Небо В Глазах Ангела : другие произведения.

Теоретик бытия(части 1-2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Имеют место длинные и короткие волны. Длинная волна - восемь лет, короткая - пять. При коротких - изменения магии не настолько фундаментальны, что позволяет подготовиться к последующей длинной волне, когда магический фон и акценты маго-потенциалов меняются настолько, что воздушный дракон может потерять способность летать и оказаться прикован к постели, впервые ощутив на себе полное притяжение тверди. Гребень малой волны - год после начала изменений, гребень высокой - три года. Именно через данные промежутки времени изменения магических амплитуд достигают апогея, и становится невозможным возвращение к предыдущим подходам и методам оперирования магической силой. Поэтому в Соларисе так много учебных заведений для магов. Длина волны по сравнению со сроком жизни местных и иномирных волшебников стремится к нулю, поэтому к нам едут менять специализацию все кому не лень. С другой стороны, для наших местных учителей магической премудрости предусмотрена система повышения квалификации и профпереподготовки, позволяющая переобучить их в соответствии с очередными стихийными изменениями. Так как это является непреложным условием полноценного развития всего мира, дополнительное профессиональное магическое образование бесплатно для всех, пожелавших повысить свою квалификацию или пройти переподготовку.

ТЕОРЕТИК БЫТИЯ

   Пролог
  
   Я попал в больницу по собственной дурости. Приняли меня без вопросов, не попросили ни медицинский полюс, ни паспорт. Хотя подсознательно я подозревал, что так будет, когда ввалился в приемный покой, баюкая на корявой перевязи пострадавшую руку.
   - Носки желательно тоже снять, - мягко пожурили меня.
   Вздрогнул и заозирался, не сразу сообразив, откуда раздается голос.
   - Откуда к нам? - Спросили сверху. Запрокинув голову, увидел молодого парня, вряд ли врача, скорее, медбрата, сидящего по-турецки на облаке.
   - С Земли.
   - На ПМЖ или просто прогуляться?
   - Как только узнаю, откуда можно стартануть обратно, сразу домой.
   - Так и запишем, - он вынул прямо из воздуха планшет и что-то размашисто черкнул вычурным гусиным пером, которому мог позавидовать любой властитель муз. - Сейчас будет готова диагностическая карта, - порадовали меня, прищурившись на странное образование, соткавшееся под куполом из мыльных пузырьков, которые, обильно бурля и переливаясь, тянулись к потолку от моих ног. Ступать по белоснежному длинноворсному ковру, устилающему весь приемный покой, показалось кощунственным, поэтому я разулся еще на входе. Оказывается, от носок тоже следовало избавиться. Похоже, они все усложняли. Неплохой такой метод диагностики. Ненавязчивый.
   - А, вас заинтересовал пациент? - Медбрат выдернул меня из задумчивости. Я не сразу понял, о чем это он. - Бедняга. Что-то он у нас важное забыл, раз даже сигнальные буи его не отвратили. В вашем мире нет драконов?
   Я несколько секунд соотносил то, что видели мои глаза, с внутренней картиной мира. Обнаженный греческий бог, возлежавший на таком же облаке, как под седалищем моего собеседника, но выглядевший при всей эпичности своей фигуры переломанной куклой, однозначно в нее не вписывался.
   - В нашем даже магии нет, - отозвался по инерции, - Секунду. Это дракон?
   - А кто же? Сунулся к нам, несмотря на отвращающие буйки. И застрял аккурат на гребне волны. Волна-то обещает быть длинной. Не понимаете? Сразу видно - не маг, иначе еще по прибытии кинулись выяснять, что к чему. Но пока ваша карточка еще не готова... если не вдавтьсь в подробности, магические законы мира поменялись, а он - воздушный змей. В воздухе таких, как он, держит магия. Без нее летать он не может, но и к человеческой ипостаси неприспособлен, потому что без своей природной магии испытывает на себе полное притяжение тверди.
   - Хотите сказать, такие, как он, способны искусственно подавлять вокруг себя магнитное поле планеты?
   - Приятно разговаривать с умным человеком! Не удивляйтесь, не удивляйтесь! К нам по большей части попадают оголтелые и малолетние. Вера в вашем старшем поколении слаба для перехода.
   - Но есть же упражнения, - я не пропустил его замечание мимо ушей, просто дракон интересовал меня больше вольных рассуждений о малолетних попаданцах. - В конечном итоге, какое-то время он мог бы передвигаться на инвалидной коляске.
   - Простите, но что бы это не было за устройство, у нас такого нет, - развел руками парень. -
   О! - Ему на ладонь спикировала крупная бабочка, - а вот и ваша медкарта. Ну-с, батенька, чем мы можем вам помочь? - Бабочка максимально распахнула крылья, чем стала похожа на раскрытую книгу с листами очень странной формы. Мой собеседник словно мог что-то прочитать по рисунку на ее крыльях.
   Я же смотрел на дракона. Похоже, в этой странной клинике он был единственным пациентом, остальные либо значились на дневном стационаре, либо получали посильную помощь, как только обращались за ней, и сразу покидали здание больницы здоровыми и счастливыми. Он делал вид, что его не интересует происходящее вокруг. Наверное, правда, не интересовало. Я узнал этот взгляд, такими же глазами висельника на меня уже месяц смотрело мое собственное отражение. Я обещал себе, что вернусь домой, как только получу первую медицинскую помощь. Но подсознательно знал, что этому обещанию будет не суждено сбыться.
  
  
   - Извини, - я с трудом поднялся с пола, на котором оказался, неудачно повернувшись. Лежак мне достался крайне неудобный, не часто им здесь пользовались, - я тебя разбудил?
   Дракон кротко фыркнул, все также паря на своем облаке, которое спустилось на полтора метра ниже. Теперь мы с ним словно лежали на соседних койках. Так же вольготно чувствовать себя в воздухе я не мог - боязнь высоты, которую тоже диагностировали те мыльные пузырьки.
   - Я не спал.
   Голос у него был под стать внешности - божественный. Мысль - упасть на спину и подставить горло - показалась горькой насмешкой.
   - Меня предупредили, чтобы к тебе не приставал.
   - Я сам спустился.
   - Почему?
   - Что такое эта твоя коляска?
   - Кресло на колесиках. Тот, кто не может ходить, садится в него, а другой, ходячий, толкает его перед собой.
   - То есть, снова никакой свободы передвижения, - он явно был разочарован.
   - Со временем, при хорошо развитой моторике верхних конечностей, сидячий может приноровиться крутить руками колеса и передвигаться сам.
   Ответом мне был тяжелый вздох.
   - Правда, я слышал, что бывают и такие, электрические. Нажимаешь кнопку, запускается двигатель, и даже руки не нужны.
   - Далеко не всякая техника сумеет сработаться с драконом. А у них тут только самое начало преобразований. Тебя, думаешь, почему оставили? Да не угоди ты сюда на гребне волны, тебя бы уже исцелили.
   - Да, мне объяснили, что магия изменилась, приходится приноравливаться. Но ведь со временем и в этих изменениях разберутся...
   - Я окочурюсь раньше, - мрачно возвестил дракон и повернулся ко мне спиной, но к потолку не взмыл. Это был знак, или мне все примерещилось?
   - Я собирался уйти обратно в свой мир, как только меня отсюда выпустят, - начал я издалека.
   - Не поладил с кем-то в ночлежке?
   - Просто сомневаюсь, что приживусь. Но и в родном мире мне себя деть некуда.
   Дракон долго молчал. Предложение было совершенно не завуалировано. Но я ни на что не надеялся. Наконец, он снова повернулся ко мне.
   - Веришь, что когда-нибудь ко мне вернется воздух?
   - Неуверен. Но мне кажется, вместе мы сможем найти для тебя подходящее небо.
   И тут он улыбнулся.
   - А цилиуткус тебя не перехвалил.
   Моего дракона звали Ш'Льо, а санитару-цилиткусу в то время и в голову не могло прийти, что мы с ним проживем душа в душу девять лет, а потом расстанемся без ссор и криков. Я просто улыбался в ответ и думал о том, как же мне повезло, что мы с ним встретились на гребне волны. Беспомощность нас уравняла.
  
