мешками, которые разгружались у прибрежных складов.
   Неожиданно небо дымным следом прочертила зажженная стрела, упавшая у самого причала. Движение сразу активизировалось. Несколько человек кинулись к дощатому сооружению, стоявшему на самом краю причального настила. Открыли лючок в стене, начали громоздить туда конструкцию из бревен, которая оказалась примитивным воротком. С помощью оглобель пять человек стали слаженно вращать эту конструкцию, вытянувшую из воды покрытый водорослями канат.
   Не смотря на тяжеловесность и примитивность, эта лебедка работала вполне неплохо, и вскоре с речного дня поднялся мост. Две легкие лодочки закрепили по его краям растяжки, который натянули на берегу. Переправа была готова. А на причале, между тем, выстроились два десятка арбалетчиков, и возле лебедки встал здоровенный детина с топором, готовый в любой момент обрубить канат. Что ж, о безопасности тут беспокоились...
   На противоположном берегу появился небольшой отряд. Конвоировали пятерых пленных, едва ли не до земли согнутых громадными тюками. Трое конвойных с пленными вошли на мост. Остальные двинулись в след только тогда, когда те достигли середины.
   Русвур почувствовал, что что-то должно произойти. Он привык безоговорочно доверять этому ощущению, не раз спасавшему его шкуру. Пальцы сомкнулись на рукоятях ножей, клинки он убрал так, чтобы они не дали блика.
   Горящий снаряд перечеркнул небо дымным следом и грохнулся как раз посередь причала. Во все стороны брызнули струи жидкого огня, раздался истошный вопль. В следующее мгновение прямо из воды появились два десятка арбалетчиков, выпустившие заряды по обоим берегам. И сразу за ними еще два десятка.
   Топор опустился на канат, конвой вместе с пленными полетел в реку, но это уже не имело значения. Из-за поворота реки показалась небольшая баржа, до отказа наполненная людьми. На противоположном берегу завязался короткий бой, не оставивший пришедшим никаких шансов. Их сбросили в реку вслед за конвоем.
   Чихая двигателем и немилосердно чадя выкатился самосвал, груженый здоровенной баллистой. Команда стрелков, не дожидаясь окончания разворота, дала залп. Бревно угодило в одну из лодок, пробило днище, а через секунду взорвался привязанный к нему заряд.
   Баржа, тем временем, со всего маха влетела в ближайший причал. Треск дерева потонул в боевом кличе атакующих. Народ ринулся на берег, размахивая топорами, мечами, кистенями, дубинами и прочим оружием. Грянули первые выстрелы.
   Русвур оторвался от созерцания сцены боя и посмотрел туда, где была схрона наблюдателей. Часовые были мертвы. Он мгновенно вскочил и развернулся как раз за тем, чтобы увидеть замахнувшегося человека. Обе руки ударили одновременно, ножи метили под ключицу и достигли своей цели, но нападавший оказался в броне. Лезвия лишь рассекли ткань, небрежено наброшенную на доспех. А потом Русвура свалил молодецкий удар. За мгновение до темноты он как будто успел услышать что-то знакомое...
   В себя пришел быстро, чему весьма поспособствовал увесистый пинок.
   -Ты кто, слизь!? - Спросил грубый голос.
   -Твоя смерть, - хрипло ответил Русвур.
   Он открыл глаза. Над ним смрадно дышала перекошенная бешенством харя. Глазенки едва не лопались от прилившей крови.
   Русвур ударил быстро и резко, прямо в кадык наклонившемуся человеку. Тот ухнул и повалился на него, обдав фонтаном крови, хлынувшим из горла.
   -Вот скотина... - Русвур начал вылезать из-под туши.
   -Это не наш... - Послышалось где-то неподалеку.
   Русвур с трудом встал на колени, в голове звенело, подкатывала рвота. Удар, успокоивший любознательного, стоил последних сил.
   Он огляделся. Это было низкое бревенчатое помещение с крепкой дверью и маленьким оконцем, наполненное людьми.
   -Мы что, в тюрьме? - Спросил Русвур, тут же удивившись глупости своего вопроса.
   -Не, на ярмарке, - откликнулся кто-то.
   -Да, остроумно.
   Оружия, разумеется, не было. Обыскивали достаточно тщательно, но не настолько, чтобы отобрать абсолютно все. Русвур остался при миниатюрном ноже и стальной нити. Не густо, но бывало и хуже...
   Народу набралось тринадцать человек, не считая его самого. Четырнадцатый лежал на полу.
   -Ты откуда взялся такой прыткий? - Спросил кряжистый старик с кровоподтеком на щеке.
   -С востока, - ответил Русвур.
   -И много там таких?
   -Хватает.
   -А говорили, что на востоке вовсе житья не осталось. Перемерли все в последнюю эпидемию. Ты сам, часом, не больной?
   Русвур молча потер ушибленные ребра.
   -Сами-то кто такие? - Спросил он вместо ответа.
   -Ты не знаешь, что ли?
   -Нет. Потому и интересуюсь.
   -И о Сонмире не слыхал?
   -Не слыхал.
   -Значит, и правда издалека...
   -Нет больше Сонмира, - проговорил еще один из заключенных. - Да и нам скоро хана.
   Такое предположение особого волнения не вызвало.
   Русвур решил не вдаваться в выяснения местных авторитетов и подполз к двери.
   -Начальник, параша будет!!? - Завопил он, треснув кулаком. Голова отозвалась тупой болью.
   -Заткнись, кызло, - посоветовал кто-то из сокамерников. - Сейчас придут, вытащат, и башку тебе отрежут. Да и из нас кому, чтоб потом меньше возиться.
   -Кому неймется!? - Донеслось из-за двери.
   -На парашу выведи, зараза!
   -Гадь там, - лаконично заметил невидимый собеседник.
   -Тут и так дыхнуть нечем, да еще труп скоро завоняет! Выводи на парашу!
   -Какой труп? - В окошке появилась тень, и тут же исчезла. - Ты его, что ли?
   -Я.
   -Не живется вам спокойно, сволочи. Своих же давите.
   -Да я вообще сам по себе!
   -Поговори еще, умник. Все вы тут сами по себе...
   -Вот козел! - Русвур привалился к двери и почувствовал, что и впрямь не плохо бы по нужде.
   -Ты че, совсем озверел? Они же нас из-за тебя перережут! Если жить не нравится, я тебе помогу! - Из угла поднялся тощий оборванец с длинными руками и глазами удивительно чистой синевы.
   -Сядь уже, - скомандовал старик. - Видал, как он Прашку? Вторым здесь ляжешь, а дышать и правда тяжело. Скоро и вовсе не получится. Тебя как звать-то, соколик? - последние слова были адресованы Русвуру.
   Тот представился.
   -Интересно имя. Никогда не слыхал.
   -Кто у них главный? - Спросил Русвур ни к кому не обращаясь.
   -Властелин, - коротко ответил старик.
   -Приплыли, - Русвур потер лоб грязной ладонью.
   Снаружи послышались шаги, вновь что-то мелькнуло в окошке.
   -Кто тут на парашу просился? - Спросил уже другой голос.
   -Ну я.
   -Выходи, - дверь открылась.
   -Все, хана, - меланхолично заметил кто-то.
   С трудом разогнувшись, Русвур выбрался наружу. Когда глаза привыкли к свету, он разглядел того, благодаря удару которого оказался здесь. Высокий широкоплечный парень, волосы светлые, хотя из-за копоти сразу не скажешь, черты лица мягкие и как-то не гармонирующие со всем остальным могучим телом.
   -Сейчас я из тебя дерьмо вышибу, - сообщил он.
   -Да неужели?
   Русвур упал тут же, будто из него вынули все кости. И только рука с маленьким тычковым ножом замерла возле паха детины.
   -Шевельнешься - останешься без наследства, - проговорил Русвур. - Я успею, не сомневайся. Тебе не поможет даже самострел в рукаве.
   Парень хмыкнул, но стоял все так же, без движения.
   -И на что ты рассчитываешь? - Спросил он. - Думаешь выйти, прикрываясь мной?
   -Ну что ты? Разве я мог подумать о таком пижонстве. Очень медленно левой рукой отстегни правые ножны и брось мне.
   Парень подчинился, хотя сделать это было крайне несподручно, да и застежка у ножен оказалась мудреная. После всех манипуляций Русвур оказался владельцем добротного тесака.
   Он встал, теперь держа уже это лезвие возле причинного места. Парень казался абсолютно расслабленным, и это настораживало. Русвура, как всегда, спас рефлекс. Он ушел в сторону мягким плавающим движением, выронил тычковый нож и поймал стрелу возле самого лица своего пленника. Наконечник, застывший у носа парня, должен был выйти из Русвурова рта.
   На вторую стрелу времени не хватило. Правда, она была снабжена не острием, а специальным грузом, который не убил Русвура, а только вышиб из него сознание, и он вновь повалился мешком. На этот раз взаправду.
   -Этого - отдельно, - распорядился тот, кто так метко стрелял.
   Парень молча забрал свой нож, легко взвалил Русвура на плече и потащил его к другому строению. Бить бесчувственное тело он не стал - умел уважать хороших противников.
   Второе возвращение в себя прошло у Русвура более гладко. По меньшей мере, ему никто не пытался причинить телесные повреждения. Он очнулся с головной болью, тошнотой и сильным желанием по малой нужде, которое затмевало все остальное. Проситься наружу сил не было, да и трепетное отношение к гигиеническому состоянию узилища у Русвура прошло.
   Остались головная боль с тошнотой. Но здесь могло помочь только время, и он принялся терпеливо ждать.
   Снаружи, тем временем, шла активная деятельность. Насколько понял Русвур, это место было центральной базой упоминавшегося Сонмира, который доставил теперешним победителям не мало хлопот. Сейчас они занимались тем, что обживали захваченные владения. Часть захваченного имущества грузилась на лодки, которые отправлялись вниз по реке, что-то наоборот привозилось и затаскивалось в скрытую часть комплекса. Ворота, ее защищавшие, были снесены боем, но сейчас восстанавливались тремя плотниками.
   Русвур наблюдал за происходящим через щель в бревенчатой стене. Он видел, как из его недавней тюрьмы вывели всех обитателей и куда-то повели. Не исключено, что на расправу. С самим Русвуром явно собирались поступить иначе, или так же, но позже.
   Когда однообразность происходящего на берегу уже начала утомлять Русвура, он увидел небольшую группу людей, появившуюся из входа в подземелье. Среди них Русвур узнал все такого же тощего и подвижного Шныра, который, активно жестикулируя, раздавал какие-то распоряжения.
   Улыбка поползла по вымазанному грязью и кровью лицу. Русвур оторвался от стены и растянулся прямо на полу. Он заснул практически сразу, и этот сон был спокоен и глубок. Так спят люди, наконец-то возвратившиеся домой.
   Он проснулся за несколько мгновений до того, как начали отпирать замок. Но не вскочил, и даже не напрягся, как обычно, а лишь блаженно потянулся. Дверь пропустила поток яркого света, в котором обозначился человечески контур.
   -Доброе утро! - Русвур помахал рукой. - Никак, командир меня к себе затребовал?
   -Вставай, - буркнул парень, который, видимо, отвечал здесь за пленных.
   -Ты не обижайся за вчерашнее, - Русвур поднялся и продолжил свои потягивания, огласив коморку громким хрустом. - Перенервничал малость, сам понимаешь. Да и методы у вас те еще.
   -Иди, - он посторонился, освобождая проход.
   -Руки за спину или что-нибудь типа такого?
   -Иди уже!
   -А, самострел в рукаве. Ну-ну, штука хорошая...
   Русвур вышел. Над миром занимался ясный осенний день. Но не смотря на ранний час кругом уже кипела работа. Не спрашивая дороги, Русвур зашагал ко входу, на который уже были навешены новые тесовые ворота.
   База и впрямь стоила того, чтобы за нее воевать. Подземная часть скрывала склады, мастерские, жилые комплексы. Проходя мимо одной из дверей Русвур ощутил кисловатый запах, по которому угадал пивоварню. Место было и впрямь великолепное. Причем сделано хорошо - крепко и добротно. Нигде не было даже намека на сырость, а укрепления свода носили следы недавнего профилактического ремонта.
   Они остановились возле одной из дверей. Русвур одернул плащ и бесцеремонным движение отстранил парня. Рука того метнулась к ножу, но Рус уже пинком распахнул дверь и шагнул вовнутрь.
   -Попутного ветра в твои паруса, капитан Шныр!
   Несколько мгновений висела тишина.
   -Чтоб тебе сдохнуть! - Наконец раздался голос Шныра.
   -Не дождешься, старая водяная крыса!
   -Рус, ах ты гад! Вернулся! Целехонек!
   Шныр перемахнул через стол, на котором ворохом лежали какие-то карты, и сгреб Русвура в охапку. Не смотря на тщедушность телосложения, капитан отличался крепкой хваткой, и еще не зажившие кости Русвура болезненно отозвались на такое приветствие.
   -Ну, ну, хорош. Твои бойцы меня мяли, а теперь ты еще. Хорош! - Русвур вывернулся из его объятий.
   -А ведь мне докладывали о каком-то чужаке! И все думал сходить глянуть, да некогда. И тут... Ни фига себе! Ты!
   -Пожрать-то хоть дашь?
   -Ага. Конечно! Это... Щас...
   Шныр полез в небрежно валяющийся в углу рюкзак. Скоро оттуда появился объемистый сверток и старая помятая фляга, которую Русвур не раз видел в кубрике "Айсберга".
   -Слушай, погоди! - Шныр застыл, держа в руках две помятые кружки. - Так Аскеру же сказать надо! Я сейчас свяжусь!
   -Нет, погоди. Ты мне лучше транспорт выдели. Я ему сюрприз хочу сделать.
   Шныр в нерешительности заскреб затылок.
   -Он рад будет, вот увидишь. И дай, наконец, сожрать что-нибудь!
   Русвур ел быстро и жадно, а Шныр засыпал его вопросами. Правда, вместо ответов ему приходилось довольствоваться кивками или неопределенным мычанием.
   -Слушай, давай все потом, а? - Русвур проглотил последний кусок из Шныровых запасов. - Распорядись на счет транспорта, воевода.
   Шныр недовольно крякнул. Но, зная настырность Русвура, перечить не стал.
   -Олег!
   В дверях появился тот самый парень.
   -Возьми катер и отвези этого человека в лагерь. Ну чего уставился? Он из наших.
   -Ясно. Пошли.
   -Спасибо за харч, Шныр.
   -С тебя причитается, - отозвался капитан.
   -Еще бы. За мной подробнейший рассказ...
   За три с половиной часа дороги Олег с Русвуром стали если не друзьями, то хорошими знакомыми. Из рассказов Олега выяснилось, что вот уже полтора года порядок в здешних обширных краях держит Аскер, известный обывателям как Властелин. Сам Олег примкнул к ним без малого год назад, но слышал, что Властелин высадился на побережье с горсткой людей, среди которых был и Шныр. Они разбили две местные банды, обосновались в разрушенном перевалочном рыболовецком порту, а потом, когда народу стало достаточно, перебрались к реке, где и построили нынешний лагерь. С тех пор Властелин начал уверенно править окрестными землями, стараясь присоединить к своей вотчине все больше и больше. Люди охотно селились на его территории, где отряды гарантировали порядок и защиту. Людей стало столько, что появилась возможность собрать небольшую армию и начать вылазки на восток с целью истребления постоянно появляющихся оттуда головорезов. Разбитые же в этот раз отличались небывалой наглостью и силой. Практически не таясь, они поселились в землях Властелина, в очень короткий срок построили такую мощную базу и начали разбой. Одолеть их получилось только выманив основную часть бойцов на богатую добычу. В большинстве случаев ушедшие отряды удалось истребить, но один все-таки прорвался к приманке, и его пришлось уничтожать на подступах к базе, свидетелем чему и стал Русвур.
   Во всей этой истории удивлял названный Олегом срок. По меркам Русвура, они с Аском расстались не более полугода назад. А здесь уже прошло полтора. Не иначе, временно разрыв между мирами. Однако вдаваться в физику этих явлений Рус не собирался, полностью отдавшись неспешному плаванию и такому же неспешному рассказу его нового знакомца.
   Река сделала очередной поворот, и на высоком берегу они увидели то, что Олег называл лагерь. На самом деле это был здоровенный замок, обнесенный высоким частоколом, где через каждые два десятка метров выселись мощные башни. Внизу, у самой воды, располагалось несколько причалов. Как объяснил Олег, это пассажирская гавань. За мысом находится грузовая, где стоят остальные суда. А эта, ко всему, еще и служит своеобразным форпостом. Отсюда можно перекрыть реку. Как именно, он уточнять не стал.
   Подъемники легко затащили их на три десятка метров. Оба прошли сквозь ворота и оказались внутри стен. Русвур сразу же увидел еще одно, внешнее кольцо оборонительных сооружений. Там и башен было поменьше, да и частокол пониже. Но все равно смотрелось внушительно. Обширное огороженное поле занимала разномастная техника. Там было несколько ангаров, отведенные под ремонтные мастерские, и еще что-то, крытое несколькими слоями маскировочной сети.
   -Пошли, - Олег подтолкнул Русвура.
   На ходу здороваясь со встречными, Олег вел своего подопечного к добротному двухэтажному дому. Среди прочих построек он выделялся не только высотой, но и площадью окон. Вопреки всем оборонительным канонам, окна были просто здоровенными. И зачем?...
   -Кто такой? - Спросил дюжий охранник у крыльца.
   -От Шныра, - Коротко ответил Олег.
   -Доложу.
   -Не надо, - Русвур шагнул к двери. - Нет необходимости.
   Охранник потянулся за топором, но Олег жестом остановил его.
   -Спасибо, до встречи, - Русвур пожал руку своему провожатому и открыл дверь. Спиной он почувствовал, как напрягся охранник. А надо будет Аску сказать, чтобы пропускной режим пожестче сделали. Ведь то не ровен час...
   Рус прошел коротким коридором и остановился у двери. За ней он слышал знакомый голос, что-то говоривший о передвижениях в северо-восточном квадрате. Русвур тихонько приоткрыл дверь.
   У стены, перед большой, качественно прорисованной картой стоял Аскер. За длинным столом сидели шесть человек, внимательно следящие за движениями его указки. Аск стоял спиной к ним и ко входу, увлеченной водя заостренным наконечником по плотной бумаге.
   Русвур распахнул дверь и шагнул через порог.
   -Так, все свободны, - громко заявил он.
   Собравшиеся застыли. Кончик указки замер возле пересечения дорог. Гомон на улице, врывавшийся в открытое окно, стал намного громче.
   -Все свободны, - проговорил Аскер, не поворачиваясь.
   Люди закрыли планшеты, встали, и молча вышли. Указка легла на подставку возле карты. Аск начал медленно поворачиваться.
   -Где же ты был так долго, сволочь? - Проговорил он сдавленным, хриплым голосом.
   -Задержался дэцл, дела...
   -Рус!!!
   Аскер рывком оказался на столе, поскользнулся на кем-то оставленной бумаге и буквально рухнул на своего друга. Они сцепились как в яростной схватке, крепко и намертво. От хлопков по спинам поднялись клубы пыли, до того мирно покоившийся по углам, а все слова заменило какое-то нечленораздельное бормотание.
   -Аскер, чтоб тебя, гадство... Аскер!
   Аскер разразился в ответ потоком ядренейшей ругани. Он матюгался от души, складно и уверенно, вкладывая в слова все чувства этого момента. Он матюгался так, что на улице стих гул десятков голосов, стал слышен плеск волн у причала. А когда тирада закончилась, сотни глоток наполнили тишину одобрительным ревом.
   -Вот паразиты, - проговорил Аскер, подходя к окну. - Ну что, понравилось!? - Крикнул он.
   Народ загудел еще сильнее.
   -То-то же! - Он перевел дыхание, и вдруг заорал: - Русвур вернулся!!!
   Ответом стал дружный рев, прокатившийся по всему лагерю. И над этим криком зазвенел голос Русвура:
   -Домой!!!
  
   В этот день был объявлен праздник. Официальным поводом стало взятие укрепления Сонмира, а еще то, что людям нужно было радоваться, и Аскер давал им такую возможность. Открыли двери лабазов, зам по тылу получил команду кормить и поить щедро, чем занялся с радостью. Загорелись костры, потянуло запахом жареного мяса с пряностями, молодецкие удары пробивали бочки, из которых ударили пенные струи.
   А на втором этаже бревенчатого дома, отведенном под жилую часть, за выскобленным тесовым столом Русвур с Аскером штурмовали миски. Вдвоем, без сотников и воевод. Просто вдвоем, как в старое доброе время. Они сдвигали простые алюминиевые кружки, закусывали и снова сдвигали, а потом сдвигали опять. Русвур с Аскером напивались, старательно и методично. И так как обоим нельзя было отказать в упорстве, скоро в этом преуспели.
   Они последовательно нажирались в зюзю, в хлам, в дрова и в лохмотья. А когда наступила степень опьянения, не имеющая классификации, оба повалились под стол и стали оглашать комнату протяжным воем, который у них звался песней. Но никто не слышал, потому что снаружи тоже гуляли широко.
   Аскер долго и старательно пытался водрузиться на кровать, но у него так и не получилось. Русвур даже не стал рыпаться. В минуту просветления отполз в уголок, прогудел что-то, что должно было означать пожелания спокойной ночи, и отрубился. Замутненное сознание, утопленное до того в знатной бормотухе, производством которой так гордился Аскеров зам по тылу, растворилось в блаженном покое.
  
