Кажется, минут десять он смотрит в зеркало. Тон не позволит опаздывать, но волосы уложить придется все равно, так Чарли Майер выглядел куда старше своих смешных семнадцати. Загребает копну и тянет их на бок, кривляясь в страшных мучениях. А все равно выглядит на семнадцать.
Чарли выпутывает расческу из волос, кладет её под струю кипятка и потом снова запускает в волосы и снова корчится.
"Никуда не годится" - думает он - "а пиджак, так и вообще, дерьмо. Нет, точно не сегодня. Позвонить?"
Он снова смотрит на себя в зеркало, а потом на наручные часы.
Чарли вытирает себя шелковым полотенцем и выливает на шею пару тройку литров духов. Думает, что готов и начинает гладить белье.
Брюки он погладил отлично, он даже где-то вычитал, как правильно это делать, чтобы выглядели с большим лоском, а пиджак был весь в складках. Его он гладить никогда не умел, да и не особо любил, но в нем Чарли давали лет двадцать, не меньше, и как обычно бывает, изображали страшное удивление на своих лицах, когда он рассказывал о своем настоящем возрасте.
Часы стали тикать чуть громче, и Чарли загнул манжет рубашки, чтобы взглянуть на них.
"Фуууух" - он медленно выдохнул воздух и широко раскрыл глаза. Теперь бы только успокоиться. И не опоздать.
Чарли положил утюг на стальную подставку и надел еще не успевшие остыть брюки. Они казались меньше на пару размеров и были довольно горячими, так, что ему пришлось немного попрыгать и выйти на прохладный балкон.
Чарли достал сигарету и стал смаковать её между пальцами. Он смотрел с балкона на старенькие вывески кафе, на которые падал свет от желтых фонарей.
"Возьму, пожалуй, сотню долларов! А вот просто так. Возьму" - он уже было решил кинуться к копилке, но на полпути остановился с сигаретой в руках - "Нет. Куда претенциозней было бы еще и машину взять у Робсона. Так не пойдет. Возьму пятьдесят. Так для всех лучше. И курить не буду, вот просто не буду и все!".
Он переломил сигарету между пальцами и положил в пепельницу. А часы снова заиграли с большей силой.
Чарли схватил со стола пятидесятидолларовую купюру и маленькую черную шляпу. Еще раз взглянуть в зеркало. Теперь порядок, можно и выдвигаться.
Дверь маленькой комнаты открылась и тихими шагами он стал пробираться между коробками с одеждой. Входная дверь слегка скрипнула, и тогда Чарли понял, что никого не разбудил и можно рвануть вниз по серым ступенькам подъезда прямиком к той, что наверняка уже ждет его возле ресторана.
Ох, и хамом же был наш Чарли. Любил опаздывать на свидания, считал, что это ему придает особого шарма. Идиот конечно, но был прав. Девушек у него всегда было предостаточно, знакомился он с ними обычно, посещая, ну или делая вид, что посещает лекции по романской филологии. Дамы там были высшего сорта. По крайней мере, все окружение Чарли активно пропагандировало ему посетить пару тройку этих самых лекций.
А сейчас он неспешно шел по тротуару и курил. Все-таки закурил. Никогда он не волновался перед свиданиями. Чарли не стеснялся толпы и всегда громко шутил, чтобы все вокруг его слушали. Но в этот раз испугался.
Не так уж и красива. А при некоторых ракурсах и совсем несносна, но он был влюблен, а когда он влюблялся, ничем хорошим это никогда не закачивалось.
Так Чарли и шел по тротуару прямо до автобусной остановки, было уже около восьми, и остановка освещалась лишь редкими бликами автомобильных фар. Но ему нравилось сидеть здесь одному. В темноте.
Старые потрепанные скамейки скрипели, когда он садился на них, а порванный кусок рекламного плаката истерично трепался на сильном ветру, обиваясь о стальные опоры крыши. Чарли нравился этот вечер. Так сильно нравился, что он вальяжно развалился на краю скамейки и снова закурил.
"Я однозначно ей понравлюсь. Всегда нравлюсь. А особенно ей" - он выпускал из носа струйки дыма и поглядывал на перекресток, из-за которого обычно выходил автобус. Чарли вдруг охватил легкий озноб от вечернего ветра, и он слегка съёжившись, засунул руки в карманы серого пиджака.
