Аннотация: Иногда случается то ,что потом хочется забыть... Но судьба заставляет нас вспоминат прожитую боль...чтобы спасти жизнь другим...
1.
Ни телефонных звонков, ни встреч, ничего. Одна ненужная, неподъёмная весна, несмелая капель, первое озабоченное щебетанье воробьёв по утрам под стрехой дома.
Солнце игриво путается в её коротко стриженных волосах, переползает на щеку, шепчет что-то попутно на ухо, затем озаряет едва-едва ресницы. Анюта недовольно, лениво открывает глаза, смотрит с постели в окно, которое вчера по усталости своей забыла зашторить. Теперь солнце беспрепятственно проникло в её комнату, чтобы жестоко-прекрасными лучами разбудить, развеять сладкий глубокий сон.
Кошка сидела рядом с разросшейся геранью на подоконнике на кухне, свесив длиннющий хвост вниз. Только звук закипающего чайника заставил её спрыгнуть на пол, хитро потянуть мягкие лапки, сонно зажмуриться и сладко-приторно промурчать утреннее приветствие никак не желающей просыпаться хозяйке, которая стояла, прислонившись к косяку двери.
Утро. Воскресенье.
За окнами проносились машины, оставляя рассыпаться в воздухе после себя гулкие звуки.
Горький кофе вперемешку с утренними новостями бодрили уже эффективнее, заставляли мозг воспринимать информацию, а желудок - горячий напиток.
К обеду солнце поднялось выше, тени стали падать под другим углом, сплетаться на светло-коричневом ковре на полу в новые причудливые узоры и фигуры. Было тихо. Даже на странность тихо. Телефон упрямо молчал, словно немой, машины за окнами куда-то испарились, будто уехали на самый край света за бесплатным бензином. Часы отсчитывали секунды, превращали их в минуты, а тех уже во Время. Куда он текло, зачем проносилось мимо чьих-то одиноких окон, не желая нарушать убивающего бездействия, а к кому-то стучалось вместе с любимыми и засыпало на пороге, свернувшись по-собачьи, до их ухода.
Анюта всё воскресенье провела дома. Читала какие-то книги, затем, отложив на столик очки, несколько минут смотрела в потолок или вовсе закрывала глаза. Она была одна и уже, казалось, не ждала, что Время постучиться к ней, чтобы остановиться на неопределённый срок. Спасало наличие нахальной и ленивой кошки. Анюта завидовала отчасти этому серому существу, беззаботно спящему у неё в ногах. Кошка могла не думать ни о Времени, ни о том, как оно влияет на человека, особенно по воскресеньям, когда так заманчиво светит солнце, так самоубийственно бросается в оконные стёкла, разбиваясь о них на миллиарды крошечных частичек света. Кошка просто спала, довольная тем, что набила едой живот. Ей тепло, её ласкают нежные руки хозяйки, и она по-настоящему счастлива своим небольшим кошачьим счастьем.
Когда закатные отблески стали проникать, казалось, даже сквозь стены: так густо налились светлые обои кровавыми красками, Анюта подняла ладонь, медленно поворачивая её в лучах садящегося дневного светила. Рука была тёмным пятном, обтекаемым тёмно-красными полосками света. Кожа моментально окрасилась в неподдельно кровавый цвет, будто её и не было, а были лишь обнажённые мышцы, вены, сухожилия и ткани. Анюта не боялась подобных картин,но сейчас ей вдруг стало жутко, сердце непроизвольно сжалось, предчувствуя что-то неладное. Раздался телефонный звонок, внезапно разорвав тончайшие нити тишины, опоясавшие комнату ещё утром. Анюта вздрогнула всем естеством, обернулась в некой нерешительности, будто не осознавая, что нужно подойти и взять трубку...
2.
Тёплое утро будоражило умы, заставляло расцветать многочисленные улыбки на лицах многочисленных людей, собравшихся на площади, чтобы отметить праздник - так называемый День Независимости. Мэр города, не то чтобы полный, а просто необъятный по фигуре человек, в потоках горячего солнца напоминавший сонного слизняка, взобравшись на высокую, тяжёлую трибуну, произносил громкие слова, торжественно жестикулируя и кивая время от времени головой в такт своей речи.
