День ушедший шепнул Маше, что она здесь ненадолго.
Какая-то ерунда подкашивала все её начинания и мысли, всё валилось из рук...
Жизнь как-то в миг опустела, стала невесомой, без души в ней было слишком тускло. Да и солнце, вторгнувшееся в душу обманом, уже не светило так ярко.
Маша оказалась вырванной из бытия повседневности - видимо, наполеоновским планам не суждено было свершиться. Но оставаться в деревне она уже не могла, а подаваться в город с его загнивающей цивилизацией - уже не хотела - не хотела она, чтобы вот так запросто городские горе-чинуши могли бы выкинуть человека за борт жизни. Ведь, как не посмотришь ТV - одни убийства, грабежи, насилия, наркотики, бомжи, взятки, загазованность, грязь на улицах, пробки... И в эту сказочную жизнь она стремилась ещё вчера...
В одно мгновение манящее чудо цивилизации превратилось для девушки в отвратительное чудовище.
В знак протеста городской жизни она взяла пресловутый вчерашний билет в новую жизнь и торжественно сожгла его. Немного полегчало, но камень в душе застрял напрочь.
"Мда, быстро, надёжно и без хлопот вас похоронит Аэрофлот", - поразилась вчерашнему дню Маша. Негативные мысли атаковали её, шли на неё толпой, душили, топтали...
За завтраком бабуля чего-то ей говорила, но Маша безответно погрузилась в глубокие думы и, казалось, что она по-прежнему ничего не слышит. Бабуля же, словно подыгрывая настроению внучки, вспомнила, как ездила в город, к сыну на свадьбу, и поделилась своими впечатлениями:
- Едем мы как-то с дедкой в метре. А там темень, духота да толкотня на лесенки-то. А я в каблуках из деревни, из лесу-то, приехала - нарядили меня как куклу да накрасили ешше. Разве эк тут, у нас в деревни-то, ходя? - бодренько произнесла бабушка, зазывая Машу к разговору.
- Ну вот, дедко и говорит мне "Смотри, смотри..." и тычет куды-то вверьх пальцем. Картины там каки-то на потолке увидал - померешшилось старому, наверно. А я, дура деревенска, и смотрю вверьх-от - нет бы под ноги смотреть. А тут как назло, каблук один застрял в лесенки-то, я и упала. А люди, сзади которы были, на меня попадали, да сверьху ешше и матом покрыли. Милиценер подошёл к нам, но штрафовать не стал - видит, что мы деревенски, что с нас взять-то... Вышли на улицу, помню, в уборную сильно хотелось, а туалетов-то нет нигде. Смотрю, а молоды-то пары на улице прижимаются друг к дружке, целуются, лижутся на людях, тьфу-ты и не стыдятся николько. Ну, думаю, раз эко тут дозволено, то и за угол сходить за грех не считайте... Порато не хочю ехать в город боле - все куда-то бегут, торопятси, прям какой-то муравейник суетливый, а не город. Толи дело в деревни - тишь, гладь, да благодать.
Неожиданно с улицы донёсся грохот, дом заходил ходуном, затрясся как при землетрясении. Бабушка выглянула в окно. По дороге шёл тяжелый грейдер:
- О! Дорогу гладя! Наверно, федеральна трасса будё! - с издевкой в голосе предположила старушка. (Этим летом в деревне поджидали приезда хозяина всея Руси православной, Алексия II, который решил посетить родину недавно канонизированного отца Иоанна Кронштадского. Поэтому, согласно старой русской традиции, перед приездом высокого гостя облупленные места деревенского пейзажа густо замазывались свежими красками).
Нехотя Машка улыбнулась на своевременную бабушкину догадку и невольно представила себе предстоящий маскарад.
Жизнь продолжалась и, несмотря на то, что улыбаться ей совсем не хотелось, надо было как-то вновь оживать. И Машка мысленно приказала себе:
- Послушай, девочка! Либо ты берёшь себя в руки, либо бегом в психушку.
Последний вариант её явно не устраивал, поэтому надо было чем-то заняться, чтобы потихоньку забыть о вчерашнем.
Бабушка же продолжила городские воспоминания.
- Где-то Серёжка, сын-от, на мой юбилей приехать грозился, - через пару недель ей исполнялось 80 лет. - Надо бы веничков свежих наломать, да гостей хорошенько отпарить в баньке...
"Вот и отлично" - подумала Маша:
- Бабушка, тогда я сейчас за вениками в лес схожу.
- Поди, девка, поди. Матери-то всё равно некогда - сенокос, да скотина, да грибы пошли...
Взяв топорик и верёвку, она отправилась на опушку леса. Спешить ей было не куда. Свежий воздух и запах берёзовой рощи делали своё дело, постепенно оживляя её, возвращая к прежней безоблачной жизни...
Выбрав молоденькую берёзку с крупными листьями, Маша наклонила её и аккуратненько топориком срезала подходящие веточки. Потом наклонила ещё одну берёзку, и ещё одну... Уложив ветки на верёвку, она перевязала прутья потуже и, набросив на плечо, пошла домой. Теперь работы хватит на целый день - прикладывать веточка к веточке и вязать веники её научил дед, и это стало одним из любимых её занятий.
К вечеру мать вернулась с сенокоса и, обнаружив дочь в добром здравии, вздохнула с облегчением. Где-то глубоко в душе она даже радовалась, что дочь не уехала в город - от хорошей помощницы кто откажется?
