В тот самый момент, когда "цветок", обрушившись на Марс, испарил с его поверхности площадью в пятьдесят квадратных километров и глубиной в тридцать метров все, что называлось веществом, с орбиты к поверхности Марса стремительно посыпались вниз десантные "планеры", набитые под самую завязку контейнерами с индивидуальными сборками боевых десантных единиц. Несколько эскадрилий, по двадцать пятидесятиместных космоботов, при входе в орбитальную глиссаду спуска, отделились от основных потоков десантирования дивизии и, круто уйдя в разворот, скрылись за горизонтом. Их стремительный уход не остался незамеченным. На командном пункте обороны Берион-два, механически вычисляя тонгаж для пилотов группы отделившихся "планеров", системы слежения корректировали траекторию глиссады до пункта посадки. Шеф-генерал Барнсуотт, косясь в сторону командора Мэрриота, напряженно вглядывался в сферу видеопласта, пытаясь быстрее определить появление на резервном пункте посадки отделившуюся группу. Он понимал, что командор отметил некоторое изменение в стандартной процедуре десантирования, но не допускал мысли, что Мэрриот может хоть что-то знать о ее причинах. А тем более, о содержимом отделившейся группы десанта. Для Барнсуотта то, что имели на борту "планеры", было самым мощным его аргументом в борьбе за власть.

Суметь выманить у Главного штаба Вооруженных сил Консорциума их самый действенный резерв, было уже само по себе уникальной операцией. Столкнув интересы нескольких претендентов на высшие командные посты, он искусно преподнес их как вакантные, реально освобождающиеся при предстоящей стопроцентной смене власти. Все сопутствующие аргументы его визави принимали за чистую монету, тем более, что сами были готовы обмануться: так сильна была в них жажда обладания хоть каким-нибудь кусочком власти. Шеф-генерал не скупился на авансы в поддержку кандидатуры именно того, кому в данный момент пел свои обольстительные песни. Правда, для того, чтобы осуществить давнюю мечту имярек, надо сделать небольшой пустяковый маневр. Тем более, что соус для этого маневра актуален и значим, как никогда. Всего-то в состав дивизии подкрепления, якобы для гарантированного успеха операции, нужно включить две бригады нейропсихотронной защиты. Имярек, конечно, понимает, что эти две бригады послужат прекрасным доводом для поддержки его вступления во власть. Таким образом, Барнсуотт убил сразу всех зайцев. Эти зайцы, конечно, даже не догадывались, что такие же аргументы он выложил перед каждым из них. И каждый, втайне насмехаясь над соперниками, думал о своей грядущей победе.

Стоя перед сферой видеопласта, шеф-генерал одновременно следил за посадкой планеров с десантом и "планеров" с бригадами нейропсихотроников. Завидя четкий строй орбитальных космоботов, заходящих на маршевый стек запасной посадочной площадки, Барнсуотт с облегчением вздохнул. "Планеры", едва коснувшись скарановой поверхности ленточных конвейеров, тут же фиксировались на ней захватами и, постепенно снижая скорость, исчезали в широких входных отверстиях подземных ангаров.

− Кажется, высадка прошла удачно, - с изрядной долей скепсиса, насколько это было доступно его анализаторам, заметил подошедший сзади командор Мэрриот. - Даже процедура посадки, скорректированная, как я вижу, прямо по ходу, не дала сбоев. Интересно, что это была за импровизация по отделению части десанта? Нам, как партнерам по игре, не следует утаивать ее ходы. Из-за этого можно попасть в проигрышную ситуацию.

− Не стоит слишком много придавать значения мелкой тактической задаче, - хмыкнул Барнсуотт. − Я, в связи с неожиданно изменившейся ситуацией, просто решил воспользоваться шансом. Если ты заметил, твой сюрприз пришелся весьма кстати. Теперь, когда фронт противника оголен почти на всю стратегическую глубину, можно себе позволить поиграть по своим правилам. Когда дивизия развернется, я не буду ломиться в лоб. Тут есть более выгодные ходы. Обойти площадь поражения с обеих сторон, благо удара в лоб узкоглазые нас не ждут. Их там просто нет. И за несколько десятков сотен эксмаркерных секунд эту брешь им не закрыть. Я подожду, пока они, по мере возможности, переформируют имеющиеся силы за счет оголения флангов, и сделаю им там бяку. И уже с флангов закончу партию.

