Аннотация: Любое живое существо всегда содержит разумную компоненту из другого мира. То есть, жизнь не вмещается в наш чисто физический мир и не может ни возникнуть в нем, ни существовать.
Жизнь - это всегда гость из другого мира Под другим миром здесь подразумевается некий мир, который лежит за пределами нашего физического мира. Мы так привыкли к единственности нашего физического мира, что другой мир или миры можем мыслить только в фантастических книгах или фильмах. Однако других миров может быть множество, причём с иными свойствами и обитателями. И если мы до сих пор не встречались с ними, то это не значит что их не существует. На самом деле мы постоянно встречаемся с представителями других миров, но только не хотим замечать этого. Начать с того, что наше собственное Я, то есть наше сознание, не является сущностью физического мира, а существует где-то в своём мире из которого оно взаимодействует с нашим телом.
И действительно, пусть мы видим в своём воображении картину из прошлого или будущего, эта картина реальна для нас, но в физическом мире её нигде нет, то есть в нем она не существует. Эта картина на экране нашего воображения реальна не только для нас, она может быть считана с этого экрана и другим сознанием. Конечно, не каждый и не всегда на это способен. Люди часто считывают картины из сознания хорошего гипнотизёра, причём, даже без участия своей воли. А примерно столетие назад были опыты с участием академика Бехтерева и дрессировщика Дурова, которые продемонстрировали возможность собаки считывать картины из сознания человека.
Сознания животных и людей с самого рождения настолько сосредоточены на управлении доставшегося им тела, что не осознают своего постоянного нахождения в другом мире. Только иногда во сне они могут путешествовать по другим мирам. Однако с пробуждением они снова захватываются текущими проблемами тела и забывают о том, что видели во сне. Тех, кто способен обмениваться мыслями очевидно ничтожно мало как среди животных, так и среди людей. Хотя в отдельные критические моменты почти все способны улавливать короткие мысли и образы непосредственно от сознания к сознанию. Обычно животные общаются между собой языком тела, а люди научились общаться между собой и словом, благодаря чему им удалось существенно улучшить коммуникационные способности и выделиться из царства животных.
То, что наше сознание находится в другом мире, не признаётся официальной наукой. Однако это проблема самой науки, которая показывает, что эта "официальная наука" не всегда на стороне истины. Она как правило находится на содержании у государства, а потому должна считаться с государственной идеологией. Если государственная идеология - атеизм, то официальная наука не может признать ни других миров, ни их обитателей. Однако естественные науки, которые изучают чисто физический мир, не могут пострадать от атеизма, так как и сам атеизм укрепился и вырос до состояния государственной идеологии благодаря успехам именно естественных наук. А вот такое сложное явление как жизнь неизбежно выходит за рамки физического мира.
В нашем физическом мире мы имеем дело с телами в твёрдом, жидком или газовом состоянии. В твёрдых телах молекулы жёстко связаны со своими соседями, а в жидкостях и газах они могут перемещаться хаотически относительно друг друга. Именно поэтому при попытке воздействовать силой на твёрдое тело оно сдвигается целиком в одном направлении, а в жидкостях и газах давление распространяется равномерно во все стороны. Такое поведение тел хорошо объясняется силами химического взаимодействия между молекулами или энергиями связи. При столкновении двух молекул они слипаются, если их кинетическая энергия меньше энергии связи, и разлетаются, если эта энергия больше энергии связи.
Такое поведение молекул характерно для всех тел в нашем физическом мире, за исключением тел живых. В живых телах молекулы ведут себя совершенно по-другому. Они перестают двигаться хаотически, а совершают целенаправленные перемещения, подчиняясь какому-то общему плану формирования живого тела и поддержания его в этом живом состоянии.
В качестве примера рассмотрим образование цыплёнка из яйца. В начале процесса внутри яйца находится вязкая жидкость двух типов: белок и желток, а в конце процесса, который длится примерно 3 недели, мы имеем в яйце живого цыплёнка. По существу происходит преобразование всех атомов первоначальной жидкости в тело цыплёнка. Понятно, что атомы в яйце перемещались целенаправленно, по некому огромному и сложному плану, в результате реализации которого и образовалось тело цыплёнка, а не черепахи, крокодила или змеи. Если в яйце действовали бы только силы физики и химии, то ничего подобного не могло бы возникнуть, его атомы и молекулы находились бы просто в тепловом равновесии, как это и происходит когда яйцо находится, например, в холодильнике. А это означает, что на каждый атом в яйце действует направляющая сила, которая заставляет его оказаться в нужном месте и в нужном химическом соединении в конце процесса.
Мы пока не видим источников этих сил, хотя современная наука позволила нам заглянуть глубоко внутрь тел, вплоть до того, что мы можем прослеживать движение отдельных молекул. Но мы можем быть уверены, что источники этих сил не могут быть среди самих молекул, как мы уже указали ранее, межмолекулярные силы сводятся лишь к притяжению и отталкиванию молекул, никакими планами эти силы руководствоваться не могут в принципе, они ведут лишь к хаотичному перемещению молекул внутри тела. А это значит, что источники сил, направляющих передвижение атомов, находятся где-то за пределами нашего физического мира и оттуда воздействуют нужным им образом на движение молекул и атомов в нашем мире.
Невозможно представить работу автоматического цеха или 3D принтера, собирающего сложную форму, без наличия у них системы управления, даже если эта система управления где-то спрятана, и мы её не видим. Совершенно аналогично невозможно представить, чтобы сложнейшая структура тела живого цыплёнка собирается из атомов вязкой жидкости без наличия некой системы управления, несмотря даже на то, что в нашем пространстве её не видно. Значит, эта система управления находится в другом пространстве и оттуда имеет возможность непосредственно воздействовать на атомы, движущиеся в нашем пространстве. Другого объяснения этим сложнейшим процессам с точки зрения физики быть не может.
Если 3D принтер создаёт некую форму из множества различных элементов, то программа, описывающая создание этой формы, по своей информационной величине будет пропорциональна числу этих элементов. Потому что каждый элемент этой формы нужно будет описать: где в пространстве он будет расположен, и когда по времени его туда поместить. А если тело цыплёнка создаётся из отдельных атомов вязкой жидкости, то информационная величина программы, которая описывает процесс этого создания, будет очевидно пропорциональна числу атомов в яйце. В биологии такую величину принято называть наследственной информацией. Так вот, получается, что эта информация имеет весьма внушительные размеры. По крайней мере, она значительно, на много порядков, больше, чем это предполагается в биологии сейчас. И хранится она не в теле яйца, а в той системе управления созданием цыпленка, которая находится за пределами нашего пространства. Зная число атомов в яйце и время его создания можно легко оценить и скорость работы этой системы управления. Она получается больше, чем миллиард миллиардов операций в секунду, где под одной операции подразумевается перемещение одного атома из начального положения в конечное.
Цивилизация или разумные силы, которые смогли создать такие быстродействующие и информационно насыщенные системы управления отдельными атомами, является очевидно более мощной, чем человеческая цивилизация, в которой мы живём. Обычно люди вводят понятие Бога и наделяют его всесильностью. Однако здесь мы видим не всесильность, а некоторую ограниченность возможностей системы управления. Например, она не начинает работу пока температура яйца не находится в некоем довольно узком диапазоне. Понятно, что и повреждения яйца перед началом её работы или в процессе не могут привести к удачному завершению. Получается, что яйцо представляет собою необходимый исходный набор элементов без которого процесс формирования цыплёнка системой управления не может начаться и успешно завершиться. И в этот набор элементов входят, как одна из составляющих, молекулы ДНК. И именно в этом состоит их функция, а не в том, чтобы сохранять в себе всю наследственную информацию, как утверждает современная официальная наука.
