Никогда бы не подумал, что вляпаюсь в такое... Я никогда не верил в мистику... Хотя, вру. В то время, лет в пятнадцать, я верил во что угодно. Это сейчас уже мозги встали на своё место. Зелёные человечки с Марса, снежные люди, озёрные чудовища, всё осталось в далёком прошлом. Но вот одна история, которая случилось много десятилетий назад, до сих пор заставляет меня содрогаться, просыпаться в холодном поту от ужаса. Перед глазами пролетают картины того летнего вечера...

Хочу вас спросить, что вы знаете о чертях? Ага, вы, наверное, думаете, они озорники со свиными пятаками и козлиными копытами. Ещё бывают с рогами, покрытые шерстью, а за спиной крылья от летучей мыши. Они глупы, как пробка. Любой дурак их сможет обмануть, если верить мультфильмам и многим книжкам. Но скажу сразу, ничего подобного. На самом деле черти, это довольно отвратительные и злые существа, обладающие приличной силой. Забудьте всё, что вам доводилось видеть на своих экранах. Забудьте всё, что раньше доводилось читать, потому что это враньё. Черти совсем не такие, как их рисуют на картинах. Они жестоки, беспощадны. О, поверьте, я знаю что говорю.

В тот жаркий летний день я получил от отца нагоняй. Моя сестренка, которой на тот момент было шесть, наябедничала родителю, что я курил с пацанами за гаражами. Ничего особенного с её стороны. Она часто так делала. Но на сей раз она перешла все грани, так как рука у отца была тяжелая, а ремень хлесткий. Этого я простить ей не мог. А тут ещё сказали, чтобы я взял её с собой на лиман. Мол, как старший брат, так и занимайся типа с ней. Будто я её просил рожать.

Но делать нечего, поэтому мы пошли на пляж, где немного искупались. После этого направились обратно домой, так как начало вечереть. И тут мне пришло в мою дурную голову немного проучить Аню. И кто же мог знать, что произойдёт все именно таким образом...

За консервным заводом, в километре от кладбища, имелась старая церквушка. Правда, в последние лет двадцать от неё мало что осталось, как от сооружения. Вроде бы, как довелось слышать, когда-то там кого-то изнасиловали, а перед этим церковь осквернили. Это произошло в двадцатых годах прошлого века. Давно, и с тех пор храм закрылся, а потом там был склад, а после ещё что-то. В 90-х годах здание окончательно покинули и готовили к сносу, но пока все никак руки не доходили.

- Куда мы идём? - поинтересовалась сестра, тащась прицепом за мной.

- Скоро узнаешь, сопля.

Обогнув стоянку и консервный завод, мы вышли на пустырь, прямо к храму. Крыша в некоторых местах зияла громадными дырами, как и стены. Ангелы перед входом почернели, а крест, некогда сброшенный, буквально врос в сухую землю за многие года. Забор же давно сдали на металлолом. Одним словом, зрелище оказалось довольно унылым.

Иногда здесь ночевали бомжи, в холода, разжигая костры, а порою собиралась и молодежь, пацаны с девчонками. Они пили и курили, некоторые кололись, так как шприцов было уйма. Все стены давно разрисовали надписями нецензурного и философского содержания, а картины, что выхватывал глаз, были одна похабнее другой.

- Зачем мы идём сюда?

- Я же сказал, молчи сопля!

- Я всё папе расскажу, и тогда он тебе снова всыплет.

- Смотри, чтобы я тебе сейчас не всыпал!

Схватив сестру за шиворот, я потащил её внутрь, двигаясь по груде различного мусора, который хрустел под подошвой. Иногда глаз выхватывал маленькие тени, что тут же исчезали в щелях. Крыс на удивление было много.

Наконец мы достигли одного из дальних помещений в этом лабиринте, и я отпустил упирающуюся сестрёнку. Она с испугом прижималась ко мне, но я её отталкивал, так как всё ещё был зол.

Я планировал оставить её здесь, не слишком надолго, может минут на тридцать, в это время, находясь сам снаружи. На улице к этому моменту совсем стемнело, так что местечко довольно мрачноватое. Да и слух о нём ходил не шибко хороший. Напугается, как пить дать.

- Стой здесь, - приказал я, глядя на размытое пятно, которое было лицом Ани.

- Да пошёл ты... - дерзко ответила она, но в голосе слышалась дрожь.

Дав сестре поджопник, я бросился прочь, блуждая какое-то время в церковных лабиринтах, то и дело натыкаясь на различный мусор, чертыхаясь себе под нос.

