Минский Модест : другие произведения.

Разговор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Хороший парень, скромный и спокойный. Лишь рост выше среднего и вид внушительный, как у мужчины.
  - Как там моя работает? - интересуется.
  - Нормально.
  Сыновья в одном классе, а до этого в одном детском саду. В общем, подпольный, родительский сходняк.
  Она - его племянница, симпатичная девчонка. Глуповата и много ошибок, когда пишет. Но гордится, что помощник бухгалтера. Не главного, по зарплате.
  - Справляется?
  - Что дают, с тем, конечно.
  Собеседник не курит, не выпивает, в отличие от меня. Нет, тоже не курю, но наливаю иногда рюмочку.
  - Водку еще завезти? - интересуюсь.
  - Пока есть.
  - Трудно идет?
  - Дороговато. Привыкли к дешевой. Зачем здесь качество.
  У него ларек возле нашего универмага. Сам бывший торгаш, жена тоже. Важная дамочка. С ней не общаемся, даже не здороваемся.
  - Спасибо, что мою устроил. А то болталась без дела.
  - Да, ладно. Может бухгалтером станет.
  - Задумалась. Пошла на курсы. Трудное сейчас время.
  Улыбается.
  - А когда оно легкое? - говорю.
  Вот такой, большой, улыбчивый человек.
  - Твой теннисом еще занимается?
  Это про его сына.
  - А как же, будущий чемпион.
  - Не надоело?
  - Пока нет. Хожу с ним на тренировки. Говорят перспективный.
  - Пит Сампрас?
  - Пока нет. Но, надеюсь.
  Шутка нравится. Дети всегда надежда. Комплекс нереализованных желаний.
  - Пока выигрывает турниры в своем возрасте. Старается.
  - А мой только в компьютере.
  - Мой тоже.
  - Ну и нагрузочки у вас,- говорю, - Тренировки, компьютер. А учеба?
  - Ты же, сказал - Пит Сампрас.
  Смеется.
  - А сам чего племянницу не устроил? К себе, или куда в торговлю?
  - Жена против.
  - А ты?
  - А я нет. Сейчас просто никто. Я никто.
  Его история, так, в общих чертах, рассказана раньше. Чувствую, хочет дальше. Интересно? И да, и нет. Не люблю чужих историй, но то, как ломаются ребра крупных акул - да. Представляю зубочистку между указательным и средним пальцами. Большим нажал и две половинки. Он не зубочистка, он больше. Крупный человек. И история его не зубочистка.
  - Сидел в американке год. Ты же знаешь?
  Откровения начинаются с самого главного, потом детали, факты. Факты серьезнее деталей. Про американку не новость.
  - Этот...
  Тычет пальцем вверх.
  - Сам приходил...
  Намекает.
  Потом продолжает:
  - Допрашивал. Тогда главным антикоррупционером числился. Очки набирал, и ступеньки по трупам выстраивал...
  Прерывается.
  - О, наконец, пришла.
  Это он своей продавщице.
  - Я записал, что продано.
  Машет рукой, мол - пошли. Выходим на площадку перед универмагом. Снег. Медленные пушинки. Обувь слегка скользит.
  - Сижу там, в американке, месяцев шесть уже или меньше. Предупредили - придет. Типа - готовиться. Ну и вопросы разные, когда зашел - что, зачем, почему, кто главный. Вроде, крутой следак. Ты же знаешь нашего. Помело. На предшественника намекал, по будущим выборам. Материал нужен. Но мы уже все рассказали. Только читаем и спим. И ждем, что будет.
  Улыбается.
  - Ты же в торговле работал? - говорю.
  Это для сращивания эпизодов. Разомкнутых предложений.
  - Да, директором универсама.
  - Чего ушел?
  - Ушел, ушел. Дело появилось
  Не хочет говорить и не надо. Лезть в душу не мое.
  - Пошли в кафе, - говорит, - Мороженное съедим.
  - Зимой?
  - Оно теплое. Веселее, чем на улице.
  
