Аннотация: Как это случилось, не знаю сама. Просто однажды шагала по неровной глади заснеженной дороги и понимала, что люблю Её...
Как это случилось, не знаю сама. Просто однажды шагала по неровной глади заснеженной дороги и понимала, что люблю Её...
А всё начиналось без меня, точнее мне так казалось, что без меня. Рядом, в параллельной плоскости, стояла Она, такая, какой я ещё никогда Её не видела, беззащитная, сломленная, и текли прозрачные тонкие слёзы по Её щекам. Она говорила мне о своей боли, но Её слова предназначались даже не мне, а той, которая причинила Ей эту боль. Как я оказалась в тот момент рядом? Фатальное стечение обстоятельств...
Я была абсолютно уверена, что это не может коснуться меня. Я впускала Её в самую глубину моей души, я хотела понимать Её, и мне это удавалось. Уже потом я осознала, что это совершенное доверие стало фундаментом моих чувств к Ней.
Но это было потом... Сначала же была школьная дискотека, во время которой я впервые увидела в Ней ЕЁ. Мы учились тогда в десятом классе. Она была чужой, не моей, смущающей одноклассниц своими "приколами" о нетрадиционной ориентации, в которую они по большей части и не верили... Итак, на той самой дискотеке... Как сейчас помню: Она сидит на ступеньках лестницы, ненатурально весёлая, непокорно лезут в глаза золотисто-рыжие пряди коротко стриженых волос. За её спиной лежат тени полутёмного коридора. Я смотрю на Неё и понимаю, что вижу вдруг то, чего раньше не замечала; понимаю, что в Ней находят девушки, но понимаю это только сердцем, не умом. "Почувствовала и испугалась", - писала я потом в своём дневнике об этом нежданном чувстве, словно поставившем меня перед обрывом, в который прыгать страшно и в то же время интересно... Да, в тот момент мне было именно интересно то, что зарождалось во мне, хотя я и пыталась отгонять все мысли, пыталась говорить себе, что мне это не нужно, и всё ни к чему.
Она была разбита, разорвана, опустошена... Мне было жаль Её, я сама прекрасно знала, что такое предательство.
Я отпустила руки, перестала думать о том, что будет после. Я отдалась времени, новым чувствам, закрадывающимся в мою душу.
Она оттолкнула меня, сказав: "Пустота...", проведя две параллельные прямые, которые всё же пересекались одной секущей. Эти прямые оставили шрамы на Её руке... Она не впускала меня в свой мир, Она элементарно не видела меня, непроизвольно становясь лезвием на моих тонких венах.
Нас связывала дружба. Я знала, как Она проводит вечера, с кем, что волнует Её кровоточащее сердце. Я слышала, как рыдают струны гитары под Её пальцами, как в каждом их отзвуке отражается Её боль...
Чувство, появившееся во мне так внезапно, не исчезло со временем, как мне поначалу казалось. Оно упрочнялось, пускало корни вглубь сердечной ткани, разбрасывало тонкие ветки с прорезывающимися листочками...
Словно ударной волной, кровью, прихлынувшей в одночасье к вискам, взрывом огня в моей голове зазвенело, закричало: "Я люблю Её!!!" Тогда не стало дороги назад, захлопнулась с грохотом дверь в прошлое. Я стояла на крыше девятиэтажки и смотрела вниз. Я шагнула ВВЕРХ, я разбилась на осколки, разлетелась вдребезги. Я умерла тогда, чтобы через мгновение родиться заново. И я родилась. Родилась абсолютно незаполненной, словно чистый лист, но было одно, что родилось во мне вместе со мной - это любовь к Ней...
Я понимала, что не нужна Ей, что максимум, кем я могу для Неё стать, это другом. Я решила, что так будет лучше, я смирилась с этим. Я решила, что буду помогать Ей во всём, буду всегда рядом, если вдруг Ей понадобится помощь, и никого не окажется поблизости. Я пообещала себе, что забуду о своих чувствах, мыслях, снах...
Я заставляла себя забывать Её. Я придумывала тысячи доводов, чтобы не любить Её, не хотеть прикоснуться к Ней, но ничего не получалось. Она стала моим ангелом. Она жила в каждом моём стихотворении, билась в моём сердце, стучала в висках наравне с головной болью, рисовала багровые линии вдоль ладони - следы приложения лезвия... Я жила Её жизнью, Её словами. Я почти боготворила Её за тех, кто причинял Ей боль.
Только параллельные линии не пересекаются...
Мы не виделись порядка месяца. Я заполняла душу всем, что было вокруг меня. Я почти забыла Её, забросала в своей памяти всевозможным хламом. Я почти ушла...
Она появилась внезапно посреди июльского дня. Взрослая, солнечная, с живым блеском в бездонных карих глазах. Она рассказывала нам эпизоды своей жизни, Она смеялась, и вспыхивали искры вокруг. Мне казалось, что воспламеняется воздух. Я смотрела на Неё, ловила каждое слово, каждое движение. Я дышала Ею, как будто весь этот месяц мне вообще запрещали дышать, и я задыхалась. Теперь же кружилась голова от глубокого вдоха. Она изменилась... Нет, Она прежняя, просто повзрослела...
