Катя решила не отвечать на письмо Холмогорова, но спустя пару дней от Кирилла снова пришло письмо, даже не письмо, а коротенькая записка про Жидахину:
Никогда между нами не было близких и даже околоблизких в Вашем понимании отношений. Так что здесь Вы неправы. Но, если Вы поделитесь своей информацией, скажу спасибо. Может мне станет действительно стыдно.
Слишком уж много оправдывался перед Катей о Жидахиной.
Катерине в момент стало понятно: почему изменилось к ней отношение Кирилла: прекратились звонки, общение... И если вначале решила промолчать на его письмо, то после столь обширной информации о Светлане, просто снова подыграла Кириллу.
- Удалила все имеющиеся у меня десять фотографий. Чтобы Вы убеди-лись, отправляю Ваши последнюю и первую фото. Тебе ведь надо было убедиться: есть ли у меня твои снимки.
Про Жидахину - знаю. И мне ничуть не стыдно. И одно точно знаю, бумерангом вернется Светлане ее поведение в данный момент. Своим так гордящимся "дамский угодник" Вы уже потеряли Машу. Маша - сильная женщина, и просто от безысходности терпит Ваши художества. Но это тоже, поверь уж на слово, до поры до времени, - ну, что я тут мечу бисер... давала себе слово: заткнись, идиотка, навсегда, но все равно лезу.
В письме, как ни странным показалось Кате, Кирилл оправдывался. Но слишком уж много объяснял про Светлану... Светлана почему-то открыто обсуждала тему переезда в Израиль в интернете, это только наивный Кирилл считал, Света только ему доверила причину отъезда из России.
Но лейтмотивом в письме сквозило одно: Катерина виновата, обидела и оскорбила Кирилла и как мужчину, и как человека.
Катя сама понимала, что наговорила Кириллу много несправедливого и обидного. Она не знала, что делать: окончательно же решила расстаться с Кириллом, понимала: уходя-уходи. И уходить надо без оглядки, оглянешься... точно вернешься... а вернешься: снова начнется боль, слезы, ревность, выяснения отношений... Это как читать одну и ту же книгу несколько раз. Сколько не читай, но конец всегда один и тот же.
Катя сидела над письмом Кирилла... Одновременно смотрела его фотографии.
Вот тут он с женой и родственниками. Не хотел присылать... даже спросил: может быть, неприятно, что Маша тоже на фотографии. А почему Катерине должно быть неприятно... Машу она знает, и ей даже интересно было посмотреть, какова Курляндская теперь. А вот фото Кирилла из юности. Случайно кто-то щелкнул, но как известно: случайные фотографии самые красивые, впрочем, как и случайные фразы самые верные, случайные взгляды самые приятные.
Настроение который день было нулевое. Даже муж заметил:
- Милая, что с тобой происходит?
- Коленька, все нормально, засиделась я что-то у ноутбука. Сам знаешь, стоит зайти на минутку в интернет, и день прошел, - она еще шутить могла. Перед мужем было стыдно до противности... сама себе тоже была противна. Что я мучаю Николая...
Утром муж, принимая пустую чашку из рук Кати, поцеловал ее в щеку, а потом сильно впился губами в ее губы...
- Как давно у нас не было вот такого по утрам, ночью как-то не так нравится... хотя мне всегда с тобой замечательно, - сказал Коля, - поспи еще, моя ласточка.
Катерина решила все-таки не отвечать Кириллу. К этому ее подтолкнули, точнее окончательно утвердил в своем решении и утренний секс с мужем. Но, включив компьютер, получила от Кирилла сообщение, где он повторяет свою просьбу об удалении своих фотографий, которые присылал после майской поездки к родственникам.
Вспомнилось, как тогда Кирилл присылал ей смски... Практически был на виду у жены, и не боялся... А сейчас... сейчас разлюбил меня... Все логично... Пере-спал... и прощайте... Но чтобы переспать со мной, ему надо было приехать... А что, как сам говорил Холмогоров, "бешеной собаке сто верст не крюк".
И все равно вопрос: отвечать - не отвечать все еще витал над Ка-тей...Катя снова перечитала письмо:
Больше всего поразило: комментарий про ее супружескую жизнь. В свое время договорились, об этом может говорить только Катя, а Кирилл лишь слушать. Кирилл даже поклялся...
