Наум Олег Алексеевич : другие произведения.

Уроки любви

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ - фантазия.

  Уроки любви.
  (Рассказ - фантазия)
  
   Я сидел на корточках на пандусе цокольного этажа. Слёзы душили меня, рука с сигаретой дрожала. Она бросила меня. Мы оказались разными людьми.
  "Боже! " - подумал я, "За что? Мы же не ругались. Даже ни разу нормально не ссорились". На мобильнике отчётливо чернело сообщение. " Я, тут подумала, мы разные люди. Мы не подходим друг к другу. Давай останемся друзьями".
  Как обычно утром я пришёл на работу. Переоделся в раздевалке в хирургический костюм зелёного цвета, белый халат решил не одевать. Больных много, вспотею.
  - Привет, Андрюшка!
  - Здорово, Настька! Как бодрость духа!
  - Да нормально, Дрон!
  - Ну и отлично.
  Напарница вынимала из своего шкафчика рабочую униформу.
  Я отвернулся, чтоб не смотреть, как она будет переодеваться. Снимать свои джинсы и кофту и облачаться в робу. Хотя у неё отличная фигурка. Да! Преотличная.
  - Как дела?
  - Пока не родила.
  - Дрон, ты опять хохмишь?
  Это уже Наташа. Другая моя коллега. Нас в ЛФК работает шесть человек. Позже подтянутся ещё Марат, Галя и Артём.
  - Ага, красавица.
  - Как на личном фронте? Как поживает твоя пассия, регулярно?
  Наташа хохочет, хлопает меня по заду и проходит к своему шкафчику, который находиться рядом с моим.
  - Да ну тебя.
  Я выхожу из раздевалки и иду в сестринскую, забрать карты пациентов и налить себе кофе. Сегодня семь человек на ЛФК и массаж и у меня две группы на занятия в бассейне на 11.00 и 12.30. Я наливаю воду из "Барьера" фильтра для очистки воды в чайник.
  - Братан, курить есть?
  - Японские сигареты, "чужие" называются.
  Артём смеётся и подходит ко мне.
  - Давай, давай, не жидись.
  Протягиваю пачку "Парламент". Артём берёт и кладёт сигарету себе за ухо.
  - Я в курилку на цоколь.
  - Ага. Сейчас подтянусь.
  - Как Ольга? Вы общались?
  - Да вроде нормально. Смс должна написать. Я утром написал ей что люблю и всё такое.
  - Ладушки. Ты, там держись. Бабы они такие брат. Говорят одно, делают противоположное.
  - Правда что ли?
  - Правда.
  - У тебя мобила пикнула. Посмотри, может, Ольга подала признаки жизни.
  - Сейчас.
  - Если что. Сразу не отвечай. Ага?
  - Разберёмся.
  - Вот, вот, разбирайся.
  Я хлебнул кофе и уставился в мобильник.
  То, что я там прочёл, расстроило меня. Ладно, крепись казак, атаманом будешь. Я допил кофе, встал. Впереди целый день. Как говориться стряслось у тебя что дома, умер ли кто из родственников, ты должен не показывать вида. Ты профессионал.
  В курилке я смеялся над шутками Артёма и сам прикалывался.
  Мы пришли на пятиминутку к шефу, там уже сидели остальные мои коллеги.
  - Хочу похвалить Петрова Андрея. Больные довольны. Говорят, на ноги поставил, прямо целитель.
  Анатолий Михайлович, зав. отделения улыбается в бороду. Его серые глаза блестят.
  - Порадовал, Андрюша. Спасибо тебе.
  - Я стараюсь, Анатолий Михайлович.
  - Молодец. Передовик производства. Стахановец фактически.
  - Ага, "стакановец".
  Марат недоволен. Он вечно недоволен. Всё ему не так. Он в наше отделение недавно пришёл. На врача учится, заочно.
  - Маратушка, ты не справедлив к коллеге. Он старается.
  - А я и не ругаю его, я так сказать к слову. Вот.
  Марат отворачивается.
  - Так, больные все охвачены. "Сачков" нет?
  - Нет. У Петрова вообще их семь плюс две группы на бассейн.
