Мутовчийская Ирина Зиновьевна : другие произведения.

Помогайка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Граница между Россией и Китаем.Помогайка со странным именем Калина каждый месяц ездит в Китай,чтобы подзаработать.Для справки: "Помогайки - профессия, получившая популярность после перестройки. Граждане России, в основном живущие рядом с китайской границей, могут за символическую плату в сто-двести рублей (в зависимости от сезона) отдохнуть в Китае и приобрести необходимые вещи. В качестве платы на обратном пути туристам предлагается перетащить через границу сумку весом тридцать пять килограмм. Помогайка - профессия нелегальная. Официально это называется "экономтур". В основном, в качестве помогаек едут женщины. Куда везут сумки и что в них лежит, помогайкам не интересно. Их задача - перетащить сумки через границу, выдав товар, который лежит в сумках, за свой, если пограничники устроят проверку. Кошмар начинается, если границу собираются переходить туристы из четырех или пяти групп одновременно: в каждой группе минимум пятнадцать-двадцать человек. У каждого человека, помимо помогайкиного груза, еще три-четыре свои сумки. А накопитель очень маленький и тесный. Переход границы может тянуться от пяти часов до двух-трех суток. Не дай бог в этот момент приспичит переходить границу обыкновенным туристам, не относящимся к племени "помогаек".
  
  Книга из серии 'Китай моими глазами'
  
  ПОМОГАЙКА
  Экзотический детектив
   Для справки: 'Помогайки - профессия, получившая популярность после перестройки. Граждане России, в основном живущие рядом с китайской границей, могут за символическую плату в сто-двести рублей (в зависимости от сезона) отдохнуть в Китае и приобрести необходимые вещи. В качестве платы на обратном пути туристам предлагается перетащить через границу сумку весом тридцать пять килограмм. Помогайка - профессия нелегальная. Официально это называется 'экономтур'. В основном, в качестве помогаек едут женщины. Куда везут сумки и что в них лежит, помогайкам не интересно. Их задача - перетащить сумки через границу, выдав товар, который лежит в сумках, за свой, если пограничники устроят проверку. Кошмар начинается, если границу собираются переходить туристы из четырех или пяти групп одновременно: в каждой группе минимум пятнадцать-двадцать человек. У каждого человека, помимо помогайкиного груза, еще три-четыре свои сумки. А накопитель очень маленький и тесный. Переход границы может тянуться от пяти часов до двух-трех суток. Не дай бог в этот момент приспичит переходить границу обыкновенным туристам, не относящимся к племени 'помогаек'. А еще помогайки - это люди, которых окружающие все время 'грузят' своими проблемами. Люди, которые по причине своей робости или врожденной деликатности просто не могут сказать 'Нет!'.
  
  Глава 1. Перепутанные сумки
   -Слышь, Калина! Все, расслабься и не шебаршись! Там впереди группу с товаром арестовали! Все сумки заворачивают назад, в Китай! Сейчас разборки начнутся!
  - Ну все! Это еще часа на два! Слушай, это во сколько же мы дома будем? Сейчас по китайскому - три, по нашему - пять часов, а мы еще даже не начали проходить границу!
  - Не дрейфь, подруга, все когда-то кончается! Ты чего такая красная?
  - На себя посмотри! У меня под шубой только три кофты, два платья и куртка, а на тебе сколько шуб надето? Жаль, зеркала нет под рукой!
  - Смейся, смейся! Вот вернусь домой, продам шубы, буду с наваром, а ты что продашь? Три кофты? Ну чего молчишь? Нет, подруга, ты мне сегодня чего-то не нравишься, молчишь и красная вся!
  - Да нормально все!
  - Нет, не нормально, я же вижу! Ты...
  - Тань, да не кричи ты так, вон оглядываться уже стали! Ну жарко, ну температура, а делать то что? Узнают, вообще не выпустят домой! Успокойся!
  - Хочешь конфетку? Ты пока чай выбирала, я за двумя тетками наблюдала. Пока китаец вокруг тебя суетился, тетки у него прямо с прилавка натырили конфет два кармана! А еще орех! У них внутри курток карманы накладные вшиты!
  - И ты ничего не сделала?
  - Как ничего? Вот, конфет купила! Специально для тебя! А если ты по поводу этих теток...Я думаю, каждый живет так, как считает нужным! И не нам с тобой осуждать их. Ничего, китайцы с этого не обеднеют! Вон, какой городище - Суньфэньхэ - на наших, помогайкиных муках за семнадцать лет отгрохали. Ведь я помню, когда только начинала товар возить, это был поселок с вокзалом и двумя магазинами. Палатки еще стояли под тентами, и грязь была, грязь непролазная! А сейчас, погляди, в каждом маломальском магазине эскалатор и...Калина, ты что?
  Когда Калина пришла в себя, оказалось, что она сидит в теньке, на воздухе. Чтобы не было проблем, руководитель группы выдала Калину за беременную. Таможенники не стали разбираться. Да и кому это нужно, когда вокруг шумит и возмущается море помогаек, когда из-за обилия сумок некуда ногу поставить, а телефон разрывается, и начальственные голоса грозят всеми карами, если арестованный груз не отправится дальше, по месту назначения. По сравнению с Татьяной, помогайкин стаж у Калины был небольшой, всего шесть месяцев. Поездки были тяжелыми, но проходил месяц, и Калина снова собиралась в дорогу, забыв о предыдущих трудностях. Конечно, она ездила не из-за удовольствия, этот бизнес приносил хоть какой-то дополнительный доход семье одинокой женщины, воспитывающей сына-школьника.
  В стане помогаек началось шевеление. Калина очнулась от своих дум, к ней бежала Татьяна.
  - Очухалась!? Ну пошли, быстрей! А то группа 'Владколеса' вперед нас рвется!
  - А где мои сумки?
  - Там, в куче! Да, не бойся, я глаз с них не спускала! Пошли потихоньку!
  - А что, сколько групп уже прошло?
  - Две. Пошли скорей!
  - Пошли. Подожди, а что эта тетка с девчонками молоденькими делает? Может вмешаться?
  - Лупит их! Не видишь что ли? У нее какой то свой бизнес, и она этих девок наняла, а они напились! Надо сумки тащить, а они лыка не вяжут! Кто бы их самих через границу перетащил! Да пойдем же! Всем хорошей не будешь!
  Волновалось людское море, стянутое тесными рамками накопителя. Войдя в душное помещение, Калина покачнулась, но, поборов дурноту, двинулась сквозь людские дебри к своей группе, поминутно наступая на ноги и оскальзываясь на сумках. Пропускали ее очень неохотно, если бы не Татьяна, Калина так бы и топталась около входных дверей.
  Подойдя к группе, Калина увидела, что руководитель ее группы спорит с руководителем группы 'Владколеса'. Обе женщины разгорячились настолько, что от них явственно шел пар. Спор шел о том, какая группа пойдет первой, стадия интеллигентных разговоров была уже окончена и обе женщины перешли на прямой текст.
  - Вот и жди своей очереди! Повозишь народ через границу с мое, тогда и будешь проходить первой! Мы первые из автобуса вышли!
  - Это еще посмотреть надо, кто первый! Вон, наша сумка лежит! Лежит себе ровнехонько, а ваши сумки где? Сзади! Наташка, твоя сумка? Вот и вставай вперед, чего жмешься!
  - Какая Наташка, при чем здесь твоя Наташка, ты что не видишь, что это сумка нашей группы?!!! Ручка красной ленточкой перевязана!
  - Это у нас сумки красной лентой перевязаны! А вы...
  Калина покачнулась, в отличие от товарок, с горящими глазами внимающих каждому слову своего руководителя, ей в данный момент было не до разборок. Ее задачей было не отключиться во время долгожданного перехода границы.
  Помогайки обеих групп столпились вокруг руководителей и подбадривали криками и возгласами двух женщин, готовых сойтись в рукопашной.
  - Это тебе не секретаршей у начальника сидеть! Здесь свои правила и нечего вперед лезть!
  - Что, советские времена вспомнила? А я тоже кое-что помню! Я помню, как ты в магазине за прилавком кричала 'За колбасой не занимать!' А у самой в подсобке...
  - Какая колбаса, какой магазин! Что ты мелешь?
  Бизнес-леди перетащила, наконец, двух своих невменяемых помощниц вместе с сумками и настала очередь другой группы. Но разгоряченные спором тетки еще долго орали бы и бесновались, сходясь и расходясь посреди живого ринга, если бы на середину круга не вышел таможенник. Грозный окрик представителя границы мгновенно охладил головы спорщиц, и через несколько мгновений туристы выстроились друг за другом. Началась процедура протаскивания сумок и проход границы. Раньше Калина легко справлялась с сумками, а сегодня, будто камней кто напихал в необъятную торбу. Помимо помогаечной сумки в руках у Калины были еще пять ее собственных. Калину начало тошнить и, если бы не Татьяна, ей было бы не осилить путь от досмотрового зала до автобуса. В автобусе сесть было некуда, в багажнике места не было, и поэтому оставшиеся сумки, а это было где-то девяносто процентов от всей поклажи, сложили прямо на пассажирские сиденья. Сумки закрыли белый свет, и путь до выезда с территории границы пассажиры проделали в потемках и стоя.
  Зажатая со всех сторон уставшими и потными телами, Калина стояла и повторяла себе, что больше 'никогда, никогда, никогда...'. Никогда она не поедет больше помогайкой. Но, как говорила Татьяна, все кончается, и через час Калина смогла, наконец, сесть и вытянуть ноги. Автобус ехал домой. Сумки, погруженные в трейлер, двигались где-то впереди. Все начали переводить часы на наше время и звонить родным и знакомым. Ведь на границе сотовые телефоны не работали. В автобусе стоял гул. Калина даже не стала включать телефон. Звонить ей было некому. Единственная подруга дремала на соседнем сидении. Сын был у мамы. И дома Калину никто не ждал.
  
  Глава вторая. Поиски хозяйки сумки.
  
  
  Дома Калина была в два часа ночи. Весь следующий день прошел в борьбе с последствиями от обеда, который она съела перед отъездом в китайском ресторане 'У Андрюши'. Температура упала только к вечеру. Утром надо было ехать к маме забирать сына, и Калина решила разобрать одну из сумок, чтобы достать кофточку, которую купила маме. Каково же было удивление женщины, когда в своей сумке она обнаружила чужие вещи. Да и сумка оказалась чужой. Поразмыслив, Калина пришла к выводу, что это, вероятно, сумка одной из помогаек из 'Владколеса'. Женщина расстроилась, в потерянной сумке лежали вещи, которые заказали ей друзья и знакомые. Деньги были потрачены, а отдавать нечего. Вещей не было. Позвонила Татьяне, та тут же развила бурную деятельность и заявила, что надо идти во 'Владколеса', чтобы выяснить адрес похитительницы сумки. Настроение у Калины упало еще больше. Она терпеть не могла куда-то ходить, что-то доказывать и выяснять, но делать было нечего. Примчавшаяся Татьяна покопалась в вещах и с победным криком извлекла из груды вещей пачку фотографий в фирменном пакете. Фотографии были свежие, вероятно, только что отпечатанные. Вооружившись фотографиями, женщины отправились в турфирму. Там их встретили неприветливо. Вернее, сначала, когда менеджер приняла их за потенциальных клиентов, Татьяна и Калина получили свою долю улыбок, но стоило объяснить ситуацию, как улыбки увяли, и с женщинами вообще отказались разговаривать. Если бы Калина пришла сюда одна, она уже дала бы задний ход и ушла не солоно хлебавши, но с Калиной была Татьяна, признанный борец за права человека.
  - Нет, так дело не пойдет, - спокойно сказала Таня. - У нас подменили сумку, и мы хотим ее найти!
  - Мы не имеем права давать адреса клиентов, - надменно отчеканила со своего места директор турфирмы. - Тем более всяким...
  - Я здесь, здесь, - закричала, вбежав в офис, руководитель группы. - Кто здесь недоволен? Вы кто?
  - Марья Ивановна, - скривилась, директор, - успокойтесь. Это не наши клиенты.
  - Не наши... А чего же они...Мне Ленка, менеджер, позвонила, я и примчалась!
  - Елена Петровна совершенно зря потревожила вас, - все еще морщась, как от зубной боли, проскрипела директор, - идите, отдыхайте, мы решим этот вопрос без вас!
  - Ну как же без меня! Мне Ленуська сказала, что это по поводу последней поездки, кто-то у кого-то что-то упер и...
  - Марья Ивановна, - взвилась директор, - идите домой!
  - Ну уж нет! - заорала в ответ руководитель группы. - Меня обвиняют в воровстве, а я - домой ? Что я у вас украла, - не понижая тона, обратилась она к Татьяне, - что? Тут работаешь, работаешь и никакой благодарности! А вы знаете, что все сумки всегда формирую я сама! Перед отъездом пришлось встать в два часа утра. И только к семи все двадцать пять сумок были готовы. Каждая сумка по тридцать пять килограмм: ни больше, ни меньше. В каждой десять футболок, десять пар брюк, пять курток, десять пар сапог, пятнадцать пар босоножек, пять пуховиков и еще джинсы. Каждую сумку надо закрыть, зашить, заклеить, подписать. А еще привязать ленточки, будь они неладны! - Марья Ивановна бурно зарыдала, распространив по комнате добрый дух перегара.
  Калина давно бы уже сбежала, если бы ее не придерживала железной рукой Татьяна. Директор турфирмы увидев, что просто так от Марьи Ивановны сегодня не отделаться, решила натравить женщин друг на друга.
  - Лена, дай Марье Ивановне салфетку. А вы, Марья Ивановна, садитесь сюда и успокойтесь! Мы ценим ваш нелегкий труд и ваше время и не потревожили бы вас, - Марья Ивановна звучно икнула, - во время вашего заслуженного отдыха, но вот эти две гражданочки, которые ездили с турфирмой 'Владмашина' утверждают, что кто-то из ваших пом...туристок подменил им сумку!
  Маневр директорши не удался, Марья Ивановна неожиданно встала на сторону Калины.
  - Все бывает! - философски протянула она, оглядев с ног до головы, Татьяну и Калину. - Вот эту туристку я запомнила. Варька, руководитель их группы, сказала таможенникам, что эта женщина беременна. Вы же знаете, что моя Наташка уже третий год замужем и все никак...
  - Покороче, - перебила ее директор, - у нас клиенты за дверью ждут.
  - Вот я и говорю! Запомнила я эту женщину! Деточка, - вдруг ласково обратилась она к Калине, - а что случилось-то?
  Коротко обрисовав ситуацию, Калина и Татьяна показали Марье Ивановне фотографии.
  - Да, это наши туристки! Они с девочкой ездили. Я еще удивилась: все дети в школе, а эта с нами разъезжает. Оказывается, девчонку не с кем было оставить! Ну так в чем дело, Дарья Николаевна? - повернулась она к директору, - дайте им адрес и дело с концом!
  - Какая вы добрая сегодня, Марья Ивановна, - язвительно усмехнулась, директор, - дайте адрес! А если клиенток потеряем?
  - Это не наши клиентки, они ездили как туристки, а не как помогайки. Насколько я поняла, поездка им не понравилась! Одна из сестер мне все мозги про...ела, пока мы в накопителе парились. Можно подумать, я виновата, что руководитель турфирмы 'Владвинт' не проинструктировала своих туристов и те проболтались таможенникам, что везут не свой товар!
  - Все, все, Марья Ивановна, вы меня убедили! Подойдите к менеджеру и помогите ей найти адрес этих туристок! Фамилию помните?
  - Де...Демидовы они! Сестры, то есть, а у девчонки...У девчонки, по-моему, та же фамилия!
  Выйдя из помещения турфирмы, Калина опустила глаза к часам: надо же, прошло всего полчаса, а ей показалось, что просидели часа три. У Татьяны были дела, Калине надо было ехать за сыном, и поэтому подруги договорились встретиться завтра, часов в семь, после работы и поехать по адресу, доставшемуся им с таким трудом.
  Квартира была на улице Тихой. Оказалось, что это гостинка, то есть квартира гостиного типа. Несмотря на вечернее время, хозяев дома не оказалось, соседей, к сожалению, тоже. Татьяна предложила звонить во все двери подряд, но и это не принесло никакого результата. Коридор как будто вымер. Лишь в самом конце коридора, за дверью квартиры, кто-то подавал признаки жизни. Признаки были очень громкими. Когда дверь открылась, волна музыки чуть не снесла подруг к началу коридора. Обкуренная малолетка долго не могла взять в толк, чего от нее хотят, а когда поняла, то с облегчением вздохнула и разговорилась
  - Я это....Все расскажу! Вы тетки хорошие, по глазам вижу! А я сижу, тихо-тихо, вдруг - стук. Думала - все! Милиция! Я сделала музыку тише и сижу, жду! Вдруг, думаю, это....Постоят и уйдут! А они стучат! А это....Это были вы!
  - Девочка, - не выдержала Татьяна, - а где жильцы из четыреста семьдесят третьей квартиры? Мы стучали-стучали, а там не открывают!
  - Может, они, это....Тоже, как я, чего-то боятся! Милиции, например, или Ваську моего!
  - Что? - удивилась Калина, - Они дома и прячутся?
  - Да, нет. Пошутила я....Ну не могу, когда музыка так тихо играет! Мне не по себе! Сейчас...
  - Девочка, - взмолилась Татьяна, - не надо музыки! Мы и так ничего не слышим! От грохота уши заложило! Расскажи нам, где жильцы из четыреста семьдесят третьей.
  - Не слышите? - удивилась девчонка. - А мне кажется, что вокруг так тихо! Так тихо, что аж сердце замирает и становится страшно! И рожи из-за дверей подмигивают! Мне нужно отогнать их музыкой!
  - Бедная девочка, - проговорила Калина, в страхе оглядываясь, - мы отвлекаем тебя!
  - Рассказывай быстрей, - поддержала подругу Татьяна, - и беги, включай музыку на всю громкость!
  - Да уехали они, вчера уехали! - голос девочки сорвался, - загрузили машину и деру!
  Девочка кинулась в квартиру, хлопнула дверью, а потом....Потом женщинам пришлось спасаться от музыкального цунами, грозящего затопить их с головой и снести с лестницы.
  Выскочив из дома, Калина спросила с недоумением
  - А чего они боялись? Почему дали деру?
  - Да кого ты слушаешь? Дай волю этой малахольной, она сама бы дала деру из собственного тела! Не видишь что ли, обкуренная она! Уже глюки пошли!
  - Ух ты! И как это ты разглядела? - с уважением сказала Калина. - А я-то за чистую монету ее слова приняла...
  - Да работала я тут, в одном месте....Насмотрелась!
  Обратный путь прошел в грустном молчании.
  - Ты, Калина, не переживай так! - заглядывая в глаза подруги, мягко попросила Таня. - Чем смогу, помогу! Все образуется! А через месяц поедем, оденешь на себя четыре шубы, перенесешь через границу, а потом продашь! Так и расплатишься!
  - Да я не переживаю! Просто кофточку, которую купила маме, жалко!
  
  
  
  
  Глава третья. Я вас узнала.
  
  Прошел месяц. За окнами был февраль, и из окон автобуса дуло немилосердно. Дорога до границы казалась бесконечной. В семь часов утра подъехали к поселку Пограничному. Руководитель объявила, что стоянка продлится десять минут. Народ зашевелился и потянулся к выходу. Калина осталась сидеть на месте. На душе было муторно, так же как и за окном. Цены на продукты поднялись, а зарплата - нет. Сын вот уже три раза приносил из школы напоминание о том, что начался неофициальный сбор денег в помощь школе. Родительский комитет в ненавязчивой форме просил внести пять тысяч, для того чтобы родная школа не развалилась по кирпичикам. Объяснять сыну, что таких денег нет, было бесполезно - он начинал плакать и грозить, что в школу больше не пойдет. Туристы стали возвращаться в автобус. Одна из женщин вдруг показалась Калине смутно знакомой. Она хотела поделиться этой новостью с Татьяной, но та, бодрствовавшая всю дорогу, перед поселком Пограничным вдруг крепко заснула. Автобус тронулся, Калина несколько раз приподнялась, чтобы рассмотреть женщину. Смотреть было неудобно. Начала просыпаться Татьяна: возня Калины ее разбудила, как вдруг Калину осенило! Она вспомнила, откуда знает эту женщину! Красотка в норковой шубе была на тех фото, которые Калина прихватила с собой в эту поездку. На всякий случай. Так же как и сумку. Калина повернулась к Татьяне, чтобы поделится сенсационной новостью, но Татьяна опять заснула. Калина сидела на третьем сиденье, незнакомка - посредине салона. Решившись, Калина подошла к женщине и попыталась представиться. Говорить было неудобно, приходилось наклоняться над сиденьем, чтобы женщина расслышала то, что говорит Калина
  - Здравствуйте, меня зовут Калина. Вы меня не знаете, а я вас знаю. Дело в том....Не знаю даже как объяснить, но месяц назад вы нечаянно увезли мою сумку, а у вас осталась моя. Я заболела и сразу не обратила внимания на то, что сумка не моя, а когда обратила...
  - Женщина, я не понимаю, о чем вы говорите, - с холодной учтивостью ответила пассажирка, - я ничего не покупаю и не продаю! Пожалуйста, отойдите, вы мне пейзаж за окном загораживаете!
  - Вы не поняли, - попыталась снова объясниться Калина, - меня зовут Калина...
  - Это я как раз поняла! Ягода есть такая - калина, а еще песня 'Калинка-малинка'! Но я совершенно не понимаю, что вам от меня нужно...
  - Но я же объяснила! Произошла чудовищная ошибка...
  На переднем сиденье подскочила руководитель одной из групп и заверещала на весь автобус:
  - Господа туристы, приготовьте паспорта!
  Туристы зашевелились, зашуршали паспортами, а Калина решила не сдаваться
  - Да поймите же меня, - последние слова прозвучали излишне громко, так как Калина попыталась перекричать шум, поднявшийся в автобусе. - Я просто хочу получить назад мою сумку!
  Калина не держала в голове ничего плохого, но последние слова прозвучали так громко и экспрессивно, что женщина испугалась.
  - Послушайте, - испуганно проговорила она, прижимая к себе дамскую сумку, - отойдите от меня, а то я пожалуюсь пограничнику.
  Руководитель группы еще раз прокричала предупреждение о паспортах, и в автобус вошел пограничник. Бросив последний взгляд на испуганную женщину, Калина грустно вздохнула и поплелась на свое место. Пограничник проверил паспорта. Татьяна, показав свой паспорт, снова закрыла глаза, оставив все разговоры с Калиной на потом. Пограничник вышел, и автобус двинулся к русской границе. Калина сделала еще одну попытку подойти к женщине, но на нее со всех сторон стали шикать. Во время подъезда и проезда автобуса через границу все в салоне должны сидеть. Руководитель одной из групп тут же прочитала лекцию на тему 'Почему так делать нельзя'. Благо был конкретный пример - Калина. Так, действительно, делать нельзя, об этом Калина узнала еще во время первой поездки в Китай, но случай был необычный. Впрочем, говорить об этом она никому не стала. Да и поздно было уже что-то говорить: автобус подъехал к границе. Русскую границу прошли быстро. Во время прохода красавица в шубке со страхом косилась в сторону Калины и взволнованно что-то говорила своей попутчице, лица которой Калина не разглядела из-за низких полей меховой шляпы. Снова погрузка в автобус. В этот раз Калина даже не делала попыток подойти к похитительнице. Автобус ехал по нейтральной полосе. Впереди была китайская граница, а китайцы не любят, когда правила нарушают. Проснулась Татьяна, Калина коротко обрисовала ей ситуацию. Подруга выспалась, и ее кровь, кровь борца за справедливость, забурлила! Идеи посыпались из нее, как подарки из мешка деда мороза. Наконец, с трудом прорвавшись сквозь словесный поток Татьяны, Калина прошептала одно слово: 'Фотографии!' и Татьяна тут же, не раздумывая, согласилась с идеей Калины. А тем временем автобус остановился у входа в помещение китайской границы. Калина никак не могла найти в своей объемной сумке пакет с фотографиями. Пока она копалась, тургруппа, с которой ехала женщина, резво двинулась через пропускной пункт. Группа, с которой проходили границу подружки, подошла к другому пропускному окну. Калина, наконец, нашла фотографии. Нащупав глазами женщину, она издала звук, чтобы привлечь внимание, а потом показала фотографии. Женщина хотела вначале отвернуться от нахалки, но потом, увидев в руках у Калины фото и разглядев, кто на них был запечатлен, попыталась выйти из строя и подойти к Калине, но была водворена назад железной рукой руководителя группы. Те, кто шел за женщиной по списку, напирали, и красавице не оставалось ничего, как только кивнуть Калине и улыбнуться. У Калины оставался еще один шанс поговорить с женщиной после перехода границы. Но надежда быстро растаяла. Группа, с которой ехала женщина, пересела в другой автобус и уехала. Всю дорогу до Суйфэньхэ Татьяна ругала Калину, за то, что та не разбудила ее раньше. Если бы Калина чувствовала моральную поддержку подруги, то идея с фотографиями пришла бы в ее голову гораздо раньше. Калина молчала. Да и что тут скажешь: подруга, как всегда, была права. Автобус взял направление на Суньфэньхэ, а Татьяна решила перевести мысли Калины в другое русло.
  - Ну и чего ты скисла? Думаешь, ты самый несчастный человек на свете?
  - Отстань, Таня, - сглотнув комок в горле, отмахнулась Калина - Помолчи немного.
  - Нет, так дело не пойдет! Ну-ка, повернись ко мне, да ты что, плакать собралась? Слушай, ты пока искала фотографии, я видела на границе женщину, которая плакала вот такими слезами! Не вру, слезищи так и капали на куртку ее мужа.
  - А что с ней случилось? - шмыгнув носом, заинтересовалась Калина, - тоже что-то подменили!
  - Нет, тут дело почище, будет! Ты успокоилась? Ну тогда слушай! Вместе с нами в автобусе ехали женщина и мужчина. Да, да, те, которые подсели к нам перед поселком Пограничный. Как я поняла, от Владивостока до Пограничного, они ехали на своей машине, а потом пересели в автобус. Наша тургруппа едет по общей визе, за это болит голова у турфирмы, а эти двое, решили сделать свою визу и отдельно, без всякой группы, отдохнуть в Китае. И сделать бы визу заранее, в посольстве, так нет, муж решил, что лучше оформить все прямо на границе. Их даже ждали. Ждали двое китайцев.
  - И что? - не выдержав отступления в рассказе, поторопила Калина. - Что было дальше?
  - А дальше вообще полный абзац! Подходят они к кабинету, где делают визы, а кабинет закрыт. А китайцы, с другой стороны пропускного пункта, машут им, зовут! Знакомые, наверное! А кабинет-то закрыт! Пометались они, видят за столом сидит должностное лицо, все обложенное бумажками. Эти бумажки сдают ему руководители групп. Ну вот, подходят эти двое к этому лицу, а тот ни бэ, ни мэ. Ничего не понимает. А может, притворяется! Муж тычет лицу в лицо приглашением, а тот отпихивает его от себя и что-то тараторит. Один из встречающих вдруг материализовался возле стола и ну доказывать что-то. Должностное лицо внезапно подскочило, вышло из-за стола и ничего не объясняя, вежливо так, давай выводить парочку из помещения. Те упираются, ясно, на их месте, любой упирался бы, а встречающий кричит им вослед, что ксерокс в визовом отделе сломался. Женщина вывернулась из рук пограничника и говорит, что тогда они здесь посидят и подождут, пока ксерокс отремонтируют. Пограничник снова подхватил женщину под локоток и ведет ее вниз, к выходу, а встречающий кричит вослед, о том, что, якобы, ждать нельзя: ксерокс увезли в Харбин. А по правилам, сидеть возле визового отдела просто так не положено. И строжайше запрещено! - Татьяна, перевела дух. - Ну, вывел пограничник их и подводит к автобусу, который идет назад, в Россию. Водитель попытался что-то вякнуть: мол, все места заняты, но не тут-то было. С властью не поспоришь. Женщина сначала упрекала мужа в том, что не послушался ее и не сделал визу дома, а потом как зарыдает. Китаец, который при посадке проверял паспорта, увидев такое дело, быстро предложил женщине пройти в салон автобуса.
  - Ну и дела, - протянула Калина, - бывает же такое!
  - Ну вот! А ты ревешь из-за пустяков! - ласково пожурила подругу Таня. - Представляешь, как им сейчас хреново? Особенно женщине! Она, наверно, уже размечталась о том, что купит, а ...
  - Слушай, Таня, - перебила ее Калина,- а ты когда это все увидеть успела? Я вот никогда ничего такого не вижу, все на твою долю достается!
  - Когда ты фотографии искала, а потом перемигивалась с той женщиной!
  - Не перемигивалась я, - обиделась Калина, - а подавала сигналы. Надо же было мне как-то обратить на себя внимание!
  - Ну хорошо, хорошо, - примирительно похлопала подругу Татьяна, - самое главное, что мы уже в Китае! Сейчас передохнем, умоемся и ну сумки шмотками наполнять! Все, подымайся, мы приехали. Вперед, в гостиницу!
  
