... На улице уже светало, а мы всё разговаривали, разгова-а-аривали и не могли насладиться общением!..
Именно Сердечное притяжение друг к другу, как двух разделённых частиц одного Иерарха Духовного, наполняло нас Радостью, Пониманием другу друга без слов...
Но наш космический корабль всё-таки опустился на поверхность Планеты и мы, чтобы размяться, вышли на улицу, залитую утренним светом, щебетанием птиц, и под пристальным взглядом крайне удивлённой вечной вороны, прошлись за моей усадьбой по обильной росе на холмик с разнотравным лугом, чтобы на стволе завалившейся старой липы посидеть и понаблюдать, как зарождался новый день, прекрасный день...
И как славно было, что между нами не было никакой напряжённости или, наоборот, даже намёка на какие-то скрытые мыслишки, обычные в таких ситуациях между мужчиной и женщиной...
Но всё-таки мы были не просто друзьями, а ЕДИНЫМИ частицами, теми самыми "инь" и "ян", и прекрасно чувствовали, что наши искренние и доверительные взаимоотношения влияли на Творчество Прекрасных Форм Жизни вокруг нас!..
Держа меня за руку, Другиня рассказала, что после того, как впервые меня увидела во дворе храмовом, она только обо мне и думала. Так появилась косоворотка, хотя встреча на болоте была относительно случайной и не обошлась без мудрой и не в меру прозорливой её дородной родственницы.
Но дело было даже не в каких-то чувствах женщины к мужчине, а в Любви к Истине, задумчиво сказала женщина, и я попросил пояснить.
Да, продолжила Другиня моя, она владела Даром созерцания вне Времени и Пространства, могла читать мысли людей, если того хотела сильно, и умела настроиться даже на то, чтобы повлиять на них, и потому много времени в одиночестве проводила за книгами мистического содержания, хотя вместо эзотерической литературы больше предпочитала книги, как сказали бы, "fantasy", но серьёзных авторов. В таких книгах меньше засушенной, как вобла, заумности "посвящённых" или обыкновенного интеллектуального гонора, а описывается больше жизни и радости общения между существами разных уровней Бытия.
Но при этом, сравнивая со своими видениями, ей нравилось замечать, где авторы действительно фантазировали и искажённо преподносили реальность "потустороннюю", а когда писали под влиянием для них самих не видимых существ!..
Так постепенно она научилась не спонтанно созерцать, а направленно выбирать место и время, которое было для неё необходимо.
Это не были общепринятые медитации или дешёвое ясновидение, так как уровень её созерцания, определяемый именно Сердцем, превышал и то и другое. И потом, она не созерцала из корыстного любопытства, а всегда Молитвою испрашивала разрешения увидеть то, что не ей самой нужно, но предполагало Со-творчество с Богом или Иерархией Света, многие Индивидуальности которой ей были хорошо известны и даже знакомы совсем не по книгам!..
Иногда видения были не по её воле, но появлялись, как Предупреждения или Предложение, как в будущем ей лучше поступить, хотя она могла и по-своему всё решить.
Именно так узнала она о моём будущем Пути и труде, в котором и помогла мне, согласно своим возможностям.
На-адо же, какая заботливость невидимой Иерархии обо мне!.. И что, данная ночная встреча наша тоже была навеяна видениями?
Отчасти, но не совсем так, помолчав некоторое время, вроде как раздумывая, говорить или нет, ответила Другиня, ибо её собственное решение было определяющим и как следование Истине, и как Сострадание, да, да, именно ко мне, оболтусу со своими глупыми вопросами!..
Но, Другиня вдруг очень посерьёзнела, мол, не всё так просто. Как она выразилась, я ещё не осознал окончательно всю сложность моей ситуации и будущих событий.
И видя моё недоумение, она рассказала то, что я предчувствовал, чего опасался и от чего бессознательно даже мой маленький, глупенький, но вредненький и самолюбивый "я" пытался увернуться...
Но тогда-а... В чём её интерес возиться со мною, кроме, конечно, Любви к Истине, если впереди для меня маячил Крест такой, что даже и вдвоём вряд ли осилить тащить, не то что мне одному?
Другиня глядела на меня грустным взглядом, и это уже был просто человек, просто женщина, которая, однако, обладала удивительным внутренним свойством, присущим всем нормальным нашим российским женщинам, что так убедительно проявили жёны декабристов ― беззаветно любить мужа, но не как самца для утехи и продолжения рода человеческого...
Для этих женщин, как отражения идей мужа, СВОЙ мужчина был их Жизнью, Смыслом существования и Правда Бога, создавшего Еву ДЛЯ Адама...
При всей своей внешней видимой благополучности, Другиня моя была способной быть одновременно Матерью Марией Христа и Марией Магдалиной ― жертвующейся Шакти, Му-у-узой...
Нет, она не только была способной, но просто не могла не быть способной к Жертве!..
