Москалев Владимир Васильевич : другие произведения.

Этюд в темных тонах, или Прогулка с сатаной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Годы властны над людьми. Отбирая молодость и силу, они добавляют мудрости, знаний, способности принимать грамотные решения и трезво оценивать свои поступки. Человек по природе своей предопределен к добру, рожден любить жизнь, природу и уважать ближнего. Истина сия бесспорна и диктуется законами жизни в цивилизованном обществе, где каждый трудится на благо отчизны, желая сделать что-то хорошее, умное, нужное для людей, среди которых он живет.
  В такой эйфории пребывал я одним прекрасным днем, глядя в окно на залитые молодым весенним солнцем улицы родного города, как вдруг мне припомнилась картина, представшая недавно моим глазам. Дело происходило на кладбище. Был церковный праздник - Вход Господень в Иерусалим, Вербное воскресенье. Народ шел по дорожке к храму, растекался по кладбищенским аллеям и тропкам меж рядами могил. У каждого в руке веточки вербы и, как водится, цветы - яркие, пестрые, словно живые. Много цветов. Торгуют ими неподалеку, и весьма бойко. Праздничная конъюнктура - весомое подспорье в этом мероприятии. Цены на изделия местных кустарей, подвизающихся на поприще "выращивания" искусственных цветов, весьма неслабые. Но шествие паломников это не останавливает. Да и кто станет торговаться? Как бы Бога не обидеть!..
  Прошло довольно много времени. З; полдень уже. Сотни людей давно покинули кладбище. Собрался и я уходить. На выходе - тропинка, идет через перелесок, переброшена мостком через речушку. Миновав этот мосток, я остановился покурить на лужайке, по соседству с кустарником. А народ все идет в храм. Правда, уже меньше, главным образом - обратно.
  И тут, гляжу - со стороны кладбища катит большая тележка на больших же колесах. Правит ею мужичок, по виду азиат, сзади еще двое, типа охраны. И всё бы ничего, пусть себе едут, мало ли, куда им надо, если бы эта тележка не была доверху нагружена... цветами. В основном - венками и корзинами, то есть тем, что стоит дороже. Все разноцветное, новое, как говорится, муха не сидела. Колеса не скрипят, тележка не качается, ровненько катится себе в направлении... цветочниц, которых мне из-за поворота не видно. А на лицах мигрантов - ни тени смущения, будто они выполняют обычную работу, и они к ней привыкли, не впервой.
  Откуда же эти цветы, венки, корзины? С кладбища, разве не ясно? Как же не понимают люди, безучастно взирающие на тележку: это те самые корзинки и венки, что они купили по сумасшедшим ценам на могилы своих близких! Ничего не скажешь - мощная подпитка заметно поредевших цветочных рядов у предприимчивых торговок!
  Налицо явная картина кощунства и мародерства. Но как подашь возмущенный голос, не имея доказательств? Да еще в одиночку? А сами они разве добровольно признаются? Наверняка у них в запасе весьма убедительные доводы в пользу честного труда, коим они зарабатывают на хлеб.
  И вот сейчас, у себя в кабинете, я вспомнил эту сцену и возмущенно произнес, беседуя сам с собой, ни к кому в частности не обращаясь:
  - Проклятые чужаки!.. А торговки-то! Ведь наши, русские! Неужели в них не осталось ничего святого? Как же Бог, если он есть, не накажет их за такое святотатство? Может, не видит? И мешает ему, бесспорно, дьявол. Кто же еще? Его проделки. Козни сатаны!
  - Умнее, конечно, люди ничего не могут придумать, - послышался вдруг рядом чей-то хрипловатый голос. - Чуть что - виноват дьявол. И за что только мне такое наказание?
  Я поначалу не поверил, подумал: почудилось. Бывает: мираж, слуховая галлюцинация. Но на всякий случай обернулся... и в первую минуту онемел от неожиданности. Может быть, даже побледнел. Рядом со мной стоял... кто бы мог подумать?.. Сам сатана! Лицом черен, на голове сквозь щетину выглядывают рога, нос пятачком, ну а глаза и рот человеческие. Уши, отмечу, великоваты, да еще обросшие пучками волос.
  - Ты кто? - не узнавая собственного голоса, спросил я у этого пришельца. - Откуда взялся?
  - Сатана, - просто ответил он, - или, если хочешь, Вельзевул. Ты ведь только что произнес мое имя, и вот я здесь. Что, таков, каким меня рисуют? - полюбопытствовал гость, видя мои округленные глаза.
  Я тем временем глядел на его руки. Ничего необычного: никаких когтей, пальцы как пальцы, правда, чересчур волосатые. А вот ноги... Я чуть не вскрикнул, хотя и был готов увидеть это. Вместо ступней у пришельца были копыта. Да и сами ноги покрыты буйной растительностью. Ну, а сзади... Я чуть повернул голову: так и есть - хвост. Длинный, с кисточкой на конце.
  На ум пришла белая горячка. Но это бывает только в пьяном угаре. А разве я пьян? Уже лет десять капли в рот не беру!
  - Не удивляйся, но я часто вижу тебя с пером в руке, - кивнул гость на мой письменный стол, - вот только всё не удается показаться на глаза. Видишь ли, я могу явиться лишь тогда, когда обо мне подумают и произнесут мое имя. Как правило, на меня ссылаются, говоря про всякие гадости. Иногда мне хочется оправдаться, сказать, что это вовсе не я, напрасно на меня клевещут, махая распятием. Но что в этом проку? Человек глуп. А неверующих или сомневающихся не так уж много, да и не вспоминают они обо мне. А кто из них владеет пером? Число ничтожно мало. Вот я и выбрал тебя: лучше, по-моему, не найти. То есть, смелее. Может, думаю, напишет, да и прочтут люди, что не такой уж я гадкий, как они воображают. И вовсе не я - причина их бед, а они сами да еще Господь Бог, которому они молятся. Добавим сюда природу: она мстит людям, но то справедливая месть.
  - Не пойму, зачем ты явился? - сказал я. - Каких ждешь оправданий? И почему так не любишь род человеческий?
  - Не потому, что он ненавидит меня, а за то, что несправедлив ко мне, - ответил вождь темных сил. - А ведь я по своей природе добр и чист душой, без причины и мухи не обижу. К тому же я ангел небесный, а Бог взял да и низринул меня в ад, дав в услужение хоровод чертей. Он сотворил человека по своей воле, а теперь сваливает ответственность за человеческие проступки на меня. А я всего лишь наблюдатель. Так и вышло, что людей ввели в заблуждение относительно дьявола, обратив меня в худшее из зол.
  - Но ведь это ты совратил Еву, дав ей вкусить запретного плода!
  - Ничуть не бывало, меня при этом и близко не было. Во всем виноват змей. А Бог, решив, что это я уговорил женщину, тотчас выдумал для меня ад.
  - Но за что же? Почему Бог не хотел, чтобы человек познал добро и зло?
  - Потому что тогда он станет смертен. Хотя какая в том печаль Богу, понять не могу. Но страшнее не это. Оказывается, яблоко хранило в себе стремление делать зло; вкусив этот плод, человек только об этом и начинал мечтать, совсем не помышляя о добре. Таким он и стал по вине змея; таким остается и сейчас. Вот я и явился, чтобы отвести от себя обвинение.
  - И как ты собираешься это делать?
  - Во всем, всегда и везде винят черта, то есть дьявола или сатану, ведь я един во всех лицах. Утверждают, что это я создал мир, а потому он погряз в грехе и мраке. Между тем заявляю: я вообще ни во что не вмешиваюсь. Повторяю, просто наблюдаю и делаю выводы: насколько безобразно такое существо, как человек. В своих бедах он всегда винит меня, не желая признаваться в собственной низости. Ты, конечно, слышал такие выражения: "Черт возьми!", "Дьявол тебя забери!", "Сатана, а не человек!" А наблюдал ли при этом за самим человеком? Думаешь, это я провоцирую его на всякие гадости? Вовсе нет. Таким сделал его змей. Но Бог всемогущ: Ему ничего не стоило дать человеку противоядие, ведь Он властен делать со своим творением все, что ни вздумается. Однако Он не принял никаких мер.
  - Почему же, если можно было исправить ошибку?
  - Немного погодя Ему понравилась идея зла, и Он с видимым удовольствием стал наблюдать, как люди уничтожают друг друга. Он даже стал поощрять к этому потомков Ноя, предпочитая зло добру. Им стало руководить при этом лицемерие: Он осуждает жестокости и преступления, но совершает их сам. Примеров тому множество, стоит лишь раскрыть Библию. При этом полагают, что это я придал форму материи, которую Бог создал как начало. Итак, душа - творение Бога, а тело - дело моих рук. Что ж, пусть так, меня это устраивает, ибо разговор наш о гнусности людей, идущей из души.
  - Значит, ты считаешь, что человеку не свойственно творить добро, а лишь зло?
  - На девяносто процентов. Будь иначе, солнце всходило бы с запада.
  - Но это надо доказать! Слова немногого стоят. Сумеешь ли ты подтвердить наглядно правоту своих суждений?
  - Хочешь убедиться воочию? - загадочно улыбнулся сатана. - Но ведь ты и без того наблюдаешь это ежедневно. Напряги мозги! Не получается? Значит, ты столь же слеп, как и другие. Жалкие люди, вы не желаете замечать того, что творится у вас под носом. Причина проста: собака собаку не укусит, а ведь люди все одинаковы. Я покажу тебе, сколь мерзок и гадок человек, сколь он эгоистичен и подл, если ты сам еще не увидел этого или попросту не сделал соответствующих выводов. Поначалу представитель этого стада вызывал у меня жалость. Потом стыд. С течением времени это перешло в негодование, а затем в откровенную ненависть. Я мог бы привести тысячи примеров человеческой подлости и низости, всегдашней готовности человека к обману и убийству. Всего этого я повидал достаточно на протяжении многих столетий. Я видел зарождение и падение империй, народов, стран. Я был на пожаре в Риме и помню первых рыцарей без лат, шлемов с забралами и кольчуг. Я слышал проклятие последнего магистра тамплиеров и наблюдал реки крови у французской гильотины и у села Бородино. Я видел и знаю все! Ничто не ускользнуло от моего внимания со дня сотворения мира.
  - Может, ты хочешь об этом рассказать?
  - Боюсь, ты успеешь умереть, а я не скажу и одной десятой. Ни к чему нам тратить время, заглянем лучше в наши дни. Мы найдем здесь немало примеров тупости, чванства, мошенничества, цинизма и откровенного хамства человека по отношению к своему ближнему.
  - Ты не прав, - попытался я встать на защиту своего племени. - Сын земли имеет высший и неоспоримый титул среди всего живого на планете - Венец Творения!
  - Слова эти - пустой звук, - ответил мне на это князь тьмы. - Человек - наихудшее создание Всевышнего. Идем, я открою тебе глаза, которыми ты, как и любой из породы людей, очень мало видишь. Собирайся, отправимся на прогулку.
  - Как! Вдвоем?.. - искренне удивился я.
  - А что тебя смущает? Ах, да, твой спутник. Не волнуйся, я останусь невидимым для всех. Так было всегда. Видеть и слышать меня будешь только ты, хотя говорить я буду достаточно громко.
  - Чудеса!.. - только и смог вымолвить я.
  - О, ты еще не знаешь всех моих способностей. Я мастер на всякого рода проделки.
  - Но ведь ты даже не одет, а лето еще не скоро!
  - Пустяки, не думай об этом. Я такой же творец чудес, как и Господь Бог. У него на небесах жуткие морозы, а Он никогда не надевает шубы, напротив, ходит всегда в тунике до пят. Ну что, ты готов? Тогда - в путь.
  - А куда мы? - спросил я сатану, когда мы вышли из подъезда.
  - Куда угодно, - ответил он. - Да вот хотя бы отправимся тем маршрутом, который ты ежедневно выбираешь. Я покажу тебе первую любопытную картину, достойную внимания. Но, пока мы не дошли до места, давай порассуждаем.
  Мы направились по тротуарной дорожке, огибающей под углом подъезды длинного дома, и дьявол, стуча копытами слева, повел такую речь:
  - До моего появления ты славословил своего ближнего, прямо-таки пел ему осанны. Однако спроси самого себя, каков он, нынешний человек двадцать первого столетия? Стал ли лучше, нежели был при социализме? Об этом строе предпочитают молчать, а если и упоминают, то как о тяжелом времени, в котором очень трудно было жить. Но вот вопрос: для кого?
  - Ясно: для воров и жуликов всех мастей, - простодушно ответил я.
  - Верно, их тогда хватало. Добавлю: весьма неуютно было жить в то время тому, кому этот строй был невыгоден, мешал безнаказанно обманывать, грабить и убивать. Я подчеркну наречие. И вот он пал, этот строй. Наступила новая эра. Стал ли человек в массе своей чище, светлее? И как теперь назвать страну, в которой по воле Запада и нечистых на руку дельцов произошел этот переворот?
  Прежде о людях. Знаешь, мечтаю обратиться к ним с трибуны. Я бросил бы им в лицо: "Люди! Вы стали омерзительны! Такими вас сделал новый, капиталистический строй, низвергнувший социализм в пропасть. Такими вас сделали потомки царских генералов, которые дождались-таки своего часа. И они отомстили тем, кто мечтал сделать жизнь людей красивой и счастливой. Нынче они, заимев власть, поплевывают на бывший СССР, ненавидят людей старого поколения и мечтают подложить мину под мавзолей".
  - Действительно, об этом много говорят, - не мог я не согласиться со своим собеседником. - Кажется, наш вождь даже мертвый мешает живым.
  - Да, они провели неплохую идеологическую работу, очернив всеми возможными способами того, кто поднял массы на свержение последнего тирана из династии Романовых. Недалекие умом люди поверили в эти басни. Их большинство, на них и была рассчитана эта пропаганда. И она удалась: вашего вождя втоптали в грязь.
  - Увы, это факт, - грустно молвил я в ответ. - Человеческая хитрость с одной стороны и тупость с другой - беспредельны.
  - Мы еще вернемся к этому. А пока взглянем, какою же стала теперь ваша страна? Нынешнее время ярко и безоговорочно характеризует ее. В преисподней черти уверяют меня, что не видели доселе ничего подобного и называют ваше государство страной хамов и воров. Это они о тех, которые величают себя "слугами народа". В этом списке числятся еще и откровенные идиоты. Их тоже немало. Не правда ли, возникает вопрос: почему? Что произошло?
  - В самом деле, что же? - вторил я своему спутнику.
  - А вот что, - продолжал он свою обличительную речь. - Играется огромная, чудовищная комедия лицемерия, прямого надувательства. Бросим взгляд на депутатов, что сидят в Думе. На лице каждого маска. Стуча себя кулаком в грудь, он уверяет, что он слуга народа и готов в лепешку расшибиться, чтобы облегчить людям жизнь: повысить их заработную плату, уровень благосостояния, бороться с бандитизмом и воровством.
  - Такие обещания и в самом деле даются, - кивнул я, - по радио, по телевидению, в прессе.
  - Вся беда людей в том, что они не видят, как обманывают их средства массовой информации, которые вы называете СМИ. Люди попросту не хотят думать, ведь для этого надо напрягать мозги. А зачем, если Церковь уверяет, что за всех думает Господь Бог? Ему, мол, виднее.
  - Кому же выгодно обманывать людей? И для чего?
  - Чтобы разбогатеть самому, раздавив остальных.У таких людей нет ни совести, ни чести. Для них эталон - царь Николай, который умел грабить Россию, заставляя людей падать на колени под дулами ружей и пулеметов, под жерлами пушек, под шашками казачьих сотен. "Вот бы возродить все это!" - мечтают нынешние богачи, которых вы называете олигархами, правительство - уважаемыми людьми. А в моем царстве юные бесенята зовут их попросту буржуями.
  - Как же эти люди богатеют? Откуда у них сумасшедшие деньги? - задал я давно мучивший меня вопрос.
  - Они на руководящих постах, - пожал плечами демон зла, - а потому хорошо знают, как ограбить государство.
  Тем временем мы обогнули магазин и пошли по одной из улиц. Здесь ревел компрессор, бойко трещали отбойные молотки и нехотя, словно бы с недоумением, трескался и дыбился под ними добротный асфальт.
  Я остановился. Мой спутник тоже. Перед нами предстала картина строительных работ, имевшая, как оказалось, определенное название.
  - Не объяснишь ли мне, коли ты такой сведущий во всем, - что здесь происходит? - задал я вопрос князю тьмы. - Каждый год они повсюду долбят крепкий, прекрасный асфальт и кладут новый, который, пролежав всего сезон, идет трещинами. Кому нужно такое глупое и вредное разрушение?
  - Так отмываются деньги, - пояснил мой собеседник. - Это наилучший и безопасный способ набить карманы золотом из государственной казны. Стоит лишь сообщить куда надо, что необходимо менять покрытие. А хорошее оно или плохое - кто станет проверять? Этим и пользуются дельцы. Пишут липовые отчеты, устанавливают "дутые" сроки, халтурят при нанесении покрытия, обманывают рабочих в зарплате. Лишние деньги, а их сотни тысяч, себе в карман - на дачи, машины, квартиры. И всем на это ровным счетом наплевать.
  - А ведь и в самом деле, - согласился я. - Знаешь, в прошлом году в нашем дворе началось тотальное разрушение асфальта. Заметь: крепкого, добротного, без выбоин и трещин. Разломали, убрали, положили новый. Спрашивается, зачем? Никому не известно. Но самое смешное впереди. Не прошло и года, как и этот асфальт начали крушить. И опять укатали новый. А еще смешнее то, что было дальше. Через две-три недели снова стали разбивать асфальт. Здесь же! Тот же самый! Не удивлюсь, если спустя месяц повторится эта комедия. Ну скажи, не страна ли дураков?
  - Нет, брат, это не дурость, - многозначительно молвил вождь темных сил. - Обыкновенное воровство. Та же схема. Месяц проходит, рабочим надо платить зарплату. А где ее взять? Да очень просто: пусть долбят по-новому, государство богатое, все оплатит. Рабочий, как всегда, получает треть зарплаты, разница - чиновникам в карман. Те, естественно, делятся с теми, кто дает разрешение на эту деятельность. А теперь подумай, какую дыру прогрызают такие махинаторы в госбюджете. Как ее залатать? Проще простого: ограбить народ. Поднять, взвинтить цены. А людям, как всегда, соврать: цены на нефть, дескать, скачут. Вот так и выходит, что эти, так называемые "ремонтные работы", оплачивает население.
  - Откуда же исходят распоряжения для таких "работ"? - спросил я, кивнув в сторону компрессора. - Вряд ли из министерств.
  - Чуть пониже, - услышал в ответ. - Но рабочим не говорят правду. Их информируют, что это приказание мэра.
  - Да неужели?..
  - Спроси, и ты убедишься.
  Я подошел к одному из рабочих, который стоял поодаль, опершись о лопату. Ждал, пока молоток сделает свое дело. Услышав мой вопрос, рабочий недоверчивым, тяжелым взглядом окинул меня с головы до ног и нехотя буркнул:
  - Мэр приказал менять старый асфальт.
  - Да ведь он лучше нового! Он уже двадцать пять лет тут лежит - и хоть бы трещинка! А ваш новый...
  - Нам-то что, - сплюнул рабочий сквозь зубы. - Наше дело телячье.
  И, вздохнув, стал отбрасывать к бордюру сокрушенный молотком крепкий, качественный советский асфальт.
  Мой спутник спокойно стоял себе в сторонке, ожидая результатов беседы.
  - Ну что, убедился? - хмыкнул он, когда я подошел.
  - А вдруг и вправду?.. - засомневался я.
  - Что ж, все может быть, - уклончиво ответил сатана. - Но вот тебе другой пример; тут уж мэр явно ни при чем. Воздвигли у вас торгово-развлекательный центр. Тебе он хорошо известен. Огромный, с бешеными ценами, а вокруг него сеть продуктовых и прочих магазинов, где всё дешевле. В результате в этом центре - ни души, лишь продавцы за прилавками - ленивые, зевающие, но с неплохой зарплатой. От государства, разумеется. Однако это никого не беспокоит. Теперь скажи, как думаешь, кому это надо было?