  Глава 4.Убийство
  
  Гостиница, где остановились Калина и Татьяна, называлась просто и незатейливо: 'Ромашка'. Калина быстро привела себя в порядок и минут через десять была уже готова. Выйдя в коридор, она долго ждала подругу у лифта, пока ее терпение не лопнуло. Вернувшись в номер, она хотела высказать, все что наболело, но застала подругу за странным занятием: Татьяна осматривала стаканы, считала полотенца и высматривала, нет ли пятен на постельном белье.
  - Таня, - недовольно проворчала Калина, - ну неужели нельзя это сделать потом? Все равно, если обнаружишь, что чего-то в номере не хватает, то ничего куне не докажешь!
  - Как это не докажешь?! Сейчас все осмотрю...Ты что, уже забыла, что за трещину в стакане, которым мы даже не пользовались, нам пришлось в прошлый раз уплатить пятьдесят юаней?!!! Красная цена этому стакану - пять юаней, а они....Вот, нашла, - возбужденно закричала Таня, - видишь пятно на матрасе? А скажут, что мы испачкали! Зови куню!
  - Может, не надо? - все еще надеясь на лучшее, возразила Калина, - там и куни-то на этаже нет. Во всяком случае, пока я сидела у лифта...Тань, мы по магазинам пойдем сегодня или нет?
  Не обратив внимания на последние слова Калины, Таня выскочила в коридор, и, нисколько не стесняясь, начала выкликать куню. Кричала она громко и отчетливо, так, что, наверное, было слышно на всех десяти этажах гостиницы. Куня не появилась, зато было слышно, как зашебуршали и забубнили в своих номерах соотечественники. Калине было безумно стыдно, но Таня не успокаивалась. Она кричала до тех пор, пока запыхавшаяся куня не подбежала к Татьяне. На резонный вопрос, что случилось, Таня отвечать не стала, подхватив под локоть китаянку-блондинку, она ввела девушку в номер и почти торжественно показала той пятно на матрасе. Оглядев пятно, китаяночка кивнула и хотела выйти из номера, но не тут то было. Таня загородила собой выход.
  - В ванной убери: там на полу валяются два грязных полотенца! И поменяй постель!
  Полотенца были тут же убраны, а вот постель куня менять наотрез отказалась, мотивируя это тем, что до подруг в этом номере жили их соотечественники. Понадобилось много шума и угроз, прежде чем недовольная куня поменяла постельное белье. Калина участия в военных действиях не принимала, да этого и не требовалось: подруга, закаленная в боях с гостиничным персоналом, казалось, получала удовольствие, одерживая победу за победой, тогда как Калине хотелось просто провалиться на месте. Выйдя в коридор, Таня стала призывать в свидетели соотечественников, которые почему-то тут же затихли в своих номерах. Впрочем, победа была одержана, и настроение деве-воительнице уже никто не мог испортить. Вернувшись в номер за подругой, она сказала:
  - Калина, ну сколько можно плакать? Все утряслось! Ну что еще случилось?
  - Больше я сюда не поеду, - пытаясь успокоиться, медленно проговорила Калина, - каждый раз, возвращаясь домой, я забываю про все плохое. И каждый раз, приезжая сюда, - Калина разрыдалась в голос, - приезжая сюда...
  - Ну ладно тебе, - прижав подругу к необъятной груди, прошептала Таня, - все будет хорошо! Ну что такого страшного случилось?
  - Ты же знаешь, как я ненавижу все это, эти разборки! Это все низко, недостойно человека!
  - Калина, а ты знаешь, что мы на обед опаздываем? - вдруг спохватилась Таня, хотя до оговоренного 'времени икс' было еще полчаса. - Варвара опять будет на нас злиться! Иди умойся и побежали!
  Калина ушла в ванную, а Таня еще раз пробежала глазами по номеру. Придраться было не к чему: куня ликвидировала все, что могла.
  Спустившись на первый этаж, Калина боязливо оглядела вестибюль. Но все было тихо: китайцев, пытавшихся навязать свои услуги даже наперекор желаниям приезжих, не было. Таня все еще стояла в лифте, не в силах расстаться с разговорчивой китаянкой-лифтершей.
  Наконец, лифт пошел наверх, а Таня подошла к подруге.
  - Бедные девчонки! Нигде нам, женщинам, хорошо не живется! Представляешь, целый день, с восьми утра до шести вечера, на ногах - стоит здесь в лифте и...
  - Тань, ну сколько можно? Ты мне уже столько пересказала душещипательных историй про бедных китайских девушек, что можно книгу написать! Неужели тебе интересно?
  - А знаешь, как ее зовут, - не обращая внимания на брюзжание подруги, воодушевленно проговорила Таня, - ни за что не догадаешься! Ее зовут Тоня.
  - И имя ей дала, конечно, русская учительница! Так же, как всем остальным Ирам, Аням, Машам и Борям.
  - Нет, ну с тобой сегодня совершенно невозможно разговаривать, - терпение у Татьяны, наконец, лопнуло, - пойдем, может, после обеда подобреешь и успокоишься!
  Обедали в ресторанчике, где блюдом дня были морепродукты. У Татьяны разбежались глаза, она с азартом потерла ладони. Калине же, как всегда, было все равно. Она относилась к пище равнодушно.
  - Куня, - позвала официантку Татьяна, - мне тут не совсем понятно в меню! Сколько стоит блюдо с креветками? Двадцать юаней?
  - Сейчас, - на ломаном русском ответила девушка, - я у хозяина спрошу!
  Через несколько минут девушка уже стояла возле столика.
  - Это старое меню, - сказала она и замолчала.
  - И что, - спросила Таня, не дождавшись продолжения, - креветки-то сколько стоят?
  Куня открыла меню и поднесла свой остро заточенный ноготок к строке меню.
  - Тут написано, - чуть раздраженно пояснила она, недовольная тем, что ее 'совершенный' русский не понимают, - читай!
  - Тань, - встряла в разговор Калина, - пойдем в другой ресторан, их тут туча!
  - Нет, - заупрямилась подруга, - хочу креветок, а еще краба и гребешков! Если все это есть в меню - почему не попробовать?
  - Девчонка сказала же тебе, что меню старое!
  - Пусть тогда принесет новое! Для чего она тут стоит? Давай, спроси у нее, сколько стоят креветки, у меня уже терпение кончается!
  - Эй, куничка, - подозвала снова китаянку Калина, - мы хотим заказать блюдо, но не знаем, сколько оно стоит!
  Куня вытащила сотовый телефон. Калина опешила, но потом поняла, что они используют сотовый, как блокнот для записи перечня блюд, которые заказывают туристы.
  - Я пишу, - раздраженно проговорила куню, - говорите!
  Таня с Калиной переглянулись
  - А, была не была! - азартно проговорила Таня, - записывай!
  Уже после первого блюда Калина поняла, что наелась, а блюда все несли и несли. И были они огромными, рассчитанными каждое человека на четыре. Так, во всяком случае, показалось Калине. Но Таня с блеском справилась с задачей, которую сама перед собой поставила. До окончания обеда было далеко, однако Калина позвала куню.
  - Ты посчитай, пожалуйста, и принеси счет!
  Куня кивнула и удалилась в недра ресторанчика
  - Куда ты торопишься? - благодушно спросила Таня, - расслабься, Калинуша, отдохни от всех проблем!
  Счет принесли. Калина прочитала его и оглянулась. В зале никого кроме них не было, иначе Калина подумала бы, что официантка ошиблась столиками.
  В счете стояла безумная сумма - четыреста юаней. Калина еще раз вчиталась, но результат был тот же. Четыреста юаней.
  - Калинка, - подала голос Татьяна, заметив растерянность подруги, - в чем дело?
  - Вот, посмотри сама!
  Но Таня долго смотреть не стала, бросив один взгляд на счет, она побагровела и заорала на весь зал:
  - Куня, а ну иди сюда!
  Разбирались минут пятнадцать. Прибежал хозяин и стал доказывать, что счет верен. Таня обратилась к куне, грозно приказав девушке повторить то, что она говорила, когда только начали разбираться с ценами в меню. Куня молчала.
  Не добившись никакого ответа, Таня разбушевалась. Хозяин ресторанчика пригрозил вызвать полицию, если туристки не заплатят. Таня тяжело вздохнула, с полицией ей разбираться совсем не хотелось. Варвара, руководитель группы, каждый раз во время инструктажа напирала на то, что все конфликты с китайцами надо стараться решать миром и не доводить дело до полиции.
  - Ну, что же, - тяжело вздохнула Таня, - денег мы с тобой взяли мало! На двоих, двести юаней! Я сейчас пойду в гостиницу за недостающей суммой, а ты посиди здесь!
  Но, увидев растерянный взгляд подруги, Таня тут же решила по-другому
  - Нет. Тебя нельзя здесь оставлять! Сделаем так: ты иди в гостиницу, попроси администратора открыть наш сейф и возьми юаней тысячу. Как возьмешь деньги - мухой сюда!
  Калина ушла, а Таня с преувеличенным вниманием стала смотреть в окно. Прошло десять минут, потом двадцать, тридцать. Время приближалось к часу, а Калины все не было. Первый раз в жизни Таня растерялась: любимая подруга исчезла неизвестно куда, а она, Таня сидит здесь, как арестованная, и не может сдвинуться с места. Вдруг Таня услышала родную русскую речь:
  - Слушайте, а давайте пообедаем сегодня здесь! Смотри, что написано: 'Ресторан морепродуктов. Вкусно и недорого'. И название ресторана такое миленькое 'Гребешок'.
  Таню аж подбросило на месте. Ей стало жалко соотечественников. Как вихрь вылетела она из-за стола и кинулась к выходу
  - Товарищи, - даже еще не разглядев тех, кто был перед ней, прокричала она, - не ходите сюда - здесь русских дурят!
  Туристки, две очень похожие женщины, остановились
  - А что случилось? - спокойно спросила одна из женщин
  - Вот, - развела руками Таня, - сижу, как арестованная, жду подругу! В меню была одна цена за блюдо, а когда принесли счет, оказалось, что цена совсем другая!
  - Инга, - вступила в разговор другая женщина, неприязненно покосившись на Таню, - да что ты ее слушаешь? Небось, покуражилась, посуду разбила, хозяин счет и выставил!
  Таня растерялась. Таких нелестных высказываний в свой адрес она до сих пор не слышала.
  - Нет, - чуть подумав, проговорила туристка, которую назвали Ингой, - мы не будем здесь есть. Ненавижу попадать в неловкие положения. А вам, женщина, спасибо, что предупредили. Пойдем, Рита.
  Женщина, которую назвали Ритой, на прощание ожгла Татьяну злобным взглядом, и женщины удалилась. Однако Таня в недра ресторанчика возвращаться не торопилась. Она ненавидела чувствовать себя без вины виноватой. А за последний час ее оскорбили аж два раза. Отойдя на два шага от крыльца ресторанчика и стряхнув со своих мощных плеч птичью длань помощника хозяина, Таня завопила во всю мощь легких:
  - Соотечественники, люди русские! Не ходите в ресторан 'Гребешок'! Здесь русских дурят! В меню было указано двадцать юаней...
  Соотечественники реагировали на пламенные речи Тани по-разному. Кто-то приостановился, а кто-то наоборот решил обойти странную женщину другой дорогой: благо дорог вокруг было великое множество. А Таня все кидала и кидала в воздух пламенные лозунги. Наконец, она почувствовала, что ее кто-то куда-то тянет. Оказывается хозяин ресторанчика, напуганный антирекламой, уже минуты две пытался привлечь внимание Татьяны к своей скромной особе.
  С гордо поднятой головой, Таня по-королевски прошествовала в глубь ресторанчика.
  - Двести юаней, - проговорил хозяин ресторана.
  - Что? - грозно нахмурилась царица Татьяна.
  - Сто пятьдесят, - сбросил цену китаец.
  - Сто, и то из уважения к морепродуктам. Они мне родину, Владивосток, напоминают! Сто юаней и точка!
  На том и порешили. Еще Татьяна распорядилась, чтобы все недоеденное, а недоеденного было блюда два с половиной, упаковать с собой.
  Хозяин кивнул. Недовольная куня принесла контейнеры и палочки для еды. Швырнув все это почти в лицо Татьяне, она удалилась. Таня не любила унижать китайцев и не понимала, когда это делали другие русские, но тут в ней взыграла обида.
  - Эй, куничка, иди сюда! - пробасила она на весь ресторанчик так, что стекла в ресторане зазвенели. Испуганная куня тут же материализовалась рядом со столиком.
  - Ты мне что, предлагаешь самой еду в коробки перекладывать? - миролюбиво спросила Татьяна, - а ты тогда на что здесь? Снимай фартук, я сама теперь за тебя работать буду!
  Но, поймав непонимающий взгляд официантки, Таня поняла, что до девушки не дошла вся тонкость ее юмора и, тяжело вздохнув, просто показала рукой на блюда и на контейнеры для еды.
  - Переложи еду и баста! Мне еще за покупками надо идти, а я здесь застряла!
  Выйдя на улицу, Таня огляделась. Эйфория от победы быстро улетучилась, как только Таня забеспокоилась о подруге. Всяческие ужасы тут же полезли ее в голову, хотя очень уже мощным воображением Татьяна не отличалась.
  Такси сновали во всех направлениях. Шум от клаксонов стоял неимоверный. Как уже было сказано раньше, дорог, улочек, переулков, тропинок и тропок в славном городе, Суньке, было великое множество. И по всем сновало великое множество машин. Таксисты придерживались каких то своих, одним только им ведомых, правил дорожного движения. Запретов и стопоров для их величеств шоферов в этом городе не было. Удивительно, что при таком наплевательском отношении к правилам дорожного движения, аварий не было. Или почти не было. Отскочив от машины, которая чуть не наехала на нее, Татьяна забеспокоилась еще сильнее. Вдруг Калина, с ее вечной рассеянностью, попала в аварию, а она, Таня, идет и кичится своей ничтожной победой. Уже почти подойдя к гостинице, Таня увидела Калину, которая стояла перед перекрестком и пыталась перейти дорогу.
  - Калина, - закричала издалека Таня, - стой там, не переходи, я сама к тебе сейчас подойду!
  Преодолев в рекордно короткие сроки проезжую часть и чуть опять не попав под машину, Таня оказалась возле подруги.
  - Ну и что случилось? - ласково спросила она, - Почему ты так долго не шла?
  - Девушка администратор велела заполнить квитанцию. Я уже взяла в руки ручку, но вспомнила, что забыла очки в номере. Очки долго найти не могла, они завалились за подкладку. Когда нашла очки, оказалось, что квитанцию надо заполнять на английском языке. А ты знаешь, что я с этим языком не дружу! Мы вдвоем с администратором что-то накарябали, хорошо, что как раз подошел турист из Хабаровска, я его попросила, и он заполнил квитанцию. Вот деньги, а... Слушай, а как ты отделалась от хозяина ресторана? Убежала?
  - Убежишь тут! Да ты не волнуйся, - успокаивающе похлопала подругу по плечу Таня, - пойдем, я тебе сейчас все расскажу!
  После обеда, наконец, занялись шопингом. Калину тянуло побродить по многоэтажным магазинам, а Татьяне хотелось спуститься в подземку, где все товары были дешевле и продавцы готовы были торговаться до последнего. Решили разделиться. Татьяна уже почти спустилась в подземку, как вдруг услышала крики Калины, которая отчаянно звала подругу. Взлетев назад по ступенькам, она увидела подругу, которая пыталась вырваться из оцепления. Нищие тянули руки к Калине и, мешая русские слова с китайскими, что-то просили. Некоторые предлагали свой товар, поднося его прямо к глазам впавшей в ступор женщины. Одна из китаянок водила по руке Калины массажером, другая предлагала продать сумку, сшить шторы, а заодно вылечить зубы. Таня вклинилась в толпу, как ледокол. Один из китайцев, едва достававший до пояса женщины, попытался что-то сказать, но осекся на полуслове, подняв глаза на выразительно глянувшую на него Татьяну. Толпа рассосалась. Заведя Калину в первую попавшуюся кафешку, Таня выяснила, что все началось с того, что Калину обуяло желание подать милостыню нищему. Бедный мужчина не имел ни рук, ни ног. Он сидел возле большой железной миски и бился головой об асфальт.
  - Калина, - серьезно посмотрев в глаза подруги, проговорила Таня, - это было твоей ошибкой! Нищим в этой стране не подают. Обрати внимание, соотечественники ни копейки им не дают. Ты думаешь, они такие жестокие? Нет, дело не в этом. Я не знаю, как остальные нищие, но вот этот мужчина был вором. Ему отрубили руки и ноги. Он отсидел в тюрьме. И государство не собирается каким-то образом поддерживать его. Увидев, что ты решила поделиться своими деньгами с нищим, другие, промышляющие похожим промыслом, решили, что они тоже достойны твоего внимания.
  - Тань, я все поняла! - вдруг абсолютно спокойно проговорила Калина, - пойдем, уже вечер скоро, а мы еще ничего не купили!
  Подивившись резкой смене настроения подружки, Таня хотела что-то сказать, но передумала. Решили так: с часик походят по подземке, а потом, остановят свое внимание на одном из крупных магазинов.
  Сумки наполнялись с похвальной быстротой. Три раза возвращались в гостиницу. Выгружали товар и снова шли по магазинам. Незаметно настал вечер. Во время бесконечных подъемов и опусканий на лифте Таня узнала всю подноготную лифтерши Тони, а Калина просто улыбалась и кивала.
  Настал вечер. До ужина еще оставался час, и Калина попросила подругу остановиться и полюбоваться красочным действием, которое развернулось на площади. На одной половине площади пожилые женщины и мужчины в красочных костюмах с веерами под национальную музыку выполняли упражнения. Было не совсем понятно, то ли это танец, то ли вечерняя гимнастика, но смотрелось все очень красиво. На другой стороне площади, на концертной площадке, пела молоденькая девочка, вокруг шумела и аплодировала молодежь. Музыка гремела с такой силой, что голосок китаяночки доносился еле-еле. А посредине площади танцевали пары. Пары были разного возраста. И музыка была разной: вальс, танго, фокстрот. И все это одновременно. Грохот стоял неимоверный. Много было детей, которые сновали между танцующими взрослыми, Таня улыбалась мамашам с грудными детьми, те улыбались в ответ и гордо поднимали детей над головой. Калина устала фотографировать Татьяну в обнимку с китайцами и их детьми. Вдруг Калина увидела красавицу в норковой шубке. В это время Татьяна рассказывала пожилой китаянке и столпившимся вокруг зевакам, что у нее во Владивостоке трое племянников. Калина бросилась вослед красавице, но, оглянувшись на море людей, колышущееся вокруг, испугалась, и бегом вернулась к Татьяне. Прошло лишь несколько секунд, но момент был упущен.
  - Пойдем, Таня, - тянула подругу Калина, - мы ее догоним!
  - Калинуша, - благодушно пробасила Таня, отцепляя руку подруги, - Сунька, конечно, город маленький, но в нем около шестидесяти гостиниц и вдвое больше кафе и ресторанов. Кстати, о ресторанах, - встрепенулась она, - нам с тобой пора на ужин. Подожди, покажу желающим фотографию моих племянников и пойдем!
  Путь к ресторану показался для Калины очень длинным, за ними шла большая компания общительных китайцев, вдруг воспылавших дружескими чувствами к богатырше с русой косой. Впрочем, возле ресторана 'Максим' компания рассосалась. Это был один из ресторанов, куда китайцев не пускали. Ужин прошел очень быстро. Магазины работали до 23 ночи и, наскоро поужинав, туристы разбежались по своим делам.
  Ночь для Калины тянулась бесконечно. Несмотря на усталость и натруженные ноги, она не могла уснуть. Соотечественники никак не хотели успокаиваться. Кто-то кричал, кто-то матерился, потом началось выяснение, кто кого уважает, и закончилось действие хоровым пением русских народных песен. И все это под окнами гостиницы. Будто бы ночевала Калина не в китайской гостинице, а в деревне, где молодежь, возвращаясь с танцев в клубе, бурно обсуждала события прошедшего вечера. Орать и выяснять отношения закончили где-то к трем часам утра. Калина только начала засыпать, как кто-то постучал в дверь. На резонный вопрос Калины, кто там, за дверью помолчали, а потом робкий девичий голос на ломаном русском ответил, что это пришла куня - 'б...'.
  Растолкав Татьяну, Калина хотела уже идти открывать дверь, но не решилась, когда вдруг услышала в коридоре дружное мужское ржание. Наскоро одевшись, Татьяна вышла в коридор и выяснила у присмиревших вмиг мужичков, что это их розыгрыш. Мужички решили пошутить и заказали в соседний номер китайскую девушку легкого поведения. Героиня истории оказалась маленькой, щуплой, слегка рябой, с обесцвеченными, то ли рыжими, то ли пегими волосами, и в мужских подштанниках. Девушка стояла и тряслась, а Калине захотелось подойти и тряхнуть кого-нибудь из мужичков. У Калины возникло желание, а Татьяна осуществила его, но по-своему. Увидев, что мужчины отсмеявшись, собираются вернуться в номер, она сгребла за шиворот ближайшего из них и сказала:
  - Куда? А платить, кто будет?
  - За что? - удивился мужчина, - мы же только пошутили!
  - За то! За шутки надо платить!
  Стряхнув руку Татьяны, мужчина попытался юркнуть в номер, но не тут то было, наскоро сориентировавшись, женщина закричала дурным голосом:
  - Люди добрые, помогите! Да что же это делается? Оскорбили, скомпрометировали! Помогите, люди добрые!
  Куня, дежурная по этажу, услышав знакомый Танин голос, съежилась и спряталась за стойкой. Та же, которая, назвала себя куней 'б...', только стояла и хлопала глазами. Мужики спрятались за дверью, а Таня продолжала кричать:
  - Неужели перевелись мужчины на свете? Бедную, одинокую, слабую женщину оскорбили, и никто не вступится и не защитит! Люди добрые, да что же это делается?!!!
  Захлопали двери номеров, послышались недовольные голоса, из дверей начали выглядывать встрепанные головы.
  - Паша, - вдруг закричала какая то женщина, - буди детей, собирай вещи, горим!
  Ей в ответ забубнил мужской голос, но женщина не успокаивалась:
  - Тебе лишь бы на боковую! Как же не горим, если женщина кричала? Я же слышала!
  Началась суета в соседних номерах. Наконец, из номера, где жили шутники, вышел мужчина. Недовольно покосившись на Таню, он подошел к щуплой китаяночке, сунул ей в руку несколько юаней и подтолкнул к выходу.
  Но не тут то было. Таню не устраивал такой исход дела. Заступив дорогу китаянке, она громко и отчетливо сказала мужчине:
  - Извинись!
  - Перед кем? - удивился тот.
  - Перед ней! Девчонка, как может, зарабатывает на жизнь, а ты издеваешься!
  - Да ты что, совсем рехнулась? Буду я перед китайкой извиняться!
  - А ты знаешь, как девчонкам в этой стране тяжело живется? А может она второй или третий ребенок в семье? У нее нет паспорта. Она не существует официально ни для кого! Ее всю жизнь прятали по сараям, чтобы власти не увидели, а когда она подросла, родители отделались от нее, сплавив сюда, в Суньку!
  Калина зарылась головой в одеяло, чтобы не слышать громовой голос подруги. А та продолжала свою речь, почерпнутую из долгих разговоров с лифтершами, продавцами, обслугой.
  - Ну и кем бедная девочка может устроиться, здесь, в Суньке? Без образования, без паспорта? А ты издеваться над ней собрался? Извиняйся, иначе сейчас всем расскажу! Люди добрые, - чуть повысив голос, обратилась она к собравшимся полусонным людям, - этот человек...
  - Хорошо, - испуганно согласился мужчина. - Я извиняюсь! И больше так не буду!
  - Ты поняла? - ласково обратилась Таня к девушке, - он извиняется! Ты ничего не разобрала, бедная! Эй, куня, - обратилась она к дежурной, - да не прячься ты, все равно вижу! Переведи ей и скажи, что, если кто еще так попытается пошутить над ней, пусть она обращается ко мне! Поняла? А вы что столпились, - обратилась возмутительница спокойствия к соседям по этажу, - спать идите! Ну перепутала девочка номер, с кем не бывает! Молодая совсем и русского языка не знает! Идите, идите спать!
  Через полчаса Татьяна уже спала. Было пять часов утра. От богатырского храпа женщины дрожали стены, а Калина лежала и плакала в подушку, боясь разбудить подругу. Но к шести часам утра заснула и она. Подруги спали и не слышали, как рано утром мужчины из соседнего номера тихонечко переговорили с куней и перебрались в номер на другом этаже.
  Утром, пока Калина спала, Таня пробежалась по магазинам. Утро было солнечным, но морозным. Вернувшись в гостиницу, она обнаружила, что Калина все еще спит. Позвонила Варвара, руководитель группы и сообщила, в каком ресторане будет завтрак. Время шло, а Калина все спала. Когда Таня попыталась растолкать подругу, то обнаружила, что у Калины температура. Вероятно, высокая. Когда Калина, наконец, проснулась, оказалось, что волнения вчерашнего вечера не прошли для нее даром. У женщины безумно болела голова. При упоминании о завтраке, который ждет в ресторане, Калину стало тошнить. Растерянная Таня присела на край постели и задумалась. Ни одна поездка с Калиной не обходилась без происшествий. Либо в середине поездки, либо в конце, но подруга обязательно заболевала. Что интересно, дома, во Владивостоке, Калина вообще не болела. Даже инфекционные заболевания обходили ее стороной, а вот тут...
  Время шло, а Калине лучше не становилось, хотя Татьяна дала подруге двойную дозу китайских таблеток от температуры. Снова позвонила Варвара и раздраженно осведомилась, будут они завтракать или нет. Переговорив с Калиной, Таня сказала, что на завтрак придет, но одна. Так и получилось, что весь день Калина пролежала в постели, а Татьяна бегала по магазинам одна, без товарки. Вечером Калине стало лучше. Температура спала, и она почувствовала жуткий голод. Ужинали в ресторанчике 'У Иры и Нади'. Пока группа собиралась, Калина нашла в себе силы зайти в магазинчик, который стоял через дорогу от ресторана. У магазинчика было смешное название 'Бижутерия от Пугачевой', а продавались там изделия из жемчуга. В голове мутилось, коленки тряслись, но Калина двигалась от стенда к стенду, надеясь найти колье из жемчуга, похожее по описанию на то, которое хотела получить на день рождение мама. Но такого колье не было. Продавец, обрадовавшись, что заполучил покупательницу, выкладывал на прилавок все новые ожерелья, колье и просто нитки жемчуга. Черный, белый, розовый жемчуг мерцал и переливался, а Калина еле стояла на ногах. Двинувшись к выходу, женщина увидела, что продавец загородил собой дверной проход. Назревал скандал. Сил доказывать продавцу, что нужного колье здесь не имеется, не было. Непримиримое лицо китайца говорило все без слов. Вернувшись в торговый зал, Калина ткнула пальцем в колье из черного жемчуга. Стоило оно копейки, а смотрелось очень хорошо. Вернувшись в ресторан, Калина увидела, что ужин уже в разгаре. Татьяна похлопала по сиденью, которое берегла для подруги. Присев к столу, Калина задумалась, можно было заказать нужные блюда, но был еще и второй вариант - шведский стол. Повертев меню, Калина, не нашла ни одного вдохновившего ее блюда и решила взять тарелку и выбрать нужные блюда из шведского стола. Возвращаясь с полной тарелкой, она обратила внимание на группу, которая сидела вокруг круглого стола и упоительно крутила стеклянный круг с блюдами. Одна из женщин, видимо, сказала что-то смешное, потому что члены группы тут же поддержали ее дружным смехом. Вдруг сердце у Калины упало. Она увидела похитительницу сумки. Женщина смеялась вместе со всеми и накладывала в свою тарелку еду с гигантских блюд, еле помещающихся на стеклянном круге. Первым порывом Калины было желание подойти к женщине. Но, взглянув на свою тарелку, она решила отложить разговор. Группа сидела вокруг стола в такой тесноте, что Калина просто не смогла представить, как вклинится в тесный круг, и будет рассказывать историю о сумке при всех. Дав себе обещание не спускать глаз с женщины, Калина двинулась к своему столу. Но поесть спокойно ей так и не удалось. Только она расположилась за столом, как погас свет. Следом включили светомузыку и началась дискотека. Сполохи света больно били по глазам, музыка грохотала, визжала и не давала сосредоточиться. К тому же из-за лучей, создающих состояние тревоги, и дыма, окутавшего танцующих и немногих оставшихся за столами, блюда на столе стало трудно разглядеть. Татьяна пошла танцевать, а Калина осталась за столом и попыталась поужинать. Прошло минут десять. Одна визгливая мелодия сменяла другую, а конца-края дискотеки не было видно. Вдруг в гуще танцующих что-то произошло. Послышались глухие возгласы, кто-то стал расталкивать танцующих и требовать врача. Раздались крики: 'Женщине плохо!', 'Да включите же свет!'. Но прошло еще минут пять, пока организаторы дискотеки сориентировались в происходящем. Свет включили, но музыка продолжала орать, потом выключили и ее. Кто-то находящийся в круге стал требовать, чтобы толпа разошлась. Кому-то стало плохо и ему потребовался приток свежего воздуха. Чуть погодя явились представители полиции и несколько человек в белых халатах. Толпа раздалась в разные стороны, и тогда стало ясно, что свежий воздух потерпевшей уже ничем не сможет помочь, потому что женщина, лежащая на полу, была мертва. Убита.
   Двери в ресторан тут же перекрыли. Неорганизованных туристов задержали, а тех, кто был в составе групп, отпустили, предварительно переписав названия тургрупп. Татьяна всю дорогу до гостиницы плакала, а Калина молчала, замкнувшись в себе. Было только двадцать часов по китайскому времени, но женщины решили сегодня больше из номера не выходить. Калина лежала, отвернувшись к стене, а Таня щелкала пультом от телевизора, пытаясь найти среди китайских каналов русские: ТНТ или НТВ, но, как назло, сегодня ни один из этих каналов не ловился. Наконец, ей это надоело, и она выключила телевизор.
  - Калина, - обратилась Таня к подруге, - а ты что себе купила-то? Мы же несколько шуб хотели купить, чтобы ты рассчиталась с долгами! А завтра с утра уже уезжать! Что делать будем?
  - Не знаю, - безучастно ответила Калина.
  - А я знаю, - решительно поднялась с кровати Таня, - собирайся, пойдем!
  - Нет. Пока не придет время уезжать, я из номера не выйду!
  - Калина, пойми, жизнь продолжается! На что ты будешь жить целый месяц?
  - Не знаю. Но из номера я сегодня не выйду!
  Таня знала, что если Калина закусит удила, то ее с места никакими силами, не сдвинешь. Прошло еще полчаса, воздух в номере сгустился настолько, что Тане стало нечем дышать. Тишина давила на уши. Таня хотела что-то сказать, но в дверь вдруг постучали. Калина отреагировала очень резко:
  - Не открывай, - прошептала она, - пусть решат, что нас нет.
  Но в дверь упрямо продолжали стучать. Наконец, терпение у Тани лопнуло, и она решительно двинулась к двери, несмотря на протест Калины.
  Резко открыв дверь, она с удивлением увидела вчерашнюю гостью. Только сегодня девушка была одета по погоде и превратилась в натуральную блондинку. Процесс осветления был завершен. В руках девушка держала пакет и большую корзину с фруктами. Прощебетав на ломаном русском слово 'подарок', девушка повернулась и хотела уйти, и ушла бы, если бы ее не остановил зычный приказ Тани:
  - Стой! Это еще что такое? Какой подарок? За что?
  Девушка вздрогнула и остановилась. То ли у китаяночки кончился словарный запас, то ли она просто испугалась, но больше девушка не произнесла ни звука. Услышав голос Татьяны, прибежала куня. Приглядевшись, Таня увидела, что эта куня тоже блондинка, но на вчерашнюю все же не похожа. Лицо этой было ближе к европейскому, да и рост повыше. А говорила сегодняшняя куня на хорошем русском и почти без акцента.
  - Что случилось? Вы чем-то недовольны?
  - Пусть унесет свой подарок назад, - отрезала Таня.
  - Ей нельзя, - умоляюще прошептала куня, - ее хозяин с работы выгонит!
  - Выгонит, - повторила за куней Таня, - это, конечно, меняет дело. Но я все-таки кое-что не понимаю. За что подарок-то?
  - Вы не дали унизить эту девушку. Мы очень гордая нация, хотя не всегда показываем это. Хозяин этой девушки запомнил вас, и теперь, когда бы вы ни приехали, здесь, в нашем городе, вам будет оказано всяческое уважение.
  - Но, - попыталась возразить Таня, однако уставшая куня решила поставить точку в разговоре.
  - И, пожалуйста, возьмите подарок! Хозяина нельзя обижать отказом. Подарки были присланы от чистого сердца.
  Тане ничего больше не оставалось, как взять подарки из рук так больше ничего и не сказавшей девушки. Девушка ушла, а Таня немножко помедлила, прежде чем войти в номер.
  - Слушай, куня, - обратилась она к дежурной,- где ты так хорошо научилась говорить по-русски?
  - Я два года училась в русской школе, - с гордостью произнесла девушка.- И имя мне дала учительница по русскому языку.
  - А как тебя зовут? - спросила Таня
  - Таня! - ответила китаяночки
  - Тезка, значит, - обрадовалась Татьяна, - ну хорошо! Ты меня убедила, оставлю подарки себе! Пойду в номер, там у меня подруга больная лежит.
  Пока разглядывали подарки, Калина успокоилась, и Тане теперь не составило большого труда уговорить подругу выйти из гостиницы и пройтись по магазинам. Вернувшись в номер, подруги начали упаковывать покупки. Сумок не хватало. Таня сбегала на улицу и купила на последние деньги большущую сумку на колесиках. Но и теперь не удалось уместить все вещи. Денег у Калины и Татьяны не осталось совсем. Ну так получилось! Сделали несколько попыток переупаковать вещи по-другому. Но результат был все тот же. И тут Таня вспомнила о сумке, которую Калина прихватила с собой. Услышав о роковой сумке, Калина потеряла дар речи и начала от негодования махать руками. Потом речь вернулась к ней, но это ничего не изменило. Вещи надо было упаковывать, но Калина не хотела пользоваться сумкой убитой женщины. Татьяне понадобилось больше часа, прежде чем Калина пошла на попятный. Наконец сопротивление было сломлено, и Калина расправила сложенную вчетверо сумку и подала Тане. Несложное с виду усилие окончательно сломило Калину. Отдав сумку, она рухнула на кровать и замерла, уставившись глазами в потолок. Таня знала особенности нервной системы подруги, но то, что произошло дальше, удивило даже ее. Она успела только расправить сумку и сдвинуть молнию, как вдруг Калина подскочила на кровати и закричала, схватившись за горло.
  - Откуда...Откуда этот запах? Я не могу дышать! Ты открыла окно?
  - Нет, - испуганно ответила Таня.
  - Но он откуда-то появился! Что ты сейчас делала?
  - Я расправила сумку и хотела... - начала оправдываться Таня, но, увидев, что по лицу у Калины начали расползаться красные пятна, без лишних слов кинулась к аптечке. Обычно 'Тавегил' действовал на Калину почти мгновенно, но на этот раз Тане пришлось ждать около получаса, пока подруга погрузится в сон. Тихонько открыв окно, Татьяна расправила на подоконнике злополучную сумку и потянула молнию, чтобы открыть на этот раз сумку до конца. Оглянулась на кровать. Все было тихо. Вздохнув с облегчением, двинулась, было, к другой сумке, чтобы закончить, наконец, укладывать вещи, но услышала стон Калины. Какой-то зловредный поток воздуха снова донес до больной запах из сумки, и Калина начала задыхаться. Начался второй виток истории под названием 'Ах, как я ненавижу этот Китай!'. На этот раз процесс утешения занял больше часа. Время шло. Еще несколько часов и ложиться спать уже будет бесполезно. Калина спала, а Таня стояла возле переполненных сумок и думала, что ей делать дальше. Это было сложно. Прислушавшись к тишине, царившей в коридоре, Таня тихонько двинулась к входной двери с пахучей сумкой под мышкой. Куни за стойкой не было. Не то что бы дежурная особенно помешала бы Тане в процессе укладки, но вещи, уложенные в нужном порядке, были апофеозом каждой поездки, и в этом торжественном акте не было места для посторонних. Бегая из номера в коридор с охапками вещей и сумками, Таня думала о Калине. Всякое случалось во время поездок, но запахи никогда не приводили подругу в такое состояние. Наконец сумка была наполнена, и скоро ее нельзя было отличить от других товарок. Все вещи заняли отведенные им места. Молнии были закрыты. Сумки перемотаны скотчем. Чтобы не повторить ошибку, к ручкам сумок были привязаны бантики из синих ленточек. Полюбовавшись на плоды своих трудов, Таня втащила сумки обратно в номер и с чувством выполненного долга легла спать. До отправления автобуса оставалось четыре часа. Утро началось с сюрприза. Татьяна проснулась оттого, что кто-то ее тряс. Открыв глаза, она увидела Калину. Подруга была уже готова к дальней дороге. Ничто в женщине не напоминало о событиях произошедших ночью. Но особенно удивительно было то, что обычно Таня будила Калину, а не наоборот. И процесс этот всегда проходил долго и мучительно. Сдача номера прошла без сучка и задоринки. Когда подруги спустились в холл, следом за ними прибежала куня-дежурная. Оказывается, Татьяна забыла вчерашний подарок. Как поставила его в тумбочку, так и забыла. Пока подтягивались зевающие члены группы, Калина болтала без умолку. Причем говорила она о чем угодно, только не о вчерашних событиях. У Тани трещала голова, и очень хотелось спать, но расслабляться было нельзя. Пока автобус не окажется на родной земле, от психики Калины можно было ждать любых сюрпризов. Вот и сейчас ее болтовня уже сильно напоминала истерику, грозящую вылиться смехом или слезами. Но до кульминации, слава богу, дело не дошло. После взвешивания сумок и погружения в автобус прошло больше получаса, а автобус все не трогался. Оказалось, что потерялся один из туристов. Прождали еще полчаса. Наконец, автобус тронулся. Китайскую таможню прошли быстро. В хорошем темпе пролетели нейтральную полосу, казалось до родной земли рукой подать, но, находясь в дороге, никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Тем более, если это дорога в Китай или из Китая. До русской таможни оставалось всего ничего, каких-нибудь несколько метров, когда автобус остановился. Оказалось, что впереди пробка из автобусов. Автобусов было одиннадцать. Всё, приехали! Периодически кто-то выскакивал из салона и приносил свежие новости. Постепенно картина сложилась. На русской таможне что-то произошло. То ли проверка приехала из Москвы, то ли сами таможенники кого-то усиленно проверяли, но поток автобусов застопорился. Грубо говоря, в час пропускали по три автобуса. Вскоре за автобусом, где ехали подруги, выстроился хвост из десяти автобусов. В довершение ко всему, с неба посыпалась какая-то гадость: то ли дождь, то ли снег. Время шло. Народ развлекался, как мог. Началось братание между автобусами. Калина безучастно смотрела в окно, Таня беспокойно ерзала на сиденье. Наконец, и ее терпение кончилось, накинув капюшон, она вышла из автобуса. На улице было мерзко, снег с дождем уже валил не переставая. Пройдя вдоль автобусов, измученная женщина попыталась узнать какие-нибудь новости, но пассажиры автобусов ничего не знали сами. Наконец один словоохотливый дяденька, из второго автобуса, поделился неожиданными новостями. Исходя из его слов, граница должна работать до двадцати одного часа. Те автобусы, до которых очередь не дойдет, останутся ночевать на ничейной полосе. Вернувшись в автобус, Таня поделилась свежими новостями с Варварой, руководителем группы. Раздраженная женщина зашипела на Таню и посоветовала не собирать сплетни и не сеять панику. Сев рядом с Калиной, Таня осторожно поделилась новостями с подругой. Но та лишь пожала плечами. Создавалось такое впечатление, что, пройдя китайскую границу, Калина стала совсем другим человеком. Вздохнув, Калина посоветовала подруге набраться терпения и смотреть на все философски.
  - Таня, ну что ты кипишь? Кому мы здесь нужны? Все равно уедем! Не будут они нас держать всю ночь!
  - Что это ты такой разумной вдруг стала? Всю ночь устраивала мне истерики, - Таня проглотила комок в горле, не в силах говорить дальше, - а потом заснула, а я легла спать только под утро...
  - Таня, ну перестань, если мы сейчас поругаемся, тебе легче от этого станет? Или быстрее границу перейдем?
  Таня хотела что-то ответить, но в этот момент автобус дернулся и двинулся к зданию таможни. Начался последний этап прохода границы. Вокруг были родные стены, таможенники улыбались родными, официальными улыбками, жизнь становилась все прекраснее и прекраснее, пока в какой то момент все опять не изменилось в худшую сторону. Оказалось, что группа не может сделать этот последний рывок через границу, потому что потерявшийся в Суньке турист так до сих пор и не нашелся. Варвара не сдерживаясь, начала ругаться матом. Если в течение четырех часов, пока автобусы стояли между двух границ, он не нашелся, то надежды, что он появится сейчас или в ближайшие несколько минут не было совсем. Однако везение, снизошедшее внезапно на группу, решило не оставлять её до конца. Еще не успел отзвучать последний забористый мат Варвары, как вдруг появился потеряшка. Он был одет с чужого плеча, весел и добродушен. Позже, уже по дороге домой, он рассказал свою нехитрую историю. Вообще-то Валера, так звали нашего соратника-помогайца, не пьет. Ну, если только изредка, по праздникам. Китайцы, партнеры по бизнесу, пригласили его в ресторан. Отказаться было неудобно. Застолье длилось долго, с бесконечной переменой гигантских блюд. Было много китайской и русской водки, японское саке и пиво 'Харбин', в общем, всего было много. После ресторана партнеры, как водится, увезли русского в гостиницу. Утром, за завтраком, Валера, попытался найти сок или чай, но на столе стоял только 'Спрайт' и самовар, на котором была наклеена этикетка 'Водка'. Самовар был большой, похожий на самовары из Тулы. Мужчина подумал, что это шутка. Но оказалось, что самовар действительно доверху налит водкой. Подозвав 'корефана', это обращение применительно и к продавцам и к официантам, он попросил сока или чая. 'Корефана' сообщил, что сок, чай и кофе в бесплатный завтрак не входят, и предложил принести пива. Оно было тоже бесплатным. Поразмыслив, Валера решил, что надо остановиться на водке. Что было дальше, он помнил смутно. Непосредственно в то утро, когда был назначен отъезд, он решил дойти до автовокзала самостоятельно, но очень скоро заблудился. В Суньке русский язык понимают отлично. Но в это утро, как Валерий не старался, его никто не мог понять. Китайская водка делает чудеса с русской дикцией. Наконец, обозлившись на весь свет, он пошел по улицам, куда глаза глядят. Глаза глядели плохо, зато вдруг прорезался голос. Но с дикцией было по-прежнему сложно. Кидаясь к китайцам, он требовал показать дорогу к автовокзалу, китайцы разбегались в сторону. Впав в неистовство, он начал ругать всех встречных и поперечных. Опустошая желудок и справляя малую нужду прямо на улице, он кричал в пространство, требуя вернуть его на Родину. Очнулся он в каком то переулке между домами. Из всей одежды на нем были только кроссовки. Кто-то раздел его, сняв даже носки и трусы. Да еще на шее оставили цепочку местного изготовления и кулончик с изображением Будды. Очень долго наш герой был в отключке. Как уж его разыскали партнеры по бизнесу, неизвестно. Автобус догоняли на такси. Догнать не успели, зато нашелся билет на автобус, идущий следом. На нейтральной полосе, увидев, что торопиться некуда, Валера нашел желающих сообразить на троих. И только когда автобус двинулся к русской таможне, а проехать-то надо было не больше пятнадцати шагов, он спокойно преодолел этот путь пешком и, смешавшись с туристами из автобуса, вошел в таможню. Потерявшийся турист вернулся в лоно родного коллектива, но судьба продолжала играть c туристами в кошки-мышки. Калина шла по списку третьей. Ничего не предвещало неприятностей. Уставшие таможенники были корректны и внимательны при проверке груза, но не придирались. Неприятности начались из-за злосчастной сумки. Таможенник велел снять сумку с транспортера и объяснить, что в ней лежит. Что Калина и сделала. Сумку снова поставили на ленту транспортера, и снова она не прошла проверку. На этот раз таможенник велел растерянной женщине вытащить все из сумки. Поколебавшись, Калина выполнила требование. Пустую сумку снова поставили на транспортер. В глазах таможенника появилось подозрение. Очередь сзади стала вяло возмущаться. К Калине подошли две женщины в форме и предложили пройти в один из кабинетов, естественно, прихватив с собой пустую сумку. В кабинете одна из таможенниц, взяла в руки сумку и сразу же обнаружила в ней то, на что Калина до сих пор не обратила внимания. У сумки было двойное дно. Вторая таможенница предложила Калине рассказать, для чего был придуман тайник и что Калина в нем собиралась перевезти. Калина хотела рассказать строгим женщинам про перепутанные сумки, про убийство, но слезы, внезапно прорвавшись наружу, полились градом и никак не хотели утихать. Женщины терпеливо ждали, но Калина никак не могла успокоиться. Тогда одна из женщин, спросила у Калины, можно ли распороть нитки, скрывающие двойное дно? Калина кивнула. Кивать она уже могла, а вот говорить - еще нет. Одна из женщин поднесла сумку прямо к зареванному лицу и предложила Калине рассказать о контрабанде, которую она пыталась провезти в двойном дне. Этим Калина якобы могла облегчить свою участь еще до того, как дно сумки будет взрезано, но Калина ни в чем признаться не могла. Во-первых, она действительно ничего не знала о втором дне, а во-вторых, у нее вдруг начался сильнейший приступ аллергии. За несколько секунд ее лицо покрылось красными пятнами, а в горле вспух шар из воздуха и стал ее душить. Таможенницы, повидавшие немало на своем веку, решили, что Калина очередная симулянтка, но, увидев, что у бедной женщины от удушья глаза буквально полезли на лоб, вызвали врача. Врач диагностировал отек Квинке. Сделав укол, он посоветовал срочно госпитализировать Калину, но наткнулся на неожиданный отпор таможенниц. Дело с сумкой застряло на мертвой точке. В досмотровом зале было не продохнуть от скопившихся тургрупп, перед таможней собралось немереное количество автобусов. Прошло минут двадцать. Наконец вызвали руководителя тургруппы. Та отказалась брать на себя ответственность за Калину. За это время больная пришла в себя. Таможенницы оживились. Задав несколько вопросов, успокоившейся Калине и получив согласие на вскрытие второго дна, они быстренько распороли шов и осторожно вытащили...ложку. Ложка была потемневшей от времени. Ручка у ложки была перекручена. Размер ее колебался между столовой и десертной. Одна из таможенниц недоуменно крутила ложку, другая снова подступила с расспросами к Калине. На этот раз Калина решила рассказать все, она начала издалека: с кофточки, которую она в прошлой поездке купила маме и которую мама так и не получила, так как...Калина рассказывала и рассказывала, ее голос то поднимался до опасных высот, то опускался почти до шепота. Таможенница несколько раз хотела задать уточняющий вопрос, но увлеченная рассказом Калина, не давала ей это сделать. Дойдя в рассказе до визита в офис турфирмы 'Владколеса', она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, но это оказалось ошибкой. В разговор вклинилась молчавшая до сих пор Варвара.
  - Да, что вы эту малахольную слушаете? Она вам такое тут наговорит! Знаю я эту историю, все совсем не так было! У моей сестры есть подруга, а у этой подруги своя сестра, правда, двоюродная. И вот у этой сестры тоже есть подруга, эта подруга знает Ленку, менеджера из турфирмы 'Владколеса'. Ленка врать не будет. Дело было так: в прошлый раз, притворившись беременной, эта вот туристка, со странным именем Калина, подменила у туристки из турфирмы 'Владколеса' сумку. Вы же знаете, они все одинаковые! А потом, вероятно, ее жаба задавила, и она пришла требовать еще и свою сумку. Давно я уже просила директора моей турфирмы не включать в мою группу эту Калину. А ведь у нее есть еще подруга. Крикливая такая особа. Ты ей слово, а она тебе десять. Никак не дает с этой вот Калиной поговорить один на один. Только начнешь беседу, а она тут как тут. И что ходить веревочкой? Это еще надо посмотреть, какие они подруги! Что-то подозрительная дружба, честное слово! Вы разберитесь там, и если что...
  - Женщина, - попыталась перебить разбушевавшуюся особу таможенница, - мы во всем разберемся! Сейчас ложку унесут на экспертизу. А вот вам лично я бы посоветовала лучше следить за своими туристами. И когда в следующий раз вам захочется облить их грязью, вы должны помнить, что этим вы унижаете в первую очередь себя, ведь за жизнь, безопасность и поступки туристов отвечаете в первую очередь вы!
  Смутившись, Варвара пробормотала что-то про то, что мы свои права тоже знаем, чай, не в тайге живем. Прошло около получаса. За это время Варвара несколько раз порывалась провести профилактическую беседу с Калиной, вероятно, чтобы доказать таможеннице, что у них в турфирме порядок и она, Варвара, тоже не лыком шита. Калина молчала, только жалобно смотрела в сторону женщины в форме. Наконец, та не выдержала и посоветовала Варваре успокоиться, а воспитательную работу проводить за пределами таможни - где-нибудь в автобусе, а еще лучше - на территории родной турфирмы. Наконец вернулась вторая таможенница. Сердце у Калины упало. Она не знала, в каком транспорте увозят арестованных похитительниц сумок. Наверное, для них выделяют специальную машину! А может, преступниц до Владивостока везут в общем автобусе и только там, на Родине, передают в руки родной милиции? Калина оживилась: в этом случае она успеет уговорить Таню, чтобы та позаботилась о сыне-школьнике. Она так глубоко ушла в мысли о грядущем разговоре с подругой, что не сразу услышала, как к ней обращаются.
  - Калина Сергеевна, вы меня слышите, - воззвала к ней таможенница с ложкой, - или вам опять стало плохо?
  - Нет, простите, я задумалась. Я вас слушаю.
  - Это мы вас слушаем! Вы можете, нам, наконец, рассказать, откуда в этой сумке оказалось двойное дно, а в нем ложка?
  - Я же уже рассказывала, - беспомощно заломила руки Калина, - произошла ошибка...
  - Это мы уже слышали. Про то, что вам стало плохо, и у вас в это время подменили сумку. Как я понимаю, вы много раз брали эту сумку в руки, но неужели ни разу не обратили внимания на двойное дно.
  - Нет.
  - Ну хорошо. Сколько человек находилось в турфирме 'Владколеса', когда вы приходили узнать адрес владелицы сумки?
  - Трое.
  - Трое, значит, ну я надеюсь, они подтвердят ваши слова.
  В кабинете повисла тишина
  Наконец Калина не выдержала.
  - И что...Как мне быть дальше?
  - Дальше мы действуем так: я дописываю вот это заключение, даю его вам, и вы с ним идете в таможенный зал. Подходите к стойке слева, отдаете заключение, и вам возвращают сумку и вещи, временно изъятые из нее. Вот, возьмите документ. Кстати, ложка не является контрабандой. Это просто ложка, правда, довольно старая. Но не настолько старая, чтобы считаться предметом искусства. Вы можете ее тоже забрать. Что же вы стоите?
  - А что мне делать дальше?
  - В каком смысле?
  - Ну с ложкой и сумкой?
  - А это уже не наши проблемы. Можете выкинуть и то и другое, можете продолжать ездить с этой сумкой.
  - -Да, кстати, - вмешалась вторая таможенница, - из-за вас застопорилось все движение. Люди хотят домой, а вы их задерживаете! Знаете же, что без вас автобус не уедет! Эх, люди, люди, только о себе и думаете!
  Вскоре Калина уже сидела в автобусе, на своем законном месте. Подруга тут же забросала ее вопросами. Измученная тревогой, она готова была уже идти на штурм того кабинета, где измывались над ее дорогой Калиной, но, слава Богу, Калина объявилась сама. Зная взрывной темперамент подруги, она постаралась как можно спокойнее и лаконичнее рассказать о мытарствах в кабинете. Никаких ярких красок, все серо и приглушенно. Но и то, что она рассказала, подвигло Татьяну, известного борца за справедливость, вскинуться. Калина еле успела поймать Таню за полу куртки в тот момент, когда она решила разобраться с предательницей Варварой. Но автобус дернулся и, наконец, поехал. А в автобусе, который мчится на полном ходу к родной гавани, туманному Владивостоку, как вы знаете, стоять и ходить нельзя. Пассажир должен сидеть. В кресле. Желательно, пристегнувшись ремнем безопасности, если он есть.
  Домой возвращались под громкие песни. Мужики мирно спали, зато женщин, вдохнувших воздух родного Приморья и вероятно захмелевших от этого, невозможно было успокоить. Впрочем, никто и не пытался! Калина крепко спала или делала вид, что спит.
  
  Глава 5.Знакомая девочка
  
  
  На следующее утро Калина проснулась с жуткой головной болью. Потрясения вчерашнего дня не прошли даром. Хотелось зарыться в одеяло и никого не видеть. Но надо было вставать и собираться на работу. Начальство отпустило Калину только на один день, пятницу. А сегодня был понедельник. Калина работала в детском клубе руководителем музыкального кружка или, говоря официальным языком, педагогом дополнительного образования. Раньше таких клубов было много, они существовали при ЖЭКах, сейчас их осталось мало, да и относились они к отделу образования. Открыв дверь в помещение клуба, Калина тут же унюхала запах канализации. Туалет опять затопило. Регулярно, раз в две недели, Калина приглашала слесарей из ЖЭКа. Слесари ругались, но сделать ничего не могли: всю систему канализации надо было менять, а денег на это никто выделять не собирался. Раньше, когда клубы принадлежали ЖЭКам, все проблемы с ремонтом решались моментально, стоило только подать заявку. Эти счастливые времена Калина не застала, ей рассказывал об этом ее коллега, который занимал вторую половину клуба. Мерзкий запах не добавил хорошего настроения, но тяжелее всего было то, что опять придется выслушивать бурчание слесарей в адрес народного образования, клуба и непосредственно в ее адрес, адрес Калины. Усугубляло ситуацию то, что на сегодня был запланирован концерт, посвященный двадцать третьему февраля. Были приглашены гости, а также родители и бабушки с дедушками тех детей, которые участвовали в концерте. Слесари пришли и ушли, оставив не убранными все последствия прорыва канализации. Калине хотелось не просто плакать, а выть в голос. Но делать было нечего, скоро сюда придут наряженные по-праздничному дети и их родители. Калине было стыдно, будто она пригласила гостей в собственный дом, а в доме...Туалетная комната совмещала оба места пользования: унитаз и душ. Зажав нос одной рукой, в другую она взяла шланг от душа и, зажмурившись, начала смывать последствия канализационной катастрофы. Когда процесс был завершен, Калине показалось, что она вся пропиталась запахом нечистот. И ей никогда не отмыться от этого запаха. Но время неслось со страшной скоростью, нужно было подготовить зал для концерта. Увлекшись процессом украшения, Калина вдруг услышала какой-то посторонний звук и выбежала в коридор. Взглянув на то, что происходило в коридоре, она остолбенела. С потолка потоками низвергалась вода. Особенно сильно она лилась в том месте, где через час должны будут проходить дорогие гости, на стыке между прихожей и коридором. Входная дверь легко пропускала морозный воздух, и вскоре на полу возникла наледь. Закусив до боли губу, женщина заставила себя успокоиться. Сделав три коротких вздоха, она закрыла глаза. Постояв так несколько секунд, она снова подняла глаза к потолку. Это был не сон. Это во сне все решается и делается само собой, а наяву....Кинувшись к телефону, Калина опять позвонила в ЖЭК. Ей пообещали прислать кого-нибудь, но посоветовали ни на что не надеяться. Над клубом находился салон красоты, а в нем арендовали помещение какие то специалисты по промыванию желудков. Точного названия фирмы Калина не запомнила. Да и не нужно ей это было. Рабочий день у чистильщиков желудков еще не начался, и не факт, что администрация салона пустит работников ЖЭКа в арендованное помещение. Прошел час, слесари все же что-то сделали, потому что лило уже не так интенсивно. Но водичка еще капала. Появились первые приглашенные. Первой пришла внучка бывшего мэра города. Красивая девочка в воздушном наряде. Ее привезли на машине прямо в концертном платье. Чтобы не испортить прическу и платье, Калина на всем отрезке пути 'прихожая-зал' держала над девочкой зонтик. Благо, он нашелся под рукой - остался от музыкального спектакля 'Мери Поппинс'. Девочка благополучно миновала опасный участок, а Калина поспешила к вновь прибывшим. До концерта оставалось десять минут, когда произошла катастрофа. Упала девочка лет семи, поскользнувшись на опасном участке. Как только потоп прекратился, Калина расслабилась и перестала встречать гостей в дверях, потому что и в зале было полно работы. И вот результат: мало того, что девочка упала, она еще и испачкалась. С новенькой куртки текла вода. Девочка не участвовала в концерте, вероятно, ее пригласил кто-то из артисток в качестве гостьи. Но совсем незнакомой ее Калина бы не назвала. Где-то она уже эту девочку видела. Впрочем, времени копаться в ощущениях и воспоминаниях не осталось. Калина вытерла, как могла, куртку и, раздев девочку, посадила ее в первый ряд смотреть концерт. Зазвучали фанфары и вперед вышли две девочки-ведущие. Но концерт так и не начался, вернее, его прервали. Пришла инспектор из детской комнаты милиции. Пришлось бросить и гостей, и артистов и идти выяснять, что случилось. Оказалось, ничего не случилось, просто, так как в клубе намечалось массовое мероприятие, прислали инспектора наблюдать за порядком. Инспектор долго не могла понять, что происходит в этом помещении. Откуда несет таким амбре и почему с потолка течет вода. Калина попыталась растолковать ситуацию, но что можно объяснить, когда и сам не знаешь ответа. Когда с объяснениями было покончено, инспектор возмутилась. Ее поразило, что в таких условиях проводятся концерты. Отсюда надо было бежать и закрывать помещение на санитарную обработку. Калина молчала, да и что она могла сказать? Ее тоже давно волновал вопрос условий, но, похоже, никто не собирался давать на него ответ.
   Все проходит, кончился и концерт. Довольные зрители осторожно покинули помещение очага культуры. Калина пошла к телефону рапортовать начальству, что концерт прошел с большим успехом. Начальство находилось в другом помещении. Ближе к центру города. Все беды клуба начальство принимало близко к сердцу, но помочь ничем не могло. Диагноз был один: нет денег! Наведя порядок, ушли дежурные по клубу, пора, кажется, было уходить отсюда и Калине, но сил встать и куда-то идти у женщины пока не было. В коридоре послышались детские голоса. С улицы вернулась любимая ученица Калины, Оля Ерохина. Вероятно, Оля ходила провожать друзей и вот теперь вернулась, чтобы помочь закончить уборку в зале. Но голос девочки тут же стих и через минуту донесся с улицы. Похоже, что-то не давало девочке вернуться в теплое помещение. Или кто-то. Так и оказалось. Этим кто-то, оказалась та девочка, которая упала перед концертом. Исходя из слов Оли, девочка очень хотела тоже записаться в кружок, но отчаянно стеснялась. Девочки вернулись с улицы. Оля уговаривала новенькую, расписывая прелести занятий в кружке. Калина довольно улыбнулась. Ради слов, которые говорила Оля, стоило жить и переносить все эти напасти. Включив диск с музыкой на всю громкость, Калина сделала вид, что ничего не слышит. Оля и девочка уже почти дошли до зала, как вдруг ветер распахнул форточку, хлопнула от сквозняка входная дверь, и в зал вплыл запах. Чувствуя, что лицо моментально покрывается аллергической сыпью, Калина, не глядя, пошарила в кармане. Лекарство было на месте. Но откуда появился запах? Когда Оля и девочка возникли в дверях, Калина тут же вычислила источник запаха. Он шел от девочки. Запах не был отвратительным, то есть, он не шел ни в какое сравнение с запахом, который так и не смогли побороть слесари, но этот запах Калина узнавала мгновенно. Это был запах Китая. Запив лекарство, женщина внимательно посмотрела на девочку. И сразу вспомнила ее. Лицо девочки было на тех фото, которые Калина нашла в чужой сумке. К тому же, Калина, кажется, видела эту девочку во время позапрошлой поездки в Суйфэньхэ. Оля представила девочку. У девочки было замечательное имя - Катя. Согласно правилам, Калина вытащила журнал. Все данные детей, которые хотели записаться в кружок, руководители обязаны вписывать на специальную страницу. Записывая адрес Кати, Калина узнала, что они с девочкой соседи, живут в одном дворе. И даже номера квартир у них одинаковые. На резонный вопрос Калины, почему она ни разу не видела девочку раньше, Катя ответила, что они живут здесь совсем недавно. Раньше они жили в районе Тихой. А переехали несколько недель назад, еще даже и вещи не все распакованы. В графе родители, Калина вписала данные мамы. О папе девочка ничего не упомянула, а Калина ничего не стала спрашивать. Домой Калина возвращалась вместе с девочкой. Беззаботно болтая, Катя рассказала, что живут они втроем: мама, тетя и она, Катя. Девочка, действительно, жила в соседнем доме. Прощаясь с Катей, Калина пошутила по поводу того, что номера квартир у них одинаковые, чем привела простодушную Катю в восторг. Остаток дня пролетел незаметно, завтра Калина собиралась съездить за сыном к маме. Мама жила в Уссурийске. Электричка туда уходила рано утром, и поэтому Калина попыталась лечь пораньше, но не тут-то было. События последних дней все крутились и крутились у нее в голове. Но стоило ей только задремать, как в дверь позвонили. Обалдевшая со сна женщина бросила взгляд на часы. Два часа ночи. Странно, кто бы это мог быть? Немногочисленные друзья и родственники не имели привычки ходить в гости по ночам. Таня жила рядом, через дорогу, но прежде чем придти она обязательно позвонила бы по телефону. Звонок в дверь прозвучал еще раз, и еще и еще. Путаясь в полах халата, Калина подбежала к двери. Посмотрела в глазок, за дверью стоял кто-то маленький, был виден только помпон от шапки.
  - Кто это? Кто там? - испуганно прошептала Калина.
  - Это я, Катя! - прошелестел дрожащий детский голосок.
  - Какая Катя? Вы на часы смотрели?
  - Сегодняшняя Катя! Мы с вами вместе домой шли! Вы еще сказали, что у нас номера квартир одинаковые.
  - И именно поэтому ты, Катя, решила, что меня надо навестить в два часа ночи?
  - Откройте, пожалуйста, я боюсь!
  Робкая по натуре, Калина, превращалась в Кин-Конга, как только видела или слышала, что кто-то обижает ребенка. Вот и сейчас, лишь услышав о том, что девочка боится, у Калины напрочь пропал собственный страх, и она решительно загремела дверными запорами.
  - Что случилось? За тобой кто-то гонится!? - спросила Калина, проведя девочку в зал.
  - Мою...Мою тетю убили! - разрыдалась малышка. - А мамы нет. Она должна была приехать еще вчера, а ее все нет и нет. Мне звонили из милиции, а потом какие-то люди начали мне угрожать по телефону и...
  - Подожди, подожди, давай по порядку! Где мама, что случилось с тетей? Я не смогу тебе помочь, если не пойму, что случилось!
  Прошло минут пять, наконец, Катя взяла себя в руки и начала рассказывать.
  В пятницу мама с тетей уехали в Суйфэньхэ. Они должны были вернуться еще вчера вечером. Обычно после перехода границы, как только появляется связь, мама звонит Катюше. Так должно было случиться и в этот раз, но не случилось. Катя ждала до двенадцати ночи, без конца набирая номера сотовых телефонов мамы и тети. Под безликий голос, говоривший, что 'абонент недоступен', она и заснула. Мама приучила Катю к самостоятельности, и поэтому нет ничего необычного в том, что утром девочка собралась и ушла в школу, надеясь, что к тому моменту, когда она вернется из школы, путешественницы уже будут дома. Тетя будет разбирать сумки, а мама готовить обед. Но дом встретил Катюшу тишиной. Отгоняя от себя страхи, она согласилась пойти на концерт в клуб, на который раньше и не собиралась идти. Странности начались вечером. Сначала позвонили из милиции и попросили пригласить кого-нибудь из взрослых к телефону. Катя объяснила ситуацию и узнала в ответ, что ее тетя убита. Милиционер попросил, чтобы мама, когда появится, позвонила по телефону, и продиктовал Кате номер. Но вечер плавно перешел в ночь, а мама все не возвращалась. В двенадцать ночи раздался звонок, обрадованная Катенька бросилась к телефону. Но в телефонной трубке была тишина. Постояв, Катя опустила трубку на рычаг, но телефон зазвонил снова. Этот трезвон продолжался до часа ночи. Девочке было отчаянно плохо. Наконец, где-то в половине второго ночи, звонивший решил поговорить с Катей. У Кати стали требовать то, что ей не принадлежит. Из телефонной трубки несся поток непристойностей и угроз. Девочка стояла как пригвожденная к полу. Наконец, когда говоривший решил все-таки перевести дыхание, Катя спросила, что именно она должна отдать. Голос в телефоне посоветовал девочке не придуриваться и отдать...ложку. Голос звонившего был искажен. Непонятно, женщина это говорила или мужчина. Последней каплей оказалось обещание неизвестного придти к Кате домой, и...дальше Катя слушать не стала. С визгом бросив трубку, она лихорадочно оделась и прибежала к Калине.
  - Катенька, я начинаю что-то понимать, давай я сейчас тебя накормлю. А пока ты будешь есть, я еще задам тебе несколько вопросов.
  Усадив девочку за обеденный стол, Калина села напротив.
  - Ты кушай, кушай! Если тебе не захочется отвечать на какой-то вопрос, то и не отвечай! Кроме мамы и тети у тебя есть родственники?
  - Есть дядя, но он сейчас в море. Еще есть двоюродная прабабушка, но она живет на станции Океанской.
  - И что кроме мамы и тети у тебя больше нет никого из близких?
  - Нет. Есть еще папа, но я его никогда не видела. Мама сказала, что он подлец. На Тихой у меня были друзья, знакомые мамы и тети и одноклассники. А здесь никого нет. Вот только Оля Ерохина. Но я ее еще плохо знаю, мы познакомились с ней недавно.
  - Ты поела?
  - Да.
  - Уже полчетвертого ночи. Давай ляжем спать. Я надеюсь, что утром все разъяснится. Я постелю тебе в комнате сына.
  - А где ваш сын?
  - Он у бабушки в Уссурийске.
  - А у меня нет бабушки. Ни одной. Только прабабушка. Но она меня не любит.
  - Что ты говоришь? Конечно, она тебя любит, только люди по-разному выражают свою любовь!
  - Нет, не любит, не любит! Никто меня не любит кроме мамы! Даже тетя притворялась, что любит! Где моя мама?
  У Кати началась истерика. Успокаивала ее Калина до пяти часов. Наконец Катя задремала, пошла спать и Калина. Но спокойно выспаться ей в эту ночь было, видимо, не суждено. Не проспала женщина и полчаса, как ее подбросил в воздух крик, донесшийся из комнаты сына. Кричала Катя.
  - Нет, нет, я не поеду! Я видела этого китайца! Мама помоги!
  Естественно, утром Калина ни в какой Уссурийск не поехала: не было сил. Кате надо было в школу во вторую смену. Накормив девочку, Калина попыталась осторожно расспросить ее о дальнейших планах, но Катя лишь грустно посмотрела на Калину и ничего не ответила. Чтобы развеселить девочку, Калина достала фотографии.
  - Ой, откуда у вас наши фото? Мама напечатала их в Харбине, там дешевле. Одна фотография стоила пол-юаня.
  - А вы что же, в Харбин ездили помогайками?
  - Да. Ради такого случая меня мама даже от уроков освободила! Это такой город! Вот посмотрите: это я в Ледовом городе, прямо на Сунгари. А этого белого мишку я сфотографировала в Океанариуме. А это мы на встрече Нового года. А это мы на берегу Сунгари, там есть такой парк, назван в честь нашего Сталина.
  - Я не могу понять: пейзаж один, а твоя мама в разных шубках! Она что, где-то в туалете переодевалась, или где?
  - Почему в туалете? А, так вы не знаете?
  - Не знаю что?
  - Мама и тетя Рита - близнецы! Они фотографировались по очереди, то мама нас с тетей, то тетя Рита нас с мамой!
  - Вот в чем дело! Пока ты смотришь фотографии, я расскажу тебе одну историю. Это история про то, как ко мне попали ваши фотографии и сумка, в которой лежали фотографии.
  Когда история была рассказана до конца, Катя немножко помолчала и сказала.
  - А где эта ложка?
  Калина показала девочке ложку. Катя повертела ее в руках и отложила, ни искры узнавания не промелькнуло в ее глазах.
  Решили так: вечером, после школы, Катя зайдет за предметами первой необходимости домой, а потом вернется к Калине. За день Калина попытается навести справки о том, что же произошло с мамой Кати. О том, что была свидетельницей гибели тети девочки, Калина, естественно, Кате не сказала. Слишком свежа была рана у девочки. Катя ушла в школу, а Калина села к телефону. Звонки в милицию и по другим инстанциям не привели ни к какому результату. Никто не желал разговаривать с Калиной, так как она не являлась родственницей семьи Демидовых. Как ни оттягивала Калина этот момент, но пришлось позвать на помощь Таню. История, рассказанная Калиной, произвела на Таню такое впечатление, что некоторое время женщина не могла придти в себя, а когда пришла, бросилась к телефону.
  Таня звонила долго. У нее было очень много друзей и знакомых. На телефонные переговоры ушло много времени, почти три часа. Но результат был нулевой. Демидова Инга Владимировна как в воду канула. В момент гибели сестры ее не было в ресторане, но потом, вместе с руководителем группы она оформляла соответствующие документы, чтобы вывезти тело сестры во Владивосток. Автобус, увозивший ее на родину, ушел очень рано, и поэтому он без проблем миновал все границы и уже в восемнадцать часов проехал стелу и въехал в город. Руководитель группы вышла на Океанской. После этого следы Инги Демидовой потерялись. Опросить туристов, ехавших до конечной станции 'Автовокзал' вместе с Ингой, Татьяна не могла. И никакое знакомство здесь помочь не могло. Этим имела право заниматься только милиция.
  Занятия у Кати должны были закончиться через сорок минут. Это Калина знала точно, потому что оказалось, что девочка учится в том же классе, что и сын Калины, Максим. Поиск Инги Демидовой не увенчался успехом, и обескураженные женщины пошли готовить ужин, чтобы хотя бы накормить девочку чем-нибудь вкусным. Но миновало сорок минут, потом еще сорок и еще час, а Кати все не было. Калина позвонила Оле Ерохиной. Девочка сказала, что они шли домой вместе. Катя собиралась заскочить ненадолго домой, а потом пойти к Калине. Но с момента расставания девочек прошло уже около двух часов. Встревоженная Калина заметалась по квартире, не зная, что предпринять. Здесь очень кстати оказалась помощь Татьяны, она накапала Калине успокоительных капель и велела лечь и успокоиться. А сама собралась и куда-то ушла. Через полтора часа она вернулась и рассказала подруге о результатах поиска. Минут пятнадцать Таня топталась возле двери подъезда. На двери был домофон, а из подъезда никто не торопился выходить. Наконец дверь приоткрылась, и из подъезда вышел дедок с собачкой. Подозрительно оглядел Таню, но, тем не менее, посторонился и дал ей пройти. Номер квартиры Таня знала, но на звонок никто не ответил. На всякий случай Таня еще и постучала в дверь, но результат был тот же. Дотянувшись до кнопки звонка, она снова хотела ее вдавить, но услышала сзади себя шаги. Вернулся дедок с собачкой, он был крайне раздражен и бурчал что-то себе под нос. Покосился на Таню и стал звонить в соседнюю дверь. Дверь распахнулась, и дед закричал прямо с порога:
  - Ну и что ты сидишь? Они вместо нашей растяжки для белья хотят качели поставить!
  - Не бывать этому, - донеслось из глубины квартиры, - я всех на ноги подниму! Я всех знакомых...Тебе плохо? Выпей лекарство и сиди дома. Теперь пойду я!
  И из двери выбежала старушка. Таня только успела посторониться, а старушка уже была на первом этаже. Придя к выводу, что возле двери пустой квартиры ловить нечего, Таня тоже спустилась вниз. Возле подъезда была детская площадка. А на площадке кипел стихийный митинг. Большая половина митингующих, а это были мамы и бабушки с детьми, были за то, чтобы на площадке появились горки, качели и карусели. Меньшая, в составе двух пожилых женщин и дамы среднего возраста с тонконогой собачкой на руках, были против каруселей. Обе стороны не скупились в выражениях. А рабочие, не обращая внимания на спорящих, делали свое дело. Крики слились в общий гул, но тут к одному из рабочих подскочила старушка из соседней с Катей квартиры и выхватила из рук изумленного рабочего лопату.
  - Прекращайте работу, - закричала она, обращаясь к рабочим, - прекращайте, я вам говорю!
  Гул стих и на площадке повисла тишина.
  - Верните нашу растяжку на место, - воинственно взмахнув лопатой, прокричала старушка, - нашему подъезду ваши качели без надобности! У нас детей нет, в подъезде живут только пожилые люди, им нужна растяжка для белья, а шум от детей, которые будут кататься на качелях, им не нужен.
  - Ну это ты, Макаровна, загнула. Что же ты за всех пожилых, которые живут в подъезде, расписываешься? - вступила в разговор пожилая женщина, держащая за руку мальчика лет пяти. - Я вот, например, очень люблю детские голоса. Так хорошо на душе, когда дети щебечут под окнами! А дети у нас в подъезде живут, это ты зря отрицаешь!
  - Да кто живет? Что ты сочиняешь?
  - А девочка, которая несколько недель назад переехала вместе с семьей?
  Таня навострила ушки и подошла ближе. Этот поворот разговора был для нее как подарок.
  - А, эта, - протянула Макаровна, - Ну, этой долго будет не до качелей! Сегодня приходила эта, как ее... Сестра милосердия. Я как раз вышла вынести мусор, а тут они. Девочка бледная вся и идет с неохотой. Я дорогу загородила и допросила по всей форме. А что вы думаете, вон по телевизору какие ужасы показывают! Детей крадут, убивают, продают в рабство! Нет, зря я так, конечно. Женщина оказалась правильной, даром что профессия у нее такая странная. Она мне все объяснила и обещала бесплатные лекарства нам с дедом принести. И увела девочку с собой. Сказала, что мама девочки лежит без сознания в какой-то больнице при церкви. А вообще, кто их знает, нынешних деток! Может и эта захочет кататься на качелях, в то время когда ее мама больна.
  - А где у нас больница при церкви?
  - Не знаю и тебе желаю того же - не знать! Так ты что, меня специально отвлекаешь? Пока я с тобой болтала, они уже бетоном качели укрепили! Ну держитесь!
  Чем закончится противостояние, Таня досматривать не стала. Она узнала, все что хотела. Уже заходя в подъезд, она увидела Макаровну, которая пыталась вырвать забетонированные качели и подоспевшего прораба, который уговаривал ее это не делать. Вернувшись к подруге, Татьяна попыталась рассмешить Калину, обрисовав в ярких красках то, что видела во дворе, но, поняв, что подруге не до шуток, обстоятельно повторила слова Макаровны.
  - Слава богу! Значит, Инга жива! А я уже чего только не передумала, пока тебя не было! А где эта больница? Я бы навестила ее!
  - Да кто же знает? Эти церкви растут сейчас как грибы после дождя. И мы не знаем при христианской ли церкви эта больница. А вдруг при каком-то костеле или кирхе. В общем, успокойся, все прояснится само собой!
  