   ЧАСТЬ I. Теоретизированная
  
   1. Конкурс на замещение вакантной должности
  
   Это проклятый мир. Серьезно. Без шуток. Но рассуждать об этом в данный конкретный момент не только нецелесообразно, но и не безопасно.
   - Скажите, Дим, если вы выиграете конкурс, с чего начнете?
   - С интенсификации работ по повышению эффективности, - нарочно интонационно не заканчиваю фразу, потому что ждал именно этого вопроса и использую домашнюю заготовку.
   - Надо думать, учебного процесса, - тянет министр, как я и рассчитывал, с весьма ощутимой долей разочарования в голосе. Полагаю, предыдущие кандидаты только о том и пели.
   - Внебюджетной деятельности. Для чего в первую очередь панирую создать рабочую группу, провести маркетинговое исследование и через месяц представить в министерстве план внебюджетной деятельности.
   Министр переглядывается с директором департамента и главным бухгалтером министерства. Кроме них на собеседовании присутствуют юрист и какой-то странный тип, который еще ни разу не подавал голос, но смотрит так, словно я мышь белая, обстоятельно натоптавшая в мраморном зале.
   - Позвольте! - вопрошает бухгалтер министерства, - Но что вы собираетесь продавать?
   Изображаю удивление, граничащее с легким хамством. Отыгрываюсь за неприятные взгляды так и не представленного мне типа.
   - Образовательные услуги, - разъясняю для тупых. На меня взирают все с тем же недоверием.
   - Мистер Орфиус, - вступается за финансиста мутная личность, - пытается напомнить, что в нашем мире, - последние два слова выделяются не голосом не просто так. Намекает, что я нездешний. И не смотря на отданные этому миру девять лет жизни, не скоро им стану. Люди из моего мира так долго не живут. А вот местные пожалуйста. Вот чему никогда не завидовал и - и тип это знает, судя по цепкому взгляду. Все-все обо мне знает. Окончательно убеждаюсь, что он представитель местной СБ, но внешне остаюсь безмятежным, с вежливым участием дослушиваю реплику до конца, - так вот, - продолжает он, - в нашем мире образовательные услуги - весьма выгодный товар, но не в рамках дополнительного образования. Повышение квалификации и профессиональная переподготовка для всех категорий населения абсолютно бесплатна. Может быть, вы сами объясните комиссии, почему?
   - Это ваш вопрос? - Произношу с нажимом, ведь каждый из присутствующих после успешной сдачи теста может задать претенденту только один вопрос. Когда изучал правила проведения конкурса на замещение вакантной должности, долго умилялся этому пункту. На Земле такой щадящий подход вряд ли когда-нибудь приживется. Особенно что касается престижных должностей госслужащих, а ректор института повышения квалификации и профессиональной переподготовки у них тут к таковым приравнивается.
   Меряемся с эсбешником взглядами. Победителя в этом противостоянии быть не может. Только проигравший - я. Вот что мне стоило потупиться и прикинуться паинькой. Не смог. Натура не позволила. Тип отвернулся к окну. Да, я не подарок, сам знаю. Но и терпеть прямое давление не собираюсь. Их разлюбимой магии во мне кот наплакал, но ментальные щиты ставил дракон, так что дави - не дави.
   - Будем считать, что да. Но постарайтесь ответить максимально подробно.
   Что-то мне его тон окончательно разонравился. Мягко стелет дядя. Ладно, попробуем обозначить, что проникся моментом, готов идти на контакт.
   - Как по учебнику или?..
   - Свое личное отношение, как иномирянина.
   Сам не сразу замечаю, как губы расползаются в пакостной улыбке. Мы с Шалем на заре знакомства, конечно, сильно намучались. Угораздило же обоих попасть в Соралис на гребне очередной волны, но свое отношение к местным заворотам я сформировал давно и ни разу за все годы от него не отступился.
   - Хорошо устроились, - роняю, откинувшись на спинку кресла, в котором меня так старательно экзаменуют.
   Пауза затягивается, все тот же излишне эмоциональный финансист не выдерживает первым.
   - Вы имеете в виду магов?
   - Я имею в виду всех. Проклятье Демиурга превратило захудалый мир-перекресток в супердержаву. Вы не согласны? Поколениями на территории Соралиса велись кровопролитные войны. Тот, кто господствует на Перекрестке, диктует правила всем остальным. Но уже после первой волны замещения магий потенциальные захватчики расползлись по своим мирам. То есть, те из них, кто еще мог ползти.
   - Намекаете на неизбежность магических травм?
   Пожимаю плечами. Министр, конечно, уже потратил свой вопрос, но птицам такого высокого полета как-то не принято указывать на их место в пищевой цепочке. С другой стороны, уверен, они в курсе, кто ставил мне непроницаемый ментальный щит, и что нас с ним связывает.
   - А вы, господин министр, так хотите услышать о драконе?
   - Вашем драконе.
   - Разве дракон может быть чьим-то?
   Тут даже взглядами меряться не пришлось, министр поскучнел и отвернулся. Зато фыркнул эсбешник. Оценил. Спасибо, конечно, но развернутого ответа я так и не дал, придется теперь наверстывать.
   - Если же освещать проблему более подробно, - начинаю, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, - имеют место длинные и короткие волны. Длинная волна - восемь лет, короткая - пять. При коротких - изменения магии не настолько фундаментальны, что позволяет подготовиться к последующей длинной волне, когда магический фон и акценты маго-потенциалов меняются настолько, что воздушный дракон может потерять способность летать и оказаться прикован к постели, впервые ощутив на себе полное притяжение тверди. Гребень малой волны - год после начала изменений, гребень высокой - три года. Именно через данные промежутки времени изменения магических амплитуд достигают апогея, и становится невозможным возвращение к предыдущим подходам и методам оперирования магической силой. Поэтому в Соларисе так много учебных заведений для магов. Длина волны по сравнению со сроком жизни местных и иномирных волшебников стремится к нулю, поэтому к нам едут менять специализацию все кому не лень. С другой стороны, для наших местных учителей магической премудрости предусмотрена система повышения квалификации и профпереподготовки, позволяющая переобучить их в соответствии с очередными стихийными изменениями. Так как это является непреложным условием полноценного развития всего мира, дополнительное профессиональное магическое образование бесплатно для всех, пожелавших повысить свою квалификацию или пройти переподготовку. Я ответил на ваш вопрос?
   - Вполне. Сначала настаивали, что мир наш и проклятие наше, а учителей магии считаете своими, - эсбешник позволил себе улыбнуться. Лучше бы даже не пытался. Тот еще оскал.
   Хмыкаю.
   - Я уже два года в системе. Привыкаю.
   - И год как проректор по научно-магической деятельности, - вмешался в разговор директор департамента магической политики в сфере подготовки рабочих кадров и дополнительного профессионального образования, он же второй замминистра. Теоретически именно ему напрямую подотчетен ректор института повышения квалификации.
   Киваю, жду продолжения. Нутром чую, что оно последует и что вряд ли мне понравится. Но тут уж, как говорится, назвался груздем... Уж очень не хочется менять работу, которая впервые за все время неожиданно пришлась по душе. Если бы только предыдущий ректор не поцапался с министром и на месте и.о. не оказался наш разлюбимый проректор по учебно-магической работе. Я эту стерву на дух не переношу еще с собеседования на должность доцента кафедры, до сих пор отказа простить не может, зараза! Собственно, все это, только в еще более экспрессивной форме я и изложил Шалю. Тот и предложил самому податься на конкурс. Я сначала только пальцем у виска покрутил, а потом понял, что в этом что-то есть, и исхитрился подать документы за два часа до окончания приема. Лицо Лефеции, нашей озабоченной и.о., надо было видеть.
   - У вас будут ко мне вопросы? - Интересуюсь у замминистра.
   - А почему вы о моем вопросе во множественном числе?
   Вот за это я и не люблю этого товарища. Юмор у него всплывает к месту и не к месту. И не поймешь сразу, шутит или всерьез готовится сожрать. Недавно узнал, что тот вампир, еще и потомственный. Все сразу встало на свои места.
   - У господина министра тоже нашлись уточняющие вопросы.
   Министр и его второй зам как-то подозрительно переглянулись, но, судя по всему, остались довольны моим замечанием. И куда меня несет? Заняться, что ли, больше нечем, чем разгребать всю ту кашу, которую успел заварить на посту ректора мой предшественник. В том, что на должность ректора выберут именно меня, не сомневаюсь, потому что доподлинно знаю, как в департаменте относятся к Лефеции. Они с Корнилау, нашим достопочтимым ректором, морочили мозги маго-педагогическому сообществу не одно столетие. Дошло до того, что у меня после устройства на работу сложилось впечатление, что проще будет разогнать половину педсостава института, чем научить этих лентяев, демагогов и пустобрехов нормально работать. Вообще, ощущение такое, что на кафедрах народ только и занят изобретением все более изощренных отговорок, чтобы не выполнять свои прямые должностные обязанности.
   - Что вы можете сказать о трудоспособности коллектива ИМППК?
   - Проще половину разогнать и набрать новый состав, чем отучить от безделья ныне действующий.
   - Рассчитываете на максимальную широту полномочий? - Снова вмешивается министр. Не зря я проехался по его наплевательскому отношению к правилам конкурса.
   - Даже если зря рассчитываю, закручивание гаек автоматически приведет к волне увольнений.
   - Но, позвольте! - И снова финансист. За родную тетку радеет, не иначе. Она у нас числится на кафедре ЧМО. До сих пор не привык к некоторым местным аббревиатурам, уж больно говорящие, - если вы так решительно настроены избавиться от опытных кадров, где планируете набрать тех, кто согласится посвятить себя такому непростому делу?
   - Позволю себе озвучить известную сентенцию, - роняю, немигающее уставившись на фонтанирующего недовольством бухгалтера, - Незаменимых людей нет.
   - И нелюдей тоже? - Улыбается мне эсбешник.
   Послать ему что ли перевязанный ленточкой намордник от анонимного доброжелателя. Если сумею подбить на авантюру Шаля, ни одна министерская крыса не докопается, откуда пакет. Драконы - они такие... вне времени, вне пространства и в большую часть своего существования - вне бытия и его законов. Девять лет назад Ш'Льо просто не повезло. До сих пор не знаю, зачем он вообще сюда явился, когда уже успели выставить отвращающие буи, сигнализирующие, что мир Перекрестка балансирует на гребне очередной длинной волны.
   - Вы не согласны? - осведомляюсь резче, чем следовало, но нервы-то не железные. Они меня мучают в два раза дольше всех остальных кандидатов. Я засекал.
   - А если бы одним из преподавателей института был дракон?
   Долго и пристально смотрю на мужика. Знает же, что Шаль никогда на такое не пойдет. Драконы в своей стихии - боги. Натуральнейшие боги, без преувеличений. Зачем богу наш отстойник? Я как-то сравнил Шаля с элементалем, только красивше. Без задней мысли, надо сказать, сравнил. До сих пор стыдно. С другой стороны, не брякни я, не подумав, фиг бы он взял меня на экскурсию в родное для всех драконов Междумирье, ведь именно там сосредоточены неиссякаемые магические эманации, просачивающиеся на Перекресток и в иные миры где тоненькими ручейками, где полноводными реками.
   - На данный момент незаменимых в институте нет.
   - То есть, вы причисляете к ним и себя? - ехидствует бухгалтер, мой тяжелый взгляд его явно не смущает. Знал бы ты, мужик, каким я могу быть мстительным, а уж за собственную злопамятность просто-таки ручаюсь. Но сначала надо выиграть конкурс. Смотрю на министра.
   - Не желаете компрометировать себя ответом? - Любопытствует тот.
   - Не вижу смысла отвечать на риторический вопрос.
   Повисает пауза, которую, наконец, нарушает эсбешник.
   - Достойно, - провозглашает этот тип.
   После чего остальные подбираются и явно готовятся отослать меня в коридор, ждать результатов конкурса вместе с остальными кандидатами, но тут встрепенулся юрисконсульт, который, как мне казалось, благополучно продремал все собеседование.
   - Назовите хоть одну образовательную, - слово произносят с нажимом, словно я дурак. Хотя, парень мог просто оценить мою способность уходить от прямого ответа. Ладно, для этого у меня есть еще одна заначенная на черный день черновая заготовка, - услугу, которую могли бы продать в рамках дополнительного образования взрослых?
   - Мастер-класс по изготовлению портативных амулетов контроля волновой активности.
   Тишину можно резать ножом. На меня смотрят, недоумевают, но не спешат с уточняющими вопросами.
   - Вы посредственный маг, - берет слово эсбешник.
   - Более того, я вообще не маг. Наши слушатели в кулуарах таких, как я, называют теоретиками бытия. Способности стремятся к нулю, выползаю в основном на теории магии, которую действующим магам учить лень, они привыкли больше по наитию.
   - Пишете диссертацию?
   - Возможно, если хватит времени облечь исключительно практические изыскания в академическую форму. На данный момент патентую два изобретения и одну полезную модель. Документы уже прошли теоретическую экспертизу, остались полевые испытания.
   - Вы не указали это в резюме.
   - А зачем? Вот когда стану полноправным хозяином своего интеллектуального труда, тогда...
   - И вы готовы учить сами?
   - За деньги я сплясать готов.
   - Вы знаете, что у нас не принят столь меркантильный подход.
   - Я знаю, что именно такого подхода вам не хватает. Иначе откуда все эти разговоры о системе менеджмента качества и прочих способах интенсификации труда? Заставить кого-то работать качественнее можно лишь наказывая или поощряя монетой.
   - А ведь дело говорит! - Восклицает юрист, он и без того выглядит моложе всех здесь присутствующих, а в этот момент и вовсе мальчишка мальчишкой.
   С местными сроками жизни даже к нам маги попадают настолько юными, что возиться с ними приходится, как со студентами стандартного института магии. Одно название - "дополнительное образование взрослых", а на деле старики и даже маги средних лет на Перекрестке не задерживаются. Слишком неспокойно: устав от регулярных перемен, мигрируют в ближайшие миры. А вот молодежь валит к нам неоскудевающим потоком. Конечно, присутствует вероятность, что однажды подающий надежды маг проснется полностью обезмаженным, неприспособленным работать в изменившихся условиях, но она искупается тем, что уже в следующую волну сила, как правило, возвращается, наделяя адепта еще более высоким потенциалом.
   - Можете быть свободны. О решении комиссии вам сообщат, - церемонно произносит директор департамента. И я откланиваюсь.
   По-моему, выбор очевиден. Но вершители судеб желают поиграть в демократию и провести голосование. Да пожалуйста! Даже если главный бухгалтер министерства проголосуют "против", остальные четверо явно будут "за", а от его нервной родственницы давно надо было избавится, она мало того, что сама ничего не делает, еще и других сотрудников своей кафедры науськивает, мне ли не знать? Я сам начинал именно с доцента ЧМО, через полгода был отрекомендован как заведующий кафедрой МЭТТ, не успел толком освоится с новыми обязанностями, как был повышен до проректора. Работенка непыльная, но я привык, если за что берусь, то делать это хорошо, но в этом перманентном болоте хорошо просто невозможно. А им нравится. Еще бы! У меня отец назвал бы весь наш институт райским отстойником, вот уж где молодых кадров отчаянно не хватает, а старики не спешат освобождать тепленькие места. Потому что магов среди них раз-два и обчелся, остальные, как я, теоретики. Построить верибильную теорию по данным очередного мониторинга тонких состояний способны, а создать на нее основе мало-мальски действенное заклинание - это уже не для нас, для этого настоящие маги есть. С одной стороны, все понимают, что без института с нашими методами диагностики волновой активности никуда, с другой - давно уже надо было что-то менять. Времена изменились, а наши корифеи квакают по-старому. Да и молодежь, я уверен, к нам пойдет, вопрос лишь в цене. Зачем кормить толпу бездарей, когда можно сократить штат вдвое и за счет этого повысить зарплату? Мечты, мечты... но Шаль с первого дня, точнее, ночи знакомства, не устает напоминать мне: "Сможешь достичь любого неба, главное - очень сильно желать и прикладывать максимум усилий".
   Выходят. В коридоре кроме меня еще четверо. Лефеция кидает на меня победоносный взгляд от противоположной стены коридора и разительно меняется в лице, когда юристконсульт министерства с должный пафосом в голосе объявляет меня новым ректором института магической переподготовки и повышения квалификации, а потом, расписываясь не только в своем истинном возрасте, но и в плебейском происхождении, подмигивает. Такую мину испортил, засранец. Да и фиг бы с ним, главное, я победил. Вот теперь развернусь не по-детски.
  