  - Как же... - растерялся я и, не зная, что ответить, промямлил: - Власть, наверно, распорядилась. Хотя туда и в самом деле никто не ходит.
  - А никого это не волнует, - продолжал дьявол. - Кто-то отмыл здесь хорошие деньги. На них купил виллу и яхту. Но не один он замешан в этом деле. Рука об руку с ним идут те, кому пошли солидные "откаты". Но самое смешное впереди. Ты, конечно, помнишь, что буквально рядом с этим бетонным монументом - и ста метров не наберется - был когда-то рынок.
  - О, прекрасное место! - вспомнил я. - Свежие продукты, низкие цены, много народу...
  - Из-за цен этот рынок стал опасным конкурентом воздвигнутому монстру. Значит, его надо убрать, чтобы не мешал. Так и сделали, причем оперативно. Повздыхав, пенсионеры потянулись в магазины. На месте же рынка стали рыть...
  - Огромный котлован!
  - Продолжай, - улыбнувшись, кивнул рожками мой спутник.
  "Для чего? Что-нибудь собрались строить? - спрашивали друг у друга удивленные жители. - Может, дворец культуры для детей? Шел как-то слух. Хорошо бы: дети будут при деле, станут обучаться в разных кружках и секциях". Спрашивали у рабочих, так ли это, но ответа никто не давал: сами, мол, не знаем. А ответ нарисовался полгода спустя в виде... второго такого же торгово-развлекательного центра. Чудовищно! Уму непостижимо! Есть ли предел человеческому идиотизму? Ведь рядом, всего в полусотне метров, стоит такое же чудовище, один в один!
  Сатана все с той же улыбкой слушал всплески моих эмоций и с видимым удовольствием наблюдал за гримасами, искажавшими мое лицо применимо к той или иной фразе. Потом заговорил:
  - Что это, как ты думаешь: маразм, недальновидность? Хуже. Преступление, причем громадного масштаба. Какому-то высокопоставленному чиновнику вздумалось приобрести половину аэропорта для зятя, купить часть реки Пахры под серию особняков для жены, штук пять "крутых" иномарок для дочери и пару островов близ Индонезии для себя. Вот откуда взялся этот второй, никому не нужный бронтозавр.
  - Мне известно еще и другое: народ просил, умолял, грозил устроить забастовку. Но кто его послушал? Он нужен только на выборах, а потом тот, кого выбрали, дает людям пинка под зад. Хороший пример тому - Ватикан. Неугодного папу сбрасывали с трона и объявляли имя нового понтифика. Народ ликовал: он давно хотел этого. Но проходила неделя, другая, и продолжались грабежи, насилия, убийства крестьян. Редкие папы составляли исключение.
  - История престола святого Петра написана кровью, а сам трон с раннего Средневековья и по сей день плавает в крови.
  - А как же в министерстве финансов? - все еще не понимал я. - Извини, но я опять об этой мертвой бетонной громадине. - Ведь цифры наверняка были завышены! И этого не могли не видеть!
  - Или не хотели видеть.
  - Если так, то это открытый грабеж государства!
  - Похоже, оно не обращает на это внимания, - ответил сатана. - Не зря же скинули социализм. Но делаем выводы. Вот лишь два примера, и то - в одном микрорайоне. А сколько их всего? И вы, люди, еще удивляетесь, откуда у вас миллионеры и миллиардеры? Вспомни-ка вашу поликлинику. Двух лет не прошло после капитального ремонта... и снова ремонт!
  - Действительно, - озадаченно промямлил я, - недавно ведь был... все новое...
  - Плевать на это чиновникам. Надо отмыть денежки: лето на носу, отпускная пора, острова ждут...
  - Но ведь это же... опять грабеж!
  - Именно! Представь, во что обойдется казне такой вот никому не нужный "ремонт". Десятки, сотни миллионов! И осядут они в карманах жуликов и воров.
  Так закончил мой спутник первую часть своего взгляда на современного человека. И замолчал. Я повернулся к нему. Он смотрел на церковь, что метрах в пятистах от нас вонзила свой крест в неприветливое небо. Только я собрался было выяснить направление его мыслей в этом плане, как он сказал:
  - Но это о богачах, об олигархах, да и то - самую малость. Теперь - о простых людях, которых эти буржуи, покатываясь от хохота, называют "господами". Я не напрасно еще в самом начале нашей беседы назвал твоих современников обществом дураков, ублюдков, невеж и дикарей. Возьмемся за них всех. Начнем с первых. Доводилось ли тебе видеть многотысячную толпу у храма по случаю очередного чуда, ловко придуманного церковниками?
  - По телевизору, - ответил я.
  - Догадываюсь, ты не веришь в священные реликвии?
  - Поразмыслив, я прихожу к выводу, что они не могут существовать.
  Выражение лица моего собеседника оставалось бесстрастным. Любопытно, какое впечатление произвел на него мой выпад? Я с нетерпением ожидал возражения или согласия, все равно - главное, чтобы он ответил. Ведь с ним было так интересно! Кажется, он - единственный, кто не пытался лицемерить, выдавая истинное за мнимое и наоборот. И он умел уважать мнение собеседника, не смеясь над ним и не хуля его - качество, которым среди людей могут похвастать немногие.
  Вот как ответил мне царь преисподней:
  - Не следовало бы нам говорить о религии, ведь, в конце концов, ни к чему заставлять человека отказываться от его убеждений. Однако при виде такой толпы меня всегда разбирает хохот, а рука так и тянется покрутить пальцем у виска. Пояс Богородицы, дары волхвов, плащаница Христа, даже гвозди, которыми Он был прибит к кресту... Полно, если вдуматься хорошенько, правда ли все это? Неужели люди не понимают, что их попросту дурачат, выкачивая деньги из их карманов и втихомолку посмеиваясь над ними? Как не противно этим глупцам целовать обычную деревяшку, выдаваемую попами за останки гроба одного из святых, и, что еще нелепее, за перекладину, к которой были прибиты руки Иисуса? Ведь прошло две тысячи лет! Что могло остаться от этого распятия, которого, по правде говоря, никто никогда не видел? А сколько больных касается губами этого так называемого креста? И сколько человек таким образом знакомится со всякой заразой, не говоря уже о детях, порою совсем маленьких! Ей-богу, так и тянет треснуть этой деревяшкой их родителей, ибо это единственный выход научить уму-разуму дурака. Ты согласен со мной?
  - Вполне, - искренне ответил я. - Кроме герпеса, там можно заработать любое опасное заболевание, даже сифилис. Воистину, глупость человеческая беспредельна.
  - Теперь возьмем иную категорию обделенных умом людей. Я часто наблюдаю, как зимой посыпают какой-то отравой асфальтовые дорожки и проезжие части во дворах. Это делается, едва выпадет первый снежок. Но разве нельзя убрать его лопатой? Да и нужно ли вообще это делать? Ведь наступила зима, дорожки покрылись снегом, по нему даже мне приятно пройти, слыша, как он хрустит под копытами. Но затем и живет человек, чтобы бороться с природой. И вот вместо чистого, девственного снежка, под ногами чавкающая жижа и килограммы отравы. От нее страдает ваша обувь, по ней скребут полозья санок, а весной она стекает в речки и пруды, уничтожая там все живое. Вас уверяют, что она безопасна. Очередная ложь. Там, куда эти крошки отбрасывают с тротуаров, ничего не растет. Приглядись, и ты увидишь.
  - Твоя правда, - тяжело вздохнул я. - У того, кто отдает такие приказы, явно недостает ума, зато в избытке спеси.
  - Не забывай: из окна кабинета видна идеальная чистота, а окна автомобиля тонированные.
  - Могли бы хоть раз выйти из машины...
  - Размечтался! Задницы у дядей в лакированных ботинках надежно покоятся на сиденьях иномарок.
  - И все же есть плюс в этой белой заразе, - в моих глазах вспыхнули искорки протеста, - она помогает в гололед.
  - Да что ты говоришь! - с сарказмом ответил Вельзевул. - А ну-ка припомни, часто ли ты видел эту отраву в тех местах, где лед? Ты будешь скользить, падать, разбивать себе нос, ломать руки и ноги, но этой гадости, которой посыпают рыхлый снежок, так и не обнаружишь. Добавлю: эти реагенты, как вы их называете, разбрасывают всегда во время оттепели, когда под ногами лужи. Едва стукнет мороз - ваши службы впадают в спячку. Человеческий идиотизм беспределен, границ у него нет. Или ты против?
  - Всё так, - опять соглашаюсь я. - Да я и сам вижу. Все видят. И молчат. У нас вообще люди сонные, как мухи. Им всё равно. Близ нашего дома пруд-отстойник, вокруг него асфальтовая дорожка. Зимой по ней никто не ходит, но ее ежедневно скребут лопатами. А выше - тротуар, всегда оживленный. Снег там с помощью реагентов превращен в кашу, и эту кашу никто никогда не убирает. Зачем? Пусть люди месят ногами. Местной власти до этого дела нет.
  - Еще бы, она ведь не ходит пешком, а в машине всегда сухо и тепло. Но мы еще вернемся к вашим префектам и их сателлитам. Здесь, как ты уже и сам понял, столько грязи, что, перепачкавшись, уже не отмоешься. С твоего позволения заглянем теперь... куда бы ты думал? В метеослужбу. Часто ли оправдывается прогноз погоды, который вам дают на день, два, а для идиотов даже на неделю?
  - Что ты! - замахал я руками. - Они и понятия не имеют, какая будет погода, скажем, через сутки. Впрочем, иногда угадывают. Тогда у них праздник: вот, мол, мы какие, как точно предсказали.
  - Скажи, за что эти люди получают зарплату? - резонно полюбопытствовал мой собеседник. - Или за этим никто не следит? И это у вас называется работой?
  - Вообще-то есть ответственное лицо... - начал было я, но сатана меня перебил:
  - ... которому все равно, какая погода, ведь он сидит в машине, а потом в своем кресле.
  - Да, но ему, полагаю, все же следует думать о людях, которые строят какие-то планы...
  Не дав мне договорить, мой собеседник от души расхохотался. Подождав, пока приступ смеха пройдет, я хотел было встать на защиту тех, кто управляет нашим народом, но снова получил шах, в результате которого потерял еще одну сильную фигуру:
  - Знаешь, глупее твоего народа не найти, пожалуй, на всей планете.
  - Ты уже говорил, и до меня это понемногу стало доходить.
  - Я докажу, чтобы ты не сомневался и отчетливо понял это. Скажи, если на дворе непогода и человеку холодно в квартире, что он делает?
  - Одевается теплее, - пожал я плечами в ответ.
  - Правильно. А если людей много? Целый дом, например, или квартал, город?
  - Тогда городские службы включают отопление.
  - Но за окном весна! Его выключили после того, как термометры пару дней показали плюс восемь. Так, кажется, у вас? И вдруг наступили холода. Погода часто преподносит такие сюрпризы. Почему бы не включить батареи на несколько этих холодных дней? Я видел, что именно так поступают умные люди в цивилизованных странах. Ты веришь мне?
  - Конечно! Почему дети, старики, да вообще люди, в самом деле, должны мерзнуть по милости погоды?
  - Но это в других странах. А у вас? Можете вы похвастать такой же трогательной заботой о человеке?
  - Сейчас! - криво усмехнулся я. - Да плевать на нас хотели! Пусть хоть мороз, сосульки повиснут на крышах, но если отопление выключили, то ни за что уже не включат.
  - И после этого вы, русские, называете себя умными людьми, цивилизованной нацией? Да вы же просто идиоты, настоящие дикари!
  - Мало того, - вспомнил я, - именно в холодные дни у нас принято выключать горячую воду.
  - Ну вот, разве я не доказал тебе за минуту, что вы глупцы? Ведь ни один народ так не поступает.
  - В этом не наша вина, - попытался я встать на защиту соотечественников. - Такие вопросы решаются у нас "наверху".
  - А-а, - многозначительно протянул сатана, опустил голову и замолчал, уставившись на свои копыта. Потом прибавил: - Наверно, у них в доме тепло.
  - Наверно.
  - А сейчас, - продолжал мой гость, - я приведу тебе еще один пример человеческого идиотизма и глупости вашего правосудия. Впрочем, догадываюсь, не хватило денег его купить. Так вот, одному из моих подопечных довелось однажды случиться близ автобусной остановки. Там стояли двое мужчин, ждали автобуса. По виду - рабочие. Вдруг видят: вальяжной походкой идет гвинейский друг, черный, как душа монаха. Губы пухлые, белки глаз навыкате, лицом - вылитая обезьяна. Ну да в вашей стране любят таких, готовы целовать каждое такое чучело ниже пояса. Дикарь этот сверкнул белками, подошел к рабочим, дыхнул перегаром, потом, тыча им в грудь пальцем, назвал их "русскими свиньями", которых надо убивать, потому что они не похожи на людей. Представляешь себе? Вполне естественно, рабочих возмутила эта выходка черного чудища, и они от души прошлись кулаками по этой слюнявой роже, показав ей, кто здесь хозяин, а кто гость. "Рожа" тотчас завизжала на всю округу, дескать, ее убивают, и бросилась к милиционеру, которого нашла неподалеку. А ваши ребята - ни с места. Знали, что их дело правое, честь русского человека защищали.
  Однако вышло все, как и всегда у вас, наоборот. Блюститель порядка отнесся с пониманием к гостю с далекого жаркого континента и вызвал наряд на подмогу. Тут только ваши смекнули, что иметь дело с милицией - все равно что с ветром. Попытались уйти, да не тут-то было. Обоих скрутили, бросили в машину - и в отделение. А там разбор: за что обидели пришельца из тропиков? Рабочие объяснили, как было дело. Казалось бы, должна восторжествовать справедливость и этому эфиопу попеняют на недостойное поведение в гостях, но... снова вышло все наоборот. Негра отпустили и даже извинились перед ним. Давай, мол, дальше крой нас, русских дураков. А этих двух рабочих решением суда... спровадили на Колыму, где они отсидели в лагере по восемь лет.
  - Боже мой, какой ужас! - воскликнул я, чуть не плача от обиды. - Да неужели правда? Будь прокляты черномазые уроды! Да здравствует суд Линча!
  - Мой бесенок, который был свидетелем этому, прямо-таки негодовал. В порыве злости он немного погодя сбросил кирпич на голову этому негру, а у судей проколол колеса на машинах. Но они отправились по домам на метро, а негр, к несчастью, выжил. Вот как у вас, оказывается, у русских людей, - продолжал мой собеседник. - Обидел тебя чернокожий гость в твоем доме - в ответ ты должен с улыбкой пожать ему руку и поцеловать... можно даже в зад для убедительности. Чтобы не сидеть потом на нарах.
  - Жаль, что твой бесенок не послал второй кирпич вдогонку первому, - сокрушенно покачал я головой. - Надо было действовать наверняка.
  - Ни в одной цивилизованной стране не поступают так со своими гражданами, поверь, я знаю, - вздохнул мой спутник. - Но у вас же страна дикарей. Однако даже пещерные люди не доходили до такого: столь обидеть соплеменника! И за что же? За то, что дал по морде чужаку, посмевшему облить грязью народ, к которому он приехал в гости! Когда мавры "затопили" Пиренейский полуостров и стали наглеть, выживая оттуда аборигенов, испанцы взялись за мечи и очистили землю от этой нечисти. А однажды я видел, как в волчью стаю попал чужак. Худой, слабый. Волки приняли его к себе, дали поесть, набраться сил. А он взял да и огрызнулся, показав клыки. Тогда они набросились и загрызли его. Славные примеры, верно? А у вас? Вы, люди, хуже зверей. Те, хоть и не могут стоять на двух ногах и не умеют говорить, а все же умнее вас. Взять хотя бы жестокость, убийство, обман... Ничего этого у зверей не наблюдается, лишь человек мстителен, кровожаден, зол. Да ведь и есть в кого: таким пожелал его создать Господь Бог. Вместо хороших людей он предпочитает видеть плохих; проповедует нравственность, а сам далек от этого; осуждает преступления, но не видит их за собой. Вспомни, сколько людей он уничтожил, сколько крови пролил!
  - Но люди так верят в него! - попытался я возразить. - Разве можно думать и говорить о Боге плохо?
  - Это потому, что человек, читая Библию, не особенно вдумывается в то, что там написано. Вы верите попам, а они трактуют Священное писание так, как им выгодно. Лишь немногие из вас - единицы - могут сказать правду о Боге. Они мыслят, и они узрели то, чего не видят слепые. Но не думай, что я клевещу на Бога, тая обиду за то, что он изгнал меня из рая. Я простил ему эти дела давно минувших дней. Зато теперь я князь тьмы, Вельзевул, и у меня в подчинении вся нечистая сила преисподней. Она и доставляет мне необходимые сведения о людях, когда мне самому недосуг наблюдать за ними.
  - Выходит, твои черти всегда рядом с нами? Только мы их не видим.
  - Все верно. Однако напрасно человечество думает, будто черти вредят ему. Напротив, они ему помогают или попросту наблюдают, забавляясь над тем или иным случаем. Но они умеют и пакостить гадким, вредным людям, дуракам, завистникам и стяжателям. А поскольку таких большинство - я уже говорил: восемьдесят процентов - то люди и винят во всем черта, не догадываясь, что подлыми их сделал Бог. Он повелевает совершать убийства, кражи, насилия; ему нравится жестокость, предательство, кровосмешение и обман. Благодаря этому грозному имени, все самые низменные пороки человечества с легкой руки ваших попов превращаются в святое рвение, во внушение свыше. Шарлатанство и мошенничество сходят за божественные чудеса, за проявление всемогущества Бога.
  - Да, но в чем же его жестокость? - возник у меня вполне естественный вопрос. - Объясни мне, где она показана?
  - На любой из страниц Библии. Вот слушай. Чтобы даровать евреям землю обетованную, Бог истребляет целые народы - топит, сжигает, швыряет людей в пропасть. А ведь он мог бы для своего избранного народа найти более подходящую землю, чем бесплодная, каменистая Иудея. Вскоре он проповедует, а потом даже заставляет евреев устраивать свою жизнь путем преступлений. Пойдем дальше. Едва Бог создал человека, как уже раскаялся и погубил все Адамово племя, оставив, правда, Ноя. Почему, спрашивается, он не нашел более верного пути для спасения людей? Или он не Бог? Но тиран возобладал над мудрецом.
  Вспомним Моисея, любимца Бога. Вот уж кто плут и душегуб! Начинает он с убийства египтянина, из-за этого бежит и поднимает восстание против царя. Потом губит ни в чем не повинных египтян, насылая на них казни по совету Бога. Затем жестоко мстит тому, кто осмеливается подать голос против. Наконец люди, увидев гнусность этого пройдохи, восстали против него, и он стал убивать их тысячами. Разумеется, посоветовавшись предварительно с Отцом небесным.
  - А ведь его считают святым, - вставил я реплику. - Верят, что он мудр, справедлив, не способен ко лжи.
  - Олухов хватает даже в свите Господа, что уж говорить о вас, людях. Однако сколь же хитры те, что возводят храмы божьи...
  - У Бога было много любимцев. Есть другой - Авраам.
  - А, отец истинно верующих, - усмехнулся мой спутник.
  - Да, да, отец!
  - Еще один негодяй из многих. Услышал бред безумного старика и едва не принес ему в жертву единственного сына. Потом, чтобы не убил его царь герарский, выдал свою жену Сарру за сестру. Удобный муж, извлекающий выгоду из своей жены, не правда ли? Вслед за этим он выгнал из дому любовницу с сыном, которую сама же Сарра подложила ему. Вряд ли все вышесказанное делает честь этому христианскому святому.
  - Там есть еще про Лота, - напомнил я. - Что скажешь о нем?
  - Тот еще мерзавец. Дабы уберечь двух ангелов от посягательства на их честь жителей Гоморры, дошел в своей низости до того, что предложил им на поругание своих девственных дочерей. Потом, изгнанный, поселился с ними в пещере и там же, напоенный ими, переспал с обеими, утешившись таким образом в связи с гибелью жены. Это я о соляном столбе.
  - Помню, - кивнул я, - извечное женское любопытство сгубило ее.
