Нечаев Е.

                               СЕРЫЕ АНГЕЛЫ.


                                    I.

     Лаугар  бежал  сквозь  густой лес. Земля все еще дрожала от удара Меча
Сил,  но лаугар бежал. Верность белой рыси нельзя купить ее надо заслужить.
Теперь Вампир искал своего друга, ибо у него нет хозяев.
     Резкий запах, словно дубиной по носу, остановил лаугара. Втянув воздух
Вампир  зашипел.  Удар  Меча пробудил много всякой дряни в земле, и то, что
сидело  в засаде неподалеку, было из их числа. Одним прыжком рысь запрыгнул
на дерево, в ветвях сверкнули зеленые глаза. Перепрыгивая с ветки на ветку,
лаугар продолжил свой путь.
     Собираясь  совершить  очередной  прыжок,  лаугар  остановился.  Уши  с
кисточками  зашевелились,  ловя  звуки  испуганного  леса. Сидящий в засаде
решил  преследовать добычу. Зеленые зрачки уловили слабую тень, мелькнувшую
меж  деревьев.  Огромным  прыжком  Вампир  оказался  на  верхушке соседнего
дерева. Глаза, которым бы позавидовал сокол, высматривали врага.
     Существо село под деревом, на котором расположился лаугар. Размерами и
формой  оно  напоминало  среднего  волка,  и  было чуть крупнее Вампира. Но
высокий лоб и короткие челюсти с выступающими клыками отличали его от всего
животного мира. Оно сидело под деревом, глядя на лаугара.
     Изящным  прыжком  Вампир переместился на другое дерево. Если эта тварь
не  умеет  лазить  по  деревьям, значит ей его не поймать. Зверь подбежал к
дереву, на которое прыгнул лаугар. Из его лап полезли длинные кривые когти.
Вцепившись  в  кору,  охотник полез за добычей. Он лез медленно и не умело,
раза два едва не сваливался, но все же лез.
     Вампир  прыгнул вниз. Выпущенные когти оставили длинные следы на спине
охотника.  Ни  капли  крови  не  выступило  из страшных ран на спине. Тварь
убрала когти и рухнула на пожухлую листву. Лаугар прыгнул на нее. Его когти
и  клыки  безжалостно  рвали плоть противника. Стараясь добраться до глаз и
горла врага, Вампир пропустил молниеносный выпад. Клыки твари сомкнулись на
его  горле,  и  забавные  уши  с  белыми кисточками услышали хруст ломаемой
гортани.
     Обнюхав  тело  лаугара,  тварь  отошла.  Ее  затрясло, сдавленный хрип
вырвался  из  доселе  молчаливого горла. Шерсть лезла обратно в кожу, клыки
уменьшались,  уши  из острых становились овальными, и сдвигались к середине
черепа.  Захрустели суставы, тварь взвыла. Когда трансформация закончилась,
возле дерева стояла девочка лет десяти.
     Лаугар   жил.  Заклинание,  наложенное  на  него  Иллиалом,  позволило
справиться  со  смертельной  раной.  Шкура  на  разорванном горле срослась,
сквозь  розовые  пятна  уже  проступали  первые  шерстинки.  Но яд оборотня
расходился  по  телу  Вампира,  выжигая  его изнутри. Боль рвала лаугара на
куски,  но  он  не  шевелился.  Враг  рядом  и  считает тебя мертвым, нужно
терпеть.
     Яд  продолжал  свое  страшное  дело. Вампир лежал неподвижно, хотя ему
казалось,  что  тысячи огненных червяков вгрызаются в его тело. Но в глазах
лаугара  появилось  и нечто новое. То, из-за чего ни одно животное не может
смотреть в глаза человеку, эльфу или гному.
     Оборотень  стоял  подле  дерева  и  втягивал  в ноздри воздух. Запахи,
тысячи  запахов  являли  ему  картину  мира. Мира, из которого его изгнали,
заточили в каменную темницу. Теперь он свободен.
     Мягко  переставляя  лапы,  Вампир  подкрадывался к Врагу. Оборотень не
обращала  на  него  внимания,  для  нее  он  мертв. И тогда Вампир прыгнул.
Необычайно  длинные  когти  полоснули  по  горлу  оборотня, раздирая горло.
Девочка  попыталась  закричать,  но  крик  умер  не рожденным в разорванном
горле.
     Могучий удар сбросил лаугара со спины. Пролетев через поляну, Вампир с
хрустом  врезался  в  тоненькое  деревце.  Не  выдержав  столь  варварского
обращения   ствол  дерева  сломался  и  лаугар  чудом  не  попал  на  клыки
обломанного ствола.
     Оборотень  начал  трансформацию.  Девочка упала на четвереньки, жуткая
рана    затянулась    и   сквозь  розовую  кожицу  полезла  волчья  шерсть.
Отвратительно  захрустели  кости, подгоняясь под меняющееся тело. Оборотень
завыл. В его глазах горела одна мысль - Убить! Челюсти вытягивались вперед,
с длинных клыков закапала слюна.
     Вампир осторожно шагнул вперед и с шипением одернул лапу. Острая щепка
от  сломанного дерева пребольно кольнула лапу. Но боль не желала проходить.
И  маленькая  ранка  на  лапе  не  затягивалась!  В мозгу Вампира вспыхнуло
сочетание  звуков,  слышанное много раз. О-с-и-н-а. Посторонний наблюдатель
мог бы поклясться на Святой Книге Света, что лаугар жестко улыбнулся.
     Оборотень  прыгнул.  Два  гибких  тела,  серое  и  белое столкнулись в
воздухе.  Клыки  оборотня рванули загривок лаугара, но Вампир не обратил на
это  внимания.  Удар  белой  рыси  отбросил  оборотня дальше, чем тот хотел
приземлиться.  Нелепо  кувыркнувшись  в  воздухе, чудовище упало на остатки
осины.  Деревянные  колья  пробили тварь, как кинжал убийцы горло жертвы. И
тело вновь стало превращаться.
     Оборотень  закричал.  Срывая горло, детским криком, который не в силах
слушать  ни  одна  мать.  Но  мать несчастной девочки, укушенной оборотнем,
уже давно обратилась в прах. Последние капли черной крови упали на землю.
     Оборотень был мертв.
     Вампир обнюхал мертвое тело. Удостоверившись в своей победе, он отошел
от  детского  тела.  Его морда начала удлиняться, подушечки лап становились
все  больше  и  тверже.  Из  хвоста  и холки полезла длинная черная шерсть.
Укушенный оборотнем, сам становиться оборотнем.
     Черный как ночь жеребец фыркнул, и помчался сквозь лес.


                                    II.

     Вначале  была  темнота.  Потом  тьма рассеялась. На огромном выжженном
поле  стояли  двое.  Эльфийка  и  молодой палладин Света. Они стояли вдвоем
посреди огромного плато черной земли и пепла.
     - Мы...  живы?  -  прошептал  палладин  не  в  силах отвести взгляд от
картины апокалипсиса крепостного масштаба.
     Но  эльфийка  не  слушал  его.  Коротко  вскрикнув,  она  бросилась  к
присыпанной  пеплом  фигуре,  в  центре  идеального  черного круга, который
оставил  удар  Меча  Сил.  Подбежав,  она  протянула руку к лицу, серому от
пепла.  Словно  боясь,  что тело само сожжено, Элар коснулась лица. Но к ее
облегчению  под  слоем  пепла  проступила  теплая  кожа. Эльфийка принялась
торопливо    смахивать    с  лица  пепел,  ощущая  на  своей  руке  дыхание
ненареченного.
     - Помоги мне!
     Лицо  палладина  стало  серее  окружающего  праха,  когда он разглядел
лежащего. Найен вытащил из ножен сверкающий меч.
     - Сейчас...  помогу,  -  ненависть  изуродовала  Найена,  как неделя в
пыточном подвале.
     Эльфийка медленно поднялась, вставая между Найеном и ненареченным.
     - Прежде тебе придется убить меня.
     Меч палладина не думал опускаться.
     - Уйди  с  дороги.  Он  виновен в смерти моих братьев, и моего отца. И
если надо...
     - Но  в  начале выслушай меня! - голос эльфийки был полон высокомерия.
Так    принцесса    перворожденных    могла   бы  разговаривать  только  со
слугой-гоблином,  но  никак не с сыном магистра палладинов Света. Но все же
она говорила именно так.
     И  Альтаирра  начала  говорить.  Она  рассказала  о подвиге Магов, что
смогли  заточить  Люцифера.  Рассказала о действительно чистой и непорочной
девушке,  которую  всю жизнь готовили к этому моменту. О том, что она стала
матерью  сына Тьмы, но не смогла убить его. О странствиях матери и ребенка.
Рассказала  как  палладины  Света  истребили  всю  деревню,  и  убили  мать
ненареченного.
     - После  этого  он  должен  был мстить каждому палладину и священнику,
которого  увидит.  И  поверь  мне.  У  него  достаточно сил уничтожить всех
служителей  Светлого  Брата.  - Заметив недоверие в глазах Найена, эльфийка
показала на выжженное плато. - Это разве не доказательство? Слушай дальше.
     Элар  начала  рассказывать  дальше.  Как  ненареченный странствовал по
мирам,  ища  способ освободить отца. Со слов отца она рассказала о мирах по
которым прошли армии пяти демонов. Как сын Люцифера на своей крови поклялся
остановить пятерку.
     Он  рассказала  о  Грозобое.  Демоне, который вполне мог стать шестым.
Ради  этого  он  напустил  Мор  на  эльфов,  а за освобождения от проклятья
потребовал жену короля эльфов.
     - ...и  мой  отец согласился. Моя мать отправилась к Грозобою, - голос
Элар  чуть  дрогнул,  -  не ведая, что носит меня под сердцем. Грозобою для
ритуала  нужно  было  сердце не рожденной эльфийки, пожранное на глазах еще
живой матери, которая добровольно пришла к демону.
     Найен    знал    немного   магию,  и  знал  ее  главное  правило.  Чем
могущественней  заклинание,  тем больше ограничений и условий. Заклинание с
подобным  количеством  условий,  могло бы даровать Грозобою, демону шестого
круга, силу падшего ангела, демона круга девятого.
     Рассказала  эльфийка и о том, как ее мать была спасена. И ненареченный
принял ее на свет, даровав ей имя.
     - А  что случилось с демоном? Этим... как его?.. Грозобоем, - бездумно
спросил Найен, все еще варясь в котле своей ненависти.
     - Отправился  в  ад,  проклиная миг своего рождения. Сын Тьмы, вырезал
ему  сердце,  его  же  жреческим  ножом. - Элар впервые позволила себе чуть
расслабиться.  -  Теперь  кины  на,  первом  круге, его держат на посылках,
слугой.
     Найен убрал меч. Элар победила, но знай она получше людей, ей очень не
понравился  бы  блеск  в  глазах  Найена.  Месть  - это блюдо, которое едят
холодным.
     Эльфийка  принялась  счищать  пепел с тела ненареченного. Ее, выросшую
среди  лучших магов Туманного леса, ничуть не удивило, что сын Люцифера был
одет.   Хотя  палладин,  что-то  промямлил  насчет  того,  что  в  казематы
ненареченного бросили голым. Больше всего эльфийку поразила сама одежда.
     Черная,  сделанная  из  кожи  неизвестного  ей  животного,  она плотно
облегала  поджарое  тело. Все одежду покрывали странные украшения из белого
золота. Похожие на руны, но даже эльфы не знали таких.
     - Помоги мне. - Элар расстелила свой плащ на земле. - Мы понесем его.
     - А выдержит? - с сомнением поглядел на тонкий плащ Найен.
     Эльфийка  одарила  его таким взглядом, что палладин поспешил выполнить
указания. Подхватив плащ за углы, они пошли прочь со скорбного пепелища.
     Сухая  пыль  и  пепел  поднимались  в  воздух от порывов ветра и шагов
идущих. Противным налетом она оседала на губах и коже.
     Они шагали по серо-черной пустыне, которая простиралась до горизонта.
     Меч  Сил  ударил  страшно. Эльфийка и палладин шли два дня, прежде чем
добрались до небольшой рощицы вокруг прозрачного ключа. Первой за два дня.
     С  жадностью  наследная  принцесса эльфов и будущий магистр палладинов
Света  набросились  на  воду,  забыв о приличиях и манерах. Хватая холодную
воду  горстями,  погружая  лица в водяное зеркало они пили такую холодную и
чудесную воду.
     - Надо  отнести  воды,  - вспомнила Элар о ненареченном. За два дня он
так и не пошевелился, только ровно дышал, словно спал.
     - Я  отнесу.  -  Найен  подставил под маленький водопад фляжку. - А ты
можешь привести себя в порядок.
     Эльфийка  с  благодарностью  посмотрела  на  палладина,  но тот только
махнул  рукой.  Взяв  наполненную  флягу,  молодой  палладин  пошел  к сыну
Люцифера.
     Эльфийка плескалась возле ключа, тоненько вскрикивая от холодной воды.
Найен  отложил фляжку и посмотрел на лежащего. Рука сама скользнула к поясу
вынимая  из  ножен  осадный  нож  с  длинным лезвием. Раньше он боялся, что
придется  отвечать перед эльфийкой, а убивать ее не хотелось. Теперь рапира
и  лук  дочери  Туманного леса лежат здесь. Он прикончит сына Тьмы и уйдет,
забрав оружие. Элар выживет, в этом палладин не сомневался.
     Месть  -  это  блюдо,  которое едят холодным. Сильная рука замахнулась
осадным ножом.
     - А вот это зря, щенок!
     Я  схватил руку с занесенным ножом. Парень стиснул зубы, подавляя крик
боли,  но  нож уже выскользнул из обмякших пальцев. На меня взглянули глаза
полные  ненависти.  Но  едва  мы встретились взглядом, как парнишка опустил
голову. Нет, не от боли или унижения. Он не смог смотреть мне в глаза.
     Оттолкнув  палладина,  я  взял  фляжку  и влил в горло добрую половину
содержимого,  смывая  в  горле  пыль  и  сухость  долгого  пути. Неприятная
мыслишка  толкнулась в затылок. Ни одно животное не может смотреть человеку
в  глаза  (гипнотизирующие  змеи  - сказка). Ангелы, демоны, эльфы, гномы и
другие  народы  могут играть в гляделки на равных. Но чей взгляд человек не
может выдержать?


                                   III.

     - Почтенный Иллиал, а где эт мы?
     Маг отряхнул свой дорожный плащ и огляделся.
     Огромная    пещера   со  множеством  широких  и  удобных  коридоров  в
человеческий  рост  освещалась  мягким  розовым  светом из-под потолка. Все
камни  хранили  следы  кирок,  а на стене виднелся странный знак. Секира со
сломанной рукоятью.
     - Похоже на твоей родине Тарн. Только я знак колена не знаю.
     Гном взглянул на знак и буркнул:
     - Это колено Ратара.
     - У  наc  неприятности?  - по-прежнему спокойно осведомился Маг. Тарна
уже    начинала  бесить  его  холодность.  Но  Иллиал  знал  границу  между
спокойствием и высокомерием.
     - Нет,  -  твердо  ответил  гном.  - Колено Ратара и колено Тракара не
враждовали исчо ни разу. Только я...
     Иллиал  не  стал  расспрашивать  гнома,  а  лишь  разослал по проходам
десяток шаров-разведчиков. Но они вернулись ни с чем.
     - Тарн, нам куда?
     - Туды, - гном показал пальцем на один из проходов. - Там ходют часто.
     Иллиал  не  стал задавать лишних вопросов. У магов свои способности, у
гномов  свои.  Тарн  сетовал  на  потерю всего оружия, но успокоился, когда
Иллиал сотворил ему из камня секиру.
     - Здорово!  -  гном  провел  пальцем  по черной кромке лезвия, потом с
легкость подбросил ее и поймал, проверяя баланс. - Хороша, тяжела. Как энто
получилось?
     - Расплавил камень и придал ему форму. Потом остудил.
     - Так скоро?!
     Иллиал  не  ответил,  хотя такой трюк и требовал множества энергии, но
Кресс  накачал его маной по уши и с горкой, перед тем, как перекинуть сюда.
Но  вот только какие силы он призвал? Иллиал пользовался силой Света, и мог
чувствовать  Тьму. Но то, чем воспользовался Кресс, он чувствовал лишь один
раз  в  жизни.  Когда исчезли Дарит и Башня, выполнив свой долг. Неужели?..
Сын Люцифера владеет Третьей Силой?
     - Ты  не  мысли,  -  по-своему понял задумчивость мага Тарн. - Меня не
гнали,  и  лиха на мне нет. Я сам вверх ушел. Я... - гном долго собирался с
силами. - Трус я, маг. Самый последний трус Подгорья.
     Иллиал  с  огромным  трудом  сохранил невозмутимость. Гном назвал себя
трусом!  Да  кто! Тарн. Маг прекрасно помнил, как гном шел со своей секирой
сквозь  солдат  Валиала в Вереме. Так уверенно и смертельно мог идти только
опытный    воин,  для  которого  собственный  страх  не  враг,  а  союзник,
предупреждающий об опасности.
     - Да  я трус, - продолжил самобичевание гном. - Я боюсь троллей. Боюсь
до  желтых  портков.  Первой  раз,  когда  узрел, рухнул без памяти. Другие
помыслили,  что  в  меня камнем запустили. Я вначале тоже так мыслил. А как
второй  раз  тролля  встретил...  -  гном  тяжело вздохнул. - Портки менять
пришлось.
     Иллиал  спокойно  шел  и  слушал откровения гнома. Сам он боялся, нет,
скорее  очень  не  любил  червей.  Замечая  ползучую тварь, в нем нарастала
странная  брезгливость,  и  каждый раз он представлял, что червяк ползет по
его  руке. Иллиала эта мысль доводила до колик. Правда, Дарит быстро отучил
его  от  брезгливости,  заставив  продержать  руки в ящике с червями. А вот
Тарна вряд ли засунешь в одну пещеру с троллями, убьют, а может и сожрут.
     А  туннель,  который  становился  все  больше,  был похож на подземную
дорогу. Пол стал ровнее, на стенах появились магические факелы, чем дальше,
тем больше.
     - Привал?  -  спросил  Иллиал,  когда  они  остановились  у небольшого
родника.
     Тарн осмотрелся и кивнул.
     Гномы  издавна  любили  предавать  форму  камнями  и  металлам.  Так и
источник,  текший раньше из простой скалы, после инструментов гномов, обрел
прекрасное русло. Желоб украшенный рунами и фигурками делился на две части.
     Первая,  большая,  отводила воду в широкий бассейн в полу. Специальные
выемки  говорили  о  том, что из бассейна поили пони, на которых перевозили
поклажу, сами гномы были никудышными всадниками.
     Вторая  вела  в  круглую чашу украшенную рунами добра и блага. Из этой
пили  сами  путники.  Рядом  стояло несколько кружек и выдолбленные в скале
стол и стулья.
     - Уф-ф!  -  вздохнул  гном,  забираясь  на каменный табурет, полностью
игнорируя  мага,  и радостно оглядывая следы таланта его соплеменников. - В
гостях хорошо, а дома все ж лучше.
     Иллиал  присел  на  соседний,  наполнив  кружку  прохладной  водой  из
источника.
     - Не-е,  -  отодвинул гном кружку с водой. - Ты энто... Под камнем. Да
ладно, сам достану.
     Гном соскочил с каменного стула и подошел к ключу.
     - Бр-р-р,  -  это  Тарн  запустил  руку  по  локоть  в  холодную  воду
источника.  Иллиал  неожиданно  подумал,  с  чего  это в гномих пещерах так
тепло?
     Скрипнул  отодвигаемый  камень  и гном вытащил из тайника внушительный
бутыль  из  темного стекла. Тарн принялся растирать руку, по локоть в синих
пупырышках,  от  холода, но прежде посмотрел на просвет бутылку. Жидкости в
ней было ровно половина.
     - Вот что, - начал гном, безжалостно выплеснув воду из кружек в поилку
для  пони.  -  Ил, слово Мага дай, что никому без крайней нужды про энто не
расскажешь.
     Иллиал положил правую ладонь на рубин посоха.
     - Даю Слово Мага!
     Довольно  кивнув,  гном разлил содержимое по кружкам, и спрятал бутыль
обратно. Пока Тарн вновь растирал замерзшую руку, на этот раз левую, Иллиал
изучал налитое в кружки.
     Жидкость была прозрачной, и резко пахла.
     - Ты не вникай, а вливай, - хохотнул гном, садясь напротив Иллиала.
     Ободки кружек глухо стукнулись, встретив друг друга.
     - Чтобы с нашими усе было в порядке, - предложил тост Тарн. Иллиал его
поддержал, по старой привычке отпив враз половину кружки.
     Магу  показалось,  что  ему  в  горло  сунули ежа, огненный шар, и меч
одновременно. Жидкость двигалась к желудку, производя ужасные опустошения.
     Гном  с  улыбкой  наблюдал  за  молодым  магом, жадно хватающим воздух
раскрытым,  как  у рыбы на берегу, ртом. Жидкость словно взялась выжечь все
горло, а затем и желудок.
     - Зато, энтих, как их... па-ра-зи-тов не будет! - внушительно произнес
гном, с видимым удовольствием допивая свою порцию.
     Едва  справившись с полыхающим потоком в глотке, Иллиал узнал и второе
свойство  гномьего  пойла.  Чудовищный  молот  с размаху саданул в затылок,
выбивая все мысли, и притупляя чувства.
     - Ничо,  ничо. Эт с непривычки, - утешал его гном. - Да и слабоваты вы
Маги на выпивку, что говорить. А вот Кресс...
     - Да  Кресс  наверняка  этим  подавился  бы, - прервал гнома Иллиал. В
животе  возник  комок  приятного  тепла  расплывавшегося  по  всему телу, и
наливающее его силой.
     - Можешь  идти?  -  спросил  Тарн,  заметив  румянец  на  щеках  мага,
сменивший мертвенную бледность.
     - Да,  пошли,  -  тон  Иллиала  вновь  стал  спокойным, что стоило ему
немалых трудов. - Только куда?
     - Где можно будет поесть, да новости узнать.
     Гном и Маг продолжили свой путь по дорогам Подгорного царства.


                                    IV.