   Утро приходило медленно, нехотя, какими-то всполохами и рывками. Но оно все-таки пришло, принесло тусклый свет сквозь задернутые шторы и настойчивый стук в дверь.
   -Открой, - прохрипел Аскер.
   -Не... - Отозвался Русвур.
   -Тебе ближе.
   Минуту ничего не происходило, потом началось шевеление. Из угла выполз Рус, на четвереньках добрался до двери и толкнул засов. Благо дело, догадались не закрывать на ключ.
   Дверь открылась не до конца - уперлась в тело, распластавшееся за ней.
   -Да, пить не умеете, - констатировал просунувшийся в щель Шныр.
   Аскер хотел послать своего воеводу, но пока подбирал слова и пытался расшевелить язык, тот исчез. Вернулся Шныр неся глиняный кувшин, бережно укрытый тряпицей.
   -Нажрались, значит... - Бормотал он, находя свободное место на столе. - Конечно, не вы одни. Вчера многие хорошо гульнули, но что бы такая похмелюга! И ведь выжрали не так уж много, - он поглядел на недопитую бутыль. Еще две валялись под столом.
   Его руки, тем временем, наливали принесенное в кувшине. По комнате начал разноситься пряный запах с ярко выраженным коричным обертоном.
   -Что это? - Спросил Аскер, наблюдая за всеми манипуляциями.
   -Коктейль "Будильник", рецепт моей прабабушки, царство ей небесное. - Он поднес к лицу Аскера кружку. - Пей.
   Аскер понюхал, сморщился, отвернулся.
   -Пей, полегчает.
   -Русвуру дай.
   -Тут на десятерых хватит. Пей.
   Аск через силу сделал два больших глотка тепловатого пойла и откинулся на кровати. По внутренностям потек жидкий огонь. Он хотел что-то сказать, но не мог: дыхание перехватило.
   Оставив его в таком положении, Шныр направился к Русвуру. Тот оказался более сговорчивым, и осушил кружку без пререканий. Правда, отвалился тут же.
   -Хорошо пробирает, - Шныр улыбался, глядя на их корчи. - Знатная вещь.
   Последняя судорога подбросила Аскера, он слетел с кровати, невероятным образом изогнулся в воздухе и приземлился на обе ноги.
   -Ты что за дрянь даешь, паскуда!!? - Заревел он.
   -Во, подействовало. И не ори, ведь тебе намного лучше.
   Однако Аскер явно не собирался испытывать чувство благодарности. Вместо этого он пошел на Шныра, судорожно шаря рукой по поясу там, где обычно висели ножны. И он нашел их, только сбившимися далеко назад.
   Шныр выбросил руку в останавливающем жесте.
   -Ты очень хочешь писать! - Радостно констатировал он.
   Аск подавился ругательством, готовым сорваться с губ. Глаза влезли из орбит, он икнул и ринулся прочь из комнаты, по пути наступив на ни в чем не повинного Русвура и напрочь забыв об обидчике Шныре.
   Русвур вернулся в состояние прямохождения несколькими минутами позже. Он без напоминаний ощутил зов природы и умоляюще уставился на Шныра.
   -Прямо по коридору и направо. Только не подеритесь там...
   Рус вылетел пулей, в несколько прыжков преодолел указанное расстояние и распахнул вожделенную дверь, умудрившись сорвать при этом немудреный засовчик. Благо дело, Аскер уже справился с задачей, и теперь шумно плескался в ушате.
   Назад вернулись вместе, неся на лицах несколько растерянное выражение.
   -Ну?... - Шныр, не скрывая веселья, глядел на них.
   -Ты, конечно, задница, - проговорил Аскер. - Но спасибо тебе.
   -Не-за-что! - Прозвучал разделенный на слоги ответ. - А пить вы и правда не умеете.
   -Ладно тебе глумиться, - Русвур потер лоб. - И так тошно.
   -Не боись. Через часика полтора совсем отпустит. А сейчас бульончику покушаете, и все вообще хорошо будет.
   Шныр вышел из комнаты, чтобы вернуться через пять минут с двумя плошками дымящегося говяжьего бульона. Крепкого, наваристого, ароматного. Друзья молча взялись за ложки, и очень скоро миски опустели.
   -Предусмотрительный ты, воевода, - Аск отодвинул пустую посуду и поглядел на Шныра окончательно прояснившимися глазами.
   -За вами глаз да глаз нужен. Тем более, не каждый день покойнички возвращаются, и попойка по такому поводу - самое оно.
   -Слушай, а ты сам-то вчера погулял? - Спросил Русвур.
   -За меня не переживай. Все было тип-топ! - Шныр плотоядно улыбнулся.
   -Как оказалось, он еще и бабник, - доверительным тоном сообщил Аскер. - А кто бы мог подумать, что с таким ханыжным видом...
   -На себя бы глянул, Властелин.
   -Кстати, кто придумал это идиотское прозвище? - Спросил Русвур. - Неужели ты сам?
   -Не. Кто-то ляпнул, и прижилось. Когда враги так называли, я ничего против не имел, а когда наши стали - попытался бороться, да не вышло. Потом плюнул. Какая разница?
   -Ну да, наверное...
   -Ты от темы-то не уходи, - посоветовал Шныр Аскеру. - Тем более, должок за тобой, если помнишь.
   -И чего, вам правда интересно?
   -Давай, бухти, - Аскер сдвинул на край стола остатки пиршества и умостился поудобнее.
   -Я, между прочим, вчера два раза рассказывать начинал.
   -Давай, давай!
   И он начал обстоятельный пересказ событий, уместившийся в отрезок времени с момента закрытия перехода и до его встречи с воинством Аскера. Говорил долго, с подробностями, делясь как фактами, так и своими комментариями.
   Когда закончил, Шныр с Аскером какое-то время сидели молча, отрешенно глядя в пространство.
   -Значит, не зря мы тогда задницу рвали, - проговорил на конец воевода. - Наши там зажили...
   -А проход туда, получается, есть? - Спросил Аскер.
   -Нет. Дорога только в одну сторону.
   -Физик тогда тоже говорил, что в одну сторону.
   -Аск, дорога, которой я прошел, действительно в одну сторону. И, похоже, только для меня.
   -С чего ты взял?
   -Помнишь мой старый нож? - Русвур достал клинок из ножен и положил на стол. - Именно он воткнулся в тот монолит.
   Аскер взялся за темную, отполированную ладонью рукоять. Он прекрасно знал этот нож, помнил, как его покупкой Русвур хвастался еще задолго до катаклизма. Рукоять потемнела, но лезвие осталось все таким же, с неизменно надписью: "Не верь, не бойся, не проси".
   А еще Аскер видел этот нож переломленным пополам...
   -Мистика, - сказал он, возвращая оружие.
   -Да фиг ее знает, что оно там. Но я пришел, как видишь.
   -И правильно сделал, братан, правильно сделал.
   -Ну, а теперь вы.
   -Чего мы?
   -Излагайте.
   Аск пригладил давно нестриженые волосы, помолчал некоторое время и начал пересказ событий прошедших двух лет. Он мог бы сказать многое, очень многое, но говорил только главное. Итак, когда проход закрылся, чуть больше двух десятков оказались против остатков населения буровой платформы. Те ребята и так были готовы драться на смерть, а разрушения, нанесенные Федором, окончательно отбили у них инстинкт самосохранения. Но и последние из Оазиса не собирались дешево продавать свои жизни.
   На них полезли скопом, без всякого порядка, одержимые одной только жаждой убийства. Первую атаку удалось отбить, потеряв троих. Но нападавших все еще было слишком много. Следующая волна была последней. Оборону на третьем плоту, ставшим крайним рубежом, опрокинули, схватились в рукопашную. Это была резня... Аск с трудом мог восстановить подробности той битвы. Он лишь помнил, что последнему своему противнику просто снес голову обломком бруска, после чего потерял сознание.
   Он был одним из четверых, кто пришел в себя на руинах платформы. И первая мысль содержала сожаление, что не довелось остаться среди тех, кто пошел ко дну вместе с флотилией Оазиса. Аскер был прагматиком, и совершенно определенно представлял, что конец жизни будет скорым, но весьма продолжительным. Компанию ему составлял Шныр и еще двое бойцов.
   Все четверо были избиты до невозможности, но все еще живы. Их тела даже носили следы некой грубой заботы, позволявшей им не умереть раньше времени. Стоило тусклому утреннему свету пробиться в дыры стен их стального ящика, как дверь открылась и всех четверых выволокли. Кругом были развалены каких-то конструкций, состоящих преимущественно из труб и люди, чьи взгляды не сулили ничего хорошего. А еще о многом красноречиво говорили на спех сооруженные устройства, больше всего похожие на дыбы.
   Продолжения ждать не следовало. Это поняли все четверо, но первым среагировал один из них. Молодой парень по имени Румлан с криком "Алля Акбар!" ринулся на стоявшего ближе всех к нему. Очередь прошила Румлана насквозь, но в том рывке он смог дотянуться до своего убийцы, вышибить у него из рук автомат и сжать уже мертвеющие руки на его шее с такой силой, что сломал позвоночник. Так умер племянник муллы Фуата.
   А автомат грохнулся под ноги Шныру и через мгновение оказался у него в руках. Оставшиеся патроны ушли в толпу практически в упор. Началась свалка. Люди, и без того озлобленные до крайности, поняли, что зрелища расправы не будет. Во всеобщей неразберихе они положили десяток своих, пока те, кому предназначались пули, рвались к краю платформы. И прорвались, прикончив походя еще кого-то.
   Видимо, не зря говорят, что удача любит отчаянных. Привязанный к опоре в воде болтался катер. Плюхнувшись почти с двадцатиметровой высоты, люди с поразительной скоростью забрались на борт и Шныр на всех парах погнал суденышко прочь от горы металлолома. Еще раз удача улыбнулась им, когда очередь из зенитного пулемета вспенила воду в двадцати сантиметрах от борта. Но тем они свой лимит везения и исчерпали. Когда с платформы не было стрелять никакого смысла, ударил почти неслышный одинокий выстрел, и пуля нашла одного из них. В далеком прошлом знаток истории музыки, а в последние несколько лет столяр Янок свалился на дно катера. Пуля на излете застряла в легком. У него не было никаких шансов...
   Жизни Янока хватило на то, чтобы произнести молитву. За шумом мотора тихих слов на польском языке практически не было слышно, но Тот, Кому они предназначались, услышал все с полна и принял его душу.
   Аскер со Шныром остались вдвоем. Через сто тридцать километров кончилось горючее. В катере были весла. Но до ближайшего берега, по самым оптимистичным подсчетам Шныра, было порядка семисот километров. Ни воды, ни продовольствия для такого путешествия у них не было. В катере нашлись пару мотков веревки, коробочка с гаечными ключами и ржавый сапожный ножик.
   На третий день пути сил грести не осталось. Жажда и голод делали свое дело намного быстрее в израненных телах. Еще около суток прошло в предсмертном бреду. А следующий проблеск сознания застал Шныра в тепле, при свете, с чувством жгучей влаги на губах. Сознание не возвращалось еще долго, а когда наконец пришло, оба поняли, что на берегу, причем в безопасности.
   Их катер подобрала китобойная шхуна, сбившаяся с курса и оказавшаяся совсем не там, где обычно вела свой промысел. Так друзей занесло в поселение китобоев, которые выживали на финском берегу. Здесь их выходили, поставили на ноги.
   Следующие четыре месяца они всеми силами отрабатывали те усилия, которые были на них потрачены. Разумеется, этого никто не требовал. Люди, очень плохо говорившие по-русски, сразу сочли их за своих и не требовали больше, чем делали все остальные. Но оба спасенных хорошо знали цену доброте и старались вернуть сполна. Особо полезен, разумеется, оказался Шныр с его мореходным опытом, но даже он не мог делать всего того, что хотел. Ведь он был просо моряком, а не китобоем.
   Весной, когда солнышко наконец-то стало всерьез заявлять свои права на эти хмурые земли, поселение подверглось атаке. Китобои умели держать в руках оружие, но вот здесь таланты Шныра с Аскером пригодились как никогда. Они сумели не только отбить супостатов, но и организовать контрнаступление. В результате около сотни недоносков осталось лежать на оттаявшей земле, а склады китобоев пополнились трофейным оружием и еще кое-чем, что радовало не меньше, а в хозяйстве нужно было, порой, больше.
   Еще через неделю друзья засобирались в путь. И как не гостеприимны были хозяева, на чьем языке они уже научились более или менее сносно объясняться, Шныра с Аскером тянуло к другим берегам. Нет, ими двигала не ностальгия: они давным-давно забыли, что может значить это слово. Просто у них был серьезный должок, который хотелось вернуть, расквитаться...
   Китобои приблизительно знали, где находится Оазис. С трудом читая непривычные, рисованные от руки карты, Шныр указал, куда им нужно. После недолгих приготовлений и теплого прощания, одна из шхун отвалила от пирса, а через четыре дня плавания от ее борта отчалила легкая шлюпка, повезшая друзей к берегу. Там они окончательно попрощались со своими спасителями и друзьями, после чего двинули вглубь Проклятых земель, унося тяжелые заплечные мешки с провизией и тугие скатки с добротной одеждой и обувью.
   А на этих берегах творилось что-то необычное. Увиденное ими Шныр сразу назвал Исходом. С востока на запад по всему побережью шли люди. Нет, никаких толп не было. Они даже не шли, а пробирались. Но все равно такого обилия встреч оба не могли припомнить, хотя и обладали богатым опытом скитаний в этих краях. Народ пробирался в одиночку и маленькими группками по три-четыре человека. Со слов тех немногих, кто не стал нападать или убегать при первом же оклике, удалось узнать, что на востоке собирается неведомая сила. Сведения о ней были самые противоречивые. Говорили о великолепно организованных и оснащенных полках, не знающих пощады, говорили об ордах чудовищ-мутантов, неожиданно поваливших их неведомых преисподней, говорили о том, что куда-то в одно место стягивается шваль, обильно расплодившаяся после катаклизма, и что очень скоро она оттуда выплеснется, сметая все на своем пути. Но ни кто не знал причину всех этих явлений и, тем более, цель той неведомой силы.
   Шныр же с Аскером вдоль побережья не двинулись, ибо знали, что ловить там совершенно нечего. Далеко на западе вновь было только море, которым предшествовали бесплодные равнины. Там не было ничего, там властвовал голод...
   Они углубились на полторы сотни километров, и тут им впервые (странно, что так поздно), довелось влипнуть в историю. Оба стали свидетелями банального грабежа, когда шайка из десяти человек обирала четверых. Их следовало обойти по широкой дуге, предоставив одним расплачиваться за слабость и неосмотрительность, а другим взимать плату за эту непростительную роскошь. Но что-то вышло не так, и Аск со Шныром ввязались. Двоих из десяти удалось уложить издалека, а потерпевшие, неожиданно получив поддержку, схватились с остальными. Все было кончено раньше, чем бывшие жители Оазиса успели подойти на расстояние рукопашной. Последний из нападавших, поскуливая, пытался уползти, волоча перебитые ноги. Шныр походя добил его.
   И им бы разойтись своими дорогами. Но нет: вновь один из законов проклятых земель был нарушен. Так их стало шестеро. Потом примкнули еще двое, потом еще один...
   Через месяц собралось человек тридцать. Идти им, разумеется, было некуда, и всем скопом решили не бегать напрасно, а ждать того, что будет. Крепко ждать, основательно. Да и не так страшно все-таки.
   Сначала появился временный лагерь, потом стали рубить избушки, городить частокол. Так возник хутор, молва о котором очень быстро разнеслась по округе. Но еще больше она разнеслась, когда перестали возвращаться шайки, особо желавшие посмотреть, что же за этим частоколом.
   Тех, кто приходил с миром, принимали. Народу становилось все больше, хутор рос. Но и испытывали его на прочность все чаще. Тогда Аскер (а именно он стал главой этого поселения) решил использовать лучшую систему обороны - нападение. И они стали брать под контроль территории. Сначала ближайшую округу своего поселения, а потом все дальше и дальше.
   Через некоторое время народу стало еще больше, было найдено более удобное место для поселения, куда и перебрались, перезимовав. Прошло не так уж много времени, и Аскер оказался во главе внушительного войска. Люди, ощутившие хоть какую-то тень стабильности, работали радостно и усердно, а Аск старался сделать все, чтобы они не разуверились в этом.
   Большими усилиями удавалось добывать оружие и технику. На побережье нашли несколько военных складов. Содержимое одного из них оказалось почти полностью уничтожено катаклизмом, однако другой сохранился едва ли не целиком. Так каждый, кто мог держать ствол, стал владельцем промасленного АКС.
   Несколько партий дальнего поиска вернулись в поселок на машинах. Какие-то удалось отбить, какие-то найти. Даже время от времени оборудование появлялось, что позволяло делать свои инструменты. Особенно Аскер гордился гидроэлектростанцией, которую знатоки соорудили чуть выше по реке. Столярная и слесарная мастерская получили электроснабжение...
   Казалось, что жизнь начинает налаживаться, но в последнее время разведка стала приносить настораживающие вести. Далеко на востоке в самом деле что-то происходило. Преображенные зашевелились. Несколько разведывательных групп не вернулись. Из следующей партии назад пришел только один, и перед смертью рассказал, что видел чуть ли не целый город, возникший неподалеку от основной базы Преображенных. А еще он сказал, что появились те, кто могут поражать разум.
   Через несколько дней принесли вести о гибели нескольких отдаленных колоний. Они были малочисленны, но достаточно сильны, чтобы выживать. Теперь же оказалось, что поселения в несколько сот человек уничтожены. Причем следов боя замечено не было.
   Из всего этого стало понятно, что ждать больше нет смысла. Аскер решил выступить первым. Началась масштабная подготовка. И тут на близлежащей территории появилась шайка с удивительно хорошим оснащением и вооружением. Прямых ударов по поселению она не наносила, но безобразия в округе сразу прибавилось, и те, кто раньше свободно хаживал по этим землям, стали опасаться лишний раз сунуться во владения Аскера.
   Аск не сомневался, что его хотят попробовать на прочность, или разделаться с ним пока что малыми усилиями. Поддерживать чьи-либо иллюзии он не собирался, что продемонстрировал весьма недвусмысленно. Во время финальной части операции как раз и появился Русвур, которого чуть не хлопнули под горячую руку...
   Шныр хотел что-то добавить по поводу ареста Русвура и чем все это кончилось, но ту в дверь немилосердно забарабанили.
   -Воевода!!! - Раздался чей-то хриплый рев.
   -Чего, Кузьма? - Гаркнул Шныр, повернувшись к открытому окну.
   -Переговорить бы!
   -Нету у меня ничего!
   -А мне ничо и не надо! Словом бы перекинуться только, и все.
   -Ладно, иду. - Вставая, Шныр добавил уже тише: - Скоро буду.
   -Наш главный инженер, - проговорил Аскер, прислушиваясь к шагам Шныра по лестнице и нетерпеливом кряхтению под окном. - Редкостная зараза, но мужик грамотный, просто умница. Из всякого барахла такие вещи собирал - с ума сойти!
   -Ну, чего у тебя? - Раздался голос Шныра.
   -Пошли, покажу че.
   -Михалыч, у меня времени...
   -Ладно, успеешь еще с Аскером лясо поточить. А у меня действительно процесс непрерывный, отлагательства не терпящий. Идем.
   Шныр матюгнулся сквозь зубы и зашагал за механиком.
   -Теперь расскажи, что ты не договариваешь, - сказал Русвур, пристально поглядев на своего друга.
   Довольная ухмылка Аскера растаяла, как и ехидное замечание, которое он собирался отпустить по поводу Шныровой участи. Он помолчал какое-то время, глядя на карту, разостланную на столе.
   -Хана нам, брат, - наконец выговорил он. - Причем на этот раз без вариантов, и знал я это с самого начала. Мы неплохо подготовлены, у нас есть техника, оружие и бойцы, каждый из которых будет драться за десятерых. Но на стороне Преображенных какая-то сила, о которой я понятия не имею. Эти сволочи играют с генами, овладели телепатией и контролем сознания на расстоянии... И они попрут, очень скоро попрут. Но мы их опередим, для того... - Аск помолчал немного, - для того, чтобы сдохнуть. После победы Преображенных смерть будет великим благом. А вот жизнь превратится в ад, и то, что есть сейчас, будет казаться просо игрушками.
   -Слушай, сколько раз мы с тобой ходили туда, откуда нельзя вернуться по определению? Однако же...
   -Однако же всегда нам с тобой противостояли люди. А теперь нет.
   -Преображенные действительно большой геморрой, но и с ними потягаться можно. Вспомни...
   -Рус, я все помню! - Аскер вскочил из-за стола. - Нам тогда просто несказанно повезло! Вспомни, что они с нами собирались сделать! И точно сделали бы, промедли Федя хоть несколько минут. Но дело даже не в этом. У Преображенных есть какая-то сила, с которой просто нечем тягаться.
   -Что за сила-то, я понять никак не могу?
   -Не знаю. Потусторонняя...
   -Аск, ты рехнулся? - В голосе Русвура не было и тени сарказма.
   -Я так же сказал первому разведчику, принесшему мне сведения о каких-то темных обрядах и жертвоприношениях. А потом стали приходить другие, и в редком случае им удавалось рассказать что-нибудь связанное, а потом сойти с ума. Чаще всего они добредали обратно с пустыми глазами и слюнями, размазанными по лицу. Их приходилось просто пристреливать, понимаешь? И еще я начал видеть сны, в которых постоянно что-то тянется ко мне. Это даже не совсем сны. Как будто реальность замедляется, вытягивается... Ты все понимаешь, но ничего не можешь сделать. А оно все ближе и ближе... И в какой-то момент расстояния между нами не останется. Поэтому я хочу ударить первым!
   -Брат, нам всем тяжело, - проговорил Русвур глядя на своего друга с неподдельной тревогой.
   -Да нет, ты не думай. Я в своем уме. И дрянь эта действительно существует. Помнишь, как у Чижа было: "Это то, что не от Бога, это то, что от дерьма". Оно самое и есть. Помнишь того мужика, который появился в Оазисе и рассказал нам о возможности спастись? Он говорил о своеобразной болезни, раскрывающей границы разума, но заставляющей разрушать все вокруг. Теперь мне кажется, что это не болезнь. Просто плата тех, кто дает большие возможности. Ничего бесплатного нет... Ничего... Только на этот раз цена неподъемная.
   -Меня другое напрягает. Почему ты не рассматриваешь вариант победы?
   -Потому что надо быть реалистом, ты сам всегда об этом говорил. Этому миру правда приходят кранты, причем стремительно и неотвратимо. Ну так что ж теперь делать? Догнивать вместе с ним?... Как-то не хочется. Вот и остается единственный вариант: драться, пусть даже и безнадежно.
   -Да, дела... - Русвур поскреб давно немытую шевелюру.
   -А ты че думал? - Аскер оскаблился. - Игрушечки тут играем? Фига! У нас настоящий взрослый отстой!
   -Самый, что ни на есть, - улыбнулся Русвур.
   -Ладно, пошли поищем Михалыча со Шныром. Я тебе за одно наш котлован покажу.
   -Могилу, что ль, братскую заготовил?
   -А пошел ты!
   -Я-то уйду, а ты останешься!
   На улице деловито суетились. Сновали люди, слышался гул какой-то техники. Аскер повел Русвура к ангарам, виденным им накануне.
   -Это у нас малая ремонтная база. Здесь техника, которую используем каждый день. В основном не боевая, а хозяйственная.
   Ворота одного из ангаров открылись, и оттуда нехотя стал выползать трактор, влекомый десятком человек.
   -Хорош! - Заорал из кабины бородатый мужик.
   Он что-то сделал, трактор вздрогнул и взревел так, будто был Боингом на взлете. Мощные колеса крутнулись несколько раз, после чего резко громыхнуло, тяжеленная махина дернулась назад и задымила жирным черным дымом.
   -Не выходит? - Крикнул Аскер трактористу.
   Тот в ответ матюгнулся и вместе с помощниками начал заталкивать технику обратно в ангар.
   -Непочтительно они к начальству, - сказал Русвур.
   -Да фиг с ним, с почтением. Главное, что работают на совесть. Это Гаврила. Тоже отличный механик. С Михалычем они не ладят не часто, но у них и профили разные.
   Они подошли к частоколу и миновали открытые хорошо охраняемые ворота. Дальше шла торная дорога, поворачивая за ближайшую рощу.
   Сразу за тем поворотом переда Русвуром открылась невероятная картина. Они оказались на краю здоровенного карьера. Даже не карьера, а действительно котлована. И все это пространство было превращено в промзону.
   С трех сторон котлован охватывало одно сплошное сооружение, собранное из чего Бог послал. Больше всего это напоминало навес, под которым временами помещались стены и ворота, выделяя блоки.
   Все остальное пространство занимали машины, стоящие рядами. Чего тут только не было! Подъемные краны, автовышки, бульдозеры, экскаваторы, грейдеры, бронетранспортеры, легковушки, несколько танков и самоходных зениток, автобусы маршрутные и рейсовые, бетономешалки, всевозможные грузовики и даже один автотрап с выцветшим логотипом Аэрофлота.
   Некоторые из машин уже были переделаны под военные нужды. Они стояли ощетинившись таранами и шипами, с навешенным оружием и защищенными кабинами. Другие находились в мастерских на переоборудовании, а третьи только ждали своего часа.
   Русвур долго не мог найти слов, чтобы описать свое отношение к увиденному.
   -Где вы все это надыбали? - Наконец спросил он.
   -Да где пришлось. На самом деле, неплохо сохранившейся техники не так уж мало. Конечно, треть этих машин рассыплется, но если из трех удается собрать одну, это уже неплохо. Какие-то из них мы отбивали у тех, кто находил их раньше, какие-то приводили дальние разведывательные партии. За некоторыми приходилось устраивать настоящие экспедиции. В пятистах километрах отсюда нашли гарнизон инженерных войск, так я туда чуть не две третьих всего народа отправил. Зато и результат был. Кроме машин еще массу всего приволокли, от запчастей до инструментов.
   -А горючка?
   -И тут сфартило. К побережью в начале прошлого года танкер прибило. Точнее, он на мель сел. Куда экипаж делся не известно, но корыто, судя по всему, давно по морю само болталось, а тут к нам приплыло. Мы когда узнали, свой нефтеперегонный завод сгородили. Первые грузовики туда ушли на горючем которое было. Из семи вернулись четыре, но с грузом. Нефть перегнали, получили горючку. Соляра и бензин - дерьмо, но ездить можно. Так потихоньку и натаскали, с каждым разом отправляя все, что могло передвигаться. Теперь у меня резервуаров на шесть тысяч тонн зарыто. Из них тысячи четыре точно есть.
   -Н-да, не хило... В Оазисе бы такое счастье.
   -Там свое было, - лаконично заметил Аскер и зашагал к котловану.
   Русвуру же оставалось только удивляться тому, насколько прихотлива может быть человеческая мысль. Виденные машины просто поражали. Насколько он успел заметить, здесь работали не только автомастерские, но и несколько оружейных цехов. Причем создавали они не банальные пушки и пулеметы, а механические баллисты, самострелы и прочее тяжелое метательно-швырятельное оружие, которое потом устанавливалось на автомобили.
   Как объяснил Аскер, крупное огнестрельное вооружение почему-то очень плохо пережило катастрофу. Точнее, даже не сами пушки, а боеприпасы к ним. Взрывчатка под действием неизвестной субстанции, волной прокатившейся по планете, превратилась в створожевшуюся массу, толку от которой не было никакого. Причем ровно те же самые вещества в патронах для ручного оружие пережили катаклизм неплохо, а гранаты и мины портились и выживали в равной пропорции...
   Короче, самоходная техника оснащалась модернизированными давно вышедших из употребления механизмов, но при этом ничуть не менее убийственных.
   Аск с Русвуром как раз проходили мимо испытательной площадки, где опробовалось очередное изобретение. На то, что когда-то было длиннобазной Нивой, взгромоздили пневматический пулемет. Само по себе орудие выглядело устрашающее, ощетинившееся тремя парами стволов, позади которых громоздилась сложная конструкция из трубок, баллонов и ресиверов. А в действии оно было вообще потрясающем. С ужасным шипением и свистом эта техника извергла шквал металлических шариков, которые во мгновение ока превратили в лохмотья остов какой-то машины. Конечно, слишком долго такая атака длиться не могла, да и дальнобойной эту пневматику назвать было трудно. Но, глядя на результат испытания, Русвур в красках представил себе, что будет, если из такой штуки полосонуть по пехоте противника, особенно если эта пехота прет скученной толпой, как имели обыкновения хаживать многие полуодичавшие обитатели Проклятых земель. Невольно появилось уважение...
   Скоро друзья нашли Шныра и Михалыча. Не смотря на грохот, скрежет и вой, стоящие кругом, их ругань разносилась далеко вокруг. Михалыч ожесточенно доказывал необходимость создания какого-то весьма хитрого агрегата, при установке которого вертолет должен был показать чудеса дальнобойности, живучести и пилотажности. Шныр уверял, что нечего отвлекать мастеров, которые заняты над куда как более насущными проблемами, чем изобретательская истерика Михалыча. Тем более, что вертолет и так не плохо летает, хоть и делает это весьма нечасто из-за отсутствия необходимости. Механик же орал благим (и не только) матом, что технику надо использовать полностью, иначе грош ей цена, как и тем, кто она принадлежит. Ну а здесь вообще преступление и кощунство не довести до ума один из последних экземпляров вертолетов, тем более что он, Михалыч, знает как это сделать, гарантирует успех, берет всю ответственность на себя, и при этом просит самую малость: предоставить в его полное распоряжение на четыре денька самую оснащенную ремонтную мастерскую и троих помощников - ведущих начальников участков котлованных работ.
   -Аскер, вот ты умный человек, да! - Михалыч обратился к подошедшим без всякого перехода, на той же интонации. - Все понимаешь! Сделаю дополнительный бак, ласточкой порхать будет. Любую сволоту за сотню километров увидим. А дальняя воздушная разведка! А скорость! А сколько удобства!
   -Дело хорошее, - проговорил Аскер. Михалыч расплылся в улыбке. - Только нихрена не получится. Не до жиру, быть бы живу, и в этом Шныр прав. Вертолет и так сгодится. А нам бы быстросъемную гусеничную тягу на вездеходы и парочку болотоходов, о которых те еще месяц назад говорил.
   -Гаврила уже почти собрал один такой, - буркнул Михалыч, враз став похожим на обиженного ребенка. - У него спроси.
   -Спрошу. А у тебя мне потом про что спросить? Про установку для добычи метана? Или у нас топлива совсем завались?
   -Сделаю. На следующей недели будет. И все-таки нифига вы не понимаете! Дожил ведь, бляха муха! Всю жизнь бюрократы, крысы канцелярские, проекты зарезали. Потом маразм этот всемирный приключился, сколько раз чуть не сдох. Потом тут все стало получаться, столько возможностей появилось А как до чего-то настоящего... Ремесленничество только сплошное, слесаризм. Размаха нет!
   -Михалыч, ну ты же знаешь, что ты у нас единственный, незаменимый и во всех отношениях положительный!
   В ответ механик только махнул рукой, закусил коротенькую самокрутку и начал высекать искру кресалом.
   -Михалыч, установочку бы метановую, а?
   -Да сделаю, сделаю. Сказал же! - И он зашагал в сторону гадящих металлических сараев.
  
   Русвур обжился довольно быстро. Местные жители были во многом похожи на население Оазиса, и уже через день Рус совершенно освоился в новой обстановке. Квартироваться он стал в доме Аскера, заняв небольшую комнатку под самой крышей, которая ему особенно нравилась скошенным потолком. Но там доводилось проводить совсем немного времени, в основном те быстро пролетающие часы, которые удавалось урвать на сон. Все остальное время Русвур просиживал над крупномасштабными картами, нарисованными цветными карандашами и рукописными донесениями командоров разведывательных групп. Он решал задачу, которая вряд ли имела решение в принципе. Все сводилось к ответу на вопрос, как одолеть силы Преображенных тем, что у них есть. И всякий раз ответ вставал со всей ясностью и очевидностью: никак!
   -Ты ел сегодня? - Донесся голос Аскера из-за тонкой перегородки.
   -Чего? - Рус оторвал воспаленные глаза от карты, на которой что-то аккуратно отмерял циркулем.
   -Жрал, говорю?
   Русвур осмотрелся кругом и, не увидев следов съестного, ответил отрицательно.
   -Пошли.
   Во дворе, недалеко от дома, располагалась походная кухня. Здесь практически в любое время можно было чем-нибудь перекусить. Но сейчас повара как раз закончили разделываться с результатами последней охотничьей вылазки, и друзьям достались глубокие миски наваристой похлебки.
   -У этих сволочей должно быть слабое место! - Русвур машинально работал ложкой, глядя куда-то сквозь Аскера.
   -Оно у них явно есть. Но у нас таких мест намного больше, - Аск ел с удовольствием, смакуя каждый кусочек. - Рус, хватит иллюзий. Мы с тобой ведь повидали достаточно... Этому миру конец, причем без вариантов. Но не конец жизни как таковой. Оазис ушел, оно в безопасности, у них есть все шансы пройти путь заново, избежав при этом самых страшных ошибок. Разве это не здорово?
   -А ты стал философом, - Русвур только сейчас ощутил вкус еды.
   -Прагматиком, не более того. Сколько лет мы только и делаем, что цепляемся за жизнь. И с каждым годом это все труднее, а, главное, бессмысленнее. Наверное, катастрофа - такое же закономерное явление, как и все остальное. Людям дали отличный шанс, дали им почти все, и, самое главное, дали свободу. А они... Кто-то создал эти чертовы спутники, способное генерировать поле энтропии, кто-то нажал на кнопку... Может, все и не так было, какая теперь разница? Землю накрыло всю, без остатка. Вряд ли найдется уголок, который не затронула эта пакость. Техногенная цивилизация погибла в течение суток! То, что вокруг нас - жалкие обломки, по большей части рассыпающиеся в труху. Но именно так и должно быть, если мы не умеем по другому! И ведь правда не умеем, мы ничуть не изменились. Так может оказать себе последнюю услугу, и погибнуть по-человечески, если жить по-людски не смогли!?
   -А кто останется? Преображенные и их сервы?
   -Да мне плевать, если честно, - Аскер закинул в утробу последнюю ложку. - И потом, Преображенным вряд ли что-нибудь светит. Они выродки, мутанты. Это тупиковая ветвь...
   -Блин, Аскер, вот уж не ожидал найти в тебе такого фаталиста.
   -Я тебе говорю, никакой это не фатализм и не философия. Просто я начал понимать самые элементарные вещи и освободился от иллюзий. У тебя тоже получится, ведь ты всегда считал себя умным парнем, а?
   -Почему это считал? Я и по сей день умный парень. - Русвур тоже отставил пустую миску, и добавил: - Хотя бы потому, что до сих пор живой.
   Он с хрустом потянулся, провел рукой по волосам, приведя в еще больший беспорядок и так растрепанную шевелюру, смачно зевнул, а потом вдруг проговорил:
   -Аск, смотаюсь-ка я, пожалуй, гляну, как эта сволочь поживает.
   -Не вопрос. Возьмешь разведгруппу.
   -Я работаю один, ты же знаешь.
   -А командую здесь я. Ты мне нужен, и поэтому с тобой пойдут еще четверо.
   Русвур знал, когда с его другом бесполезно спорить. Сейчас был именно такой случай.
   -Ладно, но с одним условием.
   -Ну?
   -За воротами они будут починяться мне, целиком и полностью. За неподчинение убью на месте без разговоров.
   -Валяй.
   -Хорошо. Выходим завтра на рассвете.
   И Русвур снова подался к свои картам, а Аск заспешил куда-то по хозяйственным делам. Через несколько шагов его перехватил Шныр, и понеслось...
   Аскер давно привык заниматься несколькими делами одновременно, и поэтому, когда к ним присоединился глава сельскохозяйственного дивизиона (как привыкли называть всех тех, кто занимался хлебом насущным) и сразу начал о своем, Аск ничуть не потерялся. Он с равной скоростью и точностью отвечал как воеводе, так и фермеру, при этом вряд ли сам замечал, что ведет один разговор о совершенно различных вещах. Дивизионщик тянул привычную волынку: нужны люди и техника, иначе зимой не избежать голода; Шныр толковал о дальних форпостах, расположение которых неплохо было бы изменить в связи с недавней победой над Сонмиром.
   Но вдруг Аскер заметил, что подспудно размышляет о реплике Русвура. Неужели он и впрямь стал философом, да еще и философом-скептиком-фаталистом? Раньше о таких вещах просто не было сил и времени думать. Он делал то, что считал нужным, изо дня в день борясь за свое собственное выживание и жизни тех, кто доверился ему. Он оперировал четкими и надежными фактами, временами полагался на интуицию, но вводными для его интуитивных выводов были все те же факты, крепкие и неопровержимые. В какой-то момент Аскер пришел к выводу, что любое сопротивление Преображенным обречено, что они, при теперешнем раскладе, просто непобедимы. Одновременно с этим он пришел к выводу, что сражаться все-таки надо, ибо самый лучший выход - это смерть в бою. Потому что жизнь для тех, кого минет эта участь, станет бесконечным кошмаром.
   Самоубийство Аскер не признавал как упадничество. Беспочвенную надежду и разговоры о победе он считал глупым самообманом (хотя ни с кем не делился такими соображениями). Оставалось сделать одно: предпринять все, что можно, ударить изо всех сил и унести с собой на тот свет как можно больше поганцев. Может быть, именно так и становятся фаталистами?
   Тем временем, Шныр с фермером готовы были сцепиться. Воевода понимал важность запросов дивизионщика, но интересы своей отрасли он, разумеется, считал первостепенными. Аскер быстро прекратил перепалку, пообещав, что ни тот, ни другой желаемого не получат, при этом дивизионщику разрешил привлекать к особо срочным работам бездельничающих лазутчиков, которые последнее время возомнили себя белой костью и в перерывах между вылазками без зазрения совести лодырничали, а Шныра попросил прикинуть план расстановки форпостов на карте.
   Оба собеседника ушли не прощаясь. Но отдых был краток: буквально через минуту Аскера нагнал задыхающийся Кузьма, весь перемазанный машинным маслом и еще Бог знает чем...
  