  - Не надо было оборачиваться на горящий Содом, ее предупреждали, - подтвердил мой собеседник. - Но я вижу, тебе это интересно? А ведь я хотел продолжать о человеческой глупости. Что ж, припомним еще святого Иосифа, сына Иакова. С тупым идолопоклонством люди молятся ему. Помнишь, он умел толковать сны? За это фараон сделал его министром. И чем же этот деятель прославился на своем посту?
  - Он подсказал фараону, как обобрать своих подданных, сделав их рабами. Гнусный совет, должен признать.
  - Вот кого христиане почитают за великих святых: жуликов, прелюбодеев и стяжателей. Ну скажи, не глуп ли человек? Не прав ли я?.. Но оставим религию, она стоит на реках крови, подлогах и убийствах. Вернемся к твоему современнику.
  - Действительно, пора бы уже, - ответил я. - Вот мы подошли к нашей речке. Не скажешь ли чего в этом направлении? Любопытно, что ты думаешь о ее недавней чистке и обустройстве парка отдыха на берегу?
  - Скажу, что там, где человек вмешался в непогрешимую жизнь природы, добра не жди. Я вспоминаю еще один пример человеческой глупости. Ваш пруд-отстойник, в котором много рыбы, преимущественно карася, вздумали почистить. Зимой! Черпали ил и вывозили его. А ведь рыба зарывается в ил и зимует там. В результате ее полностью истребили. Что это, как не обыкновенная тупость? Почему нельзя было почистить летом? И они еще ловят браконьеров с сетями или двумя крючками вместо одного! А сами? Преступники! Убийцы природы! Головы рубили раньше за это, в лучшем случае отсекали руки. А у вас - благодарность плюс зарплата за ударный труд. Правильно: кто думает о рыбе? Все любят только ловить. Теперь о вашей речке. Помню ее, красавицу. По берегам стоял камыш, рогоз, в чистой воде цвели лилии и кувшинки. Полно было всякой рыбы, водились даже раки. Люди радовались, любуясь речкой, купались, отдыхали, загорали...
  - А детишки, - стал я вспоминать, - лепили куличи на песчаных пляжах и гонялись с сачком за бабочками и стрекозами.
  - Я видел все это и ликовал в душе, сравнивая эти пейзажи с райскими кущами. Но вот пришли рабочие...
  - Можешь не продолжать, - поморщился я, припомнив дальнейшие события. - Они решили навести здесь порядок - почистить нашу речку. Камыш? Срезать! Кувшинки? Выдрать! Песок? Уничтожить! И закипела "работа".
  - Я все же доскажу, а ты поправишь меня, если я где-то ошибусь, - предложил сатана. - Вдвоем мы проследим за деятельностью человека и выясним, умен ли он.
  - Догадываюсь, и тут ты одержишь верх, - с грустью промолвил я.
  - Несомненно, и надеюсь, очень скоро ты откажешься от своих заблуждений относительно человека. Итак, о вашей речке. Она, бедная, умылась горькими слезами, не в силах противостоять самодурству чиновника, решившего показать людям свою власть над ними, над природой, дать понять, кто здесь хозяин и как он умеет работать. Словом, от вашей речки осталось одно название. Ни камыша, ни лилий, ни кувшинок нет теперь по ее берегам. Исчезли бабочки и стрекозы. Вода превратилась в мутный, вонючий поток, песчаные пляжи завалили грязью. А уровень воды даже до колен не доходит. Рыба бросилась улепетывать отсюда, за ней - рыболовы. Остались вечно голодные утки, которые пожирают все подряд, в частности, икру лягушек и рыб; те по старой памяти подходят к берегам нереститься. А утки лопают мальков, чудом успевших вылупиться из икры. В результате рыбы не стало вовсе, зато этих самых уток, которых здесь кормят на убой, - сотни, тысячи! Что, так ли говорю?
  - Все верно, - грустно покачал я головой, - мертвой стала речка. Теперь только и осталось, что плевать в эту грязь. Но некоторые наивные товарищи все же приходят с удочками, а иные даже блесны бросают. И те и другие, ругаясь, уходят восвояси, а утки хохочут им вслед.
  - А ведь раньше, бывало, я купался в этой речке, - мечтательно улыбнулся царь преисподней. - Ночью, правда, чтобы не видели всплесков воды. А утром, встретив солнышко, вновь принимался наблюдать.
  - Как! - воскликнул я. - Да ведь нечистая сила боится дневного света, а уж солнца тем более! Об этом говорят, пишут, показывают...
  - Ерунда! - ответил мне на это дьявол. - Чего только не выдумают о нас невежественные люди. Я и мои чертенята - мы не боимся солнца, хоть и живем в преисподней. Иначе как знал бы я обо всем, что делается на свете? Я даже, представь, люблю погреться на солнышке, а мои бесенята визжат от радости и водят хороводы. Так-то, брат. А ты думал, мы живем в царстве вечной сырости и ночи?.. Но не перебивай меня, а то собьюсь. Итак, я говорил о том, что встречал рассветы. Только не слышал я с тех пор на берегах озорного детского смеха, стрекотания кузнечиков, кваканья лягушек.Ныне только пьяные компании собираются в беседках, которые, похоже, для этой цели и поставили. Раньше ваша речка пестрела новенькими поплавками, а теперь, после чистки, в нее из этих беседок летят окурки, бутылки, банки, пакеты. Иного она уже и не заслуживает. Мне вспоминаются лавочки, которые поставили по берегу. Ничего не хочешь сказать по этому поводу? Как думаешь, умные люди здесь постарались? И много ли надо ума, чтобы сделать по-иному?
  - Головы бы оторвать за такую халатность, за полную бездумность! - в сердцах воскликнул я. - Только вот неизвестно кому: рабочим или их начальникам.
  - А что так? - сделал удивленные глаза сатана.
  - Нарисую тебе такую картину, которую постоянно наблюдаю. Жара, тридцать градусов! Люди гуляют, многим хочется посидеть, отдохнуть в тени деревьев, кустарника. Но куда сесть, если лавочки раскалены, точно под каждой разведен костер? Ведь ни одна не стоит в тени дерева! Вместо этого, бесполезные, они горят на солнце, надеясь, что кто-то присядет на них, рискуя обжечь себе ноги и руки. Ведь от них, кажется, того и гляди повалит дым! В результате люди садятся прямо на землю, в тени дерева, расстелив принесенные с собой покрывала. Сидят и с грустью глядят на пустые скамейки, годные лишь для того, чтобы на них печь блины. А бывает, пойдет мелкий дождик. Под деревом-то сидя не сразу его и заметишь. А там, глядишь - он и ушел себе стороной. А на лавочках, что поставили, усидишь разве?
  - В связи с этим, - поддержал меня мой собеседник, - как не задать резонный вопрос: где были головы у тех, кто благоустраивал этот парк, размещая скамейки вдоль дорожек? Чем думали они, проявляя этакую "заботу" о человеке? Вероятно, те же "светлые" головы решили поставить эти скамьи так, чтобы ноги твои, когда присядешь, оказались на середине асфальтовой дорожки. И вот идут по этой самой дорожке люди, везут мамы малышей в колясках, мчатся велосипеды, а тот, кто сидит на лавочке, спешит поджать ноги, чтобы их не отдавили. Ну скажи, как назвать таких горе-строителей?
  - Глупость, безалаберность, халатность - вот с чем мы имеем дело! Однако подчиняются эти работники, полагаю, указаниям высоко стоящих дядей. А дяди эти гордо величают себя руководителями, чьи распоряжения должны неукоснительно выполняться.
  - Напомню еще один казус в связи с этим, - кивнул его величество. - Помнишь, как отвели переливную трубу от пруда? Ту, что питает вашу речку? Теперь этот участок омертвел, превратился в болото. Полкилометра его длина. Раньше вода здесь была проточной, а теперь? Откуда взяться в ней кислороду? Сплошная вонь витает на этом участке. Отчего бы не пустить воду через шлюз? Хотя бы немного, для циркуляции, для жизни! А там, где она ревмя ревет из трубы, питая речку, ее ведь не убудет. Но... как ты уже догадался, друг мой, никого это не беспокоит. Первое - вновь, как на ладони, человеческая глупость. Второе - человек озабочен ценами на бензин, строительством нового особняка, обустройством своей квартиры. Что ему до природы, на которую он открыто и по-хамски плюет с высоты своего руководящего кресла! Согласен со мной? Уже не поешь осанну человеческому разуму?
  - Ты меня убедил, - скорбно кивнул я в ответ. - Человек и в самом деле порядочная скотина. Ему бы все только брать от природы, давать он не обучен.
  - Ну, что ж, - резюмировал мой спутник, усаживаясь на траву и приглашая меня последовать его примеру, - пожалуй, на этом оставим дураков, хотя идиотизм в вашей стране - я подчеркиваю обстоятельство места - встречается на каждом шагу, стоит лишь присмотреться. А вскоре я докажу тебе, что "Страна дураков" - еще не самое худшее ей название. Как ты думаешь, куда мы теперь бросим взгляд? Правильно, на тех, кого даже мои черти в аду называют ублюдками. Этих, увы, полным-полно. Их столько, что становится страшно даже мне. Такие выродки могут не задумываясь избить, убить, оклеветать, облить словесным поносом, наплевать в душу, не чувствуя при этом за собой ни малейших укоров совести. Для них такая норма поведения вполне приемлема, жить по-иному они не мыслят. Им не знакомы такие понятия, как бескорыстная дружба, безумная любовь, добропорядочность, благотворительность или высокая нравственность. Зато в их душах прекрасно уживаются эгоизм, черствость, зависть, злоба, корысть, алчность и месть. А главное - хамство и наглость. Тебе, думаю, приходилось встречаться с такими?
  - Еще бы! - воскликнул я. - Такого дерьма среди людей всегда хватало, а нынче оно встречается через одного!
  - Именно о таких, которых мы, едва они к нам попадают, сразу же начинаем поджаривать на сковородах, и пойдет дальше речь. Начну с автохамов. Картина частая... Но, если хочешь, можешь продолжить. Ты, как пешеход, наверняка немало повидал.
  - Продолжу с твоего позволения, - тотчас согласился я. - Жаль только, что нас с тобой никто не слышит, но хоть душу отведу, выплесну из себя эту гадость. Скажу сразу: две трети из тех, что сидят за рулем - хамы иподлецы. С такими сталкиваешься ежедневно и по многу раз. Идет себе, к примеру, прохожий по тротуарной дорожке и в конце ее, перед мостовой, натыкается на автомобиль. Строго поперек, аккурат по центру этой дорожки. Поневоле приходится обходить. Но, во-первых, если прошел дождь, то ты вынужден месить чернозем на газонах. А во-вторых, как обойти, если спереди и сзади к этому жлобу прижались такие же автолюбители? Вот и протискиваются люди, рискуя испачкать куртку, юбку или брюки о давно не мытый номер или грязный бампер. А мама с коляской? Ей куда? Как обойти машину, которую ее хозяин-наглец поставил поперек? Ему, видите ли, так удобно, а то, что здесь люди ходят, так на это ровным счетом начхать. Моя машина, куда хочу, туда и ставлю.
  - Как-то черти принесли мне вашу местную газетку, из помойки достали, - перебил меня собеседник. - Стали читать. Там черным по белому напечатано, что таких вот хамов будут штрафовать за неправильную парковку. Тем временем одного уже на вилы насадили, собираясь изжарить на костре. Спросили его, а он кричит: "Только пишут, но никто не штрафует! Чего ж не ставить?.."
  - Да, всё только на словах. Любим много говорить, - печально покачал я головой. - Кричим с трибун высокие слова и бьем себя кулаком в грудь, а те, что за рулем, тем временем продолжают наглеть. А ведь наша местная власть и в самом деле клялась выявлять таких нарушителей, целую газетную полосу посвятили этому.
  - Хотели, похоже, показать: мол, мы что-то делаем, иногда поднимаем зады со стульев. На самом деле не делали ничего, - поддакнул князь тьмы.
  - Зато наша газетка бойко пестрит заголовками о "ратных подвигах" чиновников и муниципальных служб во славу родного микрорайона! Впрочем, как это - они ничего не делают? А второй торгово-развлекательный центр в сотни миллионов рублей, которые надо выкачать с государства? А там, глядишь, и третий поставят на берегу реки, метрах в ста правее. Парк мешает? Снесем! Река? Повернем, подвинем ради такой наживы-то; город богатый, денег много, пощиплем глупую казну. Детки все же подрастают у нас, мы их обуть-одеть должны, да и научить как жить, пока времена смутные. Что ж они у нас, работать пойдут?.. Или в армию?!! Врешь, не возьмешь! Купим!..
  Словом, отчиталась наша газетка перед вышестоящими органами - и тут же забыли про машины: как стояли те поперек тротуаров, так и стоят. Хам, швырнув газетку в помойку, поставил своего коня в стойло, теперь ему хоть трава не расти. Причина такого поведения - безнаказанность. Да и кому наказывать, если те, что в управе, запросто могут поставить свои авто точно так же? Поперек! Чтобы не ходили. И не катали колясок. Моя машина! Пусть только вякнет кто...
  - Хорошо говоришь и, главное, верно, - улыбнулся Вельзевул. - Но не будем забывать о газетке, любопытная она у вас. Замечаю, каждой семье аккуратно кладут ее в почтовый ящик, как напоминание о том, что местная власть все же не дремлет, просыпается иногда. Словом, не зря получает зарплату.
  - Это чтобы жители не хмурили лобики и не возмущались кажущейся бездеятельностью очередного депутата-демагога, принявшего у предшественника эстафету бездельника и хапуги.
  - Вспомни-ка, - сощурился сатана, - о чем еще говорили в вашей газетке? Что обещали? Например, грозили строгими мерами, которые будут приниматься к нарушителям тишины с двадцати трех ночи до семи утра. Было такое? Ага, вижу, желваки заиграли. Так как же грозили карать и что из этого вышло?
  Вне себя от негодования, я повел обличительную речь:
  - Грозились наказывать таких негодяев; штраф от трех до пяти тысяч! Ни один не уйдет от возмездия! Даешь покой гражданам спального микрорайона! Но... как всегда, газетка пискнула и замолчала. Результат превзошел все ожидания. До этого раз в неделю во двор въезжал хам и, раскрыв двери своего авто, включал на полную громкость радио. Сейчас, подтерев газеткой одно место, чуть ли не ежедневно слышится во дворе очередной музыкальный концерт, причем, невзирая на время, будь хоть одиннадцать вечера, хоть час ночи. Без разницы. Все равно, мол, меня не оштрафуют. Некому. А со мной девочки. Как не показать им, какой я крутой супермен? Ничего не боюсь! А те, что в квартирах, пусть тоже послушают, да еще спасибо скажут, что бесплатно. Что? Им на работу? Слово какое-то смешное... Кто сейчас работает? Одни дураки. Жить не умеют. А милиции опасаться нечего, они ночью не ездят, боятся, только днем по дворам мотаются. Ну, а если вдруг пристанут, то штраф папа заплатит. У меня-то откуда деньги?.. А, чего там, сделаю еще громче, все равно мне не спится.
  - Да, невеселая жизнь у человека, - мрачно покачал головой мой собеседник. - У нас в аду после десяти - отбой, пикнуть никто не смеет. И никакой милиции. Подаст кто голос - его тотчас на вилы. Словом, порядок, не то что у вас, людей. Живете, будто звери. Так те - и то уважают друг друга, меж вами же испокон веков царит ненависть. Ладно, извини, что перебил. Так что дальше? Хам один, а люди, что же, молчат? Ни у кого нет вил? Вышел бы, да в бок ему!
  - Хорошо бы, - согласился я. - Но не все так просто. Ты же окажешься виноват. Законы у нас такие.
  - Какой же это закон, если он не защищает людей?
  - Только богатых, - мрачно констатировал я. - Остальным - тюрьма. Но речь не об этом. Продолжим. Представь, вокруг этого хама восемь подъездов одного дома, восемь - другого. Сотни квартир. Тысячи людей, из которых ни один не спит, хотя на дворе давно уже ночь. Но этому хаму весело. Что поделаешь, надо ждать, пока ему не надоест или папа не попросит закрыть машину и идти домой... Ну вот, обошлось, и никто не наказал. Почему бы не повторить завтра? Хамство заразительно. А там, глядишь, его дружок, узрев безнаказанность, совершает такой же "подвиг", только уже не в двенадцать, а в два часа ночи. Зато обыватели, прильнув к окнам, увидят, какую машину подарил ему папа. Клёво! Вау! Прикольно! Но "концерт", разумеется, не под своими окнами. Упаси бог, папа услышит, а ему завтра утром на вахту.
  - Если эти юные негодяи устраивают такие шабаши ночью, то, надо думать, они еще больше наглеют днем? - предположил сатана.
  - Днем не интересно: люди на работе. Кому показывать свое моральное уродство и папин подарок к окончанию школы? Вот по выходным - другое дело. Едет, представь себе, иномарка, за версту слышно буханье из салона, потом она паркуется во дворе, и музыка бухает уже здесь. При раскрытых дверях, безусловно. Хаму за рулем безразлично, нравятся людям его "концерты" или нет. У него нет совести, он не имеет об этом представления. Такого слова он никогда не слышал, а папа еще не успел купить. Главное - хорошо ему и девочкам, что рядом.
  Вельзевул мечтательно улыбнулся, вспомнив, по-видимому, что-то приятное. Потом произнес:
  - Таких пациентов особенно любят мои бесенята. Вообрази, они всегда с нетерпением ждут, когда такой вот моральный урод разобьется насмерть. Это случается не так уж редко, ведь ездить они, как правило, не умеют. Папа показал всего три вещи: замок зажигания, педаль газа и тормоза. Остальное не нужно. Ну да я не об этом. Так вот, этих паршивцев мои орлы цепляют крючьями за ребра и подвешивают над костром. При этом поворачивают душу то спиной, то животом, чтобы коптилась равномерно. Потом, когда крики стихают, их скармливают стигийским собакам. Не поверишь, как псы моих внучат любят копченые души! Но не подумай чего дурного, мои подопечные вообще-то смирные. Ну, пошалят иногда, одного-другого в кипятке сварят или проткнут человечка через задний проход раскаленным острым прутом, а потом подвесят для просушки. Сушеные души любят, озорники. Я, конечно, ругаю их, но как уследишь? Только отлучусь по делам, а они уже с кого-то кожу сдирают. Барабан у них, видите ли, порвался, чинить нечем.
  - А разве у души есть кожа? - удивился я.
  - У подлецов душа всегда со шкурой. Да ведь их и в жизни "шкурами" зовут, насколько я знаю.
  - Что же, они у тебя всех так... раскаленным прутом? - продолжал я изумляться. - Ведь есть праведные души...
  - Эти идут прямиком в рай, мы их не трогаем. Берем только тех, о которых сейчас с тобой говорим: хамов, мерзавцев, убийц. Словом, отбросы вашего общества. Ох, и кричат же они, ты бы слышал! А моим чертенятам эти крики слаще всякой музыки. Любят терзать души негодяев, хлебом не корми. Бывает, отпиливают ноги, руки... даже головы. И, представь, тупой пилой. Вот шельмецы! А им это в радость. Так они наказывают покойника за скотство, гнилость души. Ничего не поделаешь: жил - был не подвластен силам ада, а уж как умер - так он наш. Одно плохо: счету им нет. Сколько раз я уж жаловался Богу: "Забери хоть половину, ведь передохнуть некогда". А он отвечает: "Мне такие без надобности, это твоя работа".
  Вот так; как видишь, все справедливо. Огорчает, правда, что трудимся без выходных, покоя нет. А Бог улыбается. Ему легче: отправил душу праведника в рай - и отдыхай себе. Меня же без конца укоряет: "А зачем дал Еве яблоко, кто тебя просил? Вот и неси теперь свой крест". Ну да ладно, что-то я заболтался, пытаясь раскрыть тебе глаза. Думаю, однако, мне это удалось: вон как ты распекаешь свое племя! Но на чем мы остановились? Кажется, на чем-то интересном. Давай уж все выясним до конца, пока я здесь. Когда это еще явлюсь? Так что еще скажешь о мерзавцах из твоего стада? Есть ли еще такие, что заслуживают пристального внимания к себе моих дьяволят?
  - Сколько угодно! - с готовностью стал я продолжать. - Очередная партия гадливых людишек взяла за правило ставить машины на тротуары. Подумаешь, мол, обойдут, скоты двуногие. Главное - тачка моя стоит (так они называют свои авто). Но тут какой-то чиновник дал команду врыть металлические столбики у бордюров.