     Магия    сына  Люцифера  закинула  Сельтейру  и  Акеретани  далеко  на
юго-восток.  Это  были  земли  диких  кочевников,  воинов и фанатиков своих
богов. Драконы часто совершали набеги в эти богатые золотом и людьми земли,
а Сельтейра часто видела смуглолицых девушек-рабынь.
     - Что делать будем? - спросила Сельтейру суккуб.
     Но  ответить  драконица  не  успела, вдалеке поднималось облачко пыли,
которое  стремительно приближалось. По степи мчались десятки всадников. Они
налетели  стремительно. Маленькие, чернявые, кривоногие. Злобно посвистывая
и  скаля  зубы,  они  гарцевали  вокруг  двух девушек на маленьких мохнатых
лошадях.
     - Акеретани, - прошептала драконица. - Давай.
     Но суккуб ее не слышала. Оглушенная тупой стрелой и связанная арканом,
она  лежала на пыльной траве. Сельтейра выругалась. Ее не тронули, оставили
себе  на  потеху.  Да  и  при  ней не было оружия, а суккуб держала в руках
невесть откуда взявшийся меч.
     Всадники  остановились,  пропуская  своего  вожака. В кожаной рубахе с
золотыми  бляхами,  подпоясанный  кривой саблей, тысячник спрыгнул с седла.
Даже  по  меркам  своего  племени  красотой  он  не блистал, а уж по мнению
Сельтейры  -  вылитая  обезьяна.  Тысячник кочевников хаувов, склонился над
лежащей демоншей. Рука с кривыми и грязными ногтями рванула плащ Акеретани.
Как и все, он застыл пораженный совершенством открывшегося тела.
     - Хороша,  - прицокнул он. - Прекрасный подарок кагану. Он вознаградит
меня. Может даже сделает барутчи.
     Узкие маслянистые глаза уставились на Сельтейру.
     - А тебя я возьму сам.
     - Попробуй,  хаукен!  - обругала кочевника Сельтейра, скидывая верхнюю
рубашку. Татуировка,  дракон,  обвивающий  левую руку, заставила кочевников
вздрогнуть.  Они  знали такие татуировки. Многие могли похвастаться шрамами
которые  оставили  мечи  в руке с драконом. Еще больше могли назвать родича
или побратима, которого сразила рука с драконом.
     - Драконица, - скорее выплюнул, чем сказал тысячник. - Убить ее!
     - Стойте! - крикнул молодой воин. - Великий ган, позволь сказать.
     - Говори, - разрешил тысячник, жестом удержав, готовых спустить тетиву
лучников.
     - Скоро  каган  устраивает  день  Щеорта.  Два  подарка  от  гана, ему
понравятся больше, чем один.
     Тысячник задумался. На день Щеорта устраивают бои меж пленными. Если в
них будет участвовать дракон? Кагану понравиться.
     - За непослушание ты получишь двадцать палок, - сказал ган воину. Рука
тысячника  отстегнула  золотую  фигурку  оленя  с  пояса. - Это награда, за
совет.
     Отвернувшись  от  поклонившегося  воина,  тысячник вновь направил свой
взгляд  на  тело  Темной эльфийки. Но на этот раз в нем не было похоти, так
смотрят на врага, с которым предстоит сразиться.
     - Я  не  хочу дарить кагану девку, а не воина. Кто желает испытать ее?
До смерти.
     В  желающих  недостатка не было. Тысячник выбрал Хайцара, молодого, но
уже опытного воина. К ногам драконицы полетел короткий изогнутый меч.
     - Сражайся  морская  пиявка,  - оскалился ган. - Если победишь, у тебя
будут еще четыре дня жизни.
     Хайцар  легко  соскочил  с  коня,  доставая  свой меч. Хотя хаувы были
кочевниками,  они  неплохо сражались и пешими. Меч воина вычертил несколько
восьмерок, разгоняя кровь в запястье.
     Сельтейра  подобрала  свой меч. Взвесив в руке, проверив балансировку,
она провела пальцами по клину, чуть коснулась лезвия проверяя остроту.
     - Ну иди сюда, - позвала она Хайцара. - Или в тебе желтой крови больше
красной?
     Хайцар  был  не из тех, кто загорается от оскорблений и сам прыгает на
клинок.  Мягким  полушагом  он  стал  приближаться  к  Сельтейре.  Ему  уже
доводилось  встречаться в бою с драконами, и осторожность - это первое, что
он усвоил. Загнутый меч вновь вычертил в воздухе восьмерку.
     Сельтейра  перекидывала  меч из руки в руку. Другой бы поломал голову,
гадая,  кто  его  противник, правша или левша? Но этот воин прекрасно знал,
что  драконы  одинаково  владеют  обеими руками. Оставив меч в правой руке,
Сельтейра сделала первый выпад.
     Если  противник нападает, он проиграл. Если он защищается, он проиграл
тоже.  Так  учил  свою  дочь  Фаргалар.  Неважно,  что делает противник, он
проиграл. Он человек. Мы - Морские Драконы.
     Мечи  скрестились,  жаждая  напиться  теплой  крови.  Скрип скользящей
стали, Сельтейра отдернула меч. Вновь сверкнули две молнии. На этот раз меч
кочевника  встретил  пустоту,  "провалился". Но Хайцар был воином, и не дал
мечу уйти далеко. Он рванул меч вверх, встречая удар драконицы.
     Противники  отошли на шаг друг от друга. Хайцар взял меч двумя руками,
Сельтейра  переложила свой в левую. Хайцар атаковал. Ведя меч правой рукой,
в  последний  момент  изменил  направление. Но Сельтейра поймала его меч на
"поворот".  Две  полосы  стали  заскрежетали,  и меч Хайцара вылетел из его
руки.
     В  тот  же  момент  воздухе  свистнули  стрелы,  выбивая  меч  из руки
Сельтейры. Десяток арканов опутали драконицу.
     - Неплохо, - тысячник был доволен. - Ты действительно Морской Дракон.
     Связанную Сельтейру посадили на запасную лошадь, и кочевники помчались
по степи, оглашая ее истошными визгами и нестройными песнями.


                                    V.

     Существо  втягивало  воздух,  ловя отголоски чудовищного удара. Да, Он
жив,  сомнений  не  было, и стал гораздо сильнее. Существо село и подняло к
небу  уродливую  морду.  Ему нужна была помощь. Меч Сил пробудил многих, но
это  было  не  столь  важно.  Главное, его удар разрушил множество запретов
сковывающих существо.
     Оно  завыло.  Протяжно  и  страшно.  Тварь  выла  призывая  всех своих
созданий,  которых  щедро оставила во многих мирах, до заточения. Многих из
них  уничтожили,  но  со  многими  не  справились,  а лишь заточили. Теперь
существо выло, призывая ответить свои творения.
     Долгий,  не слышный для других вой, несся над миром. Его услышали все.
И  созданные  существом  проснулись  и  ответили своему создателю. В черных
чащах откликнулись оборотни. Невиданные чудовища, не похожие друг на друга,
но одинаково страшные и смертоносные пробудились от долгого сна. Размахивая
щупальцами,  хоботами,  лапами,  выставляя  навстречу  солнцу  жала,  рога,
клешни, они шли, ползли, летели, прыгали, бежали к своему повелителю.
     Он позвал и они пошли. Созданные убивать.
     Существо  выло и звало их. Звало до тех пор, пока не увидело первое из
своих творений, явившееся на зов.
     Оно  напоминало  пень  столетнего  дуба  шагающий  на  своих корнях, и
покрытый  чешуей.  Вслед за ней прибежала огромная стая оборотней. Разрывая
черную  землю  на  свет  выполз  странный гибрид крота и скорпиона. С небес
спустилась стая истошно кричащих акул, размахивая плавниками, как крыльями.
     Существо  довольно  оскалилось.  Армия  собиралась  и скоро весь разум
этого мира канет в великое Ничто.


                                    VI.

     Сколько  раз  я  бы  ни бывал в Туманном лесу, столько раз любуюсь его
красотой.  Все  деревья и кусты растут здесь сами, эльфы лишь берегут их от
болезней  и  короедов.  Поэтому деревья здесь намного выше и красивее чем в
других  местах. Но самое красивое время здесь рассвет или закат. Когда лучи
солнца  не  пытаются пробиться сквозь густые кроны, а скользят вдоль земли,
наполняя лес зеленовато-золотистыми тенями.
     Именно  такой картиной я наслаждался, лежа в тени прекрасного каштана.
В  Туманном  лесу  легло  соседствуют большинство деревьев. Рядом с березой
можно  встретить  ель,  возле  сосны  растет бук. Магия эльфов, магия жизни
лучше  всего  творит. В этом мне еще придется убедиться в из столице, вновь
увидев  дворцы  и  дома  из  зеленого  малахита,  розового и синего кварца.
Неповторимое чувство гармонии, вложенное в каждого эльфа с рождения, делает
все ими созданное поистине прекрасным.
     Но  с  прискорбием  был  вынужден  констатировать, что мои спутники не
разделяли  моих  восторгов.  Элар,  вернее  Альтаирра, и сопровождающие нас
эльфы  из  дома Золотого Тумана, здесь родились и выросли. А палладин Найен
мрачнее  самой  мрачной тучи. Тяжело видеть, что месть невозможно, хотя я и
сижу  спиной к нему, а меч у него никто не отнимал. Но все же парнишка умен
и  понимает,  что  я  увернусь  от  самого  быстрого  его  удара,  а  эльфы
превратят его дикобраза, не прибегая к магии.
     - Завтра утром мы выйдем к сердцу леса.
     - Элар,  -  я обращался к эльфийке ее прозвищем, мы были не одни, - ты
до  сих  пор  не  объяснила  мне,  зачем я понадобился Эльфаргалу. К твоему
имяположению я бы успел и без этой почетной охраны.
     Эльфийка  не  ответила.  Неприятно осознавать, что имя тебе давал тот,
кого  любой  Светлый  эльф  должен пристрелить, без колебаний и жалости. Не
дождавшись  от  Альтаирры ответа, я сделал вид, что уснул. Я вообще не умею
спать,  так,  привык обдумывать по ночам все происходящее. А оно сейчас мне
не  очень  нравилось.  Но  вскоре  пришлось "проснутся" от одной интересной
мыслишки.
     - Найен, - позвал я палладина. Он не ответил. - Кончай корчить из себя
святого  героя,  а  лучше скажи, кто вас науськал на меня?.. Молчишь?.. Ну,
ну.  Только  ты не того ненавидишь. Вас подставили, и удар, ты ведь знаешь,
ты должен был почувствовать, нанес не я.
     Парень молчал. А ведь он знал, что удар, убивший его отца, нанес не я.
Но  так  охота  видеть  пред  собой  источник всех своих несчастий! И одним
ударом избавиться от него! Только я вряд ли ему позволю этот удар.
     - Я  поклялся Творцом убить Валиала, одного из пятерки. Что вздрогнул?
Увидел  печать  клятвы? И мы шли за ним. Признайся, вам ведь подсказали где
я, кто со мной...
     - Нас наставлял Свет, - чуть слышно прошептал Найен.
     - О-о, уже прогресс. Только ты уверен, что-то был Свет?
     - Он исцелил всех в крепости и окрестных деревнях в одно мгновение.
     В  голосе  парня  непоколебимая  уверенность.  Он  сам  это видел. Эх,
Рафаил,  Рафаил.  Как  тебя  угораздило  связаться  с  Валиалом? Милосердие
подвело? Вспомнил брата Вениамина? Но вслух я сказал другое:
     - Валиал  приносил  в жертву сотни детей. Или ты думаешь, что этого не
хватить на мелкое исцеление?
     Найен  молчал.  Сила  вас  всех  подери! Мне так нужен союзник в стане
Гавриила. Благо Иллиал служит Михаилу. Теперь надо бы добыть палладина.
     - Давай  договоримся, - предложил я сделку Найену. - Я помогаю эльфам,
а  потом  занимаюсь  Валиалом.  Отправляю  эту  сволочь  в  ад,  и даю тебе
поединок. Честный, в круге без магии.
     Я  ждал  ответа. Ждала его и Альтаирра, притворяющаяся спящей. Неужели
сын  Тьмы  сказал  такое? Все же прав был отец, говорящий, что ненареченный
идет по нитке Равновесия.
     - С одним условием, - палладин посмотрел на меня, не в силах взглянуть
в глаза. - За головой Валиала я иду с тобой.
     Та-а-ак.  И  как  это  понимать?  Если так улыбается фортуна, то ей не
помешает хороший пластический хирург.


                                   VII.

     - Во мы и у замка Ратара.
     Иллиал,  с  интересом,  поглядел  на  едва  различимые  вдали коридора
ворота. Запертые ворота.
     - Дык че они заперты? - удивился Тарн. - Не война ж вроде...
     Струя терпкого и кислого запаха ударила в ноздри. Сзади заревело нечто
огромное и голодное. Иллиал увидел, как побледнел Тарн. Тролли!
     Двухметровые,  порытые  шерстью  твари  стояли  позади них, размахивая
каменными  палицами.  На  уродливых  харях  с  приплюснутыми  лбами, горели
красные глаза. Клыкастая пасть вновь исторгла рычание.
     Рефлексы сработали быстрее разума. Иллиал выставил впереди себя посох,
его  глаза  сверкнули  тем  же  огнем, что сорвался с рубина. Истошно визжа
тролль  упал  на  пол,  огромная  палица  вышибала искры из пола и стен. От
лежащего   на   полу   живого   факела   шарахнулись   и   другие   тролли.
Воспользовавшись  передышкой,  Иллиал воздвиг огненную стену. Тролли злобно
рычали по ту сторону пылающей завесы, но большего сделать не могли.
     Иллиал  подумал,  что надо создать позади троллей вторую стену огня, и
сдвигать  их,  когда Тарн завизжал. Подобный визг Иллиал слышал только один
раз  в  жизни. На приеме в Вереме, да примет Свет его усопших жителей, одна
наглая аристократочка посчитала ниже своего достоинства сесть неподалеку от
плебея,  пусть  и  мага. Тогда Иллиал создал у ног благородной аристократки
иллюзорную  мышь.  И  наверное  весь  Верем  услышал дикий визг, такой, что
дребезжали стекла.
     Одна  из  стен  за  спиной  мага  оказалась  фальшивкой. Проломив ее в
коридор  выполз  тролль,  прямо  на  обезумевшего  от  страха  Тарна.  Гном
зажмурился  и  взмахнул  секирой.  Заточенное магией лезвие пробило вонючую
шкуру  тролля  и  глубоко  вошло в его тело. Хрюкнув, тролль стал падать на
гнома, а секира все глубже уходила в его тело. Тарн заверещал.
     Второго  лезущего  в  дыру  тролля  Иллиал  откинул  эфирным  ударом и
запечатал  дыру  стеной  из  воздуха.  А стена из огня начинала потихонечку
гаснуть.  Иллиал  заглянул  в  проем,  запечатанный  заклинанием.  Там была
огромная    пещера,  в  которой  толпились  сотни  и  сотни  троллей.  Чуть
сгорбленные,  покрытые буграми мышц, они казались детьми камня, из которого
их сотворили и в которое возвращались, если на них попадал магический свет.
     Молодой  маг  знал,  что  гномы  наблюдают  за ними, но боятся открыть
ворота  именно  из-за  этой  орды  троллей,  невесть  откуда взявшейся пред
воротами  их  города.  Скоро  потухнет стена пламени, но если с теми кто за
ней,  Иллиал еще рассчитывал справиться, то с этой ордой, сидящей за стеной
из воздуха.
     - Или попробовать? - вслух спросил маг.
     - Пробовать  нечего, - произнес голос. - Надо делать. В тебе сила всех
Магов.
     Магическим  зрением Иллиал увидел говорившего. Скорбный юноша в тунике
мышиного цвета.
     - Делай  это.  Ты  сможешь,  -  хотя  голос невидимого для посторонних
собеседника  был,  тих  и  даже  скорбен,  в  нем звучала нотка адамантовой
уверенности.
     Иллиал   поднял  руки  в  магическом  жесте.  Заклинание,  которое  он
готовился  произнести  требовало  не  только акустического воплощения, но и
жестикуляции.
     - Пареон, рашог хал. Орау нали эол...
     Тролли  сидящие  в  пещере почувствовали изменения в скалах, но только
заворчали. Ни один камень не причинит им смертельного вреда. Даже из самого
большого  завала  тролль  выберется,  пусть  и через несколько лет. Если не
умрет с голоду.
     Это  тяжело,  очень  тяжело.  Иллиал  словно голыми руками ломал камни
потолка.  Преодолеть  мастерство  гномов,  помноженное  на  их  наговоры  и
обереги, было непросто даже опытному магу. Но у Иллиала не было опыта, зато
была Сила. Превосходящая силу всех магов, которые были до него.
     Глаза  из  рубиновых стали серыми, под стать пыли сыпящейся с потолка.
Словно  невидимый  кулак  пробил  свод  пещеры, как копыто коня проламывает
молодой  лед.  Тонны  камней рухнули на троллей. Вместе со сводом на колени
рухнул  и  Иллиал.  Боль  рванула  измученное сознание, не давая пропасть в
сладкой бессмысленности обморока.
     Молодой  маг  с  трудом  поднялся.  Половина  дела  сделана. Но тролли
выберутся  из  завала,  дай  только время. Этого Иллиал им давать совсем не
собирался.  Да  и  гаснущая  стена  огня подгоняли волшебника. Рубин посоха
уставился на заваленный проход. В глазах Иллиала вновь загорелось пламя.
     - Нахар кетуал агни! - выдохнул он.
     С конца посоха сорвалась струя пламени, ударившая в камни похоронившие
троллей.  Все ману, дарованную Крессом, и накапливаемую долгими днями пути,
Иллиал  вкладывал  в  это пламя. Камни нагрелись, зашипела вода попавшая на
них.    Камни   становились  горячей.  Иллиал  почувствовал  страх  и  боль
погребенных  заживо  троллей. Но отступать не собирался. Камни раскались до
малинового  свечения,  превращая  обрушившеюся пещеру в гигантский пирог, с
начинкой  из  троллей.  Магический  слух  доносил  до  него  дикие  крики и
проклятья. Тролли гибли самой ненавистной смертью. Они горели.
     Жар  от  нагревающихся камней становился непереносимым, но Иллиал гнал
ману,  превращая  ее в пламя. Лишь когда он услышал МОЛЧАНИЕ, и камни стали
мягкими, как нагретое масло, маг остановил пламя.
     Из-под  туши тролля вылез пришедший в сознание Тарн. Обычно темноватое
лицо  стало  белее  шерсти  Вампира,  а  от  штанов  шел пряный аромат, как
спереди,  так  и сзади. Гнома заметно трясло, но секиру все ж он вытащил. И
вытащил он ее вовремя.
     Стена  пламени  исчезла.  Тролли  торжествующе  завыли, и бросились на
врагов.  В  их  глазах  читалась  не  просто  жажда  убийства.  Они мечтали
насладиться  агонией  жертв, смотреть, как умирает гном, которому их палицы
дробят  кости.  Иллиал  направил  на  них  открытую ладонь. Все что он смог
сделать, это лишь замедлить их бег.
     Боевой  клич  потряс  коридор.  Дико  вращая  над головой секиру, гном
бросился на троллей. У Иллиала едва хватило сил удивиться пене у рта Тарна.
Шутка ли, гном стал берсерком?!!
     По  туннелю  полетели  клочья  шкур,  пальцы,  лапы,  головы. Яростное
безумие  сделало  свое  дело, превратив гнома в отмеченного знаком смерти и
несущего  ее. Сотворенная Иллиалом секира резала дубленую шкуру, что бритва
шелк.  Тарн с одного удара отсекал троллю руку или голову, а двумя разрубал
пополам.
     Ворота  гномей крепости распахнулись, выпуская стройный ряд коренастых
воинов  в  блистающих кольчугах. Некоторые бросились помочь магу, остальные
побежали  к  сражающемуся  Тарну.  Но  жаждущим секирам, молотам и мечам не
довелось  испить  алой  крови троллей. Последнее чудище Тарн зарубил, когда
один из гномов уже прицелил крысобой.
     - Поспели...  к  шапочному  разбору.  -  Тарн посмотрел на притихших и
восхищенных  сородичей.  Вытря  пену  со  рта продолжил: - Дык кто домыслил
захватить портки запасные?
     От  Тарна из колена Тракара шел непередаваемый запах. Почувствовав его
гномы захохотали. Тарн смеялся со всеми.


                                   VIII.

     Каган  оказался  доволен.  Он  даровал  бывшему  тысячнику место подле
своего трона. Некогда сильный и ловкий, а ныне потолстевший и полысевший от
непомерной  еды  и  разврата,  каган  довольно  закатывал  масляные  глазки
представляя  будущую  ночь  с Акеретани. Зато кочевников больше обрадовало,
что на празднике будет сражаться Морская Драконица.
     - Ты  сможешь  продержаться  до  последнего дня состязаний? - спросила
суккуб когда их вели по лагерю кочевников.
     - Вряд ли мне дадут поддерживать силы.
     - Об этом я позабочусь.
     Говорили  они  на эльфийском к немалому неудовольствию стражей. Правда
те  быстро  нашли  себе  занятие.  Весь путь они поносили Морских Драконов,
ожидая,  что  Сельтейра  броситься  на  них.  У  каждого  был счет к воинам
Ранерских островов. Но драконица разговаривала только с подружкой.
     - Я  смогу  продержаться  до последнего дня состязаний. Но что мне это
даст?
     - Свободу от имени кагана. - Акеретани лукаво улыбнулась. - Не забывай
кто я, и законы этих кочевников.
     Их  разделили.  Одну повели в гаремную юрту, вторую в клетку к будущим
гладиаторам.
     Каган едва смог дождаться заката и буквально бегом поспешил в заветную
юрту.  Евнух  без  слов  понял  пожелание  повелителя  и втолкнул в палатку
Акеретани.
     Дрожащими  руками  каган  сорвал  с суккуба одежду. Запустив пятерню в
короткие  агатовые  волосы,  второй он схватил Акеретани за грудь. С уголка
рта скатилась капелька слюны, точно у пса возле мясной лавки.
     Но  через мгновение похоть сменилась ужасом. Узкие глаза кагана стали,
как  тележные  колеса.  Розовые  соски  грудей  почернели,  потом  в черный
окрасились губы и ногти. Небольшие кокетливые рожки появились на голове.
     - Ну  что  же  ты?  - мягко улыбнулась суккуб, меж черных губ свернули
белые ровные зубы. - Не стесняйся великий каган, продолжай.
     В  душе  кочевника  похоть  боролась  со  страхом.  Но  магия  демонши
оказалась  сильнее.  Каган  обнял  прекрасное  тело. Суккуб засмеялась. Еще
немного и он станет ее рабом.
     Отбившись  от соседей по клетке, Сельтейра гордо восседала в углу. Все
уже  давно  спали,  даже  страж  подремывал,  опираясь  на копье. Сельтейра
смотрела на луну.
     - Сельтейра.
     - Акеретани? - чуть слышно спросила эльфийка, не поворачивая головы.
     В  ответ  в  клетку просунули бурдюк с кумысом и солидный кус копченой
конины. Эльфийка спрятала снедь под соломой для ложа.
     - Постарайся победить завтра, - послышался томный голос суккуб.
     - Еще не отошла от кагана?
     - Он щенок. Пять минут и уже спекся! - в голосе Акеретани промелькнула
нотка  презрения.  Ей  было  с  чем сравнивать! - Но завтра будет минуты до
заката считать.
     Суккуб    исчезла,   оставив  драконицу  в  обществе  кумыса,  мяса  и
непередаваемого запаха от немытых тел рабов.