   -Стой! - Русвур замер на месте, будто наткнулся на стену. Позади застыли еще пять человек, которые входили в состав разведгруппы.
   Он не спеша повернулся, оглядел их всех.
   -Дальше я пойду один.
   Никто ничего не сказал, они просто смотрели на него, все по-разному. От безразличия до откровенной обиды читалось в их глазах.
   -В числе прочих приказов Аскер должен был вам приказать слушаться меня беспрекословно, - проговорил Русвур. Поэтому любого, кто увяжется за мной, я прибью. Это не метафора и не пустая угроза. Потом вы сможете убить меня, все скопом, но давайте лучше не доводить до этого. - Рус помолчал немного, будто прислушиваясь. - Если не вернусь к завтрашнему закату, уходите. И еще раз: не пытайтесь следовать за мной. Вы профессионалы, я не сомневаюсь. Но я замечу любого, кто пойдет по моему следу, и тогда...
   Не договаривая, он развернулся на месте и зашагал вперед. Пятеро остались. Аскер действительно приказал своим людям во всем подчиняться Русвуру. А еще он приказал им сделать все, чтобы идти вместе с ним. Хоть и не надеялся, что это получится; он прекрасно знал повадки своего друга.
   Скоро Русвур затерялся среди пологих холмов и неглубоких оврагов. Его провожатые заняли лог, с одной стороны заросший кустарником, выставили дозор и стали ждать. Они умели очень хорошо это сделать.
   За закатом последовала ночь, сменившаяся вставшим над Проклятыми землями днем. Солнце прошло свой обычный путь по небу, коснулось горизонта и потихоньку стало сваливаться за него. Как только над поверхностью осталась ровно половина диска, командир группы повел своих людей назад. Русвур не появился.
   Они вернулись в лагерь ночью, и первым делом направились с докладом к Аскеру. Тот выслушал молча, и, не задавая вопросов, отпустил разведчиков.
   На душе было погано. Даже не от того, что Рус не вернулся, а от чувства безысходности, особенно остро кольнувшего в этот раз. Аскер с самого начала знал, что его друг не вернется из этой разведки. Знал потому, что успел достаточно хорошо изучить Проклятые земли и далекие окрестности Спасенного города. Твари, ставшие необъемлемой и ужасной частью этого мира, менялись слишком быстро. Слишком быстро они набирали силу, которой нечего было противопоставлять. Те, кто не верил в это, вот так уходил в разведку, чтобы не возвращаться...
   Аскер достал самодельную трубку и тощий кисет. Он хранил это богатство для особых случаев. Один из таких как раз наступил. Распахнул настеж огромное окно, уселся на подоконнике и закурил.
   Что ж, не надо иллюзий. Скорее всего, Русвур мертв. Он может очень много, он потрясающе живуч, многозаботный ангел-хранитель вытаскивал его из самых немыслимых передряг, но всему есть предел. Преображенные слишком сильны, слишком...
   Хорошо еще, если Русвур нашел быструю смерть. Намного хуже, если они превратили его в одного из безмозглых сервов. Аск судорожно сглотнул, а мгновение представив себе, что ему придется повстречать Русвура во время боя. Нет, не придется. Все они погибнут намного раньше.
   Облачко дыма заклубилось в тусклом свете звезд. Последние две тяги, и трубка погасла. Аскер выбыл пепел, вздохнул. Никто не должен видеть, что ему плохо, никто не должен знать, что он скорбит. И все же так хочется завыть что есть мочи, чтобы содрогнулись звезды, чтобы вой упал проклятьем на эти земли, которые отбирают все!!!
   Аскер сжал кулаки, крепко зажмурился, а когда открыл глаза, замер как вкопанный. За стеной, по степи, залитой лунным светом, ни от кого не таясь, размашисто шагала человеческая фигура. Дозоры уже заметили этот марш, и на стенах началось беззвучное шевеление. Стрелки заняли позиции, десятки стволов и стрел нацелились на идущего. Невидимые патрули внешнего периметра тоже были где-то поблизости. Они выжидали, пока цель подойдет максимально близко, ее можно будет достоверно распознать и уничтожить.
   А цель шла так, будто совершала променад по центральной улице города. Не быстро и не медленно, уверенным шагом, глядя прямо перед собой.
   Аскер одним движением перемахнул через подоконник. Упал на четыре точки, перекатился, вскочил и опрометью бросился к воротам. Он взмыл на смотровую вышку, чуть не столкнув начальника дозора.
   -Не стрелять! - В тишине его шепот прозвучал особенно громко. - Пусть подходит.
   Человек миновал условную черту. Проход за нее означал для внешних дозоров запрет на открытие огня. Если не начали стрелять со стен, значит и они не имеют право уничтожать идущего.
   Видимо, не зная всех тонкостей системы охраны, человек подходил все ближе и ближе к воротам. Когда до них оставался один шаг, он вскинул руки и шарахнул кулаками в створки, вкладывая в удар не только силу рук, но и свою инерцию. Ворота глухо откликнулись. Стоя вплотную, он начал мерно барабанить по широким доскам.
   -Рус!!! - Раздался крик Аскера с вышки.
   Удары прекратились. Человек повернул голову на голос. Лицо его было не просто бледным: в нем не осталось ни капли крови без всяких преувеличений. Да и волосы стали белее савана.
   -Стрелять только по моей команде и в случае прямого нападения, - приказал Аскер и помчался вниз по лестнице. Створки ворот уже начали открываться.
   Все теми же размашистыми деревянными шагами Русвур прошел сквозь открытые ворота. Он не успел сделать и пяти шагов, как перед ним возник Аскер.
   -Рус, ты чего, а? Что с тобой? - Аскер схватил его за плечи и несколько раз тряхнул так, что зубы лязгнули.
   Русвур сфокусировал на нем свой взгляд.
   -Я видел... - Наконец проговорил он после беспощадно долгой паузы.
   -Что ты видел, Рус?
   -Я видел сон.
   -И что тебе снилось?
   -Мы. Можем. Победить. - Раздельно проговорил Русвур.
   Аскер посмотрел ему в глаза, казавшиеся неестественно белыми при свете факелов. Взгляд, который он увидел, был устремлен куда-то далеко, сквозь него, сквозь это время и место. Русвур сделал несколько шагов вперед, толкнув Аскера, и начал мягко заваливаться на бок.
   -Помогай! - Крикнул Аск, успевая подхватить своего друга и смягчить удар об утоптанную землю.
   Пока Аскера тащили к дому, кто-то унесся искать врача. Нашли, разбудили, заспанного и недовольного потащили к Русвуру.
   Из сбивчивых рассказов посыльного местный эскулап Савелий Игнатьевич, или просто дядя Сева, понял лишь только то, что его пациент вернулся оттуда, откуда вернуться не должен был по определению.
   В комнате, которую занимал Рус, набралось уже порядочно народу. Дядя Сева чуть ли не пинками выгнал всех, кроме Аскера. Особенно возмущался на сей счет Шныр, но и его постигла участь всех прочих доброжелателей - толочься снаружи.
   Савелий Игнатьевич, в бытность свою был педиатром в районной поликлинике. Но катаклизм заставил не только научиться выживать, но и овладевать прочими отраслями медицины. Не раз и не два ему приходилось доставать из тел пули, сращивать перерубленные или переломленные кости, зашивать раны...
   Но то, что он увидел теперь, его обширным опытом не охватывалось. На койке спокойно лежал и мерно дышал молодой, хоть и выглядевший старше своих лет, парень, абсолютно седой, глядящий в потолок пустым немигающим взглядом. Быстрый осмотр позволил установить, что никаких внешних повреждений не нанесено. Внутренних тоже, судя по всему, не было. Оставалось только одно: пациент повредился умом, причем основательно.
   -Что с ним? - Спросил Аскер, после десяти минут молчаливого наблюдения за Севиными манипуляциями.
   -Не знаю, - честно ответил дядя Сева, оттягивая Русвурово веко.
   -Верни его, - сказал Аск, и вышел за дверь.
   Савелий тяжело опустился на табуретку, помассировал виски. Пару раз ему доводилось наблюдать тех, кто побывал в лапах Преображенных. Они могли ходить, дышать, есть, пить, даже иногда говорить. Но они были уже мертвы. Этот не походил на них, и все же...
   Сева часто думал о том, что Преображенные рано или поздно изобретут оружие, способное выжигать разум на расстоянии. Скорее всего, этот бедняга нарвался на что-то подобное. Простые инстинкты привели его обратно, где относительно безопасно. И огромная удача позволила десятки раз миновать смерти на этом пути.
   Тело на койке неожиданно дернулось, потом выгнулось дугой и застонало. Пальцы крючьями впились в одеяло.
   -Тихо, тихо! - Савелий сорвался с места, навалился на Русвура всем своим весом, полагая, что у того эпилептический припадок.
   Руки Руса отпустили одеяло и сомкнулись на придавившем его. Савелий захрипел от неожиданно сильного захвата.
   -Мы. Можем. Победить. - Удивительно ясным голом проговорил Рус.
   Через мгновение он снова обмяк.
   Дядя Сева, кряхтя, сполз на пол. Хватка Русвура чуть не стоила ему пары ребер.
   -Эк тебя, дружок... - Проговорил он, глядя на вновь безмятежное лицо с пустым взглядом.
   Из сумки он достал склянку и начал со всей возможной бережностью, отойдя в другой конец комнаты, разворачивать металлическую коробочку со шприцем. Шприц был его главной драгоценностью. Стеклянный, с металлическими хромированными частями и очень мягким поршнем. Очень хорошая вещь. Очень дорогая память.
   Игла впрыснула в Русвура самодельный, но весьма эффективный раствор. Уже через минуту тяжелые веки пациента опустились, он задышал глубоко и редко. Русвур спал. Хотя теперь разве это было важно?
   Сева вышел к коридор.
   -И чего? - Спросил Аскер из-за открытой двери в соседнюю комнату.
   -Жить будет, - устало ответил Сева и зашагал к лестнице.
   Аскер сжал кулаки до боли, до кровавых полос под ногтями.
   -Твою мать... - Выдавил он из себя.
   Аскер хорошо помнил, как однажды занес нож над своим другом. Занес потому, что обещал добить, если тот окажется... Окажется... Аск матюгнулся сквозь зубы и прошелся несколько раз из угла в угол. Хотелось кому-то дать по морде.
   -Шныр!!! - Заорал он и топнул по полу так, что чуть не остался без набойки.
   -Чего орешь? - Приглушенно донеслось снизу.
   -В спаринг хочешь?
   -Да ты рехнулся? Рассвет через полтора часа, спать надо. Какой спаринг!!?
   -А если я прикажу? - Аскер подошел к окну, чтобы не сильно рвать глотку.
   Из окна первого этажа высунулась Шнырова физиономия. Изогнув шею до отведенных природой пределов он посмотрел на своего командира и негромко произнес:
   ­-Шел бы ты в задницу со своими приказами.
   -Всегда так... - В словах Аскера прозвучало больше обиды, чем он хотел бы показать.
   -Спи давай, - Шныр взгромоздился на подоконник, чтобы было удобнее разговаривать. - Оклемается Русвур.
   -Ты-то откуда знаешь?
   -Знаю. Мне степь сказала. - Шныр зевнул, рискуя вывихнуть челюсти, и скрылся в комнате.
   -Степь сказала... - Пробормотал Аскер. - А раньше всегда говорил, что море.
   -Да пойдешь ты спать, или нет!!? Задолбал уже, начальство хреново! - Донеслось снизу. Шныр не мог слышать последней Аскеровой фразы, но решил побрюзжать для проформы.
   -Послал Бог подчиненных! - Сказал Аскер громко, и задул обе свечи.
   За окном и в самом деле стояла глухая предрассветная мгла. Только горели факела на дозорных башнях, да в видном отсюда окне мастерской теплилось. Там вообще работа шла не прекращаясь.
  
