Благодатное время: отстранение от суеты. Всё, что происходило до этого, это так, ничто. Начинается совсем иная жизнь. Хорошо, что никто не мешает, никто не отвлекает. Но плохо, что нет рядом тех, о которых всегда думается, понимая, что с ними нет возможности встретиться: у них своя жизнь, которая может понравиться, а может быть, и нет. Невозможно успеть прожить новую жизнь. Хотя... Хотя, неизвестно, возможно, кто-то и может успеть. Но всё же лучше промолчать, не беспокоить других и не тревожить самого себя. По-разному воспринимается реальность. С высоты, смотря в иллюминатор самолёта, река представляется извилистой струйкой, только и всего. Но плывя по ней, возникает уже иное представление. Всё в мире относительно. Чтобы это признать, совсем не обязательно знать теорию относительности.
Утром всегда дышится легко, особенно летом, когда только-только появляется на бирюзовой тонкой полоске горизонта светло-малиновые отблески солнечных лучей: в мир приходит необъяснимое словами торжество, первые которому радуются птицы. В такие минуты Октавиусу, как не раз он говорил своим близким, хочется сразу везде побывать: и в степи, и в ещё непроснувшемся городе, и на высоком утёсе, и на руинах древнего полуразваленного замка, где нет ни одной души, где существует какая-то другая, иная жизнь. Сочетанию имеющейся в нём активности и любви к тишине, а о последней он мало с кем делился, многие, знающие немного его, были удивлены. В их представлении Октавиус настолько обладал энергетикой, что ему было не до выражения глубоких душевных чувств от соприкосновения с природой. Он же не старался их выражать. То, что самое сокровенное, как считал Октавиус, должно храниться в глубоких подземных тайниках и не подлежит выставляться для публики. И лишь только избранные могут быть допущены к их сокровищам.
Находясь в Силифке, Октавиус ощутил, что с ним происходят невероятные явления, о которых он никому не рассказывал. Однажды, сидя один на скамье, любуясь рекой Гёксу, он увидел, что к нему подходит женщина в длинном платье, очень похожая на артефакт, что стоит в сквере рядом с каменным мостом, на другой стороне реки. Эта женщина подошла к нему, села рядом. Через минуту Октавиус услышал её голос.
- Я знаю, что ты думаешь обо мне, - произнесла женщина.
Октавиус повернул голову в её сторону. Но, к своему большому удивлению, незнакомой женщины уже не было. Однако этот же голос он снова услышал.
- Я давно жду тебя, знала, что ты всё же появишься. Мы должны были встретиться с тобой. Ты мне нужен, как и я тебе.
- Почему я не вижу тебя? Кто ты? спросил Октавиус.
- Я Текла, святая Текла. Ты не можешь видеть меня, но мой дух сейчас рядом с тобой. Твоё желание услышать меня сбылось, наконец. Я тоже хотела увидеть тебя.
- Почему?
- Потому что никто в мире не думал обо мне постоянно, сколько ты, Октавиус.
- Откуда ты, святая Текла, знаешь моё имя?
- Я всё знаю о тебе.
- Но это же не может быть. Это невероятно! - воскликнул Октавиус.
- Мой дух чувствует тебя ещё со времён апостола Павла, которого я продолжаю боготворить. Имя отца твоего отца тоже Павел. Через приемственность имён передаётся единство душ. Твой дед передал это единство душ тебе, Октавиус. Нет, ты, как и твой дед Павел, не святой. Вы оба грешны, как и каждый смертный человек. Но в твоей душе есть духовное сокровище, о котором знаю только я. Твои мысли обо мне, преемнице святого Павла, есть подтверждение этому. Не каждый человек способен думать постоянно обо мне, о святости моей души.
Наступило молчание. Через минуту Октавиусу послышался снова голос незнакомой ему женщины:
- Я знаю, Октавиус, что ты желаешь посетить мою подземную церковь, но пока не решаешься. И знаю почему? Ты очень трепетно относишься к тем местам, где я бывала. Тебе необходимо время, чтобы проникнуться полностью той атмосферой, которой я дышала, почувствовать энергетику стен, ступеней, предметов, среди которых я провела остаток своей жизни на земле.
Октавиуса охватило предчувствие какого-то невероятного полёта за пределами всех галактик, всех вселенных в необъятном мироздании. Прийдя через несколько секунд в себя, вспоминая, что только что с ним произошло, он, как ни странно, понимал, что это не сон, не галлюцинация. Это его жизнь. И о святой Текле Октавиус, действительно, думал, днём и ночью думал. У него было много вопросов к ней, которые задал бы ей, если бы заново увидел, услышал эту святую женщину. Например, как так получилось, что одно время апостол Павел оставил её, зная, что Текла будет отдана на истязания, растерзания зверям? На этот вопрос Октавиусу могла ответить только Текла. Возможно, он получит на него ответ, когда окажется в подземной церкви в Силифке. Он должен услышать там голос святой Теклы. Ведь она наблюдает за ним уже давно-давно. И, что особо удивительно, Октавиус знал об этом ещё до встречи с ней, тоже давным давно, не говоря никому из своих близких людей. Ибо, если бы он и рассказал им об этом, они бы всё равно не поверили ему. Сокровище, как известно, держат в глубоких тайниках.
Прогуливаясь по улицам древнего города Силифке, вглядываясь в лица проходящих мимо него людей: потомков римских легионеров, турок, греков, арабов, армян, сельджуков, иранцев, евреев, Октавиус понимал, что святая Текла молилась не только о нём, но и о всех праведниках и грешниках, о здоровых и больных, о детях и стариках, о нищих и знатных. Она всем сочувствовала, протягивая своими молитвами руку помощи. У неё было доброе сердце. Несомненно Октавиус побывает в подземной церкви святой Теклы, что стоит на окраине Силифке. Но перед этим он пройдёт большой, тернистый путь осмысления, осознания всех её помыслов, желаний, тягот, лишений. И там, под низкими сводами храма, в его полузатемнённых маленьких комнатках с сыроватыми каменными стенами, освещаемых горящей свечой, где молилась Текла, вспыхнет вдруг перед ним золотистый нимб над головой святой женщины, ласковым взглядом смотрящей на Октавиуса. В этой подземной церкви перед Октавиусом откроется бесценное сокровище человеческого духа.