Автобуса все еще не было, и тогда он стал играть зажигалкой. Он открывал и закрывал её большим пальцем руки и поджигал паутину под лавкой.
Паутина сгорала очень быстро и почти так же искрила как свежий порох.
Вскоре Чарли надоело так играть, и он положил зажигалку обратно в карман.
В эту минуту из-за поворота показались знакомые большие фары автобуса, и Чарли стал махать ему рукой.
Через двадцать минут он уже расплачивался с кондуктором и выходил на ночную улицу через маленький дверной проем.
Теперь стало совсем холодно, и Чарли искренне надеялся, что его новоиспеченная знакомая оделась теплее, ведь в противном случае придется одолжить ей свой пиджак, а это в его планы никак не входило.
Он уже мог различить надпись на ресторане по ту сторону улицы и мягкими шагами стал пробираться сквозь цветочные ларьки.
"Может купить ей цветов?" - на секунду подумал Чарли. Однако стоило ему разглядеть маленькие деревянные бирочки с ценами, и желание встретить её с букетом роз в руках довольно быстро испарилось.
Хотя цветы были отличные. И хризантемы и лилии и сиреневые тюльпаны, он такие видел впервые в жизни. Но красивее всего были розовато - красные розы. Их он запомнил наиболее ярко. Видно было, что они совсем свежие и что их могут купить в любой момент. Стоили они не так дорого, наверное, потому, что выглядели совершенно не экзотично, а просто мило.
"Похожи на Лизи" - подумал Чарли - "Просто и до жути мило, может и вправду купить?" - он не стал теперь долго раздумывать и купил у довольно приятной продавщицы небольшой букет этих самых роз.
Выглядел он теперь чересчур импозантно, ему это даже слегка не понравилось, и он решил снять пиджак и понести его в руке вдоль до самого ресторана. А ресторан уже серебрил своими большими буквами и его маленькие лампочки, половина из которых уже давно не горели, теперь мерцали в свете белого "Триумф", припаркованного напротив.
Ужасная машина. Чарли не любил таких, считал их простоватыми. Хотя "Кортину" он любил, а она тоже была простецкой. Все тогда любили "Феррари". Они действительно были великолепны, особенно шестьдесят пятого года. "Берлинетта" казалась такой грациозной и плавной, но при этом страстной и красивой.
Красные "240е". Любил их Чарли до смерти, и все его друзья любили, хотя ни у одного еще не было своей машины. Но автомобильные журналы выписывал каждый. И обсуждали их без конца, словно что-то в этом понимали.
Чарли подошел к входу в ресторан и взглянул на часы. Было уже около десяти, и он понял, что слегка опоздал, ему даже показалось, что Лизи могла придти раньше, не увидеть его и отправиться домой на такси, так и не дождавшись. Это было в её вкусе. Всего второе свидание, но он влюблен. И она. А может, и нет. Смешно сказать, но он все еще не знал, нравится ей или нет. Наверное, нравится, наверное, даже больше, раз позволяет себе мечтать о том, как они беззаботно гуляют вместе в зеленом и свежем парке за городским прудом.
Чарли уже сидел за столиком и заказал себе довольно дорогой коктейль. Суть здесь была не в самом коктейле, а в его цвете и фужере в котором он подавался. Еще больше импозантности было ему только на пользу.
Через десять минут дверь ресторана открылась, и на пороге появилась девушка в синем шелковом платье, которое медленно струилось между белыми искусственными колоннами и развивалось за ней небольшим шлейфом, который привлекал к себе внимание всех мужчин в этой светлой комнате. Чарли отодвинул стул и поднял с него букет с цветами. Они немного растрепались и слегка поникли, но пахли по-прежнему изумительно.
