Аннотация: Можно ли изменить этот мир к лучшему? Нужно не думать а делать.
Желтые листья обняли землю плотным ковром. А легкий ветерок шуршал ими, словно играя музыку. Запах осени похожий на свежий глоток воздуха наполнял небо.
А далекие белые облака старались собраться в единое целое что бы обрушить тонны воды на далекую для них землю. Мир изменился. Мир стал другим в тот момент, когда осень наступила на отдаляющуюся от солнца колыбель.
Максим сидел на деревянной лавочке и курил. Он всегда зарекался бросить. Но каждый раз когда он пытался бросить в конце концов срывался и снова шел за сигаретами.
Но он утешал себя мыслью что хотя бы видет какую то борьбу с этой вредной привычкой. Многие люди уже отчаялись бросить и медленно убивали себя. Словно самоубийцы. Он даже иногда думал. Умереть от рака. Как воспримут это на небесах добродушные ангелы? Самоубийство это или убийство?
Он поднялся с лавочки и пошел к себе в кабинет. Работы не было в этот день, но он никогда себе не позволял расслабляться. Он давно понял, что терять время в пустую в такой короткий миг как жизнь это грустно и бесполезно. И потому занялся тем что стал читать книгу одного восточного мудреца. А вечером одев теплую и тяжелую куртку, он отправился домой. Он прошел по заваленным листьями дорожкам к автобусной остановке и стал ждать пыльный автобус. Постепенно замерзая толи от ожидания толи от одиночества в толпе таких же ожидающих и замерзающих. По дороге носились тяжелые грузовики вперемешку с шикарными автомобилями. Он смотрел на них и тут он понял почему все люди такие одинокие. Почему они стоят в напряжении. Не от холода. А от негативных мыслей исходящих от них как рой термитов. Люди, с которыми он стоял на остановке с возрастом огрубели. В бесчисленных бытовых проблемах. В личной жизни. Шрамы они на то и шрамы. Шрамы души затягиваются. Но те места души, где находиться шрамы перестают чувствовать. И люди все грубеют и грубеют. И дальше будет хуже. Люди обречены. Создавая машины они отдаляют свою душу дальше от земли. Одеваясь в бетон, пластик и железо. Теряя свою сущность как человек. Как часть природы и этой планеты. А современная социальная и политическая система только усугубляет это. Делая из людей машины. Живые тягловые машины. И сужая личную свободу все меньше и меньше. И человечество погибнет не от атомной войны или экологической катастрофы. А от своей деструктивной особенности. Отдаляться от всего, что дает им природа. Нет гармонии там, где нет души. А где нет души. Там нет и жизни. Что-то изменить. Что-то сделать с миром людей. Невозможно. - Эти мысли убивали само желание жить. Максим тоже был частью этих людей непонимающих, что смерть это еще не самое страшное. Гораздо страшнее знать, что дальше не будет. Что дети их не будут жить даже как они. Им будет во сто крат хуже. Надо что-то подарить этому миру по настоящему светлое. Доброе. Изменить сам мир.
Наконец с сильным опозданием к в конец замершим людям подошел красный, покрытый со всех сторон дорожной пылью автобус. Внутри не осталось места и Максиму пришлось стоять в узком проходе. Он давно утешил себя мыслью что удача для сильных людей в этом мире никогда не светит. Словно Бог заставлял сильных людей становиться еще сильней. Потому Максим никогда не надеялся на удачу. Но, тем не менее, в автобусе было тепло и уютно. И ухватившись за поручен. Максим крепко занял свою позицию.
Максим всегда разворачивал купюру в отличии от остальных людей которые совали кондуктору смятые купюры. И которые кондуктор, прежде чем положить в кожаную сумку разворачивал с уставшим лицом. Время от времени покачиваясь и облокачиваясь на стоящих пассажиров. Чем вызывала на лице недовольство. Наверное, покрытые шрамами души делали это назло. Мол, мы весь день работали, бегали по своим делам, а ты тут весь день в теплом уютно автобусе катаешься. Максиму каждые день было неприятна эта картина. Но он стойко выдержал очередное издевательство над кондуктором и протянул ей свою развернутую купюру. У кондуктора даже лицо просветлело. Но только на секунду. Купюра ушла без развертывания в кармашек поношенной сумки на животе.
