Раздался звонок, и Катюша, первой выскочив из класса, бросилась по коридору к боковой лестнице, расталкивая по пути визжащую мелкоту. На большой перемене школа гудела и топотала, одноклассники разбегались по своим делам, а она, как обычно, торопилась на верхний этаж, туда, в тупичок за углом, к заветному маленькому окну у вечно запертой кладовки. Мимо больших коридорных окон она пробегала, мельком поглядывая на тающие в синем небе остатки облаков.
Поднявшись на лестничную площадку последнего этажа, она, как всегда, затаилась за дверью, ожидая, когда он пройдет мимо. Стараясь дышать потише, Катюша ловила в отдаленном гомоне школы знакомый звук шагов, и ее сердце сладко замирало в ожидании.
За спиной ее, внизу, на лестнице, а также в той части коридора, что не примыкала к тупичку - везде, кроме этого закутка, с воплями носилась ребятня, слышны были окрики учителей, разговоры старших, но здесь всегда, к удивлению и радости Катюши, было тихо и пусто. И можно было не бояться, что ее, одиноко прячущуюся за дверью боковой лестницы, кто-нибудь заметит и поднимет на смех. Даже он ее никогда не замечал.
Сегодня она ему скажет - пообещала себе Катюша. Сегодня.
А вот и он.
Как обычно, он показался в пустом коридоре один, оторвавшись от каких-то приятелей из его класса, которые никогда за ним сюда не ходили. С немного растерянным видом (как ей нравилась эта его растерянность во взгляде! Такая... нездешняя... она не могла подобрать слов) он нырнул в закуток у кладовки и осторожно устроился на подоконнике маленького окна. Катюша тихонько заглянула за угол, прижимаясь к крашеному бетону стены, и удовлетворенно вздохнула.
Небо за окном окончательно очистилось от облаков, как всегда в эти минуты. Он сидел на подоконнике боком, обхватив согнутую в колене ногу, и его тонкий профиль отчетливо рисовался на фоне яркой заоконной синевы, как в ее любимых аниме. Челка его рассыпалась, сквозь нее просвечивали легкие лучи. Озаренный солнцем, он задумчиво вертел в пальцах что-то маленькое, голубое... Пронзительная красота мгновения заставила серде Катюши болезненно сжаться. На ее глаза навернулись слезы. Она сморгнула, и солнечная паутина на миг окрасилась влажной радугой.
Катюша не помнила, когда пришла сюда впервые. Это продолжалось так давно, что она не сказала бы даже, какое тогда было время года. День за днем она приходила и пряталась за углом, и смотрела, как он сидит здесь один, такой красивый, такой загадочный и грустный, на фоне неизменной небесной синевы, освещенный в профиль сияющим солнцем. Все, как она мечтала, пересматривая свои фильмы и плача втихомолку, не в силах сдержать восторга и непонятной печали.
Пару раз она попыталась было подойти к нему поближе в другое время и в другом месте, но Юрик был на целых два класса ее старше, вокруг него толклись какие-то грубые пацаны и дылды-девчонки, и сам он, когда гонял по двору или трепался со своей компанией, не вызывал никакого желания с ним знакомиться. Катюша бросила эти свои попытки, хотя и продолжала наблюдать за ним издали постоянно Она оставила себе только одну тайную радость - каждую большую перемену пробегать по коридору, следя мимоходом, как рассеиваются за окнами облака, а потом стоять за углом, прижимаясь к шероховатому бетону, и таять в сладкой неге, пока не прозвенит звонок. Тогда он, будто очнувшись, недоуменно и зло встряхивал головой, соскакивал с подоконника и бежал в свой класс, но за мгновенье до этого Катюша исчезала на лестнице, и он никогда ее не видел.
Но то, что вчера случилось, теперь не выходило из головы, не давало ей покоя, теребило ее изнутри. Она, как всегда, подсматривала за Юриком из-за кустов, а он болтал со своими одноклассниками у скамейки в школьном сквере, свалив рюкзак в общую кучу. Они смеялись и договаривались о чем-то, а когда договорились, разобрали свои рюкзаки и ушли, под скамейкой блеснуло что-то... цветное, голубое, радужное. Катюша подбежала и подняла с земли Рэйнбоу. Рейнбоу! Ее любимая поняшка!
Конечно, она могла принадлежать только Юрику. Никому другому. Это Катюша поняла сразу. Ее просто резанула догадка: это его тайна! Он ведь нежный, чуткий. Он любит то же, что и она, но никому не может признаться, чтобы его не засмеяли, поэтому он такой грустный!
Чтобы убедиться окончательно, она положила пластмассовую поняшку обратно под скамью, опять спряталась в кусты и стала наблюдать. И точно: довольно скоро он вернулся в сквер, неуверенной вихляющей походкой, то и дело останавливаясь и оглядываясь, странно кривя лицо. "Иди, иди! - думала Катюша, изо всех сил желая ему помочь. - Никто не увидит, никого здесь нет. Не бойся!"
Он действительно дошел до скамьи, заглянул под нее, достал Рэйнбоу и спрятал поглубже в рюкзак. Катюша облегченно выдохнула, а Юрик вдруг сорвался с места и бросился бежать - наверное, догонял своих приятелей...
"Завтра принеси Рейнбоу с собой, - мысленно попросила его Катюша. - Там безопасно, там никто не увидит. Там можно быть таким, какой ты есть."
Она загадала: если он принесет поняшку, Катюша наконец выйдет из своего укрытия и во всем признается. И тогда все станет немыслимо хорошо.
- Юрик, ты чего это здесь торчишь?
Катюша вздрогнула, приходя в себя. Мимо нее с топотом и визгом пронеслась ватага малышни. Коридор был заполнен. А в закутке стояла целая толпа одноклассников Юрика и разглядывала его с недоумением и любопытством. Катюша взглянула тоже.
Такого ужаса на его лице она не видела никогда. Словно змея его ужалила - да нет, сразу тысяча змей. Он слетел с подоконника, едва не упав, вытаращил глаза и словно бы не понимал, где он и что с ним происходит.
Одна из дылд заметила игрушку, которую он все еще сжимал в кулаке.
- Гля! Вот она где моя поняшка! Так это ты ее у меня спер!
- Динка, да он в тебя втюрился! - гоготнула другая дылда.
- Тили-тили тесто, жених и невеста! - выкрикнул кто-то из пацанов.
И тут они заржали все. Катюша едва дышала от ужаса, слезы душили ее, ноги подгибались. Она не могла смотреть на это, но и сдвинуться с места не могла.
Тут Юрик наконец пришел в себя.
- Да пошли вы все в жопу! - Он размахнулся и швырнул голубую поняшку в угол. Потом оттолкнул стоявших на пути и пошел к лестничной площадке, сцепив зубы.
- Э, а ну поднял! Я кому сказала! - заорала вслед ему дылда-Динка.
- Отвянь, дура! - Тут он наткнулся на Катюшу, которая как будто приросла к месту. - Не путайся под ногами, малявка! - Он пихнул ее и побежал вниз по лестнице. И наконец прозвенел звонок.
Оставшись одна, Катюша бездумно поглядела в быстро сереющее окно. Потом подошла к забытой всеми голубой поняшке. "Малявка, - вспомнила она. - Да, малявка. Но я вырасту."
Она не спеша поставила ногу на маленькую пластмассовую игрушку и с наслаждением надавила.
Клубящуюся черноту за окном пронзила белая молния.