Небо В Глазах Ангела : другие произведения.

Тонкости эльфийской генеалогии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.36*90  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Агитки - необычные графические подписи Жизнь психолога штука сложная, но интересная. Около месяца назад я подрядился на должность штатного психолога при магическом университете. С успехом освоился на новом рабочем месте, подружился и наладил контакт с массой интересных личностей эльфийской и не очень наружности, даже кое-кого успел перевоспитать и наставить на путь истинный. Но кто же будет останавливаться на достигнутом? Уж точно не я! Так что вперед и в бой! Посторонись, психолог идет! Часть текста отсутствует, читайте продолжение в книгеUPD2: книгу уже можно заказать в Лабиринте

Татьяна Патрикова

ТОНКОСТИ ЭЛЬФИЙСКОЙ ГЕНЕАЛОГИИ

Генеало?гия (от ????? (genea) -- семья

и ????? (logos) -- слово, знание) --

в широком смысле слова

наука о родственных связях.

   Пролог
   Эльф психологу товарищ
  
   Андрей
  
   Вот живешь себе неполных двадцать четыре года и в ус не дуешь. А потом неожиданно оказывается, что мир-то наш не один. Во всей множественности вселенных миров много. Теперь я это точно знаю -- не далее как несколько недель назад нашел себе не хилую такую подработку. Устроился штатным психологом при Университете маготворчествая и маготехнологий в мире с не очень благозвучным названием Халяра. Интересно, это у меня одного название мира с "халявой" ассоциируется? А вообще, как я на такое подписался? Да ничего сложного. Выложил свое резюме в Интернете, и в какой-то момент мне позвонили. Причем телефонное собеседование, если тот разговор можно так назвать, началось просто с гениального вопроса: "Андрей Игоревич, а как вы относитесь к темным эльфам?". Вот такая петрушка.
   Не стану вдаваться с особые подробности, но теперь я на самом деле психолог, и это несмотря на то, что на Земле еще учусь на пятом курсе среднестатистического политеха. А на Халяре под мое шефство отдали целый класс молодых и перспективных магов-первокурсников со звучным названием "колокольчики", и учу я их тому, что предрассудки -- зло, и надо быть толерантнее, как можно толерантнее. Нельзя безоглядно доверять общественному мнению. Оно живет мгновение и устаревает быстрее, чем породившие его события. Единственный важный советчик в этой жизни, мнением которого все же не стоит пренебрегать -- это трезвый ум, а еще к нему стоит приплюсовать искреннее стремление видеть в людях хорошее, даже если знаешь, что не все твои знакомые -- приятные в общении личности. Вернее, хорошее надо видеть не только в людях. Почему я так в этом уверен? Потому что уже убедился в правильности такого подхода на примерах здешней жизни.
   О чем говорю? Да о том, что вся Халяра поделена на два лагеря -- светлый и темный, потому что здесь живут эльфы именно этих двух видов. А представители остальных рас, коих, надо сказать, в этом мире немало, по своему усмотрению принимают либо сторону одних, либо сторону других. Должен заметить, что после окончания последней Великой войны между светлыми и темными по одному из пунктов мирного договора в Университете маготворчества и маготехнологий, единственном на всей Халяре учебном заведении такого рода, практикуется совместное обучение представителей разных рас и цветов кожи.
   Но до моего появления студенты этого университета только делали вид, что все у них тип-топ. На самом же деле светлые в стенах университета втихую травили темных. Но мне, работая с моим классом и другими студентами, удалось частично преодолеть застарелую вражду и недопонимание. Не стану вдаваться в подробности и доставать вас рассказами о том, чего все это стоило, тем более что серьезные меры пришлось принимать в короткие сроки. Но без ложной скромности похвалюсь: теперь моих "колокольчиков" просто водой не разольешь, да и не только их. Есть у нас тут еще и коммандос -- мечники (темные) и лучники (светлые) -- два элитных военных подразделения, которые несут службу на территории университета и регулярно разнимают студентов, периодически бьющихся между собой не на жизнь, а на смерть. Руководят этими бравыми парнями два командора, которых я с момента своего появления в этом мире ласково называю -- Барсик и Мурка. Опять-таки, не стану раскладывать все по полочкам, упомяну лишь, что теперь эти двое весьма дружны, и это несмотря на то, что еще недавно регулярно дрались на дуэлях. А их подчиненные уже не идут друг на друга при первом удобном случае стенкой на стенку, как было раньше. И к этому я тоже лапу приложил.
   Конечно, не все так просто. Внутри класса регулярно возникают трения, коммандос тоже иногда подливают масла в огонь, когда нарочно, а когда и случайно. К тому же, вот уже вторую неделю мы все дружно готовимся к родительскому дню, на котором я планирую познакомиться с папашами и мамашами моих студентов. Признаюсь: этот мир мне все больше нравится, а вместе с ним и один парень, самовольно переселившийся ко мне. Зовут его Ирирган Шутвик, но, как выяснилось, это не настоящее его имя. К тому же, он вовсе не светлый эльф, как принято было считать, а ни много, ни мало -- мерцающий. То есть, принадлежит к одной из тех рас, которые входят в запретный список. Что именно им запрещают? Учиться в университете вместе с другими. И все потому, что считается, будто представители этого вида разумных не способны контролировать себя, когда находятся в переходном состоянии между своими мерцаниями. Так что Ир, как я его с некоторых пор стал называть, не просто тайно здесь учится, но уже закончил основной университетский курс, числится в аспирантуре и является бессменным секретарем нашего многоуважаемого ректора Карла Ви'Хольма. Вся беда в том, что мы с ним настолько закрутились со всеми этими событиями, начавшимися с примирения "колокольчиков" и закончившимися появлением в моем классе отца одной из студенток, которому кто-то донес, что его дочь провела ночь в компании темного эльфа -- что совсем забыли о Карле, который ни сном ни духом не ведал, как далеко мне удалось зайти в своей психологической помощи и чем аукнулось с появлением в моем классе Лукерьи. Благо, удалось утихомирить воинственно настроенного папашу, и тот забрал с собой обоих ребят -- и Антилию, и Карунда, для серьезного разговора. Собственно, на этом многообещающем событии мы и остановились. А теперь настало время продолжить рассказ.
  
  
   Глава первая
   Ох уж эти эльфы!
  
   Карл Ви'Хольм
  
   Нельзя всего предусмотреть, даже с моим опытом. Произошло то, чего ни я, ни кто-то другой не могли предвидеть. Андрей не просто прижился у нас, но за те недели, которые продолжалась его плодотворная деятельность, развил такую активность, которую трудно себе вообразить. С ума сойти можно. Я не преувеличиваю. Беда лишь в том, что долгое время, как бы парадоксально не звучало это определение применительно к последним трем неделям, я по недомыслию игнорировал тревожные звоночки, которых было предостаточно, и не посетил его так называемый классный час, чтобы самому все увидеть. Но нет. Я был слишком занят подготовкой к предстоящему родительскому дню и не подумал об этом. Конечно, меня тоже можно понять. Ведь каждый год этот день становится для всего университета подлинным испытанием. Поэтому мы с преподавателями и обслуживающим персоналом поспешно приводили себя в состояние повышенной боевой готовности, и мне действительно было не до Андрея с его "колокольчиками". Но когда в понедельник утром ко мне заявился Лукерель Таинственный, отец одной из студенток Андрея, после обычного приветствия сел в кресло для посетителей, закинул ногу на ногу и в лоб поинтересовался, насколько, по моему мнению, семейству Визария будет выгоден брак его дочери с темным, я решил, что демоны подземного мира прорвались на поверхность, и теперь мы с моим посетителем сходим с ума, захваченные в плен жуткой в своих проявлениях магией. Рискнул мысленно произнести магическую формулу, призванную определить, не одержим ли я на самом деле демоном.
   Разумеется, я не был одержим. Виноват во всем оказался Андрей. Хотя... это не извиняет мальчишеского желания Лукереля подшутить надо мной. Похоже, он уже пообщался с психологом и догадался, что ректор не в курсе происходящего. Разумеется, я не мог ударить в грязь лицом перед нежданным посетителем. Поэтому сухо ответил, что выгод может быть больше, чем он думает. Достаточно только как следует все просчитать.
   -- О, не сомневаюсь, их очаровательная Владычица сделает это за меня, -- пропел мне на это коварный родитель, так и не вышедший из подросткового возраста, и добавил, словно между прочим, -- пока ты с психологом своим консультироваться будешь, я с дочкой поговорю и с этим её Каром.
   -- Карунд и Антилия? -- вырвалось у меня помимо воли.
   Он широко улыбнулся.
   -- Конечно. Ты не знал?
   Разумеется, не знал. Но отвечать на провокационный вопрос не стал. Просто молча дождался, когда родитель покинет мой кабинет. Эльф не стал с этим тянуть. Ушел. А я поспешил в класс "колокольчиков". Вот уж кто просто обязан быть в курсе всех дел, так это новый психолог, особенно если вспомнить, как ребята себя вели, когда мы с ними виделись в последний раз после выздоровления их классного руководителя. К слову, Андрей сейчас должен был быть с ними, у них же классный час.
   Я многое пропустил. Не думал, что можно так широко развернуться за столь короткий промежуток времени. И все-таки нашему психологу удалось сделать это. Хотя, чему удивляюсь? Если вспомнить, как тщательно я его выбирал... Знаю, в их мире есть поговорка: "обжегшись на молоке, на воду дуть станешь". Я слишком долго обжигался. Андрей был моим последним шансом. И я ухватился за него. Оказалось, что не зря. Если вдуматься, было в моем везении нечто запредельное. Вот только в первый момент, когда вошел в классную комнату "колокольчиков", не сразу сумел понять, радоваться мне или пугаться.
   Меня встретили... скажем прямо, изумленно. Никто не ждал, что я могу к ним заглянуть. Только Андрея с ребятами не было. И, разумеется, Кара и Лии -- так, кажется, Андрей их прозвал, -- не наблюдалось. Детей забрал с собой Лукерель. И все же, такой прием оказался для меня полной неожиданностью.
   Когда я вошел, студенты сидели кто где. Кое-кто даже на полу, на мягком ковре. Классная комната изменилась до неузнаваемости. Занавески на окнах, пушистый ковер на полу. Ряд кресел, отодвинутых к стене, плазменный телевизор из мира Андрея. Но в первую очередь мое внимание привлекли котята. С ними возились Фаль -- нелюдимый, но талантливый мальчик из пустыни Наби, и Гарилика -- девушка-оборотень, родители которой очень просили не инициировать её до полного совершеннолетия. Желание родителей -- закон, но подобное отношение меня, признаюсь, удивило, ведь для оборотней, напротив, чем раньше произойдет полное перевоплощение, тем лучше. Но родители ссылались на какое-то семейное недомогание. Правда, узнал я об этом слишком поздно.
   Без Ириргана как-то упустил весь набор этого года. Слишком привык к тому, что уже много лет именно он занимался всеми делами, которые не требовали моего прямого вмешательства. Секретарь всегда знал, о чем следует доложить в первую очередь, чтобы я обратил на ту или иную ситуацию особое внимание, а о чем можно и промолчать. Но когда Шутвик внезапно запросился в академический отпуск, а потом просто взял и ушел, я растерялся. В тех проблемах, которые у нас возникли с "колокольчиками" из-за необдуманного распределения поступивших, я оказался виноват сам. Нужно было несколько раз проверить, кого с кем объединили. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи извне и завести психолога. Долгое время казалось, что это пустая трата времени. Я почти отчаялся, но Андрей оказался ценным приобретением. Хотя... об этом интересном во всех смыслах юноше скажем чуть позже.
   Стоило мне войти в аудиторию, и я сразу же завладел вниманием студентов. Вот только взгляды у них оказались настороженными, а у кого-то и откровенно испуганными. Признаюсь, такая реакция меня удивила. Все дело в том, что я никогда не был со студентами особо строг, даже тогда, когда они упрямились и словно назло продолжали в открытую чуть ли не на кулаках драться между собой. К тому же, пока Андрей пребывал в лазарете, мы с "колокольчиками", как мне казалось, вполне мирно пообщались и остались довольными друг другом. Что же на этот раз заставило их так на меня смотреть?
   Пришлось придумывать способ разрядить обстановку. Именно поэтому я ухватился за котят.
   -- Какие очаровательные представители семейства кошачьих, -- сказал вместо приветствия, -- Андрей принес?
   -- Они -- наш живой уголок, -- мягким, почти воркующим голосочком ответила мне староста Ириль, но эта легкость нисколько меня не обманула.
   Как мне показалось, даже в кабинете Лучистого при том неприятном инциденте с поцелуем она не была так напряжена, как сейчас. Что у них тут произошло? Не думаю, что Лукерель стал бы так себя со мной вести, если бы причинил прямой вред одному из моих сотрудников. Похоже, пришла пора принимать решительные меры.
   -- Ира -- он ведь так тебя называет? -- скажи прямо, что тут произошло и где Андрей?
   -- Я скажу, -- неожиданно вмешалась Илюизмена.
   Внимательно всмотревшись в лицо девушки, понял, что темная куда лучше владеет своей мимикой, чем её светлая соученица, но мое присутствие в их классной комнате ей тоже не по душе. Того и глядишь, ребята дружно кинутся на меня, свяжут по рукам и ногам, а потом зашвырнут в самый дальний угол, чтобы под ногами не мешался и ничего не вынюхивал. Не такими мне представлялись отношения с представителями подрастающего поколения. Оставалось одно: и дальше продвигаться к пониманию ситуации осторожно, так, будто идешь по лугу со взрыв-травой и сохраняешь отчаянную надежду не подорваться при любом неверном шаге. Я прямо спросил у темной:
   -- Что с Андреем?
   -- Он с Иром у себя.
   Не стану скрывать, в моем возрасте такая бурная реакция выглядит немного нелогичной, но я всегда чувствовал себя молодым душой, потому, когда от этой простой фразы внутри похолодело, удивляться было уже нечему.
   -- Ир -- это в исполнении Андрея Ирирган?
   -- Да.
   -- И давно он с вами?
   -- Давно. Разве вам не докладывали, что он стал открыто появляться на территории университета?
   -- Осмелюсь предположить, -- уточнил я, проигнорировав вопрос о докладах гипотетических соглядатаев, -- что до недавнего времени Шутвик не делал этого открыто.
   -- Он не покидал университета. Разве что ненадолго, еще летом.
   -- Иля! -- воскликнул Томас Рутберг, хулиган и повеса, вечная головная боль своего знаменитого отца.
   Но темная так посмотрела в его сторону, что парень, как ни странно, осекся.
   -- Я тоже считаю, что нужно попытаться заполучить столь влиятельного союзника, -- поддержала Илюизмену Ириль, явно имея в виду меня, после чего я с чистой совестью сел за преподавательский стол.
   Откинулся на спинку стула и еще раз обвел студентов взглядом. Остановился на старосте класса и темной Владычице и выжидающе на них посмотрел.
   -- Я вас внимательно слушаю?
   -- Андрею стало плохо от нервного перенапряжения -- сухо проинформировала меня Вик-Холь.
   В тот момент стало плохо уже мне. Это снова моя вина, я совсем не подумал о том, что землянин может перенапрячься. А ведь эта мысль должна была прийти мне в голову. Но сейчас уже было поздно сокрушаться.
   -- Что Ир?
   -- С ним. Я дала ему пару советов и сказала, чтобы он уложил Андрея в кровать и заставил полежать хотя бы до вечера.
   -- Мы сами его отвели, он еще брыкаться пробовал, -- хмыкнув, объявил Рутберг, но его взгляд, как ни странно, выражал неподдельное беспокойство.
   Похоже, и мне пора было браться за голову. А лучше, возвращать своего секретаря, без которого я оказался совсем как без рук и, судя по некоторым признакам, без мозгов. Как это я смог так опростоволоситься и не предугадать подобного развития событий?
   -- Насколько все плохо? -- прямо спросил у Или, как ни странно, её и правда удобно было так называть.
   -- Вы действительно беспокоитесь об Андрее? -- вмешалась Ириль. И все-таки Лучистый ошибся насчет неё. Если Ир каким-то образом и прятался среди студентов, то точно не в образе Рассветной.
   -- Да. Действительно. Знаю, что подобные вещи, учитывая его расовую принадлежность и особенности их мира, могут быть весьма опасны для нервной системы.
   -- Особенности? -- слева от меня подал голос Машмул, низкорослый темный, задиристый и откровенно нахальный. Когда-то он казался именно таким. Сейчас его голос дрогнул. А рядом с ним сидел светлый -- Алиэль Душистый, и прожигал меня не менее взволнованным взглядом.
   -- Их мир отличается от нашего, но подробности вам лучше узнать у самого Андрея.
   -- И узнаем! -- прогудел Пауль Виттебранд и посмотрел на меня глазами подлинного рыцаря без страха и упрека. Сколько единодушия. Просто удивительно. Но сейчас мне некогда было об этом размышлять.
   -- Сходите к ним сами, -- вдруг предложила Иля и добавила, -- мы пропустим.
   -- Хочешь сказать, что если бы я повел себя как-то иначе, не пропустили бы?
   -- Попытались бы не пустить, -- открыто глядя мне в глаза, призналась она. Владычица трезво понимала, что их совместные силы против меня, боевого архимага, маловаты, и все же решимость, которую я увидел в её глазах, удивила.
   -- И не думайте, что у нас бы это не получилось, -- встряла Ириль. Странно, никогда бы не подумал, что она способна так открыто мне угрожать. Выгнув брови и внимательно всмотревшись в прекрасно знакомое мне лицо светлой эльфийки, вроде бы в шутку уточнил:
   -- Как кровожадно. Девушка, я вас знаю?
   И увидел то, о чем следовало бы задуматься. Девушка поменялась в лице и отшатнулась от меня, но к ней тут же шагнул Фаль, оставивший котят на попечение Гарилики. Пустынник успокаивающе сжал плечо эльфийки и внимательно посмотрел на меня:
   -- Сходите к Андрею, он должен вам все объяснить.
   -- Очевидно, нам с ним давно следовало поговорить.
   -- Он просто был слегка занят, -- объяснил Алиэль, тоже выбравшийся из-за парты. -- И Ир тоже. Вы даже не представляете, как поменялась наша жизнь с приходом психолога.
   -- Надеюсь, когда вернусь, уже буду иметь какое-то представление обо всех изменениях, -- отозвался я и решительно направился в сторону небольшой двери, ведущей в квартирку землянина.
   Никто из детей не посмел меня остановить, но все равно они провожали меня одинаково напряженными взглядами. Мир, действительно, сошел с ума. Но таким он мне нравился даже больше.
   Квартирка Андрея встретила тишиной. Конечно, я не мог похвастаться таким же тонким слухом, каким обладают эльфы. И все же не счел нужным прибегать к магии в месте, где сплелись воедино два разных мира. И его -- абсолютно не магический, и наш -- со своей природной магией активно проникающий на территорию Земли, позволяя частично сохранять свои магические способности.
   Я нашел своих сотрудников в дальней комнате, которая, судя по всему, являлась спальней. Андрей лежал на незастеленной кровати, он был искусственно погружен в оздоровительный транс.
   Первой моей мыслью стало: откуда светлый эльф, коим и являлся мой секретарь, может знать тонкости этой техники темных? Но стоило Ириргану, который стоял на коленях у кровати Андрея, обернуться на звук моих шагов, как я увидел его желтые глаза и все понял. Удивительно... но все оказалось так просто...
   В глазах мерцающего мелькнуло мгновенное узнавание. Он молниеносно поднялся на ноги и оказался возле меня. Шутвик был пониже ростом, и ему приходилось слегка запрокидывать голову, чтобы смотреть мне в глаза. Мерцающий юноша пытался разглядеть выражение моего лица. И я, не раздумываясь, попытался показать, что его расовая принадлежность ничего между нами изменить не может.
   Улыбнувшись, поднял руку и сжал его плечо. Одними губами, чтобы не нарушить здорового сна нашего психолога, спросил.
   -- Поговорим?
   -- На кухне, -- тут же полушепотом ответил он.
   Прошел мимо меня в коридор, и через пару шагов мы оказались в той самой комнате, которую Ирирган назвал кухней. Комнатушка была еще меньше предыдущей и предназначалась для приготовления и приема пищи. Я знал, что земные люди способны жить на очень маленьких площадях, и все равно, такой подчеркнутый минимализм меня несколько смущал.
   Сели за стол. Мой секретарь явно надеялся, что я спрошу его о чем-то, но, разглядывая старого знакомого, решил дождаться, когда он заговорит сам. Ирирган оказался очень похож на эльфа. Те же длинные уши, те же породистые черты лица, только глаза выдавали своим цветом. Интересно. А ведь во всех справочниках значилось, что, несмотря на внешнее сходство, мерцающего легко можно отличить от эльфа не только по цвету глаз. Но додумать эту мысль Шутвик мне не дал.
   -- Собирался тебе сказать, честно, -- Ирирган отвел глаза, повернулся ко мне боком и вжался спиной в стену, -- но так и не решился. Боялся, что, не смотря ни на что...
   -- Отрекусь?
   Он кивнул.
   -- Не собирался и не собираюсь этого делать.
   -- Да, наверное, -- мерцающий слабо улыбнулся. -- Только теперь это не так уж и важно. Ты даже себе не представляешь, чем мы с Андреем все это время занимались и каких успехов благодаря ему удалось достичь.
   -- Так почему же ты сам не пришел поделиться со мной? Где скрывался все это время? И как успел настолько быстро познакомиться с Андреем? -- разумеется, это были далеко не все из интересовавших меня вопросов, но именно их я посчитал на данный момент основными.
   Ирирган нетерпеливо поднял руку и взлохматил угольно-черные волосы несколькими нервными движениями. Потом резко выдохнул и, все еще не глядя на меня, попытался начать с самого главного. Только лучше бы было, если бы он начал издалека, так я хотя бы смог приготовиться к тому, что он с такой легкостью вывалил на меня.
   -- Лучистый угадал. Я был Ирой. То есть, Ириль. Так мы с Андреем и познакомились. Он на самом деле, когда целуется, может угадать -- парень ты или девчонка. Даже в случае... с мерцающими, -- Ир слабо хмыкнул и продолжил, не дав мне продохнуть и переварить услышанное. -- Он и Нику с легкостью распознал.
   -- Нику?
   -- Та девочка, которая заменила меня, превратившись в Иру, -- и вот тут он поднял глаза, -- она вышла на Андрея в их мире, мерцнула в парня. Познакомилась с ним в клубе, попыталась напроситься в постель. Ты ведь знал, что он и по тем, и по другим, когда брал его, так?
   -- Да. К тому же, знал, что, несмотря на относительно юный возраст, у него достаточно опыта, и больше негативного. После нескольких осечек к подбору нового психолога я подошел с тщательностью.
   -- И что это за опыт? -- тут же нетерпеливо перебил Ирирган, что ему было абсолютно несвойственно.
   С другой стороны, моим секретарем являлся не совсем он, а светлый эльф -- его мерцание, поэтому я не мог утверждать, что знал юношу, который сейчас сидел передо мной. Молчание красноречиво сказало ему о моих сомнениях, наверное, именно поэтому он так быстро и сбивчиво заговорил, пытаясь убедить рассказать ему об Андрее.
   -- Я уже успел познакомиться с его родителями. И все равно, у меня такое чувство, что даже Барсик знает о нем больше, чем я, не говоря уже о тебе, -- мерцающий бросил на меня взволнованный взгляд. И я счел за лучшее пока не уточнять, действительно ли он тоже называет Барсима Барсиком, как прозвал светлого командора Андрей.
   -- И как тебе родители? -- осторожно спросил, подозревая, что реакция Шутвика на мой рассказ о прошлом нашего психолога может оказаться более чем непредсказуемой. Ирирган -- мерцающий. Всем известно, какими вспыльчивыми и резкими они могут быть.
   -- Отвратительно, -- почти прошипел Ир и сразу же добавил, -- не понимаю, как Андрей может их любить.
   -- Но он любит, правда?
   Ирирган быстро кивнул.
   -- В этом мире многие дети, лишенные нормальной родительской любви и ласки, вместо того, чтобы ожесточиться и возненавидеть нерадивых родителей, всей душой тянутся к ним, а те не хотят или просто не способны дать им любви.
   -- О чем ты? -- Ирирган впился в меня цепким взглядом.
   Положив подбородок на переплетенные перед лицом пальцы, вздохнул и мягко попытался объяснить ситуацию так, чтобы по возможности сгладить его реакцию.
   -- Нервная система нашего психолога на самом деле может быть нестабильной. Думаю, сегодняшний обморок, я ведь правильно понял, Андрей у вас на глазах сознание потерял? -- дождавшись кивка, продолжил, -- так вот, в этом нет ничего случайного. Во-первых, раньше он уже в определенных ситуациях испытывал дискомфорт, так ведь? -- Я вопросительно посмотрел на своего секретаря. То, что он ответил на это, надолго повергло меня в шок.
   -- О, да. Когда на нас напали и ему пришлось взять руководство в свои руки. Когда мирил командоров и помогал им разобраться в собственных чувствах друг к другу. Когда возился с коммандос, которые решили схлестнуться только из-за того, что Барсик провел ночь в комнате Мурки. А потом еще футбол и Вини со своими глупыми шуточками, из-за которых Иля его чуть на лоскутки не порвала...
   В воздухе повисла неловкая пауза. Похоже, я все же стал немного староват для таких потрясений.
   -- Ирирган, ты ведь не хочешь сказать, что все это он успел за какие-то три недели?
   -- Хочу. И, если можно, лучше называй меня Ир. Без мерцания мое имя Ириригавирус, но с Иром уже как-то свыкся, -- он улыбнулся, и я понял, что впервые вижу его неподдельно искреннюю улыбку.
   Я, наконец-то узнал своего бессменного секретаря, которого все это время мне так отчаянно не хватало. Улыбнулся в ответ и пообещал себе сразу же после общения с Иром и Андреем найти командоров и обо всем их расспросить. Хотелось познакомиться с еще одной точкой зрения на изменения, привнесенные психологом в наш привычный уклад жизни.
   Но улыбка быстро сползла с лица мерцающего. Он посерьезнел и уточнил.
   -- Так что там "во-вторых"?
   Помедлив, я принялся рассказывать то, что успел узнать.
   -- А, во-вторых, ему двадцать три, и он учится на последнем, старшем курсе института. Всего цикл обучения составляет пять лет, школу они заканчивают в среднем в шестнадцать-семнадцать... -- я снова посмотрел на Ира, но быстро понял, что истинный возраст нашего психолога для него не новость. Очень интересно.
   -- Да, я знаю -- пробормотал тот, бросил на меня вороватый взгляд и признался: -- Только два дня назад узнал. Еще и "колокольчикам" не говорил. Не представляю, что сделает Иля, когда поймет: Андрей умирает и ничего не хочет с этим делать. Психолог отказался продлевать свою жизнь ради нас. Но ведь тогда он даже на выпускном побывать не сможет!
   -- Тебя это так волнует? -- уточнил осторожно.
   -- А тебя нет? -- тут же довольно резко бросил Ир.
   -- Уже нет, -- обронил я и внимательно на него посмотрел.
   Ирирган насторожился.
   -- Ты... что-то сделал?
   -- Экспериментальная технология протыкания пространства-времени. Не был бы ты на ножах с Лучистым, мог бы узнать массу полезного. Он талантлив, как бы ни был тебе неприятен.
   -- Он собирался силой меня поцеловать, только затем, чтобы убедиться, что я -- это я! -- воскликнул Ир негодующе.
   -- Да. А в итоге тебя поцеловал Андрей. Но, судя по всему, твое мерцание было совсем не против.
   -- Не против?! Ты тоже думаешь, что если мы мерцаем и в мужчин, и в женщин, то и спать способны и с теми, и с другими, да?! -- вдруг огорошил меня секретарь и, досадуя, отошел к окну.
   Встал ко мне спиной. Если бы он все еще был эльфом, уши бы у него покраснели, но, судя по всему, у мерцающих смущение с примесью возмущения было схоже с человеческим, поэтому он таким нехитрым способом попытался спрятать от меня свои пылающие щеки. Мальчишка! Я не ожидал от него такого. Совсем не ожидал.
   -- Ир, да я многого о вас не знаю, но это не смертельно, как мне кажется.
   -- А мне кажется, что мир сходит с ума, и я вместе с ним, -- в сердцах бросил он, озвучив мои собственные мысли. -- Андрей считает, что такие отношения в порядке вещей. Не стесняется говорить об этом. А я уже голову сломал, пытаясь его убедить, чтобы он в своем мире ни на кого не заглядывался, а к кому-нибудь из нашего присмотрелся получше.
   -- Например, к тебе? -- уточнил я, честно попытавшись скрыть, насколько неприятно было бы для меня такое развитие их отношений.
   -- Да нет же! Как ты не понимаешь?! -- Ир резко повернулся ко мне.
   Но я не стал развивать тему. Вряд ли в состоянии раздражения мерцающий сможет меня услышать.
   -- Он пропагандирует свои взгляды среди студентов?
   -- С чего ты взял? -- искренне удивился желтоглазый юноша. И это удивление меня обнадежило.
   -- Просто предположил. Еще не хватало, чтобы наши ребята раньше времени узнали об этой стороне жизни.
   -- Не успев завести потомство, так? -- Шутвик глянул исподлобья.
   -- Ирирган?
   Мерцающий снова отвернулся к окну.
   -- Андрей ничего не пропагандирует. Командоры -- это еще не показатель. Но ты, похоже, не учел, что у темных такие связи в порядке вещей. Они вообще предпочитают любить существ одного с ними пола.
   -- У них другое отношение к семье и браку. Несмотря на всю свою любовь, они не забывают о потомстве.
   -- Это да, -- Ир вздохнул. -- Командоры теперь вместе. Судя по всему, тебе еще никто не рассказал сию новость.
   -- В том самом смысле?
   -- Да.
   -- И Андрей, как я понимаю, им поспособствовал?
   -- Они счастливы. Только ты прав. У Мурки взрослая дочь и, вполне возможно, что есть еще дети, а Барсик... -- мерцающий запнулся, вздохнул, потом махнул рукой, -- в общем, ты понимаешь.
   -- Понимаю и еще побеседую с ними. Но мы, как мне казалось, говорим с тобой об Андрее.
   -- Да, о нем, -- тихо обронил мой секретарь, -- только пропагандой то, что он делает, назвать трудно. Я в этом уверен.
   Стало очевидно, что мой славный мальчик измотан из-за нервных переживаний, свалившихся на него вместе с плохим самочувствием Андрея и моим появлением в этом доме. Будь он моим сыном, я бы обнял его, но теперь даже не был уверен в том, что он сирота, как значилось в его документах. Не стану скрывать, эта мысль меня огорчила. Хотя должна была обрадовать. Ведь это значило, что Ир знал тепло семейного очага, и его детские годы не прошли в одиночестве и отчаянии.
   -- Они третировали его и продолжают это делать, -- обронил я, возвращаясь к первоначальной теме разговора. В частности, речь шла о родителях нашего психолога.
   -- Кто? -- Мерцающий недоуменно посмотрел на меня через плечо.
   Пришлось покачать головой и рассказать во всех подробностях.
   -- Андрей, насколько я знаю, всегда хотел учиться в университете, таком же, как наш, только без магического уклона, но его отец был против, втайне от него забрал документы из приемной комиссии и отнес их в техникум -- учебное заведение более низкого ранга, чем университет. Уже учась там, Андрей назло родителям завел роман со взрослым мужчиной. Когда об этом стало известно, отец напился и избил парня до полусмерти. Мальчишка три месяца провел в больнице, две недели не приходил в себя, находился в глубокой коме. Предоставив возможность жить в этой отдельной квартире, родители от него просто откупились. Очистили совесть, если можно так сказать.
   Я ожидал вспышки гнева. Ведь Ир был мерцающим. Но её не последовало. Мой секретарь неподвижно стоял у окна. Только когда он заговорил, мне по-настоящему стало его жалко. Я ведь со всем моим опытом спокойно пережил эти известия, но ему с его благородными понятиями о чести и совести было очень нелегко смириться с такой жизненной историей друга.
   -- Я знаю, что говорят о моем народе. Не стану утверждать, что все это неправда. Зерна истины среди рассказов есть, и их немало. Но... -- Ир резко повернулся ко мне, завел руки за спину и уперся ими в подоконник. В глазах плескалась неподдельная боль. -- У нас нет ничего более ценного, чем наши дети. Я уже рассказывал и командорам, и остальным... у нас, как бы вам всем не хотелось верить в обратное, нет своего государства. Мы живем среди вас, притворяемся вами. Так интереснее. Да и привыкли мы так жить. Но если у кого-то появляется возможность родить ребенка, мерцающие бросают все и уезжают в Чащу Лис. Спокойное, хорошо охраняемое и скрытое от внешнего мира место. Там рождаются дети, там они воспитываются до определенного возраста, пока не научатся правильно мерцать. Только тогда семья возвращается к своим мерцаниям и снова переезжает туда, откуда уехала. Вместе с ними возвращается подросший ребенок. Как правило, внешне он не старше двадцати пяти лет.
   -- Но на самом деле старше?
   -- Да. Но я сейчас не о том. Понимаешь... -- Ирирган запнулся, помолчал, потом продолжил. -- Детей холят и лелеют, ведь всегда есть опасность, что их первые мерцания окажутся неправильными и полностью поглотят саму их суть. Мы в мерцании можем обрести любую магию, но на самом деле наша стихия -- вода. Мы такие же изменчивые, как она, с легкостью принимающая форму сосуда, в который её налили. Но от изменения формы вода не меняет своей сущности. Маленькие мерцающие эту сущность по недомыслию могут изменить. В Чаще Лис есть место, где целую вечность в отдельных камерах живут те дети, которым уже не вернуться.
   -- Что значит не вернуться? Ир? -- его рассказ взволновал меня. Я и помыслить не мог, что у их расы все может быть настолько сложно.
   Он тускло улыбнулся.
   -- Как уже сказал, наша стихия -- вода. Дети становятся ею. Маленький источник, возникающий словно из ниоткуда. Как правило, он бьет в метре от земли прямо из воздуха. Эта вода никуда не проливается, в нескольких сантиметрах над землей она просто исчезает. Такой вот маленький фонтанчик, в который превратился неправильно мерцнувший ребенок. Поэтому... понимаешь, как мне дико, что они... они сделали такое с собственным сыном? Ты понимаешь? -- Он чуть не плакал в этот момент, вопрошая отчаянно и горько. А я был так огорошен рассказом, что не сообразил подойти к нему. Но не успел ничего ответить.
   -- Ир, -- послышался со стороны двери хриплый голос Андрея. Я обернулся к нему, но человек уже прошел в комнату, приблизился к Шутвику и неожиданно крепко, без предупреждения и лишних слов, обнял его.
   В тишине крохотной комнатки отчетливо послышался его успокаивающий шепот:
   -- С ума сошел -- в пограничном состоянии -- откровенничать?
   Я не поверил собственным ушам, но был вынужден поверить глазам. Ир уткнулся лицом в плечо психолога, прерывисто вздохнул и стиснул человека в ответных объятиях. Потом через несколько секунд ослабил хватку и даже слегка оттолкнул от себя Андрея, позволив мне увидеть свое преображенное лицо. Стрелки, словно вытатуированные в уголках глаз, и совсем не такие длинные, как у эльфов, хоть и заостренные на концах уши -- вот каким оказался истинный облик мерцающего.
   -- Ты был в пограничном состоянии и не кинулся на меня? -- вопрос сорвался с губ быстрее, чем я успел подумать и остановить себя.
   Ир дернулся, посмотрел на меня из-за плеча Андрея и криво усмехнулся.
   -- Мы давно уже не такие безудержные, как принято считать.
   -- Ну да, конечно, а кто меня чуть не придушил при первом знакомстве? -- ворчливо протянул Андрей, отступая от него и плюхаясь на освобожденный мерцающим стул. Он хитро посмотрел на растерявшегося от такого заявления Ириргана и улыбнулся.
   Тот возмущенно открыл рот, но я успел спросить первым.
   -- Он правда пытался?
   -- Ага, -- Андрей повернулся ко мне и улыбнулся своей бесхитростной, открытой улыбкой. Не парень, а находка. Я заинтересованно посмотрел на своего сотрудника. Психолог принялся пояснять. -- Наша мерцающая недотрога решила, что я его чуть ли не насиловать собрался. И это после того, как он сам забрался ко мне в постель.
   -- Не на полу же мне было ложиться! -- тут же возмущенно бросил Ир.
   -- В твоем распоряжении имелся целый диван в гостиной.
   -- Без подушки и одеяла?
   -- А как же твое амплуа настоящего воина, который может спать хоть на земле в сорокаградусный мороз?
   -- Когда это у меня было такое амплуа? И ты сам ко мне полез с поцелуями!
   -- Ага. В нос. Только затем, чтобы ты не расслаблялся!
   "Какие же они еще мальчишки!" -- подумалось отстраненно. С самого начала их дружеской перепалки у меня все не получалось стереть с лица глупую улыбку. Не думал, что мой юный секретарь может быть таким живым и открытым. Поэтому, стоило им обоим замолчать, рискнул спросить.
   -- Ир, а ты всегда такой, или изначально был ближе к тому, которого я знал?
   -- Был, -- хмуро глянув на Андрея, ответил Шутвик, хотя, фамилия у него, наверное, тоже другая. Пока я думал об этом, мерцающий продолжил. -- Это он меня извратил, -- и кивнул на Андрея.
   -- Ты еще скажи, совратил, -- насмешливо бросил тот.
   -- И скажу!
   -- Это кто еще кого совращает? -- прищурившись, уточнил Андрей. И снова вмешался я.
   -- Думаю, оба хороши. А теперь, возможно, вам обоим будет интересно, почему вы можете смело признаваться "колокольчикам", сколько тебе, Андрей, на самом деле лет.
   -- И даже сколько жить осталось? -- тут же встрял Ир.
   -- А вот сколько ему осталось, я не поручусь.
   -- Та-а-а-ак, -- протянул психолог, причем в его тоне отчетливо сквозило недовольство, -- это что же получается, пока я тут бедных Ирчиков стращаю, без меня меня женили?
   -- На ком? -- ледяным тоном уточнил после паузы Ир.
   -- Это у них расхожая фраза, -- попытался сказать я, но Андрей перебил:
   -- Ты же хвастал, что после общения с моим переводчиком все-все знаешь?
   -- Запамятовал! -- почти прорычал в его сторону Ирирган. Удивительно, и не боится наш психолог так его доводить?
   -- Я ведь говорил, что что-нибудь придумаю, -- примирительно сказал я. -- Сначала в подобных действиях не было необходимости, но когда ты проявил себя во время нападения на университет и отсутствовал дома, поскольку лежал в лазарете, мы с Лучистым запустили обратный отсчет.
   -- Обратный отсчет до чего? -- настороженно уточнил Андрей.
   -- До того момента, как прокол пространства-времени войдет в конечную фазу.
   -- Конкретнее! -- требовательно бросил Ир, сгорающий от нетерпения. Странно, но он мне таким нравился. Наверное, я бы хотел получше узнать его в новом для меня качестве. Пришлось пояснять.
   -- По идее, вы оба, я ведь правильно понял, что в последнее время вы оба тут живете? -- Они закивали, а я снова улыбнулся, поскольку моя догадка оказалась верной, и продолжил: -- Так вот, вы должны были уже заметить, что, несмотря на то, что в этом мире семидневная неделя, а в нашем -- восьмидневная, лишний день куда-то пропадает, нет?
   -- Мы должны были пойти к моим в пятницу, -- удивленно пробормотал Андрей и посмотрел на Ира.
   -- По вашему времени. Не по нашему.
   -- А в итоге...
   -- В общем, вы поняли, о чем речь, -- перебил я их и снова вернулся к объяснениям, -- со временем границы совсем сотрутся. Таким образом, в нашем мире ты станешь жить вне времени, а, выходя в этот мир, не в свою квартиру, а именно в мир, будешь оказываться в нем в то же самое время, в которое его покинул. Таким образом, процессы старения пойдут только в том случае, если тебе придется находиться за пределами своей жилплощади слишком длительное время. В конечном итоге, даже эльфам порой становится невыносимо жить, и они уходят в иные миры. Поэтому тебе была оставлена возможность контролировать собственное старение.
   -- Я мало что понял... -- вздохнул было Андрей, но Ир решительно перебил его.
   -- Я все тебе объясню. Потом.
   -- В постели? -- тут же закинул удочку психолог, за что (признаться, я был удивлен) получил смачный подзатыльник от мерцающего.
   -- Ир, твой самоконтроль меня вдохновляет, -- вырвалось у меня.
   -- Это хорошо, -- быстро нашелся тот, хотя в первый момент и растерялся. Улыбнувшись, он сказал, -- Но ты еще не видел, какими вспыльчивыми могут быть наши дети. Достаточно взглянуть на Нику.
   -- Так откуда взялась эта девочка? Ты мне так толком и не объяснил.
   -- Её подослали ко мне напавшие на университет, -- вместо моего секретаря ответил психолог.
   И мне, если честно, в этот момент было абсолютно не стыдно, что я от неожиданности чуть не упал со стула. Схватился за стол и недоверчиво уставился на мальчишек. Андрей все еще сидел в обманчиво расслабленной позе, Ир стоял рядом с ним, цепким взглядом впившись в мое лицо.
   -- Все нормально? -- участливо спросил психолог.
   Мой голос прозвучал хрипло и чуточку зло.
   -- А теперь по порядку. Быстро.
   Разъяснять принялся Андрей.
   -- Эти ваши расы, которым запрещено учиться в универе, устали сидеть безвылазно по своим норкам и создали тайное общество, которое поставило себе целью уничтожить Камни истинного зрения, -- он покосился на Ира, -- правильно хоть назвал?
   -- Правильно, не волнуйся, -- отозвался тот. Андрей продолжил:
   -- Так вот, они решили по-тихому захватить университет, отвести тебя в Большой зал и все там взорвать. Ты в их плане был главной подставной уткой. То есть, именно на тебя они собирались свалить всю вину за происшедшее, так как знали: ректор радеет за радикальные изменения в уставе университета. Вот и все. Но мы Нику перевербовали. Сам посуди, то, что она теперь с нами, даже хорошо. Во-первых, под присмотром, во-вторых, получила возможность убедиться, что мирный способ изменения ситуации в их пользу куда действеннее, чем террористический. В-третьих, она хорошая девочка. Нет, правда, не в тюрьму же её сажать? А Барсик обещал поговорить с братом. Так что, высокое начальство уже должно быть в курсе и все такое.
   -- Так, -- мне пришлось медленно встать, похоже, пора было им напомнить, что в этом учебном заведении самое высокое начальство -- я. Ладно, Ир с Андреем пусть отдыхают, а вот командоры, похоже, слегка заигрались. -- Хорошо, поговорю и с ней, -- глянув на них, уточнил, -- без вас. И с Мурзясом и Барсимом. Кстати, -- внимательно посмотрел на Ира, -- если с Андреем уже случалось что-то подобное, почему тебе не пришло в голову напоить его настоем вхари-мусь-мусь.
   -- Чем-чем? -- тут же уточнил Андрей, и лицо у него вытянулось.
   -- Не волнуйся, это просто настойка для поддержания общего тонуса организма. Она только немного горчит, -- сладко пропел Ир.
   -- Я ведь тебе уже говорил, что не буду пить никакую гадость!
   -- Предпочитаешь, чтобы я тебя связал и влил её изо рта в рот?
   -- Ир! -- возмущенно выкрикнул Андрей и попытался вскочить на ноги, но тот почти обиженно бросил:
   -- Не все же тебе идиотские шутки отпускать!
   И психолог сразу же угомонился. Так это они, оказывается, шутят! Радостно. А то я испугался за обоих.
   -- Это, правда, не так уж и противно, -- тем временем заявил мерцающий, -- к тому же, настойка полностью состоит из натуральных ингредиентов, приготовлена без применения магии. Тебе, возможно, даже понравится. Напиток чем-то напоминает по свойствам ваш кофе, только полезнее -- бодрит и освежает не временно и мнимо, а по-настоящему.
   -- Ну, если, как кофе... -- с сомнением протянул Андрей, словно маленький ребенок, которому предложили попробовать какую-то неведомую бяку.
   -- Сегодня отдыхайте, -- я снова вмешался в их разговор и обратился к Иру, -- присмотри за ним. А с завтрашнего дня я жду тебя на рабочем месте.
   -- Нет, -- такой ответ стал для меня полной неожиданностью. Я уточнил:
   -- Нет?
   -- У меня все еще академический отпуск, Карл. Я не могу позволить ему шататься одному, -- разумеется, Шутвик имел в виду Андрея. -- Спроси у командоров и ребят, он регулярно в самые неожиданные моменты фонтанирует такими идеями, что просто грех не подхватить. Поэтому я не могу. Понимаешь?
   -- Мне... трудно без тебя, -- сам удивился, что так легко удалось в этом признаться.
   -- Знаю и буду помогать. Но, сам понимаешь, сидеть в приемной...
   -- Но помогать ты обещаешь?
   -- Конечно! -- торжественно подтвердил Ир и неожиданно лукаво улыбнулся, -- а то, я смотрю, основательно они за тебя взялись. Специально всех самых сложных ребят из высокопоставленных семейств определили в один класс и решили посмотреть, выплывешь ты или нет.
   -- А я выплыву? -- уточнил у обоих.
   -- Не просто выплывешь, а их всех потопишь, -- вдруг огорошил нас с Иром Андрей, -- могу гарантировать.
   Мне, как ни странно, показалось, что ему стоит поверить.
  