Меня это поразило и испугало одновременно... Я вдруг почувствовал себя в глухой ловушке, припёртым к холодной стенке, и мой Выбор, как дальше жить, зависел не от моей Свободы из-за неопределённости будущего, к которой привык, но всего лишь от жа-а-алости к этой женщине, без меня решившей свою Судьбу со мною связать...
Куда же тогда делась моя Богиня? Виртуальность, навеянная воспалённым рассудком?..
И как обычно, моя сердечная возбуждённость спровоцировала то, что я, глядя в глаза женщины, вдруг как провалился в них, и увидел себя среди мно-ожества людей парившим в воздухе с распростёртыми руками!..
Я летал над людьми и между ними, не касаясь земли, кувыркался и вертелся, как хотел, при этом радостно крича, как это надо делать, но... Но никто из видевших и слышавших меня в толпе даже не попытались взмахнуть руками, чтобы подняться в воздух... Они были слишком тяжелы привязанностями к материальному существованию... И среди них находились даже такие, с виду человекообразные блестяще-чёрные существа, которые подбивали людей лицемерить, вроде как признавать всё то, что я им показывал и о чём говорил, но при этом они усердно лишь записывали мои слова, даже учили наизусть, но так и оставались на земле... Более того, по наущению тех самых чёрных сущностей, они стали объединяться в группы по поддержке моей Идеи о Полётах, организовывали лекции по этому "предмету", искажали его и учили других, сами никогда, ни разу не подняв руки к Небу и не попытавшись взлететь...
Очнувшись, будто затылком вылетев обратно из глаз моей Другини, в которых увидел своё Будущее и будущее моих усилий передать Духовное Знание, как определённое мне Богом Предначертание, вздрогнул всем телом и душою, и не могла успокоить меня даже ласковая ладонь женщины...
Мы долго сидели молча, и Солнце уже пригрело основательно, а я не мог собраться со своими мыслями, не мог никак сообразить, как же можно дальше продолжать жить и трудиться, зная о предстоящем провале всех начинаний своих?..
И эта прекрасная женщина, как я догадался, тоже зная всё это, тем не менее, определилась с Выбором в мою пользу?.. Но это же безумие!
Подожди, подожди-ка... Неужели не было выхода из того глупейшего положения, о котором узнал заблаговременно?.. - судорожно спрашивал себя.
Ведь если я знал, пытался убедить себя, что мне предстояло, то почему нельзя изменить события заблаговременно?.. Что для этого необходимо было предпринять и как именно?..
Женщина, нежно поглаживая мою руку, видимо, чувствовала моё учащённое сердцебиение, даже ход моих мыслей, и смиренно и терпеливо ожидала моего решения...
Боже мой, неужели она была из тех Богинь, которые жизнь свою понимают только в самопожертвовании?!..
Глава 82
... Боже мой, неужели эта женщина, которую я называл про себя Другиней, действительно видела Смысл своего существования только в служении СВОЕМУ мужчине?..
Но в нашем современном мире так ведь не бывает, никак не мог поверить этому!
В древности, быть может, так и было, что, например, некая Нефертити готова была на всё ради своего Эхнатона, или древнеславянские женщины добровольно принимали даже смерть следом за своими умершими мужьями...
Но чтобы совреме-е-енная женщина откинулась из-за мужа, такого быть не могло в наш век тотального эгоизма и хронического начхательства на честь и совесть, мораль и нравы.
Что уж говорить о следовании жён за мужьями в мир загробный, если даже живым половинам своим не только не помощники в реализации их идей и стремлений, но сплошняком рога наставляют!
Да и как не наставлять, если кругом как насеяно стало импотентами, голубыми, трансвеститами а то и вообще какими-то бесполыми "инопланетянами"...
Однако, Другиня, зная из моих беглых намёков, что я серьёзно занимался с помощью пишущей машинки, попросила посмотреть, что я там понаписал?..
И надо же, я доверился её мнению и в хижине показал ей внушительную зелёную папку, над которой она долго сидела за столом, пока я на огороде набирал овощей для обеда.
Как сам я относился к своей писанине? Да никак. Написал и написал, сунул в папку и пусть лежит. Иногда сам почитывал, когда шальные мысли одолевали или необходимо было вспомнить и сопоставить некоторые свои Вещие сновидения, чтобы определиться, как поступить в той или иной ситуации не только во сне, но и наяву, если, конечно, конкретный человек мне был уже известен.
Что же касалось моих личных рассуждений на ту или иную тему жизни внешней или видений внутренних, то я их хотя и предпочитал хранить про себя, но, надо признаться, что порою, устав от постоянного подавления эмоций, на бумаге я отщёлкивался довольно развязно о том, что думал о себе и о людях в частности, а также и непременно о жизни общества вообще... Тут уж я, как говорится, оттягивался по полной программе, не жалея крутых выражений и ещё более внушительных эпитетов, ибо всё равно никто не будет читать!..