Понимала и умом, и сердцем отвечать не надо в любом случае, потому что ни к чему хорошему это не приведет. Все будет только к лучшему, если промолчит: Кирка точно разозлится, хотя Катя не хотела, чтобы ему было плохо, и, может, Катя успокоится сама. И со временем забудет Холмогорова....
Открыла свою страницу. К ней в гости заходил Холмогоров. И это ре-шило в пользу: ответить все-таки Кириллу, хотя руки и сопротивлялись.
- Здравствуйте!
Сегодня Вы заходили ко мне в гости: хочется верить, беспокоились обо мне. Если бы не зашли, вряд ли написала. Мне кажется, Вас гнетет такое создавшееся положение. В Вашу любовь не верю. Приняла это как данность.
Не хочу, чтобы Вам было плохо, как бы там ни было, вряд ли сразу меня выбросили из души. Отвечать на Ваше письмо не собиралась. Постараюсь без шпилек. Тоже удалила все, что связано с Вами, поэтому даже не могу вспомнить свои эмоциональные заявления, писала в прострации. Про посылы не помню, может, куда и послала Вас, вряд ли дальше задницы, больше не знаю, куда и послать, чтобы можно было так болезненно отреагировать.
Про Светлану - как-то Вам сказала: лучше бы жену жалели, но и сейчас Светлану ненавижу, и мне ничуть не стыдно. К моему сожалению, сообщение, которое Вы писали Жидахиной, отправили мне, по ошибке ли или специально, не хочу даже думать. Сообщение было в тот день, когда я делилась с Вами впечатлениями от встречи. Вот за ту боль, что получила в тот день, и ненавижу Жидахину. И компьютеры у вас обоих обрушились. За все в жизни нам приходится платить. Хорошо, что Вы лично расплатились только обрушившимся компьютером. Железяка - не душа, починили бы-стро. Уж больно пафосно прозвучала фраза об общении со Светланой: так и напрашивается "Ленин жил. Ленин жив. Ленин будет жить" - простите, не удержалась от шпильки. Надеюсь, моя реакция на ваши отношения со Светланой не нужна, да и нет у меня никакой реакции. Желаю доброго пути при путешествии в жаркие страны или ку-да Вы там собрались для встречи с Жидахиной.
Вы никогда не задумывались, почему именно Гончарова? Кстати, к Гончаровой относилась ровно, то есть никак, даже, иногда мы с ней мило беседовали. А не Зоя Левашова, Лена Лукина или кто-то другой. О Жидахиной до встречи речи не было. Так что Ваши мысли, кто следующая, оставьте при себе.
Мои предположения, как у Вас начались близкие отношения со Светланой озвучивать не буду, так как с Вашей стороны начнется вранье, изворачиванье, Вы же хотите быть для всех добрым и хорошим, даже если Вам глубоко плевать на данного человека. А мне больше не надо от Вас ни вранья, ни любви, ни жалости.
Странно, оказалась виноватой в получении и отправке Вами и Вам подарков. Хотя это в Вашем стиле: возложить на другого вину за свои поступки. Вы мне рассказывали даже то, что не следует рассказывать одной женщине о другой. Но я вос-принимала Вас как родного человека, свою вторую половинку, и приняла Ваши совсем нелестные слова о Наташе, да и не только о Наташе, с пониманием.
Объясняться в сотый раз по поводу встречи не буду, я уже лоб расшибла. Неубедительны Ваши доводы, все-таки Вы и кобель, и трахальщик. Про мой опыт, печальный он или радостный, или какой другой - не будем. Этот опыт останется при мне.
Что разлюбленная и чужая я поняла в тот день, когда делилась впечатлениями о встрече, а Вы после этого отправились скачивать музыку, сказав мне: "валидол и в койку", тогда и стала писать вам "правдивое письмо", чтобы освободить Вас от своего присутствия.
Спорный вопрос, в кого попал штык. В Вас, если только Вас обидели мои, как Вы хорошо сказали эмоциональные объяснения.
Отвечать не собиралась, уж поверьте на слово, в начале письма объяснила, почему отвечаю. Всего Вам доброго, а главное, здоровья.