Первыми живыми существами, появившимися в процессе эволюции, были одноклеточные создания. Молекулярные процессы внутри клеток уже были настолько сложными и спланированными, что их невозможно объяснить без введения внешней системы управления, подобной той, о которой говорилось выше. Виды клеток существовали весьма разнообразные, однако принципиальные схемы их функционирования были схожи, то есть имели единую исходную концепцию. Как, например, схожи между собой по принципиальной структуре все наши автомобили, хотя внешние формы и выполняемые задачи у них могут быть разные. Размножались одноклеточные, по-видимому, наиболее простым возможным способом: они удваивали свою внутреннюю структуру, а потом клетка делилась на две одинаковые новые клетки. При этом, вероятнее всего, система управления клеткой тоже просто копировалась для работы с новой возникшей клеткой.
Новый этап эволюции возник с появлением многоклеточных организмов. Они состояли из большого множества отдельных клеток, имеющих разные функции для того, чтобы обеспечить выживаемость всего организма в целом. И эту выживаемость могла обеспечить только новая система управления организмом, которая бы иерархически надстояла над системами управления отдельными клетками организма. Без такой единой системы управления - это был бы не организм, а просто колония независимых клеток. Для многоклеточных организмов был создан и новый тип размножения путём семян. Они время от времени могли отделяться от материнского организма и служить началом нового организма при возникновении подходящих внешних условий. А эти условия семена могли ждать довольно долго, и если они возникали, то семя начинало развиваться в новой самостоятельной организм, подобный родительскому. Понятно, что для того чтобы семя могло развиваться, для него должна быть предварительно зарезервирована, то есть скопирована, система управления материнским организмом.
Для того чтобы новый организм был лучше приспособлен к изменяющимся внешним условиям, его система управления может быть не только скопирована, но и слегка подправлена, что в итоге ведёт к улучшению породы. А вот для создания нового вида многоклеточных систему управления надо менять уже весьма значительно, и клеточный состав тоже должен сильно поменяться. Среди многоклеточных есть два различных типа или класса: это животные и растения. И их различие принципиально, а именно, у животных есть дополнительная система управления, которую у человека мы называем сознанием. Оно управляет движениями тела через нервную систему, органы чувств и органы движения. По своему собственному опыту мы знаем, что наше сознание не управляет взаимодействием клеток организма между собой, то есть это отдельная от системы управления многоклеточным организмом система управления.
Таким образом получается, что человек - это не просто его физическое тело. Этим физическим телом управляет множество систем, которые находятся за пределами нашего пространства, то есть в иных мирах. Во-первых, - это наше сознание, во-вторых, - это система управления клетками организма и, в-третьих, - это многочисленные системы управления отдельными клетками, которые иерархически подчиняются системе управления организмом в целом. А ещё наше тело является симбиозом с полезными бактериями, находящимися внутри, причём, их количество вполне сравнимо с количеством клеток нашего организма. Гибель тела ещё не означает, что вместе с ним погибнут и управляющие телом системы, ведь они находятся в других мирах. Наши конструкторы часто разделяют систему управления и исполняющие органы для машин, которые работают во вредных условиях. Тогда если исполняющие органы машины погибают, то система управления, находящаяся вдалеке, остаётся целой и может быть использована впоследствии. Очень вероятно, что разумные силы, которые создали системы управления для живых организмов, тоже повторно используют эти системы в случае гибели тел живых организмов. По крайней мере, это уже вполне подтверждено многочисленными фактами для человеческих сознаний.
Ввиду практической важности этого вопроса остановимся на нём несколько подробнее. Для самого себя наше сознание и есть наше внутреннее Я, которое действует, мечтает, переживает, испытывает боль и радость. А для окружающих людей наше тело является нашей личностью, так как только через тело мы можем общаться с другими людьми. Если тело погибает, то и наша личность для других людей погибает, так как они уже не могут взаимодействовать с ней. В то же время и наше сознание без физического тела уже не может как-то влиять на события в этом мире. Однако сознание может продолжать существовать в других мирах или через какое-то время воплотиться в новом человеке после его рождения. Возможность осуществления как первого, так и второго варианта подтверждается фактами. Понятно, что атеистическая наука предпочитает просто "закрывать глаза" на эти факты и объявляет их ложью.
Принятие факта, что сознание не умирает вместе с телом, вселяет некоторый, а порой и немалый оптимизм. Однако не стоит сразу бежать в аптеку за снотворным, чтобы наглотаться таблеток, заснуть в этом мире, а проснуться уже в другом, неизведанном, а потому более интересном. Как говорят, миры бывают разные, а потому проснувшись, можно оказаться в мире худшем, чем наш, и горько пожалеть о том, что добровольно ушел из нашего. Эта проблема была актуальна уже в давние времена. Например, в диалоге Платона "Федон" Сократ говорит, что не страшится смерти, так как не сомневается, что посмертная жизнь существует, и мудрых людей ждёт гораздо лучшее будущее, чем людей плохих. То есть, хорошее послесметрие нужно ещё заслужить правильной жизнью в этом мире. Об этом же, по сути, говорят и древние религии, которые остаются весьма популярными и в наш век, когда многие верят только в науку.
Понятно, что в физике нет смысла делить силы на добрые или злые, они просто слепо действуют, подчиняясь установленным для них законам, то есть в физике понятий добра и зла не существует. А вот силы разумные уже можно поделить на добрые и злые, первые создают и умножают жизнь, а вторые этому препятствуют различными способами. Проявление злых сил видно уже на примере вирусов, которые появились в очень давние времена и по сути являлись некими первыми машинами, предназначенными для уничтожения живых клеток. Если бы вирусам удалось уничтожить все клетки, то можно сказать, что жизнь прекратилась бы, так как вне своей клетки - жертвы вирусы ведут себя как неживые объекты. Было бы совсем нелогично предполагать, что вирусы создала та же команда разумных сил, которая создавала первые живые клетки.
Довольно очевидно, что появление различных паразитов и хищников в мире растений и животных в процессе эволюции, было возможно только благодаря действию злых сил. Именно они были заинтересованы в уничтожении живых созданий или, хотя бы, в максимальном затруднении их развития. Наличие достаточно большого количества насилия и лжи в цивилизации, созданной "человеком разумным", тоже можно объяснить действиями злых сил. То есть в нашем мире существует некий установившийся баланс в действиях добрых и злых сил, и потому этот мир такой, какой он есть сейчас. Наверняка есть миры, где преобладают действия добрых сил, и, наоборот, такие, где преобладают действия злых сил. Первые миры можно назвать более светлыми, чем наш, а вторые, более тёмными, чем наш. Вполне логично предположить, что если человек в своей жизни содействовал светлым силам, то попадёт в посмертии в светлый или высокий мир, а если он поддался при жизни действию тёмных сил, то и в посмертии он опустится в какой нибудь тёмный мир. В христианстве первые, светлые миры называются райскими, а вторые, темные - кругами ада.
Можно утверждать, что здесь строго доказано в соответствии с законами физики и логики невозможность существования живых существ без участия в их жизни разумных сил. И силы эти находятся за пределами нашего мира и имеют не физическую природу. Тем не менее, они имеют возможность непосредственно влиять на частицы в нашем мире. То есть неживые объекты подчиняются только силам и законам физики, а в живых телах обязательно должны действовать ещё и разумные силы, источники которых находятся вне нашего физического мира. Различные стороны воздействия этих сил на жизнь было обнаружено людьми уже в давние времена. Очевидцы этих необычных событий рассказывали о случившемся другим людям, однако ввиду необычности таких событий кто-то им верил, а кто-то нет. Со временем таким событиям верили всё меньше, и они превращались в мифы или легенды, тем более, всегда есть немало любителей что-то выдумывать и фантазировать, выдавая сказки за быль.