  - Переработка? Точно, стахановец! Всем работать!
  Мы вышли от нашего начальника.
  - Артём, если помочь надо чего, ты скажи?
  Наташа улыбается. Хороший она человек. Добрый. Всё делает, что не просят.
  - Да, Натка, на 12.30 приди, за больными пригляди, пусть переодеваются и ждут меня. У меня на 12.00 массаж. Я, где-то, без двадцати двенадцать закончу. Ага?
  - Окей, Андрюшенька.
  Наташка делает мне ручкой и идёт в свой кабинет принимать больных.
  Как я продержался до пяти вечера, я не знаю. Всё как во сне.
  Все были вежливы. Наташа хорошо помогла, прикрыла так сказать. Один пациент был колясочник. Я весь вспотел, пока его поднимал с коляски, раздевал и водружал на массажный стол. Хорошо, что с утра халат не одел. Молодца!
  ...Я сидел на корточках на цоколе и силился не расплакаться.
  Душа болит, а сердце плачет. А тот, кто любит, слёз не прячет. Вот она любовь...
  Конец рабочего дня. Пора домой. Мои коллеги уже сидят в сестринской, перемывают друг другу кости, прикалываются, готовятся к походу домой.
  А я здесь на полу. Сижу, стараюсь не разреветься. Сигарета погасла. Закурил другую. Жизнь продолжается Андрей. Мы рождены, чтобы жить.
  Кончай эти сопли. Ты - пацан, а пацаны не плачут.
  Я встал и пошёл собираться домой.
  Коллеги уже ушли. Я сидел в сестринской. Я пил кофе и думал, что я сделал не так, и почему Ольга решила со мной расстаться.
  - Андрей, ты ещё не ушёл. Однако ты припозднился.
  - Да, Анатолий Михайлович.
  - Что-то случилось? С девушкой что-то не так?
  - Мы расстались. Думаю, что сделал не так.
  - Расслабься, был тяжёлый день, много работы. Придёшь домой и будет лучше. Постарайся объясниться с ней. Если не получиться, ищи другую. Вон, Наташа хорошая девушка, попробуй с ней.
  - Хорошо. Так и сделаю.
  - Вот и славно. Кстати, на улице похолодало, у меня свитер есть тёплый, могу дать поносить.
  - Да, конечно.
  - Так я принесу?
  - Хорошо. Я переодеваться.
  Я закрыл отделение и сдал ключ на вахту, пожал руку зав. отделения и вышел в холодную осень.
  На улице было уже темно. Ветер холодный дул. Я брёл по улице и пинал жёлто-красные листья. Ноги в кроссовках мёрзли.
  Ты вчера ходила на Агату Кристи, я пинал по парку золотые листья.
  Я решил идти через парк с элементами екатерининской постройки.
  Странно. Светила полная луна. Её диск был большой и ярко выделялся на небе.
  Я закурил. Дошёл до автобусной остановки.
  На остановке стояла одинокая девушка, одетая в солдатскую шинель и грубые армейские ботинки.
  - Панкует - подумал я.
  Её одинокая тощенькая фигурка в расстегнутой солдатской шинели и солдатских берцах чётко выделялась среди холодного сырого ноябрьского парка.
  Ветер развевал её красивые длинные рыжие волосы. Пар шёл из её рта. Она грела у рта свои руки.
  Я остановился.
  Автобуса всё не было.
  Мне захотелось обнять её, прижать к груди и как-то согреть.
  Мечты.
  Девушка продолжала стоять.
  Я решился заговорить с ней.
  - Вы тут давно стоите?
  Она молча повернулась ко мне.
  - Замёрзли, поди? Вам ехать далеко?
  - Порядочно.
  - Мне тут историю одну рассказывали про эти места.
  - Правда?
  - Да.
  У её были большие красивые зелёные глаза. В её взгляде я утонул.
  Ветер зашумел в кронах деревьев, жёлтый лист лёг мне на плечо. Незаметно подкралась темнота. Я стоял, заворожено глядя на эту молодую девушку, почти ребёнка.
  - Луна, сегодня какая то странная, что ли.
  - Луна потрясающая, полнолуние - время колдовства и сил природы.