Жизнь потихоньку налаживалась. А вскоре приехал и Сергей с семьёй. Маша и его дочь Лена были ровесницами, поэтому были у них, конечно же, и общие интересы...
Таисья Петровна с утра пекла горячие шанежки и житники для гостей. Жена же Сергея, Катерина, любила полежать на русской печи. Ближе к вечеру гостей ждало парное козье молоко и русская банька. Вот оно, деревенское счастье!
Однажды, вдоволь напарившись в баньке, Катерина залезла на тёплую печь:
- Какая банька-то у вас хорошая!
- Дак ведь мы байну-то топим в проход, - порадовалась за себя и за довольную гостью бабушка, сидевшая у самовара и потягивающая чай из блюдца.
- Как это?
- Не успевает проходить, остывать то есть, иначе говоря - "часто", - прояснила ситуацию Таисья.
- Какой у вас тут язык интересный, - продолжала горожанка, - когда в Архангельске в пригородный поезд садишься, так сразу будто бы в другой мир попадаешь - всё интересно, но ничего не понятно.
- Дак що ты, вербована кака щоле, ничё-то не понимашь? - подметила старушка - Кабыть как в одной стране-то живём...
- В одной-то в одной, а люди-то разные. Здесь у вас народ о-о-очень добрый, уступчивый и не наглый. В городе всё как-то не так.
- Нам тут делить нечё - все каким-то боком родственники, помогам друг другу за так - здесь все одинаково нищщи, завидовать некому. А в городи-то у всех только деньги на уме, - философствовала старушка.
В избу вошёл Сергей, весь красный, только что из бани и с полотенцем на шее.
- С лёгким паром!- наперебой заголосил женский малинник.
- О-о-ой! Спасибо! - Глубоко вдохнув и выдохнув, он обратился он к Маше и Лене, - Девки! Подите в баню!... У-у-ух! Порато жарко.
Девчонки только и ждали момента, чтоб в очередной раз уединиться, посплетничать про дела девичьи.
Разрумянившиеся от жара, они сидели на полке и болтали. Маша рассказала о недавнем происшествии, о своих переживаниях и ощущениях, словно выпрашивая у сестрички совета.
- Ну если в город не хочешь ехать, дак езжай дальше - за границу, - как-то непринуждённо вырвалось у Лены. - Сейчас очень даже модно за иностранцев замуж выходить. Ты же английский выучила.
Почему-то люди наивно полагают, что там, за границей, их ждёт счастье, любовь и богатство, поэтому и повелась Машка слишком легко...
- Хм, и где это я, по-твоему, иностранца в деревне захомутаю?
- Объявлений же в газетах полно.
- В каких газетах? У нас только местная ходит. Народ её уже давно "Вральей" окрестил. Печатают в ней только постановления какие-то, гороскоп, кроссворд да программу TV. А если статья какая проскочит, дак ошибка на ошибке - даже читать противно. Мы уж решили, что выписывать её больше не cтоит.
- Ну, давай я тебе из города пришлю хоть целую пачку.
- Давай...
Маша увидела в этом предложении не только возможность убежать от прошлого, но и отличный шанс усовершенствовать свой английский.
Впоследствии, получив обещанные газеты, Маша развернула огромную деятельность по переписке с иностранцами именно с целью практики языка. Серьёзных ответов она не ждала, да и сама никому ничего не обещала. Это больше было похоже на развлечение.
- Машка, пляши! Тебе опять письмо пришло! - у бабули тоже появилось новое развлечение - раззадоривать внучку...
На этот раз пришёл ответ на одно, как Машке показалось, смешное объявление: "Я ищу сладкую и стройную девушку. И если ты моя принцесса, я пришлю тебе приглашение в моё сказочное королевство "Швеция"". Тогда Машка, не долго мудрствуя, ответила ему шуткой: "Привет, принц! Я самая сладкая девушка на планете, поскольку ем шоколад в неограниченных количествах. Но, не смотря на это, я очень стройная... Твоя принцесса"
Швед шутку оценил и у них завязалась весёленькая переписка.
Незаметно пролетела зима, а весной иностранец действительно прислал ей обещанное приглашение. Сборы в дальнюю дорогу начались с оформления иностранного паспорта, а затем оставалось только оформить визу в посольстве. И Маша пошла единственной дорогой, купив билет на самолёт...
В назначенный день Таисья Петровна твёрдо заявила:
- На этот раз я поеду с тобой в аэропорт.
Машка и не думала возражать, а только обняла и расцеловала бабушку. В этот момент ей очень хотелось, чтобы мать остановила её и никуда не пустила. Но у матери был другой расчёт:
- Если ты родилась жить, то ты выживешь! В деревне делать нечего - поезжай с богом. А мы тут как-нибудь...- на глазах её появились слёзы. Мать Машки была с сильной характером, но видимо накатило нежеланное воспоминание.
Запрыгнув на телегу, Машка уже не пела радостных песен, в душе её царили смешанные чувства. А Прошка-озорник, завидев уезжающую Машку, заголосил:
"А как в нашей-то деревне
Старых девок сотни.
Раньше брали в монастырь,
А теперь на скотний!".
Но сопливый уже не мог уколоть её.
Как только Машка вошла в здание аэропорта, то сразу же заняла позицию у окна регистрации: "А вдруг одноместный самолёт пришлют!".