На площади было много людей в военной форме, потому что это был в основном их праздник.
Алексей, а точнее, Алексей Петрович, стоял у ярко раскрашеного киоска вместе со своей женой и семилетней дочкой. На площади было много знакомых лиц, сослуживцев, так же гордо-важно расхаживающих вместе с семьями по дорожкам, невнимательно слушающих красноречивое выступление главы города.
- Алексей Петрович, здравствуйте...
Он обернулся на голос стоящего рядом человека и тут же узнал его.
- Воронов! Сколько же... Сколько же мы не виделись?! - восклицал Алексей, обнимая бывшего товарища.
-Да, пожалуй, с войны и не виделись...
Андрей Воронов был человеком невысокого роста, сухим, приземистым, с резкими скулами на слегка желтоватом лице. Он был моложе Алексея, но седых волос на голове, аккуратно причёсанных тогда, у него было явно больше. Он улыбался сдержанно, чуть боязливо, как будто у него случилось какое-то горе, и он не в силах радоваться от души. Смотрел почти постоянно вниз, казалось ,что он изучает свои изрядно потёртые ботинки.
Но оба были рады встрече. Алексей представил Воронову свою жену и дочь, о которых на какое-то время как будто забыл. Андрей почтительно улыбнулся Анжеле и как-то очень по-детски неумело подмигнул розовощёкой девчушке, вертящей в руке воздушный шарик на нитке.
После праздника Воронов предложил всей семье Алексея поехать к нему домой для продолжения встречи.
Решили отправиться на машине Алексея. Дорога была долгой и утомительной. Ехали почти час. Болезненная "копейка", то и дело чихая и кашляя, везла четверых по узкой пыльной ленте неасфальтированной дороги.
В небольшом домике за городом было не совсем уютно, как показалось сразу Анжеле. Замечалось ,что предметов не касалась женская рука, порядок был всюду скорее армейский, вышколенный, четкий. Алексею казалось, что все предметы должны бесприкословно подчиняться команде Воронова. Например, домашние тапочки. По приказу "Ко мне!" они обязаны подскочить к ногам или запрыгнуть на них. У Воронова была жена ,но полгода назад она умерла при родах. Дочка осталась жить с матерью Андрея, которая не пожелала доверить воспитание ребёнка отцу. Воронов начал постепенно спиваться в одиночестве, стараясь утопить боль от потери любимой женщины в водке. Теперь все свои душеизлияния от выплёскивал на Алексея, затем разговор зашёл о пройденной войне, оба мужчины погрузились в тяжёлые воспоминания, перебивая друг друга, они называли даты и имена.
Анжела откровенно скучала. Дочка же заметно устала, постоянно дёргалась, недовольно оглядывая комнату. Разговоров о военных временах в присутствии дочери мать не одобряла. Теперь они обе были вынуждены слоняться вокруг дома, рассматривая заросли жасмина и стволы высоченных лип. Анжелу угнетало какое-то непонятное предчувствие, но женщина списывала это на счёт духоты и усталости. Воронов окончательно разонравился ей. Она не понимала:"Как может человек опуститься до такого, когда у него есть крошечная дочь, ведь он ей нужен, он - отец..."
Возвращались домой поздно. Фонари вдоль дороги почти не горели, фары слабо освещали проезжую часть. Начался дождь. Алексей прибавил скорость, на что Анжела ответила резким протестом.
Через полчаса дорогу совершенно размыло дождевыми потоками. Где-то за линией горизонта полыхнула молния, раскатился по небосводу тяжёлой угрозой гром, заставив вздрогнуть Анжелу и зажмурить глаза дочку. До города оставалось совсем чуть-чуть. Впереди виднелись огни фонарей вдоль дороги у здания бензозаправки. Внезапно на повороте машину занесло, Алексей успел выкрикнуть в сердцах ругательство, выворачивая изо всех сил руль, но колёса, беспрепятственно скользя по грязной жиже, не подчинялись механизму. Прошла, казалось, секунда, и "копейка" на всей скорости впечаталась в стоящий на обочине грузовик...