  - Ага, догадываюсь. Это чтобы не заезжали, не мешали людям ходить.
  - Да. Должно быть, дочка этого чиновника не могла пройти с коляской, пришлось прыгать по бордюрам, обходя машину. Но хамы узрели в таком нововведении покушение на их право безраздельного господства на мостовых и тротуарах. А узрев, возмутились и принялись выдергивать эти столбики и выбрасывать, чтобы снова не вкопали. Всего несколько минут - и на освободившемся месте, глядишь, уже вызывающе стоит иномарка. Но никто не подает голоса против. Во-первых, народ наш "мертвый". А во-вторых, у каждого машина, да не одна. Надо же их куда-то ставить. Вскоре выясняется, что дочка живет в соседнем дворе. Там столбики охраняли, никто не смел на них покуситься. Газетка не преминула указать наглецам на недостойное отношение к пешеходам и пообещала за это оштрафовать... Но, как всегда, воз и ныне там, а число хамов растет из года в год после каждых выпускных экзаменов. И все больше машин устраивается на газонах и пешеходных дорожках, даже зимуют здесь. В тех дворах, разумеется, где не живет ни один чиновник из местной управы. Следующее...
  - Я вижу, тебя здорово повело, - ухмыльнулся сатана. - Интересно, с чего бы? Совсем недавно ты готов был петь гимны человеку. А сейчас он - хуже самого Нерона, негодяя, какого свет не видел со дня сотворения мира до новой эры.
  Он был прав, меня действительно понесло. В памяти один за другим стали всплывать случаи вопиющего беззакония и человеческого паскудства.
  - Не перебивай, дай рассказать, - чуть не вскричал я, сделав выразительный жест рукой. - Возможно, ты этого не видел, а черти не рассказали тебе. Так вот, очередная сцена вновь наглядно характеризует нравы нашего общества, на добрую половину состоящего из отпетых мерзавцев. Так они воспитаны, такими создал их наш новый, капиталистический строй.
  Некий юнец, сынок уважаемого человека, мчится по двору на новенькой иномарке. Летит, не умея еще как следует ездить, не ощущая скорости, то и дело путая педали. Но папа, который через недельку-другую обещал купить права, научил: одна из педалей - газ, другая - тормоз. Справа от юного лихача вереница припаркованных машин. Десятки, сотни. Здесь бы напрячь внимание: упаси бог, покажется из-за машины пешеход или выскочит чей-то ребенок!.. Но мысли юного покорителя дворов и автотрасс заняты другим: успеть на дискотеку, пока не разобрали всех девочек.
  И тут прямо перед ним из-за "Джипа" выезжает на дорогу малыш на трехколесном велосипеде. И не свернуть никуда уже этому малышу, не успевает он, только останавливается и недоуменно смотрит на серебристое чудовище, летящее на него, несущее смерть!.. И нет уже у него времени закричать, позвать на помощь маму, болтающую с подружками в сторонке. Успевает только подумать: "Почему это дяди ездят так быстро по дворам, разве они не знают, как это опасно?.." Но тут - удар, и конец размышлениям. От мальчика осталась только кучка окровавленного мяса, перемешанного с косточками и искореженным велосипедиком... А серебристая иномарка, увеличив скорость, стремительно умчалась.
  Но кто-то из прохожих запомнил номер лихача. Тотчас позвонили, нашли машину и в ней - сынка уважаемого человека. Возбудили дело, закипели страсти. Наконец, суд. Казалось бы, мерзавца должны так наказать, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнил, чтобы не спал ночами, преследуемый во сне окровавленными конечностями, выпущенными кишками, раздавленной головой. Но негодяй только усмехнулся и, как ни в чем не бывало, продолжал мотаться на своей машине по дворам. Правда, чуть пригасил скорость, папа порекомендовал.
  - Так что же правосудие? - безо всякого интереса, словно уже зная ответ, спросил у меня князь тьмы. - Какое вынесло решение? Похоже, ему не дали срок?
  - Как же, дали, ведь был суд. Наш самый гуманный суд в мире. И он присудил... два года условно. Адвокат заявил, что это непредумышленное убийство. А еще до того, на следствии, юный мерзавец, пожав плечами, сообщил, что просто перепутал педали, вместо тормоза нажал на газ. С кем не бывает, если учесть, что всего неделю назад он в последний раз поднялся со школьной скамьи? Что ж, причина уважительная, как не простить? Так и сделали, когда выяснилось, что подонок этот - сын главы управы.
  Но не простили люди, и в первую очередь отец...
  - Да? Любопытно, - заинтересовался сатана. - Продолжай.
  - Он потребовал пересмотра дела. Что же это, в конце концов, детям нельзя гулять во дворах, потому что их с улыбками на лощеных физиономиях сбивают насмерть сынки чиновников и бандитов! Убивают, зная, что "крутой" папа всегда их "отмажет", ибо наше правосудие продажно, как путана! Дело пересмотрели, и... срок сбавили до года. Не без намека на дальнейшее. Будете, мол, и дальше возмущаться, вообще оправдаем. А зачем этот мальчишка, собственно, катался на велосипеде? Дома надо сидеть, нечего во дворах разъезжать, тут уважаемые люди на машинах ездят.
  Народ задохнулся от негодования. Будь проклято наше правосудие! Сколько же он дал судьям, папа этого ублюдка?.. Но что значит твой возмущенный голос? Власти натравят на тебя полицию - вот ты и замолчал.
  И все замолчали. Кроме отца убитого малыша. Он вновь потребовал пересмотра дела. Ему позвонили и пообещали большие неприятности, если он не заткнется. Хотя может ли быть неприятность больше той, что уже случилась? Оказывается, может. Например, могут выселить из квартиры или поджечь ее вместе с дачей. Это в лучшем случае. В худшем - перестреляют всю семью, начав с главы. Так и пообещали. Но отец оказался не пугливого десятка. Купил пистолет и, выследив пьяного ублюдка, застрелил его в подъезде. Вот так. Кровь за кровь! Смерть за смерть! И без продажных судей в шутовских мантиях. Один на один: убийца и палач. Как у Агаты Кристи.
  - И каков же результат? - с сарказмом спросил Вельзевул. - Впрочем, догадываюсь.
  - Весьма печальный итог, ты прав. Пистолет отец выбросил в речку, и при обыске у него ничего не нашли, да и свидетелей не было, никто не видел и не слышал... Но деньги делают всё. Нашлись свидетели. Оказалось, стояли чуть ли не рядом, да еще и уговаривали, чтобы не стрелял... Бедный отец отправился за решетку на целых двадцать лет.
  - Так я и думал, - мрачно изрек мой собеседник.
  - А надо бы не его, а судей! И папу этого скота заодно. А отца этого малыша... Знаешь, доведись мне его встретить, я сказал бы ему, пожимая руку: "Ты молодец! Пусть срок, пусть неволя, но ты отомстил за сына. Честь и хвала тебе! Ты настоящий отец!"
  - Гнилая у вас жизнь, - вывел свое заключение сатана. - Продажно всё, не говоря уже о правосудии. Эта дама за соответствующую мзду позволяет вытворять с собой что угодно, кому угодно и как. Да-а, тухнет ваша рыба... В средние века за убийство, бывало даже за оскорбление рубили руки, ноги, головы, сажали на кол.
  - Все началось с развала бывшего Союза. Тогда расстреливали, сейчас по головке гладят. Лихие настали времена: плати - и всё твоё. Город, завод, аэропорт... Можно Спасскую башню, Тайницкие ворота, или Царь-пушку купить. Деньги - вот что нынче самое святое. Один выродок как-то заявил на корпоративной вечеринке в местном ресторане: "Мой закон у меня в кармане; сколько хочешь законов куплю. Я плачу, и эта путана моя". Что стоит такому вот сбить насмерть мальчонку на велосипеде, убить беременную женщину или раздавить нескольких человек, поджидающих автобуса на остановке? А недавно... Но ты не слушаешь меня? Зеваешь...
  - Меня от всего этого тошнит, - состроил гримасу Люцифер. - Знаешь, сколько негодяев повидал я на своем веку при римских императорах, европейских монархах, при святой инквизиции? В кого только не вселялся по их милости; вспомнить даже противно, в чем меня обвиняли. Как-нибудь при следующей встрече расскажу. Но это было давно, в средние века. С ними давно покончено, а судьи и палачи, похоже, всё в тех же иезуитских балахонах и с волчьими головами. Продолжай, послушаю, любопытно будет сравнить. Соберу в кружок своих чертей, вместе обсудим.
  - Так вот. Один подросток - из тех гаденышей, о которых мы говорим - ударил по голове старого человека и убил его. Второй вступился, так он ему сломал нос. Попутно избил паренька, так, из озорства. Что ему за это было, даже сказать противно. На суде прокурор потребовал... пять лет тюрьмы. Всего пять, представляешь! Но еще своего слова не сказал судья. А когда сказал, я думал, в него полетят стулья из зала. Но не полетели. Молча все разошлись, опустив головы, сжав кулаки.
  - Догадываюсь, - невесело обронил сатана. - Оправдали, подтасовав факты?
  - Присудили сто часов исправительных работ! Похоже на пятнадцать суток. Вообрази, сколько бумажек хрустело в карманах у судьи, когда он выносил приговор!
  - Что же власти? Или до них не доходят подобные случаи?
  - Какое им дело? - усмехнулся я. - Подумаешь, кого-то где-то избили или убили. Вот если бы из их родни!.. Но буду продолжать. Ты слушай. Недавно наша пресса осветила еще один случай из сотен подобных. Шел себе парень в спортшколу, занимался там в секции фехтования. Четырнадцать лет ему всего, вся жизнь у него впереди, и уже какие-то планы он строил... Но на пешеходном переходе его неожиданно сбивает машина. Парень - головой об асфальт, кости переломаны, лежит без сознания метрах в десяти от иномарки. От удара она остановилась. Тот, что за рулем, наверно, не понял в чем дело: кто это вдруг встал у него на пути? Вышел разобраться. Врезать, если надо, в морду, чтобы не мешал ехать. Его обступили, указали на сбитого паренька, вызвали милицию. Пока поджидали, отморозок устроил показательное шоу: "А мне-то что? Пусть валяется. Смотреть надо. Не видел - я еду! Что? Судить?! Да вы знаете, кто у меня папа? Депутат! Да я вас всех здесь куплю!"
  До суда дело все же дошло. Установили: ехал этот подонок на скорости сто двадцать километров в час! Защитник объявил: на машине не работал спидометр, поэтому, хоть и стоял здесь знак ограничения скорости до сорока километров в час, но трудно отличить скорость сорок от сто двадцать!.. Кончилось тем, что ублюдка этого оправдали, а парень, хоть и выжил, на всю жизнь остался инвалидом. Вот и конец всем планам... Да и самой жизни.
  - Думаю, - изрек мой внимательный слушатель, - тебе, да и остальным больше не нужны доказательства продажности правосудия и безнаказанности так называемых уважаемых людей, называющих себя слугами народа. Не скрипи зубами, я понимаю, как тебе хочется взять в руки автомат... Только до Белого дома тебе не дойти. Лучше расскажи еще что-нибудь. Мне нравятся твои истории. Ведь я дьявол, поэтому мне полезно слушать о негодяях, с душами которых нам в аду приходится иметь дело.
  - Но ведь я не из твоей свиты! Считаешь, мне приятно говорить о мерзостях человеческих?.. Только ради уважения к тебе.
  - Впервые слышу от человека об уважении к моей персоне. За это благодарю. И помни, своих слов я не забываю. Не знаю, куда попадет твоя душа после смерти, но если в ад, то не очень-то расстраивайся. Мои подопечные и пальцем тебя не тронут. Станешь моим подданным. Будем вместе летать по свету и наблюдать за подлецами. Увы, мой друг, таков удел дьявола; за праведниками наблюдают божьи ангелы. Ну как, устраивает тебя такое будущее твоей души?
  - Вполне, - протянул я руку. - Во всяком случае, полагаю, она немного потеряет, если не окажется в раю.
  - Я тоже так думаю, - ответил сатана, и мы обменялись рукопожатиями. - Кстати, там ужасная скучища, это я тебе по секрету скажу. Целыми днями души праведников занимаются лишь тем, что валяются на лугах и плетут венки из цветов. Тоска, да и только.
  - Решено! Теперь, коли зашел у нас с тобой разговор о подонках, я продолжу. Есть у нас один двор, там всегда гуляют мамы с колясками. Некуда больше идти: кругом мостовые, лихачи по ним носятся с запредельными скоростями. Заезжают и в этот двор. Точнее, залетают, потому что испуганные мамы едва успевают шарахаться от них в стороны. Несколько молодых людей решили положить конец автохамству: перегородили въезд во двор, согласовав свои действия, видимо, где положено. Но вот подъехал один из тех, кто считает себя хозяином жизни. Хотел промчаться с ветерком, попугать мамаш с колясками, как обычно, да не вышло. Безобразие! Надо разобраться, кто это ему мешает жить, кто перегородил проезд. А, вот эти уроды? Недолго думая, негодяй вышел из машины и с ходу врезал в челюсть одному из парней. Тот, упав, сильно ударился головой о бордюр. Смерть наступила почти мгновенно. Увидев это, одна из женщин бросилась на убийцу с криками: "Мразь! Подонок! Папенькин сынок! Теперь ты, выродок, надолго сядешь!" Но выродок только засмеялся в ответ. Улыбался он и на суде. И получил срок... пятнадцать суток. Оказалось, его мама работает в управе каким-то там замом. Видишь, среди какой мрази мы живем, каких ублюдков ежедневно встречаем на улицах, за рулем автомобиля, в той же управе...
  - Во время войны такие вот становились полицаями, жандармами, расстреливали и вешали своих же соотечественников, - поддержал меня сатана. - Они мучили и избивали стариков, женщин и детей, преданно вылизывая сапоги солдатам фюрера. Я видел, их было много. Повторись сейчас та война, - те, о которых ты рассказываешь, не задумываясь, перешли бы на сторону врага. Ныне они сидят за рулем своей иномарки. Они уже готовы продать родину, ждут только подходящего часа, чтобы начать уничтожать всех без разбору. Сомневаться в этом не приходится: злоба, ненависть и готовность предать написаны на лице каждого автохама. Я слышал, как один будущий полицай заявлял эсэсовцам о готовности убивать своих же, русских. За что? Оказывается, в годы коллективизации большевики расстреляли одного из его дальних родственников, какого-то кулака. Сейчас нынешний выродок скажет то же самое: "Я буду мстить всем! Около ста лет назад убили белогвардейского полковника, а он был моим троюродным дедушкой по материнской линии". Не думай, что я фантазирую. Правду могу видеть только я. Взглянув хаму в лицо, я читаю на нем готовность убивать, все равно кого. Потому он и хамит: от бессилия, что не может в данный момент пролить чью-то кровь. Недавно я видел женщину с коляской, она хотела проехать через мостовую к детской площадке. Тут откуда-то вынырнул...
  - Известный случай, - живо припомнил я, - о нем писали в "Вечерней Москве". Внезапно появился какой-то отморозок и загородил этой женщине дорогу. Она возмутилась. Хам вышел из машины и ударил ее по лицу. Чтобы знала, кто хозяин при нынешней власти. За хамом следом вышла из машины его жена или любовница, не помню уже, и внесла свою весомую лепту, влепив гражданке вторую оплеуху. Не лезь, мол, не видишь - мы едем!
  - А дальше? Надеюсь, инцидент не остался без последствий? Эту парочку наказали?
  - Кто? - рассмеялся я. - В нашем государстве таких не трогают. Подлецы у нас - уважаемые люди; они ведь, как правило, при деньгах. Закон всегда их оправдывает: в руках таких, с позволения сказать, людей, наше светлое будущее. Сомневаться в том, что беспредел водителя за рулем продолжает процветать, не приходится. Приведу пример. Пьяный подонок сбил на автобусной остановке пятерых человек! Почти все насмерть.
  - Это ужасно! - возмутился мой собеседник. - В прежние времена за убийство всего лишь одного человека колесовали или четвертовали. Умные были времена... Впрочем, я уже говорил. Потом стали расстреливать. Ну, а сейчас, учитывая ваш гуманный суд? Думаю, не ошибусь: негодяй получил пожизненный срок?
  - Не падай в обморок: этому выродку дали всего девять лет.
  - Почти по два года за каждую смерть, выходит? - в изумлении пробормотал Вельзевул. - Вот так так, хороши же у вас законы: убил человека, считай, тебе за это ничего не будет, всего каких-то два года. Быстро пройдут. Отсидишь - и убивай дальше. Но почему так? Ведь это несправедливо. Как же вы живете?..
  - Тому, кто сбил, долго искали оправдание. Наконец, нашли: был пьян, значит, неуправляем. Не контролировал свои действия, а потому не может за них отвечать, в связи с этим достоин снисхождения и всяческого сочувствия. Не он виноват, а водка, ее казнить надо. Если бы не она, то ничего бы не случилось. Товарищ этот, ударив себя кулаком в грудь, поклялся больше не пить. Судьи от умиления пустили слезу и хотели было, расчувствовавшись, вовсе оправдать нетрезвого убийцу: дескать, раскаялся же, пообещал ведь! Но, к счастью, быстро высохли слезы, заставив заработать мозги. Правда, всего на одну треть, ведь среди убитых не оказалось родственников судей.
  Сатана угрюмо молчал, уставившись в землю и тяжело покачивая косматой головой. Видимо, никак не мог понять, почему в той стране, куда он попал, за убийство нескольких человек не казнят. Почему царь издает такие указы? Разве они справедливые? И как бороться хорошим людям против плохих? Похоже, это бессмысленно?
  Я догадывался, о чем он думает, но ничего не сказал. Он и сам видел ответы: они вытекали из нашей беседы. Он не думал, что она зайдет так далеко, вскроет такие вопиющие факты произвола, власти денег. Вероятно, он рассчитывал говорить о другом, я понимал, о чем именно. Но пока тема была свежей, я решил вернуться к ней и потом уже закончить.
  - После этого случая в срочном порядке и тяжело вздохнув при этом, закончив какое-то там чтение, внесли поправки в закон...
  - Постой, - перебил меня князь тьмы, - а почему ты сказал: "тяжело вздохнув при этом?" Разве депутаты не имели желания наказать пьяного водителя?
  - Они далеки от народа, это всем известно, - ответил я. - И потом, это означало наказывать самих себя. Но президент потребовал, и они выдавили: пьяных за рулем штрафовать на тысячу рублей и лишать водительских прав... на полгода. Но, увы, получилось как всегда с точностью до наоборот: пить стали еще больше.
  - Не пойму, почему? Пусть срок мал, но все же целых полгода нельзя кататься.
  - Во-первых, потому что запретный плод сладок, кому об этом знать, как не тебе. Во-вторых, таков менталитет нашего народа: чем больше ему запрещают, тем упорнее он нарушает запрет. А в третьих, отчего бы не сесть пьяным за руль, ведь это, выражаясь современным молодежным языком, "Круто! Клёво! Вау!" Балдёж, да и только! А представь, если еще девочки рядом? Как не совершить на их глазах такой "подвиг?" Что касается милиции, то у сотрудников ГАИ всегда раскрыты карманы для нетрезвых водителей. Ну, а встанет вопрос об изъятии прав, так папа заступится, он богатый. Можно по пьянке и разбить машину, не вопрос, папа новую купит. Да и работать не надо вовсе. Зачем? Родители дадут денег. Катайся себе, вози девочек, сбивай ротозеев.
  - Кто же папа? - не выдержал сатана. - Царь? Князь? Воевода?
  - Обыкновенный чиновник. Делает вид, что работает, а глупое государство платит ему чуть ли не двести тысяч в месяц. Полроты солдат прокормить можно. Так что этот папочка заплатит за все. Всех купит, а про милицию и говорить нечего, смешно даже.