  
  Глава 6. Предсказания старой китаянки
  
  
  
  На следующее утро Катя наконец уехала в Уссурийск. Мама была очень недовольна тем, что Калина так долго не приезжала за сыном и он пропустил школу. Калина попыталась что-то объяснить, но ее никто не хотел слушать. Всю дорогу домой сын тоже сидел надутый, и, только когда уже начался пригород Владивостока, разговорился. Особенно жаждал он поговорить на тему подарков, которые мама обещала привезти из Китая ко дню мужчин, двадцать третьему февраля. Тут настало время отмалчиваться Калине.
  Все встало на свои места. Калина несколько раз попыталась навестить Катю, но дома у девочки никого не было. Через неделю после возвращения Калина жестоко заболела. У женщины крутило и ломало все кости, поднялась высокая температура. Таня вызвала врача, но врач только недоуменно пожимала плечами: никаких признаков простуды у Калины не было. А температура, тем не менее, не желала снижаться. Две недели шла упорная борьба с неведомой болезнью, но только стало легче Калине - заболела Таня. Ослабевшая, Калина поплелась к подруге отдавать долг дружбы. Таня болела так же тяжело, но пришла в себя быстрее. Уже через неделю она потребовала, чтобы врач закрыла больничный. А на следующий день заболел сын Калины, Максим. Так в борьбе с болезнями пролетело полтора месяца. За всеми этими заботами Калина не забыла о Кате, напротив, она все время думала о странной судьбе, приведшей Катю к порогу ее дома. Цепочка совпадений была невероятной, но все это было, и Калина многое бы отдала, чтобы узнать, где сейчас девочка, что произошло с ее мамой и какую роль в произошедшей трагедии сыграла ложка. Мысли мыслями, но с долгами Калина до сих пор не рассчиталась.
  Кое-что она привезла из второй поездки, но долги так и остались не выплаченными до конца. Третьего апреля позвонила Варвара. Голос ее был сладким и приторным.5 апреля намечалась поездка в Суйфэньхэ. Калина сказала, что посоветуется с Таней и перезвонит. Варвара милостиво согласилась подождать, но она не была бы сама собой, если бы не подпустила шпильку. Голосом, в котором уже значительно уменьшилось сладости, она посоветовала Калине набрать в аптеке масок для лица, чтобы уважаемой Калине не стало снова в дороге плохо, и убедительно попросила не брать в дорогу краденую сумку. Подчеркнув слово 'краденую', Варвара отсоединилась. У Тани были проблемы на работе, и она не могла поехать, у Калины же, наоборот, накопилось несколько отгулов, и ее охотно отпустили. Но была небольшая проблема: Калина еще ни разу не ездила никуда без подруги. Ей было страшно, но позвонившая вновь Варвара, узнав суть проблемы, обрадовалась, вдохновилась и уговорила-таки Калину ехать. Осталась одна проблема: Максим. Однако Таня пообещала приглядывать за мальчиком. В радужном настроении Таня села в автобус, но уже через несколько часов ее хорошее настроение как рукой сняло. Варвара объявила Калине, что они будут жить в одном номере. Калина попыталась что-то вякнуть, но Варвара тут же пресекла бунт тем, что предложила Калине доплатить, если она хочет жить одна. Остальные туристы ехали парами. Через границу проходили долго и мучительно. Выехали в одиннадцать утра, а приехали лишь в девять вечера. Магазины в Суйфэньхэ работают до одиннадцати вечера, но у Калины не было настроения ходить ночью по городу одной. На улице были толпы народу, тем не менее, без Тани Калина чувствовала себя очень одинокой. Слава богу, что, когда она вернулась в номер, Варвары там не было. Вероятно, она пришла поздно ночью. Калина спала крепко и поэтому не могла сказать, приходила ли Варвара вообще ночевать в номер, потому что утром ее уже там не было. Но кровать, кажется, расстилали. Следующий день Калина хотела посвятить покупкам, но уже к полудню все покупки были сделаны, а у нее осталось еще огромное количество времени, которое как-то надо было убить. Калина уже давно хотела сходить в буддийский храм 'Гуаньинь', Таня раз за разом обещала, а в результате из-за беготни по подземкам и магазинам, у них всегда не хватало времени. Чувствуя себя свободной, как птица, и чуть комплексуя из-за этого, Калина остановила такси и попросила отвезти ее к храму. Таксист уточнил маршрут, русские туристы редко интересовались чем-то кроме шопинга, но Калина сложила перед собой ладони на буддийский манер, и таксист кивнул в знак того, что понял. Ворота храма охранял каменный воин. У него было такое свирепое лицо, что Калина заколебалась, стоит ли идти дальше, но таксист легонько подтолкнул ее к окошку кассы. Калина покосилась на него. И почему он не отстает? Показав рукой назад, на город, она намекнула таксисту, что бы он возвращался назад. Ему пора было везти новых пассажиров. Но таксист только скрестил руки перед собой и улыбнулся. Вход в храм стоил двадцать пять юаней. Таксист прошел бесплатно. Чтобы подбодрить неуверенную в себе Калину, таксист погладил по животу толстого Будду. И велел Калине сделать тоже. Калина отрицательно покачала головой. На глазах у нее выступили слезы досады. Вот до чего дошло. Китайские таксисты уже командуют ею. Таксист же продолжал настаивать на своем, но, наткнувшись на непонятное сопротивление Калины, сказал:
  - Гладишь Будду - появляются деньги!
  Чтобы отвязаться от настойчивого гида, Калина сделала то, что он просил, и двинулась дальше.
  - Не торопись, - весело прокричал ей вслед таксист, - надо еще поставить ему это, - и он показал рукой на палочку с благовониями,- тогда точно появятся деньги.
  Убедившись, что здесь ей ничего не угрожает, Калина успокоилась и даже спросила таксиста, как его зовут. Таксиста звали Ваней. Он был горд своим именем и никак не мог понять, что за странное имя у его сегодняшней пассажирки. Наконец сошлись на том, что он будет звать ее Линой. И двинулись дальше. Дорога вела в гору. Красивая белая лестница охранялась огромной статуей. Это была статуя богини, в честь которой был построен храм и имя которой носил. Гуаньинь была наряжена в одежду из красной ткани, ростом выше Калины раза в три-четыре, лицо у нее было угрожающим, а рук шесть. И все шесть рук были заняты. В каждой из них она что-то держала. Возле нее стоял сосуд для подношений. Вездесущий Ваня объяснил Калине, что мимо Гуаинь могут проходить только люди с хорошими мыслями. Но белая лестница вела все дальше и дальше. И вот пред Калиной оказалась высокая статуя Будды. Будда был огромен, по крайне мере, он был раза в два-три больше Гуаньинь, которая и так не могла пожаловаться на низкорослость. Будда был тоже одет, на нем было одето что-то белое, а сверху накинут красный плащ.
  Ваня объяснил, что именно возле Будды просят о самом сокровенном местные жители. У статуи стояли плоские табуреточки без ножек, но с мягким сиденьем, чтобы молитвы можно было возносить с большим комфортом, стол для пожертвований и, конечно, специальное приспособление, куда можно было вставить свечку-благовоние во славу Будды. Лестница была очень крутой, у Калины возникло желание опуститься на табуреточку и попросить о чем нибудь Будду, ну хотя бы о том, чтобы она, Калина, научилась говорить людям 'нет', но женщина не решилась просить об этом. Двинулись выше. А выше, собственно, располагался храмовый комплекс. Здесь жили и несли свою нелегкую службу монахи. Почти все жили здесь с детства. Монахи оказались очень общительными людьми. Они с удовольствием показали женщине изображение злого Будды. Злой Будда, по рассказам монахов, это собиратель душ плохих людей, людей покончивших жизнь самоубийством, а также людей, за могилами которых не ухаживают родственники. Статуя Будды стояла за стеклом. Один из монахов через Ваню предупредил туристку, что здесь снимать запрещено. На что Калина ответила, что у нее и фотоаппарата-то нет, и показала пустые руки.
  Ваня терпеливо перевел и это. И тут вдруг, ни с того ни с сего, вокруг женщины началась суета. Калина испугалась и попробовала продолжить экскурсию, Ваня пытался ее удержать, предлагая присесть и отдохнуть. Монахи бегали вокруг и носили какие-то предметы. Одни вносили, другие уносили. Калина поинтересовалась, что происходит, но Ваня не смог ничего объяснить. Он пытался, но оказалось, что применительно к сегодняшней ситуации, у него вдруг иссяк словарный запас.
  Наконец послышалась тихая музыка и беготня прекратилась. Поддерживаемая с двух сторон молодыми монахами, в комнату вошла пожилая женщина. Как Калина позже узнала, старушка тоже была монахиней, но в храмовом комплексе у нее была особенная должность. Она была воплощенным голосом Гуаньинь. Раньше женщина не имела никакого отношения к монастырю. Она преподавала в школе. Случай с избранием ее 'Фениксовым пером' или медиумом произошел после того, как она вышла на пенсию. Однажды, девять лет назад, она зашла по каким-то своим делам в храм, и Гуаньинь, вселившись в пишущий прут, велела ей попробовать себя в автоматическом письме. Пишущий прут также называется Феникс, пишет им женщина или на песке, или на бумаге.
  К Ване вдруг вернулся дар речи. Поощряемый добрыми улыбками пожилой женщины, он рассказал историю медиума Калине.
  - Ладно, хорошо, это очень интересная история, но причем здесь я?
  - Беседы с монахами через Мей Ло (так звали пожилую женщину) начались еще вчера. Но проблема в том, что не всегда легко истолковать то, что небесная мать хочет передать своим неразумным детям. Поэтому Гуаньинь приснилась ночью Мей Ло и еще раз попыталась объяснить то, что должно быть исполнено. Мей Ло запомнила этот сон и на утренней службе поведала его всем монахам. Было сказано, что храм посетит белая женщина, у которой не будет в руках ничего. Имя женщины будет звучать как имя индийской богини Кали, - Ваня прервал свой рассказ, вслушиваясь в мелодичную речь Мей Ло, - госпожа медиум спрашивает, как звучит твое имя?
  - Калина, - растерянно проговорила женщина, - но я не понимаю...
  Ваня прервал ее.
  - Когда говорят старшие, перебивать нельзя. Госпожа Мей Ло говорит, чтобы ты не волновалась раньше времени, тебе все объяснят.
  Калина загрустила и задумалась. Ладно, когда перекрывают входные двери в магазин и заставляют что-то купить, тут все понятно: сама зашла в магазин, сама и выпутывайся. Но чтобы брали в плен в храме - о таком Калина еще не слышала. Внезапно Калина очнулась, вокруг стояла тишина. Никто не говорил, все смотрели на Калину.
  - Что...Что еще случилось?
  - Госпожа Мей Ло попросила не беспокоить тебя, потому что твои мысли ушли далеко-далеко.
  - А можно, - Калина попыталась неловко пошутить, - я тоже пойду? Вслед за своими мыслями?
  Ваня перевел, госпожа Мей Ло засмеялась.
  - Благодеяние через терпение! - изрек Ваня. - Еще несколько минут, и ты пойдешь дальше. Тебя никто не собирается задерживать! Дослушай до конца и сама примешь решение.
  Судя по всему, словарный запас Вани пополнялся прямо на глазах. Из воздуха, что ли?
  - Ты видишь этого злого Будду? К нему попадают души нагрешивших при жизни людей, а так же людей погибших насильственной смертью. Ты вошла в храм в великий праздник. Сегодня праздник Цин-мин. День поминовения усопших. Праздник единения живых и мертвых. Он чем-то похож на ваш праздник - родительскую субботу. Сейчас в храме еще пустынно, но позже здесь будет много народа. После кладбища родственники усопших обычно идут в храм. Ты воплощение Кали: великая богиня кинула на тебя свой благосклонный взгляд и решила тебе помочь. Но сначала нам нужна твоя помощь.
  - Да кто такая Кали? - снова не выдержала Калина. - Я уже ничего не понимаю! Гуаньинь, Цин-мин, Кали, у меня все перемешалось в голове!
  Мей Ло поморщилась, но ничего не сказала. Зато сердито зачирикал что-то пожилой монах. Ваня тут же перевел.
  - Больно слышать, что дух твой прибывает в смятении, поэтому госпожа Мей Ло прощает твою невыдержанность еще раз и приглашает в свою комнату, чтобы угостить и закончить свой рассказ.
  Великое множество народа заполонило десять минут назад еще пустые дорожки храма. Все с любопытством взирали на странную процессию, состоящую из вереницы монахов, пожилой женщины, таксиста и Калины.
  Комната Мей Ло напоминала келью в монастырях, чем она собственно и была, но были там вещи, принадлежащие лично пожилой женщине. На одну из этих вещей - мягкое кресло - и усадили Калину.
  Выдержав паузу, Мей Ло заговорила, а Ваня снова принялся переводить.
  - Перед праздником Цин-мин случается всякое. Случилось так, что в одной из семей умер молодой мужчина. Все обряды были проведены. Пока были живы его родные, была жива и память о нем. Но страшное землетрясение унесло всех представителей его рода в загробный мир. Это произошло совсем недавно. Мужчина родом не отсюда, сюда он приезжал на заработки, здесь его и похоронили. Гуаньинь сказала, если могиле мужчины не будет оказано внимание, может произойти страшное и непоправимое. Душа мужчины превратиться в зловредный дух. Душа умершего превращается в зловредный дух, если ушедший в мир иной не получает должного внимания со стороны потомков. Духи эти связаны как с людьми, так и с богами, они могут гневаться и для того, чтобы успокоить их, нужно принести жертву.
  - Вы хотите принести в жертву меня? - испугалась Калина.
  Ваня недоуменно посмотрел на Калину. Прошло несколько минут, прежде чем до него дошла суть вопроса.
  - Нет. Нам не разрешено приносить в жертву даже животных. Сейчас я объясню. В жертву могут быть принесены бумажные деньги, но не настоящие, а копии. Так же, чтобы ушедшему в мир иной было комфортно, ему приносят сделанные из бумаги вещи. Еще сжигают домики. Ты понимаешь, о чем я говорю?
  - Нет.
  - Ты воплощение богини Кали. Она одновременно богиня добра и разрушения. Боги выбрали тебя и просят о помощи.
  - Что я должна сделать?
  - Сейчас мы отведем тебя в магазинчик, где можно купить все необходимое для жертвоприношения. Мы могли бы купить сами, а потом передать тебе. Но такую жертву боги не примут.
  - Но у меня только сто юаней.
  - Тебе хватит. После того, как будет куплено все нужное для жертвоприношения, тебя отвезут на кладбище. Тебе плохо?
  - Я не хочу на кладбище!
  - Богиня Гуаньинь отблагодарит тебя за жертву! Тебе нужно только прибрать могилу так, как будто ты убираешь место погребения близкого человека.
  - Я не хочу!
  - Мы не можем тебя заставить. Но если не сделать этого, погибнет маленькая девочка! Ей всего пять лет от роду. Она больна. И сейчас стоит перед той гранью, когда только боги могут решить, жить ей или нет.
  - Ну хорошо, если речь идет о девочке, тогда...Ладно, я согласна.
  - Мы знали, что ты согласишься. Кали не может остаться равнодушной к горю маленьких детей.
   Все прошло как во сне. Когда приехали на кладбище, основной поток людей уже схлынул, лишь несколько человек бродили возле могил. Калина тщательно убрала могилу, зажгла курительные палочки, взяла немного благовоний и вина и под руководством монахов совершила церемониальное жертвоприношение. Девять раз коснулась лбом земли и только после этого сожгла все бумажные предметы, особенно жалко было сжигать домик. Домик был в половину человеческого роста, с цветной крышей. Через окна Калина разглядела даже предметы мебели. Кровать, зеркало, посуду в резном шкафу. Но вот и от домика остался один пепел и Калина вопросительно посмотрела на Ваню.
  - Ту еду, которую мы принесли, нужно теперь забрать с собой. Духи насытились и благословили еду.
  - Теперь с девочкой будет все в порядке?
  - Надо спросить Мей Ло.
  - Мы опять вернемся в монастырь?
  - Ваша экскурсия не была завершена. А в жизни все должно возвращаться туда, с чего началось.
  Калина попросила рассказать ей про богиню Гуаньинь.
  - Богу Бодхисаттва Аволокитешваре было обещано, что он станет Буддой, если посвятит всю свою жизнь гуманному служению людям. Аволокитешвара превратился в богиню Гуаньинь, божество Милосердия. Ее имя с китайского переводится как 'слышащая плач мира'. Эту богиню можно сравнить с девой Марией. Она превратилась в богиню-покровительницу женщин и детей, богиню материнства. В ее честь стали создаваться храмы по всей стране, а алтари в этих храмах всегда были полны даров и приношений.
  В тот момент, когда Калина с сопровождающими вошла в ворота храма, на небе, затянутом до сих пор тучами, выглянуло солнце. Вскоре все оказались в храмовом дворике, куда не допускались посторонние. Мей Ло встретила Калину ласковой улыбкой. Ваня объяснил, что сейчас будет проведен последний обряд. Будут заданы несколько вопросов божеству, и после этого Калина сможет завершить свою экскурсию и вернуться в гостиницу. Посредине дворика уже были установлены два алтарных стола и два гадательных стула. У стульев были подлокотники. По знаку Мей Ло подошли два человека, которые подняли стулья за ножки. Стулья были приготовлены для того, что бы в них могли воссесть божества. Если стулья начинали подпрыгивать и дергаться в разные стороны, значит, божества уже заняли свое место. Один из стульев резко дернулся, и человек поддерживающий стул двинулся к алтарному столу. Подлокотник стула стал выписывать на столе иероглифы. Потом подоспела очередь второго стула. Второй стул нарисовал чей-то портрет. Наконец стулья перестали дергаться и служки опустили их на землю. Присутствующие поблагодарили богов и попрощались с ними. Настало время Мей Ло. Толкование заняло много времени. Для всех присутствующих принесли стулья, и они терпеливо ждали, пока Мей Ло вынесет свой вердикт. Решение было таким: девочка будет жить. А вот с духом мужчины, оставшегося без родственников, все было не так просто. Душа вкусившая, хоть и кратковременно, дары злого Будды, считается опасной. Пятна зла покрыли душу, и очищать эти пятна теперь предстояло Кали-Не. Так теперь звучало имя Калины в устах Мей Ло.
  - А как именно мне теперь отмывать душу Тан Цзиньнуна (так звали погибшего молодого человека)? Мне что, каждый год на этот праздник приезжать сюда?
  Ваня перевел слова Калины, на что Мей Ло улыбнулась и вручила Калине листок. На листке был рисунок, который служка скопировал со стола. Мей Ло поблагодарила Кали-Ну и предложила ей завершить экскурсию. Многоэтажную пагоду, в которую, загадав желание, можно забросить монетку, Калина миновала не останавливаясь. У нее было одно желание - оказаться дома. Ваня уговаривал Калину бросить монетку, обьясняя это тем, что чем выше этаж, куда ты забросишь монетку, тем скорее исполнится твое желание. Но Калина шла вперед. Добравшись до самого верха, женщина разочарованно вздохнула. Трехэтажный китайский теремок был закрыт. Нагую Гуаньинь можно было увидеть, лишь уперевшись лбом в оконное стекло. Гуаньинь возлежала на большом ложе и была весьма довольна жизнью, чего нельзя было сказать о Калине. Она устала, мысли ее путались. Ваня предложил еще немного постоять и полюбоваться на город сверху, но женщина категорически отказалась. Подъезжая к гостинице, Ваня сделал Калине предложение необычного свойства. Он предложил Калине выйти за него замуж. Ошалевшая Калина поинтересовалась, с чего это вдруг Ваня решил жениться на ней? На что Ваня простодушно ответил, что Калина красивая и что жизнь станет богаче, если женой Вани станет богиня. Подъехали к гостинице, Калина засмеялась и, отдав Ване десять юаней, хотела выйти из машины, но не тут то было. Все так же улыбаясь, Ваня потребовал с Калины двести юаней. Калина хотела поспорить, но потом посмотрела на Ваню и передумала.
  - У меня с собой столько нет, я же говорила, что у меня только сто юаней!
  - Все вы так русские говорите, а потом увозите отсюда по десять огромных сумок!
  - У меня деньги в гостинице!
  - Я знаю, где ты живешь. Ладно, иди в гостиницу, я подожду!
  Если не везет, то не везет во всем! Зайдя в номер, Калина, застала там Варвару.
  - Калина, не уходи! Мне нужно с тобой поговорить.
  - Я сейчас вернусь, только отдам таксисту двести юаней.
  - Ты что, в Муданьцзян ездила?
  - Почему в Муданьцзян? Вы шутите?!!!
  - Так за что же ты должна отдать такие деньги?
  Калина загрустила: ну вот, опять! Опять посторонний, в общем-то, человек, лезет в ее жизнь, так сказать, даже не сняв обувь! Но, похоже, Варвара не собиралась отставать.
  - Мы ездили в буддийский храм.
  - И что?
  - И все. За эту поездку я и должна уплатить двести юаней.
  - Но поездка по городу стоит десять юаней. И еще один юань за посадку. Я же инструктировала вас в автобусе.
  - А я и хотела отдать одиннадцать юаней, а он...
  - Ну и что, сунула бы деньги и ушла!
  - Дело в том, что я пробыла в храме около четырех часов, и он был вместе со мной.
  - Положение осложняется! Ты что, попросила его сопровождать тебя по территории храма?
  - Нет, я наоборот пыталась объяснить ему, что он свободен и дальше я пойду сама, но...
  - Но это меняет все дело, его никто не просил сопровождать тебя, значит и платить ему не за что. Отдай одиннадцать юаней и все.
  - Я не могу! Мне надо было договориться об этом с самого начала, а я...
  - Глупости! Пошли, покажешь мне этого таксиста!
  - Вы пойдете прямо так, в халате?
  - Нет, конечно, просто, когда я волнуюсь, я...Подожди меня немножко, я быстро! Надо сотовый телефон на всякий случай взять.
  - Зачем?
  - Если не договоримся, натравлю на него Вову, это директор встречающей стороны.
  Но помощь встречающей стороны не понадобилась. Когда женщины вышли на улицу, таксист так и стоял, опершись на свою машину и улыбаясь. Варвара выразительно посмотрела на потупившуюся Калину и подошла к таксисту.
  - Здравствуйте, - представилась Варвара, - у вас какие-то проблемы с моей туристкой? Я руководитель группы.
  - Ты капитана? - перейдя на варварский русский, спросил Ваня,-твоя Кали-На, должна мне деньги!
  - А разве Калина просила тебя сопровождать ее в храм? - попыталась воззвать к разуму и справедливости, Варвара, но Ваню пронять было не так то просто.
  - Хозяин будет ругаться, меня полдня не было, - не обращая внимания на слова Варвары, гнул свою линию таксист, - что хозяину скажу, когда он деньги потребует?
  - А ты знаешь, кто эта женщина? - грозно сдвинув брови, спросила Варвара. Она потерпела фиаско в уговорах и решила воздействовать на Ваню другим способом, угрозами.
  - Это Кали-На, Мей Ло сказала, что Кали-На теперь будет, как будто богиня Кали. Гуаньинь тоже не забудет то, что для нее сделала Кали-На, но мой хозяин, хоть и верит в Будду, деньги с меня все равно будет требовать!
  - Ты слушай, когда я говорю, и не перебивай, - сделала вид, что сердится Варвара, - эта маленькая женщина, на самом деле, - большой человек! Она приехала из Москвы! Знаешь такой город, Москву? У меня в вашем городе такие знакомые есть! Я вот пожалуюсь, что моих туристов обижаете, достанется и твоему хозяину и тебе!
  - Но, - попытался еще раз отстоять свои позиции таксист, однако Варвара не дала ему этого.
  - А если туристы перестанут ездить, кому будет от этого плохо? - спросила Варвара и сама же ответила, - Всем будет плохо, всему городу Суйфэньхэ! А если я еще в Харбин позвоню...
  - Все, все, все - замахал руками Ваня, - Я все понял, уезжаю!
  - Вот так то, - засмеялась Варвара, - езжай себе с миром, и не надо думать, что русские - дураки!
  Ваня резко газанул, но не успели женщины дойти до гостиницы, как машина опять тормознула прямо перед их носом.
  - Одиннадцать юаней отдай, - стараясь не смотреть в глаза Варваре, попросил он, - один юань посадка, десять поездка!
  Калина вопросительно посмотрела на Варвару, та в ответ кивнула
  - Забирай, мы честные люди, если ездили, то платим!
  Варвара оказалась совсем неплохой женщиной. За разговором вечер пролетел незаметно, и, когда пришло время спать, женщины чувствовали себя так, будто были знакомы всю жизнь. Калина была готова спорить с любым, кто скажет, что Варвара - злая и гадкая женщина. Впрочем, ничего особенного в этом не было, Калина всегда была такой. Пример из детства:
  - Дочка, а где твоя водолазка? Юбки нет, которую я только недавно купила, и джинсы пропали. Ну, чего ты молчишь?
  - Я Свете дала немножко поносить!
  - Вы же поссорились? Ты же плакала недавно и говорила, что она натравила на тебя весь класс! Эта Светка - такая оторва...
  - Нет, мама, она хорошая! Просто у нее семья такая! Ты не волнуйся, она отдаст! Поносит и отдаст!
  - Ага, так же, как Барби и Тамагочи!
  - Но она же отдала!
  - Отдала, но только когда Тамагочи умер, а у Барби сломалась нога! Эх, Калина, Калина и в кого ты такая? Разве это подруга?
  - Мама, ты ничего не понимаешь! Светка хорошая, это я плохая! У меня все есть, а у нее ничего нет!
  Такой, или примерно такой разговор возникал регулярно, раз в месяц. Мама надеялась, что, когда дочка подрастет, то поумнеет, только на это и была надежда, но не тут-то было. Рефрен 'ей нужнее!', 'им нужнее!' повторялся с болезненной регулярностью, пока не вылился в лозунг 'ему нужнее!' Это произошло после того, как Калина вышла замуж и после двух лет счастливого брака была вынуждена продать квартиру (причем мамину), чтобы оплатить долги мужа наркомана. Но это, как говорится, совсем другая история.
  Всю дорогу домой Калину волновал вопрос: зачем Мей Ло дала ей этот рисунок? Кто этот мужчина, изображенный на рисунке? И почему у мужчины европейские черты лица? Ведь, по логике, лицо неизвестного мужчины должно было быть узкоглазым и скуластым, но, видимо, у богов своя логика. И где, наивно спрашивала сама себя Калина, обещанный подарок? Впрочем, Калину так часто обманывали в жизни, что обман двух могущественных богинь ее не особенно взволновал.
   Вернулись домой рано. Еще и шести часов вечера не было, а Калина уже входила в подъезд родного дома, волоча за собой неподъемную сумку. Пока шарила в кармане, пытаясь выудить ключи, глаз отметил какой-то непорядок. Так и есть: дверь в квартиру не была закрыта, а лишь притворена. С опаской толкнув дверь, Калина вошла и застыла на пороге. В квартире был погром. Книги, посуда, белье, игрушки Максима все лежало вперемешку. Создавалось впечатление, что в доме что-то искали. В воздухе витал проклятый китайский запах: хулиганы ушли, а запах остался. Калина никогда не ощущала вонь скунса, но была уверена, что его вонь, по сравнению с запахом, который оставили грабители, как духи. Машинально выпив лекарство, она огляделась еще раз. Бытовая техника, несколько золотых безделушек, подарки мамы к дням рожденья, даже деньги - все это было на месте, однако половина из того, что лежало на полу, восстановлению уже не подлежало. Вандалы постарались на славу, если это были вандалы. В противном случае Калина отказывалась понимать действия нежданных гостей. Никаких особенных ценностей она в доме не держала, да и потайных уголков и сейфов никогда не заводила. Может, произошла ошибка? Однако хорошо было уже то, что во время погрома неожиданно не вернулся Максим. В его школе все время сокращали уроки. Причины были разные, но в среду и пятницу, он обязательно приходил на два, а то и на три урока раньше, чем было написано в расписании. Слава богу, сегодня был понедельник.
  
  Глава 7. Куда исчезла Катя?
  