  
  
  
   2. Противостояние светил
  
   Сижу в кабинете, не то чтобы почти издох, но изрядно заторможен. Крысы бегут с тонущего корабля, думают, не выплыву. Не дождетесь.
   Лефеция свалила первой. Да я бы и сам ее с поста проректора сместил, кабы эта стерва раньше не подсуетилась. С нее началось повальное бегство. Настораживает. Я о себе высокого мнения, но не настолько, чтобы предположить, что бегут от меня. Я, конечно, та еще циничная зараза, меркантильный к тому же до дрожи, но чтобы сниматься с насиженных мест и линять косяками, вряд ли. Что-то они такое знают, чего не знаю я.
   Мало того, что после переселения в ректорское кресло освободилось местно проректора по науке, теперь еще по учебке человека искать. Секретарь и помощник ректора одна за другой в декреты уходят, но пока обе еще здесь, работать можно, и все равно без первых замов никак. Да и не солидно как-то.
   Набрать новый педагогический состав не проблема, а вот выписать грамотного управленца банально неоткуда. В других местах толковые кадры самим нужны. Еще и в министерстве прямо-таки затаив дыхание ждут результатов. Наделили всей полнотой полномочий, и на том спасибо. Дальше сам.
   Из всех, кто все еще остается на боевом посту, более-менее подходит на роль проректора один скользкий и откровенно не внушающий доверия тип. Заведующий кафедрой ПМС. Я уже говорил, что местные сокращения лично у меня регулярно вызывают нездоровые ассоциации?
   В действительности все не так страшно. Правда, только на первый взгляд.
   ПМС - кафедра прикладного магичества и сервиса.
   ЧМО - частных методик и оккультизма.
   Но эти две лишь цветочки, ягодки у нас традиционно дальше по списку.
   ВАМ - вуду и антропоморфного магичества.
   КХЕ - ксенологии и хроматической евгеники.
   РЭП - реинкарнационной эвристической пирологии.
   МЭТТ - метафизики энергоемких текстур и творений.
   Заведующим последней я как раз успел побывать, прежде чем перейти в проректоры. И все равно, чем конкретно занимаются на той или иной кафедре, не возьмусь назвать даже навскидку. Самое смешное, по ощущениям, мой предшественник тоже мог лишь догадываться, чем заняты его подчиненные.
   Ладно. Отвлекся, чего уж теперь? Если что-то сильно не нравится, так и подмывает вытеснить проблему на задворки сознания. Проблемой она от этого быть не перестанет, но меньше помнишь - крепче спишь.
   Так вот, Ярыш Робябь, именно так зовут самого молодого заведующего кафедрой за всю историю института. И все бы ничего, но доподлинно известно, что он - ставленник предыдущего ректора, к тому же, в отличие от большинства работников нашей сферы, действующий маг. В резюме указал уровень восьмой и три четверти - этакий середнячок. Нутром чую, что приврал. И самое обидное, что не преувеличил, а явно приуменьшил. Ничем иным объяснить молниеносный взлет едва ли не на вершину нашей скромной иерархии я не могу. Что-то он делал для Корнилау такое, что тот его сразу после собеседования не на рядового доцента взял, а на завкафа. Удержать в нашей системе сугубо практика почти нереально. Скучно им среди теоретиков - раз, и два - гордость им якобы не позволяет. Вот иссякнет сила, истают умения на старости лет, тогда можно и в теоретики податься. А зам мне нужен молодой и энергичный. У этого энергии хоть отбавляй, но сажать рядом с собой в перспективе реального конкурента, к тому же протеже Корнилау, не хотелось бы. Вот только Шаль сказал: "Не можешь задвинуть куда подальше - приблизь". Так надежнее. И я склонен с ним согласиться. Дракон мне еще ни разу ерунды не насоветовал. И все равно своей самоуверенностью Робябь меня изрядно раздражает. Не понимаю, почему их кафедра у Корнилау всегда была на особом счету. Ничем особенным они на моей памяти не занимались, а те программы мероприятий и планы, которые приносили мне на подпись как проректору, выглядели весьма невразумительно. Ладно, с этим еще будет время разобраться.
   Вызываю помощника через амулет ближней связи, аналог хорошо мне знакомого по родному миру селектора. С тоской окидываю фигуру миниатюрной блондинки на последнем месяце беременности. Давлю в себе тяжелый вздох.
   - Пригласите.
   По моим сведениям, Робябь уже минут двадцать в приемной отжигает. Я видел, как этот тип окучивал моих девочек по делу и без. Шпионит? Почти наверняка. Иначе зачем бы завкафу регулярно отираться в приемной ректора без прямого приглашения последнего?
   - Вызывали? - Сразу от двери и с улыбкой от уха до уха.
   Так и подмывает покачать головой и сдвинуть брови. Сдерживаюсь. Еще не хватало, чтобы догадался, что ему здесь не рады. Мне от него реальная помощь нужна, будем выуживать.
   - Присаживайтесь.
   Надеюсь, он не рассчитывает на длительную прелюдию. Задавать глупые вопросы типа - "Как вы думаете, зачем я вас позвал?", не в моих правилах. Предпочитаю сразу к делу. Поэтому еще до того, как Робябь умащивается на колченогом стуле, озвучиваю свое предложение. И слышу дословно следующее:
   - О, как! - Он быстро приходит в себя от моей прямолинейности, быстрее, чем иные обитатели этого мира, - вы знаете, господин ректор, - в его исполнении обращение звучит как тонкое издевательство, даже если он этого и не хотел. После подставы, которую устроил всему институту Корнилау, мне в каждом слове чудится издевка. - Я осведомлен о том, что есть предложения, от которых не отказываются, но я пас.
   - Даже не возьмете сутки для раздумья? - Не ожидал, честно. Он казался более честолюбивым. Или это снова связано с тайной, из-за которой от меня бегут, как от прокаженного? Хмурюсь. Теперь-то можно.
   - А зачем? Я совершенно не рвусь заиметь новую головную боль. Меня устраивает объем нынешней, плюс статус, зарплата и прочие прелести жизни.
   Он явно меня проверяет. Остается определиться, для себя или по спецзаказу. За последнее голосует вызов по амулету ближней связи. Оказывается, ко мне посетитель. Можно, конечно, заставить ждать даже его, но не хочется. И так же понятно, чьи клыки выглядывают из фарса, разыгрываемого Ярышем. Иначе зачем бы искать повод зайти ко мне?
   - Впустите.
   - Рад приветствовать, - раздается от двери голос того эсбешника, который экзаменовал меня в ряду прочих. Цепкий взгляд на несколько секунд останавливается на Робябе и снова пересекается с моим. Встаю, протягиваю руку.
   - Рад встрече, Лорд.
   Лордами называют только вампиров. Высших. После конкурса специально расспросил Шаля о местной СБ, раньше интересоваться не было повода. А дракон сам ничего не рассказывает, хотя на вопросы отвечает охотно. Если же что-то не знает, обязательно узнает и после пересказывает. Удобно. Но для этого надо спросить, а не сидеть в надежде, что спохватится и сам расскажет. Я уже привык. Так вот, СБ Солариса в свое время выросло из закрытого и глубоко законспирированного ордена Ночных смотрящих. Похоже, наш директор департамента, по какой бы мирной стезе ни строил карьеру, вышел оттуда же. Мило, ничего не скажешь.
   Вампир едва заметно кивает и садится на еще один стул на гнутых ножках. Взгляд, которым он награждает сидящего напротив Робябя, можно трактовать как угодно, я же предпочитаю просто игнорировать.
   - У вас ко мне дело?
   Лицо вампира обращается ко мне. Он протягивает мне тонкую кожаную папку.
   - Решил занести лично и поблагодарить за доверие.
   Вот значит как. Я знаю, что там внутри. Мои патенты. После успешного прохождения конкурса эсбешник обратился ко мне с просьбой лично провести испытания моих амулетов. У меня были закономерные опасения, что упрут и не почешутся, но я попросил разрешения посоветоваться с Шалем, и тот убедил меня все отдать.
   - Сбоев не было?
   - Уверен, что вы сам не допускаете, что они могли быть.
   - Вы правы, то, что делаю, привык делать хорошо.
   - Похвально.
   Он снова смотрит на Робябя, привлекая к тому и мое внимание. На парне большими буквами написано - "Хочу все знать, но стесняюсь спросить". Вид до безобразия хулиганский. Как такому доверить серьезное дело? Знаю сколько ему лет, номинально он меня старше, но с местной продолжительностью жизни ему, считай, столько же, сколько было мне, когда я только-только пришел в этот мир. И я отлично помню себя в этом возрасте. Мальчишка.
   - Интересуетесь? - Никогда не был альтруистом, но неожиданно придумал, как обратить возможное поражение в победу. Хорошо бы безоговорочную. Протягиваю Робябю папку. Тот стремительно выхватывает ее из моих пальцев и с возрастающим интересом изучает гербовую бумагу. Лорд не спешит откланяться. Просто из-за праздного интереса или Робябь стучит на меня именно ему, поэтому отказался встать по правую руку?
   - Но это же гениально! - восклицает Робябь, вскидывая на меня сияющие восторгом глаза. - Так вот почему вы столько времени лично проводили у волномера.
   - Теперь начнете проводить вы, - уведомляю его.
   На меня хлопают глазами, но быстро достигают просветления.
   - У вас есть идея на еще одно изобретение, и вам нужна магическая поддержка! - не спрашивает, а прямо-таки декларирует Робябь. Ага, как же! Размечтался.
   - Идей у меня много, но на данный момент меня интересует возможность диверсии, которую именно вам с вашей магической квалификацией предстоит либо подтвердить, либо опровергнуть.