Ух ты-ы, - меня аж потом прошибло, когда, выдёргивая луковицу, вдруг до меня дошло, что Другиня в тот момент как раз и читала мои не в меру откровенные и даже резкие рассуждения, чего мне не очень-то бы хотелось... Как-то не подума-а-ал... На записанные сновидения свои много чего списать можно, а вот мнение, да столь открыто вы-ы-ысказанное-е...
Ммм-да, - почесал я морковкой себе за ухом, прикидывая, что же могла сказать Другиня, когда вернусь?..
Но она сперва спросила меня, что я делал с губной гармошкой, которую она нашла рядом с папкой?
Вот те на, я и значения не придал, что её мог заинтересовать такой простой музыкальный инструмент... Пришлось признаться, что любил иногда играть на немецкого производства "губнушке", когда тоска заедала. Обладая абсолютным слухом, с детства, вернее, с лет четырёх-пяти баловался этой гармошкой, научившись играть, подражая своим отцу и деду, которые тоже самоучками играли на любых, попавших им в руки инструментах. Но это так, от нечего делать...
Однако, пришлось показать, на что был способен, а когда закончил с полонезом Огинского, Другиня серьёзно перешла к делу.
Сперва она сказала не терпящим возражения тоном, что мне надо обязательно писать, писать, писать, что, мол, всё мною сочинённое хотя и нуждалось в незначительном редактировании, но всё же, читалось на одном дыхании, и даже оторваться трудно было, потому попросила разрешения взять папку с собой, что бы полностью и до конца всё просмотреть.
Да ради Бога! Я никогда не ценил свой труд, тем боле бумажный. Хотя, надо было самому признаться, что всё больше и больше тяготел заниматься за письменным столом, и чувствовал, что физический труд даже на собственной усадьбе меня постепенно начинал раздражать, что всё-таки это было не моё, что моя Внутренняя Суть была способна к большему, или более сложному, и потому интересному, чем носиться с тяпкой по огороду, чем размахивать косой или топором...
Во-от, - назидательно подняла вверх указательный пальчик Другиня, тем как бы подтверждая и своё мнение, и Предначертанность мою.
Но мне было немного не по себе. Ну не мог я признать за собою никакой значимости, ну не тот мой характер рыбий, чтобы вот так взять сразу и согласиться не только с её мнением, но и Желанием Бога, то есть моей Предначертанностью, будучи во плоти!.. Тем более после того, что давеча пришлось созерцать, как люди превращали мною выстраданные Духовные Знания в очередную сектантскую игру...
Так что писать можно было, согласился я, но только для себя, ну-у, конечно, ещё для неё, Другини моей тоже. А что касалось каких-то публика-а-аций, чте-е-ений, обсужде-е-ений с кем бы то ни было чужим, то уж извольте откланяться: нет, нет и не-е-ет!..
Ни в какие пророки, ни в какие прорицатели-оракулы я не записывался и не мог позволить кому бы то ни было обо мне даже подумать так. Хватало безумцев, кандидатов в дурдом и без меня.
Прекрасная женщина покачала головой, что психически больных или одержимых, как и подонков со всякого рода мошенниками-то ― завались, конечно, но вот, мол, именно моя способность увидеть саму суть в том, вокруг чего другие крутятся годами, да и мой Духовный Опыт, подтверждающий это вместе с талантом выразить так, что без помех проникало в сознание, могли бы помочь многим искренне ищущим людям увидеть свой Путь Восхождения, тем более, что у меня язык, как оказалось, неплохо был подвешен...
Да-а уж, - заныл я про себя, - подвешен-то подвешен язык мой, но скорее неплохо было бы прикусить его, чтобы не болтался, как половая тряпка, закинутая на верёвку просушиться...
Но я только вздохнул глубоко, не желая с ней спорить и уж тем более огорчать, и, пообещав хорошо... ну ладно, ладно ― о-о-чень хорошо подумать, проводил её до самого края леса. И когда уже видны были крыши деревенских домов, Другиня мило улыбнулась и пригласила меня зайти к её родственнице в такой-то и такой-то вечер, но обязательно с "губнушкой", и тогда будет сюрприз!..
О-о, как меня такое таинственное приглашение заинтригова-а-ало...
Мы с Другиней какое-то время ещё постояли молча друг перед другом, не решаясь разойтись в разные стороны, и вдруг меня так сильно к ней потянуло, что испугался сам себя, чтобы не кинуться в объятия... И в этот момент вместо женщины я увидел цветущий куст сирени!.. Даже благоухание её соцветий унюхал!..
Я головой встряхнул от неожиданности, и тогда передо мною опять стояла женщина... Сердце моё колотилось и, поглаживая ладонью грудь свою, зажмурился, но уже увидел цветущую яблоню!..
И так несколько раз... Но я взял себя в руки и остался стоять на месте, дожидаясь, когда Другиня первая повернётся, чтобы уйти... И дождался.
Домой, однако, шёл с мыслью о каком-то сюрпри-и-изе, который обещала... неужели всё-таки моя-я-я женщина?..