     Утро выплюнуло солнце на небосвод. Уже третий день шел праздник. Хаувы
выпили, все что течет, и гребли под себя все что движется, что не двигалось
двигали  и  тоже...  Сам  каган изрядно похудел от ночных скачек. Акеретани
стоящая  неподалеку  от  трона,  и облаченная в синий халат, как любимейшая
наложница, победно улыбалось. И было чему.
     Сельтейра  развалила  алебардой очередного противника и ушла под вопли
толпы.   Кочевники  отдали  должное  искусству  Сельтейры,  поддерживаемому
ночными  передачами  демонши.  Остальных  рабов  кормили  вареной бурдой из
рогов, копыт и хвостов.
     Еще  Акеретани  радовало  то,  что каган стал рабом страсти, и ни одна
женщина  больше  не  могла  ему подарить наслаждения, которое дарит суккуб.
Прошлой  ночью  он  ползал  в  ногах  Акеретани, умоляя ее, и клянясь небом
выполнить  любую  просьбу.  Акеретани  потребывала  свободы для Сельтейры и
каган  согласился.  Но  для  этого  драконице надо было выдержать финальную
схватку.
     На  этот  раз,  на  песок  арены  не  бросили оружия. Схватка будет на
кулаках. Сельтейра презрительно усмехнулась. Полуголодные рабы мечи держали
с  трудом.  Но  на арену вышел не раб. Хайцар, обнаженный до пояса, мягкими
движениями  убийцы  скользнул на арену. Поединок будет продолжен. Сельтейра
успела  лишь  подумать  о  том,  сколько  золота  пришлось вложить сотнику,
пробиваясь на арену.
     Хайцар    атаковал.  Стремительный  хук,  блок,  еще  хук,  уклонение.
Сельтейра  отступала, всеми силами имитируя усталость от недоедания. Хайцар
продолжал  наступать.  Финт,  удар  ногой  в подставленное предплечье, блок
удару  Сельтейры.  Кочевник  не  торопился,  он  бил  спокойно и осторожно,
слишком хорошо познакомимся с противницей.
     Незаметно  для  Хайцара  эльфийка повышала темп боя. Удары становились
все  быстрее  и быстрее. Кочевник был уверен, что держит нить боя, хотя его
уже  вела  Сельтейра.  Да, она отступала, но за ее спиной всегда оставалась
большая  часть  арены.  Удары  Хайцара  сыпались  чаще,  но  все больше они
уходили, даже не в блоки, в пустоту.
     Эльфийка  все  чаще  стала бить сама. Вначале лишь намечая направления
ударов,  не  касаясь  Хайцара.  Сельтейра  все  чаще начала угадывать удары
кочевника.    Их    искусство  боя  было  построено  на  четких  схемах  из
десяти-двенадцати   ударов.  Угадывая  по  первым  ударам  всю  комбинацию,
Сельтейра легко, уклонами и нырками, уходила от последующих.
     Хайцар  занервничал,  он больше не вел бой, скорее его вела драконица.
За ее спиной вся арена, ни один его удар не достигает цели, зато ее кулаки,
хоть редко, но все же мелькают возле его челюсти и виска.
     Умение  выжидать  на  поле  боя,  думать,  ценилось Морскими Драконами
больше  чем  безумный  натиск  берсерка.  Весь  бой  Сельтейра ждала одного
мгновения,  одного на весь бой. Хайцар попытался выйти из боя, осмотреться.
Но  драконица  не  дала  ему  это сделать. Короткий полукруг, вычерченный в
воздухе кулаком, хруст височной кости, кровь хлынувшая из-за рта Хайцара.
     Смерть.
     Толпа,   окружившая  арену,  безмолвствовала,  ожидая  слово  великого
кагана.
     - По  обычаю  праздника,  -  поднялся каган, рядом незримо стояла тень
Акеретани,  - она получит свободу завтра, с первыми лучами солнца. Да будет
Небо опорой моих слов.
     Сельтейру проводили с арены молчанием. Закон есть закон, но долг крови
тоже будет выполнен. Морская Драконица увидит завтрашний рассвет...
     Но  на  утро  собравшиеся хаувы, желающие пустить кровь дракону узрели
лишь  пустую  клетку. Исчезла и лучшая наложница кагана. Лишь ночной филин,
пролетавший  над  степью в поисках неосторожных сурков, видел крылатую тень
мелькнувшею на фоне луны. Да и странную всадницу на летающем демоне.
     Лишенный  ночей  с  суккубом,  каган  все больше тосковал, а через два
месяца наложил на себя руки.


                                    IX.

     Рафаил  вернулся  в  город  праведников.  Хотя к его частым отлучкам в
различные  миры  и  привыкли,  злоупотреблять  не  стоило.  Вот и сейчас он
возвращался  из  цитадели Света, выслушав очередные разговоры о безобразиях
пятерки  (правда,  про  Валиала  там  лишь  упомянули),  и о том, что более
предательств Гавриил с Михаилом не потерпят.
     Более  всего  архангела поразило странное сияние в башне Валиала. Сиял
Свет,  который падший ангел не переносит. Быстрым шагом Рафаил направился к
брату.  Он  не  стал  распускать крылья (еще народ взбаламучивать), а решил
пройти пешком, слушая разговоры.
     Разговоры,  все  больше  о житейских мелочах, все же давали интересные
факты для размышлений. Про удар испепеливший крепость палладинов он слышал,
а  вот что там кто-то выжил кроме сына Люцифера, было новостью. Разговоры о
ужасе  севера  пропустил,  лишь  сжимая  кулаки в бессильной ярости. Его не
удивили  новости о пробуждении кошмарных чудищ и возвращении оборотней, Меч
Сил  разрушает древние цепи. Но его остановила новость о перемещении тварей
на север.
     Убедившись, что это не досужий вымысел, а реальность, и на север бежит
не  пара  оборотней, а действительно вся серая накипь в этом мире, Рафаил с
ненавистью взглянул на башню демона. Это будет серьезный разговор.
     Воины  Валиала  едва  успели  распахнуть  ворота,  Рафаил не собирался
останавливаться.  Быстрым  шагом  он  преодолел  все три сотни ступеней, до
верхнего зала башни.
     - А-а, братец. Заходи!
     Рафаил  переступил порог зала и хлопнул дверью, что на стенах опасливо
качнулись  канделябры. Валиал стоял посреди зала в странном одеянии из кожи
мертвых   ангелов.  Заметив  пробившую  лицо  Рафаила  бледность,  он  лишь
досадливо отмахнулся:
     - Это  так.  Надо  чем-то  от  наковальни  прикрыться.  Да и знаешь ли
приятно. Холодит кожу.
     Посреди    зала  стояла  небесная  наковальня.  Валиал  выдумал  очень
убедительную  историю,  которую  Рафаил рассказал на недавнем сборе. Теперь
Гавриил  и  Михаил готовы распять Магота вниз головой, хотя тот и слыхом не
слыхивал, о исчезновении наковальни. По всему залу валялись куски адаманта,
мифрила,  и  сломанные  молоты.  Несмотря  на  все старания небесный молот,
Рафаилу взять не удалось.
     - А  он  мне не нужен, - угадал его мысли демон. - Лучшее оружие может
выковать только молот ада. Только я не знаю где он.
     - Валиал,  - волна пестуемого архангелом бешенства исчезла, как огонек
свечи  на  который  вылили  ведро  воды,  голос  целителя  из гневного стал
молящим, - существо собирает вокруг себя миньонов.
     - И  что? - демон показал в усмешке свои клыки. - Оно летать не умеет.
А от ее слуг отобьемся. Недаром я приказал запасать стрелы, болты и копья.
     - Я  не  об этом. Тварь ведет их на юг. Они как саранча сжирают все на
своем пути. От крови чернеет земля!
     - А  ты  знаешь  брат...  Мне  этот  цвет  нравиться.  - Жестом Валиал
придвинул  стул  под  свой  массивный зад. - Ну подумаешь еще десяток тысяч
смертных.  Зато  сын Люцифера не сможет ей противостоять. А убьем существо,
ее  миньонов  и  крестьяне  смогут убивать. И к тому же... Это лишь один из
бесконечности миров. Мы всегда можем уйти... в другой мир. А запрет на вход
в межреальность, наложенный на существо, не может разрушить и Меч Сил.
     - Ты... ты... - задохнулся от ужаса Рафаил.
     - Я,  -  отозвался  Валиал.  Неожиданный  удар  обрушился на целителя,
повергая его на колени. - Я твой хозяин! А ты мой раб! А теперь пошел вон!
     Рафаил  подчинился, дав себе тяжелейшую клятву, при первой возможности
убить Валиала. Но для этого ему была нужна сила сына Сатаны.
     Печальный  юноша  в  сером  плаще,  стоял  на  стене летающего города,
наблюдая  за  башней  Валиала. Когда разговор братьев закончился, он сделал
шаг со стены, в пропасть.


                                    X.

     Совет  домов  Туманного  леса  в  полном составе. Вон сидит Эльфаргал,
рядом  Альтаирра,  на  месте  для гостей восседает Найен. Мне так и не дали
насладиться  красотами  самого  сердца  Туманного леса, а сразу потащили на
совет. Без лишних разговоров явили прошлое, показав существо и его армию.
     - Что скажешь ненареченый?
     - Что  я  могу  сказать  Эльфаргал? Это посланник Разрушения, Небытия,
называете  как хотите. Одно точно, его освободили с конкретной целью, и оно
охотится. Его путь хоть как пересекает Туманный лес, и если раньше вы могли
просто пропустить его через лес... А теперь с этим идет армия, которой надо
кормиться.
     - А  что  конкретно?  Как  остановить  эту тварь? Ей не страшно оружие
Света, - посыпались со всех сторон вопросы.
     - Тьма  ему  тоже не страшна, - "утешил" я собравшихся. - Но вы можете
остановить ее армию. Существо не будет сражаться.
     - Почему?
     - Я  отправлюсь  на  охоту за выпустившим ее. В город праведников, что
летает  в  небе,  как кусок дерьма, - лица эльфов приняли оскорбленный вид.
Ну,  ну,  оскорбляйтесь. - Оно пойдет за мной. Если я убью ее освободителя,
то смогу вновь заточить эту тварь.
     - Ты уверен, что там тот, кто ее освободил?
     - Так  же  как и то, что охотиться она за мной. Валиал единственный из
пятерки,  кто  мог  снять  Печать, - про Рафаила я говорить не стал. - И он
пока что в этом мире. Пока я не намотал ему его кишки на рога.
     Собственно  это  и  был  весь  совет. Эльфаргал и главы домов, долго и
чинно  все обсуждали. Благо эльфы, у людей подобные "обсуждения" чаще всего
заканчиваются  хорошей  дракой,  а  то  и  поножовщиной. А здесь: позвольте
возразить,  я  против,  возможно  есть  другой путь, я сомневаюсь - слушать
тошно все эти изысканные обороты.
     - Кресс.
     - Да Найен.
     - Не забудь, я иду с тобой.
     - Забудь  об  этом.  Я  конечно  не  против, но лучше если ты поможешь
эльфам  соединить  силы  с  палладинами.  А Валиал далеко не уйдет. Слишком
много задолжал. Я его тебе живым притащу.
     - Зачем?
     - Прочтете  над  ним  пару  молитв, причастите, отпустите грехи. Пусть
катится в рай. Михаил и Гавриил будут оч-ч-чень рады.
     Из  зала  совета  вышел  Эльфаргал.  Внешне  король  был спокоен, но я
заметил, как часто бьется жилка не шее.
     - Я думаю, что тебе следует отправляться немедленно, - без промедления
начал он. Каждую минуту гибнут смертные.
     - А-а-а,  узнаю  эльфийское  жизнелюбие.  Только  давай  сначала твоей
дочери Имя дадим. Это много времени не займет.
     Альтаирра  стоявшая  подле отца зарделась. Она узнает Имя, узнает свою
судьбу.
     - Можно прямо здесь, - решил Эльфаргал.
     - Да  какая  муха вас перекусала? Заклинание скорости наложили? Раньше
каждый  совет  шел по два дня, сегодня все решили за два часа. Имяположение
вообще церемония на неделю.
     - Время  как  стихия,  то быстрее, то медленней, - изрек старую истину
король эльфов. - Элар. Начинай.
     Эльфийка  начала  читать  заклинание.  Медленно  падали слова в тишину
холла.  Альтаирра  вопрошала  солнце  о своей судьбе. И как тысячам до нее,
солнце ответило.
     - Олунеэлле, - прозвучал ответ солнца вопрошающей.
     - Олунеэлле,  -  растерянно  повторил Эльфаргал. - Королева сломанного
клинка. Что бы это значило?
     Палладин так и стоял, раскрыв рот. Еще никто из людей не присутствовал
на имяположении эльфа. Я не в счет я людь только наполовину.
     - Да  ладно.  Имя  дали...  Теперь  пора  ехать. Кстати, что за черный
жеребец  у  вас  по  улицам ходит? Такой красавец, даже королю не стыдно на
таком ездить.
     - Уже  не  ходит, - ответил король. - На нем печать... Мы заперли его.
Скоро  решим,  что  делать.  -  Эльфаргал  действительно  торопился и очень
нервничал.
     В  гордом  одиночестве  я  пошел  по  прекрасному городу эльфов. Ранее
прекрасному.   Сейчас  вся  его  красота  потускнела.  Хотя  эльфы  и  были
прекрасными  солдатами, войну они ненавидели. Словно чувствуя своих жителей
город  потускнел.  По  улицам  ходили  эльфы,  при мечах, в колчанах боевые
стрелы.  Все  собранные  и  готовые  к  худшему. Для большинства это первая
война.
     Место  для  черного  жеребца  отгородили  серебряной  цепью.  но  меня
пропустили.  Интересно  было  посмотреть на тварь с печатью, пробравшеюся в
святая  святых  Туманного леса. К моему огромному удивлению конь подошел ко
мне  без боязни, я даже сказал бы с радостью. Повинуюсь внезапному импульсу
я  запрыгнул  ему  на спину. Жеребец заржал и помчал по площадке, повинуясь
моим командам.
     - Вампир? - не поверил я. Всей доступной магией я проверил оборотня. -
Вампир!!!
     Жеребец  поднялся на дыбы и заржал в такт моему смеху. Вампир, Вампир,
дружище! Пусть ты и оборотень, но даже этот яд не изменил твою душу.
     - Отворяй! - крикнул я эльфу. - На нем моя печать.
     Перворожденный  расцепил  огораживающую  цепь.  Для него я все еще сын
Тьмы, и лошадь-оборотень вполне по мне.
     Свистнув, я лихо помчался на юг, по прямой до летающего города. Только
удивился, с чего отказала моя привычная осторожность?
     Вскоре меня догнал Найен, весь в сверкающих доспехах.
     - Я еду с тобой, - твердо заявил он.
     - Да  толку с тебя, как с козла молока. Один стакан, - усмехнулся я. -
Но и вреда никакого. Поехали.
     До  парня дошел смысл сказанного, но вся его кипящая ярость остыла под
моим  насмешливым  взглядом. Осталось только обещание расправиться со мной,
когда все это кончиться.
     Среди  деревьев  Туманного  леса мелькнул серый плащ. Больше ему здесь
делать нечего.


                                    XI.

     Вдалеке  от миров Тьмы и миров Света там, где царство вечного сумрака,
парят  миры.  Миры,  в  которых  нет  дня или ночи. Миры тех, кого называют
Серыми ангелами. Хранители равновесия.
     - Он слишком слаб.
     - Меч Сил ударил напрямую. Щит прикрыл кого-то другого.
     - Но  он выжил. Он лишился памяти, и отброшен к подножию. Но все же он
жив. Жив, с замкнутой силой, без знаний.
     - Драконы?
     - Скорее всего.
     Странный  диалог.  В круглом зале, со стенами из гранита и без мебели,
стояли девятеро, образовывая маленький круг. Все в серых одинаковых плащах,
с крыльями, словно посыпанными пеплом.
     - Но Драконы никогда ранее не вмешивались.
     - Да. Они служили. В одном из миров Границы.
     - Там где заточено существо?
     - И ныне освобождено.
     У  всех  были одинаковые голоса, и угадать, кто что сказал, можно лишь
по    шевелению   губ.  И  только  подрагивание  крыльев,  нарушало  унылое
спокойствие зала.
     - Если оно свободно...
     - Мы уже приняли меры. Наблюдатели следят за всеми, кто может помочь.
     - Нужно больше.
     - Мы помогаем им.


                                   XII.

     Черный  снег. Миры, гибнущие во Тьме. Тьма поглощает их, вливая в свою
сущность все, что там живет. Единение с Тьмой. Холодная гробница разума.
     Миры Тьмы.
     Стена  пламени. Миры, сжигаемые Светом. Свет не только дарит тепло, он
и сжигает, когда его много. Единение со Светом. Разум в вечном огне.
     Миры Света.
     Граница. Миры меж Светом и Тьмой.
     - Добро пожаловать безымянный.
     - Добро пожаловать Смертный.
     Два дракона золотой и серебренный. Они свободно парят в межреальности.
Для них нет преград, нет законов, кроме своих собственных.
     - Вы слуги Хаоса?
     Приглушенный смех в ответ на мой вопрос.
     - Межреальность не только принадлежит Хаосу. Как и Реальность Творцу.
     - Но кто вы?
     - Еще рано Кресс, еще рано.
     Боль  вырывает  меня  из  провала  сна.  Сон?  Мне  снился сон? Вампир
опасливо обнюхал меня. Я схватился за седло и поднялся.
     - Ничего,  - заметил я вопросительный взгляд оборотня, - просто кошмар
приснился.
     Уже  неделю мы ехали к летающему городу праведников. Через сожженные и
вытоптанные  армиями  Валиала  деревни  и города. По дорогам, вдоль которых
деревья  превращали  в виселицы. Чем дальше, тем больше жестокости. Верем в
котором применили магию исторжения души был... Не знаю, примером милосердия
что ли... Если здесь вообще применимо подобное слово.
     Неподалеку  седлал  коня Найен. Он все же пошел со мной. Со всем своим
благородством, честью и остальной ерундой, он довел меня до белого каления.
Во  всех  мирах,  чем красивее и благородней организация или каста снаружи,
тем  более она гнилая внутри. Но Найен наверно всерьез решил поколебать это
мнение.
     - Через пару часов выйдем на тракт, - сообщил я палладину, собирающему
наш лагерь.
     Чем  дальше,  тем  больше  чувствовался запах дыма. Мы ехали по тропе,
через  небольшую рощу, судя по ауре заповедную, священную или что-то в этом
роде.  Вероятно, ее чтили местные жители, но даже деревья страдали от армии
падшего. И чем дальше, тем устойчивей становился запах боли и смерти.
     Вскоре  я увидел и источник. Горело поле возле деревни в которой то же
пылало несколько домов. На окраине стояла группа...
     - Кины? - не поверил я.
     Найен  не  успел  переспросить,  как  я  бросил  Вампира  в атаку. Моя
ненависть   передалась  жеребцу,  и  он  помчался  галопом,  оскалив  зубы,
трансформирующиеся  в клыки. Свистнул меч, и голова первой жертвы скатилась
в пыль. Вампир поднялся на дыбы и вбил еще двоих в землю копытами.
     Спрыгнув  с  жеребца,  я  развалил  пополам  еще  одного кина. Мерзкие
отродья, напоминающие шимпанзе с огромными, как крылья летучей мыши, ушами,
умели  сражаться  только  толпой.  Я  выпустил кишки второму, Вампир лягнул
третьего. Лететь тому далеко.
     Найен подоспел к занавесу всей оперы.
     - Кто это?
     - Кины!  - прохрипел я, втаптывая в землю слабо трепыхающегося беса. -
Бесы  первого  круга.  Самые  мерзкие,  трусливые  и отвратительные из всех
демонов.  Это  люди,  которые  готовы ради куска хлеба сделать, что угодно,
причем когда сыты. Жадность. Она творит кинов.
     Больше  времени  на  объяснения  не  было. В одном из домов послышался
истерический вскрик. Мы побежали туда.
     Хлипкая  дверь  вылетела  с  одного удара. Пятеро бесов развернулись в
нашу  сторону.  Шестой  был  слишком  занят.  Нож  с  хрустом вошел в висок
насильника.  Найен,  словно  раненый  тигр,  бросился на остальных. По дому
полетели головы кинов. Пять бесов, пять ударов.
     - Неплохо!  Позаботься  о  девчонке,  - приказал я палладину выходя из
дому.  Мимо  пронесся  Вампир,  гонясь  за двумя кинами. Весь в крови, но в
чужой.
     Пробив  особо  наглому бесу новую дырку в черепе, я обернулся. Из дома
вышел  Найен.  На  палладине  буквально  висела  девчонка лет четырнадцати,
заливаясь в три ручья. Он тщетно пытался избавиться от нее.
     - Ладно, сам доделаю, - отмахнулся я.
     Все  уцелевшие  кины  собрались  на  главной  площади. Вооруженные чем
попало, от ножей до копий, они опасливо переглядывались.
     - Где главная мразь?! - строй бесов сделал дружный шаг назад. - Где?!
     Бесы  кинулись всем скопом, но так же резво откатились, оставив в пыли
пяток тел. Трусы они неимоверные.
     - Поразвлекся? - участливо спросил кто-то.
     Не кто-то. Холодный ледник скользнул вдоль хребта, я знал говорившего.
Шайгар,  генерал  крови, единственный из черных рыцарей предавший Люцифера,
Мой личный враг. Валиал очень умело расставляет на меня ловушки.
     - Валиал был прав. В этом мире можно неплохо развлечься.
     Рыцарь  в  черных  доспехах  нелепо махнул мечем, словно отгоняя муху.
Уцелевшие кины затряслись и начали падать.
     - Прав  он был и в том, что ты сентиментальный и милосердный дурак. Не
сможешь пройти мимо деревни, если в ней будут даже кины.
     - Тем более, если в ней будут кины.
     Найену, наконец, удалось отцепиться от бьющейся в истерике девчонки, и
он поспешил к Крессу. Увиденное на площади поразило его до глубины души.
     Все кины упали замертво, и из их останков вылезло нечто омерзительное.
Напоминающее  скелет  демона обтянутый кожей, с козлиными ногами и крыльями
за  спиной. Оно источало такую ненависть ко всему живому, что пожухла трава
и с деревьев начали облетать пожелтевшие листья.
     - Неплохо,  -  голос  Кресса  показался палладину чуток насмешливым. -
Вызвать Безумного, принеся в жертву кинов.
     Договорить Крессу не дало именно тот, кого он назвал Безумным. Взревев
существо оградило себя и Кресса куполом бушующего пламени.
     - Там выживет только один.
     Найен западало понял, что черный рыцарь обращается к нему.
     - Боюсь, ты очень разочаруешься, когда узнаешь кто.
     - Неужели  ты не желаешь ему смерти? - удивился рыцарь. - Он сын Тьмы.
Неужели верный палладин Света отступит от своих заветов?
     Страх,  истошно  визжащим зверьком, пробрался в душу палладина. Черный
рыцарь  подошел  слишком  близко.  И меч, казалось так безобидно опустивший
кончик к земле, сжимает опытная рука. Которой достаточно одного движения, и
шар противовеса на рукояти, пошлет лезвие в смертельный полет.
     Так  и  случилось.  Но  черную  сталь рыцаря встретил меч Найена. Мечи
лязгнули и отлетели друг от друга. Вновь первым ударил меч рыцаря. Ударил с
огромной силой, незамысловатым боковым замахом. Звон и сноп искр возвестили
момент удара.
     Найен  отбивался,  не  надеясь  перейти  в  наступление. Черный рыцарь
наступал,  он  был  намного  сильней и опытней молодого палладина. Слишком,
намного. И потому играл с ним, как кот с мышом. Меч рыцаря уже десяток раз,
плашмя  бил  по  доспехам  палладина.  Отбросив  защиту,  Найен  бросился в
последнюю атаку.
     Черное  лезвие  с  неожиданной  легкостью перерубило меч Найена. Удар,
закованной в латную перчатку, руки смял кирасу и бросил палладина в пыль, к
разрубленным  телам  кинов.  Черный  рыцарь  опустился на одно колено подле
Найена.
     - Ты  можешь  уйти  со  мной.  В подреальность. Стать воином Тьмы. Или
предпочтешь умереть?
     Густо  смазанная  пружина,  неслышно,  вытолкнула  из  наруча  длинное
лезвие.    Найен  долго  отнекивался,  от  такого  устройства,  порочившего
честность схватки. Но Кресс убедил его. С демонами сражаются их методами.
     - Отправиться в ад?
     - Именно.
     - Только  после  тебя,  -  ответил  Найен,  вгоняя лезвие в щель между
шлемом и доспехами.
     В пламенном круге продолжал сражаться Кресс.


                                   XIII.

