Японское море. Соленые брызги пропитывают воздух, и голова слегка пьянеет от специфического запаха, раскачивающихся темных масс воды, шума прибоя, криков чаек. Совсем маленький, я ощущаю под ногами нависающие над водой огромные скалы. Мне холодно, и отец укрывает меня своей теплой курткой. Его сильные руки легонько меня сжимают,я отрываю взгляд от беснующейся водной стихии. Мне не хочется отсюда уходить. Но отец зовет...
Я сижу на бывшей кровати сына. Судьба распорядилась так, что детская комната, в которой росли дочери, а позднее -- сын, стала последним моим пристанищем. Я временами ухожу из реальности, и перед глазами проносятся неожиданные воспоминания из далекого прошлого. Иногда они переплетаются с впечатлениями из недавнего настоящего, и тогдая вновь представляю, как сынрассказывает о нашей истории. Истории, которая стала доступна всем...
Это началось в 1860 году, когда российские дипломаты решили использовать поражение Китая от Англии и Франции в Третьей Опиумной войне. Тогда китайское правительство вынуждено было подписать Пекинский трактат, по которому Китай уступал России Приморье -- обширные и малонаселенные тогда территории на правом берегу Амура. В результате этого у России появилась короткая, около 14 километров, граница с Кореей. 30 декабря 1863 года поручик Резанов представил особый рапорт военному губернатору Приморской области П.В. Казакевичу. Стало известно, что несколько корейских крестьян попросили у начальника Новгородского поста разрешения поселиться на русской земле с обеспечением их безопасности. Просьбу крестьян удовлетворили. А уже через год на новых территориях появился первый корейский поселок, в котором жили 14 корейских семейств. С этих 14 семей началась история не только первого корейского поселка Тизинхе, но и всей полумиллионной корейской общины на территории бывшего СССР. Это были мирные переселенцы в поисках лучших земель, лучшей доли, лучшей жизни. В дальнейшем их потомки и последователи стали называть себя "коре сарам".
С 1868 года Япония начала проводить агрессивную колониальную политику по отношению к Корее, что привело к увеличению эмиграции. В 1880 году на Дальнем Востоке существовал уже 21 корейский поселок, где проживало около 6700 корейцев, почти столько же, сколько и русских крестьян.
Белая береза смотрит в окно комнаты, где когда-то спал сын. Я помню, как посадил дерево. Тогда яркое солнце в облачном небе словно говорило: "Помни...Это было давно, но это -- правда". Резкий порыв ветра, словно вылетевший из самой сердцевины казахстанских степей, вдруг пригнул саженец, и едва выплывшие ниоткуда воспоминания вновь утратили осязаемость, будто ушли на глубокое, темное дно...
Как и многие, я не помню первых лет жизни. Но я знаю, что родился 2 июня 1931 года в городе Артем Приморского края. Мое поблескивающее на свету удостоверение личности Казахстана лежит рядом, на письменном столе. Я не могу до него дотянуться. Я закрываю глаза...
По итогам первой переписи населения Российской империи 1897 года немного корейцев уже тогда проживало на территории современных Узбекистана, Кыргызстана и Казахстана. Их небольшое количество трудилось в Ферганской области, в Кокандском и Наманганском уездах, в городе Намангане, в Пишпекском уезде, в городе Пишпеке (ныне г. Бишкек), в Пржевальском уезде, в городе Пржевальске. В Казахстане корейцы жили в Верненском уезде Семиреченской области, в г. Верном (ныне г. Алматы), в Джаркентском уезде, в г. Джаркенте, в Сырдарьинской области, в г. Аулие-Ата (ныне г. Тараз), в Перовском уезде (ныне Кзыл-Ординская область), в Акмолинской области.
В 1901 году на Дальнем Востоке проживало уже около 30 000 корейцев, а в рубежном 1917 году -- 90 000 по всей России. Основным центром расселения корейцев стал Посьетский район возле Владивостока, на самой границе с Кореей.
Кони. Стертые в кровь ягодицы. Я, маленький мальчик, купаю вместе с русскими ребятами фыркающих от удовольствия огромных для меня животных. Холодная вода достает до тощей шеи. Босые ноги утопают в илистом дне.
Отец. Я еще не знаю, что он, бородатый, будет удивительно похож на меня, когда я стану пожилым. Отец прикладывает палец к сжатым губам. Он ставит иглы неизвестному мне человеку. Я узнаю от матери, которую почти не помню (она рано умерла от туберкулеза), что тот человек -- бывший командир регулярного подразделения армии Кореи, знакомый с легендарным Хон Бом До.