Все-таки ответила... обрадовался Холмогоров. Кирилл и ждал и не ждал ответ. Не ждал, потому что Катя с ее обостренной интуицией определила же и Наташу, и Свету - будет чувствовать его насквозь, тем более сейчас, когда я дал повод. Лучше расстаться сейчас, чтобы осталось в памяти хорошее. Ждал, потому что досадно: столь-ко вложил стараний в это письмо, выстроил такие логические цепочки. И не мог он ошибаться: последнее слово женщина всегда оставляет за собой.
Общение продолжилось. Опять обиды, обвинения друг друга... Все общение сводилось к постоянному разбору полетов.
От слов Кирилла внутри у Кати все съеживалось и холодело. Катя себя считала виноватой в сложившейся ситуации. Она ругала себя, давала клятву молчать, чувствовала себя многократно клятвопреступницей - не счесть, сколько раз обещала навсегда прекратить разговоры с Кирой... Но ничего не могла с собой поделать... Пла-кала, курила, пила успокоительные таблетки... И все равно заходила на страницу Кирилла, пытаясь наладить отношения, иногда срывалась, язвила... снова давала себе слово сдерживаться, и снова не могла...
Разум говорил: не надо так себя вести, но и уйти навсегда просто невыносимо. Очень тяжело быть зависимой от любимого мужчины в эмоциональном плане, а Катя еще зависела, ох, как зависела.
А Кириллу до Кати уже нет никакого дела, он получил, что хотел... И встреча, и на письмо ответила... Но с Катериной не хотел прекращать отношения.
Катя считала: она виновата. Виновата-то виновата, но физически она бы просто не выдержала отношение Кирилла к другим женщинам. И именно только август отзывался в ее сердце такой не утихающей болью.
Данилову мучили приступы внезапной тоски. И это было еще хуже боли. Боль душевная сродни физической. Но что такое физическая боль по сравнению с душевной. Равнодушие Кирилла пронзало сердце словно игла, воткнутая и еще специально шевелящая в ее душе. И болит... болит... эта незаживающая рана... Но и к боли Катя уже привыкла. Ей бы уйти, вообще, или хотя бы на время, но... На его дежурные "доброе утро" когда отвечала, когда молчала.
И все-таки определилась для себя. И на очередное "дежурное доброе утро":
- Спасибо. Не пишите мне, пожалуйста, притом под копирку, дежурные вежливые пожелания. Вам тоже всего доброго, - Катерина не выдержала и впервые сказала "под копирку".
Кирилл был удивлен, хотя подобное ожидал, именно от Даниловой. Он ведь, действительно, писал под копирку.
Катя, ругая себя, что все-таки отправила ответ Кириллу, который Кира проигнорировал, спрашивает его про письмо:
- Вы мое письмо прочитали?
- Прочитал, спасибо. После всего, что Вы мне наговорили и послали, ничего не скажу. А то, что Вам все равно - абсолютно уверен.
- Извините, что побеспокоила Вас своим письмом. Значит, я оказалась права: все из-за Жидахиной. Думаю, стоит нам и дружбу здесь прекратить. Я не хочу "висеть" у Вас мертвой душой.
- Извините. Ухожу. Дела, дела... Превратное мнение по поводу Жидахиной. Но это Ваше право... - как же Катя определила про мои отношения со Светой? И почему молчит про Гончарову? Хотя про Гончарову я ей при встрече та-кого наговорил, и так убедительно, что Катерина поверила, - самодовольно хмыкнул Кирилл, - хотите спокойного ровного общения? Пожалуйста. Постараюсь забыть Ваши безобразные сцены ревности... Холмогоров твердо убежден, что в гневе люди говорят правду, правду, одну лишь правду. В гневе кричат обида и боль. Но для Кирилла Федо-ровича - это заоблачные материи.
- Ты меня еще любишь? - ну не дура Данилова. О любви не спрашивают. Любовь за версту видна. А если есть сомнения... никакой любви нет давно, если она была, эта любовь.
