Беженка из Украины, неоднозначный человек и при этом крупная (во всех смыслах) женщина бизнеса оптовой торговли Снижана Пуделько добралась наконец-то до Мюнхена, проехав четыреста восемь километров на своем лексусе за один день. Рядом сидел муж Данила, также беженец из Украины, косолапый потный мужчинка с розовыми влажными ладошками и округлыми бегающими глазками. По пути они останавливались два раза поесть в придорожных забегаловках и еще два раза для дефекации. Данила изводил Снижану жалобами и протяжным нытьем, от чего ей постоянно приходилось материть его на чем свет стоит, а он еще больше покрывался красными водянистыми пятнами, которые расчесывал до крови. Семейная пара украинских беженцев ехала весело провести время на знаменитом рождественском рынке, где Снижана должна была встретиться с подругой Викторией, также беженкой из Украины, и вместе пробежаться по зимним распродажам, усадив мужа Данилу на несколько часов в какой-нибудь паб набивать жирный барабан пивом. Настроение прокисало по мере того как они приближались к городу, Снижана раздражалась поведением мужа и голосила, отчего его громко пучило и он настойчивее ковырял розовые пятна на коже, вытирая кровавые пальчики о туалетную бумагу, прихваченную на одной из перекурных остановок.
Виктория сидела на скамейке с ногами и ела семечки, шумно выплевывая шелуху на тротуар, на круглом толстом лице были наклеены огромные ресницы феи, с которых пыльцой осыпался изношенный тональник. Ей было холодно и она куталась в огромный, пахнущий вчерашним телом, шарф. Она нервно поглядывала по сторонам, высматривая Снижану с мужем и когда заметила их, то что-то прокричала на каком-то диалекте суржика, махая длинными руками. Из сумки Шанель вывалились папиросы и упали на мокрую улицу, что выбесило Викторию и она завизжала, осыпая прохожих проклятиями. Пока Виктория искала виноватых, Снижана подошла к ней вплотную и поприветствовала подругу. От Данилы несло мясным фаршем и Виктория сразу же почувствовала, что проголодалась, предложив подруге пойти в Бургер Кинг, заморить червячка. Данила что-то тихо пробубнел про свое расстройство кишечника и утренний понос, но женщины его не слушали, полностью погрузившись в обсуждение магазинов с одеждой.
Они щебетали и ворковали, пока он сидел и раздувался внутренними газами. Снижана хлестала колу, запивая ею какую-то жаренную коричневую корочку. Виктория прихрюкивала, вылизывая соус из коробка. Она в прошлом месяце получила три пособия на содержание от властей страны и была щедра по отношению к себе, выделив три тысячи евро на покупки. У Снижаны с Данилой на двоих было шесть, но пять из них она определила на себя, разрешив мужу есть и пить сколько захочет, что Данила и делал второй день. У него отекло и без того слоеное лицо, напоминая микозную картофелину.
Снижане приходилось стесняться собственного мужа и она часто назвала его "своим сопровождающим" или попутчиком, чтобы никто не заподозрил семейное родство. Виктория же знала их еще с университета и была огорчена увидеть, как сильно раскабанели эти двое за последних два года безделья и жизни на пособиях, которые они научились получать в разных странах, изворачивая местную систему распределения. Дочку, девятнадцатилетнюю дылду с короткими волосами, Снижана оставила в Харькове с больной матерью. Сказала, чтобы ждали от нее вызов, а какое-то время спустя, почувствовав свободу от бытности материнства она и вовсе решила, что доченьке будет лучше остаться в Украине, где у нее друзья. Хотела ли этого сама доченька, Снижану мало интересовало. Сейчас ее головной болью было как можно скорее избавиться и от опостылевшего ей мужа, который за два года проживания в Европе превратился в огромного свина с тройным подбородком. Снижане же хотелось любви и радостей беззаботной жизни в Европе, свой родной город и страну, которая там где-то была втянута в войну, она старалась не вспоминать. Любые вопросы мужа о дочери ее раздражали и она просила его заткнуться и не портить ей настроение. Снижана увлеклась модой и тратила на нее четыре пособия из шести, превращая себя в безвкусно одетую женщину стареющих лет. Мужу она изменяла в основном с арабами, которым еще и доплачивала. Она снова перешла на русский и вывела наколотый на ляшке трезубец, чтобы выглядеть чистой и непредвзятой. Виктория ее попросила перестать украинствовать, тем самым не провоцировать местных и Снижана, взвесив обещания будущего, все чаще называла себя москвичкой, отчего выглядела еще более нелепо в глазах людей понимающих. Муж Данила оставался сидеть дома один, проедая холодильник и архивы нетфликса. Он увлекся феминизмом и прочитал манифест маркса, покрасил волосы в синий и проколол пупок. Ничего из этого Снижана не заметила. Пограничник спросил ее "это ваш муж?" и ей пришлось отшучиваться, "ну как видите, да" пока Данила расплачивался с его напарником наличными. "Да валите вы уже" в конце сказал первый и лексус направился в сторону Польши.