     Топор  Тарна  с  хрустом  разрубил  крысу, величиной с овчарку. Иллиал
заморозил десяток.
     - Да, эт хреново, - гном брезгливо обтер лезвие секиры.
     Уже  три  дня  они  пробирались  от крепости колена Ратара к Каменному
Престолу,  главной  твердыне  гномьего  царства.  Вместе  с  ними  шли трое
посланцев  Ратара.  На  удивление  молчаливые, но храбрые до безрассудства.
Иначе было нельзя пробиться.
     - Привал, - объявил Иллиал, взглянув на магические часы.
     Гномы  без  разговоров  принялись  разбивать  лагерь. В этих тоннелях,
самых  заброшенных  путях  Подгорного  царства, они были дома. В отличии от
Иллиала.
     - Что   не  так?  -  спросил  Тарн,  научившийся  определять  малейшие
изменения в поведении мага, не смотря на его внешнее безразличие.
     - Устал  я  без  солнца,  -  спокойно ответил Иллиал, досадуя, что его
маска все же не такая непроницаемая, как хотелось бы.
     - Или без Сельтейры? - спросил Тарн.
     Иллиал   промолчал.  Сельтейра,  эльфийка,  любимая.  Магу  захотелось
закричать,  раздробить  окружающие  скалы.  Сделать  все,  чтобы быть с ней
рядом.
     Но  внутри  холодный кусок разума напоминал, что она принадлежит Тьме.
Страшнее  всех  пыток,  когда  разум  и чувства борются между собой. Иллиал
отошел в сторону и накрыл голову капюшоном.
     Привал без костра. Сухой паек, вода из фляжек. Глоток эля.
     - Че  маешься,  маг,  -  Тарн  подсел поближе. - Посмотри на нее своей
магией, али мешает что?
     Иллиал вновь промолчал. Как объяснить Тарну, что он меньше всего хочет
о  ней думать. Но это хочет разум, напоминающий кто она такая, а не сердце.
Он, воин Света, и она, служащая Тьме.
     - Тарн,  а  твари,  с  которыми  мы встречались... Я про них раньше не
слышал,  и  не читал. Даже хроники Подгорного царства о них молчат. Все эти
крысы, слизни, просто твари без названия.
     Гном  промолчал,  а  Иллиал  заметил брошенный искоса взгляд одного из
посланцев Ратара. Этот гном внушал ему большие подозрения. В нем была Сила,
но  он  не  пользовался  магией. Не иначе, как копил ману. Мало ли кто этот
маг?
     - Этих  тварей  поражает  любая  магия с одинаковой силой, - продолжил
Иллиал.  - Но в них не чувствуется направленности к стихиям или иным силам.
Они  словно...  пустые.  И  еще. Я проследил их путь. Они идут из глубины к
поверхности, на северо-запад.
     Тарн вздохнул, но за него ответил гном-маг.
     - В  хрониках,  ты ничего не узнаешь о них. - Говорил он без присущего
подавляющему  большинству  гномов,  архаичного  говора.  -  Зато  в  устных
сказаниях,  которые  знают  лишь  гномы  и  глубокие (так жители подгорного
царства называли троллей) есть много об этих... существах.
     Давным-давно,  даже по нашим меркам не то, что по людским, была война.
Война  Творца  и  некого посланника. Эта война затронула множество миров. В
нашем  армии посланника были разгромлены. Но после ухода Творца мы остались
один на один с остатками былых армад.
     Тогда  гномы  сражались  вместе  с  троллями.  И множество тварей были
заточены в глубине.
     - А теперь они возвращаются, вытесняя троллей, - закончил Иллиал.
     - Это    еще   неизвестно  маг.  Возможно,  глубокие  сами  освободили
нескольких тварей, в надежде, что те уничтожат нас.
     - Или вы слишком ненавидите троллей, - спокойно предложил свой вариант
Иллиал.  -  В  том  лагере,  который  я  уничтожил, были женщины и дети. Не
слишком похоже на военный набег. Скорее паническое бегство.
     Гном промолчал.
     - А вы не хотите видеть дальше своей ненависти. Или есть еще что-то?
     На сей раз ответил Тарн:
     - Исчо  есть  ларец.  Когда война кончилась, тролли и гномы положили в
ларцы великие вещи.
     - Артефакты, - поправил Тарна гном-маг.
     - Ну,  артефакты, - с трудом выговорил заумное слово Тарн. - Мы отдали
свой троллям, они свой нам.
     - И  есть  поверье,  что  тот народ, который получит свой ларец, будет
править  в горах, - продолжил Иллиал цитатой из "Страниц Гор". - Я знаю эту
легенду.  Неужели  вы  настолько  верите  ей?  Никакой  артефакт не в силах
уничтожить целый народ. Или еще что-то?
     - Некоторые  мыслят, что они помирят наши народы, если будут отданы по
доброй воле.
     Закончить  беседу  им  не  дала очередная колонна крыс, ровными рядами
двигающаяся по тоннелю.
     Спалив огненной стеной первые ряды, Иллиал подумал о том, какая это по
счету  реальная  боевая  схватка.  Двадцатая  или  двухсотая? Тихая келья и
полигон  остались  в  далеком  прошлом.  Казалось прошли тысячи лет. Или он
наконец начал жить, как маг, а не как простой человек.
     Рядом  размеряно  поднимался  и  опускался  топор Тарна. Губы привычно
прошептали заклинание, из тела исчезла часть силы, воплотившаяся в пылающую
стену, посреди неисчислимой колонны крыс сотворенных из пустоты.


                                   XIV.

     Рафаил в оцепенении наблюдал, как на горизонте растет черное пятно. Он
знал,  что  это.  Знали  и  стражи, стоящие на бастионах летающего города в
ожидании  атаки. Но для них это просто враг, они не знали, ЧТО приближается
к городу. Скольким из них он не успеет спасти жизнь?
     Валиал   строжайше  запретил  пользоваться  Силой,  только  на  уровне
смертных  чародеев.  Сам  он  вообще  решил  не  вмешиваться. Стаи существа
приближались к городу. Каждый убитый этими тварями падет в небытие.
     Первыми  подлетели  акулы.  Зубастые пятиметровые создания размахивали
непомерными  плавниками  и  оглашали  воздух  дикими  визгами.  Заглушая их
крики,    взвизгнули    тетивы    баллист,    посылая  трехметровые  копья.
Пристрелявшиеся за месяцы тренировок расчеты баллист били без промаха.
     Двухметровые копья с осиновым древком, и с заговоренным магами Валиала
и жрецами Рафаила наконечником легко пробивали акул насквозь. Но они успели
сделать  лишь  один залп, когда акулы приблизились на расстояние годное для
арбалетов и луков защитников.
     Град  стрел  и  арбалетных  болтов скинул с небес первые ряды монстров
существа.  Вновь ударили баллисты. Вблизи копья пробивали акулу насквозь, и
поражали летящую за ней. Чернокнижники Валиала обрушили на чудовищ огненный
дождь,  но  гораздо  больше  сил  уходило на щит отражающий ядовитые плевки
тварей.
     Одна  из акул дико заверещала, когда арбалетный болт пробил ее глаз, и
рухнула  в озеро, над которым висел город. Едва тело коснулось воды, как из
внешне  спокойной  глади  вырвались  сотни  клешней.  У существа везде были
слуги.
     Позади  акул  с  огромной скоростью приближалось нечто. Оно напоминало
огромную  пасть,  обрамленную  двумя  десятками  хоботов, каждый из которых
заканчивался  парой  клешней.  Маги  обрушили  на  тварь  шквал  заклинаний
испепеливший ее в доли секунд. Но через минуту на ее место встали еще две.
     Одна  из  тварей  прорвалась  к стене. Десятки клешней принялись рвать
защитников,  не  обращая  внимания  на  стрелы  и копья. Клешни с легкостью
прокусывали  доспехи  и  тела.  Свистнуло копье, пущенное баллистой и тварь
свалилась на стену, смешивая свою черную кровь с алой кровью убитых людей.
     Невзирая    на   опасность,  целители  бросились  на  стену.  Мелькнул
грязно-голубой   силуэт,  и  одна  из  акул  отлетела  в  сторону.  Рафаилу
послышался  хруст  разгрызаемых  костей  жреца.  Все  что  мог  Рафаил, это
бессильно  сжимать  кулаки.  И  утешать  себя надеждой, что сумеет, если не
вернуть погибших, так отомстить Валиалу.
     Волна  летающих  хищников начала редеть одновременно с потоком стрел и
заклинаний.  Но,  заслоняя  облака,  в  небе  появился  истинный  левиафан.
Огромное  брюхо раскрылось, выбрасывая из чрева порождения существа. Рафаил
сдавленно охнул.
     Валиал на удивление оказался умен, и предусмотрел возможность десанта.
Хотя  даже  копья  баллист  отскакивали от закованной в стальную чешую туши
гиганта,  поток  падающих  монстров встретил еще более густой поток стрел с
крыш и улиц города. Самого левиафана сжег Валиал.
     Акулы  хватали защитников города, и даже доспехи, лучшие доспехи этого
мира,  не спасали от всеперемалывающих зубов. По щекам Рафаила текли слезы.
И  когда  возле  него  упал  совсем  молодой  парень с разодранной грудью и
безжизненным взглядом карих глаз, он решился.
     Десятки  ручейков  Силы,  каждый  из  которых  был  подстать  простому
Смертному  чародею, разлились по городу, врачуя защитников. Архангел дробил
свою  Силу,  залечивал  раны  и  переломы, не забыв мстительно взглянуть на
башню  Валиала.  Но  демон  лишь  послал  ему  одобрительный  жест,  словно
благодаря  за  исцеление  убийц и насильников, его солдат. Рафаил готов был
кричать  от  внутренней боли. Он не мог поступить иначе, но знал, что будут
делать те, кого он исцеляет.
     Постепенно  натиск ослабевал, и вскоре стало можно пересчитать крупных
тварей,  да  и  те не спешили ввязываться в бой. Многие порождения существа
погибли,  а  оставшиеся  вернулись  на  Север.  Лишь  изредка окрест города
пролетали  акулы.  Слишком  быстро  для  баллист,  но  слишком  далеко  для
арбалетов.
     Первый    штурм    удалось  отбить.  Ценой  оказалась  потеря  трехсот
защитников.  Раненых  практически  не  было.  Миньоны существа были созданы
убивать, а не побеждать в битвах.


                                    XV.

     Флот  Морских  драконов  двигался на восток. Они шли мстить. Мстить за
стаю  Огнекрылого.  Мстить тем, кто убил драконов подло. Мечи против магии.
На  главном  "драконе"  стояла  Сельтейра.  Это  ее поход. Она - Ведущая на
Месть.
     - Я  виделась с Крессом, - суккуб в простом кожаном доспехе, но все же
неизбежно  притягивает  мужские  взгляды.  -  Он  сам  движется к летающему
городу.
     - Что сухопутный путь?
     - Можно пройти без лишних глаз.
     Сельтейра разложила карту восточного побережья и центра Наргона.
     Начертанная  с  удивительной  точностью, как и все карты драконов, она
была  гордостью  стаи  Огнекрылых.  После  смерти прежнего вождя, Сельтейра
всегда  носила  ее при себе, и умудрилась сохранить в казематах Верема, где
ее пытали палачи Валиала, в крепости палладинов, и у кочевников.
     - Лучше  всего  высадиться  у  остатков  Верема. - Палец суккуб провел
линию  по  морю,  от того места, где находился флот, до побережья. - Сейчас
дует пассат, плюс течение. Мы выиграем три дня, хотя и сместимся к югу.
     - Насколько сильно армия Валиала прошла к северу?
     - Она  не  дошла  пять  сотен  лиг до гномов, - изящный палец с черным
ногтем  прочертил  линию  вдоль  побережья.  Суккуб  пользовалась  малейшей
возможностью для истинного облика, пусть и частичного. - Потом они свернули
на запад. Вернее на юго-запад.
     - Даже  если  мы пойдем по их следам, то не успеем к Крессу. И эти три
дня... нам не помогут.
     - Но  можно  пойти  по прямой от Верема, на запад. - Акеретани провела
линию по самым населенным землям востока Наргона.
     - С  боями? А если узнают, что драконы идут... К городу праведников, -
последнее слово драконица произнесла с редким сарказмом.
     - На  север бегут полчища оборотней и других тварей. Вместе со слухами
о армии Валиала, это всколыхнуло всех. - Суккуб впервые задумалась, но даже
складки  на лбу ничуть не портили ее. - Я не знаю что это, но все население
бежало за Ирд. Там настоящая крепость по всему южному берегу реки.
     Сельтейра    подозвала    других  вождей,  вкратце  обрисовывая  план.
Пятнадцать мужчин одним глазом смотрели на карту, вторым на стоящую поодаль
Акеретани.    Но    план   нареканий  не  вызвал,  и  драконы  разошлись  к
пришвартованным  шлюпкам.  Надо  дать указание своим стаям. И тогда, только
чудо спасет солдат Валиала, от ярости десяти тысяч Морских драконов.
     - Я говорила с Крессом и о Иллиале. Он с Тарном в Подгорном царстве. С
ним все в порядке, - подошла суккуб.
     Сельтейра подняла взгляд к горизонту.
     - Извини, - Акеретани чуть коснулась плеча драконицы. Я сказала что-то
не то?
     - Да нет, просто... Не знаю.
     - Ты любишь его?
     - А почему ты спрашиваешь, - развернулась Сельтейра. - Неужели...
     - Да.  Я  суккуб. Я могу подарить удовольствие любому. Но я неспособна
полюбить. Это наше наказание, и плата за силу Тьмы.
     Весла ударили по воде, поворачивая корабль. Хлопнул парус, ловя в свою
ловушку  соленый  ветер.  Корабли  драконов  ложились на курс. Им предстоял
долгий путь. Путь священной мести.
     Сельтейра  стояла  на  носу  "дракона", стараясь заглушить боль своего
сердца. Где-то там, на северо-западе, под землей, идет Иллиал. Ее любовь.
     - Акеретани,  -  в последнее время Сельтейра редко обращалась к суккуб
ее  полным  именем.  Только  когда  предстояло  что-то  важное. - Почему ты
следуешь за Крессом? Ведь ваш повелитель Люцифер, а не его сын.
     - Я  многое  слышала  о  нем.  И он единственный, кто может ОСВОБОДИТЬ
меня. Я стану Смертной, смогу полюбить, может даже у меня будут...
     Акеретани резко развернулась и пошла прочь.
     Паруса  "драконов"  блестели  на  солнце  эмблемами  стай,  вытканными
золотыми  и  серебренными  нитями.  Лишь  один  "дракон"  шел  под янтарным
парусом. Парусом скорби и возмездия.


                                   XVI.

     Армия  перворожденных  собралась  на северных границах Туманного леса.
Эльфаргал  выслушивал  доклады  разведчиков,  не  скрывая  обеспокоенности.
Слишком много новостей, и еще больше плохих новостей.
     - Элар.
     - Да ваше величество?
     Отец  с  дочерью  общались официально, в палатке были люди. Посланники
церкви Светлого Брата.
     - Прикажи  подготовить  лошадей  наших  гостей.  И  препроводи  их  до
заставы.
     Четверо  посланников  чинно  поднялись  и  поклонились Эльфаргалу. Два
палладина  и два священника, но они не скрывали своего не желания сражаться
рядом  с  эльфами.  Даже  три поражения от отрядов существа, которые шли на
север, не образумили палладинов. А может наоборот. Решили чужими руками жар
разгребать, да и в их землях начались волнения.
     Последняя мысль Эльфаргалу очень не понравилась.
     - Отец.
     - Да Альтаирра. Они уехали?
     - Уехали. И прибыл гонец из Подгорья.
     - Что пишут гномы?
     - Из их подземелий тоже лезут твари. И они схватились с троллями.
     Кулак эльфийского короля с грохотом опустился на резной столик.
     - Глупцы. Неужели они не понимают...
     - Чего отец?
     - Когда-то они сражались вместе против этих тварей.
     - Вместе?  - не поверила Альтаирра. - Гномы и тролли бок о бок? Но что
же это такое?
     - Разрушение,  ничто, пустота. То, перед чем забываются прежние обиды.
И то, что проснулось сейчас.
     Отец  и дочь надолго замолчали. За стенами палатки ветер трепал листья
деревьев  Туманного  леса.  Для  многих  эльфов это последняя ночь в родном
лесу.
     Полог  палатки  откинул  один  из  эльфов стоящих на страже. Сверкнула
начищенная кираса.
     - Ваше величество. Несколько людей просят аудиенции.
     - Кто это? - спросил Эльфаргал, принимая приличествующий вид.
     - Они назвались выборными из ополчения.
     Разведчики  уже  доносили  о  крупных  крестьянских  отрядах,  которые
сражались  на севере против слуг существа. Они называли себя ополчением. Но
вооруженные  косами,  вилами  и батогами они мало, что могли сделать против
тварей.
     - Впускай, - распорядился король.
     Возможно,  если  дать  им  хорошее оружие, да немного обучить. На лице
короля  эльфов появилась улыбка. Тогда палладины Света получат противника с
которым  надо  считаться, а эльфы союзника. Слишком хорошо помнил Эльфаргал
"заблудившихся" в Туманном лесу, со статью рыцарей, и взглядом шпионов.
     В  палатку  вошли  пятеро.  Одетые  в  добротную,  но скромную одежду,
поминутно кланяясь, они вошли в палатку, и встали едва переступив порог.
     - Присаживайтесь, - указал Эльфаргал вошедшим на плетеные стулья.
     Теребя  заскорузлыми  пальцами шапки, крестьяне осторожно расселись на
стулья, боясь поломать плетеные спинки.
     - Прошу,  угощайтесь,  -  подвинул  Эльфаргал  фрукты. Дождавшись пока
гости попробуют плоды Туманного леса, Эльфаргал продолжил. - Мои разведчики
уже многое узнали о ваших отрядах. Поэтому говорите, что вам необходимо.
     - Так,  оружие хотели попросить ваша светлость, - смущенно начал самый
старший  из  выборных.  -  Слыхали  вы супротив тварей воевать вышли. Вот и
решили... может, оружьем пособите? Мы ведь это... в одной лодке гребем.
     - А  что  палладины  Светлого  Брата  и Церковь? - Эльфаргал знал, что
иногда  правда  оружие  много  страшнее  чем  вычурная  ложь.  Да  и время,
проклятое  время,  бег  которого  эльфы  почти не замечают, дышит в затылок
смертью, словно пущенная стрела.
     Крестьяне заюлили глазами по полу. Но потом решились.
     - Бояться  они  нам  оружье давать. Мол, не с тварями драться будем, а
монастыри да замки палить.
     - Да  дались они нам, - запальчиво вставил самый молодой из посланцев.
- Они ровно кровопийцы, но дитев в колыбели не убивают!
     - Утром   отбыло  посольство  палладинов,  -  вежливым  тоном  прервал
выборного Эльфаргал. - Они не будут сражаться с тварями. Но эльфы Туманного
леса уже все решили. Мы идем на север, дать бой.
     Выборные  наверно догадывались, да что догадывались, наверняка знали о
том, как поступит церковь.
     - Нам  тож,  пути  назад нет. Если не хотите ссориться с монасями, так
оружье  можете  не  давать.  Но  сражаться  мы  вместе  будем. Тады пошлете
нескольких солдат. Поучить нас?
     "Умен,  хитер,  но  больше  житейски"  -  мысленно  одобрил  выборного
Эльфаргал.
     - Элар!
     В палатку вошла принцесса эльфов.
     - Сколько они прихватили телег? На всякий случай, - спросил Эльфаргал,
не обращая внимание на покрасневших выборных.
     - Пятнадцать.
     - А всего в отрядах людей?
     - Около десяти тысяч.
     Эльфаргал  задумался. В Туманном лесу любой из эльфов мог справиться с
двумя десятками солдат или палладинов, если дело дойдет до прямой схватки с
церковью.  Но  самое опасное, когда они будут возвращаться в лес. Опять же,
если вернуться.
     А  в  том, что после помощи крестьянам придется столкнуться со слугами
Светлого Брата, эльфийский король не сомневался.
     - Элар.  Бери  сотню и все на чем можно везти оружие. У нас достаточно
людского оружия в лесу, но если не хватит, бери наше. Попробуйте управиться
за  три  дня.  Потом  отправляйтесь к отрядам. Постарайтесь выучить их хоть
чему-нибудь.  Через  неделю  мы  должны  соединиться  на  плато  Вьюг.  Это
единственный путь для армии существа. Иди.
     Эльфаргал    вдруг    понял,    что  устал.  Он  слабо  отмахнулся  от
благодарностей.
     - Сочтемся на поле боя.
     Выборные   поклонились  и  последовали  за  принцессой,  преисполненой
гордости за полученое поручение.
     Глядя на удаляющуюся дочь, Эльфаргал лишь прошептал:
     - Королева сломанного клинка. Великий Свет, что бы это значило?


                                   XVII.

     Прохладная  ткань  касается  лба.  Великий  Творец!  Когда  включились
болевые  рецепторы?  Я открываю глаза и вижу перед собой ту самую девчонку,
которую  спасли от кинов. Едва касаясь кожи влажной тряпицей, она смывает с
моих щек грязь.
     - Спасибо, - я не узнаю свой голос. Сухой, словно из геенны. - Мне уже
лучше.
     - Очнулся?
     - Найен?
     - А кто еще? - удивился палладин.
     - Да просто удивлен, что ты выжил. Что рыцарь?
     - Я убил его.
     - Мертв?  -  наступила  моя очередь удивляться. - В смысле скопытился,
дал дуба, откинул ласты, сыграл в ящик?
     - Да. Сам же говорил, что с демонами нужно бороться их оружием.
     Я  вспомнил  жало  вставленное  мной  в наруч доспеха Найена, и хрипло
рассмеялся.
     - Ладно, - мне надоело созерцать потолок, - помоги мне встать.
     - Но  ты  еще  не совсем здоров. Когда та тварь исчезла, ты словно был
головешка  из  костра. Как ты только выжил и лицо сохранил. Да и еще одежда
твоя... Она словно все пропускает, ни царапины.
     - Значит  очень хорошая одежда, - огрызнулся я, скашивая глаза на свое
тело.  Да-а,  моей  забинтованности  любая мумия позавидует. - Я в порядке.
Распеленывай.
     Найен нерешительно коснулся повязок.
     - Ты уверен?
     Захотелось завыть, настолько зудела молодая кожа под коростой.
     - Рви повязки! - приказал я. - А то Вампира позову.
     Чем  больше  распутывал  засохшие  повязки, тем больше становились его
глаза.  Девчонка  так вообще шмыгнула в угол, только мелькала рука творящая
тройное кольцо.
     - Тебе это... ничего? - покосился палладин на девчонку.
     - Да  нет,  -  я  с удовольствием потер розоватую кожу своего бренного
тела. Потом вновь отключил нервы. - Я ведь не Тьма.
     "- Ненареченный, ты слышишь меня?"
     "- Альтаирра?"
     "- Да это я."
     Настырная  и  способная.  Смогла  связаться со мной по тому маленькому
ручейку силы, как связь имени. Для ее знаний и опыта - подвиг.
     "- Что-то случилось?"
     "-  Да.  Палладины  церкви  не  будут  сражаться.  Только крестьянские
отряды."
     "-  Надеюсь,  у  твоего  отца  хватило ума дать им толковое оружие. На
севере крепкие жители."
     "- Мы едем за оружием. Но вряд ли выстоим. Гномы затеяли новую войну с
троллями."
     "-  Я  попробую  остановить  их,  -  ответил  я, и игнорируя удивление
эльфийки продолжил. - Кроме того, постараюсь подбросить еще кое-кого."
     "- До встречи ненареченный."
     "- Кресс, - поправил я Альтаирру. - Меня называют Кресс."
     "- До встречи Кресс."
     Прервав  разговор,  я  принялся  рассуждать  что, скорее всего, делает
Архикапитулат  церкви, при закрытых дверях своих собраний. Рассуждения были
красочны, подробны, многообразны и произнесены вслух.
     - Как  это  понимать  Кресс?!  - задохнулся от ярости Найен. Уши парня
пылали маковым цветом.
     - Так  и  понимай!  Твои  братья  решили отсидеться в сторонке! Только
эльфы  и  крестьяне  будут  сражаться с существом! Храбрые палладины Света,
готовые в любой момент прикрыть свой зад чужой смертью...
     - Ты лжешь! - закричал Найен.
     - Проверь,   -  я  успокоился.  -  Ты  можешь  связаться  с  любым  из
Архикапитулата. - Как-никак сын магистра.
     - Но... это...
     - Секретная  связь.  Я  знаю.  Мы  выйдем,  -  подобрав приготовленную
Найеном одежду, и кивнув девушке, я вышел на улицу.
     Вот  только ждать на улице пришлось недолго. К великому неудовольствию
Вампира, которому я начал расчесывать гриву.
     Найен вышел из дома бледный, как поганка.
     - Не могу поверить! - прошептал он. - Как они могли.
     - Поверь мне, могли и самое главное... хотели. Для вашей церкви эльфы,
как бельмо в глазу. А пойти против нельзя, те тоже Свету поклоняются.
     - Мы не поклоняемся, - механически поправил меня Найен.
     - Ну,   служите,  -  пожал  я  плечами.  -  Что  это  меняет?  Я  тебя
предупреждал. Лучше чтобы ты сам попробовал их уговорить. Хотя... Вряд ли.
     Найен молчал, но в его душе кипела нешуточная борьба.
     - Ты   можешь  поехать  со  мной.  Ради  своей  личной  мести.  Можешь
вернуться, и хоть кого-то убедить. Тогда на плато Вьюг...
     Свинья  я.  Самая  натуральна.  Другой  бы  долгий  разговор  бы  вел,
окольными путями. А я так. Мордой в грязь.
     - Я  поеду Кресс. И я буду на том поле, где будут сражаться с тварями.
- Но Валиал...
     - Я  выполню,  что  обещал.  Он  не вернется в Ад падшим ангелом. Если
вообще куда-нибудь вернется, кроме Небытия.


