Аннотация: Как жил Ихтиандр после того, как расстался с Гуттиэре? Начал ли доктор Сальватор создавать свою Океаническую республику? Рассказ по мотивам Беляева, "Человек-амфибия".
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ КАПИТАНА САНДЕРСА
1.
Уже тогда в районе Пуэрто-Мадеро, в одном из самых непривлекательных мест Города Пресвятой Троицы и Порта нашей Госпожи Святой Марии Добрых ветров было это cafe. Это в 50-х La Pampa прославилась среди состоятельных портеньо Буэнос-Айреса как первоклассное заведение с отличной кухней. А в году 1937-м собирались там лишь одни пеоны, да портовая шваль: мелкие контрабандисты, бывшие бутлегеры и даже грузчики-негры.
Надо признать, что уже и в то время La Pampa была известна своими музыкантами: такое танго у любого слезу вышибало. Даже редкие здесь гринго теряли свою расчетливую голову.
В этом кафе и встретились белоэмигрант Сергей Павлович Голицын-Мышин и советский торговый представитель Яков Израилевич Фельдман.
- И? Встреча с доктором Сальватором? - спросил Фельдман, крутя в руках тыквёшку с мате.
- Ядовитый вы человек, - вздохнул Голицын-Мышин. - Что вы всё о делах? Послушайте аккордеон!
Фельдман вежливо покивал головой и подумал: с детства гармошку ненавижу! А вслух сказал:
- Понимаете, это очень важная встреча. От лица советского правительства, при успехе нашего мероприятия, могу обещать вам возвращение на Родину без всяких преследований.
Фельдман украдкой оглянулся вокруг. Голицын-Мышин заметил это и засмеялся:
- Да вы, рабби, параноидальной наклонности субъект. Из русских здесь никого нет, да и вряд ли кто может быть.
Фельдман обиженно отстранился:
- Я о серьезном, а вы... Какой я вам рабби? Я представитель Советской России!
- России? Ну-ну... Ладно, не обижайтесь. Давайте, как говорят американцы, "мэйк бизнес". Условия вам известны?
Фельдман неуклюже вытащил из кармана пачку купюр.
- Вот, берите.
Голицын-Мышин небрежно сунул деньги за пазуху.
- Слышите, что поют? - спросил он. - "Портеньо соледад". Эх, душу рвёт...
Фельдман оглянулся на музыкантов.
- Да вы хоть по-испански понимаете, дурачок? - слишком уж развязно поинтересовался Голицын-Мышин, и тут Фельдман понял, что белоэмигрант пьян совершенно, в стельку пьян. Когда он успел?
- Я несколько месяцев воевал в Испании за республику, - раздраженно отреагировал Фельдман.
- Республику? Ха-ха... Мы тоже хотели республику. Царя в расход, а потом сидели в какой-то дурацкой тайге...
Фельдман вдруг помягчел от нахлынувших при слове "тайга" воспоминаний.
- Я ведь сам под Каинском воевал, - прочувствовано сказал он. - Тоже по тайге, да по степям холодным ходить пришлось... А правда, что вы были главным помощником барона фон Унгерна в Монголии?
Голицын-Мышин посмотрел удивленно:
- Я? Помощником? Да Бог с вами! Я в тот год почитай всё время в Урянхайском крае просидел. А в Ургу попал уж перед самым концом.
Они помолчали, на минуту покорившись волшебной музыке настоящего танго. А потом Голицын-Мышин звонко шлепнул ладонью по столу и рявкнул:
- Будет вам встреча с доктором Сальватором! Завтра приедете на место, остановитесь метров за сто до ворот. А там всё поймёте.
- О, - обрадованно ответил Фельдман. - Ещё небольшая просьба. Расскажите, что вам лично известно о докторе Сальваторе?
- Т-товарищ Фельдман... Да вы лучше моего всё знаете. Шо? Ладно, разповим.
Он похлопал себя по груди, где за тканью пиджака топорщились деньги.
- Об этом все газеты писали. Доктор, якобы, создал фиш-бой, омбре-пез или как там? А, вспомнил, Ихтиандр. Потом доктор не поделил что-то с местными богачами. Его посадили. Но Сальватор откупился, он богатый мужик. Теперь он в своем дворце затворником, принимает только больных индейских детей. Лежал я при смерти, денег на лечение не было. Мой бывший слуга меня к дохтуру и свёз. Много мы там не общались. Он вообще - суровый такой дядька. Сказал только: жалко вас, русских эмигрантов - и взял меня на лечение. Ещё сказал: денег я вам давать не буду, всё равно зря истратятся. Но могу сделать, чтобы вам меньше еды нужно было. Я согласился, он мне и сделал...