   Глава вторая
   Полуэльф -- тот же эльф, только не такой ушастый
  
   Карл Ви'Хольм
  
   В жизни каждого человека бывают вещи, к которым он настолько привыкает, что когда их у него отбирают или они сами куда-то пропадают, в первый момент он чувствует себя растерянным и покинутым. И только хороший пинок по самому стратегически важному месту может привести в чувство. Ир никогда не был для меня вещью, но без него я в какой-то момент оказался полностью дезориентированным. Зато Андрей с его гиперактивностью в рамках подписанного с ним договора стал для меня тем самым отрезвляющим и приводящим в чувства пинком. Признаюсь, я устыдился. Поэтому, по собственным ощущениям, вернулся в классную комнату "колокольчиков" совсем другим человеком. И это хорошо, поскольку сумел быстро сориентироваться и переключиться, когда обнаружил, что там меня поджидают три юные дивы.
   Ириль, она же Ника, хотя очень сомневаюсь, что это её настоящее имя, а не очередное прозвище Андрея. Иля, которая после того, как пост старосты покинул Ир, стала негласным лидером класса. И та, которой удалось удивить меня своим присутствием больше всего, -- Ингианиса Рим-Доль. Младшая Верховная Владычица Первого Дома Темного королевства. Неужели Андрей и её успел обработать? Что интересно, действительно успел, но к тому времени, когда леди Рим-Доль призналась в этом, меня это уже нисколько не удивляло. Ир в чем-то прав -- за Андреем нужен присмотр все тридцать два часа в сутки.
   -- Меня ждете? -- спросил с отеческой улыбкой.
   -- Как он там? -- взволнованно отозвалась Ириль.
   -- Все хорошо. Я дал им с Иром на сегодня выходной, -- и тут же без перехода обратился к юной светлой, -- мне нужно с тобой поговорить.
   Она покорно опустила глаза. Тихо сказала.
   -- Да, я ждала вас за этим, -- и трогательно закусила губу. Не помню, чтобы прежняя Ира была на такое способна. Эта оказалась мягче и на самом деле куда больше напоминала светлую эльфийку, а не девочку-пацанку из лагеря степных наемников. Но их различия я смог осознать только теперь, когда понимал, что это уже совсем другая Ира.
   -- Мы тоже вас ждали, -- вмешалась в разговор Рим-Доль.
   -- Скажите, Ингианиса, а как он называет вас? -- прямо спросил я.
   Темная не растерялась. Улыбнулась мне хитрой улыбкой знатной заговорщицы и ответила:
   -- Инга. А моего мужчину Андрей зовет Марфой. Мне сказали, что в их мире это женское имя, но, как ни странно, ему очень идет.
   -- Марфой? -- уточнил я, перебирая в голове возможные варианты. Я неплохо знал студентов старшекурсников, ведь сам преподавал именно у них. Наконец, сообразил: -- Марфинус.
   -- Да, -- она покладисто кивнула и, помедлив секунду, произнесла, -- психолог нам очень помог. Очень, -- повторила с нажимом, -- поэтому я пришла предупредить его и потом собиралась навестить вас и сказать, что Великая Мать Дома Рим-Доль высказала пожелание посетить университет в родительский день. Это возможно?
   -- Я сяду, если вы не возражаете, -- пробормотал в ответ и тихо опустился на последнюю парту ряда.
   Студентки выжидающе смотрели на меня. А я все пытался осмыслить услышанное. Ведь если глава Темного королевства посетит наш университет, чего еще ни разу не случалось, то... И тут я понял, в родительский день тут будет не только Верховная Великая Мать, но и многие другие.
   -- Вик-Холь? -- обратился к Иле.
   -- Да, наша тоже.
   -- Еще кто-нибудь?
   -- Думаю, даже Рутберг-старший придет, Андрей просил позвать всех родителей. После футбольного матча он хочет их собрать и провести родительское собрание.
   -- Командоры... знают?
   -- Возможно... -- заговорила Ириль, подняла глаза на Илю, словно спрашивала разрешение, та, кажется, кивнула, и девушка продолжила, -- будет серый кардинал Камюэль Барсим, Барсик предупредил меня, чтобы я была морально готова отвечать на вопросы его брата.
   -- А Барсик сказал брату, что в следующие выходные тут соберется весь цвет темноэльфийского двора?
   -- Не знаю, -- тихо прошептала девушка. -- Вы думаете, было бы лучше...
   -- Нет, я думаю, что должен был узнать обо всем этом в первую очередь, а не в последнюю. -- Конечно, это неправильно -- срывать раздражение на студентах, но меня ведь тоже можно понять, разве нет?
   -- О визите матери я узнала лишь сегодня утром, когда связывалась с ней и делилась впечатлениями от позавчерашнего футбола... -- Рим-Доль сделала паузу, словно собиралась с мыслями, и продолжила, -- и того, что случилось вчера.
   -- Я буду поставлен в известность о вчерашних событиях?
   -- С моей стороны нет. Это касается только моего мужчины и меня.
   -- Все ясно. Этот купидон-переросток и вам успел посодействовать?
   -- Кто? -- изумленно выдохнула светлая, а обе темные с вопросом посмотрели на меня.
   Пришлось объяснить.
   -- Купидон -- это их земной бог любви. Обычно его изображают в виде пухленького ребенка с белоснежными крылышками за спиной. Андрей, как вы понимаете, на ребенка не похож.
   Теперь настала моя очередь выжидающе на них смотреть. Первой сориентировалась Вик-Холь.
   -- И им он тоже помог, вы уже знаете...
   -- О Барсике и Мурке?
   Глаза девушек ясно сказали, что об этом они бы мне никогда не сообщили, если бы не оказался в курсе событий. Теперь понятно, почему я понятия не имел ни об этом их футболе, в который уже благополучно сыграли, ни обо всем остальном. Партизаны, нечего сказать. Молчат и сопят в две дырки, не хуже ассасинов в Первую Набийскую компанию. Ладно. Пока поговорим о другом.
   Я просмотрел на леди Рим-Доль и спросил прямо:
   -- Какова вероятность того, что Барсик переживет встречу с вашей матерью?
   -- Ему ничего не угрожает. Могу гарантировать, -- тут же ответила она.
   Признаться, я был удивлен.
   -- Даже так?
   -- Только так. Они с отцом... в своем праве.
   -- Прекрасно. Иля, тебе есть что сказать? -- я посмотрел на вторую темную. Она отрицательно покачала головой. -- В таком случае, Ника идет со мной, а вы на занятия. Все ясно?
   Девушки кивнули. Юная светлая подобралась и послушно последовала в одном со мной направлении. Заведя её в свой кабинет, я отправил к командорам шушара и запер дверь на ключ. Предложил девушке кресло для посетителей, сам сел за свой стол и внимательно на нее посмотрел.
   -- Сними мерцание, -- потребовал мягко.
   Она замерла под моим взглядом, потом решительно кивнула и на самом деле мерцнула, я такое видел только однажды. Их процесс перевоплощения на самом деле имеет мало общего с трансформациями оборотней. Разве что можно найти несколько схожих черт с видоизменениями драконов.
   Теперь на меня смотрели желтые глаза молоденькой мерцающей. Вздохнув, я откинулся на спинку кресла и уже не потребовал, а попросил.
   -- Расскажи все, что, как тебе кажется, ты можешь рассказать, не предавая своих друзей.
   Она удивилась такой формулировке, но, помедлив несколько секунд, попыталась объяснить, с чего начало существование это их тайное общество. Мне ничего не оставалось, как слушать и удивляться. Все-таки не зря в мире Андрея существует поговорка: "Век живи, век учись". Похоже, пришло мое время на старости лет научиться чему-то путному.
  
   Андрей
  
   Сидел, смотрел на Ира, который устроился напротив меня. Как только Карл ушел, мерцающий шустро занял освободившееся место. Мне о многом хотелось его спросить. А если хочется, то почему бы не сделать?
   -- Правда, что у вас дети... ну, как фонтанчики, если в первый раз неправильно мерцнули?
   -- Ты думаешь, я ему тут врал? -- почти прорычал Ирирган, и я окончательно пришел к выводу, что товарища секретаря пора привести в чувства. И напомнить, кто есть кто.
   -- Ир, прекращай. Я знаю, что ты уже не в пограничном состоянии, а в нормальном. Что за истерики, не пойму?
   -- Не поймешь? -- почти выплюнул он мне в лицо и резко отвел взгляд. А потом и вовсе подорвался с места и принялся возиться с чайником. Да, хорошая мысль, я бы тоже сейчас чайку тяпнул.
   -- Послушай, не знаю, почему ты с Карлом начал откровенничать, но я ведь тут ни при чем, правда? Ты сам ему все рассказал... -- он резко швырнул в раковину металлическую крышку. Та так задребезжала, что я невольно осекся. Да что с ним вообще происходит? Я ведь ничего особенного не сказал!
   Мерцающий, не поворачиваясь ко мне, уперся руками в кухонный стол, наклонил голову и тихо произнес:
   -- Ты хоть понимаешь, что они тебя чуть не угробили? Да как им вообще могло прийти в голову такое лечить?! -- Воскликнул Ир и со всей дури треснул кулаком по столешнице. "Так и расколоть может!" -- подумалось отрешенно. Похоже, Карл ему много чего обо мне нарассказывал. Вот, черт!
   -- Ты правда любишь их даже такими? -- так и не дождавшись от меня ответа, негромко спросил мерцающий и беспомощно добавил: -- Не представляю, как так можно...
   -- Они мои родители, Ир, -- получилось почему-то тихо и хрипло. Все просто, меня изнутри жег стыд. За них... за себя... Поэтому я продолжал говорить. Пытался отгородиться словами: -- Моя семья. Понимаешь? И да, я...
   -- Они чуть не изуродовали тебя, сначала морально, похоже, физически тебе тоже от папаши досталось!
   -- Но только благодаря им я вырос таким, какой есть. И все, что я успел сделать у вас... без всего того, что сотворили они, было бы невозможно. Подумай об этом.
   Он резко выдохнул и плавно повернулся ко мне. Окинул внимательным, цепким взглядом. В первый момент даже пришлось подавить недостойное желание поежиться, но я справился!
   -- Поэтому я рассказал Карлу, как у нас относятся к детям, -- наконец произнес Ир.
   -- Понимаю, -- медленно проговорил я.
   -- Объясни, -- в его голосе уже не осталось прежних требовательных ноток, -- просто объясни, почему ты их не ненавидишь?
   Я помолчал. Голова в первый момент показалась звенящей и пустой. Потом появилось чувство, что слова, которые вдруг начали слетать с губ, полностью минуют разум:
   -- Наша религия осуждает такие связи. Но дело не только в ней. Мы семьдесят лет жили без церкви и Бога, так как у нас в стране был особый, социалистический строй. Коммунизм мы так и не построили. Но беда этого периода в том, что правили нами тираны. В тюрьмах перебывало полстраны, если не больше. Отсюда особый, зековский склад мышления. В Европе такие связи не новость, в Америке тоже, и уж тем более в Японии, где издревле в этом не видели ничего зазорного. Но не у нас. Здесь, в этой стране, любовная связь между мужчинами -- жесточайше табуирована. А я... я проиграл тогда в противостоянии с отцом. Он все равно вынудил меня поступить так, как он хотел. Запихнул в эту чертову шарагу... мне хотелось бунтовать. Наверное, все дело в том, что я просто не придумал никакого лучшего способа. Помню, как отчаянно желал, чтобы отец отстал от меня. Отрекся, вышвырнул на улицу, все, что угодно, только чтобы больше не лез ко мне... Совсем. -- На последнем слове голос резко сел и оборвался. Я на мгновение закрыл глаза ладонью. Глубоко вздохнул.
   -- Понял, -- тихо произнес Ир. И я почувствовал, как он гладит меня по голове. И когда только успел встать и подойти? Но от этого незатейливого прикосновения стало легче дышать. Вот и вся правда. Друг всегда поймет друга, и в этом пусть маленькое, но счастье. Разве я не прав?
   Потом мы молчали. Долго. И, возможно, продолжали бы молчать, если бы на плите не закипел чайник без крышки. Ир привычным движением отключил газ. Встретился со мной взглядом и вдруг сказал:
   -- Мне хочется кого-нибудь убить, -- увидел что-то в моем ответном взгляде и поспешил успокоить: -- не волнуйся, твоим родственникам я ничего не сделаю. Только потому, что они твои. Просто это чувство в последний раз посещало меня, когда я только поступил в университет и, как Умка, осознал, что все написанное в рекламных проспектах про равенство рас и равные возможности на всех стадиях обучения -- это чушь. Вот тогда было туго.
   -- Ир, я тебе все это рассказал вовсе не затем, чтобы ты меня жалел.
   -- Знаю, -- просто сказал он и отвернулся, чтобы заварить для нас обоих ароматный чай.
   Кажется, Ир выбрал зеленый с мятой. Вкусный. Я часто его покупаю, так как он у меня долго не задерживается.
   На душе было как-то нехорошо. Ирирган поставил передо мной дымящуюся кружку. Сел на стул с противоположной стороны стола. Сделал крохотный глоток из своей кружки и прикрыл глаза. У меня вырвался какой-то непонятный рваный вздох. Зачем я начал в этот момент говорить, и сам не знаю.
   -- Иногда мне становится страшно. В вашем мире это происходит все чаще. Боюсь, что снова отключусь, как тогда. Просто засну и уже не сумею проснуться. Я ведь две недели в коме провалялся. Помню, как мне не хотелось жить, да и вообще хотя бы просто вставать с постели, когда пришел в себя. Навсегда запомнил это чувство отрешенности и апатии. И это меня пугает. Странное, все же, существо человек, даже когда полная клиника и ты в такой заднице, что уже не выбраться, все равно цепляешься за жизнь из последних сил, карабкаешься, зовешь на помощь, даже если знаешь, что не помогут. Некому помогать.
   -- Теперь есть, -- тихо обронил Ир, снова поднес к губам свою кружку и вдруг сказал, пряча свои бесстыжие кошачьи глаза за паром, поднимающимся от горячего чая. -- А еще я сказал Карлу, что будет просто замечательно, если ты не по местным клубам станешь шляться и парней-девчонок снимать, а выберешь для себя кого-нибудь из нашего мира.
   -- Ир... -- чуть не обжегшись собственным чаем, который тоже решил попробовать, укоризненно выдохнул я.
   -- Это так, к слову. Чтобы ты не расслаблялся, -- пропело мерцающее чудовище и, уткнувшись в кружку, спрятало хитрющую улыбку,.
   Зараза! Нельзя же так, меня -- больного и несчастного, со всех сторон обкладывать и гнать прямой наводкой в капкан. Казалось, мы этот вопрос уже прояснили. А если он не понял, то самое время вправить кое-кому его мерцающие извилины!
  
