- Мне надо отсюда уходить, и лучше незаметно, - нарушила молчание Алиса. - О моём появлении никто не должен знать.
- Куда ты пойдёшь?
- Не знаю. Придумаю что-нибудь.
- Ты будешь также незаметна, как Штирлиц с парашютом.
- Почему?
- Ну... у нас так обычно не ходят. Здесь же не горнолыжный курорт.
- А если я только что с горнолыжного курорта?
- Всё равно, может никто ничего и не спросит, но внимание будут обращать. Погоди, можно же накинуть что-нибудь поверх! Мы в театре или где?
В театральной раздевалке стоял старый шифоньер, полный старых вещей и самошитых костюмов. Денег на костюмы выделяли мало. Юные артисты то и дело тащили в театр старые брюки и малые куртки, которые потом иной раз годами лежали на полке, прежде чем превратиться в театральный костюм. Для Алисы тут быстро нашлась потёртая джинсовая курточка. Подходящих штанов не было.
- Хоть бы камуфляж тебе выключить,
- Не выключается. А зачем?
- А то слишком заметно. Обычно в чёрных ходят, в синих...
- А это что? - Алиса вытащила пузатый пакет.
- Колготки старые, девчонки из них косы приставные плетут, и страусов всяких.
- Подойдёт, - Алиса вытащила чёрные нейлоновые колготки, с уже обрезанными по причине износа до дыр ступнями. Комбез превратился в чёрные лосины. Кусок других, более плотных колготок, завязала узлом, вывернула, и превратила в шапочку. Правильно, с такой стрижкой она на мальчишку похожа, лишнее внимание ни к чему привлекать. Да и холодно на улице. Я тем временем тоже переоделся. Надо идти, пока не закончился спектакль.
- Знаешь что, Алиса, - сказал я. - Пошли пока ко мне. Тебя ведь здесь некуда пойти?
Алиса кивнула. Спросила: - Какой это город?
- Ангарск.
- А дома своим что скажешь?
- Пока ничего. Моя после спектакля к тёще пойдет, и детвора там вся сейчас. Там и заночуют, бабушка их с ночевой позвала.
- А сколько у тебя детей?
- Трое. Старшая почти как ты.
- Нэт у вас есть?
- Интернет? Есть...
- Пошли. До завтра я что-нибудь придумаю. Не надо, чтоб нас видели вместе. Мало ли что. Ты впереди пойдёшь, а я за тобой следом. Ты далеко отсюда живёшь?
- Да нет, на Мира, идти минут десять-пятнадцать. Выходи и прогуляйся до фонтана. Я ключ отнесу. А потом мимо тебя пройду к выходу. Да, на двери в подъезде домофон, но он сломан и до понедельника его не починят. Зайдёшь так. Двадцать первая квартира.
В сером голом парке не было ни души. Непогода. Ветер нёс снежные хлопья. Я проводил Алису взглядом. Потом запер дверь и помчался отдавать ключ.
Алиса неспешно бродила вокруг фонтана, отстранённо глядя перед собой. Зря я её одну тут оставил, за ней ведь кто-то ещё проник. Не зря же она беспокоится. Ладно хоть переоделась, издали выглядит вполне обыкновенно, как местные. Во мне бурлил давно забытый азарт детской игры в шпионов. Неужели это всё на самом деле? Я поймал себя на том, что ощущаю себя снова лет на двенадцать, а не на свои сорок. Я прошёл мимо, но у ворот парка как бы невзначай обернулся. Алиса шла позади, шагах в сорока, не глядя на меня. Лишь бы не потерялась.
До нашего дома от парка - три квартала, большей частью по безлюдным дворам. Я, можно сказать, ожидал, что за нами увяжутся космические пираты. Но так и не заметил никакой слежки. Даже обычных хулиганов на пути не встречалось. Только бы Алиса не попала под троллейбус, переходя улицу. А то вдруг ей опять плохо станет, голова закружится.
Троллейбус я увидел неожиданно. Он надвигался, неотвратимо как танк. А я встал как вкопанный. У нас в городе ведь никогда не было троллейбусов! Это могло означать лишь одно - я теперь тоже попаданец. Точнее - пропаданец. Мы в параллельном мире.
Троллейбус притормозил перед светофором, но его штанги двигались дальше, и я с облегчением увидел выползающий из-за него трамвай.