В обществах, где господствует атеистическая идеология, люди предпочитают принимать за сказки даже свидетельства своих современников, если они рассказывают о чём-то необычном, что не вписывается в идеологию атеизма. Однако если знать, что разумные силы в других мирах, которые существуют рядом с нашим, являются всё-таки реальностью, то некоторым свидетелям очевидцам вполне можно доверять. Далее в Приложении мы приводим свидетельства людей, которые жили недавно и являются почти нашими современниками, и которые вели такую жизнь, что им можно доверять, так как лгать им в этих важных вопросах не было никакого смысла.
Приложения
О Ванге
Академик Наталья Петровна Бехтерева, рассказывая о встрече с болгарской ясновидящей Вангой Димитровой, вполне определенно высказывается по поводу жизни после смерти в одном из своих интервью: "Пример Ванги абсолютным образом убедил меня в том, что существует явление контакта с умершими". В своей книге "Магия мозга и лабиринты жизни" она писала: "Я не могу не верить тому, что слышала и видела сама. Ученый не имеет права отвергать факты (если он ученый!) только потому, что они не вписываются в догму, мировоззрение"
Отрывки из книги Красимиры Стояновой "Правда о Ванге"
Ясновидящие, пророки и прорицатели бытовали во все времена человеческой истории, но сведения о них дошли до нас лишь в виде мифов и легенд. А Ванга - наш современник. И творит чудеса у нас на глазах. С изумляющей точностью проникает она в прошлое - далекое и близкое, в настоящее и будущее, касается потаенных уголков души, исцеляет душевную и телесную боль, достигает неизвестных миров, сообщая о творящихся там невероятных чудесах, пророчествует отдельным людям, целым народам, городам, государствам, всей планете, общается с природой. Для нее не существует понятия "неживая природа", а все окружающее воспринимается как единое целое, которое живет и развивается по непонятным нам законам и правилам.
Я помню день, когда мне исполнилось 16 лет. Помню именно потому, что вскоре после скромного ужина в нашем домике в Петриче Ванга вдруг начала говорить, обращаясь именно ко мне. И это уже была совсем не она, и голос совсем другого человека слышала я. Слова, которые я тогда услышала, не имели никакого отношения к вполне заурядной застольной беседе, когда говорится обо всем понемногу, а в сущности ни о чем. Вот тогда Ванга вещала, теперь я это точно знаю. "Ты всегда, каждую секунду на виду у нас". А после рассказала мне все, чем я занималась на протяжении целого дня. Откуда она узнала о всех тех мелких событиях, которые и в моей памяти, если бы не Ванга, не удержались до следующего дня? Я онемела. А после спросила тетку, зачем она все это сказала? Ванга удивилась: "Я ничего тебе не говорила". Но, когда я повторила все, только что услышанное из ее уст, она тихо молвила: "То не я, то другие, которые находятся всегда возле меня. Одних я для себя называю "маленькие силы", именно они рассказали через меня тебе о твоем дне, а есть еще и "большие силы". Когда они начинают говорить во мне, вернее, через меня, я теряю много энергии, мне становится плохо, я долго пребываю в унынии. Детка, а может, тебе хочется их увидеть?" Я была настолько потрясена всем услышанным, что даже закричала: "Нет! Ни за что на свете!" И уже немного погодя, успокоившись, я спросила Вангу: "Что же реальное я смогу видеть?" Она ответила: "Да ничего особенного, просто светящиеся точки в воздухе, они похожи на светлячков, что летают над георгинами теплым вечером".
Потом по прошествии лет я старалась объяснить это явление. В разное время, когда Ванга была в добром расположении духа, я задавала ей вопросы, на которые она, как правило, отвечала. К счастью, мои записки сохранились. Я их подобрала, обработала, и получилась своеобразная анкета, которая дает представление о способностях Ванги. Естественно, я задавала вопросы в другой форме, но смысл их передан абсолютно точно. Должна предупредить, что Ванга, как и все люди, сосредоточенные на внутренней глубинной своей жизни, немногословна. Поэтому почти всегда вопросы много длиннее ответов.
Вопрос: Скажи, тетя, видишь ли ты конкретные лица тех людей, с кем общаешься, представляешь ли себе какие-либо общие картины, обстановку?
Ответ: Да, я это вижу четко.
Вопрос: Имеет ли для тебя значение, когда происходит то или иное действие - в настоящем, прошедшем или будущем?
Ответ: Такие пустяки не представляют для меня никакого значения. И прошлое и будущее рисуются перед моим мысленным взором одинаково ясно.
Вопрос: То, что видишь ты, тетя, дается тебе как информация о человеке или как сам человек?
Ответ: Так же точно, как и в жизни живой: и как информация о человеке, и как сам этот конкретный человек.
Вопрос: Имеет ли каждый человек свой собственный "код", персональный шифр, зная который, можно разгадать "линию жизни" человека, его судьбу?
Ответа не было.
Вопрос: Как конкретно проявляется будущее той или иной личности - высвечиваются ли лишь основные, главные события, или ты видишь всю жизнь целиком, в чреде событий? Одним словом, как в кино или как-то иначе?
Ответ: Вижу жизнь человека, как бы отснятой на киноленту.
Вопрос: Читаешь ли мысли?
Ответ: Да.
Вопрос: И на расстоянии?
Ответ: Расстояние не имеет значения.
Вопрос: Удается ли прочесть мысли людей, знающих другие языки, но не знающих болгарского? (Сама Ванга других языков не знает.) Передается ли мысль речью или как-то иначе?
Ответ: Языковых барьеров не существует. Обычно слышен голос, язык всегда болгарский.
Вопрос: Можешь ли "вызвать" интересующую тебя информацию из определенного, заранее названного, отрезка времени?
Ответ: Да.
Вопрос: Если слушаешь радио, то вызывает ли полученная информация зрительные образы?
Ответ: Нет, не вызывает.
Вопрос: Зависит ли глубина твоих прозрений от серьезности поставленного вопроса и от силы личности того человека, который к тебе обратился?
Ответ: Да, это важно.
Вопрос: А зависит ли глубина твоего прозрения от состояния здоровья, не только твоего, но и в том числе от нервного состояния вопрошающего?
Ответ: Не зависит.
Вопрос: Если так получается, что ты видишь данным тебе свыше внутренним зрением близкое несчастье или даже кончину пришедшего к тебе человека, можешь ли что-либо предпринять, чтобы можно было избежать несчастья?
Ответ: Нет, ни я и никто другой уже ничего поделать не может.
Вопрос: А если неприятности, и даже катастрофические, грозят не одному лишь человеку, а группе людей, целому городу, государству, можно ли что-то заблаговременно подготовить?
Ответ: Это бесполезно.
Вопрос: Зависит ли судьба человека от его внутренней, моральной силы, физических способностей? Можно ли повлиять на судьбу?
Ответ: Нельзя. Каждый пройдет свой, и только свой путь.
Вопрос: Как тебе удается определить, с какими печалями пришел к тебе посетитель?
Ответ: Я слышу голос, вещающий об этом человеке, передо мной появляется его образ, и становится ясна причина страданий.
Вопрос: Есть ли у тебя чувство, что твой дар ясновидения запрограммирован свыше?
Ответ: Да. Высшими силами.
Вопрос: Что это за силы, которые так повлияли на тебя?
Ответа не последовало.
Вопрос: Как обычно воспринимается "сигнал" этих запредельных сил?
Ответ: Чаще всего звучит голос.
Вопрос: А видишь ли ты того или тех, кого ты называешь "высшие силы"?