А чего вы хотели? У меня был такой дурной возраст, что о мозгах речь не шла. Это уже потом, конечно, я ставил себя на то место, на котором должен был оказаться человек, перед тем, как сделать ему что-то плохое. Ну, и решал, конечно же, быть или не быть. Поэтому уже и не совершал гадости после.

- Это тебе за то, что ты шестеришь! - прокричал я, хихикая, наслаждаясь тем, что совершил. - Это место проклято. Знаешь сколько погибло тут людей? А ещё больше сошло с ума. Здесь обитают вурдалаки и призраки, души покойников. Они жаждут свежей плоти, чтобы обрести вновь силу и вернуться в мир. А когда ты сдохнешь, то твоё тело станут жрать крысы и черви. Могильные черви.

Я продолжал нести какой-то бред, пока не вышел обратно на улицу, останавливаясь перед входом. В этот момент над головой захлопали крылья, и на голову статуи Христа сел ворон. Повернув чёрную башку, он поглядел на меня насмешливым взглядом, после чего громко каркнул, расправляя крылья.

- Чего тебе надо, задница?

Птица, потоптавшись на месте, взмыла в воздух, исчезая во мраке церкви, которая действительно казалась жутким местом. Как раз бы здесь снимать фильмы ужасов религиозного плана.

"Ничего, напугаю эту соплю, а потом она будет шёлковой", - размышлял я, топчась на одном месте, поглядывая по сторонам.

В эту жаркую погоду стал от земли подниматься туман. Или какие-то испарения. Они просачивались сквозь трещины, обволакивая территорию и саму церковь, словно саваном. Различные многочисленные склады, как и само городское кладбище, исчезло за пеленой, а ангелы заплакали, но уже не грязью и ржавчиной, а чистыми слезами.

Мне стало жутко от всего этого. Тогда подумалось, не слишком ли я круто поступил с Аней? Да и эта погода... Туман... Как-никак, она только мелкая девчонка, а я здоровый лоб, совершенно без мозгов.

- Ладно, минут через десять заберу её.

Бросив взгляд наверх, я с изумлением уставился на то, что находилось на том месте, где раньше была луна. На чёрном небосводе появился громадных размеров глаз, без век, который таращился на меня с нечеловеческой ненавистью. Вертикальный зрачок пронзал моё тело насквозь, заставляя дрожать от страха, недоумения. Что это было, галлюцинация, или нечто другое, я не знаю. Но нет, на галлюцинацию глаз совсем не походил.

"Явно какая-то дьявольская сила поселилась в этом месте".

Проглотив ком в горле, я бросился внутрь. Под ногами захрустело битое стекло, зашуршал мусор. К дальней стене отлетела банка из-под какого-то напитка. За спиной, прямо из тумана, слышался противный смех, от которого у меня задрожали поджилки. Что произошло? Я же не мог очутиться прямо в фильме ужасов? Да и каким образом, находясь в многотысячном городе, где жизнь продолжала бурлить даже ночью. Это вам не глухая деревня.

"Сатана обитает в этом месте", - мелькнула надпись светящейся краской.

Чиркнув зажигалкой, я продолжал двигаться вперёд, постоянно громко окликая сестру. Да, громко, лишь бы не слышать этот жуткий смех из тумана. Мне всё время казалось, что стоило лишь обернуться, как я столкнусь лицом к лицу с чем-то ужасным, настолько отвратительным, что умру прямо на месте. Поэтому я продолжал двигаться дальше, углубляясь, проходя помещение за помещением. Но Аня не отвечала. То ли не слышала, то ли из вредности, то ли... Нет, о последнем думать даже не хотелось.

"Ну зачем я припёрся сюда. Вот дебил".

В той комнате, где довелось оставить Аню, её обнаружить не удалось. Маленькая чертовка пропала, растворившись в этом огромном здании. Возможно она покинула его, выбравшись через другой выход, а может так статься, что бродит где-то, напуганная всем этим. Мне, честно признаться, хотелось броситься со всех ног отсюда, но каким образом, если Аню так и не нашёл. С огромным трудом удавалось обуздывать свой собственный страх, чтобы тот не выплеснулся наружу диким безумием.

"Вот дурак. Ну зачем я сунулся в это тёмное логово? Знал же, что об этом месте ходит дурная слава. Нет же, решил напугать малявку".

Что-то слабо скрипнуло за спиной, и я резко повернулся на пятках, обжигая пальцы о нагревшуюся зажигалку. Перед тем, как погасло пламя, я увидел, как изображение на стене, что показывало райские кущи, зашевелилось. Ангелы запорхали крыльями, скаля острые клыки, а обнажённые люди стали выползать из картины, извиваясь жилистыми телами, точно змеи, вступая в старую церковь. Ничего святого в них не было. Они больше всего напоминали грешников, а не праведников. Их длинные руки тянулись ко мне, рты приоткрывались в немом вопле, а глаза навыкате, словно без век, как в анатомических энциклопедиях.

