Я всегда сочувствовал женщинам, которые входили в состав наших экипажей. Труднее мужчин они переносят тяготы морской жизни, устают быстрее. Устают морально, не физически. Ведь уборщица или официантка - что это за работа? - самая низшая должность на судне. Каждый тебе указывает, что делать надо, каждый требует чего-то... . Это вам не берег - не придешь домой, не разрядишься, не покомандуешь никем. Это судно и здесь не поймешь где работа, а где отдых. Платяной шкаф и тот рундуком называется. Много ли в него втиснешь? Может на недельку переменок хватит. А потом опять - "к тем же, в том же". И так, на протяжении долгих месяцев. Поневоле крыша съезжать начнет, а нервишки пошаливать. Разрядка нужна, переключение, отвлечение. Поплакаться "в жилетку" кому-нибудь.
Казалось бы, естественнее всего замкнуться на подругу свою судовую, посудачить, пожалеть обеим себя по-бабьи. Не помогает. Я часто наблюдал, как во время подготовки судна к рейсу организовывалась в экипаже маленькая такая женская автономия. Ну, прямо - не разлей вода. Помогают друг дружке, подменяют, если необходимо. Но, после выхода в рейс обстановка меняется. Дружбы хватает, как правило, не более чем на месяц. А то и меньше. Дальше начинаются обиды, ссоры до скандалов. Чем откровеннее между собою подружки были вначале, тем сильнее ссоры. Причин ведь предостаточно. Но основная, конечно, - производственная. Каждой кажется, что она работает больше и лучше, чем ее коллега. Монотонность судового распорядка и обязательность выполнения этой, не самой привлекательной в мире работы, усугубляют проблему.
И вот здесь неопытные, идущие в первый рейс, неосознанно, а бывалые морячки со знанием вопроса, начинают искать защиту для своей нервной системы, для души - отдушину (как к месту это слово в такой ситуации!). А у кого? И прилепляется эта официантка (уборщица) к мужику. Практически, это почти обязательное условие, чтобы на другой чаше весов ее психологического равновесия появился мужчина. Как правило, после этого все устаканивается, ссоры прекращаются и опять все становятся подружками. Разумеется, если причина не в мужчине. Главенствует здесь тоже основной инстинкт, но, на мой взгляд, не тот, который воспела Шэрон Стоун, а другой - самосохранения. Дольше держатся те дамы, которые пошли в море, чтобы мужа найти. Но, это уже другая история.
Наверное, глубоковато я пробурил, надо выбираться ближе к поверхности, легче будет тему вести. А вы, забудьте то, что я сказал и пойдем дальше.
А дальше, я вам скажу, что на промысловом судне без женщин плохо. Все-таки, это они создают на борту особый климат и не дают мужикам чересчур огрубеть. Опять же, в наведении чистоты и уюта мужикам с ними не сравниться. В грязи ведь долго не проживешь. После восьми часов копания в рыбьей слизи и кишках просто необходимо посидеть хотя бы пару часов в чистоте и уюте. На судне, где умелый и добросовестный обслуживающий персонал, при прочих равных условиях, гораздо меньше конфликтов и тяготы рейса переносятся гораздо легче. Да, если по большому счету, и рыбалка лучше идет.
Вот румынам, их темперамент и психическое здоровье не позволяют иметь на борту женщин. Их и нет там. Поэтому, на румынские суда, когда случалось, заходили, как в пещеру - темно и страшно. И это при том, что суда были однотипны с нашими, отделка помещений та же и лампочек в коридорах не меньше, и поновее иногда они, а все равно - темно.
Может быть, румыны не самый удачный пример, но и на наших судах без женщин не намного лучше. Вот на "Тимофее Хрюкине", помню, чем-то разобиженный матрос (тоже крыша немного покосилась) подошвами резиновых сапог испоганил кремовые переборки нижнего коридора. Как я ни заставлял матроса-уборщика отмыть это безобразие, ничего у него не получилось. В следующий рейс пошла уборщицей женщина и мгновенно привела все в порядок.