Ответ: Да. Так же ясно, как человек видит свое отражение в спокойной воде.
Вопрос: Они складываются из "светящихся точек, мерцающих подобно светлячкам над георгинами"?
Ответ: Я бы сказала, что да.
Вопрос: Могут ли эти силы материализоваться, обрести человеческую, например, плоть?
Ответ: Нет, не могут.
Вопрос: Если ты, тетя, захочешь войти с ними в контакт, тебе это удастся? Или только они должны проявлять инициативу?
Ответ: Чаще всего контакт происходит по их желанию. Но и я могу вызвать эти силы - они везде и повсюду, рядом.
Вопрос: Можно ли уточнять некоторые, более мелкие, детали по желанию того, кто задает вопросы? Получишь ли ты ответ, задав такого рода уточняющие вопросы?
Ответ: Ответ звучит, но очень туманно. И вообще это довольно трудно.
Вопрос: Сущность человека, что это - симбиоз нескольких его тел, как бы слитых воедино? Может быть, следует говорить о слитности таких его разных ипостасей, как физическая оболочка, дух, душа?
Ответ: Да, можно. Справедливое суждение.
Вопрос: Каким тебе представляется умерший человек, о котором тебя вопрошают, - как определенный образ, как некое понятие о человеке или как-то иначе?
Ответ: Появляется видимый ясно образ умершего и слышится его голос.
Вопрос: Так что же, умерший человек способен отвечать на вопросы?
Ответ: Он и задает вопросы и может отвечать на вопросы, задаваемые ему.
Вопрос: Сохраняется ли личность после физической кончины и захоронения?
Ответ: Да.
Вопрос: Как ты, тетя, воспринимаешь факт смерти человека - только как прекращение физического существования его тела?
Ответ: Да, только как физическую смерть человеческого тела.
Вопрос: Происходит ли "перерождение" человека после физической смерти и в чем оно выражается?
Ванга не ответила.
Вопрос: Какой род связи сильнее - родственная, по крови, или же духовная?
Ответ: Сильнее духовная связь.
Вопрос: Все люди на планете - одна семья, поскольку все люди мыслят: они составляют сообщество разума, находящееся на определенной ступени эволюции. Существует ли параллельно человеческому, людскому разуму, другой более совершенный, более высокий?
Ответ: Да.
Вопрос: Скажи, тетя, этот сверхразум какого происхождения? Он пронизывает собой лишь околоземное пространство или весь Космос, достался ли он нам как наследство от древних, исчезнувших цивилизаций или ниспослан вестником из нашего будущего? Откуда он и где "располагается"?
Ответ: Этот разум начинается и кончается в Космосе, он вечен и бесконечен, ему подвластно все.
Вопрос: Существовали прежде на Земле крупные, высокоорганизованные цивилизации?
Ответ: Да.
Вопрос: Сколько их было, когда кончилось их время?
Ответа не последовало.
Вопрос: Милая тетя, а может ли, по-твоему, наша человеческая современная цивилизация восприниматься, предположим, как детский - возраст всего целого и единого, разума, в существовании которого ты так твердо убеждена?
Ответ: Да, может, это правильное сравнение.
Вопрос: Есть ли во Вселенной еще разум, достигший той же ступени развития, что и разум нашей цивилизации?
Не ответила.
Вопрос: Скажи, тетя, произойдет ли когда-нибудь встреча с представителями других цивилизаций?
Ответ: Да.
Вопрос: Вправду ли посещают Землю те инопланетные корабли, которые называются столь примитивно "летающими тарелками"?
Ответ: Да, это так.
Вопрос: Откуда они прилетают?
Ответ: С планеты, которая на языке ее жителей называется Вамфим. Так, во всяком случае, слышится мне это непривычное слово - Вамфим. Эта планета - третья от Земли.
Вопрос: Возможен ли по желанию землян контакт с жителями загадочной планеты? С помощью технических средств или, быть может, телепатическим путем?
Ответ: Земляне тут бессильны. Контакт осуществляют, сообразуясь со своим желанием, наши гости.
Мы, простые смертные, даже самые умные и дальновидные из нас, представляем окружающий мир в одной плоскости, Ванга совсем в иной. Наш и ее миры вращаются на разных орбитах, вот почему, кстати, я не берусь рассуждать, толковать, комментировать, а лишь беру на себя смелость узнанное, насколько хватает памяти, документально пересказать.
Тихий, теплый вечер, к близкому дождю одуряюще пахнет душистый табак, пылают желтые георгины, божья коровка ползет по листку герани, Ванга подходит к самому краю клумбы, нагибается к цветам. Губы ее раскрываются, она произносит какие-то слова, будто тихо беседует с задушевным другом.
- О чем ты говоришь, тетя? И с кем?
- Не видишь с кем - с цветами. Герань мне сейчас сказала: "Я лучшее лекарство от нервного расстройства". Смешная такая, я это и сама давно знаю.
Позволю себе спросить самых умных своих сограждан, мудрецов нашей милой планеты Земля, позволю себе спросить: объясните механизм приема и воспроизведения информации, который столь умело запускает в работу Ванга? Знаю, никто мне не ответит, ничего вразумительного я не услышу. И тогда спрашиваю Вангу:
- Тетя, как ты видишь?
- Ты знаешь, детка, все происходит само собой и довольно просто. Ко мне приходит человек, а с ним в мою жизнь врывается его жизнь, со всеми радостями и страстями, неудачами и болью. У меня в мозгу открывается окно, через которое я и наблюдаю жизнь своего гостя. Неважно, говорит ли он, молчит. Лучше даже если молчит, потому что видимые мною картины его жизни сопровождаются подробным рассказом, я слышу совершенно явственно не слышимые тебе или кому-либо другому слова.
- О жизни рассказать - времени много надо.
- Конечно. Но главных-то событий не так уж много.
В 1979 году к ней приехал известный советский артист Вячеслав Тихонов. Ванга сказала своей сестре: "Пусть немного подождет на улице, я должна получить сигнал, что уже могу его принять". Именно в этот момент Тихонов и переступил порог. Ванга рассердилась и недовольным тоном спросила: "Ты почему не выполнил желание твоего лучшего друга Юрия Гагарина?". Тихонов в недоумении молчал, а Ванга продолжала: "Когда Гагарин отправлялся в свой последний испытательный полет, он пришел попрощаться и сказал, весело улыбаясь: "Хотел сделать тебе подарок, да нет времени на покупки, купи себе будильник, поставь на стол - это и будет память обо мне".
Артист, услышав сказанное, едва не потерял сознание, его отпоили валерьянкой. Придя в себя, он подтвердил, что все так и было: будильник он позабыл купить из-за суматохи после гибели Гагарина.
Ванга тогда же добавила: "Гагарин не умер, он был взят!" Как, почему, куда именно - не говорит.
Среди вопросов, которые задают Ванге самые разные ее гости, многие часто повторяются. Так, например, люди, приезжающие из самых разных стран, часто спрашивают ее: раз она предвидит нечто фатальное в судьбе человека, то, наверное, может предотвратить трагический исход. "Нет, - отвечает всегда Ванга, - это не в моих силах. Никто не переборет судьбу. Жизнь человека строго предопределена".
Как-то раз к Ванге пришел молодой человек, они тихо-мирно поговорили и уже прощались, когда Ванга, будто вспомнив что-то важное, молвила: "Жду тебя 15 мая. Пусть тебе ничего не помешает 15 мая быть у меня. Впрочем, ты не сможешь".
И случилось так, что на 15 мая этого молодого человека пригласил его друг - помочь на строительстве дома.