− Поздравляю! Замысел, достойный блестящего стратега. Если только узкоглазые не внесут в него свои коррективы.

− Думаю, у них нет на это времени. "Малыш" постарался на славу. Такого у узкоглазых нет.

− Это последняя разработка. Он на порядок мощнее любого из их вооружения. Кроме того, к "малышу" есть еще одно нелишнее дополнение. Я могу его продемонстрировать прямо сейчас. Но для этого придется повременить с наступлением дивизии. Поверь, оно того стоит.

− Не упустить бы благоприятный момент для удара... - Барнсуотт изобразил на лице озабоченную мину. - Хотя я и люблю приятные сюрпризы. И что же это за удовольствие?

− Немного терпения, шеф-генерал. Что касается осуществления твоего наступления, то противнику еще долго придется чистить свои перышки после такой катастрофы. Так что, если уделишь мне некоторое время, то оно пройдет без ущерба для дела. Но сначала мне необходим канал для личной связи. Код, инициирующий процесс, мне пришлось ввести еще на этапе погрузки "малыша". Так, на всякий случай.

− Очень разумно. Нам придется просчитывать все варианты развития событий. Это хлопотно, но не так сложно, как кажется. Приступай, командор. Как закончишь, я буду полностью в твоем распоряжении. Вот этот терминал выводит напрямую на частотный канал в подпространстве нуль-вакуума.

Мэрриот подошел к терминалу. Он был стандартного образца, но с навешенной панелью доступа. На ней не было ни одного обычного порта. Лишь в середине ее чернело небольшое отверстие для вставки личного коммуникатора. Мэрриот не сомневался, что вся информация, проходящая через этот терминал, вся, до последней точки известно Барнсуотту. И потому командор, упреждая любопытство шеф-генерала, вставил стержень коммуникатора, надев на него кольцо с инверсным кодом доступа. Этот код мог всего лишь открыть доступ к зашифрованной информации, на одном из секретных терминалов трансфера, уже готовой к отправке на любой адрес. Таким образом, Мэрриот отсюда, из командного бункера Барнсуотта всего лишь инициировал запуск кластера. А вся информация, которая придет на терминал командного пункта будет выглядеть как обычная форма запроса для отчета дежурных служб трансфера о прошедшей техпроверке.

Командор быстро произвел необходимые загрузки и через десять эксмаркерных секунд он получил ответ: "Один из штабных офицеров, милинер Куртэ, имел разговор с шеф-генералом Барнсуоттом по поводу включения в состав пятой дивизии двух бригад нейропсихотронников. Обосновывая тем, что в ближайшем будущем бригады, находясь в подчинении Барнсуотта, станут неоспоримым преимуществом для поддержки его, милинера Куртэ в претензиях на один из командных постов в высшем эшелоне власти. Сам милинер Куртэ сомневается, чтобы почти опальный командующий региональными силами мог иметь какой-либо значимый вес в осуществлении продекларированной им цели. Вероятно, раз эти бригады оказались в составе дивизии, Барнсуотт заручился поддержкой как минимум двух третей руководства Главного штаба Консорциума. По его соображениям, милинер Куртэ сделал вывод, что эти бригады никогда не окажутся в пределах влияния любого из штабных офицеров. Командор Йохансон".

"Вот и разрешилась твоя загадка, милинер Барнсуотт. Что ж, сделаем то, что ты ждешь от меня. Можешь думать, что я ничего не знаю о твоих козырях. Они стали мне известны еще во время погрузки дивизии в трансферы... Поиграй еще немного. Скоро мы прижмем твои амбиции...".

Командор задержался у терминала еще на несколько секунд, создавая впечатление длительной процедуры загрузки кодовой информации. Вынув коммуникатор, он подошел к Барнсуотту:

− Все готово. Прошу взглянуть...

С высоты пятидесяти километров над поверхностью Марса район Берион-два выглядел как упорядоченная структура мелких прямоугольных строений. Вспомогательные постройки примыкали к основному массиву в произвольном порядке, в основном располагаясь по транспортным линиям доставки руды. Их окружала четко видимая в границах огромного, неправильной формы круга, охватывающего весь комплекс Берион-два, защитная линия главного вала обороны.