Сквозь дикий смех безудержно лились слёзы из моих глаз, спустя секунду после Её ухода в тот день. Меня успокаивали, и я сама не понимала, что происходит...
Она появилась в моей жизни спустя ещё два месяца, 1 сентября. К тому времени я прибавила к своим пятнадцати с лишним годам ещё 62 дня. Я стала спокойнее реагировать на Её присутствие рядом, осторожно вглядываясь в произошедшие с ней изменения. Я чувствовала, как мне безумно не хватало Её всё это время, как я хотела заглянуть в Её глаза, услышать Её чарующий голос, уловить Её дыхание. Мы заново учились понимать друг друга, убедившись за время разлуки в том, что нужны.
Моя полыхающая ранее любовь стала равномерно тлеющей, точнее, я сама её таковой сделала. Я была готова тогда к Её рассказам о девушках, возможно, о новой любви или увлечениях. Я затушила в себе обжигающий огонь, потому что раны от него не успевали затягиваться...
Она захотела приблизить меня. Спустя всё это время, Она захотела, чтобы я была чуть больше, чем просто рядом...
Я помню Её дрожащие руки, с которыми Она никак не могла совладать, чтобы зажечь спичку и подкурить сигарету. Я помню, что я молчала, будучи совершенно сбитой с толку Её словами. Она была рядом, Она просила меня помочь Ей разобраться во всём. Безусловно, я не могла даже сомневаться в том, хочу ли я этого...
В первый раз Она оступилась через шесть дней... Я сказала, что прощу Ей многое...
И я прощала... Прощала ради того, чтобы хоть изредка касаться Её нежных рук, золотой россыпи волос; прощала, потому что не верила, что из-за чьей-то нелепой ошибки может разрушиться этот сказочный мир, только наш с Ней мир.
Я растворялась в Ней, отравляя себя Её губительно-сладкими поцелуями. Я теряла себя, ощущая Её тепло, Её кожу под своими пальцами, сравнимую с растопленным воском, от которой мне хотелось никогда бы не отрывать своих рук. Она стала залогом моего существования, моей принадлежности миру. Я бессознательно любила Её...
Она любила меня...
Когда Она попала в больницу, я была просто в шоковом состоянии. Время наших встреч жесточайшим образом сводилось до минимума. Она задыхалась в замкнутых стенах, давящих потолках. Закрыть Её в этом душном пространстве - было всё равно, что заключить Ветер в клетку. Непостижимо. На Её лице появилась усталая бледность, болезненная тень проступила в глазах. Во мне рвалось желание открыть настежь все-все двери, увести Её оттуда и впредь больше не пускать обратно. Но я держала Её за руки, всматривалась в безумно любимые мною глаза и не понимала, почему невозможно отдать Ей хотя бы половину своих сил, например, через поцелуй, ведь Ей они бы больше пригодились...
Я не принимала обычный мир без Неё, требую ежесекундно того, что он не мог мне дать.
Когда я родилась заново, то думала, что мой дьявол невозвратно погиб, но я ошибалась. Он просыпался во мне, отключая мой самоконтроль, и тогда я творила вещи, за которые после ненавидела саму себя.
В ту субботу дьявол проснулся в прекраснейшем расположении духа. Ему хватило одной секунды, чтобы серьёзно покачнуть хрустальную конструкцию нашего с Ней мира. Взрыв... уйти вниз по ступеням... хруст случайно сломанных ногтей... резко хлопнуть дверью...
А потом была бессонная ночь, круговые шаги по комнате до утра, ненависть к самой себе, бесконечные упрёки и слёзы... Утром всё было против меня, даже случайно найденное лезвие оказалось тупым...
У меня ужасно дрожали руки, когда я почти бежала к Ней в больницу. В полутёмном полукоридоре, измеренном неоднократно Её шагами от одной стены до другой, я удерживала рвущиеся слёзы. Мне хотелось остановить всё это безумие, мне хотелось плакать, мне хотелось кричать, что я люблю Её, но не было сил даже говорить... Она была права в своих упрёках, разрывая до конца мои надорванные за бессонную ночь нервы; Она разбавляла серной кислотой бьющуюся в висках кровь и была абсолютно права...
Я шла домой целый час, глотая охладевший воздух вместе с мельчайшим снегом. Не отпускало чувство вины, вины перед моим самым любимым человечком на свете, которого для меня просто немыслимо было обидеть. Но совершённого не изменить. Я не могу потерять Её, я не хочу потерять Её...
...И будет утро, пронизанное насквозь косыми лучами восходящего солнца, бьющими в стекла окон. Она проснётся утром, и почувствует приятную тяжесть от разлившегося внутри счастья, проникающего в каждую клеточку Её тела...
Как это случилось, не знаю сама. Просто однажды шагала по неровной глади заснеженной дороги и понимала, что люблю Её...