  Весь вторник Калина занималась тем, что наводила в доме порядок. Пришлось попросить еще один отгул. Начальство было недовольно, но пошло навстречу. Таня, напуганная произошедшими событиями, не отходила от подруги ни на минуту. В среду, идя на работу, Калина все никак не могла отделаться от мысли о произошедших событиях. Мысли вертелись, крутились и никак не оставляли хозяйку в покое. Потом Калина вдруг вспомнила об обещании Мей Ло и неожиданно у нее на глазах выступили слезы. Женщина поразилась сама себе! Так поверить в обещание и кого - китаянки! Потом ей вдруг пришла в голову мысль о том, что Ваня неправильно перевел слова Мей Ло. Потом....Но тут Калина подошла к дверям клуба. Помещение клуба опять встретило Калину запахом нечистот. Но, проходя мимо, Калина лишь покосилась на туалет и плотно закрыла за собой дверь, ведущую в зал. Ну не было у нее сил начинать все сначала. Звонить в ЖЭК, выслушивать упреки слесарей, убирать за ними. Не было! Оставшись в куртке, она открыла настежь все окна в надежде, что запах исчезнет сам собой. Сегодня у нее было подряд четыре занятия, и она надеялась, что четыре часа как-нибудь продержится! Потом Калине опять стало стыдно, и она с трудом заставила себя остаться на месте и не броситься к трубке телефона, чтобы позвонить слесарям. Последним, четвертым занятием был урок с группой, где занималась Оля Ерохина. Оля сама завела речь о Кате, и Калина с удивлением узнала, что за все эти полтора месяца Катя ни разу не была в школе. Оля несколько раз приходила к Кате домой. Пытались найти Катю классный руководитель и социальный педагог, но соседка всем отвечала одно и то же. Кати нет. Как увела полтора месяца назад девочку загадочная сестра милосердия, так и стояла с того момента квартира закрытая. Пораженная серьезностью ситуации, Калина быстро заперла клуб и бросилась к Катиному подъезду, втайне надеясь, что все уже решилось само собой. Подойдет она к двери, где живет Катя, а девочка встретит ее в дверях и скажет, что у них уже все хорошо. Катя ездила, например, с мамой в санаторий и не могла оттуда никому позвонить и вот теперь, когда взволнованная Калина позвонила в квартиру, ее действительно встретили в дверях, но это была не Катя. Мужчина, открывший дверь, показался ей знакомым. В деле с перепутанными сумками это происходило уже не первый раз. Калина объяснила причину визита, мужчина посторонился и пропустил женщину в квартиру. В квартире был тот же разгром, что обнаружила вчера у себя Калина. Только здесь действовали с еще большим остервенением. Если у Калины хоть какие-то вещи в квартире остались целыми, то здесь не осталось ничего. Были даже взломаны подоконники. Ни одного целого стула тоже не осталось, поэтому Калине пришлось разговаривать с мужчиной стоя. Выяснив, кто такая Калина и какое отношение она имеет к семье Демидовых, мужчина представился сам:
  - Я был в рейсе. Пришел навестить сестер и племянницу, а тут, - мужчина растерянно обвел рукой следы погрома, - да, забыл представиться: Игорь Демидов. Я вернулся позавчера. Вчера звонил сюда по телефону целый день, никто не брал трубку, и поэтому сегодня решил сам заехать, чтобы узнать на месте, что же все-таки происходит. Звонил, звонил, потом попробовал постучать. От первого же толчка дверь распахнулась, оказалось, что она и не была заперта.
  Игоря перебил визгливый голос соседки, которая вероятно подумала, что мама с дочерью вернулись:
  - А, вернулись голубчики, а вас тут все обыск...Вы кто? - сурово прищурившись, обратилась она к Игорю и Калине, - Вот эту дамочку я уже видела, крутилась тут, про девчонку спрашивала! О, что же вы, изверги, с квартирой-то наделали?
  Понадобилось море времени и терпения, прежде чем Калина и Игорь смогли убедить разгневанную соседку, что они не имеют к погрому никакого отношения. Игорь доказывал, что он родственник, а Калина молчала. Но не тут-то было, отмолчаться ей не дали. Соседка пригрозила милицией, если Калина не объяснит, как она-то тут оказалась и почему вероломно вызнавала и выпытывала про девочку и про семью Демидовых. Калина второй раз за день начала рассказывать все сначала. Время от времени Калина замолкала, не в силах заставить себя говорить дальше. Но бабуля тут же начинала кричать и грозить всеми немыслимыми карами, если Калина не расскажет все до конца. Рассказ Калины закончился на том, что Катя исчезла. Несколько минут соседка молчала, промокая глаза платочком, а потом взорвалась:
  - Нет, ну разве вы люди? Ребенок незнамо где, а вы спокойно живете! А вдруг ее в рабство увезли или на органы....Да я...старик, - прервала вдруг она сама себя, - выходи уже, все равно знаю, что подслушиваешь!
  В квартиру, кряхтя и постанывая, вошел муж соседки.
  - Ты слышал? Не надо на меня махать руками! Дите пропало, а ты на меня машешь! Где твои старые записные книжки, будем искать тех, кто сможет помочь!
   Проклятый запах уже давно заложил легкие Калины как ватой, но женщина старалась сдерживаться, чтобы не испугать Игоря. Но когда почувствовала, что больше не может, бросилась к окну и распахнула створки. Окно открылось с натугой, ведь весь подоконник был перекорежен. И только после этого женщина незаметно проглотила лекарство. Воды не было, и она проглотила капсулу всухую. Ни за что она бы не призналась Игорю, что с ней что-то не так, что она какая-то ущербная. Отек затронул связки, но Калине показалось, что все не так уж страшно. Хриплым от аллергии голосом она предложила Игорю навести порядок в квартире. Калина с Игорем уже заканчивали уборку квартиры, когда в комнату ворвался наряд милиции. Чета соседей нашла-таки влиятельных знакомых. Знакомый, недолго думая, спустил дело по инстанциям, и кончилось дело прибытием милиции. Пришлось Калине в третий раз за сегодняшний день рассказывать всю историю с самого начала. Сделали вывод, что исчезновение девочки и ее мамы связано каким-то образом с разгромом в квартире и очень долго ругали Калину и Игоря за то, что они уничтожили все улики, когда взялись убирать квартиру.
  Квартиру опечатали, а Калина и Игорь двинулись восвояси.
  Когда вышли на улицу, Калина непроизвольно поежилась от страха. Уж очень темно было во дворе. Игорь вызвался ее проводить. Кошмар кончился, да здравствует кошмар! Доведя Калину до двери квартиры, Игорь церемонно распрощался с ней, но успел спуститься только на один пролет лестницы, как из квартиры донесся крик.
  - Я больше не могу! Скажите мне, что я сплю!
  Игорь влетел в квартиру и сначала не мог понять, что привело его новую знакомую в такое состояние, но, пройдя в зал, увидел, что с потолка потоками льется грязная вода с примесью известки. Кошмар действительно продолжался.
  Соседи сверху, пожилая чета (везло сегодня Калине на пожилых супругов) уже не один раз заливали квартиру Калины, но до сих пор так, по мелочи. Сегодня же...Вода лилась уже в детской и в кухне и в прихожей. Калина ринулась наверх.
  Дверь открыли сразу же, хотя гостей незваных не ждали. И деда и бабку уже давно надо было признать недееспособными и установить опеку. Только заниматься этим никто не хотел. Бабка ослепла два года назад, дед был еще крепок и физически и морально, но не желал ни за что нести ответственность. Из-за того, что в доме часто выключали воду, супруги держали запас в пятидесятилитровой бочке. Вот эту бочку,которая стояла на небольшой скамеечке, бабушка и своротила набок. В свою квартиру Калина спускалась очень медленно. Ну доказала она старикам, что они виноваты, что с этого толку? Все равно с них взятки гладки! Калина встрепенулась: она совсем забыла про Игоря! Что он про нее подумает? Бросила его и убежала!
  Игорь ни о чем не думал, он собирал воду тряпкой и выжимал ее в ведро. Увидев Калину, он сказал:
  - Я решил помочь! Ведро вот взял без разрешения, может оно у вас для чего-то другого предназначено?
  - Нет. Все правильно. Это ведро для мытья полов. Но мне так неудобно, вы простите...
  - Это вы простите...
  Обмен извинениями был грубо прерван, пришел из школы Максим. Калина забрала у Игоря тряпку, посадила его на диван перед телевизором и велела подождать десять минут, пока она разогреет ужин. В том случае, конечно, если плита работает! Игорь попытался протестовать, но очень вяло, на самом деле он ел очень давно, и в животе его заурчало, как только возник разговор о еде.
   Из детской донесся горестный крик. Вода попала на компьютер, залила диски, испортила постеры, которые были развешаны на стенах. Мальчик был вне себя, он плакал и обзывал верхних жильцов всякими обидными словами. Калина с трудом успокоила сына и повела его ужинать.
  - Это Игорь, - представила она сыну гостя,- а это мой сын Максим, он...
  Договорить она не успела, с потолка опять полилась вода. Наказав Игорю не трогать тряпку и спасать в случае надобности ценные вещи, Калина уже не так резво, как в прошлый раз, поднялась по лестнице. На этот раз дверь долго не открывали, а когда открыли, возмущались, что Калина повадилась ходить к соседям без приглашения. После долгих отпирательств Калина выяснила, что на этот раз причиной потопа явилось то, что бабушка сломала унитаз и частично сливную систему. Как ей это удалось, Калина никак не могла взять в толк. Дед категорически отказался возмещать убытки, намекая на свои заслуги перед обществом в прошлом. Вернувшись в квартиру, Калина с удивлением увидела, что Игорь стоит у окна и разглядывает что-то. Обернувшись к Калине, он спросил с подозрением:
  - И что это значит? Откуда у вас мой портрет?
  Калина хотела как-то отговориться, но, взглянув в лицо Игоря, поняла, что этот номер не пройдет и начала свой бесконечный рассказ с самого начала, но не учла, что мужчине проходится все это слушать в четвертый раз. Поэтому нет ничего необычного в том, что уже на третьем предложении Игорь не выдержал и перебил рассказчицу:
  - Простите, а нельзя ли начать с того, как у вас появился этот портрет?
  Калина удивилась:
  - Но если я не расскажу вам все с самого начала, вы ничего не поймете!
  - Я постараюсь. Тем более что на улице уже совсем темно, а мне далеко добираться!
  - Хорошо, хорошо, но...Но я не умею вот так, с середины, я теряюсь и мне тяжело собраться с мыслями!
  - А вы не волнуйтесь! - Игорь положил свою руку на нежную ручку женщины, - просто расскажите мне о том, как к вам попал мой портрет!
  - Это не ваш портрет, - переведя дыхание, начала, наконец, говорить Калина, - ведь я вас до сегодняшнего дня вообще никогда не видела! Это вообще не портрет, это рисунок. А рисовали его ножкой стула.
  Перехватив недоуменный взгляд Игоря, Калина заторопилась:
  - После того, как рисунок был готов, монах, подручный Мей Ло, скопировал его со стола, и Мей Ло подарила мне этот рисунок, благословив меня именем богини Гуаньинь.
  Игорь с опаской посмотрел на Калину:
  - Ну вот, - всхлипнула женщина, - вы смотрите на меня, как на ненормальную. Я же хотела рассказать вам все с самого начала, а вы...
  Калина расплакалась:
  - Да провались он, этот рисунок, - бережно убрав прядь волос с мокрых глаз, взволнованно проговорил Игорь, - не стоит вся эта история ваших слез! И не надо было мне заставлять вас переживать все это снова. У вас и так сегодня день выдался не из лучших. Знаете что, я сейчас внимательно рассмотрел этот рисунок и решил, что ошибся. Человек, изображенный на нем, совсем не похож на меня! Давайте, я уничтожу эту пародию на портрет!
  - Нет, - испугалась Калина, - духи не простят мне! Не рвите рисунок, не надо!
  - Ну хорошо, - разочарованно протянул Игорь, - если он вам так дорог...
  - Дорог, потому что похож на вас, - прошептала Калина. Но вслух об этом сказать, конечно, не решилась. Возникла напряженная тишина. Несколько раз Игорь пытался что-то сказать, но замолк, так и не решившись. Наконец мужчина решительно поднялся.
  - Мне пора,- с неохотой проговорил он,- а вам надо отдыхать!
  - Да, да, конечно,- пытаясь найти причину, чтобы задержать Игоря хоть ненадолго, проговорила женщина, - то есть, нет, еще не так поздно! - Потом вдруг ухватилась за мысль, которая давно вертелась в голове, - вы уходите, а как же Катя и Инга?
  - Я собирался завтра с самого утра продолжить поиски, но не думал, что и вы...
  - Да, простите, - униженно проговорила Калина, - я совсем забыла,...Конечно, раз теперь за дело возьмется родственник....Ведь, я чужая, мне и по телефону то отвечать отказывались!
  - Но я совсем не это имел в виду, - возмутился мужчина, - просто я хотел, чтобы вы завтра отдохнули. Вы бы не остались в неведении, я обязательно позвонил бы и рассказал, как продвигаются дела!
   Следующий день не принес ничего нового. Игорь звонил несколько раз, но результат поисков был пока нулевой. Сосед сверху отказался покрывать убытки от потопа. Калина пригласила представителей родного ЖЭКа, но что они могли сделать? Составили акт - на этом все и кончилось. Калина пригрозила деду судом, на что тот опять завел свою шарманку о заслугах перед обществом. Кричать на людей Калина не умела, да и поздно было учиться. В самый кульминационный момент разговора в комнату вошла слепая бабушка. Взглянув на нее, Калина оторопела. Весь наряд старой женщины составляла мужская майка, надетая на голое тело, ниже майки, извините, вообще ничего не было. Дед даже не повел бровью, а Калина расстроилась. Переведя разговор на другую тему, она попыталась как можно мягче выяснить, есть ли родственники у пожилой пары. Родственников не было. Были заслуги перед обществом и немалые. Было славное прошлое, в котором было все, кроме собственных детей. Так бывает. И было безрадостное будущее. Увидев, что Калина смягчилась, дед попытался тоже как-то найти выход из создавшегося положения. На этом и порешили .
  Открыв дверь в квартиру, Калина поморщилась: запахи были для нее бичом божьим. Мокрая известка начала подсыхать, и в квартире стоял непередаваемый запах. Запах ремонта, за который Калине и предстояло теперь приняться. Ругнув по привычке соседей сверху, Калина вдруг вспомнила слепую женщину и разозлилась. Ну нет у старичков детей и внуков, а как же общество, на чей алтарь они положили свои жизни? Подойдя к телефону, она набрала номер справочной, чтобы узнать телефоны социальных служб, записала их и....Смяла бумажку с телефонами. Бесполезно! Калина вспомнила, как искала Ингу Демидову. Но если в случае с Ингой Калина так и ничего не добилась, то в этом конкретном случае с соседями можно было хоть что-то сделать. Из первой поездки в Китай Калина привезла халатик, он не подошел ее маме, и с того времени так и лежал нераспакованный, с биркой. Быстренько приготовив обед, Калина налила в две кастрюльки первое и второе и, прихватив халатик, во второй раз поднялась наверх. Увидев Калину в дверях, дед испугался:
  - Что опять?
  - Нет! Нет, с канализацией все в порядке! Я просто....Как бы это объяснить...Я приготовила обед и... Не обижайтесь, пожалуйста! Ваша хозяйка плохо видит, и ей наверно тяжело теперь готовить, вот я и хотела помочь! Вы только не обижайтесь!
  - Да вы проходите, - смущенно проговорил дед, - что мы все в дверях и в дверях? Мария Ивановна, моя жена, сейчас спит, пойдемте в зал!
  - Хорошо! А вы мне не дадите какую-нибудь посуду, чтобы перелить суп и переложить второе?
  - Да, да, сейчас, - исчезая в кухне, дед бросил голодный взгляд на содержимое кастрюль, - сейчас принесу!
  Калина вздохнула с облегчением. Когда она поднималась сюда, то боялась, что ее дары отвергнут, а ее унизят, но, слава Богу, она угадала правильно. Когда с перекладыванием пищи было покончено, Калина отдала старику халат и, вспомнив, что забыла сотовый дома, ринулась вниз по лестнице. Калина ждала новостей от Игоря, но зря она так торопилась. Экран был пуст: пропущенных звонков не было.
   Следующий день принес новости. Калина собиралась на работу, когда позвонил Игорь. Он рассказал, что полчаса назад позвонили из милиции и сообщили, что в приемнике-распределителе вот уже месяц находится девочка, по описанию похожая на Катю. Милиция нашла ее в одной из подворотен, избитую и раздетую - это в феврале-то месяце! На голове и лице было множество кровоподтеков и гематом. Девочка потеряла память. Две недели она пролежала в больнице, но так ничего и не вспомнила, ни про себя, ни про своих родных. До выяснения всех обстоятельств дела девочку поместили в медико-реабилитационный центр.
  И сейчас Игорь и Калина ехали, чтобы подтвердить или опровергнуть идею милиции. Ехали долго, женщина как могла сдерживала слезы, а потом не выдержала:
  - Я боюсь, - тихо проговорила она.
  - Чего вы боитесь? - удивился Игорь.
  'Мужчины иногда бывают такими твердолобыми, - подумала Калина, - даже лучшие из них'.
  - Боюсь, что в приемнике окажется не она, и в то же время боюсь, что это она!
  - Так чего вы боитесь: того, что это она, или того, что это будет не она? - недоуменно процедил Игорь. Поведение странной дамочки вдруг начало его напрягать. - Я парень простой и не понимаю ваших дамских штучек! Поэтому и с первой женой разошелся! Вот тоже, как вы, твердила 'Она - не она, люблю - не люблю!'.
  - Простите, - смешалась Калина, - я волнуюсь и наверное, поэтому несу чепуху!
  Если вы не будете сердиться, я попытаюсь объяснить! Мне страшно, что Катя, если это действительно Катя, перенесла такие страдания. Кто-то избил ее так, что она потеряла память, как же надо было ненавидеть маленькую девочку, что бы вот так... - Калина всхлипнула, - поэтому я все-таки хотела бы, чтобы это была не она! Но с другой стороны, я боюсь, что в том случае, если девочка окажется не Катей, то с нашей Катей случилось что-то страшное! Ведь уже прошло столько времени! Конечно, я выразилась путано, но ведь хотела сказать коротко и ясно. Просто я хотела бы, чтобы с Катей ничего этого не случилось! Это все, что я хотела сказать!
  - Ну вы и завернули! - озадаченно потер лоб Игорь. - К счастью мы уже приехали! Сейчас все и выясним.
  Формальности утрясали недолго, после этого директор приемника вызвал врача и воспитателя и велел привести девочку. Прошло минуты три, в отдалении послышались шаги и голоса, Калина до боли стиснула кулаки и закрыла глаза. Наконец, стукнула дверь и в сопровождении воспитателя вошла Катя. Голова у девочки была выбрита наголо, как объяснил позже врач, это было сделано для того, чтобы волосы не мешали при операции. Какие-то раны уже зажили, а от каких-то остались жуткие шрамы. Оглядевшись, Катя бросилась к Калине, а потом к дяде.
  - Это хорошо, - проговорила врач, наблюдавшая Катю с самого начала, - она узнала вас! Девочка, - обратилась она к Кате, - кто эти люди? Почему ты к ним кинулась? Назови их мне!
  - Это мой дядя и моя учительница музыки.
  - А как их зовут?
  - Дядя Игорь и Калина Сергеевна.
  - Ты молодец! А как тебя зовут?
  - Я...Я не помню!
  - Тебя зовут Катя, а фамилию помнишь? - врач посмотрела на Катю, но та отрицательно покачала головой. Не выдержав, в разговор вклинился Игорь.
  - Демидова она, - подсказал мужчина, - Катерина Борисовна Демидова.
  - Ты вспомнила свое имя и фамилию?
  - Нет, - Катя прижалась к Калине. Она так обхватила руками шею женщины, что чуть не задушила ее.
  - Катенька, - с досадой проговорила врач, - ты все-таки повернись ко мне! Нам надо выяснить все до конца.
  Но ребенок никак не хотел поворачиваться. Тогда Калина что-то шепнула девочке, та согласно кивнула. Посадив малышку на колени, Калина обняла ее так же сильно, как за минуту до этого ее обнимала Катя.
  - Потерпи еще немножко! - дрогнувшим голосом проговорила врач, - осталось несколько вопросов! Видишь, вот это представители закона. Или, если сказать проще, работники милиции! Они хотят наказать тех, кто сотворил с тобой такое, но сначала надо, чтобы ты рассказала, что же произошло! Ты можешь говорить на эту тему?
  Катя кивнула.
  - Молодец! Тогда скажи мне, ты помнишь, что с тобой произошло?
  - Нет, - совершенно спокойно ответила Катя
  - А людей, которые избили тебя, помнишь?
  - Не помню, - неожиданно Калина почувствовала, что Катя начала дрожать.
  - А, - снова хотела о чем-то спросить врач, но Калина ее вдруг перебила.
  - Я думаю ей на сегодня достаточно, - вдруг неожиданно для себя самой проговорила Калина, - она вся дрожит!
  - Хорошо, - согласилась врач, - последний вопрос и все! Катя, ты помнишь ту женщину, которая тебя увела?
  - Нет, - расплакалась девочка, - я не помню! Я ничего не помню! Я хочу домой, к маме! Почему за мной не приехала моя мама? Где моя мама?
  Началась суета. Хотели сделать Кате успокоительный укол, девочка начала отбиваться руками и ногами. Врач предложила продолжить лечение и положить Катю в неврологическое отделение. С удивлением Калина увидела, что Игорь готов дать согласие, ему было жаль маленькую племянницу, но он не понимал всей сложности ситуации. Калина растерялась: с одной стороны, она была Кате посторонней и боялась, что, вмешавшись еще раз, только навредит, с другой же, она понимала, что ни в коем случае нельзя давать разрешение на то, чтобы Катю опять поместили в казенное учреждение. Девочка этого просто не выдержит.
  Ситуацию спасла сама Катя.
  - Я не поеду! Я убегу! В больнице мне кололи такие страшные уколы. Мне снилась тетя, которая обещала отвести меня к маме! Я ее боюсь! Она плохая! Я боюсь! Я не поеду!
  Следователь, который занимался этим делом, поднял руку, чтобы все замолчали, но в кабинете и так уже повисла тишина.
  - Катенька, ты вспомнила ту женщину, которая тебя увела?
  - Нет. - Сквозь слезы проговорила девочка.
  - Но ты только что сказала... - растерялся следователь.
  - Я не помню ее на самом деле, я помню ее во сне. Тетя надела черный парик, но я ее узнала, а еще на ней была такая высокая косынка, она сказала, что отведет меня к маме. Не надо делать мне уколов! Я не хочу видеть этот сон!
  - Она загнала все воспоминания в подсознание и считает, что это сон, - покачала головой врач, - ей действительно нужно сейчас отдохнуть! Мама ее не нашлась?
  - Нет, - вмешался Игорь, - не нашлась, но ей есть с кем жить. Она поживет пока у меня.
  Обратный путь прошел в гнетущем молчании. Девочка то порывалась что-то рассказать, то заливалась слезами. Но особенно страшно становилось тогда, когда она замолкала надолго и застывала так, смотря в одну точку. Калина предложила заехать к Кате домой, чтобы прихватить кое-какие вещи для девочки, но девочка категорически отказалась. Она и слышать не хотела о своей новой квартире. Игорь высадил Калину возле подъезда ее дома. Калина вздохнула, дальше навязываться было просто неприлично. Катя окончательно впала в ступор и никак не отреагировала на то, что Калина выходит из машины.
  
  Глава 8.Происшествие в монастыре
  
   Однажды к Калине прямо на репетицию прибежала возбужденная Таня.
  - Подруга, слушай сюда, - брезгливо поведя носом, протараторила она, - ты не хочешь съездить в Хуньчунь?
  - А где это? - осторожно спросила Калина, с тревогой посматривая на детей, которые не знали, как отнестись к вторжению незнакомой тетки.
  - Ты что, не видела разве: по городу везде весят рекламные щиты: 'Хуньчунь - жемчужина приграничного туризма'.
  - Щиты видела. Тань, подожди меня в игровой комнате, детей отпущу и поговорим!
  - Да у меня времени не очень много, обеденный перерыв всего полчаса!
  - Таня, - умоляюще попросила Калина, - потерпи пять минут, мы последнюю песню допоем. Отпущу детей, дежурных назначу по клубу и все, я вся твоя!
  На счастье Татьяны, в игровой, которая также служила комнатой отдыха, нашелся чайник, заварка и печенье с конфетами. Так что время ожидания не прошло для нее зря.
  - Тань, я свободна, - весело проговорила Калина, входя в игровую комнату, - рассказывай, что ты хотела!?
  - Да я тебя уже спросила, не хочешь ли ты съездить в Хуньчунь?
  - А я тебя спросила, где это?
  - Отвечаю, - подчеркнуто официально проговорила Татьяна, - Хуньчунь, маленький городок, который находится на границе между Китаем и Кореей!
  - Какой Кореей?
  - А тебе не все равно? Северной Кореей!
  - Ну ладно. Таня, выкладывай, что ты придумала?
  - У меня знакомая вчера вернулась из Хуньчуня в полном восторге!
  - И что?
  - И то! Я узнала название турфирмы, которая возит помогаек в Хуньчунь.
  - Ты хочешь, чтобы мы поехали в Хуньчунь?
  - Слава богу, дошло!
  - А что там такого есть, что мы в Суньке не видели?
  - Там вещи более высокого качества! На границе не такой строгий контроль, можно больше вещей перевезти! Рядом город большой, Янцзы, туда можно на экскурсию съездить.
  - Нет, Тань, не хочу! Мне работать надо!
  - У тебя же есть выходные, вот и подгадаем под них.
  - Тань, ну как тебе объяснить...
  - Все, я поняла! Ты боишься, что так же, как в Суньке, тебя будут хватать за руки и втюхивать товар. Нет, знакомая сказала, что там все совсем по-другому! В отличие от Суйфэньхэ, этот городок маленький, в два-три этажа, русский язык знают плохо, супермаркетов нет. Калина, поехали, скажу по секрету, я уже уплатила за путевки, так что отступать некуда!
  - Ох, Таня, Таня, как же тебе не стыдно, это шантаж какой-то! Ну что же мне делать с тобой? Ладно, поехали!
   Ехали долго, часов шесть. Дорога была отвратительной. То есть дороги, как таковой не было, было бездорожье. Автобус трясло немилосердно, пыли в рот набилось столько, что Калине стало казаться, что она вся уже состоит из этого сыпучего материала. Группа из помогаек была большой, человек сорок. Руководитель группы отчаянно комплексовала, несмотря на то, что было не очень жарко, она разделась до футболки, но и это ее не спасло, было видно, что из-за волнения футболка буквально вся пропиталась потом. Вместе с помогайками в автобусе ехала группа туристов. Их было человек пять. Им повезло, они прошли китайскую границу быстро. Русскую чуть ранее буквально пролетели мухой. То ли руководитель у туристов оказалась ушлой, то ли китайские таможенники на этой границе научились отличать туристов от помогаек, но туристы были уже далеко, когда помогаек только выстроили в очередь и раздали какие-то бланки, которые надо было заполнять. Сорок человек взялись за заполнение сорока анкеток, сведения в которые надо было вписывать на английском языке. Это был тихий ужас. Таня быстро заполнила свою бумажку и взялась за анкету Калины. Однако у большей половины группы процесс заполнения забуксовал уже на первых предложениях. Таня сновала от одного человека к другому, помогая заполнять документы с бешеной скоростью. Но все равно дело двигалось безумно медленно. Прошло больше часа, прежде чем начался непосредственный переход границы. Город встретил помогаек ветром и дождем. В гостинице, куда привезли группу, оказались только номера с тремя кроватями. Таня вроде согласилась на то, что в номере с ними будет жить третий человек, но, увидев надувшуюся от обиды Калину, тут же отказалась. Тридцать человек худо-бедно расселили в этой гостинице, остальные десять поехали в другую. Гостиница называлась 'Золотой Феникс', выглядела очень миленько и стояла необычно близко к жилым домам. Так близко, что китайцы из биноклей могли день-деньской, и особенно ночью, наблюдать за рассеянными русскими, которые забывают задергивать шторы, когда переодеваются или готовятся ко сну. Получив вожделенный двухместный номер, Калина вздохнула спокойно и вознамерилась отдохнуть, но Таня взбунтовалась.
  - Ты что творишь, подруга?
  - А что я творю?
  - Неужели тебе не хочется как можно быстрей рассмотреть город?
  - Хочется, но можно я хотя бы умоюсь с дороги, - устало проговорила Калина, понимая, что сегодня от подруги так просто не отделаешься, - и переоденусь во что-нибудь чистое. С меня пыль пластами сыпется! А ты что, разве мыться сейчас не будешь?
  - Калина, - погрозила Таня подруге, - не нарывайся! Знаю я тебя, лисицу! Сначала ты помоешься, потом я помоюсь, потом ты снова решишь, что недостаточно чистая и полезешь в душ! А после душа тебя в сон потянет! Пойдем, руководитель сказала, что ждет нас в машине.
  - А что такое? Зачем она нас ждет?
  - Мне вот, например, есть давно уже хочется, а тебе?
  - Мне не очень, меня укачало в автобусе!
  - Калина, - укоризненно покачала головой Таня, - иногда ты бываешь такой...
  - Занудой, - закончила за подругу предложение Калина,- не стесняйся, говори! Тем более, что я и без тебя об этом знаю! Водится за мной такой грешок! Ну хорошо, пойдем, а то ты сейчас от голода упадешь или кинешься на кого-нибудь!
  - Не забудь ключ вынуть, а то в номер не попадем, когда вернемся.
  - Не учи ученую!
  Городок действительно был маленьким. Кроме китайцев здесь жили еще и корейцы. Такси на улицах было мало, в основном по дороге сновали велорикши. Но руководитель группы, Олеся Сергеевна, не захотела связываться с рикшей и остановила такси.
   Корейцы не очень отличались от китайцев, но руководитель, привозившая сюда группы уже не раз и не два, хорошо отличала одних от других. За рулем такси была женщина. Несмотря на промозглую погоду, китайцы шныряли по улицам в легких кофточках, а на женщине шофере, вообще был сарафан, одетый на легкую футболку, а на голове намотана какая то тряпка. Это притом, что все окна в салоне машины были открыты и пассажиры, упакованные в довольно теплые куртки, тут же замерзли. Поездка началась с ругани. Сначала руководитель ругалась с женщиной-шофером, пытаясь заставить ее закрыть окна, потом из-за того, что такси повернуло не в ту сторону. Женщина философски поглядела на Олесю Сергеевну, и вообще остановила машину.
  - Ты куда вообще едешь, - закричала Олеся, - нам нужно кафе 'Али-баба'! Не надо нас возить по кругу, кафе 'Али-баба' совсем недалеко от гостиницы,- и она начала энергично трясти перед лицом кореянки путеводителем, которые учтивые китайцы выдали всем туристам на границе. Побагровевшая Олеся раз пять ткнула в одну точку, прежде чем кореянка меланхолично кивнула и развернула машину в другую сторону.
  Хозяйкой кафе была узбечка, которую можно было хоть сейчас снимать в кино. Она была такой красивой, что мужчины из группы даже не заметили, что было подано к столу, так заворожило их экзотическое сияние красоты прекрасной хозяйки кафе. Она была учтива, предупредительна и прекрасно говорила по-русски. После обеда, как это всегда бывает в Китае, туристы моментально разбрелись в разные стороны.
   Татьяна с Калиной подозвали такси, за рулем которого был на этот раз мужчина и, ткнув в путеводитель, поехали в сторону центра города. Женщины быстро утомились, сказывался длинный путь. Побродив часа два по городу, решили вернуться в гостиницу, чтобы передохнуть и разложить покупки. Таня еще не успела взмахнуть рукой, а такси уже притормозило чуть ли не возле ее ног. Во время прошлых поездок в Китай достаточно было подать таксисту магнитный ключ от номера, и он знал куда ехать, но здесь, в Хуньчуне, этот маневр не сработал. Таксист повертел ключ, пытаясь что-то в нем вычитать, потом отрицательно покачал головой и уехал. Фыркнув, Татьяна подозвала другого таксиста, но результат был тот же. Придя к выводу, что здесь, в центре, какие-то неправильные таксисты, женщины решили отойти чуть подальше и еще раз попытаться доехать до гостиницы. Пятый по счету таксист умел чуть-чуть говорить по-русски. Он-то и объяснил разъяренным женщинам, что на ключе нет названия гостиницы. Услышав это, впечатлительная Калина чуть не упала в обморок, мир померк перед ее глазами. Они были в чужой стране, без паспортов, без каких-либо других документов, удостоверяющих личность. Таня подставила свое богатырское плечо покачнувшейся подруге и спросила таксиста:
  - Гостиницу 'Золотой феникс' знаешь?
  Таксист отрицательно покачал головой.
  - Я русский гостиница не понимаю, надо писать по-китайски!
  В переводе на русский это вероятно означало: 'Я знаю название гостиниц по-китайски, но по-русски не знаю'.
  Калина, где стояла там и села. Таня покрылась испариной.
  - Слушай, Корефана, а что же нам...
  - Вспомнила, - вдруг закричала Калина, - отвези нас к кафе 'Али-баба', а оттуда мы найдем дорогу сами!
  - Я не понимаю, - растерянно залопотал таксист, - что есть 'Али-баба'?
  - Кафе такое, Тань дай мне путеводитель, я попытаюсь ему сейчас объяснить.
  Но на путеводителе не было такого кафе. То ли кафе было новым, только недавно отстроенным, то ли путеводитель слишком лаконичным, но результат был налицо: кафе не было указано в путеводителе.
  Вникнув в отчаянное положение женщин, таксист попытался им помочь и подвез их к другому кафе, хозяином которого был мужчина среднеазиатской наружности.
   Женщин приняли в кафе, как самых долгожданных клиенток, но радушие на лицах обслуги тут же исчезло, как только Татя заикнулась про кафе 'Али-баба'.
  - Не знаю, - угрюмо ответил хозяин, - ищите его сами!
  - Но, дорогой товарищ, - попыталась объяснить ситуацию Таня, - нам не нужно кафе 'Али-баба', мы потеряли свою гостиницу. А она стоит рядом с кафе 'Али-баба'! Понимаете?
  - Кушать будете? - все так же угрюмо поинтересовался хозяин кафе.
  - Нет, мы уже обедали, - ответила Калина, - понимаете, дело в том...
  Мужчина не дал ей договорить:
  - Позовите таксиста, я объясню ему, где это кафе.
  После объяснений хозяина таксист быстро нашел нужное кафе, а Калина с Таней - свою гостиницу. Благо, городок Хуньчунь был абсолютно прямым, в его рельефе не наблюдалось сопок, возвышений и углублений. Влетев в гостиницу, Таня первым делом бросилась к стойке дежурной и потребовала визитную карточку гостиницы. Опешившая дежурная подала коробочку с визитками. В коробочке было визиток десять. Таня забрала их все.
   Отдыхали часа полтора, после этого Таня начала проявлять признаки нетерпения. Удивительно, но Калина успела отдохнуть за такое короткое время и тоже была не прочь снова побродить по городку, который ей понравился в первого взгляда. Действительно, китайцы здесь были доброжелательные, никто никого не затягивал в магазин и не уговаривал ничего купить. Местное население жило своей кипучей жизнью и до русских им, в общем-то, не было никакого дела. На этот раз гуляли часа три, и Татьяна зверски проголодалась. Зашли в несколько кафешек, но есть там не стали, потому что в меню все было написано по-китайски, а может, по-корейски, кто его знает, и заказать женщины ничего не смогли. Таня обрадовалась по-детски, увидев знакомую вывеску. Лицо мужчины средних лет украшало кафе быстрого питания. Такие заведения можно встретить во многих городах Китая. Это был 'Кей-эф-си', аналог американского Макдонольса. Женщины перекусывали несколько раз в таком же кафе в Суньфэньхэ. В кафе были тихо, чисто и тепло. Китайские детишки резвились в специально отведенном для них детском уголке, а их родители чинно поглощали гамбургеры, мороженое, кофе и кока-колу. Вот только пиццы в кафе не было. Здесь ее не готовили. Счастливые и отдохнувшие женщины вышли из кафе и двинулись навстречу новым приключениям, то есть покупкам. Побродив немного по городу, подруги пришли к выводу, что зря они запаниковали во время первого выхода в город. Городок был настолько маленьким, во всяком случае, его торговый центр, что при желании можно было пройти его из конца в конец минут за сорок. Общительная Таня несколько раз пыталась завести разговор с представителями местного населения, но у нее ничего не получилось. Не понимали здесь русский язык, вот и все. Великий и могучий русский в этом городке еще не зазвучал во всю мощь. Было несколько смешных вывесок написанных на неправильном русском, но до Суньки им было далеко. 'Гладить, мойка, шубу и кожа оленя', 'Секс оптом и в розницу', 'Удачливейшая столовая', 'Авто сто Паша', 'Прививка краска волос', 'Помыть, завись волосы, дрическа'. 'Оптовая база трикотаж охраны труда', 'Вася работает здесь' и самая лаконичная надпись: 'Кости'. В общем Хуньчунь был маленьким провинциальным городком, ничего 'Жемчужного' в нем не наблюдалось, ему было далеко до показного шика и великолепия Суйфэньхэ, но Калине город понравился. А вот идти вечером в буддийский храм 'Лин Бао' Калина категорически отказалась. Таня потратила около часа на всяческие уговоры, увещевания и даже лесть. Напирала на то, что, по отзывам знакомой, в храме очень красиво и туристы, в основном, посещают его вечером. Говорила о том, что храм - скорее декорация, чем действующий монастырь и даже фотографировать там разрешают без всяких ограничений.
   Настал вечер. Таня вооружилась фотоаппаратом и женщины вышли из гостиницы. Ткнув в путеводитель, Таня вопросительно посмотрела на шофера, подъехавшего на большой скорости к входу гостиницы. Тот одобрительно кивнул. Храм находился совсем близко, и если бы женщины об этом знали раньше, то дошли бы пешком. Уплатив тридцать юаней, Калина с Таней вошли внутрь. По сравнению с храмом в Суньфэньхэ, здесь царила просто праздничная атмосфера. Громко играла храмовая музыка. Горели и переливались огни. Чем больше темнело, тем ярче светилось все вокруг. Каждое дерево, каждый кустик был обмотан гирляндами. На самом верху храмового комплекса лежал на боку огромный золотой Будда. Он назывался спящим. Но Калина дала бы ему другое название - дремлющий. Будда не спал, он наблюдал за людишками, суетящимися вокруг, и лишь притворялся спящим. Но до Будды надо было еще дойти. Как и в Суйфэньхэ, храмовый комплекс был расположен так, что каждому желающему надо приложить максимум усилий, чтобы добраться до самого верха, так сказать, до самой изюминки, всего этого божественного великолепия. Везде звучала русская речь, мелькали вспышки фотоаппаратов. Подсвеченная огнями дорожка вела все выше и выше. У тех, у кого было желание пройтись по бутафорской китайской стене, была полная возможность почувствовать себя на вершине мира. А дорожка вела все выше и выше. Калина постепенно успокоилась. Монахинь и монахов, похожих на Мей Ло и ее свиту, поблизости видно не было. Русские туристы выныривали из самых неожиданных темных уголков храма, пугались сами и пугали других. Побродив по темным закоулкам, подружки зашли в ярко освещенный павильон. Здесь музыка играла наиболее громко. Таня потянула Калину за руку. Две раскрашенные статуи в человеческий рост и с жуткими лицами привлекли внимание Тани. Она приготовилась фотографировать и попросила Калину попозировать на фоне статуй. Калина с удовольствием согласилась. Фотографироваться она любила, а вот фотографировать - нет! Увидев небольшое скопление народа, Таня бросилась в самую гущу, не забыв потянуть за собой Калину. Несколько монахов мазали всем желающим лоб и вручали квадратные медальончики с изображением Будды. Естественно, не за просто так! С одной стороны медальона был выбит Будда, с другой Лин Бао, даосская монахиня, в честь которой и был назван храм. Тем, кто становился обладателем медальона, обещали счастье и богатство. Таня вклинилась в толпу как ледокол.
  - Минуточку, товарищи, - весело сказала он, - я стояла здесь, отошла только свечку поставить! Принюхайтесь, чувствуете, как ароматические свечи чадят, одна из них - моя!
  Процесс помазанья маслом для Тани прошел без сучка и задоринки, а вот с Калиной все прошло не так легко. Как только подошла ее очередь и монах обернулся, чтобы приготовиться к новому обряду, по толпе прошел вздох удивления. Дело в том, что масло, которое спокойно переливалось в ритуальном сосуде, вдруг испарилось! Монах отправил служку за другой порцией масла, а пока мальчишка бегал, выбрал из вороха медальонов один, наиболее соответствовавший Калине. Но и с медальоном произошла промашка. Как только медальон оказался в руках у Калины, он хрустнул и раскололся на две половинки. Монах удивленно вздохнул и прикрикнул на служку. Мальчик застонал от натуги, ставя ритуальный сосуд на отведенное ему место. С новой порцией масла монах снова решил повторить ритуал. Как только он вознамерился это сделать, оказалось, что масла в сосуде нет. Оно испарилось во второй раз. Монах внимательно посмотрел на Калину, потом бухнулся на колени и замер в таком виде. Служка растерянно топтался рядом, не зная, что теперь делать. Увидев, что непонятливый слуга не проникся важностью момента, монах чуть-чуть распрямился и закричал, повернувшись в тот угол, где в темноте скрывался вход во внутренние помещения.
  Калина потянула Таню за руку. Не желала она быть объектом внимания монаха. Ей претила всякая шумиха. Но монах не дал им уйти, он на коленях пополз за Калиной и преградил ей путь. Через секунду весь павильон заполнился монахами. Толпа расступилась. Четыре служки, одетые в более яркие и опрятные одежды, что означало, вероятно, более высокий ранг, ввели дряхлого дедка. Дедок весь трясся и глаза его были затянуты пленкой от катаракты. Видно было, что каждый шаг пожилому человеку доставался с огромным трудом, но он шел вперед.
   Наконец пятерка монахов достигла места, где произошли странные события. Дедка расположили с наибольшим комфортом и начали ему что-то объяснять. Музыка внезапно стихла, и в воздухе повисла необъяснимая тревога. Калина сделала еще одну попытку смешаться с толпой, и опять ей это не удалось. Из толпы вышла китаянка, согласившаяся быть добровольной переводчицей. По-русски она говорила плохо, понимала еще хуже, так что Калина почти ничего не поняла из того, что говорила китаянка. Буддийский храм, в который заглянули подруги, был посвящен китайской монахине Лин Бао, которая жила в монастыре, расположенном в горах Уданшань. В мирской жизни монахиня была известна как ученый деятель, а потом посвятила свою жизнь служению вере. Дождавшись, пока китаянка переведет, старый монах сокрушенно покачал головой, а потом ткнул пальцем в сторону Калины.
  - Она вся свет и звук. На ее свет невозможно смотреть, ее звук невозможно переносить, - перевела потрясенная китаянка.
  - Это еще что за лабуда, - нахмурилась Таня, - это про кого он такое говорит? Про тебя что ли, Калина?
  - Тань, пойдем домой, - сквозь слезы проговорила подруга,- не могу я больше здесь находиться!
  - Да как же мы пойдем, - сокрушенно всплеснула руками Таня, - смотри, они же окружили нас! Успокойся, вряд ли они сделают нам что-то плохое, поболтают чуть-чуть и отстанут.
  Дедок недовольно причмокнул. Его скрипучий голос заполнил все пространство павильона.
  - Ее сила растет с каждым днем. И нет предела этой силе! Пусть каждый, кто не имеет веры в себя, искупается в ее сиянии и станет еще сильнее, чем был в прошлом воплощении! Гуаньинь бросила на нее благосклонный взгляд, Кали стала ее воплощением, а Лин Бао лишь смиренно склоняется к ее ногам. И по знаку дедка все монахи, бывшие в этот момент в павильоне, бухнулись на пол. Прошло несколько секунд. Дедок хлопнул в ладоши, и тут же служки повели его восвояси. Вскоре павильон опустел. Снова заиграла негромкая музыка. Защелкали вспышки фотоаппаратов, а Калина потянула Таню к выходу. В дверях женщин остановил какой-то китаец. Он был, вероятно, из администрации монастыря.
  - Надо уплатить пять юаней, - почтительно, но твердо проговорил он.
  - За что, - удивилась Таня, - мы ничего не покупали!
  - За обряд помазанья.
  Таня вытащила деньги.
  - Тут только пять юаней? - уточнил мужчина.
  - Да, - согласилась Таня, - а вам, сколько надо? Вы же только что сказали...
  - Надо десять юаней, - объяснил китаец.
  - Да почему же? - заартачилась Таня.
  - Еще пять юаней с вашей подруги!
  - Но за что?
  - За масло и медальон!
  - Вы что не видели, что сейчас здесь произошло?
  - Я все видел, - упрямо набычился мужчина, - но все равно, вы должны отдать еще пять юаней.
  - Масло испарилось, медальон сломался, - засмеялась Таня, - за что же платить?
  - Все равно платите, - повторил как попугай администратор.
  - Тань, да давай отдадим ему пять юаней, - умоляюще проговорила Калина, доставая кошелек, - я уже сыта по горло этой историей!
  - Нет, ну ты посмотри на этих фокусников, - проворчала подруга, сунув в руку мужчины горсть монет, - масла нет, медальона нет, а деньги отдай! Пошли, подруга, отсюда!
   На следующий день была запланирована экскурсия в город Янцзы. Руководитель группы с туристами не поехала. Желающих ехать набралось человек пятнадцать, и поэтому, когда группу посадили в экскурсионный автобус, там уже сидели туристы еще одной группы. Далеко от Хуньчуня еще не отъехали, а уже началась обираловка. Симпатичная китаянка с не менее симпатичным именем - Роза - потребовала за проезд по девяносто юаней, хотя руководитель группы говорила туристам перед отъездом, что договорилась с организаторами экскурсии на пятьдесят юаней. Но руководитель, как уже говорилось, с туристами не поехала, и пришлось Калине с Таней раскошелиться и выложить сто восемьдесят юаней. Роза по-русски говорила хорошо, еще лучше она ругалась и спорила. Туристов, которые начали возмущаться по поводу высокой оплаты, она очень быстро поставила на место. Виден был опыт.
   Пока ехали, Роза скупо поделилась сведениями о той местности, через которую проезжали. Оказывается, речка, которая всю дорогу сопровождала туристов, разделяла две границы, китайскую и корейскую. Когда подъезжали к г. Янцзы, Роза раздала бумажки с нарисованным от руки и отксерокопированным планом центра города, где туристам нужно было убить пять часов. Пятачок вокруг базарной площади, отмеченный на импровизированной карте, был прорисован довольно схематично. Туристов высадили из автобуса. Роза ткнула рукой в разных направлениях, что наверно в ее понимании было равнозначно короткой экскурсии по городу Янцзы и убыла восвояси.
   Недовольные туристы разбрелись в разных направлениях. На карте было нарисовано несколько домиков и было подписано 'корейский универмаг', 'китайский супермаркет', но соотнести то, что нарисовано, с теми зданиями, которые высились перед ними, Татьяна с Калиной не смогли. Сунувшись в несколько магазинов и ошалев от непомерно высоких цен, женщины вышли на улицу и задумались. Нужно было как-то убить пять часов, а прошло всего лишь пятнадцать минут. Походив в нескольких направлениях, они наткнулись за зоопарк. Таня сразу воспряла духом, а Калина наоборот скисла. Ну не любила она места, где животных держали в клетках. Она даже в цирк из-за этого ходила очень редко. Впрочем, в городе Янцзы, животным в клетках, кажется, было хорошо. Клетки были большие, везде было чисто. Животные были ухоженные и здоровые. Впрочем, этот факт все равно особенно не вдохновил Калину, она была твердо уверена в том, что животные должны жить на воле, но держала свое мнение при себе. Зоопарк обошли за полчаса. И опять встал вопрос, что же делать дальше. Вдалеке высилось здание католического храма. Калина покорно поплелась за Таней, но войти внутрь категорически отказалась. Хватит с нее храмов.
   Казалось, что время сегодня остановилось. У женщин уже гудели ноги, а прошло только три часа. Таня начала злиться, это обозначало, что она очень и очень хочет есть. Но Янцзы - не Суйфэньхэ и даже не Хуньчунь: город был большим, холодным и недружелюбным. По-русски тут понимали еще меньше, чем в Хуньчуне. Все вывески, как рассказала им Роза, были написаны на двух языках, на корейском и китайском. Очень редко встречалась информация на английском языке. Увидев такую вывеску, Таня приободрилась, но тут же скисла. Все, что было написано на английском, в основном было связано с бизнесом. Надписи на английском украшали банки, офисы и еще какие-то 'ОАО' и 'ЛТД' китайского разлива.
   Есть хотелось все сильней и сильней. Наконец, Калина вскрикнула от радости и показала на вывеску. Объектом восторга было такое родное и желанное кафе, с гордой вывеской 'Кей-эф-си' и портретом мужичка над ней. Чуть не попав под машину, женщины ринулись через дорогу и вскоре уже входили в желанные двери. В кафе они просидели целый час. Отдышавшись и дав отдохнуть натруженным ногам, туристки с сожалением оглянулись на столик, ставший за время обеда почти родным. Они бы с удовольствием заказали еще еды, но она просто уже не лезла в рот: так много они съели за этот час. Выйдя из кафе, Таня неожиданно углядела вход в подземку и тут же пожалела, что у них остался всего час. Но ее радости и сожаления были преждевременными. Товар в подземке был примерно такого же качества, что и в Суйфэньхэ, но стоил в три раза дороже. Побродив минут пятнадцать по лабиринтам подземки, женщины выбрались наверх и снова пошли убивать оставшееся время в зоопарк.
   Когда возвращались назад, основная масса туристов возмущалась и кричала. У всех остались примерно такие же впечатления от Янцзы, как и у наших героинь. Роза сначала пыталась оправдываться, потом просто перестала обращать внимания на вопли разгневанных туристов. Денежки лежали у нее в кармане, остальное ее не трогало. Вернувшись в гостиницу, туристы накинулись на руководителя группы Олесю.
  - Ты вообще соображаешь, - орала баба, по виду тертая помогайка, побывавшая во многих переделках, - мы остались в чужом городе, без документов, без сотовых! Я два часа простояла на этой базарной площади! Там даже сесть было негде! Я замерзла и не могла дышать от этой вони!
  - Но я же не заставляла вас ехать туда, - попыталась парировать Олеся, - эта экскурсия не входит в программу!
  - Да, - встряла в разговор другая дамочка, - а если бы у меня там, в Янцзы, поднялось давление? Что бы я там делала? Ты обязана была поехать с нами или дать с собой хотя бы копии паспортов!
  Женщины кричали и доказывали свою правоту, пока Олеся не расплакалась и не убежала в свой номер. Наши подруги в расправе участия не принимали. И та и другая считали, что после драки кулаками не машут! Пообещав друг другу быть в следующий раз более осмотрительными, подруги тоже ушли в номер.
   Настал третий, последний день. Уже два раза завтракали туристы в ресторане на втором этаже гостиницы. Таких ресторанов Калина с Таней еще не видели. Когда на второе утро пребывания в Хуньчуне они решили позавтракать, было девять часов по китайскому времени и двенадцать по Владивостокскому. В тот момент, когда они вышли из лифта на втором этаже, свет в помещении, называемом ресторан, был еще потушен. Женщины даже подумали, что попали не туда. Но вошедшая вслед за ними руководитель группы подтвердила, что это ресторан. Комнат в 'ресторане' было две. В первой, маленькой, стоял небольшой столик, с пятью блюдами, названия которых не знала даже Олеся, во второй, которая была чуть побольше, стояло два стола, даже не покрытые скатертью. Очень долго добивались, чтобы принесли ложки и вилки. Из знакомых блюд на столе были только вареные яйца, этой едой Калина и ограничилась, а Таня рискнула попробовать те блюда без названия, которые лежали на столике. Когда дело дошло до напитков, принесли одноразовые стаканчики, в которые торжественно, до половины, налили горячий-прегорячий кофе. Очень хотелось пить, но кофе обжигал пальцы сквозь стаканчики, и пришлось ждать, пока он остынет. Завтрак третьего дня был зеркальной копией предыдущего. Облагодетельствованные ненавязчивым сервисом ресторана, женщины отправились по магазинам, чтобы хоть как-то оправдать эту поездку.
   Побродив по магазинам часов пять, Калина почувствовала себя в этом маленьком городке как дома. Она перестала бояться и стала даже улыбаться всем встречным-поперечным китайцам и корейцам, получая улыбки в ответ. Настал последний вечер. Сегодня на улице было тихо и тепло, и Таню потянуло на приключения.
  - Калин, слушай, а что мы как старушки какие, все в номере, да в номере сидим? Пошли куда-нибудь сходим!
  - Куда, например, - с опаской спросила Калина, - предупреждаю сразу, ночью гулять по улицам не буду, хоть и знаю, что здесь безопасно!
  - Да я и не думала тебе такое предлагать!
  - Я же знаю тебя, ты уже что-то придумала, сейчас начнешь изображать, что эта мысль только что пришла тебе в голову!
  - Да, Калинка, нам пора уже с тобой раздруживаться, ты меня знаешь как облупленную, даже не интересно!
  - Ладно, не подлизывайся, говори уже, что придумала!
  - Мне Наташка рассказывала, - начала свое повествование Таня, но Калина ее перебила:
  - Стой, Таня, тормози! Какая Наташка?
  - Ну ты подруга, даешь! Наташка, девчонка лет двадцати, красивая такая, с косой!
  - Не знаю я никакой Наташки, с косой!
  - Она из нашей группы. Мы с ней ездили вчера в Янзы! Ну помнишь, она чуть с Розой на обратном пути не подралась!
  - А, эту помню! Ну и что?
  - Красотка, правда?
  - Ну и что?
  - Так вот, я пожаловалась Наташке, что в этом городке развлечений совсем нет, а она мне сказала, что у них в гостинице, помнишь, ту гостиницу, куда нас в первый раз привезли... у них при гостинице есть клуб.
  - Дом культуры, что ли?
  - Ну, Калина, ты совсем отсталая! Клуб, ночной клуб, с танцами!
  - Ты что, предлагаешь мне пойти в ночной клуб?
  - Ну и чего ты так всполохнулась? Там же охрана! И мы же не одни там будем, Наташка говорила, что наших вчера человек двадцать в клубе было!
  - Нет, Тань...
  - Вот, всегда так, чуть что новое, - разозлилась Татьяна, - так 'нет, Тань!'. Все, я на тебя обиделась и иду одна!
  Если Калина знала Таню досконально, то и Таня Калину знала не менее хорошо, знала на какие точки надавить и в результате, часа через два накрашенные и прихорошившиеся женщины подъезжали на такси к гостинице, где жила большая часть группы. За небольшую плату женщины прошли в клуб. Рядом с гардеробом стояла жаровня, которая обогревала холодный коридор. Женщины поежились, но в зале было достаточно тепло. Их подвели к столикам. Чуть позже принесли меню. Рядом с пустыми тарелками, лежали дощечки странной формы. Таня оглянулась: такие дощечки были на всех столах. Подошел официант, Таня заказала губажоу и пельмени по-китайски, благо, меню было на русском языке и спросила, когда начнется программа. Китаец не понял, побежал за переводчиком. Любезно улыбнувшись, переводчик с неподдельным энтузиазмом прокричал, что программа начнется сейчас, сию минуту. Но мальчик немного погорячился. Концертная программа началась через полчаса. Без предупреждения заиграла заводная музыка и на пятачок, заменяющий сцену, вышел высокий молодой человек в костюме безумной расцветки. Волосы у него торчали во все стороны. Это не было небрежностью со стороны певца, наоборот, в Китае была такая мода, чем больше лохм и чем круче они торчат во все стороны, тем моднее прическа. Это торчащее безумие было на голове не только у юношей, но и девушек. Итак, солист вышел вперед, и понеслось. Грохот стоял неимоверный, а молодые люди обоих полов, еще и колотили дощечками, которым наши туристки не знали применения, по столам. Китайцы хлопали в такт, колотили ногами в ритм, веселились и так стучали по столам дощечками, что было удивительно, как эти столы еще не развалились. Солист спел песен пять, а потом, видимо, ушел передохнуть. В это время началась танцевальная программа. Пол в танцевальном зале был особенный, он пружинил. Пропустив несколько музыкальных композиций, Таня вытянула Калину на середину зала, и они стали танцевать. Вскоре подруги уже веселились как дети. Пол пружинил, подруги прыгали и пытались двигаться в ритм с полом. Было необычайно весело и легко. Казалось, еще чуть-чуть, и можно вообще взлететь. Через полчаса появился солист, все вернулись к своим столикам, и вечер понесся дальше. Русские веселились вовсю, китайцы не отставали от них. Веселье приобретало все более вольные формы. Красотка Наташа обнажилась в танце до невозможности, ее кавалеры, несколько китайцев, смотрели на девушку с немым обожанием. А вокруг стучали дощечками, пили, плевали на пол и кидали туда же бычки.
   День выезда из Хуньчуня был похож на все другие дни. Погрузка помогаечных сумок, выгрузка и опять погрузка. Для Калины же эта поездка отличалась тем, что ее не преследовали никакие запахи, и она вернулась домой здоровой.
  