- Ааа! - только и смог заорать я.

Снова развернувшись, я помчался со всех ног, на ощупь, врезавшись в стену, больно ударившись лицом. Слышался шорох, скрипы, зловещее хихиканье. Церковь не пустовала. В ней были... В ней было... Мою спину буравили голодные взгляды, ко мне тянулись поражённые гнилью руки с кожей покрытыми трупными пятнами. Сильнее ощущался тлен человеческих останков. Комок вновь подкатил к горлу, грозя выплеснуться желчью наружу, но усилием воли мне удалось сдержаться, убегая по совсем уж узкому коридору.

Я мчался, пока не наткнулся на что-то твёрдое. Это нечто откинуло меня назад, причиняя нестерпимую боль. Трясущимися и вспотевшими руками зажёг зажигалку, но увидел лишь дверь, которая преградила мне путь. Всего лишь дверь, к счастью.

Толкнув её слегка, я перешагнул через порог, ощущая неприятный запах, который шибанул в нос. Но не это главное. Совсем не это. Передо мной, шагах в пяти, стояла моя сестра. Мне была видна лишь её спина, так как лицо было обращено вверх, на прореху, сквозь которую виднелся громадных размеров глаз на тёмном небосводе.

- Аня? - почему-то спросил я, как будто до конца не был уверен в том, она ли это.

- Это око одного из кукловодов, - пробормотала она с трепетом и восхищением. - Пади ниц перед истинным божеством.

Сестра медленно повернулась. При свете зажигалки мне открылось её лицо, искажённое гримасой злости, заострённое, с горящими ненавистью глазами, что поблёскивали во мраке. С краешка губ стекала тонкая нить слюны, а рот оскален так, что мне был виден белый ряд зубов.

- Что с тобой такое?

В моём голосе слышалась дрожь, а ещё неприкрытый страх.

Но сестра ничего не ответила. Она просто сделала шаг, следом другой. Рука метнулась ко мне, а уже в следующий миг правую щёку обожгло болью. Только тут я заметил в маленьких пальчиках зажатый осколок стекла. Именно им она меня и полоснула.

- Аня!

- Аня, Аня, Аня, - передразнила она меня шипящим, совершенно чужим голосом. - Твоя маленькая сестрёнка кричит от ужаса, падая во мрак бесконечной бездны. Её падение будет вечным. Она уступила своё место мне. Слишком слаб этот маленький организм. И такой наивный. Хе-хе.

- Что ты с ней сделал!

- Ах, я? Именно ты привёл эту маленькую невинную душу в мой храм. Именно ты отдал её мне на заклание. А теперь ты спрашиваешь, что я с ней сделал? Нет, мой старший братец, хе-хе. Твоя вина в этом. Не пытайся переложить содеянное на меня.

И она погрозила мне пальчиком. При этом черты лица настолько исказились, что стали отвратительными, совершенно чужими.

- Родители никогда не дождутся своей маленькой девочки. Да и сынка тоже. Вскоре обнаружат два тела, изуродованных, над которыми надругались...

- Ты... Ты не посмеешь.

- Я?

Она театрально округлила глаза, отчего вид стал ещё более жутким. Жёлтая кожа натянулась, а в некоторых местах лопнула, начиная сочиться кровью. Ручейки стекали по щекам, по верхней губе, попадая в рот, где её слизывал влажный язык.

- Так все-таки, кто ты?

- Из чёртового племени, - оскалилось лицо моей сестрёнки. - Ах, как же ты удачно привёл её сюда.

- Отпусти её, немедленно!

Я был ошеломлён этим известием, но все равно делал попытки, настаивая на своём, хотя и дрожал от ужаса, постоянно сильно потея.

- Угу, уже тороплюсь исполнять твой приказ. Кстати, может в картишки перекинемся. На кон ставлю душу твоей маленькой, так горячо любимой сестрички.

Неведомо откуда в свободной руке появилась колода карт, которая взвилась в воздух. Мелькали пики, трефы, крести, бубны, скалясь уродливыми картинками на меня. На некоторых были изображены жуткие чудовища, на иных же сладкие красавицы без единой одежды на теле, но с ужасающими лицами и прекрасными телами. Где-то мелькнул и лик Ани, испуганный, кричащий, пытающийся пробить невидимую стену, чтобы вырваться из ловушки. Главными же картами, как удалось заметить, была шестёрка кукловодов. Она светилась во мраке, источая зеленоватый, мёртвый свет.