   Русвур не подавал признаков возвращения два дня. Савелий констатировал, что он спит крепким здоровым, практически богатырским сном. И разбудить его не получилось. Никак.
   Аскер гнал навязчивую мысль всеми силами. Он работал до потери сознания, причем в самом прямом смысле. Несколько раз Севе приходилось приводить его в чувство, заклиная образумиться и снизить нагрузки. Аск только отмахивался, и пошатываясь, опять шел по делам. Он спал не больше двух с половиной часов в сутки, бывал везде, где только мог побывать, лез абсолютно во все дела, чем доводил до белого каления механиков, которые были особо щепетильны к таким вторжениям.
   -И чего ты бесишься? - Как-то спросил его Шныр, перехватив в редкий момент относительного спокойствия: Аскер наскоро что-то жевал, читая сводный доклад разведки за последнюю неделю. - Хочешь раньше всех подохнуть?
   -Отвали. Без тебя тошно, - Аскер хлебнул из фляги травяного отвара, поморщился, но хлебнул еще раз. Употребление этого снадобья было единственной уступкой Севе.
   -Все будет нормально.
   -Нифига не будет, - Аскер отложил лист бумаги, убористо исписанный с двух сторон. - У нас времени в обрез. Максимум через неделю эти гады попрут всеми силами. И если мы не ударим первыми, то...
   -А если ударим, то что?
   Аскер не ответил, только как-то странно посмотрел на Шныра.
   -Успокойся, я прекрасно все понимаю. Не первый день за мужем, как говориться. Так что не психуй и не дергайся. Русвуру ты этим не поможешь, себя же подорвешь. А нам можь еще пожить потребуется... Какое-то время.
   Аскер только вздохнул и одним глотком влил в себя остатки из фляги. Сева готовил на редкость мерзостные варева. Надо полагать, эффективные.
   На поясе Аскера призывно пиликнула рация. Руки моментально похолодели. Использование радиосвязи могло быть вызвано только чем-нибудь сверхважным. Заряжать аккумуляторы было крайне проблематично, да и устройств было всего шесть. Не так много, чтобы позволить себе изнашивать. Аск распорядился выдать рации дежурным, включая оперативного и начальника смены охраны, только два дня назад. Себе взял одну, но не воспользовался пока ни разу.
   Пиликнуло еще раз, настойчивее.
   -Прием! - Сказал он, нажимая кнопку.
   -Командир, Русвур очнулся, - прозвучал голос оперативного дежурного.
   -Повтори!
   -Русвур пришел в себя!
   -Понял тебя. Отбой!
   Аск ошалело посмотрел на Шныра, а тот лыбился своей самой поганой улыбкой.
   -И че я те говорил!?
   -Зараза ты все-таки... - Пробормотал Аскер.
   -А ты че думал!
   Аскер вприпрыжку понесся на основную территорию, оставив Шныра глядеть ему в след и улыбаться.
   Русвура он застал действительно пришедшим в себя. Не обращая внимания на Савелия, который глядел на него во все глаза, Рус лихо расправлялся с объемистой миской гречневой каши.
   -Жрать будешь? - Спросил Русвур, увидев своего друга.
   Тот только отрицательно махнул головой и почему-то уставился на Севу.
   -А зря, - Рус поскреб ложку по дну, подбирая остатки. - Вкусно.
   -Не знаю я ничего, - со странным раздражением проговорил Сева. - Просто так, проведать зашел. А он вдруг глаза открыл и поесть попросил.
   -А че такого? - Русвур отставил миску и сделал несколько глотков душистого отвара.
   -Не знаю я ничего, - повторил Сева.
   -Блин, Рус, задница ты! Мы думали ты уже больше не проснешься вообще...
   Русвур поскреб затылок, провел ладонью по густо заросшему подбородку. Взгляд его на мгновение стал таким же отсутствующим, как и той ночью, когда он подошел к воротам.
   Сева пробормотал что-то невнятное, подхватил свою затасканную сумку и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
   -Аск, мне нужен вертолет, - сказал Русвур без предисловий.
   -Зачем?
   -Надо попасть на Афон. Обязательно.
   Аскер молчал, внимательно глядя на своего друга. Он ожидал чего угодно, но только не такой просьбы.
   -Я видел то, что нам противостоит. Это нездешнее зло, братан, и наше оружие против него бессильно. Даже если бы у тебя была лучшая армия во всех Проклятых землях.
   -Я знаю, я прекрасно все знаю.
   -Но мы можем победить. Если нам помогут те, кто умеет обращаться с такими явлениями, надежда есть... Небольшая, но есть...
   -Ты думаешь, там остался хоть кто-нибудь?
   -Уверен. Иначе нас бы уже давно не было.
   -У меня горючего...
   -Аск, у тебя есть горючее! Сейчас не тот момент, чтобы торговаться и экономить. Дай мне вертолет и пилота. У нас осталось восемь дней. На девятый день они пойдут. И если к тому моменту мы ничего не предпримем, то все, конец. Это будет хуже поражения, хуже смерти. Это будет хуже самого жестокого кошмара, который мы только можем представить. Во много раз хуже, уж поверь мне.
   Аск смотрел на заострившиеся черты лица своего друга, на запавшие глаза, приобретшие какое-то новое выражение, на посидевшие волосы... И видел то, что выбелило их в одночасье. Страшную, неумолимую, тупую силу, готовую поглотить все и вся.
   -У меня горючего в обрез, - наконец сказал он. - Даже туда долететь не хватит.
   -Хватит, - уверенно ответил Рус. - И туда долетим, и обратно вернемся.
   -Когда? - Спросил Аскер.
   -Прямо сейчас.
   Аск матюгнулся сквозь зубы и кликнул дежурного ординарца.
   -Найди Олега и передай механикам, чтобы готовили вертолет.
   -Есть! - Гаркнул тот и кинулся прочь. Русвур с Аскером снова остались одни.
   Аск похлопал по карманам, запустил руку за пазуху, и извлек поцарапанный алюминиевый портсигар, аккуратно перевязанный веревочкой. Справившись с узелками, он щелкнул замочком и явил миру величайшую ценность: почти два десятка сигарет с фильтром...
   -Нифига себе... - Выдохнул Русвур, во все глаза глядя на этот осколок исчезнувшего мира, который он помнил все смутнее и смутнее.
   -Честер. Настоящие. Будешь?
   Русвур с великой аккуратностью вытащил сигарету, повертел в пальцах, поднес к носу и глубоко вдохнул...
   -Даже не спрашивай, откуда, - Аскер вытащил трут и кресало. В два быстрых удара высек искру, раздул уголек.
   Они прикурили от одного огня, как делали много раз, тогда, давным-давно. Выпустили струйки быстро растворившегося дыма.
   -Хорошо, - проговорил Русвур.
   Аск кивнул, неглубоко и сосредоточенно затягиваясь.
   -И ты правда думаешь, что получится?
   -Получится, не сомневайся.
   -А что там? Что ты такое привезешь?
   Русвур молчал, сосредоточенно вдыхая и выдыхая дым.
   -Не знаю, - наконец сказал он.
   Снизу раздались шаги, в дверь постучали.
   -Да!
   -Звал? - В комнату просунулась физиономия Олега, обрамленная слипшимися кудрями, щедро пересыпанными свежими опилками.
   -Звал. Вертолет водить не разучился?
   -Эт как велосипед... Один раз научился, и все.
   -Хорошо. Готовься. Вылет через тридцать минут.
   -Куда летим? - Глаза Олега засияли.
   -На Афон.
   -Куда!!?
   -На Афон, - спокойно повторил Аскер. - Остров такой. Точнее, гора.
   -Командир, да ты че? Ты хоть знаешь, сколько туда...
   -Прекрасно знаю. Свободен, Олег.
   -А горючее? - Донеслось из-за двери.
   -Свободен, кому сказал!
   Вновь по лестнице застучали шаги. Но уже не так быстро и совсем неуверенно.
   Русвур, докурив до фильтра, забычковал об край стола.
   -Готовь людей. Времени осталось в обрез.
   -Люди готовы, - ответил Аскер. - Они все знают...
   -Нет, брат. Они верят.
   -Это лучший из вариантов, - Аскер встал и подошел к открытому окну. - Это хоть как-то помогает жить.
   -Надо сделать так, чтобы их вера не пропала даром.
   -Да ладно тебе передо мной ораторствовать, - Аскер криво усмехнулся. - Кого ты лечишь?... Пошли уже.
   Вокруг вертолета суетилась команда техников во главе с Михалычем. Чуть поодаль стоял Олег, разглядывая карту на развернутом планшете.
   -Что скажешь? - Спросил Аскер.
   -При максимальной топливной загрузке туда долетим за шестнадцать часов. Но это при условии, что погода везде летной будет. Если придется тучи обходить, топлива не хватит. А садиться - это вообще самоубийство.
   -Погода будет? - Спросил Аск, поглядев на своего друга.
   -А хрен ее знает. Я тебе чего, пророк?
   -Понятно... Ладно, глядишь, пронесет.
   -Оружие все поснимали, - проговорил Олег, с тоской глядя на вертолет. - Даже жрачки минимум брать придется, а то не дотянем...
   -Ничего, и поголодать можно, - ответил Русвур глядя, как опрокидывают очередную бочку с горючим.
   Вертолет показался ему неожиданно хрупким и маленьким. Он даже не знал, что это за машина. Произведение французских инженеров, задуманное и выполненное исключительно в мирных целях, но потом переоборудованное для войны. И вот теперь снова разоруженное...
   Заправка кончилась. Михалыч лично нырнул в моторный отсек, потом в кабину, потом снова в мотор. Что-то крикнул одному из техников, который поспешил смотаться с глаз долой, и громко захлопнул крышку, под которой пряталось сердце вертолета.
   -Все, можно пользовать, - проговорил он, подходя к Аскеру, Русвуру и Олегу. - Хороша пташка. А ведь скока раз предлагал системку улучшить? Нет, уперлись!
   -Михалыч, он долетит?
   -Куда денется!
   -А назад вернется? - Спросил Русвур.
   Механик поковырялся в бороде, глядя куда-то вдаль.
   -Ежели за полет туда без горючки винты крутить научишь - вернется.
   -И на том спасибо. Ладно, пошли, что ль...
   Русвур подтянул лямки заплечного мешка, попрыгал на месте, чтобы убедиться, что ничего не гремит. Это было совершенно излишне, но привычка брала свое.
   Олег первым забрался в кабину, начал предполетную проверку, косясь на механиков. Михалыч нагло лыбился в ответ на его взгляды.
   -Братан, аккуратнее, - проговорил Аскер, пожимая руку своего друга.
   -Буду, - коротко ответил тот, и добавил: - От винта!
   Он легко запрыгнул на правое сиденье, захлопнул дверцу и показал большой палец. В этот момент двигатель завелся, лопасти начали месить воздух.
   -Ну чего, Олег, как она?
   -Хреново, - без обиняков ответил пилот. - Но ведь дважды все равно не подохнуть, правда?
   -Правда.
   -Слышь, а ты на меня козяву, часом, не закатал?
   Олег внимательно поглядел на своего пассажира. Его физиономия расплылась в доброй улыбки.
   -Не-а. Совсем даже!
   -Вот и хорошо. Ну что, полетели?
   Олег увеличил подачу газа, махнул техникам и оторвал вертолет от земли. Он начал набор высоты, одновременно разворачивая машину на восток.
   Очень скоро полет превратился в бесконечный монотонный гул мотора и неспешное течение пейзажей под брюхом. Кругом царили разруха и запустение. Им не раз и не два попадались останки сел, деревень и даже городов.
   Руины, руины, кругом одни руины. А некоторые остовы жилья уже начали зарастать молодой и быстрой до освоения новых территорий порослью. Пройдет не так много времени, и на месте поселений будет только лес, в котором с трудом удастся найти останки строений, некогда располагавшихся тут.
   Русвур отвлеченно подумал, что облучение, должно быть, так подействовало на рукотворную материю, что она, после разрушения, стала неплохим удобрением. Во истину извращенный разум создал чудовищное оружие, болтающиеся над планетой. То, что создал человек, оно разрушает, но при этом создает благоприятные условия для растений. Или это случайный эффект? Да нет, вряд ли... Ведь каким-то образом автор спутников добился избирательности действия. Надо полагать, нужный эффект был заложен умышленно.
   "А ведь я бы поступил точно так же", -- неожиданно для себя самого подумал Русвур.
   Слава Богу, он никогда не увлекался созданием тотального оружия, и уж тем более не помышлял о том, чтобы после катаклизма вольготно жилось земной флоре.
   "Ботаник гребаный, блин!" -- Русвур поглядел в небо, будто сквозь осеннюю голубизну мог увидеть спутники, болтающиеся над планетой.
   А ведь эту штуку можно оживить еще раз. Дважды она уже приводилась в действие... Первый раз, когда удар обрушился на всю планету, вызвал волну избирательной энтропии и навсегда переломил жизнь человечества. Второй раз, когда удар позволил открыть брешь в пространстве и провести помощь к нему с Аскером, за несколько секунд до может быть и славной, но в той обстановке абсолютно бестолковой гибели. Но система управления существует по сей день. Под многими метрами земли, бетона и специальных экранирующих конструкций, запитаная от своего собственного ядерного реактора, скрытого еще глубже, погруженная в электронный сон, но все такая же работоспособная.
   Не раз и не два Русвур думал о том, что надо добраться до этого бункера и дать системе команду на самоуничтожение. Чтобы уже никто и никогда не смог швырнуть человечество в безумие, которое оно переживало теперь. Хотя, с другой стороны, может статься, что это вовсе не потребуется. Пройдет всего пара дней, и судьба человечества, о котором он так печется, решился окончательно. Теперь над его остатками нависла беда похлеще избирательной энтропии. То, что прет из Спасенного города не станет заботится о цветочках-кустиках. Оно вообще ни о чем не станет заботится и ни в чем не будет разбираться. Все те, кто еще остается людьми, будут просто переработаны. Причем все зависимости от того, чем они занимались до или после катаклизма. Служат ли они этой силе теперь или просто пытаются выжить никого не трогая и ни на что кроме не претендуя. Их всех переработают, превратят в безмозглый бесчувственный скот или сольют в хранилища биомассы. Про запас, а то просто ради пищи... И все. Теперь уже точно - все.
   Из размышлений Русвура вывел резкий толчок. Вертолет начал заваливаться на бок, одновременно быстро теряя высоту.
   -Чего!!? - Спросил Русвур, озираясь по сторонам.
   -Ракета. В нас кто-то из "Стингера" саданул.
   Олег до отказа вытягивал рукоять управления, бросая вертолет в очередной вираж. Краем глаза Русвур заметил позади них петлю инверсии.
   "Хреновый "Стингер", раз мы все еще живые..." - Пронеслось у него в голове. - "А мож и не взорвется вовсе..."
   Но даже если заряд в боеголовке давно превратился в прах, словить ракету в дюзу им совершенно не светило. А именно туда она метила, по старой памяти.
   -Не уйдем!!! - Прохрипел Олег, проносясь над самыми верхушками деревьев.
   Русвур и сам понимал, что их полет, судя по всему, окончен. Но тут в мозгу вспыхнул образ, никак не связанный с пережитым им до сего момента опытом. В какое-то мгновение он точно узнал, что под его сиденьем лежит оранжевая брезентовая сумка с трафаретными надписями на французском. А в ней, помимо аптечки...
   Рука нашарила грубую ткань, рванула на себя. Не утруждаясь узлом, он одним движением ножа отхватил завязки, вытряхнул содержимое себе под ноги. Так и есть. Сигнальная ракетница, а к ней пять запасных зарядов, и один в стволе.
   -Поднажми! -- Закричал Русвур, распахивая дверцу.
   Не целясь, он выстрелил назад и в сторону. Переломил ствол, воткнул второй заряд, выстрелил еще раз, потом третий... Ракета шла как привязанная, неумолимо сокращая расстояние.
   Еще одна ярко-розовая вспышка оторвалась от вертолета. Потом еще одна. Ракета подошла совсем близко и должна была среагировать на фальшцель. Но не реагировал, проклятая!
   -Все. Хана... - Русвур поглядел на Олега.
   Тот, ощерившись и сжимая рукояти, продолжал вести вертолет. Двигатель уже сотрясался в конвульсиях, выжимая из все до последней капли.
   Рус выглянул еще раз. Он успел заметить как ракета подошла в плотную, сделала последний рывок, и вдруг ее швырнуло в сторону. Вместо синеватого пламени из сопла брызнул сноп искр, ее заболтало и свалило в беспорядочное падение, превратив летучую смерть в бесполезную болванку.
   -Ну че? - Спросил Олег, когда Русвур целиком засунулся обратно и закрыл дверцу.
   -Ничо. Упала...
   -Совсем?
   -Совсем. Взяла, зараза, и упала. Горючее у нее кончилось, что ли? Пронесло нас с тобой, Олежек...
   -А я чуть было не...
   -Я тоже, - Русвур поглядел на ракетницу, которую до сих пор держал в руках. В стволе оставался последний заряд...
   Осторожность пересилила стремление экономить горючее, и Олег заложил небольшой крюк, подальше от той местности, где они подверглись обстрелу. Хотя, в любой другой в них могли так же пульнуть чем попало, но, как говориться, обжегшись на молоке...
   Час шел за часом, а ничего интересного больше не происходило. Пилот и пассажир вертолета сначала тому радовались, а потом стали все более и более меланхолично взирать на пейзаж, раскинувшийся между ними. Они уже летели над Европой, но здесь, как ни странно, следы жизни отсутствовали вообще. Если над Россией, помимо руин кое-где попадались поселки, состоящие из неказистых лачуг или просто отдельно стоящие хибары явно недавней постройки, то здесь никого не было вообще. Нет, руины попадались, и не столь редко, но на многие километры кругом ни дымка, ни движения. Будто жизнь покинула эти места сразу и навсегда.
   -К морю подались? - Спросил Олег, когда они миновали развалины очередного городка.
   -А фиг его знает, - ответил Русвур.
   Рассматривать окрестности он бросил полтора часа назад. Чуть раньше перестал маяться догадками о причинах падения ракеты. А теперь просто начал задремывать, вслушиваясь в монотонный гул двигателя и рокот винтов. В конце концов, далеко не так часто ему удавалось оказаться в ситуации, когда ничего не надо делать. Просто сидеть и ждать, когда кончится дорога. Не мерить километры своими ногами, не озираться по сторонам, не пытаться нащупать спиной чужой враждебный взгляд. Просто сидеть и ждать...
   Когда остров-гора из точки на горизонте вырос до более или менее приличных размеров, индикатор уже мигал давно и настойчиво. Двигатель всасывал последние капли топлива из запасных баков, расположенных позади пилота и пассажира. Под Олеговым сиденьем плескалось еще десять литров керосина в полупустой двадцатилитровой канистре, но эта заначка вряд ли смогла бы спасти положение.
   Еще через минуту движок первый раз чихнул и конвульсионно дернулся.
   Олег щелкнул тумблером рации и поправил микрофон.
   -Борт двести шесть просит разрешения на посадку. Борт двести шесть просит разрешения на посадку.
   Минуту они слышали монотонный шум естественных помех, который вдруг сменился голосом:
   -Зачем вы пришли?
   -Мы пришли с миром! Прошу разрешения на посадку.
   -Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать вас. Возвращайтесь.
   -Афон! Я терплю бедствие! Я всего лишь прошу разрешения сесть, а не слазить к вам в закрома!
   -Мы не принимаем авиацию. Все сообщение только морем.
   -Послушайте, кто бы вы ни были! - Это был уже Русвур. - Мы пролетели несколько тысяч километров, нас чуть не убили, и баки у нас уже пусты. Через минуту там не останется даже паров, и мы просто грохнемся на эту благословенную землю, столь ревниво вами оберегаемою...
   В эфире царила тишина.
   -Нам очень нужна ваша помощь! - Почти закричал Русвур. - Слышите! Хотя бы выслушайте меня, иначе через неделю...
   -Борт двести шесть, говорил Афон, - раздался тот же голос. - Посадку разрешаю. Добро пожаловать.
   Топлива хватило ровно на столько, чтобы коснуться площадки. Вертолет еще не успел перенести всю тяжесть на стройки, как двигатель выключился. Роторы продолжали по инерции месить воздух.
   Русвур выбрался наружу, сделал шаг и перекосился от жестоких колик в ногах. Многочасовое сидение давало о себе знать. Разогнувшись, он зашагал было вперед, но вдруг остановился и повернул к вертолету, на ходу расстегивая пояс с оружием. Вслед за тем, что было видно, он стал доставать ножи скрытого ношения. Через минуту на нем не осталось ни одной железки.
   Ни Олег, ни Русвур не успели заметить, откуда на площадке взялся еще один человек. Он стоял чуть поодаль, внимательно наблюдая за ними. Невысокого роста, лет шестидесяти, но без малейшего намека на дряхлость, аккуратно подстриженная бородка, обветренное лицо и вдумчивые глаза темно-серого цвета.
   -Мир вашему дому, - проговорил Русвур, делая шаг навстречу. Он развел руки в стороны демонстрируя, что на нем не осталось оружия.
   Олег продолжал стоять возле вертолета, и расставаться со своим арсеналом он не спешил.
   -Ми пришли с миром... - Русвур приблизился еще на несколько шагов. - Пришли просить о помощи.
   Человек продолжал молча и спокойно разглядывать их. В его взгляде лучился добрый интерес.
   -Вы меня понимаете? - Спросил Русвур, шагнув еще.
   -Понимаю. Не надо бояться, здесь вам не причинят вреда, не выстрелят в спину. Хотя ты можешь взять свое оружие. Ведь тебе так спокойнее, да?
   Русвур кивнул, но с места не двинулся. А Олег наконец расстегнул пояс с ножами.
   -Афон давно не принимал гостей с тех пор, как все... - Человек задумался на мгновение, - изменилось. Вы будете первыми. Пойдемте, я провожу вас. Отдохнете с дороги.
   -Нам бы поговорить... - Начал Рус.
   -Успеется. Завтра вы скажете все, что хотели сказать. Пока же надо отдыхать. Вы проделали долгий и нелегкий путь.
   Дорожка, посыпанная гравием, привела их к небольшому двухэтажному дому. Человек открыл дверь, в которой не было замка, и пропустил вперед себя двух пришельцев. Он проводил их на второй этаж, где показал комнаты.
   -Ванная и кухня на первом этаже. Продукты найдете в шкафах. Располагайтесь.
   -Спасибо... - Пробормотал Олег.
   -Не за что, - улыбнулся их провожатый и пошел вниз. Когда следующий вопрос, подпираемый уймой остальных, готов был сорваться с губ Русвура, задавать его было уже некому. Даже шаги стихли.
   Олег с Русом вошли в отведенные им жилища. Обстановка простая, но содержащая все, что необходимо. Кровать с тумбочкой у изголовья, небольшой столик, два стула, шкаф, окно с белыми полотняными занавесками.
   Минуту оба стояли, обозревая эту такую естественную и такую необычную картину. Они успели основательно забыть, что бывают такие комнаты, бывает тишина, льющаяся в открытое окно, бывает плеск волн где-то там, на грани этой тишины.
   А потом рефлексы взяли свое. Двери закрылись одновременно, рука нащупала, что замка нет, взгляд безошибочно сопоставил расположение дверной ручки и спинки стула. Шкаф настежь, но он пуст. Только две простенькие проволочные вешалки. Взгляд под кровать - там немного дежурной пыли. Взгляд в окно, от стены, не высовываясь. Второй этаж невысокий, спрыгнуть элементарно. Но кругом заросли, способные скрыть даже слона...
   Олег вошел в комнату как раз в тот момент, когда Русвур отворачивался от окна.
   -Диспозиция не плохая, - начал он без вступления. - Что у тебя осталось?
   Рус развел руками, как и тогда, на площадке.
   -Зря. Держи, - Олег протянул тонкий трехгранный стилет.
   Русвур взял металл, взвесил на ладони, привычным движением проверил балансировку. Знатный штырь. При случае и кинуть можно так, что мало не покажется.
   -Нет, обойдусь, - неожиданно для самого себя сказал он, возвращая клинок. - Не надо.
   -Мы на чужой земле, - напомнил Олег.
   -Мы пришли на нее с миром.
   -Как знаешь, - он вернул острие в потайные ножны.
   Русвур улыбнулся про себя, в деталях представляя, как Аскер инструктировал Олега, строго-настрого наказывая беречь его, Русвура, как зеницу ока и предупреждая о возможных сумасбродных выходках. Не удержавшись, он усмехнулся и хлопнул Олега по плечу.
   -Да расслабься. Считай, что у нас отпуск.
   -Ага... Расслабишься тут... Горючки ни капли. Как обратно пойдем?
   -Не переживай. Будет тебе топливо, вот увидишь... Пошли лучше пожрать че надыбаем.
   Они спустились. Пока Русвур шарил на кухне, Олег осмотрел первый этаж. Как и ожидалось, ничего экстра ординарного обнаружено не было, но отсутствие замков его явно раздражало. Он нашел щепочку и начал прилаживать ее, чтобы заклинить дверь изнутри, когда был застигнут за этим занятием Русвуром.
   -Бросай дурью мучаться. Пошли, там харч от пуза, и вкусный.
   -Пойдем.
   Олег оставил дверь в покое, но щепочку спрятал. На всякий случай...
   Еды оказалось действительно много. Особым разнообразием она, правда, не отличалась, но путешественники не были привередливыми. За двадцать с небольшим минут оба впихнули в себя столько, что с трудом смогли оторваться от табуреток. Но, не смотря на сытую осоловелость, Русвур заметил, как Олег утащил пару банок рыбных консервов. Нет, он не был жадиной и, тем более, вором. Но жизнь в Проклятых землях учила простым правилом, одним из которых было: бери, пока дают. Вот он и брал. В прок.
   -Дежурить будем? - Спросил Олег, справившись с богатырским зевком.
   -Нафига? Хотели бы прибить, уже бы давно прибили. Спать пошли.
   -А че завтра делать будем?
   -Не знаю. По ситуации сориентируемся.
   Русвур и правда понятия не имел, что им готовит следующий день. Он не знал, с кем надо говорить о деле, которое привело их сюда, кого просить, к кому обращаться. Но, тем не менее, чувствовал уверенность, что все образуется. Не так часто он доверял своим ощущениям, однако сейчас был на сто процентов уверен в их правоте. Поэтому и отправился спать, не обременяя себя лишними мыслями.
   Уже засыпая он слышал, как в соседней комнате возится Олег. Тихонько простукивает стены, поскрипывает рамой и дверью. Неймется все-таки, готовится к обороне... Что ж, его нельзя в этом упрекнуть. Он выжил ценой чрезвычайной осторожности и привычке никогда никому не доверять. Самое удивительно, что Русвур выжил благодаря этому же. Но обитателям этого удивительного острова Рус верил. Или хотел верить настолько, что, засыпая, даже не задумался об оружии, которого у него впервые за долгое время не было вовсе.
   Он проснулся на рассвете, моментально, без перехода от сна к бодрствованию. Прислушался, бесшумно вскочил с кровати и подошел к окну. Солнце только-только появлялось из-за горизонта, окрашивая море и склон Афона в нежные оттенки оранжевого и алого.
   Где-то ударил колокол. Звук раскатился в тишине, слился с ней, застыл.
   Русвур зашнуровал ботинки, застегнул куртку, сверху накинул свой неизменный кожаный плащ. С привычкой спать в одежде он не мог расстаться даже здесь, поэтому одевание заняло минимум времени.
   Выйдя в коридор, он приложил ухо к соседней двери. За ней слышалось мерное сопение. Олег дрых без задних ног. Что ж, оно и к лучшему. Пускай отдохнет человек...
   Утро тронуло лицо прохладой, хотя день, судя по всему, обещал быть теплым. Русвур запахнул плащ и усилием воли заставил себя удержаться от привычного похлопывания по поясу и карманам. Сейчас там все равно ничего не было...
   Он обогнул дом и направился вверх по склону, похрустывая гравием на дорожке. Через несколько сот метров впереди показался храм. Небольшой, уютно примостившийся у самого склона, со светящимися изнутри окошками. Рус остановился возле входа, потоптался маленько и вошел, перекрестившись. Торжественную тишину внутри нарушал только голос чтеца, негромко перебиравшего молитвы. Рус увидел пятерых монахов, стоявших у самой солеи. Они явно слышали его появление, но никак не отреагировали.
   Он встал чуть поодаль, в уголке, где тени были гуще всего. Хотелось просто побыть здесь, постоять без движения, послушать эту тишину, разбавленную негромким голосом, слиться с ней.
   Русвур не заметил, когда из алтаря вышел человек. Но увидев его, тут же узнал. Это был их вчерашний знакомец. Только теперь, вместо простой цивильной одежды, на нем было служебное одеяние иеромонаха. В руках он держал Крест и Евангелие.
   Русвур вышел из своего укрытия и сделал несколько шагов навстречу. Иеромонах приветливо кивнул ему, положил свою ношу на складной аналой и сделал приглашающий жест.
   -Доброе утро, - негромко проговорил Русвур, подойдя.
   -Доброе, - лицо человека осветилось улыбкой. - А твой друг?
   -Он спит.
   -Ничего, придет. Ты хотел поговорить?
   -Да, - ответил Русвур, после краткого молчания.
   -Хорошо, я слушаю тебя.
   -Как Вас зовут?
   -Отец Зосима.
   Русвур помолчал немного, взъерошил свои давно немытые волосы и начал говорить. Он говорил негромко и складно, так, будто потратил на подготовку этого рассказа очень много времени, хотя слова сейчас сами вязались друг к другу. Он говорил о том, как встретил катаклизм, и что было после этого. Говорил, как убивал, чтобы выжить, как учился существовать по новым законам, которые мало чем отличались от звериных. Говорил, как в заброшенном подземелье нашел группу детей с их учительницей и повел их на север. Как встретил своего друга, которого давно считал погибшим, и которой доставил их в Оазис. Говорил о битве с людьми, заполучившими контроль над смертоносным оружием и о победе над ними, о цене этой победы... Говорил о недолгой спокойной жизни в Оазисе, и о ее конце, о призрачной надежде на спасение, о бегстве, о том, как они с Аскером отправились в Проклятые земли, чтобы добыть ядерный заряд... Он рассказал об их плене и о побеге, о подвиге изуродованного Феди Физика, об их невероятном спасении и открытии прохода в иную реальность. О говорил о том, как жил в параллельном мире и как чувствовал, что его место не здесь. Как искал дорогу обратно и как нашел ее, как вновь встретил своего друга, объединившего под своей властью многих выживших. Он рассказал о своем последнем рейде в Спасенный Город и о том, что произошло с ними. Он рассказал о силе, которая противостоит людям, и о том, что им против этой силы не выстоять...
   Он рассказал все, абсолютно все, и остановился лишь тогда, когда слова просто закончились.
   Отец Зосима молчал. Он смотрел на Русвура, и в то же время куда-то сквозь него. Так продолжалось несколько минут. Потом его рука легла на плече Руса, и тот склонил голову. Ткань епитрахили накрыла его, и сквозь нее он ощутил тепло рук священника, коснувшихся его головы. В тишине прозвучали слова разрешительной молитвы. Потом он поцеловал Евангелие и Крест.
   -Господь с тобой, - проговорил отец Зосима. - Ничего не бойся. Все будет хорошо.
   Русвур вернулся на свое место. Иеромонах забрал Крест с Евангелием и вернулся в алтарь. Тут же вышел дьякон, и первый возглас возвестил о начале Божественной Литургии.
   Всю службу он простоял не шелохнувшись. Русвура не покидало странное ощущение, что он был не только здесь, но и где-то еще. Там, где действительно нет страха и боли, нет борьбы за жизнь, нет патологической осторожности и ожидания ножа в спину. Там, где живет настоящее, искреннее и не выбирающее добро.
   Русвур слушал молитвы, возносимые за Литургией, и что-то оживало в нем. Давнишнее, хорошо забытое, почти потерянное. Будто он вспоминал что-то из далекого детства, или даже еще раньше. Слова и действия священнослужителей казались ему знакомыми и понятными, он не мог передать словами, но ощущал их смысл, правильность, незыблемость. Так должно было быть. Вот именно так, а не иначе. Вот это и есть настоящее... А все остальное? Остальное - тоже настоящее. Но этот путь наиболее прямой, наиболее близкий, наиболее правильный. Ой ли? Нет, даже немножко не так. Наиболее прямой и правильный путь тот, который пролегает по твоей душе. Но ее еще надо открыть, помочь ей увидеть этот путь. Или хотя бы помочь ей остаться собой, не высохнуть, не превратиться в прах, в пустоту.
   И вот его душа возвращалась, собиралась из осколочков, созидалась вновь там, где уже успела исчезнуть, выкрошиться. Он будто заново проходил весь тот путь, который уже прошел когда-то, или который только намеревался пройти. Или о котором просто знал...
   Русвур поймал себя на том, что молится Богу. Это была молитва без слов, но все же это была молитва, обращенная тварью к своему Творцу. И Русвур молился. Молился так, как никогда раньше.
   И он не заметил, как рядом появился Олег. Стоял молча и не шевелясь, заворожено глядя на алтарь и вслушиваясь в пение молитв Евхаристического Канона. Его лицо, всегда суровая и чуть насупленное, разгладилось, посветлело. В нем проступили какие-то детские черты, которые никак нельзя было разглядеть в этом человеке. Большом, сильном, готовым смести любые преграды со своего пути... А еще Олег выглядел слегка удивленно. Видимо, прислушивался к себе, ощущал, что изменилось в нем после исповеди, которую он закончил несколько минут назад.
   Олег вздрогнул, поймал взгляд Русвура. Смутился, даже отступил на шаг. Но тот улыбнулся, кивнул, показывая, что чувствует примерно то же самое. Олег вернулся на место, и тоже заулыбался. Его лицо стало совсем юным, едва ли не детским. Может быть, именно таким оно и должно было быть, не случись катаклизм, который очень многих состарил на целую жизнь... Да и сам Русвур еще не разменял четвертый десяток. Не полных двадцать семь лет назад он пришел в этот мир, - в совершенно другой мир. А Аскер младше его на один год...
   Царские Врата открылись, и под торжественное пение появился отец Зосима, неся Чашу. Короткая молитва перед Причастием вознеслась под своды храма, и вслед за ней зазвучала "Тело Христово приимите...". Причастников было немного, человек десять. Двое из них - странные пришельцы, гости этого острова.
   Русвур с Олегом встали позади всех, сложив руки на груди крестом.
   -Делай, как я, - не оборачиваясь, шепнул Русвур, когда до Чаши оставался последний человек.
   -Причащается раб Божий...
   -Русвур.
   -Во оставление грехов и жизнь вечную. Аминь.
   И... ничего не произошло. Русвур отошел от чаши, уступая место Олегу, и не спеша пошел взять запивку. Через несколько секунд он услышал за спиной осторожные шаги Олега.
   Запили, встали в сторонке.
   -Ты знаешь, а я сегодня впервые так говорил... - Прошептал Олег. - Все рассказал... Непривычно... И легко. Ты не представляешь себе, как легко!
   -Слава Богу, - пробормотал Русвур.
   Он внимательно прислушивался к себе, пытаясь ощутить хоть что-то. Но в нем решительно ничего не изменилось, по крайней мере зримо. Только натренированное сознание успело слегка удивиться: когда это Олег умудрился исповедоваться? И кому? Да какая, в сущности, разница.
   Благодарственные молитвы отзвучали. Служба кончилась. Олег с Русвуром вышли наружу, пропустив молчаливых монахов.
   -С тобой все нормально, - спросил Олег.
   -Все путем... - Ответил Русвур, и руки машинально скользнули к поясу, ища ножи.
   Олег моментально сжался в пружину, встал рядом, но так, чтобы не мешать и прикрывать спину своего напарника.
   -Да расслабься ты, - Русвур ухмыльнулся и хлопнул его по плечу. - Я просто ждал чего-то... А ничего не произошло...
   -Ты хотел, чтобы тебе спели Марсельезу, или раскатали малиновую дорожку? - Раздался рядом голос отца Зосимы.
   -Ну, типа того...
   -А ведь все действительно изменилось.
   -Я знаю, - ответил Русвур.
   -Правда?
   -Не совсем... Точнее, просто верю.
   -А вот это действительно правда, - лицо отца Зосимы озарилось искренней светлой улыбкой. - Идемте.
   И он повел их к дому, где они провели эту ночь.
   Но все-таки что-то неуловимо изменилось вокруг. Будто прибавилось звуков, легких полутонов на грани слышимости. Дорожка вывела их на площадку-карниз, где стоял вертолет. Олег с одного взгляда определил, что машина заправлена под пробки.
   -Горючее... - Пробормотал он.
   -Да, - улыбнулся отец Зосима. - У нас осталось немного керосина...
   -Не это главное, - сказал Русвур. - Ты погляди, - и он подошел к краю площадки.
   Отсюда открывался вид на большую часть склона горы. Сквозь зелень виднелись купола храмов и монастырские стены. Русвур с Олегом видели все это на подлете, но тогда в пейзаже не было того, на что они глядели теперь. Люди, множество людей усеивали все открытое пространство. Черные подрясники монахов обильно разбавлялись гражданской одеждой самых разнообразных цветов и фасонов. Здесь было очень много людей, намного больше, чем когда бы то ни было появлялось на Афоне.
   -Оазис... - Проговорил Русвур.
   -Да. Оазис. - Отец Зосима встал рядом с ним. - Когда случился катаклизм, люди пошли к нам. Много веков на Афоне жили только монахи и те, кто хотел посвятить свою жизнь служению Господу. Но когда произошла трагедия, мы не смогли отказать, и приняли столько людей, сколько смогла вместить наша земля. Во многом благодаря этим людям Афон остался таким, каким вы его видите сейчас. - Отец Зосима оглядел склон. - Но и нам не устоять, если случится то, о чем ты мне рассказал.
   -Случится. Уже начало случаться, - глухо отозвался Русвур.
   -Да. Поэтому вам надо спешить. А мы поможем, если только это в силах человеческих.
   Русвур взглянул на отца Зосиму. Он хотел что-то сказать, но так и не смог подобрать слов. Наверное потому, что их не было в принципе. А тот лишь кивнул в ответ на взгляд своего молодого собеседника и улыбнулся.
   -Ну что, собираться будем... - Проговорил Олег.
   -Да че собираться-то? Все уже в вертолете, поди.
   -Да, - отец Зосима отошел от парапета. - Все погружено.
   -Спасибо Вам большое. Я никогда не забуду нашей встречи. - Русвур сдержанно поклонился. - И мы сделаем все возможное, чтобы получилось. Все-все...
   -Я знаю. Господь с вами, - отец Зосима перекрестил Олега и Русвура.
   Оба молча залезли в кабину, разом хлопнули дверцами. Олег засунул руку под сиденье, постучал по канистре.
   -Полная...
   -Полная, - машинально повторил Русвур, глядя куда-то в сторону. Потом вдруг очнулся и спросил: - Ну чего, полетели, что ль?
   Рука пробежала по ряду тумблеров, что-то звонко щелкнуло позади них, и двигатель запустился. Ленивый гул быстро перешел в равномерный вой, вертолет вздрогнул.
   -До свидания! - Вдруг закричал Русвур и махнул отцу Зосиме, закрывшемуся рукой от набегавшего ветра.
   Тот взмахнул в ответ и снова перекрестил их.
   Вертолет ушел вверх и вправо. Олег начал набирать высоту, одновременно отдалясь от горы. И пока они летели вдоль склонов, люди махали им. А обоим казалось, что они слышат напутствия на разных языках, и понимают их, потому что добрые слова нельзя не понять.
  