   Пока Робябь тупо моргает, Лорд подбирается. Высшие вампиры не называют истинных имен всем подряд, предпочитают использовать прозвища или все тоже безликое именование "Лорд", только произнесенное заведомо с большой буквы. Шаль назвал этого Лорда Шепчущим. Я бы посмеялся, но достаточно одного взгляда на вампира, чтобы понять, что не смешно.
   - Поясните, - не просит, а повелевает. С моим ментальным щитом можно не опасаться вампирьего зова, но портить отношения не хочется - это раз, к тому же я нарочно сказал это при нем и именно в тех выражениях - это два.
   - Думаю, вы не хуже меня осведомлены о стихийных увольнениях, которые имеют место быть.
   - Не таких уж и стихийных. Лес рубят - щепки летят, кажется, так говорят в вашем измерении.
   Так и знал, что он давно в курсе, из какого я мира. И судя по тону, сам в нем бывал. Весело. Но пасовать и не подумаю.
   - По моим прикидкам, леди Лефеция знала нечто такое, чем после проигрыша не постеснялась поделиться с рядом, назовем их, приближенных, отсюда шквал заявлений об уходе.
   - Вы допускаете, что об этом чем-то ей рассказал Корнилау?
   Киваю и обращаюсь в Робябю, который жадно ловит каждое слово. Не ожидал от меня, явно. Приятно ли мне такое внимание к своей персоне? Вряд ли. Изнутри поднимается раздражение, но я давлю его в зародыше. Нам вместе работать и разгребать весь этот бардак, хочет он этого или нет. Сам напросился, заставить его работать на меня - теперь дело принципа.
   - Поэтому мне необходима независимая оценка данных волномера. Мое предложение вы отклонили, тем самым великодушно предоставили возможность сэкономить бюджетные средства, заложенные на зарплату проректора по научно-магической работе. - Лицо Робябя вытягивается, это он самого главного еще не слышал, - Поэтому позволю себе напомнить, что в пункте три точка один в разделе "Права и обязанности" четко значится, что бы обязаны выполнять устные и письменные распоряжения ректора. С приказом о назначении вас временным смотрящим ознакомитесь завтра утром. Вопросы?
   - Только один, - хмуро смотрит, кривится, - за что вы меня так не любите?
   - Разве не очевидно? - Сам неоднократно размушлял об этом и в конечном итоге пришел к неутешительному выводу. - Вы - маг.
   Не понимает. Шепчущий великодушно приходит ему на помощь.
   - А господин ректор - нет.
   - Все равно, - горячится Робябь, - это же глупо завидовать, разве нет? Да в нашем мире теоретики зарабатывают в два раза больше среднего мага!
   - А наш многоуважаемый ректор, - опять эта его улыбочка, которую только сковородой по морде лица сотрешь, - из мира, в котором бытует заблуждение, что стоит только попасть в другой мир, как ты сразу становишься великим магом, или воином, или и тем и другим, причем с приложением минимума усилий для достижения вершин мастерства. Представляю, как вы были разочарованы, когда попали к нам, - это уже мне.
   - Не просто "к вам", а в ночлежку для беженцев. Получил массу впечатлений, на всю оставшуюся жизнь хватит.
   - Заметно.
   Парировать мне нечем, поэтому снова переключаю внимание на Робябя. Тот смотрит на меня со странным выражением лица. Сочувствие? Похоже, все-таки придется уволить, как только с данными мониторинга тонких состояний разберется. Не терплю назойливых подчиненных. Таким только позволь на полшажочка расстояние сократить, сразу начнут дверь в кабинет пяткой открывать.
   - Надеюсь, больше у вас нет вопросов?
   - А если появятся? - Встрепенулся, проглотив сочувствие. Уважаю. Держится хорошо, ровно. Но что-то все равно царапает. Не так прост? Безусловно. И явно заинтересован. Вывод: работать можно, доверять нельзя. Не самый плохой расклад. Поощряю.
   - Вот моя визитка. Там есть не только код для дальней связи, но и домашний адрес. В выходные я могу оказаться недоступен, но если срочно понадоблюсь...
   - Не премину вас побеспокоить.
   Но я игнорирую его реплику и его улыбку, продолжая:
   - ... надеюсь, вы не станете злоупотреблять моим доверием. - И сразу же переключаюсь на второго собеседника, - У вас еще есть ко мне вопросы, Лорд?
   - Только восхищение задатками сильного управленца, - роняет тот и вдруг улыбается чуточку иначе, чем все предыдущие разы. По слухам, от вампиров никогда не веет теплом, но это расхожее заблуждение. Они теплые, просто не со всеми. Меня решили взять под свое покровительство? Удручает. Но разбрасываться таким преимуществом глупо. Принимаю, склоняя голову под проницательным взглядом совершенно человеческих, серых глаз. Краснеют они у них лишь в ярости и во время охоты.
   Но наш обмен любезностями беспардонно прерывает дерзец, каких свет не видывал.
   - А я вообще лично вами восхищаюсь и ноги готов целовать, лишь бы заслужить доверие.
   Кривлюсь, не сдержавшись. Откуда только слов набрался. И, главное, не постеснялся высказаться при Лорде. Да кем вообразил себя этот мальчишка?!
   - О! - восклицает вампир. - А вы, оказывается, просто популярны в определенных кругах, никаких случайностей. - Замираю. Что-то такое он знает о Робябе, о чем я не в курсе. Но делиться сведениями явно не собирается. Ладно, сам разберусь. Пусть только задание выполнит.
   Лорд в изысканных выражениях откланивается и уходит. Вежливая полуулыбка сползает с моего лица. Хочется пригвоздить нахала Робябя взглядом, но я держу себя в руках. Даже не смотрю в его сторону, голос ровный, без восклицательных ноток.
   - Вон.
   Краем глаза отмечаю, каким упрямым становится его лицо. Хорошо хоть ума хватает не возражать. Когда он выходит, откидываюсь на спинку глубокого ректорского кресла и на пару мгновений прикрываю ладонью глаза. Хорошо, что завтра выходной, сил моих больше нет терпеть весь этот идиотизм, который с каждым днем все крепчает и крепчает. Ну, Шаль, удружил, если бы не ты, то я бы... давно вернулся в свой мир и зажил по-прежнему. Но не просто же так я оттуда сбегал! Мысль, конечно, странная, но как потом оказалось, неспроста пришла мне в голову. Потому что стоило вернуться домой, вскрылись новые обстоятельства.
   Эта ночь должна была стать для нас последней. Я предлагал провести ее в более интимной обстановке, но Шаль только улыбнулся, как он один умеет, ласково и понимающе. Любому другому за такой взгляд и такую улыбку я бы под дых врезал, просто чтобы не зарывался. Не кулаком, так словами, но только не ему.
   - Это будет слишком больно, - сказал дракон.
   Мне хотелось спросить, тогда зачем, зачем ему вообще уходить? Разве он уже нашел то, ради чего пренебрег предупреждением и сунулся на Перекресток на гребне очередной волны? За девять лет так и не спросил, что его сюда привело, и теперь не решился.
   - Останешься со мной? Просто рядом.
   Он кивнул и забрался ко мне в постель. Обнял, как я любил. Мягко и ненавязчиво фыркнул в волосы, позволил уснуть рядом с собой.
   Я с самого начала не обольщался. Да и сам, если совсем уж откровенно, не был влюблен. Просто с ним было удобно, к тому же мы действительно крепко сдружились и доверяли друг другу. И вот он сказал, что ему пора.
   Убеждаюсь, что Ш'Льо - он же Шаль, но только для меня, никто больше его так не называет, - все еще спит, и перекатываюсь на спину, закладываю руки за голову. В комнате полумрак. Раннее утро. Выходной день. Из приоткрытого окна почти не слышно звуков улицы. Все еще спят, даже коммунальные службы. Веет прохладой и тоской. Еще не ушел, а уже тоскливо. Отвык я от одиночества. Надо было не соглашаться на ректорский конкурс. Похоже, кое-кто убедился, что я и без него не пропаду, поэтому заговорил об уходе. О том, что с нами вот уже полгода что-то не так, что-то поломалось, вспоминается, но весьма неохотно. Ты этого ждал, Шаль, да? Я наконец, по-твоему, достиг того положения, которого заслуживаю, и ты посчитал, что твоя миссия по отношению ко мне исполнена, в этом все дело? Никогда тебя об этом не спрошу. Просто не смогу. Тут на неделе Робябь прокомментировал, что очень подозревает, что в обычной жизни я совсем не такой, как в рабочем кабинете. И он прав. Я мягче и беззащитнее, но кто сказал, что позволю подчиненным увидеть свою слабость? Я далек от мироощущения, что кругом враги, и верить некому, но предпочитаю не обольщаться. Люди разочаровывают чаще, чем может себе позволить среднестатистическое сердце.
   Настойчивый стук в дверь выбивает из утреннего сплина, как шар кегли. Встаю, слыша, как сонно ворочается Шаль, протестует, так и не проснувшись, укрывается с головой. Улыбаюсь, но усилием воли стираю улыбку, запустив пятерню в волосы и дернув больно, до невольных слез. Иду открывать.
   На пороге Робябь. Хмурюсь. Растрепан, глаза безумные, вид, словно не спал сутки кряду, одежда в беспорядке, в руке смятые листы. Без приветствия, выдыхаю:
   - Что?
   Пячусь, услышав ответ, и натыкаюсь спиной на Шаля. Меня обнимают поперек груди, но вместо успокоения испытываю ни с чем не сравнимый ужас. Я его никогда таким не слышал.
   - Так вот ты какой, северный олень, - по-змеиному, нечеловеческими интонациями шипит дракон. Даром, что фразу у меня подцепил.
   Робябь шарахается и демонстрирует вертикальные зрачки. Трындец. Ох, что сейчас будет...
  