  - Да, - вздохнул сатана, качая головой, - вот, значит, к чему свелась наша с тобой беседа: не я, а ты обличаешь человека, показывая его гнилое нутро. Однако, помнится, ты и не помышлял об этом до моего появления. Я рад, что у тебя открылись глаза. Одно беспокоит: не могу же я показываться каждому человеку, чтобы заставить его прозреть. Я и так крепко рисковал, представ перед тобой, ведь ты мог огреть меня чем-нибудь, а потом, махая крестом, закричать: "Изыди, сатана!" Я, конечно, исчез бы, не могу иначе, только, веришь ли, как после таких восклицаний болит голова! Не пожелаешь и врагу. Вам, людям, хорошо: выпил таблетку - и боль прошла. А вот у нас, чертей, не проходит. Прямо беда. Да и лекарств у нас нет. Одно спасение - котел с кипятком. Прыгаем и сидим в нем. Понемногу отпускает. Сам теперь посуди, чего мне стоил мой визит. Думаешь, охота сидеть в кипящей воде и ждать, пока отпустит? Но ты ничего, не обидел старика.
  - Да ведь мне не впервой с тобой встречаться, - со смехом ответил я. - Я часто упоминаю о тебе в своих романах, они у меня исторические.
  - Знаю, потому и пришел к тебе.
  - Мои герои без тебя ну прямо-таки не могут, особенно еретики. Как только начинают критиковать священное писание, так какой-нибудь епископ или аббат тут же заявляет, что сей безбожник продал душу дьяволу.
  - Пусть не врет. Как на духу скажу тебе: за всю жизнь не купил ни одной души. Если лгу - вечно болеть моей голове. Вот такая клятва. Поверь, самая страшная для меня. И коли я ее произнес, значит, сказал чистую правду.
  - Еще бы, ведь тогда тебе постоянно пришлось бы сидеть в котле! А кончатся дрова, что тогда?..
  Сатана расхохотался.
  - А ты забавный малый, - похлопал он меня по плечу. - Давно я так не веселился.
  - Да и с тобой не соскучишься, - подмигнул я ему. - Ведь кто и когда поведал бы мне о том, каковы порядки в аду? Теперь я вижу, что это учреждение прежде всего ратует за справедливость. Словом, за то, чего у нас на земле нет. А еще клянут преисподнюю, пугают муками ада, чертями. Лучше брали бы с них пример, глядишь, добрее бы стали люди, чище.
  - Это ты верно сказал, прямо на душе светло стало, будто прощения от Бога дождался. Сколько можно, в самом деле, меня ругать? Проклятые попы, вечно они мутят народ, дурят людям головы. Жаль, к нам не попадают; только испустят дух, Бог уж тут как тут: моя душа, говорит, и все тут. Я ему: "Да ведь это обманщик, лицемер, пройдоха!" А он отвечает: "Таких-то мне и надо, ибо - дети мои, по образу и подобию моему".
  - Что же, Бог и в самом деле такой самодур?
  - Вне сомнений. Помнится, я говорил уже. Поскольку люди порочны и отвратительны, то такой, стало быть, и сам Бог, ведь человек - его творение. Правда, став отцом, он несколько изменился и стал мягче нравом. Что ни говори, отцовство накладывает свой отпечаток на психику. И он решил, что человека надо исправить. Но так как сделать этого уже не мог (сколько можно, в самом деле, устраивать потопы?), то пожертвовал своим сыном. Он полагал, что люди, уверовав в мессию, станут чище делами и помыслами своими и избавятся от грехов. Но это не помогло. Напрасная жертва, которая, кстати, характеризует папочку как глупца. И впрямь, во искупление грехов человеческих мог придумать что-нибудь менее зловещее, нежели посылать единственного сына на Голгофу. Так и получилось: сын умер, а человек стал еще злее. Зато с благоговением читает руководство по убийству, мошенничеству и грабежу. Не пойму, что он находит умного в этих глупых историях из Ветхого завета?
  - Покорность, утешение и надежду, - ответил я. - Это именно то, в чем нуждаются старики. Они уже слабы умом, поэтому все эти божественные творения написаны для них. Они и верят всему. И в церковь ходят только они.
  - Я видел там и молодых. Что их заставляет?
  - В основном отдают дань моде. Но еще, знаешь, есть такая присказка, прибаутка, что ли: "От нечего делать буду что-нибудь делать". Она и аттестует другую часть людей. Но если копнуть глубже, то найдем причины посерьезнее.
  - Ну, о глупцах мы уже поговорили, довольно, - махнул лапой сатана. - Кажется, мы не закончили старую тему. Знаешь, мои чертенята огорошили меня новым словом: "автоподстава". Потом, негодяи, долго смеялись, видя, что я не понимаю. Наконец, объяснили, в чем дело. И снова жульё и ворьё. Так, кажется, следует называть этих типов?
  - Именно так. Но не будем больше говорить про бандитов и автоподставы, тем более, ты уже в курсе. Об этом можно написать еще один роман "Война и мир" в двух томах. Кому нравится - пусть валяет, а мне противно, и без того уже будто в дерьме вывалялся. Может быть, видя в этом своеобразную борьбу с хамством и с богачами, по городу прокатилась волна поджогов иномарок. Не стоит этому удивляться. В такой форме люди выражают протест автомобильному беспределу, свое возмущение теми, кто видит мир только из окна своей машины.
  - Думаю, вряд ли стоит называть действия этих "мстителей" верными, - возразил мой собеседник. - Ведь, в сущности, машина не виновата. К тому же владелец ее получит страховку и купит себе новую - как они говорят - тачку, еще лучше этой. Уж если поджигать, так вместе с хозяином, а еще лучше - одного хозяина.
  - А мне хочется оправдать этих партизан и даже пожать им руки. Может, после этого у кого-то из подонков, чьё авто сожгли, наступит "просветление в уму". Хотя, сто против одного, что у него лишь прибавится злобы и ненависти к окружающим.
  - Давай поговорим о других людях. - Сатана уселся на травке поудобнее, прячась от апрельского солнца в тень старого вяза. - Посмотрим на тех, кто ходит пешком, но также гадит, порою превосходя наглостью и хамством того, кто за рулем. Едва мы с тобой вышли из подъезда, я заметил, как ты сразу опустил голову и поднял только тогда, когда мы вошли в лес. Глядя на тебя, опустил и я глаза... То, что я увидел на асфальте, заставило меня вздрогнуть. Друг мой, ты живешь в стране дикарей! Только они могут плевать себе под ноги.
  - Да ладно бы просто плевать, - горячо поддержал я обличительную речь моего собеседника, - но ведь что ни шаг - на асфальте харки, сопли, густые плевки. Не найти и двух метров чистой дорожки! Взгляд постоянно устремлен вниз, себе под ноги, чтобы не наступить в чью-то зеленую харкотину, при виде которой может даже вырвать. А ведь рядом газон - трава, земля. В каком-то метре! Стоит лишь повернуть голову. Но зачем делать лишние движения, за это никто не платит, не проще ли плюнуть прямо перед собой, на чистый асфальт? Где написано, что нельзя? А раз так, значит можно. Пусть любуются те, что шагают следом, мне-то что!
  - Э-э, как тебя понесло, - заулыбался сатана, - и не остановить. Видать, наболело?
  - Да ведь каждый день одна и та же картина, прямо хоть из дома не выходи! Одно спасение - хороший дождь. Как пройдет - всю эту заразу смывает. Но стоит солнышку высушить чистый, умытый асфальт - и вновь он весь в плевках и харках. Самое ужасное, что так поступают сотни, тысячи, миллионы человек! Еще страшнее - они полагают, что это в порядке вещей. А что касается культуры, стыда, совести, то этого, похоже, у людей нет. Не привили, не научили ни дома, ни в школе.
  - Как полагаешь, о чем думает такой невежа? Ведь ему и самому, наверно, неприятно созерцать чьи-то бурые сопли или, что еще противнее, наступить на них.
  - Эти типы рассуждают, на мой взгляд, следующим образом: "Жизнь такая пошла, повсюду тотальное хамство. Так почему я должен быть не похожим на других? Попал в волчью стаю, стало быть, и вой по-волчьи. Все плюют, и я не буду белой вороной". Но, скорее всего, такие бурбоны ни о чем не думают. Для них харкнуть перед собой - обычное дело. Как моргнуть. И пусть себе думает что хочет тот, кто идет следом.
  - Удивляюсь я на вас, людей, - хмыкнул сатана, покачав головой. - Как же можно вести себя подобно скоту? Вот лошадь - где ей приспичило, там она и ляпнула. Так же и корова. Человек - что, такая же скотина? А ведь та не умеет думать, ей простительно. А человек? Разумное существо! Выходит, хуже скотины?
  - Хуже, - убежденно подтвердил я.
  - Ну, ну, ведь ты хвалил свое племя, восторгался им, пел дифирамбы. Куда же все это подевалось?
  Антихрист с любопытством и усмешкой глядел на меня, а я, опустив голову, не знал, что ответить. Он тысячу раз был прав, и вскоре я, кажется, найду тому еще не одно подтверждение.
  А он тем временем, сощурив глаза, пытался постичь некую истину:
  - Не пойму я. Ведь вы живете здесь, это ваш родной город. Как же можно так не любить, не уважать его? У нас в преисподней такого не встретишь. Ни один чертенок никогда не плюнет туда, где ходят его собратья. Так он воспитан. Если ему хочется, он будет держать слюну во рту, отойдет в сторону и сплюнет, только убедившись, что ничей взгляд не упадет в эту сторону. Поэтому у нас всегда чисто, не как у вас. Бывают, впрочем, исключения: кто-то забудется, расшалившись. Его тут же хватают и его же шкурой вытирают плевок, а потом бросают в кипяток, откуда он выходит уже чистым. Процедура неприятная, конечно, и бесенок ужасно кричит, но зато отныне он десять раз подумает, прежде чем плюнуть под ноги своим товарищам.
  - Все правильно, ведь это ваш родной дом, - проникся я невольным уважением к жизни чертей. - Для нас, старожилов, наш город тоже родной, и мы никогда не посмеем гадить на его улицах. Но много ли нас осталось? Ежедневно расползаются по нашему городу полчища приезжих: узбеков, таджиков, кавказцев. Откуда у них там асфальт? Харкают, где попало. Так и здесь... по привычке. Иностранная рабочая сила. Этих азиатов и горцев, веришь ли, скоро станет больше, чем нас! Наглые, высокомерные, дикие люди! Вот откуда у нас бескультурье, хамство и грязь плюс высокий уровень преступности. Как назвать такого гостя столицы? Как научить его элементарной культуре поведения, заставить достойно вести себя в обществе? Пожалуй, не выйдет. Дикаря не перевоспитаешь. Наилучшим способом будет, на мой взгляд, - взять такого типа за шиворот и ткнуть харей в его же плевок, а потом заставить вылизать асфальт в этом месте. Но разве всех ткнешь мордами в собственные харки? Для этого пришлось бы останавливать каждого второго.
  - Исключая женщин, полагаю? - улыбнулся сатана.
  - Разумеется. Они ведут себя скромнее, не позволяют себе такого свинства. Одного я не пойму: зачем эти азиаты и кавказцы приезжают к нам? Ведь эшелонами, по нескольку штук в день!
  - Да очень просто: чтобы жениться на ваших дурочках. Найдут такую, наделают ей детей и будут сидеть на ее шее да покуривать травку.
  - Как! Но они же работать будут...
  Вельзевул громко рассмеялся. Я еще не слышал, чтобы он так раскатисто хохотал.
  - В своем ли ты уме? - поглядел он на меня. - Где это ты видел, чтобы кавказцы работали? У них работает жена и кормит мужа. Такая нация. Девочкам, что идут с ними под венец, головой надо думать, а не тем, что у них между ног.
  - Боже мой, - ужаснулся я, - сколько же их таких, уже одураченных!
  - Мало того, - продолжал вождь темных сил, - эти трутни тащат сюда свою родню. Не избавишься потом, всю жизнь будут кровь твою пить, пока не умертвят. Это у них мигом. Вот и квартира в их полном распоряжении. Таких семей я повидал немало. Море горьких слез проливали русские женщины, поверившие кавказцам и азиатам. На мой взгляд, эти народности лишние на земле. Ничего не производят, только потребляют, гадят да мешают жить людям. Испокон веков они - завоеватели, грабители. Зачем работать, если можно отнять? В средние века крестоносцы безжалостно истребляли это племя, чуя угрозу христианству. Сейчас крестоносцев нет... А жаль. Вообще, скажу тебе, процесс эволюции все еще дремлет в головах этих азиатов. Будь они с мозгами, взялись бы за ум и превратили свою землю в цветущий край.
  - Так же, как и негры, - в тон добавил я. - Те вообще непонятно для чего живут на земле. По-моему, они созданы только для рабства. Да и на людей непохожи.
  - Это ты верно подметил, - рассмеялся царь преисподней. - Посмотрим на негра в профиль. Что мы увидим? Настоящую обезьяну с толстыми губами, покатым лбом и длинными руками. Именно такой она изображена в учебнике истории, я сам видел. На этих народах, которых Бог не создавал, процесс эволюции просто уснул. Они все еще лазают по деревьям... Но я еще не всё сказал тебе о пришельцах. Во-первых, они не моются, оттого болеют и заражают вас. Вот откуда в вашей стране эпидемии всяких гадких болезней. Второе. Знаешь, о чем ведут меж собой беседы мои черти? Вот послушай, что они говорят. Вы, христиане, делаете страшную ошибку. Страшнее и быть не может. Вы запустили к себе кавказцев и азиатов. Думаете, они едут к вам работать? Как бы не так! На самом деле они мечтают отнять у вас землю, а потом и саму жизнь. Они объявили священную войну христианству. Теперь они ждут.
  - Ждут? - не понял я. - Чего же?
  - Того времени, когда их расплодится достаточное количество, чтобы уничтожить вас. Вот для чего они везут к вам своих самок, задача которых - плодить на завоеванной территории. Пройдет совсем немного лет, и от христиан даже памяти не останется. Мир станет мусульманским. Начало этому уже положено. Поток наследников Хромого Тимура хлынул в Европу; они уже не вернутся назад. Вначале вы, христиане, станете рабами ислама. Впрочем, вы уже ими стали, поскольку строите мечети и позволяете им жить среди вас.
  - А потом?..
  - Я уже сказал: всех христиан ждет скорая гибель. Видишь, как все просто: не надо собирать войско, вооружать его, проливать кровь. Достаточно воспользоваться глупостью правителей христианских земель. Умная страна - та, что не пускает к себе мигрантов. Всегда есть своя рабочая сила.
  - Боже мой, это чудовищно! - вырвалось у меня. - Не поверил бы, скажи кто другой. Но ты знаешь всё...
  - Мне подвластно будущее, а потому знай: так будет, как я сказал. Уже сейчас я вижу, как они смеются, тыча в вашу сторону пальцем. Еще не поздно выгнать всех или убить, устроив тотальную резню... Впрочем, уже поздно: они повсюду пустили корни.
  - Однако мы отвлеклись, - напомнил я. - Говорили, помнится, о хамстве. Тротуар, плевки...
  - Итак, - с готовностью продолжал атаман чертей, - уяснили себе, как надо ходить по тротуарам: глядя вниз, себе под ноги. Но если не хочешь при этом оказаться убитым или, в лучшем случае, облитым кислым молоком или тухлыми яйцами, то через каждые несколько шагов надлежит глядеть на окна, мимо которых идешь. На все, особенно на верхние этажи. Почему же? Ага, вижу, киваешь. Знакомая ситуация, верно? Потому что из любого окна очень даже просто может вылететь пустая бутылка, пакет молока, те же яйца и прочие продукты. "Герои", совершающие такие "подвиги", терпеливо поджидают свою жертву. Они прямо-таки ликуют, когда залп бывает удачным, то есть бутылка или пакет попадают в чью-то голову; первая убивает, второй обливает. И тотчас в одной из квартир слышится восторженный крик: "Вау! Круто! Я сделал это!" Попытаться отыскать негодяя бессмысленно: он никогда не покажется в окне, лишь будет наблюдать из-за шторы и победно улыбаться. Папины уроки хамства не проходят даром.
  - Я много раз слышал об этом от знакомых, - сказал я в ответ, - и сам становился жертвой таких "подвигов", причем не раз. Рядом со мной, едва не угодив в голову, бились о мостовую бутылки, звенели пустые банки, лопались яйца, брызгала гнилой россыпью вонючая картошка. А где-то высоко над головой слышался победный хохот.
  Но сделаю существенную поправку к твоему обвинению: летают такие "снаряды" даже ночью. И если днем этим занимаются юнцы, то по ночам стрельбу открывают их окосевшие от пьянства родители. Грохот слышится такой, что порою просыпаешься и долго не можешь уснуть. Однако по другой причине. "Артобстрел", едва он прекращается за отсутствием тары, сменяют пьяные крики, ругань, хохот и тому подобное. И это невзирая на то, что уже далеко за полночь и люди давно спят. Но попробуй усни, когда под окнами подвыпившие подростки чуть не до рассвета устраивают концерты, соревнуясь, кто кого перекричит, кто круче ругается матом. На тех, что ворочаются в постелях, этим наглецам начхать. Они живут по принципу: "Делаю то, что мне нравится, и когда хочу. Плевать мне на ваши нравоучения, связанные с культурой. Мне хорошо, до остального дела нет".
  - Ну, а что же милиция? - полюбопытствовал мой собеседник. - Она, полагаю, обязана блюсти покой граждан; ведь они, должно быть, звонят, жалуются.
  - Бывает, милиция приезжает, и тут же воцаряется тишина. Пожурив озорников, стражи порядка исчезают, и вновь двор оглашают пьяные вакханалии безусых юнцов.
  - Отчего это происходит, как ты думаешь? Полагаю, не от низкой культуры воспитания; у вашей молодежи нет никакой - ни низкой, ни высокой.
  - Скорее, дело в другом, - убежденно ответил я. - Всему виной безнаказанность.
  - А ведь ваша местная газетка - "Южные горизонты" называется - грозила самой суровой карой тем, кто нарушает тишину во дворах после двадцати трех часов. Я сам читал, чертенята показывали.
  - Кто обращает на нее внимание? Всем прекрасно известно, что никаких мер никто принимать не собирается. Погрозили пальчиком и забыли, как те блюстители порядка, что приезжают на вызов. Но газетка не успокаивается. Видя, что народ не реагирует на призывы к добропорядочности, она со всей беспощадностью обрушилась на владельцев собак. Взывая к их гражданской сознательности, она призывает их убирать за своими питомцами экскременты и даже рекомендует для этой цели носить с собой совочек и пакет. К нарушителям, по ее словам, будут применяться штрафные санкции. Над этими строчками, как всегда, только посмеялись. Потом расхохотались, когда прочли, что штрафовать будут и тех, кто выгуливает своих питомцев без намордников и поводков.
  Вельзевул усмехнулся:
  - Они бросили вызов вашей хилой газетке, демонстративно оставляя дома намордники и поводки. Бывают, они просто таскают их в сумочке на всякий случай, дескать, мы экипированы, нечего к нам придираться. Я часто наблюдаю такую картину.
  - Однако хамству предела нет, и оно шагнуло еще дальше, - продолжал я. - То, что газоны и детские площадки усеяны собачьим дерьмом, это еще цветочки. Сейчас ты увидишь, каковы ягоды. Представь себе асфальтовую дорожку по диагонали двора. По ней ходят люди. Много людей. Иду я как-то здесь, думаю о чем-то, глядя на ярко-зеленый после дождя газон. И вдруг резко останавливаюсь, будто в грудь уперлось дуло автомата. Прямо посреди дорожки - куча собачьего дерьма! Свежего, не подсохшего еще. Счастье мое, что я поглядел вниз, себе под ноги, иначе...
  - Тебя спасла привычка, - не удержался от сарказма мой собеседник. -Но что же дальше? Чем кончилось?
  - Я стал смотреть на людей. Они отворачивались, морща носы, и обходили опасный участок. Никто не произносил ни слова, лишь хмурили лбы да пожимали плечами: бывает, мол. Все эти молчуны, бесспорно, были собачниками, иначе кто-нибудь непременно возмутился бы. И каждый при этом наверно подумал: "А может, газетка-то была и права, когда писала про пакеты и совочки? Может, напрасно послали мы автора этой статьи в известном направлении?"