Лизи не сразу заметила красивый стол в цвет её платья в правом углу ресторана. Она немного постояла, вкинув голову к потолку, и стала медленно продвигаться между столиками. Чарли понимал, что щелкать пальцами было бы не вежливо, и стал просто ждать, пока девушка сама найдет его. И она нашла. Буквально через пару секунд её взгляд упал на сногсшибательный пиджак, о котором вы уже слышали и, сияя простой девичьей улыбкой, Лизи развернулась и пошла прямиком к Чарли Майеру, который теперь нервничал, словно матадор на арене. Он быстро вскочил, и слегка наклонив голову, словно придворный паж, вручил ей букет. Она обняла его, и после пары тройки идиотских взглядов, от которых Чарли раскраснелся еще больше, они, наконец, сели за свои места и, заказав пару коктейлей и десерты, стали ждать свой заказ и смеяться, вспоминая своих однокурсников.
- Ты была неотразима, богом клянусь, неотразима.
- Это вышло спонтанно, но спасибо.
- Все равно неотразимо, лучшего выступления после тебя я не видел, хотя и до, тоже.
- Льстишь Чарли? - Лизи на мгновение приподняла из-за стакана глаза и со смущенной улыбкой смотрела на своего собеседника.
- Ничуть, лучшая пианистка Лондона.
- Иди к черту Майер.
- Ну, я же серьезно!
- Тогда иди к черту два раза - они вдруг звонко засмеялись, но потом поняли, что сидят уже не в пабе, а в приличном заведении и одновременно прикрыли рты ладонями и стали смеяться про себя. Им явно нравилось общество друг друга. Чарли точно нравилось. Чарли был в восторге от неё.
Какая же красивая, черт бы её побрал, какая красивая. Как там было у Сэлинджера? Ах да: "Но как же эта дура танцевала!". Вот и. с Лизи было так же. Ничего в ней особенного нет, и умом способным тебя заинтересовать она не могла, но Чарли был в восторге. Может она даже книги интересные читает? Чарли немного придвинул себя к столу и, облокотившись, спросил.
- Читаешь сейчас что - нибудь?
- Только Уайльда недавно закончила. Я в восторге от того, как он пишет.
Твою мать, - подумал Чарли, и решил немного пригубить коктейль, прежде чем ответить. Что угодно, но бога ради, только не Уайльд. Чарли терпеть его не мог, сам до конца не понимал почему, но не мог. Возможно потому, что Уайльд хорошо писал, в отличие от него самого.
Чарли немного выпил и поставил стакан на край стола.
- Мой любимый писатель! - с чувством ничем не передаваемого идиотизма пролепетал он.
- Правда? Нет, подожди, ты серьезно?
- Конечно, обожаю "Портрет", так писать может только гений, или человек несчастный, кем, скорее всего, он и стал под конец - сказал Чарли.
- Дивная история, хотя её многие воспримут неправильно.
- Ты про его жизнь? Пожалуй, что да, хотя я его могу понять - глаза Лизи внезапно округлились, и она слегка приоткрыла рот. Чарли, который внезапно осознал, что ляпнул глупость еще большую, чем его внезапная любовь к Оскару Уайльду, опередил её.
- Ну, не совсем в таком контексте.
- Тогда ясно - Лизи немного расслабилась и тоже решила выпить - насчет моих предпочтений все ясно, а как же ты?
- Упиваюсь трудами Хемингуэя.
- Неторопливо проговорил Френсис Скот - они засмеялись, и Чарли заметил, насколько красива была её улыбка.
- Ну а если серьезно?
- Лучших писателей у Америки больше нет.
- Интересный факт, я ничего о нем не знаю.
- Думаю тебе и не нужно, мало женщин, которые способны его читать
- А те, что способны, по умолчанию, превосходят своих конкуренток?
- Этого я не говорил, просто женщинам нет особого смысла читать Хемингуэя.
- А с чего ты это взял? - Лизи снова нахмурилась и отодвинула от себя тарелку - я, например, прочла недавно "Улисса", и считаю, что Джойс довольно неплох.
Много же ты вынесла оттуда, раз такой гений как Джеймс Джойс по твоему, безусловно, авторитетному в сфере мировой литературы мнению, "неплох!" - подумал Чарли.
- Да потому что писал он по большей части про войну в Испании и бои быков. Мало кому это интересно.
- Мне интересно - с глупейшим выражением лица заявила Лизи.
- Вот бы не сказал.
- Ты норовишь обидеть меня - она, наконец, осушила свой стакан и с небольшим стуком опустила его на стол.
- Как же ты в этот момент мне напоминаешь одного человека - Чарли облокотился на собственное колено и с улыбкой взглянул на свою собеседницу.