   Ир
  
   Оставшийся день прошел на удивление спокойно. К провокационным вопросам мы с Андреем больше не возвращались. Он звонил друзьям и расспрашивал про какие-то курсовые, судя по всему, спешил все выяснить до того, как прокол пространства-времени в исполнении Карла и Лучистого войдет в последнюю стадию, и не только лишний день недели начнет пропадать, но и все местное время для нашего психолога закольцуется. Странно даже, что он не стал меня подробнее об этом расспрашивать. Хотя, если вспомнить, каким для нас обоих было начало этого дня... Я отогнал от себя ненужные мысли и снова уткнулся в экран монитора. Да, лучше даже не вспоминать.
   И все же к вечеру Андрей одумался и решил узнать все подробности.
   -- Ир... -- протянул он, войдя в комнату и помявшись у меня за спиной.
   Я был занят и по-настоящему увлечен. В такие моменты меня лучше не отвлекать.
   -- Ир! -- позвал Андрей более настойчиво уже с кровати, на которую плюхнулся.
   Я понял, что он от меня не отстанет, и, крутанувшись в кресле, повернулся к нему. Вопросительно выгнул брови.
   -- Скажи, это что же получается, если я в последний раз выходил в свой мир осенью, в конце сентября, то и вернусь в то же время, сколько бы у вас ни прожил?
   -- Да.
   -- А если кому-то из моих друзей приспичит мне позвонить?
   -- Андрей, -- терпеливо начал я, -- время для них остановится на то время, пока ты станешь находиться у нас. Они смогут тебе позвонить, только если ты проведешь хотя бы несколько часов за пределами квартиры, понимаешь?
   Он задумался, уставился куда-то в стену, потом снова начал смотреть на меня, и смотрел до тех пор, пока я не вернулся к тому, от чего он меня оторвал, в частности, к начальным главам диссертации.
   -- Насчет твоих матримониальных планов на меня... -- быстро проговорил он, и я лишь через пару секунд понял, что таким образом он пытается замаскировать собственные неуверенность и смущение. Ничего себе! Оказывается, даже такой продувной тип, как он, способен смущаться!
   -- Не уверен, что готов в ближайшее время снова заводить долгоиграющие отношения, -- сказал он, нервным жестом пригладив волосы.
   Любопытно. Еще пару дней назад я бы, наверное, в очередной раз взбесился от того, что психолог нарочито игнорирует все мои благородные порывы. Я ведь для него же старался. Мы ведь друзья, да? Мне, конечно, в новинку такие отношения, как-то не принято у нас даже в мерцаниях особо обольщаться и к кому-то серьезно привязываться, но Андрей -- совсем другой случай. Он сам напросился. И все равно я не чувствовал раздражения. Поэтому, вместо того чтобы кинуться на него, снова крутанулся на своем кресле и объявил, сделав вид, что полностью поглощен информацией, высветившейся на мониторе.
   -- Можно и не долгоиграющие. Не проблема. Никто же не говорит, что вас после первого поцелуя сразу же поведут к алтарю.
   -- Ир! -- о, этот его незабываемый тон! С трудом удалось сдержать улыбку.
   -- Зря отказываешься. Тебе ведь понравилась та Ирина, которая из меня получилась. Ну, так у нас десятки таких девушек по университету ходят. Даже лучше.
   -- Ир!
   -- И если ты продолжишь точно так же тянуть мое имя, я громко заржу, предупреждаю сразу, чтобы потом не обижался.
   -- Что?! -- заревел он, и я честно исполнил свое обещание, захохотал в голос. Мне совсем не было стыдно так откровенно над ним издеваться. Можно подумать, я себя лучше чувствовал, когда он надо мной измывался при посторонних, мне хотя бы хватало такта не делать это прилюдно!
   -- Зараза ты мерцающая, -- бросил он, -- вот уйду обратно к родителям жить! -- пригрозил. И, прежде чем я успел осознать, что творю, с губ сорвались слова.
   -- Да ты им и даром не нужен! -- и тут же прикусил язык. Забыл и про компьютер, и про свои графические наброски эскиза готового изделия. Резко повернулся в сторону Андрея, поймал его колючий взгляд.
   -- Ниже пояса, знаешь ли, -- обронил он, и теперь стало стыдно мне. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу, и дергаются уши.
   Посмотрел на Андрея и не смог извиниться. Язык не повернулся. Стыд сковал голос. Кажется, меня даже начало знобить. Зажмурился и попытался взять себя в руки. Не получилось. Но все мои терзания прекратились, как только я услышал его вопрос.
   -- Ир, как думаешь, стоит завтра пригласить Карла на гневотерапию? Ну, просто, никто из нас ему так всего и не сказал. И, наверное, лучше будет, если он сам все увидит. А то еще обидится, что мы снова от него все самое интересное скрываем.
   -- С чего ты взял, что ему командоры не рассказали?
   Андрей насмешливо фыркнул и объявил.
   -- С того, что еще пару дней назад наивно полагал, что на футбол сбежится хоть сколько-нибудь постороннего народа. А оказалось, эти ушастые конспираторы такие тайны мадридского двора развели, что мне в первый момент даже как-то не по себе сделалось, хорошо хоть на Ингу отвлекся.
   -- Ты серьёзно думал, что кто-то мог узнать о матче, если ты заранее не сказал ребятам о своих планах?
   Он потупился. Все ясно. Придется раскладывать по полочкам.
   -- Почему, по-твоему, Фа так легко всем продемонстрировал, кто он на самом деле, и рассказал про Гарри? Да потому что "колокольчики", в отличие от некоторых, прекрасно усекли, что коммандос дружно землю носом рыли, чтобы никто посторонний об этом мероприятии не узнал. И не потому, что боялись, что их кто-нибудь обвинит в нарушении межвидовой субординации, а потому что за командоров волновались. Сам же знаешь, кто у нас Барсик и кто Мурка. С Муркой, если верить Инге, теперь проще, а вот с Барсиком все непонятно. Кстати, ты в курсе, что к нам на родительский день собрался приехать его братец?
   -- Да, слышал вчера что-то такое... -- растерянно отозвался Андрей, пытавшийся осмыслить сказанное.
   -- Помнишь, кто он?
   -- Что-то вроде советника при императоре, да?
   -- Ага... -- скептически протянул я и весомо припечатал, -- серый кардинал, не меньше.
   -- Понятно, -- подозрительно задумчиво протянул Андрей.
   Я сразу же насторожился, так как уже знал, о чем говорит такой его тон. Он, похоже, что-то серьезно обдумывал.
   -- И что же тебе понятно? -- с ехидцей уточнил у него.
   Андрей дернулся, словно очнулся от собственных мыслей, и глянул на меня с хитрым прищуром.
   -- Предлагаю устроить широкую пиар-компанию, сделать так, чтобы к нам пришло больше народа, чем на все их магические бои вместе взятые. Что скажешь?
   -- Скажу, что, пожалуй, поддержу твою идею, -- я в свою очередь улыбнулся, уже обдумывая, как можно наводнить университет невероятными слухами о предстоящем действе, но тут Андрей снова меня огорошил.
   -- Кстати, не планируешь ли ты и эту ночь провести за чтением развлекательной литературы?
   -- Что, соскучился? -- мгновенно среагировал я. Думал, что на этот раз подловил его. Ошибся. Какой же наш психолог изворотливый.
   -- Не-а. Просто решаю, стоит ли приготовить на завтра торжественный спич. А то выползешь в таком же непотребном состоянии, а потом придется с Карлом или еще кем-нибудь объясняться. Мне сегодня Лукерьи хватило по самое не могу.
   -- Скотина ты, -- рыкнул, обидевшись, что он припомнил, каким заспанным и почти невменяемым я был утром, когда к нам заявился Таинственный, и отвернулся к монитору.
   Андрей засмеялся и ушел в ванну. Вернувшись, он так и не извинился, молча забрался в постель и уснул. А я мог бы себя всю ночь накручивать, если бы в первом часу не вспомнил, что сам еще тот гусь. Я ведь тоже так ничего ему и не сказал, хоть и собирался. Поэтому мне ничего не осталось, как отключить компьютер и забраться под одеяло к горячему, как печка, товарищу. Так что, кто тут у нас главная грелка, еще спорный вопрос.
  
   Андрей
  
   Утро было незабываемым. Нет, пробуждение и завтрак прошли по стандартному сценарию, но стоило нам с Иром выбраться в класс... Да, похоже, вчера ребята сделали все, чтобы меня не беспокоить, но, как только увидели живым и даже посвежевшим, словно с цепи сорвались. Во всяком случае, так утверждал Ир, все же запихнувший в меня вместо утреннего чая ту хрень с непроизносимым названием, из которого я запомнил только мусь-мусь. Причем выпить заставил все и сразу.
   Иля набросилась на меня с расспросами о самочувствии, Ника принялась петь дифирамбы Карлу, который с ней вчера так поговорил, что юная мерцающая уже и думать забыла о всех предыдущих коварных планах их тайного общества. Том изнывал и маялся тем, что не его очередь отправляться на гневотерапию. О чем речь? Да о том, что по вторникам у моих ребят стояло две пары Корешеля подряд. Вот только последнее время они спали и видели, как бы с них втихую слинять и всем собраться в зале для гневотерапии. Просто после занятий теперь далеко не всегда удавалось скучковаться по причине интенсивных тренировок, связанных с жаждой темных одержать реванш над светлыми. А те, в свою очередь, отчаянно не желали проигрывать и уступать пальму первенства.
   Фа неожиданно объявил, что его отец с радостью встретится со мной в том Харьюсском кафе, где "колокольчики" меня впервые за пределами университета выгуливали. Гарри замялась и сказала, что её мама тоже. И тут же попросила не удивляться её юности, так как драконы, что очевидно, стареют совсем не так, как люди или даже эльфы.
   Дальше -- больше. Машмул, все утро крутившийся возле меня, как та еще наседка, попытался ненавязчиво выяснить что-то насчет моих планов на его женушку. Когда я, устав от его постоянного мельтешения перед глазами, объявил, что особых планов у меня нет и единственно верной мне кажется следующая тактика -- разбираться с проблемами по мере их поступления, тут же взвыл уже не Машмул, который, к слову, растерялся от моего ответа, а Алый. Даже за голову схватился и горестно вопросил, как я могу так легкомысленно относиться к чужим чувствам. На что Машка тут же рискнул у него уточнить, не о своих ли чувствах печется светлый. Получил ответ -- да, о своих, и чуть прямо там не сел на пол.
   А потом в класс ввалился Умка. Да не один, а с довеском. Мое счастье, что в тот момент я был еще не в курсе того, что светлая эльфийка, павой вошедшая в двери, это немного-немало -- декан факультета классической магии. Окинув нашу разношерстную компанию холодным взглядом, она обратилась ко мне. Гостью интересовало, правда ли Умка согласился работать на нас по собственному желанию, не принудили ли его мои "колокольчики". Вот это был удар под дых. Благо, со мной рядом оказался Ир, которого, как я понял по глазам женщины, она точно не ожидала тут увидеть. Он и разрулил ситуацию, уточнил, кто мог сказать ей такую глупость и что послужило основанием для её недоверия по отношению к собственному студенту, который, если верить взгляду переминающегося с ноги на ногу Умки, уже успел ей все уши прожужжать о том, что никто его не принуждает.
   Женщину звали Микалая Эльфир Земная. Но представили мне её только после того, как я громким шепотом поинтересовался у Ира, что это за барышня и с чем её едят. После таких слов меня удостоили просто ледяным взглядом, но процедуру знакомства, которой спешно занялся Ир, декан, стоит отдать ей должное, выдержала с честью. Правда, растерялась, когда я подал ей руку. Но Том -- вот неугомонная душа! -- сразу же вякнул со своей задней парты, что с девушками вроде как за руку не здороваются. На что я ответил, что здороваюсь не с девушкой, а с суровым деканом. И добавил, что такого сурового мужика, как она, еще нужно поискать. Я в тот момент куражился, поэтому мысль о том, что сейчас меня будут убивать без суда и следствия, отрезвила слишком поздно. Но, как ни странно, женщина неожиданно улыбнулась. "А вы интересный..." -- сказала она и вышла в коридор, оставив Умку таращиться на меня со священным ужасом в глазах.
   Пришлось пожать плечами, сдать полуневменяемого гнома на попечение Иру, а самому снова сосредоточить внимание на "колокольчиках".
   Классный час на этот раз оказался на удивление информативным. Я смог пообщаться с Томом, который, наконец, просветил меня на тему его отношений с отцом. Оказывается, Рутберг-старший считался сильнейшим человеческим магом своего поколения. Он жил и нес службу на восточной границе Федерации княжеств, то есть, в непосредственной близости от пустыни Наби, откуда происходил Фа. Так вот, сам Дэниз Рутберг происходил из самородков, в свое время изучал магию исключительно в походных условиях, но так и не получил никакого классического образования, поэтому задался целью воплотить в сыне свои так и не сбывшиеся когда-то мечты. Да, он был самым мощным магом-стихийником, но никакого диплома так и не получил. Да и зачем диплом боевому магу, как любил, по словам Тома, говаривать его папаша. Но сына Рутберг-старший отправил учиться с жесточайшим наказом не посрамить честь семьи. И вести себя прилично. Вот из-за этих понятий о приличиях у них и нашла коса на камень. Тому претило желание отца казаться лучше, чем он был на самом деле. Претило делать так, как хотелось Рутбергу-старшему. С одной стороны, проблема выеденного яйца не стоила, но все мы знаем вечную историю отцов и детей, не так ли? Собственно, с этим мне и предстояло разобраться. Я очень надеялся, что смогу побеседовать с Дэнизом уже в эти выходные.
   Дальше мы говорили с Машкой, который, пока остальные веселились, возились с котятами и шумно обсуждали футбольные эльфийские будни, сдавленным шепотом поведал мне, что же у него не так с женой. На первый взгляд, все обстояло плохо. Очень плохо. На лицо были -- полное недопонимание и подчеркнутая жестокость с её стороны и отторжение и тихая ненависть с Машкиной. К тому же, я бы сам не поверил, если бы не услышал этого от него, но наш Машмул, как оказалось, отчаянно хотел хотя бы изредка видеться с единственной дочерью и общаться с ней. Но жена отчего-то не позволяла ему этого. Пришлось подозвать Илю и выяснить все наверняка. Оказывается, у темных вообще не принято подпускать отцов к детям. Просто беда с ними.
   С этой безрадостной ноты я как-то незаметно переключился на другой вопрос. Меня интересовала Инга. Как у них там с Марфой все прошло? Изменилось хоть что-нибудь? Или все осталось на той же стадии? Вот от этого вопроса лицо Или изменилось. Взгляд засветился лукавством и потаенной радостью.
   -- Она просила передать, что благодарна тебе за все. Кстати, Алый уже составляет черновой вариант договора о перспективах сотрудничества по вопросам поставки благовоний и прочих ароматных средств в Темное королевство.
   -- Серьезно? -- искренне порадовался я за светлого, -- значит, его можно поздравить? -- и покосился на Алиэля, ревностно наблюдавшего за нами с другой стороны класса.
   Тот сразу же отвернулся. Похоже, он не столько за всеми нами присматривал, сколько следил за Машкой. Беспокоился. Значит, уже подружились. А ведь, когда я только пришел в этот мир, они были чуть ли не смертельными врагами. Ну и что же мне теперь делать с приглашением для Машкиной женушки? Не отменять же, правда? Но и как их помирить, ума не приложу.
   Но я решил пока этим не заморачиваться. И отвлекся на Гарри, которая с восторгом рассказывала Ульке и Тому о том, как летала к родителям Фа и как её приняли в Пустыне. Оказывается, драконы прямо в полете легко могут перемещаться в пространстве. Фа сидел рядом и тихо гордился своими сородичами, которые так благосклонно приняли виверну, принесшую от него отличительный знак. Слово за слово, и Гарри случайно обмолвилась о том, что дом Фа похож на маленький оазис посреди пустыни, вот тогда оживился наш гном-мелиоратор. И принялся расспрашивать Фа, как у ифритов обстоят дела с магической мелиорацией. Ответить тот не успел, поскольку прозвенел звонок.
   Ребята стали с неохотой собираться, уходить из нашего уютного класса никому не хотелось. Но их ждали другие пары. Так что, очень скоро, кроме котят, в классе остались Умка, Ир и я. Мерцающий тут же оживился и чуть ли не пинками выставил меня за дверь. Почему? Да просто вспомнил о вчерашнем разговоре и потребовал, чтобы прямо сейчас позвал на гневотерапию Карла. Когда я уже в дверях обернулся и поинтересовался, а чем он сам планирует заняться, они с Умкой хитро переглянулись и сказали, что будут готовиться к завтрашней презентации проекта по мелиорации. О, тут уж я застриг ушами, как бывалый эльф, конечно, если выражаться образно. Но меня в наглую выперли из аудитории. Пришлось тащиться к Карлу.
   Я был так поглощен своими мыслями, что уже привычно промаршировал через пустующую приемную с девственно чистым секретарским столом и ввалился в кабинет ректора без стука. Вот тут-то и пришла моя смерть.
   -- А вот и он! Легок на помине! -- воскликнул Корешель, обернувшийся на меня из кресла для посетителей.
   Ректор, судя по всему, заметивший, как в этот момент изменилось мое лицо, поспешил сотворить для меня отдельный стул. Но я и не подумал его занять. Просто осторожно приблизился и вопросительно посмотрел в глаза Карла, мимоходом покосившись на преподавателя магических единоборств.
   Карл кашлянул. Уже это сказало о многом. По спине пробежал неприятный холодок. Что же могло случиться?
   -- Видишь ли, Андрей, Корешель недоволен твоим классом и очень хотел бы знать, чем твои "колокольчики" так заняты на своей гневотерапии, если приходят к нему на занятия, как на каторгу, и только мечтают о том, чтобы слинять?
   Я глянул на одного, потом на другого, последнему приходилось выворачивать шею, чтобы видеть меня. Вздохнул и решил, что лучше все прояснить сразу, чем танцевать вокруг да около.
   -- Насколько вы ему доверяете? -- я, не стесняясь, кивнул на Корешеля, потом посмотрел в глаза ректора.
   -- К чему этот вопрос?! -- тут же взвился полуэльф, но ничего предпринять не успел. Карл жестом потребовал, чтобы тот успокоился, и тихо спросил.
   -- Андрей?
   -- От вашего ответа зависит, поведу я вас обоих в зал для гневотерапии, или пойдете только вы.
   -- Я и сам мог бы туда попасть, без провожатых, -- недовольно пробурчал преподаватель магических искусств, на что я только головой покачал.
   -- И ничего бы не увидели. Впустить бы вас ребятки впустили, но ни в жисть не показали бы лишнего.
   -- А с тобой покажут? -- тут же спросил у меня Корешель.
   -- А Карл может тебе доверять?
  