Глава 83
... Но что означает "моя женщина", задал я себе вопрос, когда вернулся домой и завалился отдохнуть после бессонной ночи?
Допустим, Другиня ― моя женщина, то есть от Бога, если и я ― её, конечно, в чём не был до конца уверен.
И, наверное, обоюдное согласие между мужчиной и женщиной, как двух частиц одного целого, подразумевает чувство привязанности, которое называют словом "любовь", что в свою очередь определяет конкретные взаимоотношения между ними, в том числе и бли-и-изкие, в конечном счёте инти-и-имные во слиянии физических тел и зачатии новой индивидуальности во плоти?..
Та-а-ак, выстраивал я логическую цепочку мозгами своими неутомлёнными, насчёт последнего, то есть зачатия, ответ ясен, как дважды два, ― ни-ког-да.
Следовательно, ни о каком браке речи быть не могло, значит, и о совместном проживании, так?
Тогда оставалось разобраться с тем самым чувством, то есть с "любовью".
Для меня это чувство с некоторых пор совсем не означало спазм сентиментальных эмоций к особе противоположного пола.
Да, честно признавался себе, меня притягивало к Другине, как к женщине, но совсем не похотливо, а скорее неуловимым ощущением правильности наших взаимоотношений из-за осознания мною необходимого женского творческого начала во имя проявления Жизни, в которой появляются самоосознающие себя и пространство вокруг себя индивидуальности...
Ага-а, получалось, что я признавал и любил не женщину, а Закон Божиего Творчества? Неужели такая любовь и называется платонической, удивлялся самому себе, и возможно ли было такое со мною?!
Видимо, да, потому что уже чувствовал, что больше не мог представить себя ни отцом семейства, ни суетным обывателем в добывании средств к существованию, и даже интимные отношения с женщиной в тот момент показались мне такими несущественными, что меня даже передёрнуло, когда представил своё лицо с неуправляемой гримасой в момент оргазма...
Я до того ясно почувствовал и даже увидел себя животным, этаким самцом-производителем с красными от похоти глазами и слюной на подбородке, что от одной только мысли такой вскочил и побежал на улицу умываться...
Не-е-ет, - думал я, плеская себе в лицо холодной водой из ржавого ведра для поливки огурцов, - не смогу я уже жить по представлениям людским, как в мире этом принято.
Да-а-а, я уже и впрямь не от мира сего, и в том чувствовал странную Радость, но не потому, что выделялся из толпы хотя бы для себя самого, а что передо мною открывались некие удивительные возможности постижения такой Жизни, о которой не снилось не только обывателям, но и крутейшим эзотерикам, в действительности лишь дешёвым рабам своей ментальной страсти жаждой дешёвой значимости в мире сём!..
Вот так, - громоподобно высморкался я в крапиву и вытер лицо своё подвернувшейся под руку рубашкой, а вечная ворона, любившая подглядывать на мои дуркования во дворе, только встряхнула перьями и, перелетая с крыши хижины на соседнее дерево, весело подтвердила великолепнейшим "ка...ррррр!"...
Так что, милок, не дёргайся понапрасну, не буди в себе неуправляемого самца, а просто радуйся окружающей тебя Жизни и незаметно со-творчествуй с Богом Единым Свет в Душах людских, как тебе и завещано Предначертанием...
Правда, - сконфузился я, почёсывая под мышкой, - мне ведь сказано было Провидением постоя-я-янно находиться в Храме нашем... Как же быть? Возможно ли моё сопротивление Воле Божией? Ника-а-ак.
Что же делать было, если мне совсем не хотелось ввязываться в какие бы то ни было дальнобойные отношения с людьми, которые и бессознательно способны втянуть в свою суету и корысть?
Даже добрый наш батюшка и тот пытался прибрать меня к рукам, будто то, что я звонил в колокол и делал иногда кое-какую работу в храме, обязывало меня подчиняться его ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ воле, а часто, как я чувствовал и понимал, просто глупостям.
И дело-то было не во гордыне моей, ибо Смирение я признавал только пред Волей Божией, а не перед людской корыстью, прикрываемой лицемерно сюсюкающим религиозным невежеством.
Смирение моё подразумевало Жертву Бескровную своих животных и корыстно-земных интересов, то есть ― отказ от суеты мирской, от рабства обстоятельств, творимых глупостями людскими, довольство малым и необходимым в Гармонии с Природой. И т.д. и т.п. Вот.
Решил так, значит, как отрезал, и направился на своё излюбленное место для медитации ― в старый добрый покосившийся туалет, монументально возвышавшийся над крапивой. Сиди себе в тиши и расслабляйся-релаксируй, очищай мысли свои и тело бренное...
Но надоедливые, как комары, мысли по инерции толпились у дверей туалета, лезли в щели и не давали мозгам моим покоя даже при спущенных штанах...