- Что он вам сделал? - живо заинтересовался Фельдман.
- А на спину под кожу вшил мне листья зеленые. На солнышке полежишь пару часиков - и есть совсем не хочется. Листья меня питают, как дерево какое.
- То есть вы можете подолгу не есть? Без ущерба для здоровья? А работать вы вот так, без еды, долго ли способны?
Голицын-Мышин замолчал, посмотрел на Фельдмана очень серьезно, а потом вдруг расхохотался:
- Ну, ты даешь! Поверил! Листья под кожу! Ух ты, Господи!
Фельдман смутился:
- Хм... Так нет, что ли, никаких листьев у вас?
- Ни листьев нет, ни веток, ни корней, - и белоэмигрант снова залился смехом.
Просмеявшись, Голицын-Мышин бросил небрежно:
- Да поймите вы, любезный! Чушь всё это и бред. Нет никаких морских чертей.
- Как это нет? - обеспокоенно спросил Фельдман.
- А вот так и нет. Нет двухголовых обезьян с жабрами и "Острова доктора Моро" нет. Газеты и не такое ещё напишут, а вы верите как ребенок. Сказки изучаете, да еще за государственные советские деньги, хе-хе.
- А встреча? - испугался Фельдман.
- А встреча будет, я же обещал. Но я вам говорю, как бывшему соотечественнику: доктор Сальватор - всего лишь обычный врач, известный своей благотворительностью. И ничего больше. Ни-че-го.
2.
Сальватор как царь живет. Мне бы такую хату! Фельдман вспомнил хату, в которой он жил в детстве на Украине и поморщился.
Мраморные своды высились над ним, по стенам цветилась мозаика в античном стиле.
- Это хороший виски, двадцатилетний. Или, если угодно, кальвадос?
Фельдман очнулся:
- Я понимаю, что вам уже было сделано три предложения. Американцы предложили создать из обезьян рабов для плантаций. Ваше правительство предложило скрестить человека и ягуара и подавлять восстания бедноты. А я предлагаю вам совсем другое. Я даже процитирую на память. То, что вы говорили одному журналисту. Ольсену?
- Был у меня такой знакомый, - кивнул доктор Сальватор. - Мы ним познакомились через Хорхе.
- Хорхе?
- Борхес, талантливый писатель из журнала Sur.
Фельдман покивал головой с сожалением: не читал. Потом начал с энтузиазмом:
- Вы тогда сказали, что ваше желание - создать республику свободных людей под водой. Именно это мы и предлагаем вам - создать подводную социалистическую республику!
- Сеньор Фельдман, меня не вдохновляют идеи Фурье, Сен-Симона или Маркса. Я мечтаю о другой республике, - холодно ответил Сальватор.
- Буржуа боятся, что вы освободите человека от его оков, даже наложенных телом! - разгорячился Фельдман.
Сальватор успокаивающе поднял руку:
- Да, вы очень горячи... Вы против так называемой "буржуазии". Вы считаете, что городские жители, буржуа, несправедливо обходятся с низшими классами? Но ведь, насколько я знаю, вы также убиваете "врагов"? Тех, кто не согласен с вами?
- Мы уничтожаем только тех, кто против счастья трудового народа. А вы следите за нашими научными достижениями?
- Да, конечно... Я слышал и о профессоре Павлове, и о Преображенском. Кстати, как сейчас проживает профессор?
- Преображенский? Он в творческом отпуске, в Париже... Как я знаю.
Доктор Сальватор улыбнулся:
- Что ж, я понимаю... Каждая система действует по своему. Вот здесь, в Аргентине, я богатый человек. Могу продолжать исследования, могу лечить бедных людей. А вы предлагаете мне окунуться с головой в другой мир. Не скрою, ваши идеи отчасти мне близки. Всемирная республика Советов. Хотя я и не понимаю точно, что значит это ваше слово - Soviet. Ведь это собрание свободных людей? Они выбирают своих представителей от каждой фермы, завода, а потом эти представители назначают правительство?
- Ммм... Да, примерно так.
- Всё это очень интересно, но я вынужден отказаться.
Доктор встал, показывая, что разговор окончен.
- А может, доктор, мы через недельку с вами ещё раз встретимся? А вы пока подумаете? - сделал последнюю попытку Фельдман.
- Никак не получится, - покачал головой Сальватор. - Через неделю я буду в пути. Сигару?
- Творческая командировка в Европу? - с надеждой спросил Фельдман, уже прикидывая, как можно было бы организовать похищение доктора где-нибудь в Лондоне или Марселе.
- Нет, - ответил Сальватор сухо, и Фельдман вынужден был удалиться.
3.