Отказаться было неловко, к Ванге он решил съездить 17 мая. А вышло, что в роковой день, 15-го, он попал под поезд, машинист не мог затормозить, тормоза отказали. Ванга напряженно ждала у себя дома визита этого парня, видела мысленным взором все происшедшее, пыталась как-то помочь, да не смогла.
Вспоминаю один давний случай. Молодая интеллигентная женщина приехала к моей матери в Сандански и попросила ее помочь попасть к Ванге, которой она очень верила. Ребенок этой женщины тяжело болел, но та боялась предпринимать что бы то ни было, не посоветовавшись с Вангой. Вот что она рассказала:
"В 1944 году мой отец, врач и убежденный материалист, решил просто ради любопытства посетить Вангу. В Петриче перед ее домом было много народа, каждый ждал своей очереди. Ванга показалась в дверях и позвала моего отца, назвав его уменьшительным именем, никогда не употреблявшимся вне круга семьи. Не веря своим ушам, врач вошел к ней, а она поведала многое из его прошлого. Мой отец был дважды женат - она верно описала его женитьбы, рассказала подробности, о которых не знали даже жены врача. После заговорила о будущем. Сказала, что он умрет через четырнадцать лет от рака. Рассказала обо мне и о младшем брате. Обо мне сказала, что я буду очень счастлива в браке, но мой муж скоро умрет. Я останусь вдовой, с маленьким ребенком на руках. Затем повторно выйду замуж, и на этот раз неудачно. О судьбе моего брата Ванга сказала, что она будет очень жестока: он умрет от несчастного случая в возрасте 20 лет.
Отец мой страшно расстроился от всего услышанного, хотел сохранить все в тайне, но не выдержал и поделился со своей второй женой. Затем узнала тайну и я.
Прошло время, и отец захворал. Он думал, что у него язва. Ему сделали две операции - второй раз только вскрыли. Он умер от рака в 1958 году, в день, точно названный Вангой.
Сама я со временем вышла замуж, была очень счастлива в браке, у нас родился ребенок. Но неожиданно мой муж заболел и умер. Второе мое замужество оказалось очень неудачным и кончилось разводом. А незадолго перед этим мой брат, торопясь на трамвай, поскользнулся и попал прямо под колеса. Ему было двадцать лет. Все, что предсказала Ванга моему отцу, сбылось с поразительной точностью".
Самым удивительным проявлением ясновидческого дара Ванги, по мнению многих специалистов, является ее умение "общаться" с умершими родными, близкими и знакомыми тех, кто к ней приходит. Представления Ванги о смерти, о том, что происходит с человеком после нее, резко отличаются от общепринятых. Приведу один из диалогов Ванги с режиссером П. И. (запись 1983 года).
- Я тебе уже сказала, что после смерти тело разлагается, исчезает, как и все живое после смерти. Но определенная часть тела не поддается тлению, не гниет.
- Видимо, имеется в виду душа человека?
- Не знаю, как назвать. Я считаю, что то в человеке, что не подвержено тлению, развивается и переходит в новое, более высокое состояние, о котором мы ничего конкретно не знаем. Примерно происходит так: умираешь неграмотным, затем умираешь учеником, затем человеком с высшим образованием, затем ученым.
- Так, значит, человека ждет несколько смертей?
- Смертей несколько, но высшее начало не умирает. И это душа человека.
Для Ванги смерть - лишь физический конец, а личность сохраняется и после кончины.
Однажды одному посетителю Ванга рассказала о его покойной матери, а он спросил Вангу: может быть, его присутствие вызвало в ней образ умершей женщины? Ясновидица ответила: "Да нет, они приходят сами. Я для них - окно в этот мир". Иногда ее высказывания обретают стройность математических формулировок. Ну, например, такое: "Когда передо мной стоит человек, вокруг него собираются все умершие близкие. Они сами задают мне вопросы и охотно отвечают на мои. То, что я услышу от них, я и передаю живым".
Мне бы хотелось приступить к этой теме с рассказа об одной недавней истории, поскольку даже на меня, привыкшую к сеансам Ванги, она произвела сильное впечатление.
А случай следующий. У родителей, где отец - инженер, был единственный сын. 16 летний школьник. С малых лет они привыкли брать повсюду сынишку с собой, а когда он подрос, троица стала неразлучной. Когда мальчик превратился в юношу, отец и мать очень неохотно отпускали его, потому что все время боялись, что с ним может что-нибудь случиться. Однажды сын спросил разрешения у отца, потом у матери поехать с друзьями на дачу. Странно, но оба родителя вопреки твердым принципам и даже не спросив, что это за друзья, без единого возражения и уговоров разрешили сыну уехать. Он уехал и не вернулся. Юношу нашли убитым током возле электрического столба.
Убитые горем, душевными терзаниями и обвиняющие исключительно себя в том, что послали сына на смерть, родители решили съездить к Ванге. Мы посоветовали им взять с собой комнатный цветок, потому что недавняя смерть может вызвать у Ванги тяжелое психическое состояние и даже припадок.
Когда родители вошли к Ванге, она вдруг побледнела и вскрикнула чужим громким голосом: "А вот и я! А как поживает инженер?" Тут уж побледнел отец, и ему стало плохо. Дело в том, что юноша имел привычку, возвращаясь домой, вместо того, чтобы поздороваться, обращаться к отцу с этим шутливым вопросом. Оба подтвердили, что это голос их сына. Голос продолжал: "Завтра обязательно сходите к Любчо (его другу - прим. авт .) и подарите ему серые носки. (На следующий день были именины Веры, Надежды и Любови - прим. автора ). Расскажите мне, как Людмил? Я получил цветы от Вани, но и слез много. Не плачьте так много, вы так обильно поливаете нас слезами и пачкаете нам одежду. Потом ее нечем чистить. Небо не синее, как оно видится вам, оно белое, очень белое. И мы в белом. Я хочу, чтобы в следующий раз, когда придете, вы заказали украшение из серебра, что-то вроде колье, возьмите его с собой, выгравируйте на нем буквы Б. и К. Я снова приду. Я снова приду к вам, но это будет в девятом часу".
Смысла последней фразы они не поняли, но мать, к которой раньше других вернулся дар речи, хотя она и была ошарашена и все еще не верила в происходящее, нашла силы спросить Вангу, которая говорила голосом сына, может ли она его описать. Ванга голосом юноши произнесла: "Я здесь, я тот, о ком вы спрашиваете, и чтобы все поверили, я расскажу, как вы меня проводили. Я в темно-серых брюках и сером свитере. Не удивляйтесь! Когда я уходил и спросил вас, вы оба разрешили мне уехать. Меня позвали, и никто не мог меня остановить. Со мной мой дядя (брат отца - прим. автора ) и дедушка. Ходят, держась за руки" После короткой паузы: "Ну ладно, столько мне разрешено побыть и поговорить с вами".
Ванга глубоко вздохнула, оживилась и сказала: "Ну вот, он отошел, улетел в вышину как снежно-белый хитон". И потом сообщила: "Вот так все мы, верующие и неверующие, все улетим в одном направлении. Это был последний час вашего мальчика, его позвали, и он ушел".
Даниил Андреев, из книги "Роза Мира"
Я не знаю, где и когда умру на этот раз, но знаю, где и когда умирал я в последний раз перед тем, как родиться в 1906 году для жизни в России. Конечно, это знание не имеет общего значения и может интересовать только тех, кто способен отнестись с доверием к моим свидетельствам и кто чувствует при том кармическую связь с моей судьбой. Но моё знание некоторых этапов пути между предпоследним моим существованием и текущим, по своему объективному интересу, шире, я могу и должен рассказать о самом существенном из того, что мне удалось постепенно припомнить. Впрочем, лучше сказать не "мне удалось", а "мне помогли припомнить".