Барнсуотт сразу же увидел результат работы нуль-вакуумного дезинтегратора NPD33-jx. Почти вся южная сторона оборонительного вала, стояла над гигантским обрывом, простирающегося в линию шириной тридцать километров и длиной более семидесяти. Удар "малыша" был безупречен. Небольшой просчет в девиации и эта оплавленная, сверкающая ослепительным блеском стекломасса, могла стать их общим саркофагом.

− Не скрою, это впечатляет. - Барнсуотт взглянул на командора. - Что на этот раз предстоит увидеть?

Мэрриот растянул скарановые губы в усмешке:

− Терпение, шеф-генерал. Это менее эффектное зрелище, но по своему действию и назначению куда более полезное. Вот, кажется, началось.

Барнсуотт с жадным вниманием приник почти к сфере видеопласта. С орбиты было отчетливо видно, как невообразимо огромная чаша воронки, переливаясь в лучах полуденного солнца, медленно начала подниматься одним из своих удлиненных боков. Она вздымалась и вздымалась, закрывая горизонт. Вскоре дальние отроги горной цепи скрылись за ее почти прозрачной кромкой. Барнсуотт с нескрываемым удивлением понял, что вся чаша, вопреки ожиданиям, совершенно прозрачна, как будто над Берионом-два встает немного мутная завеса из скарановых пленок. Чаша продолжала подниматься и спустя двадцать минут эта невообразимо гигантская масса прозрачного купола вдруг стала запрокидываться над Берионом-два. Она неотвратимо опускалась, превращая район в подобие лунных жилых модулей. Барнсуотт понял, что у Бериона-два появилась еще один шанс продержаться до исполнения его планов. Ибо командор, все так же иронически улыбаясь, сказал:

− Это, шеф-генерал, будет покрепче скарановых монолитов. Ты видишь перед собой первую гравитационную купольную защиту TG-X. Мне сказали, что она состоит из сочетания перволокалей, которые являются основой темной материи. А уж из нее создано все вещество, в том числе и мы.

Барнсуотт сосредоточенно вглядываясь в видеопласт, некоторое время молчал. По его совершенно пропавшим мимическим складкам, командор понял, что шеф-генерал пребывает в глубочайшем размышлении. Он терпеливо ждал, пока столь неожиданная и невероятная, по сути, информация будет им осмыслена. Барнсуотт поднял голову и взглянул на Мэрриота:

− Это действительно существенная возможность в плане перспектив нашего дела. Не буду допытываться, как тебе удалось заполучить это чудо-оружие, но теперь мы зажмем весь мир в нашем кулаке! И все же, я даже не слышал и о приблизительных разработках такого типа вооружения. Что я пропустил, сидя в этой дыре?

− Ты ничего не пропустил. - Мэрриот изменил на лице маску снисходительности на выражение строгой конфиденциальности. − Я не должен был говорить пока ничего, но... − Оптика Мэрриота засверкала острыми фиолетовыми блестками. - Это оружие − разработка не наших ученых ребят. Такое им пока еще не по зубам. Не успели выйти на стадию практических испытаний. Тут впереди мозги ученой братии Корпорации Восточноазиатского Содружества. Мы приложили все наши силы и возможности, а ты знаешь, Корпорации свободных перевозчиков представляют собой другой мир среди всех Консорциумов, и "Малыша", под этим кодовым названием идет у них это оружие, нам удалось купить за несколько десятков мер скарана у наших восточных соседей. Это разработка их ВПК. Наши ребята−перевозчики смогли достать его из транзита своих секретных перевозок. ...

− Невероятно!.. А как же весь этот маскарад под видом груза сюрпризов? "Малыш", официальные документы на груз и прочая мишура?!

− Это уже был пустяк! Наши сверхгуманы есть во всех структурах. И в ученой среде тоже. Так что обеспечить легальную доставку груза с их кодами на документах, не представляло никаких проблем.

Мэрриот намеренно изложил Барнсуотту подробности дела. Он точно рассчитал, что эта информация должна дать понять шеф-генералу, что его усилия в общем деле имеют лишь вспомогательное значение. Это было важным фактором в предстоящей беседе. Шеф-генерал должен был понять, что его участие в деле по существу является номинальным. Мэрриот дал шеф-генералу прийти в себя и, оборвав паузу, сказал:

− Не пора ли нам перейти собственно к определению вашей роли в предстоящем раскладе руководящих должностей нашего Союза?..