А зачем, спрашивается, - размышлял я, - Другиня взяла с собой папку с моей писаниной, рассуждениями моими всякими?..
Ну хорошо, ну прочитает, отредактирует, ошибки исправит, а дальше что? Неужели сочинения моих, оторванных от мира сего, мозгов кто-то читать будет? А если кто даже и почитает, разве какая-то польза будет для него?..
Чтива подобного навалом на лотках и в специализированных магазинах, с восточными благоуханиями, звенящими побрякушками, таинственно звучащей музыкой, а вокруг людей ― да и тех же издателей религиозных и эзотерических книг и продавцов их ― бесы вьются толпами, бардак в Душах людских и хаос в жизни реальной!..
Если святые Писания религий всевозможных не помогают, труды печатные действительно авторитетных философов и мистиков не помогают, а пылятся во-о-он в шикарных библиотеках и на полках расплодившихся эзотерических магазинов внушительными томиками с золочёнными названиями, то что я, сморчок лесной, мог поделать, чтобы изменить что-то к лучшему своими умозаключениями?..
И что для других значило моё понимание того лучшего, что бы я мог предложить, кроме им привычных сала, мяса, колбасы да кайфовых зрелищ: волчье одиночество в лесу, до посинения воздержание от секса, постную баланду в надтреснутой тарелке, покосившуюся крышу над головой и вот эти роскошные удобства в крапиве?!
Мол, живите так и святыми станете? Ради чего? Какого-то призрачного Рая, чтобы там очень праведно нюхать в безделье и безмятежности цветочки, умирая от скуки?
Не-е-ет, людям подавай всё, всё, всё, что они желают, плюс ещё сверху и сра-а-азу. А желают они, извините, столько, что уже сам чёрт лукавый со всем легионом своим замучился и вспотел тащить им не только мешками, но и сплавлять кораблями, возить фурами, гнать самолётами!..
А-ай, да ла-а-адно тебе пережёвывать о том, что уже оскомину набило и зубы стёрло, лучше сосредоточься на медитации, прислонившись щекой к тёплой шершавой деревянной стенке туалета... Ну почитает, почитает Другиня твои бредни умственные, вернёт папку и на том всё и закончится тихо и безмяте-е-ежно, - решил я, почти засыпая... И никаких бесноватых сектантов...
Но вдруг меня из безмятежного состояния как выбило странным звуком, непонятно, откуда донёсшимся!..
Я чуть не вскочил от неожиданности, но вовремя стукнулся лбом о дверь туалета и увидел спущенные штаны на коленках... Потому замер, гадая, что же это было?...
Через некоторое время опять донёсся тот же звук, напоминавший басовытое мычание старого, но ещё ядрё-ё-ёного быка!..
Откуда на хуторе быки могли взяться, - промелькнула мысль, - ну не медведи же или драконы?..
Но жуткий звук, будто доносившийся из глубин моего туалета, что, привстав, даже глянул туда вниз, звучал с завидной ритмичностью и постоянством, так что я поспешил поднять штаны и заправиться.
Выскользнул из крапивы, и, оглянув себя, дабы уверенным быть, что ничего красного на мне не было, пригнувшись, как под обстрелом, юркнул на чердак хижины.
Оттуда уже в безопасности попытался определить, что, всё-таки, за зверь такой жутко мычал?..
Глава 84
... Когда страшное мычание возобновилось, я сообразил, что оно исходило со стороны озера сразу же за моими огородами... С величайшими предосторожностями и вилами в руках направился в ту сторону поглядеть, так как изнывал от любопытства, подогреваемого таинственным звуком...
Прокравшись через береговые ольхово-тальниковые заросли и высунув голову из кустов, я меньше всего ожидал увидеть то, что увидел. Скорее всего даже дракону огнедышащему меньше бы удивился...
На берегу озера нашего, совсем у кромки воды в траве сидел и мычал... человек! Длинноволосый такой мужчина, как мне показалось, годами младше меня, хотя и при шикарной бороде с усами...
Трава была не очень высокой ― отава, и я разглядел, что он не просто так сидел, но в позе Лотоса и ладонями на коленях... Зажмурившись, он глубоко и ритмично дышал, при каждом выдохе голосом протяжно произнося слог "о-о-о-м-м-м-м...", но на таких низких частотах, что его бас я и принял за мычание какого-то фантастического зверя!..
"Ха! Ещё один чудик в наших краях объявился на нашу голову!.." - удивился я, обомлев от неожиданности!.. - "И что же это могло значить?..".
Однако, странное дело, глядя на этого, внушительного не только видом своим бородатым, но и крупным телом, человека, почему-то я почувствовал к нему интерес, уважение и даже сердечную теплоту!..
"О-о-о-м-м-м-м..."...
Что-то в нём было такое, я бы не сказал экзотичное, хотя он и был одет по-восточному в какую-то красивую фиолетового цвета пижаму, что во мне глубоко внутри возбудило воспоминания... Я будто даже ощутил запахи горных отрогов Гималаев, что ли... Но там я никогда в своей жизни не был, тем более в Индии или Тибете... Быть может, это дала о себе знать глубинная Память о прошлых моих жизнях?..