   Глава третья
   Пушистый Шмель на клубничный хмель...
   Андрей
  
   В принципе, я не сомневался, что Карл возьмет его с собой. Вот честно, Корешель мне давно был чем-то симпатичен. Достаточно вспомнить наше с ним первое знакомство, когда он сначала скривился, когда понял, что я ни фига не смыслю в его высоком воинском искусстве. А потом безоговорочно принял меня таким, каков я есть, когда оказалось, что мне и не обязательно уметь махать мечом, поскольку я интуитивно чувствую, что кого-то из ребят можно составить в пары, а кто-то, например, Иля, способна одна выстоять против троих. И все равно, я немного нервничал, когда вел их к залу для гневотерапии, на подземные этажи главного корпуса. Откуда тут взялись эти подземелья, если весь университетский городок стоял на реке, понятия не имею. Но для меня в этом мире многое из несуразного и необъяснимого объяснялось очень просто -- магия. Я в ней смыслил еще меньше, чем в оружии, поэтому даже не заморачивался на этот счет.
   Так вот, мы спустились на подземный этаж на памятном лифте. Причем чувство невесомости, от которого я как-то уже успел отвыкнуть, ведь в последнее время Ир таскал меня по территории университета исключительно с помощью своих порталов, так вот, чувство невесомости оказалось приятным. Я даже улыбнулся, испытывая ни с чем не сравнимый подъем сил. Очень вовремя вспомнился напиток, которым меня чуть ли не силком напоил утром мерцающий. Мусь-мусь. Название идиотское донельзя, но на вкус эта штука оказалась очень даже ничего. Правда, немного горчила, но пахла не как кофе, а как что-то морозно-свежее, отдаленно напоминающее ментол, лимон и мяту одновременно. В общем, мне понравилось. И теперь я точно знал, что завтра утром уже не откажусь от подобного допинга.
   В общем, подошли мы к двери. И ректор, и Корешель всю дорогу о чем-то напряженно думали. Наверное, Карл немного, но злился. Получается, и о гневотерапии он не ведал ни сном, ни духом. Надеюсь, поймет, что в первую очередь виноват в сложившейся ситуации сам. Если бы ректор изъявил желание посмотреть, что да как, я бы без лишних проволочек привел его к ребятам. То, что он у нас мужик хороший, я понял еще в свой первый день в этом мире. Но Карл ведь так и не удосужился поинтересоваться, чем я занят и каковы успехи у "колокольчиков". А вот молчание Корешеля меня, признаюсь, напрягало. К тому же, я все никак не мог сообразить, как мне его имя поудобнее сократить. А то у меня тут все, кроме него, щеголяли с кличками. При этом звать его просто "корешем" мне почему-то совсем не улыбалось.
   В таком вот странном настроении я вместе с ректором и полуэльфом подошел к окованным дверям. Постучал условным стуком. И несколько опешил, когда дверь открыл не кто-то из ребят, а Барсик собственной персоной. Растерялись мы с ним -- ведь точно так же, как я заметил за его спиной Мурку, светлый увидел за моей -- ректора. Наверное, мысли у него были схожи с моими. Пришел конец, которого не ждали.
   Минутная заминка, и Барсик все же посторонился. Я протиснулся мимо него внутрь. За мной вошел Карл, последним мимо командора прошмыгнул полуэльф. Обернувшись, увидел, какими квадратными глазами Тарэль на него уставился. А полуэльф, к тому же, скорчил виноватую мордашку и заявил:
   -- Я только на минуточку. Посмотрю, куда это все пошли... -- не знаю, на самом ли деле его слова совпали со словами шакала из "Маугли", или это глюк моего переводчика, но после этого я окончательно понял, что с Корешелем мы подружимся -- это раз. И два -- я придумал, как стану его называть.
   Собственно, после этого был полный абзац или, как я говорю, картина маслом. Корешель и Карл посмотрели в глубь зала-пещеры и застыли, как вкопанные. Ну, еще бы!
   Гарри в своем драконьем виде наступала на Илю и Алого. Причем за всем этим действом наблюдал Том и в наглую раздавал указания. Тут же, рядом, наш огнетелый Фа наседал на Ульку и Кара. Последний при этом вращал в руках не двойные клинки, которые я видел на занятиях у Корешеля, а какую-то тонкую цепь с гирей -- или как называется эта круглая штуковина с шипами по всему периметру? -- в общем, мне на ум пришел только моргенштерн, правда, почему-то казалось, что его навинчивали на что-то типа стержня, тем самым создавая палицу.
   В общем, зрелище оказалось знатным. При этом чуть в стороне от всех Ника с Лией тискали Бандита. Точнее, пытались тискать, но делали это предельно осторожно, по всей видимости, уже были знакомы с его когтями. А Машка рядом с ними с восторгом смотрел на то, как Алый в компании Или отбивается от золотой виверны. Собственно -- это все. Но, глянув на Карла, я понял, что сейчас будет большой бада-бум.
   Ректор медленно выдохнул и повернулся к нам с командорами. Открыл рот, чтобы высказать все, что он по этому поводу думает, но тут громогласно воскликнул Корешель:
   -- Да, кто же такому учит! Ты с ума сошел! -- накинулся он, как ни странно, не на меня, а на Тома. Тот обернулся, увидел учителя по магическим единоборствам и чуть было не сел на пол от неожиданности. Разумеется, все ребята тут же уставились на полуэльфа, который подскочил к Тому и принялся горячо втолковывать. -- Да она же так крылья повредить может! Прежде чем командовать, хоть бы книжки какие-нибудь по драконам почитал!
   Ну, в общем, я понял, что теперь они там уже как-нибудь сами разберутся, поэтому все свое внимание обратил на ректора. Тот тоже какое-то время смотрел на ребят и беснующегося от возмущения Корешеля, потом снова повернулся к нам. Командоры подобрались, я робко улыбнулся. Как там говорят -- даже если вас съели... Вот сейчас нас, кажется, будут есть без соли и перца.
   -- Мы, кажется, вчера все с вами прояснили, -- помедлив, накинулся Карл на командоров. -- Вы оба подтвердили, что рассказали мне все, что было известно. А это что тогда? -- и он махнул рукой в глубину пещеры, где Корешель продолжал наседать на ребят.
   -- Это была не наша тайна, -- брякнул Барсик, но был удостоен такого взгляда, что заткнулся на подлете.
   Мурка, судя по всему, счел за благо промолчать и не лезть на рожон. Тогда ректор вспомнил о главном виновнике сего безобразия, то есть обо мне. Под его взглядом я честно попытался потупиться, ибо чувствовал себя, как последний нашкодивший в хозяйские тапки кот.
   -- Карл, но я ведь говорил, что расскажу... если бы ты спросил раньше... -- выдавил из себя, но, видимо, не помогло.
   -- Вы с Иром вчера со мной откровенничали о чем угодно, только не об этом.
   -- Ну, да. Как-то к слову не пришлось.
   -- А должно было прийтись!
   -- Да ладно тебе, ничего ведь такого...
   -- Иля сказала, что ты всех родителей на собрание созываешь, -- вдруг бросил он раздосадовано и почти зло, и до меня дошло, что его так напрягло во всем происходящем, но ректор уже продолжал. -- Ты понимаешь, что может произойти, если кто-нибудь из темных или светлых поймет, с кем учится их дражайшее чадо. К тому же, среди твоих родителей -- еще и Глава Ордена Драконоборцев. Разве ты не знаешь?
   Разумеется, он имел в виду родителей Фа и Гарри. А Глава Ордена -- это было сказано про папу Ульки. Ух!
   -- Конечно, знаю, -- ответил я и открыто улыбнулся, -- но ты зря так переживаешь, мы с родителями Фа и Гарри встретимся уже после родительского дня, в городе.
   -- В городе? -- черты лица Карла разгладились, он уже не выглядел таким сердитым.
   -- Да, там есть изумительное кафе. Там я с ними и пересекусь. Чтобы обсудить, что да как.
   -- Ну, хоть на это ума хватило.
   -- Я вообще очень умный.
   -- Ага, -- встрял Барсик и сказал в сторону, -- задним умом.
   -- Барсим, а что с Камюэлем? -- спросил у него ректор и куда более благосклонно посмотрел на всех нас.
   -- Я... -- светлый запнулся, -- сам с ним поговорю.
   -- Мы поговорим, -- неожиданно вмешался в разговор молчавший до этого Мурка и решительно положил руку на плечо светлого. Тот -- о чудо! -- не заорал благим матом, а благодарно кивнул. Похоже, приручение строптивого Огненного шло полным ходом.
   -- Барсик, по-моему, у тебя типичный комплекс младшего брата, -- не утерпев, встрял я.
   Светлый картинно закатил глаза к потолку.
   -- О да, про то, что я для тебя -- один ходячий комплекс, я уже понял. Не надоело еще, нет?
   -- Не-а. Ведь это на самом деле так, -- объявил я и принялся объяснять. -- Судя по всему, у вас в семье им всегда восхищались и прочили просто великолепную карьеру, а ты завидовал. И всегда мечтал превзойти брата. Что мы теперь имеем? Он при императоре, а ты тут. Весь из себя такой родовитый, простых деток стережешь.
   -- Простых? -- тут же взвился Барсик и чуть не кинулся на меня, но Мурка его удержал. За что ему огромное спасибо. Все же нашего Огненного с его горячим темпераментом регулярно заносило.
   -- Андрей, ты не прав, -- вдруг встал на защиту Барсима ректор, -- у нас поначалу несли службу самые обычные отряды со своими командирами, но очень быстро стало ясно, что с детками высокопоставленных родителей они справиться не могут, так как боятся лишний раз разгневать их высокородных родственничков. Поэтому мы обратились к главам обоих государств с просьбой выделить нам таких командоров, которые не испугались бы прижать этих деток к ногтю.
   -- Я-то все это понимаю, -- признался ворчливо, -- но Барсик все равно нервничает по этому поводу, разве не так?
   -- Нервничал, -- отведя глаза в сторону, неожиданно покладисто согласился тот и едва заметно улыбнулся, -- но сейчас уже не жалею, что все сложилось так, как сложилось.
   -- Так не стесняйся тогда, скажи об этом брату!
   -- А кто говорит, -- он повернулся ко мне и посмотрел с хитринкой, -- что я при первой же встрече ему об этом не поведаю?
   -- Ну, -- быстро нашелся я, -- ты ведь уже был у него, сам говорил. Что же не сказал?
   -- Потому что тогда, -- он скосил глаза себе за спину, там стоял Мурка, -- еще не был полностью уверен.
   -- А теперь все? Вас можно поздравить? -- в лоб спросил я, не посчитав нужным лишний раз миндальничать. Что они -- не мужики, не поймут, что ли?
   -- Можно, -- сказал за них обоих Мурзяс и посмотрел на ректора.
   Тот философски пожал плечами.
   -- Не скажу, что одобряю. Особенно выбор Барсима, который не может похвастаться наличием потомков, в отличие от тебя, но, если это ваш выбор, не мне его осуждать.
   Темный кивнул. Барсик промолчал. Повисла пауза, но она была недолгой, потому что её прервал крик Тома.
   -- Да с чего вы решили, что мы будем делать так, как вам хочется! -- разумеется, он обращался к Корешелю.
   -- Так, -- сказал я, вместе с командорами и ректором повернувшись в сторону спорщиков. -- Похоже, настало время вмешаться.
   Я уже собирался пойти к ним, когда ректор придержал меня за локоть.
   -- Андрей, а Ир где?
   -- А, -- махнул рукой, -- с Умкой в нашем классе к презентации проекта по мелиорации готовится.
   -- Умкой?
   Пришлось скривиться и обратиться к командорам.
   -- Я все равно его имя не произнесу.
   Но эти коварные личности неожиданно ухмыльнулись и не поспешили мне на помощь, как я рассчитывал. Ректор продолжал меня удерживать, в то время как спор Корешеля с Томом уже перешел в самую горячую стадию, и оба спорщика схватились за оружие.
   -- В общем, -- поспешил сказать я, придумав, наконец, как выкрутиться, -- единственный гном мелиоратор на выпускном курсе.
   -- Триумвирфар? -- изумленно выдохнул ректор, но мне было уже не до того, я быстро кивнул, вырвался и помчался усмирять моих горячих парней.
   -- Том, а ну, опусти меч. Опусти, я кому сказал?! -- закричал уже на подлете, то есть, подбегая к вставшим в стойку Корешелю и Рутбергу. За всем этим с интересом наблюдали остальные "колокольчики". -- И ты тоже, -- бросил, осторожно положив ладонь на острие меча Корешеля и пригнув его книзу. Учитель скосил на меня глаза, но, что примечательно, меч убрал первым. Тот просто испарился из-под моей ладони.
   Выдохнув, повернулся к Тому. Он фыркнул и тоже убрал оружие.
   -- А теперь давайте проясним происходящее, -- объявил я. -- Ты, Том, действительно, многого не знаешь как о драконах, так и об ифритах, и, как мне кажется, не рвешься узнать.
   -- Они сами все необходимое могут рассказать! -- запротестовал Том.
   -- Да? -- насмешливо уточнил Корешель и бросил долгий взгляд на Гарри, та неожиданно потупилась. Да-да. Понятия не имею, как ей это удалось, но на золотой драконьей морде появилось смущенное и даже пристыженное выражение.
   Я вмешался.
   -- Они оба слишком юные, Том. Тебе не приходило это в голову?
   Рутберг изумленно распахнул глаза, обернулся, посмотрел на друзей и снова перевел взгляд на нас с Корешелем.
   -- Хотите сказать, что я, правда...
   -- Мог навредить ей этой своей командой: "Ударь его крылом!" -- припечатал полуэльф, строго посмотрев на него. А дальше продолжил говорить совсем не об этом. -- Не стоит думать, что, если ты признанная звезда арены, то из тебя получится такой хороший учитель, как ты возомнил!
   Глаза Тома возмущенно вспыхнули, но снова обозлиться на полуэльфа я ему не дал, влез с вопросом.
   -- А что за арена? Я о ней уже слышал, но активно хлопал ушами. Теперь мне интересно.
   -- А что ты слышал? -- поинтересовался Корешель.
   -- Ну, что Том, типа, на ней самый крутой. Даже Вини на лопатки положил и все такое.
   -- Вини? -- уточнил Корешель.
   Я потупился, поэтому объяснять пришлось Тому.
   -- Виниэльс Шелковый. Он так его сокращает.
   -- Только его? -- живо уточнил полуэльф.
   -- Не-а, -- отмахнулся Том, -- всех. Даже Фаль у нас теперь просто Фа.
   -- Нет, то, что он вас сократил, я в курсе, но старших...
   -- Барсим -- Барсик, Мурзяс -- Мурка, -- со снисходительной улыбкой начал перечислять Том, -- Ирирган -- Ир...
   -- Даже Шутвик?
   -- Ага. Они теперь лучшие друзья.
   -- С Шутвиком? -- с неподдельным недоверием в голосе уточнил Корешель, заставив меня задуматься, каким же был Ир до встречи со мной, если кто-то настолько сильно сомневается в том, что он способен с кем-то искренне дружить и вообще к кому-то хорошо относиться.
   -- Да, с ним, -- влез я и поспешил вернуть разговор в прежнее русло, -- так что за арена?
   Отвечать мне начал, как ни странно, не Том, а Корешель.
   -- Об этом никто тебе официально не скажет, но уже много лет вблизи Холёбаска на специальной арене проводятся магические бои без правил. Официально это осуждается и раз в полгода университет направляет коммандос вроде как для разгона сего сомнительного мероприятия, но, разумеется, бои утихают на какое-то время, а потом опять продолжаются. Большинство мало-мальски сильных магов университета участвует в них. Рутберг с момента своего поступления и первого выхода на арену считался признанным чемпионом, но сейчас как-то подозрительно забросил это дело и уже несколько недель кряду не просто не выходил на арену, но и не появлялся в числе зрителей. Теперь я понимаю, почему. -- И он выразительно посмотрел на Тома.
   -- О, да, -- протянул я, -- им всем и на гневотерапии адреналина хватает, -- а потом глянул на Рутберга и прямо спросил, -- твой отец строжайше запретил тебе ввязываться в сомнительные мероприятия. Ты поэтому ввязался?
   Том отвернулся. Пожевал губу, словно не решаясь признаться, но все же сказал.
   -- Меня бесит его двуличие, -- он сообщил об этом без ярости, спокойно и словно бы окончательно. -- Будь он на моем месте, первым делом помчался бы на арену бить морды всем и каждому, просто для поднятия тонуса, но так как это я, а не он, то просто невыносимо, насколько мой отец...
   -- Лебезит перед людьми, получившими, в отличие от него, диплом?
   -- Думай, что говоришь! -- мгновенно ощерился Том, -- мой отец никогда бы...
   -- И все же, дипломированные боевые маги вызывают у него невольный трепет, я прав? -- окончательно загнав парня в угол, сказал и понял, что не ошибся.
   Том снова отвернулся от нас с Корешелем.
   -- Да, -- с трудом выдавил он из себя. -- А еще отец всем хвастает, что я у него такой весь из себя умный и поступил сюда учиться. Но я ведь...
   -- Совсем не такой.
   -- Нет, я, конечно, не придурок и так далее... -- словно не слыша меня, продолжил Том, -- просто...
   -- Тебе неприятно, когда тебя незаслуженно хвалят, так?
   -- Да, -- тихо ответил парень и опустил глаза в пол, явно пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. А потом в довершение всего сказал. -- Я не паинька, впрочем, как и он сам. Но он считает, что просто обязан вырастить из меня этакого интеллигента. Да сдалось оно мне все!
   Еще один готов. Вот все и встало на свои места. Знаю я таких папочек, как этот Рутберг-старший. Недаром наш Том такой колючий. Папочка совсем его достал. Ладно, об этом позже. Я сказал:
   -- Хорошо. С этим прояснили. Теперь насчет отсутствия у тебя должного профессионализма, -- я указал глазами на Корешеля.
   Том тут же надулся.
   -- Почему я не могу их сам учить?
   -- Потому что тебе явно не хватает опыта. -- Припечатал я и посмотрел на полуэльфа. -- Но ведь он может быть кем-то вроде помощника, если ему так нравится амплуа учителя?
   Вместо ответа Корешель неожиданно протянул.
   -- А как бы ты меня сократил?
   -- Э? -- растерялся я.
   -- Ты ведь всем прозвища придумываешь. Так как?
   О, понял! Расплывшись в улыбке, обронил:
   -- Шмель. Знаю, что, может, и не очень созвучно, зато подходит. Пушистый, юркий и с жалом...
   -- В одном месте, -- тут же осклабился Том.
   -- А какая разница, где жало, главное, что жалит метко, -- тут же пропел обрадованный полуэльф и обратился к "колокольчикам", которые чутко прислушивались к нашему разговору. -- В общем, кто не знал, моя диссертация когда-то называлась "Основы гипотетически возможных воздушный боев на драконах". Кроме всего прочего, я спроектировал два вида седел, одно на виверну, другое на дракона. И, хоть в ту пору казалось просто невероятным, что кто-то из драконов рискнул бы пустить себе на спину, ну, скажем, рыцаря, я все равно защищался именно по этой тематике. Поэтому доподлинно знаю, какие приемы можно применять к такому дракону, как ты, Гарилика, а чего проделывать не рекомендуется. -- Он сделал паузу, дав ребятам осмыслить сказанное, и весело поинтересовался. -- Так что там с моей профпригодностью?
   -- Сгодится! -- неожиданно объявил за всех Улька, широко улыбнулся, подошел к полуэльфу и протянул руку.
   Шмель тут же крепко её пожал.
   -- Эй! -- разнесся под потолком возглас нашего золотого дракончика. -- С чего ты взял, что я позволю тебе меня оседлать? -- конечно же, она спрашивала это у Ульки.
   А дальше все просто смеялись. Потому что наш рыцарь -- плечистый и крупный парень, обернулся к виверне с таким виноватым выражением на мордочке, что даже традиционно сдержанная Иля прыснула в кулак, не говоря уже про откровенно развеселившихся Алого, Кара и Фа.
   -- Ладно, -- пробурчала Гарри, которая, конечно же, тоже не осталась равнодушной к выразительной мимике Ульки, -- может быть, когда-нибудь.
   -- Отлично! -- вместо рыцаря просиял Шмель и со всей дури хлопнул меня по плечу.
   Я поперхнулся воздухом. И вытаращил на него глаза. А радостный полуэльф объявил:
   -- Знал бы, что ты тут такую авантюру проворачиваешь, уже давно бы к вам напросился. Но ничего, сегодняшние две пары потренируемся, а после занятий продолжим.
   -- Мы не можем после занятий, -- к нам подошла Иля, облаченная в уже знакомый мне обтягивающий ее наподобие второй кожи костюм.
   -- Почему? -- искренне огорчился полуэльф, убирая руку с моего плеча.
   -- У нас тренировка.
   -- Какая еще тренировка?
   -- По футболу, -- вмешался подоспевший вовремя Алый и посмотрел на меня.
   -- А я-то тут причем? -- вырвалось непроизвольно, потом, кивнув себе за спину на командоров, я сказал: -- У вас тренеры есть, вот у них и спрашивайте, будет сегодня что, или они уже передумали.
   -- Так, -- раздался громкий возглас Барсика. -- Нечего вносить смуту в ряды капитанов!
   -- Да, Андрей, что-то ты заговорился, -- вмешался Мурка и громко объявил, чтобы слышали все: -- Тренировка будет. Даже небольшую дружескую игру проведем.
   И тут в повисшей после воплей темного тишине раздался приглушенный голос Шмеля.
   -- Ребят, а футбол -- это что?
   -- О! -- протянул на это Том, стоявший к нам с Корешелем ближе остальных, хлопнул учителя по плечу и ласково сказал. -- А ты приходи вечером на поле, там и увидишь.
   -- Я тоже приду, -- строго проинформировал нас ректор.
   -- Конечно, господин ректор, -- ответила за всех Иля, потом посмотрела на Карла и добавила. -- Думаю, вам, действительно, стоит увидеть это до родительского дня.
   -- Вот и прекрасно, -- довольно обронил Карл, глянул на меня, потом обвел взглядом всех присутствующих и объявил. -- Продолжайте урок, командоры и Андрей со мной.
   Пришлось опустить голову и топать к нему. Когда я подошел, Карл первым делом спросил:
   -- Скажи-ка, мои глаза не врут, и твои девочки играют с земным котом?
   -- Ага, -- непроизвольно расплывшись в улыбке, подтвердил я. -- Барсику на день рождения Бандита подарил.
   -- Да? -- ректор, который, судя по всему, о наших земных кошках знал не понаслышке, повернулся к светлому командору и полюбопытствовал. -- И как тебе Бандит?
   -- Мне -- просто замечательно, -- осклабившись, выдал Тарэль и тут же добавил. -- А вот Мурке не очень.
   -- Теперь уже нормально, -- пробурчал в сторону темный.
   На что светлый не преминул сообщить:
   -- Ага, после того, как ты ему свою собственную комнату на растерзание отдал.
   -- И где же ты теперь... -- начал Карл, но осекся.
   -- Со мной, -- проинформировал Барсик и без того уже догадавшегося ректора.
   -- Собственно, с этого и началась наша футболотерапия, -- встрял я. -- Они после первого свидания ночевать отправились в одну комнату, вот светлые коммандос и возбухли.
   -- И? -- настороженно уточнил Карл.
   Я картинно пожал плечами.
   -- Пришлось усмирять.
   -- Знаешь, о чем я думаю, -- после непродолжительной паузы неожиданно выдал ректор.
   Я насторожился. Карл продолжил:
   -- Зная Ира, как он тебя еще не придушил?
   -- Говорят, он как-то пытался, -- протянул Мурка, обнажив в улыбке острые зубы.
   -- А мы с Иром в этом плане единодушны, -- поддержал темного Барсик и добавил. -- Все пытаемся сыграть в игру "Прибей психолога", но Мурка нас не поддерживает.
   -- Думаю, я тоже скоро стану фанатом этой игры.
   -- Эй-эй! -- наконец смог вставить хоть слово. -- А почему сразу я?! И вообще, я ведь ни причем, честно, вы сами, и...
   -- Пошли уже, нипричемный ты наш, -- хмыкнув, сказал Мурка и подтолкнул нас с Барсиком к двери.
   Уходя, я слышал, как за спиной Шмель раздает ребятам короткие указания, и тихо радовался, что все так удачно сложилось. Опять не подвело чутье. А то что бы я без него делал.
   Карл привел нас в свой кабинет через портал. Понятно теперь, откуда у Ира такая любовь к этим черным дырам. А то все равно каждый раз становилось как-то не по себе, когда в них ступал.
   Мне досталось креслице для посетителей, второе к тому времени уже куда-то подевалось, так что командоры, как и в первый день нашего знакомства, остались стоять. Барсик у окна, а Мурка, уже привычно -- у стены. Конечно, за окном ярко светило солнце, что было не очень приятно для чувствительных глаз илитири, так думал и я и, судя по всему, Карл. Но оба удивились, когда Мурзяс вдруг материализовал в руке солнечные очки, которые мы вместе покупали в моем мире и, водрузив быстро потемневшие стекла себе на нос, подошел к светлому. Да, это было красиво.
   Я поймал на себе задумчивый взгляд Карла и только виновато развел руками, но, думаю, ректор прекрасно понял, что вины за собой я никакой не ощущал.
   -- А теперь, -- сказал он, обращаясь ко мне, -- расскажи, что ты задумал с этим своим собранием?
   -- Если скажу, вы ведь их раньше времени не предупредите? -- тут же деловым тоном уточнил я.
   Карл хитро прищурился.
   -- Знаешь, после всего, что увидел, этот твой взгляд мой друг, настораживает.
   -- Если не сказать больше, -- проворчал с подоконника Барсик.
   -- Пугает, -- сделал последнее уточнение Мурка.
   Я закатил глаза к потолку.
   -- Но вы же меня знаете...
   -- Вот именно, -- снова влез в разговор светлый командор, -- слишком хорошо знаем. Так что, давай, выкладывай все начистоту.
   -- Ну, ладно, -- примирительно сказал я и принялся делиться долгоиграющими планами.
   В общем, ничего удивительного, что под конец они все дружно меня поддержали. Так что, я получил официальное добро со стороны ректора на свое родительское собрание, которое планировал провести сразу же после показательного футбольного матча, совмещенного с матчем-реваншем.
   Если честно, я уже и сам не мог дождаться выходных. Так хотелось посмотреть на родителей моих "колокольчиков". Но следовало пережить еще четыре дня. Правда, что-то мне подсказывало, что они пролетят для нас всех, как одно мгновение.
   В общем, сегодня до окончания уроков у "колокольчиков" и начала тренировки по футболу в наш класс я так и не попал. Так что Ира, можно сказать, целый день не видел. Зато весело провел время с ребятами коммандос. Когда мы с командорами уже выходили из приемной ректора, нас неожиданно перехватил не кто-нибудь, а Вини в компании двух темных. Оказалось, что наш светлый задира не забыл о своем долге перед Илей. Он ведь обещал ей сладости, так? Так. Вот только и я, и Иля, с которой мы это уже обсуждали, пришли к выводу, что светлый -- гад неблагодарный -- сделал вид, что забыл, и, конечно же, ничего сладкого нам уже не обломится. Оказалось, зря мы так думали.
   -- Слушай, это же традиция твоего мира! -- воскликнул Вини, как только мы отошли чуть дальше по коридору, -- Вот и расскажи, как лучше все преподнести.
   -- А их ты что, для моральной поддержки взял? -- поинтересовался я и кивнул на сопровождавших его темных.
   -- Откуда я знаю, какие сладости можно темным, а какие нельзя. И что вообще им нравится! -- бросил на это уязвленный светлый.
   Я покосился на криво ухмыляющихся командоров и понимающе обронил.
   -- Понятно, значит, они тут в качестве консультантов.
   -- А что в этом такого? -- возмутился один из темных.
   -- Ничего, -- хмыкнув, отозвался я, -- только фиговые из вас консультанты.
   -- Почему это? -- тут же вопросил второй.
   -- Потому что вряд ли у вас принято делать приятное девушкам.
   -- Отчего же, -- заступился за сородичей Мурка, -- до второго совершеннолетия мы только и занимаемся тем, что делаем приятное женщинам.
   -- Не в том смысле, пошлый ты наш, -- пропел на это Барсик и каким-то чудом ухитрился съездить локтем по ребрам ошалевшего от такого тона темного.
   Я глупо хихикнул, так как не ожидал поддержки со стороны светлого командора, а потом снова отвлекся на их подчиненных.
   -- И что ты решил ей преподнести? -- поинтересовался у Вини.
   -- Почему только ей, -- делая вид, что не замечает, какими взглядами смотрят друг на друга командоры, пробубнил тот.
   -- Неужели ты нас всех решил сладостями попотчевать? -- тут же оживился я.
   -- Неужели, -- хмуро отозвался Вини.
   -- О! Ну, тогда сам Бог велел тебе помочь.
   -- Что за бог? -- уточнил один из темных.
   Ну, что я мог ему на это сказать? Пускаться в теологический диспут совсем не хотелось, поэтому я только рукой махнул и возвестил:
   -- Ты все равно его не знаешь, -- а сам со всевозрастающим интересом посмотрел на Вини. -- Ну, что, составим меню для сегодняшнего пикника? -- у того вытянулось лицо.
   -- Пик... что?
   -- Эх, темнота, и чему только вас переводчики учат, -- хмыкнул я, схватил парня за локоть, и пока мы все дружно топали к футбольному полю, заливался соловьем на тему того, что такое пикник и с чем его едят.
   Эльфы впечатлились. Поэтому для меня не стало неожиданностью, что на мое предложение поддержать Вини и скинуться всем вместе, отреагировали не просто положительно, а, не побоюсь этого слова, воодушевленно. Причем, что светлые, что темные. Так что, я всучил Барсику свою кредитку и попросил, чтобы он каким-то их магическим способом перевел Вини мой вклад в предстоящий пикник. Светлый командор возился недолго. Как я понял, эти кредитки у них были до безобразия универсальным средством денежного обмена. Но не о них шла речь. За обсуждением меню мы с ребятами провели все оставшееся время до прихода на поле "колокольчиков".
   А дальше для меня начался новый виток психологической помощи для всех страждущих. Во-первых, на этот раз я сидел на грибочках, заменяющих места для болельщиков, в компании Карла и Шмеля. Полуэльф примчался на поле в последний момент, когда команды уже строились и устраивали перекличку. Последнее было моей идеей, это я посоветовал Мурке и Барсику для придания большей солидности мероприятию построить всех и пересчитать, можно сказать, по головам. А что, у нас в школьной спортивной секции тренеры всегда так делали. Признаться, я уже не раз наблюдал за всей этой картиной в исполнении эльфов, поэтому не сразу сумел заметить, что ректор, да и Корешель тоже, как-то подозрительно замерли, уставившись во все глаза на поле. А ведь до построения я уже успел им кое-как объяснить, что такое футбол и как в него играют.
   -- Э, -- протянул, растерянно поглядывая то на одного, то на другого, -- вы чего?
   -- Скажи-ка мне, Андрюша, -- пугающе ласково начал Карл, повернувшись ко мне и сжав плечо. Разумеется, я от такого его тона тут же похолодел. Что опять не так? Точнее, что еще я, по его мнению, натворил, а? Ректор продолжил:
   -- Это у меня глаза совсем плохие стали и мне только кажется, что светлых сейчас строит темный командор в компании твоей Или, а темных -- светлый, и Алый с ним за одно?
   -- Ну, к "ласточкам" сейчас еще Инга должна присоединиться, а Марфа к "пантерам" подойдет, -- по инерции начал объяснять я. Первой пары дома Рим-Доль пока на поле не наблюдалось.
   -- Да он не о том спрашивает! -- не выдержал Шмель, схватился за голову и уставился на меня со священным ужасом в глазах. -- Ты их что, заставил поменяться?
   Ну, что я мог на это сказать, когда эти слова прозвучали в таком обвинительном тоне? Конечно, стал оправдываться, сходу даже не сообразив, что делаю и зачем.
   -- Они первыми начали! Как узнали, что командоры теперь вместе, стенка на стенку пошли, и вроде как в командорах своих усомнились, вот я и...
   Карл с такой силой стиснул мое плечо, что я -- не дурак, сообразил, что нужно заткнуться. Да что опять-то не так? По всей видимости, он прочитал этот вопрос на моем лице. Вздохнул и осторожно разжал пальцы.
   -- Андрей, ты знаешь, я согласен с Иром, за тобой глаз да глаз нужен.
   -- Ага, -- поддержал Шмель, -- Все тридцать два часа в сутки.
   -- А у вас в сутках тридцать два часа? -- вырвалось у меня удивленное.
   Ректор и полуэльф растерянно переглянулись. По-своему истолковав их взгляды, я поспешил сказать.
   -- Не думайте, что я такой неуч. А то Ир меня в последний раз застыдил... так что, я теперь все с азов учу. И что это за княжество, и вообще, всю карту мира...
   -- Вовремя, однако, -- хмыкнув и отвернувшись к полю, бросил Шмель.
   Ректор помолчал, потом сказал:
   -- Я мог бы сразу вписать все необходимые знания в твой переводчик, странно, что Ир этого не сделал. Ведь правильно понял, он тебя просто на словах учит?
   Разумеется, Карл не ошибся, но я не успел ему об этом сказать.
   -- Мне просто нравится самому его учить, --послышалось из-за спины, и я резко повернулся к подкравшемуся незаметно Ириргану.
   -- Так и знал, что где-то подвох, -- проворчал недовольно. А что еще мне оставалось?
   -- И каковы успехи? -- поинтересовался у своего секретаря ректор.
   -- Просто отлично, -- объявил непривычно улыбчивый Ир, -- я нашел способ подзаряжать их без электричества, -- и, посмотрев на меня, добавил, -- так что, командорам и всем остальным больше не придется по несколько раз на дню таскать ноутбуки в твой класс для подзарядки.
   -- Серьезно? -- не поверил я своему счастью.
   -- Абсолютно, -- важно кивнул Ир.
   И тут справа от меня раздался изумленный вздох Шмеля.
   -- Вы только гляньте!
   Разумеется, мы все тут же посмотрели на поле. А! Вот, оказывается, в чем дело.
   К своим командам спешили Марфа и Инга, пропустившие построение. Причем на леди Рим-Доль, впрочем, как и на её парне, уже была форма. И когда Алый, что-то сказал Инге, и та беспрекословно опустилась на траву и начала вместе со всеми разминаться, изумленно выдохнул уже не полуэльф, а ректор.
   -- Ну, как вам результат? -- уточнил Ир таким тоном, словно все происходящее было исключительно его заслугой.
   Я покосился на приятеля, встретился с ним глазами и понял, что возникать бесполезно. Уж больно у мерцающего было приподнятое настроение. А потом этот козлистый взял и уселся не на гриб, а на траву, аккурат у моих ног. Эх! Был бы наш Ир настоящей девчонкой... но лучше друга не найти. Поэтому глупо сокрушаться. Так что, я на все это только вздохнул, засунул руки в карманы брюк и снова переключился на поле. Но насладиться разминкой и последующей игрой обоих команд мне не дали. К нам с нижних грибковых ярусов неожиданно поднялись Ника и Лия. Правда, до того, как они подошли, Шмель успел спросить:
   -- Неужели они друг друга не поубивают?
   -- Кто? -- растерялся я.
   -- Владычицы.
   -- А с чего? Иля капитан, Инга -- рядовой член команды. Она сама вызвалась, даже зная, что капитан у них Алый. Сам посмотри, желтую повязку у него на предплечье видишь?
   -- Угу.
   -- Ну, так это капитанский знак.
   -- И что же, ты действительно думаешь, что она не станет оспаривать его лидерские позиции? -- заинтересовался ректор.
   -- Это, знаешь ли, уже не мои проблемы, -- немного холодно ответил ему, -- и вообще, я им сразу после первого матча, в котором, кстати, выиграли светлые, предлагал капитанами и тренерами поменяться, а они ни в какую! Вот пусть теперь тренеры и капитаны сами разбираются со своими подчиненными. Скажешь, я не прав?
   -- Так, говоришь, не захотели меняться... -- задумчиво обронил Карл, и в этот момент к нам подошли девочки.
   -- Андрей, -- замявшись, обратилась ко мне Ира, опустила глаза на мерцающего и снова подняла на меня, -- могла бы я тоже поучаствовать в игре? Знаю, что в этом мерцании я должна быть более сдержанной и вообще другой, но...
   -- У тебя не получается, -- пришлось закончить мне и, слабо улыбнувшись, сказать, -- Я заметил. Если честно, думал, что ваши мерцания могут и вовсе не отражать вас самих, а оказалось...
   -- И правильно думал, -- вмешался Ир, запрокинул голову и посмотрел на меня. Я вопросительно глянул в ответ. Мерцающий пояснил. -- Это в моих мерцаниях может почти не быть меня самого, так как я старше и опытнее её. Намного опытнее, -- зачем-то уточнил он с нажимом.
   -- И намного старше, -- с подколом протянул я.
   Он тут же просек в моем тоне подвох.
   -- Ну, если сравнивать с твоим нежным возрастом, то конечно, -- не остался в долгу мерцающий.
   И тут хрипло, почти испуганно, выдохнул Корешель.
   -- Мерцании?
   До нас всех дошло, что ему-то мы как раз о мерцающих и забыли сказать.
   -- Да, Шель, я -- мерцающий, она тоже, -- с миленькой такой улыбочкой проинформировал полуэльфа Ир.
   Тот моргнул, очнулся и тут же уточнил, сделав вид, что все так и должно быть:
   -- А почему Шель?
   -- А что, разве Андрей тебе еще не дал прозвище? -- искреннее удивился Ирирган и снова запрокинул голову, чтобы посмотреть на меня.
   -- Дал, -- подтвердил я, -- Только не Шель.
   -- Да? А ведь было бы так логично... -- протянул мерцающий.
   -- Я теперь Шмель, -- почему-то с гордостью заявил полуэльф и обратился к Ире.
   -- Скажи, ты поэтому на гневотерапии в сторонке сидишь, хотя могла бы сражаться с ребятами?
   Надо же, а я об этом как-то не подумал. Да, этот полуэльф явно наш человек!
   -- Да, -- кивнула Ира, смутившись, -- я могу постоять за себя, просто мерцанием Иририргавируса это не предусматривалось, вот и вынуждена следовать ему.
   -- Я думаю, не будет ничего плохого, если ты начнешь заниматься со всеми, -- заметил Карл, -- но не играть в футбол, -- тут же добавил он. -- Ты ведь должна понимать, что футбол подразумевает выход на поле в родительский день. Если на поле увидят светлую эльфийку, сразу возникнут вопросы, кто ты, из какой семьи и прочее.
   -- Не согласен, -- вмешался я, увидев, как сильно погрустнели глаза юной мерцающей. -- Она не выйдет на поле в родительский день, но в будни-то чисто в тренировочных матчах участвовать может. Что скажешь? -- спросил у Иры и был слегка удивлен, когда та просияла и, нисколько не смущаясь, перегнулась ко мне через Ириргана и чмокнула в щеку.
   Честно скажу, глаз Ира я в тот момент не видел, но успел заметить, как лукаво посмотрела на него Ника, а потом в мгновение ока ретировалась и побежала вниз, на поле. У мерцающего были какие-то свои представления о том, какая девушка мне подошла бы. Я как-то еще в самом начале нашей дружбы пытался объяснить ему, что не потерплю подобного отношения. И гипотетическую возлюбленную могу сам себе найти, если пойму, что оно мне нужно. Но к единому мнению в этом вопросе мы так и не пришли. А Ника в качестве моей возможной пассии ему явно не нравилась. Чего он не прекращал показывать. Девушка это усекла и теперь интриговала и насмехалась. Любят же эти мерцающие поиграть на чужих нервах!
   Я поднял глаза на Лию, все еще стоявшую рядом с нами.
   -- Ты для моральной поддержки с ней пришла? -- полюбопытствовал весело.
   -- Да, -- улыбнулась Вейла.
   -- И как там у тебя разговор с папочкой прошел, а то все никак спросить не получается?
   -- Все хорошо, -- так же очаровательно улыбаясь, поделилась со мной эльфийка, -- правда, он больше не со мной разговаривал, а с Каром. Но, кажется, они нашли общий язык.
   -- Это радует, -- ответил я.
   -- Только ты готовься, -- вдруг предупредила меня Лия, -- он ведь снова разговор об этом поднимет, когда придет на родительский день. И, наверное, не только с тобой...
   -- Не боись, -- заверил я, -- прорвемся. Вот только Илей вооружусь в качестве моральной поддержки.
   Светлая быстро кивнула и тоже побежала обратно вниз, где её ждал Кар, уже и без того ревниво на нас поглядывавший. Ну, по крайней мере, мне казалось, что ревниво.
   -- Андрей, знаешь, -- начал Ир, но его перебил ректор.
   -- Думаю, надо будет основательно подготовиться к тому, что после тебя все их родители нагрянут ко мне.
   -- Да, уж... -- протянул Корешель, во все глаза смотревший на поле.
   Эльфы закончили разминку и теперь увлеченно гоняли мяч. И тут с нижних рядов раздался визг дуделки, которую я презентовал Умке. У Шмеля тут же загорелись глаза.
   -- Я тоже себе такую хочу! -- объявил полуэльф, повернувшись ко мне.
   Я даже рот открыть не успел, как Ир оживился.
   -- Будет, -- пообещал он. -- Мы к матчу побольше их закупим.
   -- Эй! -- возмутился я, но облечь свое возмущение во внятные слова не успел.
   -- А что, -- обернувшись ко мне и подчеркнуто невинно захлопав глазами, сказал Ирирган, -- на этом можно хоть немножко, да заработать. Скажешь, для дальнейшей модернизации нашего класса деньги не нужны?
   -- Ну, ты еще предложи на наш любительский футбольный матч билеты продавать! -- возмущенно воскликнул я, но быстро смекнул, что вообще зря завел об этом разговор. Потому что Ир переглянулся с Карлом.
   -- А что, -- сказал ректор задумчиво, -- если университет получит свой процент...
   -- Сорок, -- тут же объявил Ир.
   -- Шестьдесят, -- мягко поправил его Карл.
   -- Эй-эй, -- воскликнул я, -- да с чего вы вообще взяли, что кто-нибудь придет?
   -- С того, -- заявил мерцающий, -- что ты сам изъявил желание провести, как ты выразился, обширную пиар-компанию.
   -- К тому же, -- задумчиво обронил ректор, -- сам факт того, что мероприятие не бесплатное, подогреет к нему интерес. К тому же, никто ведь и не говорит, что за билеты нужно брать баснословную цену.
   -- А что, -- подал голос Шмель, -- я бы заплатил... -- и, подумав, добавил, -- и за дуделку тоже.
   -- Ладно. Сдаюсь, -- поднял руки вверх. -- Если вы оба "за", то кто я такой, чтобы быть против?
   -- И это правильно, -- самодовольно хмыкнул Ир и снова отвернулся к полю, опершись спиной на мои ноги.
   А после тренировки я в компании командоров, Вини и тех двух темных, которых тот взял себе в качестве консультантов, на практике показывал неучам-эльфам, что такое пикник. На футбольном поле мы просидели до позднего вечера, поглощая изысканные сладости и запивая все каким-то просто сногсшибательным клубничным вином, раздобытым лично Барсиком. Оказывается, мы все так хорошо скинулись, что даже на эту вкуснотищу хватило. Иля, раскрасневшаяся и ставшая неожиданно женственной, была просто очаровательна. Она весь вечер принимала комплименты как от темных, так и от светлых, и откровенно этим наслаждалась. А вот Инга не видела никого, кроме своего нареченного. Впрочем, тот отвечал ей взаимностью. Алый, выпив и слегка захмелев, так и норовил пристать к Машке с неприличными вопросами. Например, как можно быть таким распущенным и в тоже время таким ми-и-и-илым... Что ему на это отвечал наш ушастый мальчик, я, честно, не знал, но, судя по тому, как многообещающе он при этом ухмылялся, светлому Машка все его вопросы еще должен был припомнить. Гарри и Улька весь вечер сидели в обнимку, Кар и Лия танцевали прямо на поле под музыку, которую слышали только они. Ир в наглую положил голову на мои колени и так пролежал весь вечер. Как ни странно, я был совершенно не против. Карл смотрел на всех нас с отеческой благосклонностью. Шмель до хрипоты спорил о чем-то с Умкой и Каром, а потом и с присоединившимся чуть позже Барсиком. Мурка сидел рядом с красногривым командором и уже привычно помалкивал. А когда совсем стемнело, Фа какой-то особой ифритской магией запустил в небо несколько огненных фейерверков, заявив, что такое смог бы сделать любой мало-мальски сильный огненный маг. Но до чего оно все красиво смотрелось! Особенно вспыхнувший прямо в небе контур исполинского дракона. У нас всех просто челюсти отвисли, когда мы это увидели. Все-таки как здорово, что в этот вечер мы тут собрались.
  
