Аннотация: Для моей сестры... Из реальных историй.
Старый парковый фонарь еще пока не разгорелся, но вполне прилично освещал хотя бы лавочку на которой я сидела. Сумка удобно устроилась с левого бока от меня, хотя я всегда я всегда предпочитала справа. Но я не сделала ни единого движения, чтобы изменить это. Только безумный кот скалился на меня с черноты глянцевой ткани. А я не знала плакать ли мне или смеяться ему в ответ.
Ночевать под сводами неба уже почти естественно для меня. Все, что чувствую - усталость и необъяснимую радость. Может от долгожданной свободы, а может в этом виновата ночь, оседающая на сырую землю сухой пылью и шорохом пожухлой листвы. Легкий ветер гонит все это мне в лицо, и приходится дышать ртом, прекрасно понимая, что горло высохнет совсем скоро - через еще пару вздохов - а денег нет даже на дорогу домой, не то что на воду. Во рту привкус сладкой ваты и горечь желчи. Когда это я ела вату? Не помню. Не в этом году уж точно. Да и когда я вообще ела в последний раз? Вчера? Позавчера? Сладость ваты не была сильнее голодной горечи, пришлось сглотнуть. Не стоило. Стало только хуже.
Я люблю ночь. Она не приносила мне горечи бед или утешения. Она безлика и безразлична ко всем и всему. Это то что мне хотелось, спрашиваю я себя саму. Врать себе - не в моих правилах, поэтому приходится признать - ночь не дает мне ничего в чем я нуждаюсь. Ни ответов, ни уверенности, ни поддержки. Она никому ничего не дает. И ни от чего не защищает. Но я четко чувствую себя свободной только так, только под бледными звездами и томной обманчиво-изменчивой луной. Ночью я всегда знала, что мне делать и куда идти.
А вот что делать с часами, когда она проходит, уступая небо более сильному собрату - солнцу - я не знала никогда.
* * *
- У тебя есть 5 рублей? - спрашивает продавщица в ларьке сигарет, участливо глядя на меня из узкого грязно-белого окошка.
- Нет. - сухой ответ и звон двух рублевых монет о дно кармана широких шорт.
- Тогда я не могу дать тебе пачку. - кивает она и закрывает окошко, отделяя меня от себя. Привычно.
Такси всегда стоят тут и там, сверкая желтым цветом вывески с номером вызова. Тревожным цветом, как однажды сказала Маргарита.
- Не будет сигаретки?
Наклоняюсь я, заглядывая в приоткрытое окошко.
- Возьми. - мужик тут же протягивает мне помятую сигарету из-за уха. Кент. Повезло если можно сказать так. - Что ты тут делаешь ночью, одна?
Мужик скептично осмотрел меня с ног до головы и вновь остановил глаза на моем лице.
- Гуляю, ночую, стреляю сигареты. Выбирай. - опять проснулась язвительность. Как бы не попасть в очередную жопу, позволяя себе такие маленькие слабости. Но мужик только прищурил глаза и погладил густые ухоженные усы "копа". И я не чувствовала угрозы от него. Интересно.
- И где ты живешь?
- А что подбросишь? - я подняла бровь, выражая сомнение.
Ярый огонек моей сигареты воспрял. Подкурила с первого раза.
- Может и так. Но если все так плохо как ты говоришь, но туда тебе нельзя. - да ты глянь, мне попался крутой перец. Догадливый какой, где ж ты раньше был.
Я сдерживаю все эти слова при себе, только кивая нарочисто медленно.
- Вот что, садись давай. Дождь пойдет скоро. Промокнешь. - он еще и заботливый. Ну прелесть.
Я киваю и обхожу иномарку. Дверь легким щелчком закрывает меня от внешнего мира и холода далеко не летнего. Сиденья удобные и мягкие, и я едва подавляю желание вздохнуть от наслаждения с которым затекшие от долгого общения с лавочкой мышцы расслабляются.
- И что теперь? - этот вопрос слетает раньше, чем я могла бы остановить себя. Голос звучит слишком довольным. Черт.
- Переночуешь у меня, а утром решим, что с тобой делать. - он не предлагал, утверждал. Причем так словно говорил о пустяках и погоде, а не о том, что везет к себе незнакомую девчонку. Я ведь не знаю ни его, ни того, что будет творится там - да дверью его жилплощади. Вот тебе и жопа, дорогая.