Капитан Сандерс давно уже разлюбил свою работу. Читанный в детстве Жюль Верн вместе с Джеком Лондоном оказались обманщиками. Умные люди сидели на берегу и "стригли капусту". А он прописался в мире вечной качки, тупых матросов и сомнительных доходов.
Были капитаны, что плавали на прекрасных судах с богатыми пассажирами. Они проводили время среди богачей в отделанных дорогим деревом кают-кампаниях. Но не Сандерс - мечта его обманула. Отец его был уважаемым аптекарем в небольшом оклахомском городке. Кокаиновые и гашишные настойки приносили вполне приличный доход, и Сандерс должен был унаследовать прибыльный бизнес. Но вместо этого он решил стать капитаном Ахавом.
Бизнес остался у младшего брата, а Джеймс отправился в торговый флот. Анкоридж - Сиэтл, Атлантик-Сити - Колон... Он наизусть выучил каждый порыв ветра на этих трассах. Пять лет назад отец умер, а Джимми стал капитаном. В его каюте была неплохая библиотека: "Жизнь двенадцати цезарей" Светония, толстая книга про русского идиота, да много чего ещё там было.
Но сегодня, в свой сорок шестой день рожденья Джимми собрал у себя на столе именно вот эти книги: "Мартин Иден", "Моби Дик", "Двадцать тысяч лье под водой", а также томик Конан-Дойля, в котором прятались не рассказы о Шерлоке, а повести, которые сэр Артур считал "настоящими".
Мысль похоронить их именно в грязном Панамском канале показалась Сандерсу подходящей. Он глотнул из бутылки, взял книги и отправился на палубу.
Вот почему..? Капитан Эриксон в прошлом году для развлечения богачей устроил охоту на акул. Их приманивали кухонными отходами, а потом стреляли. А одну решили поймать на крючок и затащить на корабль: позабавить дам. Эриксон сам взялся анатомировать десятифутовую тварь. И что? Он обнаружил в желудке акулы огромный бриллиант! Сорок тысяч долларов, черт возьми!
Или вот еще, парень из Аргентины. Поймал какую-то морскую обезьяну с жабрами и приучил доставать со дна жемчуг. Разбогател, говорят, невероятно! Мне бы такую обезьяну! Уж я бы все соки из нее выжал! Ах, уютный домик! Ах, Флорида..!
Матрос Бишоп перегнулся через борт и шумно сплевывал табачную жвачку. Рыжий Дженкинс болтал с боцманом, и до Сандерса донеслись обрывки из их болтовни:
- А может, это было чудо? - предлагал Дженкинс.
- Никаких чудес не бывает, - отмахнулся боцман.
- Вот уж точно, не бывает никаких чудес. Всё это обман, и белый кашалот так же скучен, как китаец из Сан-Франциско! - пробормотал Сандерс. Он отошел ближе к корме и бросил книги вниз, в мутноватую воду канала. Дженкинс искоса взглянул на капитана, но благоразумно промолчал. Одна из книг распахнулась и скользнула в воду подобно подстреленной птице. Остальные упали вниз как кирпичи. Сандерс отупело уставился на уходившие прочь струи воды и вдруг вытаращил глаза: над поверхностью поднималась одна из книг. Сандерс смог даже различить темно-красный переплет - это был томик Жюля Верна. А вот показались и две руки, державшие книгу, а затем - пучеглазая голова в шлеме.
- Сеньор, это вы уронили книгу? - крикнул человек по-испански.
- Si! - крикнул в ответ Сандерс. - Только не уронил, а выбросил. К черту книги!
- Вы уверены? - спросил человек. - Она еще не успела сильно намокнуть. Вы можете скинуть веревку, а я привяжу к ней книгу!
Сандерс махнул рукой:
- Не надо!
- Зря! - ответил человек. - Мой отец учил меня, что мало есть вещей в мире, которые дороже книг.
Человек выпустил томик из рук, и тот сразу же скрылся из виду.
- А что, черт возьми, вы делаете в канале? - крикнул Сандерс.
- Я по нему плыву в океан! - прокричал человек в ответ. - Всего вам доброго!
И он скрылся под водой. Странно, подумал Сандерс. Пожал плечами и пошел в капитанскую каюту - продолжать веселье своего сорок шестого дня рожденья.
4.
Сергей Павлович Голицын-Мышин уютно растянулся на балкончике. Солнечные лучи ласкали его зеленую спину. Эх, молодец доктор! Есть-то и впрямь не хочется! Только воды надо не забывать побольше пить, а то кровь загустеет... А может, вшить жабры - и в море? Да нет, возраст не тот. А так - отправился бы хоть сейчас, как и десятки других, туда... К Тихоокеанским островам, через Панамский канал!
Туда, где доктор Сальватор создает свою великую Океаническую республику.