   3. Волна пересмешника
  
   Сидим на кухне. Я туго соображаю не потому что утро, а потому что даже для моей гибкой картины мира это уже перебор.
   Ярыш Робябь тоже дракон. Деревянный. Шаль угрюмо настаивает, что это важно. Не догоняю, но задавать наводящие вопросы не решаюсь. Никогда его таким не видел. Брови сведены, на щеках проступают желваки. Что же натворил этот новоявленный драконыш? Очевидно же, что между ними с Шалем - возрастная пропасть. Вечные проблемы отцов и детей? Так, не хватало еще размышлять о наличии у моего дракона сына. Ладно, пусть не моего. По большому счету, он никогда не был моим, потому что дракон, и этим все сказано. Но все равно неприятно.
   Важно другое. Вечно меня тянет абстрагироваться от по-настоящему существенных проблем. Через год заканчивается короткая волна, и еще сутки назад все были убеждены, что после традиционно накатит длинная. Но Ярыш выяснил, почему предыдущий ректор обратился в бегство, специально спровоцировав конфликт с министром, поганец! На нас со скоростью сорвавшейся с околоземной орбиты станции "Мир" несется волна пересмешника. А это очень и очень плохо. Не удивлюсь, если Корнилау нарочно все это замутил, чтобы министр сам лично ему в ножки покланялся, поэтому и умолчал о надвигающейся катастрофе. Нашел время доказывать свою незаменимость и амбиции чесать. Как же не вовремя!
   - Куда ты? - Шаль первым отвлекается от игры в гляделки.
   - Рад вашему семейному воссоединению, но следует немедленно связаться с Лордом Шепчущим.
   - Одну минуту, - дракон срывается с места и заступает мне дорогу. - Ты решил, что он мой отпрыск?
   - Мне все равно, кто он тебе. Главное - ты нашел, кого искал.
   - Я не оставлю тебя одного. Не в нынешних обстоятельствах.
   Он думает, меня это обрадует? В жалости не нуждаюсь, я ему это уже когда-то говорил. Парирую:
   - И снова окажешься прикован к инвалидному креслу?
   - Может, не окажусь.
   - Хочешь повесить на меня еще и чувство вины?
   - Хочу остаться, - упирается рогом.
   Мы давно знакомы, я хорошо знаю это его выражение. Без домкрата не сдвинешь. Поэтому молчу. Взвешиваю "за" и "против". Ни одного увесистого аргумента. Так, чтобы сразу по темечку и никаких лишних разговоров. Но, положа руку на сердце, не хочется расхлебывать все одному. Тут он прав.
   - Я - деревянный, - подает голос виновник вялотекущего скандала.
   Смотрю на Робябя. До Шаля доходит первым. Молчу, потому что не понимаю. За девять лет он изучил меня даже лучше, чем я его.
   - Дим, давай вспоминай основы теории. Шесть стихий.
   - Огонь, вода, земля, воздух, металл, дерево, - рапортую, как по учебнику. - Ты - воздушный, он - деревянный. В чем принципиальная разница?
   - Энергетически четыре стихии взаимодействуют крайне слабо. Вода питает землю, воздух питает огонь. Чувствуешь? Не больше двух стихий в одной связке. Но есть древо и металл. Древо, теплое, тянется вверх, к небу, к свету. Дышит, впитывает влагу, наполовину в земле, наполовину в воздухе, горит.
   - Универсальный проводник, - догадаться несложно, а Шалю нравится, когда я озвучиваю для него очевидное, давно замечаю. К тому же, теорию магии я знаю на зубок, сам ее преподаю на наших курсах. Но в соотнесении сути стихий с драконами не силен. Как-то оно для меня в новинку. Так что не прерываю Шаля.
   - Металл же, напротив, универсальный разделитель. Пояснить?
   - Нет. Твердь, но не земля. Не горит, только плавится. Вода точит камни, но металл лишь ржавеет и в воздухе не нуждается. Знаю, что в глубоко научных трактатах это расписано куда более поэтично, но как смог.
   - И так пойдет! - Робябь, судя по самодовольному виду, ободрить пытается. Ага, ободрил один такой. Наши с Шалем мысли явно совпадают. Старший дракон награждает младшего сумрачным взглядом и обращается ко мне, как к ребенку детсадовского возраста. Слов на них нет. Один другого краше.
   - Молодец. Ты все правильно сказал.
   Не сдерживаюсь, смеюсь. Вид у обоих удрученный. Теперь уже Ярыш смотрит на Ш'Льо обвиняюще, типа - это ты виноват! Ох! Нельзя так ржать. Кажется, это уже истерика. Трясу головой, прихожу в себя. Несколько раз глубоко вдыхаю, подолгу задерживая в груди воздух. Уф! Полегчало.
   - Так чем хорошо для нас, что ты деревянный?
   Драконы переглядываются. Старший явно отдает слово младшему. Неприятно, что сговариваются в обход меня, но вникать в тонкости драконьей субординации совершенно не тянет. Правда, Робябю подозрительно отказывает все его нахальство. Смотрит, словно даже пристыжено, мямлит без намека на развернутые пояснения. Думает, я достаточно умен, чтобы разобраться самому? Впрочем, он прав. Так что никаких нареканий.
   - В любом мире, в любой энергетике. Стихии могут меняться, Древо незыблемо.
   - То есть, ты не просто не лишишься магии, потенциал останется неизменным даже на гребне волны пересмешника?
   Кивает. Хорошо. Если он еще пообещает не увольняться, будет совсем шик. Но не стоит заговаривать об этом прямо сейчас. Выжду, а там посмотрим. Приходится выбрать более нейтральную тему, не уходя от повестки утра.
   - Что там с волной? Уже можно сказать хоть что-то конкретное?
   - Для волны пересмешника существует особый учебный план, - подобрался и доложил едва ли не по всей форме. Просто умница. Сарказм? Не, не слышал. Снова весь внимание, - Полноценную переподготовку начинают не на гребне волны, а сразу же, как только становится известен приблизительный профиль долгосрочных изменений. На основе старых методик того же профиля, корректируя в соответствии с беспрерывно проявляющимися новыми изменениями. Чем раньше удается это изменение предугадать, тем эффективнее краткосрочные курсы. И начинают с моей кафедры, потому что профмагтех является основой полноценной жизнедеятельности не просто магического сообщества, а мира в целом.
   - Что это значит?
   - Я не знаю твоего мира. Не могу подобрать эквивалент.
   Проглатываю неуставное обращение, разрождаюсь уточняющими вопросами.
   - Чем слушатели курсов на вашей кафедре принципиально отличаются от остальных?
   - Образованием. На других кафедрах в большинстве своем преподают, как учить магии магов, мы же помогаем обучать разнорабочих магичеству.
   - Разнорабочих? - Хмурюсь. Не просто не прояснил ничего, а еще больше запутал. Малолетка!
   - Магичество, - видя в каком я настроении, вмешивается Шаль, - это наиболее прикладной раздел магии. Чтобы создать нечто принципиально новое: заклинание, устройство, новый вид существ - нужно университетское образование или сильный частный учитель. А вот для того, чтобы поддерживать исправное функционирование уже изобретенного и поставленного на поток, достаточно изучить основы направления потоков силы применительно к конкретным маго-техническим объектам. Минимум теоретических знаний, максимум практикоориентированности.
   На последней фразе меня осеняет.
   - Как ты там сказал? Профмагтех? - Обращаюсь к Робябю и не сдержавшись хлопаю кулаком по раскрытой ладони, - Профессиональные училища, рабочие профессии. Если длинная волна меняет основы, но поддается прогнозированию, то волна пересмешника полностью непредсказуема в своей основе. Даже если знать профиль силы, изменения могут пойти по совершенно нелогичному пути. Полное презрение к законам бытия.
   - Наказание за попытку поменять законы Демиурга, - вставляет Шаль задумчиво.
   Это верно. Через полтысячи лет чередующихся по длине волн и сомнений на Перекрестке, славящемся тем, что здесь никогда не пытались обожествлять Демиурга, появилась первая и единственная за всю историю существования секта. Произносить ее название вслух не принято, в книгах оно тем более не упоминается, собственно, я особо и не усердствовал в том, чтобы его выяснить. Суть в том, что эти придурки посвятили себя созданию волнорезов, замешанных на ментальной энергии и дикой магии. Им почти удалось, но своим копошением братья привлекли внимание Демиурга, который вернулся и в праведном гневе надавал всем по мозгам. После чего и появились волны пересмешника. Наказал - так наказал. Первая длилась сорок лет, дальше лет по десять, не больше. Хотя, две сотни лет назад волна пересмешника снова пошла на рекорд - двадцать лет, утомительно даже для магов. И вот снова. Невольно вспомнишь китайское пожелание врагу и душегубу - чтоб тебе жить в эпоху перемен. Одно радует, совсем вслепую тыкаться не придется. Министр знал о Робябе, когда интересовался про дракона, который мог бы работать в ИМППК, а я подумал, что это он о Шале печется. Ошибся малость. К слову, о драконах. На что там Шепчущий намекал по поводу моей привлекательности?
   Смотрю на Робябя тяжелым взглядом. Подозрения неумолимо оформляются в уверенность.
   - А скажи как мне, юный друг, что ты вообще забыл в ИМППК? Сбежал из дома, так гуляй, зачем наживать себе столько лишней головной боли?
   Сопит. Глазками стреляет. Вздыхаю и качаю головой, неудержимо тянет закрыть лицо ладонью. За что? Может, местный Демиург и на меня за что-то взъелся, вот и наказывает со свойственным ему несмешным юмором? Так, вроде, не за что. Я еще ничего не успел.
   - Что-то имя у тебя какое-то не драконье, - захожу с другой стороны. Интересно, если поделиться с Шалем подозрением, что существуют не просто деревянные драконы, а деревянные с придурью, он отреагирует так же, как когда я его элементалем обозвал? Не хотелось бы. Мне добровольные союзники сейчас как воздух нужны.
   - Ярыш от Боярышник.
   Фыркаю. Что? И, правда, смешно!
   - Это же не дерево.
   - Древесный стебель есть, значит, дерево!
   Тупо моргаю. Нет, я, конечно, сам в мыслях его малолеткой обзывал, но как-то не рассчитывал получить столь явное подтверждение.
   Тут тяжелый вздох вырывается уже у Шаля. Мне поясняют:
   - Позволь тебе напомнить, что если маги стареют медленно, то драконы не стареют никогда.
   - Ты ощущаешься старше.
   - Всего лишь воспитывался в ином поколении.
   Повисает напряженная пауза. Думаю. Спасаться бегством не хочется. Бежать, теряя знамена, явно не по мне. Значит, придется пахать, как проклятый, без надежды на мгновенный успех. Перспективы у нас теперь дол-го-сроч-ные. Мысленно пробую на вкус слово. Горчит. Приходиться заговорить, а то рискую захлебнуться этой невыносимой горечью.
   - Первое, ставим в известность Шепчущего и министра. Второе, теперь у меня полный комплект проректоров, - тыкаю в младшего, - по научно-магической работе, - и поворачиваюсь к старшему, - по учебно-магической. Возражения не принимаются.
   - Будешь угрожать? - Интересуется Шаль с той улыбкой, от которой у меня в свое время что-то приятно екало внутри. Сладко. Молодой был, глупый.
   - Я ведь теперь точно знаю, как вернуться домой. Ты сам мне показал.
   - Шантаж - это эффективно. Впрочем, в твоем духе.
   Фыркаю и киваю. Обмениваться саркастическими любезностями на грани серьезной ссоры мы можем сутки напролет. Неконструктивно. Взглядом даю это понять.
   - Третье, мне нужен новый учебный план к понедельнику. Первую группу наберем еще до Солнцеворота. На три месяца. Более краткосрочные курсы нецелесообразны. И, четвертое, я намерен настаивать на экстренном совещании в министерстве. Сейчас у всех чинуш выходные, так что не раньше понедельника. Вы оба пойдете со мной. Курс один, добиться распоряжения о сокращении штата. Тогда еще до Солнцеворота соблюдем все юридические проволочки и избавимся от балласта, после чего можно будет набрать новые кадры.
   - Не факт, что они будут качественнее старых.
   - Посмотрим.
   На этом моменте, когда мы с Шалем все больше погружаемся в дела насущные, Ярыш, о котором благополучно забыли, решает подать голос. Ох, лучше бы он молчал.
   - А мы будем вместе?
   Сам не знаю, как мне удается не протянуть саркастическое "ага" и добавить окончательное "Разбежался!". Мне этот деревянный друг нужен, а, значит, я буду мило улыбаться и подыгрывать. Потом разберемся. Похоже, малыш еще сам не догадывается, на кого он так необдуманно запал.
   - Посмотрим на твое поведение.
   Мне улыбаются. Робко, радостно. Чувствую себя старым циником и сволочью последней. Зато уверен, теперь скучно точно никому не будет. Я, конечно, и раньше не скучал, но теперь нас таких много будет. Хоть какая-то отдушина. Для меня же важнее, что Шаль никуда не уходит. Как ни силюсь, не могу себе представить свою жизнь без него. Может быть, зря, и пора открывать новые горизонты... боярышниковые?
  