   Глава четвертая
   Проснись и в бой
  
   Андрей
  
   Слухи в таких организациях, как наш университет, подобны пожару или урагану, который с каждым новым витком воздушной воронки закручивается все сильней. Я всегда знал об этом, но уже на следующее утро после нашего с ребятами пикника имел возможность убедиться воочию. Во-первых, во время классного часа к нам все время кто-то заглядывал, неизменно извинялся и бормотал о том, что якобы ошибся дверью. Почему я не верил таким невинным оправданиям? Да, что-то все прошлые недели моего пребывания в этих краях никто не ошибался. Во-вторых, кому за это нужно было сказать спасибо, выяснилось уже после пары, когда к нам заглянули довольные собой и жизнью Умка и Корешель. Полуэльф прямо с порога оживленно спросил, не заходил ли к нам кто-нибудь. Намек был более чем прозрачным, не так ли? В общем, мне только и осталось, что закатить глаза к потолку и покоситься на хитрющую физиономию Ира, облюбовавшего мое место за учительским столом, я же все так же предпочитал громоздиться поверх столешницы. Но не о том речь.
   После такой демонстрации бурной деятельности по пиар-компании нашего футбольного матча "колокольчики", которых поджучивал Шмель, втихаря устроили соревнование -- кто завербует больше народа и кто отпустит более интригующий намек. Но об этом я догадался позже. Точнее, догадался слишком поздно, а потому и не смог остановить сорвавшуюся по их вине лавину.
   Только осведомленностью если не всего, то большей части университета о том, что я с моими студентами занимаюсь всякими непотребствами, можно объяснить такой факт. После занятий, когда мои ребята, как обычно, пропадали в зале для гневотерапии (на этот раз мы решили провести презентацию Умкиного проекта), к нам снова заявилась блистательная Микалая Эльфир Земная -- декан факультета, на котором учился наш многоуважаемый гном. Почему я говорю блистательная? Она в и прошлый свой визит была хороша, но известием о так называемом притеснении Умки её явно оторвали от грядки или чего-то очень похожего. Поэтому, несмотря на всю свою изящную красоту, эльфийка заявилась к нам в рабочем фартуке, узких брюках и длинной рубахе свободного покроя. И все равно у всех сложилось такое впечатление, что в класс она словно вплыла.
   На этот раз декан была облачена в платье. Легкое, светло-голубое, идеально оттеняющее её серые миндалевидные глаза. В общем, не только у меня в тот момент в зобу дыханье сперло. Бедняга Шмель, с которым мы активно обсуждали возможность попасть в мой мир и посмотреть на другие наши спортивные и околоспортивные игры, вытаращил на эльфийку просто огромные глаза. Казалось, что он многого мог ожидать, но никак не её добровольного явления в наш маленький, но очень уютный вертеп.
   Сама она свой приход мотивировала тем, что Умка -- не просто ученик её факультета, но, к тому же (о чем, честно признаюсь, понятия не имел) именно она является руководителем его диплома. Разумеется, я тут же схватил гнома за локоть, оттащил от Ира, с которым они, как выразился мерцающий, настраивали адаптированную под магические воздействия аппаратуру, и полушепотом уточнил, он ли её пригласил. Умка покосился на эльфийку, которая с независимым видом стояла возле учительского стола. Потом поднял на меня глаза и смущенно пробормотал, что нет, не он, но, если это возможно, он бы хотел, чтобы я все же разрешил ей присутствовать. Разрешил? -- мгновенно возмутился я и тут же принялся уточнять, как он себе это представляет: рядовой психолог вроде меня может запретить что-либо декану? В общем, Мика, как я втихаря прозвал её, осталась.
   Ей выделили одно из кресел, которые теперь все время стояли у стены и при необходимости выдвигались в центр класса. Фарид, заглянувший к нам в перерыве, завидев её, споткнулся на пороге, подчеркнуто учтиво извинился, заволновавшись под пристальным взглядом серых глаз, и снова куда-то умчался, так и не сказав, зачем приходил. Зато стало понятно, за чем, точнее, за кем он с такой скоростью унесся.
   В общем, Умкину презентацию мы смотрели в компании ректора. К тому времени я просто-напросто сказал себе, что сегодня сумасшедший день и сделать с этим уже ничего нельзя, поэтому расслабился и, как говорится, решил получать удовольствие. "Колокольчики" в присутствии высокопоставленных взрослых вели себя смирно. Умка и Ир настроили проектор так, что он мог работать без электричества, но при этом шнур с "вилкой" плыл прямо по воздуху, как причудливое щупальце, и, как потом мне объяснил Ир, высасывал энергию прямо из окружающей среды. Этой самой энергии в университете магии всегда было хоть залейся, её даже приходилось время от времени особым способом откачивать и складировать или по мере надобности продавать. Так что, такая своеобразная модификация нашего земного устройства оказалась во всех смыслах удобной штукой.
   Так вот, о колокольчиках. Все было хорошо. Умка встал возле белого экрана с проецируемым на нем схематическим изображением нашего класса, поднял указку, но и слова не успел сказать, как дверь распахнулась, и в аудиторию, в первый момент не видя ни ректора, ни декана, ни нахмурившихся командоров, ввалились Филька, Бобси и Вини. В общем, эльфы рвались в свободное от дежурства время посмотреть на еще вчера заявленное представление. Вот только прежде чем сказать нам об этом, они устроили шуточную потасовку прямо в дверях, причем Бобси и Вини в наглую зажали Фильку и попытались его на правах старших слегка потрепать, причем достаточно невинно и беззлобно, чтобы Маркиза, пришедшая вместе с ними и Бандитом, вольготно развалившимся у нее на спине, молча прошествовала мимо ржущих, как заправские кони, эльфов и села у моих ног, дав рыжему мордовороту соскочить с себя и перебраться на колени к Барсику.
   Стоит ли говорить, какое лицо было у Мики, когда она увидела весь этот беспредел? Я уже молчу про то, как вытянулись мордочки у эльфов, когда она заметили её и встретились со снисходительным взглядом ректора. Тот посмотрел на Мику и участливо похлопал её по руке, произнеся нежную, почти отеческую фразу: "Ну, что вы, дорогая, не нужно волноваться. Ребятки так просто дружат...". О, как она в этот момент на него посмотрела!
   В общем, пришлось вмешаться мне и громко потребовать, чтобы ребята вели себя прилично. Правда, я тут же добавил, что прошу их об этом, так как не хочу лишний раз травмировать нежную психику нашей светлой гостьи, причем в этот момент я назвал её Микой. Так что про Умку с его проектом благополучно забыли, поскольку последующие минут сорок мы были заняты знакомством с деканом факультета классической магии. В чем это выражалось? К примеру, всем пришлось представиться, словно она не была ни с кем из нас знакома раньше, ведь называли теперь не имена, а прозвища, которыми я всех наградил.
   Потом Барсик с видом отца семейства представил Мике своего Бандита, причем за сим представлением, во время которого эльф держал своего рыжего котика на руках, ревностно следила Маркиза. То, что кошка дроу вела себя так благовоспитанно, да, к тому же, присутствующие ее не только не опасались, но и регулярно пытались потискать, хотя бы провести раскрытой ладонью по спине, а Маркиза совершенно не возражала, поразило эльфику не меньше, чем потасовка двух темных и светлого, с которой все началось.
   А потом тихоня Фа еще и вытащил из кошачьего домика мирно посапывающих, сонных и теплых после сна котят. В общем, обсуждение кошачьих премудростей и прелестей затянулось еще минут на тридцать, так что Умка рискнул привлечь к себе наше внимание только через час с небольшим после начала всей этой "котовасии".
   Про сам проект мелиорации рассказать особо нечего. Умка уж больно затянул вводную часть, объясняя, каким образом то или иное деревцо или цветочек получат возможность вырасти прямо тут, в помещении. Мне быстро стало скучно, и я отключился, а в качестве развлечения принялся втайне рассматривать собравшихся. Больше всего меня умилял Алый, который время от времени косился на Машку, но тот, словно чувствовал это, каждый раз встречался с приятелем взглядом, от чего светлый тут же отворачивался и искусно делал вид, что вообще не при деле. Похоже, вчера вечером, после пикника, эти двое снова что-то не поделили. И светлый теперь чувствовал себя виноватым. Ну-ну. Насколько знаю Машку, темный еще долго будет его изводить. Чтобы впредь неповадно было! Да, парочка из них получилась еще та.
   Но потом Умка все же добрался до самого главного и показал нам на экране, которым, сидя за ноутбуком, управлял Ир, конечный проект. То есть, показал, как наш класс станет выглядеть после изменений. У меня вырвался изумленный вдох. Было от чего. На картинке комната, в которой мы находились, была как минимум в три раза больше. Я, конечно, ни разу не мелиоратор, но по незаконченному высшему образованию технарь, поэтому в чертежах все же худо-бедно понимаю. Разумеется, я тут же поспешил высказаться на этот счет. На что объяснения мне стал давать ни кто-нибудь, а сам ректор.
   Оказывается, один из моих предшественников затребовал класс поменьше, утверждая, что слишком большие помещения не располагают к приватному общению и давят на его пациентов. Поэтому специально для него пространство класса слегка ужали, и вот теперь, когда стало ясно, что у меня тут не только "колокольчики" регулярно проводят свободное от уроков время, но и коммандос подвизаются, а, возможно, в скором времени еще кто подтянется, пришло время вернуть классу первоначальные размеры. А что, я был только "за". Тем более, что Умкин проект мне и правда понравился. В нем были и деревья, и зеленая лужайка, к тому же, оставалось место для такого уголка, где все так же лежали ковры, на которых с удовольствием валялись наш киски. Так что, мне ли было возмущаться?
   В общем, с Микой, которая тоже одобрила Умкин проект, мы расстались по-приятельски. Уходя, она глянула на Шмеля, который (мне, конечно, могло показаться, но все же) совсем немного смутился, и заявила, что с удовольствием посетила бы мероприятие нашего класса на предстоящем родительском дне. При этом выжидающе посмотрела на полуэльфа. Тот растерялся. Зато я нет, быстро сообразил, кто так удачно намекнул эльфийке на то, что у нас презентация намечается. И вообще, чтобы они без меня делали? Нескромно, и все же, доля истины в этом заявлении имелась. По крайней мере данным эпизодом моей практики я гордился. Потому что стоял рядом с Шмелем, и, легко ткнув того локтем в бок, громким шепотом уточнил, чего он тянет, кого ждет, если девушка хочет, чтобы её на футбол пригласили. Может быть, и не следовало так прямо называть вещи своими именами, зато опешившая от подобного заявления Мика была настолько растеряна, что, когда полуэльф неожиданно склонился перед ней в изящном поклоне и выдавил из себя что-то вроде: "Не соблаговолите ли вы..." -- ей ничего не осталось, как протянуть ему руку для поцелуя и согласиться.
   Да, это было красиво. Правда потом, когда эльфийка покинула класс, Шмель на меня так посмотрел, что я попытался спрятаться за Иром, которым в наглую ржал, скрывшись за ноутбуком. И, конечно, мерцающий спас меня. Даже удивительно, как хорошо в последнее время мы стали понимать друг друга. Он поднял смеющиеся глаза на полуэльфа и прямо спросил, чего тот нервничает, когда всему университету известно, что он втайне влюблен в декана. Оба-на! А я и не знал. Опять, не иначе, чутье мое бедовое на подвиги сподвигло.
   Оставшиеся до выходных три дня (все время забываю, что у них тут две пятницы -- ну, никак у меня не получается субботу воскресеньем называть, а воскресенье -- восьмицей), так вот, все это время я занимался тем, что линял при всех попытках посторонних студентов или преподавателей расспросить меня о том, что мой класс запланировал на родительский день. Причем вереница имен, которыми мне представлялись все эти люди, эльфы и прочие нелюди, слилась для меня в один снежный ком. Он завис над головой и в любой момент был готов сорваться, чтобы похоронить меня под тоннами имен, прозвищ и фамилий, которые я просто не успевал сокращать, чтобы запомнить. Но одного из явившихся по мою душу в последнюю пятницу этой непростой во всех смыслах недели я все же запомнил, потому что знал раньше и уж точно никак не ожидал, что он ко мне заявится. Хотя, могу сразу сказать, это хорошо, что он ко мне зашел до матча, потому что те проблемы, которые у нас возникли во время футбола, возможно, никогда бы не были решены так лихо, как это было сделано впоследствии.
   В общем, я сытый и довольный притопал в класс из столовой, неся в специальной тарелке вкусности для наших Барсюты с Мурзиком, и застыл прямо в дверях, когда обнаружил, что за учительским столом сидит тот самый эльф, от которого мне пришлось еще, казалось, совсем недавно отбивать Иру. Лучистый... Так что, ничего удивительного, что я занервничал.
   -- Э? -- вырвалось у меня.
   Эльф резко выдохнул и поднялся, вроде как приветствуя. Но так ничего и не сказал, только посмотрел, словно он с удовольствием избежал бы этого разговора, если бы у него была такая возможность. Что же его в таком случае ко мне привело?
   Теперь уж вздохнуть пришлось мне. Когда проходил мимо Лучистого, скосил на него глаза, потом направился к кошачьему домику, возле которого уже бесновались наши котята, мяукали и требовали обещанных вкусностей. Поставил перед ними тарелку, к которой они сразу же кинулись со счастливым, утробным урчанием, вонзаясь острыми зубками в куски неизвестной мне рыбы (я специально уточнил у Карла, что это). Он назвал, но, увидев, как у меня от названия, которое я при всем желании не сумел бы воспроизвести, вытянулось лицо, просто сказал, что это рыба, и точка). Неосознанно вытер ладони о брюки, медленно повернулся к терпеливо ждущему эльфу. В голову не пришло ничего путного, потому сказал:
   -- Может быть, сразу перейдем на "ты"?
   Он удивился. Даже ушами дернул. Но после того как окинул меня придирчивым взглядом, все же кивнул. И я подумал, что, наверное, можно попробовать и этого декана перетянуть на свою сторону. В общем, рискнул. Не получилось. По крайней мере, в первый момент я решил, что уже не получится.
   -- Так какими судьбами ко мне? -- прямо спросил я.
   -- Профессиональными, -- помолчав и, судя по всему, осмыслив значение моей фразы, выданное его переводчиком, отозвался светлый, потом снова сел за учительский стол.
   Я пожал плечами и плюхнулся на первую парту, на место Или, и только после этого заметил, как пристально Лучистый смотрит не на меня, а куда-то за мою спину. Обернулся. Обнаружил наш телевизор. И тут же догадался, о чем пойдет речь.
   -- Я слышал, вы тут проводите демонстрации дипломных проектов и прочего учебного материала с помощью новых технологий, -- произнес Лучистый, прямо посмотрев мне в глаза.
   -- Проводим. Но это не ко мне. Это к Иру.
   Понаблюдав за его реакцией, понял, что он потому и пришел сюда, когда никого не было, что не хотел пересекаться с секретарем ректора. Нет, то, что Лучистый собирался сделать с Ириль, ни в какие ворота не лезло, даже при условии, что тем самым он пытался вывести на чистую воду Ира. И все же, в толк не возьму, почему эти двое так недолюбливали друг друга. Ведь тот случай был лишь следствием, но никак не первопричиной случившихся событий.
   -- То есть, подробности о данной технологии я могу услышать только от него?
   -- Именно.
   -- Благодарю, -- холодно обронил эльф и попытался встать, но мой встречный вопрос остановил его.
   -- Почему вы так ненавидите Ириргана? -- разумеется, я понимал, что это не совсем верная формулировка. Ведь ненависть -- это личное чувство, а тут на лицо был рабочий, то есть, профессиональный конфликт. Но в чем он заключался, я понять не мог, поэтому рискнул уточнить.
   -- Молодой человек, -- снисходительным тоном многомудрого старца, который совершенно не вязался с его молодой, можно даже сказать, юной внешностью, начал декан факультета экспериментальной магии, но я его перебил.
   -- Если все дело в том, что он вредный, так он меняется... Нет, правда.
   -- Такие, как он...
   -- Вы ведь его еще не видели после возвращения.
   -- И что с того? Я знаю его больше пятидесяти лет. И, поверьте...
   -- Поверь, -- упрямо поправил я, эльф хмыкнул, но, как ни странно, поправился:
   -- Поверь мне, он не может измениться. Разве только притвориться, чтобы казаться лучше, чем он есть на самом деле.
   -- Как только он придет, я направлю его к вам, -- сказал ему. И мы с Лучистым, имя которого я никак не мог вспомнить, одновременно дернулись, когда от дверей раздался подчеркнуто спокойный голос Ира.
   -- Зачем направишь?
   -- Контакт налаживать, -- ответил, широко улыбнувшись.
   -- И зачем он нам? -- холодно вопросил мерцающий, входя в класс и косясь на эльфа, то есть, всем видом показывая, насколько недоволен его визитом.
   -- Затем, что Карл считает: вы оба достаточно талантливы, и может родиться замечательный тандем, -- вспомнив, слова ректора, который совсем недавно делился со мной мыслями относительно этой парочки, произнес я.
   -- Между нами не может быть никакого тандема, -- отрезал Ир, и Лучистый тут же хмыкнул, всем видом показывая: "Ну, я же говорил!"
   Вот только они оба, похоже, не поняли, что не на того напали. Для меня вдруг стало делом принципа разобраться, что они там не поделили... ну, кроме того злополучного поцелуя, который, к слову сказать, так и не состоялся, зато нам с Иром в поисках взаимопонимания очень даже помог, разве нет?
   Лучистый обошел стол и уже направлялся к двери, когда мне окончательно надоело играть с Иром в гляделки и я тихо, но твердо, сказал:
   -- Если ты нахамил ему когда-то, извинись.
   -- Буду я еще... -- начал тот, но осекся.
   Я шагнул к мерцающему, Лучистый обернулся.
   -- Ты не думал, сколько теряешь, отталкивая его?
   -- Только не говори, что ты и нас хочешь свести, -- вроде бы в шутку произнес Ир и закатил глаза к потолку, -- Вообще-то, наш Камарель только по девочкам.
   От столь дерзкого тона эльф побагровел и резко повернулся к Иру, чтобы то ли высказать, что он думает о подобных намеках, то ли банально врезать, но я встал между ними. Вот вечно меня куда-то не туда несет.
   -- Ир, ты не заболел, случайно? По-моему, ты всю эту неделю какой-то озабоченный, или мне показалось? -- с притворным беспокойством в голосе уточнил я. Теперь уже побагровел от возмущения мерцающий. А вот нечего тут нездоровыми намеками расшвыриваться. Тоже мне, присвоил мне титул сводника и радуется. Так дело не пойдет.
   -- Так, а теперь оба прекратили вести себя, как закипевшие чайники, и булькать почем зря, -- отрезал я, обращаясь уже к обоим. -- С чего все началось?
   Оба замялись. Причем Ир пыхтеть не прекратил, но Лучистый, явно не желавший уподобляться мальчишке-секретарю, быстро взял себя в руки, именно поэтому на последний мой вопрос ответил он.
   -- Сразу после выпуска я предложил ему место аспиранта на моем факультете, даже хотел стать его научным руководителем. Он отказался, -- потом, явно все больше распаляясь, декан возвысил голос и шагнул вперед, -- я его даже уговаривал. Но Ирирган только посмеялся, сказал, что ко мне в ученики не пойдет ни за какие коврижки! -- Камарель выдохнул, снова взял себя в руки и куда тише добавил. -- Я думал, что он вообще решил отказаться от научной работы. Зато, выйдя после больших каникул, узнал, что он сам -- сам! -- попросился на факультет классической магии. Неужели нельзя было просто сказать, что тебя не устраивает направление моих исследований? -- в лоб спросил Лучистый Ира. Тот попытался криво ухмыльнуться, потом открыл рот, но быстро заткнулся, когда я дернул его за рукав.
   -- Ты хотел бы ответить "да", потому что тебе на самом деле была интересна именно экспериментальная магия. Но тогда мечта не осуществилась бы. Направление для твоего изобретения было не то, так?
   Спросил я, и под пристальным взглядом Лучистого Ир отвернулся.
   Все ясно. Раньше он был резким и высокомерным. Он и сейчас такой, но из-за того, что я, да теперь не только я, регулярно шпынял его за это, он учился сдерживаться. Но в ту пору помочь ему было некому, поэтому он наживал себе врагов и недругов везде, где только мог, чаще на пустом месте, вот что обидно.
   -- И что это за мечта такая, если было так необходимо отказываться? -- в лоб спросил Лучистый. (К слову, я уже тогда знал, как стану его называть, благо, Ир успел при мне произнести его имя).
   -- Ты ведь нам не друг, -- сказал я ему, выпустив рукав камзола Ириргана, -- мы не можем тебе доверять. Поэтому и мечтами делиться не обязаны.
   Эльф долго смотрел на меня. Ир молчал, но наблюдал за нами обоими. Мы ждали, что скажет Лучистый. Сейчас был его ход.
   -- Но мы могли бы стать друзьями? -- осторожно уточнил он, судя по глазам, понимая, на какой тонкий лед ступает.
   Я тоже все прекрасно понимал, но решил, что риск благородное дело, поэтому широко улыбнулся и сказал:
   -- Приходи завтра на матч, а там посмотрим.
   -- На то мероприятие, о котором судачит весь университет? -- уточнил Лучистый, и в глазах его заплясали искорки заинтересованности.
   Что удивительно, в этот раз он уже не выглядел такой сволочью, какой показался мне при первом знакомстве. Ну, любит мужик женский пол, так кто ж его не любит? А то, что он где-то в чем-то позволял себе вольности, так бабы сами ему потакали, чего теперь, отказываться, что ли? Я бы не отказался, только на меня, как на него, гроздьями не вешались и при одном только взгляде штабелями не укладывались.
   -- Да. На него, -- вместо меня ответил Ир.
   -- И что же там может измениться в вашем отношении ко мне?
   -- Много чего, -- вмешался я, -- все зависит от твоей реакции.
   -- Реакции на что?
   -- А ты приходи, и сам все увидишь, -- поддержал меня Ир и хитро улыбнулся.
   Разумеется, после такой рекламы я уже не сомневался, что Лучистый примчится на поле.
   К слову, теперь командорам и Иру постоянно приходилось поддерживать над полигоном коммандос защитное поле, чтобы никто не мог проникнуть на него раньше времени и увидеть тренировки команд. Это тоже было особой интригой, которая все сильнее подогревала интерес к данному мероприятию.
   Правда, честно признаюсь, для меня стало открытием, что родители начали приезжать еще в эту пятницу, когда я разговаривал с Лучистым. Мне об этом сказала Иля, объявив, что Великая Мать Дома Рим-Доль прибыла со свитой и размещается в апартаментах учительского крыла главного корпуса. Я тут же попытался выяснить, а что там с матерью Второго Дома, то есть, мамой самой Или, и другими Владычицами, к чьим домам принадлежали, к примеру, Кар и Машка. Та загадочно улыбнулась и пообещала, что завтра я всех их увижу. Правда, сказано это было с какой-то странной интонаций, но наседать на темную я не стал.
   Алый признался, что его отец тоже уже прибыл и заселяется в предоставленные ему комнаты. А вот Лукерья -- единственный родитель, с которым я уже был знаком, появится только завтра. В принципе, мне было все равно, приехали они или еще нет, но, думаю, не стоит объяснять, почему после таких известий я начал нервничать уже в пятницу, несмотря на то, что все основное действо выпадало на выходные.
   Когда мы с Иром, наконец, скрылись от каждодневной суеты у меня в квартире, мерцающий, как настоящий друг, попытался меня отвлечь.
   -- Ну, хочешь, я тебе массаж головы сделаю? -- предложил он.
   Я заколебался, кому-то такое совместное времяпрепровождение могло бы показаться не совсем дружеским, но потом согласился. В конечном итоге, если что не так, разве мы с ним не разберемся между собой?
   Собственно, во время этого массажа, когда мы сидели с Иром на нашей кровати и он осторожными вращательными движениями массировал мне виски, Ирирган и спросил, словно между прочим:
   -- Почему две пятницы? -- о да, конечно, я ведь только сегодня признался ребятам, почему называю сегодняшний день второй пятницей.
   -- А ты сам посуди, -- хмыкнув и все так же не открывая глаз, отозвался я. -- С вашей восьмицей путаюсь, так как непривычно. А пятница из всех будних дней самый любимый.
   -- Почему это?
   -- Потому что конец недели. Ты только представь, два понедельника... -- я сделал эффектную паузу и с должным трагизмом в голосе припечатал, -- да лучше повеситься!
   Ир хихикнул, но все же спросил.
   -- А почему не какой-нибудь другой день недели? Среда, например.
   -- Не логично как-то.
   -- О, да, а две пятницы подряд -- просто убийственная логика, ничего не скажешь.
   -- И не говори, -- пристыжено пробубнил я.
   -- Не буду, -- подозрительно покладисто согласился Ир.
   Наверное, именно из-за этого его спокойного тона, и того, как, сам того не заметив, расслабился под его руками, я спросил:
   -- Так ты на самом деле считаешь, что будет достаточно найти мне пару, чтобы удержать у вас?
   -- Да, -- просто сказал он, и в самой интонации было море убежденности.
   -- Ир, это глупо, -- попытался его переубедить, но мерцающий меня даже слушать не стал. Отстранился, встал с кровати и отошел к компьютеру. Он уже во всю экспериментировал с различными программами для окончания работы над своим диссертационным проектом. Поэтому такое его поведение можно было истолковать только одним образом -- он считал, что нам не о чем спорить. Все равно каждый останется при своем мнении. Так-то оно так, но это его нездоровое желание просватать меня за какую-нибудь местную дамочку откровенно напрягало.
   Этой ночью Ир снова лег намного позже меня, так что утром его пришлось поднимать с постели чуть ли не матюгами.
   Зато за завтраком мерцающий быстро приободрился, когда вспомнил о своем новом амплуа наседки. И на радостях влил в меня аж две кружки этого их выкуси-мусь-мусь... нет, я в курсе, что название его не так звучало, просто адаптировал его, так сказать, под хотя бы относительно знакомые слова. Но ничего. Зато благодаря этой штуке из квартиры я вылетел бодрячком и энерджайзером. Ир тоже сделал себе напиток, так что мы оба оказались в полной боевой готовности. Впрочем, это было только начало дня.
   Через портал мы сразу же прибыли на футбольное поле. Смешно, но особо нетерпеливые зрители начали занимать места заранее. Поэтому, когда мы с Иром вышли из черной дыры, некоторые грибки были уже заняты, и это при том, что начало матча было назначено на полдень. Ир убедил меня, что мне вовсе не обязательно рано утром присутствовать на торжественном собрании, которое ректор проводил для родителей, решивших посетить наш университет. Вообще по университетскому парку шаталась куча народа, причем, в основном вполне себе родительского вида, так что, не только к моим "колокольчикам" приехали радушно приглашенные на этот праздник родственники. Просто мои оказались одними из самых родовитых, по крайней мере, что касается темных.
   На поле, все еще скрытом под защитным куполом, превращающим очертания любых предметов и игроков в легкий туман, своим командам давали последние наставления командоры. Я первым делом направился к Барсику. Мне стало интересно, приехал ли его брат.
   Разумеется, тренеру "пантер" было не до меня, но все же он успел прорычать в мою сторону, что да, приехал. Но сам Барсик предпочитал с ним до окончания матча не сталкиваться. Все ясно. Похоже, я не один тут такой нервный. Всем было немного не по себе. А ведь им еще играть. Окинув взглядом быстро заполняющиеся зрителями грибочки, я побрел в сторону Фа и Гарри. Хотелось убедиться, что они сумеют сдержать любое магическое воздействие, если кому-то из присутствующих придет в голову вмешаться и подыграть понравившейся команде. Они оба заверили меня, что готовы ко всему. И пока я стоял рядом, ко мне подскочил Машка. Его вопрос окончательно и бесповоротно выбил меня из колеи:
   -- Ты уже видел её? -- спросил темный, напряженно всматриваясь в мое лицо.
   -- Кого? -- в первый момент опешил я.
   -- Наниссу!
   -- Это... -- начал я, но тут до меня дошло, -- твоя жена, -- уже не спрашивая, а утверждая, сказал я.
   Машка быстро кивнул.
   -- Нет еще. А что?
   -- Она сказала, что сейчас самые благоприятные дни... -- пролепетал он и спрятал глаза. Кто бы знал, как я перепугался за него в этот момент.
   -- Благоприятные для чего? -- выдавил из себя.
   Темный бросил на меня быстрый взгляд и снова отвел глаза.
   И тут, каким-то чудом заметив наш обмен любезностями, если это можно так назвать, возле нас очутился Алый, не побоявшийся бросить свою команду.
   -- Что у вас тут? -- требовательно спросил он, обращаясь больше к Машке, чем ко мне.
   Темный не ответил. Зато за Алым к нам присоединилась и Иля.
   -- Иль, -- обратился я к темной, -- как думаешь, о каких таких благоприятных женских днях Машка стесняется мне сказать. Я только о неблагоприятных знаю.
   -- Благоприятные для зачатия, -- в лоб ответила темная.
   У нас с Алым лица вытянулись. А Машка вдруг быстро-быстро заговорил.
   -- Она всегда хотела второго ребенка. Всегда. Но я не желал и был достаточно упрям, у нее так и не получилось добиться желаемого, хотя жена и заставляла меня спать с ней каждую ночь. Я сильный, хоть и не выгляжу таковым...
   -- Ты сдерживал энергоуровни? -- со странной интонацией выдохнула Иля, озаренная догадкой.
   Я понятия не имел, что это за уровни такие, но понял одно -- Машка со своей женой спал, но дети у них по его вине не получались. Пока я пытался уложить все это в голове, темный заговорил снова.
   -- Она расценила твое приглашение сюда, как мою попытку сделать ей последний подарок. Думаю, так.
   -- Я сказала ей, что приглашаешь не ты, а Андрей, -- запротестовала Иля, и тут, наконец, снова обрел дар речи Алый.
   -- Вы ненормальные! -- взвыл он и с силой провел ладонью по лицу, словно пытаясь прогнать наваждение, обращался он при этом больше к Иле. -- Как можно доводить своих мужей до такого?
   -- Алый, успокойся, -- попытался я угомонить его. Но сразу понял, что не подействовало, вот только прежде, чем светлый успел наговорить еще каких-нибудь гадостей, вмешался Машка.
   Он шагнул к другу и обнял одной рукой за талию, до плеч с его ростом было не удобно тянуться.
   -- Успокойся, -- тихо сказал ему и немного натянуто улыбнулся. -- Даже если она сумеет убедить меня честно исполнить свой супружеский долг, это будет в последний раз.
   -- Дело ведь не в этом, -- краснея, грустно прошептал Алый, глядя в глаза темному, стоящему справа от него. -- Я не могу себе представить такие отношения... зачем тогда вообще жениться?!
   -- Для потомства. -- Просто ответила на его вопрос Иля.
   -- А с чего это вдруг ты так заволновался? -- невинно уточнил Машмул. И светлый быстро смекнул, что сейчас над ним будут подтрунивать, поэтому резко отвернулся и сказал:
   -- Просто беспокоюсь за тебя, -- развернулся и ушел к своей команде.
   -- Ох уж это его беспокойство, -- пробормотала в сторону Иля, тоже попыталась отойти от нас, но я перехватил её локоть.
   -- То есть, ты будешь против, если их дружба начнет развиваться.
   Машка в этот момент старательно делал вид, что он тут вообще ни причем. Но по тому, как дернулось его ухо, я понял, что он прислушивается к нашему разговору.
   -- Нет. Я буду "за". Потому что не уверена, что Алиэля можно увлечь темной девушкой, но если он сумеет увидеть в Машмуле не просто одноклассника, но и друга, это даст определенные гарантии нашей будущей сделки с его семьей.
   Разумеется, я вовсе не ожидал получить от нее такой развернутый ответ.
   -- То есть, уже думала о том, какие бонусы сможешь из всего этого извлечь?
   В ответ Владычица улыбнулась.
   -- И все-таки ты никак не привыкнешь, что главные в Темном королевстве мы, а не мужчины, хоть и не устаешь напоминать об этом другим.
   -- Не устаю, -- повинно склонив голову, выдохнул я и улыбнулся ей в ответ. -- Значит, могу рассчитывать на твою поддержку?
   -- Ты намерен помочь им с Алым?
   -- Не совсем. Думаю, с Алым они и сами разберутся, а вот насчет Машкиной жены... -- я посмотрел на темного, тот, наконец, перестал делать вид, что полностью занят высматриванием кого-то на зрительских местах, и встретился со мной взглядом. -- Мне хочется помочь вам расстаться хотя бы не врагами.
   -- Она не дает мне общаться с дочерью. Как я могу примириться с ней?
   -- А ты не даешь ей зачать сына, как она может примириться с тобой?
   -- С чего ты взял, что она хочет сына? Для нее была бы выгоднее дочь! -- воскликнул он, и я понял, что наш Машка не просто хочет общаться с дочерью, но и о сыне в тайне от жены мечтает давно, просто не желает отдавать ребенка ей на растерзание, не имея гарантий, что он тоже будет участвовать в его воспитании. Беда с этими темными. Алый в чем-то прав. Ну, нельзя же так!
   -- Я обещал, что поговорю с ней, правда?
   -- А если у тебя не получится?
   -- Значит, снова заблокируешь эти твои, как их там...
   -- Энергоуровни, -- подсказала Иля и бросила на Машку быстрый взгляд, в котором мне, как ни странно, почудилось сочувствие. Потом ушла к своей команде, а то Вини, впрочем, как и остальные игроки, начал бросать на своего капитана недоуменные взгляды.
   -- Маш, так ты проведешь для наших зрителей беглый мастер-класс по игре в футбол? -- меняя тему, спросил я у темного.
   Тот оживился.
   -- Хочешь, чтобы я рассказал им, кто есть кто на поле и как играют в мяч?
   -- Хочу!
   -- Конечно, проведу! -- радостно отозвался Машка и помчался на свое комментаторское место.
   Я подошел к Иру. Тот стоял на краю поля в компании Шмеля и Умки. Оба, и гном, и полуэльф, как заправские фанаты, были во всеоружии. Начнем с того, что Шмель давно уже обзавелся такой же, как у Умки, дуделкой. Кроме того, они соорудили два флага, один черный -- с черной пантерой, обведенной белоснежным контуром, второй -- понятное дело, с ласточкой. Правда, я так и не понял, кто из них за чью команду собрался болеть. О чем и не преминул спросить. Оказалось, что в своих пристрастиях они так и не определились, поэтому решили на зависть всем болеть и за ту, и за другую команды. И если раньше Шмель предпочитал "пантер", мотивируя это тем, что тренером у них был Барсик, то теперь он обзавелся друзьями-знакомыми среди игроков обеих команд, так что определиться окончательно так и не смог. А Умке нравился сам процесс, поэтому за кого болеть, ему было не так уж и важно.
   Защитный купол пришлось снять, как только на дорожке между грибами-сидушками появился ректор. Разумеется, ему отвели отдельное место. К слову, для деканов факультетов тоже. Так что, пока Карл спускался к своему грибку, чуть в стороне уже восседал Лучистый. А за ректором по тому же проходу шла Мика. Я привлек к ней внимание Шмеля, он сначала не понял, на что я ему указываю, а когда до него дошло, растерялся, но я подпихнул его в сторону прохода и шепотом посоветовал поприветствовать леди. Полуэльф умчался. Умка ушел на занятые ими с Корешелем места, а к нам с Иром подошел Фарид. Я тут же без разговоров отдал ему свой артефакт, чтобы это знаковое в истории университета событие смогла увидеть и его дочь -- Имира. Маленькая джиния пока не умела контролировать свои недюжинные магические способности, но выданный мне ректором артефакт их успешно блокировал.
   Скоро и мы с Иром уселись на грибки для запасных. Машка в то время уже минут пятнадцать заливался на все поле соловьем, описывая команды и их состав, между делом ненавязчиво и интересно рассказывая о правилах игры в футбол. А дальше на поле со своих мест вышли игроки и судьи. И по свистку Кара, который был главным судьей матча, началась игра. Я, конечно, мог бы следить за зрителями, чтобы уже сейчас попытаться понять, как они отнеслись к моей рокировке командоров и капитанов, но я решил не заморачиваться на этот счет. Уж больно хотелось хоть раз нормально посмотреть матч, а не как тогда, с Ингой. Я ведь почти все самое интересное пропустил. Так что ни я, ни Ир, увлекшийся не меньше меня, не отвлекались. В общем-то, не зря. Игра была настолько захватывающей, что нарушения со стороны зрителей начались уже в первом тайме.
   Так как я в магии полный профан, то совершенно не интересовался тем, как именно Фа и Гарри -- наши антимагические судьи, собираются отлавливать применяющих магию зрителей. Поэтому был как-то не готов к тому, что последовало после громогласного сигнала, разнесшегося над полигоном в один из самых напряженных моментов первой половины матча. Что интересно, несмотря на весь азарт и почти забитый гол, и "ласточки", и "пантеры" остановились у ворот команды Алого и Барсима как по команде. По рядам зрителей прокатился изумленный гомон. А потом он и вовсе перерос в возмущенные крики, которые еще неизвестно чем закончились бы, если бы в этот момент возле одного из зрителей (судя по внешним данным, светлого эльфа), не выскочили из портала двое коммандос. Один -- темный, другой -- светлый. И не взяли бы его под руки. Эльф попытался вырваться, но тут со своего комментаторского гриба заговорил Машка. Сказал, что судья по антимагическому контролю Фаль Инойс просит слова. И вот тогда начал вещать на все футбольной поле Фа. О, как он сказал! Четко, по существу, с указанием каких-то совершенно незнакомых мне маго-факторов, обусловленных перекрестьем полей Исагирика, о которых все присутствующие в силу своих магических способностей явно знали куда больше, чем я. И вся эта суровая отповедь была закончена словами о том, что нарушитель получит первое и последнее предупреждение, а в случае еще одной попытки с помощью магии подыграть той или иной команде, будет выдворен с поля без права возвращения. Так что, зрителям было доходчиво объяснено, что футбол -- игра немагическая, и что ничем хорошим их ворожба для них самих не закончится. Красный, как рак, эльф был усажен обратно на облюбованный им грибок, а оба парня коммандос вернулись на грибочки запасных. И все же, в первом тайме еще дважды приходилось останавливать игру. Причем каждый раз нарушители общественного спокойствия пытались говорить, что вмешались не нарочно. Но на них так смотрели игроки, тренеры и соседи по грибкам, что те быстро затыкались и в следующий раз уже не помышляли магичить направо и налево.
   За всеми этими волнениями я так и не смог вдоволь насмотреться на зрителей, а ведь так хотелось за ними понаблюдать. Но, видно, сегодня поглазеть в свое удовольствие было не суждено. Я даже толком не успел отследить реакцию аудитории на то, как Умка со Шмелем, исправно дудевшие в свои фанатские дуделки на протяжении всего первого тайма, пошли в перерыве в массы с небольшими лотками в руках, куда накидали всякий фанатский стафа. Причем на гноме была белая, как у "ласточек", футболка с надписью: "Гном не играет в футбол!" -- а ниже, более мелким шрифтом: "Он им болеет". Рядом красовался улыбающийся от уха до уха смайлик с киркой наперевес. А у Шмеля была черная футболка с желтыми горизонтальными полосками, такая же кепка с нарисованным на ней шмелем (подозреваю, что эскиз снова предложил Ир) и надпись большими оранжевыми буквами во всю грудь: "Шмель выбирает футбол!" -- а ниже чуть мельче: "Кто не спрятался, я не виноват!". Так вот, я толком и посмотреть не успел, как дела у этих двух активистов-лоточников, с которыми мы облазили все спортивные магазины в моем районе. Меня отвлекли. Ибо совершенно неожиданно в перерыве на поле началось выступление группы поддержки. Сказать, что это был шок, значит, ничего не сказать.
   В центре задорной танцевальной композиции, которую исполняли молоденькие девушки, люди и эльфийки, была наша Лия. О, как они танцевали! Честно скажу, чуть слюной не захлебнулся. А Ир -- сволота, сидя рядом, похихикал над моим вытянувшимся лицом, а потом все же соизволил объяснить, что девчонки эти не из университета, они -- танцовщицы из известного на весь мир кабаре, которое проездом выступало в эти выходные в Холёбаске, и Вини с Бобси каким-то образом умудрились уговорить девушек поучаствовать в нашем мероприятии. Соответственно, Лия заменила их диву и по совместительству балетмейстера, которая предпочла отдохнуть и, как она выразилась, насладиться зрелищем. Мерцающий показал куда-то за спину, я глянул и увидел, что с Карлом мило беседует очаровательная девушка, которая внешне была немногим старше тех, которые сейчас выделывали на поле головокружительные па. Как-то подозрительно она вела себя с ректором, словно они не просто давно друг друга знали, но были... не знаю... близки, что ли? В общем, я не удержался и спросил у Ира, женат ли наш ректор. И надо же было мерцающему так сильно в этот момент поменяться в лице. Он резко обернулся на воркующую парочку. Потом снова посмотрел на меня и хитро прищурился.
   -- Ты знал, или опять этому твоему чутью доверился? -- спросил Ирирган.
   -- Знал что? -- не понял я.
   -- Карл на самом деле женат. Он не скрывает этого, но никогда особо не афиширует своей личной жизни. Зато мне он как-то обмолвился, что если бы я видел, как танцует его Ванесса со своими девочками, сразу же изменил бы свое пренебрежительное отношение к женскому полу.
   -- Балетмейстера зовут Ванесса?
   -- Нет. Вини и Бобси называли её Каро, но я доверяю твоему чутью. Скорей всего это второе имя или даже прозвище, так как в переводе с мертвого языка означает "танцовщица".
   -- Ну, раз так, -- я еще раз глянул на Карла, который в этот момент что-то нашептывал на ухо Каро, и сказал: -- будет Ванькой!
   -- Ванькой? -- насмешливо уточнил Ир.
   -- Ага, -- подтвердил я. -- Мужское имя. Полное Иван, а сокращенно Ваня, ласково -- Ванечка.
   -- Ей подходит.
   -- Вот и я так думаю.
   И мы с ним еще успели досмотреть окончание обалденного танца, который, как потом оказалось, специально для Лии в главной роли поставила Ванесса Каро Ви'Хольм. Так что, да, чутье мое снова сработало как надо, и барышня оказалась женой нашего многоуважаемого ректора.
   Таким макаром мы плавно перекочевали во второй тайм и в течение его, как ни странно, нарушений со стороны зрителей не было. Зато под конец игра пошла буквально на минуты. Счет три-один в пользу "ласточек" держался слишком долго, но потом, на последний минутах матча, Алый и Инга забили по голу. Со зрительских грибков раздались возгласы, отчасти негодующие, отчасти подбадривающие. Так как это был первый настолько масштабный матч на территории университета, болельщики не додумались разделиться на сектора, поэтому все сидели вперемешку. И, возможно, все это безобразие закончилось бы конфликтом, но тут прозвучал финальный свисток. Зрители дружно решили, что команды сыграли в ничью. Но тут поднялся Кар, по бокам от него встали Улька и Том, и главный судья объявил дополнительное время.
   Вскочившие со своих мест зрители быстро уселись обратно, потому что наш безбашенный комментатор Машка в красках живописал, что такое дополнительное время и с чем его едят. Теперь все игроки на поле, да и на грибках для запасных, подобрались, приготовившись дать противнику последний и решительный бой. И, как я уже сказал, счет в тот момент пошел на минуты.
   Это была очень трудная игра. Воздух вокруг потрескивал от невидимого напряжения. Мяч переходил от "ласточек" к "пантерам" и наоборот, и вот, наконец, когда наш главный судья Кар начал отсчитывать последние минуты матча, попал к Алому. Отважный капитан "пантер" помчался к воротам противника. Зрители притихли, у меня появилось ощущение, что даже время в тот момент замедлилось, казалось, вот-вот забьют еще один гол. Он просто обязан был быть. Ведь зрители не знали, Машка так и не оповестил их о деталях происходящего, но мы-то все понимали, что это матч-реванш, и темные просто кровь из носа должны были отыграться. Гол не заставил себя ждать, вот только то, как его забили, надолго ввергло меня, да и всех окружающих, в ступор. Когда Алый подбегал к воротам, гоня перед собой мяч, прямо у него под ногами выросло из земли нечто непонятное, то ли коряга, то ли пенек, которого в принципе на поле быть не могло. Светлый капитан собирался бить с правой ноги, но, извернувшись, каким-то чудом сумел уже в падении ударить левой. Он забил гол и тут же повалился на землю с гримасой боли на лице, схватившись за правую ногу. Даже с того расстояния, на котором сидели мы с Иром, было видно, что перелом открытый, так как над черным гольфом показалось что-то красное. Кровь. И вот тогда время снова ускорилось, и наш импровизированный стадион взорвался криками, а я обернулся к зрителям и увидел, как мальчишка, явно первокурсник, который сидел на одном из верхних грибков, встретился со мной взглядом и в одно мгновение сорвался с места. Побежал. Но быстро нашлись желающие его догнать.
  