- Представьте себе наши отношения со стороны. Вы необоснованно, я так считаю и расцениваю, устраиваете мне сцену ревности по по-воду моего общения с другими женщинами. Не буду повторять, что Вы мне наговорили, где кобель - самое невинное слово, но смысл всего сказанного Вами: вымазали в дерьме с головы до ног. И все это потому, что настроение оказалось плохим. Спустя некоторое время злость или злоба на меня прошла, и совершенно невинно и гостеприимно спрашиваете меня, люблю я Вас? Не время, и нет настроя ничего говорить, и никак объясняться. Интересно, а как бы Вы поступили в данной ситуации на моем месте? Вылезти из выгребной ямы, обмыться и сказать, что люблю Вас до изнеможения, попросить прощения и упасть в ножки? Забыть Ваши слова пока просто не могу, не получается. Далеко не каждый день и, как мне помнится, ни от одной женщины такого слышал. Катька, - сказала себе Данилова, - засунь свое самолюбие в задницу и беги от Холмогорова, как черт от ладана. В конце концов все пройдет. Но Катя себя считала виноватой в том, что произошло с Холмогоровым спустя полгода... задумавшись... а ведь Кирилл давно шел к такому финалу... когда первый раз изменил жене... а, может, и раньше. Думала, все... 'проходит все, пройдет и это'. А пока... Она даже готова была спасибо сказать этой 'общался, общаюсь и буду общаться', что благодаря ей, увидела его истинное отношение к себе.
- Постарайся забыть меня. Я тоже постараюсь. Мое решение не спонтанное.
- Доброе утро, милая. Может, все-таки будем спокойно общаться. Без Ваших не спонтанных решений? Хорошего Вам дня, - как собака на сене ведет себя Кирилл.
- Доброе утро. Я стараюсь забыть тебя, не знаю, сколько мне потребуется времени, но, в конце концов, надеюсь, удастся. Ты был для меня всем: любимым, любовником, моим мужчиной, моим в том плане, который именно мне нужен, родным, другом, единственный, с кем я была сама собой: плохая ли хорошая, но только не вампир, - извини, что позволила тебе подумать обо мне, как о вампире, - и другой быть не могу. К дружбе у меня требования свои, пусть они и своеобразные, может быть, не соответствуют общепринятым, но это мои требования. Вряд ли возможно восстановить отношения между мной и тобой, что были здесь до встречи, во время встречи, в машине на обратном пути. Ты умница, и поймешь меня, надеюсь, если не поймешь, то хотя бы пожалеешь, и дашь возможность мне окончательно успокоиться и переболеть тобой. - Как хочешь. Всего Вам хорошего. Катя в очередной раз убедилась в своей ненужно-сти Кириллу. Но Холмогорову пока не хочется, чтобы Катя просто так ушла. Ему надо ее добить своим равнодушием.
- Я постараюсь выйти из того места, куда меня заслали. А там видно будет. Надоедать не буду. Инициативу постараюсь не проявлять, но обязательно отвечу на любое сообщение. На Вашу страничку постараюсь не заходить, но не обещаю, - все-таки дополнил Холмогоров.
- А, в общем, ты прав: 'там видно будет'.
Иногда разговаривали так ни о чем... Когда Кирилл разговор обрывал почти на полу-слове, Катя считала, Кира бежал к своей новой подружке, которую Катерина иначе как 'общался, общаюсь и буду общаться' не называла ту. Хотя теперь он врал ей всегда..., даже, когда присылал утренние сообщения, она уже не могла считать, что это конкретно для нее, считала, что снова ошибся адресом... И опять сходила с ума... бежала на балкон курить... возвращалась...
Маша снова уехала к дочери, и Кирилл большей частью беседовал по скайпу, что и удобнее, и приятнее. На Данилову совсем не обращал внимания. Каждый вечер Катя давала себе слово: все... навсегда... никогда... На следующий день все повторялось... Его недоразговор, ее таблетки и сигареты... Кирилл становился чужим человеком, иногда Катя считала, что он ненавидит ее, разрывая все духовные нити, которые возникли между ними летом. Самой чувство ненависти не было присуще, вообще. Только благодаря Кириллу, возненавидела Жидахину. Капля за каплей неумолимо уходила любовь Кирилла, и Катина надежда на его любовь. Надеялась, что его любовь залечит все ее раны. Но каждый день только добавлял Кате отчаяния. Холмогорову было все равно, считал - само все устаканится: Кате надоест, и она, наконец, его оставит, тем более что каждое произнесенное ее слово еще глубже вбивало клин между ними, превращая его в непреодолимый барьер, разделяющий их. Забудь меня, я тоже буду стараться забыть тебя, - просила она не раз, но Кирилл, как собака на сене, сам не гам и другому не дам - не отпускал Катерину.