Говорят, что он вместе со многими в 1905 году перешел границу, скрываясь от японских ищеек. Говорят, он еще в 1907-1910 годах прославился своими дерзкими операциями против японцев, а в годы Гражданской войны стал крупным красным командиром.
Подавляющим большинством корейцы поддержали большевиков. Тогда главным союзником и спонсором "белых" явилась Япония, главная угнетательница Кореи. В Приморье появились десятки корейских партизанских отрядов общей численностью 3 700 человек. Тысячи корейцев вступили в Красную Армию или вступили в обычные, некорейские партизанские отряды. Александра Ким (Станкевич), секретарь Хабаровского горкома, была расстреляна "белыми", но к концу Гражданской войны в партии большевиков состояли уже сотни корейцев.
В 1922 году на Дальнем Востоке закончилась Гражданская война. Через три года Наркоминдел (так тогда назывался МИД) распорядился "принять все доступные меры для прекращения притока корейцев и китайцев на советскую территорию". В итоге, границу с Кореей и Китаем удалось полностью закрыть где-то в 1930 году, и любое перемещение через границу стало невозможно. Именно тогда и закончилось начавшееся в 1863 году переселение корейцев в Россию. С этого времени корейская община Советского Союза утратила связи с Кореей.
Небольшой деревянный домик. Раздетый до пояса, отец монотонно копается в огороде. Позже я узнаю, что у других корейцев земли намного больше. Они только этим и занимаются, что как муравьи копошатся на огромных грядках. Листы корейской капусты сочно зеленеют на фоне почерневших на солнце спин. Кажется, что в огромных листах можно завернуть мальчишку -- только босые ноги будут выглядывать.
Отец. Он ставит иглы приходящим к нему больным. Он не берет денег, поэтому я голодаю. Русская девочка угостила меня какой-то вкусной белой водой. Позже я узнаю, что пил молоко. У меня два старших брата и сестра. Они уже где-то подрабатывают. Иногда приносят что-нибудь съестное -- и тогда я устраиваю праздник живота.
За короткое время корейские переселенцы успешно адаптировались к новым условиям. Крестьяне охотно учили русский язык, до революции многие принимали православную веру. К 1917 году среди корейцев уже встречались выпускники российских университетов. Появившиеся в двадцатые годы корейцы-партработники, корейцы-офицеры, корейцы-администраторы зарекомендовали себя очень хорошо. И после Гражданской войны их количество значительно увеличилось. Военнообязанные корейцы проходили службу в корейском полку -- 26-м стрелковом полку 76-й дивизии. Многие образованные корейцы-коммунисты работали в Коминтерне и в разведывательных службах.
После Гражданской войны начался "золотой период" корейских переселенцев. К началу 1930-х годов на Дальнем Востоке функционировало более трехсот корейских школ. В Уссурийске начал работать корейский педтехникум, корейский театр, основана газета "Сонбон". Во Владивостоке был создан единственный в мире корейский педагогический институт. В Корее в это время во всех учебных заведениях преподавание велось только на японском языке.
Катастрофа грянула в 1937 году. Совнарком и ЦК ВКП(б) 21 августа 1937 года приняли секретное постановление (директива N1428-326бсс) "О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края", подписанное В.Молотовым и И.Сталиным. Но еще до выселения по Дальнему Востоку прошли репрессии, в ходе которых были поголовно уничтожены все корейцы-партработники, брошены в тюрьмы корейцы-офицеры, уничтожено большинство корейцев с высшим образованием.
В Казахстан и Узбекистан, на новое место жительства, потянулись эшелоны с оставшимися в живых корейцами.
Я никогда не знал, что сидеть -- это так больно. Я сижу на кровати уже неделю. Заходит сын Костя. Он живет в Караганде, периодически навещая меня с Наташей.
-- Как дела? -- спрашивает он, а в глазах -- боль.
Я уже плохо говорю, но сынпонимает, что у меня болит, где и как. Он молча взбивает подушки, обложенные вокруг меня, его молодые руки осторожно протирают влажной марлей мое лицо. Укол обезболивающего наркотика -- и я проваливаюсь в тревожный, беспокойный сон...