* * *

   Аскер оторвал взгляд от карты и привычным движением засунул карандаш за ухо. Попробовал что-то выцедит из чашки, но обнаружил, что ее содержимое давно высохло. Остался лишь слабый цветочный запах. А ведь он так и не узнал, что это ему заваривали всякий раз...
   Аск поймал себя на мысли, что в такие моменты в голову лезет всякая чушь. Какая теперь разница, из чего состоит цветочный чай? Теперь, по большому счету, больше ни до чего нет дела, кроме одного... И тянуть больше нет смысла. Время пришло. Если он сейчас не отдаст команду, впереди их всех ждет гибель. Впрочем, если и отдаст, то гибель их тоже ждет.
   -Где же тебя носит, зраза!? - Пробормотал он, подойдя к окну.
   Небо, пропитанное последним осенним теплом, было высоким, пустым и недвижным. Никаких признаков летательных аппаратов вообще и вертолета с Олегом и Русвуром в частности.
   Неожиданно Аскер вспомнил воздушный налет на Оазис. Тогда никто не ожидал атаки с неба, никто не мог предположить. Паники практически не было, но потери они понесли, да еще какие! Вот и теперь он совершенно не прикрыт с воздуха. Если противник применит авиацию, всему конец. В прочем...
   Резким движением Аск взъерошил шевелюру и выхватил из-за пояса рацию. Еще раз взглянул на карту, где были нанесены данные, доставленные последней возвратившейся разведгруппой, и вдавил кнопку вызова.
   -Кирилл!
   -На связи, - ответил голос как только он отпустил кнопку.
   -Общий вызов. Команда "Самум".
   -Прошу подтверждения, - вновь раздался голос оперативного дежурного. Даже сквозь шелест фоновых помех было слышно, как он изменился.
   -Ты прекрасно все слышал. Общий вызов. Команда "Самум". Исполняй!
   -Есть!
   Через мгновение над поселением хрипло завыла сирена. Один длинный гудок и три коротких. Один длинный и три коротких. Один длинный и три коротких...
   На миг все будто замерло. Люди вслушивались в сигнал, пытались доказать себе, что приняли его за какой-то иной. Но каждый прекрасно знал, что обозначает это сочетание звуков. Замешательство длилось меньше минуты. А потом все зашевелилось, задвигалось, но уже не так, как раньше.
   Команда "Самум" обозначала шестнадцатичасовую готовность к бою. Причем не только для ударных подразделений, а для всех, абсолютно всех. А это, в свою очередь, значило только одно - впереди решающая битва.
   -Шо за на? - Раздался за спиной голос Шныра.
   Аскер обернулся так резко, что смахнул стоящую рядом табуретку.
   -Открыть арсеналы. Всем, кто может держать оружие, вооружиться. Технику - к бою. Саперной команде - заминировать базу. Задержка - двадцать четыре часа.
   Все это Аскер выпалил на одном дыхании.
   -Все, кирдык? - Спросил Шныр.
   -Да. Спасенный город выдвинул свои силы. Разведка доложила, что они строятся маршевым порядком. Арьергард уже выехал. Завтра к утру эти уроды будут вот здесь. - Аскер ткнул пальцем в карту. - Все.
   -А мы будем вот здесь? - Шныр указал на чуть изогнутую линию напротив.
   -Да.
   -Удобно. Слева лес, справа обрыв. И до лагеря не так далеко.
   -Лагерь нам вряд ли уже понадобится.
   Шныр хотел что-то сказать, но промолчал. Он не хуже Аскера знал исход предстоящего сражения. Усилием воли отогнал от себя такие мысли, вгляделся в карту.
   Ничего особенного, никаких маневров, гамбитов и прочих высоких стратегий. Лобовое столкновение двух армий на широком и почти ровном пространстве. Высота одна, и та совсем незначительная. Скорее, пологий холм. Итак, с одной стороны будут силы Преображенных, с другой предстоит встать им. Это будет бойня, жестокая и беспощадная. Преображенные идут сюда не для того, чтобы разогнать или отбросить их. Они идут уничтожать. Все, что у них есть, очень скоро начнет или уже начало свое движение. А есть у них весьма и весьма много...
   -Почему именно здесь? - Вдруг спросил Шныр.
   -Нам дальше идти нет смысла, да и место удобное. Они это тоже, скорее всего, понимают. А если не понимают, то поймут с первым докладом своей разведки, которая увидит нас на марше.
   -Не, хорошее местечко. Я там бывал. Красивое.
   -Ну, вот видишь, как замечательно. - Аскер свернул карту. - Потрудимся, Шныр.
   -Потрудимся, - отозвался он уже с порога.
   Аскер уложил карту в планшет, аккуратно застегнул обе застежки. Открыл шкаф. Вещмешок, пара запасных истоптанных ботинок, автомат, подсумок и пояс с двумя кобурами. Вот, в принципе, и весь скарб. Кружка еще хорошая, металлическая, да зачем она теперь?
   Он перепоясался ремнем, выщелкнул и снова пристегнул обойму автомата, подсумок с запасными обоймами пока засунул в вещмешок. Ботинки решил не брать.
   С верхней полки достал порядочно заросший пылью длинный плоский ящик. Дунул на него, откинул замочки. Из-под крышки блеснула сталь. Хотел положить на место, но в последний момент остановился и тоже запихнул в вещмешок. Аскер верил, что Русвур вернется, и он отдаст ему часть содержимого этого футляра.
   По лагерю будто проходили волны вибрации. Это были не предсмертные конвульсии, не судороги больного существа, а мерный гул отлаженного мотора, разогреваемого на холостых оборотах.
   Все население лагеря было поделено на десятки. Десятки составляли сотни во главе с сотниками, которые находились в оперативном подчинении у Шныра, и в общем - у Аскера.
   Многие были приписаны к тем или иным машинам. Но механизированную часть составляла едва ли половина Аскеровой армии. Бортов на всех не хватало, и поэтому основные силы все-таки числились в пехоте.
   Сейчас вся эта масса народа, занимавшаяся до того, в общем и целом, мирным трудом, была занята вооружением. Точнее, получением боеприпасов к оружию, которое всегда было на руках. Команда "Самум" позволила открыть арсеналы и выдавать всем максимальное количество припаса. С таким расчетом, чтобы не осталось практически ничего. Прижимистые интенданты, конечно, имели запас, да и каждый владелец ствола не мыслил себя без заначки, но сейчас многие понимали, что настал как раз тот день, на который откладывались драгоценные патроны. Черный день...
   С вооружением было лучше, чем с техникой, но на всех тоже не хватало. Так или иначе, но основным оружие было холодное. Оно оказалось у всех, причем, зачастую, не по одному клинку. Здесь уж каждый изощрялся как мог, и настолько, насколько дружил с кузнецом или сам владел этим искусством. Разномастность оружия просто поражала. Начиная от всевозможных ножей, и заканчивая самыми замысловатыми алебардами, шестоперами и клевцами. Разумеется, народ не брезговал и кистенями, которых тоже водилось в достаточном количестве и разнообразии. Теперь все это оружие тщательно прилаживалось к владельцу посредствам ремешков, тесемочек и веревочек, закреплялось, умащивалось так, чтобы не мешало при ходьбе или беге, но всегда было под рукой.
   Первыми к Аскеру с докладом пришли технари. Кузьма лично предстал пред ясны очи главнокомандующего и доложил, что техника готова. Что успели собрать, то ездит. Что не успели - оставляем саперам. Эх, инструментец жалко... Хороший инструментец! По крупице собирал... Ну, да ладно. В общем, готова техника.
   -Выводи, - коротко ответил Аскер, приняв рапорт.
   Михалыч без лишних разговоров отчалил.
   Вторым, как и следовало полагать, был Гаврила. Тоже доложил, что его хозяйство к бою готовы. Трактора, косилки и комбайн, поставленный на ход невероятными усилиями, переоборудованы в боевые машины. Горючки, правда, маловато... Дизеля ведь...
   -Лей от души. Все. И с собой в любую посуду бери. Нефига жалеть, - ответил Аскер.
   -Понял все. Будет, - с этими словами Гаврила зашагал к своим ангарам.
   Со стороны котлована доносился мерный рокот. Запускались и прогревались сотни движков. Вся техника, все, что удалось собрать за это время, выползала из хранилищ. На поле перед главными воротами стали выкатываться первые образчики. Обшитые броней, ощетинившиеся колючками и грозящие таранами, они становились в боевой порядок. К небу тянулись клубы черного дыма, железо лязгало и ревело...
   По мере того, как собиралась техника, к ней подтягивались экипажи. Люди занимали свои места, располагались перед турелями, за щитами с прорезями, возле катапульт и баллист. Многие устраивались просто в кузовах, чтобы потом спрыгнуть и рвануть в пешую атаку, когда придет время.
   Суеты особой не было, хотя гвалт стоял страшенный.
   По окончании первого часа "Самума" Аскер и Шныр уже были в пене. Не смотря на порядок и организацию, носиться приходилось не щадя ног. По ходу возникала масса мелких затыков, которые требовалось развести быстро, пока они не стали настоящей проблемой. Оба справлялись, беспощадно гоняя сотников, а те, в свою очередь, на все лады материли десятников. Так дело и делалось.
   Когда сумерки выползли из-за горизонта, с докладом к Аскеру прибыл командир саперной команды. Все было готово, заряды разложены, детонаторы скоммутированы с подрывными машинками. Бросив еще пару специальных терминов, он протянул Аскеру пульт управления. Треснувшая эбонитовая коробочка с тусклым цифровым экраном. Можно выставить задержку, а можно подорвать все одним нажатием. Для этой системы был использован один из немногих мощный передатчиков, доставшийся колонии. Он тоже, само собой, был обложен взрывчаткой.
   -Спасибо. Отдыхайте, - пробормотал Аск, крепко сжимая коробочку.
   Первой мыслью было отдать приказ разбивать походный лагерь возле техники. С рассветом все равно надо было выдвигаться на позиции. Но отказать людям провести ночь в уже обжитых домах он тоже не мог. С другой стороны, никто обратно не рвался. Все понимали, что предстоит, и воспринимали это как должное.
   Приплелся измотанный донельзя Шныр. Глаза смотрели из тусклых темных колодцев, губы запеклись, руки заметно подрагивали.
   -Ну, что у тебя? - Спросил он Аска.
   -Хороший вопрос, - Аскер криво усмехнулся. - Главное, своевременны и по адресу.
   -Ладно, не язви. Хошь, доложу по всей форме?
   -Давай лучше по содержанию.
   -Все, в общем. Колонна построена в боевой порядок и ожидает сигнала к выступлению. Боевая загрузка по высшему разряду. Горючего тоже хоть залейся. Техника вышла почти вся. В хранилище остались два грузовика. Не завелись... Саперы их уже окучили.
   -Хорошо. Выставляй усиленные караулы. Остальным отдыхать. Кто хочет, может вернуться в дома. Но завтра, с первым лучом солнца, чтобы все были по местам.
   Шныр молча кивнул и зашагал к распахнутым воротам. На территории лагеря остался патрульный взвод, несколько человек саперов, решивших приглядеть за особо важными узлами своего хозяйства, да сам Аскер.
   Аск потоптался малось, взглянул на крепкий дом с широким окном на втором этаже, крякнул и закинул за спину вещмешок. Он решил не возвращаться.
   Шагая к располагающейся на ночлег армии, Аскер тайком поглядывал на небо. Он ждал услышать хлопанье винтов, увидеть точку, постепенно превращающуюся в силуэт вертолета. Но небо молчало. Похоже, ему было наплевать...
  
   Густая, почти осязаемая темнота подернулась серой дымкой на восточном краю горизонта. Новый день вступал в свои права, рассвет вот-вот должен был заняться. Последний рассвет для многих, если не для всех.
   Аскер проснулся, лежал без движения, пялился в небо. Звезды тускнели, будто их накрывала мутная пелена, отделявшая землю от небес. Скоро лагерь начнет оживать. Первыми поднимутся костровые, а вслед за ними и все прочие. Загромыхают котелки, потянет наваристой кашей. Народ помыкается в поисках зарослей, решит, что до ближайших слишком далеко, и начнет устраиваться по нужде прямо так, отойдя от стойбища на сотню-другую шагов...
   Аскер удивился тому, что в голову лезут столь прозаичные мысли. Тем не менее, ни о чем эпохальном действительно не думалось. Да, последний день жизни... Ну, что ж теперь поделать? Все когда-то бывает в последний раз. Страшно? Пока еще нет. Обидно? Да тоже нет, пожалуй. Хорошо пожил, много повоевал. И не беда, что не успел разменять четвертый десяток. Сейчас до четверти дожить за удачи считается.
   Н-да, похоже миру в самом деле кирдык. Вот кто бы мог подумать, что он будет происходить прямо здесь и сейчас, а не где-то и потом? Бывало, Русвур заводил разговоры о конце света. Азартно рассуждал, со знанием дела, будто мог представить себе, что стрясется такое. И все, бывало, говорил: "Ну, вот когда доживем...". Дожили, а дальше-то что? Выходит, только помирать. Кстати сказать, надо было в баню сходить. А то не мылся уже фиг знает сколько. Там немытым и прибьют. Вот это по-настоящему досадно.
   Аск поскреб затылок, приподнялся на локтях. Тишина, разбавляемая звуками спящего стойбища. Храп, чей-то неразборчивый говор во сне, кряхтение, иногда стон.
   Но вдруг у этим звукам примешалось что-то еще, далекое и ритмичное. Аскер напрягся, затаил дыхание. Нет, не послышалось, действительно есть. Одним движением он оказался на ногах. Еще долгие полминуты, и стали отчетливо слышны частые хлопки лопастей.
   Не может быть! Просто не может быть!
   Первыми загомонили дозорные. Где-то справа раздался совершенно не заспанный голос Шныра. Ему ответили сразу несколько голосов.
   -Тревога!
   -Отставить! - Тут же гаркнул Аскер. - Свои.
   Рокот мотора уже слышался достаточно хорошо, чтобы перебудить чутко спящих. Народ поднимался, первым делом брал оружие, и уже потом осматривался по сторонам.
   Но вот из предрассветных сумерек показался вертолет. На борту зажглись огни, в землю ударил белый луч прожектора. Они прошли в стороне от стойбища, направляясь к лагерю. Луч выхватил забор, распахнутые ворота, пустые сторожевые вышки. Вертолет забрал резко вверх и в сторону.
   -Шныр! Посигналь!
   Но Шныр и так уже подносил огонь к двум факелам.
   Олег увидел две оранжевые точки пламени, заметавшиеся на темном поле, пошел на них. Луч прожектора махнул по стойбищу. А сигнальщик уже размахивал факелами над головой, показывая место посадки. Вертолет прошел совсем низко, развернулся и начал заходить.
   Аскер, Шныр и еще несколько человек бежали к нему, пригибаясь под напором ветра, поднятого роторами.
   Первым из кабины появился Русвур. Лихо спрыгнул, но онемевшие за долгое сидение ноги подкосились, и он неуклюже повалился на колени.
   -Ну? Живой!!! Чего?? - Аскер схватил его за шиворот и одним движением поставил на ноги.
   -Живой, - выдохнул Рус, и добавил после короткой паузы: - Помощь будет!
   Аск обнял его до реберного хруста и пару раз так саданул ладонью по спине, что Русвур чуть легкие не выплюнул.
   -Легче, легче... - Захрипел он.
   -На, выпей, - совал ему фляжку подоспевший Шныр.
   -Че за фигня? - Рус наконец вывернулся из аскеровых объятий и принюхался к горлышку. Пахло необычно но явно безалкогольно.
   -Выпей, взбодрит.
   Он сделал два больших глотка. Терпкий отвар прошел по пищеводу и уютно разлился по утробе.
   -Фу-х... Олегу дай...
   -Сейчас. Хлебни еще.
   -Не, мне хватит. Олегу нужнее...
   Шныр сделал несколько шагов в сторону вертолета.
   -Ну? - Аскер потряс Русвура так, что чуть его не уронил. - Чего?
   -Будет помощь, - Рус утерся рукавом, привычным движением взъерошил волосы. - Обещали.
   -Когда? Какая?
   -Не знаю...
   -Что? - Аскер даже отошел на шаг.
   -Не знаю, Аск. Но на Афоне сказали, что все будет хорошо. Что это еще не конец...
   -И все?
   -Да.
   -Рус, точно все?
   -Да точно, Аск, точно! Ты что, ждал, что я тебе волшебную палочку привезу? Или в ладоши хлопну, и они исчезнут? Или армию приведу? Отец Зосима сказал, что не надо отчаиваться...
   -Так прямо и сказал?
   -Да, так и сказал.
   -М-м-м-мать! - Аскер крепко зажмурился и сжал кулаки. - Рус, если бы это был не ты, пристрелил бы нахрен, и всех делов... Ты выпросил у меня вертолет, ты мотался черт-те куда, только для того, чтобы тебе сказали, что не надо отчаиваться! Только для того, чтобы вернуться и рассказать об это мне! Когда через пару часов уже будет глубоко пофигу, отчаялись мы, или нет! Когда через...
   -Братан, тихо, - Русвур подошел к Аскеру положил ему руки на плечи. - Заткнись и послушай меня. Послушай меня внимательно... - Рус пристально посмотрел ему в глаза. - Будет бой. Мы будем сражаться с самой страшной силой, которую только можно себе представить. Мы будем сражаться с первородным, настоящим злом, которое пришло в этот мир. Его сила настолько велика, что выразить просто невозможно. И нам нечего ему противопоставить, кроме самих себя, понимаешь? Кроме того, что в тебе, во мне, в Шныре, в Кузьме, в Олеге и во всех прочих. Кроме того, что мы - люди! И мы должны победить, понимаешь? Должны, потому что какими бы мы ни были, но мы созданы по Образу и Подобию. Однажды, давным-давно, в этот мир пришел Человек. И Ему противостояла такая же сила. Но, в отличии от нас с тобой, Он был Богом. И Ему было чем тягаться с этой пакостью. Но Он не стал. Он предпочел смерть, чтобы отдать часть своей силы нам. Чтобы показать, что мы можем так же, как Он. Что любая смерть, даже самая сильная, даже самая могучая, слабее жизни. Потому что жизнь - добро. Жизнь - от Него. А эта мерзость - от дерьма! А мы все еще живы, Аск! Не смотря ни на что - живы. И мы будем жить дальше. Мы поймем, как его одолеть. Потому что с нами - Жизнь, понимаешь меня? Там - смерть, а с нами - Жизнь. Ее невозможно задавить, она была в начале, она будет и всегда. Потому что Бог сильнее, все равно сильнее, понимаешь меня? И Он дал свою силу нам, понимаешь, да? Каждому! Такую же, какая была у Него Самого, понимаешь, Аск?
   -Ни фига не понимаю, - честно признался Аскер. - Но я буду распоследним уродом, если дешево продам свою жизнь, от кого бы она не была. Так просто они ее не получат.
   -Вот это правильно, братан. - На изможденном лице Русвура появилась улыбка. - Совершенно правильно!
   Аскер тоже улыбнулся.
   -Ладно, проповедник, пошли пожрем. Вас там хоть кормили?
   -А то! По первому разряду!
   -Везуха! А мы тут последние носки доедаем...
   -Ладно прибедняться-то, - Русвур потянул носом, явно улавливая аромат гречневой каши.
   Они направились к одному из костров, над которым булькал объемистый котелок.
   -Слышь, а правда что ль одолеем? - Вдруг спросил Аскер.
   -Я те хоть раз в жизни гнал?
   -Гнал, и не раз!
   -Щас не гоню.
   -Точняк?
   -По-любому.
   -Ну тады ой...
   Они подошли к костру, поздоровались, развязали вещмешки и каждый положил на расстеленную тряпицу чем был богат. Стол получился очень даже ничего...
  
   Восток порозовел, разогнал ночные тени. Утренняя прохлада прижала тепло поближе к кострам. Но гореть им оставалось совсем не долго. Лишь только рассвет окреп, по стойбищу прокатилась команда к маршу. Костры закидали землей, котелки поснимали, козлы разобрали. Сразу в нескольких местах загудели прогреваемые двигатели, и уже через минуту все вокруг потонуло в вое и грохоте, а в небо повалили клубы едкого дыма.
   Аскер, Русвур и Шныр прошли сквозь все стойбище, чтобы остановиться у потрясающего образчика техники. На самом деле, почти все машины здесь были шедеврами инженерной мысли (хотя бы потому, что могли передвигаться самостоятельно), но некоторые экземпляры поражали особо. Таким был грузовик, некогда скромно называвшийся ГАЗ-66, а теперь известный под именем Царь-Шишига.
   Это было воистину удивительное сооружение. Кузов и почти всю кабину закрывала листовая броня, обильно утыканная острыми шипами. Ступицы передних колес на добрые полметра продолжались отточенными узкими пластинами, которые по своей эффективности не уступали ножам любого комбайна, перед, помимо мощного бампера, был увенчан могучим тараном, заканчивающимся острой гребенкой. На кузове крепилась турель с зенитной установкой и поворотной платформой. Причем стрелка с трех сторон защищала все та же броня. Части крыши, для более удобного сообщения с кузовом, не было. Передние стекла тоже отсутствовали, но проемы могли закрываться жалюзями, в которых оставались узкие прорези для обзора. Такие же бойницы были вместо дверных окон.
   Шныр ловко вскарабкался в кузов и занял место стрелка. Аскер сел за руль, Русвур справа от него.
   -Ну, как тебе аппаратец?
   -Офигеть!
   -То-то же! - И Аскер надавил кнопку, заменяющую ключ зажигания.
   Мотор взревел, из выхлопной трубы, выведенной позади орудийной платформы, вырвался клуб черного дыма. Машину тряхнуло, а потом пошла ровная густая вибрация.
   Русвур не спешил закрывать дверь, обозревая соседнюю технику. Он помнил свое изумление при первом осмотре сокровищ Котлована, но еще удивительнее было то, что чадило и взревывало сейчас на этом поле.
   Мастера Кузьмы постарались на славу. В грозные боевые машины превратилась самая мирная техника, от легковушек до подъемных кранов. Здесь были и ЗИЛы, и УРАЛы, и давно позабытые автобусы ПАЗики с Экарусами, и КРАЗы, и короли бездорожья УАЗы. Под броней угадывались очертания бетономешалок, автовышек, поливальных машин, снегоуборщиков, эвакуаторов, коротких автовозов и Бог весть чего еще. Все это топорщилось шипами и зазубренными краями железа, позвякивало цепями, и смотрело вперед стволами, плечами баллист, рычагами катапульт...
   -Н-да, лихое войско, - пробормотал Русвур, с лязгом захлопнул дверь.
   Аскер неопределенно хмыкнул в ответ и плотоядно улыбнулся.
   Строй подровнялся. Вперед выкатились легкие трехколесные багги из группы моторазведки. Экипаж каждой из них составляли два человека: водитель и сигнальщик с флажками. Как только будет установлен визуальный контакт с неприятелем, они переставали быть разведчиками и становились неким подобием проводников информации. Получая приказ по рации, они должны были "отмахивать" его для всех остальных, кому такой техники не досталось. По большому счету, это должно было помочь только в начале боя, потому что потом о какой-либо координации говорить было вообще сложно.
   -Проверка связи, - захрипел динамик над головой Аскера. - Перекличка.
   -Царь-Шишига на связи, - отозвался Аскер.
   За ним последовало еще девятнадцать сообщений, в том числе шесть от багги.
   -Сообщения приняты, связь подтверждаю, - сообщил оператор. Аскер невольно поискал глазами "буханку" с четырьмя длинными антеннами на крыше, но не нашел. Видимо, шла в арьергарде.
   -Общий вызов, - проговорил Аскер в микрофон. Секунду динамик шелестел пустым эфиром. - Все, тронулись!
   И Аск вдавил газ без лишних разговоров. Багги быстро умчались на край видимости, а основные силы не спешно покатились за ними. Скорость держали не высокую, так как разгоняться не позволяла техника, да и от пехоты удаляться не было никакого смысла...
   Со стороны это выглядело нелепым шествием порождений воспаленного инженерного рассудка в сопровождении толпы любопытных. Но это была сила... Та единственная сила, которая осмелилась противопоставить себя тьме, накатывающейся на человечество из беспредельности.
   -Дрыхнешь? - Спросил Аскер между всплесками воя двигателя.
   -Да какой тут дрыхнешь... - Русвур крепко держался за рукоять на торпеде и старался плотнее вжаться в спинку жесткого кресла.
   -Руль подержи! - Аскер бросил баранку на мгновение раньше, чем Русвур успел ее схватить. Машина прыгнула на очередной кочке, но с прямой не сошла...
   Аск вытащил из-под сиденья продолговатый деревянный ящик и положил его на колени.
   -А это тебе, - проговорил он, стукнув по крышке и вернув руки на руль.
   Русвур взял ящик, откинул защелки, открыл крышку, развернул материю...
   Под ней, поблескивая в утреннем свете, лежали две секиры на коротких рукоятях... Даже скорее не секиры, а глефы... В общем, Русвур никогда ничего подобного не видел. Оружие не отличалось украшениями или претенциозной формой, но не нужно было быть знатоком, чтобы увидеть в этих клинках уникальность.
   Рус взял один, чуть взмахнул, взвешивая. Рукоять удобно лежала в ладони, лезвие слушалось движений запястья.
   -Потрясающе... Откуда это?
   -Трофейные, - неопределенно ответил Аскер. - Че, правда нравится?
   -Еще бы! - Русвур провел, едва касаясь, по кромке заточки. Надави он чуть сильнее, и полпальца отхватило бы. - Только я ими и пользоваться-то не умею... К ножам как-то привык.
   Русвур в самом деле никогда не владел длинноклинковым оружием. Как-то в руки ему попало мачете. Он даже протаскал его с собой неделю-другую. Но, не найдя достойного применения, припрятал в надежном месте, о котором очень скоро забыл. И с тех пор ничем, длиннее хорошего ножа, не воевал.
   -Ничего, разберешься.
   Русвур хмыкнул, взял вторую секиру. Выглядели они грозно, но он в самом деле понятия не имел, как с ними управляться, не убив себя.
   Под тканью в коробке нашлась перевязь с петлями. Русвур понял, что носятся секиры за спиной, и начал прилаживать к себе сбрую. Благо дело, спиленная часть крыши позволяла встать в полный рост. Он уже вдевал вторую секиру, когда сверху раздался ехидный голос:
   -Под джедая косишь?
   -Будешь возникать, - задницу отрежу, - максимально серьезным голосом ответил Русвур.
   -Рискни, - и Шныр качнул всеми четырьмя стволами зенитки.
   Из динамика рации неожиданно затрещало, а потом раздался голос:
   -Докладывает Наблюдатель-три! Есть визуальный контакт с противником!
   Аскера будто прошибло током.
   -Всем наблюдателям! Немедленно вернуться к основным силам! - Закричал он в микрофон. - И тут же, не переводя дух: - Внимание! Зафиксирован визуальный контакт с противником! Моторизированным силам снизить скорость и соблюдать боевой порядок. Пехоте - подтянуться!
   Тут же наперебой посыпались отклики сотников о том, что приказ принят.
   Тем временем из-за пределов видимости навстречу колонне понеслись багги. Лихо развернувшись в полусотне метров, они встали согласно маршевому порядку. Сигнальщики подняли над головой флажки, сообщая, что готовы к трансляции приказов.
   А через тридцать минут, взобравшись на пологий пригорок, они увидели то, о чем докладывал третий наблюдатель. В широком промежутке между обрывом и лесом замерла черная шеренга. Идеально правильная черная линия перегородила путь к горизонту. Позади нее, через равные расстояния, высилось что-то массивное. Но что это, разглядеть было невозможно.
   Аскерова армия неспешно скатывалась с пологого склона. Когда он почти совсем перешел в ровное поле, первая линия остановилась. До противника оставалось где-то около двух километров.
   Аск оторвал от глаз бинокль и с трудом сглотнул. Протянул оптику Русвуру. Тот долго всматривался в замерший строй. Впереди десятка полтора линий пехоты. Сервы. Видать, новая модификация. У каждого, вместо левой руки что-то массивное и короткоствольное. Но, в остальном, похожи на людей. Совсем не тот страх, который они видели в Городе, и в который чуть не превратились сами.
   На поясах полуметровые булавы с противовесом на рукояти... Позади какая-то приземистая большеколесная техника. Примерно через каждую сотню метров высятся башни, похожие на усеченные пирамиды. На верхней площадке закреплены массивные раструбы. Позади всего этого вторая линия. А за ней, судя по всему, третья.
   Русвур облизнул высохшие губы и отложил бинокль.
   -Нам шандец, - спокойно констатировал Аскер.
   Рус ничего не ответил. Руки привычно скользнули по рукоятям ножей на поясе, чуть задержались и дотронулись до торчащих из-за плеч рукоятей секир. Почему-то мелькнула мысль, что сидеть с таким хозяйством потрясающе неудобно.
   Аск чуть помедлил, взял микрофон рации, вдавил кнопку.
   -Внимание всем. Говорит Аскер. Оружие - к бою!
   И тут же будто прокатилась волна. Синхронно лязгнули сотни затворов, с треском натянулись жгуты баллист, катапультчики примерились молотами к клинам запорных механизмов...
  
   В это самое время в катакомбах, что так обильно дырявили недра под Ватиканом, начиналась торжественная месса. Своды большого подземного храма наполнялись словами латыни, впитывались во многовековой камень, просачивались сквозь него и уносились куда-то ввысь.
   Пятеро кардиналов служили перед строгим распятьем, вытесанным из мрамора, у подножья которого стоял Престол. Позади них, вторя молитве, замерли больше полутора сотен клириков и монахов разного ранга и звания. Храм вместил всех обитателей нынешнего Ватикана. А позади всех, чуть пошатываясь от усталость, стоял инок Павел. Подрясник на нем пропитался пылью и потом, ноги невыносимо ныли, пальцы скрючились и замерли в том положении, в каком сжимали непослушный руль мотоцикла.
   Но он успел! Он все-таки успел! Он довез весть с Афона! Он доехал на последних каплях бензина, Бог десятки раз проносил мимо него смерть в виде пуль, стрел и камней... Он бросил мотоцикл прямо по середь площади, и, чуть не падая, кинулся к руинам Собора Апостола Петра. И маленькая, неприметная дверца, оставшаяся в уцелевшей части стены, открылась перед ним... Он протянул человеку, открывшему дверь, тубус со свернутым листом, и упал туда, в прохладную темноту. Потом была вода и крепкий отвар чего-то вкусного. Слова на непонятном языке и прикосновения добрых рук... Потом сознание вернулось к нему и он пошел вслед за всеми в подземный храм на торжественную мессу.
   Он не молился вместе с этими людьми. Но он молился вместе с теми, кто сейчас так же служил в сотнях километрах от него. На понятном языке и знакомым чином. В сохраненной торжественной роскоши афонских храмов, перед Царскими Вратами и перед Престолом, что за ними...
   Он повторял знакомые и родные слова, которые повторяли вместе с ним тысячи человек, и просил у Бога только одного. Того же, что просили пятеро кардиналов и все прочие собравшиеся под этими древними сводами...
  
