Макс, словно чувствуя, что его вымывает из моей жизни, предпринял решительный бросок. Он явился под мои окна с огромным букетом орхидей. Он бы и серенаду спел, наверное. Но к счастью не умел. Всего лишь позвонил по телефону и попросил меня выйти.
-А к нам подняться ты не мог?
-Я хочу тебя похитить, - прошептал он мне на ухо каким-то особенным, очень интимным, шепотом. Ответить утвердительно на такой шепот, все равно что сразу согласиться лечь в постель.
-Ну хорошо, похить, - не раздумывая, сказала я. Почему нет? В конце концов, должна же я до конца разобраться в этом человеке? К тому же, он мне весьма нравится. Собой хорош и ко мне расположен.
Предупредив Дарью, что буду поздно и в очередной раз взяв с нее клятвенное обещание, что она никому никогда ни при каких обстоятельствах не откроет дверь, грациозной ланью прыгнула в прохладное нутро Хонды и переключила радио на свою любимую волну. Мне повезло, звучал Луи Армстронг, удивительно радостная и плавная музыка, неизменно настраивающая меня на оптимистичный лад.
-Будем ужинать в ресторане?
-Как хочешь, - расслабленно ответила я, но потом подумала и добавила, - пожалуй я бы съела сейчас что-нибудь легкое. Может в рыбный?
Тем самым оттянула момент. Зачем? Бог его знает.
Ужин был изысканным, вино в меру терпким. Оно напоминало об осени, старых виноградниках у моря и о легкой грусти, которая посещает в моменты счастья... Выпив, я всегда становлюсь неуемно романтичной. События и люди приобретают в моих глазах космическую обобщенность, во всем начинаю видеть символы. Официант уронил тонкий прозрачный бокал, с тихим звоном стекло разлетелось на мелкие части. Посуда бьется к счастью, но всегда в этом видится и другой подтекст, печальный, прощальный. Черная кошка замерла на пороге террасы. Но не стала заходить, покрутила усами, и качая попой, удалилась. Солнце, заходя за горизонт, заглянуло в окно, коснулась вазы со льдом, в котором мерзли устрицы, заиграло на нежной плоти красным и розовым. Устрицы в московских ресторанах пахнут селедкой. Что ты с ними не делай, все равно пахнут.
-Максим, а куда ты уходишь ночами? - мне надо было это спросить.
Он не удивился, ни испугался. Грустно посмотрел на меня, неуверенно улыбнулся.
-Тебе правда интересно?
-А сам как думаешь?
-Я просто гуляю. Или езжу. Ночь я люблю больше, чем день. Все кажется неопределенным, расплывчатым. Кажется, что в жизни есть надежда, есть шанс. Шанс встретить утро другим человеком. Бог его знает, мне сложно объяснить. У меня это уже несколько лет. Порой могу потерять счет времени и прийти домой засветло. Но чаще хватает пары часов. Ночью ведь ничего не надо делать... Днем суета, деловитость, я чувствую себя лишним. А ночью прихожу в согласие с миром. Отдыхаю.
-А в Беляево? Ты тоже ездил отдыхать?
-Когда?
-В наш последний приезд. Ночью вышла на улицу, твоей машины нет.
-Что же ты раньше не спросила, если тебя это удивило, - нахмурился Максим, - Маша, ты мне не доверяешь?
-Упаси Боже...
-Да, я уезжал. Проехал до соседнего села, побродил по посадкам. Потом вернулся. Все, как обычно.
Скажете, Маня не права, что поверила? Возможно. Но Маня и сама часто испытывала ночью похожие чувства.
Я медленно допивала остатки вина, грея бокал дыханием и руками, когда где-то на периферии слышимости зазвучала она... та самая музыка. Снова. Могла поклясться, что еще секунду назад меланхоличный пианист выводил "Рио-риту". И вдруг... Откуда она взялась? Руки мои похолодели до такой степени, что вино едва не подернулось коркой льда. Может быть, у меня начались галлюцинации? Нет. На фоне старого доброго танго жалобно плакала скрипка, предупреждая меня о том, что я рано расслабилась. Так же внезапно как появилась, музыка стихла. Пришла из ниоткуда и ушла в никуда. Мне стало плохо.
-Тебе плохо? - Макс накрыл мою ладонь своей и поискал глазами официанта.
-Да, давай уйдем, что-то уж больно сильно здесь пахнет рыбой.
Мы быстро расплатились и покинули заведение.
* * *
Ну что ж... Это было неплохо. Можно даже сказать, что хорошо. Если честно, то ожидала лучшего. Но в широкий амплитуде от отвратительно до восхитительно ЭТО уверенно миновало опасную середину, заметно склонившись в сторону плюса. Отчасти, как я полагала, Максу помешало слишком долгое ожидание праздника. Он скопил в себе столько нерастраченной силы, что попытался обрушить ее на меня всю и сразу. От сиреневой свечи на журнальном столике ложились причудливые тени, они рисовали на светлой стене напряженный профиль Макса. Его лицо то склонялось надо мной, то воспаряло к потолку. Он непрерывно бормотал какие-то не совсем даже и уместные ласковые слова, вводя меня в смущение, а временами в ступор. Обещал, что отныне и присно и вовеки веков мы будем вместе, и только смерть разлучит нас. А я то планировала легкий приятный вечер...