- Рейчел, даже не удивлена.
- Именно, у вас день зря прожит, если не удалось обидеться на кого нибудь.
Лизи принялась за десерт, и лицо её вдруг налилось краской.
- Очень хорошо, что ты о ней вспомнил, я как раз собиралась спросить:
Когда вы, наконец, прекратите пудрить мозги всему кампусу и объявите о том, что встречаетесь?
Чарли показалось, что пирожные с клубничной начинкой сейчас пойдут у него носом. Он, кажется, ожидал от этого свидания чего угодно, но только не разговоров о Рейчел Маинд, с которой его связывали исключительно дружеские чувства, которые не могли перерасти во что-то большее даже перед угрозой атомной войны. Но всем вокруг естественно было глубоко на это плевать и каждый день, по всему колледжу раздавались отголоски все новых и новых слухов. Плевать на все это Чарли тянуло в еще большей степени.
- Вот уж страшную глупость ты сейчас сказала.
- Ничего и не глупость.
- Еще какая глупость, и ты это знаешь, тебе не кажется, что для пары мы слишком сухо общаемся?
- А тебе не кажется, что она проводит с тобой больше времени, нежели с ним?
- Нет, не кажется, просто мы часто гуляем в парках, удивишься, но с ней бывает жутко весело, временами
- А со мной значит скучно, я, значит, достаю тебя вопросами? - Лизи прилегла на спинку стула и скрестила руки на груди. На ее лице осталась лишь эта недовольная гримаса, которая по её мнению, очевидно, была той самой неповторимой изюминкой в структуре этого величественного образа.
- Лизи, ну не обижайся и не неси чепуху, мне уже давно плевать на нее.
- Тааак! - глаза его собеседницы вдруг оживились, и она снова облокотилась на стол, взявшись за новый бокал мартини - значит, когда-то она тебя нравилась.
Чарли понял, что заткнуть свою уже не столь привлекательную, в свете этих маленьких и сверлящих все вокруг глаз, спутницу он сможет, лишь дав ей то, что она хочет, а поэтому закурил сигарету и поэтично отвел взгляд в сторону.
- Боже, Лизи, это было уже тысячу лет назад.
- Мужской цитатник, страница первая, глава первая.
Чарли взглянул на неё с легким налетом презрения.
- Это действительно было давно, и сейчас ничто уже не напомнит мне об этом. И вообще, стал бы я звать тебя на свидание? - теперь они смущенно улыбались и смотрели только в глаза друг другу.
- Еще как бы стал.
- Нет, не стал бы, и хватит на этом.
- Действительно, лучше расскажи о своей любимой книге, готова поставить тысячу фунтов на "Прощай оружие!".
- Готовь тысячу фунтов.
- Ну ладно, просто скажи, что за книга?
- Скорее рассказ.
- Плевать, просто назови.
- Тебе это ничего не даст по большому счету, рассказ малоизвестный.
- И тем не менее.
- "За рекой в тени деревьев".
- Неплохо звучит, а вкратце не опишешь, о чем он?
- О любви, о смерти, и о том, что с честью можно жить, но не умереть
- Даже интересно, думаешь, мне стоит её прочитать?
- Нет.
- Опять оскорбления?
- Нет, просто я бы не советовал, и все - Чарли прикрыл лицо бокалом и немного отвел взгляд в сторону.
- Интересно почему?
- Потому что он слишком правдив
- А рассказ может быть слишком правдив?
- У Хемингуэя, да.
- Тогда давай поговорим о чем-нибудь другом - сказала Лизи.
И они стали говорить и переливаться в свете этого белого ресторана, потолки которого подобно белому замку окружали их маленький светлый столик.
Прошла уже куча времени, за которое они, похоже, так сильно привыкли друг к другу, что не хотели различать лиц людей, сидевших рядом.
Чарли еще никогда не любил девушку так сильно. Раньше он и не понимал, насколько это может быть прекрасно, - жить. Но не жить, перебираясь с лекции на лекцию, не успевая покурить и забежать в кафе, а жить просто так, не думая ни о чем кроме этих зеленых глаз.
Принесли последние коктейли, и чрез полчаса общения Лизи вдруг поняла, что совершенно потеряла счет времени.