Я сплю в стоге сена. Ночью уже прохладно, и сотни иголочек щекочут мои голые пятки. Дома мне надавали тумаков за драку с соседским мальчишкой, поэтому я уже третий день обхожу стороной родную почерневшую изгородь. В животе урчит, а в сердце -- упрямство. Громкие крики врываются в утренние сны, и чьи-то грубые руки вытаскивают меня на свет. Я вижу обозленные и напряженные лица милиционеров. Они тащат меня на железнодорожную станцию, где корейцы спешно садятся в какие-то вагоны. Как щенка, меня молча запихивают в пропахший сырыми досками и прокисшей мочой вагон. Испуганные корейцы также молча меня принимают, в полумраке белеют напряженные лица детей. Внутри все занавешено тряпками, а за каждой -- незнакомые люди. Я устраиваюсь в центре, возле холодной буржуйки. Снаружи доносятся резкие окрики, топот. Эшелон с лязгом дергается, в щеливагона начинают проплывать знакомые с рождения места. Неожиданно тишину вагона нарушают робкие всхлипывания какой-то женщины, их подхватывают нестройные завывания остальных. И вотя уже сижу, заткнув уши, потому что мучительная боль вибрирует, кажется, в самом воздухе.Я однажды слышал, как плачут женщины на похоронах. И в голове мелькает мысль, что умер какой-то очень хороший человек и мы все едем на его похороны.
Лишь намного позже я понял, что мы и ехали на похороны. Только на собственные.
Эшелоны прибыли в место назначения к началу зимы. В Казахстане людей высаживали в голую степь. В наспех построенных землянках этой страшной зимой от холода и голода погибли самые беззащитные -- дети и старики. Их души слились с миллионами других несчастных, погибших на многострадальной казахской земле в тотальный голод начала тридцатых годов. Общая боль стала мостом для двух народов. В тяжелые годы лишений казахский народ не отвернулся от репрессированных корейцев. Наравне с другими репрессированными народами корейцы и казахи ценой чудовищных страданий на голом месте начали строить новую жизнь.
Я просыпаюсь. Старая кореянка печально смотрит на меня, и протянутый колючий сухарь в ее руках трогаетмои сухие губы. Я надкусываю половину, оставшаяся часть торопливо скрывается в затвердевшем кармане. Холодная вода из металлической кружки заливает разошедшийся внутри пожар.
Эшелон стоит на какой-то станции, где временно задержался и другойсостав с корейцами. Все куда-то спешат: кто несет вязанку дров, кто торопится раздобыть что-нибудь съестное. Вокруг гомон, где-то раздаются сухие винтовочные выстрелы. На мгновение устанавливается тишина, серьезные лица оборачиваются на шум, затем каждый возвращается к своим делам.
Неожиданно раздается детский плач. На мгновенно пустеющем перроне остается маленькая девочка лет трех. Она смотрит по сторонам, и слезы текут у нее по крохотным щекам. Отупевшие от лишений, измотанные собственными детьми, взрослыеторопливо отворачиваются. Девочку тут же окружают появившиеся ниоткуда солдаты. Как пружины,ноги подбрасывают тело, и вот я уже лечу вперед, несмотря на резкие окрики сзади.
-- Чья девочка? -- доносится до меня спереди, едва я приземляюсь от головокружения на землю.
-- Моя! -- с хрипом вырывается у меня, как только ко мне возвращается способность говорить. -- Это моя сестра, -- нагло вру я, пихая остаток сухаря в руки сразу притихшего ребенка.
-- Забирай! -- сплевывает в сторону главный дядька.
Я молча беру девочку в охапку. Ноги от слабости подкашиваются, глаза не находят "своего" вагона. Я медленно бреду вдоль бесконечного состава, не зная, что делать. Солдаты сзади превращаются в маленькие фигурки, а конца состава не видно.
-- Леша! Леша! -- неожиданно раздается сзади.
Я медленно оборачиваюсь. Лица старших братьев и сестры сквозь мои слезы превращаются в размытые пятна. Крепкие руки подхватывают меня и девочку. Эшелон трогается.
Во время войны корейцы, как и все, приближали Победу. На фронт, как "неблагонадежных", их не брали. Большинство работало в "Трудармии", где потери из-за болезней почти не отличались от фронтовых. Но некоторые корейцы, все-таки, повоевали. Герой Советского Союза капитан А.П.Мин стал гордостью и корейской диаспоры, и всех советских людей.
В 1953-1957 гг. прошла реабилитация корейцев. Были отменены ограничения на передвижения и на службу в армии. Корейцам разрешили выезжать за пределы Средней Азии. Трудолюбивый народ активно включился в мирную жизнь. Он ставил рекорды не только в сельском хозяйстве страны, но и в остальных сферах. К семидесятым годам корейцы были среди врачей, учителей, юристов, инженеров, экономистов, академиков АН СССР. В 1989 году доля корейцев с высшим образованием вдвое превысила средние показатели по СССР.