  - Вы находите?
  Её глаза стали ещё больше, она гипнотизировала меня.
  - Вам не холодно?
  - А Вам?
  - Немного холодно, но это ерунда.
  Я силился отвернуться, от её взгляда, зажмуриться хотя бы. Но не мог.
  - Вы хотели рассказать историю?
  Я зябко поёжился.
  - В полнолуние всегда холодает.
  -Да, наверное.
  - Здесь лет так двести назад жил князь один, из швабских немцев. Решил России - матушке послужить. Было это при Елизавете или Екатерине II.
  - Серьёзно?
  Девушка стояла вплотную ко мне. Я чувствовал её дыхание.
  - Так вот. Жена у него рано умерла. Оставила ему маленькую дочь. Князь в ней души не чаял. Всё делал для своей девочки. Завёз деревья с Мещёры, отгрохал парк в итальянском стиле. Посреди парка - усадьба, такая дородная. Да, вот беда, когда фундамент закладывали, кости отрыли старые. Капище вроде на этом месте было славянское. Захоронение, какого то знатного рода.
  - Всё Родом объединено и в Роде пребывает, Боги пришли из Рода и Родом удержаны, а люди суть - Род Божеский в Яви. Потому живите Родами, славя Праотцев.
  -Что Вы сказали?
  - Продолжайте.
  Девушка стояла, уже склоняясь ко мне лицом, её руки обнимали меня. Меня обжигало её дыхание. Я был как во сне. Мне казалось, что моё тело моё тело меня не слушается и живёт отдельно от меня.
  -Отрыли грамоту, в которой было писано, что того, кто потревожит славного Волегостя, Гордобора, Горемысла, Пребраны и иже с ними будет наказан, ждёт их смерть лютая от гостей незваных, до богатства охочих.
  -Се вса оне ыде
  А тужде отроще одьверзеши врата ониа.
  А вейдеши в онь - то бое се красен Ирий,
  А тамо Ра-река тенце,
  Якова одельшешеть Сверьгу одо Яве.
  А Ченслобог ученстве дне нашиа
  А рыщет богови ченсла сва
  А быте дне сварзеню
  Ниже быте ноше.
  А усекнуте ты,
  Бо сыи есте во дне божстем,
  А в носще Никий есь,
  Иножде Никий есь
  Иножде бог Дид-Дуб-Сноп наш...
  Девушка внезапно замолкла, и взгляд её устремился в небо.
  Я вдруг почувствовал боль в области сердца.
  -Боже, не оставь меня, - подумал я.
  Девушка отпрянула на миг.
  - Что ты сказал?
  -Я ничего не говорил.
  - Нет. Что ты сказал?
  - Вам, показалось.
  - Правда?
  Я был в оцепенении, но уже голова начала проясняться.
  - Вы не закончили.
  - Так вот...Обряд захоронения. Вроде как славяне покойников сжигали, должен был быть пепел со сгоревшими остатками костей, а в нашем случае на лицо обряд захоронения.
  Князь не придал этой бумаге большого значения. А через три года пришла беда. Князь был набожный, крестился в православие. Молельню себе сделал, примечал юродивых всяких, ну тех, кто не совсем от мира сего.
  - Воистину. Не от мира сего.
  - Принял он двоих мужиков оборванных с котомками, в лаптях, армячишках рваненьких. Вроде как богомольцы. Накрыл, значит на стол. Принесли вино, съестное. Мужики поели, поблагодарили, на образа помолились и вроде как спать пошли.
  Наутро дворовые нашли князя с перерезанным горлом от уха до уха, голым, лишь в одних сапогах. Ни сундука с приданным для дочки его, ни вещей ценных. Вот так. А дочка с ума сошла. От горя рассудком помутилась. Сначала она ревела навзрыд около тела покойного папки и билась головой об пол. Затем, нашла где-то шинель, одела на себя и стала ходить по округе, что-то причитать. Тёмная история.
  Странная тишина сегодня. Не слышно птиц, даже вороньего грая в оголившихся вершинах старых берёз. Я погружаюсь в оцепенение, странное старое и до боли знакомое чувство наполняет меня...