Я встречал иногда людей, обладавших вот такой приоткрытостью глубинной памяти, но ни один из них не решался говорить об этом почти ни с кем; о попытках же запечатлеть эти воспоминания в письменной форме ни у кого не возникало даже смутного помысла. Виной тому была уверенность, что подобные признания могут вызвать только насмешку, и естественная душевная стыдливость, восстающая против вынесения на суд чужих и чуждых людей того, что интимно, неприкосновенно и в то же время недоказуемо. Очень долгое время так смотрел на дело и я, да и теперь предпринимаю подобную попытку без малейшей отрады. Но так как решительно всё, о чём я рассказываю в этой книге, имеет столь же бездоказательный источник, то я не вижу больше оснований молчать именно о прорывах глубинной памяти; надо было или не начинать книги совсем или, раз уже начав, говорить обо всем, вопреки боязни. К тому же меня укрепляет надежда на то, что читатели, не доверяющие мне, отсеялись уже после первых глав и следить дальше за моим изложением будут лишь люди, преднастроенные благожелательно.
Последняя смерть моя произошла около трёхсот лет назад в стране, возглавляющей другую, очень древнюю и мощную метакультуру. Всю теперешнюю жизнь, с самого детства, меня томит тоска по этой старой родине; быть может, так жгуча и глубока она потому, что я прожил в той стране не одну жизнь, а две, и притом очень насыщенные. Но, уходя из Энрофа триста лет назад, я впервые за весь мой путь по Шаданакару оказался свободным от необходимости искупляющих посмертных спусков в глубину тех слоёв, где страдальцы развязывают - иногда целыми веками, даже тысячелетиями, - кармические узлы, завязанные ими при жизни. Впервые я успел и смог развязать узлы ещё в Энрофе, долгими мучениями и горькими утратами оплатив совершённые в молодости срывы и ошибки. И в первый раз я умирал с лёгкой душой, хотя по религиозным воззрениям той страны должен был бы ожидать воистину страшного посмертия. Но я уже знал, что исключением из касты и сорокалетней жизнью среди париев я искупил всё. Смерть была легка и полна надежды.
То была вещая надежда: такая не обманывает. О первых часах, даже о нескольких днях моего нового бытия, мне до сих пор ничего не удалось вспомнить. Но зато я помню несколько местностей того нового слоя, в котором долгое время существовал вслед за тем.
Единый для всех метакультур, этот слой, однако, очень пёстр: в древней, тропической, огромной метакультуре, дважды обнимавшей мою земную жизнь, он был похож на её природу в Энрофе, но мягче - без крайностей её жестокости и великолепия, без неистовых тропических ливней и губительной сухости пустынь. Я помню, как белые башнеобразные облака необыкновенно мощных и торжественных форм стояли почти неподвижно над горизонтом, вздымаясь до середины неба: сменялись ночи и дни, а гигантские лучезарные башни всё стояли над землёй, едва меняя очертания. Но само небо было не синим и не голубым, но глубоко-зелёным. И солнце там было прекраснее, чем у нас: оно играло разными цветами, медлительно и плавно их сменяя, и теперь я не могу объяснить, почему эта окраска источника света не определяла окраски того, что им освещалось: ландшафт оставался почти одинаков, и преобладали в нём цвета зелёный, белый и золотой.
Там были реки и озёра; был океан, хотя увидеть его мне не довелось: раз или два я был только на побережье моря. Были горы, леса и открытые пространства, напоминавшие степь. Но растительность этих зон была почти прозрачна и так легка, какими бывают леса в северных странах Энрофа поздней весной, когда они только начинают одеваться лиственным покровом. Такими же облегчёнными, полупрозрачными казались там хребты гор и даже сама почва: как будто всё это было эфирною плотью тех стихий, чью физическую плоть мы так хорошо знаем в Энрофе.
Но ни птиц, ни рыб, ни животных не знал этот слой: люди оставались единственными его обитателями. Я говорю - люди, разумея под этим не таких, какими мы пребываем в Энрофе, но таких, какими делает нас посмертье в первом из миров Просветления. Наконец-то я мог убедиться, что утешение, которое мы черпаем из старых религий в мысли о встречах с близкими, - не легенда и не обман, - если только содеянное при жизни не увлекло нас в горестные слои искупления. Некоторые из близких встретили меня, и радость общения с ними сделалась содержанием целых периодов моей жизни в том слое. Он очень древен, когда-то в нём обитало ангельское прачеловечество, а зовётся он Олирной: это музыкальное слово кажется мне удачной находкой тех, кто дал ему имя. Общение с близкими не содержало никакой мути, горечи, мелких забот или непонимания, омрачающих его здесь: это было идеальное общение, отчасти при помощи речи, но больше в молчании, какое здесь бывает знакомо лишь при общении с немногими, с кем мы соединены особенно глубокой любовью, и в особенно глубокие минуты.
От забот о существовании, имевших в Энрофе столь необъятное значение, мы были совершенно освобождены. Потребность в жилье сводилась на нет мягкостью климата. Кажется, в Олирнах некоторых других метакультур это не совсем так, но в точности я этого не помню. Пищу доставляла прекрасная растительность, напитками служили родники и ручьи, обладавшие, как мне припоминается, различным вкусом. Одежда, вернее, то прекрасное, живое, туманно-светящееся, что мы пытаемся в Энрофе заменить изделиями из шерсти, шелка или льна, - вырабатывалась самим нашим телом: тем нашим эфирным телом, которого мы почти никогда не сознаём на себе здесь, но которое в посмертье становится столь же очевидным и кажется столь же главным, как для нас - физическое. И в мирах Просветления, и в Энрофе без него невозможна никакая жизнь.
И всё же первое время в Олирне для меня было отравлено тоской об оставшихся в Энрофе. Там остались дети и внуки, друзья и старушка-жена - то драгоценнейшее для меня существо, ради которого я нарушил закон касты и стал неприкасаемым. Прерыв связи с ними питал постоянную тревогу об их судьбе; скоро я научился видеть их смутные облики, блуждавшие по тернистым тропам Энрофа. А некоторое время спустя уже встречал свою жену такую же юную, какой она была когда-то, но более прекрасную: её путь в Энрофе завершится несколькими годами позже моего, и теперь радость нашей встречи не была омрачена ничем.
Один за другим раскрывались новые органы восприятия: не те органы зрения и слуха, которые в эфирном теле полностью совпадают с соответствующими органами тела физического, - нет! те органы зрения и слуха действовали с первых минут моего пребывания в Олирне, и именно через них я Олирну воспринимал; но то, что мы называем духовным зрением, духовным слухом и глубинной памятью; то, к раскрытию чего стремятся в Энрофе величайшие мудрецы; то, что раскрывается там лишь у единиц среди многих миллионов; то, что в Олирне раскрывается постепенно у каждого. Духовное зрение и слух преодолевают преграды между многими слоями; жизнь оставленных мною на земле я воспринимал именно ими - ещё неотчётливо, но всё же воспринимал.
Я наслаждался просветлённой природой - такой зрительной красоты я не видал в Энрофе никогда, - но странно: в этой природе мне не хватало чего-то, и скоро я понял, чего: многообразия жизни. С печалью я вспоминал пение и щебет птиц, жужжание насекомых, мелькание рыб, прекрасные формы и бессознательную мудрость высших животных. Только здесь мне уяснилось, как много значит для нас, для нашего общения с природой животный мир. Однако те, кто знал больше меня, вселяли надежду, что древняя, смутная мечта человечества о существовании слоёв, где животные предстают просветлёнными и высокоразумными, - не мечта, но предчувствие истины: такие слои есть, и со временем я буду вхож в них.