"О-о-о-м-м-м-м..."...
"Д-а-а-а, парень этот всерьёз занимался внешней духовной практикой", - подумал я, скрываясь в кустах и потихоньку отползая обратно, чтобы не помешать человеку, не испугать и не сконфузить его неожиданным моим появлением.
Но меня о-очень даже заинтересовал он, и было любопытно, кто он, откуда и как тут появился вдруг, и надолго ли хватит его мычать на берегу?..
Закинув на чердак ненужные вилы и срочно зарулив к соседке, я узнал, что этот необычный человек, сидевший на берегу, ещё накануне появился на нашем хуторе и попросился у одной бабули пожить, как когда-то мой знакомый эзотерик-художник, впоследствии перебравшийся в деревню под крылышко батюшки. Бабуля, правда, сперва испугалась необычно внушительного вида незнакомца, но потом, видимо, как и я в кустах у озера, тоже почувствовала какую-то внутреннюю его теплоту и согласилась впустить постояльца.
Видать, это место наше в лесу каким-то особенным мёдом помазано было, что ли, что подобные субъекты тянулись к нам, как мухи?!..
Но с другой стороны, как я уже знал Опытом своим, ничего случайного в этой жизни ведь не быва-а-ает... Так что, с интере-е-есом ожидал, что же дальше будет.
Чувствовал Сердцем, ой чувствова-а-ал, что неспроста ситуации жизненные закручивались вокруг меня любопытным образом, и я помнил, хорошо помнил сказанное при явлении, что у меня какие-то "истории связанны с земными людьми", и что "с некоторыми из них скоро тебе придётся общаться"...
К тому же, если разного толка дешёвеньких искусителей на прочность Духа моего я сразу воспринимал настороженно, то совсем иначе переживал встречу с Другиней, и вот также с этим бородачом богатырём в пижаме...
И действительно, жизнь хуторская моя наполнилась совсем другим содержанием. Как-то незаметно хозяйственно-огородные дела мои отодвинулись по значимости совсем на последнее... нет, допустим, на предпоследнее место, запросто уступив первенство интересу к, быть может, не самим людям, но к Ду-ушам их...
Такой оборот в моей собственной душе меня и самого удивил, и я попытался с этим разобраться в своих бесконечных размышлениях, следуя тому, что "и Мысль проходит через Сердце, и было бы неправильным отделять дела Мысли от дел Сердца", как говорил Светлый Иерарх...
Вот и не отделял, но так, что порою вместо того, чтобы по чурке топором вдарить, когда колол дрова, в задумчивости я со всего маху попадал в ногу... Или тяпкой не по сорняку, а по картошке... Пилой пилил не доску, а руку... Но Бог остерегал, всё-таки, от слишком опасных увечий...
Но больше всего меня утомляло приготовление еды, прямо до бешенства.
Всегда процессу поедания пищи дома уделал минимум внимания, обычно сочетая его с чтением книг и газет, хотя, признаться, при виде домашних пирожков в гостя-я-ях просто слюной исходил... Но всё равно не мог понять мужчин-гурманов, которые ради какого-то особого вкуса или запаха еды могли часами возиться вокруг кухонного стола и плиты, будто дел других, более достойных сильной половины Человечества нет!..
Ладно, допускал, что скорее всего, в том тоже существует смысл некоей положительной медитации, но никак не для меня.
Правда, когда-то и жену мою такое наплевательское моё отношение к её стараниям приготовить вкусную пищу и сделать стол праздничным, конечно, стало раздражать... Всё-таки, оглядываясь на своё прошлое, каким циником надо было быть, чтобы так обижать женщину!..
Бог мой, виноват, виноват, виноват я пред Истиной Твоей!..
Но не надо, совсем не на-а-адо отвлекаться и опять бередить себе душу, и так затюканную тупой ржавой тяпкой давнишних переживаний...
Однако, появление на хуторе нового и столь необычного человека внесло некоторый сумбур как в нашу общую размеренную крестьянскую жизнь, так и в мою личную, правда, для меня несколько своеобразно...
Бородатый Богатырь, будучи человеком широкой Души и с не менее широко раскрытыми зеленовато-голубыми глазами на добром и улыбчивом лице его, совсем, против моего ожидания, не чурался людей и не изображал из себя просветлённого, постигшего какие-то неведомые тайны виртуального бытия. Он не только никому не пудрил мозги и был приветлив и весел со всеми, кто попадался в поле его зрения, но и сам готов был сделать первый шаг к общению, как я понял, даже с отъявленными врагами, которых, скорее всего, у него не было и быть не могло...
Даже местные животные, как домашние, так и более свободолюбивые, отиравшиеся около людей, на него реагировали, как на своего, хуторского, привычного и совсем неопасного, скорее всего и запахом нашего!..