Виктория задает следующий вопрос о каком-то ресторане в Италии, когда Снижана приходит в себя, вырванная из воспоминаний двухлетней давности. "Какие рестораны?" спросонья не въезжает она. "Ну твои любимые, ты мне еще список прислала, а мы с крысенком едем туда весной". Голова Снижаны осталась висеть в тумане и ей нужно срочно выйти на свежий воздух, чтобы не зарыдать. "Мы же вообще-то на ярмарку собирались", - насвистывает двум ненавистным ей людям она. "Глинтвейнчика принять". Она грузно поднимается на хрустящих коленях, опираясь жилистыми ладонями о стол. "Данила, Вика, пошлите". Медленно она фланирует в сторону выхода, боясь споткнуться, образ москвички рассыпается, вываливая наружу крупный клоунский нос. Вика достает Данилу расспросами про "куда пойти в Милане" как будто бы не существует интернета, Снижана смотрит на них и ей хочется завыть. "Вика, оставь его в покое, у него понос весь день", - говорит она подруге, выталкивая себя на шумную улицу. Они идут пить глинтвейн и наращивать веселое настроение, стиснув зубы. Снижана посматривает на часы и думает, как бы распрощаться с Викторией пораньше и поскорее отправиться в отель. Ни о каком шоппинге уже не идет и речи. "Я простуженная", - сообщает Снижана, добавляя легкий налет кашля, будто бы Виктория какая-то дура. Данила с трудом передвигает ноги от усталости и только и думает о том, чтобы скорее залечь на кровать с нетфликсом.
Когда Снижана видит своего однокурсника из ушедшей молодости, она не сразу вспоминает его имя, у них было несколько скоротечных сношений на многолюдных квартирных сборищах в запертом туалете, но она не может вспомнить их частоту, как и не может вспомнить его имя. Однокурсник видит Снежану, стоящую посреди топы с кружкой глинтвейна черного цвета и сразу же узнает ее, пытаясь также вспомнить как там звали эту женщину. Столько лет прошло. Деревянный дед в костюме Николауса, скрипя костями, толкает перед собой музыкальную коробку на колесиках, полулежа на нее тощим замерзшим торсом.
Снижана растягивает рот улыбкой и вышагивает навстречу однокласснику. "Приветик, давно не виделись". "А ты совсем не изменилась", - врет он, Снижана знает, как она выглядит. "Все такая же красавица". Продолжает врать одноклассник. У него в руке пицца в куске газеты, из которой капает расплавленный сыр. "А вот ты постарел", отвечает Снижана, "то есть я хотела сказать изменился". Одноклассник смотрит в сторону Данилы с недоумением "а это кто?". Ей хотелось бы сказать, что это ее муж, с которым она прожила много лет, но ей стыдно и она привычно говорит "это так, мои попутчики". "Какой-то мужик", - с которым она вместе двадцать лет провела рядом. Снижана опускает глаза, отчего ей становится невыносимо грустно. "А ты один здеся?" - спрашивает его она, вынюхивая. "Один, жена в Украине осталась". Снижана одобрительно качает головой. "Приедет к тебе?". Он не знает, они давно не разговаривали, он не знает, что с ней сейчас. У них денег хватило только на одного откупиться, решили, что это он будет, не на фронт же ему идти. У жены там огород свой, она без него не может. Да и нам на пользу раздельно пожить. "А дети есть?". Двое. С женой остались. Скучаешь? - спрашивает его Снижана. Нет, ну что ты, отвечает ей он. Они стоят ближе друг к другу и она слышит его напитанное глинтвейном дыхание, смотрит на его красивые зубы и маленькие парнишеские усики. Данила тоже смотрит на них, вздыхает и ест какую-то нажористую сосиску в тесте. Он уже понимает, что в отель вернется один, купит себе "бен и джери", зароется в кровати и будет слушать грустные песни. Виктория спрашивает его, хочешь с тобой поеду? Покувыркаемся? "Спасибо", - тоскливо отказывается Данила. Он краснеет, довольно представляя, как Виктория разыскивает у него под складками живота и не находит, а потом они вместе смеются или как она попросит его вылить ей в рот что-нибудь, а он ей по морде пощечиной. "Я выпью пива еще, пожалуй", - он идет в толпу, прощаясь с Викторией. "Снижане передай, чтоб не шумела утром, когда вернется".