Позднее, совсем недавно, мне напомнили о некоторых зонах, которые имеются в Олирнах всех метакультур. Говорилось об областях, похожих на холмистые степи: там находятся некоторое время те, кто в Энрофе был слишком замкнут в личном, чьи кармические узлы развязаны, но душа слишком узка и тесна. Теперь, среди прозрачных, тихих холмов, под великолепным небом ничто не препятствует им восполнить этот ущерб, принимая в себя лучи и голоса космоса и раздвигая границы своего расширяющегося Я. Говорилось и о зонах Олирны, похожих на горные страны: там, в долинах, трудятся над собой те, кто смог уверовать - точнее, достоверно почувствовать потустороннее - уже только в посмертии. Они созерцают оттуда горные вершины, но не такими, какими видим их мы, а в духовной славе. Могущественные духи, господствующие там, льют в созерцающих струи своих сил. И способности души, парализованные неверием, раскрываются там, в дни и годы непосредственного лицезрения многослойности вселенной и торжественного величия других миров. Но это я не помню сколько-нибудь отчётливо, быть может, потому, что я был там лишь гостем, а источник сведений об этом не внушает мне абсолютной уверенности, что сведения эти не упрощены ради их для меня понятности, следовательно, не искажены.
Кроме общения с людьми и наслаждения природой, время уходило на работу над своим телом: предстояло подготовить его к трансформе, ибо путь из Олирны в следующие, высшие миры лежит не через смерть, но через преображение. И я понял, что стихи Евангелия, повествующие о вознесении Иисуса Христа, намекают на нечто схожее. Воскресение из мёртвых изменило природу Его физического тела, и при вознесении из Олирны оно преобразилось вторично вместе с эфирным. Мне, как и всем остальным, предстояло преображение лишь эфирного тела; преображение, подобное тому, которое некогда видели апостолы своим зрением, проникавшим в Олирну, но ещё не достигавшим миров, лежащих выше. Как иначе могли бы выразить евангелисты переход Спасителя из Олирны туда, как только назвав это событие Его вознесением на небо? И я, воспитанный в строгом брахманизме, начал понимать, какой странной для меня, бездонной правдой полон христианский миф.
И образ великого предателя, дотоле принимавшийся мною лишь как легенда, стал для меня реальностью: я узнал, что здесь, среди морей Олирны, в глубоком уединении, на пустынном острове находится теперь он. Свыше шестнадцати веков длился его путь сквозь страдалища. Низвергнутый грузом кармы, неповторимой по своей тяжести, в глубочайшее из них, ни раньше, ни позже не видавшее у себя ни одного человека, он был поднят оттуда Тем, Кого предал на земле, но лишь после того, как Преданный достиг в своём посмертии такой неимоверной духовной силы, которая для этого нужна и которой не достигал ранее никто в Шаданакаре. Поднимаемый силами Света вверх и вверх по ступеням чистилищ, искупивший своё предательство достиг, наконец, Олирны. Ещё не общаясь с её обитателями, он подготавливается на острове к дальнейшему восхождению. Этот остров я видел издалека: он суров, внутри него - нагромождение странных скал, вершины которых все наклонены в одну сторону. Вершины - острые, цвет скал - очень тёмный, местами чёрный. Но самого Иуду не видит в Олирне никто: видят по ночам только зарево его молитв над островом. В грядущем, когда в Энрофе наступит царство того, кого принято называть антихристом, Иуда, приняв из рук Преданного великую миссию, родится на земле вновь и, исполнив её, примет мученическую кончину от руки князя Тьмы.
Но объяснить, какими именно усилиями была достигнута моя собственная трансформа и что, собственно, совершалось в ту минуту с моим телом, я бы не мог. Теперь я припомнить в силах только то, что стало тогда перед моими глазами: множество людей, может быть, сотни, пришедшие проводить меня в высокий путь. Достижение трансформы кем-либо из живущих в Олирне всегда бывает радостью и для других; событие это окружается торжественным, светлым и счастливым настроением. Очевидно, событие происходило днём, на возвышении вроде холма и, как всё в индийской Олирне, под открытым небом. Я помню, как ряды обращённых ко мне человеческих лиц стали мало-помалу делаться туманнее и как бы несколько удаляться в пространстве; вернее, по-видимому, я сам удалялся от них, приподнимаясь над землёю. Вдали, на горизонте, я видел до сих пор полупрозрачный, будто сложенный из хризолита, горный кряж, вдруг я заметил, что горы начинают излучать удивительное свечение. Трепещущие радуги перекинулись, скрещиваясь, по небосклону, в зените проступили дивные светила разных цветов, и великолепное солнце не могло затмить их. Я помню чувство захватывающей красоты, ни с чем не сравнимого восторга и изумления. Когда же взгляд мой опустился вниз, я увидел, что толпы провожавших больше нет, весь ландшафт преобразился совершенно, и понял, что миг моего перехода в высший слой уже миновал.
Я был предуведомлён, что в этом слое буду совсем недолго, ибо все проходящие его минуют в несколько часов, но в эти часы весь этот слой - название его Файр - будет охвачен ликованием обо мне, его достигшем. Это - великий праздник, уготованный каждой восходящей душе, - о, не человеческой только, но и душам других монад Шаданакара, поднимающимся по ступеням Просветления, даже - высшим животным. В известном смысле Файр - рубеж пути: после него ещё могут совершаться воплощения в Энрофе, но уже только с определённой миссией. Впоследствии не исключены падения, бунт, не исключена даже глубоко сознательная и тем более тяжкая измена Богу, но уже никогда не будет возможен слепой срыв, и на веки веков исключён из числа возможностей тот паралич духовного понимания, который в различные века Энрофа, проявляясь в психике живущих, менял свои разновидности, оттенки и названия, а в наш век преимущественно, хотя и не исчерпывающе, определяется как материализм.
Если искать в знакомых для всех явлениях хотя бы отдалённую аналогию тому, что видишь в Файре, нельзя остановиться ни на чём, кроме праздничной иллюминации. Надо ли при этом говорить, что самые великолепные из иллюминаций Энрофа сравнительно с Файром - не более чем несколько наших ламп в сравнении с созвездием Ориона.
Я видел множество существ в их вдвойне и втройне просветлённых обликах: они явились сюда из более высоких слоёв, движимые чувством сорадования. Чувство сорадования свойственно просветлённым в несравненно большей мере и силе, чем нам; каждая душа, достигшая Файра, порождает это ликующее чувство у миллионов тех, кто миновал его ранее. Как передать состояние, охватившее меня, когда я увидел сонмы просветлённых, ликующих оттого, что я, ничтожный я, достиг этого мира? - Не благодарность, не радостное смущение, даже не потрясение, - скорее оно было похоже на то блаженное волнение, когда смертные в Энрофе предаются неудержимым и беззвучным слезам.
Минут и форм перехода в следующий слой я не помню. Потрясающее переживание Файра вызвало глубокое изнеможение и как бы размягчение всех тканей души. И всё, что я могу теперь восстановить из пережитого на следующей стадии подъёма, сводится к одному состоянию, но длившемуся очень долго, может быть, целые годы.