                                  XVIII.

     Иллиал  сидел на низенькой скамье ожидания, возле тронного зала короля
Подгорного  царства.  Неожиданно  он  вспомнил ожидание возле зала ареопага
Верема. Тогда двери зала ареопага казались ему прекрасными. Но по сравнению
с дверями в тронный зал гномов - дверь в хлев.
     "Думать больше не о чем," - одернул сам себя маг.
     А  подумать  надо  было.  Вначале серый ангел, потом поход с гномами и
твари  из пустоты. А на последок пропустившие их тролли. Хотя гномы заперли
ворота  столицы,  как  при осаде, тролли попросту расположились неподалеку,
всячески выражая свои мирные намерения, но как обычно гномы не верили им ни
на грош.
     А  двери  в  тронный  зал все же были очень красивые. Знаки всех колен
Подгорного  царства  были  выложены  различными  самоцветами по кругу. Сама
дверь   была   из   черного   базальта.  Вкупе  с  наговорами  и  защитными
заклинаниями,   накладываемыми   поколениями   гномов,  она  была  поистине
несокрушима.  Только  Магия  Реальности  или  Времени могла разрушить ее, а
стихийная, что рогатка против кольчуги.
     - Просим пройти достопочтенного Мага Иллиала на встречу с главой колен
Подгорного царства, - объявил один из стражей.
     Иллиал  поднялся.  Наверное,  расспросы, а вернее допрос, ибо никто из
гномов  никогда  не  соврет королю Подгорного царства, Тарна и их спутников
окончился. Теперь ждут его.
     Иллиал   мельком  взглянул  на  секиры  стражей,  блистающие  в  свете
магических  факелов.  Не разбираясь в оружии ни на йоту, он был уверен, что
Сельтейре  понравились бы эти секиры. Тем более он чувствовал в них примесь
ИСТИННЫХ металлов.
     Сельтейра,  опять Сельтейра. Сколько раз он давал себе зарок не думать
о ней. Так нет. Какая мелочь и все. Опять в памяти всплывает изящное медное
лицо, обрамленное белыми волосами.
     Стоп.  Обрамленное,  это домысел. Сельтейра коротко стригла волосы, не
то, что он. Хвост золотых волос доходит до лопаток.
     Гномы распахнули двери, и Иллиал шагнул в тронный зал.
     Пещера.  Тронный зал Подгорного царства был пещерой, в которой не было
ни  единого  следа  кирки  или  зубила.  В памяти Иллиала всплыла старинная
гномья легенда, прочитанная им в бытность учеником Башни и Дарита.
     "В  те  времена,  когда  народ  гномов был молод, они странствовали по
миру,  как кочевники. Бесконечно враждуя с другими народами, они уходили на
север, к великим горам.
     Один  из  отрядов  разведчиков слишком углубился в горы. Странствуя по
тоннелям  и  пещерам, они нашли горы золота и самоцветов. Радости гномов не
было  предела,  и  они принялись набивать карманы и сумки, пока не появился
хозяин.
     Это  был  огромный  Змей.  Он убил всех, кроме молодого гнома по имени
Тагор, который не взял ни одного самородка или камня.
     - Я отпускаю тебя, - сказал ему Змей. - Ибо ты честен.
     - Но я вернусь отомстить тебе, - ответил Тагор.
     - Тогда  ты  честен  вдвойне, - сказал ему Змей, и вывел из лабиринтов
своего царства.
     Сто  одиннадцать  лет  странствовал  Тагор  по  миру,  учась искусству
сражений. Наконец он вернулся в пещеру Змея, выполнить свое обещание.
     - Я  вернулся  Змей, - закричал Тагор, поднимая свою секиру. - Сразись
со мной.
     Из глубины пещеры выполз Змей.
     - Ты вернулся, - прошипел он. - Как и обещал, и вернулся один. Честь в
тебе и ты будешь достойным хранителем подгорной страны. Убей же меня, ибо я
очень стар, и очень устал.
     Тагор  выполнил  долг мести и пожелание Змея. Потом он привел в пещеры
народ гномов, и стал их первым королем."
     - Наши  легенды  правдивы,  -  неожиданно нарушил воспоминания Иллиала
голос короля гномов.
     - Простите  ваше величество, - почтительно поклонился Иллиал, сохраняя
свою прежнюю невозмутимость, словно по этикету именно король должен был его
поприветствовать, и запоздал с этим.
     Король  Подгорного  царства,  в  отличии от посланцев различных колен,
восседал  не на голом полу, а на сиденье. Если так можно назвать череп змеи
величиной с хорошего быка.
     - Надеюсь  вы  осведомлены  о  том,  что  нам  поведал  Тарн из колена
Тракара?  -  король  говорил  на  чистейшем  языке, впрочем, как и положено
монарху.
     - Да  ваше  величество.  И я готов подтвердить все сказанное им с того
момента, как мы встретились, Словом Мага.
     - В  это  нет необходимости, - остановил его король. Его рука огладила
длинную, до колен, бороду, без сомнения длиннейшую в Подгорном царстве. - Я
пригласил вас, как нейтрального свидетеля. Насколько я знаю, вы осведомлены
о наших древних легендах.
     - Об артефактах троллей и гномов, и былой дружбе?
     Лицо короля гномов исказила судорога при упоминании о "дружбе".
     - Скорее  о  вынужденном сотрудничестве, - ответил он. - Но речь не об
этом.  Тролли  предложили  нам  справедливый обмен. Ларец на ларец. Я хочу,
чтобы почтенный Маг проследил за правильностью обмена.
     - Или  помог  заполучить  оба?  -  равнодушным,  почти  ледяным тоном,
спросил маг. По залу прошелся рокот неодобрительных возгласов.
     - То,  что рассказал о тебе Тарн... Я считаю, что ты помешаешь и нам и
троллям получить оба ларца. - Король вновь провел рукой по бороде и добавил
почти  шепотом.  -  И остановить хоть ненадолго кровь, которую мы проливаем
уже века.
     - Ваше  величество  существа, что лезут из глубин объединят вас хотите
вы  этого  или  нет,  -  вновь  по рядам собравшихся гномов пронесся шелест
возмущенных  голосов.  - Но вопрос должен звучать по-другому. Сколько крови
прольется, пока вы объединитесь?
     - Не  в  этом  суть,  - перебил Иллиала король, вынужденый подчиниться
настроению   представителей  колен.  -  Мы  желаем  вернуть  наш  ларец,  с
гарантиями.
     - Я согласен, если мое согласие что-то значит.
     - Благодарю  тебя  достопочтенный  маг, - переходя на официальный тон,
ответствовал король. - Я сожалею, но у нас мало времени. Всего три поворота
клепсидры.
     Иллиал  склонился в прощальном поклоне. Вкупе с упрямством и скупостью
гномов  в  поговорки вошла и их неторопливость. Три поворота клепсидры, это
двенадцать часов.


                                   XIX.

     Щупальце  взлетело над палубой "дракона" и обхватило одного из воинов.
Хлестким ударом Сельтейра освободила парня от "дружеских" объятий кракена.
     Весла стремительно уходили в воду, толкая корабли драконов к берегу.
     Еще  один  их кракенов неосторожно высунулся из воды. Акеретани широко
замахнулась  и  метнула  в  красно-зеленое  склизкое тело гарпун. Прекрасно
заточенный, он легко пробил кожу подводного монстра и выпустил тому в кровь
свою начинку из яда и заклинаний черной магии.
     Некоторое  время  кракен  спокойно  висел в толще воды. Но спокойствие
было  обманчивым. Восемь щупалец стремительно поднялись над водной гладью и
столь    же   стремительно  опустились.  Кракен  истошно  колотил  по  воде
щупальцами, словно пытаясь выпрыгнуть из родной стихии. Но то было агония.
     - Сдохнет, скотина! - улыбнулась суккуб, поднимая второй гарпун.
     На  других  кораблях  дела  обстояли  хуже, но драконы упрямо гребли к
берегу.  Один  из  кораблей,  оплетенный  щупальцами,  утащили  на  дно.  С
остальных кракены продолжали вырывать драконов, как морковку с грядки.
     Словно  по  команде  монстры  погрузились  в  море. Драконы продолжали
грести,  обмениваясь  недоуменными  восклицаниями.  Но  все  споры разрешил
изящный  корабль,  под  розовыми  косыми  парусами, появившийся казалось из
ничего.
     - Быстрее,  во  имя  Света!  -  закричал кто-то удивительно мелодичным
голосом. - Мы не сможем долго держать морок!
     Драконы налегли на весла в двойной силой. Против всех природных правил
подул  попутный  ветер.  Мгновенно  развернулись полотнища парусов. Ведомые
новоявленным кораблем, драконы пристали к песчаной косе берега. В океанской
дали взмывали каскады брызг кракены, понимая, что упустили добычу.
     Первым  к  берегу  подошел  неправдоподобно изящный, казалось хрупкий,
корабль эльфов. Вслед за ним на песок вытащили свои корабли воины островов.
     Вытащив  корабли  на  берег,  драконы  хмуро наблюдали за сошедшими со
своего  корабля  эльфами. Единственный из домов эльфов не живший в Туманном
лесу,  дом  Соленого  Ветра,  отлично знал остроту драконьих клинков. И вот
теперь они помогли им.
     Пятерка  эльфов  медленно  прошествовала  к драконам по золотому песку
побережья.  При  них  не было оружия, знак мира. Но Сельтейра чувствовала в
каждом  Силу.  На  встречу  шли  не  воины, а эльфийские маги. И явно не из
худших.
     - Эалар,  глава  дома Соленого Ветра, - представился первый из эльфов.
его спутники обошлись молчаливыми поклонами, больше похожими на кивки.
     - Сельтейра,  -  представилась Темная эльфийка, снимая шлем, - Ведущая
на Месть.
     Лица  у  эльфов,  и  так  бледные,  стали,  как  листы  бумаги.  Сила,
почувствовав  ненависть  хозяев,  забурлила,  готовая сокрушить, разорвать,
смять. Почуяли ее и некоторые драконы, положившие ладони на рукояти мечей.
     - Нас предупреждали, - наконец совладал с клокочущей ненавистью Эалар,
-  что  глава стай... Не совсем... Обычен. Но Эльфаргал прав. Не время и не
место для старой вражды. Тем более, что ты уже не Темная, а драконица.
     - Стаи  благодарят  вас за помощь. И готовы оказать помощь вам, в меру
своих  сил, - словно в насмешку, строго следуя эльфийскому этикету, сказала
Сельтейра.
     - Мы с благодарностью примем помощь стай, - ответил Эалар, вернув себе
прежнее  высокомерие. - Мы просим вашей помощи в борьбе с существом. Вы его
называете Уничтожителем.
     - Сказки. Причем очень старые, - фыркнул один из драконов.
     - Кракены  тоже сказки, - прервала его Сельтейра. - Скольких они убили
в твоей стае?
     Все без исключения народы имели древние сказания и легенды о существе.
Страх  перед  ним  был  иррационален.  Это было нечто впитываемое с молоком
матери. И как бы кто ни относился к этим рассказам, в глубине он знал - это
истинная правда. Оно жило в этом мире.
     - Мы должны были идти за головой Валиала, - напомнил вождь Быстрых.
     - Любая    обида,   даже  кровная,  должна  забыться,  когда  вернется
Уничтожитель. И все клинки драконов должны обрушиться на него и его слуг, -
по    памяти,  продекламировала  Сельтейра  старейший  из  законов  Морских
драконов.
     - Я помню, - ответил Быстрый.
     - Тогда помни, для чего были убиты наши братья!
     Сельтейра    верила,  что  Валиал  убил  драконов,  ради  того,  чтобы
освободить  тварь. Отчасти это была правда. В той части, которая была нужна
Крессу.  Но  Сельтейра  верила  безоговорочно.  Да и Акеретани, готова была
привести сотни железных доводов.
     - Лишив  Валиала  его  главного  оружия,  мы  получим  больше шансов в
схватке  с  армией летающего города, - Сельтейра выразительно посмотрела на
Эалара.
     - Я  не  могу  говорить за все дома. Но дом Соленого Ветра будет верен
своим словам и своим... союзникам, - с усилием выдавил из себя эльф.
     Фактически    слова  Эалара  подписывали  негласный  договор.  Драконы
помогают    эльфам,    эльфы  помогут  драконам.  Перед  лицом  сильнейшего
противника, союзников не выбирают.
     Без  суеты и спешки, драконы разобрали припасы и стоились по стаям. Их
недаром  боялись не только на побережье. Пешие походы Морских драконов были
не менее стремительны и скрытны, чем морские.
     Разосланы  разведчики,  уточнен маршрут, у кораблей выставлена охрана.
Стаи драконов выступили на северо-запад, к Туманному лесу.
     Вера,  пронесенная  сквозь  века,  вера  в  реальность  ЗЛА,  чистого,
абсолютного.  Только  это  позволяет  объединить  всех.  Все  неким  шестым
чувством, ощущали ужас, нисходящий с севера.
     - Быстро  же  мы  спелись  и  послушались  эльфов,  - криво усмехнулся
молодой дракон.
     - Просто мы все ЗНАЕМ, что это правда, - приструнил его сосед.
     - Прости  Вендар.  Мне...  Мне  просто  не  по  себе.  Старые сказки о
Уничтожителе, оборотнях, кракенах, летающих акулах.
     - Я понимаю. Но меч то ты не потерял? - задиристо спросил Вендар.
     - Не-е-ет,  -  обескуражено  протянул  дракон,  не понимая, как вообще
можно потерять клинок.
     - Тогда чего волноваться? Кровь у них есть, пусть и черная.
     Стаи  драконов  шагали  по  брошенным  землям.  Только  оставленные  и
одичавшие псы, встречали их оглашенным тявканьем.
     - Акеретани.
     - Да Сельтейра.
     - Ты  можешь  найти  Кресса?  Я  не слишком доверяю эльфам. Хочу точно
узнать, что они честны.
     - Я сделаю это.
     На следующем привале, в ночное небо взлетела крылатая тень.
     - Я    гляжу,   ты  не  удивлен  Эалар,  -  сказала  Сельтейра  эльфу,
наблюдающему за улетающей суккуб.
     - О  демонше Эльфаргал нас предупредил, - процедил сквозь зубы Светлый
эльф.  Резко  развернувшись,  глава  дома  Соленого  Ветра,  зашагал в свою
палатку всем видом, демонстрируя крайнее презрение.


                                    XX.

     Вампир  терпеливо  покрывал  милю за милей, только грязь летела из-под
копыт.  Я  терпеливо, вновь и вновь вспоминал последние события. Поняв, что
уже  на  сотый  раз  прокручиваю  в голове один и тот же план, я переключил
внимание на окружающий пейзаж.
     Так,  эльфы  дают  оружие  крестьянам.  Драконы идут на помощь эльфам,
хвала  Сельтейре,  смогла их убедить. Если Иллиал сделает все правильно, то
можно  ожидать  подкрепления  из  гномов и троллей. Без них мало шансов. На
Найена и палладинов я не особо рассчитывал. А вот мой козырь... Да он может
помочь. Но в чем? Север или город?
     Вампир  заржал, поднимаясь на дыбы. Рука мгновенно легла на заряженный
крысобой.
     - Успокойся,  я  не  причиню  тебе  вреда,  - произнес чей-то скорбный
голос.
     - Серый ангел?
     Преграждая  дорогу стоял юноша в одеяниях и с крыльями, серыми, словно
простоял лет двадцать на серванте.
     - Да Кресс. Я послан от нашего совета, поговорить с тобой.
     - О чем серый? Вас не интересуют миры Границы.
     - За  исключением  этого,  - прежним тоном, поправил меня ангел. Такое
чувство, что по окончанию разговора его ждет казнь.
     - Слушай, а без таких унылых тональностей нельзя?
     - Сожалею,  но  нет,  -  в  этот  раз  грусть в голосе была искренняя.
представляю, как им самим надоел свой голос.
     - Ты  говорил о том, что вам этот мир не безразличен, - сказал я, даже
не думая слезать с Вампира. - Можно поподробнее?
     - Существо.  Мы  были  приставлены  к  нему,  как  стражи. Но мы могли
выдержать или Свет или Тьму...
     - А  пришли  Валиал с Рафаилом, - закончил я за серого ангела. - И все
опошлили.  Серый,  на  севере сейчас натуральная бойня. Ну не сейчас, скоро
будет.  Да и что натворили порождения и миньоны существа, хватит на десяток
войн.
     - Я  знаю.  И хочу поблагодарить тебя, за то, что сплачиваешь смертных
этого мира. У существа немало миньонов.
     - Послушай... Извини, как твое имя?
     - Аладаил.
     - Вот  что  Аладаил.  Если  решите  помочь,  отправляйтесь  на  север.
Постарайтесь  задержать  существо,  пока я занимаюсь ренегатами. Если убить
Валиала и Рафаила, то можно будет вновь заточить эту тварь.
     - Как  можно  быть  таким  наглым?  -  удивился  ангел,  его  скорбный
голос превратил удивление в осуждение.
     - Поживи среди смертных, - ответил я. - Так что насчет существа?
     - Мы  будем  на  севере в день битвы, - сказал мне ангел. - Творец для
того  и запретил нам участвовать в противостоянии Света и Тьмы. Ради охраны
реальности от существа, посланника Небытия.
     - Но речь не об этом, - уловил я изменение в речи ангела.
     - Да речь пойдет о тебе ОТРЕКШИЙСЯ.
     -  Вот  как.  Что  особенного  в  моем  отречении?  Я  до сих пор могу
пользоваться  светлой и темной магией. Ангельские крылья у меня не выросли,
впрочем,  как и рога. Но я даже не помню, что заставило меня отречься и что
я тогда понял. В голове... словно кусок памяти выжгли. Что? Зачем? Почему?
     - Когда  Творец сотворил миры и ангелов, он понял, чего ему не хватает
и  создал  смертных.  Людей,  эльфов,  гномов и многих других. - Не обращая
внимание  на  мои слова, принялся рассказывать Аладаил. - В каждом смертном
заложено зерно Силы, которой нет даже в ангелах. Это дверь и путь.
     - Логичный вопрос - Куда?
     - К совершенству. К становлению равным Творцу.
     - Ого! - поразился я. - Как это ему удалось?
     - Никто  не  знает,  -  грустно  ответил  ангел. - Ангелы Света и Тьмы
убедили  Творца,  что  Смертный  прошедший  полностью  круг Тьмы или Света,
сможет  пробудить  в  себе  это  зерно.  Но  такое еще никому не удавалось.
Слишком тяжел путь. Единицы смогли дойти только до половины.
     - Каков  приз, такова и дистанция, - прошептал я, пораженный рассказом
серого ангела.
     - Что ты сказал? - не расслышал Аладаил.
     - Ничего.  Просто все так сложно. Я догадывался о подобном... Огромная
сила в Смертных, которая изредка пробивается наружу. Наша иррациональность.
Мы  можем  быть  в десятки раз сильнее, быстрее, умнее... Если того требуют
обстоятельства. Но я прошел Ад, и... ничего. Легенда оказалась ложью.
     - Да. Может это из-за крови, или... Но все же ты нашел третий путь.
     - Подожди... тот удар...
     Аладаил покачал головой:
     - Мы  не  знаем,  что  это было. Но именно оно стерло тебе память и...
Сковало    твою  Силу.  Может  это  замысел  Творца.  Ты  должен  научиться
использовать ее.
     - Мне дали тупой меч, - проще высказал я мысль ангела.
     - Грубо  говоря, да. А заточить тебе его могут помочь драконы. Золотой
и Серебренный.
     - Которые служили в этом мире?
     - В  ЭТОМ  мире.  Они Учителя, они долго ждали подобного тебе. И могут
научить тебя. Отправляйся, я расскажу, где их можно найти.
     - Последний   вопрос  Аладаил.  Чем  вы  помогали  до  этого?  Чем  вы
манипулировали?
     - Мы  добавили  немного жестокости, в действия войск Валиала, чтобы ты
пошел  за его головой. Тарн, мы дали ему знание о клятве и твоих принципах.
Иллиалу  и  Сельтейре немного поменяли отношения. Иначе они просто убили бы
друг друга.
     - Здесь вы перестарались.
     - Возможно.  Потом  помогли  Иллиалу, в Подгорном царстве. И Сельтейре
убедить других драконов, что схватка с существом важнее, мести Валиалу. Все
эти  скоропалительные  союзы,  которые  сейчас  состоялись  и  будут. Мы не
выбираем средства.
     - Зомбируете,  -  Серый поморщился, от грубости. - А Туманный лес? То,
что все там быстро все понимали и делали это тоже вы? И с Вампиром?
     - Да, - коротко ответил ангел. - Мне пора.
     Проводив взглядом исчезающего вдали ангела, я потрепал гриву Вампира.
     - Понял,  кого везешь? - тот лишь фыркнул. - Нам пора к драконам. Хотя
нет... Наверно я пойду один. Еще научат тебя разговаривать.


                                   XXI.