Тишина в доме, словно вата. Давно прошли те времена, когда аккуратно побеленные стены отражали многоголосье большой семьи. Дети выросли, все получили высшее образование, и это меня утешает. Будто сделал я все, что мог. Будто можно умирать.
Но почему так мучительно не хватает воздуха каждый раз, когда я ложусь на кровать? Почему онемевшая правая сторона не желает слушаться? И эти ужасные боли... Они выматывают, словно насмешка над всей жизнью.
В комнату заходит Наташа, моя жена, с которой прожил всю жизнь. Теплые ладони осторожно гладят мое похудевшее, недавно побритое сыном лицо. Она что-то говорит, но я не слышу, я борюсь с болью. Я ощущаю очередной укол. Сколько уже сегодня сделали уколов? Я не считал. Мой организм, как безнадежно сломанный двигатель, идет вразнос. Мои глаза закатываются...
Девочку зовут Наташей. На следующей станции к нам в вагон заглядывает незнакомый дедушка. Оказывается, он ищет девочку. Онис другого эшелона, едут с Сучана. Мать у девочки никчемная. Все заботы взяли на себя дедушка с бабушкой. Старик сердечно благодарит. Я сую Наташе последний сухарь. Радостные глазенки девочки последний раз выхватывают меня среди остальных. Неожиданно для себя я импульсивно вскакиваю.
-- Дедушка! Дедушка! Наташа-а! -- кричу я, высунувшись из вагона.
Но старик с ребенком растворяются в серой толпе. "Я найду тебя, Наташа, там, куда мы приедем", -- думаю я про себя.
Я и не знал, что найду ее лишь только через четырнадцать лет уже цветущей, красивой девушкой в маленьком городе Сарани Карагандинской области. И после этой встречи уже ничто нас не разлучит никогда.
Перестройка в Советском Союзе стала прелюдией к глобальным переменам всех населявших его народов, в том числе и корейцев. Последующий за ней распад Союза произошел неожиданно, и корейцы оказались гражданами многочисленных государств на руинах бывшего СССР. Новые времена принесли не только новые проблемы, но и новые возможности. Смена строя, развитие капитализма, рынка, -- все это заставило людей мобилизовать свои силы, чтобы не оказаться на обочине жизни. И корейцы, одно из самых образованных нацменьшинств в Казахстане, добились в бизнесе больших успехов. Как и все люди, они первые годы молодого Казахстана после распада СССР выживали как могли. Голод, неустроенность, разруха стали причиной многих разбитых судеб. Но мудрость многонационального народа Казахстана, основанная на жестоком опыте репрессий и вынужденного совместного проживания, стала основой стабильности и неуклонного роста экономики молодого государства.
Я прожил богатую, насыщенную событиями жизнь. Казахстан стал последним моим пристанищем. Шофером исколесил я полстраны вдоль и поперек. Сейчас и на саранских, и на карагандинских автобусах работают многие мои ученики. Иногда идешь по улице, и душа волнуется, когда слышишь, как тебе сигналят. Смотришь, а это же тот самый, который молодым пареньком учился у меня вождению!
Я смотрю на свои непослушные ноги, и душевная боль раздирает сердце, как опухоль -- внутренние органы. Я не думал, что буду так умирать.Я хочу посмотреть, что же будет дальше. Как будут жить мои дети? Элла, Лариса, Костя... Костя -- самый младший, единственный продолжатель рода. Как он будет?
Пусть они ничего не говорят, но я все знаю. Знаю, что у меня рак щитовидной железы. Знаю, что метастазы уже во всех органах. И знаю, что умру от удушья. Уже сейчас мои легкие изнывают в напряжении, я не могу лежать. Канцер желудка снизу давит на легкие, а сверху змеей свернулась на шее опухоль щитовидки. Мне больнее, когда дети смотрят с болью. Я не хочу их страданий!
Белая береза шумит в окне. Ветер, который убивал в ту страшную зиму! Сейчас мне так нужен воздух!
Я порываюсь встать, но тело после инсульта не слушается. Неожиданно ятеряю равновесие, предметы в комнате начинают безумный хоровод. Пол приближается, тяжелая голова клонится вниз. И вот уже лицо со стуком упирается в неровные крашенные доски. Губы хватают воздух. Как рыба на берегу...
Я не ощущаю времени, оно, кажется, бесконечно. Голова гудит, словно готовый взорваться паровой котел. Легкие выпрыгивают из груди. Глаза слезятся. На хрипы прибегает Наташа. Но я знаю, что уже поздно.В глазах -- темнота. И где-то далеко слышатся крики. Крики чаек.