   ЧАСТЬ II. Практико-ориентированная
  
   - Я настоятельно рекомендую вам принять приглашение, - когда Лорд Шепчущий, высший вампир и глава СБ Солариса - мира Перекрестка, говорит тоном "и не заставляй меня просить, щенок", на ум приходит только одна фраза: "Приплыли. Всю ночь гребли, а лодку отвязать забыли".
   - Разумеется, я так и сделаю. Но прежде, чем я подтвержу свое согласие, скажите, это действительно может помочь? - Или всего лишь очередная уловка, чтобы переориентировать меня с одного дракона на другого. У меня не было сомнений в том, что Шаль для достижения "высшей" цели способен сговориться хоть с Робябем, хоть с самим Лордом.
   - Может. Я лично помню времена, когда это еще не стало легендой, а представлялось в виде реальной практической рекомендации.
   - Благодарю, Лорд, - откликаюсь максимально чопорно и смиренно. Проблем у меня и без того хватает, зачем хамить, когда выгоднее согнуть спину, гордость - удел глупцов.
   - Удачной охоты, ректор.
   Когда в законный выходной поднимают ни свет ни заря, первой мыслью становится: "Всех убью, один останусь!". Но потом вспоминается тот самый разговор с Шепчущим, и волей-неволей приходится отдирать голову от вожделенной подушки и сползать с кровати.
   - Почему ты ему потакаешь? - Спрашиваю, предварительно выплюнув пену от пасты и споласкивая под струей воды зубную щетку. - Неужели только из-за того, что он еще птенец?
   - Шепчущий наболтал о наших повадках? - Возмущенно сопит дракон, привалившийся плечом к косяку ванной. Не то чтобы он ждал своей очереди, судя по бодрому и цветущему виду, водные процедуры для него - уже пройденный этап, просто Шаль явно ждет от меня уточняющих вопросов. Но к его разочарованию, мне нечего не приходит на ум. Пойти на охоту в Заповедный лес, который я до недавнего времени считал чем-то вроде заброшенного городского парка, выследить пересмешника, поймать и привязать его к моей душе, что может быть проще? Кстати, почему моей - тоже понятно. К драконам он и так бы пошел, но служить на пользу института магической переподготовки и повышения квалификации вряд ли согласится. Значит, привязывать надо к тому, для кого жизнеспособность данного учебного заведения стоит на первом месте в списке личных приоритетов. Как ни крути, ректор - лучший кандидат для этого дела. Прибавить к тому, что драконы согласились загнать пташку только для меня и ни для кого кроме, и любые вопросы увядают на корню.
   - Зачем ему? - Вытираю мокрое после умывания лицо и смотрю на дракона поверх полотенца. - Сам прочитал.
   Шаль смотрит с подозрением. Ну, положим, я бы себе и сам не поверил, особенно спросонок. Даже в обширной библиотеке ИМППК не удалось найти хоть сколько-нибудь стоящую книгу о драконах.
   - Ярыш - деревянный, - наконец, произносит Шаль, словно это все объясняет. Но такой ответ меня, ясное дело, не устраивает.
   - И?
   - Пересмешник, конечно, важная птица, но кроме этого охота - удачный повод продемонстрировать тебе себя.
   - Не начинай... - Выхожу из ванной. Достали. И чем я этому Ярышу так приглянулся, понять не могу. Патология какая-то. Шепчущий меня на эту тему уже тонко простебал. На Перекрестке за всю историю его существования задержались только два дракона: Ш'Льо - воздушный змей, и Ярыш Робябь - деревянный дракон, и оба из-за меня. На кой я им сдался?
   С момента обнаружения, что Соларис находиться на грани магической катастрофы, прошло чуть больше двух недель. Я успел представить коллективу вверенного мне учреждения двух своих заместителей, после чего каждому работнику было вручено уведомление о сокращении, которое по местным законам должно было состояться не ранее, чем через месяц. Понятно, что восторга такая перспектива у закостенелых кадров многострадального ИМППК не вызвала. Теперь предстояло разобраться с чрезвычайным учебным планом, разработанным как раз для случая, когда на мир надвигается волна пересмешника, но полноценное обновление коллектива по объективным причинам затягивалось, а сокращенные сотрудники были нам с драконами не помощниками, только палки в колеса вставляли из вредности. Люди везде одинаковы, что у нас на Земле, что здесь на Перекрестке.
   Как итог, я начал возвращаться домой на котоплане, регулярные пешие прогулки пришлось отложить до лучших времен. Нагрузки у меня теперь были бешеными. Утомлял Робябь, который втихую развернул компанию по моему завоеванию. Когда только время находил, я же нарочно загружал проректора по УМР по самую маковку. И раздражал Шаль, который несмотря на все, что связывало нас когда-то, вел себя как типичная сваха. Как в такой обстановке можно было работать? Отвечаю - молча закусив удила, вот как!
   Разговор с Лордом Шепчущим не оставил пространства для маневра. В преддверии волны пересмешника миру нужны были драконы. Один - уже хорошо, а тут целых два и по сходной цене. И плевать, что я был в корне не согласен нацепить на себя ценник.
   Котоплан представлял собой кота. Искусственно выведенное маго-механическое существо со своим характером и прибамбасами. Как я понял еще в первые годы своей жизни на Соларисе, здесь был принят личностный подход. Поэтому мой котоплан, на котором мы собирались добраться до Заповедного леса, был вредной зверюгой золотисто-карамельной окраски с пятнами цвета молочного шоколада на морде и лапах. Последних у котоплана было восемь. Две средние пары во время перемещения по воздуху превращались в крылья, позволяя котэ планировать с облако на облако. К слову, облака на Перекресте были тем еще произведением искусства. Их выводили в особых питомниках и загоняли в специальные воздушные заводи не позднее полуночи, чтобы ровно в шесть утра снова выпустить на небосвод. Конечно, кроме этих облаков здесь встречались и самые обычные, погоду хоть и умели контролировать, особо не злоупотребляли. Все облачные трассы и магистрали отличались по цвету. Отчего воздушная панорама города выглядела на диво живописно. Кроме котопланов по улицам и над ними сновал менее дорогостоящий наземный и воздушный транспорт, но я им никогда не интересовался, потому что почти с первого дня своего пребывания в этом мире бредил котопланами и облаками.
   - Мы могли бы сами... - заикается поджидающий нас у подъезда Робябь, как только мы с Шалем выходим, и выразительно смотрит на индиговую магистраль, проходящую как раз над крышами нашего микрорайона.
   - Нет, - тут же качает головой Шаль.
   - Так не терпится себя продемонстрировать? - Язвлю и не стесняюсь это показывать. Этот малый меня изрядно достал. Конечно, если бы не он, мы бы еще долго не подозревали о надвигающейся катастрофе. Даже Шаль не скупится на комплименты и в открытую называет своего деревянного протеже юным гением, но мне от этого не легче.
   - Не терпится, - с вызовом смотрит на меня этот олух.
   Глаза бесстыжие-бесстыжие. Был бы ты из одного со мной района, я бы тебе уже все зубы пересчитал, еще и друзьям звякнул, чтобы помогли проучить засранца. Как давно это было? Да, в те годы я был совсем другим. Молодой, ранний, злой - короче, тот еще придурок. Улыбка невольно наползает на лицо. Во взгляде напротив мелькает недоумение. Обескураживать всегда приятно. Подхожу, хлопаю деревянного дракона по плечу и направляю в сторону котоплана, подозрительно смирно ожидающего нас на парковке.
   - Коржик, подъем! - командую, без особой надежды на удачу.
   Робябь все еще стоит чуть впереди меня, я запоздало вспоминаю, что не мешает убрать руку, та словно приклеилась к его спине. Дракон на мое запоздалое телодвижение нервно передергивает плечами.
   Кошак в два человеческих роста, свернувшийся клубком на специальной пуховой перинке, лениво приоткрывает один глаз. Фиалковый. Я в соседний город мотался, чтобы заполучить котоплан именно в такой цветовой комбинации, больше нигде не согласились вывести котэ четко по эскизам. После чего эта наглая морда широко разевает пасть, демонстрируя внушительный набор зубов, и отворачивается от нас, делая вид, что в выходной никуда не полетит. Типа, за эту неделю я его и так изрядно загонял. Смотрю на это безобразие и прикидываю, какой тактический маневр будет наиболее действенным.
   - Никогда такого не видел, - слышу за спиной, подбираясь к котоплану на цыпочках со стороны хвоста. Это Робябь делится впечатлениями с Шалем. То ли намекает на необычность расцветки, то ли возмущается непослушанием.
   - Спецзаказ, - таким же шепотом отвечает ему воздушный дракон, и я с трудом заставляю себя не оборачиваться.
   Представляю, каким ехидный взглядом он меня вознаграждает. Он же первым мне все мозги прокомпостировал, что серьезные изменения во внешнем облике котоплана могут непредсказуемо сказаться на личностных характеристиках. Ну и что?! А мне нравится. И несмотря на всю новоприобретенную солидность, я люблю своего котэ, потому что знаю, только он во всем этом мире Коржик отвечает мне не просто искренней привязанностью - положим, дракону (точнее, теперь уже целым двум драконам!) я тоже небезразличен - но еще и бескорыстием. Вообще, по документам котоплан придуманной мной расцветки называется "Карамельно-шоколадный оржельский котоплан", но я сразу после оформления назвал этого малыша Коржиком. Теперь он откликается только на это имя.
   Я редко опускаюсь до того, чтобы дергать этого ленивца за хвост, но сейчас у нас особый случай. Стоило только уцепиться за кончик этого важнейшего навигационного приспособления, как котоплан взвивается над своей периной на добрые пять метров. Котопланы соседей, расположившиеся вдоль тротуара на точно таких же сиреневых перинках, волнуются, приподнимают мордочки. Не все, конечно. Те, кто уже знакомы с Коржиком, продолжают мирно дремать, но попадаются во дворе и парочка новеньких котэ, только с конвейера. Вот они-то и вскидываются, с опаской наблюдая за происходящим непотребством.
   Мы с Коржиком любим дурачиться, поэтому когда эта усатая морда заваливает меня на собственную перину и нависает сверху, угрожающе скаля зубы, я только смеюсь и треплю его за лохматые бурдюшки.
   - Ты же не доверишь меня каким-то драконом? А вдруг уронят? - Спрашиваю у него.
   Котэ мотает головой и лижет в щеку самым кончиком розового языка. Отходит в сторонку, выпрямляется на всех восьми лапах и, наконец, открывает для меня и для моих спутников салон. В пушистом боку проступает круглая меховая дверь, распахивающаяся, как только я встаю на ноги и подхожу ближе.
   - Я бы не уронил, - бормочет Робябь мне в спину.
   Детский сад на выезде. Надо будет поинтересоваться у Шаля, если этот мелкий меня так достанет, что я все-таки соглашусь осчастливить его своим вниманием, не будет ли это выглядеть, как совращение? Повадки у него прямо детсадовские.