С утра весь обширный район DX3 гудел от текущих по его улицам больших толп мегалонов. Несколько кварталов было оцеплено неизвестными подразделениями, которые никто из мегалонов до сих пор не видел. У каждого из солдат на эмблемах в виде трех составленных со сдвигом прямоугольников под правым плечом, алело пересекающее их изображение молнии. "Что это за морды такие? Откуда эти уроды..." - отпускали с усмешками реплики проходившие мегалоны в адрес стоявших через каждые пять метров гвардейцев. Их огромные фигуры были затянуты в черного цвета, с металлическим отливом, панцири. Лица гвардейцев скрывали шлемы с забралами из темного скаранового стекла.

Мегалонов по личным автосканам подняли ни свет, ни заря без разбора - и тех, кто пришел со смен, и тех, у кого сегодня был день личных отгулов. Они стекались к площади, на которой уже находились по всему ее периметру жрецы и несколько платформ с ритуальными принадлежностями для свершения Откровений. Это было настолько необычно, что передние ряды, увидев оцепление, замолкали в недоумении. Задние, подпирая стоящих впереди, орали в нетерпении: "Проходи, чего стали!..".

Марк, Хэд и Боди, державшиеся вместе, подойдя к затору, переглянулись:

− Сдается мне, что готовится большая заварушка, − с угрюмой усмешкой проронил Хэд.

− Точно. Недаром всем нам разрешили внеочередное посещение жен. Неспроста это... − покачал головой Боди.

− Посмотрим, парни. Во всяком случае, старайтесь на Откровении не сболтнуть лишнего. Иначе наше общение продолжится уже в другом месте и с другими... Вроде вот этих, истуканов.

− Ха, ни хрена под этими панцирями нет, чтоб мне лишний раз под "смирительную рубашку" попасть! - осклабился в презрительной усмешке Боди. - Под ними одни недомерки. На нас страху больше нагоняют.

− А может и нет... Что-то я не припоминаю, чтобы нам на занятиях по тактике строевых частей в боевой обстановке говорили об этих "гвардейцах"...

− Ладно, разберемся. Нам сейчас нужно обмозговать, что с нами хотят сделать. Если это просто внеочередное Откровение, то почему вот так и сразу скопом? Сдается мне, парни, что жить нам в Аврелионе осталось времени ходу ровно вон до тех симпатичных турникетов. - Марк окинул Хэда и Боди каким-то глубоким, пронизывающим взглядом. - Вот что, друзья. Что бы ни случилось, давайте условимся, − если это то, что я думаю, то запомните: паролем для узнавания друг друга будет "Игра в трип".

Хэд и Боди непонимающе смотрели на Марка. Тот, хмуро посмотрев каждому в глаза, добавил:

− Сейчас я не могу вам сказать все, что знаю, но поверьте, эта информация была мне сообщена одним, я даже не знаю, как его и назвать, человеком. Он сказал, что в скором будущем нам всем предстоит пройти полную реинкарнацию в Медцентре. И все наше будущее будет связано дальше со службой в десантных частях особого назначения. Когда будет назначена реинкарнация, он не сказал. Так что я уверен, что тот самый момент наступил.

− Вот те раз! - с удивлением воскликнул Боди. - А как же наша... ну это... "игра в трип"? − он кивнул куда-то за спину. - Все накрылось?!

− Ничего не накрылось! Будем продолжать в тех условиях, в которых окажемся. Везде есть мегалоны, сытые по горло костями, которыми нас кормят... Так что прорвемся и игра в трип не отменяется. Мы продолжим ее! Понятно!

Марк хлопнул Боди по плечу. Тот весело усмехнулся:

− Идет! Ставки повышаются, и от этого игра становится веселее. Ты чего скис, Хэд?

− А то, что это возможно, если во-первых, − то, что сказал Трек так и будет, и второе, − если мы в таком случае попадем в одну и ту же часть... Уразумел?

− Все-то у тебя с хитрыми подходцами. Почему именно в разные части? Я потребую, чтобы меня оставили вместе с вами!

− Погоди, Боди... − Марк почесал подбородок. - В словах Хэда есть резон. Так может быть. В таком случае будем искать каналы для связи друг с другом и по возможности добиваться перевода. Будем соображать по ситуации.

− Хорошо, а если сейчас все случиться не так, как ты говорил? И не стоит слишком суетиться?