Именно последнее обстоятельство, то есть восприятие животными, а не его благодушные приветствия при встречах, или то, что переколол он все дрова у всех бабулек и перечинил все крыши, заборы, пороги и туалеты на хуторе, привлекало меня к нему.
Животных ведь не обманешь лицемерием или маской на лице, они чуют Душу человеческую и, как дети, принимают её или нет...
Но моя первая реакция была, конечно, всё-таки проверить, чем на самом деле внутренне дышал новоявленный Богатырь. Надолго ли хватит ему терпения мычать на берегу, и как он, например, в дождливую погоду собирался сидеть в позе Лотоса, и когда злющие комары с въедливой мошкарой даже лосей в лесу доводили до бешенства, что бедные ныряли вечерами сломя рогатую голову свою в озеро освежиться?.. А зимой, если останется у нас, он также собирался мычать в сугробе?..
Я, знаете ли, изныва-а-ал, задавая себе эти вопросы. И как-то рано утречком, когда в холодную пасмурную погоду и вставать-то с постели не хотелось, не то что ни свет ни заря выходить из дому, тем не менее, злорадно подкрадывался на басовитые звуки Богатыря, чтобы увидеть, к своему удивлению, что тот даже очень удобно устроился под большим, видимо, специально для такого случая предусмотрительно припасённым зонтом, и сидел, как ни в чём ни бывало, разодетый в свою фиолетовую пижаму!..
"Обалде-е-еть...", - восхищался этим человеком... - "Я б так никогда не смог..."
Глава 85
... И так уж получилось, что я как по часам поднимался рано утром, чтобы подглядеть, не поленился ли на этот раз Богатырь, не поддался ли слабости и лени, особенно в плохую погоду...
Но он честно каждое утро сидел на берегу и басом произносил на всю округу свой мощный "О-о-о-м-м-м..."!
Меня это искреннее восхищало, и чем бы ни занимался, но уже всё чаще и чаще думал о том упёртом Богатыре.
Как я понимал, так мог волею своею истязать себя только действительно верующий человек, надо было думать, что внешне пользовавшийся буддийской формой религиозных Очищений, Таинств, Благословений...
Но Богатырь и в миру был сама скромность и отзывчивость. Бабульки так в нём души не чаяли и готовы были его на руках носить, лучшими яствами потчевать и на перинах спать укладывать, не соображая, что в действительности этот странный человек был аскетом, что видно было и по его внешности, и по образу жизни, по крайней мере, на хуторе.
Но что-то мне подсказывало, что Богатырь не лицемерил и не прикидывался, а был искренен в своих стремлениях, и, притом, без какого-то видимого чванства. Просто он был вот такой вот, и всё тут.
И вскоре у меня даже создалось такое впечатление, что этот человек жил на нашем хуторе вечность, был словно тот огро-о-омный дуб у дома соседки, как неотъемлемая местная достопримечательность...
Конечно, долго не могло продолжаться, чтобы мы с Богатырём не столкнулись и не пообщались.
Быть может, встреча наша произошла бы и раньше, но я сам хитро избегал её всячески, боясь ошибиться в нём или просто проверяя его на прочность Духа, ожидая и даже стараясь выявить в нём какие-то скрытые от окружения хорошие или даже нехорошие качества сознания.
Быть может, потому однажды посетило меня неожиданное видение, в котором я словно одними глазами летел над каким-то странным и непривычным для меня лесом и долго не мог сообразить, что это были неведомые мне джунгли, пока в предгорьях почему-то вдруг как бы нырнул между кронами деревьев и оказался около красивого водоёма, затенённого высокими, увешанными лианами деревьями, в ветвях которых порхало множество разноцветных больших и маленьких птиц... Под звуки щебетания этих прекрасных пернатых, словно игрушечных существ заметил сидевшего в позе Лотоса, как мне показалось, полуголого, длинноволосого и бородатого индуса с закрытыми глазами, так же произносившего Мантрам "О-о-о-м-м-м"...
Я как бы в полёте приблизился к нему, крутанулся вокруг и, застыв воздухе, внимательно пригляделся в лицо его... В этот же момент глаза индуса раскрылись и он увидел меня, но не телесно, конечно... Как я сообразил, он Внутренним взором своим также внимательно разглядывал меня, прекрасно понимая, что я для него ― явление вне плоти!..
Так продолжалось некоторое время, за которое я понял, по глазам понял, что передо мною ― наш Богатырь, вернее, его какое-то воплощение до того, как он родился в нашей стране!..
Но самое поразительное было мне осознать, что смуглый индус понимал, что я для него ― явление из будущего и даже то, что я думал о нём, что он понимает, что я понимаю, что он понимает!.. Потому он улыбнулся как бы одними глазами и я опять сообразил, что мы с ним ― с индусом этим ― ЕДИНЫ по Сути, но только врозь во плоти из воплощения в воплощение... И он, созерцая меня, даже понимал причину нашей необычной встречи и слегка кивнул мне головой, будто в знак одобрения моей сообразительности и как бы подтверждая нашу с ним встречу для него совсем в будущих пространствах, то есть на хуторе нашем...