   Глава пятая
   Нам не страшен серый волк...
  
   Андрей
  
   Его бы легко поймали, если бы мальчишка в какой-то ускользнувший от моего восприятия момент не превратился в волчонка. Не в матерого волка, и даже не в подросшего в холке щенка на высоких лапах, а в маленького волчонка. И помчался не вверх, за пределы поля, так как там путь ему уже преградили коммандос, Шмель и, как ни странно, Лучистый, а вниз по проходу, прямо на меня. Разумеется, Ир тут же попытался оттеснить меня к себе за спину, но я не поддался. Вот еще! Что я, волчат, что ли, не видел? В зоопарке, ага. Очень вовремя вывернувшись из-под руки мерцающего, бухнулся на колени, проигнорировав неприятный хруст в суставе, и вытянул вперед руки, как раз вовремя для того, чтобы поймать перепуганного до полусмерти малыша.
   -- Ир, прикрой нас! -- рыкнул в сторону секретаря, прижимая к себе мелко дрожащего звереныша.
   И в одно мгновение на нас опустилось уже знакомое мне маскировочное поле. За что уважаю и люблю Ира, так это за умение вовремя сориентироваться и правильно отреагировать. Но о моих нежных чувствах к мерцающему как-нибудь потом.
   Отстранить от себя волчонка оказалось непростой задачей. Он отчаянно цеплялась за мои джинсы когтями и вжимал длинную мордочку в живот. Как-то не вовремя вспомнил про зубы, которыми звереныш мог вгрызться по самое не балуйся, и еще не факт, что местный главный лекарь Гвидион сумел бы меня после такого заштопать. Но я отмел эти мысли и вместе с волчонком на руках развернулся так, чтобы видеть поле. Хотел убедиться, что Алому, хоть он и получил травму, уже помогают, и кто-то открыл портал, чтобы отправить его в лекарское крыло главного корпуса. А оказалось все совсем не так, как мне представлялось. Прямо в центре поля плечом к плечу и лицами к зрителям стояли темные и светлые, образовав замкнутый круг и не давая рассмотреть, что же происходит за их спинами. Вопрос вырвался непроизвольно.
   -- Что это они делают?
   Среагировав на него, волчонок попытался обернуться, но это у него не очень получилось. С перепугу мне пришлось слишком сильно его к себе прижать, но он завозился, и я, сориентировавшись, ослабил хватку. Звереныш тоже смог увидеть поле в тот момент, когда на мой вопрос ответил стоящий рядом с нами Ир.
   -- Иля снова скомандовала сомкнуть ряды, они там вдвоем с Ингой над Алым колдуют.
   -- И хорошо колдуют? -- настороженно уточнил я.
   -- Судя по зареву...
   -- Чему?
   Мерцающий пренебрежительно хмыкнул и отмахнулся.
   -- Ты все равно не увидишь, -- отрезал он и продолжил. -- Так вот, думаю, к лекарям его вести не придется.
   -- Хочешь сказать, что наши владычицы какой-то своей тайной магией сами его исцелят?
   -- У меня есть темное мерцание, забыл?
   И вот тут подал голос наш хвостатый нарушитель.
   -- Мерцание? -- тонким голосочком с едва заметными рыкающими нотками выдохнул волчонок, причем мне, как человеку воспитанному в мире без магии и прочих иномирных прикрас, слышать живой человеческий голос от волка было более чем странно.
   Ир обернулся к нам, как-то странно посмотрел на нарушителя. Потом перевел взгляд на меня.
   -- Зачем ты сказал прикрыть нас? Долго еще собираешься тут отсиживаться? А то Карл уже минуты две настойчиво к нам стучится. Да не только он.
   -- А кто еще?
   -- Все, кому не лень. -- Ир улыбнулся. -- Даже Лучистый, не говоря уже про командоров.
   Я задумался, но ненадолго. Волчонок у меня на руках окончательно приуныл и даже, если я правильно идентифицировал издаваемые им звуки, начал хныкать.
   -- Командоров не надо, -- решил я, -- они одним своим видом еще больше ребенка запугают, а Карла давай, и... -- я запнулся, так как все еще был не уверен в правильности прозвища, и все же решил рискнуть. -- Карамельку тоже.
   -- Кого? -- Ир вытаращил на меня изумленные глаза.
   -- Ну, он же Камарель, ты сам сказал, вот я и подумал...
   -- Карамель -- это такая сладость, которую сосать нужно? -- прищурившись, уточнил Ир, судя по всему, он поднял в памяти те сведения о моем мире, которые когда-то почерпнул из переводчика.
   -- Ага, -- ответил я и, поддавшись порыву, потрепал волчонка, устроившегося на моих коленях, по мохнатой холке. Добавил, объясняя. -- Он ведь смазливый, у нас про таких говорят "сладенький мальчик", вот и подумал... -- Я запнулся, когда волчонок извернулся и по-щенячьи лизнул меня в ладонь.
   Не получалось у меня к этому нечастному зверенышу испытывать ненависть, да и злиться на него было просто невозможно. Хоть и надо бы было. И все же я воспринимал его, как ребенка, который в какой-то момент просто не рассчитал силы. Но оказалось, в этих своих выводах я был не так уж далек от истины.
   К нам тут же подошли Карамель и Карл, Ир их пропустил. Не дав ни одному ни слова сказать, я первым делом огорошил ректора своей догадкой.
   -- Карл, а почему мне кажется, что столь юных студентов у вас быть не должно? -- и указал на волчонка.
   Тот снова попытался спрятать мордочку в области моего живота, но я, перехватив его поудобнее, заставил повернуться к ректору, склонился к стоящему торчком уху и прошептал:
   -- Обращайся. Дай нам на тебя посмотреть.
   Но, разумеется, с первого раза он не послушался.
   -- Вы меня теперь отчислите, да? -- преданно заглядывая снизу вверх в глаза Карла, спросил малыш, задыхаясь от ужаса.
   -- Ты на самом деле слишком юн, чтобы у нас учиться, -- заметил Карл больше для меня, чем для оборотня, который и без того об этом знал. -- Как ты сумел тут оказаться?
   -- И отучиться почти полгода, я прав? -- обратился я к малышу.
   -- Уму непостижимо! -- подал голос Лучистый. Конечно же, он был возмущен. -- Как ребенок...
   -- И брата тоже? -- чуть не плача, уточнил волчонок.
   Ректор вопросительно посмотрел на него.
   Пришлось снова вмешаться мне. Я не сильно встряхнул звереныша и потребовал уже с нажимом:
   -- Обращайся.
   И оборотень подчинился. Через мгновение к моей груди прижимался дрожащий всклокоченный мальчишка лет тринадцати на вид, но, вспомнив о том, какие у них тут сроки жизни, я понял, что чисто номинально он был старше, но вряд ли это сильно меняло дело. Да, когда я его в первый раз увидел, парнишка выглядел лет так на пять-семь старше. Магия, что б её!
   На лице Карла мелькнул проблеск жалости, но ректор быстро справился с собой. А вот Карамелька в первый момент посмотрел на малыша со странной смесью напускной брезгливости и узнавания. Интересно, кого это эльф узнал в парнишке? И, разумеется, первой пришедшей мне на ум мыслью было -- себя. Вот тебе раз. А ведь Лучистый на самом деле для декана смотрелся довольно юно. Даже Мика, невзирая на всю её подчеркнутую изысканность, выглядела старше. Так-так.
   -- Как тебя зовут? -- погладив мальчишку по волосам, оказавшимся куда мягче жесткой волчьей шерсти, спросил я.
   -- Тихимир Шутц, -- пробормотал тот, уткнувшись лицом мне в плечо.
   -- А брата?
   -- Ваникир.
   -- Ты из-за него пошел учиться раньше времени? -- наугад предположил я.
   И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и мелко дрожа у меня на руках.
   -- У меня только брат... только он один... а он так хотел учиться... и мы решили, что если сумеем заработать стипендию -- и он, и я, -- то не станем отказываться... и сможем осуществить его мечту... а я... я сначала не хотел учиться, но ради брата... ради него... не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я... у меня все так легко получается, потому что... потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой выходит...
   -- И чего же ты тогда так испугался, если защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? -- уточнил молчаливо стоявший в сторонке Ир.
   И тут Тишка аж дернулся от возмущения.
   -- Да потому что тогда темные победили бы! Так не честно! -- воскликнул он с жаром.
   Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание, и с улыбкой сказал.
   -- Напротив, очень даже честно. В прошлые выходные как раз "ласточки" и победили. Так что, сегодня был матч-реванш, и теперь у них с "пантерами" вроде как ничья.
   -- В прошлые выходные? -- негодуя, воскликнул Карамель.
   Мы с Иром и Карлом переглянулись и почти одинаково насмешливо фыркнули.
   -- Ну да, -- протянул я, -- должны же мы были провести репетицию, прежде чем всем остальным сей беспредел демонстрировать.
   -- Вот именно, что беспредел! -- возмутился ректор.
   -- Это значит, что тебе не понравилось? -- заинтересованно уточнил я.
   -- Понравилось, но я бы предпочел изначально быть в курсе событий, а не узнавать обо всем постфактум. Как вы вообще умудрились скрыть от всех такое событие?
   -- Это не ко мне, -- улыбаясь от уха до уха, заверил я. -- Это к ним, -- и кивнул в сторону поля.
   Именно в этот момент и темные и светлые игроки расступились, и к нам вышли Инга, Иля и, что удивительно, Алый, причем последний, как и полагается, на своих ногах. Он совсем немного прихрамывал, но мне отчего-то показалось, что это скорей психосоматический эффект. Наши темные барышни слишком быстро его вылечили, мозг не успел перестроиться, поэтому он так осторожно наступал на ногу. Но улыбался, что немаловажно. И тогда зрительские ряды взорвались приветственными криками. А я решил, что моего вмешательства пока не требуется, и снова сосредоточил внимание на маленьком оборотне.
   -- Тиш, скажи-ка мне, малыш, что вы с братом будете делать, если вас отчислят?
   Тот замялся, отвел глаза. Я подумал и решил продолжить.
   -- Родителей, как я понял, у вас нет. Стипендий, на которые сейчас живете, вы лишитесь, значит, нужно будет зарабатывать деньги. Но честным трудом, особенно без диплома и не достигнув соответствующего возраста, заработать на жизнь будет проблематично, так?
   -- Мы воровали, -- тихо-тихо прошептал оборотень, не глядя на меня, и тут же вскинулся, -- но по чуть-чуть, только для себя. Просто... просто чтобы выжить. И мы никого не обездоливали, просто...
   -- Тс-с-с-с, -- прижав палец к его губам, прервал я поток слов. Поднял глаза на Карла и Карамельку. -- А теперь представьте, -- сказал им, -- что мы сейчас, как и положено по уставу университета, отчислим этого маленького гения и его старшего брата. Хорошо, если им хватит душевной стойкости не озлобиться на всех и вся и не начать воровать по-крупному, а там и убивать. А ведь может сложиться так, что эти дети попадут в какую-нибудь скверную компанию. При этом оба уже имеют за плечами полгода обучения, значит...
   -- Ничем хорошим это не кончится, -- хмуро закончил за меня Ир.
   -- У тебя есть, что предложить? -- помедлив, уточнил Карл.
   Это было неожиданно. Я, разрываемый сочувствием к мальчишкам, в которых отчасти узнавал себя и свое детское одиночество, как-то не ожидал, что ректор попросит у меня совета.
   -- На каком факультете ты учишься? -- неожиданно вмешался Лучистый.
   -- На классике, -- ответил Тишка и добавил, глядя в сторону. -- Я бы хотел поступить на другую специальность, просто среди классиков проще затеряться. Да и с преподавателями творческого факультета мы почти не пересекаемся.
   -- Разумно, -- помедлив, кивнул Лучистый. -- Ваславей вас быстро раскусил бы.
   -- Ваславей? -- подал голос я.
   -- Ваславей Киндзец -- декан факультета маготворчества и магохудожеств, -- пояснил специально для меня Ир. Соотнеся очевидное сходство в образовании имен, я тут же уточнил:
   -- Тоже оборотень?
   -- Да, -- подтвердил мерцающий.
   И тут меня осенило.
   -- Карамелька, а ты, случаем, в детстве не был таким же вундеркиндом?
   -- Как ты меня назвал? -- тут же попытался возмутиться эльф, но его перебил ректор.
   -- Ты что-то придумал?
   -- А что такое вундеркинд? -- робко уточнил у меня Тишка.
   Для начала я решил ответить ему, а уж потом сказать пару ласковых Лучистому и напоследок поделиться своим соображениями с Карлом.
   -- Гениальный ребенок, превосходящий в своем умственном развитии большинство взрослых. -- Потом посмотрел на Лучистого и пояснил: -- Я всех сокращаю. К слову, Микалаю я зову Микой, и она, кажется, непротив.
   -- Микалаю? -- изумленно выдохнул Карамель и бросил на ректора какой-то подозрительный взгляд.
   Я заволновался.
   -- В чем дело?
   -- Так какое у тебя предложение? -- Карл так явно попытался перевести разговор в другое русло, что я тут же вопросительно уставился на Ира, проигнорировав слова ректора.
   Мерцающий фыркнул.
   -- Ты должен был догадаться.
   -- Догадаться о чем? -- еще больше занервничал я.
   -- Она же декан факультета классической магии.
   -- И?
   -- Главный противник нововведений Карла в ученом совете.
   Разумеется, у меня тут же глаза округлились, а мозг усиленно заработал шестеренками. Это что же получается, я собственноручно пригрел на груди змею? И куда только они все смотрели?
   -- Почему ты сразу не сказал?! -- возмутился я.
   Ир философски пожал плечами.
   -- А что бы это изменило?
   -- Ну, например, я бы не пытался свести её со Шмелем, -- вырвалось у меня, и только тога я понял, что сказал это, не подумав. Но было уже поздно. Правда, Ир все так же беззаботно смотрел на меня. А потом улыбнулся.
   -- Все равно попытался бы. Карл прав, ты у нас еще тот Купидон.
   Мне, признаюсь, стало стыдно. Правда, от душевных мучений меня быстро отвлекли.
   -- Даже спросить боюсь, кто у нас Шмель, -- протянул Лучистый, с подозрением разглядывая меня.
   Я вздохнул и поднялся на ноги, увлекая за собой мальчишку-оборотня. Он все так же преданно прижимался щекой к моей груди. Ну, сущий ребенок! Мой младший брат когда-то точно так же любил прижиматься, пока родители не узнали о моих пагубных пристрастиях, и... Я знаю, что они у меня не самые лучшие родители на свете, но в тот раз превзошли самих себя. Это сейчас я уже как-то смирился и научился переносить их затаенную ненависть, но тогда у меня просто в голове не укладывалось, как они могли подумать, что я посмел бы как-то не так смотреть на Илюшку и с каким-то пошлым подтекстом его обнимать. Он же мой брат! Брат! Как?!
   Я покачал головой и вернулся к решению насущной проблемы.
   Посмотрел на Карла, который все еще ждал моего ответа, потом на Лучистого. Тому вовремя подсуетившийся Ир уже указал на Корешеля, затесавшегося между зрителей, которые сейчас встали со своих мест, но расходиться не спешили, всем было интересно, чем закончится наша маленькая драма. Впрочем, после волшебного исцеления Алого она уже не казалась трагедией.
   -- Я знаю, что в моем мире для маленьких гениев есть отдельные школы, в которых один среднестатистический класс они заканчивают за полгода, а то и меньше, и затем запросто поступают в институты на три-четыре года раньше, чем другие, самые обычные дети. Не знаю, как у вас тут со школами, но, по-моему, было бы логично устроить такой вот довузовский класс на базе университета.
   -- Для одного единственного ученика? -- тут же перебил Карамелька с должной долей скепсиса в голосе и обратился к Тишке. -- Я так понимаю, твой брат -- не как ты, и по возрасту как раз подходит для первого курса?
   -- Да, -- тихо прошептал мальчуган и вдруг сказал. -- Но я ведь не один такой.
   -- И сколько вас? -- заинтересовался Карл.
   -- Я знаю еще четверых, но...
   -- Это еще не все? -- спросил уже я и бросил взгляд на Ира. -- Как думаешь, твое устройство, которое позволяет увидеть суть того или иного существа, можно перенастроить?
   -- Чтобы улавливало еще и истинный возраст? -- живо уточнил мерцающий.
   -- Минутку, -- снова без спроса влез в разговор Карамелька, -- Ты уже создал опытный образец?
   -- Даже два, -- поделился Ир, насмешливо глядя на декана, -- Один для себя, второй думал отдать Карлу, но так сложилось, что отдал Иле. Ей нужней.
   -- А я? -- возмутился тут же.
   -- А тебе я сам все про всех скажу, если понадобится.
   -- И оно работает? -- с подчеркнутым недоверием протянул Лучистый.
   Ир насмешливо фыркнул. Запустил руку в карман и достал какой-то кругляш, напоминающий чеканную монетку. Протянул его эльфу. Скомандовал:
   -- Сожми в руке и смотри на меня. Внимательно смотри.
   Эльф подчинился. А дальше, уже по тому, как начало вытягиваться его лицо, стало ясно, что устройство работает. И еще как!
   -- Ты... ты...
   -- Да, Ириргавирус -- мерцающий, -- мягко сказал Карл и отобрал у дезориентированного эльфа устройство Ира. Повертел в руке. -- Никогда бы не подумал, что твой аналог Камней может быть таким маленьким...
   -- И удобным? -- поддакнул я.
   -- Так вот, о твоем классе для вундеркиндов, -- ловко сменил тему Карл, возвращая кругляш Иру, и посмотрел на меня. -- Все было бы хорошо. Идея кажется мне просто замечательной. Но ведь сейчас далеко уже не начало года, поэтому я даже не знаю, кому могу поручить все вопросы по организации такого класса. -- Он кинул быстрый взгляд на Ириргана, но тот сразу же отрицательно покачал головой, ректор отвернулся и посмотрел на меня. -- К тому же, твой Тихон -- ты ведь так его имя переиначил? -- я кивнул, и ректор продолжил. -- Так вот, он учится на факультете классической магии а там, как тебе уже сказал Ир, не очень положительно относятся к нововведениям.
   -- А если я сам все обговорю с Микой?
   -- Не думаю, что она тебя послушает.
   -- Она ведь женщина, поэтому если давить на жалость...
   -- Она не женщина, -- с какой-то странной интонацией бросил Карамелька, -- она -- декан.
   -- Вот и отлично. В таком случае я предлагаю тебе взять на себя организацию этого класса.
   -- Что? -- опешил эльф и тут же спросил: -- Почему мне? -- вот только сказал он это не так возмущенно, как, по идее, должен был. Я тут же за это ухватился.
   -- Потому что ты сам когда-то был таким же, разве нет? Только смелости не хватило обойти все ограничения и тайно поступить в университет раньше времени. -- Разумеется, я стрелял в небо, но чутьё не подвело, и мне удалось попасть в яблочко.
   Вот только прежде чем эльф успел ответить, неожиданно заговорил Тишка. Горько и с робким отчаянием ребенка, который слишком рано осознал, что ждать подачек от судьбы не имеет смысла.
   -- Да какая тут смелость? Просто я не выжил бы без брата, поэтому... -- он не договорил, горло, по всей видимости, сдавил спазм, и оборотень закусил губу, чтобы снова откровенно не разреветься, но глаза у него и без того уже были на мокром месте.
   -- Я возьму их, -- вдруг ровно и окончательно сказал Лучистый и посмотрел на Карла.
   Тот вопросительно выгнул бровь, но ректора отвлек Ир, стоявший по другу руку от него.
   -- А я помогу ему со всеми сопутствующими бумагами.
   -- Вот и отлично! Снимай поле, мы с Тишкой идем извиняться.
   -- Перед кем? -- изумленно выдохнул тот.
   -- Перед Алым, капитаном "пантер", -- сказал я и, глянув парнишке за спину, добавил: -- Да и братца твоего не мешало бы успокоить, это его держат командоры?
   Мальчишка резко обернулся. И вместе со мной посмотрел на Барсика с Муркой, которые стояли по обе стороны он высокого парня с полузвериными чертами частично трансформированного лица. Зрелище, я вам скажу, было жутким. Но, кажется, не зря Ир в меня с утра влил почти литр выкуси-муся. Страх отсутствовал. Отметил про себя, что смотреть на такое мне не по нраву, и все.
   Тишка тут же попытался метнуться к брату, но я удержал его за локоть. Нас все еще окружало поле Ира, которое не позволяло посторонним видеть и слышать нас, для них все это пространство выглядело как компактное облачко белесого тумана.
   Глянул на Ириргана, он кивнул мне и снял защиту. Тишка, отпущенный мной, тут же умчался к брату. Тот обнял его и крепко прижал к себе. Я пошел к оборотням, не оборачиваясь на ректора и Карамельку. Теперь-то они и без меня могли разобраться, что к чему.
  