− Погляди вокруг, Боди. Это похоже на обычную ситуацию?

Боди огляделся. Они уже находились на подходе к месту, в котором хаотически идущая толпа разделялась на несколько потоков. По краям этих потоков стояли гвардейцы, разделявшие мегалонов на узкие, в один-два человека шеренги. Каждая из них направлялась к одной из платформ. Несмотря на то, что каждое Откровение требовало определенного времени, шеренги подвигались без задержек. Каждая платформа, размером со стандартное жилое помещение в двадцать квадратных метров, судя по количеству вошедших в него мегалонов уже должна была быть размерами вчетверо, а то и впятеро больше.

Марк переглянулся с друзьями. Они все поняли. Не было Откровений, и не существовало никаких вариантов объяснения происходящего - там стоял мобильный портал перемещения в Медцентр. Когда подошла их очередь, первым шагнул к турникету Марк. Он обернулся, пожал руки Хэду и Боди и, усмехнувшись, сказал:

− И не пытайтесь даже куда-нибудь смотаться. Разыщу − морду набью. Ну, до встречи...

Он прошел через узкий, метровой длины турникет и скрылся за матовой завесой входа в портал. Едва он оказался там, как по обе стороны от него появились два гвардейца и приказали раздеться. Марк быстро разоблачился и бросил одежду в приемник люка, на который молча кивнул один из стражей. Другой подтолкнул его в плечо к проему, скрытого серо-жемчужного цвета завесой. Марк внутренне подобрался, чуть вздохнул и пересек границу, разделяющую прежнюю жизнь и того, чем ему предстоит стать. Он не понял, что произошло, но последним его ощущением было бесконечное падение в мягкую, душную взвесь...

Открыв глаза, будто от толчка, Марк не смог сделать ни одного движения. Белая, до рези в глазах поверхность, простиралась перед ним. Марк чувствовал, что он куда-то перемещается. Медленно, как на конвейере в Ресурсе, где с невероятными предосторожностями транспортировали друзы скарана, его тело плыло вперед ногами. Он попытался повернуть голову или хотя бы скосить вбок глаза, но это ему не удалось. Марк почему-то почувствовал, что весь видимый мир, доступный его зрению, сосредоточен только в этом круге. Повернуть голову или проделать любое другое движение он был не в состоянии. Тела, которым он мог распоряжаться по своему усмотрению, он не ощущал. Эта мысль, как наитие, пронзила его внезапно и Марк этому не удивился. Он ожидал от перемещения в неизвестность чего угодно. Сейчас произошло нечто невероятное. Он мог видеть, думать и только. Сколько будет длиться это состояние? Для чего и кому понадобилось проделать с ним такое? Его скептический, острый ум всегда позволял ему находить объяснение любой ситуации. Но тут для анализа сложившейся ситуации у него не было ни единой зацепки. Он куда-то медленно плыл - и все. Да и он ли плыл? Может, это только его сознание, а его самого уже не существует. И сознание его находится в мире богов Лакки, и только поэтому он еще может что-то соображать...

Постепенно яркий блеск белизны тускнел. Марк по-прежнему чувствовал, что куда-то медленно перемещается. Теперь он мог это заметить. Белизна быстро сменялась хаотическими пятнами разного размера и цвета. Все виделось как в тумане. Пятна перемещались, меняясь в размерах: то дробясь на несколько меньших то, наоборот, соединяясь друг с другом. Их становилось все больше. Вскоре видимое пространство было заполнено мешаниной разнородных предметов, ибо пятна, проявляясь из тумана, приобретали какие-то более определенные очертания.

Марк не мог понять, что это за предметы. Он видел их впервые, и сравнить их с чем-то привычным ему не удавалось. Одни, быстро мелькающие, длинные, с захватами в виде большого количества отростков, "похоже на пальцы - мелькнула мысль", хватали другие, и споро составляли из них большие формы. Марк увидел, что прямо ему в глаза метнулась одна из таких "рук" и он немедленно ощутил захватывающий дух стремительное перемещение.

Но каким бы оно стремительным ни было, Марк все же успел заметить с некой высоты своего взгляда множество каких-то линий, похожих чем-то на конвейеры. Его неопределенно-интеллектуальную субстанцию немедленно поместили в одну из таких линий. Когда, остановившись, он завис над чем-то, то ему показалось, что это может быть полом. Хотя и очень условным "полом", так как через него регулярно появлялись предметы, торчали разные шнуры и просто непонятные плоскости. И все же относительно него проходила основная линия перемещения массы всякой "дряни", как он тут же окрестил мелькающий во всех направлениях потоки разнообразного рода форм и сочетаний предметов.