     Караван  с  оружием  уходил на северо-восток. Десятки подвод груженных
щитами,  доспехами, мечами и остальной воинской оснасткой покидали Туманный
лес.  Два  десятка  посланцев  крестьянского  ополчения, и сотня эльфийских
воинов.
     - Благородная  Элар,  когда мы прибудем к нашим то? - спросил эльфийку
старший из крестьян.
     - Через  три  дня,  -  ответила  эльфийка.  -  Я  послала  троих наших
разведчиков с вашими посланцами. Надеюсь, что им поверят.
     - Поверят,  -  кивнул  выборный.  -  Ежели  они  с  эльфами то придут,
поверят.
     Знаком Элар попросила его замолчать, а сама сосредоточилась на далеком
послании.  Вначале маленькое, как птица в высоте, оно становилось все четче
и разборчивей.
     "- Здравствуй Альтаирра."
     "- Здравствуй отец."
     "- Я рад, что все в порядке. Хватило человеческого оружия?"
     "- Да. Мы даже прихватили лишнего, на три тысячи человек."
     "- Я надеюсь, вы успеете вовремя."
     "- Мы успеем. Я..."
     "-  Я  знаю  о  гонцах.  Хорошая  мысль. Вы получите еще три дня, если
ополчения выступят сейчас. Удачи тебе дочь."
     "- До встречи отец."
     Тонкая  нить магического разговора исчезла, как капля дождя попавшая в
океан. Элар открыла глаза, вновь возвращаясь в реальный мир.
     - Разговаривали магически с кем? - поинтересовался выборщик.
     - Да.    С    Эльфаргалом,  -  механически  ответила  Элар,  но  вдруг
встрепенулась. - Вы откуда знаете?
     - Мы  ж  не дикари, какие, тоже много наслышаны, - выборный по-доброму
усмехнулся  в  свою густую бороду. - Да и мы не лыком шыты, кой чего могем.
Ну,  там  худо  отвадить,  али усталость прогнать. Жаль, не умеем молнии да
огонь метать, как маги.
     Элар  сотворил  несложное  заклятье.  Это  было  даже  не  заклятье, а
эльфийская  способность  позволяющая  видеть ауру. Сидящий рядом крестьянин
предстал  расплывчатым  цветастым  пятном.  Большинство,  это  красный цвет
присущий  всем  живым  существам.  У  эльфов,  людей, гномов, магов, у всех
дышащих  воздухом  красная  кровь.  Так  и большинство в ауре занимает этот
цвет. Истинный цвет жизни.
     В  равных  долях  встречаются черные и белые прожилки. Люди исповедуют
странный  принцип: Не согрешишь, не покаешься. Не покаешься, не попадешь во
Свет.  Для  эльфов  это  было  странно.  В  их  аурах черный практически не
встречался,  они  шли  по  пути  Света, и не могли свернуть. Светлые эльфы,
поправила себя Элар. Были и Темные, проклятие перворожденных.
     Но  самое  интересное,  в  ауре  билась  и  синяя  жилка.  След  Силы,
способности  к  пусть слабой, но магии. У эльфов след был зеленый, у гномов
коричневый, а у магов эта часть ауры отливалась золотом или серебром.
     - Обидел вас чем? - спросил крестьянин.
     - Извините,  -  Элар  была  принцессой, настоящей принцессой, и знала,
когда гордость граничит с презрением. - Я думала, о магии. Вернее, можно ли
вас обучать ей.
     Прямой  вопрос,  требовал  прямого  ответа.  Правда,  она  как  стрела
заточенная   кленовым  листом,  бьет  без  жалости  и  надежды  на  простую
рану - ответ.
     - Не  стоит,  -  честно  признался крестьянин. - Ежели мы все научимся
огонь  швырять, то деревни запылают. Одно дело дом соседу поджечь руками, а
то  сказал  и  уже  горит.  Честно  скажу  не надо нас учить. Авось железом
управимся.
     Дальше  они  ехали молча. Третья подвода, груженная добротными щитами,
тянулась  трудягой-тяжеловозом.  Уже  минули  зеленые своды Туманного леса,
сменившись    бескрайностью   северных  холмов.  Причудливо  извиваясь  меж
невысоких  курганов,  насыпанных  еще  в  те  времена,  когда люди не знали
земледелия,    дорога    вела   на  северо-восток,  навстречу  крестьянским
ополчениям.
     В  голове  Элар  всплыло название: "Щит мягкого ветра". Скорее детское
заклинание, создающее невидимую подушку из воздуха перед грудью. Эльфийская
ребятня часто развлекалась, сотворят это заклинание, а потом бежали друг на
друга. Мягкая воздушная подушка, не давала им столкнуться.
     - А если научить вас защитной магии? - спросила эльфийка.
     - Защитной? - поскреб бороду крестьянин. - Эт оборонной что ли?
     - Да.
     - Можно, да и в простом хозяйстве авось пригодиться.
     Элар  чуть  замешкалась.  Не  ожидала  она  согласия, но дал слово, не
говори, что немой. Передав поводья выборному, она принялась показывать, как
творить заклинания.
     Солнечный  диск  уже  заканчивал  свой  путь  в  этой части небосвода.
Понурые  лошади  терпеливо  ждали,  когда их выпрягут и напоят. И тут среди
холмов  прозвучал  странный  полувой  полукрик.  Элар  развернулась,  чтобы
увидеть на вершине одного из курганов уродливую фигуру оборотня.
     Рука  сама  положила  смертоносную  стрелу  на тетиву лука. Ее спутник
вынул меч, прекрасный меч с тремя серебренными полосками по лезвию.
     - Давай подходи! - крикнул он. - Усех угостим!
     Элар  почувствовало  творимое  им  заклинание.  Что  ж,  можно  узнать
поможет ее наука, или нет.
     Сверкнула   первая  стрела,  точно  пробившая  глаз  оборотню.  Но  за
разведчиком на курган принялся забираться авангард стаи. Засвистели тяжелые
стрелы, выпивая жизнь из миньонов существа. Если конечно то что двигало ими
можно назвать жизнью.
     Элар поймала в кружок прицела свою жертву и спустила тетиву.


                                   XXII.

     Встреча  между  гномами  и троллями, а соответственно и обмен ларцами,
должна была состояться на равном расстоянии от цитадели подгорного народа и
лагеря Глубоких.
     Иллиал  стоял  точно посредине, гарантом мирного и честного обмена. Он
уже  побывал  в  лагере троллей, где с него взяли слово Мага. Теперь, когда
необходимые формальности по этикету, и защите, выполнены, он ждал делегации
обеих народов.
     Но  самым  сложным  должно  было  быть другое. Как объединить гномов и
троллей?  Кресс  уже присылал своего фантома, и рассказал о походе эльфов и
крестьян.  Прибавить к стрелам и вилам секиры и палицы... Тогда появился бы
шанс.
     Первыми  вышли из своей цитадели гномы. Двенадцать воителей во главе с
королем.  Иллиал  с  радостью заметил среди них Тарна. В новой кольчуге, он
важно вышагивал с секирой наперевес. С секирой, которую создал ему Иллиал.
     Четверо  из гномов несли ларец. Простой сундук из красного дерева, что
не  боится  огня  и  воды,  не  гниет и не рассыхается, окованный серебром.
Внутри  ларца  лежало  нечто,  излучающее  Силу.  Но  Силу настолько чуждую
гномам,  что  по  лицам  четверых носильщиков, без сомнения магов, катились
крупные капли пота.
     Иллиал  посмотрел  в  сторону  лагеря  троллей.  Из  него  тоже  вышла
делегация. Двенадцать волосатых, мускулистых фигур шли к месту встречи. Так
же  впереди  шагал вождь всех племен. На голову выше остальных, на каменной
палице  блестят  стальные  шипы.  Широченную, как крепостные ворота, грудь,
прикрывает грубый панцирь, без сомнение венец кузнеческого дела троллей.
     Двое  его шаманов, все в черепах и перьях гарпий, несут ларец-близнец.
Иллиал  чуть  заметно улыбнулся. Дважды два четыре, и в ларце троллей лежит
предмет, чья сила им не подвластна.
     Оба  посольства остановились на равном расстоянии друг от друга. Ларцы
поднесены  к  Иллиалу.  Ему  осталось  лишь открыть их и отдать лежащие там
предметы. Король гномов и вождь троллей ждали.
     С  потолка  посыпалась  каменная  крошка.  Он  начал трескаться. Гномы
схватили  секиры, тролли палицы. Иллиал предупреждающе поднял посох. Но это
было лишнее. То, что лезло к ним, было врагом и тех и других.
     Каменные  крысы  проливным дождем посыпались с трещин на своде пещеры.
Из  дыры в стене показалась голова гигантского червя. Все три челюсти твари
распахнулись,  являя  истекающее  слизью  нутро. Содрогнувшись от омерзения
Иллиал запустил в него огненным шаром. Но ему на смену выползло еще трое.
     Охрана  повелителей занялась тем, для чего и нужна. Но короля гномов и
вождя  троллей  волновал  другой  вопрос. С быстротой ястреба скрадывающего
зайца,  они  рванули  к  ларцам.  Лапищи  тролля  сорвали  крышку  с  ларца
принесенного  гномами,  а  король  гномов,  дрожащей  рукой, отомкнул замок
второго ларца.
     Жадные    пальцы    выхватили    находящиеся  там  артефакты,  и  двое
предводителей  замерли,  словно окаменевшие. Грозная лапа тролльского вождя
сжимает палицу. Самую большую и острую палицу в глубине. Целиком из черного
базальта,  с  тринадцатью  шипами  из  САМОРОДНОГО  железа. Не менее твердо
сжимает  и свой трофей рука короля Подгорного царства. Секира, словно вчера
вышедшая  из-под  молота  искуснейшего  кузнеца.  Заточенная  до бритвенной
остроты, и как влитая лежащая в ладони.
     Но долго рассматривать оружие им не пришлось. Из прохода прогрызенного
дохлым  уже  червем,  вылезло  многорукое  создание существа. Не издавая ни
звука  оно  кинулось в бой. В свете уцелевших магических и простых факелов,
блеснуло  лезвие  секиры. Ведомое многоопытной рукой гнома, она с легкостью
отсекла  три  руки.  Рядом  поднялся  тролль,  обрушивший  палицу на голову
многорукого, и расколовший ее, словно гнилой орех.
     Иллиал поджарил десяток крыс очередным заклинанием и огляделся. За его
спиной  сопел  Тарн,  кромсая  секирой тварей. На присутствие троллей он не
жаловался.  Главы  троллей  и гномов сражались бок о бок, им достался самый
большой  прорыв  тварей.  Маги  гномов пытались, завалит проеденные червями
проходы,  по  большей  части тщетно. Зато их коллеги действовали грубее, но
эффективней.  Один из шаманов громко завопил и забился в диком танце. Сотню
каменных крыс попросту разорвало изнутри.
     - Гайры  орук шанги, - Иллиал воздел к потолку посох, предстоит играть
по  грубому.  В  голове  мелькнула  тревожная  мысль,  даже с помощью Башни
взывание к элементалам давалось ему недешево... И вообще получиться ли?
     Иллиал  словно  оглох  и  ослеп,  его  не  касалась  горячка боя. Руки
послушно  выводили  необходимые фигуры, слова заклинания вились причудливой
вязью. Иллиал вызывал элементалов.
     Здесь  было  царство Земли. Ее могущество позволяло создать легион, но
она не даст своих солдат так просто. Сквозь толщу земли маг тянул огонь. Он
прекрасно  помнил  СПЛЕТЕНИЕ  даровавшее  ему победу. Огонь и Земля. Там, в
глубине мира...
     Гулко    застонала  стена,  из  которой  показались  очертания  фигуры
элементала.  Дыхнула  жаром куча камней, собираясь в воина из земли и огня.
Вот и первый из солдат-элементалей. Покрытый коркой раскаленного камня, под
которой  бушует  яростная  лава,  он  сделал первый шаг. Пылающий гранитный
кулак обрушивается на очередного многорукого, прожигая в том дыру.
     Второй  элементал  стиснул  в  объятиях  кротоскорпиона,  чей  хитин с
треском  лопнул  от  жары.  А Иллиал создавал третьего, четвертого, пятого.
Силы  практически  оставили его. Опершись на посох, Иллиал из последних сил
держался  на  грани  обморока  и  сознания.  Пока  он в сознании элементалы
существуют и сражаются, но стоит на мгновение потерять связь с реальностью,
и они исчезнут, вновь превратятся в камень.
     Резкая боль подстегнула затуманенный разум.
     - Держись, - пробасил один из гномов-магов.
     Его  короткий  кинжал  еще  раз  полоснул  по  руке  Иллиала, оставляя
неглубокий, но болезненный порез. Боль лучшее средство от беспамятства.
     Элементали  позволили  продержаться  им  до  прихода  помощи,  как  из
цитадели  гномов, так и из лагеря троллей. Сотрясая воздух боевыми кличами,
оба  отряда  врубились в мешанину из миньонов существа. Но те не отступали,
они  не знали, что такое отступление и сотнями ложились под топорами гномов
и палицами троллей.
     А  пятеро элементалов продолжали свой смертоносный путь. Король гномов
и  вождь троллей сражались спина к спине, оттесненные от остальных. Как это
не    парадоксально,   но  тролль  и  гном,  сражающиеся  вместе,  воистину
непобедимый дуэт. Многие твари в этом убедились, и их черная кровь текла по
полу пещеры.
     Спину  Иллиала прикрывал Тарн, с ног до головы покрытый ошметками кожи
и  кровью каменных крыс и многоруких. На мгновение сознание все же оставило
мага.  Этого  оказалось  достаточно  для  превращение элементалей обратно в
груду  горячих  камней. Но исход битвы был решен, гномы и тролли истребляли
последних тварей.
     Первые отряды троллей и гномов вступили в туннели прорытые тварями, но
те были пусты.
     Опираясь  на посох, словно старец, молодой маг подошел к предводителям
гномов  и троллей. Оба все еще ничего, не понимая, рассматривали артефакты.
Да и кровь схватки еще будоражила душу.
     - Ну  что, поняли? - голос мага, как и прежде спокойный, только сильно
уставший.  -  Залог  вечной  дружбы  -  обмен оружием. Интересно когда ваши
предки решили "забыть", что именно храниться в ларцах?
     Гном и тролль молча проглотили упрек.
     - Тарн!  -  окликнул маг приятеля. - Хорош прохлаждаться. Я на север к
эльфам и людям. Туда же морские драконы пошли.
     - С Сельтейрой? - хмыкнул гном, счищая кровь с секиры.
     - И с Акеретани, - не остался в долгу Иллиал.
     Гномы и тролли стояли друг против друга не в силах смотреть на прежних
врагов.  Но  не  ненависть  тому была причиной. Иные, гномы, тролли, эльфы,
сохранили прежние понятия о чести и клятвах.
     Повинуясь  внезапному  импульсу,  король гномов протянул секиру, вождь
троллей  сделал  то  же  самое  с палицей. Их подданные пораскрывали рты от
изумления.
     Все  это  Иллиал отметил совершенно машинально. Его внимание привлекла
серая тень, мелькнувшая за спинами обменявшихся оружием.
     - Так  вот,  что  я  мыслю,  -  нарушил всеобщее молчание гном, - идти
надоть  к  эльфам  да  людям,  супротив  тварей.  Мало  чтоль они нам крови
пустили? Да и главным мага назначить, он ведь значица не гном и не тролль.
     - Тарн!  - запоздало одернул гнома Иллиал. Но все было сказано, Иллиал
встал во главе совместного войска гномов и троллей.


                                  XXIII.

     Лагерь драконов внешне напоминал стоянку небольшого отряда, никто и не
скажет,  что здесь лежат десять тысяч воинов. По кострам и палаткам считать
будут,  тысячи  три не больше. Да только потому и ходили Морские драконы до
Туманного леса в набеги, что силу их мало кто видел.
     - Сельтейра!
     Драконица  кивнула  двоим молодым братьям, которые стояли против нее с
деревянными  мечами.  Те  облегченно бросили деревяшки со свинцом внутри на
землю.  За  те  пару недель, что они шли с Крессом, он многому научил ее. В
том  числе, как заставить противника устать во время боя. Именно это умение
спасло ей жизнь на арене у кочевников.
     - Сельтейра! - вновь крикнула Акеретани.
     - Да иду, иду, - откликнулась эльфийка.
     Идти  приходилось  аккуратно,  переступая  через  спящих,  или  просто
лежащих под шкурами сиргов драконов. Главное свойство шкур ящериц Ранерских
островов, их зеленоватый окрас, неотличимый от простой травы.
     Суккуб стояла у входа в палатку, лукаво улыбаясь своим черными губами.
     - Что там? - недовольно спросила Сельтейра. И впрямь последние новости
разведчиков были не утешительны.
     Акеретани  промолчала  и  драконице  ничего  не  осталось, как войти в
палатку.
     - Здравствуй Сельтейра.
     Посреди    палатки    стоял    Иллиал,   только  странный  какой-то  -
полупрозрачный. Магия Реальности.
     - Я  гляжу,  тебе удалось это заклинание, - вместо приветствия сказала
Сельтейра.  Кресс  многому научил молодого мага за время странствий. Но еще
больше Иллиал пусть не сразу и понял, но запомнил.
     - И что на тебе? - удивилась Сельтейра.
     На  Иллиале  была тонкая кольчуга в точности повторяющая контуры тела,
тяжелый плащ из белого подземного сукна с красной окантовкой. Штаны из того
же материала и высокие сапоги с золотыми застежками.
     Первый    раз  Сельтейре  удалось  смутить  мага.  Выражение  ледяного
спокойствие на миг оставило лицо Иллиала.
     - Ну    это,    так...    -   Магу,  наконец,  удалось  вернуть  былую
невозмутимость.  -  Я  глава  совместного  войска  троллей  и гномов. Гномы
сделали кольчугу, тролли выткали плащ и одежду.
     - Так это каменное волокно? Которое не горит.
     - Оно  самое, - кивнул Иллиал. - Добывают как камень, ткут как шерсть,
не горит. Правда, тяжеловата. Но речь не об этом...
     - Дела, дела, - вздохнула эльфийка. - С тех пор как встретили Кресса у
меня ни дня спокойного.
     - У меня тоже, - утешил ее Иллиал. - Одни драки.
     - О чем ты хотел поговорить со мной?
     - О  том, что драконам не обязательно идти в Туманный лес. Гномы дадут
вам  проводников  для  перехода  Граничного  перевала.  -  Рядом с Иллиалом
появилась  карта.  Янтарная  черта  прочертила  путь  от  нынешнего  лагеря
драконов  до  Граничного  перевала. Самая восточная точка Туманного леса, и
самая западная Подгорного царства. Эльфы его еще называли Каменной рощей, и
вели долгую войну, в которой уступили гномам.
     - Если  конечно  так,  -  Сельтейра  задумалась.  -  За  сколько гномы
проведут нас по перевалу. Точнее под ним.
     - Бесплатно,   -  ответил  Иллиал,  принимая  вопрос,  на  необычайную
скупость гномов.
     - Я  не  о  том,  -  махнула  рукой Сельтейра, в Темной эльфийке росло
странное напряжение. - Время.
     - Два дня. Армии существа увеличиваются, и оно создает новых миньонов.
Мы  уничтожаем  тех, кто идет из глубин, но перекрыть все проходы не можем.
Да  и  если  честно,  не  слишком  много  их уже и идет. Большинство успело
раньше.
     - Здесь  то  же  самое,  - согласилась драконица. - Мы уничтожили пару
стай оборотней, не считая одиночных тварей, но и идем по пустой земле.
     - Сель все в порядке? - встревожился Иллиал.
     - Да, а что?
     - У   тебя  щека  дергается,  и  глаза  побелели...  -  Маг  не  успел
договорить, как эльфийка начала медленно валиться на пол. - Акеретани!!!
     Суккуб   вихрем  влетела  в  палатку,  подхватив  падающую  драконицу.
Сельтейра  была  в полной прострации. Глаза смотрели в одну точку, с уголка
губ стекала слюна.
     - Усади  ее  и принеси холодной воды, - приказал маг. - Добавь порошка
арелха, и лист таура.
     Суккуб  молча  повиновалась. Сельтейра медленно выпила весь ковш воды,
принесенный  демоншей.  С  каждым глотком ее взгляд становился осмысленней.
Заметив слабый жест мага, Акеретани выскользнула из палатки.
     - Словно  тысячи  жизней... - прошептала Сельтейра. - Любовь и смерть,
рождение и мечты. Я видела все, и все стало прахом.
     По  лицу  призрачного  Иллиала скользнула тень, скорее отсвет когда-то
пережитого ужаса.
     - Я  видела  Первых  и  Последних, - продолжала Темная эльфийка смотря
пустым  взором на Иллиала. - Я была рождена и УХОДИЛА. Я знала... Иллиал! -
в  голосе Сельтейры было неизбывное страдание. - Что со мной? Во мне словно
сгорела душа!
     В  глазах  мага  он  увидела  сострадание,  искреннее,  словно  Иллиал
проходил сквозь это.
     - Я знаю, - прежде ровный и невозмутимый голос мага стал полон горечи,
- что это. Отныне ты ПОСЛЕДНЯЯ из Темных эльфов. Да ты сама понимаешь это.
     - Да  я  знаю,  -  чуть слышно ответила Сельтейра, по-прежнему сидя на
полу. - Как и ты.
     - Как и я, - глухо отозвался маг.
     Снаружи  доносились  звуки лагеря драконов. Ленивые реплики межевались
со  стуком  деревянных  мечей  (настоящие драконы никогда не использовали в
тренировке),  шипели  котелки  над кострами, да и мало ли иных звуков может
издавать воинский лагерь.
     - Иллиал,  -  изображение  мага начало таять, он больше не мог держать
заклинание.  Казалось,  вместе  с  ним  таяли и последние запреты и древние
законы Темных эльфов. - Я люблю тебя маг.
     - И  я  тебя  люблю,  -  успел  сказать  Иллиал  прежде чем заклинание
ПОГАСЛО.
     Сельтейра развернулась к вошедшей суккубе:
     - Передай всем, что выходим к Граничному перевалу.
     Акеретани хотела что-то спросить, но лишь кивнула и вышла.
     Сельтейра рухнула на пол палатки и зарыдала.


                                   XXIV.