А маленькие женские хитрости в кают-компании, в салоне команды: цветочки, салфе-точки, рюшечки разные... . Никогда мужик до этого не додумается. Вроде бы ерунда, а на душе от такой красоты насколько легче, веселее становится! Что и говорить - женщина, есть женщина!
Теперь, как бы поделикатнее подступиться к теме: "Капитан судна - судовые женщины". Сразу хочу предупредить, что личных отношений между ними касаться не буду. Никакой специфики здесь нет, все как на берегу. Капитан будет рассматриваться только, как администратор. Так вот, этому администратору с женщинами на судне, скажем помягче, хлопотно. "Эка невидаль", - скажут береговые начальники, - "А нам что - легко?". И будут неправы. Когда до родного порта месяц перехода, когда без семьи уже несколько месяцев, эта самая, морская специфика проявляется в полный рост.
Иногда приходится идти и на действия не совсем законные. Об этом и наша история.
В середине рейса пришла ко мне прачка (назовем ее Маша Щепкина):
- Вячеслав Федорович, зарегистрируйте нас с Юркой.
- Как это, зарегистрируйте? - не понял я.
- Ну, распишите. В журнале.
- Маша, но это же невозможно. Ты пойми - Судовой журнал особый документ. В нем фиксируются только строго определенные акты гражданского состояния, исключительные судовые случаи, которые отложить невозможно - смерть, рождение ребенка. А твой Юрка здоров, как бык, да и ты, вроде, пока рожать не собираешься, а?
- Ну, распишите. У нас тоже невозможно. А то хуже будет.
- Что хуже-то. Что может случиться?
- Да покалечу я его.
- Вот тебе раз. А я, как раз, думал, что у вас все в порядке. И за что же?
- Да дурак он.
- Ага. Ну, вот теперь, более-менее, ясно. Ладно, подумаю. И когда же вы эту, так сказать, регистрацию намечаете?
- Да через недельку. Царапины на морде у него как раз и зарастут.
- Ты, что ли пометила его?
- Ага. А чего он сказал, что Людка ему нравится больше. Да он у меня и утюгом получал.
- Во как! Круто у вас. Ну, хорошо, иди. Я подумаю.
Подумаю... . Конечно же я сказал так, чтобы отделаться от них и ни о чем таком думать не собирался. Что еще за блажь - жениться, когда рыбалки нет и план трещит по всем швам! Но необычность просьбы все-таки зацепила и отделаться от нее было уже не так-то просто. Первоначальная категоричность улеглась, вспомнилось чье-то изречение: "Дом горит, а часы идут!". Трезво размышляя, я понимал, что этот союз вряд ли долго просуществует, ведь жених младше невесты на девять лет. Да и не моя это задача - рыбаков женить.
Но на этом трезвые мысли кончились и полезла в голову всякая всячина:
- "...из искры может разгореться пламя - девушка-то темпераментная...".
- "... Ведь не уголовщина же это с моей стороны, а спокойствие на судне дорогого стоит".
- "А если в партком кто накапает? - сразу пришьют аморалку. Рубаки там лихие. Никто и разбираться не будет, что ребята мои давно взрослые и холостые - незамужние. Как минимум, выговорешник мне светит по партийной линии".
- "А помполит? Спихнуть ему проблему? Это ведь ему партия, перед отходом судна в рейс, вручает ключи от человеческих душ. Ему надлежит периодически копаться там, проветривать, лишний мусор выметать.
- "Это так, но мой, по моим наблюдениям, то ли потерял эти ключи, то ли перепутал их. Да и методы работы у него солдатские - от прежней профессии. Усугубит только".
- "А может рассосется? Передумают, в конце - концов...".
