Минский Модест : другие произведения.

Ноготь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Настя выла, и руки ее тряслись...
  Полчаса назад собака попросилась и она сдалась. Вывести животинку перед уходом совсем не лишнее, но хотела чуть позже. У подруги день рождения, юбилей. Пятый десяток. Пятый. Страшно-то как. Нереальность и тревога за себя. Переложение событий. Сорок звучит лучше. Да, сорок лучше. Только сорок. Еще сорок. Вроде хорошо и пустота. И волнение, легкая дрожь ожидания. Мужички с Танькиной работы, общие знакомые и так, кого встретишь в пятничном ресторане.
  Собака прыгает на ноги, стараясь затянуть колготки, чувствует, что может остаться до ночи, а может и до утра. Бывало.
  - Брысь, - говорит Настя, улыбаясь.
  На улице прохладно, она ежится, не отходит далеко. Ну и что, что детская площадка. Что там йорк сделает. Чуть - чуть.
  Собачка справляется быстро и хозяйка, запахивая шубу, торопится домой. Мысли, предчувствия, и, вообще, настроение. Еще косметика, волосы в прическу, в зеркале навертеться. Не забыть духи, что привез Валера из Польши. Безумно хорошие. Именно за понимание вкуса она его любит, правда, иногда, когда тот в "командировках" от жены.
  Пикнул электронный ключ, парение в мыслях, бывает так - вроде здесь, а вроде совсем в другом месте. Вдруг движение навстречу, испугалась, собачка тянет в образовавшуюся щель. Дверь с размаху налетает. Лишь рука спасает от удара и звук: "Ой"!
  Что-то щелкнуло, хрустнуло до боли в фаланге, железо оттолкнуло. Появляется студент Борька - сосед этажом выше. Лениво улыбается, говорит: "Здрасьте" и широко вразвалочку идет вдоль дома, к остановке.
  Ой! Повторила она уже в одиночестве, растерянно потирая руку. Слезы предательски набегают, грозя превратить тушь в дождливую акварель. Собака рядом скорбно смотрит, будто чувствует бурю, только хвост выдает что-то другое, словно живет отдельно. Дверь ползет обратно, целуется магнитами. Крепко-крепко.
  Уже дома схватила трубку и еще держалась.
  - Катька, у меня трагедия, - сказала выстрелом, взахлеб.
  Хотелось улыбаться, через силу, но никак.
  - Что произошло? - спокойно произнесла подруга.
  - Эта, сука, мне ноготь сломала....
  Слезы брызнули, сами и тушь потекла грязью.
  Она утирала сопливый нос, рисуя угольные усы на щеках
  - Какая сука? - менторски интересуется подруга.
  - Та, с пятого этажа. Студентик раздолбанный.
  - Как это произошло?
  - Как? Как? Входной дверью...
  - Где? У тебя дома?
  - В каком доме?!
  Настя визжит от непонимания.
  - А чего ты на меня кричишь?
  - Извини. Прости, пожалуйста. Маруську выводила. А эта, сука, хрясь и ноготь сломала.
  Начала рыдать по новой.
  - Точно, сука, - сказала подруга, больше чтобы успокоить.
  - Сука... А я что говорю. Как с такой рукой идти. Как!?
  Она завыла, чувствуя трагедию случайного соединения событий и людей. Но больше жалко себя. Потраченного времени, исчезнувших ощущений жизни, которые и так не очень. Эти все замужем, а у нее приходящий, да и остальные - случайные, никакие. Привет - пока. Это она на людях сильная. А дома мысли - дурней дурного.
  - Представляешь, - говорит Настя, - К этому мастеру очередь за неделю. Ногти, как картинки, сказка. Произведение искусства. Я радовалась все утро. Не могла наглядеться. Тон красивый, звездочки и плавные линии. Будто ночь расцвела. Представляешь, ночь! Курила и смотрела, потом снова курила и смотрела. Курила и смотрела...
  Ее заклинило.
  Катька представляла ночь на ногтях, в общих чертах, она верила, что красиво, что у подруги по-другому не бывает.
  - Обработай, - сказала она, - Черт с ним, маскируй как-то. Время еще есть.
  - Самый длинный палец! - взвизгнула Настя.
  - Са-мый длин-ный па-лец, - прокривлялась подруга.
  - Я лучше никуда не пойду, - сказала Настя, - Никуда не пойду.
  И ей стало жалко себя. Она снова заплакала, тихонько.
  - Даже не вздумай, - сказала подруга, - И хватить там сопли пускать. Я все слышу.
  - Ну и слышь, - сказала Настя.
  Потом позвонил Валера. Зачем сейчас?
  - Как дела? - говорит.
  - Ноготь сломала.
  - Ха-ха. Не будешь царапать мне спину.
  Бросает трубку, потом набирает.
  - Извини...
  - Что?
  - Ничего...
  Бросает снова.
  Пальцы трясутся, как у алкоголички. Нервное. Садится шлифовать острые края. Дым от сигареты заползает в глаз, ресницы дергаются, потом тонкий "кент" ныряет в пепельницу и продолжает коптить оттуда.