И кондуктор грубовато отпихнув максима протиснулась дальше по узкому проходу . За окнами мелькали деревья разных ярких оттенков. Словно калейдоскоп. Автобус плавно останавливался на остановках и забирал еще замерших людей. И за автобусом оставались одинокие пустые остановки. И тут неожиданно для Максима, автобус плавно затормозил между остановками. А потом двинулся словно медленно, крадучись. Словно объевшийся жирный кот. Сначала он увидел, как люди кто с каменными лицами а кто с ужасом уставились в окна автобуса. Максим тоже посмотрел. Первое что бросилось в глаза это девушка. Которая лежала на асфальте в какой-то не естественной позе. А из рта у нее струйкам, толчками из умеряющего сердца текла кровь. Не далеко у разбитой машины и валявшегося разбитого мотоцикла, работали врачи. Пытаясь спасти жизнь какому-то парню. Видимо авария произошла только только. Максим смотрел на девушку. И был спокоен. Не потому что он был черствым и не чувствительным. Он был спокоен, потому что понимал, что с этим ничего не поделаешь. Что жизнь есть жизнь. И сейчас ее смерть дала, возможно, кому то жизнь. Так заведено. Так каждый день уходит солнце. Так рассеиваются облака. Так задумано. И когда-нибудь и его не станет. А возможно и сегодня вечером. Этого никто не знает. Всю дорогу до дома он слушал как люди обсуждали как часто бьются на мотоциклах . Что каждый год кто то из молодых людей разбивался. И что куда смотрит милиция. Это было как заезжаная пластинка повторяющиеся и повторяющееся. На остановке Максим пробился из автобуса и пошел домой. Как обычно у дороги припарковано такси, где за бешеные деньги куда-нибудь съездить. Максим даже задавался вопросом. Кто за такие деньги ездит. А кто может ездить давно купил себе личный автомобиль. Хотя на самом деле Максима это волновало меньше всего. Он дошел до своего дома где мрачно на него смотрели окна его квартиры. И поднявшись на дрожащим и скрипящим лифте. Вышел на своем этаже. Где все стены были покрыты, свежей краской. Маляры не подумали и не открыли окна. В результате чего многоквартирный дом превратился в камеру ядовитых испарений. Максим вздохнул открыл свои два замка на металлической двери. Его всегда раздражали эти два замка. И эта металлическая дверь. Ему это казалось даже иногда смешным и грустным одновременно. Он даже как то пошутил мол надо еще на окнах решетки а в квартиру вторую дверь поставить. И это на шестом этаже. Он бросил серебристые ключи на столик а сам по заведенному распорядку достал сотовый телефон аккуратно положил на сервант. А затем снял часы и положил на обшарпанные компьютерный столик. И только после этого переоделся в домашнее. Словно как автомат подумал Максим. И плюнув на ужин, включил компьютер. Это был уже рефлекс как у собаки Павлова. Пришел домой включил компьютер проснулся включил компьютер. Он не был особенно нужен. Но почему то Максим больше уставал от дней когда было мало работы. Его всегда скручивала мысль. Что раз нет клиентов то и в будущем они вдруг не появиться, и он останется без работы. Но тут же отгонял эту мысль автомата. Но Максим придя домой сразу убегал в виртуальный мир всемирной паутины. Это была его отдушина что бы просто не спятить. Он с грустью думал о тех людях у которых нет такой норки куда они могут сбежать. И начинали пить. Или принимать наркотики. Максим понимал что свобода в сети это мнимая. На самом деле нет там свободы для души. Компьютер убивает человека в человеке. Но люди готовые встретиться с мерзостями в сети, например как он были защищены от этих вещей. Он просмотрел почту. Опять же рефлекторно. Где как обычно приходило множество рекламных сообщений и ничего более интересного. Анти рекламные фильтры электронной почты не справлялись с таким количеством. Но отсекали хоть какое то количество электронного мусора. Хотя, наверное, фильтры знают что пропускать а что нет. Серебристый корпус слегка вибрировал. А Максим любил прикоснувшись коленкой к компьютеру ощущать эту дрожь. Словно машина была живым существом. Затем пробежался по форумам связанные с его работой. Которую он в шутку называл робот-ой. И вышел в подъезд принять очередную дозу яда. Там сосед читал какую то книгу скидывая пепел на ступеньки. Пепельница снова таинственно исчезла из подъезда. Но как то однажды Максим видел как уборщица кинула пепельницу в пакет с мусором. И на вопрос почему. Уборщица сказала так