   -Братан, а умирать-то стремно, - проговорил Аскер, глядя прямо перед собой.
   -И мне стремно, - ответил Рус. - Но ничего... Это ничего... Это нормально, брат.
   Аскер повернулся к нему, хотел что-то спросить, но не стал. Только молча протянул руку. Русвур ответил крепким рукопожатием.
   -Шныр! - Рявкнул Аскер.
   -Че? - Донесся голос капитана "Айсберга".
   -Ну как?
   -Отлично! Сделаем эту сволочь!
   -Вот то-то!
   Аск снова взял микрофон, переключил рацию в режим трансляции через громкоговорители, закрепленные на десятке машин.
   -Внимание всем. Говорит Аскер, - он сделал небольшую паузу. - Люди, я обращаюсь к вам не как командир, а как один из вас. Сейчас будет бой. Наш последний бой. Погибнут многие. Скорее всего, все. Но это не важно. Важно, что мы смогли остаться людьми. До последнего. Важно, что мы не остановились перед ними. Важно, что мы не отдадим свои жизни просто так, а возьмем за них очень дорого. - Аскер перевел дух. - Пленных не брать! Патронов не жалеть! Не сдаваться! И не отступать!!! - Аск чуть привстал, держась за руль и глядя вперед, на черную линию, закричал в микрофон: - Рвите эту сволочь!!! Рвите их в клочья!!!
   Лица свело судорогой ярости, руки сжали оружие до хруста костей, и наружу рванулся вой тысяч глоток, от которого дрогнули небеса.
   -Вперед!!! - Заорал Аскер, ударом вгоняя в пол педаль газа.
   Первобытный, безмозглый страх навалился на Русвура, тысячетонной тяжестью вдавливая его в жесткое сиденье. Время замедлилось, сгустилось. Будто сквозь вязкую пелену он видел Аскера, вцепившегося в руль, качнувшуюся и поплывшую навстречу темную стену фигур впереди, слушал глухие и медленные удары собственного сердца, отдававшиеся болью где-то в затылке, чувствовал, как по лицу противно ползут ледяные капли пота. Горячий воздух нехотя тек в легкие, подолгу задерживался там, превращая каждый вдох в хрип...
   И вдруг в этом киселе вспыхнуло до боли ясное и мучительное чувство. Во сейчас, сейчас он вспомнит что-то важное, что-то бесконечно необходимое в этой точке пространства и времени... Сейчас... Сейчас...
   Рус слышал глухой хруст собственных зубов, какие-то обрывки звуков, размытые слова на периферии сознания...
   И вдруг все померкло. Он ощутил вокруг себя замкнутое, вибрирующее пространство, и страх, но уже другой, который не теперь и не сейчас. В ушах раздался голос Феди Физика. Слова нельзя было понять, но он что-то говорил, говорил, говорил, настойчиво всверливаясь в мозг, как бормашина. Чувство припоминания стало невыносимым, смяло все и вся, погасило вибрацию и стерло тесные стены металлической коморки.
   "Чтобы победить ураган, надо самому стать ураганом", - прозвучали чужие, незнакомые слова.
   "Физик, ты?", - Спросил Русвур в наступившей тишине.
   Но ответа не последовало. Лишь на мгновение появилось Федино лицо. Такое, каким он его знал еще в Оазисе, еще до изменений, которые произошли с ним в Городе. А потом Русвур увидел самолет, закладывающий лихой вираж, услышал свой собственный вопль и зажмурился от нестерпимо яркой вспышки, открывшей дорогу в другой мир.
   "Спасибо тебе, Федор", - прошептал он, - "спасибо!".
   Он вернулся в реальность одним ударом. Но густая прозрачная патока, заполняющая все кругом, исчезла. Исчез и страх, уступив место дикой, холодной ярости.
   -Суки. За все спрошу, - проговорил Русвур, глядя на стремительно приближающийся строй противника.
   И толкнул в пространство почти материальную волну ненависти. Все, что копилось в нем эти годы, что жило в глубинах души, что жгло и подтачивало ее, наконец освободилось. Но не стремительным фонтаном, разрушающим все и вся, направленным, дозированным импульсом.
   -Чтобы победить тьму, нужно самому стать тьмой, - выговорил Русвур, глядя на войско преображенных.
   Аскер первым ощутил то, что произошло с его другом. А потом и все остальные. Что-то странное, едва ощутимое накрыло людей, впиталось в них, в самые глубины существа каждого... И через миг рванулось обратно, вобрав в себя всю боль, весь страх и все муки, которые довелось пережить каждому.
   Преображенные дрогнули. Сильные, уверенные в себе, пришедшие сюда, чтобы растоптать последнюю досадную помеху перед их безусловным господством, они ожидали лишь проявления примитивной силы, заключенной в заточенном и разогнанном железе. Но прежде, чем это железо коснулось их безмозглых рабов-сервов, на них обрушился пси-удар потрясающей мощности. И многие из них, что прятали свои уродливые тела в бронированных резервуарах далеко позади третьей линии фронта, зашлись в беззвучном крике. Лишь некоторые из них, кто обладал достаточной силой, чтобы защитить себя и при этом не потерять способность анализировать, мгновенно поняли, что бой будет куда серьезнее, чем казалось. А поняв это, начали вершить Зов.
   До фронта Преображенных оставалось не более двух сотен метров, когда армия Аскера ударила из всех калибров. Сотрясая Царь-Шишигу, заухала зенитка. Рядом злобно застрекотал станковый пулемет, укрепленный на ЗИЛе, где-то сзади ухнула пушка, со скрипом разогнулись рычаги катапульт...
   В ответ по атакующим бесшумно хлестнули бледно-фиолетовые лучи, исторгнутые навершиями черных пирамид, первая линия сервов дружно вскинула свое оружие и разразилась плотными очередями, а потом в них врубилась первая волна техники. С влажным хрустом железо встретилось с плотью, во все стороны брызнуло темно-бурым, колеса начали перемалывать мясо, шипы и зазубренная сталь вошли в тела, потащили их, размазывая об землю.
   Сервы действовали как единый организм. Плотным строем, абсолютно беззвучно, они ринулись навстречу разогнанной смерти, поливая ее огнем.
   Шишигина кабина загудела, как колокол. Брызнули искры, ленты защитных жалюзей завибрировали и начали деформироваться. Но грузовик пер вперед, разбрызгивая тех, кто бросался под него.
   Они прошли далеко, оставив широкий коридор, улитый кровью и заваленный обрывками тел, но все-таки завязли. Мотор натужно взвыл, передние колеса потеряли сцепление с почвой, закрутились в холостую, продолжа месить тех, кто оказался под ними. Машина будто уперлась в подушку...
   В кузове продолжал беситься Шныр, раскачивая стволы зенитки и беспрестанно давя гашетку. Поток горячих гильз лил за борт, но сервов было слишком много. Как крысы, давя друг друга, они ринулись на грузовик.
   Рядом, тяжело разворачиваясь в заносе, проскользил Урал. Махина сметала сервов десятками, но и ей не удалось устоять под их натиском. Чуть завалившись на бок, Урал остановился. Из длинного кунга, укрепленного вместо кузова, разом ударили два десятка автоматов. Но сервы все лезли и лезли к амбразурам, пытаясь в упор ударить по тем, кто был за ними.
   Аскер приоткрыл дверь и тут же захлопнул ее, ломая руку, просунувшуюся в щель. Выхватил из-под сиденья автомат, передернул затвор и пинком распахнул дверцу, тут же пальнув в бледную физиономию, оказавшуюся за ней.
   Под сиденьем Русвура тоже оказался короткий АКМ. Сдвоенный рожок не очень удобно лежал в руке, но выбирать не приходилось. Рус изогнулся и обеими ногами толкнул дверь. Она уперлась во что-то мягкое, а потом резко распахнулась. Вдавливая скобу, он ринулся вперед.
   Нескольких сервов разбросало очередью в упор, он пригнулся, уходя от шальной пули, и накрыл пространство перед собой веером. Стрелял до тех пор, пока не кончились патроны, потом перекинул рожок и снова начал садить длинной. Целиться не приходилось. Сервы перли плотной стеной, и падали, не успевая сделать и выстрела из своего оружия.
   Автомат захлебнулся и замолчал. Русвур отбросил ненужную железяку и выхватил из-за спины секиры. На какое-то мгновение он застыл с поднятыми клинками, а потом качнулся вперед, окружая себя плотным кольцом сверкающей стали.
   Он понятия не имел, откуда взялось умение пользоваться этим оружием. Клинки будто сами выписывали немыслимые пируэты, заливая Русвура брызгами крови. В какой-то миг он ощутил, что будто видит себя со стороны. Тело плавно изгибалось, вторя движениям секир, каждый удар был экономно рассчитан, точен и смертелен... В ушах стоял только тонкий свист рассекаемого воздуха, и где-то позади него фоном висел гул окружающего боя.
   Но вот секира в правой руке встретила неожиданное сопротивление. Русвур не стал пытаться извлечь ее из тела, просто отпустил рукоять, одновременно перебрасывая в эту руку клинок из левой. В принципе, ничего не изменилось. Но короткие шажки вперед, которыми он продвигался, прекратились, и дышать стало тяжелее.
   Краем глаза Русвур заметил Аскера. Тот махал своим боевым молотом, с каждым ударом расплескивая очередное безмозглое существо. И когда, интересно, умудрился достать свою железяку? Тем не менее, не смотря на кажущуюся громоздкость этого оружия, Аск орудовал им с поразительной легкостью. Проворачиваясь на месте, он описывал бойком широкую дугу, и всякий раз на землю падали ошметки плоти.
   Казалось, что бой длится долгие часы, хотя прошло не более двух минут с того момента, как они покинули кабину Шишиги. И вдруг поведение сервов изменилось. Разом отхлынув от сражающихся, они повыхватывали свои дубинки, и все так же молча кинулись вновь. Железо встретилось с железом... Сервы замолотили своими булавами с неожиданным напором и энергией, заставляя отступать бойцов Аскера. Все чаще и чаще стали звучать истошные вопли, когда кого-то доставали, сбивали с ног...
   Аск, Русвур и Шныр дрались отчаянно. Сошедшись в десяти шагах от Шишиги, они встали кругом, и начали методично колошматить тех, кто пер со всех сторон. Тела громоздились уже по пояс, а сервов не становилось меньше. С молчаливым упорством они шли и шли на них, размазывая тяжелыми сапогами тех, кто минут назад лез так же...
   Вторая секира застряла в чьем-то теле. Русвур не стал выручать и ее, легко отпустив рукоять. Ножи будто сами пригнули в руки, и тут же сошлись на шее очередного серва, встретившись клинками где-то внутри плоти. Рус выдернул лезвия, ныряющим движением ушел от удара и вытянулся далеко вперед, доставая клинком мерзавца, который уже занес булаву над затылком Шныра.
   "Что-то не так, что-то здесь не так...", - Думал Русвур, бросая очередное тело на землю. - "Сервы дерутся не в полную силу, да и не станут Преображенные так бездумно расходовать ценный материал..."
   Где-то позади донеслось дружное "У-а-а-а-а-а-а!!!", и к звукам боя добавился грохот сотен очередей. Пехота дружным фронтом врубилась в зону боя, расстреливая боезапас до последнего патрона. Передовые отряды неслись вперед, поливая все огнем и не задерживаясь на стычки с сервами, отвлеченными от истребления экипажей техники. А вот уже те, кто шел за ними, начал методично истреблять врага, разом оказавшегося в численном меньшинстве.
   Со стороны основных сил преображенных потянулось подкрепление. Сервы бежали десятками в колоннах по двое, и старались держаться так как можно дольше, рассыпаясь только при непосредственном контакте с противником. Передовые отряды людей встретили их рукопашной, потому что стрелять уже было нечем...
   И тут одна из усеченных пирамид легко качнулась в сторону. Раструб навершия развернулся и исторг бледно-фиолетовый сгусток тумана, который описал дугу и плюхнулся в самую гущу сражающихся. Жахнуло, как при хорошей грозе, и во все стороны полетели ошметки тел пополам с вырванной землей. Остальные пирамиды начали палить как по команде. Причем им было совершенно все равно, где свои и где чужие. Били туда, где народ копошился погуще.
   -А-а-а-а-а-а-а, суки!!! - Завопил Аскер, с плеча расплескивая очередного серва. - Скоты!!! Скоты-ы-ы-ы-ы-ы!
   Он крутанулся на месте, сшибая еще двоих, и что есть мочи гаркнул:
   -Делай, как я! В толпу не сбиваться!!!
   После чего опрометью рванулся к пирамидам, в мертвую зону поражения. Люди привыкли доверять своему командиру, и кинулись вслед за ним, просто отталкивая сервов с пути и не заботясь о том, удалось ли их убить.
   Русвур бежал большими скачками в десяти шагах позади своего друга. На ходу он то и дело взмахивал руками, будто пытался удержать равновесие. И всякий раз позади него оседал очередной серв, зажимая перерезанное горло, или путаясь в собственных кишках.
   Вопя во всю глотку, люди неслись через поле, оставляя у себя в тылу сотни и сотни безмозглых убийц. Они почти выскочили туда, где пирамидам их было не достать, когда в спину ударил град пуль. Сервы, получив приказ поводырей, лупили из всех стволов, не заботясь, если поток свинца скашивал своих же. Тот, у кого заканчивался боекомплект, отстегивал пулемет и молча бросался вперед, размахивая булавой и культей руки с креплением.
   Парень лет десяти оказался рядом с Русвуром. Сжимая обеими руками топор, он несся вперед, глядя огромными от ужаса глазами строго перед собой. И, конечно, на его пути оказалась кочка. Парнишка начал падать как раз в тот момент, когда его настигла очередь. Десяток пуль вошел в тело, протащил вперед и разбросали по истоптанной земле. Русвур успел увидеть руки, продолжающие сжимать древко... Он был ребенком. Он умер, не выпуская из рук оружие.
   Сердце бубухнуло и затихло. Мир застыл, стал тусклым и каким-то прозрачным. Рус увидел, как на его запястьях затрепетали лиловые всполохи. Он понятия не имел, что это такое, да и ему было наплевать. Зато он знал, что надо делать. Медленно разогнувшись, посмотрел на Аскера. Тот стоял в полный рост, и вокруг него трепетало оранжевое марево...
   -Он мой, - раздался в голове шепот Аска.
   Позади пирамид и машин Преображенных, Русвур увидел размытые сгустки, пульсирующие зеленым светом. От них к сервам, превратившимся в нечеткие силуэты, тянулись тонкие нити.
   В один миг Русвур увидел того, кто стрелял, и его поводыря. В следующую секунду Аск протянул к поводырю линию синеватого света и что-то схватил внутри измененного тела. По мозгам хлестнул дикий визг, и вдруг резко оборвался. Зеленое пятно погасло.
   -Доигрались, падлы? - Безмолвно спросил Русвур, уверенный, что его слышат.
   Его пальцы начали плести узор, оставляя в воздухе сложную тускло-лиловую вязь. Незнакомые слова поднимались из самых глубин сознания, складывались в фразы, ложились одно на другое, превращаясь в нерушимую стену. Он чувствовал, как вокруг него начинает вибрировать пространство, как копится неведомая, чужая сила.
   То, что он делал, питалось им самим. Проникало внутрь, заставляло с каждым мгновением отдавать все больше и больше. Но он продолжал, уже не в силах остановиться, уже не властный над тем, что творил. Он слышал скрежет своих зубов, свое хриплое дыхание, чувствовал, как гудят жилы.
   Красная пелена застила глаза, земля стала вязкой, как болото, потянула его к себе. А он выталкивал из себя последние слова, отдавая те капли, которое еще были в нем. И вот последнее, почти неслышное, почти хрип и стон прозвучало. Дрожащая рука вывела последний завиток, и скрючилась в судороге. Легкие отказались принять глоток воздуха, раскаленного как магма. Кровь загрохотала камнепадом. Он падал все глубже и глубже, уже ничего не видя и не слыша вокруг, когда твердая рука схватила за плече и рванула вверх. Внутрь ударил ледяной поток, вздох протолкнулся сквозь сведенную трахею, рванулся обратно кровавым кашлем.
   Русвур увидел Аскера, стоявшего рядом и державшего его каким-то странным захватом. А возле них клубился и переливался мягким светом клубок вязи. Полыхнул особенно ярко, он сложился сам в себя и распался сотнями светлячков, которые медленно, с трудом проталкиваясь сквозь густой воздух поплыли к сервам и их хозяевам.
   Земля содрогнулась мягко и нерешительно. Далекие голоса, загудевшие будто ветер в печной трубе, сочились страхом и безысходностью. Иногда они срывались на глухой вой, но тут же замолкали, стоило очередному светляку коснуться Преображенного своей аморфной сущностью.
   -Думай, что делаешь, - прозвучал усталый голос Аскера. - Чуть себя не угробил.
   -А что я делаю?... - Шепотом выдавил Русвур.
   Аск хотел ответить, причем безусловно матерно и емко, но не успел.
   -Браво. Браво и еще раз браво!
   Оба обернулись и увидели идущего к ним высокого статного человека в безукоризненном сером костюме. Причем шел он по асфальтовой дороге, протянувшейся от горизонта до горизонта. Кроме них и этого незнакомца кругом не было никого.
   Рус матюгнулся, вывернулся из Аскерового захвата и схватил ножи на изготовку. Аск одним движением извлек из-за спины молот.
   -Да бросьте вы! - С усмешкой проговорил незнакомец. Железо звякнуло об асфальт, причем друзья не сделали ни одного движения. Оружие само покинуло их руки. - Не навоевались еще, воители...
   -Что ж, будем считать, что вы с успехом справились с поставленной задачей. Очень сложной, надо сказать, задачей.
   -Ты кто такой? - Спросил Аск, прикидывая, сколько потребуется времени на то, чтобы достать нож из-за голенища и метнуть его в незнакомца.
   -Его там нет, не обольщайся, - человек скользнул взглядом по пыльному сапогу.
   Аскер не двинулся. Лишь капля пота скатилась ему на бровь.
   -Зовите меня Повелитель, - ровным голосом посоветовал он.
   -Не слишком широко закидываешься? - Едва заметным движением запястья Русвур коснулся подрукавных ножен и с ужасом убедился, что ножа там нет.
   -А ты дерзок. Мне это нравится.
   -Ты. Кто. Такой. - С расстановкой повторил свой вопрос Аскер.
   -Ну же. Уже могли бы и догадаться. Да расслабьтесь вы, в конце концов. Замерли, как истуканы. На вас нет ни одной железки. А если бы и были, то ничего от этого не изменилось. Уж поверьте мне.
   -Ты тот самый говнюк, который заварил всю эту кашу? - Аскер сделал маленький шажок вперед.
   Что-то невидимое ударило его в живот с силой тарана. Русвура качнуло воздушной волной, а Аскер отлетел на добрые три метра, и еще метр проехался по асфальту, воя не своим голосом. Рус кинулся к нему, одним движением поднял на ноги, но Аск переломился пополам и упал на колени, силясь выдавить из себя крик.
   -Просто разговаривать надо уважительно, - сообщил Повелитель.
   Через силу Аск поднял голову и посмотрел на это существо. В его взгляде сияла такая ненависть, которая могла бы Эверест стереть в щебень.
   -Молодец. Ты действительно молодец, - в улыбке сверкнули идеально-ровные зубы, - только выбирай выражения, и все.
   -Хорошо. Дальше что? - Рус все еще держал Аска, боясь, что тот завалиться на бок. - Поклониться тебе? Признать твое господство? Служить тебе?
   -А почему бы и нет? Не плохой выбор. А, главное, разумный.
   -Тебе не хватает тех уродцев? - Русвур зачем-то показал большим пальцем через плечо.
   -Я уважаю хороших противников. Это во-первых. А, во-вторых, у уродцев, как ты их назвал, есть своя функция. Универсального в этом мире нет, и каждый должен заниматься своим делом.
   -Ты, похоже, считаешь себя крутым умником, да? - Аск встал на ноги, резким движением стряхнул руку Русвура. - А поцеловать мою шершавую задницу нет желания?
   Повелитель белозубо улыбнулся. Аскера швырнуло вверх и выгнуло дугой, будто ломало через перекладину. Его крик раскатился далеко во все стороны, и продолжал нарастать, будто легкие никак не могли сократиться... Наконец он зашелся каким-то булькающим хрипом и грохнулся на асфальт, дергаясь и скребя твердую поверхность. Аск дрыгнулся последний раз и затих, пуская кровавые пузыри.
   -С ним ничего не случиться, - проговорил Повелитель. - Но некоторым людям проще объяснить действиями, чем словами. Радует, что тебе для понимания хватает обычного разговора.
   Русвур молчал, глядя куда-то позади Повелителя. Внутри было холодно и пусто, как в разграбленной могиле.
   -Ну, твое решение?
   -Че делать-то надо? - Спросил Русвур.
   -Да все просто. Скажи: "Принимаю власть твою" и поцелуй вот это, - Повелитель протянул левую руку, на среднем пальце которой чернел камень, державшийся там безо всякой оправы.
   -И все?
   -И все.
   -А что потом?
   -А потом что хочешь. Любое твое желание.
   -Абсолютно?
   -Конечно. Или ты думаешь, что следовало столько пережить ради меньшего? - Вновь белозубая улыбка.
   -Ну а типа там перевернутый крест нарисовать, пентаграмму, все такое...
   -Игрушки для безмозглых торчков. Мы же взрослые разумные люди, в конце концов. К чему вся эта бижутерия?
   -Ты бы Аскеру помог. Что-то плоховат он, - Русвур глядел на своего неподвижного друга.
   -Считай, это тебе аванс.
   Аск тут же зашевелился, перевернулся на бок, стал часто и прерывисто дышать.
   -Тебя тревожат сомнения? - Повелитель глядел совсем ласково, и только где-то на самом дне его глаз можно было различить отблеск темной бездны.
   -Тревожат. Выбор - вообще самое тяжелое, что только может быть.
   -Так освободись от этой тяжести! Реши сейчас, и тебе больше не потребуется выбирать. Ты всегда будешь знать точно! - Повелитель сделал короткий шажок к Русвуру. - Послушай, Рус, ты ведь всегда знал, что надо быть с сильным. Это закон, главный и основной. Сколько раз ты сам убеждался, что слабакам не достается ничего, а сильный получает все. И сколько бы не распинались о морали с нравственностью, о любви, самопожертвовании и прочем слащавом бреде, как только доходит до дела, все решает сила, и только она. А я готов дать тебе силу. Такую, какой не было еще не у кого!
   Позади Русвур раздался стон. Он обернулся и увидел Аскера, который поднялся сначала на четвереньки, потом встал на ноги, пошатнулся, но все-таки устоял.
   -Во, и дружок твой оклемался. Давайте-ка вместе, хватит резину тянуть.
   -Силу, говоришь? - Спросил Аскер, вытирая губы рукавом. - А не боишься, что тебя переплюнем?
   -Ребята, мы в разных весовых категориях, - усмехнулся Повелитель. - Вы новички, а я все-таки эксперт, хотя бы в силу возраста.
   -Ну че, Аск? - Русвур пристально поглядел на своего друга.
   -А ниче. Хорошь тянуть, правда. Пора заканчивать балаган. Все-таки сила... Все-таки такая, которой ни у кого еще не было... Козырные расклады, а?
   -По-любому.
   -Вот, слова разумных людей. Давайте, ребята. У нас еще масса дел!
   -Слышь, Рус, а слов-то я не знаю... - Проговорил Аскер.
   -Да слова-то самые простые, брат, - и, подняв лицо к небу, он тихо проговорил: - Господи, помилуй!
   Повелитель что-то выкрикнул, и от его голоса содрогнулось пространство. Превратившись в сгусток черного пламени, он потек к друзьям, окутал их и впитался без остатка.
   Мир кругом замер, потрескался, начал облетать хлопьями некачественной краски. Дорога, равнина и тусклые небеса исчезли. Друзья вновь оказались у подножья черной пирамиды с усеченным верхом. Но грохот боя больше не давил на барабанные перепонки. Сервы стояли истуканами, пустыми глазами глядя прямо перед собой, люди потерянно озирались, сжимая в руках оружие.
   -Ну что, как ощущение? - Прошелестел откуда-то голос Повелителя.
   -Ниче, нормально, - ответил Аскер, озираясь кругом.
   Повелитель вышел из-за пирамиды, помахивая тонкой коричневой тростью с набалдашничком в форме головы химеры.
   -А дальше-то что? - Спросил Русвур.
   -Дальше - все! - Повелитель улыбнулся бледными губами. - Они вам больше не нужны, - он обвел тростью людей.
   -И что будет с ними?
   -Да какая тебе разница? Перед тобой вселенная и вечность! Неужели все еще заботит судьба каких-то червей! - Повелитель махнул тростью в сторону Шныра, и тот неуклюже свалился на бок.
   Ни один мускул не дрогнул на лицах друзей.
   -Еще вопросы? - Продолжал улыбаться Повелитель.
   -Какой был смысл во всем этом спектакле? Если ты так силен, почему не мог сделать этого сразу? - Спросил Аскер.
   -Понимаешь ли, есть один затянувшийся спор, в котором я сегодня поставил точку. Конечно, можно было уничтожить вас всех, но это не было бы победой. История знала много случаев, когда кто-то проигрывал бой, но побеждал в войне. Твой друг ведь только вчера вернулся из одного маленького путешествия, и кое-что привез с собой. Справедливости ради должен сказать, что у него было то немногое, чего я не могу взять. Не могу взять, до тех пор пока мне не отдадут сами. А он отдал. - Глаза Повелителя зажглись странным светом. - Отдал!
   -Значит, ты все-таки что-то привез с Афона? - Спросил Аск.
   -Привез. Мы с Олегом причастились там и взяли благословение. Дьявол не может одолеть того, в ком Божья благодать. Единственный способ войти в такого человека - сделать так, чтобы он сам призвал дьявола. Чтобы он открыл свою душу злу... И Повелитель считает, что именно так и произошло. Что он обхитрил Бога...
   -А что, нет? - Трость в руках повелителя описала замысловатую дугу и повисла в воздухе.
   -Ты мнишь себя почти всемогущим, - Русвур глядел на повелителя в упор. - Но взгляни на Афон, взгляни на Ватикан... Там верные творят Литургию, и за ней поминают меня, Аска, Олега и еще очень и очень многих. Имен этих людей они не знают, но это и не важно. Важно то, что они молятся искренне, от души.
   -Представление для глупцов! Пускай тешатся до поры! И потом, ведь речь не о них, а о вас. Вы здесь, а не там. Вы творили то, что церковь называет колдовством, хотя сами не понимали, что делаете... И вы не воспротивились мне, когда я подошел! Ты, Аскер! И ты, Русвур! Ты, который просил своего бога о милости! И что ты получил? Что вы оба получили?!?
   -Прощение... - Почти прошептал Русвур.
   -И благодать, - добавил Аскер.
   Повелитель резким движением швырнул в него трость. Химера ожила, оскалила пасть, выпустив крошечные клыки, но Аскер отбил ее коротким ударом. Деревяшка переломилась с сухим хрустом и упала ему под ноги, моментально истлев.
   -Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и не земли. - Говорил Аскер, шагая навстречу тому, кто звал себя Повелителем.
   Ноги Русвура подломились. Он упал на колени и запрокинул голову, глядя в чистое небо, прогреваемое лучами неожиданно теплого для осени солнца.
   -Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение... - Сказал Русвур.
   -Но избави нас от лукавого, - произнесли они вместе.
   -Яко Твое есть Царство и Сила и Слава ныне и присно и во веки веков. Аминь. - Прозвучал в тишине голос отца Игнатия.
   Аскер вплотную подошел к Повелителю и его палец уткнулся тому в грудь.
   -Всю эту вечность, не смотря на любые потуги, ты был и остаешься никем. Лузером. Жалким засранцем. Проваливай туда, откуда пришел, пока у тебя есть такая возможность.
   От дикого рева содрогнулась земля. Те, кто стоял, попадали ничком, обхватив головы руками. На ногах остался только Аскер, да Рус не согнул спины, стоя на коленях.
   Повелитель замахнулся в ударе, но Аскер легко отбил его руку, а потом тычком отшвырнул от себя.
   -Пошел вон, чмо!
   -Будьте вы прокляты!!! - Загромыхало со всех сторон. - Сейчас и до конца мира!!!
   Повелитель рывком вскочил на ноги и ринулся вперед, превратившись в струю мрака. Рассыпавшись роем обломков черного льда он накрыл друзей. Аскера поволокло по земле, Русвур, изогнувшись в невероятном рывке, умудрился схватить его, но не удержался сам. Так они и полетели кубарем. А маленькие, острые, как глаз завистника, обломки тьмы все входили и входили в их плоть...
   Последний осколок исчез в теле Русвура. Минуту кругом царило такая тишина, что можно было услышать ход времени. А потом она раскололась хриплым, нечеловеческим криком. Русвура выгнуло дугой и подбросило на добрый метр от земли. Он приземлился на четвереньки, затряс головой, будто отгонял от себя рой мух. Его глаза горели черным пламенем, на губах выступила пена. Аскер тоже забился в судорогах, царапая скрюченными пальцами землю. Их жгла и рвала изнутри дикая, невыносимая страсть к разрушению. Чудовищная сила требовала выхода, готовясь снести последний зыбкий заслон.
   Аскер вскочил на ноги, огляделся кругом безумными глазами. Его руки сжались в кулаки с такой силой, что из-под ногтей брызнула кровь.
   -Не-е-е-хт... Не-е-е-хт... Дхержхис-с-с-с-с... - Захрипел Русвур.
   Его вновь подбросило и на этот раз со всей силы приложило об землю.
   -Не могу!!! - Завопил Аскер.
   Он согнулся в три погибели, упал головой вперед, но тут же вскочил и выпрямился, будто развилась пружина...
   Люди вокруг начали приходить в себя. Те, кто был ближе всего к друзьям, еще не осознавая произошедшего, начали отползать. Их гнал животный страх, порожденный запредельной ненавистью, изливаемой Русвуром и Аскером. Те, кто мог встать, вскакивали и неслись прочь без оглядки. Даже сервы раскоординированной шатающейся походкой старались убраться подальше...
   Русвур выл дурным голосом. Обхватив голову руками и роняя клочья кровавой пены, он продолжал вопить, хотя в легких уже давно не осталось воздуха. Наконец захлебнувшись собственным криком, он запрокинул голову до хруста шейных позвонков, и невероятно высоким, надтреснутым голосом закричал:
   -Убей! Убе-е-е-е-е-е-е-й!
   А потом они с Аскером налетели друг на друга, сцепились, и стали сжимать хватку, слыша треск костей. Но никто из них не хотел убить другого. Последними проблесками сознания они смогли понять, что только так смогут предотвратить бойню. Схватиться и не отпускать друг друга. До конца.
   Они свалились одновременно, покатились по земле, разрывая одежду и сдирая кожу, остановились возле какой-то кочки, продолжая сжимать смертельные объятья.
   И вдруг дикая боль, рвавшая каждого из них, исчезла. Русвур с трудом повернул голову, ободрав щеку об асфальт. Они лежали на дороге, протянувшейся через ровное поле от горизонта до горизонта. А над ними чистое небо уже подернулось первыми красками заката.
   Рядом, совсем рядом лежал Аск и смотрел куда-то вверх.
   -Живой? - Прошептал Русвур.
   -Живой... - Еле слышно ответил Аск. - Холодно, зараза...
   -Холодно... - Русвур попытался стянуть свой плащ, чтобы они смогли хоть как-то укрыться. В его руках остался кусок истертой кожи. Почему-то стало очень обидно. Но он все-таки как-то извернулся и набросил лохмотья на Аскера.
   -Че скис? - Спросил Аскер совсем тихо.
   -Плащику кранты...
   -Забей... Зато мы одолели... Мы смогли... Смогли... - Дальше губы Аскера шевелились уже беззвучно.
   Русвур положил голову на шершавую поверхность.
   -Тихо-то как, - проговорил он. - Как же тихо... Аск, слышь как тихо?...
   Он выдохнул последний раз и больше не шевелился. Так же, как и его друг. А солнце, большое и теплое, коснулось горизонта. И по дороге разлилась бесформенная тень. Единственная, на весь этот плоский мир, протянувшийся от горизонта до горизонта...
  