  По лицам прохожих я читал, что они думают именно так. И тут меня стало разбирать любопытство: кто же все-таки вляпается в эту кучу, и какова будет реакция? Не все же, в самом деле, шагают с опущенной головой? Но, помню, я куда-то торопился, ждать было некогда. И, чему суждено быть, то и произошло. Когда минут через сорок я возвращался, дерьмо было смачно размазано по асфальту в радиусе около четверти метра. Я на миг представил себе лицо "счастливца", угодившего в эту парашу, поджидавшую свою жертву, и не мог удержаться от смеха. Но то был грустный смех, скорее похожий на вопль отчаяния, обращенный к собачникам. В ту минуту мне хотелось крикнуть им всем: "Люди, что же вы делаете! Вы стали похожи на скотину, которой все равно где гадить. Какие же вы мерзкие существа, люди!"
  - Браво! - воскликнул сатана и захлопал в ладоши. - Вот то, что я давно хотел от тебя услышать. Ты сам должен был сказать эти слова, и ты сказал их!
  - Да, и повторю еще не раз, потому что человеческое паскудство этим не ограничивается. О многом придется еще поговорить, а пока я продолжу. Через несколько дней картина, которую я тебе нарисовал, повторилась. Правда, теперь на другой дорожке; она идет под углом в сторону детской площадки.На сей раз экскременты уже были густо размазаны по асфальту. Должно быть, человек в это время любовался птичкой на ветвях дерева, выводящей свои рулады. Посмотреть бы на этого бедолагу: какой была его реакция? Нетрудно догадаться, правда? А через некоторое время я стал свидетелем поистине вопиющего случая...
  - Как, это еще не всё? - удивился сатана. - Собачья эпопея продолжается?
  - Об этом можно говорить бесконечно. В этом плане гадливость человека разворачивается во всю ширь. Так вот, вызвал я как-то лифт, жду. Он подошел, двери открылись, по привычке я поглядел вниз... и остолбенел, на миг потеряв дар речи. На полу, прямо посреди кабины, покоилась, с вызовом глядя на меня, очередная куча дерьма... Пришлось идти пешком: второй лифт, как всегда, не работал. И мне хочется обратиться к этим скотам, считающим себя разумными, культурными существами: "Что скажете на это, господа собачники? Как вас после этого называть? Уж во всяком случае, не людьми... Вы не достойны этого высокого слова! "Хам!" - вот клеймо, которое каждому из вас нужно выжечь на лбу.
  Сатана улыбался, глядя на меня и потирая руки. Его план - заставить говорить меня вместо себя - блестяще претворялся в жизнь. Мало того, порой я открывал ему то, чего он еще не знал. Чертенята не сообщили ему: то ли не успели, то ли сами недоглядели. Надеясь восполнить пробел, чтобы потом поделиться информацией с подопечными, князь тьмы стал задавать мне наводящие вопросы. Он готовился держать обличительную речь на страшном суде у котла с кипящей водой и у сковороды с маслом. Ответчики - души хамов и негодяев.
  - Что скажешь о поводках и намордниках для собак? - спросил он. - Ежедневно ты гуляешь в парке и видишь там собачников.
  - В этом плане дело обстоит не лучше, - стал я просвещать его, - да ты, вероятно, уже и сам догадался. Каждый вечер я вижу десятки собак и с полной уверенностью могу сказать: на поводках две их пяти, а намордников нет ни на одной. Понятно, не оштрафуют ведь. А то, что там в газетке написали, взывая к сознательности, - так не в первый раз уже. Их дело - отчитаться в том, что предупреждали, а наше - пропустить мимо ушей. И вообще, собачки у нас смирные, не кусаются. Ну, подумаешь, бультерьер порвет чьего-то ребенка на куски... Бывает. А пусть не попадается на пути, я с собакой иду, понимать надо.
  - Полагаешь, такое у собачников мышление? Не круто ли взял?
  - Восемь из десяти в этой армии - откровенные мерзавцы. Даже думать не надо, стоит лишь увидеть пса без поводка и метрах в тридцати от него - ухмыляющуюся, наглую рожу его хозяина, на которой все написано.
  - Понятно, - кивнул сатана. - Портрет собачника, полагаю, на этом закончен. Но галерея хамов тянется еще далеко вперед, добраться до конца получится не скоро.
  - Увы, перечень "скотов" грозит затянуться. Но что поделаешь, коли мы с тобой взялись бичевать пороки человечества, причем самую малую часть, ты заметил? Ведь мы не говорим здесь о насилиях, убийствах и грабежах, это заняло бы слишком много времени, а тебе, как я понимаю, уже пора возвращаться.
  - Побуду еще немного, - с видимым удовольствием поглядел по сторонам князь тьмы, - когда теперь доведется вернуться сюда?
  - Я позову тебя. Ведь ты придешь? - наивно спросил я.
  - Э, нет, брат, мы уже не скоро свидимся. Не думай, что дьявол может явиться тотчас после того, как появлялся совсем недавно. У меня много работы. Это нынче я в отпуске, да и то потому, что давно мечтал поболтать с тобой.
  - Что ж, тогда пришли вместо себя бесенка, - предложил я. - Полагаю, у нас выйдет любопытная беседа.
  - Есть у меня один такой - начитан, много знает.
  - Любит книжки читать?
  - Что ты, я сам его побаиваюсь: знает, пострел, даже больше меня. Интересуется философией, историей, географией.
  - Вероятно, особое благоговение испытывает при чтении священных книг, Ветхого или Нового завета, например?
  - Как раз наоборот: здесь он хохочет. Но он сам обо всем расскажет, а мы с тобой продолжим перечень плохих людей. Они, как ты теперь и сам видишь, повсюду, куда ни кинь взор, стоит лишь внимательно присмотреться.
  - Итак, я продолжаю наблюдения, - приступил я ко второй части своих рассуждений. - Есть у нас еще так называемые телефонные хамы. Войдет такой наглец в автобус, сядет, достанет мобильник - и давай на весь салон трубить о своих проблемах. И начхать ему на окружающих, их для него просто нет, он один. Как нет и совести у такого нахала. Так и мечтаешь подойти и разбить ему рожу, чтобы места живого не осталось, чтобы губами своими долго еще слова не мог вымолвить. Но еще страшнее, когда на месте такого невежи окажется чучмек. Этого хочется попросту убить.
  - Понимаю тебя, - сочувствующим голосом произнес вождь темных сил. - Слышу часто их речь, от которой впору заткнуть уши. Как только вы, русские, их терпите! Давно бы выгнали этих мусульман. Зачем они вам - грязные, дикие?
  - Власть их очень любит.
  - Вот оно что... Но этим самым она заявляет, что ненавидит русских!
  - Выходит, что так.
  - Не наводит ли это тебя на кое-какие размышления? Можешь не отвечать, я и без того знаю. Вижу, как чешутся кулаки у ваших парней.
  - Еще бы, ведь эти пришельцы ведут себя по-хамски! Их уже здесь - хоть пруд пруди!
  - Ваша беда в том, что вы позволяете мигрантам вытирать об вас ноги, как о тряпку. Им все дозволено, они делают что хотят. Вам надо выгнать их со своей земли. Не сделаете этого - неминуема ваша гибель.
  - Мы говорили уже об этом.
  - Я повторяю, чтобы ты помнил и знал, откуда идет беда.
  - Оттуда, - я указал пальцем вверх. - Но вернемся к основной теме. Недавно на наши газоны завезли чернозем, смешали с землей, песком, бросили семена. Взошла молодая травка, зазеленел газон, радуя глаз. Но очень скоро радости пришел конец. Какая-то тварь вздумала сюда заехать и застрять. Что было дальше, вообразить нетрудно. Этот урод, конечно, выбрался, изрядно матерясь при этом, и тотчас умчался прочь. Догадываешься, что хочу сказать дальше? Правильно. Вместо ярко-зеленого газона стало грязное месиво. Остался, правда, небольшой участок около трех метров длиной. Чудом уцелел. Но для хамов - самое место поизгаляться, показать себя во всей красе. Через день и этот кусочек был перепахан мотоциклетными шинами, изрыт собачьими лапами, загажен дерьмом. Теперь никто даже не смотрит в эту сторону, лишь бомжи заходят сюда справить малую нужду. И верно, все равно помойка.
  Больше сюда землю не завозили, траву не сеяли. Зачем? Для людей - другое дело, а тут, оказывается, отребье, хуже свиней! Некому любить наш город; аборигенов нет, все приезжие: татары, узбеки, таджики и, наиболее наглые из всех, - кавказцы.
  - Плохо, когда человек забирается на чужую землю, - вздохнув, изрек сатана. - Она не тянет его, не зовет, она холодна, как мачеха. Но я скажу тебе, зачем еще приезжают они к вам, эти чужаки. Не обессудь, мы в третий раз возвращаемся к наболевшей теме. Так что ты меня не перебивай, даже если я стану повторяться. Но это результаты моих наблюдений. Так вот, их цель - насиловать, грабить и плодить наркоманию. Большей частью это типы кавказской национальности. По-другому они жить не умеют. Они не станут мести дворы, класть плитку, сажать деревья. Они приехали, чтобы сажать ваших дурочек на иглу, а потом продавать клиентам. Тот платит за это хорошие деньги; этой девочке дает дозу, а потом делает с ней, что хочет. Вам следует беречь ваших русских девчонок от этой заразы. Вы должны сказать им: "Ни в коем случае не знакомьтесь с лицами кавказской внешности, бегите от них, как от огня, как от чумы! Знайте, никогда ничего путного не выходило от таких знакомств, от союза белого с черным". Вот зачем они приезжают к вам, русским, которых они ненавидят.
  - Не пойму, - хмурясь, пробормотал я, - что они за люди такие?
  - Действительно, - согласился со мной сатана. - Ведь вот, скажем, газель, она живет в горах. Заставь ее жить в лесу или в поле, и она умрет без родины. Выведи рысь из лесу и заставь жить в пустыне - она погибнет не столько от голода, сколько от тоски. А ваши пришельцы, вижу, не погибают. Кажется, им попросту начхать на свою родину, на землю, которая их вскормила. Такие люди напоминают дерево без корней. Его выдрали, привезли на новое место, посадили... а корни остались в родной земле. Что вырастет из такого дерева, если оно все же примется? Ничего путного - сорняк, пакостник, мешающий жить другим. Потом, привыкнув, он наглеет и начинает завоевывать новую территорию.
  - Именно так происходит и у нас, - сказал я. - Но отчего, скажи, повысился уровень преступности с тех пор, как к нам понаехали эти незваные гости? Раньше она не заявляла о себе в таких масштабах.
  - Это при социализме? Тоже была, брат, но никто не говорил о жуликах и грабителях, потому что их было мало. Сейчас, напротив, очень много.
  - В чем же причина? - допытывался я. - Объясни, если сможешь.
  - Все очень просто, - пожал плечами предводитель нечистой силы. - Сколько людей работало на ваших заводах? Десятки тысяч. И эти тысячи ваша власть вышвырнула на улицу, закрыв эти заводы. Куда же податься рабочим, если всё кругом занято мигрантами, которых вы называете чурбанами? Их не было бы на вашей земле, если бы подумали о своих людях, русских. Но на вас попросту наплевали. А надо жить. Кормить семью. Вот и стал народ осваивать всевозможные виды мошенничества да идти на разбой. Другого выхода нет. Или помирай с голоду.
  - Да, но эти выходцы тоже совершают преступления. Притом даже чаще, чем наши люди. А ведь они работают...
  - Здесь тоже ничего сложного, - продолжал сатана. - Зарплата мизерная, на такую прожить трудно. Это первое. А во-вторых, эти южные народы вообще склонны к агрессии и всякого рода злодеяниям. Тяга к насилию и убийствам у них в крови. Они вас потихоньку выживают, заселяя все кругом, а вашу молодежь приучают к наркотикам, чтобы вымирала. Милиция ваша их не ловит, только гоняет. Таджички бросаются врассыпную, завидев машину с синей полосой. Но это для виду. Они знают, что их не арестуют. Все куплено и продано - честь, совесть, страна. Машина уезжает - и снова гости столицы торгуют коноплей и героином. Я наблюдаю такие картины ежедневно. Эти южные народы нельзя было пускать сюда. Вот и копите вы зло и на власть, и на этих смуглых южан, которые выжили вас с рабочих мест, а скоро выживут из ваших квартир. И кто-то, выражаясь вашим языком, хорошо погреет на этом ручки.
  - Думаешь, к этому идет?.. - с ужасом воззрился я на атамана чертей.
  - Лишь слепой этого не видит, - коротко ответил Вельзевул. - Но не думай, это не только у вас, - добавил он, - весь мир опутала эта липкая паутина. Добралась даже до Америки. Что поделаешь, их самки страшно плодовиты, каждая рожает от трех до пяти штук, а то и больше. И всех их нужно кормить.
  - Боже, каков же выход?! - в отчаянии вскричал я. - Ведь этак они затопят весь земной шар!
  - Нынче - выхода нет, - ответил сатана. - Раньше - другое дело. Помнишь времена Екатерины Медичи? Когда смуглые, нахальные южане толпами хлынули в Париж на свадьбу их короля? Королева, хоть и родом из Флоренции, любила французский народ. И она приняла верное решение: приказала устроить избиение незваных гостей.
  - Это было на закате Средневековья, - вздохнул я в ответ. - Нынче не те времена. Народ пассивен. Только и знаем, что зубами скрипим, глядя на этих южан, которые имеют еще наглость плодиться на нашей земле. Но власти это нравится. А как пойдешь против нее?
  - Да-а, - задумчиво пожевал губами сатана, мрачно уставив взгляд в землю, - не те времена, ты прав. Средние века канули в Лету. Кто нынче объявит крестовый поход? А ведь это единственный выход избавить мир от засилья ислама. Огонь и меч - вот что спасет мир и христианство.
  Я не стал возражать. Мне было ясно: устами дьявола глаголет истина. Но говорить об этом больше не хотелось, и я переменил тему:
  - Согласен с тобой. А теперь предлагаю продолжить бичевать пороки человечества. Послушай, друг мой, какие картины я нередко наблюдаю по выходным близ своего дома. Выхожу на прогулку в парк. Его, как тебе известно, разбили недавно, для людей... Дорожки проложили, лавочки поставили, даже беседки появились с мангалами рядом. Опять же - для человека, чтобы культурно отдыхал. И люди, поняв, что им прямо-таки дали возможность безнаказанно хамить матери-природе, тотчас ринулись на пикники, шашлыки, посиделки и так далее. Каждый приносит с собой объемную сумку и поначалу аккуратно выкладывает ее содержимое на столики, скамейки или прямо на траву. Всё вроде бы благопристойно: мусор складывается в пакеты, пакеты убираются в сумки, те по пути к дому освобождаются от своего груза на ближайшей помойке. Но сия адекватность мигом улетучивается, едва вылетают из бутылок первые пробки. Дальше происходит то, что впору назвать пьяной вакханалией, а по окончании пиршества место культурной вылазки на природу напоминает сцену Мамаева побоища. Долой моральные принципы, к чертям собачьим то, что называют культурой поведения. Летят направо бутылки, налево - одноразовые стаканчики, за спину - пакеты, тарелки и вилки, а прямо перед собой - окурки, харки и плевки.После таких банкетов парк напоминает свалку отходов, куда не грех сходить по нужде не только собакам, но и их хозяевам. Хорошо, если нет ветра. Когда дует - все это разлетается в неописуемых радиусах вплоть до дорог, домов, собственных дворов. Добрую половину этого добра задира-ветер играючи поднимает в воздух и несет к речке, где оно и находит себе пристанище, оседая на берегах, в кустах, падая в воду.
  - Мне доводилось видеть, как иные сознательные граждане складывают мусор в мешки или объемные пакеты и несут все это с собой, - лукаво поглядев на меня, неожиданно попытался встать сатана на защиту моих соотечественников. - Что, скажешь, не бывает такого?
  - Верно, несут, - кивнул я в ответ, - но... только до дороги. Одна такая компания у меня на глазах поставила два мешка у выхода из парка и преспокойно отправилась по домам. Я спросил у одного из отдыхающих, зачем они это делают, ведь до ближайшей помойки недалеко, всего сто метров.
  - Тебе какое дело? - огрызнулся порядком "нагрузившийся" товарищ.Потом добавил: - Чурки уберут.
  Я ему в ответ:
  - Не стыдно? Где же ваша культура поведения? Ведь, глядя на вас, так же поступят и другие. А чурки - когда это они придут? За это время мусор разлетится или собаки растащат его по всему парку.
  - Да пошел ты! Указчик тоже, - зло сплюнул "товарищ" и шатающейся походкой отправился догонять компанию.
  Как я предвидел, так и случилось. Возвращаясь обратно через час, я увидел на этом месте уже добрый десяток мешков, не завязанных, опрокинутых и уже рассыпавшихся.
  - Дурной пример заразителен, - назидательно промолвил князь тьмы. - Узнав о том, что в Париже устроили массовое избиение гугенотов, католики принялись избивать иноверцев по всей Франции. А ведь эта акция вовсе не планировалась в таком масштабе.
  - Примерно то же наблюдалось и здесь. Вскоре я увидел еще одну компанию. Оставив свой мусор, она расселась по машинам и укатила, распевая песни.
  - Так устроен человек, - закрыл тему сатана. - Ему всегда нравится брать дурные примеры. В самом деле, почему одним можно, а другим нельзя? Чем я хуже? Ведь за это не наказывают. Но давай вернемся к речке, коли уж разговор у нас крутится вокруг нее. Замечал тысячи окурков на ее берегах? Но сколько их плавает и уже утонуло! А ведь в каждом таком окурке лошадиная доза никотина, и он отравляет воду в радиусе нескольких метров! Однажды один из моих бесенят принес в преисподнюю пачку сигарет. Нашел где-то. Решили подымить. Я и слова не успел сказать, как один тут же свалился, откинув копыта. Другого начало рвать. Третий встал, зашатался, будто выпил литр водки, и рухнул в болото, едва не утонув. Остальные, видя такое дело, благоразумно воздержались устраивать над собой подобные опыты. Пачку сожгли. С тех пор ни один бесенок и на дух не переносит запаха табака. Представляешь, каково рыбе глотать эту гадость?
  - Еще бы! - кивнул я. - Какой уж тут клев.
  - Один из чертей, которого рвало, уронил окурок, и тот попал в ручей. Есть у нас там такой; вода в нем всегда свежая, прозрачная, и рыбка водится. Едва черт, закашлявшись, склонился над ручьем, как вода в нем тотчас пожелтела, погибли все растения и сдохла рыба. Целую неделю потом мучились от жажды, ждали, пока бьющие неподалеку ключи смоют эту мерзость. А потом незадачливого беса отправили к соседям за рыбой и травой.
  Живо представив себе эту сцену, я не преминул привести пример из собственных наблюдений:
  - Теперь послушай, что делается у нас. Вот сидит один на берегу, закурил. Догорела сигарета, и он ее щелчком - в воду. Другой - тоже и тем же манером. Третий бросил себе под ноги, но меньше чем в полуметре от воды. Так же поступают и зеваки: постоял, понаблюдал, покурил и - залихватским щелчком окурок летит в речку. Как хочется в это время треснуть по башке этих недоумков и крикнуть им в лицо: "Люди! Что же вы делаете? Как в помойку!.. Ведь в воде рыба, всякая живность, плавают утки. Как же вам не стыдно, за что вы убиваете природу! Речка дарит вам ласку, душевное тепло, радость, удовольствие от рыбной ловли, а вы ее травите, точно она ваш смертельный враг! А те окурки, что на берегу?.. Ведь не сегодня-завтра они тоже окажутся в воде, когда поднимется ее уровень после дождей. Люди! Вы сидите с удочками и постоянно жалуетесь на плохой клев или его полное отсутствие. О каком же клеве может идти речь, если вы сами отравили рыбу, и она, бедная, если не успела уйти отсюда и ее не сожрали утки, наверняка погибла! Неужели вам это не ясно, люди?! Столь слабы вы рассудком, что не в состоянии этого понять? Или попросту не хотите?..