   Камюэль Барсим
  
   Не ожидал ничего экстраординарного. И все потому, что давно привык держать младшего брата в поле зрения. В одном только его отряде двое эльфов докладывали о состоянии дел Тарэля мне лично. К тому же, на всякий пожарный случай у меня был припасен сторонний соглядатай, о котором двое других понятия не имели, в отличие от них, он работал на меня по идейным соображениям, сразу же исключив финансовую сторону вопроса из наших отношений. Соглядатай считал меня другом, я же осознанно пользовался им, не испытывая дружеской привязанности. И все же он сумел вызвать к себе уважение уже тем, что, понимая -- у меня никогда не проклюнутся к нему дружеские чувства -- продолжал относиться ко мне со всей искренностью, на которую оказался способен. Каково же было мое удивление, когда даже он предал меня. Вот это оказалось самым неприятным.
   Трое -- два эльфа из отряда брата и полуэльф из преподавательского состава университета, и ни один не проболтался. Как такое вообще могло произойти? А ведь двое коммандос регулярно получали от меня прибавку к основному жалованию. Что могло заставить их так легко от нее отказаться? Именно об этом я размышлял по ходу так называемого футбольного матча. Хотя игра и увлекла меня, сомнения в собственной квалификации, коих я давно уже не испытывал, одолевали со страшной силой, не позволяя вдосталь насладиться зрелищем, развернувшимся на поле. А потом, после начала второго тайма, как назвал эту часть игры низкорослый темный, представившийся комментатором, ко мне неожиданно подсел Корешель, тот самый полуэльф, который еще совсем недавно с упорством, коему мог позавидовать даже дракон, называл меня своим другом.
   -- Не ожидал, да? -- спросил он беззлобно, но я внутренне ощетинился. Давно меня так нахально за нос не водили. Поэтому ответил резче, чем было нужно:
   -- И кто приложил к этому руку?
   -- Все вместе, -- на удивление покладисто обронил он. -- Тарэль сам не додумался бы, что на тебя шпионят его же подчиненные, зато Мурка сразу просек, что к чему. Так что, они уже третью неделю больше под ним ходят, чем под тобой.
   -- Мурка? -- уже после этого имени в душу закрались подозрения, не предвещающие ничего хорошего.
   -- Мурзяс Фиг-Шамь, темный командор.
   -- А ему какое дело, как именно я предпочитаю присматривать за братом. Или на правах так называемого тренера он решил, что имеет право переманивать на свою сторону моих эльфов?
   -- Они не твои, как бы ты себя не тешил тем, что купил их, -- тихо обронил полуэльф, одетый донельзя нелепо.
   Он никогда со мной так не разговаривал. В нем всегда присутствовало некое раздражающее подобострастие, из-за которого мои симпатии и уважение к нему не могли перерасти в дружбу. Но сейчас Корешель и не думал лебезить. Он в первый раз на моей памяти разговаривал со мной, как с равным. И это был последний звоночек, после которого я понял, что все изменилось и уже больше никогда не вернется в прежнее русло.
   -- В каких они отношениях?
   -- Может, сам у них спросишь?
   -- Предпочитаю иметь хотя бы маленькую возможность морально подготовиться к тому, что услышу. Я ведь услышу?
   -- Они не таятся. Если спрашивают, Барсик отвечает первым. А вот Мурка вообще по натуре своей молчун, но его молчаливое подтверждение ни с чем не спутаешь.
   -- Я в курсе. У меня в картотеке три варианта его личного дела, -- досадливо отмахнулся я и выжидающе уставился на полуэльфа. Тот смотрел на поле, там уже вовсю гоняли мяч две команды, уже по природе своей взаимоисключающие друг друга, и, тем не менее, они существовали. Впрочем, как я понял уже после матча, не только они.
   -- Барсик и Мурка делят одну комнату на двоих.
   -- Хочешь сказать, что после стольких лет вражды они вдруг стали любовниками?
   -- Все к этому и шло. Думаю, ты первым это понял, просто не пожелал вмешаться, так?
   -- С чего ты взял? -- а ведь он оказался прав.
   Я на самом деле давно понимал, что если кто и сможет обуздать темперамент моего брата, так это мужчина или женщина, но обязательно из темных, пусть даже полукровка. Правда, мысли о том, что этим кем-то мог стать темный командор, возникли у меня совсем недавно. Поэтому теперь мне стало вдвойне интересно, сами ли они до этого дошли, или нашелся тот, кто, в отличие от меня, не стал выжидать, а начал действовать незамедлительно и, если верить Корешелю, удачно.
   -- Вы с ним похожи,-- огорошил меня полуэльф и легко поднялся с места. Пришлось схватить его за руку, чтобы удержать и заставить обернуться.
   -- С кем? -- вырвалось у меня.
   -- С Андреем. Это наш новый и теперь уже окончательный психолог. Вон он, -- и полуэльф, высвободив руку, указал на нижний ярус сидунков, где я обнаружил бессменного секретаря ректора Ириргана Шутвика и какого-то незнакомого мне человека.
   Да, мне докладывали, что Ви'Хольм предпринял еще одну попытку найти нужного ему сотрудника из другого мира. Тогда еще докладывали. А потом на две с лишним недели подозрительно синхронно замолчали. Что же могло произойти за столь короткий срок? Судя по тому, что я видел, очень и очень многое. Неужели все это сделал один человек? Не может быть!
   А дальше все так закрутилось, что я был вынужден забыть о всех своих измышлениях, так как остаться безучастным, когда вокруг творится такое, было просто невозможно.
   Когда мальчишка-оборотень заметался между рядами, никто так и не успел его поймать, уж больно юрким он оказался. Зато с готовностью загнанной в капкан зверюги он кинулся в объятия психолога. То, как быстро парень сориентировался и потребовал, чтобы их скрыли от посторонних глаз, натолкнуло меня на определенные мысли, но додумать их я не успел, так как со зрительских мест вниз кинулось сразу несколько оборотней, в предводителе которых без труда улавливалось семейное сходство с тем мальчиком, который так неудачно попытался подыграть команде "ласточек". Я счел должным вмешаться. Спеленать четверых агрессивно настроенных первокурсников в силовое поле малого радиуса поражения не составило труда.
   Проделал я это не просто так, а с дальним прицелом. Мне хотелось пообщаться с братом. Да, прямо сейчас. И, конечно, после слов Корешеля для меня не стало неожиданностью, что тот поднялся ко мне вместе с темным, следовавшим за ним по пятам.
   -- Камюэль, отпусти их, мы сами разберемся, -- сказал он вместо приветствия. За что я не постеснялся выговорить:
   -- А где же твое: "Я рад тебя видеть, дорогой брат?"
   -- Дорогим ты перестал быть еще в первое пятидесятилетие!
   -- Как грубо, -- притворно огорчился я, прекрасно зная, что он именно так ответит. И мы, судя по реакции Тарэля, оба оказались не готовы к тому, что у него из-за спины раздался ироничный смешок.
   -- Скорее, как по-детски, -- обронил темный, и Тарэль тут же взвился:
   -- А тебя вообще не спрашивали! -- когда-то он так срывался на меня, и в юности такие взрывы, как правило, кончались дракой, но темный, как я понял буквально через несколько секунд, был совершенно из другой весовой категории.
   -- Не спросили. Просто озвучил то, о чем ты и сам прекрасно знал.
   Если бы я сказал это брату таким же легким и непринужденным тоном, тот ударил бы, по крайней мере, попытался бы это сделать, но на слова темного Тарэль отреагировал иначе.
   -- И что ты предлагаешь? -- пристыженно зашипел он.
   -- Может быть, для начала хотя бы познакомишь нас?
   И -- о, чудо! -- брат его послушался, правда, явно сделал все, чтобы меня огорошить.
   -- Познакомься, -- это слово он словно выплюнул, -- мой любовник, Мурзяс Фиг-Шамь. -- И явно, как и я, растерялся, услышав за своим плечом печальный вздох. С чего бы темному печалиться, когда мой братец так откровенно признался в связи с ним, а не сделал из нее свой маленький, постыдный секрет? И тут мы оба услышали то, от чего единодушно потеряли дар речи.
   -- Я бы предпочел называться возлюбленным, -- обронил темный, отвечая на вопросительный взгляд Тарэля, брошенный через плечо. -- Но любовник -- тоже неплохо.
   Брат отвел глаза. Темный посмотрел на меня. Открыто и беззлобно. И именно в этот момент я испытал к нему уважение. Сильный и гордый -- вот лучшие определения, которые сумел ему подобрать. Пожалуй, могу понять, почему эльфы, о которых я думал, что купил их со всеми потрохами, так безоглядно приняли его сторону.
   -- Так это ты уговорил моих соглядатаев придерживать информацию?
   -- Что?! -- взвился Тарэль буквально через секунду. Конечно же, он не знал. Вот только в тот момент мне было не до возмущений младшего брата. Темный ответил:
   -- И уговаривать особо не пришлось.
   -- То есть, ты не перебивал мою цену?
   -- Не все в мире можно купить. Думаю, тебе это прекрасно известно.
   -- Известно, -- согласился я и, испытывая легкое возбуждения от того, что встретил достойного противника, намеренно огорошил его вопросом. -- А как к вашей связи отнесется твоя жена?
   -- Бывшая жена, -- немного нахмурившись, уточнил темный.
   Я холодно улыбнулся.
   -- Применительно к Великим Матерям определение "бывшая" звучит весьма ненатурально. Или я неправ?
   -- Не в нашем случае.
   От этого мелодичного женского голоса, раздавшегося из-за моей спины, я испытал давно забытое чувство: по спине побежали мурашки, а тело, словно само по себе, приняло боевую стойку в ожидании удара в спину. Я медленно обернулся к говорившей.
   О том, что Владычицы темных умеют ходить бесшумно, как по голым камням, так и по траве, по миру бродит немало легенд. Я только что имел возможность в этом убедиться. Хрупкая на вид, темнокожая и красноглазая, с непривычной для темных очень короткой стрижкой и обманчиво ласковой улыбкой на тонких губах, Великая Мать Дома Рим-Доль была обворожительна и смертельно опасна. Я давно научился распознавать степень опасности того или иного индивида. С этой леди не рискнул бы остаться наедине, невзирая на всю ей подчеркнутую притягательность и обманчивую хрупкость. Она перевела взгляд с меня на своего бывшего мужчину. Потом посмотрела на Тарэля.
   -- Думаю, моя... -- сказала она, но запнулась и тут же, поправившись, продолжила, -- наша дочь права. Вчера она сказала, что, увидев вас вместе, я позавидую тебе, -- в этот момент женщина обращалась к моему младшему брату. И я поймал себя на том, что всерьез просчитываю возможности спрятать его от этой фурии. Но её дальнейшие слова давали понять, что прятать, возможно, и не придется. -- Но завидовать я не стану. Слишком ценю верность моего бывшего, -- она голосом выделила это слово, -- мужа. -- И посмотрела на Мурзяса. Тот помедлил лишь секунду, ответил на её взгляд и склонился в изящном поклоне.
   -- Вы уже виделись с Ингой? -- как-то растерянно и почти робко выдохнул мой младший брат.
   Самифле Рим-Доль улыбнулась.
   -- Да, вчера ночью. Я была удивлена, -- она бросила еще один взгляд на бывшего мужа, -- Поэтому с нетерпением жду возможности познакомиться с ним.
   -- С Андреем? -- уточнил Тарэль. Владычица кивнула. Мой брат обернулся, убедился, что психолога и присоединившегося к ним ректора все еще скрывает защитный контур, а потом посмотрел на поле. Снова повернулся к нам. -- Они смогут помочь?
   -- Наши девочки? -- все с той же снисходительной улыбкой уточнила темная.
   -- Он ведь серьезно пострадал, -- заявил Тарэль, отважно выдержав долгий оценивающий взгляд эльфийки.
   --Девочки помогут, -- ответила та тихо. -- Но что меня сейчас интересует куда больше, -- женщина снова посмотрела на меня, а потом весьма многозначительно на пойманных в мою сеть оборотней. -- Как такое вообще могло произойти? Признаюсь, некоторые из моих сопровождающих тоже решили подыграть одной из команд, но, либо вовсе не могли пробиться через охранные рубежи, либо были пойманы с поличным.
   -- Думаю, скоро все узнаем, -- улыбнулся Мурзяс, глянул в сторону поля и, повернувшись обратно, обратился ко мне. -- Отпусти. Мы с детьми сами разберемся.
   Мне ничего не оставалось, как пожать плечами и отпустить пленников. Мурзяс с братом тут же взяли под локти зачинщика беспорядков и спустились на несколько ярусов вниз, оставив меня в обществе самой могущественной Темной Владычицы на этом континенте. Впервые в жизни я поймал себя на том, что понятия не имею, о чем говорить с женщиной. Мне уже приходилось сталкиваться с ней на официальных переговорах, но на переговоры Темные Владычицы являлись в полном боевом облачении и с таким видом, что как-то в голову не приходило относиться к ним, как к женщинам. Сейчас же был совершенно иной случай. Леди оказалась расслаблена и настроена на более непринужденное общение. Но, несмотря на весь свой опыт, я поймал себя на мысли, что не так-то просто отбросить в сторону сложившиеся в прошлом представления о ней и проявить присущую мужчинам нашей расы галантность. И все же я не был бы собой, если бы мне не удалось в кратчайшие сроки выстроить абсолютно новую линию поведения. Смею надеяться, что по окончании беседы мы оба остались довольны друг другом.
  
   Глава шестая
   Шнурки в стакане
  
   Карл Ви'Хольм
  
   О том, что Андрей по-своему гениален, мне следовало подумать раньше, но мыслей было слишком много, чтобы вовремя собрать их в кулак и выдавить нужную. Теперь же мыслей осталось пугающе мало. То, что произошло на футболе, перевернуло все мои представления о вверенном мне хозяйстве. О чем это я? О нашем всеми любимом университете, о чем же еще? Немного резануло то, что Андрей все еще называет его "вашим", то есть, себя он с ним пока не отождествляет. С одной стороны, его можно понять: всего-то месяц прошел с тех пор, как психолог попал в наш мир, и все же, учитывая перемены, инициатором которых он стал, мог бы уже смириться с тем, что теперь ни я, ни кто бы то ни было другой его отсюда так просто не отпустит.
   Эгоистично? Бесспорно. Но по-другому с этим излишне легкомысленным мальчишкой нельзя. Не зря Ир, который провел с ним куда больше времени, чем другие, так одержим идеей всеми правдами и неправдами привязать психолога к нашему миру. Любовь могла бы стать весьма неплохой зацепкой, если бы наш юный иномирный друг не воспринимал ее, как оковы. Но над особенностями восприятия можно будет поработать. Чуть позже. Когда Андрей к нам привыкнет и не сможет бросить, даже если очень того захочет.
   Достаточно только осознать, как сильно он помог нам одним своим присутствием, чтобы понять, почему я так потребительски о нем говорю. К тому же, считаю, что не таким уж неэквивалентным был наш обмен. Безбедное существование, интересная работа, которая явно пришлась парню по душе, почти бессмертие, по крайней мере, в рамках его квартиры и нашего мира. Думаю, все это вместе -- достойная цена за все его усилия и переживания. Но речь сейчас не об этом.
   Решение проблемы маленького оборотня-вундеркинда, которое предложил Андрей, было на первый взгляд не только оригинальным, но и идеальным, если бы не одно большое и многозначительное "но". В отличие от Андрея, я знал Микалаю Эльфир несколько дольше, поэтому слишком хорошо себе представлял, что она скажет на все это. Посему не питал особых надежд. И все же мне хотелось надеться на лучшее. И потому, подумав, позволил себе не тушить огонек надежды безоговорочно и резко. Решил выждать, предоставив возможность решать возникшую проблему молодым. Иногда это лучший способ выйти из ситуации -- не вмешиваться и предоставить другим возможность сделать все за тебя.
   Стоило выбраться за пределы защитного контура, как ко мне, появившись словно бы из ниоткуда, подошла одна из темных Владычиц. Имени её я, к сожалению, не знал, мог лишь предположить, что её Дом не входит в число Великих. Она спросила меня, только заявленные игроки могут играть в футбол от темных, или есть возможность ввести в команду других спортсменов. Разумеется, я вежливо улыбнулся и перенаправил её к Андрею, так как сам влезать в решение подобных проблем не собирался. Футбол -- это его совместное с командорами детище, вот пусть и разбираются сами. Беда лишь в том, что молоденькая темная отвлекла меня от другой женщины, которая оказалась рядом со мной тоже весьма неожиданно. Андрей назвал её Микой. И как только она ему позволила?
   -- Это было блестяще, -- сказала та и совершенно удивительно улыбнулась. Открыто, как девчонка, юная и ветреная, почти настоящая, почти живая. Куда подевались её надменна красота и вечная оторванность от мира?
   -- Прошу прощения? -- вырвалось у меня непроизвольно.
   -- Футбол. Эта игра, -- молодая женщина махнула рукой и снова мне улыбнулась. Я не узнавал её. Тут она спросила, -- Что вы сделаете с моими учениками? -- и перестала улыбаться.
   Наваждение рассеялось, но я все еще помнил блеснувшую на миг затаенную красоту, поэтому сказал совсем не то, что должен был.
   -- Вы думаете, наш психолог позволит мне сделать с ними что-то по-настоящему ужасное?
   -- Он имеет на вас столь сильное влияние?
   -- А на вас он разве еще не успел повлиять?
   Её ответ меня и смутил, и обрадовал. Странное родилось чувство. Мелькнула даже мысль -- не староват ли я для всего этого?
   -- Возможно. И все же...
   -- Вам не приходило в голову, что Тишка не так уж увлечен классической магией, как хочет показать?
   -- Тишка? -- её лицо снова осветила уже знакомая, но все еще непривычная улыбка. -- Он так его сократил?
   -- Да, -- я не смог не улыбнуться в ответ.
   -- Хорошо. Ему подходит, -- женщина перевела взгляд на оборотней.
   Оба брата Шутц стояли возле командоров, рядом с ними находился Андрей. Психолог что-то сосредоточенно втолковывал старшему. Похоже, он все еще горел желанием заставить обоих извиниться перед Алиэлем. Похвально, ничего не могу сказать.
   -- Он выглядит совсем как ребенок, -- тихо обронила светлая эльфйка.
   -- Он и есть ребенок. Сирота. Пришел учиться, потому что брат задался целью поступить в университет, вот и ему пришлось... -- я не должен был ей этого говорить. Слова противоречили всему тому, о чем я только что думал. О невмешательстве, о том, что следует подождать... Но они сами сорвались с моего языка, и уже через минуту я понял, что не жалею.
   Микалая подняла на меня глаза.
   -- Вы будете настаивать на отчислении?
   -- Я буду ходатайствовать о создании класса довузовской подготовки для одаренных детей. Стипендия на все время их обучения уже выписана. В случае отчисления мы не выполним финансовые обязательства перед казначейством, поэтому хотя бы на этот год я предпочел бы их оставить...
   -- Класс довузовской подготовки? -- было вдвойне удивительно услышать в её голосе не возмущение или презрительное негодование, а заинтересованность.
   -- Андрей предложил отдать их Карамельке, -- теперь я уже специально назвал Ригиля прозвищем, которым наградил его психолог.
   -- Почему ему? -- а вот теперь Микалая была возмущена, а я обескуражен. Что-то мне подсказывало, что возмущение её совсем иного толка, чем то, о котором думалось вначале.
   Пришлось ступить на тонкий лед, но мне было не привыкать, поэтому осторожно начал:
   -- Ир просветил Андрея на тему того, что в Совете мы с тобой оппоненты. Землянин был удивлен и, думается мне, раздосадован.
   -- Он не знал? -- вырвался у Микалаи изумленный возглас. И я понял, что не только мы с Иром и Лучистым считали, что это очевидно. Но Андрей, действительно, не понял сути вопроса, пока ему прямо не сказали. И что же Мика ответит на все это теперь?
   Я ждал. Леди молчала. Потом вся подобралась и в очередной раз подняла глаза. Теперь в них не было ни намека на ту мягкость, которую декан продемонстрировала несколько минут назад.
   -- Это значит, что на свои занятия он меня больше не пустит?
   -- Думаю, тебе следует с ним самим об этом поговорить.
   -- А ты что ему сказал?
   -- Ничего. Буду соблюдать нейтралитет.
   -- Даже если я начну протестовать против его присутствия в университете?
   -- Ты действительно хочешь, чтобы он ушел? -- С нажимом спросил я, отчего-то ни на секунду не сомневаясь, что уж этого-то она точно не хочет.
   -- Я желаю быть в курсе дел.
   -- Поговори с ним об этом, -- еще тверже ответил ей.
   -- Если он откажет, найдется, кому его поддержать, -- она посмотрела мне за спину, на Барсима и Мурзяса.
   Да, найдется. И я тоже примкну к их числу. Но Микалая слишком агрессивно восприняла известие о том, что Андрей, когда подпускал её к "колокольчикам" и "коммандос", не знал, кем она является в Совете. Подумав, решил прямо сказать ей об этом.
   -- Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Тебе не кажется?
   Она вздрогнула под моим взглядом, но быстро взяла себя в руки.
   -- Если ты не знал, то мне еще никогда не было так легко... -- она запнулась. Я продолжил:
   -- Общаться с другими, да? Андрей для тебя, словно проводник. И внимание Корешеля, на которое наш психолог вольно или невольно делал акцент, тебе льстило, так? Ты переросла свой образ неприступной дивы, готова идти на контакт, но не умеешь общаться. Так и не научилась, несмотря на все годы, проведенные в университете среди студентов и преподавателей. Ты научилась держать дистанцию, но так и не смогла найти приемлемый способ при необходимости преодолевать её, разрушая возведенные тобой же баррикады, я прав?
   Она промолчала. Потом заговорила, проигнорировав мой последний вопрос.
   -- Без боя я Лучистому этих мальчиков не отдам.
   -- А зачем воевать? Присоединяйся! -- раздалось неожиданное. Конечно же, это был Андрей.
   Он встал рядом со мной. Пришлось скосить глаза, чтобы увидеть его. Психолог смотрел только на Миколаю. Та отвечала ему таким же пристальным взглядом.
   -- Я думал, ты нам друг, Мика, а оказалось... -- он не договорил.
   Эльфйка ощетинилась:
   -- Что оказалось?
   -- Что на самом деле ты просто шпионила в пользу вражеского лагеря. Разве нет? -- спросил он и выжидающе на нее посмотрел.
   Миколая ответила с достоинством и хорошо контролируемой злостью.
   -- Я бы никогда не опустилась до того, чтобы, как ты выразился, шпионить. И ты серьезно считаешь, что Ригель со своим экстремизмом в идеях и суждениях тебе -- друг, а я со своим умеренным консерватизмом -- враг?
   -- А он у тебя умеренный? -- тут же живо заинтересовался Андрей.
   В первый момент от его легкого тона Микалая растерялась, но быстро собралась.
   -- Да.
   -- Хорошо. Тогда это еще можно пережить. -- Андрей широко улыбнулся, правда, тут же заставил и нас с Микой улыбнуться в ответ. -- Кстати, а Ригель -- это кто?
   -- Мне сказали, что ты назвал его Карамелькой, -- лишь на секунду застыв, пропело дивное создание, в котором я с трудом узнал декана факультета классической магии.
   -- А! -- радостно воскликнул Андрей и беззаботно взлохматил волосы на затылке, -- действительно, назвал.
   -- Хорошо, -- помедлив, ответила она, -- так я могу приходить впредь?
   -- Конечно. Теперь ведь Умка с меня не слезет, пока мелиорация не закончится.
   -- Я тоже, -- заметила Мика, затаив дыхание и явно ожидая его реакции.
   -- Еще не факт. Ты ведь видела только вершину айсберга, -- заметил Андрей, и весь его легкомысленный вид словно испарился.
   -- Я бы хотела увидеть и подводную его часть.
   -- Возможно, но позже.
   -- Совсем не против того, чтобы подождать.
   -- Тогда можем попробовать подружиться.
   Вот так легко и изящно мой верный психолог перетянул на свою сторону Микалаю. Признаться, я был под впечатлением, но быстро думать забыл об этом разговоре, так как ко мне в кабинет в то время, когда я в присутствии двух своих командоров беседовал с Камюэлем Барсимом, заявились родители "колокольчиков" почти в полном составе. То, что для их детей и них самих придумал Андрей, просто уму непостижимо!
  