  За работой чуть успокаивается. Рука выглядит безобразно. Растопыривает пальцы, вытягивает, потом сжимает в кулак, прикладывает к телу, пробует движения, чтобы незаметно. Крутит головой. Собака рядом, переживает. Родная душа. Поднимает и целует в нос. Та облизывается. Настроение испорчено и ничего не хочется. Ни-че-го.
  Задергивает штору, пряча день, ложится на диван. Маруська рядом, бьет хвостом. Рука подхватывает тельце и опускает рядом у груди. Собака топчется, крутится, потом укладывается близко-близко. Родная душа. Настя запускает пальцы в жесткую шерсть. Чавканье, зевок. Какой же у нее длинный розовый язык. Успокаивается. Так и буду спать. Заснуть и все забыть, проснуться утром, чтобы все уже прошло, чтобы грустить о том, что не случилось. Может это и хорошо, может и правильно. И чтобы телефон умер. Все телефоны. И она с Маруськой - одна, в своей квартире. Собака широко зевает и смотрит в глаза хозяйке.
  - Чувствуешь? Да?
  Лижет ее руку.
  И в голове детство, когда все еще впереди. И бабушка со своим:
  - Красавица у нас растет. У тебя столько женихов будет, страшно подумать.
  - Не будет, - отвечает Настя, - Я никогда не женюсь.
  - Девочки замуж выходят.
  - Тем более.
  Накаркала.
  И было же много, кто ухаживал. Но все не те, не так. Впрочем, Мишка вроде начальником стал, хорошая машина, квартира. Жалко, что упустила. Правда, все хорошее позже случилось, а тогда обычный мальчишка на курс старше. Настя куда-то проваливается и снится лето. Там так легко и спокойно. И бабушка, ее голос, но не видно самой. И она ищет, но не может ее найти. А та говорит, что-то простое:
  - Попей молоко. Парное.
  А где молоко, бабушка? Тропинка. Цветы, целое поле одуванчиков и ветер срывает пушистые парашютики. И звон в ушах, будто ударили колокола...
  
  Только мама звонит по-домашнему. Еще роботы про оплату и так, всякие надоедливые - про окна, компьютеры, поролоновые подушки со скидкой. Про оплату - это к концу месяца, а про подушки и окна вечером, когда хочется тишины. А сейчас только мама. Подкладывает трубку под голову.
  - Ты еще не ушла? - тревожный голос.
  Так и хочется сказать - ушла. На всякий случай и посмотреть реакцию. Но произносит сонно:
  - Привет, мам.
  - Привет, доча.
  И начинает с разбегу, как холодный душ:
  - Помнишь Верку, с моей работы. Ну, ту, что муж ушел к другой, а потом вернулся.
   Трудное сознание, мозговые крючки не цепляются друг за друга.
  - Ну, помню, - говорит рассеянно.
  - Разбилась. А сын в больнице. За рулем был.
  Надо мне это? - думает Настя. Вот, сейчас - надо мне все это? Крутит головой.
  - Живые? - спрашивает.
  - Насмерть, - волнуется мать.
  - Оба?
  - Я же говорю - он в реанимации. Мать насмерть. Знакомая звонила. Кошмар.
  - Кошмар, - соглашается Настя.
  - Хорошо, что врезался в них порядочный человек, обеспеченный. Обещал в любом случае купить новую машину, организовать похороны и помогать материально. Еще повезло, а если бы какой работяга?
  Настя ничего не понимает.
  - Что хорошо?
  - Ну, если бы нищий, какой, то и взять нечего, одни убытки. И так трагедия. Но, хоть что-то. Жалко очень. Вера Петровна...
  Здесь Настя понимает, что зло везде, что оно с утра, за дверью, на улице, во сне и только вырвешься за пределы обычного, как чужие веревки скручивают руки.
  - Мама, я очень спешу, - говорит и понимает, что день рождения подруги, даже со сломанным ногтем не такое уж и ужасное событие.
  Как глупо. И прошлые тревоги. И уже подводит глаза, заливает лаком волосы. Пробует духи на нежность. Все бегом. Только чтобы не думать о том, страшном. Зачем мама рассказала?
  Привычные движения, а между ними - жизнь странно устроена. Судьбы. А еще о том, что обязательно произойдет что-то хорошее, изменит обстоятельства пусть ненадолго, на ближайшие сутки. Просто вырваться из образа. И молится, повторять, как отче - произойди, прошу, произойди.
  - Ну что, Маруська, я пошла, - говорит, грустно улыбаясь, как бы прося прощения у всех и за все. У студента, что обозвала. У семьи, что трагедия, и того обеспеченного, что обещал все устроить. У Маруськи.
  Собака преданно крутит хвостом.
  Во дворе сигналит такси.
  Настя подмигивает и говорит:
  - Охраняй.
  Буду жить долго-долго, убеждает себя. Все будем. И мама и Маруська. И вообще, смерть - это про других.
  В такси тепло и приторный запах непонятного, автомобильного.
  - Возле цветочного остановите, - говорит водителю и захлопывает дверь.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"