  Хорошо известно, что человек привык лишь брать у природы, но не приучен отдавать. В школах стали изучать закон Божий, а о любви к природе - ни слова. Поэтому человека воспитывают в духе потребления, а не созидания. Но ведь это природа, беззащитная, по сути, материя. Зачем же ты, человек, обижаешь ее, издеваешься над ней, убиваешь ее? Что сделала она тебе плохого? Ведь она всё готова отдать тебе - бери, пользуйся, я вся твоя, мне не жалко, что угодно отдам. За что же ты так со мной, человек? Почему ты меня казнишь? Каждый зверь, каждая тварь меня любит, не может жить без меня. Я всем дарю жизнь. Ты, выходит, хуже зверя, человек? Кто же ты тогда? Что за чудовище? Как твое имя?!.."
  Я замолчал. Отдышавшись, задумался. Сатана с любопытством наблюдал за игрой чувств на моем лице. Не обращая на него внимания, я повернулся к речке, к деревьям, кустарникам на ее берегах, и воскликнул, чуть не плача:
  - Бедная мать-природа! Родная ты моя красавица! Нет ничего на свете краше и милее тебя! Но если бы ты знала, в какие бездушные, грязные руки себя отдала!.. Мертвые руки!!! Ибо их не питает холодное сердце, живущее лишь страстью к наживе, которая порождает, по сути, одно - хладнокровное убийство! И этот убийца - человек!..
  Услышав мои слова, природа замерла. Я увидел, как перестали трепетать листочки березы на ветру, как насторожилась осока, уже не клонясь к воде. Умолкли птицы на ветвях ольхи и замолчали кузнечики в траве, кося оттуда на меня любопытными зелеными глазами. Даже ветер оставил свое обычное занятие: внезапно угомонившись, он забрался в заросли камыша и утих там в раздумье.
  - Браво! - воскликнул сатана. - Еще несколько моих шаров в лузе. Но я знал, что победа будет за мной, хотел лишь, чтобы и ты поверил в это. Жаль, что ты не со мной, из тебя вышел бы хороший судья. У меня ведь не всегда хватает фактов, чтобы предать душу огню или отдать на забаву моим солдатам. Ты мог бы мне помогать. Однако человеческий век недолог. Я подожду.
  - Ты уверен, что я попаду к тебе?
  - Придется потягаться с Богом за твою душу. Я ведь говорил, что у меня тебе будет лучше, чем в раю. А какой-нибудь существенный грешок мы найдем. Не волнуйся, со мной не пропадешь, в обиду тебя не дам. А тех, о которых мы сейчас говорим, сам казнить будешь, если захочешь.
  - Еще как! - вскричал я. - Особенно браконьеров, как лесных, так и речных.
  - Стало быть, давно уже и немалый зуб на них имеешь.
  - Не я один, многие. Скажу несколько слов об этих негодяях, да и то вкратце, пока сердце, обливаясь кровью, не потонуло в ней. Там, где на нашей речке плёс со слабым течением, я выпустил однажды мальков линя, которых привез из другого города. Нет у нас в округе этой рыбы, вот я и решился на такой шаг. Линьков было немного, всего сорок штук, каждый размером с палец. Пусть, думаю, подрастут, отнерестятся, вот и появится в нашей речке линь. Только не знал я тогда, для кого старался. Хотел для людей, а вышло - для браконьеров, людей без совести и чести.
  - Неужто выловили?.. - вперил в меня изумленный взгляд сатана и немедля возвестил: - Ну, попадутся моим ребятам... На вилы, в кипяток, поджаривать на медленном огне!.. Однако продолжай, я перебил тебя. Сам, понимаешь, люблю рыбу. А потому люблю, наверное, что, по сути, безобидное существо и никому не делает зла. Так что же дальше?
  - Недели две спустя я пришел на это место и удивился: весь берег истоптан, безжалостно примята трава. Тревожные подозрения закрались мне в душу. Неподалеку сидели с удочками два рыболова. Я подошел к ним. Поздоровался, мы разговорились. Тема одна - нет клева. Не берет рыба, и все тут, совсем мало ее здесь стало, да и та - мелочь. Раньше было больше. Стали выявлять причины. И тут рыболовы сообщили, что рыбу здесь ловят сетями - с разной ячейкой, чтобы ни одна не ушла; вот ее и нет здесь. Тогда я поведал им о своей благотворительной акции. Они ответили, что такие мальцы, конечно, не попадут в сеть, а через год, когда подрастут - непременно. И указали на истоптанный берег вдоль протоки. Там, мол, ставят сети. Потом прибавили, что, скорее всего, моим рыбкам даже не удастся подрасти, потому что их побьют электро-удочками.
  Я чуть не заплакал от отчаяния. Господи, зачем я мучился, с таким трудом добывал этих малышей, а потом, не смыкая глаз всю ночь, вез их в поезде в двух пятилитровых бутылях! Даже компрессор на батарейках купил для этой цели. И всё ради того, чтобы какой-то хапуга, пьяный, обросший щетиной, убил их током, а потом вспорол им брюхо и бросил на сковородку?! Всех или почти всех! А ведь они, горемычные, даже не успеют отнереститься.
  Я печально поглядел на то место, где выпустил своих малышей, и подумал, каким же гадким и мерзким должен быть человек, если способен на такое злодейство. Ведь он с ножом в руке идет на того, кто, образно выражаясь, дал ему жизнь (я о матери-природе), кто создал ему условия для жизни... Жизни мерзавца и подлеца!
  Медленно побрел я прочь, моля бога, чтобы мои линьки ушли с этого места туда, где их не достанет рука бессовестного гада.
  - Каков же вывод из всего этого? - суженными глазами глядел на меня дьявол. - Что скажешь о человеке, которого наблюдаешь ежедневно в различных ситуациях и в любое время года? Ну же, положи еще один шар в мою лузу.
  И я ответил:
  - Человек, ты - существо мерзкое! Любой дикий зверь, по сути, выше, чище тебя. Он убивает лишь затем, чтобы выжить; ты же - ради денег и удовольствия. Зверь не возьмет лишнего, а ты будешь убивать до тех пор, пока рука не устанет держать топорище, пока не кончатся патроны, пока багажник твоей машины способен вместить выловленную сетями рыбу. И толкает тебя на это особа отнюдь не строгих правил - безнаказанность.
  - Однако эта дама действует не одна, - поправил меня умный собеседник. - Ее верный спутник - стяжательство, порожденное богачами. Принцип всякого стяжания весьма прост и выражается вполне подходящими к этому местоимениями. Они обычны, но приобретают зловещий оттенок в устах людей бессовестных, с подлой и грязной душой, людей-воров, людей-убийц! Назови мне эти слова. Уверен, ты не ошибешься.
  - Я! Мне! Моя! Моё! - вот эти местоимения.
  - Правильно. Теперь, немного поразмыслив, легко понять, что обозначают эти слова, слетающие с уст нечистых на руку дельцов, корыстолюбцев и моральных уродов, некультурных и невоспитанных. Я побывал во всех городах земного шара и могу с уверенностью сделать вывод: город, в котором ты живешь, в отношении этих лиц за последние двадцать лет обогнал всех своих мировых собратьев. В этом плане он - худший город земли. Почему? Да потому что тех, о которых мы говорим, здесь больше половины. Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно приглядеться к людям, их поступкам, образу жизни, прислушаться к их словам, вникнуть в мотивы их действий. Они - эти плохие люди - жили и при социализме, который вы разрушили, но число это было невелико, да и боролись с ними соответствующие органы, чтобы не отравляли жизнь остальным. Сейчас бороться некому: один похож на другого. Ворон ворону глаз не выклюет. Поэтому таких органов уже нет, стали не нужны. Родились другие, их у вас зовут полицаями - как белогвардейцев и кулаков, что работали на фашистов. По-моему, они оправдывают такое название, я часто убеждаюсь в этом, наблюдая за ними. Но быть может, я ошибаюсь и возвожу напраслину на ваших блюстителей порядка? Возможно, как мне часто приходилось видеть, люди напрасно их ругают и плюют им вслед? Что скажешь?
  - С этим вопросом я однажды подошел к двум женщинам, торгующим у метро зеленью и цветами. Я представился им журналистом из газеты "Вечерняя Москва".
  - Блюстители беспорядка, вот кто они такие! - дружно накинулись на полицейских обе женщины. - Все бандиты у них под "крышей", все продажные, как шлюхи - какой уж тут порядок! Поэтому бандитов и воров всяких не ловят, только по телевизору показывают, чтобы успокоить народ: мол, работают у нас органы-то, спите спокойно, граждане.
  - А я тебе что говорил? - Сатана растянул губы в улыбке. - Помнишь, в самом начале нашей беседы? А ты мне не верил. Так-то вот. Я всегда говорю правду, за это и Бог, и люди невзлюбили меня. Но продолжай, что еще говорили женщины.
  - Тут в беседу вступила их товарка. Говорит: "Они только нас хватают за то, что петрушкой торгуем, укропом, яблоками; у Зинки вон - цветы. Так сами же выращиваем. Что мы - спекулянты, бандиты? А они подходят - давай по двести рублей или проваливайте отсюда. Не уйдете - в милицию заберем, штраф оформим, по полторы тысячи рублей заплатите. А много ли наторгуешь с петрушки по десять рублей за пучок? Не очень-то и берут, вон ее в магазинах сколько. Вот и бегаем, а они нас отлавливают, план делают. Это у них в конце каждого месяца так, а то премиальных не дадут. Поэтому хватают кого попало. Не жуликов, конечно, и воров, тех еще ловить надо. А нас чего ловить, подъехал- и в машину, вот тебе и план. Закон-то работает на них, на людей, что ли? Да ты вон книжников спроси, если не веришь, их тоже гоняют, да еще как, словно преступников. Вот о чем пиши, сынок. Только разве тебя напечатают? У нас-то?.. Лицемеры... Всё про ангелочков с крылышками пишут. Чтобы по головке погладили".
  - А-а, значит, милиция ваша борется с культурой, так я понял? - усмехнулся сатана. - Что ж, неудивительно. Но давай-ка подробнее об этом.
  - О книжниках я знал. Они собираются недалеко от метро, продают ненужные им книги или обмениваются. Цены у них низкие, не то что в магазинах. Да и книги редкие попадаются, таких в продаже не найти: выпуска пятидесятых, шестидесятых годов. А коллекционеров в нашем городе хватает, вот и идут они сюда в надежде найти желанное издание, пополнить домашнюю библиотеку. Да еще с какими радостными лицами уходят, если приобретают нужный экземпляр! Словно этот день - самый счастливый в их жизни. И продавцам приятно: нашел-таки читатель свою книгу, которую искал годами. А тот прижал ее к груди и, довольный, торопится домой, пока продавец не передумал. Мотивы же продавца здесь вовсе не хитры: не выбрасывать же вещь, если она ему больше не нужна. Кому-то ведь она может принести пользу. Отдать в магазин, где тебе дадут за нее десять рублей? По меньшей мере, смешно. Вот и продают с рук, ведь могут взять за пятьдесят, даже за сто рублей. И оба довольны - и продавец, и покупатель.
  Но полиция не дремлет и безжалостно разгоняет этих людей, несущих в массы знания и культуру. Людей, которые приходят сюда ни свет ни заря, чтобы сделать добро человеку, который за нужную ему книгу с радостью выложит даже двести рублей. И человек этот тоже приходит сюда чуть свет, чтобы не упустить, не прозевать то издание, которое он ищет вот уже много лет и которое, может быть, и не найдет в этот день.
  Но тут подъезжает машина, из нее выходят люди в форме, с дубинками и автоматами наперевес. Сдвинув брови, с мертвыми лицами истуканов, они набрасываются на мирных книголюбов. Причем делают это не просто так, а опять-таки для выполнения плана по задержанию особо опасных преступников. Именно такими выглядят в их глазах те, кто приносит сюда книги. Задержания эти происходят в наглой, циничной форме, будто в сумках у этих людей вместо книг целый арсенал оружия, а продавец - злостный хулиган и бандит, неплательщик налогов и нарушитель общественного спокойствия и порядка. Бедных книголюбов бесцеремонно хватают и заталкивают в машины, разбрасывают ногами их книги, а когда привозят в отделение, нагло требуют по пятьсот или по тысяче рублей с каждого. В противном случае угрожают завести уголовное дело. Криминал злорадно посмеивается: нас не берут, и ладно. Еще бы, кто будет брать жуликов и воров, если они заплатили блюстителям порядка.
  Вот и изгаляются над народом такие же бандиты, только в форме. Очень удобно. Делай что хочешь, грабь безнаказанно любого, особенно пенсионера, самого беззащитного. Кто посмеет сказать слово поперек истукану в форме с надписью на спине "Полиция"? Не хватает только аббревиатуры рядом: "СС".
  - Почему же власть не защищает книголюбов? - недоуменно взметнул брови мой собеседник. - Она что же, не читает книг? Если так, то я не удивляюсь наплевательскому отношению к культуре, к человеку.
  - Веришь ли, но даже издали закон, запрещающий торговлю книгами с рук.
  - Уму непостижимо! - всплеснул руками сатана. - До какой же степени ненависти к человеку надо дойти, чтобы выдумать такое! Воистину, страна дикарей!
  - Поэтому нет ничего удивительного в том, что те, кто у власти, не читают книг. Должно быть, ни один из них никогда не держал книгу в руках.
  - Зато, надо полагать, меж пальцев у них не проскочит ни одна купюра. Как думаешь, выгоднее это, нежели думать о книгах, культуре... о человеке? Молчишь и хмуришься - это и есть твой ответ. Да, а откуда тебе известны такие подробности о книголюбах?
  - От них самих. А подтвердил это один бывший работник милиции, которого выгнали из органов за неумение брать взятки. Честным оказался, вот и не вписался в "колею".
  Сатана взялся за голову:
  - Силы небесные! Как можно жить в стране, где один обманывает или унижает другого, прикрываясь при этом соответствующей статьей закона? В стране, где тот, кто обязан блюсти порядок и отвечать за покой людей, - по сути, насильник и мздоимец! Выходит, среди лиц, о которых мы сейчас говорим, тоже хватает хамов? А я думал, мы с ними покончили.
  - Есть еще невежды и невежи; последние, в сущности, те же хамы. Например, не раз доводилось наблюдать такую картину. Сидит человек, читает книгу или газету, а его сосед, знакомый, по-видимому, без конца толкает его в бок: "Слышь... слышь... а я... нет, ты послушай... слышь..."
  - Первостатейное невежество, - тотчас определил такое поведение князь тьмы.
  - Другой зевает во весь рот, не считая нужным прикрывать рот рукой. А напротив него несколько человек. Смотрят и подсчитывают, сколько пломб во рту у этого типа.
  - Вот пентюх! Где же он вырос, кто его воспитал?
  - Продолжу. Сколько раз бывало: захожу в автобус или вагон метро и вижу, как по полу катаются из конца в конец пустые бутылки или банки из-под пива. Причем, заметь, их никто не убирает. С утра до вечера могут так кататься. А потом еще и на следующий день.
  - Вот так город, - расхохотался сатана. - Попробовал бы кто-нибудь из моих чертей бросить на улице бумажку! Мигом насадят на вилы - и в кипяток.
  - Бумажку! - усмехнулся я. - Разве ты не видел, в каком состоянии наши улицы и дворы? Чего там только нет. В помойке мусора меньше, чем, например, на улицах нашего микрорайона. Никто его не убирает, лишь ветер разносит по дворам.
  - Где же дворники? Ведь это их работа.
  - Нет никаких дворников. А если есть, то чхать им на мусор: никто не требует убирать его.
  - Откуда же он берется? Впрочем, что я спрашиваю...
  - Правильно - результат человеческого бескультурья. Однако свою долю вносит и ветер: вырывает из помоек пакеты и разносит их по округе. Не отстают в смысле дикости и автолюбители; немалый процент мусора летит из раскрытых окон машин: пакеты, коробки, пустые пачки из-под сигарет, даже иногда завязанные мешки.
  - Из окон?!
  - Из окон. Так что хамства хоть отбавляй. Таков человек. Осталось только закурить в автобусе и метро - и портрет современного хама закончен.
  - Итак, какой же вывод мы сделаем? - лукаво поглядел на меня сатана. - Ты все еще преисполнен глубокого уважения и любви к человеку, своему современнику? Или принимаешь мою сторону?
  - Ты давно уже побил меня по всем статьям, - вздохнув, ответил я. - Похоже, вы, черти, живете лучше людей. Продажность, лицемерие и хамство пустили настолько прочные корни в сознании человека, что он может запросто обидеть любого, даже всеми любимого артиста кино. Вообрази, дачный сосед Алексея Баталова по подложным документам, на которые "нужные" люди закрыли глаза, отобрал у него две сотки. И что же? Да ничего. Газета осветила этот вопиющий факт, но никто не вступился, не воззвал к совести, которой в наше время уже мало у кого осталось. Даже актеры, - коллеги, - отвернувшись, сделали вид, будто им ничего не известно. Представляешь? А этот самый сосед? Сколь подлую душу надо иметь, чтобы так обидеть прекрасного старого актера!
  - Должно быть, богатый сосед, - молвил царь преисподней. - Многих купил, таких же грязных и продажных, как сам. Но, - неожиданно поднял он кверху палец, - мы с тобой упустили из виду еще одну организацию - здравоохранение. Медицину, проще говоря. Ведь жуликов хватает и здесь, причем вполне узаконенных.
  - Ты что же, - не мог я поверить, - хочешь и в этой области разыскать негодяев? Да ведь это доктора... они же нас лечат!..
  - Они же и калечат. Давай с самого начала. О чем, в первую очередь, думает врач, глядя на больного?
  - Как ему помочь! Как вылечить! - выпалил я.
  - Вот ты и ошибся. Прежде всего, он мечтает погреть ручки на бедах людей, которые, разумеется, заплатят любую сумму за лечение. Тут вашим доблестным врачам приходится проявлять недюжинную фантазию, причем двойную. Во-первых, им надо выписать больному самое дорогое лекарство, какое только есть в аптеке, причем невзирая на возраст пациента. Во-вторых, если нет серьезной болезни, то они должны ее придумать и дать соответствующие рекомендации. Лечение, как ты сам понимаешь, окажется не только неимоверно дорогим, но еще и бесполезным; мало того, в иных случаях оно и вовсе может нанести вред здоровью. Но эскулапу этого и надо; теперь ты у него в руках, и он выжмет из тебя столько, что ты проклянешь день, когда пришел к нему.
  - Да неужто и там... - только и смог выговорить я, задыхаясь от негодования.
  - Дурят вашего брата? - продолжил за меня мой собеседник. - Да еще как! Свой карман всегда ближе, а таких больных тысячи. Умрет один, придет другой. Денежные знаки - вот что беспокоит врача в первую очередь. А твое здоровье для него - все равно что, скажем, полет шмеля за окном его кабинета... Раньше было по-другому.Со времен античности врач помогал больному, считая это своим долгом, и не оставлял его, пока тот не выздоровеет. Каких только средств не применяли для борьбы с болезнью. В ход шли травы, грязь, листья, плоды, кора деревьев, яд змей и шкуры животных. И человек излечивался. Смерть ожидала его лишь в том случае, если он ленился выполнять предписания медика или делал это неверно. Сейчас, повторю еще раз, задача совсем иная: вытянуть как можно больше денег из твоего кармана.
  - Но, - начал я собираться с мыслями, - какой же им резон, ведь плату с нас получают не они, а...
  - Что же ты остановился? - живо спросил меня сатана. - Вижу, начинаешь что-то припоминать. Ну-ка, давай начистоту, что там у тебя. Клянусь своими рогами, сейчас я вволю посмеюсь над твоей наивностью, ибо ты побьешь себя своей же картой.
  - Веришь ли, - горячо заговорил я, - моя родственница работает врачом в одной из поликлиник. Однажды она поведала мне, как обманывают больных...
  - А-а, - обрадовался Вельзевул, - а я хотел было напомнить тебе, что нехорошо забывать своих родственников, к тому же имеющих неплохую профессию. Ну, так что же они вытворяют, те врачи, которым люди вверяют свою жизнь?
  - Очень просто: напустят такого туману, наведут такого страха на больного, что бедняга тотчас же, обезумев от ужаса, летит в аптеку.
  - Так-так, - потер руки сатана, - похоже, мы на пути к заветной цели. Сейчас вместо меня ты сам нанесешь решительный удар.