     Элар  кивнула  двоим стражникам-эльфам и направилась к себе в палатку.
Три  дня,  что  они  выиграли  благодаря совместному выступлению каравана с
оружием  и  крестьянского  ополчения  превратились  в три дня самой тяжелой
работы для Элар и вышедшей с ней сотни.
     Да все вчерашние крестьяне были полны энтузиазма. Но одним энтузиазмом
много  не  сделаешь  за  три  дня.  Из  десяти тысячного отряда крестьян за
три дня им удалось сколотить хоть что-то выглядящее войском. Благо оружие и
доспехов хватило на всех. Большинство крестьян были вооружены алебардами.
     "- О Свет, - подумала Элар. - Мне это скоро сниться будет."
     Завернувшись поплотнее в спальный мешок принцесса эльфов заснула.
     Темнота.  Неясный свет, пробивающийся сквозь тьму гигантской пещеры. И
две  крылатые  тени, в свете затухающего факела. Третья тень, человеческая,
появилась  словно  из  ниоткуда.  Держа  перед  собой  меч, она отступала к
драконам.
     В сумраке пещеры мелькнули хищно-стремительные тени арбалетных болтов.
Столь же стремительно закружился в смертельном вихре меч, отбивая болты. Но
ливень  железа  не  стихал,  словно сотни арбалетов били одновременно. Одно
стальное  жало  пропороло  кольчугу,  второе  оставило кровавую отметину на
левом бедре.
     Альтаирра, наконец поняла, кто вторгся в ее сон. Связь имени сильна, и
она  видит ненареченного, изнемогающего под градом коротких стальных стрел.
Все  больше  и больше тусклых лезвий прорываются сквозь защиту, оставляя на
теле красные порезы.
     А драконы по-прежнему сидели неподвижно.
     Одна  стрела  пробила  плечо,  и  меч бессильно звякнул о неровный пол
пещеры.  Два  болта  ударили  в грудь, бросая ненареченного вслед за мечом.
Нагрудник  каким-то  чудом  выдержал, но сын Тьмы щедро оросил каменный пол
своей кровью, хлынувшей потоком изо рта.
     Несколько  фигур в глухих доспехах подошли к лежащему. Сквозь полутьму
эльфийка  увидела  лишь то, что у них не было арбалетов. Стальные болты они
держали,  и  похоже  метали, в руках, доходящих им до колен. И у фигур были
хвосты! Гибкие длинные, заканчивающиеся шипами.
     Едва  один  из  них занес руку собираясь добить лежащего, как очнулись
драконы.  Два потока пламени буквально смели несостоявшихся убийц. Но через
мгновение они погасли, словно драконы вновь уснули.
     Тонкая  нить Силы дрожала в могучих порывах астральной бури творимой в
пещере.  И  для Альтаирры это стало много больше чем сон. Границы стерлись.
Боль и ярость ненареченного эльфийка чувствовала, как свою собственную.
     На едва поднявшегося Кресса обрушился поток Силы, тупой всепоглощающей
стихии.  Сила  ударила  о  спешно возведенные барьеры, и откатилась подобно
морскому  прибою.  Вновь  накатился  вал  способный в мгновение оставить от
человека пепел. И вновь Кресс устоял.
     Неведомый  враг  Кресса  сменил  тактику.  Вокруг  ненареченного стали
появляться  фигуры  в доспехах. Вновь засверкала сталь. Один из противников
открылся  и  меч,  в  излеченной за мгновение руке, обрушился на блистающий
доспех.  Груда  металла с глухим звоном рухнула. В доспехах никого не было,
вернее сражались сами латы и оружие оживленные могучим чародеем.
     Элар  вновь  ощутила  возвращающуюся  Силу.  Но  ее  поток  ударил  по
застывшим  драконам.  Медленно,  словно зыбучий песок, затягивающий жертву,
Сила  убивала  драконов.  Кресс  тоже  почувствовал  это, разваливая ударом
очередного противника.
     Сила  давила сильней и сильней. И тогда, Кресс начал творить заклятие.
Великое  Заклятье Некромантов. Оно позволяло превращать своего противника в
некий  предмет, заключая в него всю его силу. Элар знала два таких, которые
хранились  у  эльфов.  Амулет  и  кинжал. Сила обоих превосходила даже силу
артефактов созданных Первым Магом. Заклинание заточало в предмете душу.
     И сила этого заклинания была направлена на драконов.
     - Принцесса! Принцесса!
     Элар с трудом открыла глаза, пред которыми все еще стоял смутный образ
ненареченного  в пещере драконов. Чьи-то сильные руки запрокинули ей голову
и влили горьковатый отвар.
     - Благодарю, - пробормотала Элар. - Не стоило, я в порядке.
     Кроме  троих  охранников  в палатке был и эльфийский целитель, который
смешивал   очередную  порцию  лекарства.  Тонкие  пальцы  отмерили  щепотку
розового порошка в серебренную чашу.
     - Выпейте  это  принцесса,  -  голос  эльфа был почтителен, но в то же
время требователен и даже строг.
     Альтаирра  послушно  выпила  снадобье,  чувствуя, как с каждым глотком
ночной кошмар уходит в сумерки забытья.
     - Что это было принцесса? - спросил лекарь, вытирая пустую чашу.
     - Ненареченный. Он сражался. Я почувствовала его через связь Имени.
     Лекарь лишь покачал головой.
     - Не ты почувствовала связь, а он связался с тобой...
     - Договаривай Квиирал! - потребовала принцесса.
     Эльфам не пристало лгать друг другу, и целитель продолжил:
     - Он  использовал эту нить, для переброски силы на тебя. Как щит. Сами
того  не  ведая  вы,  принцесса,  принимали на себя часть магических ударов
ненареченного.  -  Принцесса  промолчала,  а эльф-лекарь продолжал. - Но не
спешите его обвинять принцесса. Он... - эльф замялся, не говорить же о сыне
Ночи  -  милосердный!  -  Для  вас  это  обернулось, лишь ночным кошмаром и
усталостью.  Я  все  тщательно,  трижды,  проверил.  К обеду все пройдет, и
забудется.
     Воистину на гербе Кресса можно выгравировать девиз - "Любой ценой!"
     - А что сейчас? - вспомнила о времени Альтаирра. - Сколько времени?
     - Две сенции после рассвета, - отозвался один из стражей.
     - Немедленно  трубите  подъем!  -  приказала эльфийская принцесса, ища
глазами доспехи. - Квиирал.
     - Да принцесса.
     - Необходимо сегодня пройти как можно больше. Всем. Даже людям.
     - Настойка Перимы? - удивился целитель. - Но ведь...
     - Сейчас не время рассуждать о запретных знаниях Квиирал, - необычайно
жестко  сказала  Элар. Словно удар, отведенный в нее ненареченным, поселил,
нет  скорее пробудил в ней ту искру власти и грубой силы, которую тщательно
тушит каждый Перворожденный. - Через неделю решается слишком многое!
     Лекарь  кивнул  и  вышел  из  палатки  вслед  за  стражами.  Элар чуть
поморщилась,  когда  холодный  воздух в палатке коснулся согретого спальным
мешком  тела.  Но  это  был  единственный  жест  не  свойственный наследной
принцессе.
     Альтаирра  постояла несколько минут приводя внутреннею гармонию в один
поток  с  общемировой. Воздух, земля, вода, запахи леса, звуки жизни многое
значат  для эльфа. Очистив сознание от мирских мыслей эльфийка на мгновение
погрузилась во власть Великого Тока Жизни.
     Выдох. Уносящий из тела и души всю грязь скопившуюся там за ночь.
     Чеканный  золотой  тазик  наполненный  свежей  ключевой  водой,  цветы
мыльницы,  прочный  деревянный гребешок и ее любимое розовое масло. Никакой
поспешности  или  порывистости  в  движениях,  пусть  даже  никто не видит.
Закончив с туалетом, Элар оделась, и вышла из палатки.
     Крестьянское  воинство  уже построено и блистало начищенными доспехами
и  оружием.  Квиирал  с  помощниками разносили настойку. Если хватит, то за
сегодня они пройдут вдвое против обычного.
     Стражник-эльф  почтительно  подвел принцессе ее коня. Легким движением
запрыгнув  на  спину жеребца, Элар приняла от другого стража стяг с золотым
деревом на зеленом фоне.
     - Выступаем! - приказала Альтаирра.


                                   XXV.

     - Я  обвиняю Архикапитулат в трусости! - зазвенел под сводами Великого
Собора молодой голос.
     Не  обычно,  но  Собор  был полон, ведь в него собрались все служители
церкви  и  палладины  на  три  дня  пути от Великого Собора. Собрались ради
принятия  в  магистры  молодого  палладина  Найена, единственного выжившего
после Мести Тьмы.
     Гул  недоуменных голосов поднялся, подобно океанскому приливу наполняя
Собор,    и    осуждая  Найена.  Пришел  получать  титул,  а  обвинил  весь
Архикапитулат в тяжелейшем, после отречения от Светлого Брата, проступке.
     - Да!  - возвысил голос молодой палладин, стараясь перекрыть шум зала,
похожий  на  рокот  моря.  -  В  трусости! Когда за вилы берутся крестьяне!
Эльфы выходят из своего Туманного леса! Даже Морские драконы идут на север!
-  последнее  было  для многих новостью. - Мы отсиживаемся в своих замках и
монастырях!  Мы,  кому  самим  Светом  заповедано,  первыми встречать любую
угрозу нашему миру!
     Гневная  филиппика Найена вызвала бурное одобрение в задних рядах, где
сидели  молодые  палладины.  Кое-кто даже вскочил, потрясая кулаком, в знак
согласия.    Передние   ряды  хранили  молчание.  Лишь  палладины  Старшего
поколения, чтящие Кодекс, одобрительно кивали.
     - Порядок!    -    воззвали  послушники  Собора,  пытаясь  утихомирить
одобрительные крики галерки. Выкрики постепенно смокли.
     - Найен,  сын Велерана, - строго произнес глава Собора. У него не было
мирского  имени,  вернее  его  не  называли.  Для  всех  он  глава Собора и
Архикапитулата. - Ты осознаешь всю тяжесть обвинения?
     - Да  глава Собора. Я с радостью приму любую епитимью, если окажусь не
прав.
     Вновь одобрительный гул на последних рядах. И недобрые взгляды в спину
Найена  членов  Архикапитулата. С мнением сына прославленного Велерана, уже
успевшим завоевать известность и уважение, им придется считаться.
     - Твои  обвинения пусты, Найен, - строго произнес глава Собора. - Меру
твоего наказания мы определим завтра.
     Пользуясь правом Старшего поднялся один из палладинов. Галерн, пожалуй
самый    большой   приверженец  старых  традиций.  Полностью  поседевший  и
полуослепший  к  своим  девяносто  годам,  он  все  же  оставался в твердом
рассудке и ясной памяти.
     - По  Кодексу,  он  должен задавать вопросы-обвинения, а Архикапитулат
должен отвергнуть их все! - голос Галерна был совсем не старческий, так мог
говорить  испытанный  в  боях  рыцарь, а не девяностолетний старик, любящий
греться на крепостной стене в погожий денек.
     Вновь  поднялся  шум  на  задних  рядах,  даже верные сторонники главы
Собора были недовольны попыткой, нарушить традиции.
     - Пусть  задает,  -  разрешил  глава Собора. Да что может знать Найен,
кроме решения Архикапитулата, пока не вмешиваться в эту войну!
     Рука  палладина  вытащила до половины меч из ножен, как и положено, по
Кодексу.  Теперь  ему  предстояло  задавать  вопросы. Если он ошибался, меч
вернется  в  привычные  ножны  полностью.  Но  если Архикапитулат не сможет
ответить хоть на один вопрос, то кончик клинка увидит свет.
     - Тварь  была заточена в одном из монастырей на севере, - начал Найен,
с  удовольствием, наблюдая возрастающую нервозность капитулов. - Почему там
не было достаточно стражи?
     - Меньше  людей  привлекают меньше внимания, - ответил глава Собора. -
Держи церковь Светлого Брата там легион, это вызвало бы много вопросов.
     Даже  молодые палладины, сторонники Найена, были вынуждены согласиться
с  этим,  а  что  до других, то главу Собора дружно поддержали. Послушникам
вновь пришлось призывать к тишине.
     - Тогда кто мог освободить Существо?
     - Слуги  Тьмы,  конечно.  А  кому  еще  нужны все те смерти и бедствия
причиняемые существом?
     - И  его  армией,  -  поправил  главу  Найен.  -  Печати, удерживающие
существо  могут  снять  только  обе Силы. Даже ренегат Света, уже не сможет
снять печать.
     Про  такое  говорят  -  С  закрытыми глазами в яблочко. Сказать, что в
Великом  Соборе  повисла  мертвая  тишина,  это ничего не сказать, все даже
задержали дыхание. Слышно стало, как по крыше собора разгуливают голуби.
     - Вероятно  кто-то  из  детей  Света,  решил,  что сможет использовать
существо  во имя добра, - нарушил молчание один из архикапитулов. - Но ведь
сказано было - Благими намерениями вымощена дорога в ад.
     - Тогда  последний  вопрос.  По  каким  причинам наши послы отказали в
помощи эльфам?
     На этот раз ответил сам глава Собора:
     - К  нашему  сожалению, здесь мы немного ошиблись. Во главе посольства
был поставлен палладин Кератар. Испытывающий... гм... Некоторую неприязнь к
эльфам. Но более всего ошиблись эльфы. Пошли они посольство к нам, отказать
мы  не  смогли  бы. Но они пригласили послов, что дало возможность Кератару
отказать  в  помощи.  Еще в связи с появлением существа участились волнения
крестьян.  Чего  стоят  только  шайки  разбойников,  гордо  именующие  себя
ополчением. Риск получит удар в спину, или разоренные земли в тылу, слишком
велик.
     Но  главное,  это  имевшие  место  столкновения  между...  э-э, армией
существа,  и  нашими войсками. Их результат говорит о том, что у нас больше
шансов победить под защитой крепостных и монастырских стен...
     Глава Собора не успел договорить, а меч Найена покинул ножны, упершись
кончиком в пол, покрытый искусным рисунком.
     - Я  снимаю свое обвинение в трусости. Но Архикапитулат сам сознался в
подлости,  и пособничестве Тьме! - вместо возмущенного рева, слова молодого
палладина встретила изумленная тишина. - Вы хотите чужими руками избавиться
от  эльфов  Света,  что  как  светлое  пятно,  в  вашем  мире.  Вы мечтаете
избавиться  от Морских драконов, чьи набеги заставляют восточных правителей
держать  огромные армии. Которые и нам не дают проникнуть с мечом к океану.
Вы  готовы  отправить  в  небытие  тысячи  жизней,  в страхе, что крестьяне
захотят вернуть себе волю.
     - Их  воля это путь во Тьму. Как не может отара без пастуха... - начал
заученную тираду глава Собора.
     - Неважно!  -  крикнул  Найен.  - В нашем мире я встретил сына Сатаны.
Да  и  он  дал  клятву  силой  Творца,  что  уничтожит  демона выпустившего
существо! И он делает все, чтобы остановить его.
     С этого момента, как магистр палладинов, я поднимаю боевой стяг. И даю
клятву  честью,  Светом,  силой Творца и всем Сущим. Мой меч изопьет черной
крови на плато Вьюг! И кто истинно служит Свету, знает, как поступить!
     - Богохульник!  Вероотступник!!  -  зашипел  глава Собора. - Ты будешь
отлучен  от  церкви!! Немедленно опусти колени, пред ликом Светлого Брата и
принеси покаяние!!!
     - Можешь  этого  не  делать Найен, - поднялся Галерн. Глава Собора был
готов  взглядом испепелить старца, но палладина это не слишком заботило. За
чуть  неполный  век повидал он подонков и похлеще нынешних архикапитулов. -
Магистр,  поднявший  боевой  стяг,  со  своим  щитом, неподсуден никому, до
окончания войны.
     Найен с силой вогнал меч в ножны. Путь, проделанный с Крессом кое-чему
его  научил.  В  первую  очередь  думать  своей  головой, а не пожелтевшими
фолиантами. Пусть даже именуемых Святыми книгами.
     Галерн провожаемый одним из внуков, подошел к Найену.
     - Пойдемте магистр. Надеюсь, вы не откажетесь видеть мой щит под своим
стягом?
     - Это будет для меня честь Старший.
     Архикапитулат  взглядами  сжигал  живьем,  четвертовал, распинал двоих
выходящих из собора палладинов. До их ушей донесся обрывок разговора:
     - Плато  Вьюг  говоришь. Хорошее место. Жаль с нами не будет гномов, в
Восточной теснине они могли бы сдержать целую армию...
     Двое оставшихся магистров подошли к главе собора.
     - Что нам делать?
     - Ничего,  -  загадочно улыбнулся глава. - Так даже лучше. - Изумление
на  лицах магистров придало его улыбке больший размах. - С ним пойдут особо
фанатичные,  которые  мутили  бы  воду,  при  атаке на Туманный лес. А силы
собираемые  на  плато  Вьюг  солидно проредят армию существа. Нам останется
только добить остатки.
     - А если они победят?
     - Тогда  их  останется  слишком  мало  после  этой победы. И они будут
уставшими.
     Умей  Найен видеть ауру, он бы увидел в членах Архикапитулата Свет. Но
весь  в  крупную  черную крапинку. И еще он бы заметил серую крылатую тень,
висевшую над молодыми палладинами, выходящими из собора.


                                   XXVI.

     Приземистый гном, поперек себя шире, подошел к Сельтейре.
     - Нам в ту долину, - указал он в даль.
     Сельтейра  напрягла  глаза,  но даже ее эльфийское зрение явило зыбкое
черное  марево.  Словно  вдали  горел  лес.  Гном  усмехнулся и протянул ей
странную трубку с двумя стеклами на концах.
     - В нее смотри, - посоветовал он.
     Драконица  поднесла  трубу  к  глазу  и словно оказалась в десятки раз
ближе  к  долине. Гном вновь усмехнулся, заметив плохо скрытое изумление. А
драконица  прикинула, сколько заломят гномы, хотя бы за пяток подобных труб
для ее стаи.
     То,  что  Сельтейра  приняла  за  пожар,  было  дымом  тысяч  костров,
выбрасывающих  в  небо  плотный  черный смог. Огромный лагерь словно делила
невидимая  черта.  В  одной  стороне  стояли  шатры гномов, другую занимали
костры  троллей.  А  между  ними  стояла  белоснежная  палатка из каменного
полотна троллей.
     Полог  палатки откинулся, вместе с ним сердце Сельтейры глухо ударило.
Такая знакомая фигура в гномей кольчуге с массивным белым плащом на плечах.
Длинные    золотые   волосы  рассыпались  по  белому  плащу,  зависть  всем
человеческим  красавицам.  Иллиал,  наверное,  что-то приказал, раз стоящий
рядом  тролль  почтительно  кивнул  и крупной рысью помчался в свой лагерь.
Иллиал  посмотрел  в сторону, где стояли стаи драконов. Сильный порыв ветра
лишь слегка колыхнул плащ из каменной ткани.
     - А  что они жгут? - неожиданно спросила Сельтейра. - Деревьев на день
пути нет.
     - Дык  сланец  горючий,  -  объяснил  гном. - Дымит, страсть, но тепла
много.
     - Он там? - в полголоса спросила Акеретани.
     - Выступаем! - место ответа приказала драконица.
     Первыми  драконов  заметил  Тарн.  Его патрульный дозор заходил дальше
всех.  Три гнома, три тролля. Идея таких патрулей принадлежала Иллиалу. Нет
он  даже  не  мечтал  помирить оба народа. А вот научить их сражаться бок о
бок, было можно.
     - Урарх,  -  позвал  гном  одного  из  троллей.  -  Пойдешь  со мной к
драконам. Остальные в лагерь.
     Покрытый  рыжей  шерстью  тролль  размеренно  шагал  рядом  с  Тарном,
привыкший  к  шагу  гнома,  он  не опережал и не отставал от него. Его лицо
скрывали длинные волосы, специально зачесанные вперед.
     По  поводу  обычая троллей, при выходе в боевые походы и просто так на
поверхность,  зачесывать  волосы на лицо ходило множество гипотез и теорий.
От  мнения  о  древнем  обычае,  до  совершенно диких мыслей, что по мнению
троллей,  это  устрашает  противника.  До  правильного ответа добрался лишь
Иллиал.  Зачесывая  волосы  на  лицо, тролли защищали от солнца свои глаза,
привыкшие к полумраку пещер.
     Первыми их встретили Сельтейра, Акеретани и гном-проводник, ехавшие во
главе колонны драконов.
     Соблюдая  все  положенные  этикеты,  они  поприветствовали друг друга.
Потом  пришло  время  неотложных  дел. Вести стаи драконов в приготовленный
лагерь,  обживать  его.  Собрание  офицеров,  на  котором  присутствовали и
посланцы  эльфов. Разговоры, планы, приготовления, да мало ли требует такой
крупный поход?
     - Великая  Луна, как я устала, - выдохнула Сельтейра, садясь на грубый
походный стул в палатке Иллиала. - Когда же это все кончиться?
     - Через неделю, - ответил маг, продолжая разглядывать карту.
     Сельтейра скептически подняла бровь:
     - Через    неделю  все  только  начнется.  Если  мы  победим  конечно.
Разведчики не слишком оптимистичны.
     Если  во  время  офицерского  собрания  Тарн и Акеретани тихими тенями
сидели в палатке, то теперь могли говорить свободно.
     - Дык Ил пещеру то помнишь? Как тады с троллями то спины прикрывали?
     - Ил?  -  брови  Сельтейры  взлетели вверх, словно белая чайка махнула
крыльями. - Тарн с чего ты так его назвал?
     - Дык Иллиал, знать Ил. А че?
     Сельтейра звонко рассмеялась.
     - Не  думаю  Тарн,  -  Иллиал,  словно  не  замечал  улыбку Сельтейры,
сохраняя  на лице прежнее спокойствие. - Конечно тролль и гном это отличная
боевая  связка...  Но  какой  гном  подставит  троллю спину, а какой тролль
прикроет гнома?
     Улучив  момент,  Сельтейра  что-то  шепнула  Акеретани  и  та расцвела
улыбкой,  как  говорят - до ушей. Если Иллиал по-прежнему не обращал на это
внимания, то Тарн все чаще оглядывался на девушек.
     - Да шо еще у вас за хиханьки? - не выдержал гном.
     Драконица и суккуб заулыбались лишь еще больше.
     - Я  думаю,  кое-что  мы  можем  сделать,  -  голос мага ни на йоту не
изменился, словно он не замечал веселящихся подруг. - Король гномов и вождь
троллей уже сражались спина к спине. Если убедить их сражаться так и далее,
то  может  все  и  получиться.  Пусть  гномы и тролли не смогут сражаться в
совместном  строю,  но примирить их с тем, что можно доверить спину другому
можно.
     - Ил,  - окликнула мага суккуб, чем вызвала еще одну улыбку Сельтейры.
-  Ты  уже  заговариваешься.  Отдохни, а мы с Тарном поговорим на эту тему.
Пошли.
     Демонша и гном вышли из палатки.
     - Мыслишь,   что  они  там...  -  гном  закончил  фразу  выразительным
жестом.
     Суккуб  втянула  ноздрями  стылый  воздух  гор. Иллиал конечно оградил
палатку  заклинанием иллюзии, но у суккубов в буквальном смысле нюх на это.
Она кивнула.
     - А что значит - Ил? - спросил гном.
     - Темные  эльфы  так  называют  кроликов,  из-за их любвеобильности. В
буквальном переводе - "Тот, который шесть раз в день".
     Акеретани вновь засмеялась. Если у Морских драконов честь девушки была
наравне  с  честью  воина,  то  и  у  магов  целомудрие стояло отнюдь не на
последнем месте. Забавно было бы посмотреть на новичков в постели.
     И    тут    Акеретани  вдруг  стало  жутко  неудобно.  Словно  она  по
незнанию  обидела  их  своими мыслями. Чувство было такое новое, и циничная
распутная суккуб предпочла быстро уйти прочь.
     Ничего не понявший Тарн последовал за ней.


                                  XXVII.