Из-под крыши заправки в дождь выбежал человек в распахнутой куртке, махая руками, но вдруг остановился. "Скорая!!! - закричал он, - Звоните в Скорую!!!.." Затем, продолжая судорожно жестикулировать, побежал в темноту к окошку кассы.
Первой вытащили из помятой машины девочку. Она почти не пострадала, чудом ей удалось сжаться и не понести последствий тяжелейшего удара. Она стояла под дождём, скрестив ручонки, губы её дрожали, но она не плакала, наверное, от шока. Светлые вьющиеся локоны расползлись по лицу, в голубых глазах читался неописуемый страх. Она стояла в нескольких метрах от дороги, не ощущая ливня, не понимая, что происходит, почему так много странных людей копошатся, бегают вокруг их машины, откуда здесь врачи, где её мама и папа... Все что-то кричали, носились под этим ужасным дождём, не замечая маленькой, до смерти напуганной девочки. Она, почти не мигая, смотрела туда, откуда извлекали что-то непонятное, страшное... Это было тело её отца. При ударе лобовое и боковое стёкла моментально разлетелись, один из внушительных осколков перерезал артерию на шее, смерть наступила мгновенно. Кровью был залит весь салон, всё тело мужчины. Его глаза были открыты, как в последнюю секунду жизни от страха, от рефлекса самосохранения. Девчушка хотела зажмурить глазки, но от шока и страха не могла даже нормально дышать.
"Помоги мне! - кичал какой-то мужчина. - Здесь женщина, её зажало дверцей!"
Девочка видела, что размякшее, мёртвое тело её отца положили на носилки на траву, под этот ужасный ливень, кровь продолжала хлыстать из артерии, смешиваясь с дождём и пропитывая грязную землю. Ребёнку хотелось побежать к нему, закрыть рану, собрать ладошками бьющую кровь, зажать, чтобы она не текла, чтобы папа, бедненький папочка поднялся, обнял дочку, сказал, что всё в порядке. Она двинулась вперёд на ватных ногах, к распростёртому телу. Ей никто не мешал, её просто не замечали в суматохе. Девочка перешла дорогу, скрылась в темноте. Ещё отчётливее стала видна грязь на земле, размешанная ногами спешащих людей, заполненная лужицами мгновенно остывающей крови. Резкий запах её одуряюще бросился в мозг девочке, но не вывел из состояния шока, а заставил содрогнуться всем телом. Тошнило. Становилось трудно дышать.
"Она жива!!!"- закричал кто-то совсем рядом. Анжелу бережно вытащили под безжалостно бьющие потоки дождя. Она была без сознания, но ещё едва дышала. Женщину прочно зажало дверцей машины, видимо, очень сильным ударом. Сначала, обрадовавшись обнаружению жизни, не заметили, что у Анжелы сломаны рёбра. Откинулась назад с чуть слышным хрипом её голова, и изо рта полилась багрово-чёрная пена и кровь. Сломанное ребро проравало лёгкое. За то время, что женщину не могли вытащить из машины, грудная полость заполнилась кровью. Времени почти не оставалось.
Девочка стояла молча, видя, как беспомощно свисают с носилок руки матери, как хлыщет эта кошмарная чёрная кровь, в которой испачкались её длинные красивые волосы. Нет, это была не её мама. Не может быть. Мама была красивой, а это... это страшная женщина, изуродованная болью, выступающей изнутри тела через полураскрытый рот. Нет, эта грязная одежда, отяжелевшая от обезумевшего дождя тоже не её. Девочке вдруг захотелось, чтобы это была не её мама...
Сделать оказалось уже ничего нельзя. "Вскрывать грудную полость ничего не даст... Просто засосёт воздух извне, а это верно..." - говорили ужасные люди в промокших насквозь от ливня и крови халатах, некогда бывших белыми. Вскоре они, как по сговору, по неслышной команде отошли от тела. Анжела умерла. От внезапно налетевшего ветра качнулась соскользнувшя рука.
