Аннотация: Мой обычный рассказ, в который вмонтирован "беспроигрышный" (по мнению "нео-нуар"-цев) взрывающийся вертолет.
Он не удивляется
Где-то над просторами нашей Родины взорвался частный вертолет. За рулем был сын какого-то дюже знаменитого писателя Геннадий Н., решивший отвезти своих друзей туда, докуда сами они никогда бы не доехали - в самую таежную глушь.
Все трое - Геннадий Н., Алексей О. и Ольга П. - любили дикую природу, походы и песни у костра. Поэтому и летели сейчас на месяц за Урал, оставив позади считающих их сумасшедшими родственников и тяжкую духоту столицы.
И все было бы хорошо, но в самый неподходящий момент в горючем вертолета обнаружилась посторонняя примесь, которая радостно взорвалась. Идеальное преступление: кто-то, не любивший Н.-старшего, чем-то не тем заправил ему вертолет - и поминай, как звали. Свидетелей от таких происшествий не остается.
Понимает ли человек, что он умирает? Нет. Он перестает существовать, переходит за завесу, скрывающую новый мир, слишком быстро, чтобы что-то осознать. А если он по какой-то причине остается здесь, то его время начинает течь совсем не так, как оно течет для остального мира. За все время существования Земли такое случалось во второй раз, и все мы знаем, что такое Бермудский треугольник.
Геннадий и Ольга умерли мгновенно, а вот Алексей что-то замешкался. Он с детства знал, что когда-нибудь перестанет существовать, и частенько пугал родителей, смотря красочные сны о том, как его душа покидает тело. Он видел даже, как без скафандра выходит в открытый космос, не говоря уже о револьверных дуэлях и прыжках с моста, а вот взрыва высоко над землей еще не было. И теперь он слишком хотел увидеть все в подробностях, узнать, чем отличается явь от сновидений, чтобы позволить времени течь естественным ходом, превращая его в мертвеца.
Когда он понял, что слишком долго сохраняет способность воспринимать происходящее, ход времени было уже не запустить. В воздухе повисли останки самолета, ошметки сгоревших тел и - двумя секундами позже - не видящий всего этого Алексей.
Медленно, осторожно он вышел из тела и отправился бродить по воздуху. Удивляться почему-то и мысли не было, все казалось естественным. Воздух пружинит под ногами - ну и пожалуйста, приближается поверхность земли - хорошо, только очень уж скоро.
Алексей отправился бродить по планете и вскоре - никаких единиц времени применять было нельзя - обошел ее всю. Бессмысленное это было занятие: все живое и неживое застыло, и, хотя и открывались Алексею многие чудеса и тайны, он знал, что никогда уже не увидит здесь жизни, не воспользуется полученными знаниями. Здесь делать больше нечего.
Алексей поднялся в воздух и вскоре вернулся к вертолету. В мире, где его никто не встретит, разумнее держаться того места, где все пошло наперекосяк. Тем более, что именно к этом точке пространства, с осколками летательного аппарата или без, магнитом тянуло его шестое чувство.
Там, где они летели, был поздний вечер. Солнце для Алексея застыло едва ли не на противоположной стороне планеты. Земля не вращалась.
"Свету бы! - затосковало сознание. - Хоть лучик!".
Увидев в ладонях теплый белый шарик, Алексей ничуть не удивился. Только выпустил его уже через пять секунд, потому что руки начало ощутимо жечь. Шарик остался висеть, потому что даже сила тяжести изменяет скорость предметов с течением времени. Без помощи четвертого измерения управлять скоростью способна только воля, а ее у шариков нет и быть не может. На осознание этой истины у Алексея ушла добрая дюжина шариков. Еще полсотни он создал, тренируясь управлять лишенными воли объектами.
Теперь вокруг него было светло, и свет был таким, каким Алексей любил его больше всего - неверным, как пламя костра, и таким же теплым. Только без едкого, лезущего в глаза дыма.
