Торгашка подержанными щенками, Петличкина Ольга Васильевна, была вынуждена устроиться на рынок после позорно раскрытой интрижки с шефом в малокрупной международной кампании, где она семь лет строила карьеры. Жена их застукала, унизительно вернулась не вовремя домой и обнаружила там Ольгу Васильевну с детородным органом ее мужа во рту. "А что это мы здесь делаем на новом ковре?" - пищала она тонким птичьим голоском. "А ну брысь, прошмандовка". Она вытолкала Ольгу Васильевну голую на лестничную площадку, кинув ей как кость собаке ее пальто.
Домой Петличкина ехала в такси, день был морозный и ей пришлось выхолодить ноги, пока она ждала водителя. Тот в свою очередь проявил тактичность и не задавал лишних вопросов, хотя и понял, в чем причина того, что женщина посреди дня возвращается домой едва прикрыв наготу. Он было начал "А меня Юрием звать", но Ольга Васильевна так скривила рот, что он испугался, что ее сейчас вытошнит прямо в салоне и заткнулся.
Дома она выла какое-то время, распластавшись на паркетном покрытии цвета орешника, а заснув, пришла в себя только под утро в луже мочи, которую уже начал вынюхивать пес Барбосс. Петличкина отогнала его и пошла надела халат, после чего, стоя на четвереньках, вытирала пол. Хотелось выть, но лицо за ночь опухло, а ей было лень делать протвоотечную маску. Пес скулил, ожидая прогулку. Ольга Васильевна набросила ватник и вышла на собачью площадку, где уже паслась безработная соседка Татьяна, покуривая и оглядываясь по сторонам, с кем бы посплетничать. Увидев Ольгу Васильевну, она замахала руками. "Оля, я здесь". Петличкина напряглась, понимая, что ей предстоит, но продолжила приближаться к неприятной ей женщине. Она пожалела, что не сделала все же маску и не вымыла голову, да и ватник не нужно было надевать. Татьяна была в красном пуховике, обтягивающем ее огромное брюхо. "Оля, ну что ты сдала то так, что с тобой происходит", - начала она было по-дружески скрести соседку, как нервы Ольги Васильевны не выдержали и она расплакалась. "Таня, я не могу так больше", - выла Петличкина, вытянув губы трубочкой, по которой стекали плотные по консистенции сопли. Барбосс в это время выдавливал из себя фекалии, раскорячив лапы.
Татьяна, она же Танюша Гниюша, держала в кармане фигу, с добротой поглядывая на соседку, готовясь высказать слова поддержки. "Ну поплачь, поплачь, подружка", - поглаживала она Ольгу по окоростелому вороту ватника. Ольга стояла одна посреди зимнего поля и хныкала, ощутив, что эмоциональный надлом пройден и она в таком унизительном виде неожиданно предстала перед нелюбимой соседкой. Она уже тогда понимала, что все это будет осмеяно сплетничающими и злословящими множествами соседствующих сообществ жилищного комплекса. "Вот возьми сосулю, конфетку", - Танюша подсунула ей какую-то зеленую стекляшку в номенклатурной прозрачной обертке. Ольга принялась рассасывать кислый леденец, кривлясь и морщась. Барбосс завершил дефекацию и весело размахивал купированным на три позвонка хвостом.
"Пойдем ко мне что ли, ополощемся", - начала Татьяна, поглаживая живот, как это обычно беременные старородящие делают. "Ну выпьем то есть. Я проставляю", - она даже не спрашивала есть ли у Петличкиной время, потому что была безработной, а у них другое исчисление времени. "У меня есть обыкновенная водка, если не побрезгуешь". Татьяна попросила Ольгу собаку домой отправить, на худой конец к дереву у входа в дом привязать. У нее место мало, муж-инвалид птицу на балконе держит. И не одну, у него там садки расставлены под голубей. Но есть и кура тощая, Татьяна ее на суп грозится, он сопротивляется. "Я лучше тебя съем, чем Снежану", это он так курицу прозвал. Татьяна говорит Ольге, "он нам не помешает, я его в комнате прикрою". Барбосс извернулся и вылизывает собственный анус, на что Татьяна подмечает, что "глистов погонять было бы неплохо".
Назад они идут молча, Ольга бросает, "ну до скорого, пойду прибарахлюсь" и направляется вдоль илистого желоба канавы в сторону дома, обходя собачью площадку и прилегающее к ней кладбище по периметру, то и дело проваливаясь в грязевые дыры по щиколотку и проклиная коммунальные службы. Жилищный комплекс "Тихие соседи" к вечереющему закату пополняется огнями одиноких окон, отчего становится теплее и уютнее, Ольга завершает возвращение домой и снимает напитанную грязью сорочинскую обувь у входа в квартиру. Она вытирает лапы Барбоссу, потом моет руки мылом, какое-то время сидит плачет под душем, звонит хозяйке фирмы и просит завтра дать ей выходной. Говорит идет бухать со знакомицей. Та минуту откривлявшись, соглашается. "У нас товар, новые щенки будут на днях, два приплода и какие-то еще штучные пятнистые, рассортируешь сама". Она говорит Ольге, "мозги не пропей" и выключает разговор, после чего Петличкина два раза моет голову, втирая шампунь на хвойном экстракте в кожу головы. Она моет груди и лобковые волосы, моет пятки и нижнюю шею, мыля и пеня себя всюду грубыми рубленными движениями. Ольга втирает масло, бреет ноги, триммингует генитальную зону, надевает розовую футболку и завязывает пучок на голове. Барбосс спит, высунув язык.
По дороге к Татьяне, Ольга решает зайти в магазин и купить фрукты, чтобы не с пустыми руками, она встречает несколько случайных знакомых, перекидывается парой сплетен и пешком через дворовые лабиринты направляется к Таниному дому. Ее встречает испуганный ребенок лет семи, он говорит, что сейчас позовет маму.