  ...Я стою в домотканых штанах, заправленных в красные червлёные сапоги, подарок князя. В голенище сапога засунут нож, оберег от нечистой силы. Я использую его в обрядах, во время приворотов. Недавно надо было усмирить человека подвержено злыми силами, для этого пришлось перепрыгнуть через нож, воткнутый в землю лезвием кверху, чтобы превратиться в волка. Стоя спиной к краде , я провожу рукой по бороде и усам. Поджигаю домовину. Покойник лежит ногами на запад, он одет во всё белое и закрыт белым покрывалом. Внутренность крады набита соломой и ветками, загорается сразу. Домовина сделана в форме лодки. В последний путь друг, Волегость.
  - Аще кто умряше, творяху трызну над нимъ, и посем творяху краду велику". Спи Волегость, мир тебе.
  Разгорается огонь. Я читаю погребальную молитву.
  Я раздет по торсу, власы мои развеваются. Чело перетянуто белой тканью. Обычно я ношу кожаный ремешок, но сегодня так будет лучше.
  Костёр выложен в форме прямоугольника, высотой аккурат по мои плечи.
  Со мной читают молитву сродственники покойного.
  Молитва прекращается.
  - На кого ты ж меня покинул свет мой Волегость. Не увижу я больше твоего лица, не споёшь ты песню со мной.
  Все смолкают, к небу поднимается огромный столб пламени. Это знак. Знак того, что покойный поднялся к Свароге.
  Сродственники бросают сверху оружие и другие дары.
  Постепенно все расходятся. Плакальщицы и жена стонут и плачут, так надо. Мужчины набирают в шлемы земли и насыпают на уже большой могильный холм.
  На сегодня надо ещё схоронить двоих.
  Один точно христианин. От приезжих набрался. Васятка. Отрок ещё. Отличный был воин.
  - Как схороним Васятку то.
  - По обычаю христианскому. Уважим мальца. Хорошо бился. Пятерых положил.
  - А можно?
  -Нужно. В земле хоронить будем, надо ящик 2X2 сделать из дерева.
  - Добро, Велеслав. Сделаем.
  - Помочь. Да справимся.
  - От злых духов наговор сделаем, чтобы ни одна тварь не могла дерзнуть на прах его.
  - Ты мудр Велеслав.
  Я кашляю в кулак.
  - Женщина, мать его?
  - Да. А Волегость отчим. Отца года два назад нечистые в рабство взяли.
  - Да, припоминаю.
  ...- Девушка, Вы сейчас дырку на мне протрёте.
  Строчки снятия заклятия льются из моих уст.
  - Снимаю заклятье, слова лихие,
  проклятье громкое и шепотное,
  поветренное и дверное.
  Родственное и чужое, малого и старого.
  С кровью и без крови вчерашнее и давнишнее,
  тайное и явное.
  Всякое, о чем ведун шепотом говорит и о чем кричит,
  хвалится и о чем молчит.
  В глаза и позаглаза.
  Снимаю с Елена всякое заклятье,
  всякое проклятье.
  Слово мое не перебить, не переделать,
  Как я сказал, так и будет.
  Иди с миром.
  Девушка опешила, и начала мелко трястись.
  - Сейчас полнолуние. Один волк - это для здешних мест ещё допустимо. Но два это нонсенс.
  Я обнимаю тело в солдатской шинели и целую девушку в лоб.
  Снимаю проклятие. Иди с Богом!
  - Спасибо.
  Видение в шинели тает.
  Около меня стоит автобус.
  - Ну что, красивая, поехали кататься,
  От пристани отчалит теплоход,
  На палубе мы будем целоваться,
  Пусть пьяный вечер в небеса плывет.
  В салоне водителя играла музыка.
  - Ты припозднился, земляк!
  - Работы было много.
  - Поехали?
  - Поехали.
  Я сажусь в автобус, зуммер мобильного сообщает о приходе смс.
  - Прости меня, Андрюшенька. Я передумала. Ты приедешь ко мне сегодня?
  
  28.02.2012
  
  
  
  
Оценка: 4.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"