Все вокруг вдруг стало до банального просто. Они просидели в ресторане чуть ли не два часа, и когда пришло время расходиться, Чарли подал её руку. Лизи, дико краснея каждый раз, когда он прикасался к ней, поднялась со своего места, и когда Чарли расплатился, они вышли из белой комнаты ресторана, дойдя до авеню, остановились на хорошо освещенном перекрестке.
Чарли никогда так не сиял, как сейчас. Казалось. Он был готов затмить собой этот фонарный столб и самому осветить путь для Лизи. Маленькая милая Лизи. Он действительно тебя любит.
Они стояли и, молча, смотрели друг на друга, пока она не прервала эту тишину.
- Мне уже пора, все было изумительно, спасибо тебе
- Спасибо, что терпишь меня уже второе свидание - они снова заулыбались и лишь изредка отводили друг от друга влюбленные взгляды.
- До завтра Чарли, я пойду.
- Я провожу тебя.
Лизи вдруг смутилась, и вся краска разом пропала с её безупречного лица.
- Нет, спасибо, но меня сейчас встретят, думаю, меня уже ждут
- Давай я все-таки сам передам тебя в надежные руки и только тогда успокоюсь - Чарли искренне заулыбался. Лизи тоже изобразила нечто похожее на улыбку, но потом вдруг осеклась.
- Извини, но я, пожалуй, пойду, не волнуйся за меня, мне только спуститься вниз на одну улицу.
- Как же это должно выглядеть, я должен проводить тебя.
Лизи словно окаменела, её лицо стало еще белее.
- Меня правда встретят, не беспокойся Чарли - и снова её милое лицо расплывалось в тонкой улыбке, освещаемой фонарным столбом.
Чарли и не думал больше отстаивать право провожать её, он улыбнулся в ответ и прикрыл на секунду глаза.
Ему казалось, что все это сон, который непременно сбудется с ним позже. Но не сейчас.
- Хорошо, тогда до завтра.
- До завтра.
Они снова неловко переглянулись, и Чарли даже подумал настоять на своем и проводить её.
До жути она была красива, все в ней было прекрасно, но какая же дура, если подумать. Он был влюблен.
Она пошла вниз по улице и напоследок помахала рукой. Чарли тоже помахал рукой и улыбнулся все так же искренне. Он решил прогуляться по авеню и прошел уже несколько улиц, прежде, чем увидел пустующую остановку и решил присесть на лавку. Он был возбужден. Думал только о третьем свидании. Он уже предвкушал, как проведет с ней этот день. Он был доволен собой, а потому, курил еще больше чем прежде.
Чарли просидел на скамейке около часа.
На противоположной стороне улицы двое парней ковырялись в стареньком мотоцикле, который, похоже, даже не собирался заводиться. Один из них, высокий брюнет, без конца дергал стартер, но мотоцикл, лишь слабо хрипел и кряхтел, выплевывая из выхлопной трубы клубы черного дыма.
Звук автомобильного двигателя заставил их оглянуться.
Машина припарковалась неподалеку от магазина и из ее коричневого салона вышла Лизи. Она подошла к дверям здания, не переставая нервно оглядываться по сторонам. Но вдруг, показался и сам водитель. Это был высокий брюнет с довольно угловатыми чертами лица. Он не улыбался, он просто не сводил с ней взгляда.
Он подошел к ней и поцеловал. Она медленно провела рукой по его лицу и улыбнулась, но сделала это как-то особенно, может быть, даже искренне.
Водитель развернулся и сел в машину, на прощанье, посигналив клаксоном.
А Лизи уже исчезла в дверях магазина.
Чарли даже не привстал со своего места, он просто проводил глазами желтый капот автомобиля, который быстро сворачивал за угол.
А на другой стороне улицы двое парней прекратили мучить свой мотоцикл и, вытирая руки, переглянулись
- Ладно, отгоню обратно в гараж - сказал один из мотоциклистов.
- Топливный насос?
- Скорее всего, да и черт бы с ним, починим, и завтра снова будет жить.
На остановке уже никого не было, только два маленьких человека толкали свой маленький мотоцикл вверх по освещенной мостовой и что-то тихо говорили друг другу.