Вспомнилась и история из старпомовской моей жизни. Официантка салона рядового состава Лайма, высокая, статная, красивая девушка, приехала из Литвы. Первый рейс, он всегда трудный. Облегчало жизнь только то, что напарницей и соседкой по каюте у нее была женщина много старше ее и уже опытная морячка. Поэтому, адаптация прошла довольно быстро и появилось время не только для работы. В охотниках помочь привлекательной девушке скоротать свободное время, конечно же, недостатка не было. Стармех Алексей Николаевич Дроздов в масштабах нашего Тралфлота считался завидным женихом. Вдовец (жена погибла в результате несчастного случая), под два метра ростом, спортсмен, он и специалистом был отличным - из лучших стармехов в Тралфлоте. Естественно, завоевать внимание молодой девчонки труда для него не составило. Лайма стала постоянной участницей посиделок в каюте "деда". Компания там собиралась устоявшаяся: электромеханик, рефмеханик, механик-наладчик. Они не один рейс уже ходили с Дроздовым, сдружились. Спальня моей каюты примыкала к кабинету стармеха и по вечерам, когда я, готовясь к ночной вахте, пораньше ложился спать, смех и музыка от соседей здорово досаждали мне. Однако, довольно скоро они прекратились и я вздохнул с облегчением:
- "Спирт, наверное, у "деда" закончился, вот командёры и сникли".
Но судно, есть судно - ничего тайного, что бы не стало явным, здесь не бывает.
- Да свадьбу они с Лаймой сыграли и расписали их в Журнале.
Если бы не у меня на глазах произошла эта история, принял бы ее за анекдот. Уговорили девушку старые морские волки, убедили, что "все путем", все по морскому закону и теперь они с "дедом" почти муж и жена, осталось только на берегу эту запись на ЗАГСовскую поменять. Поверила. Что ж, опять прав Пушкин: - "... Я сам обманываться рад".
Рейс прошел спокойно, никаких претензий у меня, как у старпома, к Лайме не возникло. Кстати, на берегу эта Лавстори продолжения так и не получила. Бывает.
Ни к чему определенному в своих размышлениях я так тогда и не пришел, а вскоре другие проблемы подоспели, отвлекли от матримониальных забот: и рыбалка "не в дугу", и очередь на выгрузку застолбить надо, чтобы простоев избежать, и "дед" пристает: - "... надо останавливаться, в дрейф, главный двигатель смотреть...", и т.д., и т.п.
К сожалению, ничего не рассосалось и "молодые" снова о себе напомнили. Заявились уже оба. Но, очевидно, какая-то работа в моем мозгу в этом направлении шла, потому что дальше я уже не раздумывал. Усадил "брачующихся" вместе со свидетельницей, той самой Людкой, на диван в своем кабинете, принес из штурманской рубки Судовой журнал и совершил-таки в нем крамольную запись. Затем, как полагается, налил всем по рюмочке, поздравил и попросил, все же, не очень распространяться в экипаже на эту тему - ни к чему пересуды. На том и разошлись. Штурманам я тоже наказал, чтобы языком зря не болтали, прочитав в журнале эту запись.
Рейс оказался "прогарным". Как и остальные "бармалеи" нашего отряда в районе Западной Сахары, план мы не выполнили. Правда и хуже других не оказались. Несмотря на неудачу, особых негативных эмоций в экипаже не наблюдалось и многие пошли со мной на судне в следующий рейс. К большому моему удовольствию, в партком "донесений" также не поступило. "Солдат" мой неплохим мужиком оказался. Это было очень кстати, иначе на разборе рейса причиной невыполнения производственного плана была бы не плохая промысловая обстановка. Его обязательно связали бы с этой "свадьбой". На весь "Тралфлот" разговоров бы хватило. А Маша с Юрой пошли в отпуск и в дальнейшем я потерял их из виду.
Вот такая история. Кстати, есть в ней еще кое-что занимательное. В повседневной суете я не обратил на это внимания, но, когда бланк Судового журнала закончился и я проверял в нем "творчество" штурманов, то обнаружил, что эта ЗАГСовая запись была мною совершена 1 апреля! Получилось весьма двусмысленно.