Лучезарный покой. Разве не противоречивое, казалось бы, словосочетание? С обилием света у нас связывается представление о деятельности, а не об отдыхе, о движении, а не о покое. Но это - у нас, в Энрофе. Не везде это так. Да и самоё слово "лучезарный" не так точно, как хотелось бы. Потому что сияние Нэртиса лучезарно и в то же время невыразимо мягко; в нём сочетается чарующая нежность наших ночей полнолуния с сияющей лёгкостью высоких весенних небес. Как будто убаюкиваемый чем-то, более нежным, чем тишайшая музыка, я растворялся в счастливой дремоте, чувствуя себя подобно ребёнку, после многих месяцев, полных обид, страданий и незаслуженной горечи, укачиваемому на материнских коленях. Женственная ласка была разлита во всём, даже в воздухе, но с особенной теплотой излучалась она от тех, кто окружал меня, словно ухаживая с неистощимой любовью за больным и усталым. То были взошедшие раньше меня в ещё более высокие слои и нисходящие оттуда в Нэртис к таким, как я, для творчества ласки, любви и счастья.
Нэртис - страна великого отдыха. Неприметно и неощутимо, безо всяких усилий с моей стороны, лишь в итоге труда моих друзей сердца, моё эфирное тело медленно изменилось здесь, становясь всё легче, пронизанное духом и послушнее моим желаниям. Таким, каким является наше тело в затомисах, небесных странах метакультур, оно становится именно в Нэртисе. И если бы меня мог увидать кто-нибудь из близких, оставшихся в Энрофе, он понял бы, что это - я, он уловил бы неизъяснимое сходство нового облика с тем, который был ему знаком, но был бы потрясён до глубины сердца нездешней светлотой преображённого.
Что сохранилось от прежнего? Черты лица? - Да, но теперь они светились вечной, неземной молодостью. - Органы тела? - Да, но на висках сияли как бы два нежно-голубых цветка - то были органы духовного слуха. Лоб казался украшенным волшебным блистающим камнем - органом духовного зрения. Орган глубинной памяти, помещающийся в мозгу, оставался невидим. Так же невидима была и перемена, совершавшаяся во внутренних органах тела, ибо всё, приспособленное раньше к задачам питания и размножения, было упразднено или в корне изменено, приспособленное к новым задачам. Питание сделалось похоже на акт дыхания, и пополнение жизненных сил совершалось за счёт усвоения светлого излучения стихиалей. Размножения же - как мы его понимаем - ни в одном из миров восходящего ряда нет. Там есть иное, и об этом я скажу, дойдя до главы о Небесной России.
По истечении долгого времени я стал ощущать всё прибывающее, радостное нарастание сил, как будто раскрывание таинственных и долгожданных крыльев. Не нужно понимать меня слишком буквально: речь не о появлении чего-нибудь, напоминающего крылья летающих существ Энрофа, но о раскрытии способности беспрепятственного движения во всех направлениях четырёхмерного пространства. Это было ещё только возможностью - неподвижность по-прежнему покоила меня, но возможность полёта превращалась из неопределённой мечты в очевидную, открывающуюся передо мной перспективу. От друзей моего сердца я узнаю, что моё пребывание в Нэртисе подходит к концу. Мне казалось, что нечто, схожее с колыбелью, где я покоился, как бы медленно раскачивается вверх и вниз, и каждый взлёт казался выше предыдущего. Это движение порождало предвкушение ещё большего счастья, в которое я должен теперь войти. И я понял, что нахожусь уже в другом слое - в Готимне, последнем из миров сакуалы Просветления. То были как бы колоссальные цветы, размер которых не лишал их удивительной нежности, а между ними открывались бездонные выси и дали девяти цветов. О двух из них, лежащих за пределами нашего спектра, могу здесь только сказать, что впечатление, производимое одним из них, ближе всего к тому, которое оказывает на нас небесно-синий, а впечатление от другого отдалённо напоминает впечатление, которое здесь оказывает золотой.
Огромные цветы Готимны, составляющие целые леса, склоняются и выпрямляются, качаются и колышутся, звуча в непредставимых ритмах, и это их колыхание подобно тишайшей музыке, никогда не утомляющей и мирной, как шум земных лесов, но полной неисчерпаемого смысла, тёплой любви и участия к каждому из там живущих. С лёгкостью и спокойствием, недостижимыми ни для какого существа в Энрофе, мы двигались, как бы плывя в любом из четырёх направлений пространства между этими напевающими цветами, или медлили, беседуя с ними, потому что их язык стал нам понятен, а они понимали наш. Здесь, на небесно-синих полянах или подле огромных, тихо мерцающих золотых лепестков, нас посещали те, кто сходит в Готимну из затомисов, чтобы подготовить нас, младших братьев, к следующим этапам пути.
Садом Высоких Судеб называется Готимна, оттого что здесь предопределяются надолго судьбы душ. Передо мной представало распутье: оно является всякому, взошедшему в этот слой. Выбранного здесь нельзя уже было бы изменить долгие столетия ни в одном из многих миров, здесь предызбираемых. Я мог свободно выбрать одно из двух: либо подъём в Небесную Индию, конец навсегда пути перевоплощений, замену его путём восходящих преображений по иноматериальным слоям; либо ещё одно, может быть и несколько, существований в Энрофе, но уже не как следствие неразвязанной кармы - она была развязана, - а как средство к осуществлению определённых, только мне поручаемых и мною свободно принимаемых задач. И хотя слово "миссия" на русском языке звучит книжно и лишено поэзии, я буду употреблять его и впредь для обозначения таких специальных заданий, поручаемых отдельной душе для осуществления в Энрофе. Тяжесть ответственности того, кто принял миссию, возрастает во много раз, так как миссия связана всегда не только с судьбой её носителя, но и с судьбою очень многих душ, судьбою и прижизненной, и посмертной, иногда же - с судьбой целых народов и всего человечества. Того, кто предаст свою миссию добровольно или вследствие слабости, ждёт возмездие и искупление в самых глубоких и страшных слоях. Это не значит, что для прошедшего сквозь сакуалу Просветления невозможны более на земле падения, измены, этические срывы. Невозможен только срыв слепой, основанный на незнании о бытии Бога; но дремлющее на дне души под лучами Нэртиса и Готимны может пробудиться во мраке ночей Энрофа и повлечь носителя миссии в сторону или вниз. Если эти падения не затронут существа его миссии, Провиденциальные силы поднимут его из любого провала, чтобы миссия всё-таки была осуществлена.
Передо мной открылась возможность спуска назад, уже в пределы другой метакультуры, мне до тех пор незнакомой и чуждой, ещё совсем молодой, но с огромным грядущим. Что-то тревожное, бурное, сумрачное излучалось от этого огромного, разнослойного массива, смутно воспринимавшегося мною издалека. Задание же, принятое мной, должно было иметь отношение к великой задаче, выходящей далеко за пределы этой метакультуры и долженствовавшей в далёком грядущем охватить мир. Уже тысячи душ подготавливались для участия в этой задаче.
И я выбрал именно эту возможность. Я теперь понимал, что мною взята на плечи такая ноша, сбросить которую невозбранно уже нельзя.
И из Готимны Индии я был перенесён в Готимну России: там должна была закончиться моя подготовка к исполнению миссии, свыше принятой моим Я. Но падения, акты бунта и измены возможны и после светлых жизней, потому что тогда может проснуться в душе спавшее при солнечном свете. Были такие падения и на моём пути уже после Готимны. Однако на это придётся бросить луч в некоторых других главах книги. Теперь же наступает время заговорить о затомисах, небесных странах метакультур.
Но если о сакуале Просветления я мог рассказывать как о пережитом на основании того, что удалось вспомнить, то о сакуале затомисов память может хранить лишь редкие, отрывочные образы, запечатлевшиеся гораздо позднее, во время моих трансфизических странствий, совершавшихся в состоянии сна отсюда, из Энрофа России. Эти смутные образы дополнялись другим, неоценимым источником познания - трансфизическими встречами и беседами. Автобиографический метод к изложению этого материала неприменим. И следующие главы будут, к сожалению, протокольны и сухи, подобно главе об исходной концепции.