  Глава 9.Фотографии прошлого века
  
   Прошло недели три. За это время Калина редко видела Катю. Несколько раз Игорь просил Калину помочь девочке в делах, в которых может разобраться только женщина. Два раза они ездили по магазинам, один раз Катя водила девочку к врачу. После приема у врача Игорь должен был забрать Катю, но застрял в пробке, и Калина привела девочку к себе домой. Пока подходили к дому, Катя упорно отворачивалась, чтобы не видеть проклятый подъезд, откуда ее увела неизвестная женщина. Волосики у Кати чуть-чуть выросли, но шрамов еще скрыть не могли. Чтобы развлечь девочку, Калина вытащила фотографии. Ее уже давно мучила совесть, что эти фотографии так и остались у нее. И сегодня как раз выдалась возможность отдать фотографии Кате. Калина хотела просто отдать фотографии девочке, но Катя захотела еще раз рассмотреть их. За это время память почти полностью вернулась к девочке. Ее память отказывалась работать, когда вопрос касался истории с женщиной, которая ее увела. Но вернемся к фотографиям. Перекладывая фотографии из одной стопочки в другую, Катя тихонько плакала, но всех изображенных на фото назвала правильно. Калина возилась на кухне, когда услышала вскрик Кати. Вбежав в комнату, Калина бросилась к малышке:
  - Что случилось, тебе плохо?
  - Нет, тетя Калина, со мной все нормально. Я просто удивилась. В прошлый раз, когда я рассматривала фотографии, вот этого фото в пачке не было. Это чужая фотография. Может, это ваша?
  - Нет. Это фотография из этой пачки. Просто прошлый раз ты не досмотрела до конца. Это старая фотография, в моем семейном архиве таких и не сохранилось. Посмотри, вот здесь внизу надпись. 'Фотографический салон Соболева'. Харбин. Этой фотографии, дай-ка посчитаю... Этой фотографии семьдесят семь лет! А на обратной стороне тоже что-то написано! Посмотри внимательно, ты не видела на старых фотографиях этих людей?
  - А у нас нет старых фотографий!
  - Как же так, во всех семьях есть альбомы со старыми фотографиями!
  - А у нас нет!
  - Но твои бабушки и дедушки, может у них...
  - У меня нет бабушек и дедушек! Я уже говорила вам, у меня есть только прабабушка. Может быть, у нее и есть фотографии, но она мне их никогда не показывала! Она всегда следит, что бы я не приближалась к ее шкафам и ящикам!
  - Да. Что же у вас все так сложно? Ну ты смотри фотографии дальше, а мне надо закончить с обедом.
   Через пятнадцать минут приехал Игорь. Калина попыталась уговорить его остаться на обед, но мужчина не согласился, сославшись на то, что у него назначена важная встреча. Он заторопил Катю, не дав девочке толком поесть. Калина отдала Кате фотографии и, поцеловав девочку на прощанье, медленно закрыла дверь.
   Вечером следующего дня, во время проведения занятий с детьми, Калина увидела в окно машину Игоря, которую он припарковал возле клуба. Лицо мужчины было хмурым и сосредоточенным. Кате, которая тоже хотела выйти из машины, он что-то сказал. Девочка сникла и лишь с тоской посмотрела на окна клуба. Калина встретила Игоря в дверях:
  - Почему вы такой? Что-то узнали? - тревожно спросила Калина, проводя Игоря внутрь.
  - В том то и дело, что ничего не узнал. Тут еще такое... - начал говорить Игорь, но, покосившись на детей высыпавших в коридор, замолчал.
  - Простите, но у меня еще по расписанию 15 минут урока, - виновато проговорила Калина, заведя снова детей в репетиционную комнату, - вы можете подождать?
  - Могу, только недолго, - озабоченно проговорил мужчина, принюхиваясь, - что у вас тут такое? Филиал городской свалки?
  - Нет, - покраснела Калина, - сегодня у нас юбилей: пятнадцатый раз как прорвало канализацию!
  Калина ушла в репетиционный зал, а потом вернулась.
  - А зачем вы держите Катю в машине? Сейчас как раз занимается ее группа!
  - Вот об этом я и хотел с вами поговорить, когда вы освободитесь!
  - Но все же можно Кате присоединиться к ребятам?
  - Калина, у меня тут такие проблемы, а вы...Ничего с ней не будет, ей полезно посидеть в тишине! Не на целый же день я ее запер там, и...
  - Но все же...
  - Хорошо, - сдался мужчина, - сейчас приведу!
  Прощаясь с детьми, Калина чувствовала затылком тревожный взгляд Игоря. Оставив Катю и Олю Ерохину в зале, Калина уединилась с Игорем в методическом кабинете.
  - Дело в том, - откашлялся Игорь, - что послезавтра мне снова надо отправляться в рейс. Я не рассчитывал, что ситуация повернется таким образом, но... Об изменении ситуации я узнал еще вчера, а сегодня мы с Катюшей ездили к нашей единственной родственнице. Правда, дальней. Да я вам о ней уже говорил. Это моя двоюродная бабка Римма, соответственно, для Кати она прабабка. Я попросил приютить Катюшу на время моего рейса, но она категорически отказалась, сославшись на возраст. Действительно, в этом году ей исполняется сто лет. Да и Катя меня подвела. Давай бегать и прыгать по дому. Хотя знает, что бабка этого не любит. Прыгала, бегала и выронила из кармана фотографии, которые вы ей дали. Потом сунулась с этими фотографиями к Римме. Бабка немного оттаяла, но ненадолго. Там была такая старая фотография! Как только бабка ее увидела, с ней чуть приступ не случился. Я знаю, где она хранит свои лекарства. Принес ей, а она мою руку отпихивает, а потом и вовсе начала нас с Катей гнать. Сказала, что знать нас не знает. Пригрозила, что если явимся к ней еще раз на порог, вызовет милицию.
  - Боже мой, - застонала Калина, - и это все при Кате?
  - Ну а как же! Мы с ней последние дни как иголка с ниткой. Куда я, туда она. Ну а теперь... Сами знаете, что врач справку ей закрыл. И с завтрашнего дня она уже может идти в школу.
  - И что же?
  - Не знаю, как вам и сказать...Вернее, попросить...Я буду в рейсе около месяца. Нельзя ли, чтобы Катя пожила пока у вас? Как только вернусь, я как-то решу эту проблему. Деньги я оставлю.
  - Но, я даже не знаю... Это так неожиданно!
  - Поймите, у меня совершенно нет выхода. Я думал у меня в запасе еще недели две, чтобы что-нибудь придумать, а оказалось...
  - Нет, я не против, я даже рада. Просто уж очень это все неожиданно!
  - Спасибо вам! У меня такой груз с души свалился! Рита мертва, Инга неизвестно где, все так перепуталось! А хотите... Хотите, я сейчас вызову своих дружков, они здорово в сантехнике разбираются?
  - Нет, - засмеялась Калина, - я уже вызвала ребят из ЖЭКа, они эту канализацию как свои пять пальцев знают. Тем более что вам нужно собираться в рейс! Вот вернетесь, и, если до этого времени все не изменится в лучшую сторону...
  - Ну, хорошо! Тогда я оставляю Катю у вас. Вещи подвезу вечером.
   Прошло две недели. Несколько раз Калина украдкой вытаскивала рисунок Мей Ло и с обожанием смотрела на изображение. И с каждым разом влюбленной женщине казалось, что рисунок все больше и больше становится похожим на Игоря. Как будто кто-то подправляет черты, подгоняя их под оригинал. Возвращение Кати в класс наделало много шума. Классный руководитель даже не хотела допускать девочку до уроков, несмотря на справку. Но постепенно все вошло в колею. Волосики у Кати выросли еще чуть-чуть. Прослышав о драматических событиях с Катей и ее возвращении, в дом Калины косяком потянулись соседи. Кого-то мучило любопытство, кто-то боялся, что Калина приютила Катю из меркантильных интересов. Но в основном шли люди, искренне переживающие за Катю и Ингу. Даже сосед сверху зашел как-то. Месяц май подходил к концу. Таня настойчиво напоминала, что через недельку исполнится месяц с того момента, как Калина ездила последний раз в Китай. Но Калина лишь со смехом отмахивалась от подруги, мотивируя отказ тем, что семейство ее увеличилось и оставить детей не на кого. Но судьба, как всегда, все решила сама. И не в лучшую сторону.
   Однажды вечером Максим вернулся из школы один. Калина сначала не обратила внимания на это: мало ли что, Катя могла заболтаться с подружками, заиграться во дворе. Но после того как прошел час, а девочки все не было, подступилась с вопросами к Максиму.
  - Максим, а почему ты пришел один? Где Катя?
  - Ее увезла милиция, а про тебя наша классная сказала, что ты преступница!
  - Что?
  - Ты присвоила чужую девочку!
  - Максим, ты понимаешь, что ты говоришь?
  - Это не я говорю, а классная! Сама же спрашивала, а теперь кричишь! - Максим расплакался.
  Калина бросилась в школу, но школа уже была закрыта. Сторож объяснять ничего не захотел, лишь зло зыркнул в сторону Калины, когда она представилась и попросила дать ей домашний телефон кого-нибудь из администрации школы.
   Вернувшись домой ни с чем, Калина затосковала. Ночь длилась бесконечно. Несколько раз Калина порывалась позвонить подруге, но возвращала трубку на место. Таня, конечно, придет. Но с ней в квартиру ворвется шум, суета и пламенные лозунги, а Калине надо было посидеть в тишине и понять, что же она сделала не так. Почему все, за что она берется, обращается в прах. А ночь все длилась и длилась. Несколько раз Калина доставала рисунок, но никакого сходства с Игорем в рисунке уже не видела. Она убирала его и доставала снова, но ничего не менялось.
   Еще не рассвело, а Калина уже была в школе. Сказать, что администрация школы встретила ее неприветливо, это не сказать ничего. Калину с ног до головы облили грязью, обвинив во всех мыслимых и не мыслимых грехах. Список преступлений Калины по отношению к Кате был столь широк, что женщина не все и запомнила. Ее предполагаемые проступки варьировались от растления ребенка до желания захватить квартиру. Наконец, источник фантазий директора школы иссяк, и Калина смогла поинтересоваться, куда же все-таки увезли Катю? На что директор посоветовала обратиться к социальному педагогу, потому что ей, директору, некогда. Она не может тратить время, которое принадлежит детям, на какую-то... И дверь директорского кабинета с треском захлопнулась. Да, бедные школьники недополучили сегодня целых полтора часа директорского времени. Калине было больно и неприятно от того, что ее встретили здесь с такой ненавистью. Дело в том, что до того, как перейти на работу в клуб, Калина пятнадцать лет проработала в этой школе. У нее сохранились чудесные отношения со всеми учителями, особенно приятные воспоминания остались от совместной работы с педагогами младших классов. Калина считала, что каждой из этих милых женщин надо при жизни ставить памятник за их терпение, упорство и незыблемость. При низкой зарплате, хамском, подчас, отношении родителей, вечных придирках администрации они умудрялись оставаться людьми и учить детей, которые когда-нибудь станут цветом нации. Поэтому, когда пришло время, Калина без колебаний отдала Максима в эту школу. Калина шла по этажам школы и вспоминала события, заставившие ее отсюда уволиться. Дело было так: Калина спокойно проработала десять лет, пока не сменился директор. Новый директор начал с реформ:
  - В школе много дармоедов, - в приватной беседе поделилась новая хозяйка школы со своими заместителями, - зачем столько кружков? Вы посмотрите сами: хореографический, театральный, оркестр народных инструментов, изобразительный и два хоровых! Надо что-то с этим делать!
  Сказано - сделано: через три года от кружков ничего не осталось. Есть много способов сделать так, чтобы неугодные директору люди ушли сами. Калина продержалась дольше всех. А держалась она, потому что не хотела лишать детей музыки. Ну и еще, конечно, давала о себе знать привычка. Всегда трудно вот так взять и уволиться, уйти с работы, к которой привык.
  Второй реформой было увольнение завхоза. Уволив опытную и знающую женщину, директор заменила ее... штукатуром-маляром. Женщиной, может, и знающей штукатурно-малярное дело в совершенстве, но совсем не понимающей тонкостей школьной жизни. Зато новая завхоз оказалась мастером интриг. Вскоре школа стала похожа на сумасшедший дом. Учителя стали увольняться. Когда началась острая нехватка учителей, завхоз, назовем ее Дашкой, стала замещать учителей на уроках. Нет учителя - зовут в класс Дашку. В Дашке явно чувствовался коктейль цыганской и молдаванской кровей, и очень скоро вся школа почувствовала на себе, что значит не угодить новому завхозу. Два года Калина терпела все, стараясь не обращать внимания на дикие события, творящиеся вокруг нее. Последней каплей стал напряженный разговор с Дашкой. Скандалом это назвать было нельзя, Калина, даже если бы и захотела, не смогла бы поскандалить с наглой бабой!
  - Калина, - обратилась однажды после уроков завхоз к учительнице музыки, - что у тебя за свинарник в кабинете?
  - Дарья Степановна, - поморщилась в ответ Калина, она не любила фамильярное отношение Дашки к учителям и к себе лично, - вы же не выделили мне уборщицу, хотя получаете за это деньги! Я стараюсь с детьми здесь убирать, но вы же знаете, дети есть дети. И потом, мой урок последний, до меня здесь проводил уроки другой учитель.
  - А ты все равно убери, наклонись и убери! Не растаешь, не сахарная!
  - Хорошо, Дарья Степановна, сейчас закончу писать в журнале и уберу!
  - Меня не интересует твой (последовал непечатный текст) журнал, заполнишь его потом! Я сказала тебе - убери! Я заместитель директора, ты должна меня слушать!
  - Какое вы имеете право разговаривать со мной в таком тоне, - побледнела Калина, - я учитель, а не уборщица, у меня диплом о высшем музыкальном образовании!
  - Твоим дипломом можно только (последовало грубое слово) подтереть, толку от него! И от тебя толку никакого, вон японцы бесплатно пианино школе подарили, тебе бы пылинки с него сдувать, а ты колотишь по клавишам, что от него к концу года останется?
  - Но это же моя работа, как же я детям буду аккомпанировать, если не буду приближаться к пианино!
  - И потом, учитель астрономии жаловалась, что громкое пение твоих детей мешает ей вести урок. Она человек пожилой, заслуженный, ей голосовые связки напрягать нельзя, да и дети отвлекаются!
  - Я же просила директора выделить мне отдельный кабинет. Думаете, мне приятно по этажам бегать? Урок с первым классом на первом этаже, а с третьим классом - на пятом!
  - Что? Кабинет тебе отдельный, а (далее последовал непечатный текст, очень много непечатного текста)...
  Калина резко встала, бросила журнал на стол и пошла к директору. Она надеялась объяснить директору ситуацию, но та даже слушать ее не захотела.
  - Елена Георгиевна, Дарья Степановна ворвалась ко мне после урока и хотела заставить вместо заполнения журнала мыть пол в классе.
  - Ну и помой, знаешь же, у нас проблема с уборщицами!
  - А еще она ругалась матом и сказала, что мой диплом надо засунуть кое-куда!
  - А ты стерпи, она старше тебя, у нее опыта больше. Стерпи и сделай, так как она просит! А журнал позже заполнишь!
   После этого разговора даже ангельское терпение Калины лопнуло. Она подала заявление об увольнении. Ее никто не задерживал, заявление было подписано с большим удовольствием. И вот теперь Калина брела по школе, в которой проработала столько лет, и искала кабинет социального педагога.
  Социальным педагогом оказалась весьма затюканная женщина, которая рассказала Калине всю нужную информацию, но все время со страхом посматривала в сторону директорского кабинета. Катю снова увезли в медицинско-реабилитационный центр. В центре Калину встретили сочувственно, но помочь ни чем не смогли. Девочку направила сюда милиция, и забрать ее мог только ближайший родственник. Выйдя из здания центра, Калина долго не могла успокоиться. Наконец, взяв себя в руки, она набрала номер телефона Игоря: абонент недоступен. Калина села на лавочку и задумалась. Ей и в голову не могло прийти, что на время отсутствия Игоря нужна какая-то справка о том, что Кате разрешено проживать в семье Калины. Где выписывают такие справки и кто их заверяет, Калина не знала. Она еще раз набрала телефон Игоря, но результат был все тот же. Вернувшись домой, Калина подключила, наконец, к делу Татьяну. Но и Татьяна ничего не смогла сделать. Калина была посторонней для Кати, а единственный родной человек девочки был сейчас недоступен. В метаниях и попытках вызволить Катю прошло две недели. И тут Максим достал из почтового ящика письмо. Калина не ждала никаких писем, и сердце ее екнуло, она подумала, что это весточка из медицинско-реабилитационного центра. Но, вскрыв конверт, опешила. Письмо было напечатано на компьютере и от него шел тот самый запах. Давненько Калине не становилось так дурно. Бросив письмо на стол, она кинулась к аптечке. Прошел час, прежде чем она смогла отдышаться и снова взять письмо в руки. В письме было написано следующее: 'Жизнь Инги, матери девчонки, в твоих руках. Двадцать девятого мая ты должна быть в Харбине. Остановишься в гостинице 'Глория'. Тридцатого мая, в тринадцать часов по китайскому времени, ты должна стоять возле памятника спасателям от наводнения. В руке у тебя должна быть старая фотография. О какой фотографии идет речь, ты знаешь! К тебе подойдет китаянка, которая даст тебе дальнейшие указания. Не вздумай обращаться в милицию. Если ты это сделаешь, получишь посылку с головой Инги'.
  
  Глава 10. Неудачная поездка
  
  Вот так и получилось, что пришлось Калине срочно отвозить Максима к маме и опять отпрашиваться с работы. Приближалось первое июня, день защиты детей. Как раз на те числа, на которые пришла отпрашиваться Калина, были запланированы концерты, и поэтому просьба Калины не была встречена благодушно. Но отгулы - дело святое, и, к счастью, Калину было кем подменить. Так как турфирмы 'Владколеса' возила помогаек только в Суйфэньхэ, пришлось Тане искать другую фирму. Турфирма 'Владпарковка' занималась турами в Харбин. Условия поездки были такие же. За минимальную плату в пятьсот рублей, туристов везли в Харбин, кормили бесплатным завтраком и ужином, возили на экскурсии, а на финишном отрезке, Суйфэньхэ - граница, туристы тащили все те же помогаечные баулы. Руководитель группы была, не в пример Варваре, очень спокойной и сдержанной, вместо громового инструктажа в автобусе туристам дали памятку по технике безопасности и попросили по прочтении подписать. Путешествие началось с приключения. Возле поселка Угловое автобус остановился, и водитель впустил пять человек. Это были руководитель группы и четверо туристов. Все пятеро хорошо знали друг друга, видимо, турфирма располагалась где-то на территории поселка. Громкий смех девушек и матерная речь ненадолго разогнали сон остальных пассажиров, но спустя несколько минут все снова впали в сонное состояние. За окном было темно, автобус ушел рано. Перед глазами мелькала подсветка рекламы, сливаясь в одну сплошную полосу. Калина только задремала, как вдруг автобус резко дернулся и остановился. Возле двери автобуса стояли, размахивая палочками, два сотрудника ДПС, рядом с ними переминался с ноги на ногу мужчина неопределенного возраста. Водитель открыл дверь.
  - Здравствуйте, - козырнул один патрульный, - здесь есть представители турфирмы 'Марианна'?
  - Да, - раздался голос с заднего сиденья, - я руководитель. А в чем дело?
  - Дело в том, что вот этот мужчина, - патрульный показал рукой на встрепанную личность, - утверждает, что вы обманным путем заманили его жену в турпоездку и намереваетесь продать ее в рабство.
  По автобусу пронесся вздох удивления. Сон с пассажиров как рукой сняло.
  - Я? - удивилась руководитель, подходя к патрульному, - в рабство?
  - Ты, - в автобус ворвался поток ненормативной лексики, - Сонька, зачем мою жену похитила?
  - Никто меня не похищал, - раздался тоненький голосок все с того же заднего сиденья, - ты же сам вчера...
  Мужчина протиснулся мимо патрульных и руководителя в автобус, тремя шагами преодолел путь к последнему сиденью и схватил жену за руку:
  - Домой, домой, домой, - твердил он, не слушая того, что говорит ему девушка, - ничего не знаю, домой!
  В девушку с визгом вцепились подружки и начали отдирать ее от мужа. Началась куча мала. Патрульный попытался навести порядок, да куда там!
  В свалке невозможно было понять, кто есть кто. Наконец, патрульный выловил мужа из кучи и потащил к выходу.
  Женское население автобуса загудело вслед мужчинам, обзывая мужа рабовладельцем и... Эпитеты были разные, но все сводились к тому, что не дают воли русской женщине.
  - Ты же сам, - плачущим голосом прокричала девушка, - дал мне вчера денег на дорогу и составил список, что надо купить! Что забыл? Да утром с бодуна и не такое забудешь!
  На последние слова муж среагировал молниеносно, он снова стал прорываться в автобус, пиная двери. На защиту родного транспорта грудью встал водитель. Обруганный муж кинулся на водителя с кулаками. Дело кончилось тем, что патрульный, извиняясь, попросил жену написать заявление, что ее никто не похищал и она едет в республику Китай добровольно. Девушка написала. Руководитель вернулась к своим овечкам на заднее сиденье, муж несколько раз стукнул от бессилья по стенке автобуса, дверь закрылась, и автобус поехал дальше.
   Когда подъезжали к Уссурийску, автобус снова остановил патруль ДПС. Калина так и не поняла, в чем заключалась проблема: то ли с правами у водителя было что-то не так, то ли лицензия закончилась, но водителю запретили двигаться дальше. Руководитель группы попыталась объяснить, что если они не успеют доехать в Суйфэньхэ к сроку, то поезд 'Суйфэньхэ - Харбин' уйдет без группы. Патрульный лишь пожал плечами: закон есть закон. Через час прибыл другой водитель и дорога к границе опять стала расстилаться перед глазами путешественников. Прошло два часа. Калина с тоской смотрела в окно. В который раз одно и то же. Та же дорога, те же покосившиеся домики. Бесконечное 'дежа вю'. Сейчас Таня проснется и начнет уговаривать Калину быть повеселей. И так на всем протяжении пути. Таня спит, Таня тормошит Калину. Таня спит... Калина посмотрела на подругу, но, оказывается, Таня давно не спала, любопытная женщина уже вся извертелась, пытаясь разглядеть пассажиров, которые сели в автобус перед колючкой. Пассажиры сидели сзади и о чем-то темпераментно спорили. Слышно было плохо, потому что спорили они шепотом, но от этого не менее яростно.
  - Калина, ну Калин, послушай меня! Видела тех пассажиров, которые сели на Пограничном?
  - Никого я не видела, отстань Таня!
  - Ну, это те...Помнишь я рассказывала тебе о муже и жене, которые решили визу сделать на границе?
  - Ну помню и что?
  - Так вот, по-моему, это они!
  - Кто они?
  - Калина, что ты тормозишь? Те пассажиры, о которых я тебе рассказывала, едут с нами в автобусе. Если ты повернешь голову влево, увидишь край шубы пассажирки, а может и всю ее!
  - Да? - заинтересовалась Калина и попробовала проделать эксперимент, который посоветовала Таня. Эксперимент удался частично: шубу она точно увидела, а вот пассажирку нет.
   Возбуждение от новости Татьяны быстро спало, и русскую границу Калина переходила в том же тускло-тоскливом состоянии.
   Темпераментная парочка вышла из автобуса раньше всех. Пока руководители собирали своих туристов, пока считали и строили, чтобы строгим китайским пограничникам не к чему было придраться, парочка развернула бурную деятельность. Они бродили по помещению китайской таможни и искали тех, кто должен был сделать им визу. Но им опять не повезло. На этот раз сбой произошел, потому что они попали в обеденный перерыв. Калина с Таней стояли последними, и перед ними во всей красе развернулась действие под названием 'Оформление визы на границе'.
  - Слушай, - начала пенять женщина мужу, - что же ты со мной делаешь? Я же просила на этот раз сделать визу в посольстве! А что ты мне ответил, а? Пуля не попадает дважды в одно и то же место! На границе сделать визу дешевле? Вот и продешевил!
  - Но этого не должно было быть, - оправдывался мужчина, - сейчас все будет хорошо! Сейчас придет девушка, начальник визового отдела, откроет дверь этого проклятого отдела и сделает нам визу! Мы пройдем границу и поедем дальше, а ты успокоишься и не будешь кричать!
  - Придет, только не она, а он! Посмотри, вон тот мужик в форме, который выволакивал нас в прошлый раз отсюда, и он идет к нам!
  - Мужчина, - бросился к представителю власти муж, - нам визу надо сделать, а тут закрыто!
  Муж вынул из кармана приглашение и поднес его к носу китайца. Тот внимательно прочитал и что-то прокричал, набежала куча китайцев, они крутили приглашение так и эдак. Стоял такой галдеж, будто такую бумажку таможенники видят первый раз в жизни. Наконец тот, который в прошлый раз выпроваживал невезучую парочку, решил повторить аттракцион под названием 'Неугодные туристы' и сделал знак своим помощникам. Женщина кричала на всю таможню. Подбежал какой-то китаец, худо-бедно говоривший по-русски, и начал объяснять, что сейчас обеденный перерыв. И пока длится этот перерыв, туристам без визы находиться на территории таможни нельзя. Женщина вырвалась и села на стул, который стоял возле визового отдела. Китайцы попытались ее поднять, но она вырывалась и кричала мужу:
  - Мы подождем здесь. Кончится обед, а мы будем первыми!
  Пару, конечно же, увели вниз, вероятно, к автобусу, который вез туристов обратно в Россию.
   Таня с Калиной переглянулись, на этот раз было совсем не смешно, а даже очень обидно. В Суйфэньхэ были через полчаса. Руководитель группы предупредила, что поезд на Харбин отходит в двадцать один тридцать и поэтому туристам надо быть в холле гостиницы уже в девятнадцать часов, чтобы перед отъездом успеть поужинать. Туристов было много, поэтому на всех выделили три номера. Это были так называемые транзитные номера. В этих номерах можно было передохнуть, даже принять душ, если было желание. Один номер был предназначен для четырех-шести человек. Таня предложила Калине сходить в буддийский храм. Калина содрогнулась от этой идеи, но ничего не ответила. Встали перед отъездом рано, поэтому Калина решила поспать, а Таня отправилась по любимому маршруту: подземка, магазины, бутики. Перед уходом она сказала Калине:
  - Эх, ты, подруга еще называется! Нет в тебе туристической романтики! Подумать только, приехать в такой город, в такую даль, и лечь спать! Может, передумаешь, пойдешь со мной?
  - Нет, Таня, я плохо себя чувствую!
  - Опять аллергия?
  - Нет. В последнее время у меня появляется аллергия только на определенный запах. Этот запах как предвестник беды или, как тебе сказать поточнее... Этот запах как визитная карточка плохого человека! А тут, в Суйфэньхэ, просто пахнет Китаем! К этому запаху я отношусь спокойно.
  - Как у тебя вечно все сложно! Ну, Калинуша, когда ты будешь жить проще? Просто улыбаться солнышку и хорошим людям! Ну пойдем со мной - на улице такая благодать! Конец мая на дворе!
  - Таня, ну мы еще нагуляемся, пять дней впереди! Можно я все-таки посплю?
  Таня ушла, а Калина лежала и не могла заснуть. Неожиданно ее задели Танины слова. Неужели все так безнадежно, и вся жизнь Калины кажется со стороны серой и скучной? Но ведь она, Калина, хочет жить настоящей жизнью! Хочет бурных страстей, большой любви! А вместо этого опять и опять едет в Суйфэньхэ помогайкой! Но, с другой стороны, не может быть, чтобы все, кто ехал с Калиной в автобусе, вели такую же скучную и безрадостную жизнь, а это значит, что... Калина окончательно запуталась и, не найдя аргумента против своих аргументов, незаметно заснула. Проснулась она от торжествующего вопля Тани:
  - Калинка, вставай, я все нашла! Я все купила!
  Калина со сна никак не могла понять, где они находятся. В комнате был вечерний полумрак. Разбудить Калину Таня догадалась, а вот свет включить - нет! Вернее, Таня просто не воткнула магнитную карточку в гнездо. А пока карточка не на месте, свет не включится. Карточку-ключ Таня держала в зубах, а руки у нее были заняты сумками. Наконец Калина разобралась, где она и с кем и, поднявшись, забрала из рук Тани тяжелые сумки.
  - Что ты нашла? Что купила? И сколько сейчас времени, - вглядываясь в окно, встревожено проговорила Калина, - неужели я проспала целый день?
  - Вот именно, - чмокая подругу в щеку, счастливо засмеялась Таня, - ты все проспала, соня-засоня! Я даже успела соскучиться по тебе! А купила я все, что у тебя было в той сумке! Торговалась до посинения! Теперь отдашь долги и будешь отдыхать! Думаешь, не знаю, как ты не любишь ездить сюда! Иди умывайся! До ужина остался час!
   В поезде Калине досталась третья полка. Таня со своей второй полки попыталась несколько раз окликнуть Калину, но женщина сделала вид, что спит. Но на самом деле Калине совсем не хотелось спать, она выспалась днем. Поезд шел мягко-мягко, никаких стыков и рывков, как в наших поездах дальнего следования. Когда они зашли в вагон, постели были уже постелены. Перед каждой полкой стояли тапочки. Красивый высокий китаец в форме проводника ходил по вагону и ставил обувь пассажиров по линеечке. Всю ночь он сновал по вагону, что-то подбирал, подметал, поправлял. Руководитель предупредила, что проводник заберет билеты и взамен даст пластиковые карточки. Утром все повторилось с точностью до наоборот. Проводник забрал карточки и отдал билеты. Билеты надо было беречь как зеницу ока, иначе могли не выпустить из вокзала. Таня пожаловалась на то, что китайцы галдели, пели всю ночь и не давали спать, была хмурой и неразговорчивой. Калина же, наоборот, ничего не слышала и не ощущала. Она думала, что не заснет после того, как проспала весь день, но неожиданно для себя крепко заснула под мягкое покачивание и перестук колес.
   Харбин встретил путешественниц мягким, почти летним теплом. Калина заранее договорилась, чтобы ее с Таней поселили в гостинице 'Глория'. Так как эта гостиница котировалась довольно высоко, ей пришлось доплатить, но очень незначительную сумму. Настолько незначительную, что она не стала даже говорить об этой доплате Татьяне, перед которой и так считала себя в неоплатном долгу. Гостиница, действительно, стояла прямо возле набережной Сунгари.
   Остальные туристы остановились в центре, в гостинице Плаза. Руководитель группы предупредила, что на отдых женщинам дается час, после этого за ними заедут. Экскурсионная программа была столь насыщенной, что к концу дня Калина уже мало что соображала. Последним номером программы в тот день была телебашня. Экскурсоводы поднимали туристов все выше и выше, от одного уровня башни к другому. Сначала группу поднимали на лифте, но настал такой момент, когда пришлось подниматься пешком. Выше лифт уже не шел. Таня фотографировала все подряд. Наконец, поднялись так высоко, что даже смотреть было страшно, а экскурсовод предложила еще пройтись по стеклу, которое огибало по кругу телебашню. Стекло было бронированным, но от этого не становилось менее страшно. Такое чувство, что собираешься шагать по воздуху над бездной. Таня прогулялась по стеклянной дорожке, а Калина, конечно же, нет. Внизу зеленели поля для гольфа. Когда сели в автобус, чтобы ехать назад, Калина предупредила руководителя группы, что завтра на экскурсию они не поедут. Таня страшно удивилась, Калина ничего ей не рассказывала, все тянула время! И вот теперь, по мнению Татьяны, повела себя совсем странно! Таня не стала вслух оспаривать решение Калины, но посмотрела так выразительно, что Калина поежилась и поняла, что будет разборка. После ужина подруг завезли в гостиницу. Таня молчала, поднимаясь в лифте, молчала она, и шагая по коридору к номеру. Калина испугалась: гроза собиралась нешуточная! Но, войдя в номер, Таня тоже ничего не сказала. Легла, в чем была, на кровать и щелкнула пультом телевизора. Калина первый раз видела подругу в таком состоянии, и поэтому не знала, как себя вести. Дело, наверное, было в том, что первый раз в жизни Калина проявила какую-то инициативу. Гроза обрушилась на голову Калины в то время, когда она меньше всего ждала этого. Выйдя из душа, она наткнулась на Таню, которая ждала ее за дверью:
  - Значит так? - с места в карьер закричала подруга, - У тебя от меня тайны, да? Я для тебя... Я с тобой... А ты?
  У Тани не хватало слов, поэтому она просто вернулась в комнату и стала колотить по подушке, что бы придать вескость своим словам:
  - Мы с тобой через столько бед прошли, а ты так со мной поступаешь! Я что, мужика у тебя увела или украла что? Откуда вдруг взялись тайны? И почему ты решила, что можешь принимать за меня решения?
  Калина много могла бы сказать Тане в ответ, но не стала. Она просто достала письмо и отдала его Тане. Не веря своим глазам, Таня перечитала записку раза три. Потом шепотом спросила:
  - И почему ты мне ничего не сказала?
  - Я не хотела ввязывать тебя во все это!
  - А почему сейчас все-таки сказала?
  - Я испугалась!
  - Ладно, эта тема закрыта! Что же мы теперь будем делать?
  - Я не знаю.
  - Зато я знаю. Слушай, я все придумала! Ты стоишь у памятника, ждешь китаянку, а стою в стороне и наблюдаю за тобой. И как только она к тебе подойдет, и ты пойдешь с ней, я пойду за вами следом!
  - Не получится.
  - Почему?
  - У меня нет фотографии.
  - А где она?
  - Вероятно, осталась у Игоря дома. Среди вещей Кати, которые она привезла с собой из дома Игоря, фотографии не было!
  - Надо было сообщить об этом этим людям, которые будут ждать тебя завтра!
  - И как бы я им об этом сообщила?
  - Да, прости, об этом я не подумала! Жаль, у меня был такой великолепный план!
  - Тань, все равно из этого бы ничего не вышло!
  - Почему? Я все продумала!
  - Скорее всего, китаянка, которая за мной придет, приготовит какую-нибудь машину для дальнейшего передвижения. Насколько я сегодня видела и слышала, Харбин город большой!
  - Ну и что! Я тоже поймаю какое-нибудь такси и...
  - И что?
  - Да, этот вопрос я не продумала! Китайский язык я не знаю и водителю не смогу объяснить, что ему надо делать и за кем следовать! Так что же нам делать?
  - Может быть... Я, конечно, не имею права тебя просить, тем более после сегодняшнего... Но если бы ты согласилась...
  - Кончай тянуть резину, выкладывай! Что ты придумала?
  - И мне и тебе было бы спокойнее, если бы мы пошли к этому памятнику вместе!
  - Но как же... Вряд ли они обрадуются, что ты пришла не одна!
  - Все равно у меня нет с собой фотографии, так что одной провинностью больше, одной меньше...
   Пока подруги стояли возле памятника, им поступило огромное количество предложений различного свойства. Им предложили сфотографироваться, съездить на катере по Сунгари, купить шарик, приобрести рожки чертика, светящиеся в темноте, а также купить девочку или мальчика на ночь. В отличие от вчерашнего дня, погода была отвратительной. Было пасмурно, шел мелкий дождь и с Сунгари сильно дуло. Подруги не простояли и полчаса, а уже замерзли. Таня предложила сбегать в номер за головными уборами, благо, до гостиницы было десять шагов, но Калина вцепилась в нее мертвой хваткой. Ей казалось, что стоит только Тане сделать несколько шагов, и с ней, Калиной, тут же начнут происходить самые ужасные вещи! Таня осталась. Прохаживаясь вокруг памятника, она ругала тех, кто прислал письмо, последними словами. Женщины выстояли еще полчаса и бросились в номер отогреваться. Влетев в вестибюль гостиницы, Калина тревожно оглянулась. Несмотря на то, что к ней никто не подошел, что-то все-таки назревало! Какая-то угроза висела в воздухе. Отругав себя за мнительность, Калина последовала за Таней в лифт. Но когда они вышли из лифта и до номера осталось несколько шагов, Калина остановила Таню, которая уже вытащила магнитный ключ.
  - Подожди! Давай позовем куню! Пускай она вместе с нами войдет в номер! Там что-то произошло!
  - Да ты что? А если там все в порядке, как мы с тобой будем выглядеть?
  - Извинимся и все! Скажем, что она не так нас поняла! Таня, нам туда нельзя входить! Я чувствую запах!
  - Какой запах? Калинка, я с тобой совсем с ума сойду! Какой еще запах? Мы же даже дверь еще не открыли?!!!
  - Таня, посмотри на мои глаза! У меня слезы уже бегут! И кожа на подбородке чешется! Давай позовем куню, а?
  - Ну хорошо. Давай позовем.
  Куню кричали очень долго, вместе и по одиночке. Наконец, она появилась.
  Пока кричали, у Тани возник план. Когда куня подошла, Таня изобразила пантомимой, что дверь не открывается. Показала на ключ и на дверь. Куня с улыбкой приложила ключ к замку и дверь, конечно же, с громким щелчком открылась. Куня повернулась, чтобы уйти, но ее остановил громкий вскрик Калины!
  В номере было все перевернуто и распорото. Начинка из подушек устилала пол, как снег. Из сумок было все вывернуто. И самым обидным было то, что все покупки, которые Таня приобрела в Суйфэньхэ, были испорчены. Вся одежда была распорота по швам, обувь разрезана, ее верх был отделен от подошвы, сувениры разломаны и разбиты. У куни глаза полезли на лоб. Когда Таня подступилась с вопросом, кого она пускала в номер, куня просто покачала головой и убежала. Через несколько минут прибежал администратор. Минут десять администратор с Таней орали друг на друга, не понимая ни слова. Наконец, администратор догадался пригласить переводчика. Когда туристок не удалось обвинить в том, что разгром в номере произошел по их вине, администратор извинился. Он пообещал, что сделает все возможное, чтобы возместить ущерб и ликвидировать в короткое время неизвестно кем учиненный погром. Таня заявила, что в этом номере жить не будет. Администратор хотел возразить, но, посмотрев на готовую к новым боевым действиям женщину, подумал и согласился. Женщин перевели в номер люкс.
  Разложив немногие оставшиеся целыми вещи, Таня собралась вместе с подругой прогуляться по набережной Сунгари,но у Калины были другие планы. Сославшись на плохое самочувствие, что отчасти было правдой, она проводила Таню и решительно вышла в коридор и отправилась...к номеру 712.Это был номер той комнаты, откуда они только, что переехали, его еще даже не убирали. Дверь так и стояла открытая. Калина деловито вошла в комнату, решив про себя, что если кто-то поинтересуется, что она здесь делает, она уверенно ответит. Ответ у Калины был уже давно заготовлен.Она ответит,что ищет свою вещь,которую видимо проглядела при сборах. Но в комнату никто не торопился заходить. Калина села в кресло и сосредоточилась. В комнате побывало много народа, здесь витало множество запахов, но один запах, запах зла, перебивал все запахи. Это притом, что комнату несколько раз проветривали. Собственно окно и сейчас было открыто, но запах никуда не собирался уходить. Правда у окна он чувствовался еле-еле, а был особенно сильным у входной двери. В ванной комнате, запах совсем пропал, что бы ударить по глазам Калины, как только она вернулась в тесный коридорчик. Глаза заслезились с такой силой, что сквозь слезы Калина почти перестала что-либо видеть. Чуть отдышавшись у окна, женщина собралась с силами и...Пошла по следу запаха. Выйдя из номера, она почувствовала, что запах никуда не делся. Он висел в воздухе. Калину скрутил кашель, но она упрямо шла за запахом. Запах заканчивался у номера 710,но чтобы обнаружить это, Калине пришлось пройти полный круг по этажу, где были расположены номера. Подойдя к 710 номеру, Калина несколько минут помедлила, подняла руку, что бы постучать в дверь, но не решилась. Она даже отошла на несколько шагов от номера, решив вернуться назад, в свой новый номер, но заставила себя успокоится ,сосредоточится и снова подошла к двери. За дверью кто-то был, это Калина почувствовала сразу. Запах то становился сильнее, то отдалялся. Но как только Калина постучала, запах сгустился в одном месте, в районе входной двери. Как будто тот, кто был за дверью,затаился и мучительно думал, открывать или не открывать непрошенному гостю. Калина постучала еще раз, она даже нерешительно попросила, того, кто предположительно был за дверью, открыть дверь. Но в номере было тихо. Потом вдруг запах стал отдаляться, как будто человек только что стоявший у двери, решил на цыпочках уйти и спрятаться в глубинах номера. Калина постучала еще несколько раз, уже понимая, что это бесполезно. Тот, кто находился в номере, твердо решил дверь не открывать. К Калине подошла куня.Они заговорили одновременно, каждая на своем языке. И одновременно замолчали. Китаянка засмеялась. Потом опять что-то проговорила, показывая на Калину, на 710 номер и на номер люкс. Калину осенило, вероятно дежурная решила, что русская женщина перепутала свой новый номер и теперь по ошибке ломится в чужие двери. Калина как могла, попыталась развеять заблуждение китаянки, но у нее ничего не получилось. Куня ничего не поняла и опять засмеялась. Махнув рукой, Калина, двинулась в направлении своего номера. Обернувшись напоследок, она увидела, что запах сочащийся из-под двери 710 номера еще обрел и цвет. Цвет был темно красный, почти багровый. Это уже было слишком! Калина тряхнула головой и на секунду закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, цвет исчез, но запах так и продолжал сочиться из-под двери и обрел такой омерзительный оттенок, что женщина поняла, ей надо убираться отсюда, иначе произойдет что-то страшное. Что Калина и сделала. Вбежав в свой новый номер, Калина включила кондиционер на полную мощность и бросилась в ванную, в надежде смыть с себя мерзкий запах. Когда она вернулась в комнату, запах уже почти не ощущался. Почувствовав что смертельно устала, Калина решила немного отдохнуть. Неприятные ощущения она испытала минут через десять, когда в номер постучали, но, слава богу, за дверью была Татьяна. Стараясь не показать своего испуга, Калина открыла дверь и быстро вернулась на теплое ложе. К тому моменту, когда Таня разделась и прошла в номер, Калина уже нацепила на лицо маску невозмутимости и улыбнулась подруге.
  