Ему не дали времени на хоть какой-нибудь, мало-мальски законченный анализ того, что увидел. Марк почувствовал, как на него обрушился совершенно новый мир. Сочетание реальности с внезапно раскрывшимся немыслимым пространством, наполненного гулом, зрительными видениями линий, волнистых, переливающихся радужными цветами плоскостей, пугающе непонятных и одновременно похожих на что-то знакомое, повергло его в недоумение: "Это галлюцинации, точь-в-точь как после затяжки хиста... Меня накачивают какой-то дрянью...".

Порядок событий менялся стремительно. Марк не смог уловить момент, как перенесся в еще одну реальность, которая выбила из него последние остатки соображения. На фоне прежних видений перед ним раскинулось огромное, наполненное рядами упорядоченных предметов, светившихся фиолетовыми и темно-красными ореолами, помещение. Но самым удивительным было то, что Марк видел одновременно во все стороны. И позади него, и впереди, справа и слева, и над ним - все было в едином одновременном зрительном восприятии. Марк видел все настолько четко, что если бы у него был отменного качества оптический визир для просмотра молекулярной структуры скаранового кристалла, и то он уступал бы в четкости раскинувшейся сейчас перед ним панораме. Но одна особенность отражения этой панорамы занимала Марка. Только фиолетовые и темно-красные тона и ни единым оттенком более. При этом все предыдущие зрительные уровни никак не смешивались. Они дополняли общую картину, будто просвечивали окружающее Марка пространство каким-то фантастическим устройством, генерирующим все возможные уровни человеческого восприятия действительности. И когда он непостижимым образом сумел совместить всю стереоскопическую картину в единое полотно, то в тот же самый момент осознал себя чуть ли не одним из богов Лакки. Он видел все так, как если бы стал одновременно пронизывающей пространство радиоволной и мощным микроскопом, сохранив при этом нормальное человеческое зрение.

Перед ним раскинулась панорама Мира механических машин. В воздухе со всех сторон неспешно плыли непонятные объекты. И он перемещался в том же неторопливом темпе вместе с этим роем конструкций. В их упорядоченном строю Марк быстро разглядел точки активности, вокруг которых сновали многочисленные механизмы. Многие из них, как уже отметил Марк, были похожи на механические руки. Они ловко сновали по поверхности неправильной формы коробок. К ним подсоединялись другие элементы. Из ниоткуда появлялись новые детали собираемых у него на глазах то ли машин, то ли неких человекоподобных устройств. Такими человекоподобными машинами вокруг него заполнено все пространство. Они висели снизу, сверху и с боков. Марк понял, что вся эта безостановочная мельтешня подчинена только одной цели − созданию каких-то механических чудовищ.

Марк едва соображал, что происходит вокруг. Он даже не сразу осознал, что и его не оставили без внимания. Назойливо снующие вокруг механизмы что-то проделывали с ним. Мимо глаз то и дело мелькали цилиндры, прямоугольники, шнуры и трубки вместе с сетчатыми конструкциями, длинные суставчатые плети и еще что-то такое, что он не смог распознать.

Он чувствовал, как в его мозгу то и дело будто включаются какие-то импульсы сигналов. От одних у него кружилась голова, другие заставляли поднимать отсутствующие руки. Он двигал ногами, которых не было и что-то другое вынуждало его корчиться в судорожной тряске, будто через его отсутствующие мышцы пропускали сильнейший разряд тока. Марк беспрерывно ощущал, как его бросает то в жар, то в холод, и несколько мгновений ему казалось, что он умер. И там, по ту сторону жизни, он за эти несколько мгновений увидел своих парней - Хэда и Боди, жену, с которой расстался с горечью в душе, ибо чувствовал, что расстается навсегда. Мелькнули еще несколько воспоминаний, хаосом промчавшиеся перед глазами и затем громовой удар вырвал его назад, в чудовищную, противоестественную реальность.