Мотор зажужал приглушённо и мягко, но рьяно поворачиваемый руль неприятно заскрипел, взвизгнув на обратном пути.
- Голодная? - резковатый вопрос и внимательный взгляд на дорогу. Как будто обращается ни ко мне, а к рулю или висящей перед самым его носом неопределенного вида и пола зверушкой.
- Зачем тебе это нужно, все это? Врядли ты подбираешь всех бездомных. - Этот вопрос был важнее. Ведь я еду в неизвестность с незнакомцем. На мою фамильярность он не повел даже усом, поворачивая с главной улицы на незнакомую мне дорогу.
- Ты давно на улице? - это, что игра такая?
- Мы что играть в вопросы будем?
- Ты первая начала. - пожал он плечами, переезжая трамвайные пути. Воцарилось молчание и никто не прерывал его. А у меня было время подумать.
*
Во что ты впуталась на этот раз, детка? Мало проблем на улице, с родителями, со...всеми. Какого черта ты делаешь? Едешь в машине с тем, кого не знаешь и что что твои ощущения твердят о полной безопасности. Доверять им не всегда было удачной идеей, но по другому я не умею. А есть ли выбор?
Я усмехнулась, припомнив слова Наставника - "выбор есть всегда, не всегда есть глаза, чтобы увидеть его и уши, чтобы услышать".
Получается я уже сделала свой выбор. Тогда мне ничего не остается, как принять его последствия.
*
- Да.
- Да - голодная или да - давно? - действительно умный. Будем надеяться, что это хорошо.
- И то и другое.
- Тогда все хорошо. - я возмущенно уставилась на него. Хорошо? Забирай деревня трактор. Но на мою реакцию он не отреагировал. Я поэтому я занялась тем, что разглядывала водителя. Мужчина, может 45-50 лет, грузной комплекции. Из тех, кто имеет "жирок", но при этом создают впечатление тренированого тела. Причем второе похоже капризы молодости, а первое влияние возраста. Одет он обычно для простого гражданина "второй столицы", но ухожено и опрятно. Голову украшала отчетливая лысина и усы. И похоже в парикмахерскую он ходит из-за них. Смешно.
Неужели линия судьбы у меня настолько поганая, что неприятности преследуют меня везде?
- Приехали. Вылезай. - мы успели приехать, пока я разглядывала моего "спасителя". Начинается самое интересное и возможно самое опасное. Начнем.
Дом был обычной девятиэтажкой, такой же как и прочие в этом драном городе. Хотя, чтобы я не говорила - я люблю этот город. Он принял меня такой какая я есть со всеми потрохами и заскоками. Может кому-то это покажется мало для любви к месту и стране, которые стали моей тюрьмой и болью, но он сотворил меня. Вытянул из детских игрушек и восторженных розовых соплей мира, сотворенного моим воображением. Сотворил из страхов темноты и призраков ярость загнаного звереныша. Уже не ребенка, но ни на гран не взрослого зверя. Дитя.
Какой это район и какая улица мне было плевать. Подъездный домофон противно пиликнул подражая примитивной мелодии и мы наконец вошли. Запах перегара, надо отметить, стоял отвратительный, но кошаками не фанило, и на том спасибо. Квартира на втором этаже слева. Ирония. Место, в котором я жила до недавнего времени тоже был там же. Такой же панельный домишко, такой же подъезд, та же вонь, этаж и дверь слева. Только эта была не голубая, а коричневая и более...бронированная.
Ключная связка брякнула в замке, сначала в верхнем, затем в нижнем. Что защищал-то за такой дверью простой водила такси. Хотя машинка у него не простенькая. Но я никогда не разбиралась в их марках. И в рыбе. И в прочем подобном дерьме. Оно мне надо?
Дверь открылась и меня пропустили вперед...куда там. Первый переступил порог - порожище - в темноту прихожей и включил свет. И вот тут моя челюсть (как ни банально) стукнулась о пол. А прятать было что.
Ощущение складывалось, будто этот мужик как минимум миллионер. Предметы мебели и всякая классическая мелочевка украшений была со вкусом расставлена и ухожена. Чувствовалась женская рука. Любовница или жена?
- Раздевайся или тут спать будешь? - это прозвучало нетерпеливо или мне показалось? Но я послушно сняла видавшую виды куртку и повесила на вешалку. Красовки естественно отправились под нее.
- Кухню найдешь сама. Там разберешься. - он нахмурил густые брови, будто обдумывал что-то важное или вспоминал что и где потерял. - Тут туалет.