   Вечером приехала руководитель группы. Посочувствовав туристкам, она поинтересовалась, во сколько они оценивают ущерб. Таня назвала ту сумму, которую потратила, бегая по Суньке, но руководитель подмигнула подругам и назвала сумму, в два раза превышающую ту, которую назвала Таня. За моральный ущерб - подчеркнула женщина. На этом и остановились. Наташа (так звали руководителя группы) поинтересовалась, поедут ли женщины завтра на экскурсию. Получив утвердительный ответ, еще раз подмигнула подругам и ушла, напомнив, что через пятнадцать минут она ждет их внизу. Ужин планировался в ресторане 'Ганс'. Как узнали женщины, второй экскурсионный день был так же насыщен, как и первый. Они пропустили поездку в парк 'Окно в Европу', музей науки и техники, океанариум, посещение фабрик жемчуга и шелка, а также чайную церемонию. А еще они лишили себя посещения тигриного сафари-парка. Во время ужина туристы взахлеб делились впечатлениями. Таня грустно посмотрела на Калину и покачала головой. Калина сразу же почувствовала себя виноватой. Она то знала, как Таня любит всяческие экскурсии. По программе еще один день был экскурсионным, а четвертый день считался свободным. В этот день туристы обычно гуляют и делают покупки. Но вернемся к третьему дню. В этот день подруги вместе с группой побывали в Буддийском монастыре, детском парке культуры и отдыха, и парке 'Солнечный остров'. Первым пунктом программы был Буддийский монастырь 'Цзылэси'.
   На воротах монастыря был знак 'фотографировать нельзя'.Рома,который сопровождал группу на протяжении всех дней,не приминул указать на этот знак туристам. Калина шепотом попросила Таню убрать фотоаппарат подальше, но Таня только рассмеялась и расчехлила фотоаппарат.
  - Глупости какие, - проговорила она, - в Суньке можно фотографировать, в Хуньчуне тоже, а здесь нельзя!
  - Тань, ну как же так, видишь - знак нарисован: фотоаппарат, перечеркнутый двумя линиями! Нельзя - значит нельзя!
  - Я свободный человек, - гордо вскинула голову Татьяна, - и никакие значки мне не указ!
  - Ну хорошо, хорошо! - согласилась Калине, - не злись, хочешь фотографировать - фотографируй!
   Статуя Будды была выше всех окружающих строений. В ней было что-то женоподобное, а прическа напоминала волосы знаменитого певца Иосифа Кобзона в молодости. Будда выглядел строго, но страха не вызывал. Руки Будды были заняты. Одна рука - чашей, а другая... Впрочем, другая рука была пуста, но пуста не просто так, а с намеком! Ладонь была повернута так, что хотелось вложить в нее что-нибудь. И каждому человеку хотелось вложить что-то свое: кому монетку, а кому саму жизнь. Но, к счастью, Будда был, как уже говорилось, очень высокий, двухметровый, и дотянуться до его ладони было сложновато.
  Огромный золотой Будда с перевернутой свастикой на груди так и манил открыть фотоаппарат и щелкнуть, и Таня, конечно, не удержалась. Сделав несколько кадров, она шагнула назад, чтобы занять еще более удобную позицию, но наткнулась на монаха в оранжевом одеянии, который подошел сзади тихо, как тень.
  - Нельзя фотографировать, - тихо проговорил монах, - Будда не хочет!
  - Ну хорошо, - сразу же согласилась Таня, подмигнув Калине, - не буду!
  Калина знала, что означает подмигивание подруги. Оно обозначало, что Таня дает согласие понарошку. То есть, под давлением обстоятельств вроде соглашается, но все равно остается при своем мнении.
  Монастырь стоял на пологом месте, никуда подниматься и опускаться здесь не надо было. Вместе со всеми павильонами, храмами и другими культовыми постройками, он занимал огромную территорию: семнадцать тысяч квадратных метров. Множество дворов, соединенных одной линией, тянулись с юга на север.
  А в остальном все было так же, как в Суйфэньхэ и Хуньчуне. Туристы бросали монетки в серую, украшенную замысловатыми узорами, пагоду, били в колокол, чтобы боги даровали семейное счастье, поднимали с подставки, напоминающей козлы для пилки, какое-то бревно. Наши подруги тоже старались не отставать от других.
   На удивление Тани, Калина, всегда такая равнодушная к сувенирам, вдруг бросилась набирать всяческие буддийские сувениры: четки, статуэтки Будды, всяческие подвески, черепашки и хрустальные шары, колокольчики и палочки благовоний.
  Таня только рот от удивления открыла, не понимая, что же вдруг произошло с подругой!
   Монастырь был разделен на несколько двориков, которые были соединены сквозными павильонами и калитками. Он был основан учеником известного монаха Тянь Тайцзуна - Янь Сюйфа. Об этом в самом начале экскурсии рассказал туристам Рома. Двигаясь все дальше и дальше в глубь монастыря, Калина хотела задать ему несколько вопросов, но Ромы уже рядом не было. Он незаметно растворился среди оранжевых одеяний монахов и ушел по каким-то своим делам. Переходя из дворика в дворик, Калина с подругой не переставали удивляться. В каждом дворе стояли скульптуры Будды. Они все были разные: Будды символизировали прошлое, настоящее и будущее. У одних китайцы просили силы и счастья, у других денег, потомства и еще что-то свое, сокровенное. Наконец, в одном из двориков подружки наткнулись на Будду, который помогал женщинам. В этом месте было особенно многолюдно. Беременные китаянки, женщины с детьми, бабушки, молоденькие девушки, маленькие девочки - все они пришли поклониться своему Будде и что-то попросить. Жизнь у китайцев тяжелая и трудная. И этот труд начинается с самого детства. День у школьника начинается с восьми тридцати и кончается в семнадцать или семнадцать тридцать. После уроков родители хватают малышей в охапку и везут на дополнительные занятия: на музыку, хореографию, английский язык. Только к двадцати одному часу ребенок оказывается дома. А ведь ему еще надо выучить уроки на завтра. Такой напряженный ритм жизни у всех школьников, даже у первоклашек. Нет абсолютно никакого снисхождения к юному возрасту учеников.
  - Я не понимаю, - внезапно разозлился появившийся из неоткуда Рома, - почему вы не задаете вопросов? Я вам уже столько рассказал, а вы молчите! Вам что, не интересно?
  Шокированные неожиданным взрывом эмоций, подружки переглянулись.
  - Слушай, ты же учительница, - шепнула Таня на ухо Калине, - вот и спроси его о чем-нибудь! Видишь, мужик разозлился!
  - Рома, извини, - откашлявшись, попыталась исправить неловкую ситуацию Калина, - у меня накопилось много вопросов, но мне неудобно было тебя перебивать!
  - Это неправильно, - назидательно проговорил Рома, - я здесь, чтобы рассказывать, а вы - чтобы спрашивать!
  - Ну хорошо, - согласилась Калина, - я спрошу! Я хочу спросить о ваших детях! Как у них проходят каникулы? Отдыхают ли они от своих школьных трудов?
  - Нет, - ответил Рома,- дети на каникулах учатся еще больше, чем во время школьного года.
  Калина переглянулась с Таней и бросилась в бой.
  - Но согласись, что это не правильно! У детей могут развиться неврозы! Ребенок должен полноценно отдыхать после тяжелого учебного года!
  - Нас много, - терпеливо пояснил молодой человек,- и каждый стремится вырваться наверх, чтобы выжить. А это можно сделать, только если получишь первоклассное образование и поступишь в престижный институт.
  Рома закончил свое объяснение и отошел к другим туристам.
   Возле каждого Будды стояли вазы с фруктами и блюда со сладостями. Оставляя подношения богам, китайцы мостят себе дорогу в рай.
  А рай для китайца - это место, где можно ничего не делать. Место, где текут медовые реки, деревья блестят от золота, а воздух наполнен музыкой и благовониями.
  За высокой стеной из красного кирпича было сосредоточено множество буддийских строений. Можно было идти куда угодно. Таня присмотрелась к китайцам, пришедшим поклониться своему богу, и обратила внимание, что они стараются не наступать на порог храма. Однако краска на пороге была все же стерта. Калина высказала предположение, что это из-за того, что иностранцы не знают правил монастыря и смело ступают на порог, но сама, подойдя к очередному павильончику, осторожно переступила через порожек.
   Таню привлек небольшой храм под башней-погодой, и она потянула Калину за собой. Женщина вошла внутрь и тут же пожалела, что сделала это. Взглянув на подругу, она обомлела: на Калине лица не было. Подруга стояла бледная, пот струйками стекал по вискам. На взгляд Тани ничего страшного в этом храме не было, но у Калины было другое мнение. Внутри храм представлял собой своеобразную картинную галерею. На стенах висели картины,нарисованные на шелке. И каждая была напоминанием о том, что все грехи, которые совершил человек при жизни, обязательно будут рассмотрены на высшем совете, и человек будет наказан. Приглядевшись к сюжетам и той тщательности, с которым были выписаны детали наказания и пыток, Тане тоже стало жутко. Это были сцены из ада. На картинах людей пытали, подвешивали за голову, зажимали головы в специальном деревянном воротнике-дыбе. Особенно доставалось на этих картинах девушкам. Обнаженных девиц били, пытали, пинали. К каждой картине был приложен свой Будда, так сказать, ответственный за определенный грех, или за отпущение его. Будды присутствовали при искоренении пороков с различными выражениями лиц. Но в основном это были просветленные Будды, которых мало трогало то, что происходило на картинах.
  Китайцы созерцали эти пугающие творения под успокаивающую медитативную музыку. Таня вывела Калину в полуобморочном состоянии.
  - Ну что с тобой? Ты что картинок раньше не видела?
  - Таких - нет!
  - Калинка, ну чего ты так разволновалась? Ну страшные картинки, даром что столько шелка зря испортили, но это только картинки!
  - Прости, я, как всегда, только настроение всем порчу! Но мне вдруг показалось...Я видела уже некоторые из этих картинок... Не помню когда, где, но...
  Калина надолго замолчала, Таня ждала, когда подруга снова заговорит, а потом махнула рукой и молча потянула Калину за собой вон из храма.
   Когда зашли в павильон, где стояли золотые статуи пятисот слуг Будды, Калина остановилась, как вкопанная перед стоящей в центре павильона многорукой богиней с суровым лицом. Собственно, лиц у богини было много. Головы возвышались одна над другой, и чем выше была голова, тем меньший размер она имела. Статуя многорукой богини тоже была отлита из золота. Таня покосилась на Калину, даже окликнула ее, но подруга даже не повернула голову в ответ. Пожав плечами, Таня пошла налево, что бы разобраться, зачем у Будды было так много слуг. У каждой золоченой статуи в руках был какой-то предмет. Статуи располагались буквой 'П', и вначале Таня прилежно фотографировала их, но уже на двадцатом слуге Будды ей стало скучно, и она зачехлила фотоаппарат. Таня бродила по павильону минут двадцать, но когда вернулась к началу экскурсии, оказалось, что Калина так и стоит перед многорукой богиней. Вернее, она уже стояла не на ногах, а на коленях. Возле статуи были две наклонные подушечки, оставленные здесь специально для коленопреклонения. Калина стояла на одной из них. Таня несколько раз позвала подругу, но Калина по-прежнему не слышала ничего. Таня забеспокоилась. Подойдя вплотную, она потрясла Калину за плечо. Прошло около минуты, прежде чем Калина вышла из своего странного состояния и посмотрела на подругу.
  - Ну и что с тобой такое было? - спросила Таня, выводя Калину на солнечный свет, - Я тебя звала-звала, а ты молчала!
  - А что со мной было? - удивилась Калина, сонно моргая глазами, - ты ушла куда-то в глубь павильона, а я подошла к многорукой богине. Вот и все. А чего ты так быстро вернулась? Я только успела взглянуть богине в глаза, а тут ты меня трясешь! И минуты не прошло!
  - Ничего себе, - растерялась Таня, - минуты не прошло! Я двадцать минут гуляла по павильону и еще минут десять приводила тебя в чувство!
  - Ты шутишь? - неуверенно улыбнулась Калина, - мы же только вошли в павильон!
  - Не шучу я, - серьезно подтвердила свои слова Таня, - но доказывать тебе ничего не стану! Это бесполезно, ты как будто заснула или грезила наяву.
  - Я ничего не помню! - удивилась Калина, - Но раз ты говоришь, что прошло полчаса, значит, так и есть, хотя все-таки это странно! Ну ладно, куда сейчас пойдем?
  - Наташа говорила, собираемся у Будды, и идем в парк. Сейчас как раз тринадцать тридцать, прошло полчаса!
  - Ой, смотри, целая вереница монахов, не хочешь их сфотографировать?
  - Да. Конечно, сейчас только крышку с объектива сниму! Ой, какая же я растяпа, - закричала Таня, склонившись над фотоаппаратом, который уронила, - и полгода не прошло, как я купила этот фотоаппарат, и вот...
  - Таня, не расстраивайся, - бросилась на помощь подруге Калина, бережно подняв фотоаппарат с земли, - может еще все будет в порядке! Может, он не сильно повредился!
  - Сейчас попробую, - с надеждой проговорила Таня, но чуда не прозошло, что-то в фотоаппарате сломалось.
  - Тань, Танечка, - бросилась утешать подругу Калина, - не расстраивайся! Хочешь я куплю тебе фотоаппарат? Здесь в Китае вся техника не дорогая! Ну хочешь?
  - Такой фотоаппарат здесь не купить! А я за него еще и кредит не выплатила!
  - Тань, не надо, - еще раз попыталась утешить подругу Калина, но Татьяна ее перебила:
  - Я поняла, - вдруг вскрикнула она, - это из-за запрета!
  - Какого запрета? - удивилась Калина.
  - Фотографировать было нельзя, а я фотографировала и вот расплата...
  - Глупости какие, - попыталась оспорить вывод Татьяны подруга, - просто на фотоаппарате не было ремешка. Посмотри на других туристов, руку просунули в ремешок и ну щелкать кадры! Если в руке ремешок, то никогда фотоаппарат не уронишь!
  - Нет, - снова перебила подругу Таня, - не нравится мне этот Будда и монастырь этот не нравится!
  - Таня, не надо, не богохульствуй! - испугалась Калина, - конечно, это не наш бог, но это все-таки бог! Зря ты так, это просто совпадение!
  - Ну хорошо, - оглянувшись вокруг, вдруг согласилась Таня, - Я не буду больше говорить таких слов, но... Но все равно останусь при своем мнении! У человека должна быть свободная воля! Я пришла сюда отдыхать, и могу делать все, что захочу, и никто: ни человек, ни бог китайский не имеет право мне что-то запрещать!
  - Эк тебя разобрало! - огорченно поцокала языком Калина, - пойдем к Будде, свободная ты моя! А то группа, наверное, нас уже заждалась.
   Подружки зря торопились: когда они подбежали к Будде, возле статуи стояла только Наташа. И только лишь через двадцать пять минут группа двинулась к парку, который был совсем недалеко от монастыря, буквально в нескольких шагах. Рядом с парком культуры и отдыха было кладбище-мемориал Советским воинам. Вглядевшись сквозь прутья ограды, Калина увидела, что кладбище чистенькое и ухоженное. Как узнала Калина, ворота кладбища открываются для посетителей только один раз в год - 9 мая. В остальное время кладбище для посещения закрыто. Желающие могут оставить цветы у оградки, но нет никакой гарантии, что эти цветы внесут и положат к подножию могил. Внезапно Калина разволновалась, и, сама не понимая зачем, спросила у Ромы, не делают ли исключений для тех, кто очень хочет посетить кладбище? Рома посмотрел на странную туристку, подумал и ответил отказом. Вошли в парк, Рома рассказал, что раньше всю территорию парка занимало кладбище, а сейчас здесь стоят аттракционы. Увидев их, Таня тут же успокоилась, забыв про свою печаль и про фотоаппарат, она кинулась в гущу событий. Аттракционов было великое множество и совсем простых, и таких, от которых захватывало дух. Таня бегала от одного аттракциона к другому, занимала очередь, махала Калине с высоты птичьего полета. На одном, особенно замысловатом аттракционе она даже потеряла босоножку. Босоножка упала с высоты и чуть не угодила на голову важного господина. Калина съежилась, она решила, что сейчас прольется море нелестных эпитетов в адрес подруги, но китаец только засмеялся и помахал рукой визжащей от восторга Тане. Калина добросовестно следовала за подругой, но не каталась, а сидела спокойно на лавочке и ждала экстрималку. Экскурсия по парку была рассчитана на три часа. Калина веселилась и получала удовольствие вместе с подругой, но, так сказать, заочно. Как подружка ее ни уговаривала, Калина категорически отказалась кататься на любом, даже самом простеньком аттракционе. Несколько раз подруги сталкивались с другими туристами из группы. Туристы были распаренные, счастливые и ошалевшие от беспрерывного веселья. Калину тянуло в направлении оставленного за оградой кладбища. Она понимала всю глупость своего желания, но ничего с собой не могла поделать. Наконец, Таня уговорила подругу покататься хотя бы на колесе обозрения. С высоты птичьего полета был очень хорошо виден парк, буддийский монастырь и кладбище. Внезапно у Калины испортилось настроение. Она долго сдерживалась, боясь опять испортить все веселье, но в какой-то момент не удержалась и всхлипнула.
  - Ты испугалась? - вытирая слезы подруге, спросила Таня, - потерпи, мы уже спускаемся!
  - Нет, - всхлипнула Калина, - я не боюсь!
  - Тогда в чем дело? - удивилась Таня, - Что-то случилось?
  - Да. Но это случилось не сейчас, а намного раньше, - объяснила Калина, выходя из кабинки аттракциона.
  - Я что-то не понимаю. Объясни!
  - На месте парка раньше было кладбище! Это... У меня просто слов нет! Мне кажется, что я слышу голоса, они укоряют тех, кто ходит сейчас по месту, где раньше были захоронения.
  - Так ты из-за этого? - разочарованно протянула Таня, - У нас во Владивостоке раньше на месте Покровского парка тоже было кладбище!
  - Но ведь у нас сейчас все по-другому, а здесь...
  - Ну ладно тебе, Калина, не надо так! Смотри, нам Наташа с Ромой машут, надо идти к выходу! Как быстро пролетели три часа! Жаль фотоаппарат сломался, я бы такие фотографии здесь нащелкала!
  После парка культуры и отдыха поехали в другой парк, 'Солнечный остров'. Он стоял на другом берегу Сунгари. А добирались до этого парка по замысловатому мосту. Рома рассказал, что этот великолепный мост спроектировала женщина и, наверное, поэтому он похож на ножницы,ведь чаще всего ножницами работают женщины. До революции и до прихода Советской армии-освободительницы на этом берегу Сунгари были дачи состоятельных русских харбинцев. Это место китайцы бережно сохранили, и называлось оно сейчас 'Русской деревней'. Разомлевшие и уставшие, возвращались туристы с лугов гостеприимного острова солнца в кабинках канатной дороги, мечтая только о хорошем ужине и сне. Но экскурсовод Рома объявил, что экскурсионная программа на сегодня не окончена. Кабинки канатной дороги бережно опустили туристов на землю, и Калина увидела, что они находятся недалеко от гостиницы, но лишь вздохнула, посмотрев на уставшие ноги и вместе со всеми села в автобус.
  
  Глава 11. Неудачная поездка (продолжение).
  
   Туристов повезли в центр тибетской медицины, где, как пообещал Рома, тибетский лама по пульсу определит все болезни и порекомендует лекарства от них. Везли их долго, центр находился где-то на задворках города. Когда их ввели в зал, оказалось, что там уже сидят туристы двух или трех групп. Солидный китаец сделал небольшой доклад о последних достижениях китайской медицины. Потом миловидные китаянки в белых халатиках разнесли туристам лечебный чай. Чай напомнил Калине раствор фурацилина, которым мама заставляла полоскать ее горло в детстве. Он был такого же насыщенно-желтого цвета, соседу справа при взгляде на чай показалось, что по цвету он не отличим от мочи. Миловидная китаянка стояла рядом и с милой улыбкой предлагала Калине отведать чая. Калина зажмурилась и... выпила чай. На вкус чай оказался ничего, даже довольно приятным. Сосед справа тоже распробовал чай и даже попросил добавки, на что миловидная сестричка ответила отказом, строго покачав головой. После того как все присутствующие в зале выпили чаю, в зал вбежали молодые люди в фартуках. В руках они держали тазики с горячей водой. Поставив перед каждым туристом по тазику, молодые люди стали убеждать не готовых к такому повороту дела людей снять обувь и опустить в тазик натруженные ноги. Калина сразу же согласилась. По сравнению с подозрительным чаем, парка ног в тазике не казалась женщине чем-то из ряда вон выходящим. Таня сердито отпихивала руки совсем молодого, почти мальчика, китайца, а Калина не сопротивлялась. Ее молодой человек подождал несколько минут, пока ноги у Калины распарятся, а потом начал их массировать. Калина чуть не застонала от блаженства, но вовремя сдержалась. После столь энергичного омовения ног, туристов одного за другим стали уводить в маленькие кабинетики, которые находились рядом с залом. Калину увели одной из первых. Пожилой китаец в национальной одежде долго высчитывал что-то по пульсу женщины, потом попросил показать язык, вывернул веки и через переводчицу перечислил болезни, которыми предположительно болела Калина. Порекомендовав от этих болезней чудо-лекарства, он велел переводчице дать список этих лекарств Калине. В кабинете повисла напряженная тишина. Калина прочитала и задумалась! Однако цены на лекарства кусались! Калина уже хотела достать деньги, но остановилась, решив посоветоваться с Таней. Последний случай, когда Калина решила что-то сделать самостоятельно, дорого ей обошелся! Пробормотав, что она, Калина, подумает, женщина выскользнула из кабинета и вернулась в зал. Таня сидела в сторонке, сердито нахохлившись.
  - Ну что он тебе сказал? - глядя с подозрением, спросила она.
  - То, что я и так знаю! Сердце пошаливает, сосуды плохие, печень жирная.
  - Что? - удивилась Таня. - Так и сказал?
  - Да, - невозмутимо повторила Калина, - так и сказал: жирная печень.
  - А что это значит?
  - Не знаю, я задала доктору тот же вопрос, он долго что-то объяснял, в конце концов, все свелось к тому, что надо купить лекарство от жирной печени.
  - И ты купила? - снова впадая в подозрительность, спросила Таня.
  - Нет, - ответила Калина.
   В зал стали возвращаться туристы, бережно прижимая к груди разноцветные коробочки с лекарствами, цена которых для какого-нибудь среднего китайца стоила бы целое состояние.
  Так как в руках у Калины ничего не было, комментарии оказались излишними. Увидев это, Таня оттаяла и сказала:
  - И я ничего не купила. Тибетский лама почти правильно назвал все мои болезни, я уже полезла за кошельком, но вдруг поняла, что главного заболевания он не назвал.
  - Какого?
  - Он не сказал про искривленную носовую перегородку!
  - А что, у тебя есть такое заболевание?
  - А ты думала! Это очень серьезное заболевание. Посерьезнее твоей аллергии. Кстати, про аллергию врач тебе что-то сказал?
  - Нет.
  - Ну вот видишь, а еще я ему сказала... - что и кому сказала Таня, Калина не услышала, потому что одна из руководителей группы громовым голосом скомандовала своим туристам строиться на выход. Именно так и сказала: 'На выход!', и самое интересное, что туристы из этой группы восприняли эти слова на полном серьезе и двинулись строиться. Никто не засмеялся, все сохраняли серьезные лица. 'Это надо же так выдрессировать людей, - удивилась Калина, - никаких попыток к сопротивлению!'
   Тем временем Наташа подошла к подругам и раздраженно сказала, что ждет их в автобусе.
  Калина задумчиво посмотрела вслед женщине. Странно, она первый раз видела всегда выдержанную Наталью в таком состоянии.
  Когда сели в автобус, стало понятно, из-за чего у Наташи испортилось настроение. Она поругалась с Ромой. Молодой китаец-экскурсовод отлично говорил по-русски. Он закончил в Хабаровске какой-то техникум и теперь учился во Владивостоке, в университете. Но знание русского языка не изменило загадочную восточную душу молодого человека.
  - Я на твоей группе ничего не заработал, - выговаривал Рома Наташе, - на шелковой фабрике только одна туристка купила кимоно, на фабрике жемчуга вообще никто ничего не купил.
  - Зато с чайной церемонии мы вышли с покупкой!
  - Ага, две маленькие пачки чая!
  - Ничего себе, - начиная закипать, закричала Наташа, - две пачки! Каждая по цене четыреста юаней! Это же не простой чай, а чай для похудания!
  - У нас не бывает простых чаев, - парировал Рома, - они все для какой-то цели!
  - А сегодня, - начала было Наташа, но Рома ее перебил:
  - Сегодня, - обиженно надув губы, проговорил он, - я услышал, как ты советовала своим туристам быть настороже и не торопиться брать лекарства!
  - Да, - согласилась Наташа, - и не вижу здесь ничего плохого! Я никому не запрещала, просто посоветовала перед тем как купить что-то, хорошенько подумать! В конце концов, - примирительно проговорила она, - они всегда могут заказать это лекарство у тебя! И если это случится, ты получишь свой процент! Ведь ты же не просто так притащил нас сюда, хотя в программе не было посещения этого центра.
   Ужинали в ресторане 'Пекинская утка'. Было много жирного и спиртного. Официант приносил нанизанные на вертел, все новые и новые сорта мяса. Пиво, как всегда прилагалось, бесплатно. Таня углядела своим зорким глазом в общем зале несколько контейнеров с соком. Вооружившись двумя стаканами, Калина двинулась к вожделенной жидкости. Наливая сок, она чуть не наступила на махонькую китайскую девочку. Русские сидели в кабинке, а китайцы пировали прямо в зале. Вероятно, было какое-то торжество, потому что за столом собралось очень много довольных друг другом китайцев. Наверное, торжество было особенным, потому что китайцы привели с собой детей. До этого Калина никогда не видела, чтобы в ресторан брали с собой детей. Дети бегали между столиками, шалили, кричали, но никто их не одергивал и не шипел родителям: 'Уймите своих детей!'. В общем, во всем царила гармония и согласие. Настроение у Калины резко подскочило. Она улыбнулась детям. Медленно наливая сок, она с удовольствием наблюдала за детьми. Увидев, что за ними наблюдают, дети начали еще больше шалить, выкрикивать какие-то слова, корчить рожицы. К сожалению, Калине нельзя было сесть в зале, а из кабинки детей было не видно. Еще раз улыбнувшись детям, Калина поплелась в кабинку, к взрослым разговорам и проблемам. Несколько озорников побежали за Калиной следом, но, увидев столько русских, они испугались и кинулись назад. Чтобы продлить удовольствие, Калина еще несколько раз ходила за соком. Дети уже перестали обращать на нее внимание, зато обратили внимание взрослые. Один особенно предупредительный официант предложил Калине сесть прямо в зале, поставив стул в нише, где не было столиков, но зато был виден весь зал. Это пришлось очень кстати, потому что началась концертная программа. Двое юношей, сменяя поочередно друг друга, начали концертную программу. Песни были медленными и лиричными. Голоса парней звучали так чисто и звонко, что у Калины на глазах выступили слезы. Первое отделение длилось полчаса, потом мальчики пошли отдохнуть. Через десять минут песни зазвучали снова. В общем, вечер удался. Калина забыла предупредить Таню, что сидит в зале, и группа чуть не уехала без нее. Но конечно, этого не могло произойти, ведь верная Таня всегда была на страже.
   Следующий день был свободным. У тех, кто был в Харбине не первый раз, Таня уже разведала, где можно купить дешевые и качественные вещи. В центре Харбина был магазин, построенный до революции нашим предпринимателем Чуриным. Многое изменилось за эти годы в Харбине, но этот магазин стоял в первозданной красе. Рядом с магазином была сеть соединяющихся между собой подземок. Таня попала в свою стихию: она торговалась, хитрила, улыбалась, спорила с продавцами. Когда торговля заходила в тупик, Таня делала вид, что уходит. Продавцы кричали ей вслед: 'Подожди, подлюка!', что значит: 'Подожди, подруга!'. Таня возвращалась, и торг начинался снова. Заканчивался торг всегда в пользу Тани. Калина тащилась за подругой, не смея пожаловаться на усталость. Наконец ей настолько надоели эти бесконечные ряды джинсов, пуховиков, обуви и прочего, что она решительно села в кресло, которое стояло посреди торгового зала, и дала себе честное слово, что не тронется с места, пока Таня не купит все, что запланировала. Да, кстати, администрация отеля со скрипом, но возместила ущерб, поэтому Тане было сейчас на что разгуляться! Женщина была почти счастлива, что так получилось! Сейчас она могла приобрести вещи в три раза дешевле, чем в Суньке, и в десять раз качественнее. Через зал гордо прошествовал малыш лет двух, мама с бабушкой шли чуть поодаль, гордые за свое сокровище. Заинтересовавшись, Калина взглядом проводила счастливую троицу, они свернули в ту часть подземки, которая давно притягивала взгляд Калины, переливаясь красно-сине-зелеными цветами. Калина подошла к Тане и сказала:
  - Тань, ты пока здесь торгуешься, я посмотрю кое-что для себя! Я здесь недалеко, за углом!
  Но Таня, увлеченная очередным торгом, лишь досадливо отмахнулась от Калины. Калина двинулась туда, где звенели, отдаваясь эхом от мраморных стен подземки, детские голоса. Эта подземка была раем для детей и их счастливых родителей. Вещи и игрушки, которые здесь были выставлены, были предназначены для детей в возрасте от года до четырнадцати лет. Быстренько выбрав вещи для Максима, Калина подошла к той стороне подземки, где продавали вещи для девочек семи-двенадцати лет. То есть, как раз для того возраста, в котором прибывали сейчас юные артистки, которые занимались в кружке Калины. Дети, занимавшиеся у Калины, были разного социального положения, была даже внучка бывшего мэра, но преобладали дети из малоимущих семей. Родители этих детей не могли себе позволить такую роскошь, как костюмы для концертов. Вот так и получалось, что на сцене дети стояли одетые кто во что горазд. А ведь пятьдесят процентов успеха всякого коллектива - это костюмы. Глядя на чудесные платья, юбочки и кофточки, Калина размечталась, как шикарно будут в них выглядеть ее дети. Всех детей, кто приходил к ней в кружок, она называла про себя своими. Продавцы окружили Калину со всех сторон и начали предлагать свой товар, выворачивая платья и кофточки наизнанку, с гордостью показывая качество товара. Шум стоял адский! К тому моменту как в зал ворвалась Таня, Калина успела купить десять блузок, десять юбок, десять одинаковых заколок-бантов. Платья она купить пока не смогла, мелкие деньги у нее кончились, а крупные были спрятаны, пардон, в интимном месте, и достать их здесь она никак не могла.
  - Ты что, с ума сошла? - схватила ее за руку Таня. - Ты кому столько накупила? Катьке?
  - Ну....И ей, в общем, тоже! - согласилась Калина.
  - Как это - в общем? Ты что - опять ученикам своим набрала? Да ты что? У них же свои родители есть!
  - Родители есть, а денег у родителей нет! У Вали и Пети мама работает ночной нянечкой в саду, у Даши и Ксюши вообще сейчас не работает, а папы у них нет! А Аленушка, ты же знаешь Аленушку, она поет, как ангел, ты же слышала ее - вообще осталась без родителей, ее воспитывает бабушка!
  - Ну хорошо, ладно, не дави на жалость! Помнишь, когда ты прошлый раз набрала в Суньке подарков на призы, я согласилась, даже свои деньги добавила! Я помогла тебе, когда ты за свой счет купила музыкальный центр в клуб, я согласилась, когда ты из Суньки везла самовыжимающуюся швабру для клуба - ну нет у вас уборщицы - куда деваться! Но сейчас ты уже превзошла сама себя! Тебе что - деньги девать некуда?
  - Нет, Таня, - возразила Калина, - ты не понимаешь!
  - Это ты не понимаешь, - ласково погладив подругу по голове, проговорила Таня, - нас с этим грузом не пропустят, подумают, что помогаечный! У тебя же все вещи одинаковые!
  - Ну предположим, не все! Несколько кофточек разных размеров. Раскидаем вещи по разным сумкам, вот и вся проблема!
  - Калинка-малинка, что же ты творишь, - покачала головой Таня, - тебя что, совсем нельзя одну оставить?
  Калина злилась редко, но тут разозлилась всерьез.
  - Нет, Таня, не надо со мной так говорить, - обиженно скривилась она, - я давно уже совершеннолетняя и деньги трачу свои! И не надо притворяться, что ты не такая же, как я! Вспомни, когда в Беслане произошло несчастье, ты всю свою зарплату за месяц, в фонд помощи отослала, опустошила свой гардероб и Ксюшкин и отправила все посылкой в Беслан.
   Упомянув дочь Татьяны, Калина осеклась и виновато замолчала. Ксюша, дочь Татьяны, жила сейчас в Австралии с бывшим мужем Татьяны и его новой семьей. Измученная вечным альтруизмом матери, тем, что из ее, девичьего гардероба исчезают любимые вещи, которые мама, не задумываясь, отсылает в какие-то фонды помощи то детей, то взрослых, девушка неожиданно дала согласие на переезд отцу, который уже много лет жил в Австралии и настойчиво звал дочь к себе. Ксюша уехала на разведку, клятвенно пообещав матери не принимать чужого гражданства и остаться патриоткой и гражданкой России.
   Поймав такси, наши дамочки, нагруженные пакетами, пакетиками и пакетищами, погрузились в салон и отправились назад, в отель. Сегодня был последний день в Харбине. В двенадцать часов всем туристам предписывалось перейти в транзитные номера. Так как у Тани с Калиной был люкс, то есть огромнейший номер с окнами на набережную Сунгари, шестеро туристов переместились к ним в номер. Впереди был еще целый день, поэтому, упаковавшись, Калина и Таня со спокойной душой отправились гулять по 'Парку Сталина' - такое гордое название носила набережная. Следующим номером программы была прогулка по Арбату, так в просторечье именовалась длиннейшая пешеходная улица, начинающаяся в нескольких метрах от площади около Сунгари. Вдоль улицы стояли различные кафешки и магазинчики с русскими матрешками, соболями, водкой и шоколадом 'Альпен Гольд'. Раньше в особнячках, где сейчас все это располагалась, жили русские. Китайцы любовно сохранили стиль этих домиков. Утомившись, подружки зашли в небольшую кафешку пообедать, а попали... в музей. Первое что бросалось в глаза при входе в кафе, это табличка 'Музей русской жизни в Харбине'. Комната была достаточно большой, но все равно ее не хватало, чтобы вместить все реликвии, которые китайцы напихали сюда. Все четыре стены были увешаны фотографиями. А в центре, над камином, висел большой портрет красивой дамы, вероятно, хозяйки этого особняка в прошлом. В комнате стояли два пианино, несколько застекленных шкафов, старинные часы с тремя гирьками. В одном из шкафов было много старых фотоаппаратов различных марок. В другом - старинная посуда, которой, вероятно, пользовались еще хозяева особнячка. Комната раньше служила гостиной. В открытом шкафу стояли бутылки от спиртного. Бутылкам, как и всему в этой гостиной, были не меньше пятидесяти лет, но, маловероятно, что, будь хозяева особнячка живы, они устроили бы такую выставку в комнате, где принимали гостей. Так же, как выставка фотоаппаратов, шкаф с бутылками был фантазией китайцев, владеющих сейчас этим домом. Все углы комнаты были плотно заставлены полочками для газет и журналов, торшерами, какими-то пуфиками и старинными стульчиками без спинки. Но, конечно, главной достопримечательностью кафе были фотографии. Их было множество. Стены были так плотно увешаны ими, что пустого пространства совсем не осталось. Таня листала меню, а Калина рассматривала фотографии. Было много фото, рассказывающих о страшном наводнении и людях, которые боролись с ним. Так как здание стояло недалеко от Сунгари, его стены, наверное, хорошо помнили это наводнение. Но главной достопримечательностью этих фотографий, конечно, были люди. Красивые женщины в белых платьях, с короткими вьющимися волосами, элегантные господа в шляпах, пенсне и без них. Различные застолья, семейные праздники. На одной из фотографии было снято свадебное застолье. Судя по всему, застолье проходило в этой самой гостиной. Гостей было человек тридцать, по крайней мере тех, кто попал в кадр. Фотография была на удивление четкой, лица гостей и новобрачных были видны очень хорошо. Вглядевшись еще раз в фотографию, Калина присвистнула. Она уже видела эту парочку, этих счастливых мужчину и женщину. Но на той фотографии, которую она видела, мужчина и женщина были уже с детьми и время оставило след на их лицах. Речь шла о той фотографии, которая осталась во Владивостоке, и из-за которой подруги оказались сейчас здесь, в самом сердце Китая. Калина подошла к подруге, чтобы поделиться своим открытием, но Тане как всегда было не до нее. Она выясняла у китаяночки, обслуживающей их столик, из чего сделан салат, указанный в меню. Китаянка плохо говорила по-русски, честно говоря, она вообще не понимала ни слова. Подошел хозяин кафе. Он знал несколько десятков слов по-русски. Таня задала и ему свой вопрос. Китайцы ушли в ту половину дома, которая раньше, вероятно, служила спальней и другими вспомогательными помещениями. Через несколько минут китаянка появилась с ворохом овощей в руках. Она показала Тане морковь, картофель, огурец, помидор, баклажан, несколько наборов перца и пантомимой изобразила, что все это нужно порезать и перемешать. Таня благосклонно кивнула. Официантка отправилась на кухню делать заказ. Когда Таня бросила вопросительный взгляд, готовая выслушать новость Калины, запал Калины уже иссяк, и она начала сомневаться, что на той фотографии, которая осталась во Владивостоке и на этой, изображены одни и те же люди. Посмотрев на Таню, она улыбнулась и ничего не сказала. День пролетел необычайно быстро. Настал вечер. Непонятно с чего подобревший Рома решил до ужина побаловать туристов еще одним красивым зрелищем. Показать Софийский собор вечером. В тот день, когда женщины были вынуждены пропустить экскурсии, туристов уже возили к Софийскому собору. Но тогда был день, шел дождь и никто не оценил величественные линии одного из немногих сохранившихся в Харбине соборов, а ведь до революции, да и после, до сороковых годов, церквей и соборов в Харбине было очень много, чуть ли не 'сорок сороков'. А теперь остался только один этот. Собор и площадь вокруг него были великолепно подсвечены. Это было волшебное зрелище! До закрытия собора оставалось двадцать минут, и Калина решила войти внутрь. Служитель направил ее к кассе. Уплатив двадцать юаней, Калина вошла с благоговением в душе. Ей захотелось перекреститься, но вокруг были одни китайцы, и она не решилась. Фрески на темы церковного писания соседствовали с разрушенными участками потолка. Это было вверху, а внизу все стены были завешаны фотографиями. Торопясь осмотреть как можно больше фотографий, Калина сделала несколько шагов к стене, наиболее густо завешанной фотографиями. Что-то зацепило ее внимание, она подошла ближе и не поверила своим глазам. На стенде было несколько фотографий, с надписью 'Фотосалон Соболева'. Люди улыбались в объектив неестественными улыбками, смотрели серьезно и хмурились, а Калина всматривалась в лица людей и размышляла, о чем же думали на самом деле эти люди, стоя и сидя перед объективом старинного фотоаппарата. Среди прочих была и фотография той семьи, которую Калина уже видела на другой фотографии. Только на этом фото кроме мужчины, женщины, двух девочек и мальчика была снята китаянка с дочерью на руках. Двадцать минут прошли как одно мгновенье, китаец подошел к Калине и, показав на часы, пригласил ее на выход. По дороге в гостиницу, Калина подумала, что мужчина и женщина, вероятно, оставили заметный след в жизни города, если в двух совершенно разных местах, она встретила изображения этих людей. Сумки и баулы были уже погружены в автобус, так как после ужина туристы должны были сразу отправиться на вокзал. Поезд отходил в двадцать один тридцать. Вокзал гудел, как улей. Вокруг кричали, пели, говорили по телефону, курили, пили пиво китайцы, готовые тронуться в путь. Людей было так много, и они так шумели, что команды Ромы тут же тонули в гуле и грохоте. Чтобы туристы не потеряли его в толпе, Рома держал над головой искусственный цветок, розу. Музыкальный голос дикторши что-то прочирикал по громкой связи, Рома обрадовался и вздохнул с облегчением, еще больше он обрадовался, когда на вокзальном табло замигала надпись, приглашающая к посадке пассажиров, следующих рейсом 'Харбин - Суйфэньхэ'. Калина с Таней замыкали колонну из русских туристов. Китайцы толпами двигались во всех направлениях одновременно, и было тяжело соблюдать какое-то подобие строя. Но русские туристы старались изо всех сил. Колонна под предводительством Ромы медленно двинулась мимо контролеров. Какой-то особенно ретивый китаец налетел на Калину и, якобы нечаянно, толкнул. Женщина чуть не упала. Изобразив смущение, он подал Калине руку, чтобы помочь подняться. Миг - и китайца уже рядом не было, зато в руке у Калины оказалась записка. В ней оказалась угроза: 'Зря ты со мной так поступила! Но погоди, мы еще встретимся!'. Но это было еще не все. В записку был вложен маленький сверточек, завернутый очень тщательно. Калина развернула его и попыталась закричать, но горло мгновенно отекло и отек перекрыл воздух. В сверточке лежал женский палец с запекшейся кровью. От этого зрелища у женщины помутилось в глазах, и она начала падать. Таня, которая всегда была настороже, успела подхватить Калину до того, как женщина опустилась на грязный пол вокзала.
  - Что, плохо, Калинушка? - заботливо поддерживая подругу, спросила она, - он тебя сильно толкнул? Погоди, я сейчас...Рома, иди сюда, - неожиданно громко закричала она, - что же это у вас делается, а?
  - Нет, Таня, не кричи, пожалуйста, не поднимай шума, - испуганно прохрипела Калина, - будет только хуже! Надо уезжать отсюда быстрее!
  - Он что, тебя ударил?
  - Нет, нет, это все пустяки! Просто дай мне воды, таблетку запить!
  - Что? Опять аллергия? Опять запах? А ты еще мне говорила, что это аллергия на плохих людей! Просто лечиться тебе давно надо, к врачам вовремя ходить!
  - Танечка, - прошептала Калина, - мне бы только в поезд сесть! Таня, - вдруг закричала она, - где то, что было завернуто в записку?
  - Какую записку? - удивилась Таня, - Я не видела никакой записки! Мерзкий прикол видела, а записки нет!
  - Какой прикол?
  - Ты отключилась на несколько секунд, и у тебя из рук выпал какой то маленький предмет! И где ты только такую гадость купила? Просто как настоящий!
  - Что? О чем ты говоришь?
  - Да о пальце резиновом! И когда ты только успела его купить? Видела я эти магазинчики для розыгрышей, но никогда не думала, что ты...
  - Таня, - умоляюще просипела Калина, - поверь мне, ничего я не покупала! Человек, который толкнул меня, всунул мне в ладонь записку и этот палец! Я думала - он настоящий! От человека шел запах, понимаешь, запах!
  - Да понимаю я, понимаю! - рассеянно проговорила Таня, - это уже наваждение какое-то, эти запахи! Может, тебе к невропатологу сходить?
  - И невропатолог вылечит меня от тех, кто посылает мне записки?
  - Да где она, эта записка? - машинально спросила Таня, располагаясь в плацкарте. Сегодня женщинам повезло, у них были нижние полки.
  - Я думала ты ее подобрала.
  - Нет, на полу лежал только палец. Записки не было. Ура, мы поехали! - засмеялась женщины, - так что там было написано?
  - Там были угрозы и обещание, что мы еще встретимся!
  - Все, Калина, мы едем домой! Выбрось все из головы и успокойся! Там уже ученики твои по тебе соскучились, и Максимка ждет подарков! Спокойной ночи, подруга!
  
  
  Глава 12.Неожиданная помощь.
  