"Наверное, я долго был мертвым... И то, что мне мерещится, есть пожиратели скверны и греха...". Марк не сразу смог сориентироваться в том, что видит перед собой. Он смотрел новообретенным трехмерным взглядом на окружение и старался не думать о том, что ему преподносили его глаза. Перед ним, по всей сфере пространства, проплывали фантасмагорические машины. Марк безо всяких усилий различал внутреннее устройство, их общую конфигурацию и части, из которых были составлены эти устрашающе бездушные монстры. На каждой стороне узкого снизу торса с объемной грудной клеткой имелось шесть длинных, мощных конечностей. Составленная из четко различаемых сегментов спина была густо усеяна пятисантиметровыми шипами, а угловатая, грубо очерченная коробка, посаженная на непомерно широкие плечи, должная служить головой этой машине, представляла собой карикатурный симбиоз человека и паука. Великое множество таких чудовищ располагалось вокруг Марка в строгом геометрическом порядке.

В следующий момент Марк передвинулся дальше. Какой-то из очередных импульсов заставил его двинуть воображаемыми руками. Он, подчиняясь приказу, исполнил движение и увидел, что рядом лежащий монстр проделал тоже самое. Марк вздрогнул. "Не может быть... Это не я!..". Но чудовище в тот же момент, синхронно с Марком, подчинившемуся поступившему импульсу, проделало еще одно движение рукой. Марк понял, что видит в какой-то зеркальной плоскости свое отражение. Он не верил глазам. Это отражение было его собственным. Он стал одним из них, чудовищем с мозгом человека, его мозгом...

Пэр напряженно вслушивался во все, что говорили существа. Их разговор, пересыпанный спецтерминами, он практически не понимал, но одно выражение, повторяющееся многократно, Пэр инстинктивно осмыслил до конца. Это было приговором. Если он допустит немедленную эувенизацию личности, с которой он теперь вынужден был делить свой собственный мозг, то "они" непременно обнаружат скрытые области возмущений. Пэр лихорадочно обдумывал создавшуюся ситуацию. Что-то нужно было предпринимать радикально. Чтобы у "тех" не возникло в дальнейшем ни малейшего повода к проведению более глубокой процедуры.

Пэр видел, как его "тело" спешно обвешивают многочисленными датчиками, подсоединяя приборы, которые брали из непонятно откуда появлявшихся ниш. Судя по быстроте исполнения подготовительной работы, возникшая проблема для существ была весьма серьезной. Пэр усиленно вспоминал состояние взаимовоздействий их интеллектов, приведшее к ступору чужой личности. Надо было найти точку отсчета. Только оттуда можно было вернуть "чужого" к нормальному функционированию. Пэр включил все доступные ему ресурсы логического анализа. В конце концов, он был первым на курсе "Логика эвристики", который блестяще сдал на десятом семестре учебы в Репетитории. Он чувствовал, что решение лежит где-то на поверхности, только надо найти алгоритм отсчета последовательностей событий. Сосредоточенно перебирая свои интеллектуальные и эмоциональные пакеты информационных импульсов, Пэр, углубляясь все дальше по времени их появления, с досадой и раздражением сбросил весь набранный алгоритм. И тут же с испугом увидел, как заметались пики диаграмм по сферическим экранам, висящих над терминалами. Существа немедленно отреагировали на отраженные пики выбросов адреналиновых составляющих энцефалограмм. "Пирроидная атака! Пять грамм-эквивалентных суггесторов в фоновую оболочку...".

Все пространство задействованного мозгового восприятия словно заволокло матово-серой пеленой. Пэр почувствовал сильную сонливость. Она накатывалась волнами, и в их спадах он мог еще как-то определять степень ее воздействия. Сопротивляться мощному навалу в пиках таких волн было невозможно. И все же, улучив момент между третьей и четвертой волнами Пэр, преодолев сильнейшее ощущение вялого безволия, смог уйти в ментальность.

Придя в себя, он с досадой подумал: "Стоит только мне выйти за пределы обычной эмоциональной реакции на событие, как "эти" словно с ума сходят. А мой "паразит" и вовсе выпадает в ступор...". Едва у него промелькнула эта мысль, как Пэра словно пронзила молния: "Любой мой сильный эмоциональный выплеск парализует все мыслительные функции "чужого"! Это решение! Только бы успеть вернуться к той точке, где я создал такой критический порог выплеска эмоции!".