Он что действительно разрешает мне ковыряться в кухне самостоятельно, без присмотра? Не думает, что я украду и смоюсь? Либо я переоценила его ум, либо...одно из двух. Думать о втором варианте не хотелось совершенно. Кухня была не хуже прихожей. Вишневый цвет кухонного набора, лакировка, отряжающая свет. На всем этом великолепии не будет видно крови, неожиданно для себя флегматично подумал мой больной параноей мозг.
- Кто это? - тихий женский голос послышался откуда-то из спален.
- Марина, зайди, я все объясню.
Шум закрывающейся деревянной двери и тишина.
Чтож, я как раз добралась до заветной машины с едой.
* * *
- Я постелил тебе в комнате. Если ты всё, то иди спать. Белая дверь не ошибешься. - буркнул мужчина сбоку от места где я сидела за барным столом, но когда я повернулась к двери - там никого не было. Похоже либо я крупно встряла, либо он Мэри Попинс в штанах. Вот только в последнее верится с трудом. Нет такого в нашем мире. Давно нет.
"Моя" комната была отделана в силе девочка-неформал. И все было так, будто малышка ушла к подружкам и вот вот вернется, охренеет и спросит какого черта я тут делаю. А я даже не буду знать что ей на это ответить.
Большой свет не горел, но на прикроватной тумбочке горел смешной ночник в виде крошки Маус, освещая кровать и стену над ней. На мягкой кровати с черепами и мишками лежит яркая сопливо-розовая книжеца. Я подошла ближе и поняла - не книга, а тетрадь в твердой обложке. Вот только она слегка обгорела. Ну ладно, признаюсь, не слегка. Очень сильно. Но она лежала на пежаме. Похоже хозяин дома сам положил ее так. Как бы то ни было мое любопытство взяло верх и раньше чем я опомнилась, я уже сидела на кровати на этом мягком безумии и открывала толстенькую тетрадку.
Похоже это был личный дневник или типа того.
Зачем?
* * *
- Ты как? - мужчина тихо открыл дверь и, явно не встретив сопротивления, вошел.
- Хорошо.
И тут он заметил тетрадку в моих руках. Его взгляд на миг потеплел, но это тут же исчезло.
- Переоденься в пижаму...пожалуйста. - запнулся на просьбе. Что это значит?
- Хорошо.
- Ты боишься?
- Конечно да.
- Тебе нечего бояться. Здесь тебе ничего не грозит, чтобы ты себе не придумала. - он говорил уверенно и вкрадчиво, смотря мне прямо в глаза. Почему я все еще не чувствую подвоха? Неужели этот перец говорит правду? Дурдом. Или схожу с ума я.
- Ты так и не ответил, зачем тебе все это?
- А ты так и не сказала своего имени. - возразил он, явно расслабляясь. Неужели подумал, что я поверил?
- Ты тоже.
- Алена. - солгала я даже не моргнув глазом. Щаззз, прям так и сказала.
- Дядя Миша. - а вот он не солгал. А смысл ему лгать? Здесь он хозяин.
Воцарилось неловкое молчание. Я стягивала носки, ступая горячими ногами на едва прохладный пол. Кайф. Приятно получать наслаждение от мелочей, даже если ты в полной лаже.
- Ты очень похожа на мою дочь. Тебя даже зовут как ее. - я подняла на него глаза, но он смотрел не на меня, а на дневник своей дочери. Ну, а точнее куда-то сквозь него. - Ты читала ее дневник, когда я зашёл.
- Да...я... - какие к черту оправдания могут быть.
- Прочитай его пожалуйста. Она писала его не для того, чтобы все кануло.- он перевёл на меня глаза, в которых я увидела горечь. Ту самую которую я испытала сама не так давно. Вот только не все так хорошо умеют справляться с ней.
Я слабо кивнула, тоже повернувшись к тетради. Обгорелые неровные края, едва держащийся корешок. На соплях, не иначе.
- Рукописи не горят. И это все, что я нашёл. Спокойной ночи, Алена. - его голос дрогнул на моём имени и он подозрительно быстро ретировался из комнаты. Мне показалось или в свете ночника я заметила блеснувшие слёзы на его щеках?
Пижама была постиранной и невероятно мягкой. А кровать...молчу. Заснуть сразу просто не получилось и я долго еще смотрела в темноту ночи за незадвинутыми шторами, впервые понимая, что знаю как встретить утро. На этот раз знаю.