     Сказать,  что  я  хреново  себя чувствовал, это значит посмеяться надо
мной.  Мне  было  хреново в хреновой степени и плюс еще ко всему под ноготь
загналась заноза.
     - Не так быстро, - попросил я Вампира. Жеребец послушно сбавил шаг.
     Да  будете  вы  прокляты  и Свет и Тьма. Меня словно пропустили сквозь
мясорубку  в пещере драконов. А сами драконы... Я невольно коснулся мешочка
в котором лежало, то во что их превратило Великое Заклинание Некромантов.
     Нет,  я  не  сумасшедший  и не садист. Это было не мое решение, и сила
заклинания  шла  от  самих  драконов.  Для  них это сон, и клянусь, я найду
способ  вернуть  их  к  жизни.  А  пока  они  спят,  предоставив  мне право
распоряжаться их силой.
     Только силой... Знание они не успели мне передать.
     Я  вновь  вспоминаю  бой.  Бой,  в котором я и выиграл и проиграл. Бой
против  Света  и  Тьмы.  Который  мне  теперь  вести вечно. Валиал и Рафаил
всерьез  решили  убить  меня.  И  ради  этого выпустили существо, вели его,
давали дорогу и силу его слугам.
     - Вампир стой, - я соскользнул с седла.
     Я  недалеко  от  Туманного леса, поэтому на поляне такая трава. Словно
залитая  жизненной силой, сильная, ярко-зеленая, тянущаяся к солнцу. Прости
меня Жизнь, но мне нужна эта сила.
     Руки  достают  из  заветного  мешочка, то во что превратились драконы.
Клокочущая  Сила ждет выхода, рвется наружу. Но это немного не то. Мне надо
связаться со всеми, кто идет против существа. Всеми кто знает меня.
     Смерть.  Она  стократ  надежнее Жизни связывает этот мир. Связывает не
своей  силой,  смерть  слаба,  а  своей  неизбежностью. Жизнь побеждает ее,
порождая  все  новые  и  новые  творения.  Но все они неизбежно подчиняются
Смерти. Этой грязной попрошайке, что идет за Жизнью подбирая крохи.
     Эта  тонкая  нить,  ведущая к каждому Смертному, в том числе и ко мне,
подобно  силе  Имени  у эльфов позволяет общаться меж друг другом. Но она и
тоньше  во много раз. Только сила, приобретенная мной от драконов, позволит
мне это сделать.
     Яркая    и   сочная  трава  вокруг  меня  начинает  желтеть,  пока  не
превращается  в  серую пыль, уносимую ветром. Вампир испуганно шарахнулся в
сторону.  Но он уже давно мертв, с тех пор, как его укусил оборотень, и моя
магия не причинит ему вреда.
     Земля  тоже меняется, покрываясь коричневой коростой. Земля тоже может
умирать. Подобно вурдалаку я тяну жизнь, ради смерти.
     И опять магия, опять шаг на одну из сторон.
     Я  вижу бесконечность нитей жизни Смертных. Они все замкнуты в великий
круг.  Жизнь это круг, который делит тонкий барьер Смерти. Найти нужные мне
нити  не  составляет  особого  труда. Теперь самое сложное, надо передавать
силу  по  нитям  и  не  порвать  их,  иначе участи тех чья нить порвется не
позавидуют и грешники седьмого круга ада. Я отправлю души к хаосу.
     Но  все  обошлось. Тонкие нити задрожали, выдерживая катившеюся по ним
силу. И все кого я звал, откликнулись.
     Золотая    нить   Иллиала  тесно  переплетенная  с  серебренной  нитью
Сельтейры.  Как уже? Зелено-красная нить Эльфаргала и отходящая от нее нить
Альтаирры.  Нить Тарна цвета гранита, из которого по преданию произошли все
гномы.  Бело-красная  нить  Найена.  Вроде все. До Акеретани добраться я не
могу,  она  сейчас  не  смертная.  Даже после своей смерти в этом мире, она
вернется в подреальность. Просто вернется, не останется даже тела.
     - Воистину  ненареченный,  ты  величайший  маг,  -  потрясенно  сказал
Эльфаргал, увидев, КАК я связался с ними.
     Кроме  него  это поняли еще Альтаирра с Иллиалом. Но первая привыкла к
моим  выходкам,  а  второй  по-прежнему  пестовал  свое спокойствие. Именно
спокойствие, а не равнодушие. Флегматик.
     - Приветствую  всех на этом совете, и боюсь мне придется быть кратким.
У  нас  новый  противник,  - последнее я сказал для Эльфаргала, Альтаирры и
Найена. - Противник, который выпустил существо.
     - Кто  из  Светлых, обратился во зло? - жестко спросил Найен. Я словно
услышал  лязг  вынимаемой  стали.  Да-а,  парень  изменился,  словно  щенок
полинял, сбрасывая прежний пух в обмен шерсть, пусть молодого, но пса.
     - Рафаил.
     - Он  разделит  судьбу  Валиала, - с мрачной торжественностью поклялся
Найен.
     - Ненареченный,  что  это  значит?  -  удивлению  Эльфаргала  не  было
предела.    Рафаил   был  самым  уважаемым  из  архангелов,  среди  эльфов.
Милосердный  целитель,  дарующий  жизнь.  И  тут его поставили в один ряд с
Валиалом.
     За меня ответил Найен:
     - Существо  было  скованно  в  дальнем  монастыре  на севере. Скованно
Светом и Тьмой. Первородными.
     Я  почти физически ощутил волну горечи и разочарования Светлых эльфов.
Их покровитель не оставил Свет, но обратился во зло.
     - И  послано  оно  по  мою  душу,  -  продолжил  я.  - Валиал и Рафаил
заправляют в летающем городе. Больше всего их заботит собственная шкура. Да
и их безопасность пока в наших интересах.
     - Это почему?!! - на этот раз эмоции плеснул через край палладин.
     - Если  существо  убьет  освободивших  его,  то  остановить его сможет
только Творец. А я сомневаюсь, что Он явиться.
     - Значит,  мы можем ждать удара в спину, - подвел неутешительный вывод
Иллиал. - Кресс, сколько, по-твоему, воинов в летающем городе?
     - Тысяч  двадцать,  двадцать  пять.  Слуги  существа уже слетали разок
туда, но получили и смылись по его приказу на север.
     - А что сейчас делает город?
     - Висит возле границ церковных земель и Туманного леса. В любом случае
победитель на плато Вьюг получит фатальный удар ножом. Только куда, в спину
или грудь?
     - Бум  мыслить,  што нам у спину ударят, - буркнул Тарн. - А то лежить
на плато, жестковато. Да еще мертвым и холодным.
     Интересно  когда  у  Тарна  родилось  чувство юмора? Или это защита на
спокойствие Иллиала?
     - Найен что церковь?
     Палладин  выдал  волну  смущения вперемешку с негодованием, чуть ли не
яростью.
     - Я  поднял  боевой  стяг,  как  магистр.  Но боюсь под моим стягом не
слишком много воинов. Тысячи три.
     - Но это воины? - подала голос Альтаирра.
     - Да  воины,  но  ножей  в спину может быть два. Архикапитулат слишком
спокойно отпускает и снаряжает мой отряд.
     Слова  палладина  приняли  деликатным  молчанием.  Черная  туча в душе
Найена  разъедала  его  веру в честь. То, что он считал сверкающей вершиной
обернулось клубком змей.
     Потом  пошел  обычный  обмен  планами,  примерным  временем  прибытия,
диспозицией.  Всем  тем,  о  чем  мало  задумываются  простые  люди, но что
составляет большую половину войны.
     - На  севере мы должны победить, - закончил я это необычное совещание.
- Победить, без всяких и, или, может быть.
     Проклятье! Где Серые ангелы, когда они нужны?


                                  XXVIII.

     Палладин  слегка  слукавил  на  магическом  совете.  Под  его  началом
готовилось  к  выступлению пять тысяч. Но он просто не был уверен, что двум
тысячам  наемников,  которым  платил  его  отец,  Архикапитулат не прикажет
остаться. Но все обошлось.
     Огромный  чернокожий,  чья родина юго-западные саванны Наргона, звался
Могучий  Лев. Именно он командовал двумя тысячами своих соплеменников. Себя
они называли мохабры - воины-звери.
     Мохабры  давно приняли Светлого Брата, но столь щедро разбавили веру в
него  своими  религиями  и  божествами,  что и никакому еретику не снилось.
Правда ради безопасности южных границ и прекрасных наемников, Архикапитулат
закрыл на это глаза. Поэтому тело Могучего Льва покрывала сеть белых шрамов
изображавших  каббалистические  знаки,  где  не  последнее  место занимал и
тройной круг Светлого Брата.
     - Найен-сулиб,  -  позвал палладина мохабр. Чернокожий воин был на две
головы выше Найена, и по ширине плеч обставлял любого гнома.
     - Мои  уши  открыты  для  твоего  языка Лхелахри-Хал, - ответил Найен,
произнеся имя Могучего Льва по-мохабрски.
     Гигант  раздвинул  в довольной улыбке толстые губы. Одетый в добротную
кольчугу  он  все  же,  не  взирая  на  жару,  накинул на плечи шкуру льва.
Мохнатые лапы зверя болтались на широкой, как ворота, груди мохабра.
     - Найен-сулиб,  нам  запретили  идти  с  тобой,  но  воины  саванны не
забывают  клятв  и  добра.  Мы верно служили твоему отцу, и клялись служить
сыну. Твой отец не предавал нас и не топтал нашу кровь. Наши хассалы готовы
поддержать  твой  стяг,  - в обычной для его народа, церемониальной манере,
сказал  Могучий  Лев. В знак подтверждения своих слов, он протянул молодому
палладину  свой хассал. Длинное двулезвийное копье, оканчивающееся с другой
стороны шипастым шаром, было знаком чести воина-мохабра.
     - Я принимаю твой хассал Могучий Лев, - принял оружие Найен. - Клянусь
не предавать вас и не топтать вашу кровь.
     В   сложном  кодексе  мохабров  "Топтать  кровь"  означало  бросать  в
безнадежный  бой, для сохранения других отрядов. Воины саванн не признавали
какой-либо  тактики  и  стратегии.  Подобно Морским драконам они ценили сам
бой,   прямой,  глаза  в  глаза.  Но  они  покорились  силе  церкви,  а  не
пренебрегавшие тактикой драконы, предавались анафеме на каждой мессе.
     - Самые  быстроногие  воины саванны идут к нам, - неожиданно продолжил
Могучий  Лев. - Как бы ни был долог их путь, они придут вовремя. Мохабры не
останутся в стороне от битвы с Врагом Жизни.
     Коротко кивнув, Могучий Лев покинул общество Найена.
     - Будем, надеется, что успеют, - пробормотал озадаченный палладин.
     - Мохабры идут с нами, магистр?
     - Галерн, - обрадовался Найен, увидев подходящего старика.
     Старого  палладина  вел  под  руку  один  из  внуков. Начищенная броня
Галерна  на  мгновение  ослепила  Найена.  Старческая  рука  все еще крепко
сжимала рукоять меча, и Найен ни на йоту не усомнился в способности старика
не только выхватить этот меч, но и снести голову любому оборотню.
     - Мохабры идут с нами? - повторил свой вопрос старый палладин.
     - Да Галерн, - почтительно ответил молодой магистр палладинов Светлого
Брата  Найен.  -  Могучий  Лев  поведет  свои  две  тысячи.  И  он  ожидает
подкрепления идущее из саванн, если оно успеет к бою.
     - Успеет к бою, - повторил за ним Галерн. В голосе старика промелькнул
отзвук  тысяч  боев,  через  которые  он  прошел, получая в награду шрамы и
уважение  соратников.  -  Мою  младшую  дочь  загрыз  оборотень,  Найен.  С
существом  идут  стаи  этих тварей. Половину моего отряда при осаде Карлага
сожрали  крылатые  акулы.  Теперь, на севере, небеса кишат этой мразью. Это
будет бой магистр... страшный бой...
     Найен почувствовал себя слепцом. Галерн, старый палладин, шел умирать.
Он  пойдет  в  бой.  Он,  переживший  всех  своих детей (что еще может быть
страшнее  для родителя?), шел на бой с самым страшным врагом. И не надеялся
победить.
     Найен  знал  это, но загонял пораженческие мысли в глубь. Он никого не
заставлял  пойти  с  собой. Все его солдаты были добровольцами, знавшими на
что  идут.  Но  теперь, словно увидел картину предстоящей битвы. Палладины,
мохабры, крестьяне, Морские драконы, эльфы, гномы, тролли. Они словно голой
грудью  лягут  на  обнаженную  сталь  клинка,  в  надежде утопить его своей
кровью. В вечной надежде, что клинок заржавеет от их крови.
     В  той  битве  будут  сражаться  те  кто служит Жизни. Неважно кто ты:
Святой  палладин,  Темный или Светлый эльф, Морской дракон верящий в сталь,
гном или тролль. У них всех красная кровь, в них есть Жизнь, ее сила.
     - Я  привел еще две тысячи солдат, - словно читая его мысли, продолжил
Галерн. - Они пошли добровольно. Когда мы выступим?
     - Завтра    на  рассвете,  -  глухим  голосом  ответил  Найен,  словно
сравнявшись в возрасте с Галерном.
     Небосвод горел оранжевой краской заката.
     "Интересно, сколько я еще увижу закатов," - подумал Найен.


                                   XXIX.

     Плато Вьюг. Огромная каменистая пустыня, прерываемая, изредка, чахлыми
кустиками. Север хоть и не сотрясался эпическими битвами востока и юга, все
же  создал  идеал для любого полководца. На каменистом плато есть место для
всего,  от  ополченцев  созванных  "Топтать  кровь",  до элитных эскадронов
тяжелой конницы и баллист.
     Три  огромные  армии  пришли на плато. С юго-запада пришли палладины и
мохабры,  которых  вел  Найен.  С юга эльфы и крестьянское ополчение. Самые
крупные силы пришли с юго-востока. Морские драконы, тролли и гномы.
     Всадник  на черном, как безлунная ночь, жеребце вновь и вновь объезжал
лагеря  на  южной  части  плато  Вьюг.  Каждый  воин  знал его как главного
полководца  того,  кто  поведет их в бой. Знал и доверял, ведь ему доверяли
те, кто привел их сюда.
     Свита,  если  кто  и  осмеливался  так  назвать  следующих за Крессом,
представляла  поистине странное зрелище. Молодой маг, из истинных, от чьего
спокойствия,  наверное,  останавливался  и  яростный  ветер  севера. Гном с
секирой  сделанной  из  камня.  На его груди блестит двадцатигранный алмаз,
знак  Говорящего-от-всех-колен,  фактически  вице-короля Подгорного народа.
Две  эльфийки Темная и Светлая держаться как можно дальше друг от друга. На
левой  руке  Темной  знак Морского дракона. Волосы Светлой украшает диадема
наследной  принцессы. Между ними едет молодой палладин с гербом магистра на
щите.  Чуть позади широкими шагами идет тролль. Замыкает шествие прекрасная
девушка  в  простых  кожаных  доспехах,  чьи  черные ногти и губы вызывающе
смотрятся на лебяжебелой коже.
     - Дык  так  мож  плюнем  они,  и  утопнут, - предложил Тарн, оглядывая
огромный  лагерь. - Во нас скока. А скоро от нас и исчо польза будет. Плато
Вьюг в Райское Плато именуют.
     - Почему? - удивилась Сельтейра.
     - Кады нас схарчат и высрут, сколь удобрений бум?
     - Да ну тебя Тарн. Шуточки словно мы уже на виселице.
     - Дык разницы меж виселицей и боем...
     - На виселице веревка оборваться может, - вмешался я.
     - Тады вешают во второй раз, - оставил за собой последнее слово гном.
     На  левом  фланге  первыми  сидели  шесть  тысяч мохабров. Могучий Лев
оказался прав, и воины успели присоединиться, уже у самых ворот Плато Вьюг.
     Воины-звери  жаркой саванны мерзли на пронизывающем ветру, но никто из
них не жаловался на холод. Бурчали насчет скудности еды, недостатка оружия,
но  холод  был  -  табу. Они сами пришли сюда, зная что их ждет, а значит и
сами должны отвечать.
     Почетный  караул  лязгнул  хассалами,  предвещая  наш  вход  в палатку
Могучего  Льва.  В просторной палатке враз стало тесно и тепло, когда в нее
вошли все мы. Только тролль, Тарн и Найен в своих доспехах, заняли четверть
палатки. Остальным пришлось стесниться.
     Могучий  Лев сидел вместе с двумя своими офицерами, не менее огромными
и сильными, чем он.
     - Лхелахри-Хал сахиг нахар ош, - поздоровался я.
     Лев  удивленно  посмотрел  на меня. С его точки зрения я не производил
впечатления  великого вождя. Но впечатление развеялось, едва он увидел, как
под весом моего меча смялись брошенные на пол груды шкур.
     - Оружие прибудет еще до заката. - Обозы запаздывали, но все же должны
были  прийти  вовремя. - Твари доберутся до нас на рассвете, так что будете
готовы.
     - Мохабры  всегда готовы к бою, - гордо провозгласил Могучий Лев. - Мы
искупаем хассалы в черной крови!
     - И поменьше красной, - пробурчал Тарн.
     Мохабриец высокомерно посмотрел на гнома:
     - Воины саванн не боятся проливать кровь!
     - То-то  они  захлебнулись  ей  при  Рентаре,  -  презрительно бросила
Сельтейра,    вспоминая  сокрушительный  разгром  мохабров  воинами  церкви
Светлого  Брата.  С  тех пор прошло триста лет, но боль поражения не думала
покидать души мохабров.
     Мохабр поднялся во весь свой не малый рост.
     - Хватит!  -  предупреждающе  поднял я руку. - Завтра нас рассудит. Не
будет трусов и героев. Будут только победители или... мертвые.


                                   XXX.

     Безлунные  ночи  редкость  на  севере.  Но  сегодня  именно такая ночь
распростерла свои крылья над безобразной ордой. А может луна и была, просто
ее закрывали крылья летучих акул и другой небесной свиты существа.
     Их было множество. Подобно полчищам саранчи, что Светлый Брат насылает
в  наказание  за  грехи, твари бежали, прыгали, змеились, ползли, катились,
летели. И от них шел устойчивый запах. Запах который нельзя спутать.
     Запах Голода.
     Серые  спины  оборотней  непрерывным  потоком  катились  к плато Вьюг.
Авангард великой армады. Изредка к небесам взлетал вой-крик.
     Крик Голода.
     Рядом  с  оборотнями  текла  непрерывная  река  гигантских  крыс.  Эти
оставляли после себя полосу вытоптанной земли, пожирая даже траву и кусты.
     Но и они были голодны.
     Вслед за авангардом шагали главные силы. Монстры без числа и названий.
Слепые и тысячиглазые, с ногами и без оных. Но все смертельно опасные.
     И голодные.
     Само  существо  топорщило  иглы  на  своей  спине,  предвкушая богатую
трапезу.  Но не там, куда идет ее армия. Да там тот, кого оно должно убить.
Но есть и те, чья смерть даст существу много больше.
     Повинуясь  безмолвному  приказу,  с неба соскользнула самая крупная из
акул.  Существо  запрыгнуло  на  шершавую спину акулы. Один штурм, летающий
город отбил, но куда не пройдет тысяча, проберется один.
     Бесшумно  взмахивая плавниками, акула поднялась к облакам. Когда клыки
существа  сомкнуться  на  горле тех, кто его выпустил, в мире не будет силы
способной остановить его.
     А армада шла на юг, гонимая голодом.


                                   XXXI.

     Рассвет  бритвой  полоснул по горизонту. Такой нежный и приветливый на
этом  суровом  севере.  Он  окрасил  небеса,  означая  путь солнцу. Солнцу,
которое многие увидят в последний раз.
     Люди,  гномы, эльфы, тролли. Темные, Светлые, плохие, хорошие, честные
и  не  очень.  Смерть  всех  рассудит.  Ибо  она не госпожа, а единственная
истинная  судия в нашем мире. Ибо все перед ней равны, и в одну землю лягут
бедняк и король. И нет справедливей суда, и справедливей возмездия.
     Говорят,  перед  смертным  боем  часто снятся вещие сны. Я в сны верю,
хотя  их  и  не вижу. И пред этим боем я все же провалился в черную бездну.
Чтобы  вновь  увидеть  двух прекрасных драконов, которых не сумел защитить.
Увидеть ужас творимы армиями пятерки и армадой существа.
     Если это сны, то лучше вообще не спать.
     Рассвет с черной каймой по горизонту. Предзнаменование смерти. Красный
отблеск  огненного  зарева,  над черной полосой из тварей, что бегут. Бегут
убивать.
     Рука привычно обняла меч. Сегодня мне суждено встретиться с существом.
А остальное не имеет значения. И та огромная толпа, жаждущая свежей сладкой
крови,  теплого  мяса,  страха  умирающей  жертвы, лишь шелуха. Декорация к
одной единственной дуэли.
     Как и те, кто пришел со мной.
     Мохабры, которые сегодня не разводят костров. Сегодня, пред битвой они
едят сырое мясо. Сила крови, еще теплой и живой, должна влиться в них.
     Но главное, мне удалось убедить их построиться и действовать по плану.
Сказал,  что  существо  может  ударить  магией,  и они погибнут, не обагрив
лезвия хассалов в крови. Вот и стоят на левом фланге ровные ряды чернокожих
воинов.
     Еще  есть  одна  особенность  у мохабров, уж не знаю благословлять или
проклинать  ее.  Мохабр  всегда идет вперед, и он не сделает ни шага назад,
даже если враги окружат его.
     Чуть  правее  строятся  воины  Найена.  Ощетинившаяся  копьями фаланга
гополитов  производит  впечатление  несокрушимой.  Блестят на солнце острия
сирассир,  и  гербы  на щитах немногочисленных палладинов, что восседают на
своих белоснежных першеронах.
     Найен  разместил  своих конников и стрелков по флангам, самому слабому
месту  фаланги.  Теперь  плотная  стена  стали  готова  встретить  миньонов
существа, и вытряхнуть из них жизнь.
     Восточнее  встали  ряды  воинов  в  зеленых  накидках.  Эльфы.  Спор с
Эльфаргалом,  когда  я  пытался  доказать  ему  преимущество  своего плана,
окончился одной фразой эльфийского короля:
     "- Мои воины не будут прятаться за спинами и кровью других!"
     Гордая  речь  вызвала  бурное одобрение Морских драконов и мохабров. А
вот о том, что иметь за спиной лучника-эльфа, никто не подумал! Хорошо хоть
Эльфаргал не всех вооружил мечами. Так и стоит эльфийский отряд. Половина с
мечами,  готовые  сражаться  в  рукопашную,  вторая  половина позади них, с
луками.
     Ополченцы.  Вчерашние  крестьяне, едва выученные эльфами, правда и ими
прекрасно  вооруженные.  Большинство  с  алебардами, и пырнуть можно, и как
топором  ударить. Да и лучников с пращниками хватает. Но доверия этот строй
у меня не вызывает. Крестьяне не солдаты, они не привыкли умирать в бою.
     А  потому  большинство  осадных  машин,  что притащили гномы с помощью
троллей, стояли за ними.
     Требучеты, баллисты, катапульты. Благо камней на плато Вьюг хватает, а
бревна  и  горшки  с горючкой... Иллиал заменил пони в телегах на троллей и
похоже, прикатил весь арсенал Подгорного царства.
     А  вот  и  войска  его  беловолосой  подруги. Морские драконы. В ком я
уверен  более  чем  в  других.  Ровные ряды воинов в добротных доспехах при
мечах  и  щитах.  Драконы  не  брезгуют  ни  пилумами,  ни самострелами, ни
тактикой.  Странное  сочетание  кодекса  боя и принципа победы любой ценой,
выплавило из них породу псов войны, встреча с коими для многих тварей будет
последней.
     Гномы  и  тролли.  Пример вождей убедил их сражаться вместе. Привыкшие
сражаться  в туннелях и подземных галереях, где видишь лицо врага, и некуда
отступать  и  отойти, они и сейчас встали в самом удобном для их боя месте.
Справа их строй упирается в отвесную скалу, слева, от драконов, их отделяет
расщелина   в   земле.   На   всякий   ее   держат   гномы  с  крысобоями и
тролли-пращники.
     Гномам и троллям будет плохо в конце битвы. Остальные должны выдержать
лобовой  удар  тварей.  Выдержать  и  не отступить. И когда сражение начнет
захлебываться кровью, они пойдут в атаку. Обходя расщелину отделившую их от
драконов Сельтейры и ударяя во фланг великой армады существа.
     Так  будет, если все пойдет по плану. И останется один козырь. Джокер,
который побьет козырного туза существа - численность.
     - Кресс! Кресс!!! Уснул что ли?!!
     - А... Прости Тарн. Так задумался.
     - И зрю, сильно мыслишь. В дерьме стоишь.
     - Твою... - выдал я не совсем потребную фразу. Я действительно залез к
наваленную кем-то кучу. - Какая скотина перед штабом сортир устроила?!!
     - Вааампииир,    -    позвал   я  медовым  голосом.  -  Вампир!  Тварь
парнокопытная. Волоки сюда свою задницу!
     Эта  скотина  не соизволила даже появиться. Но на мой крик из соседней
палатки  вышли  Иллиал  с  Сельтейрой.  У драконицы были заплаканные глаза,
которые она торопливо скрыла за забралом шлема.
     - Иллиал, ты уверен? - спросил я мага, чистя о камень подошву.
     - Я сам это предложил.
     Сельтейра  ничего  не  сказала,  просто  развернулась  и пошла к своим
драконам.
     - Начнем, пожалуй, - спокойно произнес Иллиал.