  - Там, - продолжал я, - бросая вызов "неминуемой смерти", он скупает все, что прописал ему заботливый, такой умный и сведущий доктор. Сумма выходит немалая, но... из всего, что куплено, увы, не нужно ничего. Всё лишнее, совершенно бесполезное. Мало того, годами лежит в аптеках, только сроки годности ухитряются продлевать. Лекарства эти, несомненно, импортные и, как правило, дорогие. Они - от того, чем люди весьма редко заболевают, да и аналоги им есть, раза в три дешевле. Фармацевты об этом знают. Но как же сбывать эти препараты? Проще простого: через поликлинику. Здесь, между этими двумя приятелями, существует самый тесный контакт и, как легко догадаться, не без интереса для обеих сторон.
  - Материального, конечно? - уточнил сатана и довольно улыбнулся, увидев мой кивок. Потом продолжил: - Ну, а как насчет больниц? Можешь не пожимать плечами, хотя при желании нетрудно догадаться. Но я сам скажу, так и быть, ибо все, что касается смерти человека, мне всегда близко по духу. Черти днями и ночами не выходят из моргов, стараясь не прозевать "свои" души, которые вылетают из тел, едва им вспарывают животы. Зачем ждать девять дней? Так вот, в больницах, к твоему сведению, прямо-таки вытягивают деньги за операции, которые, если разобраться, должны делаться бесплатно. Но где больному знать об этом? Так почему бы не воспользоваться такой неосведомленностью пациента? Деньги, как известно, не пахнут. О, мои черти прекрасно знают всю эту кухню и вволю потешаются над тем, как денежные купюры перекочевывают из карманов больных в халаты врачей.
  - Откуда ты об этом знаешь? - удивленно спросил я.
  Демон зла усмехнулся:
  - Мне и моим шалунам удается заглянуть в извилины человеческого ума. Достаточно посмотреть человеку в глаза. Разумеется, мы всегда остаемся невидимыми. Так что, будь уверен, нам могут быть известны мысли любой особи из твоего племени.
  Покачивая головой и обхватив ее руками, я молчал. Да и что было возражать? Конечно, сатана знал обо всем, но поделился со мной лишь малой частью своего багажа. Но и ее оказалось достаточно, чтобы я понял, как мне однажды надлежало ответить на вопрос о современнике. Видя, что я задумался, мой собеседник, вздохнув, подвел черту:
  - Ну что, брат, полагаю, на этом мы и закончим путешествие в мир человека твоего времени. Кстати, ты почему-то не пишешь о нем. Полагаю, сейчас, когда у тебя уже есть готовая оценка, ты легко сможешь ответить на заданный тебе однажды вопрос.
  От удивления у меня отвисла челюсть. Черт возьми, да ведь я только что думал об этом и даже хотел поделиться своими размышлениями... Как же он узнал?
  Только я собрался спросить, как сатана, улыбнувшись, сказал:
  - Я ведь говорил, что умею читать мысли. Когда твоя душа окажется рядом со мной, я научу тебя всякому волшебству, ты узнаешь и увидишь такое, о чем, будучи жив, и представления не имел. Правда, поделиться своими открытиями ты уже не сможешь ни с кем, все это так и останется с тобой. Единственными твоими собеседниками будут лишь мои бесенята и я сам... Ну, так как же ты теперь ответил бы на вопрос, который тебе задавали?
  - Это произошло в одном издательстве; впрочем, тебе об этом известно. Меня спросили, почему я не пишу о моем современнике, а лезу в старину. Тогда я не нашелся, что ответить. Сейчас я сказал бы, что мне противно писать о человеке сегодняшнего дня. Я не желаю пачкать перо рассказами о жуликах, ворах, бандитах и хамах. Ибо таков нынешний человек, в большинстве своем невежа и негодяй. Такие типы были и до нашего времени; сегодня же хамство и воровство приняло небывалые масштабы. Есть, конечно, и люди с чистой совестью, культурные, бескорыстные в помыслах и делах своих. С ними хочется говорить, дружить, любоваться, восхищаться ими! Но где их найдешь? Процент этот невелик. Со смертью социализма такой человек исчез. И все же я думаю: может быть, возможно что-то исправить, изменить ситуацию, сделать жизнь людей чище, красивее, интереснее и воздавать каждому должное?
  И тут сатана произнес свою последнюю, нравоучительную речь, которая мне хорошо запомнилась:
  - Можно, - ответил он, - но не в твоей стране, а в других, где власти проявляют истинную заботу о человеке и по заслугам оплачивают его труд. Они делают все для того, чтобы любой житель их города мог сказать: "Я люблю наше правительство; оно издает справедливые законы, заботится о простых людях и безжалостно наказывает мошенников, воров и убийц. Я не желаю жить ни в какой другой стране кроме той, в которой живу". Именно так говорят жители западных стран. Вам с ними никогда не сравняться. У них свободная торговля книгами разрешена, и никто за это не забирает в полицию и не штрафует. Там всегда чисто, потому что люди воспитаны и не плюют на асфальт. Они даже не мыслят бросить спичку, окурок или какой-либо другой мусор. У них это не принято, считается варварством. Иногородних - вас, например, - за этоштрафуют, не ограничиваясь при этом бесполезными угрозами с газетных полос. Мусор в этих странах собирают раздельно, для каждого сорта выделен свой бак и ни крошки не лежит на асфальте. А у вас? Любая помойка во дворе - настоящая свалка, проходя мимо которой зажимаешь нос и закрываешь глаза. Иногда здесь можно найти хорошую книгу или иную полезную вещь, но, как привило, она обгажена пищевыми отходами, строительным мусором, битым стеклом или просто плевками.
  Кроме того, за границей нет моратория на смертную казнь, поэтому человек десять раз подумает, прежде чем пойти на преступление. У вас же преступники практически остаются безнаказанными, а сроки в большинстве своем дают условные. Минимальный срок дают за убийство нескольких человек, будучи пьяным; максимальный - за смерть бандита или другого подонка, у которого, как у всякого мерзавца, хорошая защита. Поэтому в вашей стране идут на преступление нисколько не боясь, зная к тому же, что не пройдет и года, как выпустят по амнистии.
  - Ну, не всех же выпускают... - робко попытался я встать на защиту закона.
  - Это ты так думаешь. И пишут в газетах. На самом деле на свободу выходят почти все. Почему бы нет, ведь срок у них минимальный. А убьешь собаку - сгниешь на Колыме. Да здравствует правосудие! В результате родственники погибших ненавидят власть, а убийцы боготворят. Но не перебивай меня, пока я не забыл, чем хотел закончить свое выступление. С твоего позволения я вернусь к собакам. В цивилизованных странах, да будет тебе известно, строго взыскивают с собачников-нарушителей. Там не ограничиваются простым предупреждением с газетной полосы за оставленные собакой экскременты, а тотчас штрафуют нерадивого хозяина, которого находят с помощью видеокамер. Я приведу некоторые цифры. В Англии за подобные номера штрафуют на сто фунтов стерлингов, во Франции - на десять тысяч евро, в Германии - уже сорок тысяч евро!
  - Вот бы наших собачников в Германию! - не удержавшись, вскричал я. - Всех! Ведь что творят! Гадит его питомец на газоне, под окнами, а он стоит и улыбается. Нате, мол, суки, нюхайте.
  - Сколь явное неуважение, я бы даже сказал, презрение к тем, рядом с которыми живут эти собачники, - нисколько не удивился Люцифер.
  - Было бы иначе, позволили бы они разве гадить своим псам где ни попадя? А весной? Что делается весной? Это только в сказках из-под снега вылезают цветочки. На самом же деле, когда сходит снег, газоны пестрят кучами собачьего дерьма. Как горошины на белом платье в горошек, бросается в глаза человеческое хамство, свинство, беспардонность. И ни один собачник не удосужится убрать за своим зверем. Не люди - скоты! По-другому не назовешь.
  Молча покивав в ответ, сатана продолжал:
  - Опять ты меня перебил. Возвращаюсь к западным странам. То, что я говорил, относится также к тем, кто выгуливает своих питомцев, особенно бойцовских пород, без поводков и намордников. Вот как у них охраняют человека, его жизнь и неприкосновенность. Куда вам да Запада! Там цивилизованные страны, у вас - страна дикарей. В самом деле, здесь собака может растерзать чьего-нибудь ребенка, а хозяйка в ответ лишь пожмет плечами. Я-то, мол, при чем, с собаки и спрашивайте. За это псину в лучшем случае усыпят, а хозяйке погрозят пальчиком и скажут: "Ничего страшного. У нас тоже у каждого собака, так что не волнуйтесь, уважаемая, своих не тронем. Купите адвоката, он дело обставит так, что еще и ребенок окажется виноват".
  - Все верно, - согласился я. - Такие случаи были. И много. Виноватым оказывался ребенок. Зачем, дескать, гулял на улице, дома сидеть надо. На улицах наши собаки гуляют.
  - В Америке, например, - снова заговорил Вельзевул, - за нападение на человека хозяину собаки дадут полгода тюрьмы и оштрафуют на десять тысяч долларов. А если исход смертельный, то псине - пулю в лоб, а хозяина за решетку лет на десять.
  - У нас за это ничего не сделают, - убежденно сказал я. - Впрочем, могут наказать на сто рублей - цена буханки хлеба.
  - Да, в вашей стране наказание за это не предусмотрено, безнаказанность расцветает в полную силу. Чему удивляться, если ни в парках, ни на детских площадках у вас не увидишь собаку в наморднике, даже если она самой "страшной" породы. Зато повсюду натыкаешься на отходы собачьей деятельности. Чтобы их убирать, надо приобщиться к обыкновенной культуре поведения и человеческих взаимоотношений, любить и уважать людей, природу. Присуще это вашей стране? Ни в малейшей степени. Этому учили в бывшем вашем Союзе; теперь вы - страна троглодитов. К вам даже противно наведываться в гости.
  Как видишь, друг мой, вам есть чему поучиться у западных стран, есть с кого взять пример. Но вся беда в том, что вы не берете хороших примеров. Власть полагает, что тогда люди станут жить лучше. А зачем? Пусть остаются дикарями, в союзе с Церковью олухами легче управлять. Для этого надо брать лишь дурные примеры, воспитывая в людях жестокость, тупость и эгоизм. Примеры эти простые: например, пропаганда убийства и насилия с экранов телевизоров. Еще - продажа оружия. Вот чему вас учат, прививая стремление не честным путем зарабатывать свой хлеб, а прибегая для этой цели к обману и преступлению.
  То, что вашу страну во всем мире не считают цивилизованной - не секрет. Коррупция, тотальная продажность всего и всех, полное отсутствие патриотизма в людях, для которых их страна вместо родины превратилась в уродину - все это неминуемо приведет к краху вашего государства. Мои гвардейцы недавно рассказали любопытный случай. Какие-то типы устроили у вас гонки на дорогих машинах. Один из них сбил женщину с ребенком. Обоих насмерть. У нас бы за это насадили на вилы. А у вас... Я долго не мог прийти в себя от ужаса, уж кажется, столько идиотизма повидал на своем веку... Так вот, этого гонщика осудили на... шесть лет. Оказалось, что у него маленький ребенок. Было бы два - отделался бы годом условно. Представляешь себе лицо мужа этой женщины, отца убитого ребенка?.. Вот в какой стране вы живете. В цивилизованном обществе этого негодяя казнили бы на электрическом стуле. Кстати, я подумал, что было бы, если бы этот лихач сбил узбека? Чурбана, по-вашему?
  - О! - вскричал я, махнув рукой. - Тут и думать нечего. Схлопотал бы пожизненное.
  - Правильно, - кивнул в ответ вождь темных сил. - Ваша власть любит этих недоумков, как вы их еще называете, больше, чем вас. Их никогда не трогают: они гости. А над вами откровенно измываются. Знаешь, глядя на вашу страну, я не могу избавиться от ощущения... как бы тебе это сказать... Словом, все больше убеждаюсь, что правительство мечтает уничтожить всех русских, чтобы заселить Россию кавказцами и азиатами. Тебе самому так не кажется?
  - Жаль, что у нас нет Минина и Пожарского, - ответил я. - Некому поднять народ с ножами, топорами, автоматами, чтобы очистить русскую землю.
  - А известно ли тебе, - продолжал сатана, - что вашу страну называют страной дураков?
  - Да знаю, - махнул я рукой. - Всем давно известно.
  - Почему же?
  - Есть за что. Примеров море.
  - Значит, согласен?
  - Ну, в общем... наверно... если подумать... то конечно, - мямлил, мямлил я и в конце концов согласился.
  - Ты просто не можешь припомнить, за что именно. Я подскажу кое-что - капля в море. Например, лавочки у вас порою ставят чуть не на середину пешеходной дорожки. От большого ума, как думаешь? А белым днем у вас горят уличные фонари. Богато живете. Вот еще. Ну не смешно ли: в дождь у вас поливают улицы! А видел ли ты, чтобы их поливали в жару?
  Я ответил, что наблюдал это очень редко, зато, едва низвергается ливень, по улицам тотчас мчатся машины, поливая мокрый асфальт и добавляя воды в лужи.
  - Лужи? Откуда они берутся? - поинтересовался сатана. - Вода должна уходить.
  - А у нас крышки водостоков делают выше уровня воды, а сами водостоки забиты грязью.
  - И никто их не чистит?
  - Никто. Вот и образуются эти лужи - озера, целые моря!
  Сатана улыбнулся. Потом прибавил к тому, о чем говорил раньше:
  - Ну, и еще штришок. Я о метро. Часто наблюдаю такую картину: если внизу или наверху уйма народу, то всегда работает только один эскалатор; когда почти никого нет - работают два. Где еще, в какой стране ты видел такие правила?
  Я молчал, припоминая часы пик и мысленно соглашаясь со своим собеседником. Он тем временем вновь констатировал:
  - Мультфильмы для детишек у вас показывают глубокой ночью, зато сериалы с погонями, стрельбой, убийствами, мордобоем - вечером, как раз перед передачей "Спокойной ночи, малыши". Что и говорить, достойные граждане своей страны вырастут из этих малышей.
  И снова мне нечего было возразить. Оставалось хмурить лоб, опустив голову.
  А мой гость продолжал:
  - Под занавес вспоминается один любопытный случай. Как-то мои черти принесли журнал и стали читать. Послушай, мол, дед, что творится на земле. Журнал, кстати, ваш, русский, а читали они статью некоего Павла Глобы. Астрологом он, по-моему, работает у вас. В старину их называли алхимиками. Так вот, этот человек предлагает выход из данной ситуации, а именно: искоренить дикость, вызвать хотя бы малейшее уважение к тем, кто, скрываясь под маской, называет себя "слугой народа". Словом, взывает к людям, дабы не произошло краха. Тебе, случаем, не попадалось на глаза это сочинение?
  - Это - воззвание к мертвым, - ответил я. - Он кричит в пустыне, где никого нет.
  - Согласен, - кивнул князь тьмы. - И все же я напомню тебе. Цитирую: "Чтобы этого не случилось, нужно пожелать успехов и удачи нашему первому лицу, и пусть он сплотит вокруг себя преданных, умных и дальновидных людей, настоящих патриотов России".
  - Полно, о ком это он? - искренне удивился я. - Что за мистические пожелания?
  - Далее он предлагает одолеть коррупцию, видя в этом путь к выживанию страны, - продолжал сатана. (Я чуть не расхохотался). - Но, намеренно или нет, автор умалчивает о самом главном, опасаясь, видимо, что тогда его статью не опубликуют в журнале. Хочешь, я выскажу то, на что он не решился?
  - Давай, у нас ведь разговор начистоту, ни к чему темнить, боясь правды.
  - Припомни двух бывших руководителей вашего государства, при которых был должный порядок. За это второго из них быстренько убрали, чтобы не мешал воровать. Одного звали Сталин, другого - Андропов. Только они смогли бы победить вашу коррупцию. Я не хочу умалять заслуг этого "первого лица", но у него ничего не выйдет. Должен прийти мессия - один из тех, о которых я сказал. Таков взгляд правде в глаза. Если кто-то не верит, пусть остановит любого прохожего и спросит у него. Не олигарха, конечно, и не из окружения "первого лица".
  Я молчал, думая над словами Вельзевула. В чем-то он прав. В чем-то? А может быть, во всем?.. Он не дал мне времени для дальнейших размышлений, решительно поднявшись и объявив:
  - Мне пора. Жаль. Мы с тобой о многом еще не успели поболтать. Но как-нибудь в другой раз, сейчас потороплюсь. Мои бесенята уже заждались меня, поди, забили тревогу, хотя и знают, что я бессмертен. На прощанье скажу еще вот что. Мы, черти, как ты уже и сам понял, в курсе всех ваших событий, даже читаем прессу. Представь, мои сорванцы регулярно снабжают меня вашей газеткой.
  - Что скажешь, нравится она тебе? - спросил я.
  - Много фальши, откровенного лицемерия, - ответил сатана. - Бесконечные похвальбы. Человек в этой газете - всегда этакий херувимчик с веночком из цветочков. Другим, правдивым, его не изображают. Словом, сплошной сахар на каждой странице. Им не мешало бы записать нашу беседу и преподнести ее читателям вместо того, чтобы петь дифирамбы власть имущим и вообще человеку.
  - А что, неплохая идея, - тотчас загорелся я.
  - Ты можешь, конечно, предложить им нашу прогулку в виде рассказа с продолжением, но, предупреждаю, лишь напрасно потратишь время. Первое - ты не из их стада, эта кормушка не для тебя. Второе - они струсят, клянусь своими рогами. Для отговорки найдут массу причин. И третье. Если и возьмут твой рассказ, то больше чем вполовину сократят его, изуродовав до неузнаваемости так, что тебе самому станет противно. Так же поступят и в любом издательстве.
  - А вдруг не сократят? Не изуродуют?
  - Тогда будь готов к тому, что твою книгу потребуют запретить. Голосов окажется много. Они будут исходить из уст тех, о ком мы с тобой говорили.
  - Жуликов и негодяев?
  - Именно! Однако вероятнее всего другое: редакция тебе даже не ответит. Такова испокон веков позиция человека, не видящего в чем-то своей выгоды и презирающего тех, от кого ее нельзя получить. Одно утешение: пусть хоть сами почитают о том, каковы люди. Ведь кроме нас с тобой, увы, о нашей беседе не узнает никто. А жаль, ведь эта газета для жителей вашего города, именно о них мы с тобой и вели речь.
  - А скажи, не поможет ли тут Церковь? Может, попробует воздействовать на власть, указать ей на беспорядки?
  - Она и пальцем не шевельнет. Это - благодарность за то, что ее подняли или, если хочешь, вытащили из забвения. К тому же, тебе ли не знать: эти два быка идут в одной упряжке и задача у них одна: выкачивать деньги из людей и дурманить им головы. А теперь прощай. Станет скучно, захочешь вновь взглянуть правде в глаза, а не отводить их в сторону, как делают твои соплеменники, - позови меня.
  И мой собеседник исчез.
  Мне стало грустно. Ведь хоть и дьявол, а какое у нас с ним родство душ! И человечеству вместо того, чтобы возводить хулу на нечистую силу, следует брать с нее пример. Во всяком случае, ни один из чертей не заслуживает того, чтобы его назвали подлецом и хамом.
  С этой аксиомой я и отправился домой.
  
  *****
  Подняв голову и открыв глаза, я обнаружил, что сижу за письменным столом. Передо мной бумага, книга Мильтона "Потерянный рай" и ручка, выпавшая из пальцев. И тут я вспомнил о госте, с которым мы только что бродили по парку, а потом отдыхали, сидя под сенью вяза и беседуя о жизни - той, что вокруг меня. Я огляделся по сторонам, заглянул под стол, поднял даже глаза к потолку... но моего умного, замечательного гостя нигде не увидел.
  За окном буйствовала весна, теперь уже надолго вытолкавшая взашей свою суровую предшественницу. Я смотрел на искрящуюся жизнью, полыхавшую изумрудом листву, слышал неумолчный птичий щебет под окном и с грустью вспоминал встречу со своим гостем. Как жаль, что никто не слышал нашей беседы и не увидел себя в том, о ком мы говорили. Как обидно за слепых, черствых и равнодушных ко всему людей! За землю, на которой живут эти существа, именующие себя людьми. Одно утешало: души негодяев поджидает в преисподней хоровод чертей с плетьми, шомполами и вилами.
  
   Май 2015 г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"