Девочка видела, как окаменело любимое лицо мамы, искажённое последней судорогой. Нет, никогда больше это лицо не улыбнётся, не скажет своей дочке ласковых слов, даже не отругает за провиннность. Мертвенно стекала дождевя вода с одежды, смывая струйки тёмной крови. С кончика пальца соскльзнувшей руки сорвалась окрашенная кровавая капля, у самой земли разбилась о камешек, разлетевшись на десятки мельчайших брызг... Девочка закричала. Неистово. Во всю силу. И даже больше. О ней вдруг вспомнили. К ней бросились, но она не реагировала. Вырываясь из рук врачей, она боролась с самим этим убийцей-дождём, смертоносным ливнем, смывшем жестоко и безжалостно жизнь с лиц её родителей. Она кричала так, что разрывались не барабанные перепонки, а сердца. Она хотела этим криком заставить снова подняться маму и папу... или убить себя...
3.
Машина скорой остановилась прямо напротив подъезда. Из него через пару секунд выбежала женщина и быстро забралась в транспорт. Резкая сирена оглушила соседские дома, раскатилась по стёклам, ударила в уши редким прохожим.
Шёл дождь. Наверное, первый в этом году. Мартовский. Улицы уже были темны, звёзды не различались на небосводе за пеленой тяжёлых туч. Люди попрятались в свои тёплые дома, закрыли двери. На тротуарах остались лишь деревья, беспощадно поливаемые небесной водой. Спешащая машина скорой плескала брызги и полуразмгший снег из-под колёс, бешено проносясь по дороге.
-Она без сознания, - констатировала медсестра , как только врач появилась в дверях.
- А мужчина?
- Он умер ещё по пути сюда, в машине.
На ходу надевая халат, молодая женщина почти бежала по длинному коридору.
У двери на стуле, обхватив руками колени, сидела девочка лет восьми, по виду испуганная до полусмерти. Рядом с ней была медсестра, пыталась напоить её горячим чаем, но та никак не реагировала.
В палате, куда вошла врач, лежала женщина, за жизнь которой предстояло бороться в эту ночь...
4.
- Анна Алексеевна ,что с вами?
Пожилая уже медсестра заглянула в кабинет. Молодая женщина,стоявшая у окна, обернулась не сразу. В её глазах стояли слёзы, она отпивала изредка из стакана уже почти остывший чай.
- Что с вами? - повторила медсестра, проходя в комнату.
- Знаете, Варвара Николавна, я просто... - врач села на стул, на мгновение опустила отяжелевшие веки. - Просто вспомнила себя...
- Так что ж вы, милая... Всё обошлось слава Богу, с вашей лёгкой руки она же будет жить...
Анна Алексеевна ещё раз отхлебнула из своего стакана. Варвара Николавна опустилась на стул рядом, сочувственно заглядывая в глаза собеседнице.
- Да, я знаю. Я сделала всё, что могла... Она дышит, она живёт... Вы видели ту девочку в коридоре?
- Конечно, видела! Это ж дочь ей, малышка чудом осталась невредима в этой ужасной аварии... а почему вы о ней?
Анна Алексеевна зажмурила глаза, всрехнула головой. Потом неожиданно спросила:
- Варвара Николавна, а вы почему пошли в медицину?
Медсесра задумалась:
- Да куда ж было идти-то? Война, хотелось в госпитале помогать, а сама на завод собиралась, но всё равно пошла на фронт... А что?.. Что-то вы странная какая-то после этой аварии...
Женщина молчала, вертя в руке чашку с уже холодным чаем.
- А я знаете почему пошла?.. Потому что родителей потеряла в похожей аварии... Потому что на моих глазах их тела вытаскивали из разбитой машины, на моих глазах истекал кровью отец, последний раз выдохнула мама... Так и ненавижу с тех пор День Независимости... Я тогда лет семи была, потом меня долго в себя не могли привести... А эта девочка в коридоре сегодня... меня напомнила........
Она встала и быстро вышла из кабинета, оставив Варвару Николавну утирать внезапные слёзы... Вышла, потому что своих не могла сдержать...