Не выходя в реальность, Пэр метнулся по цепочке отмеченных ярко-синими блестками точек своих эмоциональных реакций и, продвигаясь вперед, вскоре увидел сияющую сферу эмоционального взрыва. "Это она! Боги Лакки, как вовремя я определился с причиной! Еще немного и было бы непоправимо поздно! Они добрались бы до меня!". Пэр собрал ментальную энергию в единую сверхмалую точку и ввел ее, как иглу в тело, в этот бурно пульсирующий протуберанцами эмоциональной напряженности шар. Мгновенно энергетическая игла запульсировала в такт вибрациям шара и стала, будто мощный насос, выбрасывать в окружающее ментальное пространство сжатую в шаре до критической массы эмоциональную энергию. Не прошло и нескольких минут, как от шара не осталось и следа. Лишь полупрозрачная съежившаяся оболочка светилась ровным мерцающим светом.

Пэр не стал дольше задерживаться в ментале. Он выскочил из него, обуреваемый тревогой: "Удалось ли?". И едва оказавшись в реальном пространстве, как на него посыпался вербальный град: "Милинер Магденборг, вы можете описать свое непосредственное ощущение от пребывания в состоянии анабиоза?". Магденборг, удивленно приподняв брови, переспросил: "О каком состоянии анабиоза вы говорите? Мне ничего об этом не известно. Если вы имеете в виду мои ощущения от новой реинкарнации, то они весьма положительны". "Милинер Верховный Правитель, только что вы вышли практически из состояния комы, в котором пребывали около получаса". "Хм, в таком случае этому должна быть причина. Но я, повторяю, чувствую весь свой конструктив в полном порядке". "Простите, милинер Верховный Правитель, но состояние комы коснулось лишь вашего мозга. Он не функционировал ровно восемнадцать тысяч двести тридцать эксмаркерных секунд. Это зафиксировано всеми регистраторами". "В таком случае, милинеры, я могу сообщить вам, что никакого промежутка по своим ощущениям в разрыве сознания я не заметил. По моим субъективным данным, я находился при полном и непрерывном самоконтроле. Это все, что доступно мне из записи данных слежения за состоянием системы, которую я только что просмотрел. Думаю, она вся, до последнего бита, отражена в информдиаграммах на ваших видеопластах". "Но я, как старший куратор, должен выяснить причину этого необъяснимого сбоя. В данном случае ваше поведение и реакция доказывает, что явление гораздо более серьезно, чем может показаться. Мне необходимо провести дополнительные тесты и сканирование всех биооболочек, включая пищеварительную и нейрососудистую системы". "Милинер Скаретти, я ценю ваше профессиональное отношение к данному делу. Но время, отпущенное мне для реинкарнации, истекло. Оставаться в Медцентре я дольше не могу. Впрочем, вы можете продолжить тестовую работу. Все данные, насколько мне известно, у вас заложены и продублированы в конфигурационной базе материалов реинкарнации. Что касается дополнительных данных, то я в любой момент по первому же вашему запросу, подключусь к терминалу сканирования".

Магденборг жестом указал на аппарат, стоявший поодаль. Скаретти нехотя сдвинул слайдер на главном пульте. Аппарат переместился к ложементу и Магденборг, проведя верхней рукой по панелям, находящимся на груди, вытянул оттуда несколько тонких проводков. Воткнув каждый из них в коннекторы аппарата, он несколько секунд он оставался недвижим. Затем Магденборг, уже не обращая внимания на не успевшие отсоединиться провода, выдирая их на ходу из конструктива, спешно направился к бледно-голубому овалу в стене помещения Центра реинкарнации членов Совета Правителей Западноевропейского Консорциума.

Пэр замер в знакомом ощущении удачи. Все прошло как надо. И главное, он может, находясь теперь в конструктиве этого, видно высокопоставленного существа везде, где только тому не заблагорассудиться быть. И эта новая форма его существования уже стремительно неслась ему навстречу. Пэр не знал, как милинер Магденборг может столь невероятно быстро перемещаться, но от бешено мелькающих, размазанных от скорости перемещения непонятных видов окружающего пространства, Пэр пришел в восторг. И тут же себя оборвал. Никаких восторгов, ничего, чтобы могло ввергнуть "чужого" в прежнее состояние ступора. Полный и абсолютный контроль эмоций, − вот что даст ему власть над этой невероятно мощной интеллектуальной сущностью "чужого". А что она собой представляет, Пэр несомненно разберется.