В это время одноклассник спрашивает Снижану сколько у нее пособий и узнав, удивляется что так мало. У меня на одного семь, я еще хочу в Люксембурге восьмое попросить, машину купил вторую, уже не знает куда их тратить. Снижана задает глупый вопрос, может быть жене и детям? "Ну что ты такое говоришь, мне на себя не хватает, у них там огород, все с грядки едят, без пестицидов". "Я бы тоже хотела еще одну машину", - говорит Снижана, "может быть мне тоже в Люксембург податься". "А то я с шестью как нищенка себя чувствую, мы с трудом четыре звезды отели вытягиваем". "Одна сумка только две тысячи евро". "Это все Россия виновата", - говорит одноклассник. "Вот именно", соглашается Снижана и приближается к нему еще нежнее. "Жили же хорошо, пока русские не пришли", шепчет ей на ухо одноклассник, отчего Снижана чувствует волны возбуждения соединяющие ее с пятым курсом университета ее молодости. "Пойдем ко мне?" - спрашивает она и не дожидаясь ответа говорит, "я только попутчику позвоню". "Данила, слышишь? Ты где? Мне кровать нужна сегодня, не мни постельное белье. Сходи на рецепцилярии спроси, есть ли у них номер еще один. Должен быть, я заплачу потом. И в душ не лезь". Из телефона доносится нытье про нетфликс и мягкую кроватку, но у Снижаны нет желания слушать. "Не начинай, сними номер и смотри свой нетфликс. Я мужика приведу, долго не будем. Я потом позвоню утром. Мы еще позавтракаем вместе". Данила ноет про "пожалуйста с презервативом", у Снижаны уже сводит челюсти от раздражения. "Ну что ты как маленький".
Они едут в метро и потом под дождем идут пешком, у Снижаны промокли ноги и будут потом вонять носки, а одноклассник все рассказывает про его путешествия. "А вот я был в Лондоне...я был в Париже...я был...". Снижана тоже была, Европу объездили за да года, устала уже, осели в Германии, здесь у них дом, государство платит, пособие хорошее. Ходили две недели на языковые курсы, бросили. "Ой, а я тоже бросил", - говорит одноклассник. Снижане начинает казаться, что они прожили одну одинаковую жизнь, лишенную какого-то бы ни было смысла. "Может мне к поросенышу вернуться в отель?", - думает она, вспомнив мягкий живот мужа, положу на него как на водяной матрас голову и вместе сериальчик отсмотрим. Потрогаю его где-нибудь. Хотя нет, не буду. Одноклассник продолжает рассказывать про путешествия и красивые локации, которые надо посетить. "Слушай, а чего ты не работаешь?", - вдруг спрашивает его она. "Ну ты же мужик, мог бы и работать, жене помогать деньгами". Лицо одноклассника напрягается. "В смысле работать? Зачем? Мне же не нужно". Снижана смотрит не на аккуратно подстриженные усики, а на загнанные внутрь глаза мужчины. "А что ты на фронт не пошел, страну защищать?", добивает она. "Я же баба, какой с меня спрос, я бежала от войны", - Снижана умалчивает про мужа и дочь. Одноклассник сникает, не найдя что ответить. "Так что спать не будем?". "Будем, но до утра не останешься, закончишь и вали домой", - говорит она, когда они подходят к отелю. "И в Люксембург не поеду с тобой, мне и шести пособий хватит". Она открывает старую деревянную дверь и они заходят внутрь. Одноклассник выглядит испуганным, но уже поздно отступать. Лифт открывается и Снижана хватает его затылок рукой, сжимая волосы в кулаке. Она целует его, запихивая язык поглубже в его рот и облизывая его губы. "И это не попутчик был, а муж мой, Данила, он сейчас ждет в другом номере, и еще у меня дочь есть в Харькове", - говорит Снижана, кусая его уши. "Это чтобы ты знал", она смотрит в глаза ошалевшему однокласснику, когда лифт закрывает двери и поднимает их куда-то наверх, навстречу непродолжительному соитию.