   Когда возвращались домой, Калина неожиданно заявила Тане, что выйдет в городе Уссурийске.
  - Не хочу завтра вставать рано утром и идти на штурм электрички. Глаза бы мои не глядели уже на этот общественный транспорт!
  - Переночуешь у мамы и приедешь завтра? - уточнила Таня.
  - Да. Тань, ты там осторожно ходи по улицам!
  - Не поняла! Это что еще за чепуха?
  - Это не чепуха, не забывай, что ты вместе со мной стояла у этого памятника, значит, они могут подумать, что ты о чем-то знаешь и попробовать отомстить!
  - Калина, а давай, когда ты вернешься из Уссурийска, мы сходим в милицию?
  - И что мы там скажем?
  - Мы расскажем обо всей этой истории и письмо покажем!
  - Хорошо, Таня, может, это будет лучшим выходом из положения! Может, узнаем заодно, нашли ли похитителей Катеньки и как движется розыск Инги.
  Но на следующий день, когда Калина вернулась, письма в квартире не оказалось. Она обшарила все вокруг, отодвигала диваны и шкафы, заглянула в мусорное ведро, покопалась даже в игрушках Максима, но результат был нулевой. Когда позвонили в дверь, Калина как раз собиралась пойти в душ, чтобы смыть с себя следы поисков. Взявшись за цепочку, она уже совсем хотела открыть дверь, но вдруг остановилась. Ей стало страшно. Калина почти никогда не пользовалась дверным глазком, он был расположен очень неудобно, но сегодня она прильнула к его окуляру и не могла ничего разглядеть. Вероятно, глазок был чем-то испачкан. В дверь опять позвонили.
  Дрожащим голосом Калина поинтересовалась, кто это так нетерпеливо рвется войти. Ей ответили. За дверью был Игорь. Калина заметалась по квартире, пытаясь привести себя в порядок, потом бросилась к двери, впустила Игоря и кинулась в ванную, что бы хоть как-то привести себя в приличный вид. Игорь терпеливо ждал. Наконец Калина вышла из ванной, вошла в комнату и села напротив Игоря.
  - Я, собственно, приехал за Катей! Спасибо вам за заботу о ней, - Игорь оглянулся, - а где она? Уже в школу ушла?
  - Вы ничего не знаете? - с ужасом спросила Калина, - вы что, только сегодня приехали?
  - Что я должен знать? Что-то случилось?
  Калина коротко рассказала Игорю о происшедшем. Мужчина невидяще смотрел в пространство, в молчании прошло несколько томительных минут, потом он встрепенулся и сказал:
  - Я еду в реабилитационный центр. Вы со мной?
  Калина быстро собралась, и через двадцать минут они уже были на месте.
  На этот раз Катю Игорю не отдали. Игорь показал документы, рассказал о трагической судьбе сестер, просил, кричал, льстил, обещал от здания, в котором находился центр, камня на камне не оставить, но все было бесполезно. Катю Игорю отдавать не собирались. Директор центра был спокоен и непоколебим, как скала. Слова Игоря разбивались об него, не нанося никакого вреда.
  - Молодой человек, - спокойно сказал он, задумчиво посмотрев в окно, - я бы с милой душой! Помню я тот раз, когда вы вместе с этой дамочкой, - он показал на Калину, - забирали Катюшу! Помню, что, несмотря на амнезию, первым, кого она вспомнила, были вы! Но поймите и вы меня, я человек подневольный! Мне приказали, я должен выполнять!
  - Кто приказал? - с горящими глазами бросился к столу директора Игорь.
  - Но-но, ведите себя тихо! - погрозил Игорю пальцем мужчина, - Эти стены кого только не видели и что только не слышали!
  - Вы не ответили мне на вопрос, - настойчиво напирал Игорь, не обратив внимания на пространные рассуждения директора, - кто приказал вам не отдавать мне племянницу?
  - О вас лично речи не было, - все так же спокойно ответил мужчина, - меня просто предупредили никому кроме родителей девочку не отдавать!
  - Но как же так, - не выдержав, встряла в разговор Калина, - вы же знаете, что ее мать исчезла, а тетя мертва и потом...
  - Вот найдется мать, - перебил директор Калину, - тогда и отдадим девочку! Ищите, пишите заявления в милицию, теребите всех, кто может что-то сделать, а то ситуация с девочкой еще больше осложнится! Через положенный срок я буду вынужден передать девочку в детский дом. А что такое детский дом, вы сами знаете!
  - Мой вопрос так и остался без ответа, - не купившись на показную заботу директора, повторил Игорь, - кто приказал вам держать здесь девочку и не отдавать ее мне?
  - Я еще раз повторяю, что о вас лично речи не было, - начиная закипать, повторил мужчина, - а приказ мне поступил сверху! Вы понимаете это выражение или вам нужно расшифровать?
  Ни слова не говоря, Игорь поднялся и резко вышел, хлопнув дверью изо всех сил. Калина бросилась за ним следом.
  - Может, зря вы так? - испуганно проговорила она, - не надо было с ним ругаться! Я вот хочу что-нибудь вкусненькое малышке передать, а вдруг теперь не примут?!
  - Я не знал, что все так сложно! У меня осталось еще одно средство, чтобы вызволить Катю отсюда. Это последний шанс, видит Бог, не хотел я этого делать, но выхода нет. Я сейчас высажу вас около дома, вы возвращайтесь домой и ждите нас. Я надеюсь, что сегодня Катя будет ночевать дома.
  Время пошло. Калина то металась по квартире, пытаясь все-таки найти письмо, то замирала, долго глядя в одну точку. Несколько раз звонила Таня, но ничего нового Калина рассказать ей не могла.
  Наконец вечером, около девятнадцати часов, в дверь позвонили. Забыв об осторожности, Калина бросилась к двери и отворила ее. В дверях стояли Катя, снова зачем-то обритая наголо, Игорь и какой-то незнакомый мужчина. Повисла пауза. Наконец ситуацию взял в свои руки мужчина:
  - Здравствуйте, меня зовут Борис, я отец Катерины. Когда Игорь придет в себя и, наконец, заговорит, он, надеюсь, объяснит вам ситуацию. А мне нужно срочно уезжать. Всего хорошего!
  Мужчина ушел, а Калина, взяв за руку Катю, ввела ее в квартиру. За ней следом вошел Игорь.
  - Вот такие дела, - медленно проговорил Игорь, усаживаясь на предложенное ему кресло, - забрали мы Катюху оттуда, на этот раз насовсем. Борис сказал, что завтра утром подвезет мне все бумаги. Это на тот случай, если кому-то опять захочется Катю куда-то отправить.
  - А, этот Борис, он что... - решила уточнить ситуацию Калина, - он...
  - Это, как уже он сам представился, отец Кати. Большего я пока вам рассказать не могу! Спасибо ему уже за то, что откликнулся, а ведь мог отказаться после того, что мои сестрички натворили с его жизнью... А, - вдруг встрепенулся Игорь, осознав, что ляпнул лишнее, - ну да ладно, сейчас надо думать о будущем, а это прошлое. Я не все дела закончил на судне, можно племяшка у вас несколько дней еще поживет?
  - Да, конечно. Сейчас я отправлю ее в ванную, а потом....Да вы идите по делам, не бойтесь! Больше я ее одну из дома не выпущу. Будем провожать по очереди, я или Таня. Ну и Максим, если надо, поможет.
  - Это ненадолго, вы не думайте, - перебил ее Игорь, - вот разберусь с делами и...
  - А как же школа, сейчас-то учебный год закончен, а вот в следующем году... Вы живете далеко, кто ее в школу будет возить, если вы будете в рейсе?
  - Да, над этим надо подумать!
  - А этот Борис, может, он возьмет ее к себе? Отец все-таки...
  - Нет, он сразу меня предупредил, об этом не может быть и речи! У него новая семья, другие дети!
  - Ну ладно, ладно! Я думаю, постепенно все образуется! Ну, если вы не торопитесь, может, поужинаете?
  - Нет, я действительно тороплюсь! Я вам позвоню завтра.
   До двенадцати часов ночи Калина сидела рядом с Катей и выслушивала рассказ о ее злоключениях. Так как малышка несколько раз начинала плакать и тревожно оглядываться, Калина решила положить девочку в своей комнате. Вместе с Максимом они передвинули шкаф, а на его место поставили кресло-кровать для Кати.
  Игорь побывал в школе, собесе и во всех остальных инстанциях и уладил все проблемы связанные с временным проживанием Кати у Калины.
  В среду большое начальство велело отменить все репетиции и к двенадцати часам быть обязательно на совещании в Городском отделе народного образования, именуемом в просторечье 'Гороно'. Еще начальство велело ни на что не реагировать и быть готовой к любым неожиданностям. Заинтригованная Калина велела Максиму не спускать глаз с Кати и отправилась на совещание. Зал, где собрали педагогов из различных клубов города, гудел от слухов. Что только не рассказывали, какие только домыслы не высказывали. Совещание началось. Вначале шли какие-то оргвопросы, а потом приступили к делу.
  - Товарищи, - воззвала к педагогам начальственная дама, - цель нашего совещания - это оптимизация. Если вы не будете разговаривать и переглядываться, я объясню смысл этого термина.
  Задумавшись, Калина пропустила пространное рассуждение начальственной дамы, свысока посматривающей с кафедры на море голов сидящих внизу. Некоторые педагоги были одеты очень скромно, наверное, их затюканный вид вдохновил даму из Гороно на следующие слова:
  - Дорогие коллеги,- да, да, - не побоюсь этого слова, коллеги, ведь когда-то я тоже работала в той же сфере, что и вы, а начинала свой трудовой стаж с работы пионервожатой.
  Дама бросила улыбку в зал, но ее никто не подхватил, слишком все в зале были напряжены. Увидев, что метод популизма не сработал, дама посуровела:
  - Дорогие коллеги, по всей стране идет процесс оптимизации, для тех, кто не в курсе, объясню, что это значит.
  Калина опять отключилась, думая о том, что же случилось с Ингой, и пропустила начало жизненно важной информации.
  - ...а это значит, что несколько клубов мы вынуждены будем закрыть! Это касается таких клубов, как, - начальственная дама начала перечислять клубы и среди прочих назвала клуб, где работала сейчас Калина. Женщина схватилась за голову! Вот уже больше месяца как ее коллега уволился, и поэтому теперь этой ужасной новостью Калине не с кем было поделиться. Родные и знакомые, узнав о том, что клоака под названием 'детский клуб' закрывается, вздохнут с облегчением, и только тот, кто работал бок о бок с Калиной, мог бы понять и проникнуться. Но коллега вовремя покинул ряды педагогов дополнительного образования и тут же нашел себе более достойную и, главное, высокооплачиваемую работу. Так что последнее время Калина боролась с коварной канализацией одна.
  - А как же дети, которые занимаются в этих клубах, и педагоги, которые в них работают? - набравшись смелости, спросил кто-то с последнего ряда.
  Нахмурившись, начальственная дама вгляделась в того, кто осмелился задать этот вопрос, чтобы запомнить этого любопытствующего педагога и взять на заметку, но никого не увидела. Все педагоги сидели, низко опустив голову, и записывали перлы, которые выдавала начальствующая дама.
  - Не надо волноваться, - ласково проговорила дама из Гороно, - мы не оставим вас на улице, в этом и состоит суть оптимизации, мы сделаем все, что бы детям и педагогам было хорошо!
  Не ответив ничего конкретного на поставленный вопрос, дама свернула совещание и объявила его закрытым.
  Непосредственное начальство Калины объяснило, что теперь будет с клубом, Калиной и ее детьми.
  - Не надо волноваться Калина Сергеевна, вас просто вместе с детьми переведут в другой клуб.
  - А нельзя, - наивно надеясь еще что-то изменить, умоляюще попросила Калина, - нельзя просто отремонтировать клуб?
  - Нет, вам же сказали: идет процесс оптимизации!
  - Но у меня дети живут в этом микрорайоне вокруг клуба, некоторые прямо рядом с ним. Если нас переведут в другой клуб, они не смогут ездить, вы же знаете, что у меня занимаются малоимущие дети, им родители не смогут давать деньги на проезд!
  - Наберете новых детей!
  - Но как же так, у меня дети занимаются по много лет. Миша пришел в первом классе, а сейчас он в седьмом, а Алла уже в десятый перешла.
  - Не приставайте ко мне со всякой чепухой, вы уже получили ответ на свой вопрос!
  - Но куда же детям идти? Все кружки вокруг платные, это было единственное место, где они бесплатно могли развивать свои таланты! Вы же знаете, они такие талантливые!
  - Калина Сергеевна, идите домой, совещание уже закончилось!
  Калина села в автобус, слезы застилали глаза и грозили вырваться наружу вместе с рыданьем. На счастье Калины, в автобусе освободилось место, женщина села у окна и попыталась взять себя в руки. Подступающие рыданья она поборола, а вот слезы - нет! Они свободно текли по лицу и скатывались за подбородок. Репетиции сегодня Калина отменила, но, тем не менее, после совещания пошла не домой, а в клуб. В клубе было несколько комнат, зал и две кладовки, где Калина хранила реквизит: старые пластинки, ноты, самодельные костюмы, оставшиеся от музыкальных спектаклей, декорации, искусственную елку и елочные украшения. Открывая по очереди все двери, она подолгу смотрела на то, что лежит перед ней, и не видела. Уговаривая себя, что ничего не случилось и, может, на новом месте, ей и ее детям будет лучше, Калина, тем не менее, сама себе не верила. Начальству она сказала истинную правду: если ее кружок переведут в новое место, детей она потеряет. Одна комната была методической, в ней Калина хранила документы, другая была комнатой ожидания и одновременно игровой. В этой комнате родители ждали детей, пока Калина занималась с ними в зале, а еще в этой комнате хранились игрушки, которые подросшие дети несли в клуб. Родители были рады избавиться от игрушек, а Калина довольна, что у детей из младшей группы теперь есть с чем играть. Много было детей, которым Калина разрешала забирать игрушки домой. В основном, это были дети из малоимущих семей. А третьей комнатой, как уже говорилось, был зал. Но, по большому счету, это тоже была просто комната. Однако дети, решили присвоить ей такое гордое название, чтобы родители знали, что у них в клубе есть свой зал.
   Несмотря на то, что репетиции сегодня не было, на огонек заглянули ребята из старшей группы. Они увидели свет в окне, забеспокоились и решили проверить, кто находится в клубе. Калина давно старалась заложить в детях чувство, что они хозяева клуба и теперь была рада тому, что дети не прошли мимо.
  - Калина Сергеевна, - обратился к женщине, Андрей, один из самых старших ребят. В этом году он заканчивал одиннадцатый класс, - вы чего такая грустная?
  Калина помедлила: она мучительно думала, сказать детям сейчас про то, что она узнала на совещании, или оставить эту новость на потом? Но, поразмыслив, пришла к выводу, что дети имеют право знать, что ожидает их в будущем.
  - Я сейчас все расскажу, - оглядела ребят Калина, - и хочу, чтобы вы сели, потому что разговор у нас будет долгий!
  Но Калина ошиблась, долго рассказывать она не смогла, потому что к глазам подступили слезы. Но основную мысль ребята схватили на лету. Клуб закрывают, и судьба их кружка теперь остается под большим вопросом.
  - Калина Сергеевна, - ласково погладила по голове Калину Аллочка, девочка на год моложе Андрея, - может, мы что-то можем сделать?
  - Нет. Решение принято.
  - А если мы сами сделаем ремонт?
  - Ребята, ну что вы меня мучаете? До сентября мы можем жить спокойно, а потом...
  - Нет, но это же невозможно, - вступила в разговор еще одна девочка, Полина. Ровесница Андрея, она была гордостью школы и родителей! - Как же мы без клуба останемся? Мы же все вместе....Все праздники, дни рожденья... Клуб был у нас как второй дом, мы...Я знаю, чего они добиваются! Они хотят лишить нас клуба и чтобы мы собирались в подворотнях и стали наркоманами! А я....А они...
  Полина настолько расстроилась, что перестала говорить связно.
  - А мы их взорвем, - встрял в разговор еще один мальчик, Алеша,
  непоседа и говорун, - они у нас еще попляшут!
  - Что ты говоришь? - ахнула Калина. - Ты эту мысль из головы выбрось! Ни одно зло никогда еще не заканчивалось добром!
  - Вы не понимаете, Калина Сергеевна, - снисходительно, как ребенку, начал объяснять Алеша, - есть много способов отомстить обидчику, не прибегая к грубой силе!
  - Нет, Алеша, выбрось эту идею из головы. Единственный выход из положения, если бы нашелся какой-то спонсор, который согласился бы отремонтировать клуб, в том числе канализацию в нем! Здесь ремонту на тысяч сто! Для нас с вами это громадные деньги, а для предпринимателей....Эх, да что об этом мечтать!
  Ребята зашумели, предлагая свои идеи защиты клуба. Но, конечно, все это никуда не годилось. Хоть и считали они себя уже большими, но рассуждали еще по-детски.
  - Ладно, успокойтесь, - проговорила Калина, - жизнь не кончится от того, что нас выдворят из этого помещения! А по поводу спонсора я зря заронила в ваши души надежду. У одной девочки из младшей группы дедушка - 'большая шишка' в администрации города. У девочки собственный шофер, ее привозят на машине. Я попросила помочь с ремонтом - куда там! Они согласились отремонтировать клуб только в том случае, если его отдадут им в собственность! Естественно, этого не могло случиться, потому что этот клуб, это гнилое строение, муниципальный.
  Помолчав несколько минут, Калина сказала:
  - Спасибо вам, что пришли! Не знаю, что бы я делала без вас! Следующая репетиция по расписанию. А сейчас идите домой, встретимся на репетиции.
  Ребята загалдели и пошли к выходу. Калине стало немножко легче, результат ее работы был налицо. Дети выросли добрыми, отзывчивыми и неравнодушными!
  Калина долго слышала голоса ребят, которые не уходили, топтались на крыльце клуба, составляя какие-то свои планы по спасению клуба. Окна в клубе были старые, деревянные, с огромными щелями, и все, что делается на улице, было слышно отлично. То и дело до Калины доносились голоса ребят, с упоением строивших планы. Слова 'письмо', 'мэр', 'губернатор', 'президент', они выговаривали с особенной лихостью. Калина улыбнулась: прожектеры! Никак, детки надумали писать письма во все инстанции! Наконец ребятам надоело топтаться на крыльце, и они разошлись в разные стороны. В клубе повисла тишина.
   Раньше, пока коллега Калины еще работал в клубе, помещение клуба делилось поровну, методический кабинет и игровая принадлежали коллеге, а зал - Калине. Но это деление, конечно, было чисто символическим! Оба педагога в случае необходимости охотно делились занимаемой территорией. Коллега, уходя из клуба, забрал свои вещи, в числе прочих были два дивана, стоявшие в игровой уже много лет. После того, как педагог съехал вместе с вещами, оказалось, что под одним из диванов был маленький тайничок. То есть тайничок был в полу, под старым линолеумом. После того как комната опустела, Калина начала наводить порядок и обнаружила тайничок. Он был пуст. Непонятно, использовали его по назначению или нет. Там Калина вот уже больше месяца и хранила ложку с перекрученной ручкой и пустую сумку, сложенную в восемь раз, чтобы она поместилась в пространстве под полом. Калина давно уже поняла причину обыска в своей квартире и квартире Кати и предпочитала хранить так драматично доставшиеся ей вещи здесь! Озарение посетило Калину в тот момент, когда маленькая Катюшка рассказала про людей, которые пугали ее по телефону, а потом потребовали ложку. И вот теперь Калина хотела вытащить ложку, чтобы предъявить ее в качестве доказательства в милиции. Несмотря на то, что письмо исчезло, Таня убедила Калину все-таки пойти туда и ложка могла вполне сгодиться как подтверждение того, что всю эту историю Калина не выдумала.
  Калина приподняла линолеум и задумалась: она все-таки еще боялась нести ложку домой. Постояв еще немножко над тайничком, Калина аккуратно опустила линолеум и придвинула на место столик с игрушками. Женщина решила так: сегодня они точно в милицию не пойдут, поздно уже, а когда, наконец, соберутся, тогда и вынут ложку. Благо, клуб стоит через дорогу от дома Калины.
  
  Глава 13. Рассказ прабабки Риммы.
  
  Но на следующий день отправиться в милицию опять не удалось. С утра приехал Игорь и попросил Калину съездить с ним за город, на Океанскую, к прабабке Римме. Накормив завтраком детей, Калина собралась и через несколько минут уже сидела в машине. Пока ехали, Игорь объяснил ситуацию более подробно. Вчера вечером Игорю позвонила Римма и попросила Игоря приехать и захватить с собой фотографию. Это было так неожиданно для Игоря, что он сначала не нашел что ответить, но, поразмыслив, дал согласие, предварительно спросив у Риммы разрешения привести с собой Калину.
  - А зачем я вам там нужна, - поежилась Калина, - отдадите фотографию и ходу! Вдруг ей, как в прошлый раз, что-то в голову взбредет!
  - Нет, она очень извинялась за то, что произошло в прошлый раз! Вы не думайте, она в своем уме, а память у нее такая, что иной молодой человек позавидует!
  - Вы так и не ответили мне на вопрос: я-то вам зачем там нужна?
  - Ну, во-первых, всегда приятно проехаться с красивой женщиной, - начал свою шутливую речь Игорь, но, увидев тревожный взгляд Калины, осекся, - ну хорошо, поговорим серьезно! Судя по тому, что вы мне рассказывали, вы плотно увязли в этой истории, и мне легче будет разговаривать с бабкой, если вы будете рядом!
  - А что, кроме того, что вы отдадите бабушке фотографию, планируются еще какие-то разговоры?
  - Да, - встрепенулся Игорь, - я же не сказал вам самого главного! Бабка Римма хочет мне о чем-то рассказать. Она намекнула мне по телефону, что с этой фотографией связана какая-то темная история!
   Дом бабки Риммы находился недалеко от поворота с Океанской на бухту Шамора. Это сейчас место, где стоял домик бабки, считается престижным, а раньше, после войны, когда бабка только сюда переселилась, здесь была глухомань. Римма Егоровна встретила гостей на крыльце. Украдкой оглядев Калину, она улыбнулась и пригласила приехавших в дом.
  После чаепития приступили к делу. Игорь вытащил фотографию и передал ее Римме. Римма Егоровна несколько минут смотрела на фотографию, а потом положила ее на колени и начала рассказывать. Во время рассказа она несколько раз подносила фотографию к глазам, как будто прося у кусочка картона сил рассказать все полностью и не забыть ничего. Вот ее рассказ.
   'В тысяча девятьсот седьмом году в особняке на улице Светланской родились две девочки-близнецы - Римма и Ирма Егоровы. Семья была обеспеченной, девочек растили с любовью и уважением. Ухоженные и утонченные девушки рано стали пленять умы молодых людей Владивостока. Но Ирма вышла замуж за приезжего. Его звали Игорь Демидов, он был родом из Петербурга. Происходил из очень обеспеченной семьи. Молодой человек был заражен романтикой дальних стран. С дипломом инженера приехал он на Дальний Восток, чтобы участвовать в постройке КВЖД. Конечной точкой его путешествия был Харбин. Во Владивостоке он остановился проездом и в первый же вечер в городском саду встретил Ирму Егорову. Римма была тайно влюблена в Игоря, в этом не было ничего особенного: они же были близнецами с Ирмой, что нравилось одной, тут же нравилось и другой. Но Римма скрыла от сестры свое чувство, понимая, что сделать здесь уже ничего нельзя, можно только навредить.
   В тысяча девятьсот тридцатом году состоялась свадьба. Через месяц новобрачные уехали в Харбин. В тысяча девятьсот тридцать первом году у них родился сын, Игорь. В тысяча девятьсот тридцать втором году дочери-близнецы. По традиции семьи Егоровых, имя девочек должно было начинаться с букв 'р' и буквы 'и'. Игорю понравилась эта традиция, и девочек назвали Раисой и Илоной. Больше десяти лет Демидовы жили в счастье и достатке в городе Харбине. Настал тысяча девятьсот сорок первый год. Однажды теплым августовским вечером в квартирке на Семеновской раздался стук в дверь. На пороге дома Риммы стояли Ирма и ее дети. Мужа рядом с ними не было. Он был репрессирован. Красная армия, освободившая Харбин от японцев, была встречена жителями города с восторгом, но после этого начал собирать свою кровавую жатву СМЕРШ. Арестовывали и расстреливали без суда и следствия. В конце июля был объявлен банкет. Весь цвет Харбина собрался на этот праздник. Среди приглашенных был и Игорь. Люди ушли на торжество нарядные и довольные. Домой никто не вернулся. Людей погрузили в теплушки и куда-то увезли. Советская контрразведка репрессировала, расстреляла, вывезла в лагеря девяносто процентов русского мужского населения Харбина. Это была элита города... Харбин опустел.
  Особняк, в котором родились сестры Егоровы, был давно для них потерян, ветер перемен унес на своих крыльях родителей девочек - Риту Ивановну и ее мужа Егора Егоровича Егорова. Пожилые люди умерли в Великую Отечественную. Римме выделили маленькую квартирку на Семеновской. В Харбине Ирма познакомилась с китаянкой. История этой встречи стоит того, чтобы рассказать об этом здесь. Это произошло через полгода после того как молодожены переехали в Харбин. Ирма была беременна. Время шло к родам, и Ирме мерещились всякие страхи. Родители и сестра были далеко, муж целый день находился на работе, и поэтому Ирма день-деньской изводила себя страшными предчувствиями. До родов оставалось всего ничего, когда Ирма решила пойти погулять. В последнее время она стала страшно рассеянной и вот результат - потеряла ключи от квартиры. То ли от волнения, то ли оттого, что время пришло, но у Ирмы начались схватки. Чуть не теряя сознание от боли, она ввалилась в магазинчик, где изготавливали ключи. Хозяйку магазинчика Ирма знала: они жили в соседних домах, но это знакомство было шапочным. Китаянка хорошо говорила по-русски и очень быстро разобралась в проблеме. Подручный мгновенно подобрал ключи, китаянка в это время вызвала карету скорой помощи и, прослушав инструкции Ирмы, без труда нашла в квартире Ирмы вещи, которые женщина уже давно собрала в родильный дом. Скорая помощь приехала вовремя, и уже вечером Игорю Демидову сообщили, что он стал отцом. А с китаянкой у Ирмы после этого случая завязалась дружба. Тем более, что у китаянки за полгода до этого тоже родилась дочь. Женщинам всегда было о чем поговорить. Звали женщину Ли Цинчжао. В промежутке между тысяча девятьсот тридцать третьим и тридцать пятым годами, Ирма вместе с семьей несколько раз ездила в гости во Владивосток. Однажды Ли попросила передать подарочек брату, который жил на Семеновской. Так было несколько раз. Брата звали Чжоу Эшлай. Когда по приказу Сталина всех китайцев, японцев, корейцев выдворили из Владивостока, оказалось, что Римму переселили в тот дом, откуда теперь вынужден был уехать вместе с семьей Чжоу. Во Владивостоке у Чжоу был тот же бизнес, которым занималась на родине, в Харбине, Ли. Ремонт и изготовление ключей и замков были наследственным бизнесом семьи. Череда поколений, занимающихся ключами, уходила далеко в прошлое. Сколько пра-прародителей его семьи занимались этим ремеслом, Чжоу даже не знал. Он знал одно, что нужно честно работать и тогда боги вознаградят его. Но вместо награды он вынужден был теперь уезжать в никуда. Его дети и внуки родились во Владивостоке и не знали другой родины. Под домом, где поселилась Римма, находился подвал, Чжоу сам оборудовал его и укрепил. До революции здесь прятались контрабандисты и хранили свой товар. Поэтому попасть в подвал было не так-то просто. Уезжая, Чжоу отдал ключи от подвала Римме. Два ключа остались у Риммы, один он увез с собой. На память. Ключи были сделаны в виде ложки с перекрученной ручкой. В подвале Римма прятала наиболее ценные вещи и семейные реликвии, оставшиеся от прошлого, сюда же сложила свои вещи приехавшая из Харбина Ирма. Полгода промучилась Ирма на Родине, она привыкла к сытной и вольготной жизни, а здесь...Разруха, голод, репрессии. По поводу Ирмы у властей возникли вопросы, женщину даже вызвали в специальный отдел. Ирма выдержала там долгую беседу, после чего вернулась задумчивая и погруженная в себя. О чем уж шла беседа - неизвестно, только Ирма решила бежать. Решила вернуться в Китай. Но это не так-то просто было теперь сделать. Ирма привезла с собой драгоценности, подаренные мужем. Драгоценности были фамильными. После рождения девочек семья Демидов решила навестить родных Игоря. Там, в Ленинграде, мама Игоря тайком отдала невестке шкатулку, оставшуюся от прошлой, счастливой жизни. И вот сейчас, попав в отчаянное положение, Ирма решила пожертвовать кое-какими безделушками из шкатулки. Взяв кое-что из драгоценностей, она решила еще раз посетить высокий кабинет. Теперь по своей инициативе. Через некоторое время Ирма получила разрешение вернуться в Китай.
   В тысяча девятьсот сорок шестом году Ирма с семьей уехала в Шанхай. По дороге она навестила в Харбине Ли и ее брата Чжоу, который тоже жил теперь в Харбине. Прошел год, Римма жила по старому. Замуж она так и не вышла. Работала на железной дороге, занималась общественной деятельностью. Наступил тысяча девятьсот сорок седьмой год, в новогоднюю ночь раздался стук в дверь, Римма подумала, что это сосед Матвей, который в последнее время с интересом поглядывал в ее сторону, но на пороге стояли ее племянники. Игорь, Рая и Илона. Игорю шестнадцать лет, девочкам по пятнадцать. Ирмы рядом с детьми не было. Она умерла в Шанхае. У детей оказалось великолепное образование, но в Советской России оно не годилось. Подправив кое-какие документы, Римма заявила, что племянники приехали с Украины, где какое-то время из-за войны не посещали школу, и устроила детей в интернат. Римма не могла содержать детей, но все выходные и каникулы дети проводили у тети. Ключи, которые оставил Римме Чжоу, она благополучно потеряла. Племянники помнили о ключах: год назад Чжоу показывал им ключ, который остался у него. Они уговаривали Римму постараться вспомнить, куда она дела ключи, но Римма не могла вспомнить.
  В школе и на улице уже все знали про несметные сокровища, погребенные в подвале. Игорь хотел найти сокровища, чтобы проследить путь отца и отправиться ему на выручку. Но игра в сыщиков привела к трагедии: в одну из ночей за Игорем приехал воронок. Мальчика увезли в неизвестность.
  В январе тысяча девятьсот сорок восьмого года в дом Риммы явился неожиданный гость - Игорь Демидов-старший. Он выжил и приехал за детьми. Игорь был реабилитирован, Римме казалось, что к ней вернулась юность. Мужчина совсем не изменился, будто и не было этих страшных лет. Римма начала чаще крутиться у зеркала, шила себе новые платья, но Игорь не смотрел в ее сторону. Римма решила, что неприятна Игорю, но мужчине просто больно было смотреть на женщину, как две капли воды похожую на его умершую жену. Прошел месяц, обстановка накалялась. Наконец, Игорь объявил, что уезжает в среднюю Азию, и увозит с собой детей. В тысяча девятьсот пятидесятом году неожиданно вернулась одна из племянниц Риммы Илона. Остальные, Игорь и Раиса, умерли от какой-то среднеазиатской лихорадки. Илоне 18 лет. Она очень слаба. Чтобы спасти последнего ребенка ее дорогой сестры и Игоря, Римма меняет свою квартиру на дом за городом. Илона живет с ней.
   В тысяча девятьсот шестьдесят первом году Илона вышла замуж. Муж боготворил Илону, но был недоволен тем, что она при регистрации брака решила оставить свою фамилию.
  В тысяча девятьсот шестьдесят первом же году у нее родились девочки-близнецы Рита и Инга, в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году мальчик Игорь. В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году Илона умерла. Сказались ужасы детства и юности. Отец детей уехал на заработки и пропал где-то на просторах необъятной Родины. Детей определили в детский дом, но Римма часто их навещала. Илона настояла, чтобы у детей тоже была фамилия Демидовы. Время шло, дети Илоны расли, а Римма старела. Девочки выросли красавицами. Они оказались очень похожи на бабушек, Римму и Ирму, и очень мало на Илону.
  Рита три раза выходила замуж, но детей у нее не было. У Инги долго не было жениха, но в тысяча девятьсот девяносто шестом году она вышла замуж.
  Тысяча девятьсот девяносто седьмой год. У Инги и Бориса рождается дочь. Имя ей по семейной традиции подбирают на букву 'Р' или 'И', но Борис, отец девочки, неожиданно высказывается против. Девочку называют нейтральным именем, Катериной.
  А через год что-то происходит между родителями Кати и отец уходит из семьи'.
   Бабушка Римма перевела дух. Ей казалось, что она не доживет до своего сотого дня рождения. Вот уже две недели к ней во сне являются умершие родственники. Старое фото, которое она сама же когда-то отдала Рите, всколыхнуло ужасы и надежды прошлого. А позавчера к Римме приходила ее умершая сестра, Ирма, но не во сне, а наяву. Одета Ирма была точь-в-точь как на фото. Игорь недоверчиво кивает и, подмигнув Калине, спрашивает, что же его родной прабабке нужно было от Риммы? Помолчав, Римма признается, что сестре-призраку нужен был ключ-ложка. Хотя бы один из ключей.
   'Третий так и остался у Чжоу в Харбине. В подвале кроме других, милых любой женщине вещиц из прошлого оставалась шкатулка с драгоценностями. Драгоценности в шкатулке были старинные. Когда-то эту шкатулку молодые увезли в Харбин. С ней Ирма и вернулась во Владивосток. А когда убегала в Шанхай, оставила шкатулку в подвале, взяв с собой только пять драгоценностей. Обручальное кольцо, колье, которое муж подарил ей на годовщину свадьбы, и три кольца, подаренные к дням рождения детей. Когда дети вернулись из Шанхая, с ними была записка от Ирмы, в которой умирающая женщина просила, чтобы Римма смело пользовалась содержимым шкатулки. Несчастная мать надеялась, что в трудную минуту драгоценности спасут жизнь ее детям. Но ключи от подвала куда-то исчезли, дети были на полном государственном обеспечении, да и Римма не бедствовала. Впрочем, в подвале были не только драгоценности, но и другие семейные реликвии, оставшиеся от прежней обеспеченной жизни. Но ключи были утеряны, а дверь сломать не представлялось возможным. Ее делали еще до революции мастера своего дела. Да и знала Римма, что соваться в подвал наобум, без ключа, опасно. А потом Римма вообще переехала на Океанскую'.
   Повисла пауза и, чтобы отвлечь пожилую женщину, Калина рассказала историю о сумке, фотографии и ключе, зашитом в дно сумки. Римма внимательно слушала, а потом дала свое объяснение случившемуся. Кто-то из ее правнучек, видимо, решил провести собственное расследование. И следы расследования ведут в Харбин. Что-то произошло в Харбине. Что-то, напугавшее до истерики маленькую Катюшу. Фото и ключи - плоды этого расследования. Роковые ключи от подвала, сделанные китайским мастером, и принесшие семье Демидовых только одни несчастья. Из-за первых двух ключей в подвалах НКВД погиб племянник Игорь, из-за третьего, который столько лет хранился в Харбине, погибла Рита, и исчезла неизвестно куда Инга, мать Катюши. Китаец проклял ключи, сделанные когда-то его собственными руками для любимой семьи. Проклял в тот момент, когда его насильно вместе с семьей выдворили в Китай. Проклял дом, в котором ему больше нельзя было жить. А произошло все это так давно. Бабушка Римма заплакала, вспомнив страшные годы. Ей стало плохо с сердцем. Пока спасали старую женщину, пока утешали, время шло. Наконец, Калина спохватилась, что Катя и Максим, наверное, уже вернулись из пришкольного лагеря и сидят некормленые. Засобирался Игорь, вспомнив, что у него остались после рейса какие-то дела. Так и получилось, что Игорь и Калина не выяснили до конца, что же хотела от них прабабушка Римма, спешно пригласив сюда на Океанскую. Не выяснили и уехали. Впрочем, Калина пообещала Римме приехать послезавтра и привезти ключ, чтобы выяснить раз и навсегда, тот это ключ или нет. Уже стоя в дверях, Игорь поинтересовался адресом дома, где был роковой подвал. Уставшая Римма, не смогла сразу вспомнить нужный адрес, но, чуть покопавшись в памяти, вспомнила и даже написала адрес на бумажке. После чего, намекнув, что очень устала, отправила гостей восвояси.
  
  Глава 14. Похищение
  
  Вернувшись домой, Калина долго звонила в дверь, но на звонок никто не отвечал. Разволновавшись, Калина поставила сумки с продуктами на пол и полезла в кошелек за ключами. Из квартиры доносились звуки музыки, громко вещал телевизор, а еще были слышны крики и плач. Забыв о сумках, Калина влетела в комнату и увидела...драку. Дрались Максим и Катя. Причем девочка лидировала. Не замечая Калины, Катя держала Максима за шею и изощренно ругалась. Калина и слов-то таких не слышала никогда. А Катя вдохновенно кричала на всю комнату:
  - Признавайся, ты (здесь следовал непечатный текст) ябедничал?
  - Нет, - пытаясь вырваться из крепких рук девочки, плакал Максим,- не ябедничал я!
  - Ты (снова последовал непечатный текст) еще и врешь? Я же видела, как ты что-то говорил Ольге Ивановне на ухо!
  - Нет, это совсем не то, что ты думаешь, - Максим вырвался, наконец, из рук Кати и отбежал в противоположную сторону комнаты.
  - Ну тогда скажи, о чем ты ей говорил? - Катя с угрозой двинулась вслед за Максимом.
  - Я не могу, это не моя тайна! - Максим обреченно закрыл глаза.
  - Ах так! - Катя была уже рядом, и ее намерения не оставляли сомнения.
  Калина успела вовремя. Перехватив руку Кати, она мягко опустила ее.
  - Что здесь происходит? Почему вы дрались?
  Ответом Калине было молчанье. Взглянув на ребят, женщина поняла, что ничего не добьется, устраивая допрос. Она попыталась подойти к девочке с другой стороны.
  - Хорошо. Не хотите говорить - не надо! Но порядок вы навести обязаны! Когда я уходила, здесь было чисто! Сделаем так: Катя убирает эту половину комнаты, Максим - ту. А пока вы убираете, я расскажу вам вот что...
  Калина коротко рассказала детям историю семьи Демидовых. О страшных подробностях она постаралась умолчать, но и в усеченном варианте история сильно подействовала на детей. Дети притихли и уже поглядывали друг на друга не так яростно. И тут Калина совершила ошибку: закончив рассказ, она решила из всего вышесказанного сделать вывод и сказала:
  - Обрати внимание Катюша, какие мужественные мужчины и утонченные женщины были в твоем роду! Женщины рода Демидовых никогда не позволили бы себе осквернить губы теми словами, которые я от тебя сейчас услышала!
  Реакция Кати была неожиданной, она подскочила на месте и закричала:
  - Да? А их когда-нибудь били по голове, а мама у них исчезала неизвестно куда, а девчонки взрослые когда-нибудь устраивали им темную, а память они теряли?
  Не дожидаясь ответа Калины, Катя выскочила из квартиры, дверь которой Калина так и не успела закрыть за собой.
  Максим скулил в углу, как побитый щенок, и прежде чем отправиться за Катей, Калина задала ему вопрос:
  - Ты что, действительно, ябедничал?
  - Нет.
  - А что же тогда произошло?
  - Это не моя тайна!
  - Ты понимаешь, что обидел Катю?
  - Я не хотел, я даже сдачи ей не дал, когда она налетела на меня! Ты же сама учила меня, что девочек обижать нельзя!
  - Я так понимаю, что ты мне не скажешь, о чем вы договаривались с Ольгой Ивановной?
  Калина повернулась к сыну, но, увидев выражение отчаяния на лице мальчика, поняла, что лучше оставить его сейчас в покое.
  - Я пошла за Катей! Надеюсь, к моему возвращению ты одумаешься и расскажешь мне обо всем!
  Выйдя на улицу, женщина огляделась вокруг. Кати нигде не было. Калина подошла к пожилым женщинам, сидевшим на лавочке. Среди них была соседка Кати.
  - Вы Катю не видели? Она поругалась с Максимом и убежала!
  - Видели, видели, - согласно закивала одна из женщин, - выскочила, как ненормальная, и чуть под колеса машины не попала. Машина как раз въезжала во двор. Из машины вышла женщина и начала что-то говорить Кате, а та как взглянула на женщину и давай бежать! Испугалась, наверное! А эта женщина из машины...
  - Ты совсем неправильно рассказываешь, - перебила товарок соседка Кати по квартире Анна Васильевна, - эта машина не въезжала во двор, а выезжала. Они подъехали к дому часа четыре назад. Я еще обратила внимание: машина остановилась, а из нее никто не выходит. Ждали, что ли, кого? Ну вот, когда Катенька из подъезда выбежала, они как раз собирались выезжать со двора...
  - Нет, Анна Васильевна, это вы все перепутали! Катя пробежала мимо машины, а машина в этот момент затормозила, и из окна машины выглянула женщина и что-то крикнула Кате, а Катя, услышав голос женщины, бросилась к машине, а машина чуть ее не сбила.
  Калина переводила взгляд с одной спорщицы на другую и думала, как потихоньку уйти, чтобы не обидеть женщин. Но Анна Васильевна разрешила ситуацию:
  - Ну и что ты стоишь? Что глупости слушаешь? - недовольные соседки по лавочке загудели, выражая согласие, - искала девчонку, так беги ищи!
  Калины выбежала из двора и огляделась вокруг. Кати нигде не было. Но Калина решила не сдаваться, ее терзало чувство вины. Если бы она не сказала последних слов, если бы не проклятая привычка всех воспитывать! Калина пробежалась по соседним дворам. Катю никто не видел. Ноги не несли женщину домой, она обвиняла себя во всем случившимся! Игорь доверил ей девочку, а она не справилась! Войдя домой и увидев ветровку Кати, Калина чуть не захлебнулась от слез. Чуть отдышавшись, она бросилась в комнату и начала трясти Максима:
  - Говори, почему Катя на тебя набросилась? Зачем ты ябедничал учительнице?
  - Я не ябедничал, - Максима так потряс вид матери, что он начал заикаться, - это учительница мне сказала, что у Кати послезавтра день рождения!
  - И что? - чуть успокоившись, уточнила Калина.
  - И мы решили сделать Кате сюрприз!
  - Какой сюрприз?
  - Ольга Ивановна решила, что послезавтра у нас будет День именинника! Кто-то прочитает стихотворение, кто-то будет петь, а кто не умеет ни того, ни другого, испечет торт, конечно, не сам, а с родителями. Катька вошла в класс в тот момент, когда мы с Ольгой Ивановной распределяли, кто за что будет отвечать!
  - А почему же ты молчал?
  - Ольга Ивановна сказала, что это тайна! Ты же сама учила меня, что тайны нельзя выдавать, тем более чужие!
  - И только то? - схватилась за голову Калина, - что же мы с тобой наделали? Где мне теперь ее искать?
  - Мама, - мальчик осторожно тронул Калину за локоть, - а ты позвони Оле Ерохиной! Может, Катя ушла к ним во двор?
  - Ну если они гуляют, какой смысл звонить на городской?
  - А ты на мобильный позвони! У меня есть ее телефон, я сейчас тебе продиктую!
  Но Кати не было во дворе Оли Ерохиной. Оля пообещала собрать ребят и еще раз пробежаться по дворам. Через полчаса девочка перезвонила, они не нашли Катю. Отчаявшаяся женщина еще немного поискала Катюшу переходя из двора во двор, она гнала от себя страшную мысль, что с девочкой произошло что-то непоправимое. Медленно поднимаясь по лестнице домой, она увидела в своем почтовом ящике краешек письма.Калина, утром, до отъезда на Океанскую, уже забирала корреспонденцию и поэтому ее очень удивило письмо, которое появилось неведомо откуда.Женщина бросилась открывать почтовый ящик и увидела письмо, вернее, записку, сложенную вдвое. Она запретила себе читать записку пока не поднимется в квартиру. Внезапно ей стало страшно. В подъезде стало темнеть на галазах. Из всех углов ей слышались шебуршание и шорохи. Такой родной и знакомый до каждой трещинки подьезд, вдруг стал чужим и враждебным. Прижимая записку к груди, она влетела в квартиру. Ей стало так страшно, что у нее затряслись руки и она выронила послание. Максим подошел, поднял бумажку и заглянул в нее. Запах опасности ударил Калине в нос. Холодея от страшных предчувствий, она наклонилась к Максиму и забрала у него послание. Прежде чем развернуть записку, Калина сходила за лекарством и выпила две таблетки. Записка была адресована Катеньке, вероятно, ее бросили в почтовый ящик еще до того, как девочка убежала из дома
  'Катерина, - гласила записка, - если хочешь, чтобы твоя мама осталась целой и невредимой, приходи в тот двор, где расположена кондитерская. Ты должна помнить эту кондитерскую, в этой кондитерской ты получила подарок. Приходи одна, захвати с собой ключ и фотографию. Никому ничего не говори. От тебя зависит жизнь мамы, записку забери с собой. Жду тебя в полночь.'. Чтобы таблетки подействовали, надо было подождать минут пятнадцать-двадцать. Но у Калины не было этого времени. Сердце колотилось как ненормальное, в глазах стояли слезы, а горло, как всегда, не желало пропускать воздух ни туда, ни назад. Не в силах принять правильного решения, Калина начала метаться по квартире. Максим, ничего не понимая, смотрел на нее круглыми глазами. Схватив телефон, женщина набрала номер Игоря, потом вспомнила, что он уехал на судно, и схватилась за сотовый. Длинные гудки обещали соединение, но обещание осталось невыполненным. Игорь не отвечал. Бросив записку в сумочку, Калина начала лихорадочно переодеваться, потом опять схватила записку и перечитала, снова бросила. Время шло, а Калина, как в страшном сне, не могла двинуться с места и принять решение. Начала искать ключ, потом вспомнила, что сама спрятала его в клубе.
  - Мама, ты куда-то собираешься? - подал голос Максим, - не ходи никуда, там же ночь!
  - Нет, сыночек, мне придется идти!
  - Это из-за записки?
  - Да, сыночек, да!
   Повисла пауза, мальчик расплакался от страха, увидев остановившиеся глаза мамы. Он решил, что мама все еще сердится на него за драку с Катей. Но Калина в это время лихорадочно перебирала все варианты в уме. Позвонить Тане, вызвать милицию - все не то! На часах было уже двадцать три пятнадцать.
  - Максимка, сыночек, ты ложись спать. Не волнуйся, с Катей все будет хорошо! Ты, главное, спи и никому не открывай, кто бы ни звонил в дверь. Я, когда вернусь, дверь сама открою! - Калина говорила и сама не понимала смысла своих слов, но, наверное, говорила правильные вещи, потому что Максим переоделся в пижаму и пошел в детскую. Вытряхнув вещи из дамской сумки прямо на пол, Калина вытащила из этой кучи ключ от клуба. На улице было хорошо. Дневная духота улеглась, на смену ей пришел туман. Дойдя до двери клуба, Калина пожалела, что не взяла фонарик. Жители дома, к которому примыкал клуб, уже давно спали. Окна были темны. Калина только с третьей попытки попала в замочную скважину и вошла в клуб. Женщина шла по зданию клуба, включая по пути весь свет. Добравшись до игровой комнаты, она с ужасом посмотрела в сторону столика с игрушками. В первый момент ей показалось, что столик стоит не так, как она его оставляла. Но, вглядевшись, поняла, что ошиблась. Все стояло на своих местах. Калине послышался какой-то шорох, она насторожилась, но потом расслабилась, вспомнив, что закрыла за собой дверь клуба изнутри. Но шорох повторился еще раз. Калина повернулась и обомлела: на пороге комнаты сидела крыса. Она была крупной, размером с маленького котенка. Вероятно, крыса не привыкла, что на ее территории кто-то ходит по ночам, и пришла узнать, что за внезапный гость пожаловал. Не раздумывая, Калина швырнула в крысу сумочкой. Истинная хозяйка клуба шарахнулась в сторону, но удалилась, все же не теряя собственного достоинства. Доставая ключ, чтобы закрыть за собой входную дверь, Калина поминутно оглядывалась. Ей казалось, что крыса следит за ней. Выйдя на улицу, она вдохнула воздух полной грудью и попыталась успокоиться. Ведь торопиться то собственно говоря было некуда. Автор записки приглашал Катю явится к двенадцати часам ночи. Место о котором упоминалось в записке, знала только Катя и анонимный автор. Когда писалась записка подразумевалось, что ее прочитает Катя и наверно никто не думал, что она попадет в руки Калины. Впрочем, хозяева записки обезопасили себя, предпологая, что может произойти самое худшее и записка попадет в чужие руки, поэтому не был указан точный адрес того места, куда надо было придти Кате. Калина села на крыльцо клуба и задумалась. Женщина точно знала, что найдет похитителей по запаху, который шел от записки. С ней уже такое было в Харбине. Тогда, стоя перед 710 номером в гостинице 'Глория', она точно знала, что за дверью находится источник зла. Точно такие же чувства владели сейчас женщиной. Она знала, что запах приведет ее к людям, являющихся источником всех бед для семьи Демидовых, но все же Калина заставила себя сидеть неподвижно и обдумать ситуацию со всех сторон. Калина не боялась, нет. Она пыталась найти выход из положения. Решить ситуацию так, что бы Катеньке не был нанесен вред. Но сколько Калина не думала, выхода из положения найти не могла. Надо было идти. Она понюхала записку. И закрыла глаза, пережидая резкую боль. Прошло минуты две прежде чем она решилась приоткрыть глаза. Так и есть, запах обрел форму. От записки шла явственно видная полоса. Полоса была черного цвета. В Харбине полоса была багровой, а сейчас черной. Или ситуация усугубилась до того, что дальше уже ждать было нельзя или просто в ночи не видно было багровый это цвет или черный, но Калина поднялась с крыльца и пошла туда, куда вел ее запах. Полоса указывала на центр города. Дальше она могла идти прямо или свернуть в какой то переулок, но это уже будет дальше, а сейчас Калине надо было срочно добраться до центра города. До Светланской. Транспорт уже никакой не ходил, поэтому Калина вначале хотела поймать такси, но, когда это ей не удалось, пошла пешком. Дойдя до ГУМа, она остановилась. Запах стал слабее. Она явно пошла не в ту сторону. Пришлось немного вернуться. Теперь направление было правильным. Линия повела ее дальше в направлении улицы Семеновской. Этот квартал до революции назывался Миллионкой, он был самым злачным местом в городе. Если преступник, который убегал от полиции, успевал добежать до Миллионки,то полиция прекращала преследование. Ловить преступника в трущобах Миллионки не имело смысла. Квартал был изрезан трущебами, подземельями, узкими улочками, сообщавшимися друг с другом. Миллионка имела славу бандитского района. Зажиточные люди боялись заходить туда даже днем. Это был квартал, где жили бок о бок, китайцы, корейцы, японцы и русская беднота. Но вернемся к Калине. Запах довел ее до арки, в глубине которой, стояли развалины старых домов. А сбоку примостилась новенькая и красивая кондитерская, выглядевшая довольно странно на фоне помоек и разрушенных домов. Калина дошла до предполагаемого места встречи за двадцать минут. Механически переставляя ноги, она не думала ни о чем. И ничего не боялась. Она была уверена, что к ней никто не пристанет и не остановит, потому что самое страшное ждало впереди. Так и произошло. Когда Калина прибежала к тому месту, которое как она думала, было указано в записке, было примерно десять минут первого ночи. Точного времени Калина не знала, так как в горячке оставила дома и часы, и сотовый телефон. Пот лил с женщины градом, половину дороги она шла в сопку, вторую половину бежала. Отдышавшись, Калина обратила внимание, как тихо и пустынно вокруг. Нигде не наблюдалось ни одного человека. Женщина похолодела, ей пришло в голову, что она опоздала! И с Катюшей произошло что-то ужасное! Калина стояла возле арки, не зная, что ей теперь делать, то ли идти дальше за линией, то ли постоять и подождать людей, которые написали записку Кате. Поэтому мужчину, вынырнувшего из подворотни, она встретила чуть ли не с восторгом!
  - Здравствуйте, - закричала она, хотя мужчина был еще далеко,- вы не видели здесь маленькую девочку? Ее зовут, Катя, Катя Демидова! На ней было надето...Ой, простите, я несу полную чушь! Конечно же вы не видели ее, сейчас же уже много времени, глухая ночь! Я понимаю, что задаю глупые вопросы, но... Вы не подскажете, сколько сейчас времени?
  Сообразив вдруг, что ее вопрос звучит глупо, Калина начала объяснять мужчине про сотовый, про часы, оставленные дома. Пока она говорила, мужчина подошел почти вплотную.
  - Что же вам не спится-то ночью, - добродушно проворчал мужчина, погружая руку в недра кармана, - сейчас скажу время, только сотовый вытащу.
  Но предмет, который достал мужчина, мало походил на сотовый. На обдумывание этого обстоятельства у Калины осталось достаточно времени, после того как она пришла в себя. Потому что ее банальным образом оглушили, а потом куда-то унесли. Долгое время Калина не могла разлепить веки, голова болела так, что, казалось, сделай она малейшее движение ресницами, и мозги выплеснутся наружу. То ли в комнате было жарко, то ли лицо у Калины горело, но Калина чувствовала, как капли пота стекают по лицу. Но страшнее боли и унижения был запах. Он был такой сильный, что Калине показалось, стоит ей резко выдохнуть, как из ноздрей и рта вырвется огонь. Перед глазами Калины мелькали точки, которые превращались в оскаленную морду китайского дракона и тут же распадались. Калина и ощущала себя сейчас этим драконом: столько обиды, боли и ненависти скопилось у нее внутри. Потом дракон снова рассыпался точками, и Калина услышала плач. Ребенок плакал монотонно и безнадежно, это скорее было похоже на громкое непрерывное хныканье. Два голоса спорили о чем-то ожесточенно и бескомпромиссно. Звуки музыки по телевизору, громкий голос юмориста и взрывы хохота заглушали и плач, и спор. Калине казалось, что под ее лежаком развели небольшой костер: она вся горела. Женщина терпела, сколько могла, но когда терпение кончилось, попыталась приподняться, но тут же упала навзничь. Кто-то из споривших щелкнул пультом от телевизора, и в комнате стало тихо. Слышался только голос ребенка.
  - Заткни ей рот, - недовольно проворчала женщина, - ненавижу ее хныканье. Семь лет я терпела и притворялась, что люблю эту девчонку,но больше не могу. Когда она была совсем маленькой, я готова была придушить ее, когда она вот так непрерывно хныкала. Слышишь, закрой ей рот!
  - Тебе надо, ты и закрывай, - голос ответившего, Калина уже сегодня слышала, - мне давно уже надоела и ты, и все твои дела!
  - Ах так, - завелась женщина, - я ее успокою! Я ее так успокою, что ей на всю жизнь запомнится!
  - Ладно, не заводись! - попытался утихомирить женщину, мужчина, - давай лучше подумаем, что с этой ягодкой делать будем? Как ее там зовут?
  - Калина, - недовольно буркнула женщина, - полей ее водичкой из чайника, сразу и очнется!
  - Чайник горячий, - засмеялся мужчина, - сама же недавно грела.
  - Тем лучше, - парировала женщина, - полей ее кипяточком! Сразу очнется и, надеюсь, поймет, что с нами шутки плохи!
   Сделав над собой неимоверное усилие, Калина, открыла глаза. С первого взгляда было видно, что она находится в каком-то офисе. Два роскошных дивана стояли друг против друга, на одном лежала Катя, а на другом Калина. Женщина, спорившая с мужчиной, стояла возле окна, спиной к Калине. Когда она повернулась к свету, Калина с удивлением узнала в ней... Ингу, женщину, погибшую в Суйфэньхэ. Калина еще не успела осознать то, что увидела, как вдруг почувствовала в ушах сильную пульсацию крови, которая сменилась ощущением, что сердце падает вниз, и ледяным холодом, мгновенно охватившим все тело. Потом кончики пальцев стало покалывать, а Калина услышала голоса, они звали и звали, повторяя только одно:
  - КАЛИ-НА, КАЛИ-НА, КАЛИ-НА!
  Голоса скандировали, поднимаясь по звуковой лестнице все выше и выше, пока не превратились в неразличимый звук. Калина стала погружаться в вязкое болото нереальности. Смуглые руки последователей богини торчали из этого болота, готовые подхватить свою богиню и сложить к ее ногам свои жизни, как вдруг Калина услышала шепот. Голос, торопливо шептавший заклинание принадлежал ей, но женщина готова была поклясться, что никогда даже не слышала слов, которые произносил голос:
  Если ты помог Богине, будешь вечным сам!
  Жизнь свою за эту помощь я взамен отдам!
  Если помощь не поможет, возлюби себя!
  Ты любить других не можешь, себя не любя.
   Бессмысленное, на первый взгляд, заклинание заворожило Калину, она начала повторять его за своим же голосом, четко звучащим над простором болот, смуглые руки отбивали такт. Из тумана начала выползать всякая живность и располагаться вокруг ног женщины: звери и птицы шли, ползли, летели со всех сторон. И все это в полной тишине: ни воя, лая, ни хлопанья крыльев слышно не было. И, наконец, появились люди. Калина узнала их, хотя никогда не видела наяву. Впереди стояла семья Егоровых и Демидовых, а за ними стоял лес людей, живших задолго до нашего времени и времени, людей, изображенных на старом фото. Люди встали полукругом, но полукруг не был завершен, в воздухе стояла напряженная тишина. Наконец воздух начал колыхать и на поляну вышла семья китайцев, цепь их пращуров была еще больше, чем та, которая тянулась за русскими. Но круг был по-прежнему не завершен. Ожидание сделалось невыносимым, когда к поляне приблизилась женщина. В отличие от остальных людей, она казалась более реальной, Калина даже услышала ее шаги. Она встала в круг и замкнула его. Этим последним звеном круга была Инга - мама Катерины. И тогда Калина все поняла. Люди начали скандировать имя Калины, лишь Инга молчала, но зато, когда остальные замолчали, она сказала: 'Великая Кали, великая мать, спаси Ее! Она последняя в нашем роду! Та, которая была половиной меня, не ведает, что творит! Став половиной, она потеряла разум и разрежет нить жизни Ее без сожаления! Спаси Ее, спаси последнюю!'.
  Калина, которая одновременно была Кали, подняла руки вверх и поляну окутала благоговейная тишина. Потом туман начал сгущаться, поднялся ветер, он начал гнать клочья тумана, мять и лепить их. Сгустившийся туман превратился в воронку торнадо. Потом уменьшился и упал в протянутые руки богини. Температура на поляне резко упала. Воронка превратилась в подобие штопора, который тут же замерз и лежал в руках Кали, сверкая гранями.
  - Да будет так! - протяжно пропела богиня. И мир вокруг начал рушиться.
   Калина пришла в себя от плача Катюши, который стал значительно громче. Открыв глаза, еще раз посмотрела вокруг, но за время то ли сна, то обморока, ничего вокруг не изменилось.
  Женщина, стоявшая у окна, вдруг развернулась и в упор посмотрела на Калину. Потом подошла к Кате и ударила девочку по лицу. Кольцо с камнем оставило у девочки на щеке кровавую царапину, но удар сделал свое дело: девочка ненадолго замолчала. Голова у Калины пошла кругом. Женщина, похожая на маму Катерины, вела себя совсем не как мама.
  -Где ключ и фото? А ну не отворачиваться! Я тебя спрашиваю, где ключ...
  -Я не знаю, тетя Рита, - расплакалась Катя, - не бей меня, я ничего не знаю!
  -Опять врешь! Мало я тебя учила! Ну мерзавка, если ты сейчас...
  -Ключ у меня, -наконец сообразив что происходит вмешалась в разговор Калина, - оставь девочку в покое!
   Постукивая каблучками, женщина подошла к Калине. Несчастная пленница от страха, что ее сейчас ударят, зажмурилась, но надменная красотка только коротко потребовала у Калины ключ-ложку. С трудом приподнявшись, Калина нащупала ключ в кармане и отдала его странной женщине.
  - А где фото? - вкрадчиво поинтересовалась лже-Инга, - Ты опять решила меня кинуть? Мало тебе Харбина? Петька, - вдруг взвизгнула она, - что мне делать? Эта дура не отдает фотографию!
  - Не отдает, так и не требуй, зачем тебе этот кусок бумаги, тем более старой?
  - Не лезь туда, в чем ты не бум-бум! - зло зыркнула на мужчину красотка, - там слова какие-то на старой фотографии написаны. Без них никак! А эта дура молчит!
  - Да ты ей и сказать-то не даешь! Дай я попробую! Милочка, - обратился мужчина к Калине, - отдай нам фотографию! Тебе она ни к чему, а Ритке она дорога как память!
  - У меня нет фотографии, она осталась у Игоря!
  - Тьфу ты, пропасть, - заверещала Рита, - и братец мой тоже здесь замешан! Ладно, попытаемся открыть без фотки. Надо только, чтобы эта пискля проклятая замолчала!
   Женщина и мужчина отошли к окну. Мужчина вертел ключ и что-то недовольно бубнил, женщина молчала, а потом залилась неожиданно странным и высоким смехом. Совещание продолжалось минут десять, потом Кате и Калине велели подняться и идти вперед. На улице было темно, но Калина все же увидела, куда их ведут. Конечной точкой, вероятно, был все тот же двор на Семеновской, куда привела ее линия. Офис, в котором пришла в себя Калина, находился в соседнем дворе. Так что идти долго не пришлось. Как уже говорилось двор был небольшой. Почти все жилые здания были разрушены, лишь сбоку от входа стояла кондитерская. Яркие краски кондитерской смотрелись странно на фоне развалин окружавших ее. Луна ярко освещала двор, и Калине было видно все до мельчайших подробностей. Калина и днем бы не разобралась в руинах, в которых лежал двор, но мужчина уверенно повел пленниц к цели. Маргарита держала за руку Катю, а Петр Калину. Развалины дома не обещали никаких сюрпризов, но мужчина уверенно повел свою женскую команду вперед, налево и вглубь. Не прошло и пяти минут, как Петр открыл какую-то дверь в стене, и все четверо стали спускаться вниз. Ступеньки кончились, и мужчина велел всем пригнуться и войти под своды разрушенной стены. За стеной снова оказались ступеньки, и дорогу перегородила дверь. Ложка-ключ сразу же вошла в замочную скважину, но это было все....Как ни старался Петр, ключ не проворачивался. Он вытащил ключ и долго чистил замочную скважину. Лунный свет чуть-чуть проникал в помещение, но помогал мало, и мужчина злился и ругал сообщницу последними словами. Не выдержав, та вырвала ключ и снова вставила его.
  Увидев, что сообщники увлеклись отпиранием дверей, Калина подумала, что неплохо бы попытаться убежать, но тут же ощутила в свободной руке холод амулета власти, который напомнил ей о том, что она не только Кали, богиня плодородия, но и богиня мщения. Поймав взгляд Кати, Калина улыбнулась девочке и спокойно выдернула руку из потных пальцев Петра.
  - Можно я успокою Катю, - спросила она мужчину, - вы не бойтесь, мы не убежим!
  Петр равнодушно кивнул. Меньше всего он сейчас думал о своих пленницах. Он бы даже отпустил их, если бы не странная ненависть Риты, которую та питала к своей племяннице.
  - Уйдите в сторону и не мешайте, - повелительно проговорила Маргарита, - и чтобы не звука! Убью на месте того, кто издаст хоть звук, - и тетушка с ненавистью покосилась на свою маленькую племянницу. - Мое имя начинается на букву 'Р', и все в этом подвале принадлежит мне! Я последняя из Демидовых!
  - Я тоже Демидова, - вдруг дерзко закричала пришедшая в себя Катюша, - я Катя Демидова!
  - Ты ублюдок, - затряслась в приступе ненависти Рита, - ты не имеешь права носить эту фамилию! Твое имя начинается не на ту букву! - Рита так толкнула Катю, что девочка отлетела к стене подвала.
  - Да ты что, совсем охренела? - бросился к подельнице Петр, - Нет, я с тобой с ума сойду! Или открывай дверь, или дай это сделать мне! Слишком многое поставлено на карту, чтобы вот так просто...
  