   Шныр открыл глаза и увидел перед своим лицом добротные сапоги. Сапоги чуть переминались, повинуясь движениям ног, в них вставленных. Скосив глаза настолько, насколько было позволено природой, Шныр рассмотрел серва, стоящего прямо над ним. Серв пялился куда-то в пространство, через равные промежутки времени опуская и поднимая веки.
   Шныр замер. Долгую минуту он даже не дышал, а потом очень медленно выпустил воздух. Его рука сделала едва заметное движение. Потом еще одно. И еще одно. Из-под рукава начал появляться нож. Еще три долгие минуты Шныр шевелил запястьем так, чтобы рукоять легла ему в ладонь. Потом, миллиметр за миллиметром, повернул руку в удобное положение. Затем он закрыл глаза, не таясь глубоко вдохнул и выдохнул, и рывком развернулся на месте. Его ноги ударили серва под колени, рывком он перенес тяжесть тела и вскочил. Движением закончилось глубоким выпадом, и не успел серв коснуться земли, как в его горло вошел нож.
   В принципе, Шныр мог так не изощряться. Ибо в тот момент существо, скрученное из крепких костей и мускулов, но практически полностью лишенное мозгов, было абсолютно безвредно. Как и сотни его подобий.
   Шныр огляделся. Повсюду на поле боя бесцельно стояли или топтались на месте сервы. Люди либо лежали, либо слабо шевелились, приходя в себя.
   Проведя рукой по боку, Шныр обнаружил две вещи. Отсутствие ножен и большое количество крови. А еще рваную дыру на рубахе.
   -Зараза... - Пробормотал он, вытирая кровь.
   Как ни странно, но раны под ней не было. Вообще никакой. Зато при детальном осмотре Шныр обнаружил на одежке еще две дыры, очень напоминающие пулевые отверстия. И как раз на груди...
   Решив не забивать голову лишним, он быстро скумекал, что надо сделать прямо сейчас. Сервы безвредны, и это хорошо. Но что случилось, и как долго оно продлится, неизвестно. Значит, нужно привести в чувство как можно больше народу и начать уничтожать противника, пока он не подает признаков сопротивления.
   Шныр огляделся кругом. Его взгляд остановился на Русвуре с Аскером, которые лежали у подножья ближайшей пирамиды. Странно как-то лежали... Причем на Аскера были наброшены остатки Русвурового плаща...
   Он подошел к ним, толкнул одного, другого.
   -Мужики! Подъем, мужики!
   Реакции не последовало. Тогда он сильнее потряс Аскера за плече. Тот перевернулся на спину. Вяло, будто мешок с отрубями. В небо уставились открытые глаза. Холодные и абсолютно пустые.
   -Мужики, вы че, а? - Шныр начал трясти Русвура. - Рус, вставай, а? Ты чего? Вставай, быстро!
   Шныр тяжело опустился на землю рядом с ними.
   -Блин... Пацаны... Че за отстой, а? Вы чего, а? Да что же это!? - Шныр всхлипнул. - Что за фигня??? - Вдруг заорал он во всю глотку. - Что? А? Что такое, ну? Мать вашу!!! Козлы!!! - И он со всей силы саданул кулаками по земле. - Козлы, блин... Пацаны... Блин...
   По его лицу потекли горячие, злые слезы. Он размазывал их, растирал вместе с грязью.
   -Ну че такое, а? Ведь я же сдох... Сдох я... - Он поковырял пальцем дыру на рубахе как раз напротив сердца. - И че теперь, а? Вот че? Гадство! Зараза! Сволочи!!! - Шныр вскочил на ноги и с размаха лягнул пирамиду. Завыл от боли. - Падлы!!!
   Рванулся к ближайшему серву, на ходу подхватил чью-то дубину, и, не останавливаясь, с маху снес ему башку. Подбежал к другому, огрел его поперек спины, в развороте схватил за голову и рывком сломал шею.
   -Гады!!!
   -Не бузи. Чего разорался? - Раздался знакомый голос.
   Шныр ошалело огляделся и увидел Кузьму, сидящего на земле.
   -Аскера с Русом того, нету...
   -А хренли ты хотел? Война, так ее...
   Кузьма поднялся, взмахнул руками, будто проверяя, на месте ли.
   -Они все так? - Он показал на одного из сервов, топтавшегося неподалеку.
   -Похоже.
   -Хорошо. - Кузьма провел рваным рукавом по лбу. - Померли, значит. Но не совсем. Не до конца... - Он посмотрел на Шныра, который, в свою очередь, таращился на него.
   -Чего встал, воевода? Десятников поднимай. Мы ведь сейчас тоже как кутята слепые. Если этих гадов опять прошибет, на земле ведь всех порежут к чертовой матери!
   Шныр мотнул головой и молча побежал к ближайшему из тех, кто приходил в сознание. Он понимал, что надо действовать, и быстро.
   -Ну, живой, а? - Он с силой потряс человека.
   -Живой... - Прогнусавил тот.
   -Хорошо. Вставай. Остальных буди! Быстро!
   Человек поднялся, осоловело таращась на Шныра.
   -Че встал! Приказ слышал!?? Выполнять!!! - Гаркнул Шныр.
   Боец разом встрепенулся и затрусил к кому-то из лежащих. А Шныр поспешил к следующему.
   Минут за тридцать им удалось поднять две дюжины человек. Двадцать из них Шныр отрядил на истребление сервов, а четверым приказал поднимать тех, кто еще приходил в себя. Благо, народ оказался крепкий, и многие вставали сами, без посторонний помощи. Но еще больше людей оставались лежать на земле в кровавых лужах.
   Следующие полтора часа они были заняты истреблением сервов и уничтожением пирамид. Кузьма быстро сообразил, как попадать внутрь и делать так, чтобы грозные сооружения превращались в груду ненужного хлама.
   А потом войско разделилось. Меньшая часть осталась добивать сервов и доламывать пирамиды, а большая устремилась к тыловой линии преображенных. Шныр понимал, что если кому-то из уродцев удастся придти в себя, то людям окажется нечего противопоставить ментальной атаке. Поэтому, обломав противнику руки, решили как можно скорее разбить голову. Этим и занялись. Правда, Преображенных обнаружили далеко не сразу. Все больше попадались загоны с сервами и какая-то странная техника. Наконец кто-то умудрился взломать один из невзрачных контейнеров, поставленных на гусеничный ход, и выблевать прямо там, не выдержав чудовищного запаха.
   Шныра тоже стошнило, но уже после того, как он осмотрел содержимое контейнера. Дно покрывал слой желеобразной массы, посередине которой вяло подергивалось что-то мягкое, хлюпающее и издающее дикую вонь. Это было все, что осталось от одного из преображенных.
   Шныр приказал не церемониться. Этот контейнер залили солярой и подожгли. Остальные было приказано взламывать и забрасывать бутылками с горючим. Быстро забрасывать, дабы воняло меньше.
   А потом Шныр вообще приказал уничтожать все, что соответствовало двум критериям: было биологическим и подозрительным. Сервов в расчет не брали, ибо их было достаточно много, и сейчас время решили не тратить.
   Выполняя воеводин приказ, разгромили все, что с этими сервами было связано. Точнее, с их обеспечением и управлением. Баки со специальной питательной жидкостью были опрокинуты, несколько передвижных госпиталей с регенерационными капсулами уничтожены с особым тщанием. Нашли вольеры странных существ, похожих на лысых собак, головы которых покрывали глухие металлические шлемы с пятью короткими антеннами. Расстреляли издалека, потом забросали бутылками с той же соляркой и подожгли. Никто и понятия не имел, что это передвижные ментальные биоретрансляторы... Еще нашли какую-то гадость, на подобии колони лишайников, только в специальных пластиковых коробах. Сожгли. И клетки со странными короткохвостыми крысами сожгли... Крысы смотрели удивительно понимающими глазами и молчали...
   К заходу солнца было уничтожено все, кроме сервов и техники, которая явно не имела никакого отношения к ментальному воздействию.
   Пришло время заняться своими павшими, но люди вымотались до крайности. Шныр дал отбой и едва ли не первый свалился там, где стоял.
   Этой ночью даже не выставили караулы и не разожгли костры. Это было слишком беспечно, потому что со стороны Спасенного города могло подойти подкрепление, мог появиться недобитый Преображенный, да мало ли еще что... Но впервые за долгое, очень долгое время жители Проклятых земель не приняли элементарных мер предосторожности. Возможно потому, что большинство из них в этот день уже побывали мертвыми. А двум смертям, как известно, не бывать...
   Они ошиблись. За несколько мгновений до гибели Преображенные, совместными усилиями, подали мощнейший ментальный сигнал. Их услышали и поспешили на помощь. Теперь со стороны совершенно пустого города двигались около тысячи сервов и трое преображенных-поводырей.
   Сервы не были созданы для битвы. Преображенные гнали перед собой рабочих, наскоро переделанных под солдат. Вооружить их имплантированными пулеметами не получилось, поэтому они несли оружие в руках. К плечу каждого тянулся жгут проводов, входя в плоть где-то под ключицей. Место стыка сочилось темной кровью, но преображенным было наплевать. Они наделают себе сотни новых рабов, как только будут уничтожены последние люди. Тел в достатке. Свежих, неразложившихся тел. Может быть, кого-то даже удастся взять живым...
   Шныр проснулся первым. Вскочил рывком, повернулся в ту сторону, откуда доносилось шарканье сотен ног.
   -Полундра!!! - Заорал он что есть мочи.
   Народ начал подхватываться, вскакивать с земли, озираться, натыкаться друг на друга. Как на зло, ночь выдалась безлунная. Небо заволокло глухими тучами.
   -Назад! Всем назад! Бегом марш!!! - Закричал Шныр. - Бегом, я сказал!
   Из темноты ударили первые очереди. Но, благо дело, преображенных было слишком мало, чтобы давать целеуказания всем сервам. Очереди прорезали пустоту.
   На бегу Шныр крыл себя последними словами. Он прекрасно понимал, что это гибель. Что они не смогут уйти далеко, и, тем более, добраться до лагеря. Оставалось миновать поле боя, перегруппироваться и ударить теми силами, что есть. И драться на смерть.
   -Кузьма! - Рявкнул Шныр на бегу.
   -Че? - Донеслось откуда-то сбоку.
   -Десять человек! Соляра! Факелы! Быстро!!!
   Тут же донесся голос Кузьмы, выкрикивающий имена.
   А люди продолжали бежать, спотыкаясь о трупы, натыкаясь в темноте на брошенную технику. Кто-то падал с криком боли, но останавливаться и искать его не было никакой возможности.
   Но вот в темноте вспыхнул первый факел, и сразу еще два. Потом огоньков стало становиться больше и больше. Люди сами побежали туда, где был свет.
   А Кузьма и его подручные работали так, как никогда раньше. Из пробитого бака ЗИЛа лилась соляра, они срезали одежду с мертвых, рвали ее на куски, наматывали на все, что могло быть древком факела, и отдавали тем, кто появлялся из темноты. Те, в свою очередь, начинали делать то же самое.
   Очень скоро уже больше полусотни огней затрепетали в темноте. Но вспыхивали еще и еще.
   Сервы не торопились стрелять, не смотря на то, что люди прекрасно обнаруживали себя таким образом. Их поводыри понимали, что деваться противнику некуда, поэтому шли для удара в упор. В принципе, Шныра это устраивало.
   Все, что осталось от воинства, собралось в сотне метров от той линии, где первый эшелон сервов столкнулся с авангардом людей. У каждого второго в руках был факел.
   -Слушать меня! Назад две тысячи шагов бегом! Строимся! Разворачиваемся! Когда они будут на расстоянии броска, кидаем факелы и вперед! Выполнять!
   Вопросов не возникло. Организованности этих людей позавидовала бы римская гвардия. Уже через пять минут они стояли плотным строем, держа факелы пламенем к земле. У каждого в руках, помимо древка, было что-то, годное сойти за оружие. Сам Шныр держал небольшой топор на длинной рукояти. Слабовато, но потянет.
   И вот в темноте проступили размытые контуры сервов. Далеко, все еще далеко... Но подпускать их слишком близко тоже было самоубийством.
   -Подохните, гады! - Гаркнул Шныр, швыряя свой факел.
   И первым устремился вслед за ним.
   Пулеметы ударили зло и дружно. Многих прошило насквозь, швырнуло назад. Но те, кто добежал, стоил десятка отборных бойцов. Сражаться так, как сражались они, могли лишь обреченные. Только те, кто уже расстался с жизнью. И они рвали сервов, ломали им кости примитивными дубинами, топорами, кистенями. А когда оружие выпадало из рук, вцеплялись мертво, грызли зубами, душили и топтали.
   Шныр почувствовал пару тупых ударов в районе груди. По телу защекотало и стало трудно дышать. Он ударил в очередной раз, и затупившийся топорик остался в чьем-то теле. Прямо перед глазами возникла пустая физиономия серва. Шныр потянулся к глотке, но серв отшвырнул его с необычайной легкостью. Медленно, будто во сне, Шныр увидел, как тот поднимает пулемет.
   "Ну, все. Теперь точно все." - Подумалось с необычайной легкостью, будто он нашел решение сложнейшей задачи, на которую потратил массу времени.
   Его лицо скривилось в каком-то подобии улыбки. Руки повисли вдоль тела, уже не в силах поднять.
   И тут в темноте сверкнуло.
   -Алля-бар! - Выкрикнул удивительно знакомый голос, и полоска стали легко разрубила серва пополам.
   Шныр увидел бородатое лицо муллы Фуата и чуть изогнутую саблю, заляпанную кровью серва.
   "Охренеть..." - Подумал он отрешенно, и потерял сознание.
   А вокруг кипел бой. Чудом появившееся подкрепление ввязалось в дело дружно и грамотно. Основной массой народа командовал лично Палыч, но была еще и другая группа, которая зашла с тыла. Здесь она наткнулась на транспорт последних Преображенных, которых начала уничтожать со всем пролетарским размахом. Преображенные же, понял, что дело пахнет керосином, отвлеклись от управления сервами и нанесли нападавшим несколько мощных ментальных ударов. В это время основной фронт героически перебил безмозглых уродцев и ринулся на подмогу товарищам. Здесь уже никакая ментальная сила их не могла остановить. Передвижные контейнеры Преображенных вскрыли, как консервные банки, а их содержимое незамедлительно размазали по стенкам. Правда, многие из атакующих обрыгали место боя... Ну да мелочи.
   Рассвет застал полную и окончательную победу над Преображенными. Из Аскерового войска битву пережили немногим меньше полутора сотен человек. Но они были настолько вымотаны и измучены, что просто попадали где стояли, и провалились в сон.
   Три сотни Палыча, подоспевшие так вовремя, особой усталости не испытывали. А вот горячий интерес на предмет того, как они здесь оказались, разбирал всех. Правда, очень скоро стало понятно, что удовлетворить его не удастся. Все, у кого можно было спросить, спали.
   Не найдя среди спящих и убитых в этом бою Аскера с Русвуром, Палыч отрядил на их поиски десять человек. Не прошло и получаса, как они вернулись, таща на плащ-палатках два тела. Оба были мертвы и уже остыли...
   Палыч расстроился сильно. Победа сразу оказалась ненужной, как и, в прочем, выяснение того, каким образом и с почему они тут очутились. Нужно было подумать, каким образом возвращаться обратно, но почему-то даже этого не хотелось.
   Палыч отдал приказ рыть могилы. Требовалось много, очень много могил... А сам остался рядом с друзьями.
   Он не был сентиментальным человеком, он многое повидал в Проклятых землях. Не раз и не два ему доводилось терять близких людей. Нередко его собственная жизнь висела на волоске. И вот теперь... Теперь он ощущал что-то чужое, нелогичное в этих двух смертях. Нет, никто не сомневался, что Русвуру с Аскером не суждено умереть от старости. И вот они погибли... Погибли там, где выжить было практически невозможно, погибли в обреченном бою, погибли как и многие сотни других... И все-таки было что-то нелепое, чудовищно нелепое в произошедшем. Палыч это чувствовал, а потому остался.
   -Эх, пацаны, пацаны... Ну что же вы так... - Палыч зачем-то поправил воротник изодранного Русвурова плаща.
   -А ведь он его любил, - раздался за спиной негромкий голос.
   Палыч обернулся. Позади него стоял мужчина в кожаной куртке и потертых, видавших виды джинсах. Рост чуть выше среднего, на вид лет чуть больше тридцати лет, но темные волосы подернуты проседью. Ничего особенного не было в его внешности, если не считать глаз. А точнее, их выражения.
   Палыч видел этого человека второй раз в жизни. Немногим более суток назад он постучался в восточные ворота Нового Оазиса. И когда его впустили, первым делом, после приветствия, сказал, что в Проклятых землях нужна их помощь. Всех до единого. Никто не стал спорить и спрашивать. Никто не стал задавать вопросов. Никто даже не поинтересовался, откуда взялся этот человек в их безлюдном мире. Они просто пошли собираться. А незнакомец стал помогать там, где требовалась помощь. Он был такой же, как они сами. Обычный... Даже неприметный... И только взгляд был совершенно другой. Глубокий, светлый, будто видящий все и сразу...
   И вот теперь незнакомец стоял позади Палыча, держа в руках вещмешки друзей.
   -Что?
   -Любил свой плащ. Ведь всю жизнь относился к одежде равнодушно, даже с пренебрежением. А этот почему-то полюбил. И дорожил им.
   -Да... Наверное... Хотя теперь-то какая разница?
   -Ну, как сказать. Вещь, все-таки.
   -Да на том свете ему плащи не потребуются. Им уже ничего не потребуется...
   Палыч выпрямился в полный рост, оглядел поле сражения. Неподалеку его люди уже заканчивали выкапывать первые могилы.
   -Сколько народу полегло-то. - Он тяжело вздохнул, поскреб в бороде. - И они еще... Балбесы...
   Палыч вытащил из-за пояса широкий тесак.
   -Копать буду, - сказал он в пространство.
   -Не надо, - проговорил незнакомец.
   -Что, так оставить? - Взгляд Палыча потяжелел.
   -Им выкопают могилы. Но не сейчас. Потом. Позже. Намного позже. И это будешь точно не ты.
   Незнакомец положил вещмешки, присел перед друзьями, и положил на каждого руку.
   Первым дернулся Аскер. Веки его дрогнули, потом глаза широко раскрылись. Он в мгновение напружинился, готовый отскочить в сторону или броситься на незнакомца, но, встретившись с ним взглядом, как-то обмяк и с шумом выпустил воздух.
   Русвур тоже зашевелился. Пробормотал что-то неразборчивое, вздрогнул пару раз, повернулся на бок, с фанатизмом почесался и только после этого открыл глаза.
   -Благодать! - Проговорил он.
   -Практически. - Улыбнулся незнакомец. - Как самочувствие?
   -Нормально. Жрать охота. - Русвур перевернулся на другой бок. - О! Аск! Как сам?
   -Тоже охота, - ответил Аскер.
   Русвур сел, привычным движением поправил свою одежку, и тут замер.
   -Вот гадство, - проговорил он. - Нет, ну надо же... Нет, ну это что же, а? Это ж как так можно?
   Он осторожно, будто что-то неимоверно хрупкое, поднял на уровень глаз лоскут своего плаща.
   -Испоганили... Сколько лет носил! Как новый был! А тут испоганили! Гады!
   -Ну, я же говорил! - Незнакомец широко улыбался.
   Русвур встал и посмотрел на руины своего одеяния. То, что осталось, висело весьма неопрятными лохмотьями.
   -Блин! - Изрек он с неподдельным трагизмом.
   -Да ладно, забей, - Аск тоже поднялся на ноги. - Чего ты из-за тряпки-то? Найдем тебе другой.
   -Нету другого такого! Нету!
   И тут Палыч напомнил о своем существовании сдавленным хрипом. Все разом посмотрели на него.
   -Они же мертвые были... - Шепотом выдавил он из себя.
   Русвур с Аскером переглянулись. Потом уставились на Палыча.
   -Палыч? Ты? Здесь??! Как??? - На одном дыхании выпалил Аскер.
   -Господи... - Пробормотал Русвур.
   -Практически, - отозвался незнакомец.
   Рус очень медленно поднял на него взгляд. А тот лишь улыбался и спокойно смотрел на него.
   -Но ведь это... А мы тут того... Война... Но мы с Олегом летали... Туда... А там... И это...
   Руки Русвура начали заметно дрожать, а челюсть почему-то перестала слушаться.
   -Успокойся. Все вы правильно сделали. У вас получилось. Все получилось. - Он подошел к Русвуру, прикоснулся к его плечу, а потом сделал шаг назад. - Ну как, нормально?
   Рус взглянул на себя, поднял руки. Плащ висел на нем целый и невредимый. Только две небольшие дырки и пара штопок. Но это мелочи жизни. В остальном - как новый.
   -Чудеса... - Пробормотал Аскер.
   -Спасибо, - отозвался Русвур. - Очень хорошо. - Он провел пальцем по плотному шву, поглядел на подклад. - Такой сейчас не найти...
   И вдруг что-то изменилось в его лице. Он медленно поднял взгляд и спросил:
   -Почему?
   -Потому что вы сами способны творить этот мир, - сразу же ответил незнакомец. - Но вы и несете ответственность за сделанное. Иногда она бывает очень тяжела. Хотя, в конце концов, всегда находится тот, кто видит и понимает чуть больше, чем все остальные. А поняв, начинает действовать.
   -И кто же это? Я? Аскер? Федор? Палыч?
   -Вы все. Все, кто сумел остаться людьми.
   -Но они мертвы! Почти все! - Русвур выкрикнул эти слова. - За что???
   -Не горячись. Во-первых, многие из них живы. А остальные просто не пожелали возвращаться. Что ж, это их свободный выбор. Здесь трудно. Очень трудно. И дальше будет не легче. Им же уже есть, с чем сравнивать... Во-вторых, то, что случилось, то, что ты видишь кругом - цена свободы. Вы были созданы свободными, и вашу свободу никто не может попрать. Я в том числе. Но это еще и тяжкое бремя, которое многим не по силам. Поэтому и появляются те, другие... Вы знакомы с одним из них. Ведь он, по сути, пытался лишить вас свободы. Пытался, и не смог.
   -Не смог, - эхом повторил Аскер. - Значит, все не напрасно?
   -Конечно! Жизнь продолжается. До тех пор, пока есть кому ее продолжать. Посмотри вокруг!
   И они увидели людей. По одиночку, по двое-трое, а то и целыми десятками они подходили к ним со всех сторон. Здесь были те, кто ушел в Новый Оазис, и те, кто сражался в проклятых землях. Многие из них, но не все.
   Фуат, белозубо улыбающийся из бороды, усталый, но все-таки довольный отец Игнатий, сосредоточенный Леша, Татьяна в окружении своих изрядно подросших питомцев... И еще многие и многие другие. Лица, на век отмеченные печатью заботы, но не утратившие способность улыбаться. И сердца, несущие в себе радость и доброту.
   -Ведь и правда, все получилось, - проговорил Аскер.
   -А ты как думал? - Усмехнулся незнакомец.
   -Но как мы тут оказались-то? - Подал голос Палыч. Видимо, он мучался этим вопросом на протяжении всей беседы.
   -Считай, что вы нашли переход из одного мира в другой, поверили, что там нужна ваша помощь, и оказались в нужное время в нужном месте.
   -А они? Они же должны быть там, дома. Они не должны воевать...
   -Где же ты видишь, что они воюют? Или ты считаешь, что они не нужны в этом времени и месте?
   Палыч поскреб густую нечесаную шевелюру, и вдруг в сердцах махнул рукой.
   -Ай, не понимаю я всего этого! Раз вышло, значит, так надо. Слава Богу, что все хорошо кончилось.
   -Ты абсолютно прав, Палыч, - донесся голос отца Игнатия. - Слава Богу.
   И он первым приклонил колени. Его примеру тут же последовал Леша, а за ним и все остальные. Через минуту стоять остался один незнакомец. Он огляделся кругом и поднял руки. В этот момент каждый почувствовал прикосновение бесконечно доброго и теплого света. Его нельзя было увидеть глазами, его можно было ощутить только душой.
   Человек подошел к Леше и коснулся его склоненной головы.
   -Тебя рукоположат на Афоне, - проговорил он. - Ты понесешь миру то, что у тебя в сердце.
   -Спасибо, Господи, - раздался слабый, но вполне разборчивый ответ.
   -Встаньте, люди! - Проговорил он не повысив голоса, но услышали его все.
   Народ поднялся.
   -У тебя есть вопросы? - Незнакомец обернулся и посмотрел куда-то в толпу. Люди расступились. В конце образованного коридора стоял Олег.
   -Ну... Я могу ошибаться... - Смущенно начал он. - Давно читал... Помню, там было написано про знамения. Глады, моры... Этого у нас хоть отбавляй. А еще про падающую звезду, которую будет видно отовсюду. Так не было же, вроде...
   -Не было, - незнакомец усмехнулся. - Будет. Обязательно. В конце времен. Сейчас еще не конец. Так что у вас впереди полно работы.
   Олег с видимым облегчением выдохнул.
   -Фуат, не сомневайся! - Мулла никак не ожидал обращения, и поэтому аж выронил коротенькую палочку, что теребил в руках все это время.
   Говоривший повернулся и сделал несколько шагов в его направлении.
   -Загляни себе в душу, правда живет там. Ты живешь хорошую жизнь, ты делаешь добро людям, ты честно и искренне служишь тому, во что веришь. И твоя награда обязательно найдет тебя.
   Человек подошел к нему и протянул руку. Фуат ответил рукопожатием. Крепким, надежным.
   -Спасибо тебе, кем бы ты ни был, - сказал он.
   Незнакомец вновь вернулся в круг, образованный стоящими окрест людьми.
   -Ну, что ж, а дальше вы сами. У вас будет много трудностей, но и много побед. В прочем, все как обычно... - Его взгляд остановился на Русвуре с Аскером. - Что-то хотите попросить?
   Друзья переглянулись. Оба явно не ожидали обращения к ним.
   -Вечные запчасти! - Вдруг ляпнул Русвур и сам удивился тому, что сказал.
   -И бесконечный бензин, - добавил Аскер.
   -Во как! Ну, знаешь ли, запчасти, это такая штука, которую никак нельзя назвать вечной. Однако не будет ничего такого, что бы ты не смог починить. А вот бензин - пожалуйста. Без проблем!
   Аск с Русвуром выглядели несколько ошарашенными. Они не ждали от себя таких просьб. Но еще меньше они ждали такого ответа.
   Незнакомец, улыбаясь, кивнул им и пошел. Людская масса раздвигалась перед ним. Каждый провожал его долгим взглядом. Но даже не смотря на то, что он был постоянно в центре внимания сотен человек, никто потом точно не смог сказать, в какой именно момент незнакомец исчез. Просто вдруг людская масса перестала раздвигаться. Потому что его больше не было среди них.
   По толпе прошел негромкий гомон. Кто-то кашлянул, кто-то почесался, кто-то что-то сказал соседу. А потом заговорили все и сразу.
   -Чей-т вы, мужики, а? - Спросил Палыч, подойдя к друзьям.
   -Да не... А че? Это Русвур!
   -Не, а че сразу я-то?
   -А кто со своими запчастями полез? К чему запчасти-то?
   -А ты че про бензин?
   -Ну уж если запчасти, то и бензин! Нафига они без него?
   -Ясно все с вами! - Палыч хмыкнул и поскреб всклоченную бороду. - Вояки. Блин!
   И, набрав в грудь воздуха, он гаркнул, перекрикивая толпу:
   -Ну че встали-то? Делов нету, а? День уже к концу попер! Так и будем галдеть, да?
   Ответом ему был нестройный гул, но народ начал расходиться. Делов, как говорил Палыч, в самом деле было не в проворот.
  