Я была его "богиней, королевой, последним шансов, новым глотком жизни, спасительницей, неотъемлемой половинкой". Между нами, девочками, такой широкий спектр полномочий меня пугал. Но если отринуть условности и вечную мою рефлексию по поводу того, что должно, а что нет, то мы отлично провели время. Так, чтобы потом не жалеть и при случае повторить. Все остальное в божьей воле. Но Макс считал иначе.
-Нет, нет, - покрывая поцелуями плечо, он прижимал меня к себе и не хотел отпускать даже в душ.
-Макс, послушай, Дарья одна. У меня душа не на месте, я должна быть рядом.
-Что?? - отшатнулся от меня Максим, - ты хочешь уйти? Совсем?
-Да не совсем, вот ненормальный. Сегодня. Сегодня я должна ночевать дома.
-Из-за Даши?
-Ну конечно. Из-за кого же еще?
-Я поеду с тобой. Сейчас, погоди, вместе примем душ и вызовем такси. Я же выпил.
О-ее, подобный расклад мне совсем не понравился. Мне не хотелось тащить с собой Макса. Хотелось прийти домой, слопать калорийный бутерброд с маслом и колбасой, усыпав крошками недочитанный журнал, потом завалиться спать. Одной.
-Макс, ты не беспокойся, я доберусь одна.
-Что значит одна? - упавшим голосом спросил он.
-Да пойми, я не хочу тебя беспокоить, зачем ты будешь срываться?
-Разве мне трудно?
В его глазах появилось нечто, весьма меня насторожившее. Одержимость. Пожалуй, это самое точное слово. Я отчетливо поняла, что по доброй воле он меня не отпустит... Хорошо, тогда сыграем по другим правилам.
-Ладно, если тебе это не в тягость, конечно, поедем вместе. Мне будет очень приятно.
-В тягость? Мне? С тобой? Маша, что ты такое говоришь?
-Ну извини, просто я подумала, что неудобно тебе навязываться.
-Дурочка, - он притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб, - ну какая же ты у меня дурочка.
Потом мы пошли в душ. А потом я отпросилась из душа в туалет. Надеюсь, в сортир он вместе со мной не пойдет?
Молниеносно одевшись и слегка пригладив мокрые волосы, я быстро открыла входную дверь и опрометью бросилась вниз, считая ступеньку одну через три. Быстрее ветра домчалась до дороги и очень удачно сразу же поймала усатого "бомбиста".
-Ай, красавица, от жениха сбежала? - осклабился сын солнечного Азербайджана.
-Давай быстрее, - поторопила его, и он выдал сто десять, предельную для его металлолома скорость.
Понятия не имею, что подумает по поводу моего бегства Максим. Пусть думает, что хочет. Но я не могла больше оставаться рядом с ним. У меня начинался приступ клаустрофобии, шизофренической лихорадки. Я вдруг совершенно серьезно подумала о том, что он мог запереть меня на замок и никогда уже больше не выпустить. Вот черт.
* * *
-Ой, Марусь, ну что же ты так громыхаешь? А? Ну совсем спать не даешь.
-Прости, кисик, иди, досыпай, я тихо.
-Маня!!! Что с тобой? - заверещала Дашка, когда я щелкнула выключателем.
-А? Что? - я машинально глянула на себя в высокое зеркало. Не сразу поняла, в чем подвох, а когда поняла, так и ахнула. Одеться то я оделась. Да только не совсем. На мне красовалась рубашка, льняная жилетка. А штанов... штанов не было. Только фривольные кружевные трусики. Теперь я понимала живой интерес таксиста. И это он еще очень выдержанным дядей оказался. Ох, ты матерь моя родная. До чего же зла любовь.
-Манечка, родненькая моя, с тобой все в порядке? - кудахтала надо мной Дарья, пытаясь обнять и одновременно усадить на стул.
-Даш, все хорошо, честное слово. Я от Макса сбежала. Проверь дверь еще раз.
Дашка метнулась к двери и поочередно задвинула до отказа все многочисленные запоры. Очень вовремя. С той стороны железный створ дрогнул от удара в то самое мгновение, когда Дашутка накидывала очередную цепочку.
-Машаааааа, - завыл на лестничной площадке раненный зверь, - Машааааа!!!
-Ты что делаешь, - закричала я, - ты всех соседей разбудишь.
-Открой, прошу тебя, открой!
Когда не вняв уговорам, я продолжила держать осаду, он попытался открыть дверь своими ключами.
-Ты сменила замки? - осенило его, - Маша, как ты могла, как ты могла? Что все это значит?
-Макс, это не значит ровным счетом ничего. Как любой человек, я имею право выбора - где спать, где жить, что делать, кому открывать дверь, а кому нет. Тебе я сейчас не открою. Езжай домой.
-Уууууууу, - снова в голос завыл мужчина. Захлопали двери соседских квартир, послышались возмущенные голоса. Видимо, это как-то отрезвило Максима и он через какое-то время ушел. Но чуяло мое сердце, он еще вернется. Что же мне теперь делать?