В ответ на мысли Алексея появился дым. Уничтожить его не удалось, зато получилось рассеять в воздухе и прогнать подальше. Так Алексей понял, что он почти всемогущ и что ни один творец не способен уничтожить то, что сам же создал. Теперь Алексей лучше понимал Бога.
Прошло много времени - свое время Алексей создал гораздо, гораздо позже экспериментов с шарами света, - прежде чем Алексею надоела роль творца. Он создал три населенные планеты и одну за другой довел их до гибели, пытаясь постичь законы жизни. Он делал тела, нарушающие все законы физики и математики, добавлял новые измерения, параллельные миры. Создавал себе помощников и выискивал способы избавиться от них. Был и богом, и дьяволом. Играл, зная о своей безнаказанности, и в конце концов наигрался.
Когда он окончательно это понял, его настиг голос того Бога, что когда-то создал его:
- Если хочешь, я заберу тебя отсюда и верну куда угодно. А могу и своим помощником сделать - знаешь, как нужны лишние руки? Выбирай.
Алексей не мог представить себе, как он будет жить обычной земной жизнью и как потом умрет. Но и перспектива заниматься всем тем, что ему приелось до зубной боли за последнюю вечность, да еще и под чьим-то руководством, совсем не грела. Пришлось завершить раздумья плачевным итогом: он слишком крепко устал, чтобы продолжать существовать:
- Уничтожь меня, Господи, - попросил Алексей. - Я согласен на любой загробный мир, на ленивый христианский рай и веселый ад, даже на Аид согласен, а если меня небытие ждет, то я и вовсе счастливейшим из смертных буду. Только уничтожь меня. Любым способом.
- Не могу, Алексей, - ответил Бог. - Я тебя создал - не мне тебя уничтожать. А свое бессмертие создал ты сам, и его уже не разрушить. Выбирай любую жизнь, но и только.
- Я не могу жить! - взмолился Алексей. - Ты же понимаешь, что не могу!
Все, что мог сделать Бог, - остановить ему время. А когда Бог останавливает время, даже он сам не знает, происходит ли что-нибудь там, где его нет. С другой стороны, Алексей уже прошел через безвременье, поэтому еще одно облегчения ему не принесет.
- А что, если... - протянул Бог.
- Договаривай... те, - попросил Алексей, не зная, как к нему обращаться.
- А что, если все-таки вернуть тебя домой, поставив маленький заслон в мозгу?
Алексей задумался:
- Лучше так, чем ничего не делать. Только, - почти робко попросил он, - если уж я все равно потеряю память, не мог бы Ты напоследок мне показаться? Чтобы узнать, кто нас создал?
Бог надолго замолчал.
- У меня твое лицо, Алексей, - сказал он наконец. - И не спрашивай меня, что это значит. Если суждено, когда-нибудь поймешь.
Алексей вобрал этот ответ каждой клеточкой своего мозга и начал теряться в догадках, но почти сразу начал куда-то проваливаться: его нежно взяла на руки гравитация.
И вот он лежит на земле и смотрит в небо, закрытое сотнями стволов деревьев. Он в Подмосковье, в безымянном лесу. Рядом лежит Ольга П. - просто Оля. Неподалеку отдыхает Гена. Они только что прошли двадцать пять километров, поэтому могут только лежать и медленно перебрасывать в голове мысли.
- Куда в следующий раз поедем? - спрашивает Оля, и Леша ловит себя на противном чувстве, что реальность ветвится.
- Давайте на Валдай, - отвечает Гена. - Принято?
И друзья заверяют его:
- Единогласно.
Солнце уже село, надо бы ставить палатку, разжигать костер, готовить еду. Трое молодых людей с неохотой поднимаются с земли и берутся за дело.
Прежде, чем достать спички, Леша, дурачась, произносит:
- Да будет свет!
Язычки пламени срываются у него с пальцев. Леша не удивляется.