   Погода выдалась теплая и ясная, как на заказ. Пять дней на небе не было ни облачка. Пять дней хватило на то, чтобы стереть следы сражения с лица земли. Но память о нем осталось. На поле, где сошлись в битве люди и преображенные, появилось кладбище. Люди отдали свои жизни за хорошее дело, и не пожелали их взять обратно. Их право никто не оспаривал. Им воздали почести, как настоящим героям.
   Все, что осталось от техники, перетащили в лагерь. Жизнь в Проклятых землях научила тому, что в хозяйстве сгодится любая железка, поэтому не брезговали ничем. Единственно, что не стали брать, так это оружие сервов. Собрали, свалили в одну яму, и зарыли. Все остальное пошло под разбор.
   На третий день, когда основная часть неотложных работ была сделала, Палыч отрядил три команды в Спасенный город. Десять человек разведки, тридцать человек боевого охранения и пятнадцать саперов. Сначала была идея уничтожить город на корню, но хозяйственность взяла верх. Преображенные возобновили многие технологии, и не меньше создали. Все это могло пригодиться в дальнейшем налаживании жизни. Однако установки для искусственного изменения живой материи решили уничтожить. Даже не смотря на то, что их составляющие могли пригодиться. Люди решили, что если когда-нибудь и вернутся к экспериментам над живыми, а, тем более, разумными существами, то будет это очень и очень не скоро. Пока же даже сама память о том, что были Преображенные, и что они могли сотворить с человеком, должна исчезнуть. Поэтому саперы выдвинулись в путь аж на трех грузовиках, под завязку гружеными взрывчаткой.
   Остальные же потихоньку стали возвращаться к своей обычной жизни. По-прежнему лагерь охраняли дозоры, по-прежнему функционировали ближний и дальний периметр. И оружие было такой же привычной частью облика любого, как шнурки или поясной ремень. Пока что это было необходимо. Жить стало легче, но не проще.
   Пять дней царила ясная и солнечная погода. А на шестой день небо затянуло облаками, подул холодный ветер, напомнив о том, что осень уже надежно вошла в свои права.
   Жители Оазиса начали собираться в дорогу. Никто из них понятия не имел, как именно откроется проход в обратную сторону, но ни один не сомневался, то он будет, и им смогут воспользоваться все желающие.
   Рассвет седьмого дня застал походные порядки в полной готовности. Как обычно, без суеты и лишнего шума, люди Оазиса собрались в дорогу, и ждали лишь сигнала к выдвижению.
   Русвур и Аскер не были исключением. Вещмешки были собраны еще накануне, и теперь, поеживаясь на ветру, они подтягивали лямки, последний раз проверяли оружие, плотнее запахивали одежку. Оба попрыгали на месте по очереди, проверяя, не гремит ли что-нибудь в поклаже, потом прошлись туда-сюда. Все было удобно, ничего не мешало, не задевало и не могло демаскировать их.
   -Ладно. Долгие проводы - лишние слезы, - проговорил Палыч, посмотрев на площадь перед открытыми воротами лагеря. - Бывайте, люди добрые! - Крикнул он тем, кто собрался на стенах. - Не поминайте лихом! - И замахал обеими руками над головой.
   Ему замахали в ответ.
   -Зря. Оставались бы, - проговорил Кузьма, подойдя к друзьям.
   -Да нет. Пойдем мы, - ответил Аскер. - Надо.
   -Эх, мужику, мужики... - Шныр плотнее запахнул бушлат, поднял воротник. - Чего вам неймется? Там, надо думать, тоже не сахар. Немногим лучше, чем здесь.
   -Немногим. Даже одинаково. А если одинаково, так чего жалеть? - Русвур усмехнулся, хлопнул Шныра по плечу. - Теперь твоя очередь лямку тянуть, капитан.
   -Беспокойное хозяйство, - Шныр поглядел на лагерь. - Ну, да ладныть. Не впервой! Если снова дыра туда-сюда откроется, вы заходите в гости. Обязательно.
   -Зайдем. Даже если не откроется, - сказал Аскер.
   Он пожал Шныру руку. То же самое сделал и Русвур.
   -С Богом! - Зычно гаркнул Палыч, и двинулся впереди своего войска.
   Народ потянулся за ним. Организованно, если еще не колонной, то уже и не толпой. Глядя за флангами, и не забывая про тылы. А со стен им махали те, кто оставался здесь.
   -Идти-то далече, как думайте? - Спросил Палыч у шагавших рядом Русвура с Аскером.
   -Да фиг его знает, - отозвался Рус. - Не дальше, чем обычно.
   Следующие десять минут они шагали молча. Поймали ритм, разогрелись. Идти стало веселее.
   -Ну что, Палыч, бывай и ты, - вдруг сказал Аскер.
   -Чего?
   -Да ничего. Пойдем мы, - проговорил Русвур.
   -Куда это?
   -Туда, - Рус махнул на восток, там, где за облаками поднималось солнце. - Есть еще много мест, где мы не были.
   -Охренели совсем? - Как-то весьма буднично поинтересовался Палыч.
   -Да ладно тебе! Долгие проводы - лишние слезы. Сам же сказал. Бывай! - И Аскер протянул руку.
   Палыч пожал ее. Потом они обменялись рукопожатиями с Русвуром.
   И друзья начали отходить от колонны. Но вот из основной массы выделились отец Игнатий с Алексеем, Татьяна со детьми, еще несколько человек. Они остановились, обступив полукольцом Аскера с Русвуром.
   -Но почему, скажите вы мне на милость? - Произнес отец Игнатий, глядя на обоих.
   -Там наш дом, - сказал Русвур. - Мы пришли оттуда, и должны туда вернуться. Жизнь есть и там... Есть и те, кому может потребоваться наша помощь.
   -Но неужели всего этого для вас нет в Оазисе? - Спросила Татьяна. - Или хотя бы здесь? - Она указала на стену поселения, видневшуюся позади.
   -Здесь это все есть. Но дом - там. - Ответил Аскер.
   -Почему ты уходишь? - Вдруг спросила Валя, подходя к Русвуру. До этого момента она стояла позади всех, тихо и незаметно. - Теперь, когда все кончилось. Когда можно начинать жить нормально, без всего этого кошмара. Почему ты уходишь?
   И Русвур увидел, как на ее глаза навернулись слезы.
   -Прости, друг мой, - тихо проговорил он. - Я много думал о тебе. И когда был в Новом Оазисе, и когда вернулся сюда. Ты очень хорошая, Валечка. Добрый, милый, замечательный человек. Ты заслуживаешь счастья, и тихой, светлой жизни. И ты ждала меня, хотя я вовсе того не заслуживаю, и уж тем более не понимаю, почему ты это делаешь... Да и не важно оно... Важно другое. Я не смогу дать тебе тепла, которого ты ждешь. Я другой. Я устроен по-другому. И здесь - мой дом. Прости меня, пожалуйста.
   Рус отступил от нее на несколько шагов.
   -Эх, мальчики, мальчики... - Проговорила Татьяна, и обняла Валю за плечи.
   -Русвур, не уходи, - проговорила Света, и потеребила его за рукав. - Не надо, а?... Аскер, ну зачем? Зачем??? - Она готова была расплакаться.
   Рус погладил ее по голове, и ничего не ответил.
   -Да все в порядке! Мы еще вернемся. Обязательно вернемся, - бодрым голосом ответил Аск. - Ведь возвращались же, причем отовсюду.
   -И опять уйдете... - Тихо проговорила Лена.
   -Потому что отовсюду уходили, - добавил Алеша.
   -Да не кисните вы! - Рус резко дернул лямки вещмешка. - Просто у каждого своя дорога. И вообще, вы все прекрасно знаете.
   Отец Игнатий как-то грустно усмехнулся и размашисто перекрестил обоих.
   -Идите с Богом, - только и проговорил он.
   Аскер с Русвуром, как по команде, развернулись и зашагали прочь. Света не удержалась и всхлипнула-таки. Они услышали, но не замедлили шаг и не обернулись.
   -Волчьим скоком пойдем, - проговорил Русвур, даже не повернув головы.
   -Базара нет, - отозвался Аскер, и со следующего шага оба перешли на бег.
   Так они и шли: сто шагов пешком, сто шагов бегом. А фигурки за их спинами становились все меньше и меньше...
  

* * *

   Солнце уже почти коснулось горизонта, когда, перевалив через очередной холм, они увидели распадок, поросший кустарником. И все бы ничего, ведь позади остались десятки таких овражков, но этот почему-то привлек их внимание. То ли кусты росли как-то неправильно, то ли один из скатов показался каким-то неестественно отлогим.
   Русвур сам не понял, как в его руке очутился нож. Аскер тоже вытащил из рукава клинок.
   -Пойду гляну. - Проговорил Русвур, и начал потихоньку спускаться.
   Несколько раз он замирал на долгую минуту, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Аскер шел за ним в пяти шагах, не спуская взгляда с густых зарослей.
   Вот Русвур достиг кутов, раздвинул первые ветви и скользнул между ними. Он ухитрялся двигаться практически бесшумно, и только по колебанию верхних листьев можно было определить его местоположение. Но вот и это движение прекратилось.
   Аскер не спеша начал считать про себя до двухсот. Но не успел он разменять вторую сотню, как из кустов донесся Русвуров вопль, а потом заросли заходили ходуном - с такой силой он ломился назад. Аск одним прыжком оказался возле веток и застыл, готовый ринуться с двумя ножами на что угодно. Но вместо опасности из кустов вывалился Рус с перекошенной физиономией. Причем, что удивительно, за ним вовсе никто не гнался.
   -Машина! - Выдохнул он.
   -Что?
   -Там! Машина!!!
   Аскер отстранил его с дороги и направился в образовавшийся пролом. Без труда пробравшись среди раздвинутых ветвей он оказался на самом дне распадка, где под сенью буйно разросшегося орешника обнаружил УАЗик. Машина стояла чуть накренившись на левый борт, уперевшись мордой в особо разросшийся куст и не носила на себе следов видимых повреждений.
   Вслед за Аскером продрался Русвур.
   -Охренеть, правда? - Спросил он.
   -Не иначе, - отозвался Рус. - Причем как неплохо сохранился...
   Хоть и не без труда, но они обошли машину кругом. Обнаружилась пара ничего незначащих вмятин и трещина на заднем боковом стекле. А еще арки задних колес подернула ржавчина.
   -Как новый, прям, - проговорил Русвур, постучав по металлу. - И откуда только взялся?
   Дверца, как и следовало ожидать, оказалось открытой. Ключей в замке, естественно, не было. Оказались одетыми на рычаг переключения передач. Кто-то не поленился одеть кольцо на железку и заботливо накрутить пластмассовый набалдашник.
   -Мож и документы еще есть? - Спросил Аскер.
   -Офигел? Кому они теперь уперлись? Вот если бы бензин...
   Аск пренебрег дальнейшим осмотром машины, и полез под нее. Постучал по одному баку - пустой. Кряхтя, добрался до второго. Стукнул... Ну, если не полный, то три четверти точно есть.
   По его радостным матюгам, донесшимся из-под днища, Русвур понял, что поиски увенчались успехом.
   -А крышки на баках открутить не пробовал? - Спросил он, когда половина Аска показалась из-под днища.
   -С той стороны подходить не удобно, - проговорил он, хотя явно покривил душой.
   -Н-да, мистика...
   Рус дернул рукоять открытия капота, замок послушно лязгнул. Правда, открыть сразу не удалось, так как стоял вплотную к кусту, но, помаявшись, крышку все-таки одолел.
   Двигатель выглядел очень даже пристойно. Не шибко грязный, сухой, полностью укомплектованный навесным. Даже ремни не рассыпались от первого прикосновения.
   -Слышь, а тут барахло какой-то, - проговорил Аскер, высунувшись из багажника.
   -Дело хорошее. Че дают?
   Рус обошел машину и стал любоваться находками. В наличии был сундучок с инструментом, причем всяким-разным и явно живым, а еще вместительный ящик со всевозможными запчастями. Под сиденьями же нашлась пара канистр безымянного масла, тюбик литола и початый комок автопластилина. Безусловное богатство.
   -Не, блин, ну не бывает такого! Явно добро кто-то сныкал! - Проговорил Аскер. - Хотя, тут в округе нет ничего. Неужели Кузьма, или кто-то из его архаровцев баловался? Технику сокрыли, сволочи!
   -Погори. Че гонишь, не разобравшись?
   -А че разбираться? Чудеса, да и только...
   -Не зарекайся, - проговорил Русвур.
   Он сел на водительское место, скрутил набалдашник рычага, взял ключи. Естественно, разум подсказывал, что аккумулятор дохлый, но все же. Он повернул ключ. Стрелки ожили!
   Рус медленно, будто боялся чего-то спугнуть, вылез наружу.
   -Аск...
   -Чего?
   -А электрика-то живая...
   Аскер засунулся в кабину, несколько секунд разглядывал показометры и тускло светящуюся красным лампочку аварийного давления масла. Потом пробормотал что-то неразборчиво, запрыгнул на водительское место, попутно треснувшись головой, выжал сцепление и довернул ключ.
   Стартер издал привычное выу-выу-выу, честно провернул маховик, но двигатель не завелся. Аскер попробовал еще раз, а потом еще раз.
   -Да что за!...
   -Подсос вытащи, - сказал Русвур.
   -Что?
   -Подсос вытащи, - негромко повторил он.
   Русвур как завороженный смотрел на машину. Когда-то давно, еще до катаклизма, у него тоже была машина. Тоже УАЗик. Честный, и добрый автомобиль, которому Рус с удовольствием посвящал почти все свое свободное время, который он практически поднял из небытия. И вот теперь перед ним снова стоял УАЗ, называемый в простонародье "козел", и маслал стартером упрямый мотор...
   Рус подошел к Аскеру, сидящему за рулем.
   -Газ выжми!
   Аск надавил на педаль, сделанную в форме ложки.
   Рус дернулся на себя пипку подсоса, услышал, как закрылась заслонка в карбюраторе.
   -А ну, давай!
   Снова застонал стартер, и опять безрезультатно.
   -Еще! Еще! Еще!!! - Последний выкрик потонул в реве мотора.
   Из выхлопной трубы вырвался клуб дыма, в глушитель стрельнуло, и двигатель взревел, сотрясая машину вибрацией. Аскер кто-то кричал, сквозь шум и вой, но Русвур его не слышал. Да и видеть толком не видел. Почему-то слезы навернулись. Выхлоп ядовитый шибко попер, видать...
   Аск воткнул передачу, попробовал откатиться назад, да не тут то было. Колеса пробуксовали.
   -Погодь! - Крикнул Русвур.
   Нырнул в багажник, извлек ключ и начал закручивать муфты на передних осях. Закрутил, прыгнул в кабину, толкнул рычаг включения переднего моста. Вошел не сразу, но все-таки вошел.
   -Теперь попробуй.
   Машина дрыгнулась еще пару раз, но вдруг снялась с места и поперла назад.
   -Тихонько, тихонько, не дергай... - Приговаривал Русвур, глядя назад.
   Ветки скребли по кузову и стеклам. Несколько раз приходилось откатываться вперед, потому что вязли уж в слишком густом кустарнике, но все-таки ехали. Так, мало-по-малу, добрались-таки до верха распадка и последним рывком выкатились на волю.
   Аск выключил зажигание и утер вспотевший лоб. Оба выбрались и пару раз обошли машину. В закатном свете обнаружилось еще несколько коцок, треснувшая фара, чуть-чуть подточенные протекторы, оторванный задний правый брызговик и еще некоторая мелочь. Но, в целом, машина выглядела весьма и весьма пристойно.
   -Не, ну я все-таки поверить не могу! - Начал Аскер. - Чтобы такая вещь, да еще с запчастями, да еще с бензином... - Аск вдруг осекся и как-то изменился в лице. - С бензином... - Повторил он и поглядел на Русвура.
   -Да, - улыбнулся тот. - Бесконечный бензин и вечные запчасти... Я тоже сразу об этом подумал...
   -Нифига ж себе... - Пробормотал Аскер. - Вот оно как...
   И застыл, глядя на переднее левое колесо.
   Рус, тем временем, засунулся в салон и начал шарить в ящике между передними сиденьями. Почему-то он знал, что должно найтись. И нашлось! Три пачки сигарет "21 век"! Три!!! Правда, одна початая, но это ерунда! Зато остальные две в целлофановой обертке, не рваные и не мятые!
   -Во! Гляди че! - Он протянул Аскеру открытую пачку. Тот взял сигарету.
   Рус высек кресалом огонь, закурили.
   -Нет, я все могу понять. Ну почти все... Но почему именно УАЗик??? - Проговорил Аск, глядя на тлеющий уголек.
   -А чего ты хотел?
   -Ну ведь... Если подумать...
   -Да тут и думать нечего! От Бога машина, и всех делов!
   Аск усмехнулся.
   -С тобой всегда было бесполезно спорить про машины... Кстати, ведь ты их не особо любил-то.
   -Я те когда-нибудь говорил, что не люблю УАЗики?
   -Нет, вроде...
   -Ну и все!
   Заночевали здесь же, у распадка. Разложили небольшой костерок, погрели запасы, перекусили. Потом один обосновался спать в машине, а другой заступил на вахту. Первую часть ночи стал дежурить Русвур. Сел неподалеку у кустов, засунул нож в рукав, да все больше глядел на профиль УАЗа в темноте, чем по сторонам. И вспоминал, что было тогда, давно, еще до всего этого...
   А утром они двинулись в путь. Разумеется, рулить стал Аскер, но не проехав и десяти километров, уступил место Русвуру. Непривычно ему было орудовать такой техникой. То передача не включалась, то двигатель глох...
   -Коробка - говно! - Констатировал Аск, пересаживаясь на место пассажира.
   -Все нормально. Полусинхра просто, или синхронизатор сдох, - проговорил Русвур. - Тут уметь надо. - И воткнул вторую с перегазовкой. Вошла мягко и сразу...
  
   Прошло время. За кормой легли сотни километров как бы дорог и откровенного бездорожья. УАЗик преподносил сюрпризы, но всякий раз удавалось находить и устранять поломку. Среди барахла в машине нашлась затрепанная книжка по ремонту, и Русвур затрепал ее еще больше, вспоминая матчасть.
   И много-много дорог кинулось им под колеса, и легенды потянулись как шлейф пыли по проселку. Не смотря на весьма неплотное население Проклятых земель, слухи умудрялись распространяться со своей обычной скоростью. У костров под открытым небом, в землянках, в убогих руинах и свежесрубленных домах говорили о двух путешественниках и стареньком УАЗе.
   Русвур Два Ножа и Аскер Надгробие. Они появлялись там, где замешивалась густая переделка, и приходили всегда, когда требовалась помощь. Успевали за час, за минуту... Не раз и не два им самим приходилось уносить ноги... Не раз и не два то один, то другой тащил своего израненного друга к упрятанному становищу, где их ждал отдых, возможность зализать раны и верная машина. УАЗ украсился новыми царапинами и вмятинами, правое заднее стекло заменилось листом металла, а левая и обе задние надставки покрылись трещинами. Но это были пустяки. Мотор работал, колеса крутились и машинка несла их по бескрайним просторам Проклятых земель.
   А потом, чудом выйдя из очередной переделки, оба вдруг исчезли. Народ поговаривал, что Аск с Русвуром нашли-таки свою гибель. То ли кто-то позарился на их добро, то ли кто-то ушел после очередной свары и сдержал клятву отомстить... Бродяги поговаривали, что видели обгоревший остов УАЗа, но никто точно не мог сказать, та самая ли это машина.
   Но это все была не правда. Посреди обширного леса, что когда-то назывался Брянским, на полянке, что рядом с родником, появился сначала навес, потом большой шалаш, в который поместилась машина, а потом землянка. Зимой, вокруг навеса и норы, снег был утоптан, цепочка следов тянулась к роднику и в лес. А по весне, с шумом и хряском грохнулось первое дерево, и, матюгаясь, друзья поволокли ствол...
   К середине лета уже подвели стропила, а к первым осенним дождям закончили крыть крышу. Изба получилась неказистая с виду, но достаточно просторная. Две теплые комнаты и одна не отапливаемая, печка из камня, которую перекладывали аж пять раз, пока она наконец не начала греть, два видных выхода и еще два потайных...
   К первым снегам сгородили сарай и вырыли погреб. Обросли нехитрым скарбом, который, преимущественно, делали сами. Рус научился виртуозно строгать ложка, и Аск освоил сапожное дело...
   Зверь кругом водился в изобилии. С охоты всегда возвращались обремененные добычей, и скоро к боку сарая привалилась коптилка.
   Так и жили себе потихоньку. Промышляли, готовили в запас мясо и рыбу, которая густо плодилась в недалеком озере, тачали одежонку из самовыделанных шкур, да все чаще вечерком перед печкой заводили разговоры о степенности и семье. Но оба понимали, что разговоры так и останутся разговорами. Не заточены они под то... Хотя иногда становилось нестерпимо тоскливо, и то один, то другой уходил в лес. Слонялся там, беспричинно материл пространство, но возвращался обратно, потому что дел было, как всегда, невпроворот. Временами собачились друг с другом, но очень быстро мирились. Правда, следующие пару дней, брюзжали.
   А еще оба знали, что такая жизнь рано или поздно кончится. Что-то звало, не давало покоя.
   Так оно и случилось. В один прекрасный день оба, как по команде, встали до свету и начали собираться. Все особо ценное надежно спрятали, дом заперли, расставили ловушки для непрошеных гостей, погрузили в УАЗик и пошли проторять давно заросшую тропу, что через двадцать восемь километров выводила к лесной дороге, а та, в свою очередь, вела на более или менее торный тракт.
   И в этот раз ехать было веселее, чем в прошлом. Потому что оба знали, что есть куда вернуться. Автомобилем ли, пешем ли ходом, но они могли придти в этот глухой, и все же уютный лес, выбраться на свою полянку, снять капканы, затопить печь...
  

* * *

   Дорога стелилась под колеса, мотор работал, наполняя машину привычным гулом. То, что впереди, косо освещала единственная фара. Но он привык, и поэтому рулил уверенно, лишь время от времени сбрасывая скорость, чтобы не шибко прыгнуть на очередной колдобине. И вдруг свет фары выхватил из темноты человека. Тот просто стоял на обочине и смотрел на приближающуюся машину.
   Аск напрягся, да и Рус машинально провел пальцами по рукояти ножа. Но тут желтоватый луч света выхватил из темноты лицо незнакомца. Русвур вдавил тормоз так, что Аскера бросило на торпеду.
   -Вечер добрый, - проговорил человек в открытую форточку. - Подвезете.
   -Ну, если по пути... - Сказал Аск.
   -По пути, - кивнул тот.
   Аскер открыл заднюю дверцу, и незнакомец забрался в машину.
   Все та же чуть потертая куртка, джинсы, ничем не примечательное лицо и взгляд, который нельзя описать словами.
   -Здравствуй... - Проговорил Русвур.
   -И вам не хворать. Ну, как жизнь?
   -Да нормально, потихоньку, - Рус не спеша тронул машину.
   -Не усидели все-таки. Не удивительно.
   Аск вздохнул. И это могло считаться ответом.
   -Как техника? Ходит?
   -Ходит. Чего же ей не ходить?
   -Хлопот много?
   -Не больше, чем обычно... Давеча топливную магистраль пробило. Упарился, пока трубку подходящую нашел.
   -Ну нашел ведь?
   -Нашел... - Русвур поскреб затылок. - Я вот давно спросить хотел...
   -Давай.
   -Откуда, все-таки, бензин берется?
   -Ты еще не понял? Из соседнего бака.
   -Да это я знаю. Ну а там?
   -Секрет фирмы! - В зеркале заднего вида отразилась улыбка незнакомца.
   -Мы все правильно сделали? - Вдруг спросил Аскер, не оборачиваясь.
   -Все правильно, - тут же отозвался из попутчик. - И тогда, и теперь. Причем, тогда я вам говорил об этом.
   -Дык сколько времени прошло...
   -Это не важно. Вы заслужили своей награды.
   Рус бросил рычаг в нейтралку и плавно выжал тормоз. Обернулся.
   -И прощения?
   -И прощения тоже.
   -А чего еще?
   -Узнаете, когда придет время, - он вновь заулыбался. - Вы поймете. Вы все прекрасно поймете.
   Аск тоже обернулся, хотел что-то спросить, но в последний момент передумал.
   -Ты еще сомневаешься? - И незнакомец похлопал рукой по борту машины.
   -Я? Нет!
   -Ну вот и славно. - Незнакомец поудобнее устроился на сиденье. - Там через шесть километров развилка будет, раньше асфальт шел. Высадите меня, ладно.
   -Дык ночь... И место глухое, - проговорил Русвур, потихоньку набирая скорость.
   -Не переживай, дорогу найду. И ничего со мной не сделается.
   Остальную часть пути проговорили о всяких мелочах. О том, что жизнь, вроде, налаживается, что кое-где стали появляться постоянные сильные поселения, в который стекается работящий народ. Но еще много лихих людишек пошаливает, да и завелось что-то странное в руинах городов, о чем ходят самые нелепые байки. А место, что когда-то именовалось Москвой, вообще прозвали гиблым, и в далеких его окрестностях даже появились неизвестно чьи кордоны, которые туда никого не пускают, а особо настырных даже того... В общем, мир изменился и продолжает меняться. А что там будет дальше? Да кому ж это ведомо...
   Развилка выпрыгнула неожиданно. Русвур притормозил.
   -Ну, все. Спасибо, что подвезли, - Незнакомец ловко выпрыгнул наружу.
   -Мы еще увидимся? - Спросил Аск, открыв дверцу.
   -Обязательно! Уж поверьте мне! - Он взмахнул рукой на прощанье и шагнул в темноту. Аск подождал немного, а потом захлопнул дверь.
   И они поехали.
   А дальше было еще много-много дорог, которые заканчивались и начинались на поляне у родника, которые бросали петли и закладывали немыслимые зигзаги, которые заносили друзей в самые удивительные уголки Проклятых земель, и даже пару раз упирались в ворота Нового Оазиса.
   И много легенд и небылиц сложили вечерами у костров про Русвура Два Ножа и Аскера Надгробие.
   Но это уже другие истории...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"