Аннотация: О женщине, которая разбила всех своих врагов
Она идет улыбаясь. Я видела очень мало женщин, способных на смелые улыбки. Женщины улыбаются маняще, фальшиво или жалобно. А она улыбается смело. Директор по маркетингу, моя подружка. Я ею восхищаюсь. Она боец.
Ее зовут Саманта. Мы познакомились в институте на первом курсе. Жарким августовским днём я изучала списки принятых. Неожиданно ко мне подошла барышня в сопровождении юнца в узких брючках.
- Ну что, поступили? - покровительственно спросила она и добавила отрывисто, как человек, не привыкший терять время на бесполезные разговоры: - Ну что, рады?
- Ага, - пролепетала я.
- Молодец, - кивнула барышня, которую я приняла за преподавательницу. И если бы не шлепок по заднице, которым она наградила своего спутника, я бы осталась в полной уверенности, что повстречала будущего декана. Однако, я встретила Саманту.
- Вас, девочки, как зовут? - спросила она, подойдя к нам после лекций и по начальственной привычке экономя на интонациях.
И Саманта протянула нам руку, направляя ее в пространство, а не каждой в отдельности. Она не сказала: "Будем знакомы", и мы не остались просто знакомыми. Сейчас я понимаю это, когда пишу о ней как о лучшей подруге, но Саманта все знала заранее, все.
Несмотря на нежный облик, Саманта являлась мужчиной до мозга костей. У нее была мужская психология, мужские развлечения и мужские взгляды на жизнь.
Жаловаться Саманте на мужчин не имело смысла.
- Мне нравится Саша, - робко заводила я о любви к какому-нибудь господину. - Но я не знаю как...
- А нравится, так возьми и трахни его, - обрывала Саманта, давая понять, что тема исчерпана.
Ее дивной чистоты голос, богатый обертонами, мог собирать концертные залы и исторгать слезы у публики, но Саманта растоптала этот дар, небрежно швырнув его под ноги карьерным амбициям. Должность директора по маркетингу придала ее голосу металлические нотки.
И если Маша раньше всех выскочила замуж, Вероника купила машину, а мне не удалось захватить первенства ни в чем, Саманта первой нашла работу.
Она устроилась директором по маркетингу, имея за плечами два курса книготоргового техникума. Компании она меняла как перчатки, умудряясь блестяще проходить собеседования. Везде, где она работала, бюджет отдела маркетинга достигал астрономических цифр.
На заре ее карьеры я наблюдала, как Саманта готовит открытие строительного магазина в спальном районе. На ветру перед входом изгибались гигантские надувные клоуны. Саманта, запрокинув голову, пила пиво из банки. Прохожие обсуждали балетные данные резиновых завлекателей.
- Саманта Игоревна, - перекрикивая ветер, запищала подбежавшая девчонка с папкой. - Уберите клоунов! Александр Николаевич говорит, что это ****ство...
Саманта отвернулась в яростном молчании. Она достала телефон и в гневе начала набирать номер. Девчонка убежала и вернулась минут через двадцать. Клоуны продолжали паясничать против часовой стрелки.
- Саманта Игоревна, - робко начала девчонка. - Александр Николаевич просит, пусть они хотя бы не приседают...
Мужчин у Саманты водилось множество, и все младше ее, даже когда нам было восемнадцать. Они были задушевны, нищи и тщедушны. Саманта искала в мужчинах поэзию - то, что взыскует сильный пол в дамах сердца.
- Как ты можешь с ним встречаться? - негодовали мы. - Он не знает, в какой руке вилку держат!
- Зато у него такая попка!.. - приводила Саманта чисто мужской аргумент и мечтательно вздыхала.
Потом чехарде юнцов пришел конец. В жизни Саманты появился Гурген. Я его не помню совершенно и, встретив, вряд ли узнаю. У Гургена при всей его по-восточному колоритной внешности было удивительно незапоминающееся лицо. Это был человек темный, вкрадчивый, неуловимый как сквозняк. Саманта ничего о нем не рассказывала, хотя мы всегда охотно обсуждали кавалеров, упражняясь в остроумии.
Когда Гурген ее бросил, мы удивились, почему Саманта допустила такое развитие событий, ибо остаться у разбитого корыта было отнюдь не в ее правилах.
Она сделала аборт, но неудачно и попала в больницу. Однажды я пришла навестить ее. Саманта, бледная, с кругами под глазами, лежала на койке, закрывшись одеялом до подбородка. На тумбочке стояла тарелка с горкой клюквы.
- Меня тут угостили, - объяснила она.
Я села на край кровати. Лежавшая рядом тетка с желтым лицом тяжело отвернулась к стене. Я хотела спросить: "Что тебе принести?", но вдруг ляпнула: "Как дела?".
- Как видишь, - криво улыбнулась Саманта.
Помолчали.
- Я ему письмо отправила две недели назад. Прочитать?
- Давай, - кивнула я.
- "Привет. Может, тебе интересно, но в моей жизни произошли два важных события. Первое: всё опять рухнуло. Второе: я беременна. Я не буду врать тебе, что это твой ребёнок, потому что не знаю, чей он". Вот, собственно, и всё.
Я поерзала на краешке койки и начала поедать клюкву, оставляя хвостики на ободке блюдца.
Трещина на потолке разбегалась по стенам, делая палату похожей на раздавленный орех.
- Что говорит врач? - спросила я.
- Ничего хорошего.
И тут она заплакала, наконец-то заплакала, причем без слез, одними плечами, глядя на меня и не отводя взгляда. Не знаю, возможно, мужчины плачут именно так.
Все действительно рухнуло в ее жизни, если не все, то очень многое, но Саманта выстояла. И уже через месяц я встретила ее в компании с очередным длинноволосым юношей. У юноши был хвостик и крестик на безволосой груди. Саманта шла с ним в обнимку, смело улыбаясь прохожим. Боец. Она боец.
љ Copyright: Анастасия Муравьева, 2019
Свидетельство о публикации Љ 219040901663