Очнувшись, долго размышлял я над увиденным, и поразило во всём том, что мне пришлось созерцать даже не то, что я оказался в древней Индии, а то, что я ЧУВСТВОВАЛ, телепатически общаясь с индусом какого-то далёкого Времени!..
Словами невозможно объяснить Внутреннее состояние, которое человек испытывает при общении... с самим собой в совсем другом Времени и Пространстве, сам при этом телесно и сознанием будучи существом Мира сего... Было такое впечатление у меня, что я, как змея, каким-то образом увидел собственный хвост, что ли... Мне даже захотелось немедленно найти и увидеть то место в предгорьях, где, я был уверен в том, всё ещё находился тот водоём и место, на котором сидел индус, то есть... Я САМ когда-то!..
Ух ты-ы-ы, меня от удовольствия аж жаром окатило, как обычно бывало, когда приходилось касаться нечто таинственного и неизведанного, и я подумал, что ведь тогда и могила моя где-то там должна была находиться?! Вот бы посмотре-е-еть... Но как бы ни пытался, не получалось.
Вот ведь Светлый Юноша-то мой каков, этот дылда мой, то есть "Я" большой: если не захочет, то ну ника-а-ак не уступит желанию своего недоросля "я", то бишь меня во плоти, хоть замолись до посинения, хоть удавись...
Потому, оставив попытки подглядеть свою древнюю могилу давнего воплощения, я силился сообразить, как именно начнётся наше с Богатырём общение... Ха ― с самим собой?.. Обадле-е-еть...
С этими мыслями и заснул, так как утром намеревался сходить в деревню и помолиться в Храме...
И надо же, там я увидел нашего здоровенного бородача!..
Он, конечно, был не в своей фиолетовой пижаме, и не сидел там в позе Лотоса, тем более не мычал Мантру, но о-о-очень даже со знанием дела преспокойненько так зажигал свечки около икон и молился, как положено православным христианам, даже осенялся Крёстным Знамением и кланялся...
Богомолки прямо-таки изнывали от удовольствия, что такой мощный православный дяденька объявился в нашем Храме, да такой у-у-умница, мол, держись теперь бесов легион!..
А я радовался, что Богатырь-то наш не был современным религиозным фанатиком, чокнутым на позах, да мантрах...
А вот мой знакомый эзотерик-художник, как я заметил, совсем даже и не рад был Богатырю, который, мне так показалось, взаимно его не воспринял: глянув на того, по-налимьи скользившего между людьми, просто тут же отвернулся, как от неприятности какой-то, чтобы ненароком не заляпаться... Во как!
Видимо, Богатырь не просто так мычал часами на берегу озера... Видимо, что-то да понимал он и видел невидимое?..
Тем лучше, - решил я, - это наш человек. Но прелюбопытнейше было мне, собирался ли он на Исповедь и как отреагирует он на батюшку нашего милосердного, а тот на него?!..
Да-а-а, ради этого случая можно было и с вечера в Храме торчать...
Но была и ещё одна загвоздка. После столь долгого времени моего отсутствия на богослужениях и в колокольне, мне и самому каким-то образом надо было избежать непредвиденной реакции батюшки на моё появление в деревне и в Храме. Что-то я не слышал, чтобы кто-нибудь звонил в колокол... Скорее всего милейший батюшка точи-и-ил на меня свои жёлтые хомячьи зубы...
Прикрывшись колонной от неожиданных батюшкиных взглядов, я стоял на своём обычном месте, пытаясь сосредоточиться на предстоявшей Общей Молитве, воспринимая всё-таки Литургию, как Святое Действо или Со-творчество наше с Богом Невидимым...
Когда закончил про себя троекратный "Отче Наш" и оглянулся, совсем неожиданно для себя обнаружил, что рядом со мною с обеих сторон находились... Другиня с моей зелёной папкой в руках и Богатырь!..
Как это могло получиться?
Ну-у, с Другиней всё понятно было: мы привыкли вместе стоять и молиться в Храме, но какая такая сила привлекла к нам Богатыря?!..
Или, так уж и быть, что действительно надо свыкнуться, в конце-то концов, с тем, что случайностей в жизни моей не бы-ва-ет и быть не мо-жет...
"Однако, полку нашего прибыло", - вроде как кто-то шепнул мне на ухо, но я не успел с этим разобраться, так как раздался вопль батюшки, провозглашавший начало Литургии: "Благослове-е-ено Царство Отца-а-а и Сы-ы-ына и Свята-а-ага Ду-уха-а-а...", а мы все трое разноголосицей повторили вместе с иереем " ны-ы-ыне и при-и-исно и во веки веко-о-ов!"...
"А-а-ами-и-инь", - протяжно промяукали на клиросе...