   Путь до Заповедного леса проходит в молчании. Мне есть над чем поразмыслить. Шаль достаточно чуток, чтобы мне не мешать, а Робябь поразительно молчалив, видимо, планирует очередную гадость. Упертый мерзавец, ничего не скажешь. Но думаю я не о нем, а о том, что прожив на Перекрестке девять лет, я и не знал, что зеленый оазис в центре города, который я считал не более чем слегка запущенным городским парком, на самом деле заповедный и напичкан магией по самые макушки оржельских лип. В моем родном мире до таких размеров вырастали обычно тополя и разве что дубы, хотя последних я в своем родном городе не встречал. А тут липы, которые в древние времена заменяли жителям Перекрестка корабельные сосны. Это о чем-то да говорит, правда? Зато теперь понятно, почему над Заповедным лесом никогда не проходят облачные трассы. Зачем? Когда котоплан может успешно планировать с одного дерева на другое.
   - Нам нужно к Зеркальному озеру, - нарушает молчание Шаль, не отрывая отстраненного взгляда от пейзажа.
   Я прикладываю ладонь к небольшой выпуклости на внутреннем мехе салона котоплана и мысленно прошу котэ двигаться в нужном направлении. Через какое-то время Коржик без проблем планирует с очередной липы на макушку плакучей ивы, растущей у самой воды, и перебирается на землю, избавившись от крыльев и полноценно перебирая всеми четырьмя парами лап.
   Мы выходим. Я глажу котэ по усам и мысленно разрешаю подремать, что он и исполняет, ласково мурча и тычась холодным носом мне в ладонь. Хорошо ему, свернулся калачиком прямо на сырой земле и спи себе в любое время суток. Я бы тоже не отказался вздремнуть.
   - Что дальше? - Спрашиваю у драконов.
   - Немного прогуляемся, - с улыбкой отвечаем мне Шаль. - Основное гнездовье на противоположном берегу.
   - Обойти озеро - это, по-твоему, немного? - Возмущаюсь, так как не понимаю, почему нельзя было сказать раньше и добраться до места на котоплане.
   - Ты же не хочешь спугнуть птичку?
   Он прав, не хочу. Вот только что бы они делали, если бы я направил котоплан на дальний берег озера? Почему сразу не предупредили?
   - Не злись, - все еще улыбается мне воздушный, - охотиться на пересмешников непросто даже с нашей помощью. Тут многое решает случай. То, что ты так правильно приземлился, повышает наши шансы на успех.
   Мудрено объясняет, если такой ответ можно назвать объяснением, и я не маг, некоторые магические реалии Солариса до сих пор мне чужды, потому что доскональное знание теории может обогатить практические навыки, но никак не компенсировать полное их отсутствие.
   Идти приходиться долго. Лес не такой уж неухоженный. За ним явно следят, но не спешат превратить в полноценный парк, борются за сохранение естественности. Иначе мы бы долго пробирались через густой подлесок, но кто-то его заботливо проредил, чтобы те же липовые и хвойные саженцы не задушили друг друга, когда превратятся из мягкотелых ростков в полноценные деревца. Мне попадаются грибы, и я не стесняюсь громко посетовать, что не захватил с собой нож и какой-нибудь пакет. Вырывать красавцев с корнем не хочется, велика вероятность погубить всю грибницу. Шаль насмешливо фыркает, но никак не комментирует. Почему мне кажется, что если бы мы с ним все еще были в прежних отношениях, он бы обязательно предложил сюда вернуться с уже более мирной миссией? Кошусь на Робябя. И почему Шаль так безропотно уступает меня ему? Странные они, эти драконы. Впрочем, Шепчущий немногим лучше.
   Идти приходиться долго, но сразу после того, как липы сменяются ельником, я начинаю испытывать определенные неудобства. Довольно быстро не выдерживаю и останавливаюсь.
   - Что со мной? - Спрашиваю так требовательно, насколько только способен.
   - Это нормально, - Робябь оказывается ближе, чем Шаль, который все это время показывал нам дорогу, и смотрит едва ли не... ну да, с сочувствием.
   - Так... - тяну, - что еще вы мне не сказали, чтобы не спугнуть чудо-птичку?
   Я смотрю на Шаля, но тот только улыбается. Начинаю ненавидеть его улыбку, хотя раньше плавился от нее, как масло на сковородке. Перевожу взгляд на Робябя. Тот встревожен и напряжен, но искреннее и непосредственнее. То, что нужно.
   - Ярик? - Сокращаю, как мне удобно. В юности был у меня приятель Ярослав, так вот, как по мне, Ярик звучит благозвучнее, чем Ярыш. Я в принципе не люблю имена с шипящими. Хотя, "Шаль" - мне всегда нравилось, наверное, потому, что нравился обладатель имени.
   - Для того, чтобы привлечь пересмешника, мы с Ш'Льо испускаем особые феромоны. Они действуют и на тебя.
   - Как афродизиак?
   - Я не знаю, что это.
   - Возбудитель.
   Он, помедлив, кивает, предварительно бросив через плечо взгляд на Шаля. Тот никак не выдает ни беспокойства, ни напряжения.
   - Еще пару минут такой феромонной бомбардировки, и я ноги переставлять не смогу, - информирую обманчиво ровным тоном. Жду реакции, уже догадываясь, что мне сейчас предложат. В такие моменты от Шаля исходить некая волна, которую за годы совместного проживания я научился улавливать. Вот и сейчас он почти сразу подходит ко мне. Я смотрю сердито и неприязненно. Ему, конечно, хорошо оправдывать весь этот беспредел охотой, но меня-то не обманешь.
   - Ты же не позволишь к себе прикоснуться никому кроме меня... пока, - с небольшой паузой перед последним словом ласково замечает мой, похоже, уже бывший друг. И проводит раскрытой ладонью по моей руке. Он запястья до предплечья.
   На мне футболка, поверх которой я нацепил пятнистую жилетку военного образца с кучей карманов. Лес, охота, пришлось прибарахлиться. В качестве обуви я выбрал берцы. Плюс на мне широкие штаны цвета хаки с большими карманами от середины бедра. Вот в пояс этих штанов он и вцепляется обеими руками.
   В одном Шаль прав, Ярика я к себе не подпущу. Но и бывший любовник в качестве безвозмездной руки помощи меня не устраивает. Поэтому, как только дракон делает попытку опуститься на колени, делаю шаг в сторону. Шаль выпрямляется и мягко замечает:
   - Так надо.
   - Обойдешься.
   - Есть и другой вариант, - вступает Робябь. Я замечаю в его взгляде легкий оттенок превосходства и тайного ликования. Не нравятся ему поползновения воздушного. Мило. Но я сейчас в таком состоянии, что готов ухватиться за соломинку. Хотя, если он тупо предложит поменяться с Шалем местами, не удержусь и съезжу кулаком по юношеской физии. Нет, серьезно! Как бы ни нужны были драконы этому миру, надругаться над собой я им не позволю. Хватит, и без того вывернули наизнанку, прожевали и, судя по всему, скоро выплюнут.
   - Мы можем покрыть тебя специальным маслом, что уменьшит воздействие феромонов.
   - Но? - Оно так и слышится, поэтому озвучиваю, чтобы деревянный не затягивал с пояснениями.
   - Масло придется нанести на все участки тела, но после этого тебе еще охотиться вместе со мной.
   - Без одежды, правильно я понял?
   - Да, - отрывисто кивает дракон.
   Перевожу взгляд на стоящего рядом со мной Шаля. По спине течет пот, дышу тяжело, с присвистами. Никогда не был так возбужден, даже в зеленой юности. Мысли путаются, перед глазами словно пелена какая. Член болезненно упирается в ширинку. В висках вместе с пульсом бьется одно лишь желание, спустить штаны и... Мотаю головой, прогоняя кровавый туман. Вариант Робябя мне тоже не нравится, но из двух зол выбираю меньше.
   Молча разоблачаюсь, складывая одежду под одной из елок. Робябь было сунулся мне помочь, но я коротко глянул через плечо, и парень запнулся. После чего Шаль положил руку ему на плечо и отвел в сторонку. Мне не стыдно за свое состояние, за колом стоящий член и тихий стон, когда пальцы самопроизвольно на несколько мгновений смыкаются на нем, рука дергается раз, другой, но сила воли все еще со мной, и я заставляю себя остановиться. Упираюсь лбом в еловый ствол, тяжело дышу. Когда на тебе нет одежды, глупо оставлять обувь. Так что к босым пяткам тут же прилипают сухие еловые иголки, которые устилают весь ельник, словно мягкий, пружинящий под ногами ковер. Я не могу себя заставить повернуться к драконам лицом. Видимо, они это понимают. Потому что ко мне подходят, я слышу, но не ждут, когда развернусь. Мне уже все равно, кто это - Шаль или Ярик. Мечтаю только о том, чтобы эта безумная охота, наконец, закончилась. Плевать на успех мероприятия, хотя возвращаться с пустыми руками тоже не хочется. Иначе ради чего я терплю все эти муки?
   Чьи-то осторожные руки наносят мне на спину масло. Пахнет почему-то ладаном. Даже смешно. Невольно вспоминается гоголевский Вий. Странные у меня, конечно, ассоциации. Шея, плечи, руки от предплечья до запястья, потом кисти рук. Я уже знаю, что это Ярик, но от его действий становится настолько легче, что отталкивать и протестовать нет никакого желания, ровно до того момента, как его ладони, щедро вымазанные в масле, не спускаются на бедра.
   - Дальше я сам, - говорю решительно, перевожу дух и понимаю, что красная пелена отступила. Секса все еще хочется, но не до звезд перед глазами - это определенно.
   Мне в ладонь вкладывают небольшую бутылочку из темно-зеленого стекла. Выливаю на пальцы масло и заканчиваю обтирание. Плевать, как я выгляжу со спины, когда нагибаюсь к стопам. Если честно, в нынешнем состоянии, мне уже на все плевать, даже на успех. Держусь на одном зверином упрямстве. Распрямляюсь и, наконец, поворачиваюсь к спутникам:
   - Пробку, - получить желаемое не успеваю, потому что дыхание перехватывает от увиденного.
   Шаль приближается ко мне, вынимает бутылочку с остатками масла и, кажется, сам затыкает ее пробкой. Я же во все глаза пялюсь на... ох, черт!
   - Так вот, почему при первой встрече ты назвал его северным оленем!
   - В точку, - ехидный голос воздушного змея раздается слева. Но я даже не кошусь на него.
   Передо мной, переминаясь с копыта на копыто, стоит олень. Огромный - в три, а то и в четыре раза крупнее среднестатистического рогатого. И рога у него такие, что дух захватывает. Ветвятся, словно паутина нейронов в мозгу человека, как ее изображают в некоторых научно-популярных фильмах у меня на родине, и точно так же, как по нейронам, по этим костяным веточкам то тут, то там прошмыгивают сиреневые искры. Завораживающее зрелище. Так вот какой ты, оказывается, северный олень, или дракон деревянный. Ну, надо же!
   - Боярышник Облачная Рябь, - неожиданно произносить Шаль, не скрывая самодовольства. Ему нравится моя реакция.