- Так что, старший братец? Твоё слово?

- Никогда!

- Нет? Ну, тогда в кости? Или может ты меня хочешь ударить, хе-хе. Так давай, не стесняйся, сделай это. Ударь меня! Проучи! Накажи.

Рот существа растянулся в стороны, оголяя бледные десны, а краешки губ всё тянулись и тянулись, будто чьи-то невидимые пальцы хотели разорвать голову маленькой девочки на две половины. Глаза Ани выкатились, покраснев, а склизкий язык задёргался, точно жирный червяк.

Мысли в голове путались, постепенно складываясь в нечто цельное. Моя бабушка, которой исполнилось уже девяносто, всегда ходила с библией, и часто заставляла меня ей читать. Мне не нравилось, но старушка утверждала, что видит внука в роли священника.

- У тебя такой глубокий бас, прямо как у батюшки, - вздыхала она, мечтательно глядя куда-то в сторону.

Нет уж, что-что, а попом мне быть никогда не хотелось. Я всегда видел себя музыкантом, рок звездой, для чего даже учился играть на гитаре. Да и признаться, в Бога не особо верилось.

но в тот миг моё сердце вдруг освободилось от некого груза, а разум очистился. Губы сами зашептали знакомую молитву. Молитву, которую, казалось, я забыл давным-давно. Бабушка заставила выучить меня её, как и многое другое. Мне думалось, что слова затерялись в закоулках памяти, но нет...

От этих слов лицо моей сестры исказилось в злобной гримасе, но зато в глазах показалось изумление, а следом и страх, быстро перерастающий в животный ужас. Вместе с брызнувшей изо рта слюной, вылетел и вопль боли. Кусок стекла выпал из руки, а сама же Аня попятилась назад, прикрывая лицо, словно от яркого солнца.

- Заткнись! - завизжала она в ярости. - Прекрати изрыгать из себя эту похабщину!

"Господи, дай мне выстоять перед этим врагом. Надели меня силами, и не оставь в эту минуту".

- Завали свой хавальник!

Казалось, что в самой церкви взошло новое солнце. Яркий, золотистый свет ударил в разные стороны, разгоняя мрак, освещая каждый угол ветхого здания. Чёрт, который сидел внутри моей сестры, стал визжать, подпрыгивая на одном месте, злобно кривляясь и паясничая.

- Не могу, - бормотал он время от времени. - Ой! Не могу. Мои собратья обязательно меня отыщут. Мне нужно тело, чтобы спрятаться от них. Не могу. Я перед ними провинился. Не могу. Надо

спрятаться.

Тварь в теле сестренки прыгала с места на место, хлопая себя по бокам, будто тушила тлеющую одежду.

Я продолжал произносить слова молитвы, говоря всё это от души, так как действительно желал спасения своей сестры, и чудо произошло. Нечто тёмное, похожее на тень, вырвалось из маленького тела, плюхнувшись с влажным звуком на грязный пол, извиваясь в лучах ослепляющего света. Показалась жуткая, искажённая болью и ненавистью физиономия, но уже в следующий момент тень приобрела форму птицы. Громко каркнув, чёрный ворон захлопал крыльями, исчезая в потолке, где находилась прореха. Это был конец. В тот же миг, когда молитва закончилась, погас и свет в храме.

"Неужели я смог? Неужели я это сделал?"

Подхватив потерявшую сознание сестру, я выбежал на улицу, какое-то время поблуждав в лабиринте комнат. К моему большому облегчению, туман полностью исчез, а глаз на тёмном небосводе вновь стал самой обычной луной. Стояла ночь. Глубокая ночь, спокойная, душная, какая обычно бывает каждым летом на юге.

Я никогда не рассказывал о том, что случилось, хотя мне отец и всыпал по первое число за сестру. Ведь ей пришлось не одну неделю провести в больнице, восстанавливаясь. Не только физически, но и душевно. Впрочем, Аня совершенно ничего не помнила о произошедшем, а я наплёл родителям некую чушь, в которую они поверили. Мол, хотел просто пошутить, напугать, а вышло...

Тот случай мне поставил мозги на своё место. С сестрой мы дружны до сих пор, даже спустя много лет. Вот только храмы она обходит десятой дорогой, будто в подсознании все-таки что-то осталось, хотя она объяснить и не может свой страх.

Ту церковь, кстати, снесли в 96-м, выстроив на том месте в несколько этажей здоровенный торговый центр. Может оно и к лучшему так...