по инструкции положено. Но вам же придется подметать бычки с пола. Сказал удивленно Максим. Уборщица со вздохом сказала. - Ну что делать так положено. Эту историю и рассказал соседу. А затем зашел домой. Аккуратно закрыв свою металлическую дверь что бы не разбудить хлопаньем маленького ребенка соседа. Затем он полюбовался на закат. И грустно подумал что девушке которую видел там на асфальте наверное бы очень понравился этот закат. Она видела восход но закат был сегодня очень красивым. Он удобно улегся на диван. Взял книгу Харуки Накамура Японская Йога и стал жадно читать. Максим, конечно мог прочитать на компьютере. Но он не любил читать книги на экране. У него появлялось чувство что он читает не книгу а раздел новостей. Ему нравилось держать живую, шуршащею страницами, словно осенними листьями, книгу. Прочитав несколько глав этой мудрой книги он уловил что перестал понимать мысль автора и незаметно уснул. Утро началось как обычно. От стука телефона и звона стекал в серванте. Мелодии не было слышно, но звон от виброзвонка будил его. Хотя Максим ненавидел этот стук. Как неверное и все кто слышал звон будильника. Но этот звон единственное, что могло его разбудить. Он поднялся выключил будильник включил обогреватель. Поскольку в комнате было холодно, и уснул. Все это он делал на полном автомате. И нередко даже не помнил, как подымался и делал эти операции. Словно лунатик. Так он привык. Но второй звонок сотового телефона прозвучал ровно через тридцать минут. Комната уже нагрелась. Максим не включал на ночь обогреватель, он больше всего на свете боялся сгореть заживо. Это была его фобия.
Максим поднялся. Оделся и включил компьютер. Тот зашуршал вентиляторами. Затем пошел на кухню приготовил себе нехитрый завтрак из подсохшего хлеба и кофе. А затем вернулся с этим всем в комнату. Убрал постель. Собрал свой складной диван. И стал завтракать сидя перед монитором. Это был его ритм жизни. Грустный. Он и сам это понимал. Но он привык жить по спартански. Затем оделся в уличную одежду и его маршрут на работу повторился, как и вчера и как месяц назад. Максим быстро пробежал глазами по объединившемся за ночь облаками превратившимися в черные тучи и пошел на остановку. Где пожилая женщина убирала с утра пораньше парк. За ночь там накопились бутылки от пива. И множество шелухи от семечек разбросанные по бетонным дорожкам. Так происходило каждый день. Он даже пару раз говорил с этой пожилой женщиной. Его как то даже восхитил героизм и настойчивость этой уборщицы. Он увидел как она убиралась летом под проливным дождем. Также сметая семечки и пряча пустые бутылки в мусорном пакете. Максим спроси, а зачем вы в такую погоду убираете. Из под намокшего клееночного дождевика на него уставились мудрые глаза. А потому что вечером молодежь опять соберется, намусорит и завтра работы будет в два раза больше.
Максим снова стоял на остановке и смотрел как в вразвалочку подъехал автобус. И он быстро шмыгнул внутрь. Что бы занять место у окна. В это время автобусы идут полу пустые. Но Максим любил сидеть у окна и смотреть на улицу. Где медленно проплывал ежедневный и неизменный пейзаж. Снова на тех же остановках входили люди, которые, как и он всегда ехали на этом автобусе. И день начал снова разбег по накатанной колее. Работа перемежалась с чтением книг. Он давно привык, во время работы, он не думал о самой работе. А осознавал то, что прочитал. Обдумывал. Вертел в голове как кубик рубик.
И под вечер обычно приходил к выводу, что все знания. Это мудрость, застывшая во времени. В прошлом. А прошлое это груз для тех, кто живет. Жизнь это не срок и не время. А миг, который происходит сейчас. Знания это конечно хорошо но. Знания, не подкрепленные мудростью просто груз, который душит душу.
Вечером Максим повторил свой поход домой. И через неделю. И дальше...Мир словно остановился в мгновении. Иногда разбавляемый теми или иными событиями. У Максима иногда возникало чувство, что он словно готовиться к выходу как актер готовиться к выходу на сцену. Где он в один миг сможет показать все заготовленное искусство. И от того как он покажет себя на выходе. Может зависеть целые судьбы.
Мир словно заставлял его прорабатывать и прорабатывать одну и туже сцену что бы отточить его до совершенства. Говорят люди алмазы всегда ограняются судьбой что бы превратиться в брильянт. Что бы изменить этот мир. В одно мгновение.