  Мороженное на самом деле не холодное. Из автомата в металлических подставках.
  - Зимой лучше водка, - говорю.
  - Не пью. Завязал после того.
  Заказываю.
  Водка, мороженое ложечкой. Потом водка и снова мороженое. Первый раз так закусываю.
  - Почему из универсама ушел?
  Это он сам с собой. Задумался.
  Пропущенный вопрос и ответ к нему. Это как проба вина перед заказом. Видел в кино.
  - Позвали ушлые люди директором в маленький магазин. Незаметный такой. Знаешь частный сектор на "шариках"?
  - Примерно. Он большой, частник.
  - Там. Между проспектом и озером. Еще автобус семидесятка ходит.
  Семидесятку знаю. И маршрут представляю. Есть там незаметный магазин.
  - Возле развязки в виде неправильной площадки? - спрашиваю.
  - Да. И ушлые люди вовсе не чужие. Хорошие друзья. Проверенные. Оборотов чепуха. Какие обороты в одноэтажной деревяшке. Там дома послевоенные, обложенные кирпичом. Людей по пальцам. Тишина.
  Молчу. Слова лишние. Зачем подталкивать откровения.
  - Водку гоняли фурами. В магазинах дефицит, разгар перестройки, а мы фурами. В Россию. Товарчик премьера, под которого претендент рыл. Ну, ты знаешь. Много водки. От магазина. Тот, лишь ширма.
  Опять пальцем в потолок тычет.
  - Нас уже вели. Это потом, в американке узнал. Копали под главного. Не из наших, конечно. Под самого главного. Кланы работали. Мы пешки.
  Забывает про мороженное.
  - Тает, - говорю.
  - Черт с ним. Взяли всех сразу и в американку. И допросы, и бумаг куча.
  - От тюрьмы и от сумы.
  Какой еще трафарет нужно сказать не прошедшему через эту топку?
  - Ну, да.
  Пустые слова не раздражают. Может и обижается на жизнь, но не громко. Так, чтобы другие не слышали.
  - Год отсидел. Повезло.
  Даже не знаю, хорошо это или плохо год? С точки зрения масштабов. И в чем повезло? Но он продолжает:
  - Умер один из наших. Прямо там, в американке. Через семь месяцев. Инфаркт. Не выдержал. Ну, мы на него и стали валить, мол, главный, мол, все он, мы не знали, а когда поняли все, было поздно.
  Переживает за того, с инфарктом.
   - Думаю, простит. Ему уже все равно. А нас выручил. Спасибо ему. Если можно так сказать. Загремели бы, на полную. Дали по семь лет с конфискацией. Ну, мы там подмазали, в суде, сам понимаешь. В общем, семь лет с отсрочкой. Выпустили. Работать официально не могу. Платить этому государству не буду. Вот и держу ларек, то есть жена. На ней все.
  Смеется. Но как-то неестественно. Так происходит когда грустно, когда много вопросов, на которые нет ответа.
  - Как бы сам виноват.
  - Ну, да. Но платить глупо. Тем более этот инициировал, нашу посадку, самый главный. Они все там воруют, но находят стрелочников.
  Про стрелочников понятно. Закрываю глаза, возникают силуэты в оранжевых жилетках и промасленных робах. Идут вдоль рельс, смотрят. Молоточком - тук, тук.
  - А что тот премьер?
  - Живой. Не знаешь, что ли?!
  Удивляется.
  - Пишет мемуары.
  
  Не плачется. Принимает все, как есть. Прошлое не вернешь, можно лишь препарировать, с тем, кто свой и готов слушать. А если вернуть? Точно не пошел бы в ту ловушку. Громкие имена, гарантии неприкосновенности. Они до поры до времени. Ну и заработок, конечно. Это тоже работа - гонять премьерские фуры. Кто-то должен гонять эти фуры. А потом быть услышанным. Без сочувствия, просто услышанным, как книгу в середине раскрыть. Все хотят быть услышанными, только круг слушателей разный. А если бы все проскочило? Не было бы этого ларька, продавщицы в толстом спортивном костюме, с перекурами на улице. Мир был бы другим.
  
  - Надоели облавы судебных приставов, - говорит, - Тогда всю мебель и электронику по соседям. Хорошо, что есть свои люди, предупреждают. Но это не часто, раз - два в год. Вот так и живу.
  
  На улице темно, зима. Скоро новый год и люди торопятся сделать покупки.
  - Не холодно, - говорит он, - Зима мягкая.
  - Да.
  - Скоро моя приедет, выручку снимать.
  - И моя заждалась, - говорю.
  - Ну, пока.
  - Бывай.
  - Заходи.
  - А куда денемся?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"