   Андрей
  
   До своего класса я добрался далеко не сразу. А так хотелось. Но, видно, не судьба. Меня все время отвлекали. Сначала оборотни, причем старший брат Тишки, которого я на радостях прозвал Кирюшкой, долго не хотел верить, что пока их отчислять никто не собирается. Потом я их обоих под присмотром командоров транспортировал к Алому и девочкам. Причем Инга с Илей, донельзя довольные собой, снисходительно выслушали мою версию происшедшего. Алый же с должной аристократической миной принял извинения, потом неожиданно предложил ребятам как-нибудь зайти в наш класс и поближе познакомиться с котятами. Оборотни сразу же заинтересованно заводили носами. Причем я -- неопытный в плане общения с двуликими -- сходу не сообразил, что это одна из отличительных черт особой мимики, присущей только их расе. Что-то типа шевеления ушами у эльфов и мерцающих. Так что, в первый момент такие телодвижения показались мне очень забавными. Я заулыбался, но объяснить ребятам, что меня рассмешило, не успел, а ведь Машка, все время державшийся рядом с чудом исцелившимся Алым, уже спросил меня об этом. Но я увидел, что Карла осаждает Мика, и решил по уже устоявшейся традиции ковать железо, пока горячо.
   С одной стороны и хорошо, что вмешался, а с другой, по-моему, Ир, когда узнает, подвесит меня за одно место и будет в чем-то прав. Вот что меня вечно тянет на социальные эксперименты? Ладно. С Микой кое-как прояснили если не все, то многое, чего нам, как ни крути, на первых порах вполне хватит. А потом меня начали осаждать все, кому не лень. Сначала темные. В частности, несколько Владычиц сразу принялись выспрашивать, можно ли их дочерям тоже играть в футбол. Пришлось с чистой совестью отправить их к командорам, заявив, что пополнением личных составов команд ведают тренеры. Правда, тут же последовал вопрос, в какую команду следует попроситься. То есть, понятно, где-то темных больше, где-то светлых. Но ведь у "ласточек" тренер Мурка -- темный командор. Наверное, барышням было бы легче надавить на него. Но с другой стороны, в его команде одни светлые, не считая Или и Марфы. В общем, еле отбрехался, сказав, что все вопросы следует задавать командорам и капитанам команд.
   Думал, что слинял, но на подлете к главному корпусу меня снова перехватили. И не кто-нибудь, а командоры в компании неизвестного мне эльфа. Впрочем, семейное сходство было на лицо.
   -- Барсик-старший? -- вырвалось у меня непроизвольно, на что оба светлых переглянулись с темным. В результате братца мне по всем правилам представил Тарэль.
   -- Камюэль Барсим Пламенный.
   -- То есть, Камю? -- уточнил я у старшего Барсима, протягивая ему руку.
   Он улыбнулся и руку пожал. Правда, глаза его мне совсем не понравились. Не люблю таких парней. Слишком много знают, слишком многими судьбами играют, и вообще, слишком политиканы, вот как бы я про него сказал. Неудивительно, что, как мне показалось, Барсик с братом не ладил.
   Рукопожатие вышло неожиданно крепким.
   -- Я не против, -- сказал эльф и бросил какой-то подозрительный взгляд на младшего братца, тот сразу же демонстративно придвинулся к Мурке. Так-так. Интересно, что у них тут произошло, пока я был занят Тишкой? Ведь эти трое явно уже успели пообщаться. -- Так, значит, это тебе мне нужно сказать спасибо за то, что полностью лишил меня возможности влиять на брата? -- спросил Камю и отпустил мою руку.
   Пришлось усиленно шевелить шестеренками и быстро ориентироваться в происходящем. Терпеть не могу все эти проверки на вшивость, но, имея дело с таким, как Камю, без них явно не обойтись. Вот только никто не запрещал мне его обломать. Поэтому я нарочито тяжело вздохнул и сказал:
   -- Вряд ли до этого ты так уж сильно мог на него влиять, -- глянув на Барсика, увидел, что тот расплылся в довольной улыбке. Значит, угадал. Но Камю не собирался меня так просто отпускать, а ведь в классе, наверное, уже ждали.
   -- До чего? -- с невинностью, которой позавидовал бы даже младенец, уточнил этот ушастый гад.
   Но я не растерялся.
   -- А ты как думаешь?
   -- Ты мне скажи.
   -- Я думаю, тебе лучше знать.
   -- Мне? Даже несмотря на то, что те трое, которых я просил за ним приглядывать, больше мне не повинуются?
   -- Трое? -- вмешался Мурка. -- Я знаю двоих.
   -- Корешель, да? -- осенило меня. Просто вспомнил, как Барсик обмолвился, что полуэльф всегда крутился где-то рядом. Они с Муркой были удивлены, когда тот, первым узнав об их свидании, не растрепал о нем всей округе.
   Камю с нейтральным выражением лица улыбнулся нам.
   -- Ты и его приспособил под это дело? -- возмущенно спросил Барсик, но Камю вскинул руку, требуя замолчать.
   -- На общественных началах, -- сказал он, глядя больше на меня, чем на брата, -- можно сказать, он тем самым оказывал мне дружескую услугу.
   -- А ты способен дружить, а, Камю? -- уточнил я, весьма красноречиво прищурившись.
   Эльф посмотрел мне в глаза. Потом сказал.
   -- Не думай, что знаешь меня только по тому, что тебе что-то рассказали.
   -- А мне никто ничего не рассказывал, разве что упомянули, что ты типа серого кардинала при императоре, вот и все, что я о тебе знал, прежде чем увидел.
   -- Но уже успел вообразить себе невесть что.
   -- Даже не пытался. Вообще предпочел бы с тобой не знакомиться. Зачем мне такие знакомства?
   -- Да неужели?
   -- Не можешь поверить, что не собираюсь использовать дружбу с твоим братом, чтобы выбить себе какие-нибудь льготы?
   -- А вы дружите? -- насмешливо уточнил Камю и покосился на Барсика.
   Тот ответил неожиданно спокойным и серьезным взглядом.
   -- Да, -- веско и без лишних слов.
   -- По-моему, ваш разговор куда-то не туда зашел, -- неожиданно для своего молчаливого характера вмешался Мурка.
   -- Почему? -- рискнул высказаться я. -- Очень даже туда. Нужно же мне знать, кого лучше обходить десятой стороной.
   -- Десятой? -- насмешливо протянул Камю. Вот уж кто вообразил себе неизвестно что и никак не мог справиться со сложившимися стереотипами. И тут до меня, наконец, дотекло. Все он прекрасно мог. Просто это была все та же проверка на вшивость.
   -- Ты меня проверяешь, -- сказал я, решив, что играть по его правилам больше не хочу. -- И как? Не пора ли закончить?
   -- Я бы предпочел еще раз с тобой пообщаться, но уже в присутствии ректора, поэтому после твоего родительского собрания буду ждать в его кабинете. -- Отчеканил светловолосый эльф и гордо удалился.
   Вообще он, как ни странно, был выше Барсика, хоть и представлялся мне этаким кабинетным червем, который искусно дергает за ниточки кого не попадя, но нет, телосложение у так называемого серого кардинала оказалось вполне спортивным, я легко мог представить, как под изысканным черным камзолом перекатываются мышцы, так что, этот эльф был вполне способен постоять за себя, не то что наши кардиналы. Те по всем исторически фильмам, которые мне когда-либо довелось посмотреть, представлялись этакими изнеженными типчиками, всегда прячущимися за спины элитных телохранителей.
   Посмотрев на командоров, слегка опешивших от такого поворота разговора, я невинно полюбопытствовал:
   -- И кто же этого субчика раздраконил, если он меня так изящно попытался к ногтю прижать? Или Камю всегда такой?
   -- Самифле, -- сказал Мурка.
   Они с Барсиком как-то подозрительно переглянулись.
   -- А кто это? -- удивился я. Зря, лучше бы промолчал, за умного сошел бы, а так только по ушам огреб.
   -- Стыд и позор, -- заявил Барсик, -- хотя, чему я удивляюсь, если вспомнить, что кто-то еще совсем недавно даже названия данного княжества не знал?
   -- Верховная Владычица Темного Королевства, -- объяснил Мурка.
   -- Так бы и сказал, что твоя бывшая, -- пристыженно пробормотал я.
   Командоры с одинаковым выражением лиц закатили глаза и, наконец, отпустили меня на боевые подвиги, к которым я не то что бы рвался, но, честно скажу, очень хотелось разделаться со всем поскорей. А то такими темпами у меня скоро мозги закипят. И вообще, куда это Ир подевался, хотелось бы знать?
   Но, разумеется, узнать, куда после разговора с маленьким оборотнем ушел мерцающий, я не смог, так как первоочередной моей задачей было провести родительское собрание. Именно этим я и занялся, первым делом вытурив из аудитории подозрительно уютно устроившихся рядом с родителями "колокольчиков". Я не собирался при них ничего обсуждать со взрослыми, о чем и сообщил прямо с порога, стоило только толкнуть дверь в класс и шагнуть внутрь.
   Родителей в аудитории оказалось удручающе мало. Всего пять человек. Точнее, два человека, два светлых эльфа и одна темная эльфийка, внешность которой на какую-то секунду вогнала меня в ступор. Почему? Нет, уже по Иле я знал, что темные бывают светлокожими, видимо, это являлось одной из отличительных черт дома Вик-Холь, но у Великой Матери Второго Дома кроме иссиня черных, а не белоснежных, как у большинства темных, волос, на аккуратном носике имелись еще и веснушки. Как такое могло сочетаться в темной эльфийке -- ума не приложу. И все же выглядела она именно так. И вообще, леди Вик-Холь на фоне мужчин, собравшихся в классе, смотрелась удручающе юно. На вид Великая Мать была не многим старше "колокольчиков", но по цепкому взгляду красных глаз (хоть это и было предсказуемо) становилось понятно, что возраст у нее, так сказать, соответствует занимаемой должности.
   Теперь о мужчинах. В первый момент меня поразил Ромашель, которого я заочно, как только узнал от Алого имя папы, прозвал Ромашкой. И не зря прозвал, знаете ли. Такую особь мужского пола еще поискать! Даже ежу было понятно, что нынешний глава семьи Мильзились -- редкостный франт и пижон. С одной стороны, сие было предсказуемо, с другой, не очень. Потому что косая сажень в плечах, рост под два метра, большие руки кузнеца или кожемяки из древнерусских сказок как-то не сразу вязались со стильным белоснежным смокингом, рубашкой с рюшами на груди, изящной бородкой и светлыми, слегка вьющимися на концах волосами с несколькими кокетливыми розовыми прядями в них. Еще у него были трость с каким-то навороченным набалдашником и лента-галстук -- розовая, что понятно. Как ни странно, несмотря на некое несоответствие богатырского телосложения с такими вот пижонскими изысками, в какой-то момент становилось понято, что этот костюм и даже эти розовые прядки в волосах смотрятся до неприличия изысканно и, что интересно, уместно.
   Лукерью описывать не стану. С ним мы уже виделись, так что внешность папы Лии новостью для меня не стала. Сразу перейду к людям. Дэниз Рутберг и Витаус Виттебранд. О, насколько же сильно бросался в глаза тот факт, что вышли они из весьма далеких друг от друга слоев общества! О чем речь? Сейчас объясню. Как я уже знал от Тома, его отец считался одним из самых сильных магов современности, но при этом не закончил ни одного университета и учился магическим премудростям в бою. То есть, по сути своей Дэниз был простым деревенским парнем, родившимся с даром и попавшим в такую историческую струю, которая вынесла его на вершины магического Олимпа, где-то обтесала, где-то заострила, где-то приодела, да. Но в целом он как был рубахой-парнем, так им и остался. И беда его лишь в том, что теперь, достигнув в этой жизни определенного общественного положения, он стал отчаянно стыдиться своих корней и чураться безыскусных манер. Но давно известно, что аристократом нужно родиться. Конечно, при должном актерском таланте можно научиться искусно притворяться, но надолго этого все равно не хватит. Но откуда у сына полка должный актерский талант?
   Конечно, он приоделся. Длинные рыжие волосы свободно падали на плечи, рубаха цвета морской волны оттеняла серо-голубые глаза, на груди символом достатка и, по всей видимости, каких-то воинских заслуг висела богато украшенная самоцветами золотая цепь с массивным медальоном. Можно было бы обмануться относительно происхождения и затаенных комплексов этого рыжеволосого мужчины с мужественными, грубыми чертами лица, если бы сразу за ним на последней парте не сидел Витаус Виттебранд -- отец нашего Ульки. Вот от кого, а вовсе не от эльфов, что, согласитесь, было бы логичнее, веяло настоящим ненавязчивым аристократизмом!
   Светлые, совсем немного вьющиеся волосы, спускавшиеся до середины шеи, на лбу и висках схватывал аккуратный обруч, простой и гладко отполированный, золотой, по всей видимости, но данный предмет роскоши ни в коем случае не бросался в глаза. Потому что для своего владельца он выполнял роль не украшения или символа достатка -- это был самый обычный эквивалент женской заколки, не более того. Скорей всего, Витаусу и в голову не приходило задуматься о его номинальной стоимости. С одной стороны, для рыцаря-драконоборца было немного странным одеть на такое рядовое событие, как родительское собрание в университете, сверкающие стальные доспехи, нагрудник которых был украшен невероятно правдоподобным изображением золотого дракона (с той разницей, что крылья у него оказались не как у нашей Гарри, перепончатые, а фасетчатые, как у стрекозы). Но, с другой стороны, несмотря на этот более чем вычурный наряд, Витаус смотрелся в нем настолько естественно, что в первый момент трудно было сообразить, что на родителе именно доспех, и, судя по всему, боевой. Да, умеют же некоторые носить такие вещи...
   В первую очередь я поздоровался.
   -- Добрый день. А теперь все, кто моложе ста пятидесяти, за дверь. -- Я выразительно посмотрел на "колокольчиков". Те начали переглядываться. Потом вставать. И только Машка, сидящий на небольшом участке зеленой травы, которая уже проросла прямо на нашем паркете благодаря усилиям Умки, так и не сдвинулся с места. Темный поймал мой выразительный взгляд и объявил.
   -- Мне уже сто пятьдесят два.
   Я только рот открыл, чтобы высказаться, но меня неожиданно перебил сэр рыцарь с последней парты.
   -- А мне, о горе, нет и ста сорока.
   И тут вашему покорному слуге просто шлея под хвост попала.
   -- А мне двадцать три. Но в моем мире люди живут максимум восемьдесят лет, сто -- это уже полная дряхлость и недееспособность, да и доживают до ста единицы.
   Беда в том, что сказать-то я сказал, но забыл, что о таких тонкостях моего бытия знали только Ир, ну, и Карл, само собой. А вот "колокольчиков" мы, хоть и собирались, но как-то забыли просветить. Подходящего момента так и не подвернулось.
   Лица вытянулись у всех. И у родителей, и у моих обожаемых деток. Собственно, именно это подвигло меня развить тему и пуститься в объяснения.
   -- Но это так, к слову. Ир, когда узнал, чуть с потрохами меня не сожрал... -- начал я, но тут с какой-то пугающей истеричной интонацией, совершенно не вяжущейся с образом Темной Владычицы, вскрикнула Иля, которая стояла в этот момент ближе всех ко мне.
   -- Я тебя сама сейчас сожру! И ты все это время молчал?!
   -- Моя дочь права, -- раздался с первой парты мелодичный голос Великой Матери. -- У нашего народа есть масса способов...
   -- Да ему уже не надо, -- голос прозвучал от двери, я к тому времени уже благополучно перебазировался к учительскому столу, так что моя тушка совсем не помешала Иру просочиться в класс.
   Разумеется, секретарь ректора тут же завладел всеобщим вниманием. Ир улыбнулся собравшимся и мягко пояснил:
   -- Господин ректор с помощью новейших технологий, разработанных исследовательским центром факультета экспериментальной магии, уже решил данный вопрос. Теперь Андрей вполне может пережить даже нас с вами, -- он посмотрел на обеих темных. Потом перевел взгляд на меня, хотел что-то спросить, но я вовремя его перебил.
   -- Раз уж пришел, забирай всех деток, мне с их родителями посекретничать нужно.
   -- Деток? -- послышался со стороны лужайки возмущенный голос Машки.
   Но мне сразу стало понятно, что наш темный непоседа не столько удручен таким определением себя любимого, сколько ищет повод задержаться в классе. А вот дудки! Нечего тут "колокольчикам" ошиваться. Хочу им сюрприз сделать. Если, конечно, получится.
   И тут мне на помощь пришла все еще хмурая Иля.
   -- Так, все уходим, -- скомандовала она, и на глазах у изумленных родителей "колокольчики" встали с насиженных мест и ретировались за дверь.
   Ир бросил на меня вопросительный взгляд. Я махнул рукой, отсылая и его. Демонстративно пожав плечами, секретарь удалился. Вздохнув чуть свободнее, я перевел взгляд на родителей. И тут меня огорошила Вариусель, к слову, про себя Великую Мать Второго Дома я называл Варей.
   -- Сначала о кошках.
   -- Э? -- как-то сразу растерялся.
   -- Признаться, мне тоже любопытно, -- приятным баритоном протянул Ромашка и пояснил специально для меня, -- пока вас не было, нам показали ваших котят. Они и останутся такими маленькими?
   -- Станут немногим больше, -- сказала на это темная, не обращаясь конкретно к светлому, а больше смотря на меня.
   Я покосился на кошачий домик, возле которого, подставив мохнатые бочка льющемуся из незанавешенных окон солнечному свету, валялись наши киски.
   -- Великая Мать Игр-Фагур приехала вместе со мной исключительно для того, чтобы обсудить перспективы межвидового скрещивания наших и ваших кошек. Она прослышала от брата, что вашими стараниями у светлого командора живет весьма интересный рыжий экземпляр данной карликовой породы.
   -- Э? -- еще больше опешил я, но решил уточнить. -- А кто у нас брат?
   -- То, что мне рассказала о вас дочь, подсказывает, что по полному имени вы его все равно не узнаете. Но я слышала от Илюизмены, что вы называете его Филькой.
   -- А! -- тут до меня слегка запоздало дошло. -- Межвидового скрещивания? Но Бандит ведь маленький! Он даже в прыжке не дотянется... -- что-то мне подсказывало, что у Барсика будет такая же реакция, как у меня.
   Эльфийка так снисходительно мне улыбнулась, что я предпочел оборвать свою пламенную речь.
   -- Я чего-то не знаю?
   -- Наши кошки -- магические существа, основную часть жизни проводящие на инфернальных уровнях, появляются, только когда их призывают или когда им самим того хочется. Ему и не надо будет, как вы выразились, дотягиваться. Это исключительно магический процесс. Вы ведь и про магию нашего мира все время забываете, не так ли?
   -- Я смотрю, Иля с вами на удивление откровенна. -- С трудом приведя в порядок мысли, буркнул я.
   -- Она моя дочь.
   -- Почему вы от темных одна? Ребята обещали, что придут все их родители.
   -- Потому что даже для мальчиков вашего класса на данный момент я единственный родитель.
   -- Но ведь у них... -- и снова до меня дошло, как до утки на третьи сутки. Озаренный догадкой, я пробормотал. -- Они оба принадлежат вашему Дому, несмотря на заимствованные у других Домов имена.
   -- Да. На данный момент -- да.
   -- Но Машка, скорей всего, в ближайшее время вернется в свой Дом.
   -- Вряд ли, -- в этот момент улыбка на милом, молодом лице показалась мне акульим оскалом. -- Я дала Нанисе соответствующие указания.
   А вот сие мне совсем не понравилось, и я не постеснялся об этом сказать.
   -- Мне очень не по душе, как вы это говорите.
   -- Не стоит беспокоиться, думаю, ему тоже будет куда выгоднее остаться в моем Доме. Я уверена, что благодаря вам он скоро и сам это поймет.
   -- Но она отпустит его?
   -- Даже раньше, чем он рассчитывает.
   -- Раньше совершеннолетия?
   -- Да. Но выбор, за что вы так активно радеете по отношению к нашим мужчинам, останется за ним.
   -- Вы меня заинтриговали.
   -- Меня тоже, -- снова подал голос с середины ряда светлый эльф, за глаза прозванный мной Ромашкой. -- Машка -- это не от Машмула ли? Тот мелкий эльфеныш, который солгал про сто пятьдесят с лишним лет и который вьется вокруг моего сына?
   -- Он не лгал, -- на этот раз Варя обернулась.
   Ромашка вопросительно выгнул бровь и перевел взгляд на меня. Мне пришлось пожать плечами и пояснить:
   -- Наниса -- его жена, и у них, к тому же, растет дочка.
   Глаза эльфа стали квадратными. И вот тут в игру вступил Лукерья, который все это время поглядывал на других родителей с легким снисхождением. Конечно, ведь он, как самый хитрый, успел разведать обстановку заранее. И наверное, еще в тот памятный понедельник сделал какие-то выводы.
   -- Не считаю, что это такая уж проблема, особенно на фоне открывающихся перспектив, ты так не думаешь, Ароматный? -- с подчеркнутой невинностью в голосе полюбопытствовал отец Лии. Из чего я сделал вывод, что с родителем Алого они были знакомы и раньше.
   -- Но ребенок! -- воскликнул Ромашка, правда, в его голосе не чувствовалось такого уж негодования, скорее, легкое недоумение, не более того.
   -- В перспективе, у них может появиться и второй. Но вы ведь и сами еще не говорили с сыном о наших общих планах на него, -- с милой улыбкой осведомилась Варя.
   -- Каких планах? -- тут же поспешил вклиниться я, но меня, как назло, проигнорировали.
   Светлый бросил на темную долгий взгляд, потом неожиданно повинился.
   -- Да. Но достаточно было сегодня на поле увидеть, как эти двое смотрят друг на друга. Или вы думаете, что мне это только показалось?
   -- Вряд ли. Поэтому я и предложила вам такой вариант развития событий, который устроил бы все заинтересованные стороны.
   И тут я не выдержал.
   -- Так, -- резко заявил, вскинув руки вверх, -- А теперь, пожалуйста, по порядку, и для таких тупых, как я.
   -- О! -- хитро прищурившись, пропела Вариусель. -- Вы на себя, безусловно, наговариваете.
   -- Я объясню, -- вызвался Лукерья, посмотрев на меня подозрительно лукаво. Похоже, я очень многое пропустил. Когда они только успели сговориться? Пока размышлял об этом, светлый эльф принялся вещать, -- После разговора с дочерью и её... -- он запнулся, явно подбирая верное слово, и все же решил назвать вещи своими именами, -- ... парнем, я решил, что глупо ждать у неба погоды, и действовать надо сейчас, пока чувства еще не остыли. К тому же, от Кара мне стало известно, что Илюизмена одобрила их с Антилией отношения, поэтому я предположил, что говорила она словами Великой Матери, и оказался прав. -- Эльф сделал паузу, предоставив темной возможность её заполнить.
   -- Да. К тому времени я была уже в курсе событий. Поэтому благосклонно восприняла попытку наладить контакт.
   -- Более того, -- снова взял слово Лукерья, -- наша семья имеет многовековые торговые и дружеские связи с семьей Мильзились. Поэтому, когда в разговоре леди Вик-Холь упомянула о перспективах сотрудничества относительно поставок благовоний в Темное Королевство, для меня не составило труда пригласить к нам на дружеский ужин Ромашеля.
   -- Мы давно, -- тут же подхватил названный эльф, -- начали рассматривать темных как будущих деловых партнеров и даже попытались со своей стороны наладить первый контакт. Но, опасаясь действовать напрямую, до недавнего времени общались только с представителями малых Домов, при этом оставляя Великие Дома, можно так выразиться, на закуску.
   -- Просто сходу не нашли, как к ним подступиться? -- навскидку предположил я.
   -- Да, -- эльф улыбнулся и посмотрел на Варю, та кивнула. -- Великие Дома весьма замкнуты в плане кастового устройства, недостаточно выйти на какого-то одного представителя. К тому же, большинство темных, о чем нам стало известно, как только мы попытались изучить перспективы данного сотрудничества, довольно недоверчивы, и им было бы недостаточно получить от нас только стандартные словесные гарантии.
   -- Даже договора о взаимовыгодном сотрудничестве, закрепленного на бумаге, было бы недостаточно, -- обронила Варя словно между прочим.
   -- И что же, в вашем понимании, могло стать допустимым эквивалентом данного договора? -- неожиданно подал голос Витаус Виттебранд, которому, по всей видимости, тоже стало любопытно.
   Варя, помедлив, начала отвечать ему, для этого ей пришлось сесть полубоком, чтобы видеть и рыцаря, и краем глаза меня.
   -- Мой народ весьма недоверчив, это правда. Расчетливость тоже входит в перечень наших характерных черт. И в тоже время мы все прекрасно знаем, что голый расчет еще никогда не приносил столь же высокие дивиденды, как в тех случаях, когда к нему примешивались личные чувства.
   -- В равных долях? -- осторожно уточнил я, уже догадываясь, о чем именно эти хитрющие эльфы договорились в своих кулуарах.
   -- Не обязательно.
   -- Если чувств больше, иногда это даже выгоднее, -- задумчиво заметил Лукерья. Ромашка его молчаливо поддержал. Я обратился именно к нему.
   -- Вам предложили завязать все на Алого, так?
   -- Ты изумительно сокращаешь его имя, -- как-то совершенно неожиданно перешел на "ты" Ромашель.
   -- Скорее не сокращаю, -- помедлив, повинился я с улыбкой, -- а адаптирую под слова и звучания, которые мне знакомы.
   -- Не суть, -- небрежно отмахнулся эльф и подтвердил мои подозрения. -- Да. Всеми вопросами торговли с темными будет заниматься Алиэль и его... -- светлый запнулся, покосился на Варю, та вопросительно выгнула бровь, словно поощряя. Только тогда он договорил, -- друг.
   -- Не боитесь, что они вас за такое... -- начал я, но меня перебила Варя и тоже, как и светлый, обратилась уже без официозного "вы".
   -- Не забывай, пожалуйста, что благодаря тебе юный Мильзились дружен с моей дочерью, и не только с моей, насколько я знаю. -- Судя по всему, она намекала на Ингу. -- Поэтому мне прекрасно известно, что он испытывает к Машмулу дружескую симпатию. Или ты станешь меня убеждать, что Машмул, выбирая между супругой, к которой никогда не испытывал теплых чувств, и новым другом, к которому явно не равнодушен, сделает неправильный выбор?
   -- И все равно, -- упрямо протянул я. Меня коробил такой вот голый расчет, хоть и замешанный, как они утверждали, на чувствах. -- Вам не приходило в голову, что у Машки, в отличие от Алого, никогда не было друзей. Любовные похождения -- это не то же самое, что приятельские отношения и дружба. Готов поспорить, что он испугается и, как минимум, попытается пойти уже по проторенной дорожке, чем утруждать себя и протаптывать новую, доселе неизведанную. Или, еще проще, они оба могут послать вас со всеми этими инсинуациями далеко и надолго.
   -- Могут, -- неожиданно покладисто согласилась темная. -- Но я убеждена, что если ты сам все хорошенько обдумаешь, поймешь, что от такой расстановки выиграют все.
   -- По проторенной дорожке? -- Одновременно с ней пробормотал Ромашель, с вопросом посмотрев на меня.
   Я глубоко вздохнул, из последних сил попытался держать себя в руках, и уже не так экспрессивно продолжил:
   -- Он знает, как вести себя с любовниками, но плохо себе представляет, как надо просто дружить, не заводя любовных отношений.
   -- То есть... -- начал было эльф, но я вскинул руку, прерывая его. И обратился к эльфийке, которая тоже ждала моей реакции на свое заявление.
   -- Это значит, что мне предстоит убедить их в том, что гипотетический дружеский союз выгоден всем, вы на это намекаете? -- в лоб спросил я у темной.
   -- А ты смог бы убедить? -- вопросом на вопрос ответила она.
   -- Мне не нравится, что вы решили все за них.
   -- Они еще дети, по крайней мере, еще совсем недавно были таковыми, что плохого в том, что мы, родители, хотим помочь им сделать как можно меньше ошибок? -- уточнила Варя. И её тут же поддержал Лукерья.
   -- К тому же, ты сам только что говорил о том, что еще неизвестно, как все сложится. Поэтому намеки на что-то большее, чем дружеские отношения между ними, могут так и остаться намеками. Машмул все же старше и сможет вовремя остановиться, я уверен.
   -- Хотелось бы, -- вырвалось у Ромашеля, и я понял, что сдаюсь.
   И как этим ушастым взрослым удалось все вывернуть шиворот-навыворот? Я-то готовил себя к тому, что мой первый разговор с ними будет похож на тот, с которым я вышел к "колокольчикам"! Думал, мне придется убеждать их в том, что дружба куда выгоднее, чем негласное противостояние. Кто же мог знать, что на поверку им всем был нужен только повод, чтобы сломя голову броситься друг другу в объятия! Как они, однако, ухватились за возможность сотрудничества! Просто мертвой хваткой, по-другому не скажешь. И что мне теперь с ними делать?
   -- Так о чем ты хотел с нами посекретничать? -- мило улыбнувшись, уточнила Варя.
   Я посмотрел на последние парты, где молча переваривали услышанное рыцарь и самый сильный маг современности, и понял, что отступать уже поздно. Перевел взгляд на Темную Владычицу и сказал:
   -- Как вы смотрите на то, чтобы на предстоящих каникулах организовать для ваших детей совместный отдых? -- и прежде, чем изумленно уставившиеся на меня родители начали задавать вопросы, решил пояснить. -- Просто, сами понимаете, дружеские взаимоотношения между ними только начали зарождаться, поэтому я подумал, что было бы вполне логично наши достижения закрепить?
   -- И как ты себе это представляешь? -- уточнил у меня Лукерья, явно заинтересовавшись моим предложением.
   -- Например, можно было бы всем поехать в гости к кому-то одному, -- бросил я пробный камешек. И попал в цель.
   -- На нейтральную территорию? -- впервые подал голос Дэниз Рутберг.
   -- Думаю, да. На первое время лучше на нейтральную.
   -- К вам? -- тут же спросила Варя, повернувшись к рыжеволосому мужчине.
   -- Я бы с удовольствием принял весь класс... -- начал тот, но я его перебил, вскинув руку.
   -- Не получится.
   -- Почему? -- рыжие брови Рутберга сурово сдвинулись на переносице. Судя по всему, он решил, что основная причина кроется в его плебейском происхождении. Комплексы. Куда же без них? Но причина оказалась в другом.
   -- Пока не научитесь ладить с собственным сыном, не получится! -- уже куда более развернуто объяснил я.
   -- Но мы ладим! -- запротестовал маг, и на его ладони, лежащей поверх парты, мелькнула и тут же пропала маленькая молния. Да, силы у этого дяденьки было явно не меряно.
   -- Нет. Он тихо вас терпит, и если станете продолжать в том же духе, в конечном итоге возненавидит всерьез.
   -- Чушь! -- воскликнул рыжий и от переизбытка чувств вскочил.
   -- Грубо, -- неожиданно вступился за него Виттебранд, осуждающе посмотрев на меня.
   Я пожал плечами и сказал:
   -- Зато действенно, -- глянул на Рутберга-старшего и обратился уже к нему: -- Тому не нравится, что вы заставляете его жить ту жизнь, о которой сами в тайне мечтаете, и вас совершенно не интересует, чего хочет он сам.
   -- Намекаешь, что отправить его учиться -- было плохой идеей? -- прорычал Рутберг и плюхнулся на стул. Тот от неожиданности досадливо скрипнул.
   -- Думаю, вам не мешало бы получше узнать собственного сына.
   -- И как, по-твоему, это сделать? -- Раздосадовано буркнул рыжий, я уже собирался ответить ему, но меня прервали.
   Дверь в класс распахнулась, и в аудиторию вошла темная эльфийка. Без сопровождения. Одна одинешенька. Но как она вошла! Уже по одному её виду я каким-то задним умом допетрил, кто это, правда, не сразу сообразил, что ей могло тут понадобиться.
   -- Добрый день, -- поздоровалась с родителями и со мной изящная Темная Владычица с экстремальной для эльфийки короткой стрижкой и завораживающим разрезом миндалевидных глаз. Потом перевела взгляд на меня и обратилась. -- Вы Андрей?
   -- Да. А вы Великая Мать Первого Дома?
   -- Вы догадливы.
   -- Ваша дочь на вас очень похожа.
   -- Вот как? Приятно слышать.
   -- Чем обязан?
   -- Просто зашла познакомиться. Как у вас тут дела? -- спросила она вроде бы у меня, но посмотрела при этом на Варю.
   Та с легкостью поднялась со своего места.
   -- Все просто прекрасно, -- ответили Вик-Холь вместо меня. Похоже, этим двум Владычицам я был не особо нужен. Хотя нет, в качестве посредника, судя по всему, я пришелся им как нельзя кстати.
   -- Андрей, вы нас не познакомите? -- пропела Рим-Доль, и я не удержался. Ну вот не способен сносить все выходки этих Владычиц так же безропотно, как их мужчины. Разумеется, она хотела быть представленной всей мужской половине, собравшейся в комнате. Но в этом я её переиграл.
   -- С Варей? -- невинно уточнил я.
   -- С кем? -- послышалось откуда-то со стороны, но эти ушлые Владычицы уже просекли, что к чему.
   -- Нет, благодарю. Сестру я знаю давно, иногда мы с ней даже ладим.
   -- Сестру? -- искренне удивился я.
   Ответила Вик-Холь:
   -- У нас разные матери, но отец один.
   -- Неужели Великие Матери способны делиться своими трофеями, -- как-то не подумав, выдохнул я, но брать свои слова обратно было уже поздно. Правда, на мое счастье, Владычицы отреагировали адекватно.
   -- Он был свободным.
   -- Но вряд ли настолько, чтобы самому решать, -- не удержался снова. Что поделать, если что-то тревожит мое любопытство, остановиться всегда непросто.
   -- Мог, -- ответила за сестру Рим-Доль и холодно посмотрела на меня. Понятно, больше мы это не обсуждаем.
   Я только рот открыл, чтобы представить Самифле (надеюсь, что не перепутал имя) светлым эльфам и людям, как с задних парт раздался нетерпеливый голос Рутберга-старшего, которому, как любому нормальному мужику, было глубоко плевать на бабские шуры-муры, когда у него самого обнаружился целый воз проблем.
   -- Так что там с моим сыном? Что вы предлагаете?
   И знаете что, в тот момент я очень обрадовался, что к такому вопросу успел подготовиться еще вчера. Ага. Перед сном. Случилось нежданное озарение. Поэтому, когда он спросил, я легко и непринужденно ответил:
   -- Ваш сын звезда местной арены боев без правил. Как насчет того, чтобы выйти против него?
   -- Боев без правил?! -- возмущенно вскричал Дэниз, вскочил и со всей дури хлопнул ладонями по парте. И как только та, бедняжка, выдержала?
   -- А что... -- к нему неожиданно обратился Виттебранд, вежливо улыбаясь, рыжий уставился на рыцаря. -- Может, выступим против сынишек? Пара на пару?
   Что-то мне в тот момент подсказало, что Улька уже провел с Витаусом какие-то свои разъяснительные работы. И, судя по всему, попросил помочь своему другу Тому наладить отношения с отцом.
   -- А что, сестрица, -- вдруг подала голос Варя, обращаясь, разумеется, к Сами... короче, пусть будет Софьей, -- может, покажем местным мужчинам, что такое подлинные воины-дроу?
   -- Дроу? -- опешил я, прекрасно помня, что так называть темных вроде как не принято. Но меня перебил папа Лии.
   -- Ну, мы с Ромашелем, конечно, не герои-войны, но тоже не отказались бы поучаствовать. -- И обратился ко мне. -- Андрей?
   -- А меня в кабинете ректора Камю ждет... -- Похоже, родителям моих деток я был нужен лишь как трамплин, а теперь они уже и сами способны были разобраться, что к чему. Кто бы мог подумать, что они... такие! Я даже правильных слов подобрать не мог.
   -- Нет. Сначала мы к нему зайдем, а уж потом ты, -- решила за всех Софи. -- Так что, отдыхай пока. Думаю, тебе стоит рассказать детям о наших планах на вечер.
   -- А они что, все дружно ждут под дверью? -- недоверчиво уточнил я.
   -- Еще бы! -- заявила Верховная Великая Мать и залихвацки мне подмигнула.
   Боже, и куда я попал?
  
   На сленге советских школьников - "родители дома".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   138
  
  
  
  
Оценка: 4.36*90  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"