   Хочется из чувства противоречия скривиться и выкинуть что-нибудь этакое. Но Ярик же не виноват, что Шаль ведет себя так, что у меня уже не первый раз за эту неделю кулаки чешутся. Сдерживаюсь и с опаской приближаюсь. Олень смотрит на меня черными, блестящими глазами. Склоняет рогатую голову, рука сама тянется погладить по ворсистой морде. Приласкать. Он ведь именно этого ждет? Ласки, как подтверждения, что когда-нибудь мое отношение к нему изменится. Не отказываю малышу в удовольствии, только хмыкаю с сожалением. Я так понимаю, мне на нем еще скакать? Странная какая-то охота получается. Голым на олене. Вид, наверное, будет еще тот. Уточнение: голым, на олене и блестящим от масла, как та сопля. Просто верх моих мечтаний. Отсюда и сожаление. Ярик явно ловит мой настрой и сам склоняется, чтобы я мог взобраться ему на спину. Чувствую себя последним неуклюжим чмом, но привередничать - последнее дело. Нужно поскорей закончить весь этот охотничий фарс, вот потом можно будет отыграться. И на Шале, и на Шепчущем, зря эти два интригана думают, что мной можно вертеть, как им вздумается.
   Ярик распрямляется, я не успеваю испугаться, как он одним прыжком возносит свое мощное тело к небесам. Только вцепляюсь оленю... ну да, наверное, все же в гриву. Мы зависаем на макушке одной из елей, которая тут же начинает неуклонно клониться к земле. Олень ничего вокруг не замечает, у меня же душа уходит в пятки. Да и сквозит на такой высоте, а я, блин, голый. Но все неудобства забываются, когда макушка елки ускоряется и летит к земле с такой скоростью, что впору зажмурится. Но я почему-то держу глаза открытыми, поэтому момент, когда елка самым кончиком царапает землю, от меня не укрывается. И тут же раздается серебряный звон, словно этот самый кончик задел нечто металлическое, кованое. Елка распрямляется, мы с оленем летим в противоположную сторону, я вижу, как на том месте, где олень каким-то образом умудрялся держаться за макушку дерева, на двух тонких цепочках болтается шкатулка, или правильнее будет сказать - ларец, величиной с мою голову. Я не успеваю крикнуть об этом Ярику, как одна из цепочек лопается, за ней то же происходит со второй, и ларец летит вниз. Я свешиваюсь с зависшего прямо в воздухе деревянного дракона и вижу, как ларец раскалывается пополам, и из него выскакивает заяц. Чувствую, как волосы на затылке начинают шевелиться. Ассоциативный ряд складывается мгновенно. Кощеева смерть. Ох, как бы я был рад ошибиться. Но за зайцем между еловыми лапами мчится гибкой извилистой лентой, змеиное тело воздушного дракона. За деревьями мне не все видно, но в какой-то момент из-под очередной еловой лапы выпархивает черный ворон. Надо же, а я думал, будет утка. Ярик тут же срывается с места и скачет прямо по воздуху. Без облаков, без елей, но упорно отталкиваясь копытами от невидимого дорожного плотна. Разбираться, что это такое и с чем его едят, некогда. Дракон - он и есть дракон, пусть и выглядит тем еще лосем - тьфу, ты! - оленем. Вдруг с земли в воздух выпрыгивает воздушный дракон - белоснежный и усатый, как на китайских миниатюрах. Ворон шарахается от него и поворачивает в обратную сторону, но мы тоже уже у него на хвосте и...
   Никакое масло не спасает. Меня прошивает насквозь волна удовольствия. Тело гнет и корежит в оргазме. Ерзаю, распластываюсь по оленьей спине, привстаю на руках, толкаюсь бедрами. Светло-серую и словно подернутую мелкой рябью шкуру пачкает сперма. Но мне не до того, чтобы размышлять о том, насколько это мерзко или неправильно. Внутри меня нечто бьется и мечется, машет крыльями, щекочет. Ворон врезался мне в грудь и каким-то чудом исчез внутри моего тела. Выгибаюсь весь, голос срывается. Не знаю, крик ли это наслаждения или болезненный, надсадный стон. Удовольствие такое острое, что на глазах выступают слезы. Запрокидываю голову, чувствую, как из глаз течет по вискам. Вижу небо, бесконечное, голубое. Такое далекое, такое... озорное. Зажмуриваюсь и медленно выдыхаю, сгорбившись, смотрю на перепачканную мной светлую шкурку. Как он потом отмываться-то будет? Идиотская мысль. Внутри меня все еще живет какая-то инородная тварь.
   Я не заметил, как мы с Яриком оказались на земле. Но олень медленно подходит к озеру. Не зря его прозвали зеркальным. Снова вижу небо, но уже в отражении. Подернутое легкое рябью. Мягко ступая по песчаной косе, олень заходит в воду вместе со мной, пока вода не начинает омывать его спину. Мне вдруг становится легче дышать. Настолько легче, что я рискую открыть рот и тут же осознаю, что это было ошибкой, потому что именно изо рта вдруг вылетает нечто. Моргаю. На макушке оленя, аккурат между рогами, обнаруживается игольчатый шарик. Ежик?
   Протягиваю руку, просто чтобы убедиться, что не сплю и не в обмороке от пережитого унижения. Если уколет, даже лучше будет. Может, приду в себя или, не почувствовав боли, окончательно пойму, что это всего лишь сон. Но не успеваю прикоснуться. Ежик разворачивается, встает на задние лапки, шевелит острым носом, а потом так неуверенно тянет:
   - Папа?
   - Это вряд ли, - издаю истерический смешок. Кажется, меня эти драконы с их пересмешниками окончательно довели. А кто, спрашивается, лечить будет? Надо обязательно наведаться к цилиткусам. Но мысли прерывает еще одна писклявая реплика.
   - Мама?
   Да, похоже, выбирать не приходиться. Тяжело вздыхаю.
   - Тогда все-таки папа.
   - Папа! - Восклицает ежонок и бросается на меня.
   Отшатываюсь, а кому хочется, чтобы его искололи, пусть маленькими, но на вид вполне себе колючими иголками? Вот только это не помогает, и в меня врезается тело. Запоздало понимаю, что оно несколько крупнее, чем я рассчитывал. И обнаруживаю в своих руках мальчика, очень похожего на обычного ребенка двух-трех лет от роду - с маленькой поправкой: глаза у него птичьи - без радужки, без белков. Черные, как у какого-нибудь киношного демона. А вот вместо волос у малыша перья, ярко-голубые и лимонно-желтые. Пестрый такой колор.
   - Ну и что мне теперь с тобой делать? - Вопрошаю, без особой надежды на ответ.
   И тут в ушах отчетливо слышится голос Робябя, хотя вряд ли олень заговорил вслух, скорей всего это мысленный зов.
   "Выплывать".
   - Это не ко мне, - фыркаю, придерживая пересмешника, который прижался к моему плечу нежной щечкой и шумно сопит возле предплечья.
   Оказавшись на берегу, передаю ребенка Шалю, который уже перевоплотился и поджидает нас. Малыш не капризничает, хотя я было решил, что мне сейчас закатят форменную истерику, но, кажется, обходится. Скрываюсь в ельнике. Не уверен, что смогу сходу найти ель, под которой оставил одежду, но тут меня нагоняют.
   - Дим, - зовет Ярик, приноравливаюсь к моему шагу.
   Меня не смущает нагота. После всего, через что они заставили меня пройти, меня, похоже, уже ничем не смутишь. Я как никогда близок к тому, чтобы уже к вечеру вернуться в свой мир. Меня переполняет обида и злость за унижение. Дракон это чувствует, поэтому суетится. Боится, что ускользну из его загребущих ручонок. Двигаюсь резко, порывисто, но он все равно догоняет, хватает за плечо, заставляет к нему повернуться. И вдруг обескураживает:
   - Ударь меня, слышишь? Просто ударь!
   Глаза у него блестят, но взгляд твердый и решительный. Прямо загляденье. Но снова идти на поводу не хочу. Не заставят!
   - Зачем? Я, знаешь ли, не любитель садомазо, за этим к вампирам. Думаю, уж у них-то будет что тебе предложить.
   Дракон смущается. Надо же, еще не разучился. Маленький, глупый, хоть и гений. И глаза такие... волнующие.
   - Ладно, я не злюсь, - говорю примирительно, так как в голове, наконец, окончательно светлеет, и сразу появляются дельные мысли, как превратить унижение в победу. Переиграть их всех. - Точнее, злюсь, но не на тебя конкретно. Меня больше поведение Шаля обижает.
   - Он хотел, как лучше.
   - Как и ты.
   - Пойми, мы и так сказали тебе слишком много, понимаешь? Если бы ты знал все, то пересмешник тебя никогда и близко не подпустил. И уж тем более не пошел на перерождение. Мы долго спорили, но оба понимали, что придется пойти на компромисс и открыть тебе хотя бы толику правды, иначе ты бы уперся и все испортил. Неоправданный риск, но мы на него пошли, чтобы...
   - Ради меня, - перебиваю, так как все понял, но, к его сожалению, не проникся. Единственное, что удерживает меня в рамках приличий, это моя идея, которую по ходу прочувствованной речи Робябя я, кажется, довел до ума. - Сбегай к Коржику и принеси мне амулет дальней связи, хочу порадовать Шелкового. Нет, стой. Ты запомнил, где я раздевался?
   Он отводит меня к достопамятной елке, заглядывает в лицо, но ничего приятного для себя в моем взгляде не обнаруживает. Горестно вздыхает и растворяется в подлеске. Я быстро натягиваю на себя шмотки. Все тело в масле, нестерпимо хочется смыть с себя эту гнусность, но приходится терпеть. Одевшись, со всей силы бью кулаком по еловому стволу, стесываю кожу на костяшках, матерюсь и медленно-медленно выдыхаю. Разжимаю кулак и, кажется, только в этот момент полностью прихожу в себя. Оглядываюсь по сторонам и вижу возвращающегося Робябя. Жду, когда подойдет.
   - Дим, я...
   - Я же уже сказал, что конкретно на тебя не злюсь. Амулет, - протягиваю руку. Он вкладывает в нее рунический маятник, представляющий собой нитку разноцветных бусин из различных камней, заканчивающуюся каплевидным, грубо обработанным кристаллом кварца. Держатель у маятника тоже кварцевый. Сжимаю его пальцами, начинаю качать из стороны в сторону, пока в ушах не появляется ровный гул. Через пару мгновений раздается голос.
   - Вас можно поздравить? - интересуется Лорд без приветствия.
   - Вполне, - бодро рапортую я, - Не позднее, чем к четвергу, должны быть сформированы списки первых двух групп слушателей курсов переподготовки по новому учебному плану. И мне нужно, чтобы в них попали не самые одаренные, а самые одержимые представители магопедагогического сообщества.
   - И вы так убеждены, что я сумею вам это обеспечить?
   Мы оба знаем, что вопрос риторический, Шепчущий понимает, что я бы не решился выдвинуть ультиматум, не увенчайся успехом наша сомнительная затея с пересмешником. Теперь этот уникальный птах именно меня считает своим родителем, а значит, я теперь незаменимый сотрудник, что позволяет не только выдвигать требования, но ставить перед фактом.
   - Уверен, вашему ведомству будет что предложить. Времени достаточно.
   - Пришлете ко мне своего проректора по учебной работе? Должен же будет кто-то от института проконтролировать условия успешной выборки кандидатов.
   Даже не торгуется, это о многом говорит. И рекомендует отправить к нему Шаля. Спелись, как я и предполагал. Шаль и Шепчущий оказались птицами одного полета. Даром, что оба начинаются на "Ш". Пора отвыкать видеть в старшем драконе любовника, наставника, друга. И не друг, и не враг, а так. Все, как в песне поется, только еще грустнее. Не думал, что во мне все еще остались чувства к нему. Точнее, вообще не подозревал об их наличии. А ведь еще совсем недавно казался себе состоявшимся и таким взрослым. Влюбленный мальчишка, даром, что тридцать лет!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"