  Глава 15.Развязка
  
  - Ничего не получится, - злобно прошептала Рита, пиная старую дверь, - фотки-то нет!
  - Да причем здесь фотография? - с отвращением посмотрев на Риту, спросил мужчина, - я тебя уже несколько раз спрашивал, а ты обещала объяснить попозже! Говори уже, теперь торопиться некуда!
  - Да не нужна мне фотография, я не из тех дур, которые трясутся от сентиментальности и роняют слезы!
  - Слушай, а нельзя ли ближе к теме? Здесь, в этом филиале городской свалки, конечно, нас никто не услышит, но дышать этим воздухом я уже не могу!
  - Можно подумать, я балдею от этого воздуха! Давай вернемся назад, в офис, и там поговорим!
  - Ну нет, время двигается к утру! Не дай Бог нас кто-то увидит! Тут всякие личности шатаются, еще пристанут - делись с ними потом!
  - Ну тогда не мешай мне рассказывать! Я тут бабку Римму недавно разыграла, да ты знаешь, сам платье из театра мне приволок, и она подтвердила, что с другой стороны фотографии написаны какие-то слова. Без этих слов дверь не откроется!
  - Бред какой-то, тайны пирамиды, вперемешку с приключениями графа Монтекристо! Ты что, эти слова будешь шептать в замочную скважину?
  - Ты Петька, меня совсем дурой считаешь? Там на фотографии моя родная прабабка Ирма. Она оставила как бы инструкцию для тех, кто захочет открыть дверь! Бабка Римма знает эти слова, но мне их не сказала, как я ни наводила ее на эту мысль. Когда я ее спросила уже прямым текстом про эту инструкцию, она удивилась и сказала, что я, то есть бабка Ирма, которую я изображала, сама придумала эту инструкцию. Пришлось мне свернуть разговор и уйти! Не могла же я изображать забывчивого призрака!
  - Ну и что нам теперь делать? Может, ты брата своего как-то сюда заманишь?
  - Он не такой доверчивый, как эта идиотка Калина. Да и потом, как ты это представляешь? Сейчас он на судне, нам что, ждать до следующей ночи, а потом...
  - Да, ты права! Нам еще надо подумать, что с этими клушами делать, они теперь бесполезный балласт!
  - Я знаю точно, что сделаю с одной из них, - злобно сверкнув глазами, зловеще протянула Рита, - столько лет мечтала об этом, особенно, когда она болела, а Инге надо было на работу, и она оставляла меня с этой пискухой! Ты займись Калиной, а я разберусь с этой, причем прямо сейчас! Благо здесь в развалинах ее долго никто не найдет! А ну, дрянь маленькая, пошли, - Рита дернула Катеньку за руку, пытаясь оторвать ее от Калины, - пошли, я тебе говорю!
  - Нет, - закричала Калина, пытаясь еще как-то спасти ситуацию, - не трогай ее, я помню слова, которые были написаны на обороте фотографии! Я скажу их вам, только пообещайте не трогать Катюшу!
  - Ты? - прищурилась Рита, - Ну-ну, давай, говори!
  - Мне нужна гарантия, что вы ничего не сделаете с девочкой!
  - Ты бы о себе лучше подумала! Тоже мне защитница обездоленных и угнетенных! Королева помойки! Что вылупилась? Я все про тебя знаю, расспросила окружающих, они мне такое про тебя порассказали! Что нравится капаться в нечистотах, которые жители дома сбрасывают в канализацию, а?
  - Не смей кричать на тетю Калину, - вдруг вступила в разговор Катя, - она хорошая!
  - Ну конечно, хорошая, если тебя, дрянь этакую, терпит!
  - Короче, - вступил в разговор Петр, - кончайте базар! Надо что-то делать!
  Говори, что было написано на фотографии, - недовольно обратился он к Калине, - надо кончать с этим филиалом психушки!
  - Нет, - заупрямилась Калина, - мне нужна гарантия, что с Катей ничего не случится!
  - Хорошо, я обещаю, что девчонка останется цела и невредима!
  - Нет, я вам не верю! Посмотри на ее тетю, она не согласна с тобой и вряд ли выполнит обещание!
  - Хорошо, - согласился мужчина, - что ты предлагаешь? Только давай думай быстрей, я больше не могу дышать этими миазмами!
  - Я все продумала, - торопливо проговорила Калина, - сейчас мы выйдем наружу и вы вызовете такси. Только в тот момент, когда Катюша сядет в салон машины, я расскажу вам то, что было написано на фото!
  - Да кому ты веришь, - закричала Рита, - она отправит Катьку домой и ничего нам не скажет!
  - Я пообещала, - тихо сказала Калина, - и выполню свое обещание! К тому же, я по-прежнему останусь одна, а вас будет двое!
  - Ну смотри! Петька, пока мерзавка здесь - это какой-то рычаг, на который мы можем нажимать, если эта учительша заартачится, а если Катьки не будет? Подумай хорошенько, прежде чем идти на поводу у этой...
  - Замолчите все, - вдруг зашептал Петр, - кто-то идет сюда!
  Во двор вошла развеселая компания из пяти человек, но, увидев, что территория занята, они тут же ретировались.
  - Так мы никогда ничего не решим, - снова заговорил Петр, - Я беру дело в свои руки. Сейчас вызываем такси и отправляем девочку. Я бы хотел завершить все это до утра.
  Такси прибыло через пятнадцать минут. Калина посадила Катю в такси и вздохнула свободно. Что бы теперь не произошло, малышка в безопасности. Она не могла растолковать Кате, что ей делать дальше, похитители были настороже, но все же успела шепнуть:
  - Позвони тете Тане, Максим знает телефон!
  Отправив Катю, Калина медленно подошла к мужчине и женщине.
  - Ну что же, - подвел итог Петр, - мы выполнили то, о чем ты просила, теперь дело за тобой!
  - И не вздумай морочить нам голову, - встряла Рита, - и в случае чего мы всегда можем достать Катюху, не забывай, что я ее родная тетка! Если что, поверят мне, а не тебе и не ей! А то захочу, вообще выдам себя за Ингу, попробуй докажи, что я - это не она! У меня и документики имеются на ее имя!
  - Рита, кончай балаболить! Ну что, - обратился Петр к Калине, - идем?
  - Идем, - вздохнула Калина, - я выполню обещание.
  Небо уже посветлело, и люди поспешили войти в развалины.
  Через несколько минут они опять стояли перед дверью.
  - Ну, - обратилась Рита к Калине, - говори, что же ты молчишь?
  - Я вспоминаю слова, - медленно проговорила Калина, - боюсь ошибиться, поэтому надо вспомнить все до единой запятой!
  - Вспоминай, но побыстрей, - беспокойно оглянулся Петр, - уже почти утро!
  - Хорошо, - обреченно согласилась Калина,- там было написано про кирпичи.
  - Что? - удивилась Рита, - какие кирпичи? Что ты несешь?
  - Не мешай, - перебил ее Петр, - пусть вспоминает! Говори, Калина, мы тебя слушаем!
  - Там было написано примерно следующее 'Столько кирпичей, сколько людей на фото. Прибавь к годам девочек, годы мальчика. То, что получится, запомни и это число отсчитай сверху от пяти кирпичей. Кирпичи найдешь легко, они окрашены китайской краской и не сотрутся. Когда отсчитаешь, нажми сначала на три посредине, а потом на два по бокам'.
  - Что за бред, - рассердилась Рита, - я сама добывала эту фотографию, но ничего подобного там не было написано. И вообще, там были не русские буквы, а иероглифы.
  - Нет, - отрицательно покачала головой Калина, - надпись была на русском! Только буквы были написаны на китайский манер - не в строчку, а сверху вниз, и чернила расплылись. Нужно было много терпения, чтобы разобрать, что там написано.
  - Нет, - закапризничала Рита, - врет она все, не верь ей, Петя! Я видела обратную сторону фото, это были иероглифы.
  Калина промолчала, не имело смысла спорить с истеричной бабой, к тому же Петр не обратил никакого внимания на последние слова Риты, он шарил глазами по стене в поисках кирпичей, помеченных краской. Это было почти безнадежное занятие. Писавший на обратной стороне фото был уверен, что дом и подвал, о котором идет речь, будут стоять вечно, а вокруг были руины. Наконец усилия Петра вроде бы увенчались успехом.
  - Вот эти кирпичики, нашел! Ритка, говори, сколько лет было детям изображенным на фото?
  - Это о ком же речь? - задумалась Рита, - и бабке или прабабке?
  - На фото изображены Ирма, Игорь старший и их дети, Илона, Раиса и Игорь младший, - подсказала Калина.
  - Что ты лезешь с грязными ногами в душу, - разозлилась вдруг Маргарита, - что ты знаешь о моей семье?
  - Только то, что рассказала нам с Игорем бабушка Римма.
  - Понятненько, - зашипела Рита, - с Игорешей спелась! Ну-ну, в родственницы набиваешься? То-то я гляжу, что ты в последнее время...
  - Значит так, - всерьез разозлился Петр, - или ты говоришь мне сейчас, сколько лет детям, изображенным на фото, или я все бросаю и ухожу! Мне эта история давно поперек горла стоит!
  - Хорошо, Петечка, - заюлила Рита, - я сейчас подсчитаю! Так, если мне сейчас, - женщина покосилась в сторону Петра,- ну не важно, сколько мне, главное сколько им тогда было! Сейчас, сейчас, - женщина начала что-то лихорадочно подсчитывать в уме, но у нее никак не получалось, и она начала злиться, - эй ты, родственница будущая, может, ты скажешь, сколько лет им было? Хотя куда тебе, ты кроме нот и знаков-то других не знаешь! Ну, чего молчишь?
  - Мальчику было шесть лет, а девочкам по пять.
  - И почему ты это решила? На фото совсем не понятно, сколько им лет! Признайся, что назвала первые попавшиеся цифры, - ревниво предположила Рита, - ну признайся!
  - На фото внизу была подпись: 'Харбин. Фотосалон Соболева.1937 год'. Мальчик, если мне не изменяет память, родился в 1931-м году, а Илона и Раиса - в 1932-м. Вот и вся математика.
  - Но, - попыталась сказать еще какую-то гадость Рита, однако Петр со злобой перебил подружку.
  - Заткнешься ты сегодня? Значит, шесть прибавить к пяти - будет одиннадцать! Отсчитываем от пяти верхних кирпичей одиннадцать вниз. Нажимаем... нет, ничего не получается! - Петр вопросительно посмотрел на Калину, Калина хотела что-то ответить, но в разговор опять влезла Рита:
  - Что я тебе говорила, - начала кричать она, - кому ты веришь...
  - Я понял, - не обратив внимание на слова Риты, осторожно прошептал мужчина, - девочек-то было двое, они близняшки! Нужно к шести прибавить два раза по пять и будет...
  - Шестнадцать, - с восторгом закричала Рита, - отсчитывай скорее!
  - Три посредине, два по бокам! - сосредоточенно шептал Петр, отсчитывая кирпичи, - нажимаю!
  Но и на этот раз у Петра ничего не получилось. Теперь и он покосился на Калину со злобой и недоверием.
  - В чем дело, - процедил он сквозь зубы, - ты, что, шутишь со мной? Смотри у меня, ведь если...
  - А от какого кирпича вы отсчитывали? - прервала готовые вырваться угрозы Калина.
  - Как от какого, - удивился Петр, - от третьего - он посредине, видишь, помечен зеленой краской!
  - Нет, я думаю, это неправильно! Нужно считать от первого, вероятно, это кирпич Игоря Демидова-старшего, того, от кого пошел род!
  - Ну, это вопрос спорный, - не выдержала Маргарита, - мать, по-моему, главней, а мать - это Ирма, и идет она под номером...
  - Получается! - закричал мужчина, - три кирпича посредине вдавились, теперь еще два по краям! И что? Почему больше ничего не происходит? О, Господи!
   Кирпичи разошлись, дверь заскрипела, а потом медленно упала к ногам людей и за ней оказался маленький коридорчик, заканчивающийся новой дверью. Петр подошел и подергал дверь.
  Раздался щелчок, но дверь не открывалась. Наконец, Петр догадался сам:
  - А ключ-то на что? - засмеялся он, вставляя ключ в замочную скважину.
   Понадобилось много усилий, прежде чем дверь поддалась. Время сделало свое дело. Грязь и многолетняя пыль, в том числе и накопившаяся, оттого что дом был в развалинах, сделали свое дело.
  - Слушай, ты мужчина или кто, - взвилась Рита, - дверь какую-то открыть не можешь! Давай я попробую!
  - Не мешай! Еще чуть-чуть, и все, все! Я открыл!
   Оттолкнув мужчину, женщина первой бросилась в подвал. Следом за ней вошли Петр и Калина. Но Рита тут же остановилась, вокруг была непроглядная темнота.
  - Фу, как здесь воняет и темно, как у негра в... Фонарь-то мы с тобой не взяли!!!
  - Ладно, давай попробую посветить сотовым! Ничего не видно!
  - Сейчас я свой телефон включу, слушай ты, Калинка-малинка, у тебя сотовый есть?
  - Нет, я его дома оставила!
  - Все у тебя не как у людей! Ну ладно, обойдемся без тебя!
   Мужчина посветил фонариком на сотовом телефоне, то же самое сделала и Рита. Все было так, как рассказывала бабушка Римма, все лежало на своих местах, но воспользоваться вещами, лежащими на полках и столах, не представлялось возможным. Время и сырость сделали свое дело.
  - Ритка, кончай болтать, давай ищи шкатулку, а то не дай Бог, еще что-нибудь на голову свалится! Как здесь все-таки воняет!
  - Бабка Римма говорила, что кроме шкатулки она здесь хранила другие семейные ценности!
  - Это какие еще?
  - Да откуда я знаю? Я и не расспрашивала особенно, думала своими глазами все увижу! Может, за фонарем сбегаешь?
  - Куда? В магазин?
  - Почему в магазин, а что, в офисе у тебя нет никакого фонаря?
  - Нет. Я думал ты об этом позаботишься!
  - А я думала... Ну да ладно, давай искать наощупь!
  - Коробку какую-то нашел! Нет, это не то, это какие-то ложки, вилки и ножи!
  - Наверное, столовый сервиз из серебра, бабка что-то про него говорила!
  Давай сюда, что ты там копаешься? Что, драгоценности по карманам распихиваешь?
  - Какие драгоценности, здесь... фотографии! Смотреть будешь?
  - Совсем с ума сошел? Я драгоценности хочу! Это мое наследство!
  - А как же я?
  - Миллион раз с тобой на эту тему говорили! Поделюсь я с тобой, не дрейфь, только найди мне эту шкатулку! Что ты ругаешься?
  - Мне на ногу упало что-то тяжелое, будешь мне теперь больничный оплачивать!
  - Все оплачу, Петенька, ищи шкатулку!
  - А ты почему не ищешь?
  - Я за родственницей нашей будущей слежу, чтобы ничего не стибрила! А то скажет потом, что это подарок к ее свадьбе!
  - Слушай, тебе не кажется, что стало чуть-чуть светлее?
  - Кажется, ищи, не отвлекайся! Что это такое? Это что, скелет? Ты скелет приволок?
  - Дура, это портновский манекен, у моей бабушки такой был в квартире, тоже барахло всякое берегла!
  - Петька, это что за шкаф?
  - Это называется буфет!
  - Смешно! Буфет - это же место, где еду продают?!
  - Ритка, не мешай, лучше посмотри, что лежит в этом буфете!
  - Ой, мамочка, на меня мыши бросились! Ты что, специально меня сюда послал?
  - Дура, они не на тебя бросились, а от тебя!
  - Как хочешь, сам ищи там! Я боюсь!
  - Тогда не мешай мне, вот сядь сюда на диванчик и Калину рядом усади! Кстати, где она? Калина, ты где?
  - Здесь, сижу на стуле!
  - Вот дура, - засмеялась Рита, - если бы со мной такое случилось, я давно бы уже смылась отсюда!
  - Нашел, - вдруг донеслось от буфета, - я нашел шкатулку!
  - Где, - подскочила Рита, - я сейчас... Вот же дьявол, я провалилась в этот проклятый диван! Петька, вытащи меня отсюда, вдруг тут в диване какая-нибудь живность живет! Петька!
   Шкатулку долго не могли найти, наконец, в ящиках старого, растрескавшегося шкафчика, который раньше назывался 'горкой', нашелся заветный ящичек.
   -Ну где ты, - прокричал Петр, - иди сюда, я нашел!
  - Сам иди сюда, ты что, не слышишь - я застряла тут!
  - Вечно у тебя, Ритка, все не слава Богу, я шкатулку нашел, а ты... Вот сейчас брошу вас здесь и уйду!
  - Я тебе брошу, - закричала, вырвавшись наконец из влажных недр дивана Маргарита, - давай сюда шкатулку! Мама, по мне кто-то ползет - завизжала вдруг она, - сбрось его, он меня укусит!
  - Кто? - подошел к визжащей женщине Петр, - кто укусит? Мышь?
  - Какая мышь, паук, паук по мне ползет! Ненавижу этот подвал! Давай сюда шкатулку и пошли отсюда!
   Похитительница с раздражением пнула какой то предмет, попавшийся ей под ноги, а Калина подошла ближе. Увидев Калину, Рита угрожающе подняла руку и зашипела.
  - А ты не хочешь посмотреть, что внутри? - спросил Петр у Риты.
  - Конечно, хочу, но здесь так темно! А ты можешь ее открыть?
  - Сейчас попробую! Вот это запор! Никак не могу открыть!
  - Может, об пол ее бросишь?
  - А если драгоценности разобьются?
  - Это мои драгоценности, что хочу с ними, то и делаю! Говорю тебе, бросай!
  - Ну, хорошо, сейчас! Нет, ничего не получается!
   Ящичек был заперт на ключ и не хотел открываться. Петр даже бросил его об пол, надеясь, что сундучок рассыплется, но раньше вещи умели делать на совесть. Будь у Петра еще несколько минут, он бы что-нибудь придумал, но вблизи послышался звук милицейской сирены.
   -Давай еще раз! И раз...
  - Нет, надо уходить отсюда!
  - Это почему еще?
  - Ты что, не слышишь?
  - Что?
  - Милицейская машина завывает!
  - И что?
  - А то, что уходить отсюда надо!
  - Это почему еще? Все в этом подвале принадлежит мне, я наследница!
  - Да задолбала ты меня своими напоминаниями, что ты наследница!
  - А ты что, завидуешь?
  - Чему? Тому, что тебя сейчас в камеру сволокут?
  - Почему бы это? Я не делаю ничего плохого. Это вещи моей родной прабабки!
  - Ты что, совсем того? Забыла, что эти амбалы по твоему приказу с Катькой сделали?
  - А что они сделали? Я велела им ее убить, а они ее только покалечили! Надо было мне самой...
  - Нет, ты не понимаешь, ты столько наделала, что в жизнь не разгрести!
  - А что это ты, милок, все на меня сваливаешь? Если менты придут, я одна отдуваться не буду! Я про тебя все скажу! Эй, Калина, - обратилась Маргарита к женщине, - свидетельницей будешь! Похищал-то тебя Петька!
  - Все, Ритка, давай делать ноги, на, держи свою шкатулку и пошли отсюда!
  - Что, прямо так все здесь и бросим? А вдруг тут еще что-то ценное есть?
  - Дура, если в тюрьму сядем, нам все это не понадобится!
  - Ты не понимаешь, здесь вещи столетней давности!
  - Я ухожу, а ты, если хочешь, оставайся со своими ценностями!
  - Ну хорошо, пойдем!
   Похитители поспешно двинулись к выходу, Рите что-то сказал на ухо мужчина, она засмеялась и, кивнув, ускорила шаг. Оглядев подвал, мужчина двинулся вперед к двери, пленница последовала за ним, но не тут-то было: свет сотового резко погас, дверь захлопнулась, и Калина осталась в темноте.Дверь заперли на ключ. Женщина от страха закричала. Время шло, но сколько его прошло, Калина не знала. Может минута, а может час. Успокоившись, Калина огляделась вокруг, в комнате действительно посветлело. Лучи утреннего солнца попадали в подвальное помещение через несколько прорех в стене. Калина огляделась вокруг. Ей стало больно и обидно, что семейные ценности, пролежавшие более полувека в забвении, оказались никому не нужными. Более незлобивого человека, чем Калина наверно нельзя было сыскать на всей земле, но сегодня с Калиной вдруг что-то произошло. Стрела тяжелой ненависти, как судорога, волной прошла по телу Калины. Калина встала, ее тело вдруг отяжелело настолько, что невозможно было двинуть ни рукой, ни ногой. Потом это ощущение прошло, тяжесть осталась лишь в руке. Осторожно согнув руку в локте, Калина поднесла ее близко к глазам. Ее ладонь сжимала разящий знак власти. Амулет был скручен, как спираль, переливался белыми и сверкающими гранями, а конец его был заострен. Калина подняла руку чуть выше своего сердца. Богиня Кали подавила сейчас все ее естество и жаждала мщения. Мир перед глазами Калины превратился в белую сверкающую пелену. Она ничего не видела и в то же время видела все. Ей не составило труда проследить путь двоих похитителей. Они ехали к аэропорту. Кали-На дождалась, когда парочка прошла регистрацию, и подняла руку со знаком власти. Рита была весела, напевала песенку и подскакивала от нетерпения - так ее хотелось быстрей оказаться в самолете, как вдруг схватилась за сердце. Кали-На хотела пронзить сердце преступницы до конца, но Калина неимоверным усилием вырвалась из-под власти Кали-Ны и опустила руку вниз. Она знала, что в аэропорту вокруг Риты сейчас собрались люди. Помощь подоспела вовремя.
  Через несколько часов Рита пришла в себя. Но от прежней Риты в ней больше ничего не осталось. Те несколько минут, когда ее мозг оставался без кислорода, сделали свое дело. Мозг Риты окутала щадящая пелена забвения. А Петр улетел туда, куда и планировал. Несчастье с подельницей лишь подстегнуло его к решительным действиям. Переведя дух, Калина села на пол и расслабилась. Она могла одним усилием мысли разнести подвал в клочья, но не захотела. Слишком тяжел был этот подарок Мей Ло. Внезапно за дверью послышался шум: кто-то шел на таран. К счастью, время сделало свое дело: древесиной стала трухлявой, и дверь поддалась очень скоро. Дверь сломали, и в подвал ворвался Игорь. Вместе с ним на выручку приехали друзья, с которыми Игорь ходил в море. Катя добралась домой на такси, целая и невредимая, и передала Максиму просьбу Калины. Своим спасением Калина была обязана Максиму и его памяти. Бросив лишь один взгляд на записку, Максим запомнил ее содержание и пересказал встревоженной Тане. Таня вызвала милицию, а потом дозвонилась, наконец, до Игоря Катя. Игорь, обзвонив друзей, кинулся спасать Калину. Игорь с друзьями и милиция прибыли одновременно. Следом за ними прибыла скорая помощь. Похитителей не поймали, а Калина от услуг скорой помощи отказалась.
  
  
  Глава 16.Рассказ Игоря
  
  Придя в себя, Калина вспомнила о своем обещании прабабушке Римме, но выполнять обещанное было уже не перед кем. В ту роковую ночь прабабушка умерла. Почерневший от горя Игорь похоронил бабушку. Риту увезли в больницу. Она никак не могла вспомнить, кто она такая. Ее поразила та же участь, какую она уготовила для Кати. Только Катя, в конце концов, вспомнила все, а Рита осталась в плену забвения на долгие годы. Врачи ничего не могли пообещать. Она могла остаться такой на всю жизнь, а могла вспомнить все завтра же или через месяц. Прошел месяц. Кончился туманный и дождливый июнь, и в город пришло лето. В июле Калина вместе с Игорем и детьми съездила в Далянь. Ездила она в качестве туристки. С помогаечным бизнесом было покончено. Запахи перестали преследовать женщину, она излечилась полностью. Настал август - последний месяц летних каникул. Калина отправила Максима к маме в Уссурийск, а Катю увезли в санаторий для детей с ослабленным здоровьем. И только тогда Калина потребовала объяснений по поводу всего произошедшего от Игоря. Конечно, она была флегматиком, но сверхтерпением все же не отличалась. До последнего момента женщина надеялась, что Игорь сам заведет разговор о том, что произошло. Но мужчина молчал, и тогда Калина решила потребовать объяснения сама. Вообще, за последнее время с Калиной произошли коренные изменения. Самым главным было то, что она научилась говорить слово 'нет' тем людям, которые беззастенчиво эксплуатировали ее, зная о ее интеллигентности и мягкости характера. Изменения, произошедшие в Калине, стали для них неприятным сюрпризом. Оказалось, что Калина зря обижалась на Мей Ло, старую монахиню из монастыря 'Гуаньинь' в Суйфэньхэ. Мей Ло сдержала свое обещание. Калину давно ждал подарок, на который она обратила внимание лишь случайно и то спустя много времени, после того как подарок был уже вручен.
  Однажды, вытирая пыль на книжной полке, Калина наткнулась на рисунок, который привезла из Суньфэньхэ. Она хотела развернуть рисунок и в тысячный раз полюбоваться на изображение, но что-то задержало ее внимание. На обратной стороне рисунка, где был изображен мужчина, похожий на Игоря, проявились письмена. Калина могла поклясться, что раньше никакого текста на этой стороне листа не было. Впрочем, все бывает, рассеянная женщина могла и не заметить бледной вязи букв, написанных в китайском стиле, сверху вниз, но на русском языке. Калина читала текст-заклинание раз за разом и с каждым прочтением ей казалось, что вокруг нее рвутся толстые просмоленные канаты, давно и прочно опутавшие ее и мешавшие ей жить. Выучив текст наизусть и почувствовав на себе его силу, Калина даже помогла своим немногочисленным подругам и знакомым освободиться от тех пут, что столько лет стягивали тело, мысли и поступки. Если кому-то хочется избавиться от людей-паразитов, сосущих вашу жизнь, воспользуйтесь и вы заклинанием старого монаха. Текст заклинания прилагается к нашей правдивой истории. Попробуйте - не пожалеете!
   Был теплый летний вечер, парочка сидела в летнем кафе и смотрела на море. Игорь долго молчал, а когда, наконец, заговорил, то не останавливался, пока не рассказал все до конца.
   -Рита и Инга, - откашлявшись, начал рассказывать он,- внешне были копией друг друга, но только внешне. В детстве они были как две стороны медали, все плохое - это Рита, все хорошее - Инга. Инга до безумия любила сестру, Рита пользовалась этим вовсю. У Риты было три мужа, у Инги - один. Но и этого одного Рита попыталась прибрать к рукам, помешало лишь рождение Катюши. Борис категорически отказался бросить Ингу и уехать с Ритой. Узнав, что девочку назвали Катей, Рита возненавидела девочку, обозвав ее ублюдком. Объясняла она это тем, что родители девочки нарушили семейную традицию. Но Борис знал, что дело совсем не в этом. Когда, Рита поняла, что Борис не собирается бросать семью, она в слезах рассказала сестре о том, что Борис домогался ее. Правдивый рассказ Бориса о том, что произошло на самом деле, Инга не захотела слушать. Борис ушел, Инга и Рита продолжали жить, как и жили раньше, вместе. У Инги была престижная работа, позволяющая содержать Катюшу и сестру. Рита не работала, стреляя деньги у сестры. Но для роскошной жизни, той, о которой Рита всегда мечтала, денег, которые приносила в семью Инга, было мало. Год назад Инга познакомилась с бизнесменом, офис которого находится на Семеновской. Бизнесмена звали Петром. Однажды, в пивной, разговорившись со старичком, всю жизнь прожившим на Семеновской, Петр узнает историю о семье Демидовых, о подвале, ключе-ложке и кладе. Иван Павлович был в юности другом мальчика Игоря, увезенного однажды ночью в неизвестном направлении. Петр слушал рассказ старичка вполуха, пока повествование не дошло до шкатулки. Дедок даже повел Петра к тем руинам, где раньше была квартира Демидовых, и под которой, предположительно, находился подвал. С трудом узнав о тех, кто остался в живых из семьи Демидовых, Петр знакомится с Ритой и предлагает ей пятьдесят процентов, если шкатулка будет найдена. Зерно упало на благодатную почву. Рита давно ненавидела ту жизнь, которую влачила, ненавидела Ингу, свою зависимость от нее, но больше всего ненавидела племянницу, которая с каждым годом все больше и больше становилась похожа на Бориса. У Риты уже больше не было сил скрывать эту ненависть, при каждом удобном случае она унижала Катю, а иногда и била. Мать была глуха к жалобам дочери, так же как была глуха к словам ее отца. Сестра для нее была как свет в окошке. Рита оказалась вынуждена рассказать Инге историю со шкатулкой. Инга отнеслась к этому как к сказке, но согласилась поехать в Харбин. В Харбине Рита познакомилась с китайцем, для которого не было ничего невозможного. Через сутки у Риты уже был адрес родственников подруги-китаянки Ирмы. Теперь дело было за малым: убедить родственников умершей подруги, что Рита и Инга являются наследницами Ирмы. Тут оказалась кстати фотография прошлых лет, которую Инга выпросила перед поездкой у прабабки Риммы. Похожая фотография хранилась все эти годы у родственников подруги. К моменту отъезда заветный ключ оказался в руках у сестер. Но возникла другая проблема: китаец, организовавший встречу, заломил за свои услуги непомерную цену, таких денег у Инги не было. Совсем недавно она купила новую квартиру. Китаец остался очень недоволен той суммой, которую предложили ему сестры. И перед самым отъездом организовал нападение. Спасло сестер только то, что руководитель группы хорошо говорил по-китайски и пообещал уладить ситуацию. Несколько часов до отъезда были ужасными, путешественницам пришлось прятаться в номере у руководителя группы. Все это так подействовало на Катюшу, что, даже вернувшись домой, во Владивосток, она еще долго вздрагивала при виде любого китайца, встретившегося ей на пути. Тайком от Инги Рита зашила ключ в дно сумки. При переходе границы произошло недоразумение с сумками, и у Инги оказалась сумка Калины. Сумка принадлежала Рите, и поэтому, приехав, домой, Инга отдала сумку сестре, даже не заглянув в нее. Рита, как всякий человек с нечистой совестью, заподозрила сестру в нечестности. Весь месяц она следила за сестрой, надеясь застать ее в тот момент, когда Инга попытается воспользоваться ключом. Инга даже не подозревала о мыслях, которые вертелись в голове ее сестры. Она уже и забыла о злополучной поездке. Бизнес Инги был отчасти связан с Китаем, и поэтому через месяц она снова поехала туда, но теперь маршрут у нее короче. У Инги были дела в Суйфэньхэ. Недоверчивая Рита увязалась за сестрой. В ресторане Рита наткнулась на того китайца, который помог в поиске ключа, но не предупредила сестру, а наоборот, спряталась в толпе. Во время дискотеки в сполохах светомузыки китаец убил Риту и, забрав у нее сумочку, скрылся. Сестры по-прежнему очень похожи, И поэтому руководитель группы сразу не смог назвать имя убитой. Он не знал, кто перед ним: Рита или Инга. У Риты не было способностей сестры, но считала она хорошо. И соображала очень быстро. И поэтому, изобразив приличествующую моменту скорбь, назвала себя Ингой, а убитую - Ритой. Лже-Инга понимала: останься она Ритой, квартира и все сбережения Инги достанутся Катерине. Еще Рита понимала, что Катю ей не обмануть, и поэтому, вернувшись домой, забрала все самое ценное из квартиры, сняла все деньги со счета и исчезла, так и не вернувшись домой. Первое время Рита жила в гостинице, но деньги утекали, а взяться новым было неоткуда, и поэтому Рита поселилась у Петра. Мужчина не был очень доволен такой перспективой, но смирился.
   Игорь воспитывался в детском доме, плохо знал сестер, даже различал их с трудом и в их проблемы вникал лишь поверхностно. Поэтому ему даже в голову не могло придти, что главной движущей силой в этой истории является Рита.
  Злополучная сумка долго валялась забытой, пока Рите не пришло в голову еще раз поинтересоваться ее содержимым. Вытряхнув все из сумки, Рита увидела чужие вещи и наткнулась на квитанцию. На ней была указана турфирма, сумма, которую уплатила Калина, и фамилия Калины. И тут в первый раз в голову Риты закралась мысль, что она зря подозревала сестру. Но Рита была очень упряма и не любила отказываться от подозрений, которые пришли в ее красивую голову. Она думала, что Инга могла поделиться с Катей информацией о том, где спрятан ключ. Рита запугивала девочку по телефону, но добилась только того, что девочка убежала из квартиры. Но ключа-то нет! Еще Риту волновал вопрос квартиры. Пока в ней жила Катя, Рите там места не было. Рита наняла нужных людей, и Катю выманили из квартиры. Задачей убийц было устранить Катю, но что-то не сработало, Катя осталась жива, но потеряла память. Рита боялась в открытую появляться в квартире, но в ее распоряжении был целый месяц, чтобы убедиться, что ключа в квартире нет. Рите пришлось смириться с мыслью, что ключ у туристки со странным именем Калина. Ей даже не нужно было обращаться в турфирму, чтобы узнать адрес Калины: Петр нашел адрес в Интернете. Дальше дело техники. Калина в очередной раз уехала в Суйфэньхэ, и Рита устроила в квартире Калины обыск. Ключ был в квартире, но Рите, лишь один раз видевшей ключ-ложку, тяжело отличить его от других ложек. Да ей и не пришло в голову заглянуть в ящик для столовых приборов. Петр начал тяготиться соседкой с большими запросами и сомневаться в существовании ключа-ложки. Рита узнала, что Катя жива и что историей заинтересовался Игорь. Рита нервничает, Петр ворчит, а ненавистная девчонка теперь недосягаема - она живет у Калины. Рита сделала анонимный звонок в школу. Администрация отреагировала так, как и рассчитала Рита. Маленькую дрянь снова поместили в центр. Петру пришла в голову мысль, что Калина каким-то образом проникла в тайну ключа и носит его с собой. Неутомимая Рита выманила Калину в Харбин, но, когда увидела, что та приехала с подругой, со злости устроила погром в номере. Красивая идея не принесла результатов. Рита подозревает всех. Увидев, что Игорь зачастил к прабабке Римме, она решила, что бабка нашла свой ключ и Игорь хочет завладеть им. Женщина мечется по квартире Петра и упрекает сообщника в бездействии. Петр сыт по горло этой историей и готов на все, чтобы избавиться от докучливой соседки по квартире. Он приносит из местного театра платье, сшитое по моде пришлого века, и Рита едет на станцию Океанскую к прабабке. Но и этот ход тупиковый. Дело движется к кульминации. У Петра большие долги, он надеется разрешить свои проблемы, сбыв драгоценности из шкатулки, но дело стоит на месте. Кредиторы давят, Рита требует денег на роскошную жизнь, и в какой-то момент Петра осеняет. Комбинацию с похищением Кати придумал он, от Риты нужно было только согласие, которое она с удовольствием и дала. Тогда вечером они долго простояли возле дома, надеясь, что Катя выйдет погулять. Потеряв зря время, они уже совсем собрались уехать, чтобы завтра повторить попытку похищения, когда увидели Катю, выскочившую в слезах. Кстати, незадачливые похитители унесли не ту шкатулку. Это была шкатулка с любовными письмами юной Ирмы. Ирма очень дорожила этой шкатулкой и поэтому она попросила друга-китайца сделать на шкатулку замок с секретом. Шкатулка же с драгоценностями стояла на видном месте, но была такой маленькой, невзрачной и истертой от времени, что похитители не обратили на нее внимания или просто не увидели в темноте. Петр далеко улететь не успел, его арестовали, но позже отпустили с подпиской о невыезде. Главной преступницей и движущей силой всей этой истории была Рита, но для правосудия она была сейчас недоступна. Она уже несла свою кару перед тем высшим судом, приговор которого невозможно отсрочить.
  
  Глава 17. Последняя, она же снова первая.
  
  Впервые за несколько месяцев Калина заснула в радужном настроении. Все кончилось. Катя живет с Калиной и Максимом, Игорь их часто навещает и, кажется, хочет в ближайшее время сделать Калине предложение. Драгоценности Игорь хранит в банке, они пролежат там до совершеннолетия Катюши. Из шкатулки Игорь взял лишь маленькое колечко, и Калина подозревает, на чей палец оно будет надето. Засыпая, Калина лениво подумала о том, как назовет своих будущих детей: ей не очень хочется следовать традиции семьи Демидовых, но если Игорь будет настаивать, то она согласится. С этой приятной мыслью она и засыпает. Просыпается от звонка, в полудреме думает, что это звонит Игорь, но с удивлением убеждается, что это будильник. Резко вскакивает. Оглядывает комнату. Никакой Кати в комнате нет. На месте, где было кресло-кровать, по-прежнему стоял шкаф. Все еще не веря в то, что все это было лишь сном, Калина начинает спешно одеваться. На улице ветреный январь, морозно и темно. Автобус в Китай уходит рано, в три часа ночи. Калина топчется на остановке, пытаясь согреться и осмыслить несправедливость судьбы. Сон был таким ярким и реальным, а действительность серая, холодная и туманная. Клуб, в котором раньше работала Калина, теперь принадлежит ЖЭКу. Не помогли письма к призиденту, губернатору и градоначальнику. Кружок перевели в другой клуб, но дети разбежались. Нет детей, нет зарплаты и поэтому, в ближайшее время, видимо, профессия помогайки, останется единственной профессией для Калины. Подходит автобус, Калина поднимается, и тут же выбегает из него. Туристы и руководители групп с недоумением крутят головами. Варвара зовет Калину в автобус, но та стоит в оцепенении. Дело в том, что Калина увидела в автобусе Маргариту, а чуть поодаль - целую и невредимую Ингу. Рядом с ней дремала Катя. Калина в страхе. О нет! Только не все сначала! Если она сейчас сядет в автобус, то из-за стечения обстоятельств погибнет Инга. Калина сделала два шага назад, но тут же вернулась, сообразив, что если она сейчас не решится и не сядет в автобус, то никогда не встретится с Игорем. И мужчина, который был ей предназначен самой судьбой, так и не узнает, что на свете есть такая женщина Калина. Водитель автобуса сигналит, туристы возбужденно галдят, Таня призывно машет, а Калина стоит не в силах принять решение. Но выбор ей все-таки придется сделать.
  
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"