Когда мы подходили к нашему двору, снег повалил так, будто туча вспорола брюхо об крыши. Стоило обернуться - снег хлестал в лицо мокрыми хлопьями. Алиса стала почти не видна в снежной кутерьме. Я сбавил шаг, чтобы она не потеряла меня из виду. Непогода - это хорошо, бдительные бабушки не сидят на лавочке и не торчат на балконах. Авось и в глазок не будут подглядывать. Зато шпана так и лезет в подъезды с пивом и сигаретами, а у нас домофон сломан.
В подъезде к счастью, было тихо и пусто. Я отпер квартиру и посмотрел через подъездное окно на подходящую Алису. Её словно ветром шатало. Держись, Алиска, а то вся конспирация к чёрту! Скрипнула внизу дверь. Я хлопнул дверью квартиры, а потом тихонечко её приоткрыл. Через несколько секунд Алиса тенью проскользнула в квартиру. На шапочке и на куртке налип слой снега. В отличие от меня Алиса не догадалась отряхнуться в подъезде.
- Замерзла? Ветрище такой...
- Нет. Комбез тёплый, как раз по погоде.
Алиса скинула мокрые вещи, разулась. Обувки были странные. С виду - довольно мощные. Но тихо пшикнув, они на глазах потеряли весь объём. Стали тонкими, как борцовки. Я взял один - он был как пушинка, несмотря, что подошва толстая и жёсткая.
- Промокла, наверное?
- Нет, он непромокаемый. Смотри! - Алиса показала, как капли скатываются по рукаву, словно серебристые шарики.
- Здорово, - сказал я, и понёс отряхивать куртки в ванную. Обувки, или как их там правильно называть, были тоже на удивление сухие и чистые.
Алиса тем временем оглядывалась в старинной, для неё конечно, квартире. Дом у нас и правда старый, потолки высокие. Зал, спальня, детская с рукоходами и шведскими стенками, кухня.
- Может, чайку с дороги? Или поесть - хочешь?
- Хочу, - сказала Алиса.
- Сейчас... Что у нас тут есть? Так, готового-то ничего. Пельмени будешь?
- Давай потом. Не сразу. Сначала чаю. А то я неделю ничего не ела.
- Почему?
- К перебросу готовилась.
- Тебе большую кружку?
- Да, побольше.
Чай был душистый, со смородиновым листом. Я достал черничное варенье, всякие вкусняшки. Алиса, прикрыв глаза, дула на чай и с наслаждением прихлёбывала. А в книгах-то всё просто происходит - прыг в машину времени - и поехали. А тут неделю не есть, по прилёту - сознание терять, противошок колоть. Как всё на самом деле сложно. Так, если она неделю не ела, надо чего-то вроде бульончика или кашки для начала. А то может плохо быть. Я нашел в холодильнике кусок курицы, накромсал, поставил вариться.
- А быстрой лапши нет? - мечтательно поинтересовалась Алиса.
- Есть, только китайская, одноразовая...
- А что, бывает многоразовая?!
- Да нет, просто называют так. Она ведь в одноразовых коробочках обычно.
Мы посмеялись.
- А ты что, по лапше соскучилась? - спросил я.
- Да как тебе сказать... У нас её сто лет уже как нету.
- А-а, ты уже бывала в нашем времени, и тебе тут понравилась местная лапша?
Алиса промолчала. Понятно, ей сейчас не до шуток. Ну, не хочет говорить - значит, не надо к ней с этим лезть. Мало ли какие там у ней обстоятельства. Захочет - расскажет, нет - так нет.
Спектакль уже был должен закончится. Я позвонил Надюхе.
- Алё, привет. Что, отыграли?
- Отыграли! Классно! Зря рано ушёл, зрители тебя заметили, и режиссёр похвалил.
Ага, какая-то тётушка заметила незнакомого дядьку, и спросила "Кто это? Ну, артист!". А я ведь больше прикалывался.
- ...А то собирайся, и тоже к маме приходи.
- Да ладно. Деду ведь ещё выпивать нельзя, он таблетки пьёт.
- Да ну тебя.
- А что мне там ещё делать? В лото до ночи играть с бабушкой?
- А то не играл. А, ну да, у тебя сейчас другая игрушка. Ты хоть звук на своей войне потише делай, а то соседям спать не дашь.
- Я в наушниках летаю...
- Я из-под наушников через стену стрельбу слышу. Ладно, летун, ты хоть поспать-то сегодня ложись. Часов в пять хотя бы.
- Вечера?
- Ага. Утра. А то завтра будешь на ходу засыпать. Пока...